Благословенный сказал: «Монахи, самыми выдающимися моими учениками среди мирян в плане того, кто первым принял прибежище, являются купцы Тапусса и Бхаллика». 

Благословенный сказал: «Монахи, самой выдающейся моей ученицей среди мирянок, которые первыми приняли прибежище, является Суджата, дочь Сенани». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Великолепно, Мастер Каччана! Великолепно, Мастер Каччана! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Каччана различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Каччана помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

(1) Бывает такой человек, с помощью которого другой человек принял прибежище в Будде, Дхамме, и Сангхе. Этот человек полезен другому человеку. 

«Воистину, брахманы, вы стары, отягощены годами… идёт вам сто двадцатый год, но вы не сделали ничего хорошего и благого, как и не создали для себя убежища. Воистину, этот мир сметается старостью, болезнями и смертью. Но хотя мир сметается старостью, болезнями и смертью, когда кто-либо умирает, телесный, словесный, и умственный самоконтроль обеспечит ему убежище, пристанище, остров, прибежище и поддержку». И далее он добавил: 

«Воистину, брахманы, вы стары, отягощены годами… идёт вам сто двадцатый год, но вы не сделали ничего хорошего и благого, как и не создали для себя убежища. Воистину, этот мир горит старостью, болезнями, и смертью. Но хотя мир горит старостью, болезнями, и смертью, когда кто-либо умирает—телесный, словесный и умственный самоконтроль обеспечит ему убежище, пристанище, остров, прибежище и поддержку». И далее он добавил: 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Господин! Великолепно, Господин! Благородный Ананда различными способами прояснил Дхамму, поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть. Господин Ананда, я принимаю прибежище в Благословенном, в Дхамме, и в Сангхе монахов. Пусть Благородный Ананда помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Ананда, вот в некоей деревне или городе женщина или мужчина принимает прибежище в Будде, Дхамме, Сангхе. Она или он нравственный, обладает хорошим характером, воздерживается от уничтожения жизни, от взятия того, что не было дано, от лжи, от вина, спиртного, и одурманивающих веществ, что являются основой для беспечности. И она или он пребывает дома с умом, лишённым пятна скупости, щедрым, открытым, радуется оставлению, пребывает, будучи преданным благотворительности, радуется дарению и разделению. В этом случае жрецы и отшельники всех сторон света возносят хвалу, говоря: «В такой-то и такой-то деревне или городе женщина или мужчина принял прибежище в Будде, Дхамме, Сангхе… радуется дарению и разделению».  Божества и духи также возносят хвалу, говоря: «В такой-то и такой-то деревне… принял прибежище в Будде, Дхамме, Сангхе… радуется дарению и разделению». 

В Будде прибежище нашли. 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, Бхаддия из клана Личчхави сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно, Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирскую последовательницу, принявшую в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Господин, мой брат—принц Чунда. Он говорит так: «Когда женщина или когда мужчина принял прибежище в Будде, Дхамме, и Сангхе, и воздерживается от уничтожения жизни, от взятия того, что не дано, от неблагого сексуального поведения, от лжи, от употребления спиртных напитков, вина, и одурманивающих веществ, что создают основу для беспечности, то после распада тела, после смерти, он перерождается только в благом уделе, а не в плохом уделе». Я спрашиваю Благословенного: 

И ради какой пользы… должен часто размышлять так: «Я владелец своей каммы, наследник своей каммы. Камма—моё происхождение, камма—моя родня, камма—моё прибежище. Я буду наследником любой каммы, которую я совершу—хорошую или же плохую»? Люди пускаются в неблагое поведение телом, речью, и умом. Но когда человек часто размышляет над этой темой, то подобное поведение либо полностью отбрасывается, либо уменьшается. Ради этой пользы женщина или мужчина, домохозяин или монах, ушедший в бездомную жизнь, должен часто размышлять так: «Я владелец своей каммы… хорошую или же плохую».  Этот ученик Благородных размышляет так: «Не только я владелец своей каммы, наследник своей каммы. Камма—моё происхождение, камма—моя родня, камма—моё прибежище. Я буду наследником любой каммы, которую я совершу—хорошую или же плохую. Все существа, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, являются владельцами своей каммы, наследниками своей каммы. Камма—их происхождение, камма—их родня, камма—их прибежище. Они будут наследниками любой каммы, которую они совершат—хорошую или же плохую». По мере того как он часто размышляет над этой темой, зарождается путь. Он следует по этому пути, развивает его, взращивает его. По мере того как он делает так, оковы всецело отбрасываются, и скрытые склонности искореняются». И далее он добавил: 
«Я владелец своей каммы, наследник своей каммы. Камма—моё происхождение, камма—моя родня, камма—моё прибежище. Я буду наследником любой каммы, которую я совершу—хорошую или же плохую». 

(5) Следует применить идею о владении собственной каммой по отношению к человеку, к которому проявляется негодование: «Этот почтенный—владелец собственной каммы, наследник своей каммы, происходит из своей каммы, камма—это его родня и прибежище. Какую бы камму он ни свершил—плохую или хорошую—он унаследует её». Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 

«Если дело обстоит так, Мастер Готама, то я не дотягиваю даже до чандалы брахмана. Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Пингияни! Великолепно Мастер Пингияни! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Пингияни различными способами прояснил Дхамму. Мастер Пингияни, я принимаю прибежище в Мастере Готаме, в Дхамме, и в Сангхе монахов. Пусть Мастер Пингияни считает меня мирским последователем, который принял прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда Татхагате… приснилось, что белые черви с чёрными головками наползли со ступней до колен и покрыли их—то это было предзнаменованием того, что множество одетых в белое домохозяев на всю жизнь примут прибежище в Татхагате. Этот третий великий сон приснился ему как знамение того, что его пробуждение неизбежно. 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь. 

Когда так было сказано, брахман Джануссони сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

И с поведением, с прибежищем плохим, 

Когда так было сказано, брахман Вераньджа обратился к Благословенному: «Мастер Готама—самый старший! Мастер Готама—самый лучший! Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Господин, этим я удовлетворён и доволен ещё больше, когда Благословенный говорит мне: «Прежде обдумай это, Сиха! Ведь это полезно для таких известных людей как ты—прежде хорошо всё обдумать». Ведь если бы приверженцы иных учений заполучили бы меня в качестве своего ученика, они бы несли знамя по всему Весали и объявляли: «Военачальник Сиха стал нашим учеником!» Но Благословенный, напротив, говорит мне: «Прежде обдумай это, Сиха! Ведь это полезно для таких известных людей как ты—прежде хорошо всё обдумать». Так что, во второй раз, Господин, я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный примет меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Господин, этим я удовлетворён и доволен ещё больше, когда Благословенный говорит мне: «Сиха, твоя семья долгое время была основной поддержкой для Нигантхов. Поэтому тебе стоит подумать о том, чтобы продолжать давать им подаяния, когда они будут подходить к тебе». Ведь я слышал: «Отшельник Готама говорит так: «Подаяния следует давать только мне, а не другим. Подаяния следует давать только моим ученикам, а не ученикам других. Только то, что было подарено мне, приносит большой плод, а не то, что подарено другим. Только то, что подарено моим ученикам, приносит большой плод, а не то, что подарено ученикам других». И, всё же, Благословенный призывает меня давать Нигантхам тоже. Мы будем знать, когда для этого будет подходящий момент. Так что, в третий раз, Господин, я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный примет меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
Когда так было сказано, военачальник Сиха обратился к Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный примет меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

(2) С верующим умом я посетил Благословенного. Благословенный дал мне последовательное наставление: о щедрости, о нравственности, о небесных мирах; объяснил опасность, тщетность и порочность чувственных удовольствий и преимущества отречения. И когда Благословенный увидел, что мой ум был готовым, гибким, лишённым помех, вдохновлённым и уверенным—тогда он изложил мне высочайшее учение, свойственное только Буддам, то есть учение о страдании, причине страданий, прекращении и Пути. И подобно тому, как чистая ткань, с которой были смыты все пятна, стала готовой к покраске, то точно также я, сидя прямо на том самом месте, обрёл чистое и незапятнанное Око Истины, то есть понимание: «Всё что возникает—подвержено распаду». Я увидел Дхамму, постиг Дхамму, понял Дхамму и проник в Дхамму, вышел за пределы сомнений, избавившись от замешательства, стал уверенным в себе и независимым от других в отношении учения Учителя. Прямо там я принял прибежище в Будде, Дхамме, и Сангхе, и принял четыре правила тренировки с целомудрием как пятым. Таково второе удивительное и поразительное качество, которое можно найти во мне. 

«Когда, Маханама, человек принял прибежище в Будде, Дхамме, Сангхе, то тогда он является мирянином». 

