“Nāhaṁ, bhikkhave, aññaṁ ekadhammampi samanupassāmi yena anuppanno vā kāmacchando uppajjati uppanno vā kāmacchando bhiyyobhāvāya vepullāya saṁvattati yathayidaṁ, bhikkhave, subhanimittaṁ.  “Монахи, я не вижу ни одной другой вещи, из-за которой бы возникало невозникшее чувственное желание, а возникшее чувственное желание бы увеличивалось и разрасталось, как образ привлекательного. 
“Mendicants, I do not see a single thing that gives rise to sensual desire, or, when it has arisen, makes it increase and grow like the feature of beauty. 
Subhanimittaṁ, bhikkhave, ayoniso manasi karoto anuppanno ceva kāmacchando uppajjati uppanno ca kāmacchando bhiyyobhāvāya vepullāya saṁvattatī”ti. 
У того, кто немудро направляет внимание на образ привлекательного, невозникшее чувственное желание возникает, а возникшее чувственное желание увеличивается и разрастается”. 
When you apply the mind irrationally to the feature of beauty, sensual desire arises, and once arisen it increases and grows.” 
“Nāhaṁ, bhikkhave, aññaṁ ekadhammampi samanupassāmi yena anuppanno vā kāmacchando nuppajjati uppanno vā kāmacchando pahīyati yathayidaṁ, bhikkhave, asubhanimittaṁ. 
“Монахи, я не вижу ни одной другой вещи, из-за которой бы не возникало невозникшее чувственное желание, а возникшее чувственное желание бы отбрасывалось, как образ непривлекательного. 
“Mendicants, I do not see a single thing that prevents sensual desire from arising, or, when it has arisen, abandons it like the feature of ugliness. 
Asubhanimittaṁ, bhikkhave, yoniso manasi karoto anuppanno ceva kāmacchando nuppajjati uppanno ca kāmacchando pahīyatī”ti. 
У того, кто мудро направляет внимание на образ непривлекательного, невозникшее чувственное желание не возникает, а возникшее чувственное желание отбрасывается”. 
When you apply the mind rationally to the feature of ugliness, sensual desire does not arise, or, if it has already arisen, it’s given up.” 

‘kāmaṁ taco ca nhāru ca aṭṭhi ca avasissatu, sarīre upassussatu maṁsalohitaṁ, yaṁ taṁ purisathāmena purisavīriyena purisaparakkamena pattabbaṁ na taṁ apāpuṇitvā vīriyassa saṇṭhānaṁ bhavissatī’ti.  “Пусть останутся только кожа, сухожилия и кости, пусть высохнет плоть и кровь в моём теле, но я не позволю своему усердию ослабнуть, пока не достигну того, что может быть достигнуто человеческой силой, старанием, рвением”. 
‘Gladly, let only skin, sinews, and bones remain! Let the flesh and blood waste away in my body! I will not stop trying until I have achieved what is possible by human strength, energy, and vigor.’ 
‘kāmaṁ taco ca nhāru ca aṭṭhi ca avasissatu, sarīre upassussatu maṁsalohitaṁ, yaṁ taṁ purisathāmena purisavīriyena purisaparakkamena pattabbaṁ na taṁ apāpuṇitvā vīriyassa saṇṭhānaṁ bhavissatī’ti, tumhepi, bhikkhave, nacirasseva— 
Если бы, монахи, вы бы тоже старались, [решив]: “Пусть останутся только кожа… человеческой силой, старанием, рвением” – то вы бы тоже вскоре реализовали для себя самостоятельно в этой самой жизни прямым знанием это непревзойдённое достижение святой жизни, 
‘Gladly, let only skin, sinews, and bones remain! Let the flesh and blood waste away in my body! I will not stop trying until I have achieved what is possible by human strength, energy, and vigor.’ 
Kāmaṁ taco ca nhāru ca aṭṭhi ca avasissatu, sarīre upassussatu maṁsalohitaṁ, yaṁ taṁ purisathāmena purisavīriyena purisaparakkamena pattabbaṁ na taṁ apāpuṇitvā vīriyassa saṇṭhānaṁ bhavissatī’ti. 
“Пусть останутся только кожа… человеческой силой, старанием, рвением”. 
“Gladly, let only skin, sinews, and bones remain! Let the flesh and blood waste away in my body! I will not stop trying until I have achieved what is possible by human strength, energy, and vigor.”’ 

“Kāmarāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānahetu kho, brāhmaṇa, khattiyāpi khattiyehi vivadanti, brāhmaṇāpi brāhmaṇehi vivadanti, gahapatikāpi gahapatikehi vivadantī”ti.  “Брахман, из-за приверженности страсти к желаниям, из-за зависимости [от них], из-за связанности [с ними], из-за охваченности [ими], из-за прочного [их] удержания кхаттии воюют с кхаттиями, брахманы с брахманами, а домохозяева с домохозяевами”. 
“It is because of their insistence on sensual desire, their shackles, avarice, and attachment, that aristocrats fight with aristocrats, brahmins fight with brahmins, and householders fight with householders.” 
Kāmarāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānahetu → kāmarāgavinivesavinibandha (bj, sya-all, km, pts1ed) 
“Atthi pana, bho kaccāna, koci lokasmiṁ yo imañceva kāmarāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto, imañca diṭṭhirāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto”ti? 
“Но есть ли кто-либо в мире, кто преодолел эту приверженность страсти к желаниям… прочное [их] удержание и эту приверженность страсти к взгляду… прочное [их] удержание?” 
“Mister Kaccāna, is there anyone in the world who has gone beyond the insistence on sensual desire and the insistence on views?” 
“Atthi, brāhmaṇa, lokasmiṁ yo imañceva kāmarāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto, imañca diṭṭhirāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto”ti. 
“Есть”. 
“There is, brahmin.” 
“Ko pana so, bho kaccāna, lokasmiṁ yo imañceva kāmarāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto, imañca diṭṭhirāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto”ti? 
“И кто же это?” 
“Who in the world has gone beyond the insistence on sensual desire and the insistence on views?” 
So hi, brāhmaṇa, bhagavā imañceva kāmarāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto, imañca diṭṭhirāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto”ti. 
Благословенный преодолел эту приверженность страсти к желаниям, зависимость [от них], связанность [с ними], охваченность [ими], прочное [их] удержание, и он преодолел эту приверженность страсти к взгляду… прочное [их] удержание”. 
He, brahmin, has gone beyond the insistence on sensual desire and the insistence on views.” 
Yo hi so bhagavā imañceva kāmarāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto, imañca diṭṭhirāgābhinivesavinibandhapaligedhapariyuṭṭhānajjhosānaṁ samatikkanto”ti. 
Воистину, Благословенный преодолел эту приверженность страсти к желаниям… и он преодолел приверженность страсти к взгляду… прочное [их] удержание. 
He who has gone beyond the insistence on sensual desire and the insistence on views. 
Vuddho cepi, brāhmaṇa, hoti āsītiko vā nāvutiko vā vassasatiko vā jātiyā, so ca kāme paribhuñjati kāmamajjhāvasati kāmapariḷāhena pariḍayhati kāmavitakkehi khajjati kāmapariyesanāya ussuko. 
Даже если некий человек стар и [ему] восемьдесят, девяносто, или же сто лет от рождения, [и при этом] он наслаждается чувственными удовольствиями, пребывает в чувственных удовольствиях, сгорает во взбудораженности чувственных удовольствий, поглощён мыслями о чувственных удовольствиях, жаждет поисков чувственных удовольствий, 
If an elder, though eighty, ninety, or a hundred years old, still dwells in the midst of sensual pleasures, enjoying them, consumed by thoughts of them, burning with fever for them, and eagerly seeking more, 
So ca na kāme paribhuñjati na kāmamajjhāvasati, na kāmapariḷāhena pariḍayhati, na kāmavitakkehi khajjati, na kāmapariyesanāya ussuko. 
[и при этом] если он не наслаждается чувственными удовольствиями, не пребывает в чувственных удовольствиях, не сгорает во взбудораженности чувственных удовольствий, не поглощён мыслями о чувственных удовольствиях, не жаждет поисков чувственных удовольствий, 
does not dwell in the midst of sensual pleasures, enjoying them, consumed by thoughts of them, burning with fever for them, and eagerly seeking more, 

Kāmasukhañca nekkhammasukhañca.  Чувственное приятное и приятное отречения. 
Sensual happiness and the happiness of renunciation. 

kāmabhogī ca mānavo;  В усладах чувств он вязнет. 
and enjoying sensual pleasures. 

‘Pahānaṁ kāmasaññānaṁ,  “Отбросив обе эти вещи – 
‘The giving up of both 

Ahañceva kho pana evaṁ pabbajito samāno kāmavitakkaṁ vā vitakkeyyaṁ, byāpādavitakkaṁ vā vitakkeyyaṁ, vihiṁsāvitakkaṁ vā vitakkeyyaṁ, mahā kho panāyaṁ lokasannivāso.  Будучи тем, кто покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, я могу обдумывать чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. Но обитель мира обширна. 
And now, since I’ve now gone forth, I might have sensual, malicious, or cruel thoughts. But the population of the world is large, 

modanti kāmakāmino”ti.  Возрадуются в мире небожителей потом”. 
enjoying all the pleasures they desire.” 

Kāmacchando pahīno hoti, byāpādo pahīno hoti, thinamiddhaṁ pahīnaṁ hoti, uddhaccakukkuccaṁ pahīnaṁ hoti, vicikicchā pahīnā hoti.  Чувственное желание, недоброжелательность, лень и апатию, неугомонность и сожаление, сомнение. 
Sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 

āsandi pallaṅko gonako cittako paṭikā paṭalikā tūlikā vikatikā uddalomī ekantalomī kaṭṭissaṁ koseyyaṁ kuttakaṁ hatthattharaṁ assattharaṁ rathattharaṁ ajinappaveṇī kadalimigapavarapaccattharaṇaṁ sauttaracchadaṁ ubhatolohitakūpadhānaṁ, evarūpānaṁ nūna bhavaṁ gotamo uccāsayanamahāsayanānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti.  софу, диван, покрывало с длинным ворсом, разноцветное покрывало, белое покрывало, шерстяное покрывало с узорами в виде цветов, стёганое одеяло из хлопка-сырца, шерстяное одеяло с узорами в виде животных, шерстяное одеяло с двойными каймами, шерстяное одеяло с единственной каймой, мягкое полотно, усеянное самоцветами, полотно с шёлковыми нитями, усеянное самоцветами, накидку танцовщика, накидку слона, накидку лошади, накидку колесницы, накидку из шкуры антилопы, покрывало из шкуры оленя-кадали, [постель] с навесом и красными подушечками по краям”. 
sofas, couches, woolen covers—shag-piled, colorful, white, embroidered with flowers, quilted, embroidered with animals, double-or single-fringed—and silk covers studded with gems, as well as silken sheets, woven carpets, rugs for elephants, horses, or chariots, antelope hide rugs, and spreads of fine deer hide, with a canopy above and red cushions at both ends.” 
Tīṇi kho, imāni, brāhmaṇa, uccāsayanamahāsayanāni, yesāhaṁ etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
Но, брахман, есть три вида высоких и роскошных постелей, которые я обретаю в настоящем без сложностей и проблем. 
There are, brahmin, these three high and luxurious beds that I get these days when I want, without trouble or difficulty. 
Imāni kho, brāhmaṇa, tīṇi uccāsayanamahāsayanāni, yesāhaṁ etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti. 
Таковы три вида высоких и роскошных постелей, которые я обретаю в настоящем без сложностей и проблем”. 
These are the three high and luxurious beds that I get these days when I want, without trouble or difficulty.” 
“Katamaṁ pana taṁ, bho gotama, dibbaṁ uccāsayanamahāsayanaṁ, yassa bhavaṁ gotamo etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti? 
“Но, Мастер Готама, что такое небесная высокая и роскошная постель, которую вы обретаете в настоящем без сложностей и проблем?” 
“But what, Mister Gotama, is the heavenly high and luxurious bed?” 
Idaṁ kho, brāhmaṇa, dibbaṁ uccāsayanamahāsayanaṁ, yassāhaṁ etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti. 
Именно эту небесную высокую и роскошную постель я обретаю в настоящем без сложностей и проблем”. 
This is the heavenly high and luxurious bed that I get these days when I want, without trouble or difficulty.” 
Ko cañño evarūpassa dibbassa uccāsayanamahāsayanassa nikāmalābhī bhavissati akicchalābhī akasiralābhī, aññatra bhotā gotamena. 
Кто ещё помимо Мастера Готамы мог бы обрести без сложностей и проблем такую небесную высокую и роскошную постель? 
Who but Mister Gotama could get such a heavenly high and luxurious bed when he wants, without trouble or difficulty? 
Katamaṁ pana taṁ, bho gotama, brahmaṁ uccāsayanamahāsayanaṁ, yassa bhavaṁ gotamo etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti? 
Но, Мастер Готама, что такое высокая и роскошная постель брахмы, которую вы обретаете в настоящем без сложностей и проблем?” 
But what, Mister Gotama, is the divine high and luxurious bed?” 
Idaṁ kho, brāhmaṇa, brahmaṁ uccāsayanamahāsayanaṁ, yassāhaṁ etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti. 
Именно эту божественную высокую и роскошную постель я обретаю в настоящем без сложностей и проблем”. 
This is the divine high and luxurious bed that I get these days when I want, without trouble or difficulty.” 
Ko cañño evarūpassa brahmassa uccāsayanamahāsayanassa nikāmalābhī bhavissati akicchalābhī akasiralābhī, aññatra bhotā gotamena. 
Кто ещё помимо Мастера Готамы мог бы обрести без сложностей и проблем такую божественную высокую и роскошную постель? 
Who but Mister Gotama could get such a divine high and luxurious bed when he wants, without trouble or difficulty? 
Katamaṁ pana taṁ, bho gotama, ariyaṁ uccāsayanamahāsayanaṁ, yassa bhavaṁ gotamo etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti? 
Но, Мастер Готама, что такое благородная высокая и роскошная постель, которую вы обретаете в настоящем без сложностей и проблем?” 
“But what, Mister Gotama, is the noble high and luxurious bed?” 
Idaṁ kho, brāhmaṇa, ariyaṁ uccāsayanamahāsayanaṁ, yassāhaṁ etarahi nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī”ti. 
Именно эту благородную высокую и роскошную постель я обретаю в настоящем без сложностей и проблем”. 
This is the noble high and luxurious bed that I get these days when I want, without trouble or difficulty.” 
Ko cañño evarūpassa ariyassa uccāsayanamahāsayanassa nikāmalābhī bhavissati akicchalābhī akasiralābhī, aññatra bhotā gotamena. 
Кто ещё помимо Мастера Готамы мог бы обрести без сложностей и проблем такую божественную высокую и роскошную постель? 
Who but Mister Gotama could get such a noble high and luxurious bed when he wants, without trouble or difficulty? 

“Kāmadhātuvepakkañca, ānanda, kammaṁ nābhavissa, api nu kho kāmabhavo paññāyethā”ti?  “Если бы созревание дхату желания, Ананда, и действие не случились (абхависса), разве желание-бхава может быть понята?” 
“If, Ānanda, there were no deeds to result in the sensual realm, would continued existence in the sensual realm still come about?” 

“Kāmadhātuvepakkañca, ānanda, kammaṁ nābhavissa, api nu kho kāmabhavo paññāyethā”ti?  “Если бы созревание дхату желания, Ананда, и действие не случились (абхависса), разве желание-бхава может быть понята?” 
“If, Ānanda, there were no deeds to result in the sensual realm, would continued existence in the sensual realm still come about?” 

Tasmiṁ pahīne tasmiṁ byantīkate santi adhicittamanuyuttassa bhikkhuno majjhimasahagatā upakkilesā kāmavitakko byāpādavitakko vihiṁsāvitakko, tamenaṁ sacetaso bhikkhu dabbajātiko pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti.  Когда он избавился от них, в нём продолжают наличествовать средние загрязнения: чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. Он отбрасывает их, рассеивает, уничтожает. 
When they’ve been given up and eliminated, there are middling corruptions: sensual, malicious, or cruel thoughts. A sincere, capable mendicant gives these up, gets rid of, eliminates, and obliterates them. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu santaṁ vā ajjhattaṁ kāmacchandaṁ: ‘atthi me ajjhattaṁ kāmacchando’ti pajānāti; asantaṁ vā ajjhattaṁ kāmacchandaṁ: ‘natthi me ajjhattaṁ kāmacchando’ti pajānāti; yathā ca anuppannassa kāmacchandassa uppādo hoti, tañca pajānāti; yathā ca uppannassa kāmacchandassa pahānaṁ hoti, tañca pajānāti; yathā ca pahīnassa kāmacchandassa āyatiṁ anuppādo hoti, tañca pajānāti;  Вот, когда в нём есть чувственное желание, монах понимает: “Во мне есть чувственное желание”. Когда в нём нет чувственного желания, он понимает: “Во мне нет чувственного желания”. И он также понимает то, как невозникшее чувственное желание возникает, как возникшее чувственное желание отбрасывается, и как отброшенное чувственное желание более не возникает в будущем. 
It’s when a mendicant who has sensual desire in them understands ‘I have sensual desire in me.’ When they don’t have sensual desire in them, they understand ‘I don’t have sensual desire in me.’ They understand how sensual desire arises; how, when it’s already arisen, it’s given up; and how, once it’s given up, it doesn’t arise again in the future. 

So tattha kāmavitakkampi vitakketi, byāpādavitakkampi vitakketi, vihiṁsāvitakkampi vitakketi.  Он обдумывает чувственные мысли в отношении неё. Он обдумывает недоброжелательные мысли. Он обдумывает мысли о причинении вреда. 
They think about it with sensual, malicious, or cruel thoughts. 

Kāmavitakkaṁ, byāpādavitakkaṁ, vihiṁsāvitakkaṁ—  Чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. 
Sensual, malicious, and cruel thoughts. … 
Kāmavitakkaṁ, byāpādavitakkaṁ, vihiṁsāvitakkaṁ— 
Чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. 
Sensual, malicious, and cruel thoughts. 

Idha, anuruddha, mātugāmo pubbaṇhasamayaṁ maccheramalapariyuṭṭhitena cetasā agāraṁ ajjhāvasati, majjhanhikasamayaṁ issāpariyuṭṭhitena cetasā agāraṁ ajjhāvasati, sāyanhasamayaṁ kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā agāraṁ ajjhāvasati.  Вот, Ануруддха утром женщина пребывает дома с умом, охваченным пятном скупости. В полдень она пребывает дома с умом, охваченным завистью. И вечером она пребывает дома с умом, охваченным чувственной жаждой. 
A female lives at home with a heart full of the stain of stinginess in the morning, jealousy at midday, and sexual desire in the evening. 

Avītarāgā idha kāmabhogino;  Кто жажды не лишён, и в чувств усладе получает наслаждение, 
not free of lust, enjoying sensual pleasures in this life: 

Kāmayogo, bhavayogo, diṭṭhiyogo, avijjāyogo.  Связь желаний, связь существования, связь взгляда, связь невежества. 
Связь чувственности, связь существования, связь воззрений, связь невежества. 
The yokes of sensual pleasures, future lives, views, and ignorance. 
Katamo ca, bhikkhave, kāmayogo? 
И что такое, монахи, связь желаний? 
И что такое, монахи, связь чувственности? 
And what is the yoke of sensual pleasures? 
Tassa kāmānaṁ samudayañca atthaṅgamañca assādañca ādīnavañca nissaraṇañca yathābhūtaṁ appajānato yo kāmesu kāmarāgo kāmanandī kāmasneho kāmamucchā kāmapipāsā kāmapariḷāho kāmajjhosānaṁ kāmataṇhā sānuseti. 
Его желаний скапливание, захождение, привлекательность, опасность, спасение непомнимающего, который к желаниям страсть желаний, наслаждение желаниями, влажность желаний, обморок желаний, жажда желаний, жжение желаний, …. цепляние желаний залегает. 
Когда он не понимает эти вещи в соответствии с действительностью, то тогда чувственное вожделение, чувственное наслаждение, чувственное влечение, чувственная одержимость, чувственная потребность, чувственная страсть, чувственная привязанность, чувственная жажда залегают в нём глубоко [в скрытом виде] в отношении чувственных удовольствий. 
So greed, relishing, affection, infatuation, thirst, passion, attachment, and craving for sensual pleasures linger on inside. 
appajānato → nappajānato (sya-all, km, mr) | kāmanandī → kāmanandi (bj, sya-all, km) | kāmasneho → kāmasineho (bj, sya-all) 
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, kāmayogo. 
Это называется связью чувственности. 
This is called the yoke of sensual pleasures. 
Iti kāmayogo. 
Такова связь чувственности. 
Such is the yoke of sensual pleasures. 
Iti kāmayogo bhavayogo. 
Такова связь чувственности и связь существования. 
Such are the yokes of sensual pleasures and future lives. 
Iti kāmayogo bhavayogo diṭṭhiyogo. 
Такова связь чувственности, связь существования, и связь воззрений. 
Such are the yokes of sensual pleasures, future lives, and views. 
Iti kāmayogo bhavayogo diṭṭhiyogo avijjāyogo, 
Такова связь чувственности, связь существования, связь воззрений, и связь невежества. 
Such are the yokes of sensual pleasures, future lives, views, and ignorance. 
Kāmayogavisaṁyogo, bhavayogavisaṁyogo, diṭṭhiyogavisaṁyogo, avijjāyogavisaṁyogo. 
Разрывание связей чувственности… невежества. 
Unyoking from sensual pleasures, future lives, views, and ignorance. 
Katamo ca, bhikkhave, kāmayogavisaṁyogo? 
И что такое разрывание связей чувственности? 
And what is unyoking from sensual pleasures? 
Tassa kāmānaṁ samudayañca atthaṅgamañca assādañca ādīnavañca nissaraṇañca yathābhūtaṁ pajānato yo kāmesu kāmarāgo kāmanandī kāmasneho kāmamucchā kāmapipāsā kāmapariḷāho kāmajjhosānaṁ kāmataṇhā sā nānuseti. 
Когда он понимает эти вещи в соответствии с действительностью, то тогда чувственное вожделение… чувственная жажда не залегают в нём глубоко [в скрытом виде] в отношении чувственных удовольствий. чувственная жажда не залегают в нём глубоко [в скрытом виде] в отношении чувственных удовольствий. 
So greed, relishing, affection, infatuation, thirst, passion, attachment, and craving for sensual pleasures don’t linger on inside. 
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, kāmayogavisaṁyogo. 
Это называется разрыванием связей чувственности. 
This is called unyoking from sensual pleasures. 
Iti kāmayogavisaṁyogo. 
Таково разрывание связей чувственности. 
Such is unyoking from sensual pleasures. 
Iti kāmayogavisaṁyogo bhavayogavisaṁyogo. 
Таково разрывание связей чувственности и разрывание связей существования. 
Such is unyoking from sensual pleasures and future lives. 
Iti kāmayogavisaṁyogo bhavayogavisaṁyogo diṭṭhiyogavisaṁyogo. 
Таково разрывание связей чувственности, разрывание связей существования, и разрывание связей воззрений. 
Such is unyoking from sensual pleasures, future lives, and views. 
Iti kāmayogavisaṁyogo bhavayogavisaṁyogo diṭṭhiyogavisaṁyogo avijjāyogavisaṁyogo, 
Таково разрывание связей чувственности, разрывание связей существования, разрывание связей воззрений, и разрывание связей невежества. 
Such is unyoking from sensual pleasures, future lives, views, and ignorance. 
Kāmayogena saṁyuttā, 
“Опутанные чувственности связью, 
Yoked to both sensual pleasures 

“Carato cepi, bhikkhave, bhikkhuno uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā.  “Монахи, если чувственная мысль или недоброжелательная мысль или мысль о причинении вреда возникает в монахе по мере того как он идёт, 
“Mendicants, suppose a mendicant has a sensual, malicious, or cruel thought while walking. 
Ṭhitassa cepi, bhikkhave, bhikkhuno uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā. 
Если чувственная мысль… возникает в монахе по мере того как он стоит… 
Suppose a mendicant has a sensual, malicious, or cruel thought while standing … 
Nisinnassa cepi, bhikkhave, bhikkhuno uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā. 
Если чувственная мысль… возникает в монахе по мере того как он сидит… 
sitting … 
Sayānassa cepi, bhikkhave, bhikkhuno jāgarassa uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā. 
Если чувственная мысль или недоброжелательная мысль или мысль о причинении вреда возникает в монахе по мере того как он лежит, 
or when lying down while awake. 
Carato cepi, bhikkhave, bhikkhuno uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā. 
Но, монахи, если чувственная мысль или недоброжелательная мысль или мысль о причинении вреда возникает в монахе по мере того как он идёт… 
Suppose a mendicant has a sensual, malicious, or cruel thought while walking. 
Ṭhitassa cepi, bhikkhave, bhikkhuno uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā. 
стоит… 
Suppose a mendicant has a sensual, malicious, or cruel thought while standing … 
Nisinnassa cepi, bhikkhave, bhikkhuno uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā. 
сидит… 
sitting … 
Sayānassa cepi, bhikkhave, bhikkhuno jāgarassa uppajjati kāmavitakko vā byāpādavitakko vā vihiṁsāvitakko vā. 
лежит… 
or when lying down while awake. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti;  Вот монах не терпит возникшую чувственную мысль. Он отбрасывает её, рассеивает её, устраняет её, уничтожает её. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, 

Etadaggaṁ, bhikkhave, kāmabhogīnaṁ yadidaṁ—  Высочайшим из тех, кто наслаждается чувственными удовольствиями, 
The foremost pleasure seeker is 
mandhātā kāmabhoginaṁ; 
Мандхата лучше всех в усладе своих чувств. 
Mandhātā in enjoying sensual pleasures, 

Catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этом самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

Catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 
Bhavañhi gotamo catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
 
Mister Gotama gets the four absorptions … when he wants, without trouble or difficulty. 
Ahañhi, brāhmaṇa, catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
 
I do get the four absorptions … when I want, without trouble or difficulty. 

modanti kāmakāmino”ti.  Их радость, чувств услада ожидает”. 
enjoying all the pleasures they desire.” 

modanti kāmakāmino”ti.  Их радость, чувств услада ожидает”. 
" 

modanti kāmakāmino”ti.  Их радость, чувств услада ожидает”. 
enjoying all the pleasures they desire.” 

modanti kāmakāmino”ti.  Их радость, чувств услада ожидает”. 
" 

“Cattārimāni, gahapati, sukhāni adhigamanīyāni gihinā kāmabhoginā kālena kālaṁ samayena samayaṁ upādāya.  “Домохозяин, существуют эти четыре вида счастья, зависящих от времени и случая, которых может достичь мирянин, наслаждающийся чувственными удовольствиями. 
“Householder, these four kinds of happiness can be earned by a layperson who enjoys sensual pleasures, depending on time and occasion. 
Imāni kho, gahapati, cattāri sukhāni adhigamanīyāni gihinā kāmabhoginā kālena kālaṁ samayena samayaṁ upādāyāti. 
Таковы четыре вида счастья, зависящих от времени и случая, которых может достичь мирянин, наслаждающийся чувственными удовольствиями”. [И далее он добавил]: 
These four kinds of happiness can be earned by a layperson who enjoys sensual pleasures, depending on time and occasion. 

Catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  Он достигает без сложностей или проблем четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 
Catunnaṁ kho panasmi jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, 
Я достигаю без труда или проблем четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
I get the four absorptions when I want, without trouble or difficulty. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti hanati byantīkaroti anabhāvaṁ gameti, uppannaṁ byāpādavitakkaṁ …pe… uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ …pe… uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti pajahati vinodeti hanati byantīkaroti anabhāvaṁ gameti.  Вот монах не терпит возникшую мысль, [основанную на] чувственном желании. Он отбрасывает её, рассеивает её, устраняет её, уничтожает её. Он не терпит возникшую мысль, [основанную на] недоброжелательности… не терпит возникшую мысль о причинении вреда… не терпит неблагих состояний [ума] каждый раз, как они возникают. Он отбрасывает их, рассеивает их, устраняет их, уничтожает их. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought. They don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, eliminate them, and obliterate them. 

So tattha passati gahapatiṁ vā gahapatiputtaṁ vā pañcahi kāmaguṇehi samappitaṁ samaṅgībhūtaṁ paricārayamānaṁ.  Он видит как домохозяин или сын домохозяина наслаждается собой, обладающий и наделённый пятью нитями чувственных удовольствий. 
There they see a householder or their child amusing themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 
‘mayaṁ kho pubbe agāriyabhūtā samānā pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārimhā; 
“Прежде, когда я был мирянином, я наслаждался собой, обладавший [пятью нитями] и наделённый пятью нитями чувственных удовольствий. 
‘Formerly, as laypeople, we amused ourselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 
Āvaṭṭabhayanti kho, bhikkhave, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
“Опасность водоворотов” – это обозначение пяти нитей чувственных удовольствий. 
‘Danger of whirlpools’ is a term for the five kinds of sensual stimulation. 

So tattha kāmavitakkampi vitakketi byāpādavitakkampi vitakketi vihiṁsāvitakkampi vitakketi.  но там он обдумывает чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. 
But they think sensual, malicious, and cruel thoughts. 
So tattha kāmavitakkampi vitakketi byāpādavitakkampi vitakketi vihiṁsāvitakkampi vitakketi. 
и он обдумывает чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. 
And they think sensual, malicious, and cruel thoughts. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti sameti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti; uppannaṁ byāpādavitakkaṁ …pe… uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ … uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti pajahati vinodeti sameti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti.  Вот монах не терпит возникшую мысль, [основанную на] чувственном желании. Он отбрасывает её, рассеивает её, устраняет её, уничтожает её. Он не терпит возникшую мысль, [основанную на] недоброжелательности… не терпит возникшую мысль о причинении вреда… не терпит неблагих состояний [ума] каждый раз, как они возникают. Он отбрасывает их, рассеивает их, устраняет их, уничтожает их. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought. They don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, calm them, eliminate them, and obliterate them. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti sameti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti, uppannaṁ byāpādavitakkaṁ …pe… uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ … uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti pajahati vinodeti sameti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti.  Он отбрасывает их, рассеивает их, устраняет их, уничтожает их. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought. They don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, calm them, eliminate them, and obliterate them. 

Petaseyyā, kāmabhogiseyyā, sīhaseyyā, tathāgataseyyā.  поза трупа, поза сластолюбца, поза льва, поза Татхагаты. 
The ways a corpse, a pleasure seeker, a lion, and a Realized One lie down. 
Katamā ca, bhikkhave, kāmabhogiseyyā? 
И что такое поза сластолюбца? 
And how does a pleasure seeker lie down? 
Yebhuyyena, bhikkhave, kāmabhogī vāmena passena senti; 
Сластолюбец обычно ложится на левый бок. 
Pleasure seekers usually lie down on their left side. 
ayaṁ vuccati, bhikkhave, kāmabhogiseyyā. 
Это называется позой сластолюбца. 
This is called the way a pleasure seeker lies down. 

Kāmavitakkena, byāpādavitakkena, vihiṁsāvitakkena, duppañño hoti jaḷo elamūgo—  Чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда, он немудрый, глупый, тупой. 
They have sensual, malicious, and cruel thoughts; or they’re witless, dull, and idiotic. 

Kāmasutta  Сутта Чувственные удовольствия 
Sensual Pleasures 
Kāmasutta → kāmesupalāḷitasuttaṁ (bj) 

Kāmacchando, byāpādo, thinamiddhaṁ, uddhaccakukkuccaṁ, vicikicchā—  Чувственное желание, недоброжелательность, лень и апатия, неугомонность и сожаление, сомнение. 
Sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 

Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī, yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī.  Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, удовольствие отречения, удовольствие уединения, блаженство покоя, блаженство просветления, которые я [сам] обретаю без сложностей и проблем – 
There are those who can’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī, yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, удовольствие отречения, удовольствие уединения, блаженство покоя, блаженство просветления, которые я [сам] обретаю без сложностей и проблем – 
There are those who can’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 

Sabbakāmaharaṁ posaṁ,  Ведь он охотно и старательно 
always looking after her, 

Samappitā kāmaguṇehi pañcahi;  Имея пять [небесных] нитей чувственных услад. 
provided with the five kinds of sensual stimulation. 

modanti kāmakāmino”ti.  Возрадуются в мире небожителей потом”. 
enjoying all the pleasures they desire.” 

Kāmacchando, bhikkhave, āvaraṇo nīvaraṇo cetaso ajjhāruho paññāya dubbalīkaraṇo.  Чувственное желание – это препятствие, помеха, преграда ума, состояние, что ослабляет мудрость. 
Sensual desire … 

Kāmacchandanīvaraṇaṁ, byāpādanīvaraṇaṁ, thinamiddhanīvaraṇaṁ, uddhaccakukkuccanīvaraṇaṁ, vicikicchānīvaraṇaṁ.  Помеха чувственного желания, помеха недоброжелательности, помеха лени и апатии, помеха неугомонности и сожаления, помеха сомнений. 
The hindrances of sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 

Pañca kāmaguṇā ete,  Пять нитей чувственного наслаждения 
These five kinds of sensual stimulation 

So mātugāmena abhinisīdiyamāno abhinipajjiyamāno ajjhotthariyamāno viniveṭhetvā vinimocetvā yena kāmaṁ pakkamati.  Когда она подходит и садится рядом с ним, ложится рядом с ним, бросается ему на шею, он освобождает себя, вытаскивает себя и уходит прочь, туда, куда пожелает. 
But he disentangles and frees himself, and goes wherever he wants. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  Он достигает без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

appicchakathā santuṭṭhikathā pavivekakathā asaṁsaggakathā vīriyārambhakathā sīlakathā samādhikathā paññākathā vimuttikathā vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpiyā kathāya na nikāmalābhī hoti na akicchalābhī na akasiralābhī;  то есть, беседы о малом количестве желаний, о довольствовании [тем, что есть], об уединении, об отсутствии связанности, о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. 
talk about fewness of wishes, contentment, seclusion, aloofness, arousing energy, ethics, immersion, wisdom, freedom, and the knowledge and vision of freedom. 
appicchakathā santuṭṭhikathā pavivekakathā asaṁsaggakathā vīriyārambhakathā sīlakathā samādhikathā paññākathā vimuttikathā vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpiyā kathāya nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī; 
 
talk about fewness of wishes, contentment, seclusion, aloofness, arousing energy, ethics, immersion, wisdom, freedom, and the knowledge and vision of freedom. 

appicchakathā …pe… vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpiyā kathāya nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  беседы о малом количестве желаний, о довольствовании [тем, что есть], об уединении, об отсутствии связанности [с другими], о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. 
talk about fewness of wishes, contentment, seclusion, keeping your distance, arousing energy, ethics, immersion, wisdom, freedom, and the knowledge and vision of freedom. 

Appābādho hoti, catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  Он достигает без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 
catunnaṁ kho panasmi jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, 
Я достигаю без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
I get the four absorptions when I want, without trouble or difficulty. 
catunnaṁ kho panasmi → catunnaṁ kho panamhi (bj); catunnaṁ kho pana (si); catunnaṁ (sya-all, pts1ed) | nikāmalābhī → nikāmalābhī homi (mr) 

catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  и он достигает без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни, 
And they get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 
catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī; 
и он достигает без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни; 
And they get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  Он достигает без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  Он достигает без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

Asappāyakārī hoti, sappāye mattaṁ na jānāti, bhesajjaṁ nappaṭisevitā hoti, atthakāmassa gilānupaṭṭhākassa na yathābhūtaṁ ābādhaṁ āvikattā hoti abhikkamantaṁ vā abhikkamatīti paṭikkamantaṁ vā paṭikkamatīti ṭhitaṁ vā ṭhitoti, uppannānaṁ sārīrikānaṁ vedanānaṁ dukkhānaṁ tibbānaṁ kharānaṁ kaṭukānaṁ asātānaṁ amanāpānaṁ pāṇaharānaṁ anadhivāsakajātiko hoti.  Он делает то, что является вредным. Он не соблюдает умеренности в том, что является полезным. Он не принимает своё лекарство. Он не точно описывает свои симптомы своему добросердечному прислужнику. Он не сообщает, как то подобает делать, об ухудшении своего состояния, или же об улучшении, или же о том, что оно остаётся таким же. Он не может терпеливо переносить возникшие телесные чувства – болезненные, мучительные, острые, пронзающие, раздирающие и неприятные, высасывающие жизненную силу. 
They do what is unsuitable. They don’t know moderation in what is suitable. They don’t take their medicine. Though their carer wants what’s best for them, they don’t accurately report their symptoms by saying when they’re getting worse, getting better, or staying the same. And they cannot endure physical pain—sharp, severe, acute, unpleasant, disagreeable, and life-threatening. 
Sappāyakārī hoti, sappāye mattaṁ jānāti, bhesajjaṁ paṭisevitā hoti, atthakāmassa gilānupaṭṭhākassa yathābhūtaṁ ābādhaṁ āvikattā hoti abhikkamantaṁ vā abhikkamatīti paṭikkamantaṁ vā paṭikkamatīti ṭhitaṁ vā ṭhitoti, uppannānaṁ sārīrikānaṁ vedanānaṁ dukkhānaṁ tibbānaṁ kharānaṁ kaṭukānaṁ asātānaṁ amanāpānaṁ pāṇaharānaṁ adhivāsakajātiko hoti. 
Он делает то, что является полезным. Он соблюдает умеренность в том, что является полезным. Он принимает своё лекарство. Он точно описывает свои симптомы своему добросердечному прислужнику. Он сообщает, как то подобает делать, об ухудшении своего состояния, или же об улучшении, или же о том, что оно остаётся таким же. Он может терпеливо переносить возникшие телесные чувства – болезненные, мучительные, острые, пронзающие, раздирающие и неприятные, высасывающие жизненную силу. 
They do what is suitable. They know moderation in what is suitable. They take their medicine. Because their carer wants what’s best for them, they accurately report their symptoms by saying when they’re getting worse, getting better, or staying the same. And they can endure physical pain—sharp, severe, acute, unpleasant, disagreeable, and life-threatening. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu asantuṭṭho hoti itarītarena cīvarena, asantuṭṭho hoti itarītarena piṇḍapātena, asantuṭṭho hoti itarītarena senāsanena, asantuṭṭho hoti itarītarena gilānappaccayabhesajjaparikkhārena, kāmasaṅkappabahulo ca viharati.  Он не довольствуется любым одеянием. Он не довольствуется любым видом пищи. Он не довольствуется любым видом жилища. Он не довольствуется любым видом лекарств и обеспечения для больных. Он живёт, будучи погружённым в чувственные мысли. 
It’s when a mendicant is not content with any kind of robe, almsfood, lodging, and medicines and supplies for the sick. And they have a lot of sensual thoughts. 
Idha, bhikkhave, bhikkhu santuṭṭho hoti itarītarena cīvarena, santuṭṭho hoti itarītarena piṇḍapātena, santuṭṭho hoti itarītarena senāsanena, santuṭṭho hoti itarītarena gilānappaccayabhesajjaparikkhārena, nekkhammasaṅkappabahulo ca viharati. 
Он довольствуется любым одеянием… живёт, будучи погружённым в мысли об отречении. 
It’s when a mendicant is content with any kind of robe, almsfood, lodging, and medicines and supplies for the sick. And they think a lot about renunciation. 
nekkhammasaṅkappabahulo → na kāmasaṅkappabahulo (mr) 

Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti, pajahati vinodeti hanati byantīkaroti anabhāvaṁ gameti; uppannaṁ byāpādavitakkaṁ …pe… uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ …pe… uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti, pajahati vinodeti hanati byantīkaroti anabhāvaṁ gameti.  Вот монах не терпит возникшую мысль, [основанную на] чувственном желании. Он отбрасывает её, рассеивает её, устраняет её, уничтожает её. Он не терпит возникшую мысль, [основанную на] недоброжелательности… не терпит возникшую мысль о причинении вреда… не терпит неблагих состояний [ума] каждый раз, как они возникают. Он отбрасывает их, рассеивает их, устраняет их, уничтожает их. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought. They don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, calm them, eliminate them, and obliterate them. 

“Kāmādhimuttānaṁ vata bho licchavīnaṁ kāmaṁyeva ārabbha antarākathā udapādi.  “Желая чувственных удовольствий, Личчхави беседовали о чувственных удовольствиях! 
“You Licchavis are so fixated on sensual pleasures, that’s the only discussion that came up! 

uḷāresu ca pañcasu kāmaguṇesu bhogāya cittaṁ namati.  и его ум склоняется к наслаждению пятью нитями превосходных чувственных удовольствий. 
And their mind tends to enjoy the five refined kinds of sensual stimulation. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  Он достигает без труда или проблем четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

“yaṁ kañci, sāriputta, jāneyyātha gihiṁ odātavasanaṁ pañcasu sikkhāpadesu saṁvutakammantaṁ catunnaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhiṁ akicchalābhiṁ akasiralābhiṁ, so ākaṅkhamāno attanāva attānaṁ byākareyya:  “Сарипутта, тебе следует знать, что когда какой-либо домохозяин, одетый в белые одежды, чьи действия сдерживаются пятью правилами тренировки, и кто обретает без сложностей и проблем четыре видимых приятных пребывания, что имеют отношение к высшему уму, то тогда, если он того пожелает, он может заявить о себе: 
“You should know this, Sāriputta, about those white-clothed laypeople whose actions are restrained in the five precepts, and who get four blissful meditations in the present life belonging to the higher mind when they want, without trouble or difficulty. They may, if they wish, declare of themselves: 
Katamesaṁ catunnaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī? 
И каковы четыре видимых приятных пребывания, что имеют отношение к высшему уму, которых он достигает без сложностей и проблем? 
And what are the four blissful meditations in the present life belonging to the higher mind that they get when they want, without trouble or difficulty? 
Imesaṁ catunnaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
Таковы четыре видимых приятных пребывания, что имеют отношение к высшему уму, которых он достигает без сложностей и проблем. 
These are the four blissful meditations in the present life belonging to the higher mind that they get when they want, without trouble or difficulty. 
Yaṁ kañci, sāriputta, jāneyyātha gihiṁ odātavasanaṁ—imesu pañcasu sikkhāpadesu saṁvutakammantaṁ, imesañca catunnaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhiṁ akicchalābhiṁ akasiralābhiṁ, so ākaṅkhamāno attanāva attānaṁ byākareyya: 
Сарипутта, тебе следует знать, что когда какой-либо домохозяин, одетый в белые одежды, чьи действия сдерживаются этими пятью правилами тренировки, и кто обретает без сложностей и проблем эти четыре видимых приятных пребывания, что имеют отношение к высшему уму, то тогда, если он того пожелает, он может заявить о себе: 
You should know this, Sāriputta, about those white-clothed laypeople whose actions are restrained in the five precepts, and who get four blissful meditations in the present life belonging to the higher mind when they want, without trouble or difficulty. They may, if they wish, declare of themselves: 

‘ahaṁ kho imassa anuttarassa vimuttisukhassa nikāmalābhī homi akicchalābhī akasiralābhī.  “Я обретаю без сложностей и проблем непревзойдённое блаженство освобождения. 
‘I get the supreme bliss of freedom whenever I want, without trouble or difficulty. 
Aho vatimānipi pañca bhikkhusatāni imassa anuttarassa vimuttisukhassa nikāmalābhino assu akicchalābhino akasiralābhino’ti. 
О, пусть эти пятьсот монахов также смогут обрести без сложностей и проблем непревзойдённое блаженство освобождения!” 
Oh, may these five hundred mendicants do the same!’ 

Tassa sā hoti brāhmaṇī neva kāmatthā na davatthā na ratatthā, pajatthāva brāhmaṇassa brāhmaṇī hoti.  И почему он не совокупляется с женщиной вне [надлежащего] периода? 
And why does the brahmin not have sex outside the fertile phase of the menstrual cycle? Because his brahmin wife is not there for sensual pleasure, fun, and enjoyment, but only for procreation. 
Tassa sā hoti brāhmaṇī neva kāmatthā na davatthā na ratatthā, pajatthāva brāhmaṇassa brāhmaṇī hoti. 
И почему он не совокупляется с женщиной вне [надлежащего] периода? 
 
So methunaṁ uppādetvā tameva puttassādaṁ nikāmayamāno kuṭumbaṁ ajjhāvasati, na agārasmā anagāriyaṁ pabbajati. 
Потому что его жена-брахманка служит ему не ради чувственных удовольствий, развлечения, чувственного наслаждения, но только для произведения потомства. После соития, из-за привязанности к своим сыновьям он остаётся со своим имуществом, не оставляет жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной. 
Having ensured his progeny through sex, his child makes him happy. Because of this attachment he stays in his family property, and does not go forth from the lay life to homelessness. 
Tassa sā hoti brāhmaṇī kāmatthāpi davatthāpi ratatthāpi pajatthāpi brāhmaṇassa brāhmaṇī hoti. 
Его жена-брахманка служит ему ради чувственных удовольствий, развлечения, чувственного наслаждения, а также для произведения потомства. 
His brahmin wife is there for sensual pleasure, fun, and enjoyment, as well as for procreation. 
Tassa sā hoti brāhmaṇī kāmatthāpi davatthāpi ratatthāpi pajatthāpi brāhmaṇassa brāhmaṇī hoti. 
Его жена-брахманка служит ему ради чувственных удовольствий, развлечения, чувственного наслаждения, а также для произведения потомства. 
His brahmin wife is there for sensual pleasure, fun, and enjoyment, as well as for procreation. 

Yasmiṁ, brāhmaṇa, samaye kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāti, attatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, paratthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, ubhayatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā.  “Брахман, когда кто-либо пребывает с умом, охваченным чувственной жаждой, переполненным чувственной жаждой, и не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды, то в этом случае он не знает и не видит в соответствии с действительностью собственного блага, блага других, блага обоих. И тогда даже те гимны, которые долгое время декламировались вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались. 
“Brahmin, there’s a time when your heart is overcome and mired in sensual desire and you don’t truly understand the escape from sensual desire that has arisen. At that time you don’t truly know or see what is good for yourself, good for another, or good for both. Even hymns that are long-practiced don’t spring to mind, let alone those that are not practiced. 
Evamevaṁ kho, brāhmaṇa, yasmiṁ samaye kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāti, attatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, paratthampi …pe… ubhayatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ nappajānāti na passati, dīgharattaṁ sajjhāyakatāpi mantā nappaṭibhanti, pageva asajjhāyakatā. 
Точно также, брахман, когда кто-либо пребывает с умом, охваченным чувственной жаждой, переполненным чувственной жаждой, и не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды, то в этом случае он не знает и не видит в соответствии с действительностью собственного блага, блага других, блага обоих. И тогда даже те гимны, которые долго время декламировались вслух, не вспоминаются, уж не говоря о тех, которые не декламировались. 
In the same way, when your heart is overcome and mired in sensual desire … Even hymns that are long-practiced don’t spring to mind, let alone those that are not practiced. 
Yasmiñca kho, brāhmaṇa, samaye na kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati na kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ pajānāti, attatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ pajānāti passati, paratthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ pajānāti passati, ubhayatthampi tasmiṁ samaye yathābhūtaṁ pajānāti passati, dīgharattaṁ asajjhāyakatāpi mantā paṭibhanti, pageva sajjhāyakatā. 
Брахман, когда кто-либо пребывает с умом, не охваченным чувственной жаждой, не переполненным чувственной жаждой, и понимает в соответствии с действительностью спасение от возникшей чувственной жажды, то в этом случае он знает и видит в соответствии с действительностью собственное благо, благо других, благо обоих. И даже те гимны, которые долгое время не декламировались [для заучивания] вслух, вспоминаются, уж не говоря о тех, которые декламировались. 
There’s a time when your heart is not overcome and mired in sensual desire and you truly understand the escape from sensual desire that has arisen. At that time you truly know and see what is good for yourself, good for another, and good for both. Even hymns that are long-unpracticed spring to mind, let alone those that are practiced. 
Evamevaṁ kho, brāhmaṇa, yasmiṁ samaye na kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati …pe…. 
Точно также, брахман, когда кто-либо пребывает с умом, не охваченным чувственной жаждой… декламировались. 
In the same way, when your heart is not overcome and mired in sensual desire … Even hymns that are long-unpracticed spring to mind, let alone those that are practiced. 

Idha, bhikkhave, bhikkhuno kāmaṁ manasikaroto kāmesu cittaṁ na pakkhandati nappasīdati na santiṭṭhati na vimuccati.  Вот, когда монах обращает внимание на чувственные удовольствия, его ум не устремляется к этому, не становится успокоенным [ими], утверждённым и сфокусированным на них. 
Take a case where a mendicant focuses on sensual pleasures, but on that their mind does not leap forth, gain confidence, settle down, and become decided. 
kāmaṁ → kāme (bj, sya-all, km) 
ye ca kāmapaccayā uppajjanti āsavā vighātapariḷāhā, mutto so tehi, na so taṁ vedanaṁ vediyati. 
И он свободен от этих беспокоящих и тревожащих пятен, что возникают, имея своим условием чувственные удовольствия. Он не чувствует этого вида чувства. 
They’re freed from the distressing and feverish defilements that arise because of sensual pleasures, so they don’t experience that kind of feeling. 
Tassa kāmanandīpi nānuseti, byāpādanandīpi nānuseti, vihesānandīpi nānuseti, rūpanandīpi nānuseti, sakkāyanandīpi nānuseti so kāmanandiyāpi ananusayā, byāpādanandiyāpi ananusayā, vihesānandiyāpi ananusayā, rūpanandiyāpi ananusayā, sakkāyanandiyāpi ananusayā. 
Наслаждение чувственными удовольствиями не залегает в нём. Наслаждение недоброжелательностью не залегает в нём. Наслаждение причинением вреда не залегает в нём. Наслаждение формой не залегает в нём. Наслаждение личностным существованием не залегает в нём. Поскольку он не имеет скрытых склонностей к наслаждению чувственными удовольствиями, наслаждению недоброжелательностью, наслаждению причинением вреда, наслаждением формой, и наслаждением личностным существованием, 
Delight in sensual pleasures, ill will, harming, form, and substantial reality don’t linger within them. 

‘yatheva mayaṁ gāyāma, evamevaṁ kho samaṇā sakyaputtiyā gāyantī’ti, sarakuttimpi nikāmayamānassa samādhissa bhaṅgo hoti, pacchimā janatā diṭṭhānugatiṁ āpajjati.  “Как поём мы, так [поют] и эти отшельники, что следуют за Сыном Сакьев”. У того, кто хочет сделать распев более изящным, нарушается сосредоточение. Следующее поколение [монахов] следует его примеру. 
‘These ascetics, followers of the Sakyan, sing just like us!’ When you’re enjoying the melody, your immersion breaks up. Those who come after follow your example. 

Anāmantacāre āpajjati, raho nisajjāya āpajjati, paṭicchanne āsane āpajjati, mātugāmassa uttari chappañcavācāhi dhammaṁ desento āpajjati, kāmasaṅkappabahulo viharati.  [Монах] совершает нарушение, отправившись посетить [семью], не уведомив [другого монаха]. Он совершает нарушение [правила, запрещающего] сидеть наедине [с женщиной]. Он совершает нарушение [правила, запрещающего] сидеть в уединённом месте [с женщиной]. Он совершает нарушение [правила, запрещающего] обучать женщину Дхамме более чем пятью или шестью предложениями. Его наводняют чувственные мысли. 
You fall into an offense for wandering without leave. You fall into an offense for sitting in a private place with someone of the opposite sex. You fall into an offense for sitting in a hidden place with someone of the opposite sex. You fall into an offense for teaching more than five or six sentences to someone of the opposite sex. You have a lot of sensual thoughts. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  Он достигает без труда или сложностей четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  Он достигает без сложностей или проблем четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  Он достигает без сложностей или проблем четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

Ahañhi, gahapati, tavaccayena dassanakāmatarā ceva bhavissāmi bhagavato, dassanakāmatarā ca bhikkhusaṅghassa.  После того, как ты уйдёшь, домохозяин, я буду ещё более активно посещать Благословенного и Сангху монахов. 
When you’ve gone, I’ll want to see the Buddha and his mendicant Saṅgha even more. 

Kāmarāgarattāyaṁ, bhikkhave, chandarāgavinibaddho diṭṭhadhammikāpi bhayā na parimuccati, samparāyikāpi bhayā na parimuccati, tasmā ‘bhayan’ti kāmānametaṁ adhivacanaṁ.  Человек возбуждён чувственной страстью, скован желанием и страстью, не освобождён от опасности, присущей этой жизни, или от опасности, присущей будущим жизням. Вот почему “опасность” – это обозначение чувственных удовольствий. 
Someone who is besotted by sensual greed and shackled by lustful desire is not freed from dangers in the present life or in lives to come. That is why ‘danger’ is a term for sensual pleasures. 
Kāmarāgarattāyaṁ, bhikkhave, chandarāgavinibaddho diṭṭhadhammikāpi paṅkā na parimuccati, samparāyikāpi paṅkā na parimuccati, tasmā ‘paṅko’ti kāmānametaṁ adhivacananti. 
Человек возбуждён чувственной страстью, скован желанием и страстью, не освобождён от болота, присущего этой жизни, или от болота, присущего будущим жизням. Вот почему “болото” – это обозначение чувственных удовольствий”. 
Someone who is besotted by sensual greed and shackled by lustful desire is not freed from suffering, disease, boils, chains, or bogs in the present life or in lives to come. That is why these are terms for sensual pleasures. 

‘Gedho’ti kho, bhikkhave, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ.  “Жажда”, монахи, это обозначение пяти нитей чувственных удовольствий. 
‘Greed’ is a term for the five kinds of sensual stimulation. 
‘Gedho’ti kho, bhikkhave, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
 
 
‘Gedho’ti kho, bhikkhave, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
 
 
‘Gedho’ti kho, bhikkhave, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
 
 
‘Gedho’ti kho, bhikkhave, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
“Жажда”, монахи, это обозначение пяти нитей чувственных удовольствий. 
‘Greed’ is a term for the five kinds of sensual stimulation. 

‘Gedho’ti kho, āvuso, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ.  “Жажда”, монахи, это обозначение пяти нитей чувственных удовольствий. 
‘Greed’ is a term for the five kinds of sensual stimulation. 
‘Gedho’ti kho, āvuso, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
 
 
‘Gedho’ti kho, āvuso, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
 
 
‘Gedho’ti kho, āvuso, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
 
 
‘Gedho’ti kho, āvuso, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
 
 
‘Gedho’ti kho, āvuso, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
“Жажда”, монахи, это обозначение пяти нитей чувственных удовольствий. 
‘Greed’ is a term for the five kinds of sensual stimulation. 

Idha, bhikkhu, yasmiṁ samaye bhikkhu kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāti tasmiṁ samaye manobhāvanīyo bhikkhu upasaṅkamitvā evamassa vacanīyo:  Вот, монах, когда ум монаха охвачен и подавлен чувственной жаждой, и он не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды, то в этом случае ему следует подойти к уважаемому монаху и сказать ему: 
Firstly, there’s a time when a mendicant’s heart is overcome and mired in sensual desire, and they don’t truly understand the escape from sensual desire that has arisen. On that occasion they should go to an esteemed mendicant and say: 
‘ahaṁ kho, āvuso, kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharāmi kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāmi. 
“Друг, мой ум охвачен и подавлен чувственной жаждой, и я не понимаю в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды. 
‘My heart is overcome and mired in sensual desire, and I don’t truly understand the escape from sensual desire that has arisen. 
Sādhu vata me āyasmā kāmarāgassa pahānāya dhammaṁ desetū’ti. 
Пожалуйста, научи меня Дхамме для отбрасывания чувственной жажды”. 
Venerable, please teach me how to give up sensual desire.’ 
Tassa manobhāvanīyo bhikkhu kāmarāgassa pahānāya dhammaṁ deseti. 
Тогда тот уважаемый монах учит его Дхамме для отбрасывания чувственной жажды. 
Then that esteemed mendicant teaches them how to give up sensual desire. 

Idha, bhikkhu, yasmiṁ samaye bhikkhu kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāti, tasmiṁ samaye manobhāvanīyo bhikkhu upasaṅkamitvā evamassa vacanīyo:  Вот, монах, когда ум монаха охвачен и подавлен чувственной жаждой, и он не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды, то в этом случае ему следует подойти к уважаемому монаху и сказать ему: 
Firstly, there’s a time when a mendicant’s heart is overcome and mired in sensual desire, and they don’t truly understand the escape from sensual desire that has arisen. On that occasion they should go to an esteemed mendicant and say: 
“ahaṁ kho, āvuso, kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharāmi kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāmi. 
“Друг, мой ум охвачен и подавлен чувственной жаждой, и я не понимаю в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды. 
“My heart is overcome and mired in sensual desire, and I don’t truly understand the escape from sensual desire that has arisen. 
Sādhu vata me āyasmā kāmarāgassa pahānāya dhammaṁ desetū”ti. 
Пожалуйста, научи меня Дхамме для отбрасывания чувственной жажды”. 
Venerable, please teach me how to give up sensual desire.” 
Tassa manobhāvanīyo bhikkhu kāmarāgassa pahānāya dhammaṁ deseti. 
Тогда тот уважаемый монах учит его Дхамме для отбрасывания чувственной жажды. 
Then that esteemed mendicant teaches them how to give up sensual desire. 

Idaṁ, bhante, anussatiṭṭhānaṁ evaṁ bhāvitaṁ evaṁ bahulīkataṁ kāmarāgappahānāya saṁvattati.  Эта тема для памятования, развиваемая и взращиваемая таким образом, ведёт к отбрасыванию чувственной жажды. 
When this topic of recollection is developed and cultivated in this way it leads to giving up sensual desire. 

Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī, yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī,  Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, удовольствие отречения, удовольствие уединения, блаженство покоя, блаженство просветления, которые я [сам] обретаю без сложностей и проблем – 
There are those who can’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī, yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, 
Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, удовольствие отречения, удовольствие уединения, блаженство покоя, блаженство просветления, которые я [сам] обретаю без сложностей и проблем – 
There are those who can’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
So taṁ lābhasakkārasilokaṁ nikāmayamāno riñcati paṭisallānaṁ riñcati araññavanapatthāni pantāni senāsanāni; 
Желая обретений, славы и похвалы, он пренебрегает уединением. Он пренебрегает уединёнными обиталищами в лесах и рощах. 
Enjoying possessions, honor, and popularity they neglect retreat, and they neglect remote lodgings in the wilderness and the forest. 

“Dāliddiyaṁ, bhikkhave, dukkhaṁ lokasmiṁ kāmabhogino”ti?  “Монахи, разве не так оно, что нищета – это страдание в мире для того, кто наслаждается чувственными удовольствиями?” 
“Mendicants, isn’t poverty suffering in the world for a person who enjoys sensual pleasures?” 
“Yampi, bhikkhave, daliddo assako anāḷhiko iṇaṁ ādiyati, iṇādānampi, bhikkhave, dukkhaṁ lokasmiṁ kāmabhogino”ti? 
“Если нищий, лишённый, нуждающийся человек залезает в долги, разве не так оно, что его залезание в долги – это также страдание в мире для того, кто наслаждается чувственными удовольствиями?” 
“When a poor, penniless person falls into debt, isn’t being in debt also suffering in the world for a person who enjoys sensual pleasures?” 
“Yampi, bhikkhave, daliddo assako anāḷhiko iṇaṁ ādiyitvā vaḍḍhiṁ paṭissuṇāti, vaḍḍhipi, bhikkhave, dukkhā lokasmiṁ kāmabhogino”ti? 
“Если нищий, лишённый, нуждающийся человек, который залез в долги, обещает выплатить процент, разве не так оно, что процент – это также страдание в мире для того, кто наслаждается чувственными удовольствиями?” 
“When a poor person who has fallen into debt agrees to pay interest, isn’t the interest also suffering in the world for a person who enjoys sensual pleasures?” 
codanāpi, bhikkhave, dukkhā lokasmiṁ kāmabhogino”ti? 
Разве не так оно, что выговор – это также страдание в мире для того, кто наслаждается чувственными удовольствиями?” 
Isn’t being warned suffering in the world for a person who enjoys sensual pleasures?” 
anucariyāpi, bhikkhave, dukkhā lokasmiṁ kāmabhogino”ti? 
Разве не так оно, что предъявление иска – это также страдание в мире для того, кто наслаждается чувственными удовольствиями?” 
Isn’t being prosecuted suffering in the world for a person who enjoys sensual pleasures?” 
bandhanampi, bhikkhave, dukkhaṁ lokasmiṁ kāmabhogino”ti? 
Разве не так оно, что заключение в тюрьму – это также страдание в мире для того, кто наслаждается чувственными удовольствиями?” 
Isn’t being imprisoned suffering in the world for a person who enjoys sensual pleasures?” 
“Iti kho, bhikkhave, dāliddiyampi dukkhaṁ lokasmiṁ kāmabhogino, iṇādānampi dukkhaṁ lokasmiṁ kāmabhogino, vaḍḍhipi dukkhā lokasmiṁ kāmabhogino, codanāpi dukkhā lokasmiṁ kāmabhogino, anucariyāpi dukkhā lokasmiṁ kāmabhogino, bandhanampi dukkhaṁ lokasmiṁ kāmabhogino; 
“Поэтому, монахи, для того, кто наслаждается чувственными удовольствиями, нищета – это страдание в мире; залезание в долги – это страдание в мире; необходимость выплатить процент – это страдание в мире; получение выговора – это страдание в мире; предъявление иска – это страдание в мире; и заключение в тюрьму – это страдание в мире. 
“So mendicants, poverty, debt, interest, warnings, prosecution, and imprisonment are suffering in the world for those who enjoy sensual pleasures. 
kāmalābhābhijappinaṁ. 
Коль услады чувств ты желаешь, А также иных обретений. 
for someone who prays for pleasure and possessions. 

Kāmasaṁyojanātigā;  И люди эти чувственность смогли преодолеть. 
gone beyond the fetter of sensuality. 
Kāmasaṁyojanātigā → kāmasaññojanātitā (sya-all) 
Kāmarāgaṁ virājetvā, 
И к чувственному уничтожив страсть, 
Detached from sensual desire, 
Kāmasaṁyojanātigā; 
И люди эти чувственность смогли преодолеть. 
gone beyond the fetter of sensuality. 
Kāmarāgaṁ virājetvā, 
И к чувственному уничтожив страсть, 
Detached from sensual desire, 

‘lābhasakkārasilokaṁ nūna ayamāyasmā nikāmayamāno pavivekādhimutto’ti.  “Может ли быть так, что этот достопочтенный устремлён к уединению, потому что томится по обретениям, славе, и похвале?” 
‘Maybe this venerable is dedicated to seclusion because they enjoy possessions, honor, and popularity.’ 

Seyyathāpi, ānanda, puriso daliddo assako anāḷhiko, tassa akāmakassa bilaṁ olaggeyyuṁ: ‘idaṁ te, ambho purisa, maṁsañca khāditabbaṁ, mūlañca anuppadātabban’ti.  “Представь, Ананда, бедного, лишённого, нуждающегося человека. Люди могли бы силой отрезать от него [мясо] против его воли и сказать: “Почтенный, ты должен съесть этот кусок мяса и заплатить за него”. 
“It’s as if they were to force a chop on a poor, penniless person, telling them, ‘Eat this meat and pay for it!’ 

Idha, bhikkhave, bhikkhu paṭisaṅkhā yoniso uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti,  Вот монах, тщательно это осмыслив, не терпит возникшую мысль о чувственных удовольствиях. Он отбрасывает её, уничтожает её, рассеивает её, истребляет её. 
Take a mendicant who, reflecting rationally, doesn’t tolerate a sensual, 

“Dujjānaṁ kho etaṁ, gahapati, tayā gihinā kāmabhoginā puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasantena, kāsikacandanaṁ paccanubhontena, mālāgandhavilepanaṁ dhārayantena, jātarūparajataṁ sādiyantena ime vā arahanto ime vā arahattamaggaṁ samāpannāti.  “Тебе, мирянину, который наслаждается чувственными удовольствиями, пребывает в доме, полном детей, наслаждается сандаловым деревом из Каси, носит гирлянды, пользуется благовониями и мазями, принимает золото и серебро, трудно знать об этом: “Эти – араханты, или эти – те, кто вступили на путь к арахантству”. 
“Householder, as a layman enjoying sensual pleasures, living at home with your children, using sandalwood imported from Kāsi, wearing garlands, fragrance, and makeup, and accepting gold and currency, it’s hard for you to know who is perfected or on the path to perfection. 

Kāmā, bhikkhave, veditabbā, kāmānaṁ nidānasambhavo veditabbo, kāmānaṁ vemattatā veditabbā, kāmānaṁ vipāko veditabbo, kāmanirodho veditabbo, kāmanirodhagāminī paṭipadā veditabbā.  Желание, монахи, должно быть почувствовано (познано чувствованием), желаний обстоятельство проявления должно быть почувствовано, желаний разнообразие должно быть почувствовано, желаний результат должен быть почувствован, желание-истечение должно быть почувствовано, к желание-истечению ведущая практика должна быть почувствована. 
Желания следует понять. Источник и происхождение желаний следует понять. Разнообразие желаний следует понять. Результат желаний следует понять. Прекращение желаний следует понять. Путь, ведущий к прекращению желаний, следует понять. 
Sensual pleasures should be known. And their source, diversity, result, cessation, and the practice that leads to their cessation should be known. 
kāmanirodho → kāmānaṁ nirodho (mr) | kāmanirodhagāminī → kāmanirodhagāmini (pts1ed); kāmānaṁ nirodhagāminī (mr) 
‘Kāmā, bhikkhave, veditabbā, kāmānaṁ nidānasambhavo veditabbo, kāmānaṁ vemattatā veditabbā, kāmānaṁ vipāko veditabbo, kāmanirodho veditabbo, kāmanirodhagāminī paṭipadā veditabbā’ti, iti kho panetaṁ vuttaṁ. 
'Желание, монахи, должно быть почувствовано, желаний обстоятельство проявления должно быть почувствовано, желаний разнообразие должно быть почувствовано, желаний результат должен быть почувствован, желание-истечение должно быть почувствовано, к желание-истечению ведущая практика должна быть почувствована', это было сказано. 
Когда было сказано: “Желания следует понять… Путь, ведущий к прекращению желаний, следует понять” – 
‘Sensual pleasures should be known. And their source, diversity, result, cessation, and the practice that leads to their cessation should be known.’ That’s what I said, 
Pañcime, bhikkhave, kāmaguṇā— 
Монахи, есть пять множителей желаний: 
Эти пять, монахи, множителей желания — 
There are these five kinds of sensual stimulation. 
Api ca kho, bhikkhave, nete kāmā kāmaguṇā nāmete ariyassa vinaye vuccanti— 
Но, монахи, это не желания, это множители желания в очищении Благородного называются — множителей желания. 
Однако, это не является желаниями. В очищении Благородного это называется “множителями желаний”. 
However, these are not sensual pleasures. In the training of the Noble One they’re called ‘kinds of sensual stimulation’. 
ca kho, bhikkhave, nete kāmā kāmaguṇā nāmete → te kāmaguṇā nāma nete kāmā (mr) 
Yaṁ kho, bhikkhave, kāmayamāno tajjaṁ tajjaṁ attabhāvaṁ abhinibbatteti puññabhāgiyaṁ vā apuññabhāgiyaṁ vā, ayaṁ vuccati, bhikkhave, kāmānaṁ vipāko. 
Тот кто, монахи, желающий порождает личностное существование, которое может быть последствием заслуг или проступков. Таков результат желаний. 
Тот, кто, монахи, желающий соответствующее само-бытие порождает связанное с благом или связанное с не-благом, это называется, монахи, желаний результат. 
When one who desires sensual pleasures creates a corresponding incarnation, partaking of either good or bad deeds—this is called the result of sensual pleasures. 
Katamo ca, bhikkhave, kāmanirodho? 
И каково, монахи, желание-истечение? 
И каково прекращение желаний? 
And what is the cessation of sensual pleasures? 
Phassanirodho, bhikkhave, kāmanirodho. 
Касание-истечение, монахи, желание-истечение. 
С прекращением контакта имеет место прекращение желаний. 
When contact ceases, sensual pleasures cease. 
Ayameva ariyo aṭṭhaṅgiko maggo kāmanirodhagāminī paṭipadā, seyyathidaṁ— 
Только этот Благородный восьмеричный путь к желание-истечению ведущая практика, в частности — 
Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению желаний, то есть: 
The practice that leads to the cessation of sensual pleasures is simply this noble eightfold path, that is: 
Yato kho, bhikkhave, ariyasāvako evaṁ kāme pajānāti, evaṁ kāmānaṁ nidānasambhavaṁ pajānāti, evaṁ kāmānaṁ vemattataṁ pajānāti, evaṁ kāmānaṁ vipākaṁ pajānāti, evaṁ kāmanirodhaṁ pajānāti, evaṁ kāmanirodhagāminiṁ paṭipadaṁ pajānāti, so imaṁ nibbedhikaṁ brahmacariyaṁ pajānāti kāmanirodhaṁ. 
И когда, монахи, благородно-слушатель так желание понимает, так желаний условие проявления понимает, так желаний разнообразие понимает, так желаний результат понимает, так желание-истечение понимает, так к желание-истечению ведущую практику понимает, он эту проникающую святую жизнь понимает желание-истечение. 
Когда, монахи, ученик Благородных так понимает чувственные удовольствия, источник и происхождение желаний, результат желаний, прекращение желаний, и путь, ведущий к прекращению желаний, [то тогда] он понимает, что эта проникающая святая жизнь является прекращением желаний5. 
When a noble disciple understands sensual pleasures in this way—and understands their source, diversity, result, cessation, and the practice that leads to their cessation—they understand that this penetrative spiritual life is the cessation of sensual pleasures. 
Kāmā, bhikkhave, veditabbā …pe… kāmanirodhagāminī paṭipadā veditabbāti, 
'Желание, монахи, должно быть почувствовано... к желание-истечению ведущая практика должна быть почувствована', 
Когда так было сказано: “Желания следует понять… Путь, ведущий к прекращению желаний, следует понять” – 
‘Sensual pleasures should be known. And their source, diversity, result, cessation, and the practice that leads to their cessation should be known.’ 
kāmanirodhagāminī → … gāmini (bj, pts1ed) 

‘Sīlāni aparipūretvā kāmarāgaṁ vā rūparāgaṁ vā arūparāgaṁ vā pajahissatī’ti netaṁ ṭhānaṁ vijjati.  Не исполнив нравственности, не может быть такого, чтобы он отбросил чувственную жажду, жажду к формам, и жажду к бесформенному. 
Without fulfilling ethics, it’s impossible to give up sensual desire, or desire to be reborn in the realm of luminous form or in the formless realm. 
‘Sīlāni paripūretvā kāmarāgaṁ vā rūparāgaṁ vā arūparāgaṁ vā pajahissatī’ti ṭhānametaṁ vijjatī”ti. 
Исполнив нравственность, есть возможность, что он отбросит чувственную жажду, жажду к формам, и жажду к бесформенному”. 
Having fulfilled ethics, it’s possible to give up sensual desire, and desire to be reborn in the realm of luminous form and in the formless realm.” 

Kāmacchandaṁ, byāpādaṁ, thinamiddhaṁ, uddhaccakukkuccaṁ, vicikicchaṁ.  Чувственное желание, недоброжелательность, лень и апатию, неугомонность и сожаление, сомнение, 
Desire for sensual pleasures, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
Kāmacchandaṁ, byāpādaṁ, thinamiddhaṁ, uddhaccakukkuccaṁ, vicikicchaṁ, 
Чувственное желание… 
Desire for sensual pleasures, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 

Kāmavitakkaṁ, byāpādavitakkaṁ, vihiṁsāvitakkaṁ, kāmasaññaṁ, byāpādasaññaṁ, vihiṁsāsaññaṁ—  Чувственную мысль, недоброжелательную мысль, мысль о причинении вреда, чувственное восприятие, недоброжелательное восприятие, восприятие причинения вреда. 
Sensual, malicious, and cruel thoughts; and sensual, malicious, and cruel perceptions. 
Kāmavitakkaṁ, byāpādavitakkaṁ, vihiṁsāvitakkaṁ, kāmasaññaṁ, byāpādasaññaṁ, vihiṁsāsaññaṁ— 
Чувственную мысль… восприятие причинения вреда. 
Sensual, malicious, and cruel thoughts; and sensual, malicious, and cruel perceptions. 

Kāmavitakkena, byāpādavitakkena, vihiṁsāvitakkena, kāmasaññāya, byāpādasaññāya, vihiṁsāsaññāya—  Чувственной мыслью, недоброжелательной мыслью, мыслью о причинении вреда, чувственным восприятием, недоброжелательным восприятием, восприятием причинения вреда. 
Sensual, malicious, and cruel thoughts; and sensual, malicious, and cruel perceptions. 

Kāmabhavo, rūpabhavo, arūpabhavo—  Существование в мире чувств, существование в мире форм, существование в бесформенном мире. 
Existence in the sensual realm, the realm of luminous form, and the formless realm. 

Kāmataṇhā, bhavataṇhā, vibhavataṇhā—  Чувственное цепляине, цепляние к существованию, цепляние к несуществованию. 
Craving for sensual pleasures, craving to continue existence, and craving to end existence. 

Kāmavitakko, byāpādavitakko, vihiṁsāvitakko.  Чувственная мысль, недоброжелательная мысль, мысль о причинении вреда. 
Sensual, malicious, and cruel thoughts. 
Kāmavitakkassa pahānāya nekkhammavitakko bhāvetabbo, byāpādavitakkassa pahānāya abyāpādavitakko bhāvetabbo, vihiṁsāvitakkassa pahānāya avihiṁsāvitakko bhāvetabbo. 
Мысль об отречении следует развить для отбрасывания чувственной мысли. Доброжелательную мысль следует развить для отбрасывания недоброжелательной мысли. Мысль о безвредности следует развить для отбрасывания мысли о причинении вреда. 
You should develop thoughts of renunciation to give up sensual thoughts, thoughts of good will to give up malicious thoughts, and thoughts of harmlessness to give up cruel thoughts. 

Kāmasaññā, byāpādasaññā, vihiṁsāsaññā.  Чувственное восприятие, недоброжелательное восприятие, восприятие причинения вреда. 
Sensual, malicious, and cruel perceptions. 
Kāmasaññāya pahānāya nekkhammasaññā bhāvetabbā, byāpādasaññāya pahānāya abyāpādasaññā bhāvetabbā, vihiṁsāsaññāya pahānāya avihiṁsāsaññā bhāvetabbā. 
Восприятие отречения следует развить для отбрасывания чувственного восприятия. Доброжелательное восприятие следует развить для отбрасывания недоброжелательного восприятия. Восприятие безвредности следует развить для отбрасывания восприятия причинения вреда. 
You should develop perceptions of renunciation to give up sensual perceptions, perceptions of good will to give up malicious perceptions, and perceptions of harmlessness to give up cruel perceptions. 

Kāmadhātu, byāpādadhātu, vihiṁsādhātu.  Элемент чувственности, элемент недоброжелательности, элемент причинения вреда. 
The elements of sensuality, malice, and cruelty. 
Kāmadhātuyā pahānāya nekkhammadhātu bhāvetabbā, byāpādadhātuyā pahānāya abyāpādadhātu bhāvetabbā, vihiṁsādhātuyā pahānāya avihiṁsādhātu bhāvetabbā. 
Элемент отречения следует развить для отбрасывания элемента чувственности. Элемент доброжелательности следует развить для отбрасывания элемента недоброжелательности. Элемент безвредности следует развить для отбрасывания элемента причинения вреда. 
You should develop the element of renunciation to give up the element of sensuality, the element of good will to give up the element of malice, and the element of harmlessness to give up the element of cruelty. 

Kāmarāgānusayo, paṭighānusayo, diṭṭhānusayo, vicikicchānusayo, mānānusayo, bhavarāgānusayo, avijjānusayo.  Скрытая склонность к чувственной жажде, скрытая склонность к отвращению, скрытая склонность к воззрениям, скрытая склонность к сомнению, скрытая склонность к самомнению, скрытая склонность к жажде к существованию, скрытая склонность к невежеству. 
The underlying tendencies of sensual desire, repulsion, views, doubt, conceit, desire to be reborn, and ignorance. 

Kāmarāgānusayassa pahānāya samucchedāya brahmacariyaṁ vussati, paṭighānusayassa …pe…  Скрытую склонность к чувственной жажде… скрытую склонность к отвращению… 
The underlying tendencies of sensual desire, repulsion, views, doubt, conceit, desire to be reborn, and ignorance. 
Yato ca kho, bhikkhave, bhikkhuno kāmarāgānusayo pahīno hoti ucchinnamūlo tālāvatthukato anabhāvaṅkato āyatiṁ anuppādadhammo. 
Когда монах отбросил скрытую склонность к чувственной жажде, срубил её под корень, сделал подобной обрубку пальмы, уничтожил так, что она более не сможет возникнуть в будущем; 
When a mendicant has given up the underlying tendencies of sensual desire, repulsion, views, doubt, conceit, desire to be reborn, and ignorance—cut them off at the root, made them like a palm stump, obliterated them, so they are unable to arise in the future— 

api ca kho passati gahapatiṁ vā gahapatiputtaṁ vā pañcahi kāmaguṇehi samappitaṁ samaṅgībhūtaṁ paricārayamānaṁ …pe….  Но он смотрит на то, как домохозяин или сын домохозяина наслаждается, будучи наделённым и обеспеченным пятью нитями чувственных удовольствий. 
they see a householder or their child amusing themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. … 
Napi passati gahapatiṁ vā gahapatiputtaṁ vā pañcahi kāmaguṇehi samappitaṁ samaṅgībhūtaṁ paricārayamānaṁ; 
Он не смотрит на то, как домохозяин или сын домохозяина наслаждается, будучи наделённым и обеспеченным пятью нитями чувственных удовольствий. 
They don’t see a householder or their child amusing themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 

sattaporisampi mahāsamudde udakaṁ saṇṭhāti, chaporisampi, pañcaporisampi, catuporisampi, tiporisampi, dviporisampi, porisampi, aḍḍhaporisampi, kaṭimattampi, jaṇṇukāmattampi, gopphakamattampi mahāsamudde udakaṁ saṇṭhāti.  Вода, оставшаяся в великом океане, доходит до глубины в семь саженей… шесть… пять… четыре… три… два… [один] сажень… полсаженя… до глубины до талии… до колен… до лодыжек. 
The water that remains in the ocean is only seven fathoms deep. It’s six, five, four, three, two, one or even half a fathom deep. It’s waist high, knee high, or even ankle high. 

“Yato kho, bhikkhave, rañño paccantimaṁ nagaraṁ sattahi nagaraparikkhārehi suparikkhataṁ hoti, catunnañca āhārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  “Монахи, когда царская приграничная крепость хорошо снабжена семью необходимыми вещами, и может по желанию, легко и без проблем, обеспечить четыре вида еды, 
“Mendicants, when a king’s frontier citadel is well provided with seven essentials and gets four kinds of sustenance when needed, without trouble or difficulty, 
Katamesaṁ catunnaṁ āhārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī? 
И каковы четыре типа еды, которые она может обеспечить легко и без проблем? 
What are the four kinds of sustenance it gets when needed, without trouble or difficulty? 
Imesaṁ kho, bhikkhave, catunnaṁ āhārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
Таковы четыре типа еды, которые крепость может обеспечить легко и без проблем. 
These are the four kinds of sustenance it gets when needed, without trouble or difficulty. 
Yato kho, bhikkhave, rañño paccantimaṁ nagaraṁ imehi sattahi nagaraparikkhārehi suparikkhataṁ hoti, imesañca catunnaṁ āhārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
И когда царская приграничная крепость хорошо снабжена семью необходимыми вещами, и может по желанию, легко и без проблем, обеспечить четыре вида еды, 
When a king’s frontier citadel is well provided with seven essentials and gets four kinds of sustenance when needed, without trouble or difficulty, 
Evamevaṁ kho, bhikkhave, yato ariyasāvako sattahi saddhammehi samannāgato hoti, catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
Точно также, монахи, когда ученик благородных наделён семью благими качествами, он может достичь по желанию, легко и без проблем, четырёх джхан, возвышенных состояний ума, что являются приятным пребыванием здесь и сейчас, 
In the same way, when a noble disciple has seven good qualities, and they get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty, 
Katamesaṁ catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī? 
И что является четырьмя джханами – возвышенными состояниями ума, что являются приятным пребыванием здесь и сейчас, которых он может достичь по желанию, легко и без проблем? 
And what are the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—that they get when they want, without trouble or difficulty? 
Imesaṁ catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
Таковы четыре джханы, возвышенных состояний ума, что являются приятным пребыванием здесь и сейчас, которых он может достичь по желанию, легко и без проблем. 
These are the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—which they get when they want, without trouble or difficulty. 
Yato kho, bhikkhave, ariyasāvako imehi sattahi saddhammehi samannāgato hoti, imesañca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
Когда ученик Благородных наделён этими семью благими качествами и может по желанию, легко и без проблем, достичь этих четырёх джхан, возвышенных состояний ума, что являются приятным пребыванием здесь и сейчас, 
When a noble disciple has seven good qualities, and they get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty, 

Yasmiṁ, bhikkhave, samaye devānaṁ tāvatiṁsānaṁ pāricchattako koviḷāro sabbaphāliphullo hoti, attamanā, bhikkhave, devā tāvatiṁsā pāricchattakassa koviḷārassa mūle dibbe cattāro māse pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārenti. Sabbaphāliphullassa kho pana, bhikkhave, pāricchattakassa koviḷārassa samantā paññāsayojanāni ābhāya phuṭaṁ hoti, anuvātaṁ yojanasataṁ gandho gacchati,  Когда коралловое дерево париччхатаки дэвов Таватимсы начало полностью цвести, дэвы Таватимсы обрадованы, и они проводят четыре небесных месяца у подножья кораллового дерева париччхатаки, наслаждаясь, будучи наделёнными и обеспеченными пятью нитями [божественных] чувственных удовольствий. Когда коралловое дерево париччхатаки полностью зацвело, сияние распространяется на область в пятьдесят йоджан вокруг, а аромат ветер разносит на сто йоджан. 
When the Shady Orchid Tree of the gods of the thirty-three has fully blossomed, the gods are elated. For four heavenly months they amused themselves at the root of the tree, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. When the Shady Orchid Tree has fully blossomed, its radiance spreads for fifty leagues, while its fragrance wafts for a hundred leagues. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этом самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этом самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этом самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этом самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

‘Kāmaññe assā vahantu vā mā vā, ahamettha vahissāmī’ti cittaṁ uppādeti.  “Я буду нести груз вне зависимости от того, будут ли нести его другие лошади или нет”. 
‘Whether or not the other horses carry their loads, I’ll carry mine.’ 
‘Kāmaññe bhikkhū sikkhantu vā mā vā, ahamettha sikkhissāmī’ti cittaṁ uppādeti. 
“Я буду практиковать вне зависимости от того, будут ли практиковать другие монахи или нет”. 
‘Whether or not the other mendicants do their training, I’ll do mine.’ 
‘kāmaṁ taco ca nhāru ca aṭṭhi ca avasissatu, sarīre upassussatu maṁsalohitaṁ; yaṁ taṁ purisathāmena purisavīriyena purisaparakkamena pattabbaṁ, na taṁ apāpuṇitvā vīriyassa saṇṭhānaṁ bhavissatī’ti. 
“Пусть останутся только кожа, сухожилия и кости, пусть высохнет плоть и кровь в моём теле, но я не позволю своему усердию ослабнуть, пока не достигну того, что может быть достигнуто человеческой силой, старанием, рвением”. 
‘Gladly, let my skin, sinews, and bones remain! Let the blood and flesh waste away in my body! I will not stop trying until I have achieved what is possible by human strength, energy, and vigor.’ 

Puna caparaṁ, bhikkhave, idhekacco assakhaḷuṅko ‘pehī’ti vutto, viddho samāno codito sārathinā anādiyitvā sārathiṁ anādiyitvā patodalaṭṭhiṁ dantehi mukhādhānaṁ vidhaṁsitvā yena kāmaṁ pakkamati.  Далее, бывает так, когда дикому жеребёнку говорят: “Иди вперёд!” – и тренер его побуждает и подгоняет, а он не обращает внимания на тренера или же на острый прут для подгонки, но разрушает удила своими зубами и убегает, куда захочет. 
Furthermore, when the trainer says ‘giddyup!’ and spurs and goads them on, some wild colts ignore the trainer and the goad, spit out the bit, and go wherever they want. 
So bhikkhu bhikkhūhi āpattiyā codiyamāno anādiyitvā saṅghaṁ anādiyitvā codakaṁ sāpattikova yena kāmaṁ pakkamati. 
он не обращает внимания на Сангху или на того, кто его порицает, а отправляется туда, куда захочет, всё ещё имея на себе этот свой проступок. 
But the accused mendicant ignores the Saṅgha and the accusation and, though still guilty of the offense, they go wherever they want. 
Seyyathāpi so, bhikkhave, assakhaḷuṅko ‘pehī’ti vutto, viddho samāno codito sārathinā anādiyitvā sārathiṁ anādiyitvā patodalaṭṭhiṁ dantehi mukhādhānaṁ vidhaṁsitvā yena kāmaṁ pakkamati; 
Подобна дикому жеребёнку, которому говорят: “Иди вперёд!” – и тренер его побуждает и подгоняет, а он не обращает внимания на тренера или же на острый прут для подгонки, но разрушает удила своими зубами и убегает, куда захочет. 
I say that this person is comparable to the wild colts who, when the trainer says ‘giddyup!’ and spurs and goads them on, ignore the trainer and the goad, spit out the bit, and go wherever they want. 

Yato kho tvaṁ, anuruddha, ime ca aṭṭha mahāpurisavitakke vitakkessasi, imesañca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī bhavissasi akicchalābhī akasiralābhī, tato tuyhaṁ, anuruddha, seyyathāpi nāma gahapatissa vā gahapatiputtassa vā nānārattānaṁ dussānaṁ dussakaraṇḍako pūro;  Когда ты обдумываешь эти восемь мыслей великой личности и обретаешь без сложностей и проблем эти четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этой самой жизни, то тогда, по мере того как ты живёшь, довольствуясь [тем, что есть], твоё одеяние из обносков будет представляться тебе тем же самым, чем представляется сундук, полный различных цветных одежд, домохозяину или сыну домохозяина. 
First you’ll reflect on these eight thoughts of a great man, and you’ll get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when you want, without trouble or difficulty. Then as you live contented your rag robe will seem to you like a chest full of garments of different colors seems to a householder or householder’s child. 
Yato kho tvaṁ, anuruddha, ime ca aṭṭha mahāpurisavitakke vitakkessasi, imesañca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī bhavissasi akicchalābhī akasiralābhī, tato tuyhaṁ, anuruddha, seyyathāpi nāma gahapatissa vā gahapatiputtassa vā sālīnaṁ odano vicitakāḷako anekasūpo anekabyañjano; 
Когда ты обдумываешь эти восемь мыслей великой личности и обретаешь без сложностей и проблем эти четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этой самой жизни, то тогда, по мере того как ты живёшь, довольствуясь [тем, что есть], остатки еды, полученные как подаяние, будут представляться тебе тем же самым, чем представляется блюдо из риса, очищенного от чёрных зёрен, приправленное различными подливками и карри, домохозяину или сыну домохозяина. 
As you live contented your scraps of almsfood will seem to you like boiled fine rice with the dark grains picked out, served with many soups and sauces seems to a householder or householder’s child. 
Yato kho tvaṁ, anuruddha, ime ca aṭṭha mahāpurisavitakke vitakkessasi, imesañca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī bhavissasi akicchalābhī akasiralābhī, tato tuyhaṁ, anuruddha, seyyathāpi nāma gahapatissa vā gahapatiputtassa vā kūṭāgāraṁ ullittāvalittaṁ nivātaṁ phusitaggaḷaṁ pihitavātapānaṁ; 
Когда ты обдумываешь эти восемь мыслей великой личности и обретаешь без сложностей и проблем эти четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этой самой жизни, то тогда, по мере того как ты живёшь, довольствуясь [тем, что есть], твоё место обитания у подножья дерева будет представляться тебе тем же самым, чем представляется дом с остроконечной крышей, покрытый штукатуркой изнутри и снаружи, не пропускающий сквозняков, с закрытыми ставнями и запертыми засовами, домохозяину или сыну домохозяина. 
As you live contented your lodging at the root of a tree will seem to you like a bungalow, plastered inside and out, draft-free, with door fastened and window shuttered seems to a householder or householder’s child. 
Yato kho tvaṁ, anuruddha, ime ca aṭṭha mahāpurisavitakke vitakkessasi, imesañca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī bhavissasi akicchalābhī akasiralābhī, tato tuyhaṁ, anuruddha, seyyathāpi nāma gahapatissa vā gahapatiputtassa vā pallaṅko gonakatthato paṭikatthato paṭalikatthato kadalimigapavarapaccattharaṇo sauttaracchado ubhatolohitakūpadhāno; 
Когда ты обдумываешь эти восемь мыслей великой личности и обретаешь без сложностей и проблем эти четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этой самой жизни, то тогда, по мере того как ты живёшь, довольствуясь [тем, что есть], твоя постель или сиденье, сделанное из соломы, будет представляться тебе тем же самым, чем представляется диван с пледами, одеялами, накидками, с превосходным покрытием из шкуры антилопы, с навесом наверху и красными подушками по обеим сторонам, домохозяину или сыну домохозяина. 
As you live contented your lodging at the root of a tree will seem to you like a couch spread with woolen covers—shag-piled, pure white, or embroidered with flowers—and spread with a fine deer hide, with a canopy above and red pillows at both ends seems to a householder or householder’s child. 
Yato kho tvaṁ, anuruddha, ime ca aṭṭha mahāpurisavitakke vitakkessasi, imesañca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī bhavissasi akicchalābhī akasiralābhī, tato tuyhaṁ, anuruddha, seyyathāpi nāma gahapatissa vā gahapatiputtassa vā nānābhesajjāni, seyyathidaṁ—sappi navanītaṁ telaṁ madhu phāṇitaṁ; 
Когда ты обдумываешь эти восемь мыслей великой личности и обретаешь без сложностей и проблем эти четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этой самой жизни, то тогда, по мере того как ты живёшь, довольствуясь [тем, что есть], твоё лекарство из застоявшейся коровьей мочи будет представляться тебе тем же самым, чем представляются различные медикаменты из топлёного масла, масла, мёда, и мелассы, домохозяину или сыну домохозяина. 
As you live contented your rancid urine as medicine will seem to you like various medicines—ghee, butter, oil, honey, and molasses—seem to a householder or householder’s child. 

So passati khattiyamahāsāle vā brāhmaṇamahāsāle vā gahapatimahāsāle vā pañcahi kāmaguṇehi samappite samaṅgībhūte paricārayamāne.  [Затем] он видит зажиточных кхаттиев, зажиточных брахманов, зажиточных домохозяев, обеспеченных и наделённых пятью нитями чувственных удовольствий, наслаждающихся ими. 
They see a well-to-do aristocrat or brahmin or householder amusing themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 

Taṁ sabbakāmadaṁ posaṁ,  Ведь он охотно и старательно 
always looking after her, 

Taṁ sabbakāmadaṁ posaṁ,  Ведь он охотно и старательно 
always looking after her, 

Taṁ sabbakāmadaṁ posaṁ,  Ведь он охотно и старательно 
always looking after her, 

“mayaṁ, bhante, gihī kāmabhogino puttasambādhasayanaṁ ajjhāvasāma, kāsikacandanaṁ paccanubhoma, mālāgandhavilepanaṁ dhārayāma, jātarūparajataṁ sādayāma.  “Почтенный, мы, миряне, наслаждаемся чувственными удовольствиями, живём в доме, полном детей. Мы используем сандаловое дерево из Каси. Мы носим гирлянды, [используем] благовония и мази. Мы принимаем золото и серебро. 
“Sir, we are laypeople who enjoy sensual pleasures and living at home with our children. We use sandalwood imported from Kāsi, we wear garlands, fragrance, and makeup, and we accept gold and currency. 
kāmabhogino → kāmabhogī (bj, sya-all, pts1ed) 

Yasmā ca kāmarāgarattāyaṁ, bhikkhave, chandarāgavinibaddho diṭṭhadhammikāpi bhayā na parimuccati, samparāyikāpi bhayā na parimuccati, tasmā ‘bhayan’ti kāmānametaṁ adhivacanaṁ.  Человек возбуждён страстью желаний, скован импульсивностью и страстью, не освобождён от опасности, присущей этой жизни, или от опасности, присущей будущим жизням. Вот почему “опасность” – это обозначение чувственных удовольствий. 
Someone who is besotted by sensual greed and shackled by lustful desire is not freed from dangers in the present life or in lives to come. That is why ‘danger’ is a term for sensual pleasures. 
Yasmā ca kāmarāgarattāyaṁ, bhikkhave, chandarāgavinibaddho diṭṭhadhammikāpi gabbhā na parimuccati, samparāyikāpi gabbhā na parimuccati, tasmā ‘gabbho’ti kāmānametaṁ adhivacanaṁ. 
Человек возбуждён страстью желаний, скован импульсивностью и страстью, не освобождён от опасности, присущей этой жизни, или от опасности, присущей будущим жизням. Вот почему “опасность” – это обозначение чувственных удовольствий. 
Someone who is besotted by sensual greed and shackled by lustful desire is not freed from wombs in the present life or in lives to come. That is why ‘womb’ is a term for sensual pleasures. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этом самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī;  Он обретает без сложностей и проблем четыре джханы, что являются высшим умом и приятными пребываниями в этом самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

visārado ca parisāya dhammaṁ deseti, no ca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī …pe…  Монах может обладать верой и быть нравственным, учёным, являться проповедником Дхаммы; тем, кто часто посещает собрания; тем, кто уверенно учит Дхамме собрание, но не являться тем, кто достигает по желанию, без сложностей и проблем, четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятными пребываниями в этой самой жизни… 
they don’t get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty … 
catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī, no ca āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharati; 
Монах может обладать верой и быть нравственным, учёным, являться проповедником Дхаммы; тем, кто часто посещает собрания; тем, кто уверенно учит Дхамме собрание; тем, кто достигает по желанию, без сложностей и проблем, четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятными пребываниями в этой самой жизни, но те тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений, прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни, входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно… 
they don’t realize the undefiled freedom of heart and freedom by wisdom in this very life, and live having realized it with their own insight due to the ending of defilements. 
‘kintāhaṁ saddho ca assaṁ, sīlavā ca, bahussuto ca, dhammakathiko ca, parisāvacaro ca, visārado ca parisāya dhammaṁ deseyyaṁ, catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī assaṁ akicchalābhī akasiralābhī, āsavānañca khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyan’ti. 
“Как мне обладать верой… а также и быть тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений, прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни, входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно? 
‘How can I become faithful, ethical, and learned, a Dhamma speaker, one who frequents assemblies, one who teaches Dhamma to the assembly with assurance, one who gets the four absorptions when they want, and one who lives having realized the ending of defilements?’ 
Yato ca kho, bhikkhave, bhikkhu saddho ca hoti, sīlavā ca, bahussuto ca, dhammakathiko ca, parisāvacaro ca, visārado ca parisāya dhammaṁ deseti, catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī, āsavānañca khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharati; 
Но когда, монахи, монах обладает верой, [когда он] нравственный, учёный, является проповедником Дхаммы; тем, кто часто посещает собрания; тем, кто уверенно учит Дхамме собрание; тем, кто достигает по желанию, без сложностей и проблем, четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятными пребываниями в этой самой жизни, а также и тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений, прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни, входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно – 
When they’re faithful, ethical, and learned, a Dhamma speaker, one who frequents assemblies, one who teaches Dhamma to the assembly with assurance, one who gets the four absorptions when they want, and one who lives having realized the ending of defilements, 

Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī,  Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения, 
There are those who can’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
nikāmalābhī → nikāmalābhī assaṁ (bahūsu) 
Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, 
Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения, 
There are those who can’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
devatāpi kho, nāgita, ekaccā nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhiniyo assu akicchalābhiniyo akasiralābhiniyo, yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
Даже некоторые дэвы, Нагита, не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения. 
Even some of the deities can’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
ekaccā nayimassa → ekaccā imassa (?) | assu → idaṁ padaṁ katthaci | akicchalābhiniyo → nikāmalābhiniyo akicchalābhiniyo (?) 
‘na hi nūname āyasmanto imassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhino assu akicchalābhino akasiralābhino. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
“Конечно же, эти достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения, 
‘These venerables mustn’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
‘na hi nūname āyasmanto imassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhino assu akicchalābhino akasiralābhino. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
“Конечно же, эти достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения, 
‘These venerables mustn’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
‘na hi nūname āyasmanto imassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhino assu akicchalābhino akasiralābhino. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
“Конечно же, эти достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения, 
‘These venerables mustn’t get the pleasure of renunciation, the pleasure of seclusion, the pleasure of peace, the pleasure of awakening when they want, without trouble or difficulty like I can. 
So taṁ lābhasakkārasilokaṁ nikāmayamāno riñcati paṭisallānaṁ, riñcati araññavanapatthāni pantāni senāsanāni; 
Получив, как он любит, эти обретения, подношения, и славу, он пренебрегает затворничеством, пренебрегает уединёнными лесом и жилищами в безлюдной местности. 
Enjoying possessions, honor, and popularity they neglect retreat, and they neglect remote lodgings in the wilderness and the forest. 

Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhu yāyaṁ kathā abhisallekhikā cetovivaraṇasappāyā, seyyathidaṁ—appicchakathā santuṭṭhikathā pavivekakathā asaṁsaggakathā vīriyārambhakathā sīlakathā samādhikathā paññākathā vimuttikathā vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpiyā kathāya nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  Далее, друзья, монах слушает по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью, которая ведёт к раскрытию сердца, то есть – беседу о малом количестве желаний, о довольствовании [тем, что есть], об уединении, об отсутствии связанности [с другими], о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. 
Furthermore, a mendicant gets to take part in talk about self-effacement that helps open the heart, when they want, without trouble or difficulty. That is, talk about fewness of wishes, contentment, seclusion, aloofness, arousing energy, ethics, immersion, wisdom, freedom, and the knowledge and vision of freedom. 
yāyaṁ kathā abhisallekhikā cetovivaraṇasappāyā, seyyathidaṁ—appicchakathā santuṭṭhikathā pavivekakathā asaṁsaggakathā vīriyārambhakathā sīlakathā samādhikathā paññākathā vimuttikathā vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpiyā kathāya nikāmalābhī bhavissati akicchalābhī akasiralābhī. 
то можно ожидать, что он станет слушать по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью… 
take part in talk about self-effacement that helps open the heart … 

kāmavitakko, byāpādavitakko, vihiṁsāvitakko.  чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. 
sensual, malicious, and cruel thoughts. 
kāmavitakkena, byāpādavitakkena, vihiṁsāvitakkenā”ti. 
чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда”. 
sensual, malicious, and cruel thoughts.” 
kāmavitakko, byāpādavitakko, vihiṁsāvitakko. 
чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. 
 
kāmavitakkena, byāpādavitakkena, vihiṁsāvitakkenā’”ti. 
чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда”. 
 
Puna caparaṁ, meghiya, yāyaṁ kathā abhisallekhikā cetovivaraṇasappāyā, seyyathidaṁ—appicchakathā santuṭṭhikathā pavivekakathā asaṁsaggakathā vīriyārambhakathā sīlakathā samādhikathā paññākathā vimuttikathā vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpiyā kathāya nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
Далее, монах слушает по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью, которая ведёт к раскрытию сердца, то есть – беседу о малом количестве желаний, о довольствовании [тем, что есть], об уединении, об отсутствии связанности [с другими], о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. 
Furthermore, a mendicant gets to take part in talk about self-effacement that helps open the heart, when they want, without trouble or difficulty. That is, talk about fewness of wishes, contentment, seclusion, aloofness, arousing energy, ethics, immersion, wisdom, freedom, and the knowledge and vision of freedom. 
‘yāyaṁ kathā abhisallekhikā cetovivaraṇasappāyā, seyyathidaṁ—appicchakathā …pe… vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpiyā kathāya nikāmalābhī bhavissati akicchalābhī akasiralābhī’. 
то можно ожидать, что он станет слушать по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью… 
take part in talk about self-effacement that helps open the heart … 

Yattha yattha tassa tassa dānassa vipāko nibbattati, na uḷārāya bhattabhogāya cittaṁ namati, na uḷārāya vatthabhogāya cittaṁ namati, na uḷārāya yānabhogāya cittaṁ namati, na uḷāresu pañcasu kāmaguṇesu bhogāya cittaṁ namati.  то когда созреет результат этого дара, ум этого человека не будет склоняться ни к наслаждению превосходной едой, ни к наслаждению превосходными средствами передвижения, ни к наслаждению всем превосходным среди пяти нитей чувственных удовольствий. 
Then wherever the result of any such gift manifests, their mind doesn’t incline toward enjoyment of nice food, clothes, vehicles, or the five refined kinds of sensual stimulation. 
Yattha yattha tassa tassa dānassa vipāko nibbattati, uḷārāya bhattabhogāya cittaṁ namati, uḷārāya vatthabhogāya cittaṁ namati, uḷārāya yānabhogāya cittaṁ namati, uḷāresu pañcasu kāmaguṇesu bhogāya cittaṁ namati. 
то когда созреет результат этого дара, ум этого человека будет склоняться к наслаждению превосходной едой, к наслаждению превосходными средствами передвижения, к наслаждению всем превосходным среди пяти нитей чувственных удовольствий. 
Then wherever the result of any such gift manifests, their mind inclines toward enjoyment of nice food, clothes, vehicles, or the five refined kinds of sensual stimulation. 

‘anāvattidhammaṁ me cittaṁ kāmabhavāyā’ti paññāya cittaṁ suparicitaṁ hoti;  “Мой ум не подвержен возвращению к существованию в мире чувств”. … 
… ‘My mind is not liable to return to rebirth in the sensual realm.’ 

‘anāvattidhammaṁ me cittaṁ kāmabhavāyā’ti cetasā cittaṁ suparicitaṁ hoti;  …“Мой ум не подвержен возвращению к существованию в мире чувств”. 
… ‘My mind is not liable to return to rebirth in the sensual realm.’ 

Paṭhamaṁ jhānaṁ samāpannassa kāmasaññā niruddhā hoti;  У достигшего первой джханы прекратилось восприятие чувственности. 
For someone who has attained the first absorption, sensual perceptions have ceased. 
kāmasaññā → āmisasaññā (cck, sya2ed); āmissasaññā (sya1ed) 

Pañcime, āvuso, kāmaguṇā.  Есть пять нитей чувственности. 
Reverend, there are these five kinds of sensual stimulation. 
ime kho, āvuso, pañca kāmaguṇā. 
Эти, друг, пять нитей чувственности. 
These are the five kinds of sensual stimulation. 
Yaṁ kho, āvuso, ime pañca kāmaguṇe paṭicca uppajjati sukhaṁ somanassaṁ, idaṁ vuccatāvuso, kāmasukhaṁ. 
Любое удовольствие или радость, возникающая в зависимости от этих пяти нитей чувственности, является чувственным удовольствием. 
The pleasure and happiness that arise from these five kinds of sensual stimulation is called sensual pleasure. 
Tassa ce, āvuso, bhikkhuno iminā vihārena viharato kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti, svassa hoti ābādho. 
Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие чувственного, то для него это, как хворь. 
While a mendicant is practicing such a meditation, if perception and focus accompanied by sensual pleasures beset them, that’s an affliction for them. 
evamevassa te kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa hoti ābādho. 
точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие чувственного, является для него хворью. 
In the same way, should perception and focus accompanied by sensual pleasures beset them, that’s an affliction for them. 

Pañcime, brāhmaṇā, kāmaguṇā ariyassa vinaye lokoti vuccati.  Есть пять нитей чувственных удовольствий, брахманы, которые называются “миром” в Учении Благородных. 
These five kinds of sensual stimulation are called the world in the training of the Noble One. 
ime kho, brāhmaṇā, pañca kāmaguṇā ariyassa vinaye lokoti vuccati. 
Таковы пять нитей чувственных удовольствий, называемых “миром” в Учении Благородных. 
These five kinds of sensual stimulation are called the world in the training of the Noble One. 

“Mayaṁ, bhante ānanda, gihī kāmabhogino kāmārāmā kāmaratā kāmasammuditā.  “Почтенный Ананда, мы, миряне, наслаждаемся чувственными удовольствиями, получаем удовольствие от чувственных удовольствий, радуемся чувственным удовольствиям, восхищаемся чувственными удовольствиями. 
“Honorable Ānanda, we are laypeople who enjoy sensual pleasures. We like sensual pleasures, we love them and take joy in them. 
Tesaṁ no, bhante, amhākaṁ gihīnaṁ kāmabhogīnaṁ kāmārāmānaṁ kāmaratānaṁ kāmasammuditānaṁ papāto viya khāyati, yadidaṁ nekkhammaṁ. 
Отречение [от чувственных удовольствий] для нас подобно пропасти. 
But renunciation seems like an abyss. 
‘mayaṁ, bhante ānanda, gihī kāmabhogino kāmārāmā kāmaratā kāmasammuditā, tesaṁ no, bhante, amhākaṁ gihīnaṁ kāmabhogīnaṁ kāmārāmānaṁ kāmaratānaṁ kāmasammuditānaṁ papāto viya khāyati, yadidaṁ nekkhammaṁ’. 
“Почтенный Ананда, мы, миряне, наслаждаемся чувственными удовольствиями… 
 
Tassa mayhaṁ, ānanda, iminā vihārena viharato kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
По мере того как я пребывал в этом состоянии, восприятие и внимание, сопровождаемые чувственностью, возникли во мне, и я ощутил это недугом. 
While I was in that meditation, perception and focus accompanied by sensual pleasures beset me, and that was an affliction for me. 
evamevassa me kāmasahagatā saññāmanasikārā samudācaranti. Svassa me hoti ābādho. 
точно также, когда восприятие и внимание, сопровождаемые чувственностью, возникли во мне, я ощутил это недугом. 
In the same way, when perception and focus accompanied by sensual pleasures beset me, that was an affliction for me. 

“Pañcime, āvuso, kāmaguṇā sambādho vutto bhagavatā.  “Друг, Благословенный говорил о пяти слагающих желания, как об ограничении. 
“Reverend, these five kinds of sensual stimulation are called ‘confinement’ by the Buddha. 
Ime kho, āvuso, pañca kāmaguṇā sambādho vutto bhagavatā. 
Благословенный говорил об этих пяти нитях чувственных удовольствий как об ограничении. 
These are the five kinds of sensual stimulation that are called ‘confinement’ by the Buddha. 

Kāmacchandanīvaraṇaṁ, byāpādanīvaraṇaṁ, thinamiddhanīvaraṇaṁ, uddhaccakukkuccanīvaraṇaṁ, vicikicchānīvaraṇaṁ—  Помеха чувственного желания, помеха недоброжелательности, помеха лени и апатии, помеха неугомонности и сожаления, помеха сомнения. 
Sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 

Kāmaguṇasutta  Сутта Чувственные удовольствия 
Kinds of Sensual Stimulation 
“Pañcime, bhikkhave, kāmaguṇā. 
“Монахи, есть эти пять нитей чувственных удовольствий. 
“Mendicants, there are these five kinds of sensual stimulation. 
Ime kho, bhikkhave, pañca kāmaguṇā. 
Таковы пять нитей чувственных удовольствий. 
These are the five kinds of sensual stimulation. 
Imesaṁ kho, bhikkhave, pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ pahānāya …pe… ime cattāro satipaṭṭhānā bhāvetabbā”ti. 
Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти нитей чувственных удовольствий. 
To give up these five kinds of sensual stimulation you should develop the four kinds of mindfulness meditation. …” 

Sakkāyadiṭṭhi, vicikicchā, sīlabbataparāmāso, kāmacchando, byāpādo—  Воззрение о существовании “я”, сомнение, цепляние за правила и предписания, чувственное желание, недоброжелательность. 
Substantialist view, doubt, misapprehension of precepts and observances, sensual desire, and ill will. 

āraññiko ca pantasenāsano, no ca catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī …  быть тем, кто, отправившись в уединённые жилища, проживает в лесу, но не тем, кто без сложностей и проблем достигает четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни… 
they don’t get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty … 
catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī, no ca āsavānaṁ khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharati. 
тем, кто без сложностей и проблем достигает четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни, но не тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно. 
they don’t realize the undefiled freedom of heart and freedom by wisdom in this very life, and live having realized it with their own insight due to the ending of defilements. 
‘kintāhaṁ saddho ca assaṁ, sīlavā ca, bahussuto ca, dhammakathiko ca, parisāvacaro ca, visārado ca parisāya dhammaṁ deseyyaṁ, vinayadharo ca, āraññiko ca pantasenāsano, catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī assaṁ akicchalābhī akasiralābhī, āsavānañca khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyan’ti. 
“Как мне обладать верой и быть нравственным, учёным, являться проповедником Дхаммы; тем, кто часто посещает собрания; тем, кто уверенно учит Дхамме собрание; являться экспертом по Винае; быть тем, кто, отправившись в уединённые жилища, проживает в лесу, тем, кто без сложностей и проблем достигает четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни, и тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно?” 
‘How can I become faithful, ethical, and learned, a Dhamma speaker, one who frequents assemblies, one who teaches Dhamma to the assembly with assurance, an expert in the training, one who lives in the wilderness, in remote lodgings, one who gets the four absorptions when they want, and one who lives having realized the ending of defilements?’ 
Yato ca kho, bhikkhave, bhikkhu saddho ca hoti, sīlavā ca, bahussuto ca, dhammakathiko ca, parisāvacaro ca, visārado ca parisāya dhammaṁ deseti, vinayadharo ca, āraññiko ca pantasenāsano, catunnañca jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī, āsavānañca khayā anāsavaṁ cetovimuttiṁ paññāvimuttiṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja viharati; 
Но когда монах обладает верой… является нравственным, учёным, являться проповедником Дхаммы; тем, кто часто посещает собрания; тем, кто уверенно учит Дхамме собрание; являться экспертом по Винае; быть тем, кто, отправившись в уединённые жилища, проживает в лесу, тем, кто без сложностей и проблем достигает четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни, и тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно, 
When they’re faithful, ethical, and learned, a Dhamma speaker, one who frequents assemblies, one who teaches Dhamma to the assembly with assurance, an expert in the training, one who lives in the wilderness, in remote lodgings, one who gets the four absorptions when they want, and one who lives having realized the ending of defilements, 

Idha, bhikkhave, bhikkhuno kāmacchando pahīno hoti, byāpādo pahīno hoti, thinamiddhaṁ pahīnaṁ hoti, uddhaccakukkuccaṁ pahīnaṁ hoti, vicikicchā pahīnā hoti.  Вот монах отбросил: Чувственное желание, недоброжелательность, лень и апатию, неугомонность и сожаление, сомнение. 
It’s when a mendicant has given up sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
Kāmacchando ca byāpādo, 
“Когда желания чувств и злоба, 
Sensual desire, ill will, 

Sakkāyadiṭṭhi, vicikicchā, sīlabbataparāmāso, kāmacchando, byāpādo—  Воззрение о существовании “я”, сомнение, цепляние за правила поведения и предписания, чувственное желание, недоброжелательность. 
Substantialist view, doubt, misapprehension of precepts and observances, sensual desire, and ill will. 

Idha, bhikkhave, bhikkhuno kāmacchando pahīno hoti, byāpādo pahīno hoti, thinamiddhaṁ pahīnaṁ hoti, uddhaccakukkuccaṁ pahīnaṁ hoti, vicikicchā pahīnā hoti.  Вот монах отбросил чувственное желание, недоброжелательность, лень и апатию, неугомонность и сожаление, сомнение. 
It’s when a mendicant has given up sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
Idha, bhikkhave, bhikkhuno kāmasaṅkappo pahīno hoti, byāpādasaṅkappo pahīno hoti, vihiṁsāsaṅkappo pahīno hoti. 
Вот монах отбросил чувственное устремление, недоброжелательное устремление, устремление причинять вред. 
It’s when a mendicant has given up intentions of sensuality, malice, and cruelty. 

Puna caparaṁ, bhante, bhagavā yāyaṁ kathā abhisallekhikā cetovivaraṇasappāyā, seyyathidaṁ—appicchakathā santuṭṭhikathā pavivekakathā asaṁsaggakathā vīriyārambhakathā sīlakathā samādhikathā paññākathā vimuttikathā vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpāya kathāya nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī.  Далее, почтенный, Благословенный слушает по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью, которая ведёт к уничтожению [загрязнений ума], ведёт к раскрытию сердца, то есть – беседу о малом количестве желаний, о довольствовании [тем, что есть], об уединении, об отсутствии связанности [с другими], о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. 
Furthermore, the Buddha gets to take part in talk about self-effacement that helps open the heart, when he wants, without trouble or difficulty. That is, talk about fewness of wishes, contentment, seclusion, aloofness, arousing energy, ethics, immersion, wisdom, freedom, and the knowledge and vision of freedom. 
Yampi, bhante, bhagavā yāyaṁ kathā abhisallekhikā cetovivaraṇasappāyā, seyyathidaṁ—appicchakathā …pe… vimuttiñāṇadassanakathā, evarūpāya kathāya nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, idampi kho ahaṁ, bhante, atthavasaṁ sampassamāno bhagavati evarūpaṁ paramanipaccakāraṁ karomi, mettūpahāraṁ upadaṁsemi. 
Это ещё одна причина, по которой я выражаю такое высочайшее почтение… 
This is another reason that I demonstrate such utmost devotion for the Buddha, conveying my manifest love. 
Puna caparaṁ, bhante, bhagavā catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
Далее, почтенный, Благословенный достигает по желанию, без сложностей и проблем, четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятными пребываниями в этой самой жизни. 
Furthermore, the Buddha gets the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when he wants, without trouble or difficulty. 
Yampi, bhante, bhagavā catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, idampi kho ahaṁ, bhante, atthavasaṁ sampassamāno bhagavati evarūpaṁ paramanipaccakāraṁ karomi, mettūpahāraṁ upadaṁsemi. 
Это ещё одна причина, по которой я выражаю такое высочайшее почтение… 
This is another reason that I demonstrate such utmost devotion for the Buddha, conveying my manifest love. 

Idhānanda, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti, pajahati, vinodeti, byantīkaroti, anabhāvaṁ gameti. Uppannaṁ byāpādavitakkaṁ nādhivāseti, pajahati, vinodeti, byantīkaroti, anabhāvaṁ gameti. Uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ nādhivāseti, pajahati, vinodeti, byantīkaroti, anabhāvaṁ gameti. Uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti, pajahati, vinodeti, byantīkaroti, anabhāvaṁ gameti.  Вот монах не терпит возникшую мысль, [вызванную] чувственным желанием. Он отбрасывает её, рассеивает её, устраняет её, уничтожает её. Он не терпит возникшую мысль, [вызванную] недоброжелательностью… не терпит возникшую мысль о причинении вреда… не терпит неблагих состояний [ума] каждый раз, как они возникают. Он отбрасывает их, рассеивает их, устраняет их, уничтожает их. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought that has arisen, and they don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, eliminate them, and obliterate them. 

Ākaṅkheyya ce, bhikkhave, bhikkhu ‘catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī assaṁ akicchalābhī akasiralābhī’ti, sīlesvevassa …pe… brūhetā suññāgārānaṁ.  Если монах желает: “Пусть я достигну по желанию, без сложностей и проблем, четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятными пребываниями в этой самой жизни” – то тогда пусть он исполнит нравственное поведение… уединяется в пустых жилищах. 
A mendicant might wish: ‘May I get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when I want, without trouble or difficulty.’ So let them fulfill their precepts … 

Puna caparaṁ, bhikkhave, bhikkhu na sikkhākāmo hoti, sikkhāsamādānassa na vaṇṇavādī.  Далее, монах не желает тренировать себя и не восхваляет осуществление тренировки. 
Furthermore, a mendicant doesn’t want to train, and doesn’t praise taking up the training. … 
sikkhāsamādānassa → sikkhākāmassa (mr) 

Kāmabhogīsutta  Сутта Камабхоги 
Pleasure Seekers 
“Dasayime, gahapati, kāmabhogī santo saṁvijjamānā lokasmiṁ. 
“Домохозяин, есть эти десять типов личностей в мире, которые наслаждаются чувственными удовольствиями. 
“These ten pleasure seekers are found in the world. 
Idha, gahapati, ekacco kāmabhogī adhammena bhoge pariyesati sāhasena; 
Вот, домохозяин, некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства неправедным способом, путём насилия. 
First, a pleasure seeker seeks wealth using illegitimate, coercive means. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī adhammena bhoge pariyesati sāhasena; 
[Далее], некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства неправедным способом, путём насилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using illegitimate, coercive means. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī adhammena bhoge pariyesati sāhasena; 
И, наконец, некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства неправедным способом, путём насилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using illegitimate, coercive means. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī dhammādhammena bhoge pariyesati sāhasenapi asāhasenapi; 
Затем, домохозяин, некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства и праведным и неправедным способом, путём ненасилия и путём насилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using means both legitimate and illegitimate, and coercive and non-coercive. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī dhammādhammena bhoge pariyesati sāhasenapi asāhasenapi; 
[Далее], некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства и праведным, и неправедным способом, путём ненасилия и путём насилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using means both legitimate and illegitimate, and coercive and non-coercive. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī dhammādhammena bhoge pariyesati sāhasenapi asāhasenapi; 
И, наконец, некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства и праведным, и неправедным способом, путём ненасилия и путём насилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using means both legitimate and illegitimate, and coercive and non-coercive. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena; 
Затем, домохозяин, некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using legitimate, non-coercive means. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena; 
[Далее], некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using legitimate, non-coercive means. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena; 
И, наконец, некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using legitimate, non-coercive means. 
Idha pana, gahapati, ekacco kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena; 
[И бывает так, что] некий человек, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия. 
Next, a pleasure seeker seeks wealth using legitimate, non-coercive means. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī adhammena bhoge pariyesati sāhasena, adhammena bhoge pariyesitvā sāhasena na attānaṁ sukheti na pīṇeti na saṁvibhajati na puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī tīhi ṭhānehi gārayho. 
Человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства неправедным способом, путём насилия, и, который, поступив так, не делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, не делится этим и не совершает накопления заслуг – можно порицать на трёх основаниях. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using illegitimate, coercive means, and who doesn’t make themselves happy and pleased, nor share it and make merit. They may be criticized on three grounds. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī imehi tīhi ṭhānehi gārayho. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно порицать на этих трёх основаниях. 
This pleasure seeker may be criticized on these three grounds. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī adhammena bhoge pariyesati sāhasena, adhammena bhoge pariyesitvā sāhasena attānaṁ sukheti pīṇeti na saṁvibhajati na puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī dvīhi ṭhānehi gārayho ekena ṭhānena pāsaṁso. 
Человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства неправедным способом, путём насилия, и, который, поступив так, делает себя счастливым и довольным, но не делится этим и не совершает накопления заслуг – можно порицать на двух основаниях и восхвалять на одном основании. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using illegitimate, coercive means, and who makes themselves happy and pleased, but doesn’t share it and make merit. They may be criticized on two grounds, and praised on one. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī imehi dvīhi ṭhānehi gārayho iminā ekena ṭhānena pāsaṁso. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно порицать на этих двух основаниях и восхвалять на этом одном основании. 
This pleasure seeker may be criticized on these two grounds, and praised on this one. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī adhammena bhoge pariyesati sāhasena, adhammena bhoge pariyesitvā sāhasena attānaṁ sukheti pīṇeti saṁvibhajati puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī ekena ṭhānena gārayho dvīhi ṭhānehi pāsaṁso. 
Человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства неправедным способом, путём насилия, и, который, поступив так, делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, делится этим и совершает накопления заслуг – можно порицать на одном основании и восхвалять на двух основаниях. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using illegitimate, coercive means, and who makes themselves happy and pleased, and shares it and makes merit. They may be criticized on one ground, and praised on two. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī iminā ekena ṭhānena gārayho, imehi dvīhi ṭhānehi pāsaṁso. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно порицать на этом одном основании и восхвалять на этих двух основаниях. 
This pleasure seeker may be criticized on this one ground, and praised on these two. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī dhammādhammena bhoge pariyesati sāhasenapi asāhasenapi, dhammādhammena bhoge pariyesitvā sāhasenapi asāhasenapi na attānaṁ sukheti na pīṇeti na saṁvibhajati na puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī ekena ṭhānena pāsaṁso tīhi ṭhānehi gārayho. 
Далее, домохозяин, человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства и праведным, и неправедным способом, путём ненасилия и путём насилия и, который, поступив так, не делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, не делится этим и не совершает накопления заслуг – можно восхвалять на одном основании и порицать на трёх основаниях. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using means both legitimate and illegitimate, and coercive and non-coercive, and who doesn’t make themselves happy and pleased, nor share it and make merit. They may be praised on one ground, and criticized on three. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī iminā ekena ṭhānena pāsaṁso imehi tīhi ṭhānehi gārayho. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно восхвалять на одном основании и порицать на трёх основаниях. 
This pleasure seeker may be praised on this one ground, and criticized on these three. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī dhammādhammena bhoge pariyesati sāhasenapi asāhasenapi, dhammādhammena bhoge pariyesitvā sāhasenapi asāhasenapi attānaṁ sukheti pīṇeti na saṁvibhajati na puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī dvīhi ṭhānehi pāsaṁso dvīhi ṭhānehi gārayho. 
В этом отношении, домохозяин, человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства и праведным, и неправедным способом, путём ненасилия и путём насилия и, который, поступив так, делает себя счастливым и довольным, но не делится этим и не совершает накопления заслуг – можно восхвалять на двух основаниях и порицать на двух основаниях. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using means both legitimate and illegitimate, and coercive and non-coercive, and who makes themselves happy and pleased, but doesn’t share it and make merit. They may be praised on two grounds, and criticized on two. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī imehi dvīhi ṭhānehi pāsaṁso imehi dvīhi ṭhānehi gārayho. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно восхвалять на двух основаниях и порицать на двух основаниях. 
This pleasure seeker may be praised on these two grounds, and criticized on these two. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī dhammādhammena bhoge pariyesati sāhasenapi asāhasenapi, dhammādhammena bhoge pariyesitvā sāhasenapi asāhasenapi attānaṁ sukheti pīṇeti saṁvibhajati puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī tīhi ṭhānehi pāsaṁso ekena ṭhānena gārayho. 
Человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства и праведным, и неправедным способом, путём ненасилия и путём насилия и, который, поступив так, делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, делится этим и совершает накопления заслуг – можно восхвалять на трёх основаниях и порицать на одном основании. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using means both legitimate and illegitimate, and coercive and non-coercive, and who makes themselves happy and pleased, and shares it and make merit. They may be praised on three grounds, and criticized on one. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī imehi tīhi ṭhānehi pāsaṁso iminā ekena ṭhānena gārayho. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно восхвалять на трёх основаниях и порицать на одном основании. 
This pleasure seeker may be praised on these three grounds, and criticized on this one. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena, dhammena bhoge pariyesitvā asāhasena na attānaṁ sukheti na pīṇeti na saṁvibhajati na puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī ekena ṭhānena pāsaṁso dvīhi ṭhānehi gārayho. 
Далее, домохозяин, человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия и, который, поступив так, не делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, не делится этим и не совершает накопления заслуг – можно восхвалять на одном основании и порицать на двух основаниях. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using legitimate, non-coercive means, and who doesn’t make themselves happy and pleased, nor share it and make merit. They may be praised on one ground and criticized on two. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī iminā ekena ṭhānena pāsaṁso imehi dvīhi ṭhānehi gārayho. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно восхвалять на одном основании и порицать на двух основаниях. 
This pleasure seeker may be praised on this one ground, and criticized on these two. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena, dhammena bhoge pariyesitvā asāhasena attānaṁ sukheti pīṇeti na saṁvibhajati na puññāni karoti, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī dvīhi ṭhānehi pāsaṁso ekena ṭhānena gārayho. 
Человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия и, который, поступив так, делает себя счастливым и довольным, но не делится этим и не совершает накопления заслуг – можно восхвалять на двух основаниях и порицать на одном основании. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using legitimate, non-coercive means, and who makes themselves happy and pleased, but doesn’t share it and make merit. They may be praised on two grounds and criticized on one. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī imehi dvīhi ṭhānehi pāsaṁso iminā ekena ṭhānena gārayho. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно восхвалять на двух основаниях и порицать на одном основании. 
This pleasure seeker may be praised on these two grounds, and criticized on this one. 
Tatra, gahapati yvāyaṁ kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena, dhammena bhoge pariyesitvā asāhasena attānaṁ sukheti pīṇeti saṁvibhajati puññāni karoti, te ca bhoge gathito mucchito ajjhosanno anādīnavadassāvī anissaraṇapañño paribhuñjati, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī tīhi ṭhānehi pāsaṁso ekena ṭhānena gārayho. 
Человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия и, который, поступив так, делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, делится этим и совершает накопления заслуг, но [при этом] использует своё богатство, будучи привязанным к нему, будучи очарованным им, будучи слепо поглощённым им, не видя опасности в нём, не понимая спасения – можно восхвалять на трёх основаниях и порицать на одном основании. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using legitimate, non-coercive means, and who makes themselves happy and pleased, and shares it and makes merit. But they enjoy that wealth tied, infatuated, attached, blind to the drawbacks, and not understanding the escape. They may be praised on three grounds and criticized on one. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī imehi tīhi ṭhānehi pāsaṁso iminā ekena ṭhānena gārayho. 
Такого человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, можно восхвалять на трёх основаниях и порицать на одном основании. 
This pleasure seeker may be praised on these three grounds, and criticized on this one. 
Tatra, gahapati, yvāyaṁ kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena, dhammena bhoge pariyesitvā asāhasena attānaṁ sukheti pīṇeti saṁvibhajati puññāni karoti, te ca bhoge agathito amucchito anajjhosanno ādīnavadassāvī nissaraṇapañño paribhuñjati, ayaṁ, gahapati, kāmabhogī catūhi ṭhānehi pāsaṁso. 
Человека, который наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия и, который, поступив так, делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, делится этим и совершает накопления заслуг, и [к тому же], он использует своё богатство, не будучи привязанным к нему, не будучи очарованным им, не будучи слепо поглощённым им, видя опасность в нём, понимая спасение – можно восхвалять на четырёх основаниях. 
Now, consider the pleasure seeker who seeks wealth using legitimate, non-coercive means, and who makes themselves happy and pleased, and shares it and makes merit. And they enjoy that wealth untied, uninfatuated, unattached, seeing the drawbacks, and understanding the escape. They may be praised on four grounds. 
Ayaṁ, gahapati, kāmabhogī imehi catūhi ṭhānehi pāsaṁso. 
Это, домохозяин, наслаждающийся желаниями может быть восхвален этими четырьмя основаниями. 
This pleasure seeker may be praised on these four grounds. 
Ime kho, gahapati, dasa kāmabhogī santo saṁvijjamānā lokasmiṁ. 
Таковы, домохозяин, эти десять типов личностей в мире, которые наслаждаются чувственными удовольствиями. 
These are the ten pleasure seekers found in the world. 
Imesaṁ kho, gahapati, dasannaṁ kāmabhogīnaṁ yvāyaṁ kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena, dhammena bhoge pariyesitvā asāhasena attānaṁ sukheti pīṇeti saṁvibhajati puññāni karoti, te ca bhoge agathito amucchito anajjhosanno ādīnavadassāvī nissaraṇapañño paribhuñjati, ayaṁ imesaṁ dasannaṁ kāmabhogīnaṁ aggo ca seṭṭho ca pāmokkho ca uttamo ca pavaro ca. 
Из этих десяти, главнейшей, лучшей, превосходящей других, высочайшей и наивысшей является тот, кто наслаждается чувственными удовольствиями, ищет богатства праведным способом, путём ненасилия. Поступив так, он делает себя счастливым и довольным, и, кроме того, делится этим и совершает накопления заслуг. И он использует своё богатство, не будучи привязанным к нему, не будучи очарованным им, не будучи слепо поглощённым им, видя опасность в нём, понимая спасение. 
The pleasure seeker who seeks wealth using legitimate, non-coercive means, who makes themselves happy and pleased, and shares it and makes merit, and who uses that wealth untied, uninfatuated, unattached, seeing the drawbacks, and understanding the escape is the foremost, best, chief, highest, and finest of the ten. 
Evamevaṁ kho, gahapati, imesaṁ dasannaṁ kāmabhogīnaṁ yvāyaṁ kāmabhogī dhammena bhoge pariyesati asāhasena, dhammena bhoge pariyesitvā asāhasena attānaṁ sukheti pīṇeti saṁvibhajati puññāni karoti, te ca bhoge agathito amucchito anajjhosanno ādīnavadassāvī nissaraṇapañño paribhuñjati, ayaṁ imesaṁ dasannaṁ kāmabhogīnaṁ aggo ca seṭṭho ca pāmokkho ca uttamo ca pavaro cā”ti. 
точно также из этих десяти типов личностей в мире, которые наслаждаются чувственными удовольствиями, главнейшей, лучшей, превосходящей других, высочайшей и наивысшей является… понимая спасение” 
In the same way, the pleasure seeker who seeks wealth using legitimate, non-coercive means, who makes themselves happy and pleased, and shares it and makes merit, and who uses that wealth untied, uninfatuated, unattached, seeing the drawbacks, and understanding the escape is the foremost, best, chief, highest, and finest of the ten.” 

catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī,  Он достигает по желанию без сложностей и проблем четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятными пребываниями в этой самой жизни. 
They get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 

Kaṇṇasandhovikampi khiḍḍaṁ kīḷitvā piṭṭhisandhovikampi khiḍḍaṁ kīḷitvā nhatvā ca pivitvā ca paccuttaritvā yena kāmaṁ pakkameyyan’ti.  Уши играючи и развлекаясь вымыв, спину играючи и развлекаясь вымыв, искупавшись и напившись, выплыл бы и пошёл куда желал”. 
When I’ve bathed and drunk, I’ll emerge from the water and go wherever I want.’ 
kaṇṇasandhovikampi khiḍḍaṁ kīḷitvā piṭṭhisandhovikampi khiḍḍaṁ kīḷitvā nhatvā ca pivitvā ca paccuttaritvā yena kāmaṁ pakkameyya. 
уши играючи и развлекаясь вымыв, спину играючи и развлекаясь вымыв, искупавшись и напившись, выплыл бы и пошёл куда желал. 
 
kaṇṇasandhovikampi khiḍḍaṁ kīḷitvā piṭṭhisandhovikampi khiḍḍaṁ kīḷitvā nhatvā ca pivitvā ca paccuttaritvā yena kāmaṁ pakkameyyan’ti. 
Уши играючи и развлекаясь вымыв, спину играючи и развлекаясь вымыв, искупавшись и напившись, выплыл бы и пошёл куда желал”. 
When I’ve bathed and drunk, I’ll emerge from the water and go wherever I want.’ 
pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgibhūto paricāreti 
обладающий и наделённый слагающими нитями желаний: 
He accordingly amuses himself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 

Kāmabhogī bhayaṁ diṭṭhi,   
 

So tattha lābhī hoti mānusakānaṁ pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ.  Там он наслаждается пятью нитями человеческих чувственных удовольствий. 
There they get to have the five kinds of human sensual stimulation. 
Yañca kho so dātā hoti samaṇassa vā brāhmaṇassa vā annaṁ pānaṁ vatthaṁ yānaṁ mālāgandhavilepanaṁ seyyāvasathapadīpeyyaṁ, tena so tattha lābhī hoti mānusakānaṁ pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ. 
А поскольку он давал еду, напитки, одежду, средства передвижения, гирлянды, духи и кремы, постели, жилища и лампы жрецам и отшельникам – он наслаждается пятью нитями человеческих чувственных удовольствий. 
Since they gave to ascetics or brahmins … they get to have the five kinds of human sensual stimulation. 
So tattha lābhī hoti dibbānaṁ pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ. 
Там он наслаждается пятью нитями небесных чувственных удовольствий. 
There they get to have the five kinds of heavenly sensual stimulation. 
Yañca kho so dātā hoti samaṇassa vā brāhmaṇassa vā annaṁ pānaṁ vatthaṁ yānaṁ mālāgandhavilepanaṁ seyyāvasathapadīpeyyaṁ, tena so tattha lābhī hoti dibbānaṁ pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ. 
А поскольку он давал еду… жилища и лампы жрецам и отшельникам – он наслаждается пятью нитями небесных чувственных удовольствий. 
Since they gave to ascetics or brahmins … they get to have the five kinds of heavenly sensual stimulation. 

Evamevaṁ kho, saddha, idhekacco purisakhaḷuṅko araññagatopi rukkhamūlagatopi suññāgāragatopi kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati kāmarāgaparetena uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ nappajānāti.  Точно также, Сандха, тот, кто подобен дикому жеребёнку, отправившись в лес, к подножью дерева, в пустое жилище, пребывает с умом, охваченным и угнетаемым чувственной жаждой, и он не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды. 
In the same way, take a certain wild person who has gone to the forest, the root of a tree, or an empty hut. Their heart is overcome and mired in sensual desire, and they don’t truly understand the escape from sensual desire that has arisen. 
So kāmarāgaṁyeva antaraṁ katvā jhāyati pajjhāyati nijjhāyati avajjhāyati, 
Питая внутри [себя] чувственную жажду, он медитирует, размышляет, обдумывает и раздумывает. 
Harboring sensual desire within they meditate and concentrate and contemplate and ruminate. 
Evamevaṁ kho, saddha, bhadro purisājānīyo araññagatopi rukkhamūlagatopi suññāgāragatopi na kāmarāgapariyuṭṭhitena cetasā viharati na kāmarāgaparetena, uppannassa ca kāmarāgassa nissaraṇaṁ yathābhūtaṁ pajānāti, 
Точно также, отличный безупречный человек, отправившись в лес, к подножью дерева, в пустое жилище, не пребывает с умом, охваченным и угнетаемым чувственной жаждой, и он понимает в соответствии с действительностью спасение от возникшей чувственной жажды. 
In the same way, take a certain fine thoroughbred person who has gone to the forest, the root of a tree, or an empty hut. Their heart is not overcome and mired in sensual desire, and they truly understand the escape from sensual desire that has arisen. 

Puna caparaṁ, subhūti, bhikkhu catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī.  Далее, монах достигает по желанию, без труда или проблем, четырёх джхан, что составляют высший ум и являются приятным пребыванием в этой самой жизни. 
Furthermore, a mendicant gets the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when they want, without trouble or difficulty. 
Yampi, subhūti, bhikkhu catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī, idampi, subhūti, saddhassa saddhāpadānaṁ hoti. 
Это также проявление веры в том, кто обладает верой. 
When a mendicant gets the four absorptions, this is evidence of faith. 
Ayaṁ, bhante, bhikkhu catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī hoti akicchalābhī akasiralābhī. 
достигает по желанию, без труда или проблем, четырёх джхан… 
This mendicant gets the four absorptions … 

Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ adhivāseti nappajahati na vinodeti na byantīkaroti na anabhāvaṁ gameti, uppannaṁ byāpādavitakkaṁ … uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ …  Вот монах терпит возникшую мысль, [вызванную] чувственным желанием. Он не отбрасывает её, не рассеивает её, не устраняет её, не уничтожает её. Он терпит возникшую недоброжелательную мысль… терпит возникшую мысль о причинении вреда… 
It’s when a mendicant tolerates a sensual, malicious, or cruel thought that has arisen. They don’t give it up, get rid of it, eliminate it, and obliterate it. 
Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti, uppannaṁ byāpādavitakkaṁ … uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ … uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti. 
Вот монах не терпит возникшую мысль, [вызванную] чувственным желанием. Он отбрасывает её, рассеивает её, устраняет её, уничтожает её. Он не терпит возникшую недоброжелательную мысль… не терпит возникшую мысль о причинении вреда… не терпит плохих неблагих состояний [ума] каждый раз, как они возникают. Он отбрасывает их, рассеивает их, устраняет их, уничтожает их. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought that has arisen, but gives it up, gets rid of it, eliminates it, and exterminates it. They don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, eliminate them, and obliterate them. 

‘yato kho, bho, ayaṁ attā pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti, ettāvatā kho, bho, ayaṁ attā paramadiṭṭhadhammanibbānaṁ patto hotī’ti.  „Ведь насколько, досточтимый, это свое ‘я’ услаждается, будучи наделено и одарено пятью признаками чувственности, настолько, досточтимый, это свое ‘я’ и достигает высшего освобождения в зримом мире“. — 
‘When this self amuses itself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation, that’s how this self attains ultimate extinguishment in the present life.’ 

Ayañhi rājā māgadho ajātasattu vedehiputto pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti, devo maññe.  Ведь этот царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта, будучи наделен и снабжен пятью признаками чувственности, услаждается, я сказал бы, словно бог, — 
Yet he amuses himself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation as if he were a god. 
Ayañhi rājā māgadho ajātasattu vedehiputto pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti, devo maññe. 
Ведь этот царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта, будучи наделен и снабжен пятью признаками чувственности, услаждается, я сказал бы, словно бог, — 
Yet he amuses himself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation as if he were a god. 
Seyyathāpi, mahārāja, puriso dāso assa anattādhīno parādhīno na yenakāmaṅgamo. 
Подобно тому, великий царь, как, если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим права идти, куда хочет, 
Suppose a person was a bondservant. They would not be their own master, but indentured to another, unable to go where they wish. 
So aparena samayena tamhā dāsabyā mucceyya attādhīno aparādhīno bhujisso yenakāmaṅgamo. 
и со временем освободится от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, 
But after some time they’d be freed from servitude. They would be their own master, not indentured to another, an emancipated individual able to go where they wish. 
‘ahaṁ kho pubbe dāso ahosiṁ anattādhīno parādhīno na yenakāmaṅgamo. 
„Вот прежде я был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим права идти, куда хочу; 
 
Somhi etarahi tamhā dāsabyā mutto attādhīno aparādhīno bhujisso yenakāmaṅgamo’ti. 
теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу“, — 
 

“Laṭukikāpi kho, ambaṭṭha, sakuṇikā sake kulāvake kāmalāpinī hoti.  “Даже перепелка, Амбаттха, маленькая птичка, и та щебечет, как хочет, в своем гнезде. 
“Even a little quail, Ambaṭṭha, speaks as she likes in her own nest. 
evaṁ su te sunhātā suvilittā kappitakesamassū āmukkamaṇikuṇḍalābharaṇā odātavatthavasanā pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārenti, seyyathāpi tvaṁ etarahi sācariyako”ti? 
были ли эти [мудрецы] так же хорошо омыты, хорошо умащены, с причесанными волосами и бородой, украшены драгоценностями и венками, одеты в белые одежды, наделены пятью признаками чувственности, владея и услаждаясь ими, как теперь ты с наставником?” 
nicely bathed and anointed, with hair and beard dressed, bedecked with jewels, earrings, and bracelets, dressed in white—amuse themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation, like you do today in your tradition?” 

Samaṇo khalu, bho, gotamo akāmakānaṁ mātāpitūnaṁ assumukhānaṁ rudantānaṁ kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajito …pe…  Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом, сбрив волосы и бороду и надев желтые одеяния, хотя мать и отец не желали этого, плакали, и лица их были в слезах. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом, сбрив волосы и бороду и надев желтые одеяния, хотя мать и отец не желали этого, плакали, и лица их были в слезах, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. 
Though his mother and father wished otherwise, weeping with tearful faces, he shaved off his hair and beard, dressed in ocher robes, and went forth from the lay life to homelessness. … 
Samaṇo khalu, bho, gotamo khīṇakāmarāgo vigatacāpallo …pe… 
Ведь отшельник Готама, почтенные, уничтожил [в себе] чувственную страсть, освободился от непостоянства. А раз отшельник Готама, почтенные, уничтожил [в себе] чувственную страсть, освободился от непостоянства, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. 
He has ended sensual desire, and is rid of caprice. … 

Samaṇo khalu, bho, gotamo akāmakānaṁ mātāpitūnaṁ assumukhānaṁ rudantānaṁ kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajito …pe…  Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом, сбрив волосы и бороду и надев желтые одеяния, хотя мать и отец не желали этого, плакали, и лица их были в слезах. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом, сбрив волосы и бороду и надев желтые одеяния, хотя мать и отец не желали этого, плакали, и лица их были в слезах, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. 
Though his mother and father wished otherwise, weeping with tearful faces, he shaved off his hair and beard, dressed in ocher robes, and went forth from the lay life to homelessness. … 
Samaṇo khalu, bho, gotamo khīṇakāmarāgo vigatacāpallo …pe… 
Ведь отшельник Готама, почтенные, уничтожил [в себе] чувственную страсть, освободился от непостоянства. А раз отшельник Готама, почтенные, уничтожил [в себе] чувственную страсть, освободился от непостоянства, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. 
He has ended sensual desire, and is rid of caprice. … 
Siyā kho pana bhoto rañño mahāyaññaṁ yiṭṭhukāmassa kocideva vippaṭisāro: 
„Может быть, у досточтимого царя, желающего совершить великое жертвоприношение, возникнет такого рода сожаление: 
‘Now, though the king wants to perform a great sacrifice, he might have certain regrets, thinking: 
yiṭṭhukāmassa → yajamānassa (sya-all); yiṭṭhakāmassa (mr) 

Tassa yā purimā kāmasaññā, sā nirujjhati.  Уничтожается его прежнее сознание чувственных удовольствий. 
The sensual perception that they had previously ceases. 

Seyyathāpi, māṇava, puriso dāso assa anattādhīno parādhīno na yenakāmaṅgamo.  Подобно тому, юноша, как, если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим права идти, куда хочет. 
Suppose a person was a bondservant. They would not be their own master, but indentured to another, unable to go where they wish. 
So aparena samayena tamhā dāsabyā mucceyya, attādhīno aparādhīno bhujisso yenakāmaṅgamo. 
И со временем освободится от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет. 
But after some time they’d be freed from servitude. They would be their own master, not indentured to another, an emancipated individual able to go where they wish. 
‘ahaṁ kho pubbe dāso ahosiṁ anattādhīno parādhīno na yenakāmaṅgamo. 
„Вот прежде я был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим права идти, куда хочу. 
Somhi etarahi tamhā dāsabyā mutto attādhīno aparādhīno bhujisso yenakāmaṅgamo’ti. 
Теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу“. 

“Evameva kho, vāseṭṭha, pañcime kāmaguṇā ariyassa vinaye andūtipi vuccanti, bandhanantipi vuccanti.  “Так же точно, Васеттха, эти пять признаков чувственности и зовутся путами, и зовутся оковами в [учении о] должном поведении праведника. 
“In the same way, the five kinds of sensual stimulation are called ‘chains’ and ‘fetters’ in the training of the Noble One. 
Ime kho, vāseṭṭha, pañca kāmaguṇā ariyassa vinaye andūtipi vuccanti, bandhanantipi vuccanti. 
Эти пять признаков чувственности, Васеттха, и зовутся путами, и зовутся оковами в [учении о] должном поведении праведника. 
These are the five kinds of sensual stimulation that are called ‘chains’ and ‘fetters’ in the training of the Noble One. 
Ime kho, vāseṭṭha, pañca kāmaguṇe tevijjā brāhmaṇā gadhitā mucchitā ajjhopannā anādīnavadassāvino anissaraṇapaññā paribhuñjanti. 
Этим пяти признакам чувственности, Васеттха, и предаются брахманы, сведущие в трех ведах, будучи опутаны, одурманены, охвачены [ими], не видя [их] зла, не постигая [их] преодоления. 
The brahmins proficient in the three Vedas enjoy these five kinds of sensual stimulation tied, infatuated, attached, blind to the drawbacks, and not understanding the escape. 
Te vata, vāseṭṭha, tevijjā brāhmaṇā ye dhammā brāhmaṇakārakā, te dhamme pahāya vattamānā, ye dhammā abrāhmaṇakārakā, te dhamme samādāya vattamānā pañca kāmaguṇe gadhitā mucchitā ajjhopannā anādīnavadassāvino anissaraṇapaññā paribhuñjantā kāmandubandhanabaddhā kāyassa bhedā paraṁ maraṇā brahmānaṁ sahabyūpagā bhavissantīti, netaṁ ṭhānaṁ vijjati. 
Итак, Васеттха, эти брахманы, сведущие в трех ведах, пребывают в отказе от тех свойств, которые делают брахманом, и пребывают в приверженности к тем свойствам, которые делают не-брахманом, — предаваясь пяти признакам чувственности, будучи опутаны, одурманены, охвачены [ими], не видя [их] зла, не постигая [их] преодоления, связанные узами чувственности [они надеются, что] с распадом тела после смерти достигнут соединения с Брахмой. А такого быть не может. 
So long as they enjoy them it’s impossible that they will, when the body breaks up, after death, be reborn in the company of Divinity. 
Kāmacchandanīvaraṇaṁ, byāpādanīvaraṇaṁ, thinamiddhanīvaraṇaṁ, uddhaccakukkuccanīvaraṇaṁ, vicikicchānīvaraṇaṁ. 
Преграда чувственного возбуждения, преграда злонамеренности, преграда косности, преграда беспокойства и терзаний, преграда сомнения. 
The hindrances of sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 

Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu purisesu mānasaṁ uppajjati kāmaguṇūpasaṁhitaṁ, anatikkamanīyā ca bodhisattamātā hoti kenaci purisena rattacittena.  Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, входит в материнское лоно, у матери бодхисаттвы не возникает в мыслях признаков чувственного влечения к мужчинам, и мать бодхисаттвы неспособна преступить свой долг из-за какого-либо мужчины, охваченного страстью. 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she no longer feels sexual desire for men, and she cannot be violated by a man of lustful intent. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, lābhinī bodhisattamātā hoti pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ. Sā pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricāreti. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва входит в материнское лоно, мать бодхисаттвы обладает пятью признаками чувственности; она услаждается будучи наделена и снабжена пятью признаками чувственности. 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she obtains the five kinds of sensual stimulation and amuses herself, supplied and provided with them. 
pañca kāmaguṇāni upaṭṭhāpesi. 
и снабдил [их всем необходимым для] удовлетворения пяти чувств. 
and provided him with the five kinds of sensual stimulation. 
Atha kho, bhikkhave, bandhumā rājā vipassissa kumārassa bhiyyoso mattāya pañca kāmaguṇāni upaṭṭhāpesi: 
И вот, монахи, царь Бандхума приказал доставлять царевичу Випасси еще больше удовольствий для удовлетворения пяти чувств с тем: 
To this end he provided the prince with even more of the five kinds of sensual stimulation, 
Tatra sudaṁ, bhikkhave, vipassī kumāro pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti. 
И так, монахи, царевич Випасси услаждался, будучи наделен и снабжен пятью признаками чувственности. 
with which the prince amused himself. 
Atha kho, bhikkhave, bandhumā rājā vipassissa kumārassa bhiyyoso mattāya pañca kāmaguṇāni upaṭṭhāpesi: 
И вот, монахи, царь Бандхума приказал доставлять царевичу Випасси еще больше удовольствий для удовлетворения пяти чувств с тем, чтобы царевич Випасси не отказывался от царства, 
To this end he provided the prince with even more of the five kinds of sensual stimulation, 
Tatra sudaṁ, bhikkhave, vipassī kumāro pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti. 
И так, монахи, царевич Випасси услаждался, будучи наделен и снабжен пятью признаками чувственности. 
with which the prince amused himself. 
Atha kho, bhikkhave, bandhumā rājā vipassissa kumārassa bhiyyoso mattāya pañca kāmaguṇāni upaṭṭhāpesi: 
И вот, монахи, царь Бандхума приказал доставлять царевичу Випасси еще больше удовольствий для удовлетворения пяти чувств с тем: 
To this end he provided the prince with even more of the five kinds of sensual stimulation, 
Tatra sudaṁ, bhikkhave, vipassī kumāro pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti. 
И так, монахи, царевич Випасси услаждался, будучи наделен и снабжен пятью признаками чувственности. 
with which the prince amused himself. 
Te mayaṁ, mārisā, vipassimhi bhagavati brahmacariyaṁ caritvā kāmesu kāmacchandaṁ virājetvā idhūpapannā’ti … 
Мы же, досточтимый, ведя целомудренную жизнь при Благостном Випасси, отвергнув среди чувственности чувственные побуждения, вновь родились здесь … 
And good sir, after leading the spiritual life under that Buddha Vipassī we lost our desire for sensual pleasures and were reborn here.’ 
Te mayaṁ, mārisā, bhagavati brahmacariyaṁ caritvā kāmesu kāmacchandaṁ virājetvā idhūpapannā’ti. 
Мы же, досточтимый, ведя целомудренную жизнь при Благостном, отвергнув среди чувственности чувственные побуждения, вновь родились здесь“. 
And good sir, after leading the spiritual life under you we lost our desire for sensual pleasures and were reborn here.’ 
Te mayaṁ, mārisā, vipassimhi bhagavati brahmacariyaṁ caritvā kāmesu kāmacchandaṁ virājetvā idhūpapannā’ti. 
Мы же, досточтимый, ведя целомудренную жизнь при Благостном Випасси, отвергнув среди чувственности чувственные побуждения, вновь родились здесь“. 
 
te mayaṁ, mārisā, kakusandhamhi koṇāgamanamhi kassapamhi bhagavati brahmacariyaṁ caritvā kāmesu kāmacchandaṁ virājetvā idhūpapannā’ti. 
мы же, досточтимый, ведя целомудренную жизнь при Благостных Какусандхе, Конагамане, Кассапе, отвергнув среди чувственности чувственные побуждения, вновь родились здесь“. 
 
Te mayaṁ, mārisā, bhagavati brahmacariyaṁ caritvā kāmesu kāmacchandaṁ virājetvā idhūpapannā’ti. 
Мы же, досточтимый, ведя целомудренную жизнь при Благостном, отвергнув среди чувственности чувственные побуждения, вновь родились здесь“. 
 

kāmabhavo vā rūpabhavo vā arūpabhavo vā, sabbaso bhave asati bhavanirodhā api nu kho jāti paññāyethā”ti?  вовлеченность в желания, вовлеченность в материю, вовлеченность в нематериальное - при повсеместном отсутствии вовлеченности, при условии прекращения вовлеченности возможно ли будет обнаружить зарождение'? 
That is, continued existence in the sensual realm, the realm of luminous form, or the formless realm. When there’s no continued existence at all, with the cessation of continued existence, would rebirth still be found?” 
kāmataṇhā bhavataṇhā vibhavataṇhā, sabbaso taṇhāya asati taṇhānirodhā api nu kho pariyesanā paññāyethā”ti? 
жажды чувственных удовольствий, жажды якобы вечно существующего или жажды якобы полностью уничтожающегося, при повсеместном отсутствии жажды возможно ли будет обнаружить поиск'? 
That is, craving for sensual pleasures, craving for continued existence, and craving to end existence. When there’s no craving at all, with the cessation of craving, would seeking still be found?” 

‘tiṭṭha, kāmavitakka, tiṭṭha, byāpādavitakka, tiṭṭha, vihiṁsāvitakka.  „Остановитесь [здесь], помыслы чувственности! Остановитесь, помыслы злонамеренности! Остановитесь, помыслы насилия! 
‘Stop here, sensual, malicious, and cruel thoughts— 
Ettāvatā, kāmavitakka, ettāvatā, byāpādavitakka, ettāvatā, vihiṁsāvitakkā’ti. 
Не идите дальше, помыслы чувственности! Не идите дальше, помыслы злонамеренности! Не идите дальше, помыслы насилия!“ 
no further!’ 

“yasmiṁ vata, bho, mayaṁ samaye govinde brāhmaṇe sabbakiccāni sammā vossajjitvā pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārema, tasmiṁ no samaye govindo brāhmaṇo kālaṅkato”ti.  ‘Увы, почтенные! Едва мы доверили брахману Говинде все дела и стали услаждаться, будучи наделены и одарены пятью признаками чувственности, как брахман Говинда окончил свои дни!’ 
“At a time when I have relinquished all my duties to the brahmin Steward and amuse myself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation, he passes away!” 
Abhisitto reṇu rajjena pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti. 
И помазанный на царство Рену стал наслаждаться, будучи наделен и одарен пятью признаками чувственности. 
But after being anointed, King Reṇu amused himself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 
Abhisitto reṇu rajjena pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti. 
досточтимый Рену помазан на царство и наслаждается, будучи наделен и одарен пятью признаками чувственности. 
But after being anointed, King Reṇu amused himself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 
yiṭṭhukāmassa me sato; 
все требуемые обряды, 
I only liked to sacrifice. 

Candano kāmaseṭṭho ca,  Чандана и камасеттха, 
And Candana and Kāmaseṭṭha, 

Te pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārayamānā amhākaṁ upaṭṭhānaṁ āgacchanti amhākaṁ pāricariyaṁ.  Наделенные, одаренные, наслаждающиеся пятью признаками чувственности, они стали нашими подчиненными, нашими прислужниками. 
There they amused themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation, and became my servants and attendants. 
Te kāmasaṁyojanabandhanāni, 
Разорвав узы, созданные чувственными удовольствиями, 
The fetters and bonds of sensual pleasures— 

Idha, bhikkhave, bhikkhu santaṁ vā ajjhattaṁ kāmacchandaṁ ‘atthi me ajjhattaṁ kāmacchando’ti pajānāti, asantaṁ vā ajjhattaṁ kāmacchandaṁ ‘natthi me ajjhattaṁ kāmacchando’ti pajānāti, yathā ca anuppannassa kāmacchandassa uppādo hoti tañca pajānāti, yathā ca uppannassa kāmacchandassa pahānaṁ hoti tañca pajānāti, yathā ca pahīnassa kāmacchandassa āyatiṁ anuppādo hoti tañca pajānāti.  Вот, монахи, либо монах существующий внутренний импульс желания понимает, как ‘существует мой внутренний импульс желания‘, либо не существующий внутренний импульс желания понимает, как ‘не существует мой внутренний импульс желания‘, и как невозникшего импульса желания происходит появление и это понимает, и как покинутого импульса желания в дальнейшем не происходит появление и это понимает. 
It’s when a mendicant who has sensual desire in them understands: ‘I have sensual desire in me.’ When they don’t have sensual desire in them, they understand: ‘I don’t have sensual desire in me.’ They understand how sensual desire arises; how, when it’s already arisen, it’s given up; and how, once it’s given up, it doesn’t arise again in the future. 
kāmataṇhā bhavataṇhā vibhavataṇhā. 
цепляние к желаниям-страстям, цепляние к вовлеченности, цепляние к не-вовлеченности. 
craving for sensual pleasures, craving for continued existence, and craving to end existence. 

‘tena hi, bho, taṁ purisaṁ pāsādaṁ āropetvā pañcakāmaguṇāni upaṭṭhāpethā’ti.  „Возведите же, почтенные, этого человека на террасу дворца и доставьте [ему] удовольствия, [связанные с] пятью признаками чувственности“. 
bring that man up to the stilt longhouse and set him up with the five kinds of sensual stimulation, 
Te taṁ purisaṁ pāsādaṁ āropetvā pañcakāmaguṇāni upaṭṭhāpeyyuṁ. 
И они возвели бы этого человека на террасу дворца и доставили [ему] удовольствия, [связанные с] пятью признаками чувственности. 
and they’d do so. 
api nu tassa purisassa sunhātassa suvilittassa sukappitakesamassussa āmukkamālābharaṇassa odātavatthavasanassa uparipāsādavaragatassa pañcahi kāmaguṇehi samappitassa samaṅgībhūtassa paricārayamānassa punadeva tasmiṁ gūthakūpe nimujjitukāmatā assā”ti? 
Возникло ли бы у этого человека — тщательно омытого, тщательно умащенного, приведшего в порядок волосы и бороду, наряженного, носящего венок, одетого в белые одежды, взошедшего на превосходную верхнюю террасу дворца, наделенного, одаренного и услаждающегося пятью признаками чувственности, — желание снова погрузиться в эту яму с нечистотами?” 
Now that man is nicely bathed and anointed, with hair and beard dressed, bedecked with garlands and bracelets, dressed in white, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation upstairs in the royal longhouse. Would he want to dive back into that sewer again?” 
‘yāva mayaṁ dve vā tīṇi vā rattindivā dibbehi pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārema, atha mayaṁ pāyāsissa rājaññassa gantvā āroceyyāma: 
„Давайте сначала в течение двух или трех ночей и дней будем наслаждаться, наделенные и одаренные пятью божественными признаками чувственности, а потом явимся к принцу Паяси и передадим: 
‘First I’ll amuse myself for two or three days, supplied and provided with the five kinds of heavenly sensual stimulation. Then I’ll go back to Pāyāsi and tell him that 

Na ca, bhante, bhagavā kāmesu kāmasukhallikānuyogamanuyutto hīnaṁ gammaṁ pothujjanikaṁ anariyaṁ anatthasaṁhitaṁ, na ca attakilamathānuyogamanuyutto dukkhaṁ anariyaṁ anatthasaṁhitaṁ.  И Благостный, господин, не следует обычаю мирских наслаждений, связанному с чувственными влечениями — низменному, свойственному невежественным простым людям, неправедному, бесполезному, — и не следует обычаю самоизнурения— мучительному, неправедному, бесполезному. 
The Buddha doesn’t indulge in sensual pleasures, which are low, crude, ordinary, ignoble, and pointless. And he doesn’t indulge in self-mortification, which is painful, ignoble, and pointless. 
Catunnañca bhagavā jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. 
Благостный обретает без труда, обретает без забот, обретает по желанию благостные состояния в [этом] зримом мире, поднявшиеся над [чувственными] помышлениями и связанные с четырьмя ступенями созерцания. 
He gets the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when he wants, without trouble or difficulty. 

upāsakā cassa sāvakā honti gihī odātavasanā brahmacārino, no ca khvassa upāsakā sāvakā honti gihī odātavasanā kāmabhogino …pe…  есть у него и [подобные] преданные миряне-ученики, живущие в доме и носящие белые одежды, целомудренные, но нет у него [подобных же] преданных мирян-учеников, живущих в доме, носящих белые одежды, удовлетворяющих чувственные желания … 
white-clothed laymen enjoying sensual pleasures, 
upāsakā cassa sāvakā honti gihī odātavasanā kāmabhogino, no ca khvassa upāsikā sāvikā honti gihiniyo odātavasanā brahmacāriniyo …pe… 
есть у него и [подобные] преданные миряне-ученики, живущие в доме, носящие белые одежды, удовлетворяющие чувственные желания, но нет у него [подобных же] преданных мирянок-учениц, живущих в доме, носящих белые одежды, целомудренных … 
celibate white-clothed laywomen, 
upāsikā cassa sāvikā honti gihiniyo odātavasanā brahmacāriniyo, no ca khvassa upāsikā sāvikā honti gihiniyo odātavasanā kāmabhoginiyo …pe… 
есть у него и [подобные] преданные мирянки-ученицы, живущие в доме, носящие белые одежды, целомудренные, но нет у него [подобных же] преданных мирянок-учениц, живущих в доме, носящих белые одежды, удовлетворяющих чувственные желания … 
white-clothed laywomen enjoying sensual pleasures. … 
upāsikā cassa sāvikā honti gihiniyo odātavasanā kāmabhoginiyo, no ca khvassa brahmacariyaṁ hoti iddhañceva phītañca vitthārikaṁ bāhujaññaṁ puthubhūtaṁ yāva devamanussehi suppakāsitaṁ …pe… 
же есть у него и [подобные] преданные мирянки-ученицы, живущие в доме, носящие белые одежды, удовлетворяющие чувственные желания, но целомудрие его не является процветающим, преуспевающим, распространившимся, достоянием многих людей, широко разнесшимся, хорошо преподанным среди людей … 
There are white-clothed laywomen enjoying sensual pleasures, but the spiritual path is not successful and prosperous, extensive, popular, widespread, and well proclaimed wherever there are gods and humans … 
Upāsakā cassa sāvakā honti gihī odātavasanā kāmabhogino … 
и есть у него [подобные же] преданные миряне-ученики, живущие в доме, носящие белые одежды, удовлетворяющие чувственные желания … 
laymen enjoying sensual pleasures, 
upāsikā cassa sāvikā honti gihiniyo odātavasanā kāmabhoginiyo … 
и есть у него [подобные же] преданные мирянки-ученицы, живущие в доме, носящие белые одежды, удовлетворяющие чувственные желания … 
laywomen enjoying sensual pleasures, 
santi kho pana me, cunda, etarahi upāsakā sāvakā gihī odātavasanā kāmabhogino … 
И есть теперь у меня, Чунда, [подобные же] преданные миряне-ученики, живущие в доме, носящие белые одежды, удовлетворяющие чувственные желания … 
laymen enjoying sensual pleasures, 
santi kho pana me, cunda, etarahi upāsikā sāvikā gihiniyo odātavasanā kāmabhoginiyo … 
И есть теперь у меня, Чунда, [подобные же] преданные мирянки-ученицы, живущие в доме, носящие белые одежды, удовлетворяющие чувственные желания … 
and laywomen enjoying sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, cunda, idhekacco pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti. 
И далее, Чунда, вот кто-либо услаждается, будучи наделен и одарен пятью признаками чувственности, — 
Furthermore, someone amuses themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 

Yadi ca jahati sabbakāmabhogaṁ,  Если же он оставляет наслаждение всем чувственным, 
But if he gives up all sensual enjoyments, 
Aggo ca hoti seṭṭho ca pāmokkho ca uttamo ca pavaro ca kāmabhogīnaṁ. 
Он становится и главным, и лучшим, и первым, и высшим, и превосходнейшим среди вкушающих чувственные удовольствия. 
He is the foremost, best, chief, highest, and finest of those who enjoy sensual pleasures. 
Aggataṁ vajati kāmabhoginaṁ; 
То становится главным среди вкушающих чувственные удовольствия; 
the best of those who enjoy sensual pleasures. 
Mahāpañño hoti, nāssa hoti koci paññāya sadiso vā seṭṭho vā kāmabhogīnaṁ. 
Он велик постижением, и нет никого из вкушающих чувственные удовольствия, кто был бы равен ему или выше постижением. 
He has great wisdom. Of those who enjoy sensual pleasures, none is his equal or better in wisdom. 
Idha ca mahīpatissa kāmabhogī, 
Здесь у [него —] владыки земли — чувственные наслаждения, 
Here there are many suitable pleasures 
Yadi ca jahati sabbakāmabhogaṁ, 
Если же он оставляет чувственные наслаждения, 
But if he gives up all sensual enjoyments, 

Candano kāmaseṭṭho ca,  Чандана и Камасеттха, 
Candana and Kāmaseṭṭha, 
Candano kāmaseṭṭho ca, 
Чандана и Камасеттха, 
 

kāmavitakko, byāpādavitakko, vihiṁsāvitakko.  помысел чувственности, помысел злонамеренности, помысел насилия. 
sensuality, malice, and cruelty. 
kāmasaṅkappo, byāpādasaṅkappo, vihiṁsāsaṅkappo. 
намерение чувственности, намерение злонамеренности, намерение насилия. 
sensuality, malice, and cruelty. 
kāmasaññā, byāpādasaññā, vihiṁsāsaññā. 
сознание чувственности, сознание злонамеренности, сознание насилия. 
sensuality, malice, and cruelty. 
kāmadhātu, byāpādadhātu, vihiṁsādhātu. 
элемент чувственности, элемент злонамеренности, элемент насилия. 
sensuality, malice, and cruelty. 
kāmadhātu, rūpadhātu, arūpadhātu. 
элемент чувственности, элемент наделенного образом, элемент лишенного образа. 
sensuality, form, and formlessness. 
kāmataṇhā, bhavataṇhā, vibhavataṇhā. 
жажда чувственности, жажда существования, жажда прекращения существования. 
for sensual pleasures, to continue existence, and to end existence. 
kāmataṇhā, rūpataṇhā, arūpataṇhā. 
жажда чувственности, жажда наделенного образом, жажда лишенного образа. 
sensuality, form, and formlessness. 
kāmabhavo, rūpabhavo, arūpabhavo. 
становление в чувственности, становление в образе, становление в [состоянии], лишенном образа. 
sensual, form, and formless. 
Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti byantiṁ karoti anabhāvaṁ gameti; 
Вот, друзья, монах не соглашается с возникшим чувственным помыслом, отрекается [от него], отбрасывает, устраняет, ведет [его] к уничтожению; 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, 
kāmayogo, bhavayogo, diṭṭhiyogo, avijjāyogo. 
узы чувственности, узы перехода в следующее существование, узы [ложных] воззрений, узы невежества. 
the yokes of sensuality, desire for rebirth, views, and ignorance. 
kāmayogavisaññogo, bhavayogavisaññogo, diṭṭhiyogavisaññogo, avijjāyogavisaññogo. 
освобождение от уз чувственности, освобождение от уз перехода в следующее существование, освобождение от уз [ложных] воззрений, освобождение от уз невежества. 
unyoking from the yokes of sensuality, desire for rebirth, views, and ignorance. 
Pañca kāmaguṇā. 
Пять признаков чувственности: 
Five kinds of sensual stimulation: 
kāmacchandanīvaraṇaṁ, byāpādanīvaraṇaṁ, thinamiddhanīvaraṇaṁ, uddhaccakukkuccanīvaraṇaṁ, vicikicchānīvaraṇaṁ. 
преграда чувственного возбуждения, преграда злонамеренности, преграда косности, преграда беспокойства и терзаний, преграда сомнения. 
sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
sakkāyadiṭṭhi, vicikicchā, sīlabbataparāmāso, kāmacchando, byāpādo. 
[ложное] воззрение на свое тело, сомнение, довольство [одним лишь соблюдением] нравственности и церемоний, чувственное возбуждение, злонамеренность. 
substantialist view, doubt, misapprehension of precepts and observances, sensual desire, and ill will. 
Ye ca kāmapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi, na so taṁ vedanaṁ vedeti. 
основанные на чувственных удовольствиях, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. 
They’re freed from the distressing and feverish defilements that arise because of sensual pleasures, so they don’t experience that kind of feeling. 
kāmarāgānusayo, paṭighānusayo, diṭṭhānusayo, vicikicchānusayo, mānānusayo, bhavarāgānusayo, avijjānusayo. 
склонность к чувственной страсти, склонность к [чувству] отвращения, склонность к [ложным] воззрениям, склонность к сомнению, склонность к гордыне, склонность страсти к [новому] существованию, склонность к невежеству. 
sensual desire, repulsion, views, doubt, conceit, desire to be reborn, and ignorance. 
So passati khattiyamahāsālaṁ vā brāhmaṇamahāsālaṁ vā gahapatimahāsālaṁ vā pañcahi kāmaguṇehi samappitaṁ samaṅgībhūtaṁ paricārayamānaṁ. 
Он видит богатого кшатрия, или богатого брахмана, или богатого домоправителя, наделенного, одаренного, услаждающегося пятью признаками чувственности. 
They see an affluent aristocrat or brahmin or householder amusing themselves, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 
Paṭhamaṁ jhānaṁ samāpannassa kāmasaññā niruddhā hoti. 
У достигшего первой ступени созерцания уничтожается осознавание чувственного. 
For someone who has attained the first absorption, sensual perceptions have ceased. 
Idhāvuso, bhikkhuno kāmacchando pahīno hoti, byāpādo pahīno hoti, thinamiddhaṁ pahīnaṁ hoti, uddhaccakukkuccaṁ pahīnaṁ hoti, vicikicchā pahīnā hoti. 
Вот, друзья, у монаха отсутствует вожделение, отсутствует злоба, отсутствует лень, отсутствует возбуждение и терзание, отсутствует сомнение. 
It’s when a mendicant has given up sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
Idhāvuso, bhikkhuno kāmasaṅkappo pahīno hoti, byāpādasaṅkappo pahīno hoti, vihiṁsāsaṅkappo pahīno hoti. 
Вот, друзья, монах преодолел чувственное намерение, преодолел злое намерение, преодолел насильственное намерение. 
It’s when they’ve given up sensual, malicious, and cruel intentions. 

kāmataṇhā, bhavataṇhā, vibhavataṇhā.  жажду чувственности, жажду существования, жажду прекращения существования. 
craving for sensual pleasures, craving for continued existence, and craving to end existence. 
kāmadhātu, rūpadhātu, arūpadhātu. 
элемент чувственного, элемент наделенного образом, элемент лишенного образа. 
sensuality, form, and formlessness. 
kāmayogo, bhavayogo, diṭṭhiyogo, avijjāyogo. 
узы чувственности, узы перехода в следующее существование, узы [ложных] воззрений, узы невежества. 
the yokes of sensuality, desire for rebirth, views, and ignorance. 
kāmayogavisaṁyogo, bhavayogavisaṁyogo, diṭṭhiyogavisaṁyogo, avijjāyogavisaṁyogo. 
освобождение от уз чувственности, освобождение от уз перехода в следующее существование, освобождение от уз [ложных] воззрений, освобождение от уз невежества. 
unyoking from the yokes of sensuality, desire for rebirth, views, and ignorance. 
kāmacchandanīvaraṇaṁ, byāpādanīvaraṇaṁ, thinamiddhanīvaraṇaṁ, uddhaccakukkuccanīvaraṇaṁ, vicikicchānīvaraṇaṁ. 
преграду чувственного возбуждения, преграду злонамеренности, преграду косности, преграду беспокойства и терзаний, преграду сомнения. 
sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
Ye ca kāmapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi. Na so taṁ vedanaṁ vedeti. 
и когда возникают порочные свойства, тревоги, возбуждения, основанные на чувственных удовольствиях, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. 
They’re freed from the distressing and feverish defilements that arise because of sensual pleasures, so they don’t experience that kind of feeling. 
kāmarāgānusayo, paṭighānusayo, diṭṭhānusayo, vicikicchānusayo, mānānusayo, bhavarāgānusayo, avijjānusayo. 
склонность к чувственной страсти, склонность к [чувству] отвращения, склонность к [ложным] воззрениям, склонность к сомнению, склонность к гордыне, склонность страсти к [новому] существованию, склонность к невежеству. 
sensual desire, repulsion, views, doubt, conceit, desire to be reborn, and ignorance. 
paṭhamaṁ jhānaṁ samāpannassa kāmasaññā niruddhā hoti, 
У достигшего первой ступени созерцания уничтожается осознавание чувственного. 
For someone who has attained the first absorption, sensual perceptions have ceased. 
Idhāvuso, bhikkhuno kāmacchando pahīno hoti, byāpādo pahīno hoti, thinamiddhaṁ pahīnaṁ hoti, uddhaccakukkuccaṁ pahīnaṁ hoti, vicikicchā pahīnā hoti. 
Вот, друзья, у монаха исчезло чувственное возбуждение, исчезла злонамеренность, исчезла косность, исчезли беспокойство и терзания, исчезло сомнение. 
It’s when a mendicant has given up sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
Idhāvuso, bhikkhuno kāmasaṅkappo pahīno hoti, byāpādasaṅkappo pahīno hoti, vihiṁsāsaṅkappo pahīno hoti. 
Вот, друзья, монах преодолел чувственное намерение, преодолел злое намерение, преодолел насильственное намерение. 
It’s when they’ve given up sensual, malicious, and cruel intentions. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu paṭisaṅkhā yoniso uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti, uppannaṁ byāpādavitakkaṁ …pe… uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ …pe… uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti.  Вот монах, мудро осмысливая, не терпит возникшую мысль, [основанную на] чувственном желании. Он отбрасывает её, устраняет её, избавляется от неё, истребляет её. Мудро осмысливая, он не терпит возникшую мысль, [основанную на] недоброжелательности… не терпит возникшую мысль, [основанную на] жестокости… не терпит возникшие порочные, неблагие состояния [ума]. Он отбрасывает их, устраняет их, избавляется от них, истребляет их. 
Take a mendicant who, reflecting rationally, doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought that has arisen, but gives it up, gets rid of it, eliminates it, and obliterates it. They don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, eliminate them, and obliterate them. 

‘ye kho keci samaṇā vā brāhmaṇā vā lābhasakkārasilokaṁ nikāmayamānā araññavanapatthāni pantāni senāsanāni paṭisevanti, lābhasakkārasilokanikāmanasandosahetu have te bhonto samaṇabrāhmaṇā akusalaṁ bhayabheravaṁ avhāyanti.  “Когда какие-либо жрецы и отшельники, желающие обретений, хвалы, признания… 
‘There are ascetics and brahmins who enjoy possessions, honor, and popularity … 
Na kho panāhaṁ lābhasakkārasilokaṁ nikāmayamāno araññavanapatthāni pantāni senāsanāni paṭisevāmi; 
 

Ākaṅkheyya ce, bhikkhave, bhikkhu: ‘catunnaṁ jhānānaṁ ābhicetasikānaṁ diṭṭhadhammasukhavihārānaṁ nikāmalābhī assaṁ akicchalābhī akasiralābhī’ti, sīlesvevassa paripūrakārī …pe… brūhetā suññāgārānaṁ.  Если монах желает: “Пусть я буду тем, кто обретает по желанию без сложностей и проблем четыре джханы, что составляют высший ум и обеспечивают приятное пребывание здесь и сейчас” – то тогда пусть он исполнит… 
A mendicant might wish: ‘May I get the four absorptions—blissful meditations in the present life that belong to the higher mind—when I want, without trouble or difficulty.’ So let them fulfill their precepts … 

gayaṁ sundarikaṁ mapi;  Сундарика и Гая, 
at Gayā and the Sundarikā too, 
sundarikaṁ mapi → sundarikāmapi (bj, sya-all, pts1ed); sundarikaṁ mahiṁ (itipi) 

kāmataṇhā bhavataṇhā vibhavataṇhā—  жажда чувственных удовольствий, жажда к существованию, жажда к несуществованию. 
craving for sensual pleasures, craving for continued existence, and craving to end existence. 
kāmabhavo, rūpabhavo, arūpabhavo. 
существование в мире чувств, существование в мире форм, существование в бесформенном мире. 
Existence in the sensual realm, the realm of luminous form, and the formless realm. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu santaṁ vā ajjhattaṁ kāmacchandaṁ ‘atthi me ajjhattaṁ kāmacchando’ti pajānāti, asantaṁ vā ajjhattaṁ kāmacchandaṁ ‘natthi me ajjhattaṁ kāmacchando’ti pajānāti; yathā ca anuppannassa kāmacchandassa uppādo hoti tañca pajānāti, yathā ca uppannassa kāmacchandassa pahānaṁ hoti tañca pajānāti, yathā ca pahīnassa kāmacchandassa āyatiṁ anuppādo hoti tañca pajānāti.  Вот, когда в нём наличествует чувственное желание, монах понимает: “Во мне [в данный момент] есть чувственное желание”. Если в нём нет чувственного желания, он понимает: “Во мне [в данный момент] нет чувственного желания”. Он также понимает как происходит возникновение невозникшего чувственного желания, и как происходит отбрасывание возникшего чувственного желания, и как происходит будущее не-возникновение отброшенного чувственного желания. 
It’s when a mendicant who has sensual desire in them understands: ‘I have sensual desire in me.’ When they don’t have sensual desire in them, they understand: ‘I don’t have sensual desire in me.’ They understand how sensual desire arises; how, when it’s already arisen, it’s given up; and how, once it’s given up, it doesn’t arise again in the future. 

Pañcime, bhikkhave, kāmaguṇā.  Монахи, есть эти пять нитей чувственных удовольствий. 
There are these five kinds of sensual stimulation. 
ime kho, bhikkhave, pañca kāmaguṇā. 
Таковы пять нитей чувственных удовольствий. 
These are the five kinds of sensual stimulation. 
Yaṁ kho, bhikkhave, ime pañca kāmaguṇe paṭicca uppajjati sukhaṁ somanassaṁ—ayaṁ kāmānaṁ assādo. 
Удовольствие и радость, возникающие в зависимости от этих пяти нитей чувственных удовольствий, являются привлекательностью в отношении чувственных удовольствий. 
The pleasure and happiness that arise from these five kinds of sensual stimulation: this is the gratification of sensual pleasures. 
ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
Вот что является опасностью в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина [этому страданию] – одни лишь чувственные удовольствия. 
This is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий… Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu rājānopi rājūhi vivadanti, khattiyāpi khattiyehi vivadanti, brāhmaṇāpi brāhmaṇehi vivadanti, gahapatīpi gahapatīhi vivadanti, mātāpi puttena vivadati, puttopi mātarā vivadati, pitāpi puttena vivadati, puttopi pitarā vivadati, bhātāpi bhātarā vivadati, bhātāpi bhaginiyā vivadati, bhaginīpi bhātarā vivadati, sahāyopi sahāyena vivadati. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой, просто лишь из-за наличия чувственных удовольствий, – цари ссорятся с царями, знать со знатью, брахманы с брахманами, домохозяева с домохозяевами. Мать ссорится с сыном, сын – с матерью; отец – с сыном, сын – с отцом. Брат ссорится с братом, брат – с сестрой; сестра – с братом; друг – с другом. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures kings fight with kings, aristocrats fight with aristocrats, brahmins fight with brahmins, and householders fight with householders. A mother fights with her child, child with mother, father with child, and child with father. Brother fights with brother, brother with sister, sister with brother, and friend fights with friend. 
Ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu asicammaṁ gahetvā, dhanukalāpaṁ sannayhitvā, ubhatobyūḷhaṁ saṅgāmaṁ pakkhandanti usūsupi khippamānesu, sattīsupi khippamānāsu, asīsupi vijjotalantesu. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… мужчины берутся за мечи и щиты, пристёгивают колчаны и луки и пускаются в битву стенкой на стенку с летящими стрелами и копьями, со взмахами мечей. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures they don their sword and shield, fasten their bow and arrows, and plunge into a battle massed on both sides, with arrows and spears flying and swords flashing. 
Ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu asicammaṁ gahetvā, dhanukalāpaṁ sannayhitvā, addāvalepanā upakāriyo pakkhandanti usūsupi khippamānesu, sattīsupi khippamānāsu, asīsupi vijjotalantesu. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… мужчины берутся за мечи и щиты, пристёгивают колчаны и луки, и они нападают на скользкие укрепления, с летящими стрелами и копьями, со взмахами мечей. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures they don their sword and shield, fasten their bow and arrows, and charge wetly plastered bastions, with arrows and spears flying and swords flashing. 
Ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu sandhimpi chindanti, nillopampi haranti, ekāgārikampi karonti, paripanthepi tiṭṭhanti, paradārampi gacchanti. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… мужчины вламываются в дома, воруют богатство, совершают кражи, устраивают засады на дорогах, соблазняют чужих жён, 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures they break into houses, plunder wealth, steal from isolated buildings, commit highway robbery, and commit adultery. 
Ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu kāyena duccaritaṁ caranti, vācāya duccaritaṁ caranti, manasā duccaritaṁ caranti. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… люди пускаются в неблагое поведение телом, речью, умом. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures, they conduct themselves badly by way of body, speech, and mind. 
Ayampi, bhikkhave, kāmānaṁ ādīnavo samparāyiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
Это – опасность в отношении чувственных удовольствий, груда страданий в жизни, которая придёт, имеющая чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина [этому страданию] – одни лишь чувственные удовольствия. 
This is a drawback of sensual pleasures to do with lives to come, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 

Pañcime, mahānāma, kāmaguṇā.  Маханама, есть эти пять нитей чувственных удовольствий. 
There are these five kinds of sensual stimulation. 
ime kho, mahānāma, pañca kāmaguṇā. 
Таковы пять нитей чувственных удовольствий. 
These are the five kinds of sensual stimulation. 
Yaṁ kho, mahānāma, ime pañca kāmaguṇe paṭicca uppajjati sukhaṁ somanassaṁ— 
Удовольствие и радость, возникающие в зависимости от этих пяти нитей чувственных удовольствий, являются привлекательностью в отношении чувственных удовольствий. 
The pleasure and happiness that arise from these five kinds of sensual stimulation: this is the gratification of sensual pleasures. 
ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
Вот что является опасностью в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина [этому страданию] – одни лишь чувственные удовольствия. 
This is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий… Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий… Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, mahānāma, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu rājānopi rājūhi vivadanti, khattiyāpi khattiyehi vivadanti, brāhmaṇāpi brāhmaṇehi vivadanti, gahapatīpi gahapatīhi vivadanti, mātāpi puttena vivadati, puttopi mātarā vivadati, pitāpi puttena vivadati, puttopi pitarā vivadati, bhātāpi bhātarā vivadati, bhātāpi bhaginiyā vivadati, bhaginīpi bhātarā vivadati, sahāyopi sahāyena vivadati. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой, просто лишь из-за наличия чувственных удовольствий, – цари ссорятся с царями, знать со знатью, брахманы с брахманами, домохозяева с домохозяевами. Мать ссорится с сыном, сын – с матерью; отец – с сыном, сын – с отцом. Брат ссорится с братом, брат – с сестрой; сестра – с братом; друг – с другом. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures kings fight with kings, aristocrats fight with aristocrats, brahmins fight with brahmins, and householders fight with householders. A mother fights with her child, child with mother, father with child, and child with father. Brother fights with brother, brother with sister, sister with brother, and friend fights with friend. 
Ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, mahānāma, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu asicammaṁ gahetvā, dhanukalāpaṁ sannayhitvā, ubhatobyūḷhaṁ saṅgāmaṁ pakkhandanti usūsupi khippamānesu, sattīsupi khippamānāsu, asīsupi vijjotalantesu. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… мужчины берутся за мечи и щиты, пристёгивают колчаны и луки и пускаются в битву стенкой на стенку с летящими стрелами и копьями, со взмахами мечей. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures they don their sword and shield, fasten their bow and arrows, and plunge into a battle massed on both sides, with arrows and spears flying and swords flashing. 
Ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, mahānāma, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu asicammaṁ gahetvā, dhanukalāpaṁ sannayhitvā, addāvalepanā upakāriyo pakkhandanti usūsupi khippamānesu, sattīsupi khippamānāsu, asīsupi vijjotalantesu. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… мужчины берутся за мечи и щиты, пристёгивают колчаны и луки, и они нападают на скользкие укрепления, с летящими стрелами и копьями, со взмахами мечей. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures they don their sword and shield, fasten their bow and arrows, and charge wetly plastered bastions, with arrows and spears flying and swords flashing. 
Ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, mahānāma, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu sandhimpi chindanti, nillopampi haranti, ekāgārikampi karonti, paripanthepi tiṭṭhanti, paradārampi gacchanti. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… мужчины вламываются в дома, воруют богатство, совершают кражи, устраивают засады на дорогах, соблазняют чужих жён, 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures they break into houses, plunder wealth, steal from isolated buildings, commit highway robbery, and commit adultery. 
Ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo sandiṭṭhiko dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
И это также опасность в отношении чувственных удовольствий – груды страданий, что видна здесь и сейчас, имеет чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина – одни лишь чувственные удовольствия. 
This too is a drawback of sensual pleasures apparent in the present life, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 
Puna caparaṁ, mahānāma, kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu kāyena duccaritaṁ caranti, vācāya duccaritaṁ caranti, manasā duccaritaṁ caranti. 
Далее, имея чувственные удовольствия своей причиной… люди пускаются в неблагое поведение телом, речью, умом. 
Furthermore, for the sake of sensual pleasures, they conduct themselves badly by way of body, speech, and mind. 
Ayampi, mahānāma, kāmānaṁ ādīnavo samparāyiko, dukkhakkhandho kāmahetu kāmanidānaṁ kāmādhikaraṇaṁ kāmānameva hetu. 
Это – опасность в отношении чувственных удовольствий, груда страданий в жизни, которая придёт, имеющая чувственные удовольствия своей причиной, чувственные удовольствия своим источником, чувственные удовольствия своей основой. Причина [этому страданию] – одни лишь чувственные удовольствия. 
This is a drawback of sensual pleasures to do with lives to come, a mass of suffering caused by sensual pleasures. 

So kho ahaṁ, bhikkhave, yo cāyaṁ kāmavitakko yo ca byāpādavitakko yo ca vihiṁsāvitakko—  И тогда я поместил мысли, [вызванные] чувственным желанием, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда 
So I assigned sensual, malicious, and cruel thoughts 
Tassa mayhaṁ, bhikkhave, evaṁ appamattassa ātāpino pahitattassa viharato uppajjati kāmavitakko. 
По мере того как я пребывал так, будучи прилежным, старательным, решительным, мысль, [вызванная] чувственным желанием, возникла во мне. 
Then, as I meditated—diligent, keen, and resolute—a sensual thought arose. 
‘uppanno kho me ayaṁ kāmavitakko. 
“Эта мысль, [вызванная] чувственным желанием, возникла во мне. 
‘This sensual thought has arisen in me. 
So kho ahaṁ, bhikkhave, uppannuppannaṁ kāmavitakkaṁ pajahameva vinodameva byantameva naṁ akāsiṁ. 
Каждый раз, как мысль, [вызванная] чувственным желанием возникала во мне, я отбрасывал её, устранял её, уничтожал её. 
So I gave up, got rid of, and eliminated any sensual thoughts that arose. 
Kāmavitakkañce, bhikkhave, bhikkhu bahulamanuvitakketi anuvicāreti, pahāsi nekkhammavitakkaṁ, kāmavitakkaṁ bahulamakāsi, tassa taṁ kāmavitakkāya cittaṁ namati. 
Если он постоянно размышляет и обдумывает мысли, [вызванные] чувственным желанием, то он отбросил мысль об отречении, чтобы взрастить мысль, [вызванную] чувственным желанием. И тогда его ум склоняется к мыслям, [вызванным] чувственным желанием. 
If they often think about and consider sensual thoughts, they’ve given up the thought of renunciation to cultivate sensual thought. Their mind inclines to sensual thoughts. 
Nekkhammavitakkañce, bhikkhave, bhikkhu bahulamanuvitakketi anuvicāreti, pahāsi kāmavitakkaṁ, nekkhammavitakkaṁ bahulamakāsi, tassaṁ taṁ nekkhammavitakkāya cittaṁ namati. 
Если он постоянно размышляет и обдумывает мысли об отречении, то он отбросил мысль, [вызванную] чувственным желанием, чтобы взрастить мысль об отречении, и тогда его ум склоняется к мыслям об отречении. 
If they often think about and consider thoughts of renunciation, they’ve given up sensual thought to cultivate the thought of renunciation. Their mind inclines to thoughts of renunciation. 

So vata, bhikkhave, aññatreva kāmehi aññatra kāmasaññāya aññatra kāmavitakkehi kāme paṭisevissatīti—netaṁ ṭhānaṁ vijjati.  Монахи, не может быть такого, чтобы кто-либо пускался в чувственные удовольствия, не имея при этом чувственных желаний, восприятий чувственного желания, мыслей чувственного желания. 
Truly, mendicants, it is quite impossible to perform sensual acts without sensual desires, sensual perceptions, and sensual thoughts. 
Yannūnāhaṁ imaṁ kullaṁ sīse vā āropetvā khandhe vā uccāretvā yena kāmaṁ pakkameyyan’ti. 
Почему бы мне не прикрепить этот [плот] на голову или взвалить на плечо и пойти, куда мне вздумается?” 
Why don’t I hoist it on my head or pick it up on my shoulder and go wherever I want?’ 
Yannūnāhaṁ imaṁ kullaṁ thale vā ussādetvā udake vā opilāpetvā yena kāmaṁ pakkameyyan’ti. 
Почему бы мне не вытащить его на сушу или не оставить плавать в воде, а затем пойти, куда мне вздумается?” 
Why don’t I beach it on dry land or set it adrift on the water and go wherever I want?’ 

kāmacchandanīvaraṇassa, byāpādanīvaraṇassa, thinamiddhanīvaraṇassa, uddhaccakukkuccanīvaraṇassa, vicikicchānīvaraṇassa.  помехи чувственного желания, помехи недоброжелательности, помехи лени и апатии, помехи неугомонности и сожаления, помехи сомнения. 
the hindrances of sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt. 
‘Asisūnā’ti kho, bhikkhu, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ— 
Мясницкий нож и колода – это обозначение пяти нитей чувственного удовольствия: 
‘Butcher’s knife and chopping board’ is a term for the five kinds of sensual stimulation. 
Ukkhipa asisūnaṁ, pajaha pañca kāmaguṇe; 
“Выбрось мясницкий нож и колоду: отбрось пять нитей чувственного удовольствия, подверженных цеплянию. 
‘Throw out the butcher’s knife and chopping board’ means ‘give up the five kinds of sensual stimulation’ … 

‘imaṁ me nivāpaṁ nivuttaṁ migajātā anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjissanti, anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjissanti, mattā samānā pamādaṁ āpajjissanti, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā bhavissanti imasmiṁ nivāpe’ti.  “Оленье стадо будет есть еду неосторожно, пока не доберётся до наживки, которую я разместил посреди неё. Сделав так, они станут опьянёнными. Когда они будут опьянены, они впадут в беспечность. Когда они беспечны, я могу делать с ними что пожелаю из-за этой самой наживки”. 
‘When these deer encroach on where I sow the seed, they’ll recklessly enjoy eating it. They’ll become indulgent, then they’ll become negligent, and then I’ll be able to do what I want with them on account of this seed.’ 
Tatra, bhikkhave, paṭhamā migajātā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjiṁsu, te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ nevāpikassa amusmiṁ nivāpe. 
Олени первого стада съели еду без осторожности, добравшись до наживки, которую разместил ловец оленей. Сделав так, они стали опьянёнными. Когда они были опьянены, они впали в беспечность. Когда они были беспечны, ловец оленей поступил с ними так, как считал нужным, из-за этой самой наживки. 
And indeed, the first herd of deer encroached on where the sower sowed the seed and recklessly enjoyed eating it. They became indulgent, then they became negligent, and then the sower was able to do what he wanted with them on account of that seed. 
Te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ nevāpikassa amusmiṁ nivāpe. 
 
 
Te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ nevāpikassa amusmiṁ nivāpe. 
Сделав так, они стали опьянёнными. Когда они были опьянены, они впали в беспечность. Когда они были беспечны, ловец оленей поступил с ними так, как считал нужным, из-за этой самой наживки. 
 
Te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ nevāpikassa amusmiṁ nivāpe. 
 
 
Tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjissāma, ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjissāma, amattā samānā na pamādaṁ āpajjissāma, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā bhavissāma nevāpikassa amusmiṁ nivāpe’ti. 
И тогда, сделав так, мы будем есть еду не без осторожности и не добираясь до наживки, которую разместил ловец оленей. Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, ловец оленей не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой наживки”. 
Then we can encroach and enjoy eating without being reckless. We won’t become indulgent, then we won’t become negligent, and then the sower won’t be able to do what he wants with us on account of that seed.’ 
Tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjiṁsu, te tattha ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjiṁsu, amattā samānā na pamādaṁ āpajjiṁsu, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ nevāpikassa amusmiṁ nivāpe. 
 
 
Yannūna mayaṁ amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa upanissāya āsayaṁ kappeyyāma, tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjissāma, ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjissāma, amattā samānā na pamādaṁ āpajjissāma, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā bhavissāma nevāpikassa amusmiṁ nivāpe”ti. 
 
 
Te amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa upanissāya āsayaṁ kappayiṁsu, tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjiṁsu, te tattha ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjiṁsu, amattā samānā na pamādaṁ āpajjiṁsu, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ nevāpikassa amusmiṁ nivāpe. 
 
 
Yannūna mayaṁ yattha agati nevāpikassa ca nevāpikaparisāya ca tatrāsayaṁ kappeyyāma, tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjissāma, ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjissāma, amattā samānā na pamādaṁ āpajjissāma, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā bhavissāma nevāpikassa amusmiṁ nivāpe’ti. 
Что, если мы сделаем своим обиталищем место, докуда ловец оленей и его помощники не смогут дойти? И тогда, сделав так, мы будем есть еду не без осторожности и не добираясь до наживки, которую разместил ловец оленей… 
Why don’t we set up our lair somewhere the sower and his helpers can’t go? Then we can intrude on where the sower has sown the seed and enjoy eating it without being reckless. We won’t become indulgent, then we won’t become negligent, and then the sower won’t be able to do with us what he wants on account of that seed.’ 
Tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ nevāpikassa ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjiṁsu, te tattha ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjiṁsu, amattā samānā na pamādaṁ āpajjiṁsu, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ nevāpikassa amusmiṁ nivāpe. 
 
 
nivāpoti kho, bhikkhave, pañcannetaṁ kāmaguṇānaṁ adhivacanaṁ. 
Наживка – это обозначение пяти нитей чувственных удовольствий. 
‘Seed’ is a term for the five kinds of sensual stimulation. 
Te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise. 
Сделав так, они стали опьянёнными. Когда они были опьянены, они впали в беспечность. Когда они были беспечны, Мара поступил с ними так, как считал нужным, из-за этой самой наживки и тех материальных вещей мира. 
They became indulgent, then they became negligent, and then Māra was able to do what he wanted with them on account of that seed and the worldly pleasures of the flesh. 
Te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise. 
 
 
Te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise. 
 
 
Te tattha anupakhajja mucchitā bhojanāni bhuñjamānā madaṁ āpajjiṁsu, mattā samānā pamādaṁ āpajjiṁsu, pamattā samānā yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise. 
 
 
Yannūna mayaṁ amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ mārassa amūni ca lokāmisāni upanissāya āsayaṁ kappeyyāma, tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ mārassa amūni ca lokāmisāni ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjissāma, ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjissāma, amattā samānā na pamādaṁ āpajjissāma, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā bhavissāma mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise’ti. 
Что, если мы сделаем своим обиталищем место рядом с наживкой, которую разместил Мара, [рядом] с теми материальными вещами мира? И тогда, сделав так, мы будем есть еду не без осторожности и не добираясь до наживки, которую разместил Мара, [не добираясь] до материальных вещей мира. Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, Мара не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой наживки и тех материальных вещей мира”. 
Why don’t we set up our lair close by where Māra has sown the seed and those worldly pleasures of the flesh? Then we can encroach on it and enjoy eating without being reckless. We won’t become indulgent, then we won’t become negligent, and then Māra won’t be able to do what he wants with us on account of that seed and those worldly pleasures of the flesh.’ 
Te tattha ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjiṁsu, amattā samānā na pamādaṁ āpajjiṁsu, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise. 
 
 
Tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ mārassa amūni ca lokāmisāni ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjissāma, ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjissāma, amattā samānā na pamādaṁ āpajjissāma, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā bhavissāma mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmiseti. 
 
 
Appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise. 
 
 
Tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ mārassa amūni ca lokāmisāni ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjissāma, ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjissāma, amattā samānā na pamādaṁ āpajjissāma, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā bhavissāma mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmiseti. 
И тогда, сделав так, мы будем есть еду не без осторожности, не добираясь до наживки, которую разместил Мара, [не добираясь] до тех материальных вещей мира. Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, Мара не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой наживки и тех материальных вещей мира”. 
Then we can encroach on where Māra has sown the seed and those worldly pleasures of the flesh, and enjoy eating without being reckless. We won’t become indulgent, then we won’t become negligent, and then Māra won’t be able to do what he wants with us on account of that seed and those worldly pleasures of the flesh.’ 
Tatrāsayaṁ kappetvā amuṁ nivāpaṁ nivuttaṁ mārassa amūni ca lokāmisāni ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjiṁsu, te tattha ananupakhajja amucchitā bhojanāni bhuñjamānā na madaṁ āpajjiṁsu, amattā samānā na pamādaṁ āpajjiṁsu, appamattā samānā na yathākāmakaraṇīyā ahesuṁ mārassa amusmiṁ nivāpe amusmiñca lokāmise. 
 
 

So kho ahaṁ, bhikkhave, aparena samayena daharova samāno susukāḷakeso, bhadrena yobbanena samannāgato paṭhamena vayasā akāmakānaṁ mātāpitūnaṁ assumukhānaṁ rudantānaṁ kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajiṁ.  И тогда, будучи всё ещё юным, черноволосым молодым человеком, наделённым благословением молодости на первом этапе жизни, я обрил волосы и бороду, надел жёлтые одежды и оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, хотя мои отец и мать желали иного и рыдали с заплаканными лицами. 
Some time later, while still with pristine black hair, blessed with youth, in the prime of life—though my mother and father wished otherwise, weeping with tearful faces—I shaved off my hair and beard, dressed in ocher robes, and went forth from the lay life to homelessness. 
Pañcime, bhikkhave, kāmaguṇā. 
Монахи, есть эти пять нитей чувственного удовольствия. 
Mendicants, there are these five kinds of sensual stimulation. 
Ime kho, bhikkhave, pañca kāmaguṇā. 
Таковы пять нитей чувственного удовольствия. 
These are the five kinds of sensual stimulation. 
Ye hi keci, bhikkhave, samaṇā vā brāhmaṇā vā ime pañca kāmaguṇe gathitā mucchitā ajjhopannā anādīnavadassāvino anissaraṇapaññā paribhuñjanti, te evamassu veditabbā: 
Что касается тех жрецов и отшельников, которые привязаны к этим пяти нитям чувственных удовольствий, очарованы ими, всецело преданы им, и которые используют их, не видя опасности в них и не понимая спасения от них, – то в отношении них можно понять следующее: 
There are ascetics and brahmins who enjoy these five kinds of sensual stimulation tied, infatuated, attached, blind to the drawbacks, and not understanding the escape. You should understand that they 
‘anayamāpannā byasanamāpannā yathākāmakaraṇīyā pāpimato’. 
“Они повстречали беду, повстречали бедствие, Злой [Мара] может делать с ними всё, что пожелает” 
have met with calamity and disaster, and the Wicked One can do with them what he wants. 
‘anayamāpanno byasanamāpanno yathākāmakaraṇīyo luddassa. 
Он повстречал беду, повстречал бедствие, охотник может делать с ним всё, что пожелает, 
has met with calamity and disaster, and the hunter can do with them what he wants. 
Āgacchante ca pana ludde yena kāmaṁ na pakkamissatī’ti. 
и когда охотник придёт, тот не сможет пойти туда, куда захочет”. 
And when the hunter comes, it cannot flee where it wants. 
Evameva kho, bhikkhave, ye hi keci samaṇā vā brāhmaṇā vā ime pañca kāmaguṇe gathitā mucchitā ajjhopannā anādīnavadassāvino anissaraṇapaññā paribhuñjanti, te evamassu veditabbā: 
Точно также, что касается тех жрецов и отшельников, которые привязаны к этим пяти нитям чувственных удовольствий… можно понять следующее: 
In the same way, there are ascetics and brahmins who enjoy these five kinds of sensual stimulation tied, infatuated, attached, blind to the drawbacks, and not understanding the escape. You should understand that they 
‘anayamāpannā byasanamāpannā yathākāmakaraṇīyā pāpimato’. 
“Они повстречали беду, повстречали бедствие, Злой [Мара] может делать с ними всё, что пожелает”. 
have met with calamity and disaster, and the Wicked One can do with them what he wants. 
Ye ca kho keci, bhikkhave, samaṇā vā brāhmaṇā vā ime pañca kāmaguṇe agathitā amucchitā anajjhopannā ādīnavadassāvino nissaraṇapaññā paribhuñjanti, te evamassu veditabbā: 
Что касается тех жрецов и отшельников, которые не привязаны к этим пяти нитям чувственных удовольствий, не очарованы ими, не преданы им всецело, и которые используют их, видя опасность в них и понимая спасение от них, – то в отношении них можно понять следующее: 
There are ascetics and brahmins who enjoy these five kinds of sensual stimulation without being tied, infatuated, or attached, seeing the drawbacks, and understanding the escape. You should understand that they 
‘na anayamāpannā na byasanamāpannā na yathākāmakaraṇīyā pāpimato’. 
“Они не повстречали беду, не повстречали бедствие, Злой [Мара] не сможет делать с ними всё, что пожелает”. 
haven’t met with calamity and disaster, and the Wicked One cannot do what he wants with them. 
‘na anayamāpanno na byasanamāpanno na yathākāmakaraṇīyo luddassa. 
“Он не повстречал беду, не повстречал бедствие, охотник не сможет делать с ним всё, что пожелает, 
hasn’t met with calamity and disaster, and the hunter cannot do what he wants with them. 
Āgacchante ca pana ludde yena kāmaṁ pakkamissatī’ti. 
и когда охотник придёт, он сможет пойти туда, куда захочет”. 
And when the hunter comes, it can flee where it wants. 
Evameva kho, bhikkhave, ye hi keci samaṇā vā brāhmaṇā vā ime pañca kāmaguṇe agathitā amucchitā anajjhopannā ādīnavadassāvino nissaraṇapaññā paribhuñjanti, te evamassu veditabbā: 
Точно также, что касается тех жрецов и отшельников, которые не привязаны к этим пяти нитям чувственных удовольствий… 
In the same way, there are ascetics and brahmins who enjoy these five kinds of sensual stimulation without being tied, infatuated, or attached, seeing the drawbacks, and understanding the escape. You should understand that they 
‘na anayamāpannā na byasanamāpannā na yathākāmakaraṇīyā pāpimato’. 
“Они не повстречали беду, не повстречали бедствие, Злой [Мара] не сможет делать с ними всё, что пожелает”. 
haven’t met with calamity and disaster, and the Wicked One cannot do what he wants with them. 

Kāmaṁ dāni imasmiṁ kāye pāṇisamphassāpi kamantu, leḍḍusamphassāpi kamantu, daṇḍasamphassāpi kamantu, satthasamphassāpi kamantu, karīyati hidaṁ buddhānaṁ sāsanan’ti.  И пусть теперь тело подвергается контакту [от ударов] кулаков, камней, палок, ножей, ведь [так мною] практикуется это учение будд”. 
Gladly now, let fists, stones, sticks, and swords strike this body! For this is how the instructions of the Buddhas are followed.’ 
Kāmaṁ dāni imasmiṁ kāye pāṇisamphassāpi kamantu, leḍḍusamphassāpi kamantu, daṇḍasamphassāpi kamantu, satthasamphassāpi kamantu. Karīyati hidaṁ buddhānaṁ sāsanan’ti. 
И пусть теперь тело подвергается контакту [от ударов] кулаков, камней, палок, ножей, ведь [так мною] практикуется это учение будд”. 
Gladly now, let fists, stones, sticks, and swords strike this body! For this is how the instructions of the Buddhas are followed.’ 

Santettha tayo kulaputtā attakāmarūpā viharanti.  Здесь трое представителей клана ищут своего блага. 
There are three gentlemen staying here whose nature is to desire only the self. 

Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ adhivāseti, nappajahati na vinodeti na byantī karoti na anabhāvaṁ gameti. Uppannaṁ byāpādavitakkaṁ …pe… uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ …pe… uppannuppanne pāpake akusale dhamme adhivāseti, nappajahati na vinodeti na byantī karoti na anabhāvaṁ gameti.  Вот, монах терпит возникшую мысль, [вызванную] чувственным желанием. Он не отбрасывает её, не рассеивает её, не устраняет её, не уничтожает её. Он терпит возникшую недоброжелательную мысль… терпит возникшую мысль о причинении вреда… терпит плохие, неблагие состояния [ума] каждый раз, как они возникают. Он не отбрасывает их, не рассеивает их, не устраняет их, не уничтожает их. 
It’s when a mendicant tolerates a sensual, malicious, or cruel thought that has arisen. They tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen. They don’t give them up, get rid of them, eliminate them, and obliterate them. 
Idha, bhikkhave, bhikkhu uppannaṁ kāmavitakkaṁ nādhivāseti, pajahati vinodeti byantī karoti anabhāvaṁ gameti. Uppannaṁ byāpādavitakkaṁ …pe… uppannaṁ vihiṁsāvitakkaṁ …pe… uppannuppanne pāpake akusale dhamme nādhivāseti, pajahati vinodeti byantī karoti anabhāvaṁ gameti. 
Вот, монах не терпит возникшую мысль, [вызванную] чувственным желанием. Он отбрасывает её, рассеивает её, устраняет её, уничтожает её. Он не терпит возникшую недоброжелательную мысль… не терпит возникшую мысль о причинении вреда… не терпит плохих, неблагих состояний [ума] каждый раз, как они возникают. Он отбрасывает их, рассеивает их, устраняет их, уничтожает их. 
It’s when a mendicant doesn’t tolerate a sensual, malicious, or cruel thought that has arisen. They don’t tolerate any bad, unskillful qualities that have arisen, but give them up, get rid of them, eliminate them, and obliterate them. 

So kho ahaṁ, aggivessana, aparena samayena daharova samāno, susukāḷakeso bhadrena yobbanena samannāgato paṭhamena vayasā, akāmakānaṁ mātāpitūnaṁ assumukhānaṁ rudantānaṁ, kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajiṁ.  И тогда, будучи всё ещё юным, черноволосым молодым человеком, наделённым благословением молодости на первом этапе жизни, я обрил волосы и бороду, надел жёлтые одежды и оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, хотя мои отец и мать желали иного и рыдали с заплаканными лицами. 
Some time later, while still with pristine black hair, blessed with youth, in the prime of life—though my mother and father wished otherwise, weeping with tearful faces—I shaved off my hair and beard, dressed in ocher robes, and went forth from the lay life to homelessness. 
“Evameva kho, aggivessana, ye hi keci samaṇā vā brāhmaṇā vā kāyena ceva cittena ca kāmehi avūpakaṭṭhā viharanti, yo ca nesaṁ kāmesu kāmacchando kāmasneho kāmamucchā kāmapipāsā kāmapariḷāho, so ca ajjhattaṁ na suppahīno hoti, na suppaṭippassaddho, opakkamikā cepi te bhonto samaṇabrāhmaṇā dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedayanti, abhabbāva te ñāṇāya dassanāya anuttarāya sambodhāya. 
– Так, Аггивессана, и с теми жрецами или отшельниками, которые живут, всё ещё телесно не отлучив себя от чувственных удовольствий, и чьё чувственное желание, увлечение, любовь, жажда и страсть к чувственным удовольствиям не были полностью отброшены и сдержаны внутренне. Даже если эти почтенные жрецы и отшельники испытывают болезненные, мучительные, пронзающие чувства из-за своего старания, они неспособны на знание и видение [а также] и на непревзойдённое просветление. Даже если эти почтенные жрецы и отшельники не испытывают болезненных, мучительных, пронзающих чувств из-за своего старания, они не способны на знание и видение, [а также] и на непревзойдённое просветление. 
“In the same way, there are ascetics and brahmins who don’t live withdrawn in body and mind from sensual pleasures. They haven’t internally given up or stilled desire, affection, infatuation, thirst, and passion for sensual pleasures. Regardless of whether or not they feel painful, sharp, severe, acute feelings due to overexertion, they are incapable of knowledge and vision, of supreme awakening. 
“Evameva kho, aggivessana, ye hi keci samaṇā vā brāhmaṇā vā kāyena ceva cittena ca kāmehi vūpakaṭṭhā viharanti, yo ca nesaṁ kāmesu kāmacchando kāmasneho kāmamucchā kāmapipāsā kāmapariḷāho so ca ajjhattaṁ na suppahīno hoti, na suppaṭippassaddho, opakkamikā cepi te bhonto samaṇabrāhmaṇā dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedayanti, abhabbāva te ñāṇāya dassanāya anuttarāya sambodhāya. No cepi te bhonto samaṇabrāhmaṇā opakkamikā dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedayanti, abhabbāva te ñāṇāya dassanāya anuttarāya sambodhāya. 
– Так, Аггивессана, и с теми жрецами и отшельниками, которые живут, телесно отлучив себя от чувственных удовольствий, но чьё чувственное желание, увлечение, любовь, жажда и страсть к чувственным удовольствиям не были полностью отброшены и сдержаны внутренне. Даже если эти почтенные жрецы и отшельники испытывают болезненные, мучительные, пронзающие чувства из-за своего старания, они не способны на знание и видение [а также] и на непревзойдённое просветление. Даже если эти почтенные жрецы и отшельники не испытывают болезненных, мучительных, пронзающих чувств из-за своего старания, они не способны на знание и видение [а также] и на непревзойдённое просветление. 
“In the same way, there are ascetics and brahmins who live withdrawn in body and mind from sensual pleasures. But they haven’t internally given up or stilled desire, affection, infatuation, thirst, and passion for sensual pleasures. Regardless of whether or not they suffer painful, sharp, severe, acute feelings due to overexertion, they are incapable of knowledge and vision, of supreme awakening. 
“Evameva kho, aggivessana, ye hi keci samaṇā vā brāhmaṇā vā kāyena ceva cittena ca kāmehi vūpakaṭṭhā viharanti, yo ca nesaṁ kāmesu kāmacchando kāmasneho kāmamucchā kāmapipāsā kāmapariḷāho, so ca ajjhattaṁ suppahīno hoti suppaṭippassaddho, opakkamikā cepi te bhonto samaṇabrāhmaṇā dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedayanti, bhabbāva te ñāṇāya dassanāya anuttarāya sambodhāya. No cepi te bhonto samaṇabrāhmaṇā opakkamikā dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedayanti, bhabbāva te ñāṇāya dassanāya anuttarāya sambodhāya. 
– Так, Аггивессана, и с теми жрецами и отшельниками, которые живут, телесно отлучив себя от чувственных удовольствий, и чьё чувственное желание, увлечение, любовь, жажда и страсть к чувственным удовольствиям были полностью отброшены и сдержаны внутренне. Даже если эти почтенные жрецы и отшельники испытывают болезненные, мучительные, пронзающие чувства из-за своего старания, они способны на знание и видение [а также] и на непревзойдённое просветление. Даже если эти почтенные жрецы и отшельники не испытывают болезненных, мучительных, пронзающих чувств из-за своего старания, они способны на знание и видение [а также] и на непревзойдённое просветление. 
“In the same way, there are ascetics and brahmins who live withdrawn in body and mind from sensual pleasures. And they have internally given up and stilled desire, affection, infatuation, thirst, and passion for sensual pleasures. Regardless of whether or not they suffer painful, sharp, severe, acute feelings due to overexertion, they are capable of knowledge and vision, of supreme awakening. 

pañcahi kāmaguṇehi samappito samaṅgībhūto paricāreti—  юный, он наслаждается, будучи наделённым и обеспеченным пятью нитями чувственных удовольствий – 
He accordingly amuses himself, supplied and provided with the five kinds of sensual stimulation. 

Seyyathāpi, bhikkhave, puriso dāso assa anattādhīno parādhīno na yenakāmaṅgamo.  Или представьте, как если бы человек был рабом, не независимым, но зависимым от других. Он не мог бы идти туда, куда пожелает. 
Suppose a person was a bondservant. They would not be their own master, but indentured to another, unable to go where they wish. 
So aparena samayena tamhā dāsabyā mucceyya attādhīno aparādhīno bhujisso yenakāmaṅgamo. 
Но позже он бы освободился от рабства, стал бы зависим только от себя, независимым от других, и мог бы идти туда, куда пожелает. 
But after some time they’d be freed from servitude. They would be their own master, not indentured to another, an emancipated individual able to go where they wish. 
‘ahaṁ kho pubbe dāso ahosiṁ anattādhīno parādhīno na yenakāmaṅgamo, somhi etarahi tamhā dāsabyā mutto attādhīno aparādhīno bhujisso yenakāmaṅgamo’ti. 
 
 

kāmabhavo, rūpabhavo, arūpabhavo”ti.  существование в мире чувств, существование в мире форм, существование в бесформенном мире. 
Existence in the sensual realm, the realm of luminous form, and the formless realm.” 
Idhāvuso, paṭhamaṁ jhānaṁ samāpannassa bhikkhuno kāmacchando pahīno hoti, byāpādo pahīno hoti, thinamiddhaṁ pahīnaṁ hoti, uddhaccakukkuccaṁ pahīnaṁ hoti, vicikicchā pahīnā hoti; 
Когда монах вошёл в первую джхану, то чувственное желание отброшено, недоброжелательность отброшена, лень и апатия отброшены, неугомонность и сожаление отброшены, сомнение отброшено. 
When a mendicant has entered the first absorption, sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt are given up. 

kāmataṇhā bhavataṇhā vibhavataṇhā;  жажда чувственных удовольствий, жажда к существованию, жажда к несуществованию. 
craving for sensual pleasures, craving to continue existence, and craving to end existence. 

‘idaṁ kho te bhonto samaṇabrāhmaṇā kāmesu anāgatabhayaṁ sampassamānā kāmānaṁ pahānamāhaṁsu, kāmānaṁ pariññaṁ paññapenti, ime hi mayaṁ kāmahetu kāmanidānaṁ dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedayāmā’ti.  “Вот какое опасение в будущем видели эти почтенные жрецы и отшельники в чувственных удовольствиях, когда говорили об оставлении чувственных удовольствий и предписывали полное понимание чувственных удовольствий. Ведь по причине чувственных удовольствий, из-за чувственных удовольствий мы теперь переживаем болезненные, мучительные, пронзающие чувства. 
‘This is that future danger that those ascetics and brahmins saw. For it is because of sensual pleasures that I’m feeling painful, sharp, severe, acute feelings.’ 
Ime hi mayaṁ kāmahetu kāmanidānaṁ dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedayāmā’ti. 
 
 

Sace, bhikkhave, bhikkhu kāmarāgapariyuṭṭhito hoti, pariyuṭṭhitacittova hoti.  Если монах охвачен чувственной жаждой, то его ум охвачен. 
If a mendicant is overcome with sensual desire, it’s their mind that’s overcome.