… Appābādhānaṁ yadidaṁ bākulo.  …среди монахов, которые обладают хорошим здоровьем, является Баккула». 
… with good health is Bakkula. 

appābādhatā”ti.  быть тем, кто имеет хорошее здоровье… 
having good health.” 

Tā kho pana, sāriputta, devatā dasapi hutvā vīsampi hutvā tiṁsampi hutvā cattālīsampi hutvā paññāsampi hutvā saṭṭhipi hutvā āraggakoṭinitudanamattepi tiṭṭhanti, na ca aññamaññaṁ byābādhenti.  Те божества – численностью в десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, и даже шестьдесят – стоят на участке такой малой [площади], какую [занимает] острие шила, и всё же не задевают друг друга. 
Those deities, though they number ten, twenty, thirty, forty, fifty, or sixty, can stand on the point of a needle without bumping up against each other. 
byābādhenti → byābādhentīti (sabbattha) 
‘tattha nūna tāsaṁ devatānaṁ tathā cittaṁ bhāvitaṁ yena tā devatā dasapi hutvā vīsampi hutvā tiṁsampi hutvā cattālīsampi hutvā paññāsampi hutvā saṭṭhipi hutvā āraggakoṭinitudanamattepi tiṭṭhanti na ca aññamaññaṁ byābādhentī’ti. 
«Вне сомнений, [где-то] там божества развили свои умы так, что численностью в десять… какую [занимает] острие шила, и всё же не задевают друг друга». 
‘Surely those deities, since so many of them can stand on the point of a needle without bumping up against each other, must have developed their minds in that place.’ 
Idheva kho, sāriputta, tāsaṁ devatānaṁ tathā cittaṁ bhāvitaṁ, yena tā devatā dasapi hutvā …pe… na ca aññamaññaṁ byābādhenti. 
Именно здесь эти божества развили свои умы так… стоят на участке такой малой [площади], какую [занимает] острие шила, и всё же не задевают друг друга. 
It was right here that those deities developed their minds. 

So ca hoti dubbaṇṇo duddasiko okoṭimako bavhābādho kāṇo vā kuṇī vā khañjo vā pakkhahato vā, na lābhī annassa pānassa vatthassa yānassa mālāgandhavilepanassa seyyāvasathapadīpeyyassa.  И он безобразен, некрасив, уродлив, [одолеваем] хроническими болезнями- плохо видит, калека, хромой или парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища и лампы. 
And they’re ugly, unsightly, deformed, sickly—one-eyed, crippled, lame, or half-paralyzed. They don’t get to have food, drink, clothes, and vehicles; garlands, fragrances, and makeup; or bed, house, and lighting. 
bavhābādho → bahvābādho (sya-all, km, pts1ed, mr) 

Attabyābādhasutta  Сутта Собственное 
Hurting Yourself 
“Tayome, bhikkhave, dhammā attabyābādhāyapi saṁvattanti, parabyābādhāyapi saṁvattanti, ubhayabyābādhāyapi saṁvattanti. 
«Монахи, эти три качества ведут к собственному несчастью, к несчастью других, к несчастью обоих. 
“These three things, mendicants, lead to hurting yourself, hurting others, and hurting both. 
Ime kho, bhikkhave, tayo dhammā attabyābādhāyapi saṁvattanti, parabyābādhāyapi saṁvattanti, ubhayabyābādhāyapi saṁvattanti. 
Эти три качества ведут к собственному несчастью, к несчастью других, к несчастью обоих. 
These are three things that lead to hurting yourself, hurting others, and hurting both. 
Tayome, bhikkhave, dhammā nevattabyābādhāyapi saṁvattanti, na parabyābādhāyapi saṁvattanti, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattanti. 
Эти [другие] три качества не ведут к собственному несчастью, к несчастью других, к несчастью обоих. 
These three things, mendicants, don’t lead to hurting yourself, hurting others, or hurting both. 
Ime kho, bhikkhave, tayo dhammā nevattabyābādhāyapi saṁvattanti, na parabyābādhāyapi saṁvattanti, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattantī”ti. 
Эти три качества не ведут к собственному несчастью, к несчастью других, к несчастью обоих». 
These are three things that don’t lead to hurting yourself, hurting others, or hurting both.” 

Idha, bhikkhave, ekacco gilāno labhanto vā sappāyāni bhojanāni alabhanto vā sappāyāni bhojanāni, labhanto vā sappāyāni bhesajjāni alabhanto vā sappāyāni bhesajjāni, labhanto vā patirūpaṁ upaṭṭhākaṁ alabhanto vā patirūpaṁ upaṭṭhākaṁ neva vuṭṭhāti tamhā ābādhā.  Бывает так, что некий больной не выздоравливает от своей болезни вне зависимости от того, получает ли он подходящую еду, подходящее лекарство, и сведущего прислужника. 
In some cases a patient won’t recover from an illness, regardless of whether or not they get suitable food and medicines, and a capable carer. 
Idha pana, bhikkhave, ekacco gilāno labhanto vā sappāyāni bhojanāni alabhanto vā sappāyāni bhojanāni, labhanto vā sappāyāni bhesajjāni alabhanto vā sappāyāni bhesajjāni, labhanto vā patirūpaṁ upaṭṭhākaṁ alabhanto vā patirūpaṁ upaṭṭhākaṁ vuṭṭhāti tamhā ābādhā. 
Другой больной выздоравливает от своей болезни вне зависимости от того, получает ли он подходящую еду, подходящее лекарство, и сведущего прислужника. 
In some cases a patient will recover from an illness, regardless of whether or not they get suitable food and medicines, and a capable carer. 
Idha pana, bhikkhave, ekacco gilāno labhantova sappāyāni bhojanāni no alabhanto, labhantova sappāyāni bhesajjāni no alabhanto, labhantova patirūpaṁ upaṭṭhākaṁ no alabhanto vuṭṭhāti tamhā ābādhā. 
И ещё другой больной выздоравливает от своей болезни только если получает подходящую еду и не [выздоравливает], если не может получить; получает подходящее лекарство и не [выздоравливает], если не может получить; получает сведущего прислужника и не [выздоравливает], если не может получить. 
In some cases a patient can recover from an illness, but only if they get suitable food and medicines, and a capable carer, and not if they don’t get these things. 
Tatra, bhikkhave, yvāyaṁ gilāno labhantova sappāyāni bhojanāni no alabhanto, labhantova sappāyāni bhesajjāni no alabhanto, labhantova patirūpaṁ upaṭṭhākaṁ no alabhanto vuṭṭhāti tamhā ābādhā, imaṁ kho, bhikkhave, gilānaṁ paṭicca gilānabhattaṁ anuññātaṁ gilānabhesajjaṁ anuññātaṁ gilānupaṭṭhāko anuññāto. 
Еда, лекарство, и сведущий прислужник предписаны именно тому больному, который выздоравливает от своей болезни только если получает… и не [выздоравливает], если не может получить. 
Now, it’s for the sake of the last patient—who will recover only if they get suitable food and medicines, and a capable carer—that food, medicines, and a carer are prescribed. 

‘ambho purisa, na tvaṁ addasa manussesu itthiṁ vā purisaṁ vā ābādhikaṁ dukkhitaṁ bāḷhagilānaṁ, sake muttakarīse palipannaṁ semānaṁ, aññehi vuṭṭhāpiyamānaṁ, aññehi saṁvesiyamānan’ti?  «Но, уважаемый, разве ты никогда не видел среди людей женщину или мужчину, который нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен, лежит в своей же моче или испражнениях, которого поднимают одни и укладывают другие?» 
‘Mister, did you not see among human beings a woman or a man, sick, suffering, gravely ill, collapsed in their own urine and feces, being picked up by some and put down by others?’ 

“Ratto kho, brāhmaṇa, rāgena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti.  «Брахман, [вот] некий человек возбуждён страстью, одолеваем страстью, с умом, охваченным ей, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он переживает умственное страдание и уныние. 
“A greedy person, overcome and overwhelmed by greed, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
Rāge pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда страсть отброшена, то он не планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он не переживает умственного страдания и уныния. 
When greed has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 
Duṭṭho kho, brāhmaṇa, dosena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
[Вот] некий человек полон ненависти, одолеваем ненавистью, с умом, охваченным ей, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье… переживает умственное страдание и уныние… 
A hateful person, overcome by hate, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
Dose pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда ненависть отброшена, то он не планирует… не переживает умственного страдания и уныния. 
When hate has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 
Mūḷho kho, brāhmaṇa, mohena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
[Вот] некий человек полон заблуждения, одолеваем заблуждением, с умом, охваченным им, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье… переживает умственное страдание и уныние… 
A deluded person, overcome by delusion, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
Mohe pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда заблуждение отброшено, то он не планирует… не переживает умственного страдания и уныния. 
When delusion has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 

“Ratto kho, brāhmaṇa, rāgena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti.  «Брахман, [вот] некий человек возбуждён страстью, одолеваем страстью, с умом, охваченным ей, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он переживает умственное страдание и уныние. 
“A greedy person, overcome by greed, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
Rāge pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда страсть отброшена, то он не планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он не переживает умственного страдания и уныния. 
When greed has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 
mūḷho kho, brāhmaṇa, mohena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
[Вот] некий человек полон заблуждения, одолеваем заблуждением, с умом, охваченным им, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье… переживает умственное страдание и уныние… 
A deluded person, overcome by delusion, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
Mohe pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда заблуждение отброшено, то он не планирует… не переживает умственного страдания и уныния. 
When delusion has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 

Ratto kho, brāhmaṇa, rāgena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti.  «Брахман, [вот] некий человек возбуждён страстью, одолеваем страстью, с умом, охваченным ей, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он переживает умственное страдание и уныние. 
“A greedy person, overcome by greed, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
Rāge pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда страсть отброшена, то он не планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он не переживает умственного страдания и уныния. 
When greed has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 
mūḷho kho, brāhmaṇa, mohena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
[Вот] некий человек полон заблуждения, одолеваем заблуждением, с умом, охваченным им, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье… переживает умственное страдание и уныние… 
A deluded person, overcome by delusion, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
Mohe pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда заблуждение отброшено, то он не планирует… не переживает умственного страдания и уныния. 
When delusion has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 

“Ratto kho, āvuso, rāgena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti;  Тот, кто взбудоражен страстью, друг, одолеваемый страстью, с умом, охваченным ей, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он переживает умственное страдание и уныние. 
“A greedy person, overcome by greed, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
rāge pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда страсть отброшена, то он не планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье самому себе, несчастье другим, несчастье обоим, и он не переживает умственного страдания и уныния. 
When greed has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 
mūḷho kho, āvuso, mohena abhibhūto pariyādinnacitto attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti, cetasikampi dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti; 
Заблуждающийся человек, одолеваемый заблуждением, с умом, охваченным им, планирует [совершить что-либо, что принесёт] несчастье… переживает умственное страдание и уныние… 
A deluded person, overcome by delusion, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They experience mental pain and sadness. 
mohe pahīne nevattabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti, na cetasikaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti. 
Но когда заблуждение отброшено, то он не планирует… не переживает умственного страдания и уныния. 
When delusion has been given up, they don’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. They don’t experience mental pain and sadness. 

Visamapākāni, bhikkhave, sassāni manussā paribhuñjantā appāyukā honti dubbaṇṇā ca bavhābādhā ca.  Когда люди едят урожай, который созревает нерегулярно, они живут мало, они некрасивые, слабые и больные. 
When people eat crops that have ripened erratically, they become short-lived, ugly, weak, and sickly. 
bavhābādhā → bahvābādhā (sya-all, mr) 
Samapākāni, bhikkhave, sassāni manussā paribhuñjantā dīghāyukā ca honti vaṇṇavanto ca balavanto ca appābādhā cāti. 
Когда люди едят урожай, который созревает регулярно, они живут долго, они красивые, сильные и здоровые». 
When people eat crops that have ripened well, they become long-lived, beautiful, strong, and healthy. 

So ca hoti dubbaṇṇo duddasiko okoṭimako bavhābādho kāṇo vā kuṇī vā khañjo vā pakkhahato vā, na lābhī annassa pānassa vatthassa yānassa mālāgandhavilepanassa seyyāvasathapadīpeyyassa.  И он безобразен, некрасив, уродлив, [одолеваем] хроническими болезнями – плохо видит, калека, хромой, или парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища, и лампы. 
And they’re ugly, unsightly, deformed, sickly—one-eyed, crippled, lame, or half-paralyzed. They don’t get to have food, drink, clothes, and vehicles; garlands, fragrance, and makeup; or bed, house, and lighting. 
so ca hoti dubbaṇṇo duddasiko okoṭimako bavhābādho kāṇo vā kuṇī vā khañjo vā pakkhahato vā na lābhī annassa pānassa vatthassa yānassa mālāgandhavilepanassa seyyāvasathapadīpeyyassa. 
одежда добывается с трудом. И он безобразен… парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки… жилища, и лампы. 
 

Yāni kho pana tāni vedayitāni pittasamuṭṭhānāni vā semhasamuṭṭhānāni vā vātasamuṭṭhānāni vā sannipātikāni vā utupariṇāmajāni vā visamaparihārajāni vā opakkamikāni vā kammavipākajāni vā, tāni panassa na bahudeva uppajjanti. Appābādho hoti.  Редко, [когда они дарят ему] неприятное. [В нём редко возникают] неудобства, происходящие из желчи, слизи, ветра, или их комбинации; неудобства из-за климатических изменений; неудобства, вызванные небрежным поведением; неудобства, вызванные нападениями; неудобства, возникшие в результате [созревания] каммы. Эти вещи возникают в нём нечасто. Он редко болеет. 
They’re healthy, so the various unpleasant feelings—stemming from disorders of bile, phlegm, wind, or their conjunction; or caused by change in weather, by not taking care of yourself, by overexertion, or as the result of past deeds—usually don’t come up. 
Yāni kho pana tāni vedayitāni pittasamuṭṭhānāni vā semhasamuṭṭhānāni vā vātasamuṭṭhānāni vā sannipātikāni vā utupariṇāmajāni vā visamaparihārajāni vā opakkamikāni vā kammavipākajāni vā, tāni me na bahudeva uppajjanti. Appābādhohamasmi. 
[Во мне редко возникают] неудобства, происходящие из желчи… из-за климатических изменений… вызванные небрежным поведением… нападениями… возникшие в результате [созревания] каммы. Эти вещи возникают во мне нечасто. Я редко болею. 
I’m healthy … 

So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию – как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как [отравленный] дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию – как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как [отравленный] дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию, как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как [отравленный] дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
Он созерцает там любые феномены, которые относятся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию, как непостоянное, как страдание, как болезнь, как нарыв, как [отравленный] дротик, как невзгоду, как бедствие, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

‘itthannāmā, bhante, bhikkhunī ābādhikinī dukkhitā bāḷhagilānā.  «Господин, такая-то и такая-то монахиня нездорова, поражена болезнью, серьёзно больна. 
‘Sir, the nun named so-and-so is sick, suffering, and gravely ill. 
“Itthannāmā, bhante, bhikkhunī ābādhikinī dukkhitā bāḷhagilānā. 
 
 

“Idha, bhikkhu, paṇḍito mahāpañño nevattabyābādhāya ceteti na parabyābādhāya ceteti na ubhayabyābādhāya ceteti attahitaparahitaubhayahitasabbalokahitameva cintayamāno cinteti.  «Монах, мудрец с величайшей мудростью не планирует [чего-либо, что приведёт] к собственной беде, беде других, к беде обоих. Вместо этого он обдумывает, думает только о собственном благополучии, о благополучии других, о благополучии обоих, и о благополучии целого мира. 
An astute person with great wisdom is one who has no intention to hurt themselves, or to hurt others, or to hurt both. When they think, they only think of the benefit for themselves, for others, for both, and for the whole world. 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā;  «Домохозяйская жизнь перенасыщенная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

Addhānakkhamo hoti, padhānakkhamo hoti, appābādho hoti, asitaṁ pītaṁ khāyitaṁ sāyitaṁ sammā pariṇāmaṁ gacchati, caṅkamādhigato samādhi ciraṭṭhitiko hoti.  Человек становится способен [длительно] путешествовать [пешком]. Он становится способным в усердии. Он становится здоровым. То, что он съел, выпил, поглотил, и распробовал, правильно переваривается. Сосредоточение, обретаемое с помощью медитации при ходьбе, длится долго. 
You get fit for traveling, fit for striving in meditation, and healthy. What’s eaten, drunk, chewed, and tasted is properly digested. And immersion gained while walking lasts long. 

Appābādho hoti appātaṅko;  Он редко болеет, [редко бывает] поражён болезнью, 
They are rarely ill or unwell. 

