… Indriyesu guttadvārānaṁ yadidaṁ nando.  …среди монахов, которые [лучше других] охраняют двери органов чувств, является Нанда». 
… who guard the sense doors is Nanda. 

Indriyesu aguttadvāratā ca bhojane amattaññutā ca.  Отсутствие охранения дверей органов чувств и неумеренность в еде 
Not guarding the sense doors and eating too much. 
Indriyesu guttadvāratā ca bhojane mattaññutā ca. 
Охранение дверей органов чувств и умеренность в еде 
Guarding the sense doors and moderation in eating. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti, bhojane mattaññū hoti, jāgariyaṁ anuyutto hoti.  Вот монах охраняет двери органов чувств, соблюдает умеренность в еде, и предаётся бодрствованию. 
It’s when a mendicant guards the sense doors, eats in moderation, and is dedicated to wakefulness. 
Kathañca, bhikkhave, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti? 
И как, монахи, монах охраняет двери органов чувств? 
And how does a mendicant guard the sense doors? 
Evaṁ kho, bhikkhave, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti. 
Вот каким образом монах охраняет двери органов чувств. 
That’s how a mendicant guards the sense doors. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu sīlasampanno hoti, indriyesu guttadvāro hoti, bhojane mattaññū hoti, jāgariyaṁ anuyutto hoti.  Вот монах совершенен в нравственном поведении, охраняет двери органов чувств, соблюдает умеренность в еде, и предаётся бодрствованию. 
A mendicant is accomplished in ethics, guards the sense doors, eats in moderation, and is dedicated to wakefulness. 
Kathañca, bhikkhave, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti? 
И каким образом монах охраняет двери органов чувств? 
And how does a mendicant guard the sense doors? 
Evaṁ kho, bhikkhave, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti. 
Вот каким образом монах охраняет двери органов чувств. 
That’s how a mendicant guards the sense doors. 

“Evañhetaṁ, bhikkhu, hoti indriyesu aguttadvārassa, bhojane amattaññuno, jāgariyaṁ ananuyuttassa, avipassakassa kusalānaṁ dhammānaṁ, pubbarattāpararattaṁ bodhipakkhiyānaṁ dhammānaṁ bhāvanānuyogaṁ ananuyuttassa viharato, yaṁ madhurakajāto ceva kāyo hoti, disā cassa na pakkhāyanti, dhammā ca taṁ nappaṭibhanti, thinamiddhañcassa cittaṁ pariyādāya tiṭṭhati, anabhirato ca brahmacariyaṁ carati, hoti cassa dhammesu vicikicchā.  когда кто-либо не охраняет двери органов чувств, неумерен в еде, не предаётся бодрствованию, когда у него отсутствует прозрение в благие качества, и когда он не пребывает настроенным на старание в развитии средств к просветлению на ранней или поздней фазе ночи. 
“That’s how it is, mendicant, when your sense doors are unguarded, you eat too much, you’re not dedicated to wakefulness, you’re unable to discern skillful qualities, and you don’t pursue the development of the qualities that lead to awakening in the evening and toward dawn. Your body feels like it’s drugged. You’re disorientated, the teachings don’t spring to mind, and dullness and drowsiness fill your mind. You lead the spiritual life dissatisfied, and have doubts about the teachings. 
‘indriyesu guttadvāro bhavissāmi, bhojane mattaññū, jāgariyaṁ anuyutto, vipassako kusalānaṁ dhammānaṁ, pubbarattāpararattaṁ bodhipakkhiyānaṁ dhammānaṁ bhāvanānuyogaṁ anuyutto viharissāmī’ti. 
«Я буду охранять двери органов чувств, буду умерен в еде, буду предаваться бодрствованию. У меня будет прозрение в благие качества, и я буду пребывать настроенным на старание в развитии средств к просветлению на ранней или поздней фазе ночи». 
‘I will guard my sense doors, eat in moderation, be dedicated to wakefulness, discern skillful qualities, and pursue the development of the qualities that lead to awakening in the evening and toward dawn.’ 
“Evañhetaṁ, bhikkhu, hoti indriyesu guttadvārassa, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttassa, vipassakassa kusalānaṁ dhammānaṁ, pubbarattāpararattaṁ bodhipakkhiyānaṁ dhammānaṁ bhāvanānuyogaṁ anuyuttassa viharato, yaṁ na ceva madhurakajāto kāyo hoti, disā cassa pakkhāyanti, dhammā ca taṁ paṭibhanti, thinamiddhañcassa cittaṁ na pariyādāya tiṭṭhati, abhirato ca brahmacariyaṁ carati, na cassa hoti dhammesu vicikicchā. 
когда кто-либо охраняет двери органов чувств, умерен в еде, предаётся бодрствованию, когда у него имеется прозрение в благие качества, и когда он пребывает настроенным на старание в развитии средств к просветлению на ранней или поздней фазе ночи, 
“That’s how it is, mendicant, when your sense doors are guarded, you’re moderate in eating, you’re dedicated to wakefulness, you’re able to discern skillful qualities, and you pursue the development of the qualities that lead to awakening in the evening and toward dawn. Your body doesn’t feel like it’s drugged. You’re not disorientated, the teachings spring to mind, and dullness and drowsiness don’t fill your mind. You lead the spiritual life satisfied, and have no doubts about the teachings. 
‘indriyesu guttadvārā bhavissāma, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttā, vipassakā kusalānaṁ dhammānaṁ, pubbarattāpararattaṁ bodhipakkhiyānaṁ dhammānaṁ bhāvanānuyogaṁ anuyuttā viharissāmā’ti. 
«Мы будем охранять двери органов чувств… средств к просветлению на ранней или поздней фазе ночи». 
‘We will guard our sense doors, eat in moderation, be dedicated to wakefulness, discern skillful qualities, and pursue the development of the qualities that lead to awakening in the evening and toward dawn.’ 

‘Etha tumhe, āvuso, indriyesu guttadvārā viharatha ārakkhasatino nipakkasatino, sārakkhitamānasā satārakkhena cetasā samannāgatā’ti—iti indriyasaṁvare samādapetabbā nivesetabbā patiṭṭhāpetabbā.  Их следует побуждать, укреплять, и утверждать в сдерживании органов чувств: «Ну же, друзья, охраняйте двери органов чувств. Пусть осознанность будет вашим защитником. Будьте осознанны и бдительны, обладая защищённым умом, умом, который находится под защитой осознанности». 
They should be encouraged, supported, and established in sense restraint: ‘Reverends, please live with sense doors guarded, mindfully alert and on guard, with protected mind, having a heart protected by mindfulness.’ 

