So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию – как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию – как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию, как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию, как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  Он рассматривает любые существующие там феномены, относящиеся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию как непостоянное, страдание, болезнь, нарыв, дротик, бедствие, недуг, чужое, распадающееся, пустое и безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
 
So yadeva tattha hoti vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
Он рассматривает любые существующие там феномены, относящиеся к чувству, восприятию, формациям, сознанию как непостоянное, страдание, болезнь, нарыв, дротик, бедствие, недуг, чужое, распадающееся, пустое и безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
They contemplate the phenomena there—included in feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
They contemplate the phenomena there—included in feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  И какими бы здесь ни существовали материальная форма, чувство, восприятие, формации, сознание – он видит все эти состояния как непостоянное, как страдание, как недуг, как опухоль, как шип, как бедствие, как болезненность, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

Ayaṁ kho panaggivessana, kāyo rūpī cātumahābhūtiko mātāpettikasambhavo odanakummāsūpacayo aniccucchādanaparimaddanabhedanaviddhaṁsanadhammo, aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassitabbo.  Аггивессана, это тело, состоящее из материальной формы, состоящее из четырёх великих элементов, порождённое отцом и матерью – выстроено из варёного риса и каши, подвержено непостоянству, износу, стиранию, распаду и разложению. К нему нужно относиться как к непостоянному, как к страданию, как к опухоли, как к дротику, как к бедствию, как к болезненности, как к чужому, как к распадающемуся, как к пустому, как к безличностному. 
Aggivessana, this body is formed. It’s made up of the four principal states, produced by mother and father, built up from rice and porridge, liable to impermanence, to wearing away and erosion, to breaking up and destruction. You should see it as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
Tassimaṁ kāyaṁ aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassato yo kāyasmiṁ kāyachando kāyasneho kāyanvayatā sā pahīyati. 
Когда кто-либо относится к этому телу так, то тогда он отбрасывает желание к телу, влечение к телу, раболепие перед телом. 
Doing so, you’ll give up desire, affection, and subservience to the body. 

“Sīlavatāvuso, koṭṭhika, bhikkhunā pañcupādānakkhandhā aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā.  “Друг Коттхита, нравственный монах должен тщательно рассматривать пять совокупностей, подверженных цеплянию, как непостоянное, как страдание, как болезнь, как опухоль, как дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
“Reverend Koṭṭhita, an ethical mendicant should rationally apply the mind to the five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
Sīlavatāvuso, koṭṭhika, bhikkhunā ime pañcupādānakkhandhā aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā. 
Нравственный монах должен тщательно рассматривать пять совокупностей, подверженных цеплянию, как непостоянное… безличностное. 
An ethical mendicant should rationally apply the mind to these five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
“Arahatāpi kho, āvuso koṭṭhika, ime pañcupādānakkhandhe aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā. 
“Друг Коттхита, монах, являющийся арахантом, должен тщательно рассматривать пять совокупностей, подверженных цеплянию, как непостоянное, как страдание, как болезнь, как опухоль, как дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
“Reverend Koṭṭhita, a perfected one should also rationally apply the mind to the five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

“Arahatāpi khvāvuso koṭṭhika, ime pañcupādānakkhandhā aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā.  “Друг Коттхита, монах, являющийся арахантом, должен тщательно рассматривать пять совокупностей, подверженных цеплянию, как непостоянное, как страдание, как болезнь, как опухоль, как дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
“Reverend Koṭṭhita, a perfected one should rationally apply the mind to the five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self.