(1) Вот ученик Благородных принял прибежище в Будде. Таков первый поток заслуг, поток благого, пища для счастья—божественный, созревающий в счастье, направляющий в небесные миры—ведущий человека к желаемому, желанному и приятному, к его благополучию и счастью.  (2) Далее, ученик Благородных принял прибежище в Дхамме. Таков второй поток заслуг… 
(3) Далее, ученик Благородных принял прибежище в Сангхе. Таков третий поток заслуг… 

(6) Она мирянка, принявшая прибежище в Будде, Дхамме, Сангхе. 

Ещё более плодотворным… и чем постройка жилища, посвящённого Сангхе четырёх сторон света—было бы с верующим умом принять прибежище в Будде, Дхамме, Сангхе.  Ещё более плодотворным… и чем принятие с верующим умом прибежища в Будде, Дхамме, Сангхе—было бы принятие пяти правил поведения: воздержания от уничтожения жизни, воздержания от взятия того, что не дано, воздержания от неблагого сексуального поведения, воздержания от лжи, воздержания от спиртных напитков, вина, одурманивающих веществ, что являются основой для беспечности. 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«И каково, монахи, изложение Дхаммы на тему расползания? Монахи, существа владельцы собственной каммы, наследники своей каммы, происходят из своей каммы, камма—это их родня и прибежище. Какую бы камму они ни свершали—плохую или хорошую—они унаследуют её.  Монахи, существа владельцы собственной каммы, наследники своей каммы, происходят из своей каммы, камма—это их родня и прибежище. Какую бы камму они ни свершали—плохую или хорошую—они унаследуют её. 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта сказал Блаженному: «Превосходно, господин! Превосходно, господин! Подобно тому, господин, как поднимают упавшее, или раскрывают сокрытое, или указывают дорогу заблудшему, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы наделенные зрением различали образы, так же точно Блаженный с помощью многих наставлений преподал истину. И вот, господин, я иду как к прибежищу, к Блаженному, и к дхарме, и к сангхе монахов. Пусть же Блаженный примет меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь нашедшего здесь прибежище. Мной совершено преступление, господин,—из-за глупости, из-за ослепления, из-за нечестия я ради владычества лишил жизни отца, добродетельного царя добродетели. Пусть же господин Блаженный примет меня, признавшегося в совершенном преступлении, чтобы в будущем я обуздал себя».  Царь Магадхский Аджатасатту Ведехипутта принимает прибежище у Будды 

Брахман Поккрасади принимает прибежище у Будды  «Если вполне можно вспомнить, Амбаттха, с самого начала твое происхождение по матери и отцу, то оказывается, что сакья—дети господ, а ты—сын рабыни сакьев. Все Сакьи, Амбаттха, считают своим предком царя Оккаку. Когда-то давно, Амбаттха, царь Оккака, желая передать царство сыну своей любимой и дорогой первой супруги, побудил оставить страну старших сыновей Оккамукху, Каранду, Хаттинию, Синупучу. Оставив страну, они нашли прибежище на склонах Гималаев на берегу лотосного пруда, в большой роще деревьев сака. Из боязни нарушить чистоту рода они вступили в сожительство со своими сестрами. 
И в это самое время яккха Ваджирапани с большой железной булавой—горящей, воспламененной, сверкающей—появился в воздухе над юным Амбаттхой с намерением: «Если этот юный Амбаттха, трижды спрошенный Блаженным, не ответит на вопрос, связанный с истиной, то я разорву его голову на семь частей». И вот этого яккху Ваджирапани увидели и Блаженный, и юный Амбаттха. И видя его, юный Амбаттха, устрашенный, возбужденный, с поднявшимися на теле волосками, ища защиты у Блаженного, ища приюта у Блаженного, ища прибежища у Блаженного, припал к его ногами и так сказал Блаженному: «Что это произнес досточтимый Готама? Пусть досточтимый Готама повторит еще раз». 
—«Превосходно, почтенный Готама! Превосходно, почтенный Готама! Подобно тому, почтенный Готама, как поднимают упавшее, или раскрывают сокрытое, или указывают дорогу заблудившемуся, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы наделенные зрением различали образы, так же точно почтенный Готама с помощью многих наставлений преподал истину. И вот, почтенный Готама, я с сыновьями, с женой, с окружением, с приближенными иду как к прибежищу к Блаженному Готаме,—и к дхарме, и к сангхе монахов. Пусть же досточтимый Готама примет меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь нашедшего здесь прибежище. И как досточтимый Готама приближается в Уккаттхе к семьям других преданных мирян, пусть досточтимый Готама приблизится также и к семье Поккхарасади. И те юные брахманы и брахманки, которые приветствуют там Блаженного Готаму, и поднимутся навстречу, и дадут ему сиденье и воду, и склонят к нему сердце,—долгое время пробудут в благополучии и счастье». 

Ведь отшельник Готама, почтенные, нравственен, благородной нравственности, должной нравственности, наделен должной нравственностью. А раз отшельник Готама, почтенные, нравственен, благородной нравственности, должной нравственности, наделен должной нравственностью, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, обладает прекрасной речью, ведет прекрасные речи, наделен учтивой речью, ясной, безупречно текущей, наставляющей в пользе. А раз отшельник Готама, почтенные, обладает прекрасной речью, ведет прекрасные речи, наделен учтивой речью, ясной, безупречно текущей, наставляющей в пользе, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные,—наставник многих наставников. А раз отшельник Готама, почтенные, наставник многих наставников, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, уничтожил в себе чувственную страсть, освободился от непостоянства. А раз отшельник Готама, почтенные, уничтожил в себе чувственную страсть, освободился от непостоянства, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, проповедует значимость кармы, проповедует значимость действия, безупречно чтит род брахманов. А раз отшельник Готама, почтенные, проповедует значимость кармы, проповедует значимость действия, безупречно чтит род брахманов, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из высокого семейства, из исконного семейства кшатриев. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из высокого семейства, из исконного семейства кшатриев, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из богатого семейства, обладающего большим достатком, большим имуществом. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из богатого семейства, обладающего большим достатком, большим имуществом, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, приходят с вопросами из других стран, из других земель. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, приходят с вопросами из других стран, из других земель, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идут всем сердцем, как к прибежищу, многие тысячи божеств. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идут всем сердцем, как к прибежищу, многие тысячи божеств, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь об отшельнике Готаме, почтенные, идет такая добрая слава: «Он—Блаженный, арахант, всецело просветленный, наделенный знанием и добродетелью, счастливый, знаток мира, несравненный вожатый людей, нуждающихся в узде, учитель богов и людей, Будда, Блаженный». А раз об отшельнике Готаме, почтенные, идет такая добрая слава: «Он—Блаженный, арахант, всецело просветленный, наделенный знанием и добродетелью, счастливый, знаток мира, несравненный вожатый людей, нуждающихся в узде, учитель богов и людей, Будда, Блаженный»,—то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, наделен тридцатью двумя знаками великого человека. А раз отшельник Готама, почтенные, наделен тридцатью двумя знаками великого человека, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, говорит каждому: «Подойди, добро пожаловать!», добр в речах, дружелюбен, не хмурит бровки, говорит ясно, охотно беседует. А раз отшельник Готама, почтенные, говорит каждому: «Подойди, добро пожаловать!», добр в речах, дружелюбен, не хмурит бровки, говорит ясно, охотно беседует, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением четырех групп. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением четырех групп, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельнику Готаме, почтенные, преданы многие боги и люди. А раз отшельнику Готаме, почтенные, преданы многие боги и люди, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь в каком бы селении или торговом поселке, почтенные, ни находился отшельник Готама, в том селении или торговом поселке, почтенные, злые духи не приносят вреда людям. А раз, в каком бы селении или торговом поселке, почтенные, ни находился отшельник Готама, в том селении или торговом поселке, почтенные, злые духи не приносят вреда людям, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, возглавляя толпу последователей, возглавляя общину, будучи наставником общины, превосходит основателей прочих сект, и в то время, почтенные, как некоторые отшельники и брахманы достигли славы теми или иными путями, отшельник Готама достиг славы не так, отшельник Готама достиг славы, благодаря несравненному обладанию знанием и праведностью. А раз отшельник Готама, почтенные, возглавляя толпу последователей, возглавляя общину, будучи наставником общины, превосходит основателей прочих сект, и в то время, почтенные, как некоторые отшельники и брахманы достигли славы теми или иными путями, отшельник Готама достиг славы не так, отшельник Готама достиг славы, благодаря несравненному обладанию знанием и праведностью, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Магадхи Сения Бимбисара вместе с детьми, женами, окружением, приближенными. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Магадхи Сения Бимбисара вместе с детьми, женами, окружением, приближенными, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Косалы Пасенади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Косалы Пасенади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, брахман Поккхарасади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, брахман Поккхарасади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Магадхи Сения Бимбисары. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Магадхи Сения Бимбисары, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Косалы Пасенади. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Косалы Пасенади, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением брахмана Поккхарасади. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением брахмана Поккхарасади, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, приблизившись к Чампе, остановился в Чампе на берегу лотосного пруда Гаггары. Те отшельники или брахманы, которые вступают в пределы нашего селения—наши гости. Гости же должны пользоваться у нас вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением. А раз отшельник Готама, почтенные, приблизившись к Чампе, остановился в Чампе на берегу лотосного пруда Гаггары, и отшельник Готама—наш гость, гости же должны пользоваться у нас вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Таковы, почтенные, известные мне преимущества досточтимого Готамы, но преимущества досточтимого Готамы даже не таковы, ибо преимущества досточтимого Готамы неизмеримы».  Когда так было сказано, брахман Сонаданда сказал Блаженному: «Превосходно, почтенный Готама! Превосходно, почтенный Готама! Подобно тому, почтенный Готама, как поднимают упавшее, или раскрывают сокрытое, или указывают дорогу заблудившемуся, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы наделенные зрением различали образы, так же точно почтенный Готама с помощью многих наставлений преподал истину. И вот я иду как к прибежищу к Блаженному Готаме, и к дхарме, и к сангхе монахов. Пусть же досточтимый Готама примет меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь нашедшего здесь прибежище. Пусть досточтимый Готама вместе с толпой монахов согласится принять у меня завтра утром пищу». 
Сонаданда принимает Прибежище у Будды 

Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из высокого семейства, из исконного семейства кшатриев. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из высокого семейства, из исконного семейства кшатриев, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из богатого семейства, обладающего большим достатком, большим имуществом. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует, будучи из богатого семейства, обладающего большим достатком, большим имуществом, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, приходят с вопросами из других стран, из других земель. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, приходят с вопросами из других стран, из других земель, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идут всем сердцем, как к прибежищу, многие тысячи божеств. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идут всем сердцем, как к прибежищу, многие тысячи божеств, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь об отшельнике Готаме, почтенные, идет такая добрая слава: "Он—Блаженный, арахант, всецело просветленный, наделенный знанием и добродетелью, счастливый, знаток мира, несравненный вожатый людей, нуждающихся в узде, учитель богов и людей, Будда, Блаженный". А раз об отшельнике Готаме, почтенные, идет такая добрая слава: "Он—Блаженный, арахант, всецело просветленный, наделенный знанием и добродетелью, счастливый, знаток мира, несравненный вожатый людей, нуждающихся в узде, учитель богов и людей, Будда, Блаженный",—то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, наделен тридцатью двумя знаками великого человека. А раз отшельник Готама, почтенные, наделен тридцатью двумя знаками великого человека, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, говорит каждому: «Подойди, добро пожаловать!», добр в речах, дружелюбен, не хмурит бровки, говорит ясно, охотно беседует. А раз отшельник Готама, почтенные, говорит каждому: «Подойди, добро пожаловать!», добр в речах, дружелюбен, не хмурит бровки, говорит ясно, охотно беседует, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением четырех групп. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением четырех групп, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельнику Готаме, почтенные, преданы многие боги и люди. А раз отшельнику Готаме, почтенные, преданы многие боги и люди, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь в каком бы селении или торговом поселке, почтенные, ни находился отшельник Готама, в том селении или торговом поселке, почтенные, злые духи не приносят вреда людям. А раз, в каком бы селении или торговом поселке, почтенные, ни находился отшельник Готама, в том селении или торговом поселке, почтенные, злые духи не приносят вреда людям, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, возглавляя толпу последователей, возглавляя общину, будучи наставником общины, превосходит основателей прочих сект, и в то время, почтенные, как некоторые отшельники и брахманы достигли славы теми или иными путями, отшельник Готама достиг славы не так, отшельник Готама достиг славы, благодаря несравненному обладанию знанием и праведностью. А раз отшельник Готама, почтенные, возглавляя толпу последователей, возглавляя общину, будучи наставником общины, превосходит основателей прочих сект, и в то время, почтенные, как некоторые отшельники и брахманы достигли славы теми или иными путями, отшельник Готама достиг славы не так, отшельник Готама достиг славы, благодаря несравненному обладанию знанием и праведностью, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Магадхи Сения Бимбисара вместе с детьми, женами, окружением, приближенными. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Магадхи Сения Бимбисара вместе с детьми, женами, окружением, приближенными, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Косалы Пасенади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, царь Косалы Пасенади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, брахман Поккхарасади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными. А раз к отшельнику Готаме, почтенные, идет всем сердцем, как к прибежищу, брахман Поккхарасади вместе с детьми, женами, окружением, приближенными, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Магадхи Сения Бимбисары. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Магадхи Сения Бимбисары, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Косалы Пасенади. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Косалы Пасенади, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением брахмана Поккхарасади. А раз отшельник Готама, почтенные, пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением брахмана Поккхарасади, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, приблизившись к Кханумате, остановился в Кханумате, в Амбалаттхике. Те отшельники или брахманы, которые вступают в пределы нашего селения—наши гости. Гости же должны пользоваться у нас вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением. А раз отшельник Готама, почтенные, приблизившись к Кханумате, остановился в Кханумате, в Амбалаттхике, и отшельник Готама—наш гость, гости же должны пользоваться у нас вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Таковы, почтенные, известные мне преимущества досточтимого Готамы, но преимущества досточтимого Готамы даже не таковы, ибо преимущества досточтимого Готамы неизмеримы».  —«Есть, брахман, другое жертвоприношение—и менее трудное, и менее беспокойное, и более плодоносное, и более достославное, чем его тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями, и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаяние, и чем это дарение обители, и чем эти обращения к прибежищу». 
—«Есть, брахман, другое жертвоприношение—и менее трудное, и менее беспокойное, и более плодоносное, и более достославное, чем его тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями, и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаяние, и чем это дарение обители, и чем эти обращения к прибежищу, и чем эти заповеди». 
—«Есть ли, почтенный Готама, другое жертвоприношение—и менее трудное, и менее беспокойное, и более плодоносное, и более достославное, чем это тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями, и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаяние, и чем это дарение обители, и чем эти обращения к прибежищу?» 
—«Есть ли, почтенный Готама, другое жертвоприношение—и менее трудное, и менее беспокойное, и более плодоносное, и более достославное, чем это тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями, и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаяние, и чем это дарение обители, и чем эти обращения к прибежищу, и чем эти заповеди?» 
—«Каково же, почтенный Готама, это другое жертвоприношение—и менее трудное, и менее беспокойное, и более плодоносное, и более достославное, чем его тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями, и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаяние, и чем это дарение обители, и чем эти обращения к прибежищу?». 
—«Каково же, почтенный Готама, это другое жертвоприношение—и менее трудное, и менее беспокойное, и более плодоносное, и более достославное, чем его тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями, и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаяние, и чем это дарение обители, и чем эти обращения к прибежищу, и чем эти заповеди?». 
—«Когда кто- нибудь, брахман, умиротворенный в мыслях, идет как к прибежищу к Будде, идет как к прибежищу к Дхарме, идет как к прибежищу к Сангхе, то это жертвоприношение, брахман,—и менее трудно, и менее беспокойно, и более плодоносно, и более достославно, чем это тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаяние, и чем это дарение обители». 
—«Когда кто- нибудь, брахман, умиротворенный в мыслях, обязуется следовать заповедям, воздерживаясь уничтожать живое, воздерживаясь брать то, что не дано, воздерживаясь от неправедного поведения в области чувственного, воздерживаясь от лживой речи, воздерживаясь от хмельных, спиртных, опьяняющих напитков, вызывающих легкомыслие, то это жертвоприношение, брахман,—и менее трудно, и менее беспокойно, и более плодоносно, и более достославно, чем это тройное успешное совершение жертвоприношения с шестнадцатью принадлежностями, и чем это благоприятствующее семейству жертвоприношение—постоянное подаянье, и чем это дарение обители, и чем эти обращения к прибежищу». 
Когда так было сказано, брахман Кутаданта так сказал Блаженному: «Превосходно, почтенный Готама! Превосходно, почтенный Готама! Подобно тому, почтенный Готама, как поднимают упавшее, или раскрывают скрытое, или указывают дорогу заблудившемуся, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы наделенные зрением различали образы, так же точно почтенный Готама с помощью многих наставлений преподал истину. И вот я иду как к прибежищу к Блаженному Готаме, и к дхарме, и к сангхе монахов. Пусть же досточтимый Готама примет меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь нашедшего здесь прибежище. Вот, почтенный Готама, я приказываю отпустить семь сотен быков, и семь сотен тельцов, и семь сотен телок, и семь сотен коз, и семь сотен баранов, дарю им жизнь, и пусть они поедают зеленую траву, и пусть пьют прохладную воду и пусть их овевает прохладный ветерок». 
Кутаданта принимает прибежище у Будды 

«Великолепно, Господин! Превосходно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Будде и в Дхамме. Пусть мы получим монашеское посвящение от самого Благословенного, можем ли мы получить посвящение!» 

