So evaṁ pabbajito samāno pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi.  И затем, после того, как он ушёл жить жизнью бездомной, утром он одевается, берёт одеяние и чашу и входит в деревню или город за подаяниями, не охраняя тело, речь, и ум, не установив осознанности, не сдерживая свои органы чувств. 
When they’ve gone forth, they robe up in the morning and, taking their bowl and robe, enter a village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 
So evaṁ pabbajito samāno pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi. 
И затем, после того, как он ушёл жить жизнью бездомной, утром он одевается, берёт одеяние и чашу и входит в деревню или город за подаяниями, не охраняя тело, речь, и ум, не установив осознанности, не сдерживая свои органы чувств. 
When they’ve gone forth, they robe up in the morning and, taking their bowl and robe, enter a village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 

So pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya tameva gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi.  Утром он одевается, берёт чашу и одеяние, и входит в ту деревню или город за подаяниями, [при этом] его тело, речь, и ум не охраняются [им], осознанность не утверждена [в нём], его органы чувств не сдержаны. 
He robes up in the morning and, taking his bowl and robe, enters a village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 
So pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya tameva gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi. 
Утром он одевается… его органы чувств не сдержаны… 
He robes up in the morning and, taking his bowl and robe, enters a village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 
So pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya tameva gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi. 
Утром он одевается… его органы чувств не сдержаны… 
He robes up in the morning and, taking his bowl and robe, enters a village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 
So pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya tameva gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi. 
Утром он одевается… его органы чувств не сдержаны… 
He robes up in the morning and, taking his bowl and robe, enters a village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 
So pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya tameva gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati rakkhiteneva kāyena rakkhitāya vācāya rakkhitena cittena upaṭṭhitāya satiyā saṁvutehi indriyehi. 
Утром он одевается, берёт чашу и одеяние, и входит в ту деревню или город за подаяниями, [при этом] его тело, речь, и ум охраняются [им], осознанность утверждена [в нём], его органы чувств сдержаны. 
He robes up in the morning and, taking his bowl and robe, enters a village or town, guarding body, speech, and mind, establishing mindfulness, and restraining the sense faculties. 

Yohaṁ maccheramalapariyuṭṭhitāya pajāya vigatamalamaccherena cetasā agāraṁ ajjhāvasāmi muttacāgo payatapāṇi vosaggarato yācayogo dānasaṁvibhāgarato’ti.  что среди людей, охваченных пятном скупости, я пребываю дома с умом, лишённым скупости, щедрым, открытым, радуюсь оставлению, предан благотворительности, радуюсь дарению и разделению”. 
Among people full of the stain of stinginess I live at home rid of stinginess, freely generous, open-handed, loving to let go, committed to charity, loving to give and to share.’ 

Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso yaṁ mettāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya;  Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума доброжелательностью, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, 
It’s impossible, reverend, it cannot happen that the heart’s release by love has been developed and properly implemented, 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso yaṁ karuṇāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya; 
Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума состраданием, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, 
 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso yaṁ muditāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya; 
Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума сорадованием, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, 
 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso yaṁ upekkhāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya; 
Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума невозмутимостью, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, 
 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso yaṁ animittāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya; 
Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил беспредметное освобождение ума, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, 
 

Asantuṭṭhitāya pahānāya santuṭṭhitā bhāvetabbā, asampajaññassa pahānāya sampajaññaṁ bhāvetabbaṁ, mahicchatāya pahānāya appicchatā bhāvetabbā.  Довольствование следует развить для отбрасывания не-довольствования. Бдительность следует развить для отбрасывания отсутствия бдительности. Немногочисленность желаний следует развить для отбрасывания сильных желаний. 
You should develop contentment to give up lack of contentment, situational awareness to give up lack of situational awareness, and having few wishes to give up having many wishes. 