Puna caparaṁ, bhikkhave, bhikkhu appābādho hoti appātaṅko, samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya.  Далее, монах редко болеет, [редко бывает] поражён болезнью, обладает нормальным пищеварением – ни слишком холодным, ни слишком горячим, но умеренным и годным для старания [в практике]. 
Furthermore, they are rarely ill or unwell. Their stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 

So ñātakehi upaṭṭhahiyamāno paricariyamāno teneva ābādhena kālaṁ karoti.  But he dies of his injuries while in their care. 
So ñātakehi upaṭṭhahiyamāno paricariyamāno vuṭṭhāti tamhā ābādhā. 
And while in their care, he recovers from his injuries. 
Seyyathāpi so, bhikkhave, yodhājīvo asicammaṁ gahetvā dhanukalāpaṁ sannayhitvā viyūḷhaṁ saṅgāmaṁ otarati, so tasmiṁ saṅgāme ussahati vāyamati, tamenaṁ ussahantaṁ vāyamantaṁ pare upalikkhanti, tamenaṁ apanenti; apanetvā ñātakānaṁ nenti, tamenaṁ ñātakā upaṭṭhahanti paricaranti. So ñātakehi upaṭṭhahiyamāno paricariyamāno teneva ābādhena kālaṁ karoti; tathūpamāhaṁ, bhikkhave, imaṁ puggalaṁ vadāmi. Evarūpopi, bhikkhave, idhekacco puggalo hoti. 
I say that this person is like the warrior who dies of his injuries while in the care of his relatives. Some people are like that. 
Seyyathāpi so, bhikkhave, yodhājīvo asicammaṁ gahetvā dhanukalāpaṁ sannayhitvā viyūḷhaṁ saṅgāmaṁ otarati, so tasmiṁ saṅgāme ussahati vāyamati, tamenaṁ ussahantaṁ vāyamantaṁ pare upalikkhanti, tamenaṁ apanenti; apanetvā ñātakānaṁ nenti, tamenaṁ ñātakā upaṭṭhahanti paricaranti. So ñātakehi upaṭṭhahiyamāno paricariyamāno vuṭṭhāti tamhā ābādhā; tathūpamāhaṁ, bhikkhave, imaṁ puggalaṁ vadāmi. 
I say that this person is like the warrior who recovers from his injuries while in the care of his relatives. 

‘ahaṁ kho etarahi appābādho appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya.  ‘Currently, I’m rarely ill or unwell. My stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 

So tena attabhāvapaṭilābhena neva attānaṁ no paraṁ byābādheti.  но этим телом он не создавал помех ни себе, ни другим. 
But with that life-form he didn’t obstruct himself or others. 
So tena attabhāvapaṭilābhena neva attānaṁ no paraṁ byābādheti. 
 
 

Appābādho hoti, catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 
Yāni kho pana tāni vedayitāni—pittasamuṭṭhānāni vā semhasamuṭṭhānāni vā vātasamuṭṭhānāni vā sannipātikāni vā utupariṇāmajāni vā visamaparihārajāni vā opakkamikāni vā kammavipākajāni vā—tāni me na bahudeva uppajjanti. Appābādhohamasmi. 
I’m healthy. 

Asappāyakārī hoti, sappāye mattaṁ na jānāti, bhesajjaṁ nappaṭisevitā hoti, atthakāmassa gilānupaṭṭhākassa na yathābhūtaṁ ābādhaṁ āvikattā hoti abhikkamantaṁ vā abhikkamatīti paṭikkamantaṁ vā paṭikkamatīti ṭhitaṁ vā ṭhitoti, uppannānaṁ sārīrikānaṁ vedanānaṁ dukkhānaṁ tibbānaṁ kharānaṁ kaṭukānaṁ asātānaṁ amanāpānaṁ pāṇaharānaṁ anadhivāsakajātiko hoti.  Он делает то, что является вредным. Он не соблюдает умеренности в том, что является полезным. Он не принимает своё лекарство. Он не точно описывает свои симптомы своему добросердечному прислужнику. Он не сообщает, как то подобает делать, об ухудшении своего состояния, или же об улучшении, или же о том, что оно остаётся таким же. Он не может терпеливо переносить возникшие телесные чувства – болезненные, мучительные, острые, пронзающие, раздирающие и неприятные, высасывающие жизненную силу. 
They do what is unsuitable. They don’t know moderation in what is suitable. They don’t take their medicine. Though their carer wants what’s best for them, they don’t accurately report their symptoms by saying when they’re getting worse, getting better, or staying the same. And they cannot endure physical pain—sharp, severe, acute, unpleasant, disagreeable, and life-threatening. 
Sappāyakārī hoti, sappāye mattaṁ jānāti, bhesajjaṁ paṭisevitā hoti, atthakāmassa gilānupaṭṭhākassa yathābhūtaṁ ābādhaṁ āvikattā hoti abhikkamantaṁ vā abhikkamatīti paṭikkamantaṁ vā paṭikkamatīti ṭhitaṁ vā ṭhitoti, uppannānaṁ sārīrikānaṁ vedanānaṁ dukkhānaṁ tibbānaṁ kharānaṁ kaṭukānaṁ asātānaṁ amanāpānaṁ pāṇaharānaṁ adhivāsakajātiko hoti. 
Он делает то, что является полезным. Он соблюдает умеренность в том, что является полезным. Он принимает своё лекарство. Он точно описывает свои симптомы своему добросердечному прислужнику. Он сообщает, как то подобает делать, об ухудшении своего состояния, или же об улучшении, или же о том, что оно остаётся таким же. Он может терпеливо переносить возникшие телесные чувства – болезненные, мучительные, острые, пронзающие, раздирающие и неприятные, высасывающие жизненную силу. 
They do what is suitable. They know moderation in what is suitable. They take their medicine. Because their carer wants what’s best for them, they accurately report their symptoms by saying when they’re getting worse, getting better, or staying the same. And they can endure physical pain—sharp, severe, acute, unpleasant, disagreeable, and life-threatening. 

Appābādho hoti appātaṅko, samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya;  They are rarely ill or unwell. Their stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 
Ahaṁ khomhi appābādho appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya. 
I’m rarely ill or unwell. My stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 

Seyyathāpi, āvuso, puriso ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno addhānamaggappaṭipanno.  Suppose a person was traveling along a road, and they were sick, suffering, gravely ill. 

Seyyathāpi, bho, puriso ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  Suppose there was a person who was sick, suffering, gravely ill. 
Tassa kusalo bhisakko ṭhānaso ābādhaṁ nīhareyya; 
A good doctor would cure them on the spot. 

Tena kho pana samayena nakulapitā gahapati ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  И в то время домохозяин Накулапита был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
Now at that time the householder Nakula’s father was sick, suffering, gravely ill. 
Atha kho nakulapituno gahapatissa nakulamātarā gahapatāniyā iminā ovādena ovadiyamānassa so ābādho ṭhānaso paṭippassambhi. 
И тогда, по мере того как домохозяйка Накуламата увещевала домохозяина Накулапиту, его болезнь тут же отступила. 
And then, as Nakula’s mother was giving this advice to Nakula’s father, his illness died down on the spot. 
Vuṭṭhahi ca nakulapitā gahapati tamhā ābādhā; 
Накулапита выздоровел от этой болезни, 
And that’s how Nakula’s father recovered from that illness. 
tathā pahīno ca pana nakulapituno gahapatissa so ābādho ahosi. 
и вот как его болезнь была отброшена. 
 

Yāvañcidaṁ tena bhagavatā jānatā passatā arahatā sammāsambuddhena sambādhe okāsādhigamo anubuddho sattānaṁ visuddhiyā sokaparidevānaṁ samatikkamāya dukkhadomanassānaṁ atthaṅgamāya ñāyassa adhigamāya nibbānassa sacchikiriyāya, yadidaṁ cha anussatiṭṭhānāni.  что Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый, который знает и видит, обнаружил брешь среди ограничений – ради очищения существ, ради одоления печали и стенания, ради угасания боли и уныния, ради обретения метода, ради осуществления ниббаны, то есть, [эти] шесть тем для памятования. 
How this Blessed One who knows and sees, the perfected one, the fully awakened Buddha, has found an opening amid confinement; that is, the six topics for recollection. They are in order to purify sentient beings, to get past sorrow and crying, to make an end of pain and sadness, to discover the system, and to realize extinguishment. 
Yāvañcidaṁ tena bhagavatā jānatā passatā arahatā sammāsambuddhena sambādhe okāsādhigamo anubuddho sattānaṁ visuddhiyā sokaparidevānaṁ samatikkamāya dukkhadomanassānaṁ atthaṅgamāya ñāyassa adhigamāya nibbānassa sacchikiriyāya, yadidaṁ cha anussatiṭṭhānānī”ti. 
что Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый, который знает и видит, обнаружил брешь среди ограничений – ради очищения существ, ради одоления печали и стенания, ради угасания боли и уныния, ради обретения метода, ради осуществления ниббаны, то есть, [эти] шесть тем для памятования». 
How this Blessed One who knows and sees, the perfected one, the fully awakened Buddha, has found an opening amid confinement; that is, the six topics for recollection. They are in order to purify sentient beings, to get past sorrow and crying, to make an end of pain and sadness, to discover the system, and to realize extinguishment.” 

Tena kho pana samayena āyasmā phagguno ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Однажды Достопочтенный Пхаггуна был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
Now at that time Venerable Phagguna was sick, suffering, gravely ill. 
“āyasmā, bhante, phagguno ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
«Учитель, Достопочтенный Пхаггуна нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
“Sir, Venerable Phagguna is sick. 

So ca hoti dubbaṇṇo duddasiko okoṭimako bavhābādho kāṇo vā kuṇī vā khañjo vā pakkhahato vā, na lābhī annassa pānassa vatthassa yānassa mālāgandhavilepanassa seyyāvasathapadīpeyyassa.  И он безобразен, некрасив, уродлив, [одолеваем] хроническими болезнями – плохо видит, калека, хромой, или парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду, и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища, и лампы. 
And they’re ugly, unsightly, deformed, sickly—one-eyed, crippled, lame, or half-paralyzed. They don’t get to have food, drink, clothes, and vehicles; garlands, fragrance, and makeup; or bed, house, and lighting. 

‘yāvadeva uppannānaṁ veyyābādhikānaṁ vedanānaṁ paṭighātāya, abyābajjhaparamatāyā’ti.  только для того, чтобы защититься от возникших мучительных [телесных] чувств и поддержать своё здоровье. 
‘Only for the sake of warding off the pains of illness and to promote good health.’ 

“Dujjānaṁ kho etaṁ, gahapati, tayā gihinā kāmabhoginā puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasantena, kāsikacandanaṁ paccanubhontena, mālāgandhavilepanaṁ dhārayantena, jātarūparajataṁ sādiyantena ime vā arahanto ime vā arahattamaggaṁ samāpannāti.  «Тебе, мирянину, который наслаждается чувственными удовольствиями, пребывает в доме, полном детей, наслаждается сандаловым деревом из Каси, носит гирлянды, пользуется благовониями и мазями, принимает золото и серебро, трудно знать об этом: «Эти – араханты, или эти – те, кто вступили на путь к арахантству». 
“Householder, as a layman enjoying sensual pleasures, living at home with your children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency, it’s hard for you to know who is perfected or on the path to perfection. 

“ehi tvaṁ, brāhmaṇa, yena bhagavā tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha:  “Please, brahmin, go to the Buddha, and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘rājā, bhante, māgadho ajātasattu vedehiputto bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti. 
 
“rājā, bho gotama, māgadho ajātasattu vedehiputto bhoto gotamassa pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati. 
“Mister Gotama, King Ajātasattu bows with his head to your feet. He asks if you are healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 

Tena kho pana, bhikkhave, samayena manussānaṁ chaḷeva ābādhā ahesuṁ—  And human beings only had six afflictions: 
So hi nāma, bhikkhave, arako satthā evaṁ dīghāyukesu manussesu evaṁ ciraṭṭhitikesu evaṁ appābādhesu sāvakānaṁ evaṁ dhammaṁ desessati: 
But even though humans were so long-lived with so few afflictions, Araka still taught in this way: 

“mayaṁ, bhante, gihī kāmabhogino puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasāma, kāsikacandanaṁ paccanubhoma, mālāgandhavilepanaṁ dhārayāma, jātarūparajataṁ sādayāma.  “Sir, we are laypeople who enjoy sensual pleasures and living at home with our children. We use sandalwood imported from Kāsi, we wear garlands, fragrance, and makeup, and we accept gold and currency. 

Puna caparaṁ, bhikkhave, bhikkhuno uppanno hoti appamattako ābādho.  Furthermore, a mendicant feels a little sick. 
‘uppanno kho me ayaṁ appamattako ābādho atthi kappo nipajjituṁ. Handāhaṁ nipajjāmī’ti. 
‘I feel a little sick. Lying down would be good for me. I’d better have a lie down.’ 
Puna caparaṁ, bhikkhave, bhikkhuno uppanno hoti appamattako ābādho. 
Furthermore, a mendicant feels a little sick. 
uppanno kho me ayaṁ appamattako ābādho. Ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati yaṁ me ābādho pavaḍḍheyya. Handāhaṁ paṭikacceva vīriyaṁ ārabhāmi …pe… 
‘I feel a little sick. It’s possible this illness will worsen. I’d better preemptively rouse up energy …’ … 
‘ahaṁ kho gilānā vuṭṭhito aciravuṭṭhito gelaññā. Ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati yaṁ me ābādho paccudāvatteyya. Handāhaṁ paṭikacceva vīriyaṁ ārabhāmi appattassa pattiyā anadhigatassa adhigamāya asacchikatassa sacchikiriyāyā’ti. 
‘I’ve recently recovered from illness. It’s possible the illness will come back. I’d better preemptively rouse up energy for attaining the unattained, achieving the unachieved, and realizing the unrealized.’ 

Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho.  Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие чувственного, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by sensual pleasures beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие чувственного, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by sensual pleasures beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato vitakkasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [джхановых факторов] направления ума и удержания ума, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by placing of the mind beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te vitakkasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие направления ума и удержания ума, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by placing of the mind beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato pītisahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] восторга, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by rapture beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te pītisahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] восторга, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by rapture beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato upekkhāsahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] невозмутимости, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by bliss with equanimity beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te upekkhāsahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] невозмутимости, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by bliss with equanimity beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato rūpasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие форм, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by form beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te rūpasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие форм, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by form beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato ākāsānañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного пространства, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by the dimension of infinite space beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te ākāsānañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного пространства, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by the dimension of infinite space beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato viññāṇañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного сознания, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by the dimension of infinite consciousness beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te viññāṇañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного сознания, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by the dimension of infinite consciousness beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato ākiñcaññāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы отсутствия всего, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by the dimension of nothingness beset them, that’s an affliction for them. 
Seyyathāpi, āvuso, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является хворью, 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa te ākiñcaññāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы отсутствия всего, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by the dimension of nothingness beset them, that’s an affliction for them. 
Yo kho panāvuso, ābādho dukkhametaṁ vuttaṁ bhagavatā. 
А любая, друг, хворь - это боль, как говорил Благословенный. 
And affliction has been called suffering by the Buddha. 

So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  Он рассматривает любые существующие там феномены, относящиеся к форме, чувству, восприятию, формациям, сознанию как непостоянное, страдание, болезнь, нарыв, [отравленную] стрелу, бедствие, недуг, чужое, распадающееся, пустое и безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
 
So yadeva tattha hoti vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
Он рассматривает любые существующие там феномены, относящиеся к чувству, восприятию, формациям, сознанию как непостоянное, страдание, болезнь, нарыв, [отравленную] стрелу, бедствие, недуг, чужое, распадающееся, пустое и безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
They contemplate the phenomena there—included in feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
So yadeva tattha hoti vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ, te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati. 
 
They contemplate the phenomena there—included in feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

Yāvañcidaṁ tena bhagavatā jānatā passatā arahatā sammāsambuddhena sambādhe okāsādhigamo anubuddho sattānaṁ visuddhiyā sokaparidevānaṁ samatikkamāya dukkhadomanassānaṁ atthaṅgamāya ñāyassa adhigamāya nibbānassa sacchikiriyāya.  что Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый, который знает и видит, открыл достижение бреши среди ограничений – ради очищения существ, ради одоления печали и стенания, ради угасания боли и уныния, ради обретения метода, ради осуществления ниббаны. 
How this Blessed One who knows and sees, the perfected one, the fully awakened Buddha, has found an opening amid confinement. It’s in order to purify sentient beings, to get past sorrow and crying, to make an end of pain and sadness, to discover the system, and to realize extinguishment. 

Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho.  По мере того как я пребывал в этом состоянии, восприятие и внимание, сопровождаемые чувственностью, возникли во мне, и я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by sensual pleasures beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как в человеке, переживающем приятное, возникшая боль только лишь беспокоила бы его – 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
точно также, когда восприятие и внимание, сопровождаемые чувственностью, возникли во мне, я ощутил это недугом. 
In the same way, when perception and focus accompanied by sensual pleasures beset me, that was an affliction for me. 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato vitakkasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
По мере того как я пребывал в этом состоянии, восприятие и внимание, сопровождаемые направлением [ума], возникли во мне, и я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by placing the mind beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
Подобно тому, как в человеке, переживающем приятное, возникшая боль только лишь беспокоила бы его – 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me vitakkasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
точно также, когда восприятие и внимание, сопровождаемые направлением [ума], возникли во мне, я ощутил это недугом. 
In the same way, when perception and focus accompanied by placing the mind and keeping it connected beset me, that was an affliction for me. 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato pītisahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
когда восприятие и внимание, сопровождаемые восторгом, возникли во мне, я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by rapture beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me pītisahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
 
In the same way, when perception and focus accompanied by rapture beset me, that was an affliction for me. 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato upekkhāsahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
когда восприятие и внимание, сопровождаемые удовольствием, [связанным с] невозмутимостью, возникли во мне, я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by bliss with equanimity beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me upekkhāsahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
 
In the same way, when perception and focus accompanied by bliss with equanimity beset me, that was an affliction for me. 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato rūpasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
когда восприятие и внимание, сопровождаемые формами, возникли во мне, я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by forms beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me rūpasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
 
In the same way, when perception and focus accompanied by forms beset me, that was an affliction for me. 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato ākāsānañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
когда восприятие и внимание, сопровождаемые сферой безграничного пространства, возникли во мне, я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by the dimension of infinite space beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me ākāsānañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
 
In the same way, when perception and focus accompanied by the dimension of infinite space beset me, that was an affliction for me. 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato viññāṇañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
когда восприятие и внимание, сопровождаемые сферой безграничного сознания, возникли во мне, я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by the dimension of infinite consciousness beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me viññāṇañcāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
 
In the same way, when perception and focus accompanied by the dimension of infinite consciousness beset me, that was an affliction for me. 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato ākiñcaññāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by the dimension of nothingness beset me, and that was an affliction for me. 
Seyyathāpi, ānanda, sukhino dukkhaṁ uppajjeyya yāvadeva ābādhāya; 
 
Suppose a happy person were to experience pain; that would be an affliction for them. 
evamevassa me ākiñcaññāyatanasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
 
In the same way, when perception and focus accompanied by the dimension of nothingness beset me, that was an affliction for me. 

Sambādhasutta  Сутта Стесняющее 
Cramped 
‘Sambādhe gataṁ okāsaṁ, 
«Брешь, выводящую из всех ограничений. 
‘The opening amid confinement 
Sambādhe gataṁ → sambādhe vata (bj) 
Katamo, āvuso, sambādho, katamo sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā”ti? 
О чём, друг, Благословенный говорил как об ограничении, и о чём как о бреши среди ограничений?» 
But what is confinement, and what is the opening amid confinement that the Buddha spoke of?” 
“Pañcime, āvuso, kāmaguṇā sambādho vutto bhagavatā. 
«Друг, Благословенный говорил о пяти слагающих желания, как об ограничении. 
“Reverend, these five kinds of sensual stimulation are called ‘confinement’ by the Buddha. 
Ime kho, āvuso, pañca kāmaguṇā sambādho vutto bhagavatā. 
Благословенный говорил об этих пяти нитях чувственных удовольствий как об ограничении. 
These are the five kinds of sensual stimulation that are called ‘confinement’ by the Buddha. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
До этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha vitakkavicārā aniruddhā honti, ayamettha sambādho. 
Любое направление и удержание [ума на объекте медитации], которое не прекратилось здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever placing of the mind and keeping it connected has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha pīti aniruddhā hoti, ayamettha sambādho. 
Любой восторг, который не прекратился здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever rapture has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of creating an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha upekkhāsukhaṁ aniruddhaṁ hoti, ayamettha sambādho. 
Любое удовольствие, [связанное] с невозмутимостью, которое не прекратилось здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever bliss with equanimity has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha rūpasaññā aniruddhā hoti, ayamettha sambādho. 
Любое восприятие формы, которое не прекратилось здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever perception of form has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha ākāsānañcāyatanasaññā aniruddhā hoti, ayamettha sambādho. 
Любое восприятие сферы безграничного пространства, которое не прекратилось здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever perception of the dimension of infinite space has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha viññāṇañcāyatanasaññā aniruddhā hoti, ayamettha sambādho. 
Любое восприятие сферы безграничного сознания, которое не прекратилось здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever perception of the dimension of infinite consciousness has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha ākiñcaññāyatanasaññā aniruddhā hoti, ayamettha sambādho. 
Любое восприятие сферы отсутствия всего, которое не прекратилось здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever perception of the dimension of nothingness has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā pariyāyena. 
И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a qualified sense. 
Tatrāpatthi sambādho. 
[Ведь] здесь также есть ограничение. 
But it is still confined. 
Kiñca tattha sambādho? 
И какое здесь ограничение? 
Confined by what? 
Yadeva tattha nevasaññānāsaññāyatanasaññā aniruddhā hoti, ayamettha sambādho. 
Любое восприятие сферы ни восприятия, ни не-восприятия, которое не прекратилось здесь, является в данном случае ограничением. 
Whatever perception of neither perception nor non-perception has not ceased is the confinement there. 
Ettāvatāpi kho, āvuso, sambādhe okāsādhigamo vutto bhagavatā nippariyāyenā”ti. 
До этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в не-условном смысле». 
To this extent the Buddha spoke of an opening amid confinement in a definitive sense.” 

Sambādho kāyasakkhī paññā,   
 

appābādho hoti appātaṅko, samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya;  They are rarely ill or unwell. Their stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 

Tena kho pana samayena āyasmā girimānando ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time Venerable Girimānanda was sick, suffering, gravely ill. 
“Āyasmā, bhante, girimānando ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno. 
“Sir, Venerable Girimānanda is sick, suffering, gravely ill. 
“Sace kho tvaṁ, ānanda, girimānandassa bhikkhuno dasa saññā bhāseyyāsi, ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati yaṁ girimānandassa bhikkhuno dasa saññā sutvā so ābādho ṭhānaso paṭippassambheyya. 
“Ānanda, if you were to recite to the mendicant Girimānanda these ten perceptions, it’s possible that after hearing them his illness will die down on the spot. 
‘bahudukkho kho ayaṁ kāyo bahuādīnavo. Iti imasmiṁ kāye vividhā ābādhā uppajjanti, seyyathidaṁ— 
‘This body has much suffering and many drawbacks. For this body is beset with many kinds of affliction, such as the following. 
cakkhurogo sotarogo ghānarogo jivhārogo kāyarogo sīsarogo kaṇṇarogo mukharogo dantarogo oṭṭharogo kāso sāso pināso ḍāho jaro kucchirogo mucchā pakkhandikā sūlā visūcikā kuṭṭhaṁ gaṇḍo kilāso soso apamāro daddu kaṇḍu kacchu nakhasā vitacchikā lohitaṁ pittaṁ madhumeho aṁsā piḷakā bhagandalā pittasamuṭṭhānā ābādhā semhasamuṭṭhānā ābādhā vātasamuṭṭhānā ābādhā sannipātikā ābādhā utupariṇāmajā ābādhā visamaparihārajā ābādhā opakkamikā ābādhā kammavipākajā ābādhā sītaṁ uṇhaṁ jighacchā pipāsā uccāro passāvo’ti. 
Diseases of the eye, inner ear, nose, tongue, body, head, outer ear, mouth, teeth, and lips. Cough, asthma, catarrh, inflammation, fever, stomach ache, fainting, dysentery, gastric pain, cholera, leprosy, boils, eczema, tuberculosis, epilepsy, herpes, itch, scabs, smallpox, scabies, hemorrhage, diabetes, piles, pimples, and ulcers. Afflictions stemming from disorders of bile, phlegm, wind, or their conjunction. Afflictions caused by change in weather, by not taking care of yourself, by overexertion, or as the result of past deeds. Cold, heat, hunger, thirst, defecation, and urination.’ 
Sace kho tvaṁ, ānanda, girimānandassa bhikkhuno imā dasa saññā bhāseyyāsi, ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati yaṁ girimānandassa bhikkhuno imā dasa saññā sutvā so ābādho ṭhānaso paṭippassambheyyā”ti. 
If you were to recite to the mendicant Girimānanda these ten perceptions, it’s possible that after hearing them his illness will die down on the spot.” 
Atha kho āyasmato girimānandassa dasa saññā sutvā so ābādho ṭhānaso paṭippassambhi. 
Then after Girimānanda heard these ten perceptions his illness died down on the spot. 
Vuṭṭhahi cāyasmā girimānando tamhā ābādhā. Tathā pahīno ca panāyasmato girimānandassa so ābādho ahosīti. 
And that’s how he recovered from that illness. 

Atha kho kokāliko bhikkhu teneva ābādhena kālamakāsi.  Then the mendicant Kokālika died of that illness. 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь перенасыщенная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Living in a house is cramped and dirty, but the life of one gone forth is wide open. 

“Tikicchakā, bhikkhave, virecanaṁ denti pittasamuṭṭhānānampi ābādhānaṁ paṭighātāya, semhasamuṭṭhānānampi ābādhānaṁ paṭighātāya, vātasamuṭṭhānānampi ābādhānaṁ paṭighātāya.  “Mendicants, doctors prescribe a purgative for eliminating illnesses stemming from disorders of bile, phlegm, and wind. 

“Tikicchakā, bhikkhave, vamanaṁ denti pittasamuṭṭhānānampi ābādhānaṁ paṭighātāya, semhasamuṭṭhānānampi ābādhānaṁ paṭighātāya, vātasamuṭṭhānānampi ābādhānaṁ paṭighātāya.  “Mendicants, doctors prescribe an emetic for eliminating illnesses stemming from disorders of bile, phlegm, and wind. 

Imaṁ kho tvaṁ, mahānāma, buddhānussatiṁ gacchantopi bhāveyyāsi, ṭhitopi bhāveyyāsi, nisinnopi bhāveyyāsi, sayānopi bhāveyyāsi, kammantaṁ adhiṭṭhahantopi bhāveyyāsi, puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasantopi bhāveyyāsi.  Маханама, тебе следует развивать это памятование о Будде, когда ты идёшь, стоишь, сидишь, лежишь. Тебе следует развивать его во время работы и по мере пребывания в [своём] доме, полном детей». 
You should develop this recollection of the Buddha while walking, standing, sitting, lying down, while working, and while at home with your children. 
Imaṁ kho tvaṁ, mahānāma, devatānussatiṁ gacchantopi bhāveyyāsi, ṭhitopi bhāveyyāsi, nisinnopi bhāveyyāsi, sayānopi bhāveyyāsi, kammantaṁ adhiṭṭhahantopi bhāveyyāsi, puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasantopi bhāveyyāsī”ti. 
«Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. Маханама, тебе следует развивать это памятование о божествах когда ты идёшь, стоишь, сидишь, лежишь. Тебе следует развивать его во время работы и по мере пребывания в [своём] доме, полном детей». 
You should develop this recollection of the deities while walking, standing, sitting, lying down, while working, and while at home with your children.” 

Te na iñjanti, na vipariṇamanti, na aññamaññaṁ byābādhenti, nālaṁ aññamaññassa sukhāya vā dukkhāya vā sukhadukkhāya vā.  Они не движутся, не изменяются, не вредят друг другу, не причиняют друг другу счастья, или несчастья, или счастья и несчастья. 
They don’t move or deteriorate or obstruct each other. They’re unable to cause pleasure, pain, or both pleasure and pain to each other. 
Te na iñjanti, na vipariṇamanti, na aññamaññaṁ byābādhenti, nālaṁ aññamaññassa sukhāya vā dukkhāya vā sukhadukkhāya vā. 
Они не движутся, не изменяются, не вредят друг другу, не причиняют друг другу счастья, или несчастья, или счастья и несчастья. 
They don’t move or deteriorate or obstruct each other. They’re unable to cause pleasure, pain, or both pleasure and pain to each other. 
‘sambādho gharāvāso rajopatho, abbhokāso pabbajjā. 
„Жизнь в доме стеснительна, [это] путь нечистоты, странничество же — как свободный воздух. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 
Seyyathāpi, mahārāja, puriso ābādhiko assa dukkhito bāḷhagilāno; bhattañcassa nacchādeyya, na cassa kāye balamattā. 
Подобно тому, великий царь, как, если бы человека постиг недуг, он будет страдать, тяжело болеть, и еда не будет ему впрок, и в теле не останется силы; 
Suppose there was a person who was sick, suffering, gravely ill. They’d lose their appetite and get physically weak. 
So aparena samayena tamhā ābādhā mucceyya; bhattaṁ cassa chādeyya, siyā cassa kāye balamattā. 
и со временем освободится от этого недуга, и еда будет ему впрок, и в теле его будет сила, 
But after some time they’d recover from that illness, and regain their appetite and their strength. 
‘ahaṁ kho pubbe ābādhiko ahosiṁ dukkhito bāḷhagilāno; 
„Вот прежде меня постиг недуг, я страдал, тяжело болел, 
 
Somhi etarahi tamhā ābādhā mutto; 
теперь же я освободился от этого недуга, 
 

“ehi tvaṁ, māṇavaka, yena samaṇo ānando tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena samaṇaṁ ānandaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha:  «Иди, юноша, приблизься к отшельнику Ананде и, приблизившись, спроси от моего имени отшельника Ананду, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие: 
“Here, young student, go to the ascetic Ānanda and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘subho māṇavo todeyyaputto bhavantaṁ ānandaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti. 
„Юный Субха, сын Тодейи, спрашивает достопочтенного Ананду, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие?“ 
“subho māṇavo todeyyaputto bhavantaṁ ānandaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati; 
«Юный Субха, сын Тодейи, спрашивает досточтимого Ананду, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие, 
‘subho māṇavo todeyyaputto bhavantaṁ ānandaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati, evañca vadeti: 
„Юный Субха, сын Тодейи, спрашивает досточтимого Ананду, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие, и говорит так: 
‘sambādho gharāvāso rajopatho, abbhokāso pabbajjā, 
„Жизнь в доме стеснительна, [это] путь нечистоты, странничество же — как свободный воздух 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 
Seyyathāpi, māṇava, puriso ābādhiko assa dukkhito bāḷhagilāno; bhattañcassa nacchādeyya, na cassa kāye balamattā. 
Подобно тому, юноша, как, если бы человека постиг недуг, он будет страдать, тяжело болеть, и еда не будет ему впрок, и в теле не останется силы. 
Suppose there was a person who was sick, suffering, gravely ill. They’d lose their appetite and get physically weak. 
So aparena samayena tamhā ābādhā mucceyya, bhattañcassa chādeyya, siyā cassa kāye balamattā. 
И со временем освободится от этого недуга, и еда будет ему впрок, и в теле его будет сила. 
But after some time they’d recover from that illness, and regain their appetite and their strength. 
‘ahaṁ kho pubbe ābādhiko ahosiṁ dukkhito bāḷhagilāno, bhattañca me nacchādesi, na ca me āsi kāye balamattā. 
и он сможет сказать себе: „Вот прежде меня постиг недуг, я страдал, тяжело болел, и еда не была мне впрок, и в теле моем не осталось силы. 
Somhi etarahi tamhā ābādhā mutto bhattañca me chādeti, atthi ca me kāye balamattā’ti. 
Теперь же я освободился от этого недуга, и еда мне впрок, и в теле есть сила“. 

“ehi tvaṁ, samma rosike, yena samaṇo gotamo tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena samaṇaṁ gotamaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha:  «Иди, дорогой Бхесика, приблизься к отшельнику Готаме и, приблизившись, спроси от моего имени отшельника Готаму, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие: 
“Here, dear Rosika, go to the ascetic Gotama and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘lohicco, bho gotama, brāhmaṇo bhavantaṁ gotamaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti; 
„Почтенный Готама, брахман Лохичча спрашивает досточтимого Готаму, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие?“ 
 
“lohicco, bhante, brāhmaṇo bhagavantaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati; 
«Господин, брахман Лохичча спрашивает Благостного, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие, 
 
‘lohicco, bhante, brāhmaṇo bhagavantaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati; 
„Господин, брахман Лохичча спрашивает Благостного, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие, 
 

Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati. Sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā, bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgiṁ ahīnindriyaṁ.  Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, входит в материнское лоно, мать бодхисаттвы не бывает подвержена никакому недугу, мать бодхисаттвы пребывает счастливой, здоровой телом, и мать бодхисаттвы видит находящегося в ее лоне бодхисаттву [с телом], наделенным всеми большими и малыми частями, не знающим ущерба в жизненных способностях. 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty. 
Evameva kho, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati, sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā, bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgiṁ ahīnindriyaṁ. 
Так же точно, монахи, когда бодхисаттва входит в материнское лоно, мать бодхисаттвы не бывает подвержена никакому недугу, мать бодхисаттвы пребывает счастливой, здоровой телом, и мать бодхисаттвы видит находящегося в ее лоне бодхисаттву [с телом], наделенным всеми большими и малыми частями, не знающим ущерба в жизненных способностях. 
In the same way, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty. 
‘mā naṁ sītaṁ vā uṇhaṁ vā tiṇaṁ vā rajo vā ussāvo vā bādhayitthā’ti. 
„Да не потревожат его ни холод, ни жара, ни солома, ни пыль, ни роса“. 
‘Don’t let cold, heat, grass, dust, or damp bother him.’ 
Addasā kho, bhikkhave, vipassī kumāro uyyānabhūmiṁ niyyanto purisaṁ ābādhikaṁ dukkhitaṁ bāḷhagilānaṁ sake muttakarīse palipannaṁ semānaṁ aññehi vuṭṭhāpiyamānaṁ aññehi saṁvesiyamānaṁ. 
И вот, монахи, проезжая по роще для увеселений, царевич Випасси увидел человека, пораженного недугом, страдающего, совсем немощного, лежащего в собственных испражнениях, в то время как одни приподымали его, другие — укладывали. 
Along the way he saw a man who was sick, suffering, gravely ill, collapsed in his own urine and feces, being picked up by some and put down by others. 
‘Eso kho, deva, byādhito nāma appeva nāma tamhā ābādhā vuṭṭhaheyyā’ti. 
„Его называют больным, Божественный, потому, что, поистине, ему следовало бы оправиться от недуга“. 
‘He’s called a sick man; hopefully he will recover from that illness.’ 
‘Addasā kho, deva, kumāro uyyānabhūmiṁ niyyanto purisaṁ ābādhikaṁ dukkhitaṁ bāḷhagilānaṁ sake muttakarīse palipannaṁ semānaṁ aññehi vuṭṭhāpiyamānaṁ aññehi saṁvesiyamānaṁ. 
„Божественный, проезжая по роще для увеселений, царевич Випасси увидел человека, пораженного недугом, страдающего, совсем немощного, лежащего в собственных испражнениях, в то время как одни приподымали его, другие — укладывали. 
And the charioteer told the king about seeing the sick man and the prince’s reaction. 
“Eso kho, deva, byādhito nāma appeva nāma tamhā ābādhā vuṭṭhaheyyā”ti. 
‘Его называют больным, Божественный, потому, что, поистине, ему следовало бы оправиться от недуга’. 
 

