Seyyathāpi, bhikkhave, chavālātaṁ ubhato padittaṁ, majjhe gūthagataṁ, neva gāme kaṭṭhatthaṁ pharati na araññe (…);  Suppose there was a firebrand for lighting a funeral pyre, burning at both ends, and smeared with dung in the middle. It couldn’t be used as timber either in the village or the wilderness. 
padittaṁ → ādittaṁ (mr) | (…) → (kaṭṭhatthaṁ pharati) (sya-all) 

So imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti.  They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
Evamevaṁ kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of seclusion. 
So imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of immersion. 
Evamevaṁ kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of immersion. 
So imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; 
They drench, steep, fill, and spread their body with bliss free of rapture. 
Evamevaṁ kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with bliss free of rapture. 

So bhikkhu bhikkhūhi āpattiyā codiyamāno codakaṁyeva paṭippharati:  But the accused mendicant objects to the accuser: 

So imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti.  Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным уединенностью, и не остается во всем теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным уединенностью. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
evameva kho, mahārāja, bhikkhu imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
так же точно, великий царь, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным уединенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным уединенностью. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
So imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
Evameva kho, mahārāja, bhikkhu imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
так же точно, великий царь, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
So imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело счастьем, свободным от радости, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано счастьем, свободным от радости. 
They drench, steep, fill, and spread their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 
evameva kho, mahārāja, bhikkhu imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
так же точно, великий царь, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело счастьем, свободным от радости, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано счастьем, свободным от радости. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 

So imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti.  не остается во всем теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным уединенностью. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
Evameva kho, māṇava, bhikkhu imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Так же точно, юноша, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным уединенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным уединенностью. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
So imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
когда] он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным уединенностью, и не остается во всем теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным уединенностью, — 
So imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
So imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
So imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело счастьем, свободным от радости, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано счастьем, свободным от радости. 
They drench, steep, fill, and spread their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 
So imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело счастьем, свободным от радости, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано счастьем, свободным от радости. 

Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhu codito codakena codakaṁ paṭippharati.  Далее, монаха упрекают, и он противится тому, кто его упрекает… 
When accused, they object to the accuser … 
Yaṁpāvuso, bhikkhu codito codakena codakaṁ paṭippharati— 
 
 
Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhu codito codakena codakaṁ nappaṭippharati. 
 
 
Yaṁpāvuso, bhikkhu codito codakena codakaṁ nappaṭippharati— 
 
 
‘Yo khvāyaṁ puggalo codito codakena codakaṁ paṭippharati, ayaṁ me puggalo appiyo amanāpo; 
 
 

So imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti.  Он делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этой] отстранённости, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этой] отстранённости. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
Evameva kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
точно также монах делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этой] отстранённости, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этой] отстранённости. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
So imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он делает восторг и удовольствие, что возникли посредством сосредоточения, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
Evameva kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Точно так же монах делает восторг и удовольствие, что возникли посредством сосредоточения, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
So imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он делает удовольствие, отделённое от восторга, пропитывающим, промачивающим, заливающим, наполняющим это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена удовольствием, отделённым от восторга. 
They drench, steep, fill, and spread their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 
Evameva kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
точно так же монах делает удовольствие, отделённое от восторга, пропитывающим, промачивающим, заливающим, наполняющим это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена удовольствием, отделённым от восторга. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 

So imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti.  Он делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этой] отстранённости, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этой] отстранённости. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
evameva kho, udāyi, bhikkhu imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Точно также монах делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этой] отстранённости, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этой] отстранённости. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
So imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этого] сосредоточения, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этого] сосредоточения. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
Evameva kho, udāyi, bhikkhu imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Точно также монах делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этого] сосредоточения, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этого] сосредоточения. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
So imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он делает удовольствие, отделённое от восторга, пропитывающим, промачивающим, заливающим, наполняющим это тело,  так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена удовольствием, отделённым от восторга. 
They drench, steep, fill, and spread their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 
evameva kho, udāyi, bhikkhu imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена удовольствием, отделённым от восторга. так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена удовольствием, отделённым от восторга. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 

Seyyathāpi, bhikkhave, yaṁ chāyā jahati taṁ ātapo pharati, yaṁ ātapo jahati taṁ chāyā pharati;  Подобно тому, как солнечный свет заполняет ту область, которую покидает тень, а тень заполняет ту область, которую покидает солнечный свет, 
It’s like how the sunlight fills the space when the shadow leaves, or the shadow fills the space when the sunshine leaves. 
Seyyathāpi, bhikkhave, yaṁ chāyā jahati taṁ ātapo pharati, yaṁ ātapo jahati taṁ chāyā pharati; 
Подобно тому, как солнечный свет заполняет ту область, которую покидает тень, а тень заполняет ту область, которую покидает солнечный свет,.. 
It’s like how the sunlight fills the space when the shadow leaves, or the shadow fills the space when the sunshine leaves. … 
Seyyathāpi, bhikkhave, yaṁ chāyā jahati taṁ ātapo pharati, yaṁ ātapo jahati taṁ chāyā pharati; 
Подобно тому, как солнечный свет заполняет ту область, которую покидает тень, а тень заполняет ту область, которую покидает солнечный свет,.. 
It’s like how the sunlight fills the space when the shadow leaves, or the shadow fills the space when the sunshine leaves. … 

So imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti.  Он делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этой] отстранённости, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этой] отстранённости. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
evameva kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
точно так же монах делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этой] отстранённости, промачивающими, пропитывающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этой] отстранённости. 
In the same way, they drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of seclusion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of seclusion. 
So imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati; nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этого] сосредоточения, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этого] сосредоточения. 
They drench, steep, fill, and spread their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
evameva kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṁ hoti. 
Точно также монах делает восторг и удовольствие, что возникли из-за [этого] сосредоточения, пропитывающими, промачивающими, заливающими, наполняющими это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена восторгом и удовольствием, что возникли из-за [этого] сосредоточения. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with rapture and bliss born of immersion. There’s no part of the body that’s not spread with rapture and bliss born of immersion. 
So imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
Он делает удовольствие, отделённое от восторга, пропитывающим, промачивающим, заливающим, наполняющим это тело,  так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена удовольствием, отделённым от восторга. 
They drench, steep, fill, and spread their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 
evameva kho, bhikkhave, bhikkhu imameva kāyaṁ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṁ hoti. 
точно так же монах делает удовольствие, отделённое от восторга, промачивающим, пропитывающим, заливающим, наполняющим это тело, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы наполнена удовольствием, отделённым от восторга. 
In the same way, a mendicant drenches, steeps, fills, and spreads their body with bliss free of rapture. There’s no part of the body that’s not spread with bliss free of rapture. 

Seyyathāpi, bhikkhave, chavālātaṁ ubhatopadittaṁ majjhe gūthagataṁ, neva gāme kaṭṭhatthaṁ pharati, nāraññe kaṭṭhatthaṁ pharati.  Suppose there was a firebrand for lighting a funeral pyre, burning at both ends, and smeared with dung in the middle. It couldn’t be used as timber either in the village or the wilderness.