Kammārāmatā, bhassārāmatā, niddārāmatā, indriyesu aguttadvāratā, bhojane amattaññutā.  Наслаждение работой, наслаждение разговорами, наслаждение сном, отсутствие охраны дверей органов чувств, отсутствие умеренности в еде. 
They relish work, talk, and sleep. They don’t guard the sense doors and they eat too much. 
Na kammārāmatā, na bhassārāmatā, na niddārāmatā, indriyesu guttadvāratā, bhojane mattaññutā. 
У него нет наслаждения работой… разговорами… сном… он охраняет двери органов чувств и умерен в еде. 
They don’t relish work, talk, sleep, and company. They guard the sense doors and they have moderation in eating. 

“Ye te, bhante, puggalā assaddhā jīvikatthā na saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā saṭhā māyāvino ketabino uddhatā unnaḷā capalā mukharā vikiṇṇavācā indriyesu aguttadvārā bhojane amattaññuno jāgariyaṁ ananuyuttā sāmaññe anapekkhavanto sikkhāya na tibbagāravā bāhulikā sāthalikā okkamane pubbaṅgamā paviveke nikkhittadhurā kusītā hīnavīriyā muṭṭhassatino asampajānā asamāhitā vibbhantacittā duppaññā eḷamūgā, te mayā evaṁ vuccamānā na padakkhiṇaṁ gaṇhanti.  «Почтенный, бывает некие люди, лишённые веры, ушедшие из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не благодаря вере, но с намерением обеспечить себе жизнь. Они коварные, лицемерные, обманчивые, неугомонные, чванливые, самовлюблённые, болтливые, беспорядочные в беседах, не охраняют дверей органов чувств, неумеренные в еде, не предаются бодрствованию, безразличные к аскетической жизни, не имеют глубокого почтения к тренировке, проживают в роскоши, апатичные, превосходящие других в своём падении, уклоняющиеся от своей обязанности [жить] в затворничестве, ленивые, лишённые усердия, с замутнёнными умами, не имеющие бдительности, несосредоточенные, с блуждающими умами, немудрые, тупые. Когда я говорю им так, они не принимают с уважением то, о чём я говорю. 
“Sir, there are those faithless people who went forth from the lay life to homelessness not out of faith but to earn a livelihood. They’re devious, deceitful, and sneaky. They’re restless, insolent, fickle, scurrilous, and loose-tongued. They do not guard their sense doors or eat in moderation, and they are not dedicated to wakefulness. They don’t care about the ascetic life, and don’t keenly respect the training. They’re indulgent and slack, leaders in backsliding, neglecting seclusion, lazy, and lacking energy. They’re unmindful, lacking situational awareness and immersion, with straying minds, witless and idiotic. When I speak to them like this, they don’t respectfully take it up. 
Ye pana te, bhante, kulaputtā saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā asaṭhā amāyāvino aketabino anuddhatā anunnaḷā acapalā amukharā avikiṇṇavācā indriyesu guttadvārā bhojane mattaññuno jāgariyaṁ anuyuttā sāmaññe apekkhavanto sikkhāya tibbagāravā na bāhulikā na sāthalikā okkamane nikkhittadhurā paviveke pubbaṅgamā āraddhavīriyā pahitattā upaṭṭhitassatino sampajānā samāhitā ekaggacittā paññavanto aneḷamūgā, te mayā evaṁ vuccamānā padakkhiṇaṁ gaṇhantī”ti. 
Но, почтенный, есть представители клана, ушедшие из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере. Они не коварные, не лицемерные, не обманчивые, не неугомонные, не чванливые, не самовлюблённые, не болтливые, не беспорядочные в беседах. Они охраняют двери органов чувств, умеренные в еде, предаются бодрствованию, настроенные на аскетическую жизнь, имеют глубокое почтение к тренировке. Они не проживают в роскоши и не апатичны. Они не превосходят других в своём падении и не уклоняются от своей обязанности [жить] в затворничестве. Они усердные, решительные, осознанные, бдительные, сосредоточенные, с однонаправленными умами, мудрые, умные. Когда я говорю им так, они принимают с уважением то, о чём я говорю». 
Sir, there are those gentlemen who went forth from the lay life to homelessness out of faith. They’re not devious, deceitful, and sneaky. They’re not restless, insolent, fickle, scurrilous, and loose-tongued. They guard their sense doors and eat in moderation, and they are dedicated to wakefulness. They care about the ascetic life, and keenly respect the training. They’re not indulgent or slack, nor are they leaders in backsliding, neglecting seclusion. They’re energetic and determined. They’re mindful, with situational awareness, immersion, and unified minds; wise and clever. When I speak to them like this, they do respectfully take it up.” 
“Ye te, sāriputta, puggalā assaddhā jīvikatthā na saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā saṭhā māyāvino ketabino uddhatā unnaḷā capalā mukharā vikiṇṇavācā indriyesu aguttadvārā bhojane amattaññuno jāgariyaṁ ananuyuttā sāmaññe anapekkhavanto sikkhāya na tibbagāravā bāhulikā sāthalikā okkamane pubbaṅgamā paviveke nikkhittadhurā kusītā hīnavīriyā muṭṭhassatino asampajānā asamāhitā vibbhantacittā duppaññā eḷamūgā, tiṭṭhantu te. 
«Сарипутта, оставь этих людей, которые лишены веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не благодаря вере, но с намерением обеспечить себе жизнь… немудрые, тупые. 
“Sāriputta, those faithless people who went forth from the lay life to homelessness not out of faith but to earn a livelihood … Leave them be. 
Ye pana te, sāriputta, kulaputtā saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā asaṭhā amāyāvino aketabino anuddhatā anunnaḷā acapalā amukharā avikiṇṇavācā indriyesu guttadvārā bhojane mattaññuno jāgariyaṁ anuyuttā sāmaññe apekkhavanto sikkhāya tibbagāravā na bāhulikā na sāthalikā okkamane nikkhittadhurā paviveke pubbaṅgamā āraddhavīriyā pahitattā upaṭṭhitassatino sampajānā samāhitā ekaggacittā paññavanto aneḷamūgā, te tvaṁ, sāriputta, vadeyyāsi. 
Но, Сарипутта, тебе следует обращаться к тем представителям клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере. Которые не коварные… мудрые, умные. Наставляй своих товарищей-монахов, Сарипутта! 
But those gentlemen who went forth from the lay life to homelessness out of faith … You should speak to them. 