“ehi tvaṁ, brāhmaṇa, yena bhagavā tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha:  «Иди, брахман, приблизься к Благостному, приблизившись, поклонись головой в ноги Благостному от моего имени и спроси, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие: 
“Please, brahmin, go to the Buddha, and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘rājā, bhante, māgadho ajātasattu vedehiputto bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti. 
„Господин, царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта кланяется головой в ноги Благостному и спрашивает, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие“, — 
“rājā, bho gotama, māgadho ajātasattu vedehiputto bhoto gotamassa pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati. 
«Почтенный Готама, царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта кланяется головой в ноги почтенному Готаме и спрашивает, прошла ли [его] болезнь, прошел ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие. 
“Mister Gotama, King Ajātasattu of Magadha, son of the princess of Videha, bows with his head to your feet. He asks if you are healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
Atha kho bhagavato vassūpagatassa kharo ābādho uppajji, bāḷhā vedanā vattanti māraṇantikā. 
И вот у Благостного, проводящего так дождливое время года, возник тяжкий недуг, начались сильные боли, приближающие к смерти. 
After the Buddha had commenced the rainy season residence, he fell severely ill, struck by dreadful pains, close to death. 
Yannūnāhaṁ imaṁ ābādhaṁ vīriyena paṭipaṇāmetvā jīvitasaṅkhāraṁ adhiṭṭhāya vihareyyan”ti. 
Поэтому теперь я усилием сломлю эту боль и задержусь еще в состоянии жизни». 
Why don’t I forcefully suppress this illness, stabilize the life force, and live on?” 
Atha kho bhagavā taṁ ābādhaṁ vīriyena paṭipaṇāmetvā jīvitasaṅkhāraṁ adhiṭṭhāya vihāsi. 
И вот Благостный усилием сломил эту боль и задержал склонность к жизни. 
So that is what he did. 
Atha kho bhagavato so ābādho paṭippassambhi. 
И тогда эта боль у Благостного успокоилась. 
Then the Buddha’s illness died down. 
Atha kho bhagavato cundassa kammāraputtassa bhattaṁ bhuttāvissa kharo ābādho uppajji, lohitapakkhandikā pabāḷhā vedanā vattanti māraṇantikā. 
И вот у Благостного, отведавшего еды у сына кузнеца Чунды, возник тяжкий недуг, кровавый понос, начались сильные боли, приближающие к смерти. 
After the Buddha had eaten Cunda’s meal, he fell severely ill with bloody dysentery, struck by dreadful pains, close to death. 
Ābādhaṁ samphusī dhīro, 
[Он], стойкий, ощутил сильный недуг, 
the attentive one fell severely ill, 

Puna caparaṁ, ānanda, rājā mahāsudassano appābādho ahosi appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya ativiya aññehi manussehi.  И затем, Ананда, царь Махасудассана был свободен от болезней, свободен от недугов, наделен внутренней силой, доставляющей хорошее пищеварение — ни слишком прохладной, ни слишком жаркой, — превосходя прочих людей. 
Furthermore, he was rarely ill or unwell, and his stomach digested well, being neither too hot nor too cold, more so than other people. 

Aho vata, mārisā, so bhagavā appābādho appātaṅko ciraṁ dīghamaddhānaṁ tiṭṭheyya.  О, досточтимые, пусть же этот Благостный освободится от болезни, освободится от недуга и живет долгое, продолжительное время. 
May that Blessed One be healthy and well, and remain with us for a long time! 

Tena kho pana samayena indasālaguhā visamā santī samā samapādi, sambādhā santī urundā samapādi, andhakāro guhāyaṁ antaradhāyi, āloko udapādi yathā taṁ devānaṁ devānubhāvena.  И в это самое время в пещере Индасала неровные места сделались ровными, узкие [проходы] сделались просторными, во мраке пещеры возник свет — таково божественное величие богов. 
And at that time the uneven places were evened out, the cramped places were opened up, the darkness vanished in the cave and light appeared, as happens through the glory of the gods. 

Te aparena samayena ābādhikā honti dukkhitā bāḷhagilānā.  Со временем у них возникли недуги, страдания, тяжкие болезни. 
Some time later they become sick, suffering, gravely ill. 
‘na dānime imamhā ābādhā vuṭṭhahissantī’ti tyāhaṁ upasaṅkamitvā evaṁ vadāmi: 
что теперь они не оправятся от этих недугов, то пришел к ним и сказал так: 
they will not recover from their illness, I go to them and say, 
Te aparena samayena ābādhikā honti dukkhitā bāḷhagilānā. 
Со временем у них возникли недуги, страдания, тяжкие болезни. 
Some time later they become sick, suffering, gravely ill. 
‘na dānime imamhā ābādhā vuṭṭhahissantī’ti tyāhaṁ upasaṅkamitvā evaṁ vadāmi: 
что теперь они не оправятся от этих недугов, то пришел к ним и сказал так: 
they will not recover from their illness, I go to them and say, 
Yojanasataṁ kho, rājañña, manussagandho deve ubbādhati. 
Ведь уже за сотню йоджан, принц, богов отвращает человеческий запах. 
The smell of humans reaches the gods even a hundred leagues away. 
te aparena samayena ābādhikā honti dukkhitā bāḷhagilānā. 
Со временем у них возникли недуги, страдания, тяжкие болезни. 
Some time later they become sick, suffering, gravely ill. 
‘na dānime imamhā ābādhā vuṭṭhahissantī’ti tyāhaṁ upasaṅkamitvā evaṁ vadāmi: 
что теперь они не оправятся от этих недугов, то пришел к ним и сказал так: 
they will not recover from their illness, I go to them and say, 

Asītivassasahassāyukesu, bhikkhave, manussesu tayo ābādhā bhavissanti, icchā, anasanaṁ, jarā.  У людей, живущих восемьдесят тысяч лет, монахи, будет лишь три недуга — страсть, отсутствие аппетита и старость. 
Among the people who live for 80,000 years, there will be just three afflictions: greed, starvation, and old age. 

yāvadeva uppannānaṁ veyyābādhikānaṁ vedanānaṁ paṭighātāya abyāpajjaparamatāya.  чтобы вы защищались от возникающих болезненных ощущений и ради полной свободы от страданий. 
only for the sake of warding off the pains of illness and to promote good health. 

Appābādho hoti appātaṅko, samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya.  Он испытывает мало недугов, мало болезней, наделен хорошим пищеварением — не слишком холодным, не слишком горячим. 
He is rarely ill or unwell. His stomach digests well, being neither too hot nor too cold. 
Appābādho hoti appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya. 
Он испытывает мало недугов, мало болезней, наделен хорошим пищеварением — не слишком холодным, не слишком горячим, [наделен] умеренностью и терпением в усилиях. 
He is rarely ill or unwell. His stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 
Ubbādhanāya paritajjanāya vā, 
Ни испугом он не причинял зла [ни одному] существу, 
or by bondage or threats 
Ubbādhikaṁ bahujanappamaddanaṁ; 
Причиняющего оскорбление, ссоры, тягость; 
insulting, quarrelsome, 
Ubbādhikaṁ → ubbādhakaṁ (bj); ubbādhakaraṁ (sya-all); ubbāyikaṁ (pts1ed) 

Appābādho hoti appātaṅko, samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya.  Он испытывает мало недугов, мало болезней, наделен хорошим пищеварением — не слишком холодным, не слишком горячим; [наделен] умеренностью и терпением в усилиях. 
They are rarely ill or unwell. Their stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 
Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno uppanno hoti appamattako ābādho. 
И далее, друзья, у монаха возникает небольшой недуг. 
Furthermore, a mendicant feels a little sick. 
‘uppanno kho me ayaṁ appamattako ābādho; 
„У меня возник этот небольшой недуг, следует лечь — поэтому я лягу“. 
‘I feel a little sick. Lying down would be good for me. I’d better have a lie down.’ 
Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno uppanno hoti appamattako ābādho. 
И далее, друзья, у монаха возникает недуг. 
Furthermore, a mendicant feels a little sick. 
‘uppanno kho me ayaṁ appamattako ābādho, ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati yaṁ me ābādho pavaḍḍheyya, handāhaṁ vīriyaṁ ārabhāmi …pe… 
„У меня возник этот небольшой недуг, может случиться так, что недуг мой возрастет — поэтому я проявлю усердие … 
‘I feel a little sick. It’s possible this illness will worsen. I’d better preemptively rouse up energy.’ 
‘ahaṁ kho gilānā vuṭṭhito aciravuṭṭhito gelaññā, ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati yaṁ me ābādho paccudāvatteyya, handāhaṁ vīriyaṁ ārabhāmi appattassa pattiyā anadhigatassa adhigamāya asacchikatassa sacchikiriyāyā’ti. 
„Я оправился от болезни, недавно оправился от заболевания; может случиться так, что мой недуг вернется назад — поэтому я проявлю усердие, чтобы достичь недостигнутого, обрести необретенное, испытать неиспытанное“. 
‘I’ve recently recovered from illness. It’s possible the illness will come back. I’d better preemptively rouse up energy for attaining the unattained, achieving the unachieved, and realizing the unrealized.’ 

Appābādho hoti appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya.  Он испытывает мало недугов, мало болезней, наделен хорошим пищеварением — не слишком холодным, не слишком горячим; [наделен] умеренностью и терпением в усилиях. 
They are rarely ill or unwell. Their stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 
Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno uppanno hoti appamattako ābādho, tassa evaṁ hoti: 
И далее, друзья, у монаха возникает небольшой недуг. Он думает так: 
Furthermore, a mendicant feels a little sick. They think: 
‘uppanno kho me ayaṁ appamattako ābādho atthi kappo nipajjituṁ, handāhaṁ nipajjāmī’ti. 
„У меня возник этот небольшой недуг, следует лечь — поэтому я лягу“. 
‘I feel a little sick. Lying down would be good for me. I’d better have a lie down.’ 
Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno uppanno hoti appamattako ābādho. 
И далее, друзья, у монаха возникает небольшой недуг. 
Furthermore, a mendicant feels a little sick. 
‘uppanno kho me ayaṁ appamattako ābādho ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati, yaṁ me ābādho pavaḍḍheyya, handāhaṁ vīriyaṁ ārabhāmi …pe… 
„У меня возник этот небольшой недуг, может случиться так, что недуг мой возрастет — поэтому я проявлю усердие, чтобы достичь недостигнутого, обрести необретенное, испытать неиспытанное“. И он проявляет усердие … 
‘I feel a little sick. It’s possible this illness will worsen. I’d better preemptively rouse up energy.’… 
‘ahaṁ kho gilānā vuṭṭhito aciravuṭṭhito gelaññā, ṭhānaṁ kho panetaṁ vijjati, yaṁ me ābādho paccudāvatteyya, handāhaṁ vīriyaṁ ārabhāmi appattassa pattiyā anadhigatassa adhigamāya asacchikatassa sacchikiriyāyā’ti. 
„Я оправился от болезни, недавно оправился от заболевания; может случиться так, что мой недуг вернется назад — поэтому я проявлю усердие, чтобы достичь недостигнутого, обрести необретенное, испытать неиспытанное“. 
‘I’ve recently recovered from illness. It’s possible the illness will come back. I’d better preemptively rouse up energy for attaining the unattained, achieving the unachieved, and realizing the unrealized.’ 

‘yāvadeva uppannānaṁ veyyābādhikānaṁ vedanānaṁ paṭighātāya, abyābajjhaparamatāya’.  только затем, чтобы защититься от возникших мучительных [телесных] чувств и поддержать своё здоровье. 
‘Only for the sake of warding off the pains of illness and to promote good health.’ 

Puna caparaṁ, bhikkhave, tameva bhaginiṁ passeyya ābādhikaṁ dukkhitaṁ bāḷhagilānaṁ, sake muttakarīse palipannaṁ semānaṁ, aññehi vuṭṭhāpiyamānaṁ, aññehi saṁvesiyamānaṁ.  Далее, можно будет увидеть эту же самую женщину – нездоровую, страдающую, серьёзно больную, лежащую испачканной собственной мочой и испражнениями; которую ставят на ноги одни, а кладут другие. 
Furthermore, suppose that you were to see that same sister sick, suffering, gravely ill, collapsed in her own urine and feces, being picked up by some and put down by others. 
Yasmiṁ samaye, bhikkhave, bhikkhu vivicceva kāmehi vivicca akusalehi dhammehi savitakkaṁ savicāraṁ vivekajaṁ pītisukhaṁ paṭhamaṁ jhānaṁ upasampajja viharati, neva tasmiṁ samaye attabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti; 
В этом случае он не намеревается [сделать что-либо] ради собственной болезненности, или болезненности других, или ради болезненности обоих. 
At that time a mendicant doesn’t intend to hurt themselves, hurt others, or hurt both; 
yasmiṁ samaye, bhikkhave, bhikkhu sukhassa ca pahānā dukkhassa ca pahānā pubbeva somanassadomanassānaṁ atthaṅgamā adukkhamasukhaṁ upekkhāsatipārisuddhiṁ catutthaṁ jhānaṁ upasampajja viharati, neva tasmiṁ samaye attabyābādhāyapi ceteti, na parabyābādhāyapi ceteti, na ubhayabyābādhāyapi ceteti; 
С оставлением удовольствия и боли, равно как и с предыдущим угасанием радости и грусти, монах входит и пребывает в четвёртой джхане, которая является ни-приятной-ни-болезненной, характеризуется чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. В этом случае он не намеревается [сделать что-либо] ради собственной болезненности, или болезненности других, или ради болезненности обоих. 
fourth absorption. At that time a mendicant doesn’t intend to hurt themselves, hurt others, or hurt both; 

So ca kho attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati, paññānirodhiko vighātapakkhiko anibbānasaṁvattaniko’.  Она ведёт к моей собственной болезненности, к болезненности других, болезненности моей и других. Она препятствует мудрости, создаёт сложности, уводит от ниббаны». 
It leads to hurting myself, hurting others, and hurting both. It blocks wisdom, it’s on the side of anguish, and it doesn’t lead to extinguishment.’ 
‘Attabyābādhāya saṁvattatī’tipi me, bhikkhave, paṭisañcikkhato abbhatthaṁ gacchati; 
Когда я обдумал: «Она ведёт к моей собственной болезненности», эта мысль утихла во мне. 
When I reflected that it leads to hurting myself, it went away. 
‘parabyābādhāya saṁvattatī’tipi me, bhikkhave, paṭisañcikkhato abbhatthaṁ gacchati; 
Когда я обдумал: «Она ведёт к болезненности других», эта мысль утихла во мне. 
When I reflected that it leads to hurting others, it went away. 
‘ubhayabyābādhāya saṁvattatī’tipi me, bhikkhave, paṭisañcikkhato abbhatthaṁ gacchati; 
Когда я обдумал: «Она ведёт к болезненности моей и других», эта мысль утихла во мне. 
When I reflected that it leads to hurting both, it went away. 
So ca kho attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati, paññānirodhiko vighātapakkhiko anibbānasaṁvattaniko’. 
Она ведёт к моей собственной болезненности, Она ведёт болезненности других, она ведёт болезненности моей и других. Она препятствует мудрости, создаёт сложности, уводит от ниббаны». 
It leads to hurting myself, hurting others, and hurting both. It blocks wisdom, it’s on the side of anguish, and it doesn’t lead to extinguishment.’ 
‘Attabyābādhāya saṁvattatī’tipi me, bhikkhave, paṭisañcikkhato abbhatthaṁ gacchati; 
Когда я обдумал: «Она ведёт к моей собственной болезненности», эта мысль утихла во мне. 
When I reflected that it leads to hurting myself … 
‘parabyābādhāya saṁvattatī’tipi me, bhikkhave, paṭisañcikkhato abbhatthaṁ gacchati; 
Когда я обдумал: «Она ведёт к болезненности других», эта мысль утихла во мне. 
hurting others … 
‘ubhayabyābādhāya saṁvattatī’tipi me, bhikkhave, paṭisañcikkhato abbhatthaṁ gacchati; 
Когда я обдумал: «Она ведёт к болезненности моей и других», эта мысль утихла во мне. 
hurting both, it went away. 
Seyyathāpi, bhikkhave, vassānaṁ pacchime māse saradasamaye kiṭṭhasambādhe gopālako gāvo rakkheyya. 
[Это] подобно тому, как в последний месяц сезона дождей, осенью, когда всходят зерновые, пастух охраняет своих коров тем, 
Suppose it’s the last month of the rainy season, in autumn, when the crops grow closely together, and a cowherd must take care of the cattle. 
So ca kho nevattabyābādhāya saṁvattati, na parabyābādhāya saṁvattati, na ubhayabyābādhāya saṁvattati, paññāvuddhiko avighātapakkhiko nibbānasaṁvattaniko’. 
Она не ведёт к моей собственной болезненности, болезненности других, болезненности моей и других. Она способствует мудрости, не создаёт сложностей, ведёт к ниббане. 
It doesn’t lead to hurting myself, hurting others, or hurting both. It nourishes wisdom, it’s on the side of freedom from anguish, and it leads to extinguishment.’ 
So ca kho nevattabyābādhāya saṁvattati, na parabyābādhāya saṁvattati, na ubhayabyābādhāya saṁvattati, paññāvuddhiko avighātapakkhiko nibbānasaṁvattaniko’. 
Она не ведёт к моей собственной болезненности, болезненности других, болезненности моей и других. Она способствует мудрости, не создаёт сложностей, ведёт к ниббане. 
It doesn’t lead to hurting myself, hurting others, or hurting both. It nourishes wisdom, it’s on the side of freedom from anguish, and it leads to extinguishment.’ 