И как же, Ананда, монах будет опорой самому себе, прибежищем самому себе, не ища другого прибежища; опираясь на Дхамму, прибегая к Дхамме, как к прибежищу, не ища другого прибежища?  И те монахи, Ананда, теперь или после моей кончины, кто будет опорой самому себе, прибежищем самому себе, не ища другого прибежища; опираясь на Дхамму, прибегая к Дхамме, как к прибежищу, не ища другого прибежища, Прибежище узрев в Учении, и нигде не ища другого прибежища, – те среди учеников моих достигнут наивысшей вершины!» 
Когда это было сказано, Пуккуса из рода Маллов сказал Благословенному: «Господин, веру, которая была у меня в Алару Каламу, я теперь развею по ветру, пусть унесет её течением! Превосходно, о Господин, наиболее превосходно, о Господин! Это как если бы Господин восстановил низвергнутое, открыл сокрытое, или показал путь заблудившемуся, или зажег светильник во тьме, так чтобы зрячие могли видеть – именно так Благословенный распространяет Дхамму множеством способов. И потому, о Господин, я принимаю Прибежище в Благословенном, в Дхамме и в Общине Монахов. Да примет меня Благословенный, как ученика, который принял Прибежище до конца своей жизни». 
Поэтому, Ананда, будьте сами себе опорой, сами себе прибежищем, не ища другого прибежища; опираясь на Дхамму, прибегая к Дхамме, как к прибежищу, не ища другого прибежища. 
Пусть он живет, осознавая тело само по себе – настоятельно, с чистым осознанием, глубоко сосредоточенно и внимательно, оставив желания и скорби мирской жизни; и когда он живет осознавая ощущения в ощущениях, ум сам по себе, умственные качества сами по себе – настоятельно, с чистым осознанием, глубоко сосредоточенно и внимательно, оставив желания и скорби мирской жизни – тогда, воистину, он будет опорой самому себе, прибежищем самому себе, не ища другого прибежища; опираясь на Дхамму, прибегая к Дхамме, как к прибежищу, не ища другого прибежища. 

Принимая прибежище  —Я был восхищён и доволен вашей самой первой метафорой, мастер Кассапа! Однако, я хотел услышать ваши различны решения проблемы, так что я решил возражать вам таким образом. Превосходно, мастер Кассапа, превосходно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также мастер Кассапа различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть мастер Кассапа помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь. Мастер Кассапа, я бы хотел совершить великое жертвоприношение. Пожалуйста, научите меня, как сделать это ради моего долгого блага и счастья. 

Можно было подумать, что среди аскетов-джайнов нет ничего, кроме раздора. И одетые в белое мирские последователи Нигатхи Натапутты были огорчены, встревожены и разочарованы в аскетах-джайнах. Они были сломлены, оставшись без прибежища, и в равной степени разочарованы учением и дисциплиной, которые плохо постигнуты и плохо изложены, не выводят за пределы круговорота, провозглашены тем, кто не является Совершенно Пробужденным. 

«Есть три типа сыновей и дочерей в мире. Какие три? Высокого рождения, одинакового рождения, и низкого рождения. И кто такой сын или дочь высокого рождения? Бывает так, когда родители сына или дочери не обратились к Будде за прибежищем, не обратились к Дхамме за прибежищем, не обратились к Сангхе за прибежищем. Они не воздерживаются от взятия жизни, воровства, неблагого сексуального поведения, лживых речей, забродивших напитков, что ведут к беспечности. Они недисциплинированны и порочны по своей натуре. Однако их сын или дочь обратились к Будде за прибежищем, обратились к Дхамме за прибежищем, обратились к Сангхе за прибежищем. Он или она воздерживаются от взятия жизни, воровства, неблагого сексуального поведения, лживых речей, забродивших напитков, что ведут к беспечности. Он или она дисциплинированны и вызывают восхищение по своей натуре. Вот кто такой сын или дочь высокого рождения.  И кто такой сын или дочь низкого рождения? Вот родители сына или дочери обратились к Будде за прибежищем, обратились к Дхамме за прибежищем, обратились к Сангхе за прибежищем. Они воздерживаются от взятия жизни, воровства, неблагого сексуального поведения, лживых речей, забродивших напитков, что ведут к беспечности. Он или она дисциплинированны и вызывают восхищение по своей натуре. Однако их сын или дочь не обратились к Будде за прибежищем, не обратились к Дхамме за прибежищем, не обратились к Сангхе за прибежищем. Они не воздерживаются от взятия жизни, воровства, неблагого сексуального поведения, лживых речей, забродивших напитков, что ведут к беспечности. Они недисциплинированны и порочны по своей натуре. Вот кто такой сын или дочь низкого рождения». Таково значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано: 
И кто такой сын или дочь одинакового рождения? Вот родители сына или дочери обратились к Будде за прибежищем, обратились к Дхамме за прибежищем, обратились к Сангхе за прибежищем. Они воздерживаются от взятия жизни, воровства, неблагого сексуального поведения, лживых речей, забродивших напитков, что ведут к беспечности. Он или она дисциплинированны и вызывают восхищение по своей натуре. Их сын или дочь также обратились к Будде за прибежищем, обратились к Дхамме за прибежищем, обратились к Сангхе за прибежищем. Он или она воздерживаются от взятия жизни, воровства, неблагого сексуального поведения, лживых речей, забродивших напитков, что ведут к беспечности. Он или она дисциплинированны и вызывают восхищение по своей натуре. Вот кто такой сын или дочь одинакового рождения. 

Обратившиеся к Будде за прибежищем, 

«Воистину, поскольку Мастер Готама—Совершенный, Полностью Просветлённый, у него есть сострадание к будущим поколениям. Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

И когда так было сказано, брахман Сундарика Бхарадваджа сказал: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный даст мне младшее и высшее монашеское посвящение».  Прибежищем став для существ. 

Когда так было сказано, брахман Джануссонин сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

SC 23Nya 24Ms 9M_1117После этих слов брахман Пингалакоччха сказал Благословенному: «Великолепно, почтенный Готама, великолепно! Как если бы перевёрнутое было восстановлено, сокрытое обнаружено, заблудшему был указан путь, в темноту внесена лампа, чтобы зрячий увидел, так почтенный Готама различными способами разъяснил Учение. Я принимаю прибежище в почтенном Учении и Собрании монахов. Пусть достопочтенный Готама отныне помнит меня как последователя-мирянина, принявшего прибежище до конца своих дней».  Когда так было сказано, брахман Пингалакоччха сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Благословенный увидел владычествующего молниями духа, как увидел [его] и Саччака сын Нигантхов. И тогда Саччака сын Нигантхов испугался, встревожился, впал в ужас. Выискивая укрытия, пристанища, прибежища в самом Благословенном, он сказал: «Спросите меня [ещё раз], Мастер Готама, я отвечу». 

Когда так было сказано, домохозяева-брахманы из Салы сказали Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Когда это было сказано, Дживака Комарабхачча обратился к Благословенному: «Замечательно, Господин, это чудесно! Монахи поддерживают себя с помощью разрешённой, приемлемой, и безупречной пищи… Великолепно, Господин, великолепно, Господин! Пусть Благословенный запомнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Господин, этим я удовлетворён и доволен ещё больше, когда Благословенный говорит мне: «Домохозяин, твоя семья долгое время поддерживала Нигантхов. Поэтому тебе стоит подумать о том, чтобы продолжать давать им подаяния, когда они будут приходить [к тебе]». Ведь я слышал: «Отшельник Готама говорит так: «Подаяния следует давать только мне, а не другим. Подаяния следует давать только моим ученикам, а не ученикам других. Только то, что было подарено мне, приносит большой плод, а не то, что подарено другим. Только то, что подарено моим ученикам, приносит большой плод, а не то, что подарено ученикам других». И всё же Благословенный призывает меня давать дары Нигантхам. В любом случае, мы будем знать, когда для этого будет подходящий момент, Господин. Так что в третий раз, Господин, я принимаю прибежище в Благословенном, [прибежище] в Дхамме, и [прибежище] в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Господин, этим я удовлетворён и доволен ещё больше, когда Благословенный говорит мне так. Ведь если бы приверженцы иных учений заполучили бы меня в качестве своего ученика, они бы несли знамя по всей Наланде и объявляли: «Домохозяин Упали стал нашим учеником!» Но Благословенный, напротив, говорит мне: «Хорошо это обдумай, домохозяин. Ведь это полезно для таких известных людей как ты—прежде хорошо всё обдумать». Так что во второй раз, Господин, я принимаю прибежище в Благословенном, [прибежище] в Дхамме, и [прибежище] в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
«Господин, я был удовлетворён и доволен уже самым первым примером, [который привёл] Благословенный. Тем не менее, я подумал перечить Благословенному, так как пожелал выслушать различные решения [этого] вопроса Благословенным. Великолепно, Господин! Великолепно, Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, Пунна, сын Колиев, практикующий бычью аскезу, сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно, Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Но Сения, голый аскет, практикующий собачью аскезу, сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! …прибежище в Сангхе монахов. Я хотел бы получить младшее монашеское посвящение, я хотел бы получить высшее монашеское посвящение». 