‘samaṇo vā brāhmaṇo vā yāvadatthaṁ seyyasukhaṁ passasukhaṁ middhasukhaṁ anuyutto indriyesu aguttadvāro bhojane amattaññū jāgariyaṁ ananuyutto avipassako kusalānaṁ dhammānaṁ pubbarattāpararattaṁ bodhipakkhiyānaṁ dhammānaṁ bhāvanānuyogaṁ ananuyutto āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharanto’”ti?  жрец или отшельник тратил бы столько времени, сколько хотел, на удовольствие отдыха, удовольствие лености, удовольствие сна. Он бы не охранял двери органов чувств, был бы неумеренным в еде, не предавался бы бодрствованию. У него не было бы прозрения в благие качества. Он не пребывал бы настроенным на развитие средств к просветлению в ранних и поздних периодах ночи. Слышали ли вы, чтобы такой за счёт уничтожения пятен [умственных загрязнений] в этой самой жизни вошёл бы и пребывал в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания?» 
of an ascetic or brahmin who indulges in the pleasures of sleeping, lying down, and drowsing as much as they like? Their sense doors are unguarded, they eat too much, they’re not dedicated to wakefulness, they’re unable to discern skillful qualities, and they don’t pursue the development of the qualities that lead to awakening in the evening and toward dawn. Yet they realize the undefiled freedom of heart and freedom by wisdom in this very life. And they live having realized it with their own insight due to the ending of defilements.” 
‘samaṇo vā brāhmaṇo vā yāvadatthaṁ seyyasukhaṁ passasukhaṁ middhasukhaṁ anuyutto indriyesu aguttadvāro bhojane amattaññū jāgariyaṁ ananuyutto avipassako kusalānaṁ dhammānaṁ pubbarattāpararattaṁ bodhipakkhiyānaṁ dhammānaṁ bhāvanānuyogaṁ ananuyutto āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharanto’ti. 
 
 
‘indriyesu guttadvārā bhavissāma, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttā, vipassakā kusalānaṁ dhammānaṁ, pubbarattāpararattaṁ bodhipakkhiyānaṁ dhammānaṁ, bhāvanānuyogamanuyuttā viharissāmā’ti. 
«Мы будем охранять двери органов чувств, будем умеренными в еде, будем предаваться бодрствованию. У нас будет прозрение в благие качества, мы будем пребывать настроенными на развитие средств к просветлению в ранних и поздних периодах ночи». 
‘We will guard our sense doors, eat in moderation, be dedicated to wakefulness, discern skillful qualities, and pursue the development of the qualities that lead to awakening in the evening and toward dawn.’ 

Kammārāmatā, bhassārāmatā, niddārāmatā, saṅgaṇikārāmatā, indriyesu aguttadvāratā, bhojane amattaññutā—  Наслаждение работой, наслаждение разговорами, наслаждение сном, наслаждение компанией, отсутствие охраны дверей органов чувств, отсутствие умеренности в еде, 
They relish work, talk, sleep, and company. They don’t guard the sense doors, and they eat too much. 
Na kammārāmatā, na bhassārāmatā, na niddārāmatā, na saṅgaṇikārāmatā, indriyesu guttadvāratā, bhojane mattaññutā— 
Отсутствие наслаждения работой… охрана дверей… умеренность в еде… 
They don’t relish work, talk, sleep, and company. They guard the sense doors, and they don’t eat too much. 

Muṭṭhassaccaṁ, asampajaññaṁ, indriyesu aguttadvārataṁ, bhojane amattaññutaṁ, kuhanaṁ, lapanaṁ.  Замутнённость ума, отсутствие бдительности, отсутствие охраны дверей органов чувств, отсутствие умеренности в еде, двуличность, лесть. 
Lack of mindfulness and situational awareness, not guarding the sense doors, eating too much, deceit, and flattery. 
Muṭṭhassaccaṁ, asampajaññaṁ, indriyesu aguttadvārataṁ, bhojane amattaññutaṁ, kuhanaṁ, lapanaṁ. 
Замутнённость ума… лесть. 
Lack of mindfulness and situational awareness, not guarding the sense doors, eating too much, deceit, and flattery. 

Kammārāmataṁ, bhassārāmataṁ, niddārāmataṁ, saṅgaṇikārāmataṁ, indriyesu aguttadvārataṁ, bhojane amattaññutaṁ.  Наслаждение работой, наслаждение разговорами, наслаждение сном, наслаждение компанией, отсутствие охраны дверей органов чувств, неумеренность в еде. 
Relishing work, talk, sleep, and company, not guarding the sense doors, and eating too much. 
Kammārāmataṁ, bhassārāmataṁ, niddārāmataṁ, saṅgaṇikārāmataṁ, indriyesu aguttadvārataṁ, bhojane amattaññutaṁ. 
Наслаждение работой… неумеренность в еде. 
Relishing work, talk, sleep, and company, not guarding the sense doors, and eating too much. 

Kammārāmataṁ, bhassārāmataṁ, niddārāmataṁ, saṅgaṇikārāmataṁ, indriyesu aguttadvārataṁ, bhojane amattaññutaṁ.  Наслаждение работой, наслаждение разговорами, наслаждение сном, наслаждение компанией, отсутствие охраны дверей органов чувств, неумеренность в еде. 
Relishing work, talk, sleep, and company, not guarding the sense doors, and eating too much. 

Kammārāmatā, bhassārāmatā, niddārāmatā, saṅgaṇikārāmatā, indriyesu aguttadvāratā, bhojane amattaññutā, santi kho pana saṅghe saṅghakaraṇīyāni; tatra sekho bhikkhu iti paṭisañcikkhati:  Наслаждение работой, наслаждение разговорами, наслаждение сном, наслаждение компанией, отсутствие охраны дверей органов чувств, отсутствие умеренности в еде; и когда в отношении Сангхи есть некие дела, которые [должны разрешаться] в Сангхе, монах не размышляет так: 
They relish work, talk, sleep, and company. They don’t guard the sense doors and they eat too much. And when there is Saṅgha business to be carried out, they don’t reflect: 
Na kammārāmatā, na bhassārāmatā, na niddārāmatā, na saṅgaṇikārāmatā, indriyesu guttadvāratā, bhojane mattaññutā, santi kho pana saṅghe saṅghakaraṇīyāni; tatra sekho bhikkhu iti paṭisañcikkhati: 
Не наслаждение работой… разговорами… сном… компанией, охрана дверей органов чувств, умеренность в еде; и когда в отношении Сангхи есть некие дела, которые [должны разрешаться] в Сангхе, монах размышляет так: 
They don’t relish work, talk, sleep, and company. They guard the sense doors and don’t eat too much. And when there is Saṅgha business to be carried out, they reflect: 