Ekāsanabhojanaṁ kho ahaṁ, bhikkhave, bhuñjamāno appābādhatañca sañjānāmi appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca.  Делая так, я свободен от заболеваний и болезненности, наслаждаюсь лёгкостью, силой, комфортным пребыванием. 
Doing so, I find that I’m healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
Ekāsanabhojanaṁ kho, bhikkhave, tumhepi bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcāti. 
Делая так, вы будете свободны от заболеваний и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием». 
Doing so, you’ll find that you’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably.’ 

Tena kho pana samayena ariṭṭhassa nāma bhikkhuno gaddhabādhipubbassa evarūpaṁ pāpakaṁ diṭṭhigataṁ uppannaṁ hoti:  И в то время у монаха Ариттхи, бывшего охотника на грифов, возникло такое пагубное воззрение: 
Now at that time a mendicant called Ariṭṭha, who had previously been a vulture trapper, had the following harmful misconception: 
“ariṭṭhassa kira nāma bhikkhuno gaddhabādhipubbassa evarūpaṁ pāpakaṁ diṭṭhigataṁ uppannaṁ: 
 
 
Atha kho te bhikkhū yena ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etadavocuṁ: 
отправились к монаху Ариттхе и спросили его: 
They went up to Ariṭṭha and said to him, 
Atha kho tepi bhikkhū ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etasmā pāpakā diṭṭhigatā vivecetukāmā samanuyuñjanti samanugāhanti samanubhāsanti: 
Тогда те монахи, желая отвадить его от этого пагубного воззрения, стали расспрашивать, переспрашивать, давить [на него] так: 
Then, wishing to dissuade Ariṭṭha from his view, the mendicants pursued, pressed, and grilled him, 
Evampi kho ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo tehi bhikkhūhi samanuyuñjiyamāno samanugāhiyamāno samanubhāsiyamāno tadeva pāpakaṁ diṭṭhigataṁ thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: 
И хотя монахи расспрашивали, переспрашивали, давили так, монах Ариттха, бывший охотник на грифов, все ещё упрямо держался этого пагубного воззрения и продолжал настаивать на нём. 
But even though the mendicants pursued, pressed, and grilled him in this way, Ariṭṭha obstinately stuck to his misconception and insisted on it. 
Yato kho te bhikkhū nāsakkhiṁsu ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etasmā pāpakā diṭṭhigatā vivecetuṁ, atha kho te bhikkhū yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Ekamantaṁ nisinnā kho te bhikkhū bhagavantaṁ etadavocuṁ: 
Поскольку монахи не смогли отвадить его от этого пагубного воззрения, они отправились к Благословенному, и, поклонившись ему, сели рядом и рассказали обо всём, что случилось, добавив: 
When they weren’t able to dissuade Ariṭṭha from his view, the mendicants went to the Buddha, bowed, sat down to one side, and told him what had happened. 
“ariṭṭhassa nāma, bhante, bhikkhuno gaddhabādhipubbassa evarūpaṁ pāpakaṁ diṭṭhigataṁ uppannaṁ: 
– Уважаемый, поскольку мы не смогли отвадить монаха Ариттху, бывшего охотника на грифов, от этого пагубного воззрения, мы сообщили об этом деле Благословленному. 
 
‘ariṭṭhassa kira nāma bhikkhuno gaddhabādhipubbassa evarūpaṁ pāpakaṁ diṭṭhigataṁ uppannaṁ— 
 
 
Atha kho mayaṁ, bhante, yena ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo tenupasaṅkamimha; upasaṅkamitvā ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etadavocumha: 
 
 
Evaṁ vutte, bhante, ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo amhe etadavoca: 
 
 
Atha kho mayaṁ, bhante, ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etasmā pāpakā diṭṭhigatā vivecetukāmā samanuyuñjimha samanugāhimha samanubhāsimha: 
 
 
Evampi kho, bhante, ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo amhehi samanuyuñjiyamāno samanugāhiyamāno samanubhāsiyamāno tadeva pāpakaṁ diṭṭhigataṁ thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: 
 
 
Yato kho mayaṁ, bhante, nāsakkhimha ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etasmā pāpakā diṭṭhigatā vivecetuṁ, atha mayaṁ etamatthaṁ bhagavato ārocemā”ti. 
 
 
“ehi tvaṁ, bhikkhu, mama vacanena ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ āmantehi: 
– Ну же, монах. От моего имени скажи монаху Ариттхе, бывшему охотнику на грифов, 
“Please, monk, in my name tell the mendicant Ariṭṭha, formerly a vulture trapper, that 
“Evaṁ, bhante”ti kho so bhikkhu bhagavato paṭissutvā, yena ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etadavoca: 
– Да, уважаемый, – ответил тот, отправился к монаху Ариттхе и сказал ему: 
“Yes, sir,” that monk replied. He went to Ariṭṭha and said to him, 
“Evamāvuso”ti kho ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo tassa bhikkhuno paṭissutvā yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ bhagavā etadavoca: 
«Да, друг», – ответил тот, отправился к Благословенному и, поклонившись ему, сел рядом. Благословенный спросил его: 
“Yes, reverend,” Ariṭṭha replied. He went to the Buddha, bowed, and sat down to one side. The Buddha said to him, 
api nāyaṁ ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo usmīkatopi imasmiṁ dhammavinaye”ti? 
Зажёг ли хоть искру мудрости в этой Дхамме и Винае этот монах Ариттха, бывший охотник на грифов? 
Has this mendicant Ariṭṭha kindled even a spark of ardor in this teaching and training?” 
Evaṁ vutte, ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo tuṇhībhūto maṅkubhūto pattakkhandho adhomukho pajjhāyanto appaṭibhāno nisīdi. 
Когда было сказано так, монах Ариттха, бывший охотник на грифов, замолк, смутился, сидел с опущенными плечами и поникшей головой, угрюмый, без ответа. 
When this was said, Ariṭṭha sat silent, dismayed, shoulders drooping, downcast, depressed, with nothing to say. 
Atha kho bhagavā ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ tuṇhībhūtaṁ maṅkubhūtaṁ pattakkhandhaṁ adhomukhaṁ pajjhāyantaṁ appaṭibhānaṁ viditvā ariṭṭhaṁ bhikkhuṁ gaddhabādhipubbaṁ etadavoca: 
Отметив это, Благословенный сказал ему: 
Knowing this, the Buddha said, 
“tumhepi me, bhikkhave, evaṁ dhammaṁ desitaṁ ājānātha yathāyaṁ ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo attanā duggahitena amhe ceva abbhācikkhati, attānañca khanati, bahuñca apuññaṁ pasavatī”ti? 
– Монахи, так же ли вы понимаете Дхамму, которой я научил, как и этот монах Ариттха, бывший охотник на грифов, который из-за своего неправильного ухватывания выставляет нас в ложном свете, причиняет вред самому себе и накапливает много неблагих заслуг? 
“Mendicants, do you understand my teaching as Ariṭṭha does, when he misrepresents me by his wrong grasp, harms himself, and creates much wickedness?” 
Atha ca panāyaṁ ariṭṭho bhikkhu gaddhabādhipubbo attanā duggahitena amhe ceva abbhācikkhati, attānañca khanati, bahuñca apuññaṁ pasavati. 
Но этот монах Ариттха, бывший охотник на грифов, из-за своего неправильного ухватывания выставляет нас в ложном свете, причиняет вред самому себе и накапливает много неблагих заслуг. 
But still this Ariṭṭha misrepresents me by his wrong grasp, harms himself, and creates much wickedness. 

‘sambādho gharāvāso rajopatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

Seyyathāpi, bhikkhave, puriso ābādhiko assa dukkhito bāḷhagilāno, bhattañcassa nacchādeyya, na cassa kāye balamattā.  Или представьте, как если бы человек был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. Еда не подходила бы ему, у его тела не было бы силы. 
Suppose a person was sick, suffering, and gravely ill. They’d lose their appetite and get physically weak. 
So aparena samayena tamhā ābādhā mucceyya, bhattañcassa chādeyya, siyā cassa kāye balamattā. 
Но позже он бы выздоровел от болезни, еда бы подходила ему, его тело восстановило бы силу. 
But after some time they’d recover from that illness, and regain their appetite and their strength. 
‘ahaṁ kho pubbe ābādhiko ahosiṁ dukkhito bāḷhagilāno, bhattañca me nacchādesi, na ca me āsi kāye balamattā, somhi etarahi tamhā ābādhā mutto, bhattañca me chādeti, atthi ca me kāye balamattā’ti. 
 
 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

api nu so bhikkhu tasmiṁ samaye attabyābādhāya vā ceteti, parabyābādhāya vā ceteti, ubhayabyābādhāya vā cetetī”ti?  Поступал ли бы так этот монах в таком случае ради собственного несчастья, несчастья другого, несчастья обоих? 
At that time is that mendicant intending to hurt themselves, hurt others, or hurt both?” 
api nu so bhikkhu tasmiṁ samaye attabyābādhāya vā ceteti, parabyābādhāya vā ceteti, ubhayabyābādhāya vā cetetī”ti? 
Поступал ли бы так этот монах в таком случае ради собственного несчастья, несчастья другого, несчастья обоих? 
At that time is that mendicant intending to hurt themselves, hurt others, or hurt both?” 

idhassa nigaṇṭho ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno sītodakapaṭikkhitto uṇhodakapaṭisevī.  Бывает так, что некий нигантха может страдать, быть поражённым болезнью, быть серьёзно больным, и он может отказаться от холодной воды и использовать только [позволительную] горячую воду. 
Take a Jain ascetic who is sick, suffering, gravely ill. They reject cold water and use only hot water. 

‘yannu kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ kattukāmo idaṁ me kāyakammaṁ attabyābādhāyapi saṁvatteyya, parabyābādhāyapi saṁvatteyya, ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya—  «Приведёт ли этот поступок, который я хочу совершить телом, к моей болезненности, болезненности других, болезненности обоих? 
‘Does this act with the body that I want to do lead to hurting myself, hurting others, or hurting both? 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ kattukāmo idaṁ me kāyakammaṁ attabyābādhāyapi saṁvatteyya, parabyābādhāyapi saṁvatteyya, ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
«Этот поступок, который я хочу совершить телом, приведёт к моей собственной болезненности… других… обоих; 
‘This act with the body that I want to do leads to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ kattukāmo idaṁ me kāyakammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvatteyya, na parabyābādhāyapi saṁvatteyya, na ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
«Этот поступок, который я хочу совершить телом, не приведёт к моей болезненности… других… обоих; 
‘This act with the body that I want to do doesn’t lead to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ karomi idaṁ me kāyakammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
Приведёт ли этот поступок, который я совершаю телом, к моей болезненности, болезненности других, болезненности обоих? 
‘Does this act with the body that I am doing lead to hurting myself, hurting others, or hurting both? 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ karomi idaṁ me kāyakammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершаю телом, приведёт к моей болезненности… других… обоих; 
‘This act with the body that I am doing leads to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ karomi idaṁ me kāyakammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершаю телом, не приведёт к моей болезненности…; 
‘This act with the body that I am doing doesn’t lead to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ akāsiṁ idaṁ me kāyakammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Привёл ли этот поступок, который я совершил телом, к моей болезненности, болезненности других, болезненности обоих? 
‘Does this act with the body that I have done lead to hurting myself, hurting others, or hurting both? 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ akāsiṁ, idaṁ me kāyakammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершил телом, привёл к моей болезненности… других… обоих;  
‘This act with the body that I have done leads to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ kāyena kammaṁ akāsiṁ idaṁ me kāyakammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершил телом, не привёл к моей болезненности… других… обоих; 
‘This act with the body that I have done doesn’t lead to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ kattukāmo idaṁ me vacīkammaṁ attabyābādhāyapi saṁvatteyya, parabyābādhāyapi saṁvatteyya, ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
«Приведёт ли этот поступок, который я хочу совершить речью, к моей болезненности, болезненности других, болезненности обоих?… 
‘Does this act of speech that I want to do lead to hurting myself, hurting others, or hurting both? …’ … 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ kattukāmo idaṁ me vacīkammaṁ attabyābādhāyapi saṁvatteyya, parabyābādhāyapi saṁvatteyya, ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ kattukāmo idaṁ me vacīkammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvatteyya, na parabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
 
 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ karomi idaṁ me vacīkammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ karomi idaṁ me vacīkammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ karomi idaṁ me vacīkammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ akāsiṁ idaṁ me vacīkammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ akāsiṁ idaṁ me vacīkammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершил речью, привёл к моей болезненности… других… обоих;  
‘This act of speech that I have done leads to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ vācāya kammaṁ akāsiṁ idaṁ me vacīkammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершил речью, не приведёт к моей болезненности…; 
‘This act of speech that I have done doesn’t lead to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ kattukāmo idaṁ me manokammaṁ attabyābādhāyapi saṁvatteyya, parabyābādhāyapi saṁvatteyya, ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
«Приведёт ли этот поступок, который я хочу совершить умом, к моей болезненности, болезненности других, болезненности обоих?… 
‘Does this act of mind that I want to do lead to hurting myself, hurting others, or hurting both? …’ … 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ kattukāmo idaṁ me manokammaṁ attabyābādhāyapi saṁvatteyya, parabyābādhāyapi saṁvatteyya, ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ kattukāmo idaṁ me manokammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvatteyya, na parabyābādhāyapi saṁvatteyya, na ubhayabyābādhāyapi saṁvatteyya— 
 
 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ karomi idaṁ me manokammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ karomi idaṁ me manokammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ karomi idaṁ me manokammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yannu kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ akāsiṁ idaṁ me manokammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
 
 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ akāsiṁ idaṁ me manokammaṁ attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершил умом, привёл к моей болезненности… других… обоих; 
‘This act of mind that I have done leads to hurting myself, hurting others, or hurting both. 
‘yaṁ kho ahaṁ idaṁ manasā kammaṁ akāsiṁ idaṁ me manokammaṁ nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati— 
«Этот поступок, который я совершил умом, не приведёл к моей болезненности…; 
‘This act with the mind that I have done doesn’t lead to hurting myself, hurting others, or hurting both. 

So yadeva tattha hoti rūpagataṁ vedanāgataṁ saññāgataṁ saṅkhāragataṁ viññāṇagataṁ te dhamme aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassati.  И какими бы здесь ни существовали материальная форма, чувство, восприятие, формации, сознание – он видит все эти состояния как непостоянное, как страдание, как недуг, как опухоль, как шип, как бедствие, как болезненность, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличностное. 
They contemplate the phenomena there—included in form, feeling, perception, choices, and consciousness—as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

ekāsanabhojanaṁ kho, ahaṁ, bhikkhave, bhuñjamāno appābādhatañca sañjānāmi appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca.  Делая так, я свободен от недугов и болезненности, наслаждаюсь лёгкостью, силой, комфортным пребыванием. 
Doing so, I find that I’m healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
ekāsanabhojanaṁ kho, bhikkhave, tumhepi bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā”ti. 
Делая так, ты также будете свободны от недугов и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием». 
Doing so, you’ll find that you’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably.” 

