Tamenaṁ balavā puriso yato yato āliṁ muñceyya, āgaccheyya udakan”ti?  Если бы сильный человек убрал бы насыпь с любой из сторон, полилась бы вода?» 
If a strong man was to open the wall on any side, would water pour out?” 

Te atīradakkhiṇiyā nāvāya tīradassiṁ sakuṇaṁ muñcanti.  Когда с корабля всё ещё не было видно земли, они выпускали птицу. 
When their ship was out of sight of land, they released the bird. 

Esāhaṁ, bho gotama, pañca usabhasatāni muñcāmi jīvitaṁ demi, pañca vacchatarasatāni muñcāmi jīvitaṁ demi, pañca vacchatarisatāni muñcāmi jīvitaṁ demi, pañca ajasatāni muñcāmi jīvitaṁ demi, pañca urabbhasatāni muñcāmi jīvitaṁ demi.  Мастер Готама, я отпускаю этих пятьсот быков и позволяю им жить. Я отпускаю этих пятьсот волов… пятьсот тёлок… пятьсот коз… пятьсот баранов и позволяю им жить. 
Mister Gotama, I now set free these five hundred bulls, five hundred bullocks, five hundred heifers, five hundred goats, and five hundred rams. I give them life! 

So taṁ khurappaṁ neva asakkhi muñcituṁ, no paṭisaṁharituṁ.  И вот он не смог ни спустить эту стрелу, ни снять ее с тетивы. 
But he wasn’t able to either shoot it or to relax it. 
‘Sotthi bhavissati rañño, api ca rājā yadi adho khurappaṁ muñcissati, yāvatā rañño vijitaṁ, ettāvatā pathavī undriyissatī’ti. 
„Будет благополучие царю, но если царь пустит стрелу вниз, то всюду там, где властвует царь, разверзнется земля“. 
‘The king will be safe. But if he shoots the arrow downwards, there will be an earthquake across the entire realm.’ 
‘Sotthi bhavissati rañño, sotthi janapadassa, api ca rājā yadi uddhaṁ khurappaṁ muñcissati, yāvatā rañño vijitaṁ, ettāvatā satta vassāni devo na vassissatī’ti. 
„Будет благополучие царю и благополучие стране, но если царь пустит стрелу вверх, то всюду там, где властвует царь, в течение семи лет бог не будет посылать дождя“. 
‘Both king and country will be safe. But if he shoots the arrow upwards, there will be no rain in the entire realm for seven years.’ 

Ahañceva kho pana, bho gotama, parisagato samāno veṭhanaṁ omuñceyyaṁ, sirasā me taṁ bhavaṁ gotamo abhivādanaṁ dhāretu.  И, если, находясь в [своем] окружении, почтенный Готама, я сниму головную повязку, то пусть досточтимый Готама сочтет, что я совершаю приветствие головой. 
And if I undo my turban, please take it that I have bowed. 

Esāhaṁ, bho gotama, satta ca usabhasatāni satta ca vacchatarasatāni satta ca vacchatarīsatāni satta ca ajasatāni satta ca urabbhasatāni muñcāmi, jīvitaṁ demi, haritāni ceva tiṇāni khādantu, sītāni ca pānīyāni pivantu, sīto ca nesaṁ vāto upavāyatū”ti.  Вот, почтенный Готама, я приказываю отпустить семь сотен быков, и семь сотен тельцов, и семь сотен телок, и семь сотен коз, и семь сотен баранов, дарую [им] жизнь, и пусть они поедают зеленую траву, и пусть пьют прохладную воду, и пусть их овевает прохладный ветерок». 
And these bulls, bullocks, heifers, goats, and rams—seven hundred of each—I release them, I grant them life! Let them eat green grass and drink cool water, and may a cool breeze blow upon them!” 

Te atīradakkhiniyā nāvāya tīradassiṁ sakuṇaṁ muñcanti.  Когда с корабля исчезал из вида берег, они выпускали птицу. 
When their ship was out of sight of land, they released the bird. 

Ye sotavanto pamuñcantu saddhaṁ;  Пусть те, кто наделены слухом, оставят [свою ложную] веру; 
Let those with ears to hear commit to faith. 

mā vo muñcittha koci naṁ’.  не упускайте никого из них!“ 
don’t let any escape!” 

Seyyathāpi, bhikkhave, ubhatomukhā putoḷi pūrā nānāvihitassa dhaññassa, seyyathidaṁ—sālīnaṁ vīhīnaṁ muggānaṁ māsānaṁ tilānaṁ taṇḍulānaṁ. Tamenaṁ cakkhumā puriso muñcitvā paccavekkheyya: ‘ime sālī, ime vīhī ime muggā ime māsā ime tilā ime taṇḍulā’ti.  Подобно тому, монахи, как если бы была сумка с отверстиями на обоих концах, наполненная различными сортами зерна, в частности: горного риса, неочищенного риса, фасоли, гороха, кунжута и очищенного риса. И если зрячий человек открыл бы сумку и стал пересматривать её содержимое следующим образом: ‘Это – горный рис, это – неочищенный рис, это – фасоль, это – горох, это – кунжут, это – очищенный рис’. 
It’s as if there were a bag with openings at both ends, filled with various kinds of grains, such as fine rice, wheat, mung beans, peas, sesame, and ordinary rice. And someone with clear eyes were to open it and examine the contents: ‘These grains are fine rice, these are wheat, these are mung beans, these are peas, these are sesame, and these are ordinary rice.’ 