Когда так было сказано, принц Абхая сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, домохозяева-брахманы из Салы сказали: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Я хотел бы получить младшее монашеское посвящение, я хотел бы получить высшее монашеское посвящение». 

Затем он сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, странник Магандия сказал: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Я хотел бы получить младшее монашеское посвящение, я хотел бы получить высшее монашеское посвящение». 

Когда так было сказано, странник Сакулудайин сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно, Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Я хотел бы получить младшее монашеское посвящение, я хотел бы получить высшее монашеское посвящение». 

Когда так было сказано, странник Векханасса сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Далее он сказал: «У достопочтенного есть более достойный содержатель, чем я?» «Есть, о великий царь. В Вебхалинге близ Варанаси живёт гончар по имени Гхатикара. Он—в основном именно он—и содержит меня, обеспечивая подаянием. Ты, о великий царь, подумал: «Благословенный совершеннопробуждённый Кассапа не согласился остановиться у меня в Варанаси на время сезона дождей», и теперь глубоко разочарован и опечален. Но не таков и не будет таким гончар Гхатикара. Гончар Гхатикара принял прибежище в Будде, Дхамме и Сангхе. Он воздерживается от убийства чувствующих существ, от взятия того, что ему не дано, от плотских услад, от лживой речи, от употребления напитков и веществ, одурманивающих ум и приводящих к недостойному поведению. Он глубоко предан Будде, Дхамме и Сангхе и следует добродетелям, ценимым благородными. Он не сомневается в [истинах о] страдании, о происхождении страдания, о прекращении страдания. Он принимает пищу только один раз в день, соблюдает обет безбрачия, добродетелен, приятен в общении. Он отстранился от драгоценностей и всего, сделанного из золота, отказался от золота и серебра. Он не добывает глину ни лопатой, ни руками, а изготавливает посуду и кувшины из того, что найдено на берегу или нарыто крысами или собаками. Изготовив же кувшин, он говорит: «Пусть, кто захочет, оставит [мне] немного какого-нибудь риса, бобов или чечевицы и возьмёт [себе] то, что [ему] нравится». Он содержит своих слепых престарелых родителей. Разрушив пять нижних оков, привязывающих к этому берегу, он вознесётся [в Чистые Обители] и достигнет там окончательной Ниббаны, никогда более не возвращаясь из того мира.  «Так оно, великий царь. Есть торговый город под названием Вебхалинга, и там проживает гончар по имени Гхатикара. Он мой жертвователь, мой главный жертвователь. И теперь, великий царь, ты подумал: «Благословенный Кассапа, совершенный и полностью просветлённый, не соглашается принять моё приглашение провести сезон дождей в Варанаси», и ты стал весьма расстроенным и опечаленным. Но гончар Гхатикара не стал бы, и не станет. Гончар Гхатикара принял прибежище в Будде, Дхамме, и Сангхе. Он воздерживается от убийства живых существ, от взятия того, что не было дано, от неблагого поведения в чувственных удовольствиях, от лжи, от вина, спиртного, и одурманивающих веществ, что являются основой для беспечности. Он имеет непоколебимое доверие к Будде, Дхамме, и Сангхе, и он обладает нравственными качествами, которые дороги благородным. Он не имеет сомнений в отношении страданий, в отношении источника страданий, в отношении прекращения страданий, и отношении пути к прекращению страданий. Он ест только один раз в день, он соблюдает целомудрие, он нравственный, обладает хорошим характером. Он отложил самоцветы и золото, оставил золото и серебро. Он не копает землю ради добычи глины киркой или же своими руками. [Ту глину], что отломилась с берегов реки, или же выброшена [на поверхность земли] крысами, он собирает и несёт домой в коробе. Когда [из этой глины] он изготовил горшок, он говорит: «Пусть тот, кто хочет, положит отборный рис, или отборные бобы, или отборную чечевицу, и пусть заберёт любой [горшок], который пожелает». Он содержит своих слепых состарившихся родителей. Уничтожив пять нижних оков, он является тем, кто переродится спонтанно [в мире Чистых Обителей], и там достигнет окончательной ниббаны, никогда более не возвращаясь [обратно] из того мира [в этот]. 

Не смогут дать ему прибежище, защиту. 

«Если бы мы услышали, что Благословенный находится на расстоянии десяти лиг, мы бы отправились за десять лиг, чтобы повидать Благословенного, совершенного и полностью просветлённого. Если бы мы услышали, что Благословенный находится на расстоянии двадцати… тридцати… сорока… пятидесяти.. ста лиг, мы бы отправились за сто лиг, чтобы повидать Благословенного, совершенного и полностью просветлённого. Но поскольку этот Благословенный достиг окончательной ниббаны, мы принимаем прибежище в этом Благословенном, прибежище в Дхамме, прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Каччана помнит меня как мирского последователя, который принял прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Когда так было сказано, царь Авантипутта из Мадхуры сказал Достопочтенному Махакаччане: «Великолепно, Мастер Каччана! Великолепно, Мастер Каччана! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Каччана различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Каччане, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Каччана помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
«Не принимай прибежища во мне, великий царь. Принимай прибежище в том самом Благословенном, в котором принял прибежище я». 

Когда так было сказано, брахманский ученик Саньджикапутта сказал принцу Бодхи: «Мастер Бодхи говорит: «О, Будда! О, Дхамма! О, как прекрасно провозглашена Дхамма!» Но он не говорит: «Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, а также в Дхамме и в Сангхе монахов».  «Я не говорю так, дорогой Саньджикапутта, я не говорю так. Я слышал и выучил это из уст своей матери: Однажды Благословенный проживал в Косамби в Парке Гхоситы. И тогда моя мать, будучи беременной, отправилась к Благословенному, поклонилась ему, села рядом, и сказала ему: «Господин, принц или принцесса в моей утробе, не важно кто, принимает прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит [ребёнка] как мирского последователя, принявшего у него прибежище с этого дня и на всю жизнь». А также однажды Благословенный проживал здесь, в стране Бхаггов в Сунсумарагире в роще Бхесакалы в Оленьем Парке. И тогда моя нянька, носившая меня на бедре, отправилась к Благословенному, поклонилась ему, встала рядом, и сказала ему: «Господин, этот принц Бодхи принимает прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит его как мирского последователя, принявшего у него прибежище с этого дня и на всю жизнь». И теперь, дорогой Саньджикапутта, в третий раз я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего у него прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

В Будде прибежище я [всё же] смог принять.  Теперь-Прибежище нашел, не множу больше бытие. 
Узри прибежище, что смог ведь я найти, 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь. И пусть Благословенный вместе с Сангхой монахов примет моё приглашение на завтрашний обед!» 

Как приняли в тебе прибежище все мы. 

Когда так было сказано, брахманский ученик Ассалаяна сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Если бы мы услышали, что этот Мастер Готама находится на расстоянии десяти лиг, мы бы отправились за десять лиг, чтобы повидать этого Мастера Готаму, совершенного и полностью просветлённого. Если бы мы услышали, что Мастер Готама находится на расстоянии двадцати… тридцати… сорока… пятидесяти.. ста лиг, мы бы отправились за сто лиг, чтобы повидать этого Мастера Готаму, совершенного и полностью просветлённого. Но поскольку этот Мастер Готама достиг окончательной ниббаны, мы принимаем прибежище в этом Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Удена помнит меня как мирского последователя, который принял прибежище с этого дня и на всю жизнь.  Когда так было сказано, брахман Гхотамукха сказал Достопочтенному Удене: «Великолепно, Мастер Удена! Великолепно, Мастер Удена! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Удена различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Удене, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Удена помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
«Не принимай прибежища во мне, брахман. Принимай прибежище в том самом Благословенном, в котором принял прибежище я». 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Когда так было сказано, брахман Чанки сказал тем брахманам: «А теперь, почтенные, услышьте от меня то, почему мне подобает повидаться с Мастером Готамой, и почему Мастеру Готаме не подобает приходить, чтобы видеться со мной. Почтенные, отшельник Готама хорошо рождён с обеих сторон—как с материнской, так и с отцовской. У него чистейшая родословная, неопровержимая и безупречная в отношении происхождения до седьмого колена. Поскольку это так, почтенные, не подобает Мастеру Готаме приходить, чтобы видеться со мной. Но мне подобает идти, чтобы повидаться с Мастером Готамой. Почтенные, отшельник Готама оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, отбросив много золота и слитков, что хранятся на чердаках и в погребах. Почтенные, отшельник Готама оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной ещё юным, черноволосым молодым человеком, наделённым благословением молодости на первом этапе жизни. Почтенные, отшельник Готама обрил свои волосы и бороду, надел жёлтые одежды, и оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, хотя его отец и мать желали иного и рыдали с лицами, полными слёз. Почтенные, отшельник Готама изящен, красив, привлекателен, обладает высочайшей красотой своего облика, утончённой красотой и внешним видом, который приятно лицезреть. Почтенные, отшельник Готама нравственный, обладает благородной нравственностью, благой нравственностью, наделён благой нравственностью. Почтенные, отшельник Готама хороший оратор с прекрасной манерой подачи. Он говорит слова, которые изысканны, чисты, отчётливы, хорошо выражают суть. Почтенные, отшельник Готама—учитель многих. Почтенные, отшельник Готама свободен от чувственной жажды и тщеславия. Почтенные, отшельник Готама придерживается доктрины нравственной действенности поступка, доктрины нравственной действенности деяний. Он не ищет вреда линии брахманов. Почтенные, отшельник Готама ушёл в бездомную жизнь из аристократической семьи, одной из первоначальных знатных семей. Почтенные, отшельник Готама ушёл в бездомную жизнь из богатой семьи, из семьи с большим богатством и имуществом. Почтенные, люди из других далёких царств и удалённых областей приезжают, чтобы задать вопросы отшельнику Готаме. Почтенные, многие тысячи божеств приняли прибежище в отшельнике Готаме. Почтенные, об отшельнике Готаме распространилась славная молва: «Благословенный—совершенный, полностью просветлённый, совершенный в знании и поведении, высочайший, знаток миров, непревзойдённый вожак тех, кто должен обуздать себя, учитель богов и людей, просветлённый, благословенный». Почтенные, отшельник Готама обладает тридцатью двумя знаками Великого Человека. Почтенные, царь Сения Бимбисара из Магадхи, его жена и дети приняли прибежище на всю свою жизнь в отшельнике Готаме. Почтенные, царь Пасенади Косальский, его жена и дети приняли прибежище на всю свою жизнь в отшельнике Готаме. Почтенные, брахман Поккхарасати, его жена и дети приняли прибежище на всю свою жизнь в отшельнике Готаме. Почтенные, отшельник Готама прибыл в Опасаду и проживает в Роще Божеств Опасады, в саловой роще к северу от Опасады. А любые жрецы и отшельники, которые пришли в наш город, являются нашими гостями, а гостей мы должны чтить, уважать, ценить, и почитать. Так как отшельник Готама прибыл в Опасаду, он—наш гость, и мы должны чтить, уважать, ценить, и почитать его как гостя. Поскольку это так, почтенные, не подобает Мастеру Готаме приходить, чтобы видеться со мной. Но мне подобает идти, чтобы повидаться с Мастером Готамой. 