Aññatra kho panāhaṁ, bhikkhave, rattibhojanā bhuñjamāno appābādhatañca sañjānāmi appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca.  Делая так, я свободен от недугов и болезненности, наслаждаюсь лёгкостью, силой, комфортным пребыванием. 
Doing so, I find that I’m healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
Aññatra kho pana, bhikkhave, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā”ti. 
Делая так, вы также будете свободны от недугов и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием». 
Doing so, you’ll find that you’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably.” 
Aññatra kho panāvuso, rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānanti appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. 
Делая так, они свободны от недугов и болезненности, наслаждаются лёгкостью, силой, комфортным пребыванием. 
Doing so, they find that they’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
Aññatra kho panāvuso, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā”ti. 
Делая так, вы также будете свободны от недугов и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием». 
Doing so, you’ll find that you’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably.” 
Te mayaṁ sāyañceva bhuñjamānā pāto ca divā ca vikāle appābādhatañca sañjānāma appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. 
Делая так, мы свободны от недугов и болезненности, и мы наслаждаемся лёгкостью, силой, комфортным пребыванием. 
Doing so, we find that we’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
aññatra kho panāvuso, rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānanti appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. 
 
 
Aññatra kho panāvuso, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā’ti. 
 
 
Te mayaṁ sāyañceva bhuñjamānā pāto ca divā ca vikāle appābādhatañca sañjānāma appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. 
 
 
Aññatra kho panāvuso, rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānanti appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. 
Делая так, они свободны от недугов и болезненности, наслаждаются лёгкостью, силой, комфортным пребыванием. 
Doing so, they find that they’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
Aññatra kho panāvuso, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā’ti. 
Делая так, вы также будете свободны от недугов и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием». 
Doing so, you’ll find that you’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably.’ 
Te mayaṁ sāyañceva bhuñjamānā pāto ca divā ca vikāle appābādhatañca sañjānāma appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. 
Делая так, мы свободны от недугов и болезненности, и мы наслаждаемся лёгкостью, силой, комфортным пребыванием. 
Doing so, we find that we’re healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 

Ayaṁ kho panaggivessana, kāyo rūpī cātumahābhūtiko mātāpettikasambhavo odanakummāsūpacayo aniccucchādanaparimaddanabhedanaviddhaṁsanadhammo, aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassitabbo.  Аггивессана, это тело, состоящее из материальной формы, состоящее из четырёх великих элементов, порождённое отцом и матерью – выстроено из варёного риса и каши, подвержено непостоянству, износу, стиранию, распаду и разложению. К нему нужно относиться как к непостоянному, как к страданию, как к опухоли, как к [отравленному] дротику, как к бедствию, как к болезненности, как к чужому, как к распадающемуся, как к пустому, как к безличностному. 
Aggivessana, this body is physical. It’s made up of the four principal states, produced by mother and father, built up from rice and porridge, liable to impermanence, to wearing away and erosion, to breaking up and destruction. You should see it as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
Tassimaṁ kāyaṁ aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato samanupassato yo kāyasmiṁ kāyachando kāyasneho kāyanvayatā sā pahīyati. 
Когда кто-либо относится к этому телу так, то тогда он отбрасывает желание к телу, влечение к телу, раболепие перед телом. 
Doing so, you’ll give up desire, affection, and subservience to the body. 

Ahañhi, bho gotama, etarahi arogo sukhī, na maṁ kiñci ābādhatī”ti.  Ведь сейчас я здоров и счастлив, и ничто не причиняет мне болезненности». 
For I am now healthy and happy, and have no afflictions.” 
Ayaṁ kho pana, māgaṇḍiya, kāyo rogabhūto gaṇḍabhūto sallabhūto aghabhūto ābādhabhūto, so tvaṁ imaṁ kāyaṁ rogabhūtaṁ gaṇḍabhūtaṁ sallabhūtaṁ aghabhūtaṁ ābādhabhūtaṁ: 
И хотя это тело, Магандия, является болезнью, опухолью, [отравленным] дротиком, бедствием, болезненностью, [всё же] в отношении этого тела ты говоришь: 
But Māgaṇḍiya, this body is a disease, a boil, a dart, a misery, an affliction. Yet you say of this body: 

Atirekaṁ kho panimassa bhoto satthuno naggiyaṁ muṇḍiyaṁ ukkuṭikappadhānaṁ kesamassulocanaṁ, yohaṁ puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasanto kāsikacandanaṁ paccanubhonto mālāgandhavilepanaṁ dhārento jātarūparajataṁ sādiyanto iminā bhotā satthārā samasamagatiko bhavissāmi abhisamparāyaṁ.  Но [ведь] это излишне для этого славного учителя – ходить голым, быть побритым, принуждать себя к сидению с охватыванием коленей руками, вырывать свои волосы и бороду – так как я, [то есть] тот, кто живёт в доме, полном детей, использует сандаловое дерево из Варанаси, носит гирлянды, [пользуется] благовониями и мазями, принимает золото и серебро, повстречаю тот же самый удел, ту же самую будущую участь, что и этот славный учитель. 
But it’s superfluous for this teacher to go naked, shaven, persisting in squatting, tearing out their hair and beard. For I’m living at home with my children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency. Yet I’ll have exactly the same destiny in the next life as this teacher. 
Atirekaṁ kho panimassa bhoto satthuno naggiyaṁ muṇḍiyaṁ ukkuṭikappadhānaṁ kesamassulocanaṁ, yohaṁ puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasanto kāsikacandanaṁ paccanubhonto mālāgandhavilepanaṁ dhārento jātarūparajataṁ sādiyanto iminā bhotā satthārā samasamagatiko bhavissāmi abhisamparāyaṁ. 
Но [ведь] это излишне для этого славного учителя – ходить голым, быть побритым, принуждать себя к сидению с охватыванием коленей руками, вырывать свои волосы и бороду – так как я, [то есть] тот, кто живёт в доме, полном детей, использует сандаловое дерево из Варанаси, носит гирлянды, [пользуется] благовониями и мазями, принимает золото и серебро, повстречаю тот же самый удел, ту же самую будущую участь, что и этот славный учитель. 
But it’s superfluous for this teacher to go naked, shaven, persisting in squatting, tearing out their hair and beard. For I’m living at home with my children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency. Yet I’ll have exactly the same destiny in the next life as this teacher. 
Atirekaṁ kho panimassa bhoto satthuno naggiyaṁ muṇḍiyaṁ ukkuṭikappadhānaṁ kesamassulocanaṁ, yohaṁ puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasanto kāsikacandanaṁ paccanubhonto mālāgandhavilepanaṁ dhārento jātarūparajataṁ sādiyanto iminā bhotā satthārā samasamagatiko bhavissāmi abhisamparāyaṁ. 
Но [ведь] это излишне для этого славного учителя – ходить голым, быть побритым, принуждать себя к сидению с охватыванием коленей руками, вырывать свои волосы и бороду – так как я, [то есть] тот, кто живёт в доме, полном детей, использует сандаловое дерево из Варанаси, носит гирлянды, [пользуется] благовониями и мазями, принимает золото и серебро, повстречаю тот же самый удел, ту же самую будущую участь, что и этот славный учитель. 
But it’s superfluous for this teacher to go naked, shaven, persisting in squatting, tearing out their hair and beard. For I’m living at home with my children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency. Yet I’ll have exactly the same destiny in the next life as this teacher. 
te na iñjanti na vipariṇamanti na aññamaññaṁ byābādhenti nālaṁ aññamaññassa sukhāya vā dukkhāya vā sukhadukkhāya vā. 
Они не двигаются и не изменяются и не мешают друг другу. Ни одно [из них] не способно [породить] удовольствие, боль, ни-удовольствие-ни-боль. 
They don’t move or deteriorate or obstruct each other. They’re unable to cause pleasure, pain, or both pleasure and pain to each other. 
Te na iñjanti na vipariṇamanti na aññamaññaṁ byābādhenti. Nālaṁ aññamaññassa sukhāya vā dukkhāya vā sukhadukkhāya vā. 
Они не двигаются и не изменяются и не мешают друг другу. Ни одно [из них] не способно [породить] удовольствие, боль, ни-удовольствие-ни-боль. 
They don’t move or deteriorate or obstruct each other. They’re unable to cause pleasure, pain, or both pleasure and pain to each other. 
Te na iñjanti na vipariṇamanti na aññamaññaṁ byābādhenti. 
 
 
Te na iñjanti na vipariṇamanti na aññamaññaṁ byābādhenti. 
 
 
Atirekaṁ kho panimassa bhoto satthuno naggiyaṁ muṇḍiyaṁ ukkuṭikappadhānaṁ kesamassulocanaṁ, yohaṁ puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasanto kāsikacandanaṁ paccanubhonto mālāgandhavilepanaṁ dhārento jātarūparajataṁ sādiyanto iminā bhotā satthārā samasamagatiko bhavissāmi abhisamparāyaṁ. 
Но [ведь] это излишне для этого славного учителя – ходить голым, быть побритым, принуждать себя к сидению с охватыванием коленей руками, вырывать свои волосы и бороду – так как я, [то есть] тот, кто живёт в доме, полном детей, использует сандаловое дерево из Варанаси, носит гирлянды, [пользуется] благовониями и мазями, принимает золото и серебро, повстречаю тот же самый удел, ту же самую будущую участь, что и этот славный учитель. 
But it’s superfluous for this teacher to go naked, shaven, persisting in squatting, tearing out their hair and beard. For I’m living at home with my children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency. Yet I’ll have exactly the same destiny in the next life as this teacher. 

Idha, bho raṭṭhapāla, ekacco ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Бывает так, господин Раттхапала, что некий человек нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
It’s when someone is sick, suffering, gravely ill. 
‘ahaṁ khomhi etarahi ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
«Я нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
‘I’m now sick, suffering, gravely ill. 
Bhavaṁ kho pana raṭṭhapālo etarahi appābādho appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya. 
Но господин Раттхапала лишён болезней и недугов. У него хорошее пищеварение, не слишком холодное, не слишком тёплое, но среднее. 
But Mister Raṭṭhapāla is now rarely ill or unwell. Your stomach digests well, being neither too hot nor too cold. 
atthi te koci anusāyiko ābādho”ti? 
Есть ли у тебя какие-либо хронические заболевания?» 
Do you have any chronic ailments?” 
“Atthi me, bho raṭṭhapāla, anusāyiko ābādho. 
«У меня хроническое заболевание нарушения ветров, господин Раттхапала. 
“Yes, I do. 

“ehi tvaṁ, samma sañjikāputta, yena bhagavā tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena bhagavato pāde sirasā vanda, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha:  «Ну же, дорогой Саньджикапутта, отправляйся к Благословенному, поклонись ему от моего имени, упав ему в ноги, спроси от моего имени, свободен ли он от болезни и недуга, здоров ли, силён ли и пребывает ли в комфортном состоянии. 
“Please, dear Sañjikāputta, go to the Buddha, and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘bodhi, bhante, rājakumāro bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti. 
 
 
“bodhi kho rājakumāro bhoto gotamassa pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati. 
 
 
‘bodhi kho rājakumāro bhoto gotamassa pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati. 
 
 
So cassa bahvābādho; 
Если бы у него было много болезней, 
If he’s unhealthy, 
yāvatakaṁ appābādhena pattabbaṁ taṁ na sampāpuṇeyya. 
он бы не достиг того, что может быть достигнуто тем, кто свободен от болезней. 
he wouldn’t achieve what he could with good health. 
So cassa appābādho; 
Если бы у него не было много болезней, 
If he’s healthy, 
yāvatakaṁ appābādhena pattabbaṁ taṁ sampāpuṇeyya. 
он бы достиг того, что может быть достигнуто тем, кто свободен от болезней. 
he’d achieve what he could with good health. 
appābādho hoti appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya; 
Далее, он свободен от болезней и недугов, обладает хорошим пищеварением, которое ни слишком холодное, ни слишком тёплое, но среднее, а также способен выдержать нагрузку от старания. 
They are rarely ill or unwell. Their stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 

“ehi tvaṁ, brāhmaṇa, yena bhagavā tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha:   «Ну же, брахман, иди к отшельнику Готаме, поклонись ему от моего имени, упав ему в ноги. Спроси от моего имени, свободен ли он от болезни и недуга, здоров ли, силён ли и пребывает ли в комфортном состоянии. 
“Please, brahmin, go to the Buddha, and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘mallikā, bhante, devī bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti; 
 
 
“mallikā, bho gotama, devī bhoto gotamassa pāde sirasā vandati; appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati; 
«Уважаемый, царица Маллика выражает почтение, припадая к ногам Благословенного. Она интересуется, свободен ли Благословенный от болезни и недуга, здоров ли, силён ли, и пребывает ли в комфортном состоянии. 
“Mister Gotama, Queen Mallikā bows with her head to your feet. She asks if you are healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 

“Yo kho, mahārāja, kāyasamācāro attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati.  «Любое телесное поведение, великий царь, которое ведёт к собственной болезненности, болезненности других, или к болезненности обоих, 
“Bodily behavior that leads to hurting yourself, hurting others, and hurting both, 
“Yo kho, mahārāja, manosamācāro attabyābādhāyapi saṁvattati, parabyābādhāyapi saṁvattati, ubhayabyābādhāyapi saṁvattati. 
«Любое умственное поведение, великий царь, которое ведёт к собственной болезненности, болезненности других, или к болезненности обоих, 
“Mental behavior that leads to hurting yourself, hurting others, and hurting both, 
“Yo kho, mahārāja, kāyasamācāro nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati. 
«Любое телесное поведение, великий царь, которое не ведёт к собственной болезненности, болезненности других, или к болезненности обоих, 
“Bodily behavior that leads to pleasing yourself, pleasing others, and pleasing both, 
“Yo kho, mahārāja, manosamācāro nevattabyābādhāyapi saṁvattati, na parabyābādhāyapi saṁvattati, na ubhayabyābādhāyapi saṁvattati. 
«Любое умственное поведение, великий царь, которое не ведёт к собственной болезненности, болезненности других, или к болезненности обоих, 
“Mental behavior that leads to pleasing yourself, pleasing others, and pleasing both, 

Bhūtapubbāhaṁ, bhante, senaṁ abbhuyyāto samāno ime ca isidattapurāṇā thapatayo vīmaṁsamāno aññatarasmiṁ sambādhe āvasathe vāsaṁ upagacchiṁ.  Однажды, когда я выехал со своей армией и проверял этих ревизоров Исидатту и Пурану, случилось так, что я поставил очень тесные казармы. 
Once it so happened that while I was leading a military campaign and testing Isidatta and Purāṇa I took up residence in a cramped house. 

“ehi tvaṁ, ambho purisa, yena bhagavā tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha:  «Ну же, брахман, иди к отшельнику Готаме, поклонись ему от моего имени, упав ему в ноги. Спроси от моего имени, свободен ли он от болезни и недуга, здоров ли, силён ли и пребывает ли в комфортном состоянии. 
“Please, mister, go to the Buddha, and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘rājā, bhante, pasenadi kosalo bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti; 
 
 
“rājā, bhante, pasenadi kosalo bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati; 
 
 
“tena hi, mahārāja, amhākampi vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha: 
«Ваше величество, поклонитесь от нашего имени Благословенному, упав ему в ноги, спросите, свободен ли он от болезни и недуга, здоров ли, силён ли и пребывает ли в комфортном состоянии». 
“Great king, since you are going to the Buddha, please bow in our name with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably.” 
‘somā ca, bhante, bhaginī sakulā ca bhaginī bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’”ti. 
 
 
“somā ca, bhante, bhaginī sakulā ca bhaginī bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī”ti. 
«Уважаемый, сёстры Сома и Сакула выражают почтение, припадая к Вашим ногам. Они интересуются, свободен ли Благословенный от болезни и недуга, здоров ли, силён ли, и пребывает ли в комфортном состоянии». 
“Sir, the sisters Somā and Sakulā bow with their heads to your feet. They ask if you are healthy and well, nimble, strong, and living comfortably.” 
‘tena hi, mahārāja, amhākampi vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha— 
 
 
somā ca bhaginī sakulā ca bhaginī bhagavato pāde sirasā vandati, appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’”ti. 
 
 
appābādho hoti appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya majjhimāya padhānakkhamāya; 
Далее, он свободен от болезней и недугов, обладает хорошим пищеварением, которое ни слишком холодное, ни слишком тёплое, но среднее, а также способен выдержать нагрузку от старания. 
They are rarely ill or unwell. Their stomach digests well, being neither too hot nor too cold, but just right, and fit for meditation. 
“Evameva kho, mahārāja, yaṁ taṁ saddhena pattabbaṁ appābādhena asaṭhena amāyāvinā āraddhavīriyena paññavatā, taṁ vata assaddho bahvābādho saṭho māyāvī kusīto duppañño pāpuṇissatīti—netaṁ ṭhānaṁ vijjatī”ti. 
«Точно также, великий царь, не может быть такого, чтобы то, что может быть достигнуто тем, кто обладает верой, кто свободен от болезни, кто честный и искренний, кто усердный, кто мудрый – было бы достигнуто тем, кто не имеет веры, имеет много болезней, кто нечестен и лжив, кто ленив, кто не мудр». 
“In the same way, there are things that must be attained by someone with faith, health, integrity, energy, and wisdom. It’s not possible for a faithless, unhealthy, deceitful, lazy, witless person to attain them.” 