‘ayaṁ yakkho gaṇhāti, ayaṁ yakkho āvisati, ayaṁ yakkho heṭheti, ayaṁ yakkho viheṭheti, ayaṁ yakkho hiṁsati, ayaṁ yakkho vihiṁsati, ayaṁ yakkho na muñcatī’ti.  „Этот яккха хватает [меня], этот яккха нападает, этот яккха беспокоит, этот яккха причиняет беспокойство, этот яккха вредит, этот яккха причиняет вред, этот яккха не отпускает [меня]!“ 
‘This spirit’s got me! This spirit’s entered me! This spirit’s annoying me! This spirit’s harassing me! This spirit’s hurting me! This spirit’s harming me! This spirit won’t let me go!’ 
‘ayaṁ yakkho gaṇhāti, ayaṁ yakkho āvisati, ayaṁ yakkho heṭheti, ayaṁ yakkho viheṭheti, ayaṁ yakkho hiṁsati, ayaṁ yakkho vihiṁsati, ayaṁ yakkho na muñcatī’ti. 
„Этот яккха хватает [меня], этот яккха нападает, этот яккха беспокоит, этот яккха причиняет беспокойство, этот яккха вредит, этот яккха причиняет вред, этот яккха не отпускает [меня]!“ 
 
“ayaṁ yakkho gaṇhāti, ayaṁ yakkho āvisati, ayaṁ yakkho heṭheti, ayaṁ yakkho viheṭheti, ayaṁ yakkho hiṁsati, ayaṁ yakkho vihiṁsati, ayaṁ yakkho na muñcatī”ti. 
„Этот яккха хватает [меня], этот яккха нападает, этот яккха беспокоит, этот яккха причиняет беспокойство, этот яккха вредит, этот яккха причиняет вред, этот яккха не отпускает [меня]!“ 
 
“ayaṁ yakkho gaṇhāti, ayaṁ yakkho āvisati, ayaṁ yakkho heṭheti, ayaṁ yakkho viheṭheti, ayaṁ yakkho hiṁsati, ayaṁ yakkho vihiṁsati, ayaṁ yakkho na muñcatī”ti. 
„Этот яккха хватает [меня], этот яккха нападает, этот яккха беспокоит, этот яккха причиняет беспокойство, этот яккха вредит, этот яккха причиняет вред, этот яккха не отпускает [меня]!“ 
 

Seyyathāpi, bhikkhave, ubhatomukhā putoḷi pūrā nānāvihitassa dhaññassa, seyyathidaṁ—sālīnaṁ vīhīnaṁ muggānaṁ māsānaṁ tilānaṁ taṇḍulānaṁ. Tamenaṁ cakkhumā puriso muñcitvā paccavekkheyya: ‘ime sālī ime vīhī ime muggā ime māsā ime tilā ime taṇḍulā’ti.  Это как если был бы открытый с обеих сторон мешок, полный разных видов зерна – горного риса, бурого риса, бобов, гороха, проса, белого риса – и человек с хорошим зрением открыл бы его и пересматривал так: «Вот горный рис, вот бурый рис, вот бобы, вот горох, вот просо, вот белый рис» 
It’s as if there were a bag with openings at both ends, filled with various kinds of grains, such as fine rice, wheat, mung beans, peas, sesame, and ordinary rice. And someone with clear eyes were to open it and examine the contents: ‘These grains are fine rice, these are wheat, these are mung beans, these are peas, these are sesame, and these are ordinary rice.’ 

Evaṁ imaṁ nivāpaṁ nivuttaṁ sabbaso migajātā parimuñcissanti.  и так все оленьи стада оставят эту наживку, которую мы разместили. 
Then all of the deer will escape this seed we’ve sown. 

Ye sotavanto pamuñcantu saddhaṁ;  Пусть ухо склоняющий веру взрастит. 
Let those with ears to hear commit to faith. 

‘Tena hi, samma ghaṭikāra, muñca; gamissāmā’ti.  «Ну что ж, дорогой Гхатикара, отпусти меня. Пойдём повидаем его». 
‘Well then, dear Ghaṭīkāra, release me, we shall go.’ 

Ye sotavanto pamuñcantu saddhaṁ;  Пусть ухо склоняющий веру взрастит. 
Let those with ears to hear commit to faith. 

tamenaṁ cakkhumā puriso muñcitvā paccavekkheyya:  и человек с хорошим зрением открыл бы его и пересматривал так: 
And someone with clear eyes were to open it and examine the contents: 
Tamenaṁ balavā puriso yato yato āḷiṁ muñceyya āgaccheyya udakan”ti? 
Если бы сильный человек ослабил дамбу, вылилась бы вода?» 
If a strong man was to open the wall on any side, would water pour out?” 