Kimaññatra, bhikkhave, nando indriyesu guttadvāro, bhojane mattaññū, jāgariyaṁ anuyutto, satisampajaññena samannāgato, yehi nando sakkoti paripuṇṇaṁ parisuddhaṁ brahmacariyaṁ carituṁ.  И каким бы ещё образом Нанда мог бы вести полную и чистую святую жизнь, если бы не охранял двери органов чувств, не соблюдал бы умеренности в еде, не предавался бы бодрствованию, не обладал бы памятованием и сознательностью? 
How could he live the full and pure spiritual life unless he guards the sense doors, eats in moderation, is dedicated to wakefulness, and has mindfulness and situational awareness? 
Tatridaṁ, bhikkhave, nandassa indriyesu guttadvāratāya hoti. 
Монахи, вот как Нанда является охранником у двери в органы чувств (индрии). 
This is how Nanda guards the sense doors. 
Idaṁ kho, bhikkhave, nandassa indriyesu guttadvāratāya hoti. 
Вот как Нанда является охранником у двери в органы чувств (индрии). 
This is how Nanda guards the sense doors. 
Kimaññatra, bhikkhave, nando indriyesu guttadvāro, bhojane mattaññū, jāgariyaṁ anuyutto, satisampajaññena samannāgato, yehi nando sakkoti paripuṇṇaṁ parisuddhaṁ brahmacariyaṁ caritun”ti. 
И каким бы ещё образом Нанда мог бы вести полную и чистую святую жизнь, если бы не охранял врата чувств, не соблюдал бы умеренности в еде, не предавался бы бодрствованию, не обладал бы осознанностью и бдительностью?» 
How could Nanda live the full and pure spiritual life unless he guards the sense doors, eats in moderation, is dedicated to wakefulness, and has mindfulness and situational awareness?” 

Kammārāmatā, bhassārāmatā, niddārāmatā, saṅgaṇikārāmatā, indriyesu aguttadvāratā, bhojane amattaññutā, saṁsaggārāmatā, papañcārāmatā—  Наслаждение работой, наслаждение разговорами, наслаждение сном, наслаждение компанией, отсутствие охраны дверей органов чувств, отсутствие умеренности в еде, наслаждение связанностью, наслаждение в разрастании. 
They relish work, talk, sleep, and company. They don’t guard the sense doors and they eat too much. They relish closeness and proliferation. 
Na kammārāmatā, na bhassārāmatā, na niddārāmatā, na saṅgaṇikārāmatā, indriyesu guttadvāratā, bhojane mattaññutā, asaṁsaggārāmatā, nippapañcārāmatā— 
Отсутствие наслаждения работой… охрана дверей… умеренность в еде… отсутствие наслаждения в разрастании. 
They don’t relish work, talk, and sleep. They guard the sense doors, and they don’t eat too much. They don’t relish closeness and proliferation. 

Pavivekārāmassa saṅgaṇikārāmatā kaṇṭako, asubhanimittānuyogaṁ anuyuttassa subhanimittānuyogo kaṇṭako, indriyesu guttadvārassa visūkadassanaṁ kaṇṭako, brahmacariyassa mātugāmūpacāro kaṇṭako, paṭhamassa jhānassa saddo kaṇṭako, dutiyassa jhānassa vitakkavicārā kaṇṭakā, tatiyassa jhānassa pīti kaṇṭako, catutthassa jhānassa assāsapassāso kaṇṭako, saññāvedayitanirodhasamāpattiyā saññā ca vedanā ca kaṇṭako rāgo kaṇṭako doso kaṇṭako moho kaṇṭako.  (1) Наслаждение компанией является шипом для того, кто наслаждается затворничеством. (2) Стремление к привлекательным объектам является шипом для того, кто настроен на медитацию на характеристике непривлекательности. (3) Неуместное зрелище является шипом для того, кто охраняет двери органов чувств. (4) Общение с женщинами является шипом для [ведения] целомудренной жизни. (5) Шум является шипом для первой джханы. (6) Направление и удержание ума [на объекте медитации] является шипом для второй джханы. (7) Восторг является шипом для третьей джханы. (8) Вдох и выдох являются шипом для четвёртой джханы. (9) Восприятие и чувствование является шипом для достижения прекращения восприятия и чувствования. (10) Жажда – это шип, злоба – это шип, заблуждение – это шип. 
Relishing company is a thorn for someone who loves seclusion. Focusing on the beautiful feature of things is a thorn for someone pursuing the meditation on ugliness. Seeing shows is a thorn to someone restraining the senses. Lingering in the neighborhood of females is a thorn to celibacy. Sound is a thorn to the first absorption. Placing the mind and keeping it connected are a thorn to the second absorption. Rapture is a thorn to the third absorption. Breathing is a thorn to the fourth absorption. Perception and feeling are a thorn to the attainment of the cessation of perception and feeling. Greed, hate, and delusion are thorns. 

So evaṁ pabbajito samāno pātimokkhasaṁvarasaṁvuto viharati ācāragocarasampanno, aṇumattesu vajjesu bhayadassāvī, samādāya sikkhati sikkhāpadesu, kāyakammavacīkammena samannāgato kusalena, parisuddhājīvo sīlasampanno, indriyesu guttadvāro, satisampajaññena samannāgato, santuṭṭho.  Так, будучи странником, он живет сдержанный воздержанием предписаний для отшельника, придерживаясь должного поведения, видя опасность в мельчайших проступках, обязуется следовать заповедям и упражняется [в их исполнении], наделен добродетелью тела и добродетелью речи, чист в средствах существования, обладает нравственностью, охраняет врата жизненных способностей, наделен способностью самосознания и вдумчивостью, удовлетворен. 
Once they’ve gone forth, they live restrained in the monastic code, conducting themselves well and seeking alms in suitable places. Seeing danger in the slightest fault, they keep the rules they’ve undertaken. They act skillfully by body and speech. They’re purified in livelihood and accomplished in ethical conduct. They guard the sense doors, have mindfulness and situational awareness, and are content. 
sīlasampanno, indriyesu guttadvāro → bhojane mattaññū (bj, mr) 
Kathañca, mahārāja, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti? 
Как же, великий царь, монах охраняет врата жизненных способностей? 
And how does a mendicant guard the sense doors? 
Evaṁ kho, mahārāja, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti. 
Таким, великий царь, бывает монах, охраняющий врата жизненных способностей. 
That’s how a mendicant guards the sense doors. 

bhayadassāvī samādāya sikkhati sikkhāpadesu, kāyakammavacīkammena samannāgato kusalena parisuddhājīvo sīlasampanno indriyesu guttadvāro satisampajaññena samannāgato santuṭṭho.  видя опасность в малейших проступках, обязуется следовать заповедям и упражняется [в их исполнении], наделен добродетелью тела и добродетелью речи, чист в средствах существования, обладает нравственностью, охраняет врата жизненных способностей, наделен способностью самосознания и вдумчивостью, удовлетворен. 
Seeing danger in the slightest fault, a mendicant keeps the rules they’ve undertaken. They act skillfully by body and speech. They’re purified in livelihood and accomplished in ethical conduct. They guard the sense doors, have mindfulness and situational awareness, and are content. 

So evaṁ pabbajito samāno pātimokkhasaṁvarasaṁvuto viharati, ācāragocarasampanno, anumattesu vajjesu bhayadassāvī, samādāya sikkhati sikkhāpadesu, kāyakammavacīkammena samannāgato kusalena, parisuddhājīvo, sīlasampanno, indriyesu guttadvāro, satisampajaññena samannāgato, santuṭṭho.  Так, будучи странником, он живет сдержанный воздержанием предписаний для отшельника, придерживаясь должного поведения, видя опасность в мельчайших проступках, обязуется следовать заповедям и упражняется [в их исполнении], наделен добродетелью тела и добродетелью речи, чист в средствах существования, обладает нравственностью, охраняет врата жизненных способностей, наделен способностью самосознания и вдумчивостью, удовлетворен. 
Once they’ve gone forth, they live restrained in the monastic code, conducting themselves well and seeking alms in suitable places. Seeing danger in the slightest fault, they keep the rules they’ve undertaken. They act skillfully by body and speech. They’re purified in livelihood and accomplished in ethical conduct. They guard the sense doors, have mindfulness and situational awareness, and are content. 
“Kathañca, māṇava, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti? 
«Как же, юноша, монах охраняет врата жизненных способностей 
“And how, student, does a mendicant guard the sense doors? 
Evaṁ kho, māṇava, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti. 
Таким, юноша, бывает монах, охраняющий врата жизненных способностей. 
That’s how a mendicant guards the sense doors. 

Idha, bhante, ekacco sacco cassa saddho ca, na ca kuhako, na ca lapako, na ca nemittiko, na ca nippesiko, na ca lābhena lābhaṁ nijigīsanako, indriyesu guttadvāro, bhojane mattaññū, samakārī, jāgariyānuyogamanuyutto, atandito, āraddhavīriyo, jhāyī, satimā, kalyāṇapaṭibhāno, gatimā, dhitimā, matimā, na ca kāmesu giddho, sato ca nipako ca.  Ведь человек, господин, должен быть правдивым, верующим, не обманщиком, не болтуном, не прорицателем, не фокусником, не желающим страстно все новой и новой прибыли, охраняющим врата жизненных способностей, знающим меру в пище, мягким в действиях, склонным к бодрствованию, не ленивым, полным сил, знающим, вдумчивым, приятным в речах, должного поведения, стойким, понимающим, не жадным до чувственных удовольствий, наделенным способностью самосознания, рассудительным. 
It’s when someone is honest and faithful. They don’t use deceit, flattery, hinting, or belittling, and they don’t use material things to chase after other material things. They guard the sense doors and eat in moderation. They’re fair, dedicated to wakefulness, tireless, energetic, and meditative. They have good memory, eloquence, range, retention, and thoughtfulness. They’re not greedy for sensual pleasures. They are mindful and alert. 

Indriyesu aguttadvāratā ca bhojane amattaññutā ca.  Неохранение врат жизненных способностей и неумеренность в пище. 
Not guarding the sense doors and eating too much. 
Indriyesu guttadvāratā ca bhojane mattaññutā ca. 
Охрана врат жизненных способностей и умеренность в пище. 
Guarding the sense doors and moderation in eating. 

Evameva kho, āvuso, ye te puggalā assaddhā, jīvikatthā na saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā, saṭhā māyāvino ketabino uddhatā unnaḷā capalā mukharā vikiṇṇavācā, indriyesu aguttadvārā, bhojane amattaññuno, jāgariyaṁ ananuyuttā, sāmaññe anapekkhavanto, sikkhāya na tibbagāravā, bāhulikā sāthalikā, okkamane pubbaṅgamā, paviveke nikkhittadhurā, kusītā hīnavīriyā muṭṭhassatī asampajānā asamāhitā vibbhantacittā duppaññā eḷamūgā, tesaṁ āyasmā sāriputto iminā dhammapariyāyena hadayā hadayaṁ maññe aññāya tacchati.  Точно также, друг, бывают люди, не имеющие веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не из-за веры, а ради того, чтобы добыть себе средства к жизни. Они жуликоватые, лживые, предательские, высокомерные, неискренние, самовлюблённые, грубые, беспорядочные в своих речах, не охраняют способности [органов чувств], неумеренны в еде, не предаются бодрствованию, не интересуются затворничеством, не особо уважают тренировку, проживают в роскоши, беспечные, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством, ленивые, не имеющие усердия, не осознанные, не бдительные, не сосредоточенные, с блуждающими умами, лишённые мудрости, тупоумные. Достопочтенный Сарипутта своей беседой по Дхамме выправляет их изъяны, как если бы он знал мой ум своим умом! 
In the same way, there are those faithless people who went forth from the lay life to homelessness not out of faith but to earn a livelihood. They’re devious, deceitful, and sneaky. They’re restless, insolent, fickle, scurrilous, and loose-tongued. They do not guard their sense doors or eat in moderation, and they are not dedicated to wakefulness. They don’t care about the ascetic life, and don’t keenly respect the training. They’re indulgent and slack, leaders in backsliding, neglecting seclusion, lazy, and lacking energy. They’re unmindful, lacking situational awareness and immersion, with straying minds, witless and idiotic. Venerable Sāriputta planes their faults with this exposition of the teaching as if he knows my heart with his heart! 
Ye pana te kulaputtā saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā, asaṭhā amāyāvino aketabino anuddhatā anunnaḷā acapalā amukharā avikiṇṇavācā, indriyesu guttadvārā, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttā, sāmaññe apekkhavanto, sikkhāya tibbagāravā, na bāhulikā na sāthalikā, okkamane nikkhittadhurā, paviveke pubbaṅgamā, āraddhavīriyā pahitattā upaṭṭhitassatī sampajānā samāhitā ekaggacittā paññavanto aneḷamūgā, te āyasmato sāriputtassa imaṁ dhammapariyāyaṁ sutvā pivanti maññe, ghasanti maññe vacasā ceva manasā ca: 
Но есть представители клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере, не жуликоватые… не беспорядочные в своих речах; которые охраняют способности [органов чувств], предаются бодрствованию, интересуются затворничеством, имеют великое уважение к тренировке, не проживают в роскоши и не беспечны, усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве, усердные, решительные, утверждены в осознанности, бдительные, сосредоточенные, с собранными умами, обладающие мудростью, не тупоумные. Эти, услышав беседу по Дхамме от достопочтенного Сарипутты, словом и мыслью как будто бы едят и пьют её. 
But there are those gentlemen who went forth from the lay life to homelessness out of faith. They’re not devious, deceitful, and sneaky. They’re not restless, insolent, fickle, scurrilous, and loose-tongued. They guard their sense doors and eat in moderation, and they are dedicated to wakefulness. They care about the ascetic life, and keenly respect the training. They’re not indulgent or slack, nor are they leaders in backsliding, neglecting seclusion. They’re energetic and determined. They’re mindful, with situational awareness, immersion, and unified minds; wise and clever. Hearing this exposition of the teaching from Venerable Sāriputta, they drink it up and devour it, as it were. And in speech and thought they say: 
evameva kho, āvuso, ye te kulaputtā saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā, asaṭhā amāyāvino aketabino anuddhatā anunnaḷā acapalā amukharā avikiṇṇavācā, indriyesu guttadvārā, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttā, sāmaññe apekkhavanto, sikkhāya tibbagāravā, na bāhulikā na sāthalikā, okkamane nikkhittadhurā, paviveke pubbaṅgamā, āraddhavīriyā pahitattā upaṭṭhitassatī sampajānā samāhitā ekaggacittā paññavanto aneḷamūgā, te āyasmato sāriputtassa imaṁ dhammapariyāyaṁ sutvā pivanti maññe, ghasanti maññe vacasā ceva manasā ca: 
точно также, есть представители клана, которые ушли из жизни домохозяйской… словом и мыслью как будто бы едят и пьют её. 
In the same way, those gentlemen who went forth from the lay life to homelessness out of faith … say: 

‘Indriyesu guttadvārā bhavissāma;  Монахи, вот как вы должны тренироваться: «Мы будем охранять двери наших способностей [органов] чувств». 
You should train yourselves like this: ‘We will restrain our sense doors. 
‘hirottappenamha samannāgatā, parisuddho no kāyasamācāro, parisuddho vacīsamācāro, parisuddho manosamācāro, parisuddho ājīvo, indriyesumha guttadvārā; 
«Мы обладаем чувством стыда и боязнью совершить проступок, наше телесное, словесное, умственное поведение и средства к жизни очищены и мы охраняем двери наших органов чувств. 
‘We have conscience and prudence, our bodily, verbal, and mental behavior is pure, our livelihood is pure, and our sense doors are restrained. 
‘hirottappenamha samannāgatā, parisuddho no kāyasamācāro, parisuddho vacīsamācāro, parisuddho manosamācāro, parisuddho ājīvo, indriyesumha guttadvārā, bhojane mattaññuno; 
«Мы обладаем чувством стыда и боязнью совершить проступок, наше телесное, словесное, умственное поведение и средства к жизни очищены, мы охраняем двери наших органов чувств и мы умеренны в еде. 
‘We have conscience and prudence, our bodily, verbal, and mental behavior is pure, our livelihood is pure, our sense doors are restrained, and we don’t eat too much. 
‘hirottappenamha samannāgatā, parisuddho no kāyasamācāro, parisuddho vacīsamācāro, parisuddho manosamācāro, parisuddho ājīvo, indriyesumha guttadvārā, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttā; 
«Мы обладаем чувством стыда и боязнью совершить проступок, наше телесное, словесное, умственное поведение и средства к жизни очищены, мы охраняем двери наших органов чувств, мы умеренны в еде и мы предаёмся бодрствованию. 
‘We have conscience and prudence, our bodily, verbal, and mental behavior is pure, our livelihood is pure, our sense doors are restrained, we don’t eat too much, and we are dedicated to wakefulness. 
‘hirottappenamha samannāgatā, parisuddho no kāyasamācāro, parisuddho vacīsamācāro, parisuddho manosamācāro, parisuddho ājīvo, indriyesumha guttadvārā, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttā, satisampajaññena samannāgatā; 
«Мы обладаем чувством стыда и боязнью совершить проступок, наше телесное, словесное, умственное поведение и средства к жизни очищены, мы охраняем двери наших органов чувств, мы умеренны в еде, мы предаёмся бодрствованию и мы обладаем осознанностью и бдительностью. 
‘We have conscience and prudence, our bodily, verbal, and mental behavior is pure, our livelihood is pure, our sense doors are restrained, we don’t eat too much, we are dedicated to wakefulness, and we have mindfulness and situational awareness. 

“idha, mahānāma, ariyasāvako sīlasampanno hoti, indriyesu guttadvāro hoti, bhojane mattaññū hoti, jāgariyaṁ anuyutto hoti, sattahi saddhammehi samannāgato hoti, catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  «Вот, Маханама, благородный ученик наделён нравственностью, охраняет двери способностей [органов] чувств, знает умеренность в еде, предаётся бодрствованию, обладает семью хорошими качествами и достигает по желанию, без проблем и сложностей, четырёх джхан, что являются высшим умом и даруют приятное пребывание здесь и сейчас. 
“Mahānāma, a noble disciple is accomplished in ethics, guards the sense doors, eats in moderation, and is dedicated to wakefulness. They have seven good qualities, and they get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 
Kathañca, mahānāma, ariyasāvako indriyesu guttadvāro hoti? 
И как благородный ученик охраняет двери способностей [органов] чувств? 
And how does a noble disciple guard the sense doors? 
Evaṁ kho, mahānāma, ariyasāvako indriyesu guttadvāro hoti. 
Вот так благородный ученик охраняет двери способностей [органов] чувств. 
That’s how a noble disciple guards the sense doors. 
Yato kho, mahānāma, ariyasāvako evaṁ sīlasampanno hoti, evaṁ indriyesu guttadvāro hoti, evaṁ bhojane mattaññū hoti, evaṁ jāgariyaṁ anuyutto hoti, evaṁ sattahi saddhammehi samannāgato hoti, evaṁ catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī, ayaṁ vuccati, mahānāma, ariyasāvako sekho pāṭipado apuccaṇḍatāya samāpanno, bhabbo abhinibbhidāya, bhabbo sambodhāya, bhabbo anuttarassa yogakkhemassa adhigamāya. 
Когда благородный ученик становится тем, кто наделён нравственностью, охраняет двери способностей [органов] чувств, знает умеренность в еде, предаётся бодрствованию, обладает семью хорошими качествами и достигает по желанию, без проблем и сложностей, четырёх джхан, что являются высшим умом и даруют приятное пребывание здесь и сейчас, то он зовётся учеником, вступившим на путь. Его яйцо не испорчено, он готов вылупиться, способен на просветление, способен достичь наивысшей защиты от подневольности. 
When a noble disciple is accomplished in ethics, guards the sense doors, eats in moderation, and is dedicated to wakefulness; and they have seven good qualities, and they get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty, they are called a noble disciple who is a practicing trainee. Their eggs are unspoiled, and they are capable of breaking out of their shell, becoming awakened, and achieving the supreme sanctuary from the yoke. 
Evameva kho, mahānāma, yato ariyasāvako evaṁ sīlasampanno hoti, evaṁ indriyesu guttadvāro hoti, evaṁ bhojane mattaññū hoti, evaṁ jāgariyaṁ anuyutto hoti, evaṁ sattahi saddhammehi samannāgato hoti, evaṁ catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī, ayaṁ vuccati, mahānāma, ariyasāvako sekho pāṭipado apuccaṇḍatāya samāpanno, bhabbo abhinibbhidāya, bhabbo sambodhāya, bhabbo anuttarassa yogakkhemassa adhigamāya. 
Точно так же, когда благородный ученик становится тем, кто наделён нравственностью, охраняет двери способностей [органов] чувств, знает умеренность в еде, предаётся бодрствованию, обладает семью хорошими качествами и достигает по желанию, без проблем и сложностей, четырёх джхан, что являются высшим умом и даруют приятное пребывание здесь и сейчас, то он зовётся учеником, вступившим на путь. Его яйцо не испорчено, он готов вылупиться, способен на просветление, способен достичь наивысшей защиты от подневольности. 
In the same way, when a noble disciple is practicing all these things they are called a noble disciple who is a practicing trainee. Their eggs are unspoiled, and they are capable of breaking out of their shell, becoming awakened, and achieving the supreme sanctuary from the yoke. 
yampi, mahānāma, ariyasāvako indriyesu guttadvāro hoti, idampissa hoti caraṇasmiṁ; 
Когда он охраняет двери органов чувств… 
guarding the sense doors, 

Āraññikenāvuso, bhikkhunā indriyesu guttadvārena bhavitabbaṁ.  Монах, проживающий в лесу, должен охранять двери своих органов чувств. 
A wilderness monk should guard the sense doors. 
Sace, āvuso, āraññiko bhikkhu indriyesu aguttadvāro hoti, tassa bhavanti vattāro. 
Если он не сосредоточен, то найдутся те, кто скажет о нём: 
If he doesn’t, there’ll be some who say: 
‘Kiṁ panimassāyasmato āraññikassa ekassāraññe serivihārena yo ayamāyasmā indriyesu aguttadvāro’ti— 
«Чего добился этот достопочтенный, проживающий в лесу, своим житием в уединении в лесу, поступая так, как он хочет, ведь он не охраняет двери своих способностей [органов] чувств?» 
‘What’s the point of this wilderness venerable’s staying alone and autonomous in the wilderness, since he doesn’t guard the sense doors?’ 
Tasmā āraññikena bhikkhunā indriyesu guttadvārena bhavitabbaṁ. 
Поскольку найдутся те… должен охранять двери своих способностей [органов] чувств. 
That’s why a wilderness monk should guard the sense doors. 

‘ehi tvaṁ, bhikkhu, indriyesu guttadvāro hohi, cakkhunā rūpaṁ disvā mā nimittaggāhī hohi mānubyañjanaggāhī.  «Ну же, монах, охраняй двери своих способностей [органов] чувств. Видя форму глазом, не цепляйся за её образ и черты. 
‘Come, mendicant, guard your sense doors. When you see a sight with your eyes, don’t get caught up in the features and details. 
Yato kho, brāhmaṇa, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti, tamenaṁ tathāgato uttariṁ vineti: 
Когда, брахман, монах [умело] охраняет двери своих способностей [органов] чувств, тогда Татхагата обучает его далее: 
When they guard their sense doors, the Realized One guides them further: 
“yeme, bho gotama, puggalā assaddhā jīvikatthā na saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā saṭhā māyāvino ketabino uddhatā unnaḷā capalā mukharā vikiṇṇavācā indriyesu aguttadvārā bhojane amattaññuno jāgariyaṁ ananuyuttā sāmaññe anapekkhavanto sikkhāya na tibbagāravā bāhulikā sāthalikā okkamane pubbaṅgamā paviveke nikkhittadhurā kusītā hīnavīriyā muṭṭhassatino asampajānā asamāhitā vibbhantacittā duppaññā eḷamūgā, na tehi bhavaṁ gotamo saddhiṁ saṁvasati. 
«Бывают люди, не имеющие веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не из-за веры, а ради того, чтобы добыть себе средства к жизни. Они жульнические, лживые, предательские, высокомерные, неискренние, самовлюблённые, грубые, беспорядочные в своих речах, не охраняют способности [органов] чувств, неумеренны в еде, не предаются бодрствованию, не интересуются затворничеством, не особо уважают тренировку, такими. проживают в роскоши, беспечные, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством, ленивые, не имеющие усердия, не осознанные, не бдительные, не сосредоточенные, с блуждающими умами, лишённые мудрости, тупоумные. Господин Готама не пребывает с такими. 
“Mister Gotama, there are those faithless people who went forth from the lay life to homelessness not out of faith but to earn a livelihood. They’re devious, deceitful, and sneaky. They’re restless, insolent, fickle, scurrilous, and loose-tongued. They do not guard their sense doors or eat in moderation, and they are not committed to wakefulness. They don’t care about the ascetic life, and don’t keenly respect the training. They’re indulgent and slack, leaders in backsliding, neglecting seclusion, lazy, and lacking energy. They’re unmindful, lacking situational awareness and immersion, with straying minds, witless and idiotic. Mister Gotama does not live together with these. 
Ye pana te kulaputtā saddhā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā asaṭhā amāyāvino aketabino anuddhatā anunnaḷā acapalā amukharā avikiṇṇavācā indriyesu guttadvārā bhojane mattaññuno jāgariyaṁ anuyuttā sāmaññe apekkhavanto sikkhāya tibbagāravā nabāhulikā nasāthalikā okkamane nikkhittadhurā paviveke pubbaṅgamā āraddhavīriyā pahitattā upaṭṭhitassatino sampajānā samāhitā ekaggacittā paññavanto aneḷamūgā, tehi bhavaṁ gotamo saddhiṁ saṁvasati. 
Но есть представители клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере, Которые не жульнические, не лживые, не предательские, не высокомерные, не неискренние, не самовлюблённые, не грубые, не беспорядочные в своих речах; которые охраняют способности [органов] чувств, предаются бодрствованию, интересуются затворничеством, имеют великое уважение к тренировке, не проживают в роскоши и не беспечны, усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве, усердные, решительные, утверждены в осознанности, бдительные, сосредоточенные, с собранными умами, обладающие мудростью, не тупоумные. Господин Готама пребывает с такими. 
But there are those gentlemen who went forth from the lay life to homelessness out of faith. They’re not devious, deceitful, and sneaky. They’re not restless, insolent, fickle, scurrilous, and loose-tongued. They guard their sense doors and eat in moderation, and they are committed to wakefulness. They care about the ascetic life, and keenly respect the training. They’re not indulgent or slack, nor are they leaders in backsliding, neglecting seclusion. They’re energetic and determined. They’re mindful, with situational awareness, immersion, and unified minds; wise and clever. Mister Gotama does live together with these. 