So neva attabyābādhāya ceteti, na parabyābādhāya ceteti, na ubhayabyābādhāya ceteti;  Он не сидит, заняв ум [мыслями] о причинении болезненности себе, или болезненности другим, или болезненности обоим. 
He has no intention to hurt himself, hurt others, or hurt both. 
“ehi tvaṁ, māṇavaka, yena samaṇo gotamo tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena samaṇaṁ gotamaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ puccha: 
 «Ну же, брахманский ученик, иди к отшельнику Готаме и от моего имени припали к его ногам. Спроси от моего имени, свободен ли отшельник Готама от болезни и недуга, здоров ли, силён ли и пребывает ли в комфортном состоянии, 
“Here, young student, go to the ascetic Gotama and in my name bow with your head to his feet. Ask him if he is healthy and well, nimble, strong, and living comfortably. 
‘brahmāyu, bho gotama, brāhmaṇo bhavantaṁ gotamaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchatī’ti. 
 
 
“brahmāyu, bho gotama, brāhmaṇo bhavantaṁ gotamaṁ appābādhaṁ appātaṅkaṁ lahuṭṭhānaṁ balaṁ phāsuvihāraṁ pucchati; 
 
 

‘sambādho gharāvāso rajopatho abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

Atha kho dhanañjāni brāhmaṇo aparena samayena ābādhiko ahosi dukkhito bāḷhagilāno.  И спустя какое-то время брахман Дхананьджани стал нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
Some time later Dhanañjāni became sick, suffering, gravely ill. 
‘dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
«Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
‘Sir, the brahmin Dhanañjāni is sick, suffering, gravely ill. 
‘dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
«Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
‘Sir, the brahmin Dhanañjāni is sick, suffering, gravely ill. 
“dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
 
 
“dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
 
 
‘dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
«Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
‘Sir, the brahmin Dhanañjāni is sick, suffering, gravely ill. 
“dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno, 
«Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
“Sir, the brahmin Dhanañjāni is sick, suffering, gravely ill. 

na sambādhe na methune.  Ни в гениталиях иль способах соитий. 
not by groin nor by genitals, 
na sambādhe na methune → na sambādhā na methunā (mr) 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

So taṁ purisaṁ tassa gāmassa vā nigamassa vā khematañca subhikkhatañca appābādhatañca puccheyya;  Он спросил бы того человека о том, не случилось ли чего с людьми той деревни или города, благоденствуют ли они, здоровы ли, 
They would ask about whether their village was safe, with plenty of food and little disease, 
tassa so puriso tassa gāmassa vā nigamassa vā khematañca subhikkhatañca appābādhatañca saṁseyya. 
и другой человек рассказал бы ему новости. 
and the other person would tell them the news. 

Idha, bhikkhave, asappuriso attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti.  Нечистый человек намеревается [делать что-либо] ради собственной болезненности, ради болезненности других, ради болезненности обоих. 
It’s when an untrue person intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. 
Idha, bhikkhave, asappuriso attabyābādhāyapi manteti, parabyābādhāyapi manteti, ubhayabyābādhāyapi manteti. 
Вот нечистый человек советует ради собственной болезненности, ради болезненности других, ради болезненности обоих. 
It’s when an untrue person offers counsel that hurts themselves, hurts others, and hurts both. 
Idha, bhikkhave, sappuriso nevattabyābādhāya ceteti, na parabyābādhāya ceteti, na ubhayabyābādhāya ceteti. 
Чистый человек не намеревается [делать что-либо] ради собственной болезненности, ради болезненности других, ради болезненности обоих. 
It’s when a true person doesn’t intend to hurt themselves, hurt others, and hurt both. 
Idha, bhikkhave, sappuriso nevattabyābādhāya manteti, na parabyābādhāya manteti, na ubhayabyābādhāya manteti. 
Вот чистый человек не советует ради собственной болезненности, ради болезненности других, ради болезненности обоих. 
It’s when a true person offers counsel that doesn’t hurt themselves, hurt others, and hurt both. 

“sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
“Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati; sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā; bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgaṁ ahīnindriyaṁ.  «Когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, в ней более не возникало какой-либо болезненности. Она пребывала в блаженстве и была свободна от телесного утомления. Она видела бодхисатту в своей утробе со всеми частями его тела, со всеми способностями [органов чувств]. 
‘When the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty. 
Evameva kho, ānanda, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati; sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā; bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgaṁ ahīnindriyan’ti. 
Точно также, когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, в ней более не возникало какой-либо болезненности. Она пребывала в блаженстве и была свободна от телесного утомления. И она видела бодхисатту в своей утробе со всеми частями его тела, со всеми способностями [органов чувств]. 
In the same way, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty.’ 

nābhijānāmi ābādhaṁ uppannapubbaṁ, antamaso gaddūhanamattampi …  чтобы болезнь возникала во мне на более долгий промежуток времени, чем за который можно подоить корову… 
being ill, even for as long as it takes to pull a cow’s udder … 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

So ca hoti dubbaṇṇo duddasiko okoṭimako bavhābādho kāṇo vā kuṇī vā khujjo vā pakkhahato vā na lābhī annassa pānassa vatthassa yānassa mālāgandhavilepanassa seyyāvasathapadīpeyyassa.  И он [будет] безобразным, непривлекательным, уродливым, больным, слепым, калекой, хромым, парализованным. Он не [будет] получать еду, напитки, одежду, средства передвижения, гирлянды, благовония и мази, постели, жилища, светильники. 
And they’d be ugly, unsightly, deformed, sickly—one-eyed, crippled, lame, or half-paralyzed. They don’t get to have food, drink, clothes, and vehicles; garlands, fragrance, and makeup; or bed, house, and lighting. 
bavhābādho → bahvābādho (sya-all, mr) 
Puna caparaṁ, bhikkhave, rājā cakkavattī appābādho hoti appātaṅko samavepākiniyā gahaṇiyā samannāgato nātisītāya nāccuṇhāya ativiya aññehi manussehi. 
Далее, царь-миродержец свободен от болезней и недугов, обладает хорошим пищеварением – ни слишком холодным, ни слишком горячим. Он превосходит в этом отношении других людей. 
Furthermore, he is rarely ill or unwell, and his stomach digests well, being neither too hot nor too cold, more so than other people. 

‘ambho purisa, na tvaṁ addasa manussesu itthiṁ vā purisaṁ vā ābādhikaṁ dukkhitaṁ bāḷhagilānaṁ sake muttakarīse palipannaṁ semānaṁ aññehi vuṭṭhāpiyamānaṁ aññehi saṁvesiyamānan’ti?  «Почтенный, неужели ты ни разу не видел в мире мужчину или женщину – поражённую болезнью, нездоровую, серьёзно больную – лежащую запачканной в собственных испражнениях и моче, которую поднимают одни, а кладут другие?» 
‘Mister, did you not see among human beings a woman or a man, sick, suffering, gravely ill, collapsed in their own urine and feces, being picked up by some and put down by others?’ 

dissanti bavhābādhā, dissanti appābādhā;  с многими болезнями и немногими болезнями; 
sickly and healthy, 
bavhābādhā → bahvābādhā (sya-all, km, mr) 
No ce kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati, sace manussattaṁ āgacchati yattha yattha paccājāyati bavhābādho hoti. 
Но если после разрушения тела после смерти он не возрождается в неблагоприятных условиях, в дурном уделе, в низшем мире, в аду, то, если возвращается в мир людей, где бы ни рождался, он много болеет. 
or if they return to the human realm, they’re sickly … 
Bavhābādhasaṁvattanikā esā, māṇava, paṭipadā yadidaṁ— 
Это, юноша, путь, который ведёт ко множеству болезней, а именно, 
 
No ce kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati, sace manussattaṁ āgacchati yattha yattha paccājāyati appābādho hoti. 
Но если после разрушения тела после смерти, он не возрождается в благом уделе, в божественном мире, то, если возвращается в мир людей, где бы ни рождался, у него мало болезней. 
or if they return to the human realm, they’re healthy … 
Appābādhasaṁvattanikā esā, māṇava, paṭipadā yadidaṁ— 
Это, юноша, путь, который ведёт к небольшому числу болезней, а именно, 
 
bavhābādhasaṁvattanikā paṭipadā bavhābādhattaṁ upaneti, appābādhasaṁvattanikā paṭipadā appābādhattaṁ upaneti; 
путь, ведущий ко многим болезням, приводит ко многим болезням, путь, ведущий к немногим болезням, приводит к немногим болезням; 
sickly or healthy, 

Tena kho pana samayena anāthapiṇḍiko gahapati ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  И тогда домохозяин Анатхапиндика был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
Now at that time the householder Anāthapiṇḍika was sick, suffering, gravely ill. 
‘anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
«Уважаемый, домохозяин Анатхапиндика нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
‘Sir, the householder Anāthapiṇḍika is sick, suffering, gravely ill. 
‘anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
«Уважаемый, домохозяин Анатхапиндика нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
‘Sir, the householder Anāthapiṇḍika is sick, suffering, gravely ill. 
“anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
 
 
“anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
 
 

Tena kho pana samayena āyasmā channo ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  И тогда достопочтенный Чханна был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
Now at that time Venerable Channa was sick, suffering, gravely ill. 

Bahūhi tattha sambādhā,  Ведь много существует в этом затруднений, 
for it has many narrow passes 

“Sambādhe vata okāsaṁ,  «Обширной мудростью он наделён, и он нашёл 
“The opening amid confinement 
“Sambādhe vāpi vindanti, 
«Её находят посреди ограничений, 
“Even amid confinement they discover,” 

Sambādhapaṭipannosmi,  Попал я в плен, 
I’ve wandered into confinement: 

Sambādhapaṭipannosmi,  Попал я в плен, 
I’ve wandered into confinement: 

“Dujjānaṁ kho etaṁ, mahārāja, tayā gihinā kāmabhoginā puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasantena kāsikacandanaṁ paccanubhontena mālāgandhavilepanaṁ dhārayantena jātarūparajataṁ sādiyantena: ‘ime vā arahanto, ime vā arahattamaggaṁ samāpannā’ti.  «Великий царь, тебе, мирянину, который наслаждается чувственными удовольствиями, пребывает в доме, полном детей, наслаждается сандаловым деревом из Каси, носит гирлянды, пользуется благовониями и мазями, принимает золото и серебро, трудно знать об этом: „Эти — араханты, или эти — те, кто вступил на путь к арахантству“. 
“Great king, as a layman enjoying sensual pleasures, living at home with your children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency, it’s hard for you to know who is perfected or on the path to perfection. 
‘dujjānaṁ kho etaṁ, mahārāja, tayā gihinā kāmabhoginā puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasantena kāsikacandanaṁ paccanubhontena mālāgandhavilepanaṁ dhārayantena jātarūparajataṁ sādiyantena: 
„Великий царь, тебе, мирянину… кто мудр, а не тем, кто не мудр“. 
 

So ca hoti dubbaṇṇo duddasiko okoṭimako bavhābādho kāṇo vā kuṇī vā khañjo vā pakkhahato vā, na lābhī annassa pānassa vatthassa yānassa mālāgandhavilepanassa seyyāvasathapadīpeyyassa.  И он безобразен, некрасив, уродлив, одолеваем хроническими болезнями — плохо видит, калека, хромой или парализованный. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища и лампы. 
And they’re ugly, unsightly, deformed, sickly—one-eyed, crippled, lame, or half-paralyzed. They don’t get to have food, drink, clothes, and vehicles; garlands, fragrance, and makeup; or bed, house, and lighting. 
bavhābādho → bahvābādho (sya-all, pts1ed, mr) 
So ca kho hoti dubbaṇṇo duddasiko okoṭimako bavhābādho, kāṇo vā kuṇī vā khañjo vā pakkhahato vā, na lābhī annassa pānassa vatthassa yānassa mālāgandhavilepanassa seyyāvasathapadīpeyyassa. 
И он безобразен, некрасив, уродлив, одолеваем хроническими болезнями — плохо видит, калека, хромой или парализованный. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища и лампы. 
And they’re ugly, unsightly, deformed, sickly—one-eyed, crippled, lame, or half-paralyzed. They don’t get to have food, drink, clothes, and vehicles; garlands, fragrance, and makeup; or bed, house, and lighting. 

Tena taṁ bādhayissāmi,  Посредством этого поймаю я тебя: 
I’ll bind you with it— 

Tena kho pana samayena kokāliko bhikkhu ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  В то время монах Кокалика был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
Now at that time the mendicant Kokālika was sick, suffering, gravely ill. 

Atha kho kokāliko bhikkhu teneva ābādhena kālamakāsi.  И тогда из-за этой болезни монах Кокалика скончался, 
Then the mendicant Kokālika died of that illness. 

Tena kho pana samayena bhagavā vātehābādhiko hoti;  И в то время Благословенный был одолеваем [нарушением] ветров, ",  
Now at that time the Buddha was afflicted by winds. 
vātehābādhiko muni; 
Мудрец, одолеваем [нарушением] ветров. ",  
the sage is afflicted by winds. 
Atha kho bhagavato ābādho paṭippassambhi. 
И затем болезнь Благословенного отступила. ",  
Then the Buddha’s illness died down. 

“bhūtapubbaṁ, bhikkhave, vepacitti asurindo ābādhiko ahosi dukkhito bāḷhagilāno.  “Once upon a time, mendicants, Vepacitti, lord of titans, was sick, suffering, gravely ill. 

‘sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  «Домохозяйская жизнь тесная и пыльная. Бездомная жизнь подобна бескрайним просторам. 
‘Life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

Rūpañca hidaṁ, bhikkhave, attā abhavissa, nayidaṁ rūpaṁ ābādhāya saṁvatteyya, labbhetha ca rūpe:  Если материя, монахи, была бы сущностью, то материя не подвергалась бы недугу, и получилось бы с материей: 
For if form were self, it wouldn’t lead to affliction. And you could compel form: 
Yasmā ca kho, bhikkhave, rūpaṁ anattā, tasmā rūpaṁ ābādhāya saṁvattati, na ca labbhati rūpe: 
Но поскольку, монахи, материя не-сущность, то материя подвергается недугу, и не получается с материей: 
But because form is not-self, it leads to affliction. And you can’t compel form: 
Vedanā ca hidaṁ, bhikkhave, attā abhavissa, nayidaṁ vedanā ābādhāya saṁvatteyya, labbhetha ca vedanāya: 
Если чувствование, монахи, было бы сущностью, то чувствование не подвергалось бы недугу, и получилось бы с чувствованием: 
 
Yasmā ca kho, bhikkhave, vedanā anattā, tasmā vedanā ābādhāya saṁvattati, na ca labbhati vedanāya: 
Но поскольку, монахи, чувствование не-сущность, то чувствование подвергается недугу, и не получается с чувствованием: 
 
Saṅkhārā ca hidaṁ, bhikkhave, attā abhavissaṁsu, nayidaṁ saṅkhārā ābādhāya saṁvatteyyuṁ, labbhetha ca saṅkhāresu: 
Если отождествления, монахи, были бы сущностью, то отождествления не подвергались бы недугу, и получилось бы с отождествлениями: 
 
Yasmā ca kho, bhikkhave, saṅkhārā anattā, tasmā saṅkhārā ābādhāya saṁvattanti, na ca labbhati saṅkhāresu: 
Но поскольку, монахи, отождествления не-сущность, то отождествления подвергаются недугу, и не получается с отождествлениями: 
 
Viññāṇañca hidaṁ, bhikkhave, attā abhavissa, nayidaṁ viññāṇaṁ ābādhāya saṁvatteyya, labbhetha ca viññāṇe: 
Если внимание, монахи, было бы сущностью, то это внимание не подвергалось бы недугу, и получилось бы со вниманием: 
For if consciousness were self, it wouldn’t lead to affliction. And you could compel consciousness: 
Yasmā ca kho, bhikkhave, viññāṇaṁ anattā, tasmā viññāṇaṁ ābādhāya saṁvattati, na ca labbhati viññāṇe: 
Но поскольку, монахи, внимание не-сущность, то внимание подвержено недугу, и не получается со вниманием: 
But because consciousness is not-self, it leads to affliction. And you can’t compel consciousness: 

Tena kho pana samayena āyasmā vakkali kumbhakāranivesane viharati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time Venerable Vakkali was staying in a potter’s shed, and he was sick, suffering, gravely ill. 
‘vakkali, bhante, bhikkhu ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno, so bhagavato pāde sirasā vandatī’ti. 
‘Sir, the mendicant Vakkali is sick, suffering, and gravely ill. He bows with his head to your feet.’ 
“vakkali, bhante, bhikkhu ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno, so bhagavato pāde sirasā vandati; 
 
‘vakkali, bhante, bhikkhu ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
‘Sir, the mendicant Vakkali is sick, suffering, gravely ill. 
“vakkali, bhante, bhikkhu ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno; 
 

Tena kho pana samayena āyasmā assaji kassapakārāme viharati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time Venerable Assaji was staying in a monastery built by a Kassapa, and he was sick, suffering, gravely ill. 
‘assaji, bhante, bhikkhu ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
‘Sir, the mendicant Assaji is sick, suffering, gravely ill. 
“assaji, bhante, bhikkhu ābādhiko …pe… 
 

Tena kho pana samayena āyasmā khemako badarikārāme viharati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time Venerable Khemaka was staying in the Jujube Tree Monastery, and he was sick, suffering, gravely ill. 