Когда так было сказано, брахман Есукари сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахманские ученики Васеттха и Бхарадваджа сказали Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахманский ученик Субха, сын Тодеййи, сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь. А теперь, Мастер Готама, нам нужно идти. Мы очень заняты, у нас много дел». 

Когда так было сказано, брахманский ученик Сангарава сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

И тогда Достопочтенный Ананда и младший монах Чунда вместе отправились к Благословенному. Поклонившись ему, они сели рядом, и Достопочтенный Ананда сказал Благословенному: «Этот младший монах Чунда, Учитель, говорит так: «Достопочтенный, Нигантха Натапутта только что скончался. После его смерти Нигантхи раскололись… и теперь со сломанным святилищем они остались без прибежища». Я подумал, Учитель: «Пусть в Сангхе не возникнет разногласий, когда Благословенный уйдёт. Ведь такие разногласия привели бы к вреду и несчастью многих, к утрате, вреду, и страданию богов и людей».  Казалось, что происходит только лишь сплошная резня среди учеников Нигантха Натапутты. А его одетые в белое мирские последователи испытывали отвращение, волнение, разочарование в отношении учеников Нигантха Натапутты, как и [испытывали всё это в отношении] плохо провозглашённой и плохо изложенной Дхаммы и Винаи, которые были неосвобождающими, не ведущими к покою, изложенные тем, кто не был полностью просветлён, и теперь со сломанным святилищем они остались без прибежища. 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Брахман, нет ни одного монаха, который был бы назначен Благословенным, который знает и видит, совершенным и полностью просветлённым, так: «Он будет вашим прибежищем после того, как я уйду», и к которому мы теперь идём за прибежищем».  «Брахман, нет ни одного монаха, который был избран Сангхой и назначен группой старших монахов так: «Он будет нашим прибежищем после того, как Благословенный ушёл», и к которому мы теперь идём за прибежищем». 
«Мастер Ананда, есть ли хоть один монах, которого Мастер Готама назначил так: «Он будет вашим прибежищем после того, как я уйду», и к которому вы теперь идёте за прибежищем?» 
«Мы не без прибежища, брахман. У нас есть прибежище. У нас есть Дхамма в качестве прибежища». 
«Но если у вас нет прибежища, Мастер Ананда, то в чём причина вашего единодушия?» 
«Но когда Вы были спрошены: «Мастер Ананда, есть ли хоть один монах, назначенный Мастером Готамой так: «Он будет вашим прибежищем…» …вы ответили: «Есть такой монах, брахман, которого мы ценим… живём, уважая и почитая его». Как понимать значение этих утверждений, Мастер Ананда?» 
«Но когда вы были спрошены так: «Мастер Ананда, есть ли хоть один монах, назначенный Мастером Готамой так: «Он будет вашим прибежищем, когда я уйду», и к которому вы теперь идёте за прибежищем»—вы ответили: «Нет ни одного такого монаха…». Когда вы были спрошены так: «Мастер Ананда, есть ли хоть один монах, избранный Сангхой…»—вы ответили: «Нет ни одного такого монаха…». Когда вы были спрошены: «Но если у вас нет прибежища…?»—вы ответили: «Мы не без прибежища, брахман. У нас есть прибежище. У нас есть Дхамма в качестве прибежища». Как понимать значение этих утверждений, Мастер Ананда?» 
«Но, Мастер Ананда, есть ли хоть один монах, который был избран Сангхой и назначен группой старших монахов так: «Он будет нашим прибежищем после того, как Благословенный ушёл», и к которому мы теперь идём за прибежищем»? 

SC 24После этих слов, молодой Субха Тодейяпутта сказал Благословенному: “Великолепно, почтенный Готама, великолепно! Как если бы перевёрнутое было восстановлено, сокрытое обнаружено, заблудшему был указан путь, в темноту внесена лампа, чтобы зрячий увидел, так почтенный Готама различными способами разъяснил Учение. Я принимаю прибежище в достопочтенном Готаме, Учении и Собрании монахов. Пусть достопочтенный Готама отныне помнит меня как последователя-мирянина, принявшего прибежище до конца своих дней.”  Когда так было сказано, брахманский ученик Субха, сын Тодеййи, сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
Существа—владельцы своих поступков, наследники своих поступков. Они происходят из своих поступков, связаны со своими поступками, имеют свои поступки своим прибежищем. Именно поступок разделяет людей на низших и высших». 
«Ученик, существа—владельцы своих поступков, наследники своих поступков. Они происходят из своих поступков, связаны со своими поступками, имеют свои поступки своим прибежищем. Именно поступок разделяет людей на низших и высших». 

«Так оно, Ананда, так оно. Когда один человек благодаря другому принял прибежище в Будде, в Дхамме, в Сангхе, то, я говорю тебе, что непросто будет первому отплатить последнему почитанием его, приветствием его стоя, выражением ему почтительного приветствия и оказанием вежливого услужения, подношением ему одеяний, еды, жилищ, необходимых для лечения вещей.  Тогда Достопочтенный Ананда сказал Благословенному: «Учитель, пусть Благословенный примет эту пару новых одеяний от Махападжапати Готами. Махападжапати Готами была очень полезной Благословенному, Учитель. Будучи сестрой [его] матери, она была его нянькой, его приёмной матерью, той, кто давала ему молоко. Она кормила Благословенного из груди, когда его собственная мать скончалась. Учитель, Благословенный также был очень полезен Махападжапати Готами. Благодаря Благословенному Махападжапати Готами приняла прибежище в Будде, прибежище в Дхамме, прибежище в Сангхе. Благодаря Благословенному Махападжапати Готами воздерживается от убийства живых существ, от взятия того, что не дано, от неблагого поведения в чувственных удовольствиях, от лжи, от вина, спиртного, одурманивающих веществ, что являются основой для беспечности. Благодаря Благословенному Махападжапати Готами обладает непоколебимым доверием к Будде, Дхамме, и Сангхе, и обладает нравственными качествами, которые дороги благородным. Благодаря Благословенному Махападжапати Готами лишена сомнений по отношению к страданию, по отношению к источнику страдания, по отношению к прекращению страдания, и по отношению к пути, ведущему к прекращению страдания. Благословенный был очень полезен Махападжапати Готами». 

Когда так было сказано, домохозяева-брахманы Нагаравинды сказали Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Кто к Будде за прибежищем пришёл, 

Будь мне прибежищем, прошу!».  «Чандима за прибежищем пришёл 

Будь мне прибежищем, прошу!».  «Сурия за прибежищем пришёл 

Когда так было сказано, царь Пасенади Косальский обратился к Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман из клана Бхарадваджей обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Могу ли я получить младшее посвящение у Мастера Готамы, могу ли я получить высшее монашеское посвящение?» 

Когда так было сказано, брахман Аккосака Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Асуриндака Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Билангика Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Ахимсака Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Ахимсака Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Джата Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Суддхика Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Аггика Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Аггика Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Сундарика Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Сундарика Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман из клана Бхарадваджей обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама!… Фрагмент раскрывается в точности как в СН 7.1 (брахман принимает прибежище, получает монашеское посвящение, практикует и становится арахантом) …Так Достопочтенный Бхарадваджа стал одним из арахантов. 

Когда так было сказано, брахман Каси Бхарадваджа обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Удайя обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Девахита обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

И тогда тот знатный брахман обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Манаттхаддха обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Паччаникасата обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Навакаммика обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман из клана Бхарадваджей обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман, который помогал своей матери, обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман-попрошайка обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Сангарава обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахманы-домохозяева из Кхомадуссы обратились к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, голый аскет Кассапа обратился к Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Могу ли я получить младшее посвящение у Благословенного, Господин, могу ли я получить высшее монашеское посвящение?» 

Когда так было сказано Тимбарука обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, тот брахман обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Джануссони обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, тот брахман обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

В Саваттхи. «Монахи, будьте сами себе островом, сами себе прибежищем, не имея иного прибежища; живите с Дхаммой в качестве острова, с Дхаммой в качестве прибежища, не имея иного прибежища. Когда вы будете сами себе островом… с Дхаммой в качестве прибежища, не имея иного прибежища, то само это основание следует изучать так: «Из чего рождаются печаль, стенание, боль, горе и отчаяние? Как они возникают?» 

Прибежищем стать для себя, 

Великолепно, Мастер Бхарадваджа! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Удивительно, Мастер Каччана! Поразительно, Мастер Каччана! Как хорошо Мастер Каччана разъяснил, что тот, чьи врата чувств охраняются, является тем, кто пребывает «c дверями чувств надёжно защищёнными»! Великолепно, Мастер Каччана! Великолепно, Мастер Каччана! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Каччана различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Каччана помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь. 

Когда так было сказано, брахманка из клана Верахаччани обратилась к Достопочтенному Удайи: «Великолепно, Достопочтенный! Великолепно, Достопочтенный! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Удайи различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Удайи помнит меня как мирскую последовательницу, принявшую прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, странник Молийясивака обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Благостно это, Почтенный Моггаллана—принять прибежище в Будде… Дхамме… Сангхе. Поскольку они приняли прибежище в Сангхе, некоторые существа после распада тела, после смерти, перерождаются в благих уделах, в небесном мире».  «Благостно это, царь дэвов—принять прибежище в Будде. Поскольку они приняли прибежище в Будде, некоторые существа после распада тела, после смерти, перерождаются в благих уделах, в небесном мире. Благостно это, царь дэвов—принять прибежище в Дхамме. Поскольку они приняли прибежище в Дхамме, некоторые существа после распада тела, после смерти, перерождаются в благих уделах, в небесном мире. Благостно это, царь дэвов—принять прибежище в Сангхе. Поскольку они приняли прибежище в Сангхе, некоторые существа после распада тела, после смерти, перерождаются в благих уделах, в небесном мире». 
«Благостно это, царь дэвов—принять прибежище в Будде. Поскольку они приняли прибежище в Будде, некоторые существа после распада тела, после смерти, перерождаются в благих уделах, в небесном мире. И они превосходят других дэвов в десяти отношениях: 
Благостно это, царь дэвов—принять прибежище в Дхамме… принять прибежище в Сангхе. Поскольку они приняли прибежище в Сангхе, некоторые существа после распада тела, после смерти, перерождаются в благих уделах, в небесном мире. И они превосходят других дэвов в десяти отношениях… 
Прибежище в Трёх Драгоценностях 
Царь Сакка ответил: «Благостно это, Почтенный Моггаллана—принять прибежище в Будде… Дхамме… Сангхе. Поскольку они приняли прибежище… превосходят других дэвов в десяти отношениях…» 

Когда так было сказано, градоначальник Чанда сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Могу ли я получить младшее посвящение у Благословенного, Господин, могу ли я получить высшее монашеское посвящение?» 

Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Градоначальник, для меня подобны горшку для воды без трещин мои монахи и монахини. Их я обучаю Дхамме… со мной в качестве своего прибежища. 
«Градоначальник, для меня подобны превосходному полю мои монахи и монахини. Их я обучаю Дхамме, которая прекрасна в начале, прекрасна в середине, прекрасна в конце, как в духе, так и в букве. Я раскрываю им святую жизнь, полностью совершенную и чистую. И почему? Потому что они будут пребывать со мной в качестве своего острова, со мной в качестве своего крова, со мной в качестве своего защитника, со мной в качестве своего прибежища. 
Далее, градоначальник, для меня подобны горшку без трещин, но пропускающему воду, мои миряне и мирянки. Их я также обучаю Дхамме… со мной в качестве своего прибежища. 
Далее, градоначальник, для меня подобны полю среднего качества мои миряне и мирянки. Их я также обучаю Дхамме, которая прекрасна в начале, прекрасна в середине, прекрасна в конце, как в духе, так и в букве. Я раскрываю им святую жизнь, полностью совершенную и чистую. И почему? Потому что они будут пребывать со мной в качестве своего острова, со мной в качестве своего крова, со мной в качестве своего защитника, со мной в качестве своего прибежища. 

Когда так было сказано, старейшина Асибандхакапутта, ученик Нигантхов, обратился к Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Когда это было сказано, староста Асибандхакапутта сказал Бхагаванту так: «Великолепно, бханте! Великолепно, бханте! Как если бы перевёрнутое [вновь было] поставлено [правильно], скрытое стало бы явным, заблудшему был бы указан путь, в темноту внесли бы лампу, так что бы зрячий видел предметы; так Бхагавант различными способами проясняет Дхамму. Я, бханте, принимаю Прибежище в Бхагаванте, Дхамме и бхиккхусангхе. Пусть Бхагавант зовёт меня своим мирским последователем, достигшим Прибежища, отныне и до конца жизни». 

«Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Монахи, я научу вас прибежищу… 

Когда так было сказано, странник Нандия сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, странник Кундалия обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, брахман Сангарава обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Поэтому, Ананда, будьте сами себе островом, сами себе прибежищем, не имея иного прибежища; живите с Дхаммой в качестве острова, с Дхаммой в качестве прибежища, не имея иного прибежища. И как, Ананда, монах пребывает, являясь сам себе островом… не имея иного прибежища? Вот, Ананда, монах пребывает в созерцании тела в теле, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру. Он пребывает в созерцании чувств в чувствах… ума в уме… феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру.  Те монахи, Ананда, что есть сейчас или появятся, когда я уйду, которые пребывают, являясь сами себе островом… не имея иного прибежища—именно эти монахи, Ананда, будут для меня наивысшими среди тех, кто занимается практикой». 

Поэтому, Ананда, будьте сами себе островом, сами себе прибежищем, не имея иного прибежища; живите с Дхаммой в качестве острова, с Дхаммой в качестве прибежища, не имея иного прибежища. И как, Ананда, монах пребывает, являясь сам себе островом… не имея иного прибежища? Вот, Ананда, монах пребывает в созерцании тела в теле, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру. Он пребывает в созерцании чувств в чувствах… ума в уме… феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру.  Те монахи, Ананда, что есть сейчас, или появятся, когда я уйду, которые пребывают, являясь сами себе островом… не имея иного прибежища—именно эти монахи, Ананда, будут для меня наивысшими среди тех, кто занимается практикой». 

Поэтому, монахи, будьте сами себе островом, сами себе прибежищем, не имея иного прибежища; живите с Дхаммой в качестве острова, с Дхаммой в качестве прибежища, не имея иного прибежища. И как, монахи, монах пребывает, являясь сам себе островом… не имея иного прибежища? Вот, монахи, монах пребывает в созерцании тела в теле, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру. Он пребывает в созерцании чувств в чувствах… ума в уме… феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру.  Те монахи, что есть сейчас или появятся, когда я уйду, которые пребывают, являясь сами себе островом… не имея иного прибежища—именно эти монахи будут для меня наивысшими среди тех, кто занимается практикой». 

Когда так было сказано, тот брахман обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Вне сомнений, Мастер Ананда, если оно так, то ситуация конечна, а не бесконечна. Великолепно, Мастер Ананда! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Ананда различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Ананда помнит меня как мирского последователя, принявшего в Благословенном прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда так было сказано, домохозяева-брахманы Бамбуковых Врат сказали: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит нас как мирских последователей, принявших в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Маханама, мирянин, который уже давно принял прибежище в Будде, Дхамме, и Сангхе—как он может оказаться в нижних мирах? 

«Маханама, мирянин, который уже давно принял прибежище в Будде, Дхамме, и Сангхе—как он может отправиться в нижние миры? Маханама, долгое время Саракани из клана Сакьев принимал прибежище в Будде, Дхамме, Сангхе, так как же он может отправиться в нижние миры? 

