“ko nu kho, bho gotama, hetu ko paccayo, yena kadāci dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā? “Мастер Готама, в чём условие, в чём причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время декламировались [для заучивания] вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались? Ko pana, bho gotama, hetu ko paccayo, yena kadāci dīgharattaṁ asajjhāyakatāpi mantā paṭibhanti, pageva sajjhāyakatā”ti? В чём условие, в чём причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время не декламировались [для заучивания] вслух, вспоминаются, уж не говоря о тех, которые декламировались?” Yasmiṁ, brāhmaṇa, samaye kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāti, attatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, paratthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, ubhayatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā. “Брахман, когда кто-либо пребывает с умом, охваченным чувственной жаждой, переполненным чувственной жаждой, и не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды, то в этом случае он не знает и не видит в соответствии с действительностью собственного блага, блага других, блага обоих. И тогда даже те гимны, которые долгое время декламировались вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались. Seyyathāpi, brāhmaṇa, udapatto saṁsaṭṭho lākhāya vā haliddiyā vā nīliyā vā mañjiṭṭhāya vā. Представь, брахман, чашу с водой, которая смешана с лаком, куркумой, синей краской или кармазином. Tattha cakkhumā puriso sakaṁ mukhanimittaṁ paccavekkhamāno yathābhūtaṁ nappajāneyya na passeyya. Если бы человек с хорошим зрением стал бы изучать отражение своего лица в ней, то он бы не смог ни узнать, ни увидеть его в соответствии с действительностью. Ayaṁ kho, brāhmaṇa, hetu ayaṁ paccayo, yena kadāci dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā. Это условие, это причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время декламировались [для заучивания] вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались. Ayaṁ pana, brāhmaṇa, hetu ayaṁ paccayo, yena kadāci dīgharattaṁ asajjhāyakatāpi mantā paṭibhanti, pageva sajjhāyakatā”ti. Вот в чём, брахман, условие, в чём причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время не декламировались [для заучивания] вслух, вспоминаются, уж не говоря о тех, которые декламировались. “Abhikkantaṁ, bho gotama …pe… upāsakaṁ maṁ bhavaṁ gotamo dhāretu ajjatagge pāṇupetaṁ saraṇaṁ gatan”ti. “Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!…Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь”. Tatiyaṁ. " Третья."
‘ayaṁ kho āyasmā satthāraṁ upanissāya viharati aññataraṁ vā garuṭṭhāniyaṁ sabrahmacāriṁ, yatthassa tibbaṁ hirottappaṁ paccupaṭṭhitaṁ hoti pemañca gāravo ca. “Этот достопочтенный живёт, завися от Учителя или от некоего товарища-монаха в позиции учителя, и к нему он утвердил острое чувство стыда и боязни совершить проступок, симпатию и уважение. Addhā ayamāyasmā jānaṁ jānāti passaṁ passatī’ti. Вне сомнений, этот достопочтенный знает и видит”. Ayampi dhammo piyattāya garuttāya bhāvanāya sāmaññāya ekībhāvāya saṁvattati. Это качество ведёт к близости, уважению, почтению, согласию и единству.piyattāya garuttāya → piyatāya garutāya (sya-all) " ‘Taṁ kho panāyamāyasmā satthāraṁ upanissāya viharanto aññataraṁ vā garuṭṭhāniyaṁ sabrahmacāriṁ, yatthassa tibbaṁ hirottappaṁ paccupaṭṭhitaṁ hoti pemañca gāravo ca, te kālena kālaṁ upasaṅkamitvā paripucchati paripañhati: “По мере того, как этот достопочтенный живёт, завися от Учителя…
evamevaṁ kho, pahārāda, ayaṁ dhammavinayo bahuratano anekaratano. Tatrimāni ratanāni, seyyathidaṁ—cattāro satipaṭṭhānā, cattāro sammappadhānā, cattāro iddhipādā, pañcindriyāni, pañca balāni, satta bojjhaṅgā, ariyo aṭṭhaṅgiko maggo. точно также, эта Дхамма и Виная содержит множество разных ценностей: четыре основы осознанности, четыре правильных усилия, четыре основы сверхъестественных сил, пять качеств, пять сил, семь факторов просветления, Благородный Восьмеричный Путь. Yampi, pahārāda, ayaṁ dhammavinayo bahuratano anekaratano; tatrimāni ratanāni, seyyathidaṁ—cattāro satipaṭṭhānā, cattāro sammappadhānā, cattāro iddhipādā, pañcindriyāni, pañca balāni, satta bojjhaṅgā, ariyo aṭṭhaṅgiko maggo; an8.19 ayaṁ, pahārāda, imasmiṁ dhammavinaye sattamo acchariyo abbhuto dhammo, yaṁ disvā disvā bhikkhū imasmiṁ dhammavinaye abhiramanti. Таково седьмое удивительное и поразительное качество, которое монахи видят в Дхамме и Винае, из-за которых они радуются ей. Seyyathāpi, pahārāda, mahāsamuddo mahataṁ bhūtānaṁ āvāso; tatrime bhūtā—timi timiṅgalo timirapiṅgalo asurā nāgā gandhabbā; santi mahāsamudde yojanasatikāpi attabhāvā, dviyojanasatikāpi attabhāvā, tiyojanasatikāpi attabhāvā, catuyojanasatikāpi attabhāvā, pañcayojanasatikāpi attabhāvā; Подобно тому, как великий океан – это обитель многих могучих существ, таких как тимисы, тимингалы, тимирапингалы, асуры, наги, гандхаббы; в океане есть существа в сто йоджан длиной, двести йоджан… триста… четыреста… пятьсот йоджан длиной – evamevaṁ kho, pahārāda, ayaṁ dhammavinayo mahataṁ bhūtānaṁ āvāso; tatrime bhūtā—sotāpanno sotāpattiphalasacchikiriyāya paṭipanno, sakadāgāmī sakadāgāmiphalasacchikiriyāya paṭipanno, anāgāmī anāgāmiphalasacchikiriyāya paṭipanno, arahā arahattāya paṭipanno. точно также эта Дхамма и Виная – это обитель великих существ: вступившего в поток; того, кто практикует для достижения плода вступления в поток; однажды-возвращающегося; того, кто практикует для достижения плода однажды-возвращения; не-возвращающегося; того, кто практикует для достижения плода не-возвращения; араханта; того, кто практикует для достижения плода арахантства.
Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, uṭṭhahati, ghaṭati, vāyamati lābhāya, na ca lābhī, socī ca paridevī ca, cuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который побуждает себя, старается, прилагает усилия, чтобы получить обретения, но, не получая оных, он печалится и горюет. Такой [монах] отпал от благой Дхаммы. Idha panāvuso, bhikkhuno pavivittassa viharato nirāyattavuttino icchā uppajjati lābhāya. Но, [бывает и так, что] когда монах пребывает в уединении, живёт отдельно, то в нём возникает желание обретений. So uṭṭhahati, ghaṭati, vāyamati lābhāya. Он побуждает себя, старается, прилагает усилия, чтобы получить обретения. Tassa uṭṭhahato ghaṭato vāyamato lābhāya lābho uppajjati. Он получает обретения. Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, uṭṭhahati ghaṭati vāyamati lābhāya, lābhī ca, madī ca pamādī ca, cuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который побуждает себя, старается, прилагает усилия, чтобы получить обретения. Получая их, он становится опьянённым и беспечным. Такой [монах] отпал от благой Дхаммы. Idha panāvuso, bhikkhuno pavivittassa viharato nirāyattavuttino icchā uppajjati lābhāya. Но, [бывает и так, что] когда монах пребывает в уединении, живёт отдельно, то в нём возникает желание обретений. So na uṭṭhahati, na ghaṭati, na vāyamati lābhāya. Он не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения. Tassa anuṭṭhahato, aghaṭato, avāyamato lābhāya lābho nuppajjati. Он не получает обретения. Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, na uṭṭhahati, na ghaṭati, na vāyamati lābhāya, na ca lābhī, socī ca paridevī ca, cuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения, и, не получая оных, он печалится и горюет. Такой [монах] отпал от благой Дхаммы. Idha panāvuso, bhikkhuno pavivittassa viharato nirāyattavuttino icchā uppajjati lābhāya. Но, [бывает и так, что] когда монах пребывает в уединении, живёт отдельно, то в нём возникает желание обретений. So na uṭṭhahati, na ghaṭati, na vāyamati lābhāya. Он не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения. Tassa anuṭṭhahato, aghaṭato, avāyamato lābhāya lābho uppajjati. Тем не менее, он получает обретения. Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, na uṭṭhahati na ghaṭati na vāyamati lābhāya, lābhī ca, madī ca pamādī ca, cuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения. Получая их, он становится опьянённым и беспечным. Такой [монах] отпал от благой Дхаммы. Idha panāvuso, bhikkhuno pavivittassa viharato nirāyattavuttino icchā uppajjati lābhāya. Но, [бывает и так, что] когда монах пребывает в уединении, живёт отдельно, то в нём возникает желание обретений. So uṭṭhahati, ghaṭati, vāyamati lābhāya. Он побуждает себя, старается, прилагает усилия, чтобы получить обретения. Tassa uṭṭhahato, ghaṭato, vāyamato lābhāya, lābho nuppajjati. Однако, он не может получить обретений. Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, uṭṭhahati ghaṭati vāyamati lābhāya, na ca lābhī, na ca socī na ca paridevī, accuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который побуждает себя, старается, прилагает усилия, чтобы получить обретения, но, не получая оных, он не печалится и не горюет. Такой [монах] не отпал от благой Дхаммы. Idha panāvuso, bhikkhuno pavivittassa viharato nirāyattavuttino icchā uppajjati lābhāya. Но, [бывает и так, что] когда монах пребывает в уединении, живёт отдельно, то в нём возникает желание обретений. So uṭṭhahati, ghaṭati, vāyamati lābhāya. Он побуждает себя, старается, прилагает усилия, чтобы получить обретения. Tassa uṭṭhahato, ghaṭato, vāyamato lābhāya, lābho uppajjati. Он получает обретения. Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, uṭṭhahati, ghaṭati, vāyamati lābhāya, lābhī ca, na ca madī na ca pamādī, accuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который побуждает себя, старается, прилагает усилия, чтобы получить обретения. Получая их, он не становится опьянённым и беспечным. Такой [монах] не отпал от благой Дхаммы. Idha panāvuso, bhikkhuno pavivittassa viharato nirāyattavuttino icchā uppajjati lābhāya. Но, [бывает и так, что] когда монах пребывает в уединении, живёт отдельно, то в нём возникает желание обретений. So na uṭṭhahati, na ghaṭati, na vāyamati lābhāya. Он не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения. Tassa anuṭṭhahato, aghaṭato, avāyamato lābhāya, lābho nuppajjati. Он не получает обретения. Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, na uṭṭhahati, na ghaṭati, na vāyamati lābhāya, na ca lābhī, na ca socī na ca paridevī, accuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения, и, не получая оных, он не печалится и не горюет. Такой [монах] не отпал от благой Дхаммы. Idha panāvuso, bhikkhuno pavivittassa viharato nirāyattavuttino icchā uppajjati lābhāya. Но, [бывает и так, что] когда монах пребывает в уединении, живёт отдельно, то в нём возникает желание обретений. So na uṭṭhahati, na ghaṭati, na vāyamati lābhāya. Он не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения. Tassa anuṭṭhahato, aghaṭato, avāyamato lābhāya, lābho uppajjati. Тем не менее, он получает обретения. Ayaṁ vuccatāvuso, ‘bhikkhu iccho viharati lābhāya, na uṭṭhahati, na ghaṭati, na vāyamati lābhāya, lābhī ca, na ca madī na ca pamādī, accuto ca saddhammā’. Такой зовётся монахом, желающим обретений, который не побуждает себя, не старается, не прилагает усилий, чтобы получить обретения. Получая их, он не становится опьянённым и беспечным. Такой [монах] не отпал от благой Дхаммы. Ime kho, āvuso, aṭṭha puggalā santo saṁvijjamānā lokasmin”ti. Таковы эти восемь типов личностей, существующих в мире”. Sattamaṁ. " Седьмая."
Yato kho, bho, ayaṁ attā pītiyā ca virāgā upekkhako ca viharati, sato ca sampajāno, sukhañca kāyena paṭisaṁvedeti, yaṁ taṁ ariyā ācikkhanti “upekkhako satimā sukhavihārī”ti, tatiyaṁ jhānaṁ upasampajja viharati, ettāvatā kho, bho, ayaṁ attā paramadiṭṭhadhammanibbānaṁ patto hotī’ti. И насколько, досточтимый, это свое ‘я’ отвращается от радости и пребывает в уравновешенности, наделенное способностью самосознания и вдумчивостью, и, испытывая телом то счастье, которое праведные описывают: ‘Уравновешенный, наделенный способностью самосознания, пребывающий в счастье’, достигает третьей ступени созерцания и пребывает [в этом состоянии], настолько, досточтимый, это свое ‘я’ и достигает высшего освобождения в зримом мире“. — Ittheke sato sattassa paramadiṭṭhadhammanibbānaṁ paññapenti. Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире. Tamañño evamāha: Другой обращается к нему так: ‘atthi kho, bho, eso attā, yaṁ tvaṁ vadesi, neso natthīti vadāmi; „Существует, досточтимый, то свое ‘я’, о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет.
Āsavānañca khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharati, ayaṁ vuccatānanda, bhikkhu ubhatobhāgavimutto. И когда с прекращением влечений он здесь и сейчас входит и пребывает в освобождении разума, в освобождении мудростью, осуществив его для себя собственным знанием, он называется монахом, освобождённым обоими способами. Imāya ca, ānanda, ubhatobhāgavimuttiyā aññā ubhatobhāgavimutti uttaritarā vā paṇītatarā vā natthī”ti. И нет другого освобождения обоими способами, которое было бы прекраснее и возвышеннее, чем это. Idamavoca bhagavā. Так сказал Благословенный. Attamano āyasmā ānando bhagavato bhāsitaṁ abhinandīti. Радостный, почтенный Ананда восхитился сказанным Благословенным.