“Sīlavatāvuso, koṭṭhika, bhikkhunā pañcupādānakkhandhā aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā.  “Reverend Koṭṭhita, an ethical mendicant should rationally apply the mind to the five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
Sīlavatāvuso, koṭṭhika, bhikkhunā ime pañcupādānakkhandhā aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā. 
An ethical mendicant should rationally apply the mind to these five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 
“Arahatāpi kho, āvuso koṭṭhika, ime pañcupādānakkhandhe aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā. 
“Reverend Koṭṭhita, a perfected one should also rationally apply the mind to the five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

“Arahatāpi khvāvuso koṭṭhika, ime pañcupādānakkhandhā aniccato dukkhato rogato gaṇḍato sallato aghato ābādhato parato palokato suññato anattato yoniso manasi kātabbā.  “Reverend Koṭṭhita, a perfected one should rationally apply the mind to the five grasping aggregates as impermanent, as suffering, as diseased, as a boil, as a dart, as misery, as an affliction, as alien, as falling apart, as empty, as not-self. 

te na iñjanti, na vipariṇamanti, na aññamaññaṁ byābādhenti; nālaṁ aññamaññassa sukhāya vā dukkhāya vā sukhadukkhāya vā.  Они не двигаются и не изменяются и не мешают друг другу. Ни одно из них не может стать причиной удовольствия, боли. 
They don’t move or deteriorate or obstruct each other. They’re unable to cause pleasure, pain, or both pleasure and pain to each other. 
te na iñjanti, na vipariṇamanti, na aññamaññaṁ byābādhenti; nālaṁ aññamaññassa sukhāya vā dukkhāya vā sukhadukkhāya vā. 
Поэтому здесь нет ни убийцы, ни палача, ни слушающего, ни говорящего, ни знающего, ни объявляющего. 
They don’t move or deteriorate or obstruct each other. They’re unable to cause pleasure, pain, or both pleasure and pain to each other. 

“amukasmiṁ, bhante, vihāre aññataro bhikkhu navo appaññāto ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  “Sir, in such and such a monastery there’s a mendicant who is junior and not well-known. He’s sick, suffering, gravely ill. 

“amukasmiṁ, bhante, vihāre aññataro bhikkhu navo appaññāto ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  “Sir, in such and such a monastery there’s a mendicant who is junior and not well-known. He’s sick, suffering, gravely ill. 

Tena kho pana samayena yena āyasmā channo ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time Venerable Channa was sick, suffering, gravely ill. 

Evameva kho, bhikkhave, chayime baḷisā lokasmiṁ anayāya sattānaṁ vadhāya pāṇinaṁ.  In the same way, there are these six hooks in the world that mean tragedy and slaughter for living creatures. 
vadhāya → vyābādhāya (bj, pts1ed) 

Ayaṁ vuccatāvuso, bhikkhu rūpādhibhūto, saddādhibhūto, gandhādhibhūto, rasādhibhūto, phoṭṭhabbādhibhūto, dhammādhibhūto, adhibhūto, anadhibhū, adhibhaṁsu naṁ pāpakā akusalā dhammā saṅkilesikā ponobhavikā sadarā dukkhavipākā āyatiṁ jātijarāmaraṇiyā.  Плохие, неблагие состояния сокрушили его; состояния, которые загрязняют, которые ведут к новому существованию, которые приносят беду, кончаются страданием, ведут к будущему рождению, старению и смерти. 
This is called a mendicant who has been mastered by sights, sounds, smells, tastes, touches, and ideas. They’re mastered, not a master. Bad, unskillful qualities have mastered them, which are corrupting, leading to future lives, hurtful, and resulting in suffering and future rebirth, old age, and death. 
Ayaṁ vuccatāvuso, bhikkhu rūpādhibhū, saddādhibhū, gandhādhibhū, rasādhibhū, phoṭṭhabbādhibhū, dhammādhibhū, adhibhū, anadhibhūto, adhibhosi te pāpake akusale dhamme saṅkilesike ponobhavike sadare dukkhavipāke āyatiṁ jātijarāmaraṇiye. 
Такой, друзья, зовётся монахом, который сокрушает формы… звуки… запахи… вкусы… тактильные ощущения… ментальные феномены – он сокрушает, а не его сокрушают. Он сокрушил плохие, неблагие состояния, которые загрязняют, которые ведут к новому существованию, которые приносят беду, кончаются страданием, ведут к будущему рождению, старению и смерти. 
This is called a mendicant who has mastered sights, sounds, smells, tastes, touches, and ideas. They’re a master, not mastered. Bad, unskillful qualities have been mastered by them, which are corrupting, leading to future lives, hurtful, and resulting in suffering and future rebirth, old age, and death. 

“idaṁ bhavanto passantu, yāva ujuko cāyaṁ citto gahapati, yāva asaṭho cāyaṁ citto gahapati, yāva amāyāvī cāyaṁ citto gahapati, vātaṁ vā so jālena bādhetabbaṁ maññeyya, yo vitakkavicāre nirodhetabbaṁ maññeyya, sakamuṭṭhinā vā so gaṅgāya sotaṁ āvāretabbaṁ maññeyya, yo vitakkavicāre nirodhetabbaṁ maññeyyā”ti.  «Посмотрите-ка, уважаемые! Как прямолинеен этот домохозяин Читта! Как честен и открыт! Тот, кто думает, что направление и удержание [ума] можно остановить, мог бы пофантазировать о том, что способен поймать сетью ветер или же остановить поток реки Ганг своим кулаком». 
“See, good sirs, how straightforward this householder Citta is! He’s not devious or deceitful at all. To imagine that you can stop placing the mind and keeping it connected would be like imagining that you can catch the wind in a net, or dam the Ganges river with your own hand.” 

Tena kho pana samayena citto gahapati ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  И тогда домохозяин Читта был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. 
Now at that time the householder Citta was sick, suffering, gravely ill. 

‘mā heva ciravāsissa kumārassa kiñci ābādhayitthā’”ti.  «Надеюсь Чираваси не заболел!». 
‘I hope nothing’s wrong with Ciravāsi!’” 
ābādhayitthā’”ti → ābādhayethāti (sya-all, km, mr); ābādhayessati (pts1ed) 

Yaṁ ratto rāgādhikaraṇaṁ attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti.  Вот некий человек переполнен жаждой, и по этой причине он устремляется к собственному несчастью, к несчастью других, к несчастью обоих. 
A greedy person, because of greed, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. 
Rāge pahīne nevattabyābādhāya ceteti, na parabyābādhāya ceteti, na ubhayabyābādhāya ceteti. 
Когда жажда отброшена, он не устремляется ни к собственному несчастью, ни к несчастью других, ни к несчастью обоих. 
When they’ve given up greed they don’t have such intentions. 
Yaṁ duṭṭho dosādhikaraṇaṁ attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti. 
Вот некий человек переполнен злобой, и по этой причине он устремляется к собственному несчастью, к несчастью других, к несчастью обоих. 
A hateful person, because of hate, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. 
Dose pahīne nevattabyābādhāya ceteti, na parabyābādhāya ceteti, na ubhayabyābādhāya ceteti. 
Когда злоба отброшена, он не устремляется ни к собственному несчастью, ни к несчастью других, ни к несчастью обоих. 
When they’ve given up hate they don’t have such intentions. 
Yaṁ mūḷho mohādhikaraṇaṁ attabyābādhāyapi ceteti, parabyābādhāyapi ceteti, ubhayabyābādhāyapi ceteti. 
Вот некий человек переполнен заблуждением, и по этой причине он устремляется к собственному несчастью, к несчастью других, к несчастью обоих. 
A deluded person, because of delusion, intends to hurt themselves, hurt others, and hurt both. 
Mohe pahīne nevattabyābādhāya ceteti, na parabyābādhāya ceteti, na ubhayabyābādhāya ceteti. 
Когда заблуждение отброшено, он не устремляется ни к собственному несчастью, ни к несчастью других, ни к несчастью обоих. 
When they’ve given up delusion they don’t have such intentions. 

Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā?  Если слова этого почтенного учителя правдивы, тем не менее, для меня является бесспорным то, что я не притесняю ни слабого, ни сильного. 
If what this good teacher says is true, it’s a safe bet for me to not hurt any creature firm or frail. 
Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā? 
Если слова этого почтенного учителя правдивы, тем не менее, для меня является бесспорным то, что я не притесняю ни слабого, ни сильного. 
If what this good teacher says is true, it’s a safe bet for me to not hurt any creature firm or frail. 
Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā? 
Если слова этого почтенного учителя правдивы, тем не менее, для меня является бесспорным то, что я не притесняю ни слабого, ни сильного…» 
If what this good teacher says is true, it’s a safe bet for me to not hurt any creature firm or frail. 
Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā? 
Если слова этого почтенного учителя правдивы, тем не менее, для меня является бесспорным то, что я не притесняю ни слабого, ни сильного…»… 
If what this good teacher says is true, it’s a safe bet for me to not hurt any creature firm or frail. 
Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā? 
 
 
Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā? 
 
 
Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā? 
 
 
Sace tassa bhoto satthuno saccaṁ vacanaṁ, apaṇṇakatāya mayhaṁ, yvāhaṁ na kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā? 
 
‘If what this good teacher says is true, it’s a safe bet for me to not hurt any creature firm or frail. 

Tena kho pana samayena āyasmā mahākassapo pippaliguhāyaṁ viharati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time Venerable Mahākassapa was staying in the Pipphali cave, and he was sick, suffering, gravely ill. 
Vuṭṭhahi cāyasmā mahākassapo tamhā ābādhā. 
And that’s how he recovered from that illness. 
Tathāpahīno cāyasmato mahākassapassa so ābādho ahosīti. 
" 

Tena kho pana samayena āyasmā mahāmoggallāno gijjhakūṭe pabbate viharati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time Venerable Mahāmoggallāna was staying on the Vulture’s Peak mountain, and he was sick, suffering, gravely ill. 
Vuṭṭhahi cāyasmā mahāmoggallāno tamhā ābādhā. 
And that’s how he recovered from that illness. 
Tathāpahīno cāyasmato mahāmoggallānassa so ābādho ahosīti. 
" 

Tena kho pana samayena bhagavā ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time he was sick, suffering, gravely ill. 
Vuṭṭhahi ca bhagavā tamhā ābādhā. 
And that’s how the Buddha recovered from that illness. 
Tathāpahīno ca bhagavato so ābādho ahosīti. 
" 

Tatra, bhikkhave, luddā makkaṭavīthīsu lepaṁ oḍḍenti makkaṭānaṁ bādhanāya.  There hunters lay snares of tar on the monkey trails to catch the monkeys. 

Atha kho bhagavato vassūpagatassa kharo ābādho uppajji, bāḷhā vedanā vattanti māraṇantikā.  After the Buddha had commenced the rainy season residence, he fell severely ill, struck by dreadful pains, close to death. 
Yannūnāhaṁ imaṁ ābādhaṁ vīriyena paṭipaṇāmetvā jīvitasaṅkhāraṁ adhiṭṭhāya vihareyyan”ti. 
Why don’t I forcefully suppress this illness, stabilize the life force, and live on?” 
Atha kho bhagavā taṁ ābādhaṁ vīriyena paṭipaṇāmetvā jīvitasaṅkhāraṁ adhiṭṭhāya vihāsi. 
So that is what he did. 
Atha kho bhagavato so ābādho paṭippassambhi. 
Then the Buddha’s illness died down. 

Tena kho pana samayena āyasmā sāriputto magadhesu viharati nālakagāmake ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  At that time Venerable Sāriputta was staying in the Magadhan lands near the little village of Nālaka, and he was sick, suffering, gravely ill. 
Atha kho āyasmā sāriputto teneva ābādhena parinibbāyi. 
Then Venerable Sāriputta was fully extinguished from that sickness. 

Tena kho pana samayena sirivaḍḍho gahapati ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time the householder Sirivaḍḍha was sick, suffering, gravely ill. 
‘sirivaḍḍho, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
‘Sir, the householder Sirivaḍḍha is sick, suffering, gravely ill. 
“sirivaḍḍho, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno, so āyasmato ānandassa pāde sirasā vandati. 
 

Tena kho pana samayena mānadinno gahapati ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time the householder Mānadinna was sick, suffering, gravely ill. 

Ekaṁ samayaṁ āyasmā anuruddho sāvatthiyaṁ viharati andhavanasmiṁ ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.  At one time Venerable Anuruddha was staying near Sāvatthī in the Dark Forest. And he was sick, suffering, gravely ill. 

Tena kho pana samayena dīghāvu upāsako ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time the lay follower Dīghāvu was sick, suffering, gravely ill. 
‘dīghāvu, bhante, upāsako ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno. 
‘Sir, the lay follower Dīghāvu is sick, suffering, gravely ill. 
“dīghāvu, bhante, upāsako ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno. 
 

“Tasmātiha, thapatayo, sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā.  “Well then, chamberlains, life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 
“Atthi kho no, bhante, etamhā sambādhā añño sambādho sambādhataro ceva sambādhasaṅkhātataro cā”ti. 
“Sir, for us there is something that’s even more cramped than that, and is considered as such.” 
“Katamo pana vo, thapatayo, etamhā sambādhā añño sambādho sambādhataro ceva sambādhasaṅkhātataro cā”ti? 
“What is that?” 
Ayaṁ kho no, bhante, etamhā sambādhā añño sambādho sambādhataro ceva sambādhasaṅkhātataro cā”ti. 
This is that thing that’s even more cramped than that, and is considered as such.” 
“Tasmātiha, thapatayo, sambādho gharāvāso rajāpatho, abbhokāso pabbajjā. 
“Well then, chamberlains, life at home is cramped and dirty, life gone forth is wide open. 

puttasambādhasayanaṁ ajjhāvaseyyāma, kāsikacandanaṁ paccanubhaveyyāma, mālāgandhavilepanaṁ dhāreyyāma, jātarūparajataṁ sādiyeyyāma, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjeyyāma.  We wish to live at home with our children; to use sandalwood imported from Kāsi; to wear garlands, fragrance, and makeup; and to accept gold and currency. And when our body breaks up, after death, we wish to be reborn in a good place, a heavenly realm. 
Tesaṁ no bhavaṁ gotamo amhākaṁ evaṅkāmānaṁ evaṁchandānaṁ evaṁadhippāyānaṁ tathā dhammaṁ desetu yathā mayaṁ puttasambādhasayanaṁ ajjhāvaseyyāma …pe… sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjeyyāmā”ti. 
Given that we have such wishes, may the Buddha teach us the Dhamma so that we may achieve them.” 

“idaṁ, bhante, kapilavatthu iddhañceva phītañca bāhujaññaṁ ākiṇṇamanussaṁ sambādhabyūhaṁ.  “Sir, this Kapilavatthu is successful and prosperous, populous, full of people, with cramped cul-de-sacs. 

“idaṁ, bhante, kapilavatthu iddhañceva phītañca bāhujaññaṁ ākiṇṇamanussaṁ sambādhabyūhaṁ.  “Sir, this Kapilavatthu is successful and prosperous, populous, full of people, with cramped cul-de-sacs. 

Tena kho pana samayena anāthapiṇḍiko gahapati ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time the householder Anāthapiṇḍika was sick, suffering, gravely ill. 
‘anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
‘Sir, the householder Anāthapiṇḍika is sick, suffering, gravely ill. 
“Anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
 

Tena kho pana samayena anāthapiṇḍiko gahapati ābādhiko hoti dukkhito bāḷhagilāno.  Now at that time the householder Anāthapiṇḍika was sick, suffering, gravely ill. 
‘anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
‘Sir, the householder Anāthapiṇḍika is sick, suffering, gravely ill. 
“anāthapiṇḍiko, bhante, gahapati ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. 
 

Na ca kho panāhaṁ kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā.  But I don’t hurt any creature firm or frail. 
Na kho panāhaṁ kiñci byābādhemi tasaṁ vā thāvaraṁ vā. 
But I don’t hurt any creature firm or frail. 

“Na kho netaṁ, bhante, sukaraṁ amhehi puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasantehi kāsikacandanaṁ paccanubhontehi mālāgandhavilepanaṁ dhārayantehi jātarūparajataṁ sādiyantehi—  “Sir, we live at home with our children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency. 

sappaññena upāsakena sappañño upāsako ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno ovaditabbo”ti.  how a wise lay follower should advise another wise lay follower who is sick, suffering, gravely ill.” 
“Sappaññena, mahānāma, upāsakena sappañño upāsako ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno catūhi assāsanīyehi dhammehi assāsetabbo: 
“Mahānāma, a wise lay follower should put at ease another wise lay follower who is sick, suffering, gravely ill with four consolations. 
Sappaññena, mahānāma, upāsakena sappañño upāsako ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno imehi catūhi assāsanīyehi dhammehi assāsetvā evamassa vacanīyo: 
When a wise lay follower has put at ease another wise lay follower who is sick, suffering, gravely ill with these four consolations, they should say: