(3) Представьте, монахи, как если бы человек завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы, водрузил бы на плечо мешок с золой и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое мешком с золой. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» Стоящий в стороне человек подумал бы: «Воистину, этот человек, должно быть, совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое мешком с золой, раз он завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы, водрузил на плечо мешок с золой и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое мешком с золой. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» В самом деле, мне никогда не следует совершать такого злодеяния, предосудительного, наказуемого мешком с золой». 

Это как если был бы открытый с обеих сторон мешок, полный разных видов зерна: горного риса, бурого риса, бобов, гороха, проса, белого риса—и человек с хорошим зрением открыл бы его и пересматривал так: «Вот горный рис, вот бурый рис, вот бобы, вот горох, вот просо, вот белый рис»—то точно также монах пересматривает это самое тело снизу вверх… жидкость, моча». 

Домохозяин, представь, как если бы неподалёку от деревни или города была бы густая лесная роща, в которой было бы дерево, усыпанное фруктами, но ни один фрукт не упал бы на землю. И мимо проходил бы человек, который хотел бы [такой] фрукт, искал бы [такой] фрукт, блуждал в поисках [такого] фрукта. Войдя в лесную рощу, он бы увидел дерево, усыпанное фруктами. Тогда он бы подумал: «Это дерево усыпано фруктами, но ни один не упал на землю. Но я знаю, как взобраться на дерево. Что если я залезу на это дерево, съем, сколько пожелаю, и наполню свой мешок?» И так бы он и поступил. И тут второй человек проходил бы мимо, который хотел бы [такой] фрукт, искал бы [такой] фрукт, блуждал в поисках [такого] фрукта. Взяв острый топор, он бы тоже вошёл в лесную рощу и увидел дерево, усыпанное фруктами. И тогда он бы подумал: «Это дерево усыпано фруктами, но ни один не упал на землю. Я не знаю как взобраться на него. Что если я срублю под корень это дерево, съем, сколько пожелаю, и наполню свой мешок?» И так бы он и поступил. Как ты думаешь, домохозяин? Если бы тот первый человек, который взобрался на дерево, быстро бы не слез, пока дерево падает, разве не сломал бы он себе руку или ногу или иную часть тела, из-за чего он повстречал бы смерть или смертельные мучения?» 

Это как если был бы открытый с обеих сторон мешок, полный разных видов зерна: горного риса, бурого риса, бобов, гороха, проса, белого риса—и человек с хорошим зрением открыл бы его и пересматривал так: «Вот горный рис, вот бурый рис, вот бобы, вот горох, вот просо, вот белый рис»—то точно также монах пересматривает это самое тело снизу вверх… жидкость, моча». 

27. «Я предложила плечевой ремешок [видимо для монашеского одеяния]…»  Тридцать шесть женщин, которые жили в человеческом мире во времена Кассапы, полностью Самопробужденного (предыдущего Будды), совершили такие деяния, обретя заслуги. Одна женщина, преподнесла прекрасное одеяние; одна—венок из жасмина; одна—благовония; одна—превосходные фрукты; одна—сладости из сока сахарного тростника; одна поднесла пять видов благовоний к святилищу на месте захоронения предыдущего Будды; одна строго соблюдала Упосатху; одна дала воды монаху, когда он ел, при наступлении времени приема пищи; одна заботилась о злых родителях мужа, не испытывая гнева по отношению к ним; одна была трудолюбивой служанкой; одна дала рисовой каши на молоке монаху, который просил подаяния; одна дала патоки; одна—кусок сахарного тростника; одна—фруктов timbaru; одна—сладких огурцов; одна—огурцов, одна—плодов лианы; одна—цветок pharusaka; одна—глиняный горшок с углями; одна—горсть корней кувшинки; одна—горсть цветов; одна—пучок корней лотоса; одна—горсть листьев nimb; одна сок из фруктов; одна—жаренных кунжутных семян; одна дала пояс; одна—плечевой ремешок; одна—повязку; одна—веер; одна—пальмовых листьев в качестве веера; одна—павлинье перо для отгона мух; одна—зонтик; одна—сандалии; одна—лепешку; одна—засахаренные фрукты; одна—сладкий пирог. Они, каждая со свитой из тысячи нимф, возродились в царстве Тридцати Трех (мир Таватимса), в свите царя дэвов Сакки.