‘ehi tvaṁ, bhikkhu, indriyesu guttadvāro hohi, cakkhunā rūpaṁ disvā mā nimittaggāhī …pe…  «Ну же, монах, охраняй двери своих способностей [органов] чувств. Видя форму глазом, не цепляйся за её образ и черты… 
‘Come, mendicant, guard your sense doors. When you see a sight with your eyes, don’t get caught up in the features and details. … 

“Atha kiñcarahi tvaṁ, āvuso ānanda, imehi navehi bhikkhūhi indriyesu aguttadvārehi bhojane amattaññūhi jāgariyaṁ ananuyuttehi saddhiṁ cārikaṁ carasi?  «В таком случае, почему, друг Ананда, ты странствуешь с этими молодыми монахами, которые несдержанны в своих органах чувств, неумеренны в еде, не предаются бодрствованию? 
“So what exactly are you doing, wandering together with these junior mendicants? They don’t guard their sense doors, they eat too much, and they’re not committed to wakefulness. 
“Tathā hi pana tvaṁ, āvuso ānanda, imehi navehi bhikkhūhi indriyesu aguttadvārehi bhojane amattaññūhi jāgariyaṁ ananuyuttehi saddhiṁ cārikaṁ carasi, sassaghātaṁ maññe carasi, kulūpaghātaṁ maññe carasi. 
«Друг Ананда, это потому, что ты странствуешь с этими молодыми монахами, которые несдержанны в своих органах чувств, неумеренны в еде, не предаются бодрствованию. Кто-нибудь может посчитать, что ты странствуешь, чтобы потоптать урожай. Кто-нибудь может посчитать, что ты странствуешь, чтобы разрушить семьи. 
“It’s because you wander with these junior mendicants. … 

“Evametaṁ, āvuso, hoti indriyesu aguttadvārassa, bhojane amattaññuno, jāgariyaṁ ananuyuttassa.  «Так оно, друг, бывает, когда кто-либо не охраняет двери органов чувств, неумерен в еде и не предаётся бодрствованию. 
“That’s how it is, reverend, when someone doesn’t guard the sense doors, eats too much, and is not committed to wakefulness. 
‘So vatāvuso, bhikkhu indriyesu aguttadvāro bhojane amattaññū jāgariyaṁ ananuyutto yāvajīvaṁ paripuṇṇaṁ parisuddhaṁ brahmacariyaṁ santānessatī’ti netaṁ ṭhānaṁ vijjati. 
Чтобы монах, который не охраняет двери органов чувств, неумерен в еде и не предаётся бодрствованию, поддерживал бы в течение всей своей жизни полную и чистую святую жизнь – не может быть такого. 
It is quite impossible for such a mendicant to maintain the full and pure spiritual life for the rest of their life. 
‘So vatāvuso, bhikkhu indriyesu guttadvāro, bhojane mattaññū, jāgariyaṁ anuyutto yāvajīvaṁ paripuṇṇaṁ parisuddhaṁ brahmacariyaṁ santānessatī’ti ṭhānametaṁ vijjati. 
Но, друг, монах, который охраняет двери органов чувств, который умерен в еде и который предаётся бодрствованию, мог бы поддерживать в течение всей своей жизни полную и чистую святую жизнь – такое возможно. 
But it is quite possible for a mendicant to maintain the full and pure spiritual life for the rest of their life if they guard the sense doors, eat in moderation, and are committed to wakefulness. 
Kathañcāvuso, indriyesu guttadvāro hoti? 
И как, друг, кто-либо охраняет двери органов чувств? 
And how does someone guard the sense doors? 
Evaṁ kho, āvuso, indriyesu guttadvāro hoti. 
Вот так, друг, он охраняет двери органов чувств. 
That’s how someone guards the sense doors. 
‘indriyesu guttadvārā bhavissāma, bhojane mattaññuno, jāgariyaṁ anuyuttā’ti. 
«Мы будем охранять двери органов чувств, мы будем умеренны в еде, мы будем предаваться бодрствованию». 
‘We will guard the sense doors, eat in moderation, and be committed to wakefulness.’ 

‘etha tumhe, bhikkhave, indriyesu guttadvārā viharatha.  «Поступайте так, монахи: охраняйте двери ваших органов чувств. 
‘Please, monks, live with sense doors guarded. 

Indriyesu guttadvāro hoti, bhojane mattaññū, jāgariyaṁ anuyutto.  Он охраняет двери органов чувств, он умерен в еде, он предаётся бодрствованию. 
They guard the sense doors, eat in moderation, and are committed to wakefulness. 
Kathañca, bhikkhave, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti? 
И как, монахи, монах охраняет двери органов чувств? 
And how does a mendicant guard the sense doors? 
Evaṁ kho, bhikkhave, bhikkhu indriyesu guttadvāro hoti. 
Вот так, монахи, этот монах охраняет двери чувств. 
That’s how a mendicant guards the sense doors. 

Tasmātiha, bhikkhave, indriyesu guttadvārā viharatha.  Поэтому, монахи, пребывайте, хорошо охраняя двери органов чувств. 
That’s why you should live with sense doors guarded. 
Yato tumhe, bhikkhave, indriyesu guttadvārā viharissatha, atha tumhehipi māro pāpimā nibbijja pakkamissati, otāraṁ alabhamāno— 
Когда, монахи, вы пребываете, охраняя двери органов чувств, Злой Мара, так и не сумев добраться до вас, потеряет к вам всякий интерес и уйдёт, 
When you live with your sense doors guarded, Māra will leave you disappointed, since he can’t find a vulnerability,