…среди мирян, которые обладают доверием к людям, является Дживака Комарабхачча». 

Благословенный сказал: «Монахи, когда разбойники сильны, то цари слабы. В это время царю непросто въехать в свою столицу или же выехать или же отправиться в путешествие по дальним областям. В это время брахманам и домохозяевам также непросто въехать в свои города и селения, выехать или же взяться за работу вне поселения.  Монахи, когда цари сильны, то разбойники слабы. В это время царю просто въехать в свою столицу или же выехать или же отправиться в путешествие по дальним областям. В это время брахманам и домохозяевам также просто въехать в свои города и селения, выехать или же взяться за работу вне поселения. 

И каков, монахи, человек, у которого нет ожиданий? Вот некий человек переродился в низшей семье—семье чандал, работников по бамбуку, охотников, изготовителей повозок, собирателей цветов—т.е. в бедной семье, в которой мало еды и питья, и одежда добывается с трудом. И он безобразен, некрасив, уродлив, одолеваем хроническими болезнями—плохо видит, калека, хромой или парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища и лампы. Он слышит: «Кхаттии помазали на царствование такого-то и такого-то кхаттия». Мысль не приходит к нему: «Когда же и меня тоже помажут на царствование кхаттии?» Такой зовётся человеком, который не имеет ожиданий. 

Изготовитель колесниц ответил: «Колесо, работа над которым заняла шесть дней, Господин, имеет кривой обод с изъянами и дефектами; кривые спицы с изъянами и дефектами; кривую ступицу с изъянами и дефектами. Вот почему оно вращалось, пока сила движения поддерживала его, а затем задрожало и упало на землю. Но колесо, работа над которым заняла шесть месяцев без шести дней, имеет ровный обод без изъянов и дефектов; у него ровные спицы без изъянов и дефектов; у него ровная ступица без изъянов и дефектов. Вот почему оно вращалось, пока сила движения поддерживала его, а затем замерло, как если было бы прикреплено к оси».  И тогда изготовитель колесниц крутанул колесо, работа над которым заняла шесть дней. Оно вращалось, пока сила движения поддерживала его, а затем задрожало и упало на землю. Но колесо, работа над которым заняла шесть месяцев без шести дней, вращалось, пока сила движения поддерживала его, а затем замерло, как если было бы прикреплено к оси. 
Любой монах или монахиня, которые не отбросили искривления, изъянов и дефектов тела, речи, и ума, отпали от этой Дхаммы и Винаи, подобно колесу, работа над которым заняла шесть дней. 
Любой монах или монахиня, которые отбросили искривление, изъяны и дефекты тела, речи, и ума, утвердились в этой Дхамме и Винае, подобно колесу, работа над которым заняла шесть месяцев без шести дней. 
Спустя шесть месяцев без шести дней изготовитель колесниц закончил одно колесо. Царь Пачетана обратился к изготовителю колесниц: «Через шесть дней будет битва. Готова ли новая пара колёс?»—«За шесть месяцев без шести дней я закончил одно колесо»—«Но, дорогой изготовитель колесниц, можешь ли ты закончить для меня второе колесо за шесть дней?»—«Могу, Господин»—ответил изготовитель колесниц. И тогда за следующие шесть дней изготовитель колесниц закончил второе колесо. Он принёс новую пару колёс царю Пачетане и сказал: «Вот новая пара колёс, которую я сделал для вас, Господин»—«Но в чём отличие, дорогой изготовитель колесниц, между колесом, работа над которым заняла шесть месяцев без шести дней, и тем, работа над которым заняла шесть дней? Я не вижу каких-либо отличий между ними»—«Есть отличие, Господин. Понаблюдайте отличие». 
Тогда царь спросил: «Но почему, дорогой изготовитель колесниц, колесо, работа над которым заняла шесть дней, вращалось, пока сила движения поддерживала его, а затем оно задрожало и упало на землю, тогда как колесо, работа над которым заняла шесть месяцев без шести дней, вращалось, пока сила движения поддерживала его, а затем оно замерло, как если было бы прикреплено к оси?» 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая тремя факторами, владелец лавки не способен обрести ещё не обретённое богатство или же увеличить уже обретённое богатство. Какими тремя? Вот владелец лавки не берётся с прилежанием за свою работу утром, днём, или вечером. Обладая этими тремя факторами, владелец лавки не способен обрести ещё не обретённое богатство или же увеличить уже обретённое богатство.  Монахи, обладая тремя факторами, владелец лавки способен обрести ещё не обретённое богатство… Какими тремя? Вот владелец лавки берётся с прилежанием за свою работу утром, днём, или вечером. Обладая этими тремя… увеличить уже обретённое богатство. 

И каким образом у владельца лавки есть покровители? Вот богатые, состоятельные, зажиточные домохозяева и сыновья домохозяев знают о нём: «У этого владельца лавки острый глаз и он ответственный. Он способен содержать свою жену и детей и время от времени выплачивать нам». Поэтому они вкладывают в его торговлю своё богатство, говоря: «Заработав этим нашим богатством себе богатство, дорогой владелец лавки, содержи свою жену и детей и выплачивай нам часть своего дохода время от времени». Вот каким образом у владельца лавки есть покровители. 

У меня было три дворца: один для зимнего сезона, один для летнего, один для сезона дождей. Четыре месяца я проводил во дворце для сезона дождей, где меня развлекали музыканты, и среди них были только женщины и не было ни одного мужчины. И я ни разу не покидал дворца. Тогда как рабов, слуг и рабочих в других домах кормили разбитым рисом и кислой кашей, в доме моего отца им давали выбранный горный рис, мясо, варёный рис. 

«Удивительно и поразительно, Мастер Готама, как умиротворены черты лица Мастера Готамы, как чист и ярок цвет его кожи. Подобно жёлтому плоду ююбы, который чистый и яркий осенью, точно также, черты лица Мастера Готамы умиротворены, цвет его кожи чист и ярок. Подобно тому, как чист и ярок фрукт пальмы, который отломили от стебля, точно также, черты лица Мастера Готамы умиротворены, цвет его кожи чист и ярок. Подобно украшению из чистейшего золота, которое хорошо подготовил золотых дел мастер, весьма умело обработав его в печи, положив на красную парчу, где оно лучится, сверкает и сияет, то точно также, черты лица Мастера Готамы умиротворены, цвет его кожи чист и ярок. 

(1) «Странники, если кто-либо скажет обо мне: «Хоть ты и заявляешь, что ты полностью просветлённый, всё же, ты не полностью просветлён в отношении этих вещей»—то я могу задать ему вопрос точности по этой самой теме, спрошу его, допрошу разными путями. Когда я задал ему вопрос, спросил, допросил разными путями, то не может быть такого, немыслимо, чтобы он не оказался бы в одном из этих трёх последствий: он либо станет отвечать уклончиво и переводить беседу на не относящуюся к делу тему; либо проявит злобу, ненависть, и горечь; либо придёт в смущение и замолкнет, поникнет, будет сидеть с потупленным взором угрюмым и безмолвным, точно как странник Сарабха.  (2) Странники, если кто-либо скажет обо мне: «Хоть ты и заявляешь, что твои пятна умственных загрязнений уничтожены, всё же, ты не полностью уничтожил эти пятна»—то я могу задать ему вопрос… будет сидеть с потупленным взором угрюмым и безмолвным, точно как странник Сарабха. 
3.64. Сарабха 
(3) Странники, если кто-либо скажет обо мне: «Дхамма не ведёт того, кто её практикует, к полному уничтожению страданий, т.е. к цели, ради которой ты обучаешь ей»—то я могу задать ему вопрос… будет сидеть с потупленным взором угрюмым и безмолвным, точно как странник Сарабха». 
В третий раз Благословенный сказал страннику Сарабхе: «Скажи мне, Сарабха, как ты выучил Дхамму отшельников, которые следуют за Сыном Сакьев? Если ты не полностью её выучил, я восполню для тебя этот пробел. Но если ты выучил её полностью, то я порадуюсь». Но и в третий раз странник Сарабха молчал. 
И во второй раз Благословенный сказал страннику Сарабхе: «Скажи мне, Сарабха, как ты выучил Дхамму отшельников, которые следуют за Сыном Сакьев? Если ты не полностью её выучил, я восполню для тебя этот пробел. Но если ты выучил её полностью, то я порадуюсь». Но и во второй раз странник Сарабха молчал. 
И затем, вскоре после того как Благословенный ушёл, те странники задали страннику Сарабхе основательную словесную порку, сказав: «Точно старый шакал, который в огромном лесу мог бы подумать: «Я прорычу львиным рыком», но, всё же, вместо этого, просто лишь взвыл бы и завизжал, так и ты, друг Сарабха, заявляя в отсутствии отшельника Готамы: «Я прорычу львиным рыком», только лишь взвыл и завизжал как шакал. Друг Сарабха, точно курица, которая могла бы подумать: «Я запою как петух», но, всё же, вместо этого, просто лишь запела бы как курица, так и ты, друг Сарабха, заявляя в отсутствии отшельника Готамы: «Я спою как петух», только лишь спел как курица. Друг Сарабха, точно бык, который задумал бы глубоко промычать в пустом коровьем сарае, так и ты, друг Сарабха, думал, что можешь глубоко промычать в отсутствии отшельника Готамы». Вот как те странники задали страннику Сарабхе основательную словесную порку. 
И затем, утром, группа монахов оделась, взяла чаши и одеяния, и вошла в Раджагаху за подаяниями. И они услышали, как странник Сарабха делает такое заявление собранию в Раджагахе. Тогда те монахи, походив по Раджагахе за подаяниями, после принятия пищи, вернувшись с хождения за подаяниями, отправились к Благословенному, поклонились ему, сели рядом и сказали ему: 
И тогда Благословенный, увидев, что странник Сарабха пришёл в смущение и замолк, поник, сидит с потупленным взором угрюмый и безмолвный, сказал тем странникам: 
И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в парк странников, что на берегу реки Саппиники. Он подошёл к страннику Сарабхе, сел на подготовленное для него сиденье и сказал ему: «Правда ли, Сарабха, что ты говорил: «Я выучил Дхамму отшельников, следующих за Сыном Сакьев. После того как я выучил их Дхамму, я оставил их Дхамму и Винаю»? Когда так было сказано, странник Сарабха молчал. 
И тогда те странники сказали страннику Сарабхе: «Отшельник Готама предложил тебе взять то, о чём ты мог бы просить его, друг Сарабха. Говори, друг Сарабха! Как ты выучил Дхамму отшельников, которые следуют за Сыном Сакьев? Если ты не полностью её выучил, отшельник Готама восполнит для тебя этот пробел. Но если ты выучил её полностью, то он порадуется». Когда так было сказано, странник Сарабха пришёл в смущение и замолк, поник, сидел с потупленным взором угрюмый и безмолвный. 
Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе на горе Утёс Ястребов. И в то время странник по имени Сарабха недавно покинул эту Дхамму и Винаю. Он поведал собранию в Раджагахе: «Я выучил Дхамму отшельников, следующих за Сыном Сакьев. После того, как я выучил их Дхамму, я оставил их Дхамму и Винаю». 
Сарабха сутта 
«Учитель, странник Сарабха, который недавно покинул эту Дхамму и Винаю, рассказывал собранию в Раджагахе: «Я выучил Дхамму отшельников, следующих за Сыном Сакьев. После того как я выучил их Дхамму, я оставил их Дхамму и Винаю». Было бы хорошо, Учитель, если бы Благословенный отправился бы в парк странников, что на берегу реки Саппиники, и из сострадания подошёл бы к страннику Сарабхе». Благословенный молча согласился. 