«Маханама, когда человек принял прибежище в Будде, в Дхамме, в Сангхе—то тогда он считается мирским последователем». 

«Чудесно, о славный Готама! Чудесно, о славный Готама! Как тот, кто, о славный Готама, находит потерянное, обнаруживает скрытое, указывает пути заблудшему, вносит свет во тьму, чтобы имеющие очи могли видеть, так и ты, о славный Готама, различными путями разъяснил истину! У тебя я ищу прибежища теперь, о славный Готама, в твоем учении и семье нищенствующих. Прими меня, о Готама. как последователя; отныне всю жизнь я буду находить в тебе убежище!» 

Тому прибежищу многих 

Как приняли в тебе прибежище все мы. 

Есть ли то прибежище, куда не дохлынет до него никакое страдание?» 

Имеющий прибежище в правильных воззрениях,  Имеющий прибежище в правильных мыслях, 

Тогда Суппабуддха, увидев Дхамму, постигнув Дхамму, поняв Дхамму, проникнув в Дхамму, преодолев сомнения, обретя полную уверенность, став независимым от других в учении Учителя, поднявшись со своего места, подошел к Благословенному, поклонившись и сев напротив, он сказал: «Превосходно! Превосходно, Достопочтенный! Это подобно тому, как если бы поставили прямо то, что было опрокинуто, или открыли то, что было закрыто, или показали путь тому, кто заблудился, или внесли масляную лампу во тьму, чтобы те, кто способен видеть, смогли увидеть формы, точно также и Дхамма, была превосходно объяснена Благословенным различными способами. Достопочтенный, я принимаю прибежище в Благословенном, в Дхамме и в общине монахов. Пожалуйста, имейте в виду, Достопочтенный Готама, что я являюсь мирским последователем, который принял прибежище с сегодняшнего дня, и до конца своих дней». 

Тогда дочь брахмана спросила: «Можно ли и нам тоже воспользоваться преимуществами и выгодами, о которых вы рассказали, через веру в Прибежище (в Будде, Дхамме и Сангхе) и воплощение нравственных принципов?» «Почему нет?»—сказал он. «Разделяйте все эти вещи, о которых говорил Благословенный (Будда)», и он дал ей Прибежище и обеты. Когда она приняла Прибежище и обязалась соблюдать обеты, она спросила: «Что еще нужно сделать кроме этого?» Наблюдая ее ум, он подумал про себя: «Она, должно быть из тех, кто имеет способности [к пониманию]», и объяснил ей природу тела, рассказал о тридцати двух составляющих, как о объектах для сосредоточения, он вызывал у нее отвращение к собственному телу, и кроме того, вдохновил ее беседой о Дхамме, на тему непостоянства и т.п. Он указал путь к прозрению и оставил ее. Она приняла близко к сердцу все, что он говорил. Размышляя о нечистоте тела и осознавая его составную природу, она развила понимание, и вскоре достигла плода вхождения в поток, за счет своих способностей [к пониманию]. 

В то время, когда Благословенный (Будда) пребывал в Джетаване, один мирской последователь, который жил в Саваттхи, отправился в монастырь в вечернее время, с множеством других мирских последователей. Они слушали Дхамму, и, тогда один из них встал, подошел к Благословенному (Будде) и сказал: «Достопочтенный, отныне я обещаю предоставлять четыре подношения [порции] пищи, [ежедневно] на протяжении всей жизни». Тогда Благословенный (Будда) произнес [для него] наставления о Дхамме, как подобало случаю, и простился с ним. [Этот мирской последователь] сказал заведующему [распределением] пищи: «Достопочтенный, я буду предоставлять четыре порции пищи для Сангхи (монахов) [ежедневно]. С завтрашнего дня, пускай достопочтенные приходят в мой дом», и вернувшись домой, он объяснил все это служанке, сказав: «В этом вопросе ты должна быть постоянно бдительной».—Очень хорошо,—ответила она. По своей натуре, она обладала верой, стремилась к обретению заслуг, и была добродетельной. Поэтому, каждый день она поднималась рано, готовила отличные еду и питье, прибирала места для сидения, хорошо натирая их благовониями. Она приготовила места, и когда монахи пришли, пригласила их сесть, почтительно поприветствовав, поднесла им цветы, благовония и лампады и прислуживала им с уважением. Когда монахи закончили прием пищи, она подошла к ним, поклонилась и сказала: «Пускай Достопочтенные расскажут о том, как избавиться от страданий, от рождений и т.д.» Монахи дали ей Прибежище (в Будде, Дхамме и Сангхе) и пять обетов (нравственного поведения), объяснив природу тела, и наставили размышлять о его распаде. Потом они рассказали ей о непостоянстве. Следуя этим наставлениям шестнадцать лет, время от времени внимательно размышляя, однажды она достигла понимания Дхаммы, и из-за развития ее понимания, она обрела плод вступления в поток. Вскоре она умерла, и возродилась в свите Сакки (Индры, царя дэвов), став его любимицей. И она прогуливалась в парке, сопровождаемая музыкой, исполняемой на шестидесяти тысячах музыкальных инструментах, наслаждаясь великим божественным блаженством, развлекаясь со своей свитой. Достопочтенный тхера Маха-Моггаллана, путешествуя по божественным мирам, увидел ее и спросил: 

У нее был построен павильон, там она принимала и угощала монахов, после чего слушала их наставления Дхамме, и утвердившись в Прибежище (вере в Будду, Дхамму и Сангху) и принципах нравственности (5 обетов), с сосредоточенным вниманием она усердно практиковала пробуждающие созерцания, на темы, что она узнала, и за счет своей практики, достигла плода вхождения в поток. 

Когда Благословенный (Будда) пребывал в Саватхи, в Джетаване, в монастыре Анатхапиндики. Тогда в городе Кимбила, жил сын домохозяина по имени Рохака, с верой и радостью, совершенный в практике нравственности. Там же, жила молодая девушка, с верой и радостью, по имени Бхадда, из-за благости ее характера. Родители Рохаки попросили Бхадду, замуж за их сына, и надлежащее время провели церемонию бракосочетания. Они стали жить вместе в гармонии. Девушка, из-за совершенства ее поведения, стала известна как восхитительная Бхадда. В то время два старших ученика [Будды] с собранием из пятисот монахов, путешествовали по стране, и прибыли в Кимбилу. Рохака узнал об их прибытии, и с радостью пошел к ним. Рохака с женой и детьми слушали Дхамму, приняли Прибежища (в Будде, Дхамме и Сангхе), и взяли на себя обязательства соблюдать пять заповедей (нравственного поведения). И они с женой соблюдали дни Упостахи, и в целом были совершенны в практике нравственности. Они были любимцами дэвов. И это обстоятельство, свело на нет ложное обвинение, постигшее ее, и слава, о ее великой чистоте и нравственности распространилась во все концы земли. Она, оставалась дома в Кимбиле одна, пока муж по делам отправился в Таккасилу. Во время праздника, она была перенесена к мужу (в Таккасилу) божеством (покровителем их дома [рода]), посредством божественных сил. На той самой встрече [с мужем] она зачала, и была перенесена обратно в город Кимбилу. И когда, с течением времени, ее беременность стала заметной, ее теща и другие, стали обвинять ее в прелюбодеянии [в отсутствии мужа]. Тогда тот дэва, посредством божественных сил, явился в городе Кимбиле, как будто бы, он был погружен в Великий Ганг с бушующими волнами, как в мощный шторм, и торжественно заявил о ее верности, сказав, что истинно свидетельствует о ее верности, и что позор отступит от нее, как великий потоп Ганга с его бурными волнами. В подтверждение свидания со своим мужем, она показала его кольцо с печатью, которое он ей действительно дал, тем самым окончательно уничтожив все подозрения, и восстановив его честь перед родственниками и всем миром. Поэтому говорится, что слава, о ее великой чистоте и нравственности распространилась во все концы земли. 

«Семиструнную вину мелодичную, приятную, я заставляю петь. Один ученик вызвал меня на сцену состязаться. Косья, быть моим прибежищем».  «Я твое прибежище. Ученику, не чтящему учителя, не победить тебя. Ты же сможешь победить ученика». 

После того как Благословенный (Будда) дал прибежище (утешение) миру, выполнил свой долг Будды, от времени приведения в движение колеса Дхаммы, до момента посвящения странствующего аскета Субхадды, то на рассвете ночи полнолуния, в месяц Висакха, между парой деревьев сала в Упаваттане—саловой роще царей Малла в Кусинаре, он ушел, полностью растворившись в элементе ниббаны, которая не имеет остатка. И в то время, как дэвы и люди отдавали дань почтение его телу, мирская последовательница из Кусинара—Маллика, царского рода Маллов, жена Бандхулы, с верой и благоговением, омыла благовонной водой свою огромную золотую диадему, которая была столь же роскошной, что и у мирской последовательницы Висакхи, отполировала ее с помощью тонкой ткани, и с множеством других вещей: благовоний, цветочных гирлянд и т.п., с почтением возложила к телесным останкам Благословенного (Будды).