Sahasso, bhikkhave, brahmā sahassilokadhātuṁ pharitvā adhimuccitvā viharati.  Брахма Тысячи [миров] пребывает, настроившись на наполнение [своим умом] системы тысячи миров, 
Now the Divinity of a thousand meditates focused on pervading a thousandfold galaxy, 
adhimuccitvā → adhimuñcitvā (mr) 

sa veraṁ paṭimuñcatī”ti.  Питает он одну лишь неприязнь». 
you’re stuck in your enmity.” 
sa veraṁ paṭimuñcati; 
Питает он одну лишь неприязнь. 
you’re stuck in your enmity. 

Kiṁsu muñceyya kalyāṇaṁ,  Что нужно отпустить, когда во благо это, 
What should be let out when it’s good, 
Vācaṁ muñceyya kalyāṇaṁ, 
Благую речь отдать он должен, 
Speech should be let out when it’s good, 

Rāhu candaṁ pamuñcassu,  Освободи Чандиму, Раху, 
The Buddhas have compassion for the world— 
Atha kho rāhu asurindo candimaṁ devaputtaṁ muñcitvā taramānarūpo yena vepacitti asurindo tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā saṁviggo lomahaṭṭhajāto ekamantaṁ aṭṭhāsi. 
И тогда повелитель асуров Раху освободил молодое божество Чандиму и поспешил к Вепачитти, повелителю асуров. Подойдя в страхе и трепетании, он встал рядом. 
Then Rāhu, having released the Moon, rushed to see Vepacitti, lord of titans and stood to one side, shocked and awestruck. 
rāhu candaṁ pamuñcasi; 
И почему же ты освободил Чандиму? 
Rāhu, you released the Moon 
no ce muñceyya candiman”ti. 
Когда произносил строфу Будда свою». 
I had not released the Moon.” 

Rāhu sūriyaṁ pamuñcassu,  Освободи же Сурию, о Раху, 
The Buddhas have compassion for the world— 
Pajaṁ mamaṁ rāhu pamuñca sūriyan”ti. 
Моего сына Сурию освободи же ты». 
Rāhu, release my offspring, the Sun!” 
Atha kho rāhu asurindo sūriyaṁ devaputtaṁ muñcitvā taramānarūpo yena vepacitti asurindo tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā saṁviggo lomahaṭṭhajāto ekamantaṁ aṭṭhāsi. 
И тогда повелитель асуров Раху освободил молодое божество Сурию и поспешил к Вепачитти, повелителю асуров. Подойдя в страхе и трепетании, он встал рядом. 
Then Rāhu, having released the Sun, rushed to see Vepacitti, lord of titans and stood to one side, shocked and awestruck. 
rāhu sūriyaṁ pamuñcasi; 
И Сурию ты почему освободил? 
Rāhu, you released the Sun 
no ce muñceyya sūriyan”ti. 
Когда произносил строфу Будда свою». 
I had not released the Sun.” 

Ohārinaṁ sithilaṁ duppamuñcaṁ;  Всё тянут вниз, податливы, но сложно одолимы. 
dragging the indulgent down, hard to escape. 

Ye sotavanto pamuñcantu saddhaṁ;  Пусть ухо склоняющий веру взрастит. 
Let those with ears to hear commit to faith. 

Taṁ passatha bandhapamuñcakaraṁ,  See him, the liberator from bonds, unattached, 

Seyyathāpi, bhikkhave, makkaṭo araññe pavane caramāno sākhaṁ gaṇhati, taṁ muñcitvā aññaṁ gaṇhati, taṁ muñcitvā aññaṁ gaṇhati;  Подобно обезьяне, что хватается за ветку, пробираясь через джунгли. Отпуская одну, она хватается за другую ветку. Отпуская ту, она хватается за следующую. Отпуская следующую, она хватается за ещё одну. 
It’s like a monkey moving through the forest. It grabs hold of one branch, lets it go, and grabs another; then it lets that go and grabs yet another. 

Tena muhuttaṁ gantvā dakkhissasi dvedhāpathaṁ, tattha vāmaṁ muñcitvā dakkhiṇaṁ gaṇhāhi.  Пройдя по нему немного, увидишь развилку. Не ходи налево, а иди направо. 
and you’ll see a fork in the road. Ignore the left, and take the right-hand path. 

Atha kho, bhikkhave, sakuṇagghi sake bale apatthaddhā sake bale asaṁvadamānā lāpaṁ sakuṇaṁ pamuñci:  Confident in her own strength, the hawk was not daunted or intimidated. She released the quail, saying, 
asaṁvadamānā lāpaṁ sakuṇaṁ pamuñci → avacamānā amuñci (bj), avādamānā lāpaṁ sakuṇaṁ pamuñci (sya-all)