… Bhikkhunovādakānaṁ yadidaṁ nandako.  …среди монахов, которые наставляют монахинь, является Нандака». 
… who advise the nuns is Nandaka. 
… Indriyesu guttadvārānaṁ yadidaṁ nando. 
…среди монахов, которые [лучше других] охраняют двери органов чувств, является Нанда». 
… who guard the sense doors is Nanda. 

… Jhāyīnaṁ yadidaṁ nandā.  …среди монахинь, которые медитируют, является Нанда». 
… who practice absorption is Nandā. 

‘tādisī homi yādisī khujjuttarā ca upāsikā veḷukaṇḍakiyā ca nandamātā’ti.  «Пусть я стану такой, как мирянки Кхудджуттара и Велукандакия, мать Нанды!» – 
‘May I be like the laywomen Khujjuttarā and Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother!’ 
Esā, bhikkhave, tulā etaṁ pamāṇaṁ mama sāvikānaṁ upāsikānaṁ yadidaṁ khujjuttarā ca upāsikā veḷukaṇḍakiyā ca nandamātā”ti. 
поскольку таков эталон и мерило для моих мирянок-учениц, то есть, мирянка Кхудджуттара и Велукандакия, мать Нанды». 
These are a standard and a measure for my female lay disciples, that is, the laywomen Khujjuttarā and Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother.” 

Nandino devalokasmiṁ,  Все те, кто наслаждений чувств желают, 
they delight in the heavenly realm, 

ekaṁ samayaṁ āyasmā nandako sāvatthiyaṁ viharati pubbārāme migāramātupāsāde.  Однажды Достопочтенный Нандака пребывал в Саваттхи в особняке Мигараматы в Восточном Парке. 
Now at that time Venerable Nandaka was staying near Sāvatthī in the stilt longhouse of Migāra’s mother in the Eastern Monastery. 
Atha kho sāḷho ca migāranattā sāṇo ca sekhuniyanattā yenāyasmā nandako tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ nandakaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho sāḷhaṁ migāranattāraṁ āyasmā nandako etadavoca: 
И тогда Салха, внук Мигары, а также Рохана, внук Пекхунии, подошли к Достопочтенному Нандаке, поклонились ему и сели рядом. Тогда Достопочтенный Нандака сказал Салхе: 
Then Sāḷha, Migāra’s grandson, and Rohaṇa, Pekhuṇiya’s grandson went up to Venerable Nandaka, bowed, and sat down to one side. Then Venerable Nandaka said to Sāḷha: 

Nandino devalokasmiṁ,  [И после, проявившись] в мире дэвов, 
they delight in the heavenly realm, 

Nandino devalokasmiṁ,  [И после, проявившись] в мире дэвов, 
 

Nandino devalokasmiṁ,  [И после, проявившись] в мире дэвов, 
they delight in the heavenly realm, 

Nandino devalokasmiṁ,  [И после, проявившись] в мире дэвов, 
 

‘tādisā homi yādisā khujjuttarā ca upāsikā veḷukaṇḍakiyā ca nandamātā’ti.  «Пусть я стану такой, как мирянки Кхудджуттара и Велукандакия, мать Нанды!» – 
‘May I be like the laywomen Khujjuttarā and Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother!’ 
Esā, bhikkhave, tulā etaṁ pamāṇaṁ mama sāvikānaṁ upāsikānaṁ, yadidaṁ khujjuttarā ca upāsikā veḷukaṇḍakiyā ca nandamātā”ti. 
поскольку таков эталон и мерило для моих мирянок-учениц, то есть, мирянка Кхудджуттара и Велукандакия, мать Нанды». 
These are a standard and a measure for my female lay disciples, that is, the laywomen Khujjuttarā and Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother.” 

Cattārome, ānanda, atthavase sampassamāno pāpabhikkhu saṅghabhedena nandati.  Видя эти четыре преимущества, Ананда, порочный монах радуется расколу в Сангхе. 
A bad monk sees four reasons to relish schism in the Saṅgha. 
Idaṁ, ānanda, paṭhamaṁ atthavasaṁ sampassamāno pāpabhikkhu saṅghabhedena nandati. 
Видя это первое преимущество, порочный монах радуется расколу в Сангхе. 
A bad monk sees this as the first reason to relish schism in the Saṅgha. 
Idaṁ, ānanda, dutiyaṁ atthavasaṁ sampassamāno pāpabhikkhu saṅghabhedena nandati. 
Видя это второе преимущество, порочный монах радуется расколу в Сангхе. 
A bad monk sees this as the second reason to relish schism in the Saṅgha. 
Idaṁ, ānanda, tatiyaṁ atthavasaṁ sampassamāno pāpabhikkhu saṅghabhedena nandati. 
Видя это третье преимущество, порочный монах радуется расколу в Сангхе. 
A bad monk sees this as the third reason to relish schism in the Saṅgha. 
Idaṁ, ānanda, catutthaṁ atthavasaṁ sampassamāno pāpabhikkhu saṅghabhedena nandati. 
Видя это четвёртое преимущество, порочный монах радуется расколу в Сангхе. 
A bad monk sees this as the fourth reason to relish schism in the Saṅgha. 
Ime kho, ānanda, cattāro atthavase sampassamāno pāpabhikkhu saṅghabhedena nandatī”ti. 
Видя эти четыре преимущества, Ананда, порочный монах радуется расколу в Сангхе». 
A bad monk sees these four reasons to relish schism in the Saṅgha.” 

Sayaṁpabhā anuvicaranti nandanaṁ;  Они, скончавшись здесь, в сверкающем сиянии 
they wander radiant in the Garden of Delight. 
nandanaṁ → nandane (sya-all, km) 
Te tattha nandanti ramanti modare, 
Скитаются в Нандане, Где счастливы и рады, наслаждаются собой, 
There they delight, rejoice, and enjoy themselves, 

Nandino devalokasmiṁ,  Все те, кто наслаждений чувств желают, 
they delight in the heavenly realm, 

Tena kho pana samayena veḷukaṇḍakī nandamātā upāsikā sāriputtamoggallānappamukhe bhikkhusaṅghe chaḷaṅgasamannāgataṁ dakkhiṇaṁ patiṭṭhāpeti.  И тогда мирянка Велукантаки Нандамата приготовила подношение, наделённое шестью факторами, Сангхе монахов, возглавляемой Сарипуттой и Моггалланой. 
Now at that time Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother, was preparing a religious donation with six factors for the mendicant Saṅgha headed by Sāriputta and Moggallāna. 
Addasā kho bhagavā dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena veḷukaṇḍakiṁ nandamātaraṁ upāsikaṁ sāriputtamoggallānappamukhe bhikkhusaṅghe chaḷaṅgasamannāgataṁ dakkhiṇaṁ patiṭṭhāpentiṁ. 
Божественным глазом, очищенным и превосходящим человеческий, Благословенный увидел, как мирянка Велукантаки Нандамата готовит это подношение, 
The Buddha saw her doing this, with his clairvoyance that is purified and superhuman, 
“esā, bhikkhave, veḷukaṇḍakī nandamātā upāsikā sāriputtamoggallānappamukhe bhikkhusaṅghe chaḷaṅgasamannāgataṁ dakkhiṇaṁ patiṭṭhāpeti. 
«Монахи, мирянка Велукантаки Нандамата готовит подношение, наделённое шестью факторами, Сангхе монахов, возглавляемой Сарипуттой и Моггалланой. 
“This Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother, is preparing a religious donation with six factors for the mendicant Saṅgha headed by Sāriputta and Moggallāna. 

Tatridaṁ, bhante, pūraṇena kassapena paramasukkābhijāti paññattā, nando vaccho kiso saṅkicco makkhali gosālo.  Он описывал абсолютно белый класс как Нанду Ваччху, Кису Санкиччу, и Маккхали Госалу. 
And the ultimate white class of rebirth consists of Nanda Vaccha, Kisa Saṅkicca, and the bamboo-staffed ascetic Gosāla. 

Nandamātāsutta  Сутта Нандамата 
Nanda’s Mother 
Nandamātāsutta → nandamātusuttaṁ (bj) 
Tena kho pana samayena veḷukaṇḍakī nandamātā upāsikā rattiyā paccūsasamayaṁ paccuṭṭhāya pārāyanaṁ sarena bhāsati. 
И тогда мирянка Велукантаки Нандамата поднялась, когда ночь уже подходила к концу, и декламировала [вслух по памяти] Параяну. 
Now at that time the laywoman Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother, rose at the crack of dawn and recited the verses of “The Way to the Far Shore”. 
Assosi kho vessavaṇo mahārājā nandamātāya upāsikāya pārāyanaṁ sarena bhāsantiyā, sutvā kathāpariyosānaṁ āgamayamāno aṭṭhāsi. 
Он услышал как мирянка Нандамата декламирует Параяну и встал [рядом], ожидая, когда она закончит декламацию. 
He heard Nanda’s Mother reciting, and stood waiting for her to finish. 
Atha kho nandamātā upāsikā pārāyanaṁ sarena bhāsitvā tuṇhī ahosi. 
Когда мирянка Нандамата закончила, она замолкла. 
Then when her recital was over she fell silent. 
Atha kho vessavaṇo mahārājā nandamātāya upāsikāya kathāpariyosānaṁ viditvā abbhānumodi: 
Осознав, что мирянка Нандамата закончила свою декламацию, великий царь Вессавана произнёс похвалу: 
Then, knowing she had finished, Vessavaṇa applauded, saying, 
Atha kho nandamātā upāsikā tassā rattiyā accayena sake nivesane paṇītaṁ khādanīyaṁ bhojanīyaṁ paṭiyādāpesi. 
И когда минула ночь, мирянка Нандамата приготовила различные виды великолепной еды в своём доме. 
And when the night had passed the lay woman Nanda’s Mother had delicious fresh and cooked foods prepared in her own home. 
Atha kho nandamātā upāsikā aññataraṁ purisaṁ āmantesi: 
Тогда мирянка Нандамата обратилась к [некоему] человеку: 
Then Nanda’s Mother addressed a man, 
‘kālo, bhante, ayyāya nandamātuyā nivesane niṭṭhitaṁ bhattan’”ti. 
«Достопочтенный, время пришло. Завтрак готов в доме госпожи Нандаматы». 
‘Sirs, it’s time. The meal is ready in the home of the lady Nanda’s Mother.’” 
“Evaṁ, ayye”ti kho so puriso nandamātāya upāsikāya paṭissutvā ārāmaṁ gantvā bhikkhusaṅghassa kālaṁ ārocesi: 
Тот человек ответил: «Да, госпожа», отправился в монастырь 
“Yes, Ma’am,” that man replied, and he did as she said. 
“kālo, bhante, ayyāya nandamātuyā nivesane niṭṭhitaṁ bhattan”ti. 
и донёс своё послание. 
 
Atha kho sāriputtamoggallānappamukho bhikkhusaṅgho pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya yena nandamātāya upāsikāya nivesanaṁ tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā paññatte āsane nisīdi. 
Тогда Сангха монахов во главе с Сарипуттой и Моггалланой оделась, и, взяв чаши и одеяния, они отправились в дом мирянки Нандаматы, где сели на подготовленные сиденья. 
And then the Saṅgha of mendicants headed by Sāriputta and Moggallāna robed up in the morning and, taking their bowls and robes, went to the home of Nanda’s Mother, where they sat on the seats spread out. 
Atha kho nandamātā upāsikā sāriputtamoggallānappamukhaṁ bhikkhusaṅghaṁ paṇītena khādanīyena bhojanīyena sahatthā santappesi sampavāresi. 
Затем мирянка Нандамата собственноручно обслужила Сангху монахов во главе с Сарипуттой и Моггалланой различными видами превосходной пищи. 
Then Nanda’s Mother served and satisfied them with her own hands with delicious fresh and cooked foods. 
Atha kho nandamātā upāsikā āyasmantaṁ sāriputtaṁ bhuttāviṁ onītapattapāṇiṁ ekamantaṁ nisīdi. 
И когда Достопочтенный Сарипутта закончил есть и убрал чашу, она села рядом. 
When Sāriputta had eaten and washed his hand and bowl, Nanda’s Mother sat down to one side. 
Ekamantaṁ nisinnaṁ kho nandamātaraṁ upāsikaṁ āyasmā sāriputto etadavoca: 
И тогда Достопочтенный Сарипутта спросил её: 
Sāriputta said to her, 
“ko pana te, nandamāte, bhikkhusaṅghassa abbhāgamanaṁ ārocesī”ti? 
«Но кто, Нандамата, сказал тебе, что [к городу] подходит Сангха монахов?» 
“Nanda’s Mother, who told you that the Saṅgha of mendicants was about to arrive?” 
“Acchariyaṁ, nandamāte, abbhutaṁ, nandamāte. 
«Удивительно и поразительно, Нандамата, 
“It’s incredible, Nanda’s Mother, it’s amazing 
Idha me, bhante, nando nāma ekaputtako piyo manāpo. 
У меня был единственный сын, дорогой и любимый мальчик по имени Нанда. 
I had an only son called Nanda who I loved dearly. 
“Acchariyaṁ, nandamāte, abbhutaṁ nandamāte. 
«Удивительно и поразительно, Нандамата, 
“It’s incredible, Nanda’s Mother, it’s amazing 
“Acchariyaṁ, nandamāte, abbhutaṁ, nandamāte. 
«Удивительно и поразительно, Нандамата, 
“It’s incredible, Nanda’s Mother, it’s amazing 
“Acchariyaṁ, nandamāte, abbhutaṁ, nandamāte. 
«Удивительно и поразительно, Нандамата, 
“It’s incredible, Nanda’s Mother, it’s amazing 
“Acchariyaṁ, nandamāte, abbhutaṁ, nandamāte”ti. 
«Удивительно и поразительно, Нандамата!» 
“It’s incredible, Nanda’s Mother, it’s amazing!” 
“Acchariyaṁ, nandamāte, abbhutaṁ, nandamāte”ti. 
«Удивительно и поразительно, Нандамата!» 
“It’s incredible, Nanda’s Mother, it’s amazing!” 
“Acchariyaṁ, nandamāte, abbhutaṁ, nandamāte”ti. 
«Удивительно и поразительно, Нандамата!» 
“It’s incredible, Nanda’s Mother, it’s amazing!” 
Atha kho āyasmā sāriputto nandamātaraṁ upāsikaṁ dhammiyā kathāya sandassetvā samādapetvā samuttejetvā sampahaṁsetvā uṭṭhāyāsanā pakkāmīti. 
И затем Достопочтенный Сарипутта, наставив, вдохновив, воодушевив, и порадовав Нандамату беседой о Дхамме, поднялся со своего сиденья и ушёл. 
Then Venerable Sāriputta educated, encouraged, fired up, and inspired Nanda’s Mother with a Dhamma talk, after which he got up from his seat and left. 
nandamātena te dasāti. 
 
" 

Na, bhikkhave, sapatto sapattassa vaṇṇavatāya nandati.  [Потому что] враг не радуется красоте врага. 
Because an enemy doesn’t like to have a beautiful enemy. 
Na, bhikkhave, sapatto sapattassa sukhaseyyāya nandati. 
[Потому что] враг не радуется, когда [его] враг хорошо спит. 
Because an enemy doesn’t like to have an enemy who sleeps at ease. 
Na, bhikkhave, sapatto sapattassa pacuratthatāya nandati. 
[Потому что] враг не радуется успеху [своего] врага. 
Because an enemy doesn’t like to have an enemy who gets all they need. 
Na, bhikkhave, sapatto sapattassa bhogavatāya nandati. 
[Потому что] враг не радуется богатству [своего] врага. 
Because an enemy doesn’t like to have an enemy who is wealthy. 
Na, bhikkhave, sapatto sapattassa yasavatāya nandati. 
[Потому что] враг не радуется славе [своего] врага. 
Because an enemy doesn’t like to have a famous enemy. 
Na, bhikkhave, sapatto sapattassa mittavatāya nandati. 
[Потому что] враг не радуется, когда у [его] врага есть друзья. 
Because an enemy doesn’t like to have an enemy with friends. 
Na, bhikkhave, sapatto sapattassa sugatigamane nandati. 
[Потому что] враг не радуется, когда [его] враг направляется в благой удел. 
Because an enemy doesn’t like to have an enemy who goes to a good place. 

