Tena kho pana samayena āyasmato upālissa upajjhāyo āyasmā kappitako susāne viharati. Venerable Upāli’s preceptor, Venerable Kappita, was staying in a charnel ground. Chabbaggiyā bhikkhuniyo taṁ bhikkhuniṁ nīharitvā āyasmato kappitakassa vihārassa avidūre jhāpetvā thūpaṁ katvā gantvā tasmiṁ thūpe rodanti. They took her to that charnel ground, cremated her near Venerable Kappita’s dwelling, and made a stupa. They then went there to cry. Aññatarā bhikkhunī āyasmato upālissa etamatthaṁ ārocesi. A certain nun told Venerable Upāli what was happening, Āyasmā upāli āyasmato kappitakassa etamatthaṁ ārocesi. and he in turn told Venerable Kappita. Atha kho chabbaggiyā bhikkhuniyo yenāyasmato kappitakassa vihāro tenupasaṅkamiṁsu; Soon afterwards the nuns from the group of six went to his dwelling upasaṅkamitvā āyasmato kappitakassa vihāraṁ pāsāṇehi ca leḍḍūhi ca ottharāpetvā, “mato kappitako”ti pakkamiṁsu. and crushed it with rocks and lumps of earth. When they thought he was dead, they left.
“āyasmā kho kuladūsako pāpasamācāro, āyasmato kho pāpakā samācārā dissanti ceva suyyanti ca, kulāni cāyasmatā duṭṭhāni dissanti ceva suyyanti ca, pakkamatāyasmā imamhā āvāsā, alaṁ te idha vāsenā”ti, “Вы, уважаемый, являетесь 'развратителем семей', человеком неправедного поведения. Ваше неправедное поведение видят и обсуждают в округе, и поведение семей, испорченных вами, также видят и обсуждают в округе. Оставьте этот монастырь, уважаемый. Довольно для Вас оставаться здесь ", āyasmā kho kuladūsako pāpasamācāro, āyasmato kho pāpakā samācārā dissanti ceva suyyanti ca, kulāni cāyasmatā duṭṭhāni dissanti ceva suyyanti ca, pakkamatāyasmā imamhā āvāsā, alaṁ te idha vāsenā”ti, Вы, уважаемый, являетесь 'развратителем семей', человеком неправедного поведения. Ваше неправедное поведение видят и обсуждают в округе, и поведение семей, испорченных вами, также видят и обсуждают в округе. Оставьте этот монастырь, уважаемый. Довольно для Вас оставаться здесь. ", “atthi panāyasmato koci veyyāvaccakaro”ti. “atthi panāyasmato koci veyyāvaccakaro”ti. ",
Tena kho pana samayena āyasmato udāyissa upaṭṭhākakulassa kumārikā aññatarassa kulassa kumārakassa dinnā hoti. Однажды одна из семей, которые его поддерживали, выдала свою дочь замуж за сына из другой семьи. Tampi kho kulaṁ āyasmato udāyissa upaṭṭhākaṁ hoti. Эта семья тоже поддерживала Удайи.
Tena kho pana samayena āyasmato ānandassa atirekacīvaraṁ uppannaṁ hoti. Soon afterwards Venerable Ānanda was given an extra robe. Āyasmā ca ānando taṁ cīvaraṁ āyasmato sāriputtassa dātukāmo hoti. He wanted to give it to Venerable Sāriputta Atha kho āyasmato ānandassa etadahosi— Knowing that the Buddha had laid down a rule against having extra robes, Ānanda thought, Ahañcimaṁ cīvaraṁ āyasmato sāriputtassa dātukāmo.
Imāhaṁ āyasmato nissajjāmī”ti. I relinquish it to you.’ “imaṁ cīvaraṁ āyasmato dammī”ti. ‘I give this robe-cloth back to you.’”
Atha kho te bhikkhū āyasmato ānandassa etamatthaṁ ārocesuṁ. And they told him what had happened. Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno ticīvarena avippavāsasammutiyā dānaṁ, so tuṇhassa; Any monk who approves of giving permission to monk so-and-so to stay apart from his three robes should remain silent. āyasmato dammīti. ‘I give this robe back to you.’”
Tena kho pana samayena āyasmato udāyissa purāṇadutiyikā bhikkhunīsu pabbajitā hoti. Venerable Udāyī’s ex-wife became a nun. Sā āyasmato udāyissa santike abhikkhaṇaṁ āgacchati. She frequently visited Udāyī, Sāpi kho bhikkhunī āyasmato udāyissa purato aṅgajātaṁ vivaritvā āsane nisīdi. She too uncovered her genitals in front of him and sat down on a seat. āyasmato dammīti. ‘I give this robe back to you.’”
Atha kho uppalavaṇṇā bhikkhunī āyasmatā udāyinā nippīḷiyamānā antaravāsakaṁ datvā upassayaṁ agamāsi. Being pressured by Udāyī, Uppalavaṇṇā gave him her sarong and then returned to her dwelling place. āyasmato dammīti. ‘I give this robe-cloth back to you.’”
Atha kho so seṭṭhiputto āyasmatā upanandena sakyaputtena dhammiyā kathāya sandassito samādapito samuttejito sampahaṁsito āyasmantaṁ upanandaṁ sakyaputtaṁ etadavoca— Afterwards that merchant’s son said to Upananda: Atha kho so seṭṭhiputto āyasmatā upanandena sakyaputtena nippīḷiyamāno ekaṁ sāṭakaṁ datvā agamāsi. Being pressured by Upananda, that merchant’s son gave him one of his wraps and left. Atha kho āyasmatā upālinā anuyuñjiyamānā te bhikkhū etamatthaṁ ārocesuṁ. Atha kho āyasmā upāli te bhikkhū anuyuñjitvā bhikkhū etadavoca—“bhikkhū ime, āvuso. Detha nesaṁ cīvarānī”ti. When the naked monks told him what had happened, Upāli said to the monks, “They are monks. Please give them robes.” āyasmato dammīti. ‘I give this robe-cloth back to you.’”
Tena kho pana samayena āyasmato upanandassa sakyaputtassa upaṭṭhāko mahāmatto āyasmato upanandassa sakyaputtassa dūtena cīvaracetāpannaṁ pāhesi— At that time a certain government official was a supporter of Venerable Upananda the Sakyan. On one occasion that official sent a robe fund by messenger, saying, “atthi panāyasmato koci veyyāvaccakaro”ti? “Is there anyone who provides services for you?” Tena kho pana samayena so mahāmatto āyasmato upanandassa sakyaputtassa santike dūtaṁ pāhesi— Later on that government official sent a message to Upananda, saying, Dutiyampi kho so mahāmatto āyasmato upanandassa sakyaputtassa santike dūtaṁ pāhesi— that government official sent him a second message Tatiyampi kho so mahāmatto āyasmato upanandassa sakyaputtassa santike dūtaṁ pāhesi— that government official sent him a third message. Atha kho so upāsako āyasmatā upanandena sakyaputtena nippīḷiyamāno āyasmato upanandassa sakyaputtassa cīvaraṁ cetāpetvā pacchā agamāsi. Being pressured by Upananda, the lay follower bought him robe-cloth, and as a consequence he was late for the meeting. ‘atthi panāyasmato koci veyyāvaccakaro’ti, “Is there anyone who provides services for you?” “atthi panāyasmato koci veyyāvaccakaro”ti? “Is there anyone who provides services for you?” āyasmato dammīti. ‘I give this robe-cloth back to you.’”
Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno santhatasammutiyā dānaṁ, so tuṇhassa; Any monk who approves of giving a blanket permission to monk so-and-so should remain silent. āyasmato dammīti. ‘I give this blanket back to you.’”
Tena kho pana samayena āyasmato upasenassa vaṅgantaputtassa saddhivihāriko bhikkhu bhagavato avidūre nisinno hoti. Atha kho bhagavā taṁ bhikkhuṁ etadavoca— One of Upasena’s students was seated not far from the Buddha, and the Buddha said to him, āyasmato dammīti. ‘I give this sitting-blanket back to you.’”
Yaṁ tasmiṁ kule uppajjati khādanīyaṁ vā bhojanīyaṁ vā tato āyasmato upanandassa sakyaputtassa paṭiviso ṭhapiyyati. Whenever that family obtained food, they put aside a portion for Upananda.paṭiviso → paṭiviṁso (bj) Tato āyasmato upanandassa sakyaputtassa paṭiviso ṭhapito hoti.
Atha kho so puriso āyasmato upanandassa sakyaputtassa kahāpaṇaṁ datvā ujjhāyati khiyyati vipāceti—“Yatheva mayaṁ rūpiyaṁ paṭiggaṇhāma evamevime samaṇā sakyaputtiyā rūpiyaṁ paṭiggaṇhantī”ti. After giving a kahāpaṇa to Upananda, that man complained and criticized him, “The Sakyan monastics accept money just as we do.” Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno rūpiyachaḍḍakassa sammuti, so tuṇhassa; Any monk who agrees to appointing monk so-and-so as the money discarder should remain silent.
Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno rūpiyachaḍḍakassa sammuti, so tuṇhassa; Any monk who agrees to appointing monk so-and-so as the money discarder should remain silent.
Tena kho pana samayena āyasmato ānandassa atirekapatto uppanno hoti. Soon afterwards Venerable Ānanda received an extra bowl. Āyasmā ca ānando taṁ pattaṁ āyasmato sāriputtassa dātukāmo hoti. He wanted to give it to Venerable Sāriputta, Atha kho āyasmato ānandassa etadahosi— Knowing that the Buddha had laid down a rule against keeping an extra bowl, Ahañcimaṁ pattaṁ āyasmato sāriputtassa dātukāmo.
Imāhaṁ āyasmato nissajjāmī”ti. I relinquish it to you.’ “imaṁ pattaṁ āyasmato dammī”ti. ‘I give this almsbowl back to you.’”
Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno pattaggāhāpakassa sammuti, so tuṇhassa; Any monk who agrees to appointing monk so-and-so as the distributor of almsbowls should remain silent.
Atha kho rājā māgadho seniyo bimbisāro āyasmatā pilindavacchena dhammiyā kathāya sandassito samādapito samuttejito sampahaṁsito uṭṭhāyāsanā āyasmantaṁ pilindavacchaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā pakkāmi. after which the king got up from his seat, bowed down, circumambulated Pilindavaccha with his right side toward him, and left. Atha kho rājā māgadho seniyo bimbisāro āyasmato pilindavacchassa ārāmikaṁ paṭissuṇitvā vissaritvā cirena satiṁ paṭilabhitvā aññataraṁ sabbatthakaṁ mahāmattaṁ āmantesi—“yo mayā, bhaṇe, ayyassa ārāmiko paṭissuto, dinno so ārāmiko”ti? But after making this promise, he forgot, and only remembered after a long time. He then addressed the official in charge of all practical affairs: “Listen, has the monastery worker I promised been provided?” kho so mahāmatto rañño māgadhassa seniyassa bimbisārassa paṭissuṇitvā āyasmato pilindavacchassa pañca ārāmikasatāni pādāsi, pāṭiyekko gāmo nivisi. The official provided Pilindavaccha with those monastery workers and a separate village was established.pādāsi → adāsi (sya-all) attamanā abhippasannā āyasmato pilindavacchassa pañca bhesajjāni abhihariṁsu, seyyathidaṁ—sappi navanītaṁ telaṁ madhu phāṇitaṁ. Being delighted and gaining confidence in Pilindavaccha, they brought him the five tonics: ghee, butter, oil, honey, and syrup. āyasmato dammīti. ‘I give these tonics back to you.’”
“na dānāhaṁ āyasmatā upanandena sakyaputtena saddhiṁ janapadacārikaṁ pakkamissāmi, bhagavatā saddhiṁ janapadacārikaṁ pakkamissāmī”ti. “Now I’ll go wandering with the Buddha instead.” āyasmato dammīti. ‘I give this robe-cloth back to you.’”
Sopi kho tantavāyo āyasmato upanandassa sakyaputtassa upaṭṭhāko hoti. And the weaver was Upananda’s supporter too. Atha kho so puriso āyasmato upanandassa sakyaputtassa cīvaraṁ datvā ujjhāyati khiyyati vipāceti— After giving the robe-cloth to Upananda, he complained and criticized him, āyasmato dammīti. ‘I give this robe-cloth back to you.’”
Atha kho sā itthī āyasmato anuruddhassa mañcakaṁ abbhantaraṁ paññapetvā alaṅkatappaṭiyattā gandhagandhinī yenāyasmā anuruddho tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ anuruddhaṁ etadavoca— After preparing a bed in the main house, she put on jewelery and perfume, and she went to Anuruddha and said, Atha kho sā itthī sāṭakaṁ nikkhipitvā āyasmato anuruddhassa purato caṅkamatipi tiṭṭhatipi nisīdatipi seyyampi kappeti. She then threw off her wrap, and she walked back and forth, stood, sat down, and lay down in front of him. sāṭakaṁ nivāsetvā āyasmato anuruddhassa pādesu sirasā nipatitvā āyasmantaṁ anuruddhaṁ etadavoca— After dressing, she bowed down with her head at Anuruddha’s feet and said, Atha kho sā itthī—āyasmatā anuruddhena dhammiyā kathāya sandassitā samādapitā samuttejitā sampahaṁsitā—āyasmantaṁ anuruddhaṁ etadavoca— She then said to him,
Yassāyasmato khamati channassa bhikkhuno aññavādakassa ropanā, so tuṇhassa; Any monk who approves of charging him with evasive speech should remain silent. Yassāyasmato khamati channassa bhikkhuno vihesakassa ropanā, so tuṇhassa; Any monk who approves of charging him of harassment should remain silent.
Tena kho pana samayena āyasmato channassa upaṭṭhāko mahāmatto āyasmato channassa vihāraṁ kārāpeti. At that time a government official who was Venerable Channa’s supporter was making him a dwelling.
Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno bhikkhunovādakassa sammuti, so tuṇhassa; Any monk who approves of appointing monk so-and-so as an instructor of the nuns should remain silent. Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno bhikkhunovādakassa sammuti, so tuṇhassa; Any monk who approves of appointing monk so-and-so as an instructor of the nuns should remain silent.
Tena kho pana samayena therā bhikkhū bhikkhuniyo ovadanti pariyāyena. Tena kho pana samayena āyasmato cūḷapanthakassa pariyāyo hoti bhikkhuniyo ovadituṁ. the senior monks were taking turns instructing the nuns. Then, on one occasion, it was Venerable Cūḷapanthaka’s turn.
Tena kho pana samayena āyasmato udāyissa purāṇadutiyikā bhikkhunīsu pabbajitā hoti. Venerable Udāyī’s ex-wife became a nun. Sā āyasmato udāyissa santike abhikkhaṇaṁ āgacchati, āyasmāpi udāyī tassā bhikkhuniyā santike abhikkhaṇaṁ gacchati. She often went to see Udāyī, and he often went to see her.
Atha kho āyasmato sāriputtassa bhuttāvissa kharo ābādho uppajji, nāsakkhi tamhā āvasathā pakkamituṁ. After he had eaten, Sāriputta became severely ill, and he was unable to leave that guesthouse.
Atha kho bhagavā pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya āyasmatā ānandena pacchāsamaṇena yena aññataraṁ kulaṁ tenupasaṅkami; Soon afterwards, after robing up in the morning, the Buddha took his bowl and robe and went to a certain family with Venerable Ānanda as his attendant. upasaṅkamitvā paññatte āsane nisīdi. Atha kho te manussā bhagavato ca āyasmato ca ānandassa bhojanaṁ adaṁsu. He sat down on the prepared seat, and the people there gave cooked food.
Tena kho pana samayena āyasmato ānandassa upajjhāyo āyasmā belaṭṭhasīso araññe viharati. At that time Venerable Belaṭṭhasīsa, Venerable Ānanda’s preceptor, was staying in the wilderness.belaṭṭhasīso → bellaṭṭhisīso (bj); belaṭṭhisīso (si); veḷaṭṭhasīso (sya-all) "
Tena kho pana samayena āyasmato upanandassa sakyaputtassa upaṭṭhākakulaṁ āyasmantaṁ upanandaṁ sakyaputtaṁ bhattena nimantesi. At that time a family that was supporting Venerable Upananda the Sakyan had invited him to a meal, Tena kho pana samayena āyasmato upanandassa sakyaputtassa upaṭṭhākakulaṁ saṅghassatthāya khādanīyaṁ pāhesi— Soon afterwards a family that was supporting Upananda sent fresh food to the Sangha.
Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno samanubhāsanā, tassā diṭṭhiyā paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Any monk who approves of pressing him to make him give it up should remain silent. Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno samanubhāsanā, tassā diṭṭhiyā paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Any monk who approves of pressing him to make him give it up should remain silent.
Tena kho pana samayena bhagavā bhikkhūnaṁ anekapariyāyena vinayakathaṁ katheti, vinayassa vaṇṇaṁ bhāsati, vinayapariyattiyā vaṇṇaṁ bhāsati, ādissa ādissa āyasmato upālissa vaṇṇaṁ bhāsati. At that time the Buddha gave many talks about the Monastic Law, spoke in praise of the Monastic Law and of learning the Monastic Law, and repeatedly praised Venerable Upāli. “bhagavā kho anekapariyāyena vinayakathaṁ katheti, vinayassa vaṇṇaṁ bhāsati, vinayapariyattiyā vaṇṇaṁ bhāsati, ādissa ādissa āyasmato upālissa vaṇṇaṁ bhāsati.
Handa mayaṁ, āvuso, āyasmato upālissa santike vinayaṁ pariyāpuṇāmā”ti, te ca bahū bhikkhū therā ca navā ca majjhimā ca āyasmato upālissa santike vinayaṁ pariyāpuṇanti. “Well then, let’s learn the Monastic Law from Venerable Upāli.” And many monks, both senior and junior, as well as those of middle standing, learned the Monastic Law from Upāli. “etarahi kho, āvuso, bahū bhikkhū therā ca navā ca majjhimā ca āyasmato upālissa santike vinayaṁ pariyāpuṇanti. considered this and thought,
Atha kho bhagavā sambahulehi bhikkhūhi saddhiṁ senāsanacārikaṁ āhiṇḍanto yenāyasmato upanandassa sakyaputtassa vihāro tenupasaṅkami. On one occasion, as the Buddha and a number of monks were walking about the dwellings, they came to Upananda’s dwelling.
Yassāyasmato khamati itthannāmassa kulassa sekkhasammutiyā dānaṁ, so tuṇhassa; Тому уважаемому, кому приемлемо семье с такой-то фамилием даяния статуса: в тренировке, тому следует молчать;
Atha kho āyasmato sāriputtassa rahogatassa paṭisallīnassa evaṁ cetaso parivitakko udapādi— В то время, Достопочтенный Сарипутта был в уединении, он подумал, Atha kho bhagavā nivāsetvā pattacīvaramādāya āyasmatā ānandena pacchāsamaṇena yena verañjassa brāhmaṇassa nivesanaṁ tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā paññatte āsane nisīdi. Учитель оделся, взял свою чашу и монашескую одежду, и с сопровождающим Анандой, прибыл к жилищу того брамина, где он и сел на подготовленное место. Atha kho āyasmato sudinnassa etadahosi—“etarahi kho vajjī dubbhikkhā dvīhitikā setaṭṭhikā salākāvuttā, na sukarā uñchena paggahena yāpetuṁ. Достопочтенный Судинна обдумал это и решил, Assosuṁ kho āyasmato sudinnassa ñātakā—“sudinno kira kalandaputto vesāliṁ anuppatto”ti. Te āyasmato sudinnassa saṭṭhimatte thālipāke bhattābhihāraṁ abhihariṁsu. Его родственники услышали, что он прибыл в Весали, и они одарили его подношениями шестидесяти порций еды. Tena kho pana samayena āyasmato sudinnassa ñātidāsī ābhidosikaṁ kummāsaṁ chaḍḍetukāmā hoti. Сразу после этого женщина рабыня родственников Достопочтенного Судинны захотела выкинуть кашу с предыдущего вечера.chaḍḍetukāmā → chaṭṭetukāmā (mr) Atha kho āyasmato sudinnassa ñātidāsī taṁ ābhidosikaṁ kummāsaṁ āyasmato sudinnassa patte ākirantī hatthānañca pādānañca sarassa ca nimittaṁ aggahesi. Кладя кашу в чашу, она узнала его руки, ноги и голос. Atha kho āyasmato sudinnassa ñātidāsī yenāyasmato sudinnassa mātā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmato sudinnassa mātaraṁ etadavoca— Затем она отправилась к его матери и сказала, Pitāpi kho āyasmato sudinnassa kammantā āgacchanto addasa āyasmantaṁ sudinnaṁ taṁ ābhidosikaṁ kummāsaṁ aññataraṁ kuṭṭamūlaṁ nissāya paribhuñjantaṁ. Он подошел к нему и сказал: Atha kho āyasmato sudinnassa pitā āyasmato sudinnassa bāhāyaṁ gahetvā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— “ehi, tāta sudinna, gharaṁ gamissāmā”ti. Отец Судинны взял его за руку и сказал: «Пойдем, пойдем в дом». Atha kho āyasmato sudinnassa pitā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— “bhuñja, tāta sudinnā”ti. Отец сказал ему: «Ешь, Судинна». Atha kho āyasmato sudinnassa mātā tassā rattiyā accayena haritena gomayena pathaviṁ opuñjāpetvā dve puñje kārāpesi—ekaṁ hiraññassa, ekaṁ suvaṇṇassa. На следующее утро Мать Судинны собрала землю, намазанную свежим коровьим навозом, и она собрала на ней две кучи, одну с деньгами и одну с золотом.opuñjāpetvā → opuñchāpetvā (bj, sya-all) Te puñje kilañjehi paṭicchādāpetvā majjhe āsanaṁ paññāpetvā tirokaraṇīyaṁ parikkhipitvā āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikaṁ āmantesi— Скрывая кучи заслонами и подготавливая место между ними, окруженное занавеской, она сказала бывшей жене Судинны, “Evaṁ, ayye”ti, kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā āyasmato sudinnassa mātuyā paccassosi. «Да госпожа.» Atha kho āyasmato sudinnassa pitā yenāyasmā sudinno tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā te puñje vivarāpetvā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— Отец подошел к нему, открыл кучи и сказал: tatiyampi kho āyasmato sudinnassa pitā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— Третий раз отец Судинны повторил свою просьбу, Evaṁ vutte, āyasmato sudinnassa pitā anattamano ahosi— “kathañhi nāma putto sudinno evaṁ vakkhatī”ti. Его отец был недоволен и подумал: «Как может наш сын Судинна говорить подобные вещи?» Atha kho āyasmato sudinnassa pitā āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikaṁ āmantesi— Затем он сказал бывшей жене Судинны: Atha kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā āyasmato sudinnassa pādesu gahetvā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— Бывшая жена преподобного Судинны схватила его за ноги и сказала: Atha kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā— “ajjatagge maṁ ayyaputto sudinno bhaginivādena samudācaratī”ti, tattheva mucchitā papatā. Его бывшая жена подумала: «С сегодняшнего дня сын хозяина называет меня «сестрой», и она упала в обморок на месте. Atha kho āyasmato sudinnassa mātā ca pitā ca āyasmantaṁ sudinnaṁ paṇītena khādanīyena bhojanīyena sahatthā santappesuṁ sampavāresuṁ. И своими руками мать и отец Судинны обслужили и удовлетворили его различными видами хорошей пищи. Atha kho āyasmato sudinnassa mātā āyasmantaṁ sudinnaṁ bhuttāviṁ onītapattapāṇiṁ etadavoca— Когда Судинна закончил трапезу, его мать сказала ему: tatiyampi kho āyasmato sudinnassa mātā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— Третий раз... Atha kho āyasmato sudinnassa mātā āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikaṁ āmantesi— Мать Судинны сказала его бывшей жене: “Evaṁ, ayye”ti kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā āyasmato sudinnassa mātuyā paccassosi. «Хорошо, госпожа, — ответила она. Atha kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā nacirasseva utunī ahosi, pupphaṁsā uppajji. Вскоре после этого бывшая жена Судинны достигла своего плодовитого периода, Atha kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā āyasmato sudinnassa mātaraṁ etadavoca—“utunīmhi, ayye, pupphaṁ me uppannan”ti. и она сообщила об этом матери Судинны. “Evaṁ, ayye”ti kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā āyasmato sudinnassa mātuyā paccassosi. «Хорошо, мадам, — ответила она. Atha kho āyasmato sudinnassa mātā āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikaṁ ādāya yena mahāvanaṁ yenāyasmā sudinno tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— Затем мать Судинны вместе с его бывшей женой подошла к Судинне в Большом Лесу, и она сказала ему: tatiyampi kho āyasmato sudinnassa mātā āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavoca— В третий раз... Затем она сказала следующее: Atha kho āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikā tassa gabbhassa paripākamanvāya puttaṁ vijāyi. Беременность жены Судинны развивалась, и в конце концов она родила сына. Atha kho āyasmato sudinnassa sahāyakā tassa dārakassa bījakoti nāmaṁ akaṁsu. Друзья Судинны называли этого мальчика Биджакой, Āyasmato sudinnassa purāṇadutiyikāya bījakamātāti nāmaṁ akaṁsu. они звали бывшую жену Судинны матерью Биджаки, Āyasmato sudinnassa bījakapitāti nāmaṁ akaṁsu. И они назвали отца преподобного Судинну отцом Биджаки. Atha kho āyasmato sudinnassa ahudeva kukkuccaṁ, ahu vippaṭisāro— Но Судинна беспокоился и был полон раскаяния, и он подумал: Atha kho āyasmato sudinnassa sahāyakā bhikkhū āyasmantaṁ sudinnaṁ etadavocuṁ— Монахи, которые были друзьями Почтенного Судинны, сказали ему:
Atha kho āyasmato dhaniyassa kumbhakāraputtassa gāmaṁ piṇḍāya paviṭṭhassa tiṇahāriyo kaṭṭhahāriyo tiṇakuṭikaṁ bhinditvā tiṇañca kaṭṭhañca ādāya agamaṁsu. Затем, однажды, когда почтенный Дхания пребывал в деревне, собирая пищу с хождения за подношениями, некоторые женщины, собирающие траву и дрова, снесли травяную хижину и забрали траву и древесину. Dutiyampi kho āyasmato dhaniyassa kumbhakāraputtassa gāmaṁ piṇḍāya paviṭṭhassa tiṇahāriyo kaṭṭhahāriyo tiṇakuṭikaṁ bhinditvā tiṇañca kaṭṭhañca ādāya agamaṁsu. Во второй раз, когда уважаемый Дхания пребывал в деревне, собирая пищу с хождения за подношениями, некоторые женщины, собирающие траву и дрова, снесли травяную хижину и забрали траву и древесину. Tatiyampi kho āyasmato dhaniyassa kumbhakāraputtassa gāmaṁ piṇḍāya paviṭṭhassa tiṇahāriyo kaṭṭhahāriyo tiṇakuṭikaṁ bhinditvā tiṇañca kaṭṭhañca ādāya agamaṁsu. Во третий раз, когда уважаемый Дхания пребывал в деревне, собирая пищу с хождения за подношениями, некоторые женщины, собирающие траву и дрова, снесли травяную хижину и забрали траву и древесину. Atha kho āyasmato dhaniyassa kumbhakāraputtassa etadahosi— И тогда уважаемому Дхании сыну Горшочника это пришло: Atha kho āyasmato dhaniyassa kumbhakāraputtassa etadahosi— Затем Дхания подумал: Tena kho pana samayena vesāliyaṁ āyasmato ajjukassa upaṭṭhākassa gahapatino dve dārakā honti— putto ca bhāgineyyo ca. Однажды в Весали у домохозяина, бывшего сторонником Достопочтенного Аджуки, было двое детей, сын и племянник проживавшие с ним. Tena kho pana samayena āyasmā upāli āyasmato ajjukassa pakkho hoti. В тот раз Достопочтенный Упали встал на сторону Аджуки, anāpatti, āvuso, āyasmato ajjukassā”ti. Нет никакого нарушения для Достопочтенного Аджуки. Tena kho pana samayena bārāṇasiyaṁ āyasmato pilindavacchassa upaṭṭhākakulaṁ corehi upaddutaṁ hoti. В то время в Бенаресе преступники преследовали семью, поддерживавшую Достопочтенного Пилиндаваку, Tena kho pana samayena sāgalāyaṁ āyasmato daḷhikassa saddhivihāriko bhikkhu anabhiratiyā pīḷito āpaṇikassa veṭhanaṁ avaharitvā āyasmantaṁ daḷhikaṁ etadavoca— но есть нарушение, влекущее за собой изгнание за половое сношение».
Te āyasmato ānandassa etamatthaṁ ārocesuṁ. Они уведомили Достопочтенного Ананду, “atthāyasmato uttarimanussadhammo”ti? «Достопочтенный, у вас есть сверх-человеческое качество?» “atthāyasmato uttarimanussadhammo”ti? «Достопочтенный, у вас есть сверх-человеческое качество?» “atthāyasmato uttarimanussadhammo”ti? «Достопочтенный, у вас есть сверх-человеческое качество?» “atthāyasmato uttarimanussadhammo”ti? «Достопочтенный, у вас есть сверх-человеческое качество?» “atthāyasmato uttarimanussadhammo”ti? «Достопочтенный, у вас есть сверх-человеческое качество?» “Evamāvuso”ti kho āyasmā lakkhaṇo āyasmato mahāmoggallānassa paccassosi. «Да.»
Tassāyasmato vihāro abhirūpo hoti dassanīyo pāsādiko, majjhegabbho, samantāpariyāgāro, У него было красивое жилище с комнатой посередине и коридорами со всех сторон. Bahū manussā āyasmato udāyissa vihārapekkhakā āgacchanti. Многие люди приходили посмотреть на жилище Удайи, Sopi kho brāhmaṇo āyasmato udāyissa piṭṭhito pāvisi. Вслед за ним вошел брахман, Atha kho so brāhmaṇo āyasmatā udāyinā saddhiṁ paṭisammoditvā agamāsi. Тогда брахман поблагодарил Удайи и ушел.
Tassāyasmato vihāro abhirūpo hoti dassanīyo pāsādiko. в прекрасном жилище. Yā tā itthiyo chinnikā dhuttikā ahirikāyo tā āyasmatā udāyinā saddhiṁ uhasantipi ullapantipi ujjagghantipi uppaṇḍentipi. Те из женщин, которые были распутными и бесстыдными, флиртовали с Удайи; они окликали его, смеялись с ним и подшучивали над ним.
Atha kho te bhikkhū āyasmato mahākassapassa etamatthaṁ ārocesuṁ. Монахи рассказали Достопочтенному Махакассапе о случившемся. Yassāyasmato khamati itthannāmassa ca itthannāmassa ca bhikkhūnaṁ sammuti itthannāmassa bhikkhuno kuṭivatthuṁ oloketuṁ, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет назначение монаха такого-то и такого-то монаха для осмотра места для постройки кути монаха такого-то, должен хранить молчание.sammuti → sammati (bj, sya-all) Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno kuṭivatthussa desanā, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет утверждение места для кути монаха такого-то, должен хранить молчание.
Tena kho pana samayena āyasmato channassa upaṭṭhāko gahapati āyasmantaṁ channaṁ etadavoca— один домохозяин, который был сторонником Достопочтенного Чханны, сказал ему: Yassāyasmato khamati itthannāmassa ca itthannāmassa ca bhikkhūnaṁ sammuti itthannāmassa bhikkhuno vihāravatthuṁ oloketuṁ, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет назначение монаха такого-то и такого-то монаха для осмотра места обитания такого-то, должен хранить молчание. Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno vihāravatthussa desanā, so tuṇhassa; Любой монах, который согласится одобрить участок для проживания монаха такого-то, должен хранить молчание.
Tena kho pana samayena āyasmatā dabbena mallaputtena jātiyā sattavassena arahattaṁ sacchikataṁ hoti. Достопочтенный Дабба сын Маллов достиг совершенства в возрасте семи лет. Atha kho āyasmato dabbassa mallaputtassa rahogatassa paṭisallīnassa evaṁ cetaso parivitakko udapādi— Затем, размышляя наедине с собой, он подумал: Atha kho āyasmato dabbassa mallaputtassa etadahosi— pli-tv-bu-vb-ss8 Yassāyasmato khamati āyasmato dabbassa mallaputtassa senāsanapaññāpakassa ca bhattuddesakassa ca sammuti, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет назначение Достопочтенного Даббы в качестве распорядителя жилищ и назначения трапезы, должен хранить молчание. “mayaṁ āyasmato dabbassa mallaputtassa iddhipāṭihāriyaṁ passissāmā”ti. надеясь увидеть чудо сверхъестественных способностей Даббы. Tepi teneva ālokena āyasmato dabbassa mallaputtassa piṭṭhito piṭṭhito gacchanti. Они последовали за ним с помощью этого света. Atha kho kalyāṇabhattiko gahapati āyasmatā dabbena mallaputtena dhammiyā kathāya sandassito samādapito samuttejito sampahaṁsito āyasmantaṁ dabbaṁ mallaputtaṁ etadavoca— После беседы он спросил Даббу:
Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno samanubhāsanā tassa vatthussa paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет давление на него, чтобы заставить его остановиться, должен хранить молчание. Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno samanubhāsanā tassa vatthussa paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет давление на него, чтобы заставить его остановиться, должен хранить молчание.
Yassāyasmato khamati itthannāmassa ca itthannāmassa ca bhikkhūnaṁ samanubhāsanā tassa vatthussa paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет нажатие на них, чтобы они прекратились, должен хранить молчание. Yassāyasmato khamati itthannāmassa ca itthannāmassa ca bhikkhūnaṁ samanubhāsanā tassa vatthussa paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет нажатие на них, чтобы они прекратились, должен хранить молчание.
Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno samanubhāsanā tassa vatthussa paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет давление на него, чтобы заставить его остановиться, должен хранить молчание. Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno samanubhāsanā tassa vatthussa paṭinissaggāya, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет давление на него, чтобы заставить его остановиться, должен хранить молчание.
Yassāyasmato khamati assajipunabbasukānaṁ bhikkhūnaṁ kīṭāgirismā pabbājanīyakammassa karaṇaṁ—“na assajipunabbasukehi bhikkhūhi kīṭāgirismiṁ vatthabban”ti, so tuṇhassa; Любой монах, который одобряет эту законную процедуру, должен хранить молчание. ‘āyasmā kho kuladūsako pāpasamācāro, āyasmato kho pāpakā samācārā dissanti ceva suyyanti ca, kulāni cāyasmatā duṭṭhāni dissanti ceva suyyanti ca. Pakkamatāyasmā imamhā āvāsā. Alaṁ te idha vāsenā’ti. «Достопочтенный, ты развратитель семей и плохо себя вел. Ваше плохое поведение было замечено и услышано, а о развращенных вами семьях видели и слышали. Оставь этот монастырь; Ты уже достаточно долго здесь живешь. Āyasmā kho kuladūsako pāpasamācāro. Āyasmato kho pāpakā samācārā dissanti ceva suyyanti ca. Kulāni cāyasmatā duṭṭhāni dissanti ceva suyyanti ca. Pakkamatāyasmā imamhā āvāsā. Alaṁ te idha vāsenā’ti. Почтенный, ты развращаешь семьи и плохо себя ведешь. Ваше плохое поведение было замечено и услышано, а о развращенных вами семьях видели и слышали. Оставь этот монастырь; Ты уже достаточно долго здесь живешь. “āyasmā kho kuladūsako pāpasamācāro. Āyasmato kho pāpakā samācārā dissanti ceva suyyanti ca. Kulāni cāyasmatā duṭṭhāni dissanti ceva suyyanti ca. Pakkamatāyasmā imamhā āvāsā. Alaṁ te idha vāsenā”ti. Они должны поправить его так: «Достопочтенный, ты развращаешь семьи и плохо себя ведешь. Ваше плохое поведение было замечено и услышано, а о развращенных вами семьях видели и слышали. Оставь этот монастырь; Ты уже достаточно долго здесь живешь. Āyasmā kho kuladūsako pāpasamācāro. Āyasmato kho pāpakā samācārā dissanti ceva suyyanti ca. Kulāni cāyasmatā duṭṭhāni dissanti ceva suyyanti ca. Pakkamatāyasmā imamhā āvāsā. Alaṁ te idha vāsenā”ti. Почтенный, ты развращаешь семьи и плохо себя ведешь. Ваше плохое поведение было замечено и услышано, а о развращенных вами семьях видели и слышали. Оставь этот монастырь; Ты уже достаточно долго здесь живешь. Āyasmā kho kuladūsako pāpasamācāro. Āyasmato kho pāpakā samācārā dissanti ceva suyyanti ca. Kulāni cāyasmatā duṭṭhāni dissanti ceva suyyanti ca. Pakkamatāyasmā imamhā āvāsā. Alaṁ te idha vāsenā”ti. Почтенный, ты развращаешь семьи и плохо себя ведешь. Твое плохое поведение было замечено и услышано, а о развращенных тобой семьях видели и слышали. Оставь этот монастырь; Ты уже достаточно долго здесь живешь. Yassāyasmato khamati itthannāmassa bhikkhuno samanubhāsanā tassa vatthussa paṭinissaggāya, so tuṇhassa; yassa nakkhamati, so bhāseyya. Любой монах, который одобряет давление на него, чтобы заставить его остановиться, должен хранить молчание. Любой монах, который не одобряет, должен высказаться.