“ayaṁ kho āyasmā upavāṇo dīgharattaṁ bhagavato upaṭṭhāko santikāvacaro samīpacārī. “Ведь достопочтенный Упавана долгое время находился вблизи Благостного, прислуживая [ему] и пребывая рядом. Atha ca pana bhagavā pacchime kāle āyasmantaṁ upavāṇaṁ apasāreti: Однако в последний раз Благостный не был удовлетворен достопочтенным Упаваной [и сказал]: ‘apehi, bhikkhu, mā me purato aṭṭhāsī’ti. „Отойди, монах, не стой передо мной“. Ko nu kho hetu, ko paccayo, yaṁ bhagavā āyasmantaṁ upavāṇaṁ apasāreti: Какова же причина, каково основание, по которому Благостный не был удовлетворен достопочтенным Упаваной [и сказал]:
“ayaṁ kho bhagavā sakkesu viharati kapilavatthusmiṁ mahāvane mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ pañcamattehi bhikkhusatehi sabbeheva arahantehi; “Ведь этот Благостный пребывает у сакков в Капилаваттху в большом лесу вместе с большой толпой монахов, пятью сотнями монахов, все [из которых] — архаты. dasahi ca lokadhātūhi devatā yebhuyyena sannipatitā honti bhagavantaṁ dassanāya bhikkhusaṅghañca. И большая часть божеств из десяти миров собралась, чтобы лицезреть Благостного и общину монахов. Yannūna mayampi yena bhagavā tenupasaṅkameyyāma; upasaṅkamitvā bhagavato santike paccekaṁ gāthaṁ bhāseyyāmā”ti. Поэтому теперь и мы приблизимся к Благостному и, приблизившись, произнесем перед Благостным каждый по строфе”.paccekaṁ gāthaṁ → paccekagāthā (si); paccekagāthaṁ (sya-all, km, pts1ed) Atha kho tā devatā seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evameva—suddhāvāsesu devesu antarahitā bhagavato purato pāturahesuṁ. И вот, подобно тому как сильный человек вытягивает согнутую руку или сгибает вытянутую руку, так же точно, исчезнув из [мира] богов суддхаваса, они появились перед Благостным.
“Ko sūdha tarati oghaṁ, “Who here crosses the flood, Kodha tarati aṇṇavaṁ; Who crosses the deluge? Appatiṭṭhe anālambe, Who, not standing and unsupported, Ko gambhīre na sīdati”. does not sink in the deep?”
Dutiyā arati vuccati; Второе войско – это недовольство. Tatiyā khuppipāsā te, Голод и жажда – войско номер три; Catutthī taṇhā pavuccati. Ну а четвёртое желанием зовётся. (12) Pañcamaṁ thinamiddhaṁ te, Сонливость и апатия – вот войско номер пять;Pañcamaṁ → pañcamī (bj, pts-vp-pli1)
evamevaṁ kho, bhikkhave, ayaṁ dhammavinayo bahuratano anekaratano; tatrimāni ratanāni, seyyathidaṁ—cattāro satipaṭṭhānā, cattāro sammappadhānā, cattāro iddhipādā, pañcindriyāni, pañca balāni, satta bojjhaṅgā, ariyo aṭṭhaṅgiko maggo. In the same way, this teaching and training is full of many kinds of treasures, such as the four kinds of mindfulness meditation, the four right efforts, the four bases of psychic power, the five faculties, the five powers, the seven awakening factors, and the noble eightfold path. Yampi, bhikkhave, ayaṁ dhammavinayo bahuratano anekaratano, tatrimāni ratanāni, seyyathidaṁ—cattāro satipaṭṭhānā, cattāro sammappadhānā, cattāro iddhipādā, pañcindriyāni, pañca balāni, satta bojjhaṅgā, ariyo aṭṭhaṅgiko maggo;
ayaṁ, bhikkhave, imasmiṁ dhammavinaye sattamo acchariyo abbhuto dhammo, yaṁ disvā disvā bhikkhū imasmiṁ dhammavinaye abhiramanti. This is the seventh thing the mendicants love about this teaching and training. Seyyathāpi, bhikkhave, mahāsamuddo mahataṁ bhūtānaṁ āvāso, tatrime bhūtā—timi timiṅgalo timitimiṅgalo asurā nāgā gandhabbā, santi mahāsamudde yojanasatikāpi attabhāvā dviyojanasatikāpi attabhāvā tiyojanasatikāpi attabhāvā catuyojanasatikāpi attabhāvā pañcayojanasatikāpi attabhāvā; Many great beings live in the ocean, such as leviathans, leviathan-gulpers, leviathan-gulper-gulpers, titans, dragons, and centaurs. In the ocean there are life-forms a hundred leagues long, or even two hundred, three hundred, four hundred, or five hundred leagues long. evamevaṁ kho, bhikkhave, ayaṁ dhammavinayo mahataṁ bhūtānaṁ āvāso;tatrime bhūtā—sotāpanno, sotāpattiphalasacchikiriyāya paṭipanno, sakadāgāmī, sakadāgāmiphalasacchikiriyāya paṭipanno, anāgāmī, anāgāmiphalasacchikiriyāya paṭipanno, arahā, arahattāya paṭipanno. In the same way, great beings live in this teaching and training, and these are those beings. The stream-enterer and the one practicing to realize the fruit of stream-entry. The once-returner and the one practicing to realize the fruit of once-return. The non-returner and the one practicing to realize the fruit of non-return. The perfected one, and the one practicing for perfection.paṭipanno, arahā, arahattāya → arahattaphalasacchikiriyāya (bj) "