Nandasutta  Сутта Нанда 
Nanda 
“‘kulaputto’ti, bhikkhave, nandaṁ sammā vadamāno vadeyya. 
«Монахи, Тот, кто говорит правдиво, мог бы сказать о Нанде, что он представитель клана, 
“Mendicants, you could rightly call Nanda ‘Gentleman’, 
‘Balavā’ti, bhikkhave, nandaṁ sammā vadamāno vadeyya. 
что он силён, 
‘strong’, 
‘Pāsādiko’ti, bhikkhave, nandaṁ sammā vadamāno vadeyya. 
что он грациозен, 
‘lovely’, 
‘Tibbarāgo’ti, bhikkhave, nandaṁ sammā vadamāno vadeyya. 
и что он остро-страстный. 
and ‘lustful’. 
Kimaññatra, bhikkhave, nando indriyesu guttadvāro, bhojane mattaññū, jāgariyaṁ anuyutto, satisampajaññena samannāgato, yehi nando sakkoti paripuṇṇaṁ parisuddhaṁ brahmacariyaṁ carituṁ. 
И каким бы ещё образом Нанда мог бы вести полную и чистую святую жизнь, если бы не охранял двери органов чувств, не соблюдал бы умеренности в еде, не предавался бы бодрствованию, не обладал бы памятованием и сознательностью? 
How could he live the full and pure spiritual life unless he guards the sense doors, eats in moderation, is dedicated to wakefulness, and has mindfulness and situational awareness? 
Tatridaṁ, bhikkhave, nandassa indriyesu guttadvāratāya hoti. 
Монахи, вот как Нанда является охранником у двери в органы чувств (индрии). 
This is how Nanda guards the sense doors. 
Sace, bhikkhave, nandassa puratthimā disā āloketabbā hoti, sabbaṁ cetasā samannāharitvā nando puratthimaṁ disaṁ āloketi: 
Если Нанде нужно осмотреть восточную сторону, весь разум собрав Нанда восточную сторону осматривает: 
If he has to look to the east, he wholeheartedly concentrates before looking, thinking: 
Sace, bhikkhave, nandassa pacchimā disā āloketabbā hoti …pe… 
нужно осмотреть западную сторону… 
If he has to look to the west … 
anudisā anuviloketabbā hoti, sabbaṁ cetasā samannāharitvā nando anudisaṁ anuviloketi: 
посмотреть по сторонам, весь разум собрав Нанда восточную сторону осматривает: 
If he has to survey the intermediate directions, he wholeheartedly concentrates before looking, thinking: 
Idaṁ kho, bhikkhave, nandassa indriyesu guttadvāratāya hoti. 
Вот как Нанда является охранником у двери в органы чувств (индрии). 
This is how Nanda guards the sense doors. 
Tatridaṁ, bhikkhave, nandassa bhojane mattaññutāya hoti. 
И вот как Нанда соблюдает умеренность в еде: 
This is how Nanda eats in moderation. 
Idha, bhikkhave, nando paṭisaṅkhā yoniso āhāraṁ āhāreti: 
тщательно [это] обдумав, Нанда принимает пищу: 
Nanda reflects rationally on the food he eats: 
Idaṁ kho, bhikkhave, nandassa bhojane mattaññutāya hoti. 
Вот как Нанда соблюдает умеренность в еде. 
This is how Nanda eats in moderation. 
Tatridaṁ, bhikkhave, nandassa jāgariyānuyogasmiṁ hoti. 
И вот как Нанда предаётся бодрствованию: 
This is how Nanda is committed to wakefulness. 
Idha, bhikkhave, nando divasaṁ caṅkamena nisajjāya āvaraṇīyehi dhammehi cittaṁ parisodheti; 
днём Нанда ходит вперёд и назад, сидит, очищая ум от тех состояний, что создают препятствия. 
Nanda practices walking and sitting meditation by day, purifying his mind from obstacles. 
Idaṁ kho, bhikkhave, nandassa jāgariyānuyogasmiṁ hoti. 
Вот так Нанда предаётся бодрствованию. 
This is how Nanda is committed to wakefulness. 
Tatridaṁ, bhikkhave, nandassa satisampajaññasmiṁ hoti. 
И вот как Нанда памятущий и сознательный: 
This is how Nanda has mindfulness and situational awareness. 
Idha, bhikkhave, nandassa viditā vedanā uppajjanti, viditā upaṭṭhahanti, viditā abbhatthaṁ gacchanti; 
Нанда знает чувства, по мере того, как они возникают, наличествуют, и исчезают. 
Nanda knows feelings as they arise, as they remain, and as they go away. 
Idaṁ kho, bhikkhave, nandassa satisampajaññasmiṁ hoti. 
Вот как Нанда осознан и бдителен. 
This is how Nanda has mindfulness and situational awareness. 
Kimaññatra, bhikkhave, nando indriyesu guttadvāro, bhojane mattaññū, jāgariyaṁ anuyutto, satisampajaññena samannāgato, yehi nando sakkoti paripuṇṇaṁ parisuddhaṁ brahmacariyaṁ caritun”ti. 
И каким бы ещё образом Нанда мог бы вести полную и чистую святую жизнь, если бы не охранял врата чувств, не соблюдал бы умеренности в еде, не предавался бы бодрствованию, не обладал бы осознанностью и бдительностью?» 
How could Nanda live the full and pure spiritual life unless he guards the sense doors, eats in moderation, is dedicated to wakefulness, and has mindfulness and situational awareness?” 

nando kāraṇḍavena cāti.  " 

Tatiyampi kho āyasmā ānando abhikkantāya rattiyā, nikkhante pacchime yāme, uddhaste aruṇe, nandimukhiyā rattiyā uṭṭhāyāsanā ekaṁsaṁ uttarāsaṅgaṁ karitvā yena bhagavā tenañjaliṁ paṇāmetvā bhagavantaṁ etadavoca:  Как наступила [ещё более] глубокая ночь, в конце третьей стражи, когда уже близился рассвет и розовое сияние возникло на горизонте, Достопочтенный Ананда поднялся со своего сиденья, закинул верхнее одеяние за плечо, уважительно поприветствовал Благословенного и обратился к нему: 
For a third time, as the night was getting late, in the last watch of the night, as dawn stirred, bringing joy to the night, Ānanda got up from his seat, arranged his robe over one shoulder, raised his joined palms toward the Buddha and said, 
“abhikkantā, bhante, ratti, nikkhanto pacchimo yāmo, uddhastaṁ aruṇaṁ, nandimukhī ratti; 
«Почтенный, глубокая ночь наступила. Третья стража окончилась. Близится рассвет, и розовое сияние возникло на горизонте. 
“Sir, the night is getting late. It is the last watch of the night and dawn stirs, bringing joy to the night. 

Atha kho bojjhā upāsikā, sirīmā, padumā, sutanā, manujā, uttarā, muttā, khemā, rucī, cundī, bimbī, sumanā, mallikā, tissā, tissamātā, soṇā, soṇāya mātā, kāṇā, kāṇamātā, uttarā nandamātā, visākhā migāramātā, khujjuttarā upāsikā, sāmāvatī upāsikā, suppavāsā koliyadhītā, suppiyā upāsikā, nakulamātā gahapatānī.  И тогда мирянка Бодджха… Сирима… Падума… Сутана… Мануджа… Уттара… Мутта… Кхема… Сома… Пучи… принцесса Чунди… мирянка Бимби… принцесса Сумана… царица Маллика… мирянка Тисса… Сона, мать Тиссы… мать Соны… Канна… мать Каны… Уттара Нандамата… Висакха Мигарамата… мирянка Кхудджуттара… мирянка Самавати… дочь Колиев Суппаваса… мирянка Суппия… домохозяйка Накуламата… 
And then the lay woman Bojjhā … Sirīmā … Padumā … Sutanā … Manujā … Uttarā … Muttā … Khemā … Somā … Rucī … Cundī … Bimbī … Sumanā … Mallikā … Tissā … Tissamātā … Soṇā … Soṇā’s mother … Kāṇā … Kāṇamātā … Uttarā Nanda’s mother … Visākhā Migāra’s mother … the lay woman Khujjuttarā … the lay woman Sāmāvatī … Suppavāsā the Koliyan … the lay woman Suppiyā … the housewife Nakula’s mother … 

Nandakasutta  Сутта Нандака 
With Nandaka 
Tena kho pana samayena āyasmā nandako upaṭṭhānasālāyaṁ bhikkhū dhammiyā kathāya sandasseti samādapeti samuttejeti sampahaṁseti. 
И тогда Достопочтенный Нандака наставлял, воодушевлял, вдохновлял и радовал монахов беседой о Дхамме в зале для собраний. 
Now at that time Venerable Nandaka was educating, encouraging, firing up, and inspiring the mendicants in the assembly hall with a Dhamma talk. 
Nisajja kho bhagavā āyasmantaṁ nandakaṁ etadavoca: 
и обратился к Достопочтенному Нандаке: 
He said to Nandaka, 
“dīgho kho tyāyaṁ, nandaka, dhammapariyāyo bhikkhūnaṁ paṭibhāsi. 
«Ты дал монахам длинное изложение Дхаммы. 
“Nandaka, that was a long exposition of the teaching you gave to the mendicants. 
Evaṁ vutte, āyasmā nandako sārajjamānarūpo bhagavantaṁ etadavoca: 
Когда так было сказано, Достопочтенный Нандака, смутившись, обратился к Благословенному: 
When he said this, Nandaka felt embarrassed and said to the Buddha, 
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ nandakaṁ sārajjamānarūpaṁ viditvā āyasmantaṁ nandakaṁ etadavoca: 
И тогда Благословенный, увидев смущение Достопочтенного Нандаки, сказал ему: 
Then the Buddha, knowing that Nandaka was embarrassed, said to him, 
“sādhu sādhu, nandaka. 
«Хорошо, хорошо, Нандака! 
“Good, good, Nandaka! 
Etaṁ kho, nandaka, tumhākaṁ patirūpaṁ kulaputtānaṁ saddhāya agārasmā anagāriyaṁ pabbajitānaṁ, yaṁ tumhe dhammiyā kathāya sannisīdeyyātha. 
Подобает таким как ты, тем, кто благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, сидеть вместе ради [ведения] беседы о Дхамме. 
It’s appropriate for gentlemen like you, who have gone forth out of faith from the lay life to homelessness, to sit together for a Dhamma talk. 
Sannipatitānaṁ vo, nandaka, dvayaṁ karaṇīyaṁ— 
Когда вы собираетесь, Нандака, то вам следует осуществлять одну из этих двух вещей: 
When you’re sitting together you should do one of two things: 
Saddho ca, nandaka, bhikkhu hoti, no ca sīlavā. 
Нандака, монах может обладать верой, но он безнравственен. 
Nandaka, a mendicant is faithful but not ethical. 
Yato ca kho, nandaka, bhikkhu saddho ca hoti sīlavā ca, evaṁ so tenaṅgena paripūro hoti. 
Но когда монах обладает верой, а также он нравственный, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора. 
When a mendicant is faithful and ethical, they’re complete in that respect. 
Saddho ca, nandaka, bhikkhu hoti sīlavā ca, no ca lābhī ajjhattaṁ cetosamādhissa. 
Монах может обладать верой и быть нравственным, но не обретать внутреннего успокоения ума. 
A mendicant is faithful and ethical, but does not get internal serenity of heart. 
Yato ca kho, nandaka, bhikkhu saddho ca hoti sīlavā ca lābhī ca ajjhattaṁ cetosamādhissa, evaṁ so tenaṅgena paripūro hoti. 
Но когда монах обладает верой, [когда он] нравственный, а также обретает внутреннее успокоение ума, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора. 
When a mendicant is faithful and ethical and gets internal serenity of heart, they’re complete in that respect. 
Saddho ca, nandaka, bhikkhu hoti sīlavā ca lābhī ca ajjhattaṁ cetosamādhissa, na lābhī adhipaññādhammavipassanāya. 
Монах может обладать верой и быть нравственным, может обретать внутреннее успокоение ума, но не обретать высшей мудрости прозрения в феномены. 
A mendicant is faithful, ethical, and gets internal serenity of heart, but they don’t get the higher wisdom of discernment of principles. 
Seyyathāpi, nandaka, pāṇako catuppādako assa. 
Подобно тому, как четвероногое животное 
Suppose, Nandaka, there was a four-footed animal 
Evamevaṁ kho, nandaka, bhikkhu saddho ca hoti sīlavā ca lābhī ca ajjhattaṁ cetosamādhissa, na lābhī adhipaññādhammavipassanāya. 
точно также, когда монах обладает верой, [когда он] нравственный, обретает внутреннее успокоение ума, но не обретает высшей мудрости прозрения в феномены, то он неполноценен в отношении этого фактора. 
In the same way, a mendicant is faithful, ethical, and gets internal serenity of heart, but they don’t get the higher wisdom of discernment of principles. 
Yato ca kho, nandaka, bhikkhu saddho ca hoti sīlavā ca lābhī ca ajjhattaṁ cetosamādhissa lābhī ca adhipaññādhammavipassanāya, evaṁ so tenaṅgena paripūro hotī”ti. 
Но когда монах обладает верой, [когда он] нравственный, обретает внутреннее успокоение ума и высшую мудрость прозрения в феномены, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора. 
When a mendicant is faithful and ethical and gets internal serenity of heart and gets the higher wisdom of discernment of principles, they’re complete in that respect.” 
Atha kho āyasmā nandako acirapakkantassa bhagavato bhikkhū āmantesi: 
И затем, вскоре после того как Благословенный ушёл, Достопочтенный Нандака обратился к монахам: 
Then soon after the Buddha left, Venerable Nandaka said to the mendicants, 
‘saddho ca, nandaka, bhikkhu hoti, no ca sīlavā. 
«Нандака, монах может обладать верой, но он безнравственен… 
‘Nandaka, a mendicant is faithful but not ethical. 
Yato ca kho, nandaka, bhikkhu saddho ca hoti sīlavā ca, evaṁ so tenaṅgena paripūro hoti. 
 
When a mendicant is faithful and ethical, they’re complete in that respect. 
Saddho ca, nandaka, bhikkhu hoti sīlavā ca, no ca lābhī ajjhattaṁ cetosamādhissa …pe… 
 
A mendicant is faithful and ethical, but does not get internal serenity of heart. … 
Seyyathāpi, nandaka, pāṇako catuppādako assa, tassa eko pādo omako lāmako, 
 
Suppose, Nandaka, there was a four-footed animal that was lame and disabled. 
Evamevaṁ kho, nandaka, bhikkhu saddho ca hoti sīlavā ca, lābhī ca ajjhattaṁ cetosamādhissa, na lābhī adhipaññādhammavipassanāya, 
 
In the same way, a mendicant is faithful, ethical, and gets internal serenity of heart, but they don’t get the higher wisdom of discernment of principles. 
Yato ca kho, nandaka, bhikkhu saddho ca hoti sīlavā ca lābhī ca ajjhattaṁ cetosamādhissa lābhī ca adhipaññādhammavipassanāya, 
…обретает внутреннее успокоение ума и высшую мудрость прозрения в феномены, 
When a mendicant is faithful and ethical and gets internal serenity of heart and gets the higher wisdom of discernment of principles, 

Meghiya nandakaṁ balaṁ;   
 

Nandiyasutta  Сутта Нандия 
With Nandiya 
Assosi kho nandiyo sakko: 
Нандия из клана Сакьев услышал об этом: 
Nandiya the Sakyan heard about this, 
Atha kho nandiyassa sakkassa etadahosi: 
И мысль пришла к нему: 
and thought, 
Nandiyopi kho sakko sāvatthiyaṁ vassāvāsaṁ upagacchi. 
Нандия из клана Сакьев также начал проводить сезон дождей в Саваттхи, 
and so did Nandiya. 
Assosi kho nandiyo sakko: 
Нандия из клана Сакьев услышал об этом, 
Nandiya the Sakyan heard about this. 
Atha kho nandiyo sakko yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho nandiyo sakko bhagavantaṁ etadavoca: 
подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал: 
He went up to the Buddha, bowed, sat down to one side, and said to him: 
“Sādhu sādhu, nandiya. 
«Хорошо, хорошо, Нандия! 
“Good, good Nandiya! 
Etaṁ kho, nandiya, tumhākaṁ patirūpaṁ kulaputtānaṁ, yaṁ tumhe tathāgataṁ upasaṅkamitvā puccheyyātha: 
Вам подобает подходить к Татхагате и спрашивать его так: 
It’s appropriate that gentlemen such as you come to me and ask: 
Saddho kho, nandiya, ārādhako hoti, no assaddho; 
Нандия, преуспевает [лишь] человек, обладающий верой, а не тот, кто не обладает верой. 
The faithful succeed, not the faithless. 
Imesu kho te, nandiya, chasu dhammesu patiṭṭhāya pañcasu dhammesu ajjhattaṁ sati upaṭṭhāpetabbā. 
Утвердив в себе эти шесть качеств, тебе следует утвердить осознанность внутренне в отношении пяти вещей. 
When you’re grounded on these six things, go on to establish mindfulness on five further things internally. 
Idha tvaṁ, nandiya, tathāgataṁ anussareyyāsi: 
Нандия, тебе следует памятовать о Татхагате: 
Firstly, you should recollect the Realized One: 
Iti kho te, nandiya, tathāgataṁ ārabbha ajjhattaṁ sati upaṭṭhāpetabbā. 
Вот как тебе следует утвердить осознанность внутренне, опираясь на Татхагату. 
In this way you should establish mindfulness internally based on the Realized One. 
Puna caparaṁ tvaṁ, nandiya, dhammaṁ anussareyyāsi: 
Далее, Нандия, тебе следует памятовать о Дхамме: 
Furthermore, you should recollect the teaching: 
Iti kho te, nandiya, dhammaṁ ārabbha ajjhattaṁ sati upaṭṭhāpetabbā. 
Вот как тебе следует утвердить осознанность внутренне, опираясь на Дхамму. 
In this way you should establish mindfulness internally based on the teaching. 
Puna caparaṁ tvaṁ, nandiya, kalyāṇamitte anussareyyāsi: 
Далее, Нандия, тебе следует памятовать о хороших друзьях: 
Furthermore, you should recollect your good friends: 
Iti kho te, nandiya, kalyāṇamitte ārabbha ajjhattaṁ sati upaṭṭhāpetabbā. 
Вот как тебе следует утвердить осознанность внутренне, опираясь на хороших друзей. 
In this way you should establish mindfulness internally based on good friends. 
Puna caparaṁ tvaṁ, nandiya, attano cāgaṁ anussareyyāsi: 
Далее, Нандия, тебе следует памятовать о своей щедрости: 
Furthermore, you should recollect your own generosity: 
Iti kho te, nandiya, cāgaṁ ārabbha ajjhattaṁ sati upaṭṭhāpetabbā. 
Вот как тебе следует утвердить осознанность внутренне, опираясь на щедрость. 
In this way you should establish mindfulness internally based on generosity. 
Puna caparaṁ tvaṁ, nandiya, devatā anussareyyāsi: 
Далее, Нандия, тебе следует памятовать о божествах: 
Furthermore, you should recollect the deities: 
Seyyathāpi, nandiya, bhikkhu asamayavimutto karaṇīyaṁ attano na samanupassati katassa vā paticayaṁ; 
Подобно освободившемуся насовсем монаху, который не видит в себе чего-либо, что ещё нужно было бы осуществить или же [потребности] взрастить то, что уже было осуществлено – 
An irreversibly freed mendicant doesn’t see in themselves anything more to do, or anything that needs improvement. 
evamevaṁ kho, nandiya, yā tā devatā atikkammeva kabaḷīkārāhārabhakkhānaṁ devatānaṁ sahabyataṁ aññataraṁ manomayaṁ kāyaṁ upapannā, tā karaṇīyaṁ attano na samanupassanti katassa vā paticayaṁ. 
точно также и с теми божествами, которые переродились в теле, состоящем-из-разума, вместе с теми дэвами, которые превзошли тех, что кормятся съестной едой». 
In the same way, Nandiya, there are deities who, surpassing the company of deities that consume solid food, are reborn in a certain host of mind-made deities. They don’t see in themselves anything more to do, or anything that needs improvement. 
Iti kho te, nandiya, devatā ārabbha ajjhattaṁ sati upaṭṭhāpetabbā. 
Вот как тебе следует утвердить осознанность внутренне, опираясь на божеств. 
In this way you should establish mindfulness internally based on the deities. 
Imehi kho, nandiya, ekādasahi dhammehi samannāgato ariyasāvako pajahateva pāpake akusale dhamme, na upādiyati. 
Нандия, ученик Благородных, наделённый этими одиннадцатью качествами, отбрасывает неблагие состояния [ума] и не подбирает их. 
A noble disciple who has these eleven qualities gives up bad, unskillful qualities and doesn’t cling to them. 
Seyyathāpi, nandiya, kumbho nikkujjo vamateva udakaṁ, no vantaṁ paccāvamati; 
Подобно тому, как перевёрнутый горшок не вбирает воду, которая вылилась [из него], 
It’s like when a pot full of water is tipped over, so the water drains out and doesn’t go back in. 
seyyathāpi vā pana, nandiya, sukkhe tiṇadāye aggi mutto ḍahaññeva gacchati, no daḍḍhaṁ paccudāvattati; 
или подобно огню, вышедшему из-под контроля, что движется, выжигая сухие участки леса, и не возвращается назад к тому, что уже было сожжено – 
Suppose there was an uncontrolled fire. It advances burning up dry woodlands and doesn’t go back over what it has burned. 
evamevaṁ kho, nandiya, imehi ekādasahi dhammehi samannāgato ariyasāvako pajahateva pāpake akusale dhamme, na upādiyatī”ti. 
точно также ученик Благородных, наделённый этими одиннадцатью качествами, отбрасывает неблагие состояния [ума] и не подбирает их». 
In the same way, a noble disciple who has these eleven qualities gives up bad, unskillful qualities and doesn’t cling to them.” 

nandiyena subhūtinā;   
 

Nandattheravatthu  Idha nandati pecca nandati, 
Here they delight, hereafter they delight, 
Katapuñño ubhayattha nandati; 
one who does good delights in both places. 
“Puññaṁ me katan”ti nandati, 
They delight thinking of good things they’ve done; 
Bhiyyo nandati suggatiṁ gato. 
when gone to a good place, they delight all the more. 

Nandagopālakavatthu 

Nandiyavatthu 

Chetvā naddhiṁ varattañca,  They’ve cut the strap and harness, 
naddhiṁ → nandiṁ (bj, pts1ed); nandhiṁ (bj, pts2ed) 
Nandībhavaparikkhīṇaṁ, 
they’ve ended delight and future lives: 

Nandā nāma, bhante, bhikkhunī nātike kālaṅkatā, tassā kā gati, ko abhisamparāyo?  Господин, монахиня по имени Нанда окончила свои дни в Надике — каков ее путь, какова судьба в будущем существовании? 
The nun named Nandā, 
Nandā, ānanda, bhikkhunī pañcannaṁ orambhāgiyānaṁ saṁyojanānaṁ parikkhayā opapātikā tattha parinibbāyinī anāvattidhammā tasmā lokā. 
Монахиня Нанда, Ананда, избавившись от пяти уз низшего порядка, стала самопроизвольно родившейся [в высшем мире], достигшей там освобождения, не подверженной возвращению из того мира. 
The nun Nandā had ended the five lower fetters. She’s been reborn spontaneously, and will be extinguished there, not liable to return from that world. 

Idaṁ disvāna nandanti,  Видя это, веселятся 
Seeing this, they delight— 
Idaṁ disvāna nandanti, 
Видя это, веселятся 
Seeing this, they delight— 

Idaṁ disvāna nandanti,  Видя это, веселятся 
Seeing this, they delight— 
Idaṁ disvāna nandanti, 
Видя это, веселятся 
Seeing this, they delight— 

Yathāpi muni nandeyya,  Подобно тому как мудрец блаженствует, 
And just like the sage would delight, 
Evaṁ nandeyyaṁ kalyāṇi, 
Так и я, прекрасная, блаженствовал бы, 
so I would delight, my fine lady, 

Yāyaṁ taṇhā ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  В котором любое вовлекающее цепляние, связаное с радостью и очарованностью, там и там наслаждающимися, в частности 
It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 

Nandane ciramabhippamodati.  Он долго наслаждается блаженством. 
he rejoiced long in Nandana heaven. 
Sahitehi nandati pamodati ca. 
Сопутствующими [ему], наслаждается и радуется. 
rejoicing together with the united. 

Abhavenassa na nandati, bhavenassa nandati, avaṇṇaṁ bhaṇamānaṁ nivāreti, vaṇṇaṁ bhaṇamānaṁ pasaṁsati.  он не радуется твоей неудаче, радуется удаче, удерживает говорящих недостойно [о тебе], соглашается с говорящими достойно. 
They don’t delight in your misfortune. They delight in your good fortune. They keep others from criticizing you. They encourage praise of you. 

Rūpūpāyaṁ vā, āvuso, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭhati rūpārammaṇaṁ rūpappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjati;  Утверждаясь посредством образа, друзья, сознание пребывает, поддерживаясь образом, основываясь на образе, и, обретая радость, достигает роста, развития, совершенства. 
As long as consciousness remains, it remains involved with form, supported by form, founded on form. And with a sprinkle of relishing, it grows, increases, and matures. 
saṅkhārūpāyaṁ vā, āvuso, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭhati saṅkhārārammaṇaṁ saṅkhārappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjati. 
Утверждаясь посредством наклонности, друзья, сознание пребывает, поддерживаясь наклонностью, основываясь на наклонности, и, обретая радость, достигает роста, развития, совершенства. 
Or as long as consciousness remains, it remains involved with choices, supported by choices, grounded on choices. And with a sprinkle of relishing, it grows, increases, and matures. 

Nandino devalokasmiṁ,  they delight in the heavenly realm, 

‘Nandī dukkhassa mūlan’ti—  Потому что он понял, что [подобная] радость – это корень страдания, 
Because he has understood that approval is the root of suffering, 
Nandī → nandi (bj, sya-all) 
‘Nandī dukkhassa mūlan’ti— 
Because he has understood that approval is the root of suffering, 

Yāyaṁ taṇhā ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  Это жажда, которая ведёт существ к новому существованию, сопровождающаяся наслаждением и страстью, радующаяся и тому и этому, – то есть 
It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 

Okacaroti kho, bhikkhave, nandīrāgassetaṁ adhivacanaṁ.  «Приманка» – это обозначение наслаждения и страсти. 
‘A domesticated male deer’ is a term for greed and relishing. 

‘Maṁsapesī’ti kho, bhikkhu, nandīrāgassetaṁ adhivacanaṁ.  Кусок мяса – это обозначение наслаждения и страсти 
‘Scrap of meat’ is a term for greed and relishing. 
Ukkhipa maṁsapesiṁ, pajaha nandīrāgaṁ; 
«Выбрось кусок мяса: отбрось наслаждение и страсть. 
‘Throw out the scrap of meat’ means ‘give up greed and relishing’ … 

Tena kho pana samayena āyasmā ca anuruddho āyasmā ca nandiyo āyasmā ca kimilo gosiṅgasālavanadāye viharanti.  И в то время достопочтенный Ануруддха, достопочтенный Нандия и достопочтенный Кимбила проживали в Госинге в лесу Саловых Деревьев. 
Now at that time the venerables Anuruddha, Nandiya, and Kimbila were staying in the sal forest park at Gosiṅga. 
Atha kho āyasmā anuruddho yenāyasmā ca nandiyo āyasmā ca kimilo tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantañca nandiyaṁ āyasmantañca kimilaṁ etadavoca: 
И затем достопочтенный Ануруддха отправился к достопочтенному Нандии и достопочтенному Кимбиле и сказал им: 
Then Anuruddha went to Nandiya and Kimbila, and said to them, 
Atha kho āyasmā ca anuruddho āyasmā ca nandiyo āyasmā ca kimilo bhagavantaṁ paccuggantvā— 
И тогда все трое вышли встречать Благословенного. 
Then Anuruddha, Nandiya, and Kimbila came out to greet the Buddha. 
Āyasmāpi kho nandiyo …pe… 
Достопочтенные Нандия и Кимбила сказали то же самое, добавив: 
And the venerables Nandiya and Kimbila spoke likewise, and they added: 
Atha kho bhagavā āyasmantañca anuruddhaṁ āyasmantañca nandiyaṁ āyasmantañca kimilaṁ dhammiyā kathāya sandassetvā samādapetvā samuttejetvā sampahaṁsetvā uṭṭhāyāsanā pakkāmi. 
И после, когда Благословенный наставил, понудил, побудил и порадовал достопочтенного Ануруддху, достопочтенного Нандию и достопочтенного Кимбилу беседой о Дхамме, он встал со своего сиденья и ушёл. 
Then the Buddha educated, encouraged, fired up, and inspired the venerables Anuruddha, Nandiya, and Kimbila with a Dhamma talk, after which he got up from his seat and left. 
Atha kho āyasmā ca anuruddho āyasmā ca nandiyo āyasmā ca kimilo bhagavantaṁ anusaṁyāyitvā tato paṭinivattitvā āyasmā ca nandiyo āyasmā ca kimilo āyasmantaṁ anuruddhaṁ etadavocuṁ: 
После того как они проводили Благословенного и повернули обратно, достопочтенный Нандия и достопочтенный Кимбила спросили достопочтенного Ануруддху: 
The venerables then accompanied the Buddha for a little way before turning back. Nandiya and Kimbila said to Anuruddha, 
āyasmā ca anuruddho, āyasmā ca nandiyo, āyasmā ca kimilo”ti. 
достопочтенный Ануруддха, достопочтенный Нандия, достопочтенный Кимбила! 
the venerables Anuruddha, Nandiya, and Kimbila.” 
āyasmā ca anuruddho, āyasmā ca nandiyo, āyasmā ca kimilo”ti. 
достопочтенный Ануруддха, достопочтенный Нандия, достопочтенный Кимбила! 
 
āyasmā ca anuruddho, āyasmā ca nandiyo, āyasmā ca kimilo”ti. 
достопочтенный Ануруддха, достопочтенный Нандия, достопочтенный Кимбила! 
the venerables Anuruddha, Nandiya, and Kimbila.” 

nando vaccho, kiso saṅkicco, makkhali gosālo—  Нанда Ваччха, Киса Санкичча и Маккхали Госала. 
Nanda Vaccha, Kisa Saṅkicca, and the bamboo-staffed ascetic Gosāla. 

Tassa taṁ vedanaṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī.  По мере того как он делает так, наслаждение возникает в нём. 
This gives rise to relishing. 
Yā vedanāsu nandī tadupādānaṁ, tassupādānapaccayā bhavo, bhavapaccayā jāti, jātipaccayā jarāmaraṇaṁ sokaparidevadukkhadomanassupāyāsā sambhavanti. 
А наслаждение чувством является цеплянием. С цеплянием как условием [возникает] существование. С существованием как условием [возникает] рождение. С рождением как условием старение-и-смерть, печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние возникают. 
Relishing feelings is grasping. Their grasping is a condition for continued existence. Continued existence is a condition for rebirth. Rebirth is a condition for old age and death, sorrow, lamentation, pain, sadness, and distress to come to be. 
Tassa taṁ vedanaṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī. 
По мере того как он делает так, наслаждение возникает в нём. 
This gives rise to relishing. 
Yā vedanāsu nandī tadupādānaṁ, tassupādānapaccayā bhavo, bhavapaccayā jāti, jātipaccayā jarāmaraṇaṁ sokaparidevadukkhadomanassupāyāsā sambhavanti. 
А наслаждение чувством является цеплянием. С цеплянием как условием [возникает] существование. С существованием как условием [возникает] рождение. С рождением как условием старение-и-смерть, печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние возникают. 
Relishing feelings is grasping. Their grasping is a condition for continued existence. Continued existence is a condition for rebirth. Rebirth is a condition for old age and death, sorrow, lamentation, pain, sadness, and distress to come to be. 
Tassa taṁ vedanaṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato yā vedanāsu nandī sā nirujjhati. 
Поскольку он не делает так, наслаждение чувствами прекращается в нём. 
As a result, relishing of feelings ceases. 
Tassa nandīnirodhā upādānanirodho, upādānanirodhā bhavanirodho, bhavanirodhā jātinirodho, jātinirodhā jarāmaraṇaṁ sokaparidevadukkhadomanassupāyāsā nirujjhanti. 
С прекращением его наслаждения происходит прекращение цепляния. С прекращением цепляния [происходит] прекращение существования. С прекращением существования [происходит] прекращение рождения. С прекращением рождения старение-и-смерть, печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние прекращаются. 
When their relishing ceases, grasping ceases. When grasping ceases, continued existence ceases. When continued existence ceases, rebirth ceases. When rebirth ceases, old age and death, sorrow, lamentation, pain, sadness, and distress cease. 
Tassa taṁ vedanaṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato yā vedanāsu nandī sā nirujjhati. 
Поскольку он не делает так, наслаждение чувствами прекращается в нём. 
As a result, relishing of feelings ceases. 
Tassa nandīnirodhā upādānanirodho, upādānanirodhā bhavanirodho, bhavanirodhā jātinirodho, jātinirodhā jarāmaraṇaṁ sokaparidevadukkhadomanassupāyāsā nirujjhanti. 
С прекращением его наслаждения происходит прекращение цепляния. С прекращением цепляния [происходит] прекращение существования. С прекращением существования [происходит] прекращение рождения. С прекращением рождения старение-и-смерть, печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние прекращаются. 
When their relishing ceases, grasping ceases. When grasping ceases, continued existence ceases. When continued existence ceases, rebirth ceases. When rebirth ceases, old age and death, sorrow, lamentation, pain, sadness, and distress cease. 

“Yāyaṁ, āvuso visākha, taṇhā ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  – Друг Висакха, жажда, которая приводит к новому существованию, сопровождающаяся наслаждением и страстью, наслаждением в том и в этом, то есть 
“It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 

nandiñca na upādiyin’ti.  И не цеплялся к наслажденью я». 
and didn’t grasp at relishing.’ 

āyasmā ca anuruddho, āyasmā ca bhaddiyo, āyasmā ca kimilo, āyasmā ca bhagu, āyasmā ca koṇḍañño, āyasmā ca revato, āyasmā ca ānando, aññe ca abhiññātā abhiññātā kulaputtā.  достопочтенный Ануруддха, достопочтенный Нандия, достопочтенный Кимбила, достопочтенный Бхагу, достопочтенный Кундадхана, достопочтенный Ревата, достопочтенный Ананда, а также другие очень известные представители клана. 
The venerables Anuruddha, Bhaddiya, Kimbila, Bhagu, Koṇḍañña, Revata, Ānanda, and other very well-known gentlemen. 
kimilo → kimbilo (bj, sya1ed, sya2ed, km, pts1ed); kimmilo (cck) | bhaddiyo → nandiyo (pts1ed) | koṇḍañño → kuṇḍadhāno (bj, pts1ed) 

So tattha nandane vane accharāsaṅghaparivuto dibbehi pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreyya.  И там, окружённый нимфами в роще Нанданы, он может развлекать себя, будучи обеспеченным и наделённым пятью нитями божественных чувственных удовольствий. 
There they’d amuse themselves in the Garden of Delight, escorted by a band of nymphs, supplied and provided with the five kinds of heavenly sensual stimulation. 
Taṁ kiṁ maññasi, māgaṇḍiya, api nu so devaputto nandane vane accharāsaṅghaparivuto dibbehi pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricārayamāno amussa gahapatissa vā gahapatiputtassa vā piheyya, mānusakānaṁ vā pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ mānusakehi vā kāmehi āvaṭṭeyyā”ti? 
«Как ты думаешь, Магандия? Стал бы этот молодой дэва, окружённый нимфами в роще Нанданы, развлекающий себя, будучи обеспеченным и наделённым пятью нитями божественных чувственных удовольствий, завидовать домохозяину или сыну домохозяина из-за пяти нитей человеческих чувственных удовольствий, или мог бы он соблазниться человеческими чувственными удовольствиями?» 
What do you think, Māgaṇḍiya? Would that god—amusing themselves in the Garden of Delight, escorted by a band of nymphs, supplied and provided with the five kinds of heavenly sensual stimulation—envy that householder or householder’s child their five kinds of human sensual stimulation, or return to human sensual pleasures?” 

nandaṁ vacchaṁ, kisaṁ saṅkiccaṁ, makkhaliṁ gosālan”ti.  то есть Нанду Ваччху, Кису Санкиччу, Маккхали Госалу». 
Nanda Vaccha, Kisa Saṅkicca, and the bamboo-staffed ascetic Gosāla.” 

Chetvā naddhiṁ varattañca,  Кто все привязки и ремни отрезал, 
They’ve cut the strap and harness, 
naddhiṁ → nandiṁ (bj); nandhiṁ (pts1ed) 
Nandībhavaparikkhīṇaṁ, 
Так и существование [даже], 
they’ve ended desire to be reborn: 

‘cakkhusmiṁ, āvuso, rūpe cakkhuviññāṇe cakkhuviññāṇaviññātabbesu dhammesu yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye ca upāyūpādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā tesaṁ khayā virāgā nirodhā cāgā paṭinissaggā vimuttaṁ me cittanti pajānāmi.  «Друзья, с уничтожением, исчезновением, прекращением, оставлением и отбрасыванием желания, страсти, наслаждения, жажды, влечения, и цепляния, [а также] умственных позиций, приверженностей, скрытых склонностей по отношению к глазу, формам, сознанию глаза и к вещам, познаваемым [умом] посредством сознания глаза, я понял, что мой ум освобождён. 
‘I understand that my mind is freed through the ending, fading away, cessation, giving away, and letting go of desire and greed and relishing and craving; attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendency for the eye, sights, eye consciousness, and things knowable by eye consciousness. 
nandī → nandi (bj, sya-all, km) 
manasmiṁ, āvuso, dhamme manoviññāṇe manoviññāṇaviññātabbesu dhammesu yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye ca upāyūpādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā tesaṁ khayā virāgā nirodhā cāgā paṭinissaggā vimuttaṁ me cittanti pajānāmi. 
…по отношению к уму, феноменам ума, сознанию ума и к вещам, познаваемым [умом] посредством сознания ума, я понял, что мой ум освобождён. 
mind, ideas, mind consciousness, and things knowable by mind consciousness. 

Ānando nando upanando dvādasa,  Двенадцать между ними [были] – Нанды и Ананды, Упананды 
There are twelve Ānandas, Nandas, and Upanandas, 

Tena kho pana samayena āyasmā ca anuruddho āyasmā ca nandiyo āyasmā ca kimilo pācīnavaṁsadāye viharanti.  И в то время в Восточном бамбуковом парке проживали достопочтенный Ануруддха, достопочтенный Нандия и достопочтенный Кимбила. 
Now at that time the venerables Anuruddha, Nandiya, and Kimbila were staying in the Eastern Bamboo Park. 
Atha kho āyasmā anuruddho yenāyasmā ca nandiyo yenāyasmā ca kimilo tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantañca nandiyaṁ āyasmantañca kimilaṁ etadavoca: 
И затем достопочтенный Ануруддха обратился к достопочтенному Нандии и достопочтенному Кимбиле: 
Then Anuruddha went to Nandiya and Kimbila, and said to them, 
Atha kho āyasmā ca anuruddho āyasmā ca nandiyo āyasmā ca kimilo bhagavantaṁ paccuggantvā 
И тогда все трое вышли встречать Благословенного. 
Then Anuruddha, Nandiya, and Kimbila came out to greet the Buddha. 
Āyasmāpi kho nandiyo …pe… 
Достопочтенный Нандия и достопочтенный Кимбила сказали то же самое, добавив: 
And the venerables Nandiya and Kimbila spoke likewise, and they added: 

‘Evaṁrūpo ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ samanvāneti, ‘evaṁvedano ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ samanvāneti, ‘evaṁsañño ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ samanvāneti, ‘evaṁsaṅkhāro ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ samanvāneti, ‘evaṁviññāṇo ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ samanvāneti—  Вот некий человек лелеет наслаждение в этом, думая: «У меня была такая-то материальная форма в прошлом». Он лелеет наслаждение в этом, думая: «У меня было такое-то чувство в прошлом… такое-то восприятие в прошлом… такие-то формации [ума] в прошлом… такое-то сознание в прошлом». 
You muster delight there, thinking: ‘I had such form in the past.’ … ‘I had such feeling … perception … choice … consciousness in the past.’ 
‘Evaṁrūpo ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ na samanvāneti, ‘evaṁvedano ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ na samanvāneti, ‘evaṁsañño ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ na samanvāneti, ‘evaṁsaṅkhāro ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ na samanvāneti, ‘evaṁviññāṇo ahosiṁ atītamaddhānan’ti tattha nandiṁ na samanvāneti— 
Вот некий человек не лелеет наслаждение в этом, думая: «У меня была такая-то материальная форма в прошлом». Он лелеет наслаждение в этом, думая: «У меня было такое-то чувство в прошлом… такое-то восприятие в прошлом… такие-то формации [ума] в прошлом… такое-то сознание в прошлом». 
You don’t muster delight there, thinking: ‘I had such form in the past.’ … ‘I had such feeling … perception … choice … consciousness in the past.’ 
‘Evaṁrūpo siyaṁ anāgatamaddhānan’ti tattha nandiṁ samanvāneti, evaṁvedano siyaṁ …pe… evaṁsañño siyaṁ … evaṁsaṅkhāro siyaṁ … evaṁviññāṇo siyaṁ anāgatamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti— 
Вот некий человек лелеет наслаждение в этом, думая: «Пусть у меня будет такая-то материальная форма в будущем!» Он лелеет наслаждение в этом, думая: «Пусть у меня будет такое-то чувство в будущем… такое-то восприятие в будущем… такие-то формации в будущем… такое-то сознание в будущем!» 
You muster delight there, thinking: ‘May I have such form in the future.’ … ‘May I have such feeling … perception … choice … consciousness in the future.’ 
‘Evaṁrūpo siyaṁ anāgatamaddhānan’ti tattha nandiṁ na samanvāneti, evaṁvedano siyaṁ … evaṁsañño siyaṁ … evaṁsaṅkhāro siyaṁ … ‘evaṁviññāṇo siyaṁ anāgatamaddhānan’ti tattha nandiṁ na samanvāneti— 
Вот некий человек не лелеет наслаждение в этом, думая: «Пусть у меня будет такая-то материальная форма в будущем!» Он лелеет наслаждение в этом, думая: «Пусть у меня будет такое-то чувство в будущем… такое-то восприятие в будущем… такие-то формации в будущем… такое-то сознание в будущем!» 
You don’t muster delight there, thinking: ‘May I have such form in the future.’ … ‘May I have such feeling … perception … choice … consciousness in the future.’ 

Evaṁrūpo ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti, evaṁvedano ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti, evaṁsañño ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti, evaṁsaṅkhāro ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti, evaṁviññāṇo ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti—   
 
Evaṁrūpo ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ na samanvāneti, evaṁvedano ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ na samanvāneti, evaṁsañño ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ na samanvāneti, evaṁsaṅkhāro ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ na samanvāneti, evaṁviññāṇo ahosiṁ atītamaddhānanti tattha nandiṁ na samanvāneti— 
 
 
Evaṁrūpo siyaṁ anāgatamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti, evaṁvedano siyaṁ …pe… 
 
 
evaṁviññāṇo siyaṁ anāgatamaddhānanti tattha nandiṁ samanvāneti— 
 
 
Evaṁrūpo siyaṁ anāgatamaddhānanti tattha nandiṁ na samanvāneti, evaṁvedano siyaṁ …pe… 
 
 
evaṁviññāṇo siyaṁ anāgatamaddhānanti tattha nandiṁ na samanvāneti— 
 
 

Yāyaṁ taṇhā ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  Это жажда, которая приводит к новому существованию, сопровождаемая наслаждением и страстью, наслаждением в том и в этом. 
It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 

Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī.  наслаждение возникает в нём. 
this gives rise to relishing. 
nandī → nandi (bj, sya-all, km) 
‘Nandīsamudayā dukkhasamudayo, puṇṇā’ti vadāmi. 
С возникновением наслаждения, Пунна, имеет место возникновение страдания, я говорю тебе. 
Relishing is the origin of suffering, I say. 
Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī. 
наслаждение возникает в нём. 
this gives rise to relishing. 
‘Nandīsamudayā dukkhasamudayo, puṇṇā’ti vadāmi. 
С возникновением наслаждения, Пунна, имеет место возникновение страдания, я говорю тебе. 
Relishing is the origin of suffering, I say. 
Tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nandī nirujjhati. 
то наслаждение прекращается в нём. 
relishing ceases. 
‘Nandīnirodhā dukkhanirodho, puṇṇā’ti vadāmi. 
С прекращением наслаждения, Пунна, имеет место прекращение страдания, я говорю тебе. 
When relishing ceases, suffering ceases, I say. 
Tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nandī nirujjhati. 
то наслаждение прекращается в нём. 
relishing ceases. 
‘Nandīnirodhā dukkhanirodho, puṇṇā’ti vadāmi. 
С прекращением наслаждения, Пунна, имеет место прекращение страдания, я говорю тебе. 
When relishing ceases, suffering ceases, I say. 

Nandakovādasutta  Совет от Нандаки 
Advice from Nandaka 
Āyasmā nandako na icchati bhikkhuniyo ovadituṁ pariyāyena. 
но достопочтенный Нандака не захотел советовать им, когда подошёл его черёд. 
But Venerable Nandaka didn’t want to take his turn. 
“Sabbeheva, bhante, kato pariyāyo bhikkhuniyo ovadituṁ pariyāyena. 
«Уважаемый, сегодня очередь достопочтенного Нандаки советовать монахиням, 
“It’s Nandaka’s turn, sir, 
Sabbeheva, bhante, kato → nandakassa bhante (bj, pts1ed) 
Ayaṁ, bhante, āyasmā nandako na icchati bhikkhuniyo ovadituṁ pariyāyenā”ti. 
но он не хочет советовать им, даже несмотря на то, что сегодня его очередь». 
but he doesn’t want to do it.” 
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ nandakaṁ āmantesi: 
Тогда Благословенный обратился к достопочтенному Нандаке: 
Then the Buddha said to Nandaka, 
“ovada, nandaka, bhikkhuniyo; 
«Дай совет монахиням, Нандака. 
“Nandaka, please advise 
anusāsa, nandaka, bhikkhuniyo; 
Наставь монахинь, Нандака. 
and instruct the nuns. 
“Evaṁ, bhante”ti kho āyasmā nandako bhagavato paṭissutvā pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya sāvatthiṁ piṇḍāya pāvisi. 
«Хорошо, уважаемый» – ответил достопочтенный Нандака. И тогда, утром, достопочтенный Нандака оделся, взял чашу и внешнее одеяние и отправился в Саваттхи за подаяниями. 
“Yes, sir,” replied Nandaka. Then, in the morning, he robed up and, taking his bowl and robe, entered Sāvatthī for alms. 
Addasaṁsu kho tā bhikkhuniyo āyasmantaṁ nandakaṁ dūratova āgacchantaṁ. 
Монахини увидели достопочтенного Нандаку издали, 
Those nuns saw him coming off in the distance, 
Nisīdi kho āyasmā nandako paññatte āsane. 
Достопочтенный Нандака сел на подготовленное сиденье 
Nandaka sat down on the seat spread out, 
Tāpi kho bhikkhuniyo āyasmantaṁ nandakaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. 
Монахини поклонились ему и сели рядом. 
Those nuns bowed, and sat down to one side. 
Ekamantaṁ nisinnā kho tā bhikkhuniyo āyasmā nandako etadavoca: 
Когда они сели, достопочтенный Нандака сказал монахиням: 
Nandaka said to them, 
“Ettakenapi mayaṁ, bhante, ayyassa nandakassa attamanā abhiraddhā yaṁ no ayyo nandako pavāretī”ti. 
«Уважаемый, мы довольны и рады, что господин Нандака предлагает нам хотя бы это». 
“We’re already delighted and satisfied with Master Nandaka, since he invites us like this.” 
‘antarā vilimaṁsaṁ, antarā nhāru, antarā bandhanan’ti kho, bhaginiyo, nandīrāgassetaṁ adhivacanaṁ; 
Внутренние сухожилия, связки, соединения – это обозначение наслаждения и жажды. 
‘The connecting tendons, sinews, and ligaments’ is a term for greed and relishing. 
Atha kho āyasmā nandako tā bhikkhuniyo iminā ovādena ovaditvā uyyojesi: 
Когда достопочтенный Нандака дал монахиням такой совет, он отпустил их, сказав: 
Then after giving this advice to the nuns, Nandaka dismissed them, saying, 
Atha kho tā bhikkhuniyo āyasmato nandakassa bhāsitaṁ abhinanditvā anumoditvā uṭṭhāyāsanā āyasmantaṁ nandakaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ aṭṭhaṁsu. Ekamantaṁ ṭhitā kho tā bhikkhuniyo bhagavā etadavoca: 
И тогда монахини, восхитившись и возрадовавшись словам достопочтенного Нандаки, Встали со своих сидений и, поклонившись достопочтенному Нандаке, ушли, обойдя его с правой стороны. Они отправились к Благословенному и, поклонившись ему, встали рядом. Благословенный сказал им: 
And then those nuns approved and agreed with what Nandaka had said. They got up from their seat, bowed, and respectfully circled him, keeping him on their right. Then they went up to the Buddha, bowed, and stood to one side. The Buddha said to them, 
Evameva kho, bhikkhave, tā bhikkhuniyo nandakassa dhammadesanāya attamanā honti no ca kho paripuṇṇasaṅkappā”ti. 
точно также, те монахини довольны учением Нандаки по Дхамме, но их намерение ещё не было исполнено». 
In the same way, those nuns were uplifted by Nandaka’s Dhamma teaching, but they still haven’t got all they wished for.” 
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ nandakaṁ āmantesi: 
Тогда Благословенный обратился к достопочтенному Нандаке: 
Then the Buddha said to Nandaka, 
“tena hi tvaṁ, nandaka, svepi tā bhikkhuniyo tenevovādena ovadeyyāsī”ti. 
«Что же, Нандака, завтра тебе также следует наставить тех монахинь точно таким же образом». 
“Well then, Nandaka, tomorrow you should give those nuns the same advice again.” 
“Evaṁ, bhante”ti kho āyasmā nandako bhagavato paccassosi. 
«Да, уважаемый» – ответил достопочтенный Нандака. 
“Yes, sir,” Nandaka replied. 
Atha kho āyasmā nandako tassā rattiyā accayena pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya sāvatthiṁ piṇḍāya pāvisi. 
И тогда следующим утром достопочтенный Нандака оделся… и всё произошло, как и в предыдущий день. 
And the next day he went to those nuns, and all unfolded just like the previous day. 
Addasaṁsu kho tā bhikkhuniyo āyasmantaṁ nandakaṁ dūratova āgacchantaṁ. 
 
 
Nisīdi kho āyasmā nandako paññatte āsane. 
 
 
Tāpi kho bhikkhuniyo āyasmantaṁ nandakaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. 
 
 
Ekamantaṁ nisinnā kho tā bhikkhuniyo āyasmā nandako etadavoca: 
 
 
“Ettakenapi mayaṁ, bhante, ayyassa nandakassa attamanā abhiraddhā yaṁ no ayyo nandako pavāretī”ti. 
 
 
‘antarā vilimaṁsaṁ antarā nhāru antarā bandhanan’ti kho, bhaginiyo, nandīrāgassetaṁ adhivacanaṁ; 
 
 
Atha kho āyasmā nandako tā bhikkhuniyo iminā ovādena ovaditvā uyyojesi: 
 
 
Atha kho tā bhikkhuniyo āyasmato nandakassa bhāsitaṁ abhinanditvā anumoditvā uṭṭhāyāsanā āyasmantaṁ nandakaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ aṭṭhaṁsu. Ekamantaṁ ṭhitā kho tā bhikkhuniyo bhagavā etadavoca: 
 
 
evameva kho, bhikkhave, tā bhikkhuniyo nandakassa dhammadesanāya attamanā ceva paripuṇṇasaṅkappā ca. 
то точно также, те монахини довольны учением Нандаки по Дхамме, и их намерение было исполнено. 
In the same way, those nuns were uplifted by Nandaka’s Dhamma teaching, and they got all they wished for. 
Nandakovādasuttaṁ niṭṭhitaṁ catutthaṁ. 

Taṇhā cassa ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, sā cassa pavaḍḍhati.  Его жажда, которая ведёт к новому существованию, сопровождаемая наслаждением и страстью, наслаждением в том и в этом, возрастает. 
And their craving—which leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands—grows. 
Taṇhā cassa ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, sā cassa pavaḍḍhati. 
Его жажда, которая ведёт к новому существованию, сопровождаемая наслаждением и страстью, наслаждением в том и в этом, возрастает. 
And their craving—which leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands—grows. 
Taṇhā cassa ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, sā cassa pahīyati. 
Его жажда, которая ведёт к новому существованию, сопровождаемая наслаждением и страстью, наслаждением в том и в этом, отбрасывается. 
And their craving—which leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands—is given up. 
Taṇhā cassa ponobbhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, sā cassa pahīyati. 
 
 

puṇṇo nandakarāhulā;   
 

“Nandībhavaparikkhayā,  «Уничтожением наслаждения существованием, 
“With the ending of relish for rebirth, 
Nandībhavaparikkhayā → nandibhavaparikkhayā (sya-all, km) 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 
Nandanasutta 
Нандана 
The Garden of Delight 
“Bhūtapubbaṁ, bhikkhave, aññatarā tāvatiṁsakāyikā devatā nandane vane accharāsaṅghaparivutā dibbehi pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārayamānā tāyaṁ velāyaṁ imaṁ gāthaṁ abhāsi: 
«Как-то раз, монахи, некое божество из собрания Тридцати трёх веселилось в роще Нанданы, будучи обеспеченным и наделённым пятью нитями небесных чувственных удовольствий, в сопровождении свиты небесных нимф. И тогда оно произнесло эту строфу: 
“Once upon a time, mendicants, a certain deity of the company of the thirty-three was amusing themselves in the Garden of Delight, escorted by a band of nymphs, and supplied and provided with the five kinds of heavenly sensual stimulation. On that occasion they recited this verse: 
ye na passanti nandanaṁ; 
Все те, не видел кто Нанданы, 
who don’t see the Garden of Delight! 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 
Nandatisutta 
Наслаждение 
Delight 
“Nandati puttehi puttimā, 
«Тот, у кого есть сыновья, тот радуется сыновьям, 
“Your children bring you delight! 
Gomā gohi tatheva nandati; 
Тот, у кого домашний скот, — домашнему скоту. 
Your cattle also bring you delight! 
Upadhīhi narassa nandanā, 
Ведь обретения — наслаждение человека, 
For attachments are a man’s delight; 
Na hi so nandati yo nirūpadhī”ti. 
Ему без обретений наслаждения не найти». 
without attachments there’s no delight.” 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 

2. Nandanavagga  2. Нандана 
2. The Garden of Delight 
Nandanavaggo dutiyo. 
 
Nandanā nandati ceva, 
 

“Nandīsaṁyojano loko,  «Окован наслаждением мир. 
“Delight fetters the world. 
Nandīsaṁyojano → nandi saṁyojano (bj); nandisaññojano (sya-all, km); nandisaṁyojano (pts2ed) 

“Nandīsambandhano loko,  «Усладою удержан в подневольности сей мир. 
“Delight binds the world. 

Nandanasutta  Нандана 
With Nandana 
Ekamantaṁ ṭhito kho nandano devaputto bhagavantaṁ gāthāya ajjhabhāsi: 
Стоя рядом, молодое божество Нандана обратилось к Благословенному строфой: 
Standing to one side, the god Nandana addressed the Buddha in verse: 

Nandīrāgaparikkhīṇo,  Кто существования радость убил — 
and has finished with relishing and greed 

“nandasi, samaṇā”ti?  «Ты радуешься, отшельник?» 
“Do you delight, ascetic?” 
“Tena hi, samaṇa, neva nandasi na ca socasī”ti? 
«Так значит, отшельник, ты ни радуешься, ни печалишься?» 
“Well then, ascetic, do you neither delight nor sorrow?” 
kacci nandī na vijjati; 
Надеюсь, наслаждения в тебе нет. 
I hope that delight isn’t found in you. 
nandī → nandi (bj, sya-all, km, pts2ed) 
atho nandī na vijjati; 
Но нет во мне и наслаждения. 
and no delight is found in me. 
kathaṁ nandī na vijjati; 
И как в тебе нет наслаждения? 
How is delight not found in you? 
“Aghajātassa ve nandī, 
«К несчастному приходит наслаждение, 
“Delight is born from misery, 
nandījātassa ve aghaṁ; 
Несчастие — к тому, кто полон наслаждения. 
misery is born from delight; 

Dīghalaṭṭhi ca nandano;   

Nandasutta  Нанда 
With Nanda 
Ekamantaṁ ṭhito kho nando devaputto bhagavato santike imaṁ gāthaṁ abhāsi: 
Стоя рядом, молодое божество Нанда произнесло эти строфы в присутствии Благословенного: 
Standing to one side, the god Nanda recited this verse in the Buddha’s presence: 

Nandivisālasutta  Нандивисала 
With Nandivisāla 
Ekamantaṁ ṭhito kho nandivisālo devaputto bhagavantaṁ gāthāya ajjhabhāsi: 
Стоя рядом, молодое божество Нандивисала произнесло эти строфы в присутствии Благословенного: 
Standing to one side, the god Nandivisāla addressed the Buddha in verse: 

Nando nandivisālo ca,   

Nandatisutta  Наслаждается 
Delighting 
Nandatisutta → nandanasuttaṁ (sya-all); nandanaṁ (pts1ed) 
“Nandati puttehi puttimā, 
«Тот, у кого есть сыновья, тот радуется сыновьям, 
“Your children bring you delight! 
Gomā gobhi tatheva nandati; 
Тот, у кого домашний скот, — домашнему скоту. 
Your cattle also bring you delight! 
Upadhīhi narassa nandanā, 
Ведь обретения — наслаждение человека, 
For attachments are a man’s delight; 
Na hi so nandati yo nirūpadhī”ti. 
Ему без обретений наслаждения не найти». 
without attachments there’s no delight.” 

Sappo supati nandanaṁ,  " 

Sabbattha vihatā nandī,  И наслаждение разрушено везде, 
Relishing is destroyed in every respect, 

‘Yehi jātehi nandissaṁ,  «Те, появлением чьим на свет я наслаждался, 
‘I was overjoyed when they were born, 
“Yehi jātehi nandissaṁ, 
 
 

ye na passanti nandanaṁ;  who don’t see the Garden of Delight! 

‘kathaṁ jānato pana te, āvuso sāriputta, kathaṁ passato yā vedanāsu nandī sā na upaṭṭhāsī’ti.  «Друг Сарипутта, как ты узнал, как ты увидел, что наслаждения чувствами более не наличествует в тебе?» – 
‘But how have you known and seen so that the relishing of feelings is no longer present?’ 
‘kathaṁ jānato pana te, āvuso sāriputta, kathaṁ passato yā vedanāsu nandī sā na upaṭṭhāsī’ti evaṁ puṭṭhohaṁ, bhante, evaṁ byākareyyaṁ: 
я бы ответил так: 
I’d answer: 
viditaṁ, yā vedanāsu nandī sā na upaṭṭhāsī’ti. 
Когда это было понято [мной], наслаждения чувствами более не наличествовало во мне». 
When I understood this, the relishing of feelings was no longer present.’ 

Kabaḷīkāre ce, bhikkhave, āhāre atthi rāgo atthi nandī atthi taṇhā, patiṭṭhitaṁ tattha viññāṇaṁ virūḷhaṁ.  Если, монахи, есть страсть к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи, если есть наслаждение [ей], если есть жажда [к ней], то сознание утверждается там и начинает разрастаться1. 
If there is desire, relishing, and craving for solid food, consciousness becomes established there and grows. 
viññāṇe ce, bhikkhave, āhāre atthi rāgo atthi nandī atthi taṇhā, patiṭṭhitaṁ tattha viññāṇaṁ virūḷhaṁ. 
к сознанию как питанию, если есть наслаждение [этим], если есть жажда [к этому], то сознание утверждается там и начинает разрастаться… 
If there is desire, relishing, and craving for consciousness as fuel, consciousness becomes established there and grows. 
evameva kho, bhikkhave, kabaḷīkāre ce āhāre atthi rāgo atthi nandī atthi taṇhā, patiṭṭhitaṁ tattha viññāṇaṁ virūḷhaṁ. 
Точно также, когда имеется страсть к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи 
In the same way, if there is desire, relishing, and craving for solid food, consciousness becomes established there and grows. 
viññāṇe ce, bhikkhave, āhāre atthi rāgo atthi nandī atthi taṇhā, patiṭṭhitaṁ tattha viññāṇaṁ virūḷhaṁ. 
к сознанию как питанию, если есть наслаждение [этим], если есть жажда [к этому], то сознание утверждается там и начинает разрастаться… 
If there is desire, relishing, and craving for consciousness as fuel, consciousness becomes established there and grows. 
Kabaḷīkāre ce, bhikkhave, āhāre natthi rāgo natthi nandī natthi taṇhā, appatiṭṭhitaṁ tattha viññāṇaṁ avirūḷhaṁ. 
Если, монахи, нет страсти к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи, если нет наслаждения [этим], если нет жажды [к этому], то сознание не утверждается там и не начинает разрастаться. 
If there is no desire, relishing, and craving for solid food, consciousness does not become established there and doesn’t grow. 
viññāṇe ce, bhikkhave, āhāre natthi rāgo natthi nandī natthi taṇhā, appatiṭṭhitaṁ tattha viññāṇaṁ avirūḷhaṁ. 
к сознанию как питанию 
If there is no desire, relishing, and craving for consciousness as fuel, consciousness doesn’t become established there and doesn’t grow. 
“Evameva kho, bhikkhave, kabaḷīkāre ce āhāre natthi rāgo natthi nandī natthi taṇhā …pe…. 
«Точно также, монахи, если нет страсти к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи… 
“In the same way, if there is no desire, relishing, and craving for solid food, consciousness does not become established there and doesn’t grow. … 
viññāṇe ce, bhikkhave, āhāre natthi rāgo natthi nandī natthi taṇhā, appatiṭṭhitaṁ tattha viññāṇaṁ avirūḷhaṁ. 
сознанию… 
If there is no desire, relishing, and craving for consciousness as fuel, consciousness doesn’t become established there and doesn’t grow. 

Suttakanti kho, bhikkhave, nandīrāgassetaṁ adhivacanaṁ.  Верёвка – это обозначение наслаждения и жажды. 
‘Cord’ is a term for greed and relishing. 

‘tādisā, ayye, bhavāhi yādisā khujjuttarā ca upāsikā veḷukaṇḍakiyā ca nandamātā’ti.  «Дорогая, ты должна стать такой же, как мирянка Кхудджутара или как Велукандакия, мать Нанды», 
‘My darling, please be like the laywomen Khujjuttarā and Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother.’ 
Esā, bhikkhave, tulā etaṁ pamāṇaṁ mama sāvikānaṁ upāsikānaṁ, yadidaṁ khujjuttarā ca upāsikā veḷukaṇḍakiyā ca nandamātā. 
поскольку таков эталон и мерило для моих женщин-мирянок, то есть – мирянка Кхудджуттара и Велукандакия, мать Нанды. 
These are a standard and a measure for my female lay disciples, that is, the laywomen Khujjuttarā and Veḷukaṇṭakī, Nanda’s mother. 

Nandasutta  Сутта Нанда 
With Nanda 
Atha kho āyasmā nando bhagavato mātucchāputto ākoṭitapaccākoṭitāni cīvarāni pārupitvā akkhīni añjetvā acchaṁ pattaṁ gahetvā yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho āyasmantaṁ nandaṁ bhagavā etadavoca: 
И тогда Достопочтенный Нанда, двоюродный брат Благословенного по материнской линии, одел тщательно выглаженные одеяния, накрасил глаза, взял глазурованную чашу и отправился к Благословенному. Поклонившись Благословенному, он сел рядом, и Благословенный сказал ему: 
Then Venerable Nanda—the Buddha’s cousin on his mother’s side—dressed in nicely pressed and ironed robes, applied eyeshadow, and took a polished black bowl. He went to the Buddha, bowed, and sat down to one side. The Buddha said to him: 
“na kho te taṁ, nanda, patirūpaṁ kulaputtassa saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitassa, yaṁ tvaṁ ākoṭitapaccākoṭitāni cīvarāni pārupeyyāsi, akkhīni ca añjeyyāsi, acchañca pattaṁ dhāreyyāsi. 
«Нанда, не подобает тебе, как человеку, который благодаря вере ушёл в бездомную жизнь, покинув жизнь мирскую, носить тщательно выглаженные одеяния, красить свои глаза и носить глазурованную чашу. 
“Nanda, as a gentleman who has gone forth out of faith from the lay life to homelessness, it’s not appropriate for you to dress in nicely pressed and ironed robes, apply eyeshadow, and carry a polished black bowl. 
Etaṁ kho te, nanda, patirūpaṁ kulaputtassa saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitassa, yaṁ tvaṁ āraññiko ca assasi, piṇḍapātiko ca paṁsukūliko ca kāmesu ca anapekkho vihareyyāsī”ti. 
Но тебе, Нанда, подобает, как человеку, который благодаря вере ушёл в бездомную жизнь, покинув жизнь мирскую, быть тем, кто проживает в лесу, кто ест полученную с подаяний еду, кто носит одежду из обносков, и тебе подобает пребывать в безразличии в отношении чувственных удовольствий». 
It’s appropriate for you to stay in the wilderness, eat only almsfood, wear rag robes, and live without concern for sensual pleasures.” 
“Kadāhaṁ nandaṁ passeyyaṁ, 
«Когда же я увижу Нанду, живущего в лесу, 
“When will I see Nanda 
Atha kho āyasmā nando aparena samayena āraññiko ca piṇḍapātiko ca paṁsukūliko ca kāmesu ca anapekkho vihāsīti. 
И тогда, через какое-то время, Достопочтенный Нанда стал тем, кто проживает в лесу, кто ест полученную с подаяний еду, кто носит одежду из обносков, и он пребывал в безразличии в отношении чувственных удовольствий. 
Then some time later Venerable Nanda stayed in the wilderness, ate only almsfood, wore rag robes, and lived without concern for sensual pleasures. 

visākho nando tisso ca;   
 

Rūpadhātuyā kho, gahapati, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā te tathāgatassa pahīnā ucchinnamūlā tālāvatthukatā anabhāvaṅkatā āyatiṁ anuppādadhammā.  Желание, жажда, восхищение и влечение, зацепление и удержание, умственные позиции, приверженности, скрытые склонности в отношении элемента формы: всё это было отброшено Татхагатой, вырвано с корнем, сделано подобным обрубку пальмы, уничтожено так, что больше не может возникнуть в будущем. 
The Realized One has given up any desire, greed, relishing, and craving for the form element; any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. He has cut it off at the root, made it like a palm stump, obliterated it, so it’s unable to arise in the future. 
nandī → nandi (bj, sya-all, km, pts1ed) | upayupādānā → upāyupādānā (sya-all, km, pts1ed) | anabhāvaṅkatā → anabhāvakatā (bj, pts1ed) 
viññāṇadhātuyā kho, gahapati, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā te tathāgatassa pahīnā ucchinnamūlā tālāvatthukatā anabhāvaṅkatā āyatiṁ anuppādadhammā. 
элемента сознания: всё это было отброшено Татхагатой, вырвано с корнем, сделано подобным обрубку пальмы, уничтожено так, что больше не может возникнуть в будущем. 
the consciousness element; any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. He has cut it off at the root, made it like a palm stump, obliterated it, so it’s unable to arise in the future. 

“Rūpadhātuyā kho, gahapati, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, tesaṁ khayā virāgā nirodhā cāgā paṭinissaggā ‘cittaṁ suvimuttanti’ vuccati.  «Домохозяин, посредством уничтожения, угасания, прекращения, оставления, отбрасывания желания, жажды, восхищения и влечения, зацепления и удержания, умственных позиций, приверженности, скрытых склонностей в отношении элемента формы, сказано, что ум хорошо освобождён. 
“Householder, consider any desire, greed, relishing, and craving for the form element; any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. With the ending, fading away, cessation, giving away, and letting go of that, the mind is said to be ‘well freed’. 
viññāṇadhātuyā kho, gahapati, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, tesaṁ khayā virāgā nirodhā cāgā paṭinissaggā ‘cittaṁ suvimuttanti’ vuccati. 
элемента сознания, сказано, что ум хорошо освобождён. 
the consciousness element; any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. With the ending, fading away, cessation, giving away, and letting go of that, the mind is said to be ‘well freed’. 

Tassa rūpaṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī.  В результате возникает наслаждение. 
This gives rise to relishing. 
Yā rūpe nandī tadupādānaṁ. 
Наслаждение формой является цеплянием. 
Relishing forms is grasping. 
Tassa viññāṇaṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī. 
В результате возникает наслаждение. 
This gives rise to relishing. 
Yā viññāṇe nandī tadupādānaṁ. 
Наслаждение сознанием является цеплянием. 
Relishing consciousness is grasping. 
Tassa rūpaṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato yā rūpe nandī sā nirujjhati. 
В результате наслаждение формой прекращается. 
As a result, relishing of form ceases. 
Tassa nandīnirodhā upādānanirodho; 
С прекращением наслаждения прекращается цепляние. 
When that relishing ceases, grasping ceases. 
Tassa vedanaṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato yā vedanāya nandī sā nirujjhati. 
 
 
Tassa nandīnirodhā upādānanirodho; 
 
 
Tassa saṅkhāre anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato yā saṅkhāresu nandī sā nirujjhati. 
 
 
Tassa nandīnirodhā upādānanirodho; 
 
 
Tassa viññāṇaṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato yā viññāṇe nandī sā nirujjhati. 
В результате наслаждение сознанием прекращается. 
As a result, relishing of consciousness ceases. 
Tassa nandīnirodhā upādānanirodho …pe… 
С прекращением наслаждения прекращается цепляние. 
When that relishing ceases, grasping ceases. … 

Yāyaṁ taṇhā ponobhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  Это жажда, которая ищёт новое существование, сопровождаемая наслаждением, и страсть, ищущая наслаждения тут и там; то есть – 
It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 
ponobhavikā → ponobbhavikā (sya-all, km, mr) | nandīrāgasahagatā → nandirāgasahagatā (sabbattha) 

Yāyaṁ taṇhā ponobhavikā nandīrāgasahagatā tatratatrābhinandinī;  Это самое цепляние, что ведёт к новому существованию, сопровождаемое наслаждением и страстью, ищущее наслаждение тут и там, 
It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 
nandīrāgasahagatā → nandirāgasahagatā (sabbattha) 

Nandikkhayasutta  Сутта Уничтожение наслаждения Первая 
The End of Relishing 
Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo. 
С уничтожением наслаждения наступает уничтожение страсти. С уничтожением страсти наступает уничтожение наслаждения. 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccati. 
С уничтожением наслаждения и страсти ум освобождён и говорится, что он хорошо освобождён. 
When relishing and greed end, the mind is freed, and is said to be well freed. 
Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo. 
 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccati. 
 
 
Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo. 
 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccati. 
 
 
Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo. 
С уничтожением наслаждения наступает уничтожение страсти. С уничтожением страсти наступает уничтожение наслаждения. 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccatī”ti. 
С уничтожением наслаждения и страсти ум освобождён и говорится, что он хорошо освобождён». 
When relishing and greed end, the mind is freed, and is said to be well freed.” 

Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo.  С уничтожением наслаждения наступает уничтожение жажды. С уничтожением жажды наступает уничтожение наслаждения. 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccati. 
С уничтожением наслаждения и жажды ум освобождён и говорится, что он хорошо освобождён. 
When relishing and greed end, the mind is freed, and is said to be well freed. 
Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo. 
 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccati. 
 
 
Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo. 
 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccati. 
 
 
Nandikkhayā rāgakkhayo, rāgakkhayā nandikkhayo. 
 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
Nandirāgakkhayā cittaṁ vimuttaṁ suvimuttanti vuccatī”ti. 
С уничтожением наслаждения и жажды ум освобождён и говорится, что он хорошо освобождён». 
When relishing and greed end, the mind is freed, and is said to be well freed.” 
Dve soṇā dve nandikkhayena cāti. 
 
 

Rūpupayaṁ vā, bhikkhave, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭheyya, rūpārammaṇaṁ rūpappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjeyya.  Тот, кто не вовлечён, тот освобождён. Сознание, монахи, основываясь, может основываться, будучи вовлечённым формой. Опираясь на форму, утверждаясь на форме, окроплённое наслаждением, оно может прийти к возрастанию, увеличению, расширению. 
As long as consciousness remains, it would remain involved with form, supported by form, founded on form. And with a sprinkle of relishing, it would grow, increase, and mature. 
saṅkhārupayaṁ vā, bhikkhave, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭheyya, saṅkhārārammaṇaṁ saṅkhārappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjeyya. 
отождестлвениями. Опираясь на отождествления, утверждаясь на отождествлениях, окроплённое наслаждением, оно может прийти к возрастанию, увеличению, расширению. 
Or as long as consciousness remains, it would remain involved with choices, supported by choices, grounded on choices. And with a sprinkle of relishing, it would grow, increase, and mature. 

Seyyathāpi, bhikkhave, āpodhātu, evaṁ nandirāgo daṭṭhabbo.  Наслаждение и страсть следует рассматривать так же, как элемент воды. 
Relishing and greed should be seen as like the water element. 
Rūpupayaṁ, bhikkhave, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭheyya, rūpārammaṇaṁ rūpappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjeyya. 
Сознание, монахи, основываясь, может основываться, будучи вовлечённым формой. Опираясь на форму, утверждаясь на форме, окроплённое наслаждением, оно может прийти к возрастанию, увеличению, расширению. 
As long as consciousness remains, it would remain involved with form, supported by form, grounded on form. And with a sprinkle of relishing, it would grow, increase, and mature. 
saṅkhārupayaṁ vā, bhikkhave, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭheyya, saṅkhārārammaṇaṁ saṅkhārappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjeyya. 
отождествлениями. Опираясь на формации, утверждаясь на формациях, окроплённое наслаждением, оно может прийти к возрастанию, увеличению, расширению. 
Or as long as consciousness remains, it would remain involved with choices, supported by choices, grounded on choices. And with a sprinkle of relishing, it would grow, increase, and mature. 

Rūpupayaṁ vā, bhikkhu, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭheyya, rūpārammaṇaṁ rūpappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjeyya.  Сознание, монах, основываясь, может основываться, будучи вовлечённым формой. Опираясь на форму, утверждаясь на форме, окроплённое наслаждением, оно может прийти к возрастанию, увеличению, расширению. 
As long as consciousness remains, it would remain involved with form, supported by form, founded on form. And with a sprinkle of relishing, it would grow, increase, and mature. 
saṅkhārupayaṁ vā, bhikkhu, viññāṇaṁ tiṭṭhamānaṁ tiṭṭheyya, saṅkhārārammaṇaṁ saṅkhārappatiṭṭhaṁ nandūpasecanaṁ vuddhiṁ virūḷhiṁ vepullaṁ āpajjeyya. 
отождествлениями. Опираясь на отождествления, утверждаясь на отождествлениях, окроплённое наслаждением, оно может прийти к возрастанию, увеличению, расширению. 
Or consciousness would remain involved with choices, supported by choices, grounded on choices. And with a sprinkle of relishing, it would grow, increase, and mature. 

nandī tesaṁ na vijjati;  В них не найти услады больше. 
relishing is not found in them. 

Yāyaṁ taṇhā ponobhavikā nandirāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  Это жажда, что ведет к будущим жизням, смешанная с наслаждением и жадностью, стремящаяся к удовольствиям в различных областях. То есть, 
It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 

“Rūpe, bhikkhave, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, taṁ pajahatha.  “Монахи, вы должны отказаться от любого желания, жадности, пристрастия и страстей к форме. 
“Mendicants, you should give up any desire, greed, relishing, and craving for form. 
viññāṇe yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, taṁ pajahatha. 
сознанию. 
consciousness. 

“Rūpe, bhikkhave, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, te pajahatha.  «Монахи, вы должны отбросить любое желание, алчность, наслаждение и привязанность к материи; и любое привлечение, удержание, умственную фиксацию, настойчивость и скрытые тенденции. 
“Mendicants, you should give up any desire, greed, relishing, and craving for form; and any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. 
Viññāṇe yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, te pajahatha. 
к вниманию; и любое привлечение, удержание, умственную фиксацию, настойчивость и скрытые тенденции. 
consciousness; and any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. 

“Rūpe kho, rādha, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, tatra satto, tatra visatto, tasmā sattoti vuccati.  «Когда кто-либо влип, Радха, крепко влип в желание, жажду, наслаждение и влечение к форме, то тогда он зовётся существом. 
“Rādha, when you cling, strongly cling, to desire, greed, relishing, and craving for form, then a being is spoken of. 
viññāṇe yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, tatra satto, tatra visatto, tasmā sattoti vuccati. 
сознанию, то тогда он зовётся существом. 
consciousness, then a being is spoken of. 

“Rūpe kho, rādha, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā—  «Радха, желание, тяга, наслаждение, жажда, вовлечённость, цепляние, умственные позиции, приверженности, скрытые склонности в отношении формы: 
“Rādha, any desire, greed, relishing, and craving for form; and any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies— 

“rūpe kho, rādha, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, taṁ pajahatha.  «Любое, Радха, желание, какое только существует по отношению к форме – отбросьте его. 
“Rādha, you should give up any desire, greed, relishing, and craving for form. 
Vedanāya yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, taṁ pajahatha. 
И то же самое [следует сделать] в отношении чувства … 
You should give up any desire, greed, relishing, and craving for feeling … 
saṅkhāresu yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, taṁ pajahatha. 
формаций [ума] … 
choices … 
Viññāṇe yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā, taṁ pajahatha. 
и сознания» … 
consciousness. 

“rūpe kho, rādha, yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, te pajahatha.  «Любое, Радха, желание, какое только существует по отношению к форме, любую жажду, наслаждение, вовлечённость и цепляние, умственные позиции, приверженности, скрытые склонности – отбросьте это. 
“Rādha, you should give up any desire, greed, relishing, and craving for form; and any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. 
Vedanāya yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, te pajahatha. 
И то же самое [следует сделать] в отношении чувства … 
You should give up any desire, greed, relishing, and craving for feeling … 
saṅkhāresu yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, te pajahatha. 
формаций [ума] … 
choices … 
Viññāṇe yo chando yo rāgo yā nandī yā taṇhā ye upayupādānā cetaso adhiṭṭhānābhinivesānusayā, te pajahatha. 
и сознания» … 
consciousness; and any attraction, grasping, mental fixation, insistence, and underlying tendencies. 

Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī.  то возникает наслаждение. 
this gives rise to relishing. 
nandī → nandi (bj, sya-all, km, pts1ed) 
Nandiyā sati sārāgo hoti; 
Когда есть наслаждение, то есть и одержимость. 
When there’s relishing there’s lust. 
Nandisaṁyojanasaṁyutto kho, migajāla, bhikkhu sadutiyavihārīti vuccati. 
Cвязанный путами наслаждения, Мигаджала, монах называется «тем, кто сожительствует». 
A mendicant who is fettered by relishing is said to live with a partner. 
Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī. 
то возникает наслаждение. 
this gives rise to relishing. 
Nandiyā sati sārāgo hoti; 
Когда есть наслаждение, то есть и одержимость. 
When there’s relishing there’s lust. 
Nandisaṁyojanasaṁyutto kho, migajāla, bhikkhu sadutiyavihārīti vuccati. 
Cвязанный путами наслаждения, Мигаджала, монах называется «тем, кто сожительствует». 
A mendicant who is fettered by relishing is said to live with a partner. 
Tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nandī nirujjhati. 
то наслаждение угасает. 
relishing ceases. 
Nandiyā asati sārāgo na hoti; 
Когда нет наслаждения, то нет одержимости. 
When there’s no relishing there’s no lust. 
Nandisaṁyojanavisaṁyutto kho, migajāla, bhikkhu ekavihārīti vuccati …pe… 
Сбросив путы наслаждения, Мигаджала, монах называется «проживающим в одиночестве». 
A mendicant who is not fettered by relishing is said to live alone. 
Tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nandī nirujjhati. 
то наслаждение угасает. 
relishing ceases. 
Nandiyā asati sārāgo na hoti; 
Когда нет наслаждения, то нет одержимости. 
When there’s no relishing there’s no lust. 
Nandisaṁyojanavippayutto kho, migajāla, bhikkhu ekavihārīti vuccati. 
Сбросив путы наслаждения, Мигаджала, монах называется «проживающим в одиночестве». 
A mendicant who is not fettered by relishing is said to live alone. 

Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī.  то возникает наслаждение. 
this gives rise to relishing. 
Nandisamudayā dukkhasamudayo, migajālāti vadāmi …pe… 
С возникновением наслаждения, Мигаджала, я говорю тебе, происходит возникновение боли. 
Relishing is the origin of suffering, I say. 
Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī. 
то возникает наслаждение. 
this gives rise to relishing. 
Nandisamudayā dukkhasamudayo, migajālāti vadāmi. 
С возникновением наслаждения, Мигаджала, я говорю тебе, происходит возникновение боли. 
Relishing is the origin of suffering, I say. 
Tañce bhikkhu nābhinandati nābhivadati nājjhosāya tiṭṭhati. Tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nandī nirujjhati. 
Если монах не ищет наслаждения в них, не приветствует их, не продолжает удерживать их, то наслаждение угасает. 
If a mendicant doesn’t approve, welcome, and keep clinging to them, relishing ceases. 
Nandinirodhā dukkhanirodho, migajālāti vadāmi …pe… 
С угасанием наслаждения, Мигаджала, я говорю тебе, происходит угасание боли… 
When relishing ceases, suffering ceases, I say. 
Tañce bhikkhu nābhinandati nābhivadati nājjhosāya tiṭṭhati. Tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nandī nirujjhati. 
Если монах не ищет наслаждения в них, не приветствует их, не продолжает удерживать их, 
If a mendicant doesn’t approve, welcome, and keep clinging to them, relishing ceases. 
Nandinirodhā dukkhanirodho, migajālāti vadāmī”ti. 
то наслаждение угасает. 
When relishing ceases, suffering ceases, I say.” 

Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī.  то возникает наслаждение. 
this gives rise to relishing. 
‘Nandisamudayā dukkhasamudayo, puṇṇā’ti vadāmi …pe… 
От скапливания наслаждения, Пунна, я говорю тебе, скапливание боли. 
Relishing is the origin of suffering, I say. 
Tassa taṁ abhinandato abhivadato ajjhosāya tiṭṭhato uppajjati nandī. 
то возникает наслаждение. 
this gives rise to relishing. 
‘Nandisamudayā dukkhasamudayo, puṇṇā’ti vadāmi. 
От скапливания наслаждения, Пунна, я говорю тебе, скапливание боли. 
Relishing is the origin of suffering, I say. 
Tañce bhikkhu nābhinandati nābhivadati nājjhosāya tiṭṭhati, tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nirujjhati nandī. 
Если монах не ищет наслаждения в них, не приветствует их, не продолжает удерживать их, то наслаждение угасает. 
If a mendicant doesn’t approve, welcome, and keep clinging to them, relishing ceases. 
‘Nandinirodhā dukkhanirodho, puṇṇā’ti vadāmi …pe… 
От истечения наслаждения, Пунна, я говорю тебе, истечение боли. 
When relishing ceases, suffering ceases, I say. … 
Tañce bhikkhu nābhinandati nābhivadati nājjhosāya tiṭṭhati, tassa taṁ anabhinandato anabhivadato anajjhosāya tiṭṭhato nirujjhati nandī. 
Если монах не ищет наслаждения в них, не приветствует их, не продолжает удерживать их, то наслаждение угасает. 
If a mendicant doesn’t approve, welcome, and keep clinging to them, relishing ceases. 
‘Nandinirodhā dukkhanirodho, puṇṇā’ti vadāmi. 
От истечения наслаждения, Пунна, я говорю тебе, истечение боли. 
When relishing ceases, suffering ceases, I say. 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 
Ajjhattanandikkhayasutta 
Сутта Внутренне Исчерпание Наслаждения 
The Interior and the End of Relishing 
Ajjhattanandikkhayasutta → ajjhattanandikkhayaaniccasuttaṁ (bj); nandikkhaya 1 (pts1ed) 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccati …pe… 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'… 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed. 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccatī”ti. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'. 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed.” 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 
Bāhiranandikkhayasutta 
Сутта Внешне Исчерпание Наслаждения 
The Exterior and the End of Relishing 
Bāhiranandikkhayasutta → bahiddhānandikkhayaaniccasuttaṁ (bj); nandikkhaya 2 (pts1ed) 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccati. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'… 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed. 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccatī”ti. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'. 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed.” 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 
Ajjhattaaniccanandikkhayasutta 
Сутта Внутренне Ненадженый Исчерание Наслаждения 
Focus, the Interior, and the End of Relishing 
Ajjhattaaniccanandikkhayasutta → ajjhattanandikkhayayonisosuttaṁ (bj); nandikkhaya 3 (pts1ed) 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccati. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'. 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed. 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccati. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'. 
 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccatī”ti. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'. 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed.” 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 
Bāhiraaniccanandikkhayasutta 
Сутта Внешне Ненадженый Исчерание Наслаждения 
Focus, the Exterior, and the End of Relishing 
Bāhiraaniccanandikkhayasutta → bahiddhānandikkhayayonisosuttaṁ (bj); nandikkhaya 4 (pts1ed) 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. When greed ends, relishing ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccati. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'. 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed. 
Nandikkhayā rāgakkhayo; 
От исчерпания радости, исчерпание страсти; 
When relishing ends, greed ends. 
rāgakkhayā nandikkhayo. 
от исчерпания страсти, исчерпание радости. 
When greed ends, relishing ends. 
Nandirāgakkhayā cittaṁ suvimuttanti vuccatī”ti. 
С исчерпанием радости-страсти ум говорится 'хорошо освобожден'. 
When relishing and greed end, the mind is said to be well freed.” 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 

16. Nandikkhayavagga  Глава Нандиккхая 
16. The End of Relishing 
Nandikkhayavaggo paṭhamo. 
 
 
Nandikkhayena cattāro, 
 
 

Chaṭṭho antaracaro vadhako ukkhittāsikoti kho, bhikkhave, nandīrāgassetaṁ adhivacanaṁ.  «Шестой убийца – близкий товарищ с мечом наизготове» – это обозначение наслаждения и жажды. 
‘The sixth hidden killer with a drawn sword’ is a term for relishing and greed. 

‘Majjhe saṁsādo’ti kho, bhikkhu, nandīrāgassetaṁ adhivacanaṁ.  «Утонуть посреди реки – это обозначение наслаждения и жажды. 
‘Sinking in the middle’ is a term for greed and relishing. 
Tena kho pana samayena nando gopālako bhagavato avidūre ṭhito hoti. 
И в тот момент пастух Нанда стоял рядом с Благословенным. 
Now at that time Nanda the cowherd was sitting not far from the Buddha. 
Atha kho nando gopālako bhagavantaṁ etadavoca: 
И тогда он сказал Благословенному: 
Then he said to the Buddha: 
“Tena hi tvaṁ, nanda, sāmikānaṁ gāvo niyyātehī”ti. 
«В таком случае, Нанда, верни коров их владельцам». 
“Well then, Nanda, return the cows to their owners.” 
“Niyyāteheva tvaṁ, nanda, sāmikānaṁ gāvo”ti. 
«Верни коров их владельцам, Нанда». 
“Still, Nanda, you should return them to their owners.” 
Atha kho nando gopālako sāmikānaṁ gāvo niyyātetvā yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ etadavoca: 
И тогда пастух Нанда вернул коров их владельцам, пришёл обратно к Благословенному и сказал: 
Then Nanda, after returning the cows to their owners, went up to the Buddha and said to him, 
Alattha kho nando gopālako bhagavato santike pabbajjaṁ, alattha upasampadaṁ. 
И тогда пастух Нанда получил младшее [монашеское] посвящение под [учительством] Благословенного и получил высшее посвящение. 
And the cowherd Nanda received the going forth, the ordination in the Buddha’s presence. 
Acirūpasampanno ca panāyasmā nando eko vūpakaṭṭho …pe… 
И вскоре после получения высшего посвящения, пребывая в уединении прилежным… 
Not long after his ordination, 
aññataro ca panāyasmā nando arahataṁ ahosīti. 
Так Достопочтенный Нанда стал одним из арахантов. 
Venerable Nanda became one of the perfected. 

Nandikkhayo saṭṭhinayo,   
 

Candanasutta  Чандана Сутта 
With Candana, Etc. 
Candanasutta → nandanasuttāni (bj) 
Atha kho candano devaputto …pe…. 
И тогда Чандана, сын дэвов… 
Then the god Candana … 
candano → nandano (bj) 
candanekādasena cāti. 
 
 
candanekādasena cāti → nandanena ca (bj) 

Nandiyasutta  With Nandiya 
Atha kho nandiyo paribbājako yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavatā saddhiṁ sammodi. 
Then the wanderer Nandiya went up to the Buddha, and exchanged greetings with him. 
Sammodanīyaṁ kathaṁ sāraṇīyaṁ vītisāretvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho nandiyo paribbājako bhagavantaṁ etadavoca: 
When the greetings and polite conversation were over, he sat down to one side, and said to the Buddha: 
“Aṭṭhime kho, nandiya, dhammā bhāvitā bahulīkatā nibbānaṅgamā honti nibbānaparāyanā nibbānapariyosānā. 
“These eight things, when developed and cultivated, have extinguishment as their culmination, destination, and end. 
Ime kho, nandiya, aṭṭha dhammā bhāvitā bahulīkatā nibbānaṅgamā honti nibbānaparāyanā nibbānapariyosānā”ti. 
These eight things, when developed and cultivated, have extinguishment as their culmination, destination, and end.” 
Evaṁ vutte, nandiyo paribbājako bhagavantaṁ etadavoca: 
When he said this, the wanderer Nandiya said to the Buddha, 

“kiñcāpi, bhikkhave, rājā cakkavattī catunnaṁ dīpānaṁ issariyādhipaccaṁ rajjaṁ kāretvā kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati devānaṁ tāvatiṁsānaṁ sahabyataṁ, so tattha nandane vane accharāsaṅghaparivuto dibbehi ca pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti, so catūhi dhammehi asamannāgato, atha kho so aparimuttova nirayā aparimutto tiracchānayoniyā aparimutto pettivisayā aparimutto apāyaduggativinipātā.  “Mendicants, suppose a wheel-turning monarch were to rule as sovereign lord over these four continents. And when his body breaks up, after death, he’s reborn in a good place, a heavenly realm, in the company of the gods of the thirty-three. There he entertains himself in the Garden of Delight, escorted by a band of nymphs, and supplied and provided with the five kinds of heavenly sensual stimulation. Still, as he’s lacking four things, he’s not exempt from hell, the animal realm, or the ghost realm. He’s not exempt from places of loss, bad places, the underworld. 

Nandā nāma, bhante, bhikkhunī kālaṅkatā;  The nun named Nandā, 
Nandā, ānanda, bhikkhunī kālaṅkatā pañcannaṁ orambhāgiyānaṁ saṁyojanānaṁ parikkhayā opapātikā tattha parinibbāyinī anāvattidhammā tasmā lokā. 
The nun Nandā passed away having ended the five lower fetters. She’s been reborn spontaneously, and will be extinguished there, not liable to return from that world. 

Nandakalicchavisutta  With Nandaka the Licchavi 
Nandakalicchavisutta → nandakasuttaṁ (bj); licchavi or nandaka (pts1ed) 
Atha kho nandako licchavimahāmatto yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho nandakaṁ licchavimahāmattaṁ bhagavā etadavoca: 
Then Nandaka the Licchavi chief minister went up to the Buddha, bowed, and sat down to one side. The Buddha said to him: 
“Catūhi kho, nandaka, dhammehi samannāgato ariyasāvako sotāpanno hoti avinipātadhammo niyato sambodhiparāyaṇo. 
“Nandaka, a noble disciple who has four things is a stream-enterer, not liable to be reborn in the underworld, bound for awakening. 
Idha, nandaka, ariyasāvako buddhe aveccappasādena samannāgato hoti— 
It’s when a noble disciple has experiential confidence in the Buddha … 
Imehi kho, nandaka, catūhi dhammehi samannāgato ariyasāvako sotāpanno hoti avinipātadhammo niyato sambodhiparāyaṇo. 
A noble disciple who has these four things is a stream-enterer, not liable to be reborn in the underworld, bound for awakening. 
Imehi ca pana, nandaka, catūhi dhammehi samannāgato ariyasāvako āyunā saṁyutto hoti dibbenapi mānusenapi; 
A noble disciple who has these four things is guaranteed long life, both human and heavenly … 
Taṁ kho panāhaṁ, nandaka, nāññassa samaṇassa vā brāhmaṇassa vā sutvā vadāmi. Api ca yadeva mayā sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ, tadevāhaṁ vadāmī”ti. 
Now, I don’t say this because I’ve heard it from some other ascetic or brahmin. I only say it because I’ve known, seen, and realized it for myself.” 
Evaṁ vutte, aññataro puriso nandakaṁ licchavimahāmattaṁ etadavoca: 
When he had spoken, a certain person said to Nandaka: 

Nandiyasakkasutta  Nandiya the Sakyan 
Nandiyasakkasutta → nandiyasuttaṁ (bj); nandiya (pts1ed) 
Atha kho nandiyo sakko yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho nandiyo sakko bhagavantaṁ etadavoca: 
Then Nandiya the Sakyan went up to the Buddha, bowed, sat down to one side, and said to him: 
“‘Yassa kho, nandiya, cattāri sotāpattiyaṅgāni sabbena sabbaṁ sabbathā sabbaṁ natthi tamahaṁ bāhiro puthujjanapakkhe ṭhito’ti vadāmi. 
“Nandiya, someone who totally and utterly lacks these four factors of stream-entry is an outsider who belongs with the ordinary persons, I say. 
Api ca, nandiya, yathā ariyasāvako pamādavihārī ceva hoti, appamādavihārī ca 
Neverthless, Nandiya, as to how a noble disciple lives negligently and how they live diligently, 
“Evaṁ, bhante”ti kho nandiyo sakko bhagavato paccassosi. 
“Yes, sir,” Nandiya replied. 
“Kathañca, nandiya, ariyasāvako pamādavihārī hoti? 
“And how does a noble disciple live negligently? 
Idha, nandiya, ariyasāvako buddhe aveccappasādena samannāgato hoti— 
Firstly, a noble disciple has experiential confidence in the Buddha … 
Puna caparaṁ, nandiya, ariyasāvako dhamme …pe… 
Furthermore, a noble disciple has experiential confidence in the teaching … 
Evaṁ kho, nandiya, ariyasāvako pamādavihārī hoti. 
That’s how a noble disciple lives negligently. 
Kathañca, nandiya, ariyasāvako appamādavihārī hoti? 
And how does a noble disciple live diligently? 
Idha, nandiya, ariyasāvako buddhe aveccappasādena samannāgato hoti— 
Firstly, a noble disciple has experiential confidence in the Buddha … 
Puna caparaṁ, nandiya, ariyasāvako dhamme …pe… 
Furthermore, a noble disciple has experiential confidence in the teaching … 
Evaṁ kho, nandiya, ariyasāvako appamādavihārī hotī”ti. 
That’s how a noble disciple lives diligently.” 
vassaṁ kāḷī ca nandiyāti. 

Nandiyasutta  With Nandiya 
Ekamantaṁ nisinnaṁ kho nandiyaṁ sakkaṁ bhagavā etadavoca: 
Seated to one side, the Buddha said to Nandiya the Sakyan: 
“catūhi kho, nandiya, dhammehi samannāgato ariyasāvako sotāpanno hoti avinipātadhammo niyato sambodhiparāyaṇo. 
“Nandiya, a noble disciple who has four things is a stream-enterer, not liable to be reborn in the underworld, bound for awakening. 
Idha, nandiya, ariyasāvako buddhe aveccappasādena samannāgato hoti— 
It’s when a noble disciple has experiential confidence in the Buddha … 
Imehi kho, nandiya, catūhi dhammehi samannāgato ariyasāvako sotāpanno hoti avinipātadhammo niyato sambodhiparāyaṇo”ti. 
A noble disciple who has these four things is a stream-enterer, not liable to be reborn in the underworld, bound for awakening.” 

Suddhaṁ nandiyaṁ bhaddiyaṁ,  " 

yāyaṁ taṇhā ponobbhavikā nandirāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  какое-либо повторяющееся - вовлекающее цепляние, схожее с наслаждением и страстью, там и там наслаждающиеся, в частности - 
It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 

Yāyaṁ taṇhā ponobbhavikā nandirāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—  It’s the craving that leads to future lives, mixed up with relishing and greed, taking pleasure wherever it lands. That is, 

Yāyaṁ taṇhā ponobbhavikā nandirāgasahagatā tatratatrābhinandinī, seyyathidaṁ—kāmataṇhā, bhavataṇhā, vibhavataṇhā—   

“Nandati puttehi puttimā,  “Your children bring you delight!” 
Gomā gohi tatheva nandati; 
“Your cattle also bring you delight! 
Upadhī hi narassa nandanā, 
For attachments are a man’s delight; 
Na hi so nandati yo nirūpadhi”. 
without attachments there’s no delight.” 

Nandībhavaparikkhīṇo,  and is finished with relishing of rebirth, 

Nandībhavaparikkhīṇaṁ,  they’ve ended delight and future lives: 

Nando ca atha hemako;  Nanda and then Hemaka, 

Etesu nandiñca nivesanañca,  above, below, all round, between— 

Nandamāṇavapucchā  The Questions of Nanda 
(iccāyasmā nando) 
said Venerable Nanda, 
Munīdha nanda kusalā vadanti; 
view, learning, or knowledge. 
(iccāyasmā nando) 
said Venerable Nanda, 
(nandāti bhagavā) 
replied the Buddha, 
(iccāyasmā nando) 
said Venerable Nanda, 
Te ce muni brūsi anoghatiṇṇe, 
You say they have not crossed the flood, sage. 
(nandāti bhagavā) 
replied the Buddha, 
Nandamāṇavapucchā sattamā. 

Nandiñjahaṁ oghatiṇṇaṁ vimuttaṁ;  “the delight-leaver, the flood-crosser, the freed, 

“Nandisaṁyojano loko,  “Delight fetters the world. 

Nandī saṁyojanaṁ iti;  in the dimension of nothingness is a fetter, 

nando ca atha hemako.  Nanda and then Hemaka, 

Nandiyattheragāthā  Нандия Тхера 
Nandiya 
… Nandiyo thero …. 

Nandiyo abhayo thero, 

Nandattheragāthā  Нанда Тхера 
Nanda 
… Nando thero …. 

Nando ca sirimā ceva, 

Nandakattheragāthā  Нандака Тхера 
Nandaka (1st) 
… Nandako thero …. 

“Ehi nandaka gacchāma,  Come, Nandaka, let’s go 

puṇṇamāso ca nandako; 

“Nandamānāgataṁ cittaṁ,  Заносчивый ум, на услады ты падок, 
The conceited mind, addicted to pleasure, 

Nandakattheragāthā  Нандака Тхера 
Nandaka (2nd) 
… Nandako thero …. 

sabhiyo nandakopi ca; 

passa nande samussayaṁ;  diseased, filthy, and rotten. 

Sabbattha vihatā nandī,  Relishing is destroyed in every respect, 
nandī → nandi (bj, sya1ed, sya2ed, pts1ed, pts2ed) 

Sabbattha vihatā nandī,  Relishing is destroyed in every respect, 
nandī → nandi (bj, sya1ed, sya2ed, pts1ed, pts2ed) 

passa nande samussayaṁ;  diseased, filthy, and rotten. 
… Sundarīnandā therī …. 
Sundarīnandā → nandā (sya1ed, sya2ed, pts1ed, pts2ed) 

Nanduttarātherīgāthā  Nanduttarā 
… Nanduttarā therī …. 

Sabbattha vihatā nandī,  Relishing is destroyed in every respect, 

Sabbattha vihatā nandī,  Relishing is destroyed in every respect, 

Sabbattha vihatā nandī,  Relishing is destroyed in every respect, 

Sabbattha vihatā nandī,  Relishing is destroyed in every respect, 

Sabbattha vihatā nandī,  Relishing is destroyed in every respect, 

Tena kho pana samayena āyasmā ca sāriputto āyasmā ca mahāmoggallāno āyasmā ca mahākassapo āyasmā ca mahākaccāno āyasmā ca mahākoṭṭhiko āyasmā ca mahākappino āyasmā ca mahācundo āyasmā ca anuruddho āyasmā ca revato āyasmā ca nando yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu.  Now at that time a number of senior monks approached the Buddha—Venerables Sāriputta, Mahāmoggallāna, Mahākassapa, Mahākaccāna, Mahākoṭṭhita, Mahākappina, Mahācunda, Anuruddha, Revata, and Nanda. 
mahākaccāno → mahākaccāyano (bj, pts-vp-pli1, mr) | nando → ānando (bj, pts-vp-pli1) 

Nandasutta  Сутта Нанда 
With Nanda 
Tena kho pana samayena āyasmā nando bhagavato bhātā mātucchāputto sambahulānaṁ bhikkhūnaṁ evamāroceti: 
Тогда уважаемый Нанда, двоюродный брат Господина, сын его тети, обьявил перед большим количеством монахов: 
Now at that time Venerable Nanda, the Buddha’s brother and maternal cousin, informed several mendicants: 
“āyasmā, bhante, nando bhagavato bhātā mātucchāputto sambahulānaṁ bhikkhūnaṁ evamāroceti: 
«Уважаемый Нанда, обьявил перед большим количеством монахов: 
“ehi tvaṁ, bhikkhu, mama vacanena nandaṁ bhikkhuṁ āmantehi: 
«Монах, от моего имени скажи монаху Нанде: 
“Please, monk, in my name tell the mendicant Nanda that 
‘satthā taṁ, āvuso nanda, āmantetī’”ti. 
«Почтенный зовет тебя, друг Нанда.» 
the teacher summons him.” 
“Evaṁ, bhante”ti kho so bhikkhu bhagavato paṭissutvā yenāyasmā nando tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ nandaṁ etadavoca: 
Хорошо, господин.» ответил монах и, придя к уважаемому Нанде, передал ему слова Благословенного: 
“Yes, sir,” that monk replied. He went to Nanda and said to him, 
“satthā taṁ, āvuso nanda, āmantetī”ti. 
«Почтенный зовет тебя, друг Нанда.» 
“Reverend Nanda, the teacher summons you.” 
“Evamāvuso”ti kho āyasmā nando tassa bhikkhuno paṭissutvā yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho āyasmantaṁ nandaṁ bhagavā etadavoca: 
«Да, друг.» Когда уважаемый Нанда предстал перед Благословенным и, высказав ему почтение сел на уважительном расстоянии, почтенный спросил его: 
“Yes, reverend,” Nanda replied. He went to the Buddha, bowed, and sat down to one side. The Buddha said to him: 
“Saccaṁ kira tvaṁ, nanda, sambahulānaṁ bhikkhūnaṁ evamārocesi: 
«Правда ли, о Нанда, что ты обьявил перед большим количеством монахов: 
“Is it really true, Nanda, that you informed several mendicants that 
“Kissa pana tvaṁ, nanda, anabhirato brahmacariyaṁ carasi, na sakkosi brahmacariyaṁ sandhāretuṁ, sikkhaṁ paccakkhāya hīnāyāvattissasī”ti? 
«Но почему, о Нанда, ты не удовлетворен святой жизнью.» 
“But why are you so dissatisfied with the spiritual life?” 
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ nandaṁ bāhāyaṁ gahetvā—seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya, pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evamevaṁ—jetavane antarahito devesu tāvatiṁsesu pāturahosi. 
Тогда Благословенный, взяв уважаемого Нанду под руку и, с той же легкостью с какой сильнный человек сгибает или распрямляет руку, исчез из Саваттхи, появившись в мире девов Таватимсы. 
Then the Buddha took Nanda by the arm and, as easily as a strong person would extend or contract their arm, vanished from Jeta’s Grove and reappeared among the gods of the thirty-three. 
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ nandaṁ āmantesi: 
Тогда Благословенный обратился к достопочтенному Нанде: 
Then the Buddha said to Nanda, 
“passasi no tvaṁ, nanda, imāni pañca accharāsatāni kakuṭapādānī”ti? 
«Видишь ли ты этих прекрасных нимф?» спросил Господин у преподобного Нанды. 
“Nanda, do you see these five hundred dove-footed nymphs?” 
“Taṁ kiṁ maññasi, nanda, katamā nu kho abhirūpatarā vā dassanīyatarā vā pāsādikatarā vā, sākiyānī vā janapadakalyāṇī, imāni vā pañca accharāsatāni kakuṭapādānī”ti? 
«Как ты думаешь, Нанда, кто более прекрасен, более привлекателен, более красив – та девушка из рода Сакьев – самая красивая в стране, или все эти прекрасные нимфы?» 
“What do you think, Nanda? Who is more attractive, good-looking, and lovely—the finest lady of the Sakyan land, or these five hundred dove-footed nymphs?” 
“Abhirama, nanda, abhirama, nanda. 
Тогда Благословенный обратился к достопочтенному Нанде: 
“Rejoice, Nanda, rejoice! 
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ nandaṁ bāhāyaṁ gahetvā—seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya, pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evamevaṁ—devesu tāvatiṁsesu antarahito jetavane pāturahosi. 
Тогда Благословенный взял уважаемого Нанду под руку и они, исчезнув из мира девов Таватимсы, появились в Роще Джэты. 
Then the Buddha took Nanda by the arm and, as easily as a strong person would extend or contract their arm, vanished from the gods of the thirty-three and reappeared at Jeta’s Grove. 
“āyasmā kira nando bhagavato bhātā mātucchāputto accharānaṁ hetu brahmacariyaṁ carati; 
«Говорят уважаемый Нанда живет святой жизнью из-за апсар; 
“It seems Venerable Nanda—who is both the Buddha’s half-brother and maternal cousin—leads the spiritual life for the sake of nymphs. 
Atha kho āyasmato nandassa sahāyakā bhikkhū āyasmantaṁ nandaṁ bhatakavādena ca upakkitakavādena ca samudācaranti: 
Монахи, друзья преподобного Нанды начали называть его «подёнщик» и «доходный», говоря: 
Monks who were his friends accused him of being a hireling and a lackey, 
“bhatako kirāyasmā nando upakkitako kirāyasmā nando accharānaṁ hetu brahmacariyaṁ carati; 
«Преподобный Нанда наемный! Преподобный Нанда на жаловании! Преподобный Нанда живет святой жизнью из-за нимф! 
“It seems Nanda is a hireling, it seems he is a lackey: he leads the spiritual life for the sake of nymphs. 
Atha kho āyasmā nando sahāyakānaṁ bhikkhūnaṁ bhatakavādena ca upakkitakavādena ca aṭṭīyamāno harāyamāno jigucchamāno eko vūpakaṭṭho appamatto ātāpī pahitatto viharanto nacirasseva—yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihāsi. 
Так преподобный Нанда был опозорен и пристыжен своими друзьями, зовущими его «подёнщик» и «доходный». Живя в одиночестве, уединенно, аккуратный, настойчивыи и прилежный, он скоро реализовал на личном опыте, окончательную цель святой жизни, ради которой сыновья хороших семей мудро орденуются монахами, оставляя мирскую жизнь. 
Then Nanda—embarrassed, ashamed, and disgusted at being called a hireling and a lackey—living alone, withdrawn, diligent, keen, and resolute, soon realized the supreme end of the spiritual path in this very life. He lived having achieved with his own insight the goal for which gentlemen rightly go forth from the lay life to homelessness. 
Aññataro kho panāyasmā nando arahataṁ ahosi. 
Так преподобный Нанда стал одним из Арахатов. 
Venerable Nanda became one of the perfected. 
“āyasmā, bhante, nando bhagavato bhātā mātucchāputto āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharatī”ti. 
«Преподобный Нанда, двоюродный брат Господина, сын его тёти, на личном опыте реализовал окончательное освобождение ума, путем развития собственной мудрости, и сейчас, познав его, в нем прибывает.» 
“Sir, Venerable Nanda—who is both the Buddha’s half-brother and maternal cousin—has realized the undefiled freedom of heart and freedom by wisdom in this very life. He lives having realized it with his own insight due to the ending of defilements.” 
“nando āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharatī”ti. 
«Нанда на личном опыте реализовал окончательное освобождение ума путем развития собственной мудрости, и сейчас, познав его, в нем прибывает.» 
“Nanda has realized the undefiled freedom of heart and freedom by wisdom in this very life. He lives having realized it with his own insight due to the ending of defilements.” 
Atha kho āyasmā nando tassā rattiyā accayena yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho āyasmā nando bhagavantaṁ etadavoca: 
По окончании этой ночи преподобный Нанда пришел к Господину, высказал ему почтение и, сев на уважительном расстоянии, сказал: 
Then, when the night had passed, Nanda went to the Buddha, bowed, sat down to one side, and said to him, 
“Mayāpi kho tvaṁ, nanda, cetasā ceto paricca vidito: 
«Нанда познав твой ум своим умом я понял: 
“Nanda, I comprehended your mind and knew that 
kho tvaṁ, nanda → kho te nanda (bj, sya-all, pts-vp-pli1); kho nanda (mr) 
‘nando āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharatī’ti. 
«Нанда на личном опыте реализовал окончательное освобождение ума путем развития собственной мудрости, и сейчас, познав его, в нем прибывает.» 
you had realized the undefiled freedom of heart and freedom by wisdom. 
‘āyasmā, bhante, nando bhagavato bhātā mātucchāputto āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharatī’ti. 
«Преподобный Нанда, двоюродный брат Господина, сын его тёти, на личном опыте реализовал окончательное освобождение ума, путем развития собственной мудрости, и сейчас, познав его, в нем прибывает.» 
Yadeva kho te, nanda, anupādāya āsavehi cittaṁ vimuttaṁ, athāhaṁ mutto etasmā paṭissavā”ti. 
Когда, о Нанда, твой ум был полностью и навсегда освобожден от всех загрязнрений – я автоматически был освобожден от своего обещания.» 
As soon as your mind was freed from defilements by not grasping, I was released from that promise.” 

Tatiyampi kho āyasmā ānando abhikkantāya rattiyā, nikkhante pacchime yāme, uddhaste aruṇe, nandimukhiyā rattiyā uṭṭhāyāsanā ekaṁsaṁ uttarāsaṅgaṁ karitvā yena bhagavā tenañjaliṁ paṇāmetvā bhagavantaṁ etadavoca:  For a third time, as the night was getting late, in the last watch of the night, as dawn stirred, bringing joy to the night, Ānanda got up from his seat, arranged his robe over one shoulder, raised his joined palms toward the Buddha and said, 
nandimukhī ratti; 

Nandavaggo tatiyo.  Kammaṁ nando yasojo ca, 

Tatiyampi kho āyasmā ānando abhikkantāya rattiyā, nikkhante pacchime yāme, uddhaste aruṇe, nandimukhiyā rattiyā uṭṭhāyāsanā ekaṁsaṁ uttarāsaṅgaṁ karitvā yena bhagavā tenañjaliṁ paṇāmetvā bhagavantaṁ etadavoca:  For a third time, as the night was getting late, in the last watch of the night, as dawn stirred, bringing joy to the night, Ānanda got up from his seat, arranged his robe over one shoulder, raised his joined palms toward the Buddha and said, 
“abhikkantā, bhante, ratti; nikkhanto pacchimo yāmo; uddhasto aruṇo; nandimukhī ratti; ciranisinno bhikkhusaṅgho; 
“Sir, the night is getting late. It is the last watch of the night and dawn stirs, bringing joy to the night. 

Nandakavaggavaro tatiyo tu,