“Mettāya, bhikkhave, cetovimuttiyā āsevitāya bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya aṭṭhānisaṁsā pāṭikaṅkhā.  “Монахи, когда освобождение ума доброжелательностью осуществлялось, было развито и взращено, сделано средством передвижения и основанием, выполнено, утверждено, должным образом предпринято, то можно ожидать восьми видов пользы. 
“Mendicants, you can expect eight benefits when the heart’s release by love has been cultivated, developed, and practiced, made a vehicle and a basis, kept up, consolidated, and properly implemented. 
Mettāya, bhikkhave, cetovimuttiyā āsevitāya bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya ime aṭṭhānisaṁsā pāṭikaṅkhāti. 
Монахи, когда освобождение ума доброжелательностью осуществлялось, было развито и взращено, сделано средством передвижения и основанием, выполнено, утверждено, должным образом предпринято, то можно ожидать эти восемь видов пользы. 
You can expect these eight benefits when the heart’s release by love has been cultivated, developed, and practiced, made a vehicle and a basis, kept up, consolidated, and properly implemented. 

yohaṁ maccheramalapariyuṭṭhitāya pajāya vigatamalamaccherena cetasā agāraṁ ajjhāvasāmi muttacāgo payatapāṇi vossaggarato yācayogo dānasaṁvibhāgarato’ti.  что среди людей, охваченных загрязнением скупости, я пребываю дома с умом, лишённым скупости, щедрым, открытым, радуюсь оставлению, предан благотворительности, радуюсь дарению и разделению”. 
Among people with hearts full of the stain of stinginess I live at home rid of stinginess, freely generous, open-handed, loving to let go, committed to charity, loving to give and to share.’ 

yohaṁ maccheramalapariyuṭṭhitāya pajāya vigatamalamaccherena cetasā agāraṁ ajjhāvasāmi muttacāgo payatapāṇi vossaggarato yācayogo dānasaṁvibhāgarato’ti.  что среди людей, охваченных загрязнением скупости, я пребываю дома с умом, лишённым скупости, щедрым, открытым, радуюсь оставлению, предан благотворительности, радуюсь дарению и разделению”. 
Among people with hearts full of the stain of stinginess I live at home rid of stinginess, freely generous, open-handed, loving to let go, committed to charity, loving to give and to share.’ 

“Mettāya, bhikkhave, cetovimuttiyā āsevitāya bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya ekādasānisaṁsā pāṭikaṅkhā.  “Монахи, когда освобождение ума доброжелательностью осуществлялось, было развито и взращено, сделано средством передвижения и основанием, исполнено, утверждено, должным образом предпринято, то [в результате этого] можно ожидать одиннадцати видов пользы. 
“Mendicants, you can expect eleven benefits when the heart’s release by love has been cultivated, developed, and practiced, made a vehicle and a basis, kept up, consolidated, and properly implemented. 
Mettāya, bhikkhave, cetovimuttiyā āsevitāya bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya ime ekādasānisaṁsā pāṭikaṅkhā”ti. 
Монахи, когда освобождение ума доброжелательностью осуществлялось, было развито и взращено, сделано средством передвижения и основанием, исполнено, утверждено, должным образом предпринято, то [в результате этого] можно ожидать этих одиннадцати видов пользы”. 
You can expect eleven benefits when the heart’s release by love has been cultivated, developed, and practiced, made a vehicle and a basis, kept up, consolidated, and properly implemented.” 

Niṭṭhite kho panānanda, dhamme pāsāde niṭṭhitāya dhammāya ca pokkharaṇiyā rājā mahāsudassano ‘ye tena samayena samaṇesu vā samaṇasammatā brāhmaṇesu vā brāhmaṇasammatā’, te sabbakāmehi santappetvā dhammaṁ pāsādaṁ abhiruhi.  И вот, Ананда, когда и дворец Дхамма, и лотосовый пруд Дхамма были завершены, царь Махасудассана удовлетворил все желания отшельников из отшельников, бывших в почете, и брахманов из брахманов, бывших в почете в то время, и взошел во дворец Дхамма”. 
When the palace and its lotus pond were finished, King Mahāsudassana served those who were deemed true ascetics and brahmins with all they desired. Then he ascended the Palace of Principle. 

Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso, yaṁ mettāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya.  Это, друзья, невозможно и не бывает. Не может случиться так, чтобы с помощью дружелюбия [человек] воплотил, сделал исполнимым, обрел, сделал основой [поведения], испытал, изведал, тщательно осуществил освобождение разума, 
It’s impossible, reverend, it cannot happen that the heart’s release by love has been developed and properly implemented, 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso, yaṁ karuṇāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya, 
Это, друзья, невозможно и не бывает. Не может случиться так, чтобы с помощью сострадания [человек] воплотил, сделал исполнимым, обрел, сделал основой [поведения], испытал, изведал, тщательно осуществил освобождение разума, 
 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso, yaṁ muditāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya, 
Это, друзья, невозможно и не бывает. Не может случиться так, чтобы с помощью удовлетворенности [человек] воплотил, сделал исполнимым, обрел, сделал основой [поведения], испытал, изведал, тщательно осуществил освобождение разума, 
 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso, yaṁ upekkhāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya, 
Это, друзья, невозможно и не бывает. Не может случиться так, чтобы с помощью уравновешенности [человек] воплотил, сделал исполнимым, обрел, сделал основой [поведения], испытал, изведал, тщательно осуществил освобождение разума, 
 
Aṭṭhānametaṁ, āvuso, anavakāso, yaṁ animittāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya, 
Это, друзья, невозможно и не бывает. Не может случиться так, чтобы с помощью освобождения [восприятия] от внешних признаков [человек] воплотил, сделал исполнимым, обрел, сделал основой [поведения], испытал, изведал, тщательно осуществил освобождение разума, 
 

Aṭṭhānametaṁ āvuso anavakāso yaṁ mettāya cetovimuttiyā bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya.  Не может случиться так, чтобы с помощью дружелюбия [человек] воплотил, сделал исполнимым, обрел, сделал основой [поведения], испытал, изведал, тщательно осуществил освобождение разума, 
It’s impossible, reverend, it cannot happen that the heart’s release by love has been developed and properly implemented, 

Arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi so tattha passati gahapatiṁ vā gahapatiputtaṁ vā pañcahi kāmaguṇehi samappitaṁ samaṅgībhūtaṁ paricārayamānaṁ.  Он видит как домохозяин или сын домохозяина развлекает себя, обладающий и наделённый пятью нитями чувственных удовольствий. 
There they see a householder or their child amusing themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 
Arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya anupaṭṭhitāya satiyā asaṁvutehi indriyehi so tattha passati mātugāmaṁ dunnivatthaṁ vā duppārutaṁ vā. 
Там он видит легко одетую, легко облачённую женщину. 
There they see a female scantily clad, with revealing clothes. 

Kāyagatāya, bhikkhave, satiyā āsevitāya bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya dasānisaṁsā pāṭikaṅkhā.  Монахи, когда осознанность к телу постоянно практиковалась, развивалась, взращивалась, использовалась в качестве средства передвижения, использовалась в качестве основания, была утверждена, укреплена, хорошо предпринята, можно ожидать этих десяти благ. 
You can expect ten benefits when mindfulness of the body has been cultivated, developed, and practiced, made a vehicle and a basis, kept up, consolidated, and properly implemented. 
Kāyagatāya, bhikkhave, satiyā āsevitāya bhāvitāya bahulīkatāya yānīkatāya vatthukatāya anuṭṭhitāya paricitāya susamāraddhāya ime dasānisaṁsā pāṭikaṅkhā”ti. 
Монахи, когда осознанность к телу постоянно практиковалась, развивалась, взращивалась, использовалась в качестве средства передвижения, использовалась в качестве основания, была утверждена, укреплена, хорошо предпринята, можно ожидать этих десяти благ”. 
You can expect these ten benefits when mindfulness of the body has been cultivated, developed, and practiced, made a vehicle and a basis, kept up, consolidated, and properly implemented.” 

Evameva kho, bhikkhave, idhekacco bhikkhu lābhasakkārasilokena abhibhūto pariyādiṇṇacitto pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena, anupaṭṭhitāya satiyā, asaṁvutehi indriyehi.  Точно также, монахи, тот монах, чей ум охвачен приобретениями, уважением и похвалой, одевается утром, берёт чашу и верхнее одеяние, входит в деревню или город в поисках подаяний, не охраняя тело, речь и ум, не устанавливая осознанности, не сдерживая своих органов чувств. 
In the same way, take a certain monk whose mind is overcome and overwhelmed by possessions, honor, and popularity. He robes up in the morning and, taking his bowl and robe, enters the village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 

Evameva kho, bhikkhave, idhekacco bhikkhu pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisati arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya arakkhitena cittena, anupaṭṭhitāya satiyā, asaṁvutehi indriyehi.  Точно также, монахи, бывает так, когда некий монах одевается рано утром, берёт чашу и одеяние и входит в деревню или город собирать подаяния, не охраняя тело, речь и ум, не установив осознанность, будучи несдержанным в органах чувств. 
In the same way, take a certain monk who robes up in the morning and, taking his bowl and robe, enters the village or town for alms without guarding body, speech, and mind, without establishing mindfulness, and without restraining the sense faculties. 
‘rakkhiteneva kāyena rakkhitāya vācāya rakkhitena cittena, upaṭṭhitāya satiyā, saṁvutehi indriyehi gāmaṁ vā nigamaṁ vā piṇḍāya pavisissāmā’ti. 
“Мы будем входить в деревню или в город за сбором подаяний, охраняя тело, речь, и ум, установив осознанность, будучи сдержанными в наших органах чувств”. 
‘We will enter the village or town for alms guarding body, speech, and mind, establishing mindfulness, and restraining the sense faculties.’ 

Ahampi kho, bho bhāradvāja, yasmiṁ samaye arakkhiteneva kāyena, arakkhitāya vācāya, arakkhitena cittena, anupaṭṭhitāya satiyā, asaṁvutehi indriyehi antepuraṁ pavisāmi, ativiya maṁ tasmiṁ samaye lobhadhammā parisahanti.  Меня и самого, Мастер Бхарадваджа, когда я вхожу во внутренние апартаменты дворца, будучи несдержанным в теле, несдержанным в речи, несдержанным в уме, не имея установленной осознанности, не охраняя дверей органов чувств – переполняют похотливые мысли. 
For sometimes I too enter the harem with unprotected body, speech, mind, mindfulness, and sense faculties. At those times powerful thoughts of desire get the better of me. 
Yasmiñca khvāhaṁ, bho bhāradvāja, samaye rakkhiteneva kāyena, rakkhitāya vācāya, rakkhitena cittena, upaṭṭhitāya satiyā, saṁvutehi indriyehi antepuraṁ pavisāmi, na maṁ tathā tasmiṁ samaye lobhadhammā parisahanti. 
Но когда я вхожу во внутренние апартаменты дворца, будучи сдержанным в теле, сдержанным в речи, сдержанным в уме, имея установленную осознанность, охраняя двери чувств – то такие мысли меня не переполняют. 
But sometimes I enter the harem with protected body, speech, mind, mindfulness, and sense faculties. At those times such thoughts of desire don’t get the better of me. 

“Idha, brāhmaṇa, ekacco cakkhunā rūpaṁ disvā piyarūpe rūpe adhimuccati, appiyarūpe rūpe byāpajjati, anupaṭṭhitakāyassati ca viharati, parittacetaso  “Вот, брахман, увидев форму глазом, кто-либо имеет желание к приятной форме или отвращение к неприятной форме. Он пребывает без утверждённой осознанности к телу, с ограниченным умом, 
“Brahmin, take someone who sees a sight with their eyes. If it’s pleasant they hold on to it, but if it’s unpleasant they dislike it. They live with mindfulness of the body unestablished and their heart restricted. 
anupaṭṭhitakāyassati ca → anupaṭṭhitāya satiyāva (sya-all); anupaṭṭhitāya satiyā ca (pts1ed, mr) 

Tena kho pana samayena āyasmā mahāmoggallāno bhagavato avidūre nisinno hoti pallaṅkaṁ ābhujitvā ujuṁ kāyaṁ paṇidhāya kāyagatāya satiyā ajjhattaṁ sūpaṭṭhitāya.  Now at that time Venerable Mahāmoggallāna was sitting not far from the Buddha, cross-legged, with his body straight and mindfulness of the body well-established in himself. 
Addasā kho bhagavā āyasmantaṁ mahāmoggallānaṁ avidūre nisinnaṁ pallaṅkaṁ ābhujitvā ujuṁ kāyaṁ paṇidhāya kāyagatāya satiyā ajjhattaṁ sūpaṭṭhitāya. 
The Buddha saw him meditating there. 

Tena kho pana samayena āyasmā mahākaccāno bhagavato avidūre nisinno hoti pallaṅkaṁ ābhujitvā ujuṁ kāyaṁ paṇidhāya kāyagatāya satiyā ajjhattaṁ parimukhaṁ sūpaṭṭhitāya.  Now at that time Venerable Mahākaccāna was sitting not far from the Buddha, cross-legged, with his body straight and mindfulness of the body well-established internally in his presence. 
Addasā kho bhagavā āyasmantaṁ mahākaccānaṁ avidūre nisinnaṁ pallaṅkaṁ ābhujitvā ujuṁ kāyaṁ paṇidhāya kāyagatāya satiyā ajjhattaṁ parimukhaṁ sūpaṭṭhitāya. 
The Buddha saw him meditating there.