“atibāḷhaṁ kho ayaṁ yakkho pamatto viharati. “Этот дух живёт слишком уж беспечно. Yannūnāhaṁ imaṁ yakkhaṁ saṁvejeyyan”ti. Что, если я пробужу в нём ощущение безотлагательности [духовной жизни]?” Atha kho āyasmā mahāmoggallāno tathārūpaṁ iddhābhisaṅkhāraṁ abhisaṅkhāsi yathā vejayantaṁ pāsādaṁ pādaṅguṭṭhakena saṅkampesi sampakampesi sampavedhesi. И тогда достопочтенный Махамоггаллана сотворил такое чудо посредством сверхъестественных сил, что носком своей ступни заставил дворец Веджаянты содрогнуться, затрястись и зашататься.abhisaṅkhāsi → abhisaṅkhāreti (sya-all, km); abhisaṅkhāresi (mr) Atha kho sakko ca devānamindo, vessavaṇo ca mahārājā, devā ca tāvatiṁsā acchariyabbhutacittajātā ahesuṁ: И тогда Сакка, небесный царь Вессавана, и боги Тридцати трёх преисполнились удивления и изумления и сказали [друг другу]:
ayaṁ te, mahārāja, sahassayutto ājaññaratho sakkena devānamindena pesito; “Великий царь, эту колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, послал за тобой царь богов Сакка. abhiruheyyāsi, mahārāja, dibbaṁ yānaṁ avikampamāno’ti. Великий царь, взбирайся на божественную колесницу! Без колебаний!” ‘Evaṁ, bhaddantavā’ti kho, ānanda, mātali saṅgāhako sakkassa devānamindassa paṭissutvā sahassayuttaṁ ājaññarathaṁ yojetvā nimiṁ rājānaṁ upasaṅkamitvā etadavoca: “Да, ваше величество” – ответил колесничий Матали. И приготовив колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, он отправился к царю Ними и сказал: ‘ayaṁ te, mahārāja, sahassayutto ājaññaratho sakkena devānamindena pesito; “Великий царь, эту колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, послал за тобой царь богов Сакка. abhiruha, mahārāja, dibbaṁ yānaṁ avikampamāno. Великий царь, взбирайся на божественную колесницу! Без колебаний! Api ca, mahārāja, katamena taṁ nemi, yena vā pāpakammā pāpakānaṁ kammānaṁ vipākaṁ paṭisaṁvedenti, yena vā kalyāṇakammā kalyāṇakammānaṁ vipākaṁ paṭisaṁvedentī’ti? Но, великий царь, каким путём мне везти тебя: тем, посредством которого свершители зла переживают результаты своих злых деяний, или же тем, посредством которого свершители блага переживают результаты благих деяний?” ‘Ubhayeneva maṁ, mātali, nehī’ti. “Вези меня обоими путями, Матали”.
“ayaṁ kho bhagavā sakkesu viharati kapilavatthusmiṁ mahāvane mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ pañcamattehi bhikkhusatehi sabbeheva arahantehi; “Этот Благословенный проживает в стране Сакьев, в Капилаваттху, в Великом Лесу, вместе с большой общиной монахов, с пятью сотнями монахов, каждый из которых является арахантом. dasahi ca lokadhātūhi devatā yebhuyyena sannipatitā honti bhagavantaṁ dassanāya bhikkhusaṅghañca. И божества из десяти мировых систем большей частью собрались, чтобы увидеть Благословенного и общину монахов. Yannūna mayampi yena bhagavā tenupasaṅkameyyāma; upasaṅkamitvā bhagavato santike paccekaṁ gāthaṁ bhāseyyāmā”ti. Что, если мы подойдём к Благословенному и в его присутствии каждый из нас произнесёт свою собственную строфу?”paccekaṁ gāthaṁ → paccekagāthaṁ (bj, pts1ed, pts2ed); paccekagāthā (sya-all, km) Atha kho tā devatā—seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evameva—suddhāvāsesu devesu antarahitā bhagavato purato pāturahesuṁ. И тогда, так же быстро, как сильный человек мог бы распрямить согнутую руку или согнуть распрямлённую, те божества исчезли из группы божеств Чистых обителей и возникли перед Благословенным.
Yo kho, brāhmaṇa, akkosantaṁ paccakkosati, rosentaṁ paṭiroseti, bhaṇḍantaṁ paṭibhaṇḍati, ayaṁ vuccati, brāhmaṇa, sambhuñjati vītiharatīti. Говорят, что тот, кто, подвергаясь оскорблениям, ругани и брани, оскорбляет, ругает и бранится в ответ, съедает пищу и реагирует на нее. Te mayaṁ tayā neva sambhuñjāma na vītiharāma. Но мы не едим твою пищу и не реагируем на неё. Tavevetaṁ, brāhmaṇa, hoti; Это всё твоё, брахман! tavevetaṁ, brāhmaṇa, hotī”ti. Это всё твоё!”
“ayaṁ kho bhagavā campāyaṁ viharati gaggarāya pokkharaṇiyā tīre mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ pañcamattehi bhikkhusatehi sattahi ca upāsakasatehi sattahi ca upāsikāsatehi anekehi ca devatāsahassehi. “Благословенный пребывает в Чампе… Tyāssudaṁ bhagavā atirocati vaṇṇena ceva yasasā ca. …затмевает их [всех] в красоте и славе. Yannūnāhaṁ bhagavantaṁ sammukhā sāruppāya gāthāya abhitthaveyyan”ti. Что, если я произнесу восхваление, [обращаясь] напрямую к достопочтенному Сарипутте, уместными строфами?” Atha kho āyasmā vaṅgīso uṭṭhāyāsanā ekaṁsaṁ uttarāsaṅgaṁ karitvā yena bhagavā tenañjaliṁ paṇāmetvā bhagavantaṁ etadavoca: И тогда достопочтенный Вангиса поднялся со своего сиденья, закинул внешнее одеяние за плечо и, подняв сложенные ладони в почтительном приветствии Благословенного, сказал ему:
‘ehi, bhikkhu, ko bahutaraṁ bhāsissati, ko sundarataraṁ bhāsissati, ko cirataraṁ bhāsissatī’”ti. “Ну же, монах, давай посмотрим, кто сможет говорить [на тему Дхаммы] больше? Кто сможет говорить лучше? Кто сможет говорить дольше?” Atha kho bhagavā aññataraṁ bhikkhuṁ āmantesi: И тогда Благословенный обратился к одному из монахов так: “ehi tvaṁ, bhikkhu, mama vacanena bhaṇḍañca bhikkhuṁ ānandassa saddhivihāriṁ abhijikañca bhikkhuṁ anuruddhassa saddhivihāriṁ āmantehi: “Ну же, монах, отправляйся к монаху Бханде и к монаху Абхиньджике и скажи от моего имени, ‘satthā āyasmante āmantetī’”ti. что Учитель зовёт их”. ‘ehi, bhikkhu, ko bahutaraṁ bhāsissati, ko sundarataraṁ bhāsissati, ko cirataraṁ bhāsissatī’”ti? “Ну же, монах, давай посмотрим, кто сможет говорить [на тему Дхаммы] больше? Кто сможет говорить лучше? Кто сможет говорить дольше?” “Evaṁ, bhante”. “Да, почтенный”. “Kiṁ nu kho me tumhe, bhikkhave, evaṁ dhammaṁ desitaṁ ājānātha: “Слышали ли вы, чтобы я когда-нибудь обучал бы Дхамме так: ‘etha tumhe, bhikkhave, aññamaññaṁ sutena accāvadatha— “Ну же, монахи, состязайтесь друг с другом в плане вашей учёности и ehi, bhikkhu, ko bahutaraṁ bhāsissati, ko sundarataraṁ bhāsissati, ko cirataraṁ bhāsissatī’”ti? смотрите, кто сможет говорить больше, кто сможет говорить лучше, кто сможет говорить дольше?” “No hetaṁ, bhante”. “Нет, почтенный”. “No ce kira me tumhe, bhikkhave, evaṁ dhammaṁ desitaṁ ājānātha, atha kiñcarahi tumhe, moghapurisā, kiṁ jānantā kiṁ passantā evaṁ svākkhāte dhammavinaye pabbajitā samānā aññamaññaṁ sutena accāvadatha: “В таком случае, если вы никогда не слышали, чтобы я когда-нибудь обучал бы Дхамме так, то что же такого вы знаете и видите, никчёмные, уйдя в бездомную жизнь в этой хорошо провозглашённой Дхамме и Винае, так что вы состязаетесь друг с другом в плане вашей учёности, ‘ehi, bhikkhu, ko bahutaraṁ bhāsissati, ko sundarataraṁ bhāsissati, ko cirataraṁ bhāsissatī’”ti. чтобы увидеть, кто сможет говорить больше, кто сможет говорить лучше, кто сможет говорить дольше?” Atha kho te bhikkhū bhagavato pādesu sirasā nipatitvā bhagavantaṁ etadavocuṁ: И тогда те монахи упали в ноги Благословенному и сказали: “accayo no, bhante, accagamā, yathābāle yathāmūḷhe yathāakusale, ye mayaṁ evaṁ svākkhāte dhammavinaye pabbajitā samānā aññamaññaṁ sutena accāvadimha: “Почтенный, мы совершили проступок, столь глупыми, столь запутанными, столь нелепыми мы были, что, уйдя в бездомную жизнь в этой хорошо провозглашённой Дхамме и Винае, мы состязались друг с другом в плане своей учёности,yathābāle yathāmūḷhe yathāakusale → yathā bāle yathā mūḷhe yathā akusale (bj, pts1ed, pts2ed); yathābālaṁ yathāmūḷhaṁ yathāakusalaṁ (?) ‘ehi, bhikkhu, ko bahutaraṁ bhāsissati, ko sundarataraṁ bhāsissati, ko cirataraṁ bhāsissatī’ti. чтобы увидеть, кто сможет говорить больше, кто сможет говорить лучше, кто сможет говорить дольше. Tesaṁ no, bhante, bhagavā accayaṁ accayato paṭiggaṇhātu āyatiṁ saṁvarāyā”ti. Учитель, пусть Благословенный простит нас за наш проступок, который мы [теперь] увидели как проступок, чтобы впредь [мы себя] сдерживали [в этом]”. “Taggha tumhe, bhikkhave, accayo accagamā yathābāle yathāmūḷhe yathāakusale, ye tumhe evaṁ svākkhāte dhammavinaye pabbajitā samānā aññamaññaṁ sutena accāvadittha: “Вне сомнений, монахи, вы совершили проступок, Столь глупыми, столь запутанными, столь нелепыми вы были, что, уйдя в бездомную жизнь в этой хорошо провозглашённой Дхамме и Винае, вы состязались друг с другом… ‘ehi, bhikkhu, ko bahutaraṁ bhāsissati, ko sundarataraṁ bhāsissati, ko cirataraṁ bhāsissatī’ti. sn16.6 Yato ca kho tumhe, bhikkhave, accayaṁ accayato disvā yathādhammaṁ paṭikarotha, taṁ vo mayaṁ paṭiggaṇhāma. Но поскольку вы видите ваш проступок как проступок и исправляете его в соответствии с Дхаммой, мы прощаем вас за это.taṁ vo mayaṁ → mayaṁ accayaṁ (bj, sya-all) " Vuddhi hesā, bhikkhave, ariyassa vinaye yo accayaṁ accayato disvā yathādhammaṁ paṭikaroti āyatiñca saṁvaraṁ āpajjatī”ti. Поскольку это является ростом в Дисциплине Благородных – когда кто-либо видит проступок таковым и исправляет его в соответствии с Дхаммой, предпринимая воздержание [от совершения подобного] в будущем”. " Chaṭṭhaṁ. "
“ayaṁ kho āyasmā ānando kosambiyaṁ viharati ghositārāme satthu ceva saṁvaṇṇito sambhāvito ca viññūnaṁ sabrahmacārīnaṁ, pahoti ca me āyasmā ānando tathā dhammaṁ desetuṁ yathāhaṁ dhammaṁ passeyyaṁ; “Этот Достопочтенный Ананда пребывает в Косамби, в Парке Гхоситы. Его восхваляет Учитель, и он уважаем его мудрыми братьями по святой жизни. atthi ca me āyasmante ānande tāvatikā vissaṭṭhi. Достопочтенный Ананда может научить меня Дхамме так, чтобы я смог увидеть Дхамму.vissaṭṭhi → visaṭṭhi (pts1ed); vissatthi (?) Yannūnāhaṁ yenāyasmā ānando tenupasaṅkameyyan”ti. Поскольку у меня так много доверия к Достопочтенному Ананде, что если я пойду к нему?”. Atha kho āyasmā channo senāsanaṁ saṁsāmetvā pattacīvaramādāya yena kosambī ghositārāmo yenāyasmā ānando tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmatā ānandena saddhiṁ sammodi …pe… ekamantaṁ nisinno kho āyasmā channo āyasmantaṁ ānandaṁ etadavoca: И тогда Достопочтенный Чханна привёл своё жилище в порядок, взял чашу и верхнее одеяние и отправился в Косамби в Парк Гхоситы. Там он подошёл к Достопочтенному Ананде и обменялся с ним вежливыми приветствиями… сел рядом и так сказал: ‘ayaṁ kho āyasmā ānando kosambiyaṁ viharati ghositārāme satthu ceva saṁvaṇṇito sambhāvito ca viññūnaṁ sabrahmacārīnaṁ, pahoti ca me āyasmā ānando tathā dhammaṁ desetuṁ yathāhaṁ dhammaṁ passeyyaṁ. “Этот Достопочтенный Ананда пребывает в Косамби, в Парке Гхоситы. Его восхваляет Учитель, и он уважаем его мудрыми братьями по святой жизни. Atthi ca me āyasmante ānande tāvatikā vissaṭṭhi. Достопочтенный Ананда может научить меня Дхамме так, чтобы я смог увидеть Дхамму. Yannūnāhaṁ yenāyasmā ānando tenupasaṅkameyyan’ti. Поскольку у меня так много доверия к Достопочтенному Ананде, что если я пойду к нему?”. Ovadatu maṁ, āyasmā ānando; “Пусть Достопочтенный Ананда посоветует мне,
Idha, bhikkhave, bhikkhu dhammesu dhammānupassī viharati …pe… ayaṁ vuccati, bhikkhave, asaṅkhatagāmimaggo …pe…. Вот, монахи, монах пребывает в созерцании феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру – вот что называется путём, ведущим к необусловленному… Katamo ca, bhikkhave, asaṅkhatagāmimaggo? …И каков, монахи, путь, ведущий к необусловленному? Idha, bhikkhave, bhikkhu anuppannānaṁ pāpakānaṁ akusalānaṁ dhammānaṁ anuppādāya chandaṁ janeti vāyamati vīriyaṁ ārabhati cittaṁ paggaṇhāti padahati. Вот, монахи, монах порождает желание к не-возникновению невозникших плохих, неблагих состояний [ума]. Он прилагает усилие, порождает усердие, направляет на это ум, старается – Ayaṁ vuccati, bhikkhave, asaṅkhatagāmimaggo …pe… вот что называется путём, ведущим к необусловленному…
“Ko nu kho, bho gotama, hetu, ko paccayo yenekadā dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā? “Мастер Готама, в чём условие, в чём причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время декламировались [для заучивания] вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались? Ko pana, bho gotama, hetu, ko paccayo yenekadā dīgharattaṁ asajjhāyakatāpi mantā paṭibhanti, pageva sajjhāyakatā”ti? В чём условие, в чём причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время не декламировались [для заучивания] вслух, вспоминаются, уж не говоря о тех, которые декламировались?” “Yasmiṁ kho, brāhmaṇa, samaye kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāti, attatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ na jānāti na passati, paratthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ na jānāti na passati, ubhayatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ na jānāti na passati; dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā. “Брахман, когда кто-либо пребывает с умом, охваченным чувственной жаждой, переполненным чувственной жаждой, и не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды, то в этом случае он не знает и не видит в соответствии с действительностью собственного блага, блага других, блага обоих. И тогда даже те гимны, которые долгое время декламировались вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались. Seyyathāpi, brāhmaṇa, udapatto saṁsaṭṭho lākhāya vā haliddiyā vā nīliyā vā mañjiṭṭhāya vā. Представь, брахман, чашу с водой, которая смешана с лаком, куркумой, синей краской или кармазином. Tattha cakkhumā puriso sakaṁ mukhanimittaṁ paccavekkhamāno yathābhūtaṁ na jāneyya na passeyya. Если бы человек с хорошим зрением стал бы изучать отражение своего лица в ней, то он бы не смог ни узнать, ни увидеть его в соответствии с действительностью. Ayaṁ kho, brāhmaṇa, hetu ayaṁ paccayo yenekadā dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā. Вот в чём, брахман, условие, причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время декламировались [для заучивания] вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались. Yasmiñca kho, brāhmaṇa, samaye na kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati na kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ pajānāti, attatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ jānāti passati, paratthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ jānāti passati, ubhayatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ jānāti passati; dīgharattaṁ asajjhāyakatāpi mantā paṭibhanti, pageva sajjhāyakatā. Брахман, когда кто-либо пребывает с умом, не охваченным чувственной жаждой, не переполненным чувственной жаждой, и понимает в соответствии с действительностью спасение от возникшей чувственной жажды, то в этом случае он знает и видит в соответствии с действительностью собственное благо, благо других, благо обоих. И даже те гимны, которые долгое время не декламировались [для заучивания] вслух, вспоминаются, уж не говоря о тех, которые декламировались. Seyyathāpi, brāhmaṇa, udapatto asaṁsaṭṭho lākhāya vā haliddiyā vā nīliyā vā mañjiṭṭhāya vā. Представь, брахман, чашу с водой, которая не смешана с лаком, куркумой, синей краской или кармазином. Tattha cakkhumā puriso sakaṁ mukhanimittaṁ paccavekkhamāno yathābhūtaṁ jāneyya passeyya. Если бы человек с хорошим зрением стал бы изучать отражение своего лица в ней, то он бы смог узнать и увидеть его в соответствии с действительностью. Ayaṁ kho, brāhmaṇa, hetu ayaṁ paccayo yenekadā dīgharattaṁ asajjhāyakatāpi mantā paṭibhanti, pageva sajjhāyakatā. Вот в чём, брахман, условие, в чём причина, из-за чего бывает так, что те гимны, которые долгое время не декламировались [для заучивания] вслух, вспоминаются, уж не говоря о тех, которые декламировались. Sattime, brāhmaṇa, bojjhaṅgā anāvaraṇā anīvaraṇā cetaso anupakkilesā bhāvitā bahulīkatā vijjāvimuttiphalasacchikiriyāya saṁvattanti. Эти семь факторов просветления, брахман, являются не-препятствиями, не-помехами, не-загрязнениями ума. Будучи развитыми и взращенными, они ведут к реализации плода истинного знания и освобождения. Katame satta? Какие семь? Satisambojjhaṅgo kho, brāhmaṇa, anāvaraṇo anīvaraṇo cetaso anupakkileso bhāvito bahulīkato vijjāvimuttiphalasacchikiriyāya saṁvattati …pe… upekkhāsambojjhaṅgo kho, brāhmaṇa, anāvaraṇo anīvaraṇo cetaso anupakkileso bhāvito bahulīkato vijjāvimuttiphalasacchikiriyāya saṁvattati. Осознанность… исследование феноменов… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления является не-препятствием, не-помехой, не-загрязнением ума.