На день Упосатхи они предписывают своим последователям следующее: «Ну же, почтенный, отложив все вещи, декламируй: «Я нигде не являюсь принадлежностью кого-либо, как и нет ничего где-либо в любом месте, которое моё». Однако, его родители знают: «Это наш сын». И он знает: «Это мои родители». Его жена и дети знают: «Это тот, кто нас содержит». И он знает: «Это моя жена и дети». Его рабы, рабочие и слуги знают: «Это наш хозяин». И он знает: «Это мои рабы, рабочие и слуги». Таким образом, в том случае, когда им следует предписывать соблюдение правдивости, Нигантхи предписывают им говорить ложь. Это, я говорю тебе, является лживой речью. Когда прошла ночь, он пользуется имуществом, которое ему не было дано. Это, я говорю тебе, является взятием того, что не было дано. Вот каким образом соблюдается Упосатха Нигантхов. Подобным образом соблюдаемая Упосатха Нигантхов не приносит большого плода и результата, как и не является неимоверно сверкающей и всепроникающей. 

Гадрабха сутта 

Когда он избавился от них, то остаётся только золотая пыль. Золотых дел мастер или его ученик, положив пыль в тигель, раз за разом обдувает его снова и снова, чтобы сдуть окалину. Золото, покуда его раз за разом не обдули вплоть до того момента, когда загрязнения исчезли, покуда оно не очистилось от окалины, не было податливым, мягким или сияющим. Оно было хрупким и с ним ещё нельзя было работать. Но когда золотых дел мастер или его ученик раз за разом обдувает золото, то наступает момент, когда вся окалина сходит. Золото, которое раз за разом обдували вплоть до того момента, когда загрязнения исчезли, стало чистым, очищенным от окалины, мягким, податливым и сияющим. Оно не хрупкое и с ним можно работать. И тогда какое бы украшение ни задумал сделать мастер—пояс, серьгу, ожерелье или золотую цепь—золото может послужить этой цели. 

Это подобно тому, как золотых дел мастер или его ученик, устанавливает плавильную печь. Установив печь, он нагревает тигель. Когда тигель нагрет, он берёт щипцами кусок золота и помещает его в тигель. Время от времени он обдувает его, время от времени брызгает на него водой, время от времени внимательно изучает его. Если бы он только обдувал его, то могло бы статься так, что золото бы выгорело. Если бы он только брызгал на него водой, то могло бы статься так, что золото бы остыло. Если бы он только внимательно изучал его, то могло бы статься так, что золото не стало бы безупречным. Но когда он время от времени обдувает его, время от времени брызгает на него водой, время от времени внимательно изучает его, золото становится мягким, податливым и сияющим. Оно не хрупкое и с ним можно работать. И тогда какое бы украшение ни задумал сделать мастер—пояс, серьгу, ожерелье или золотую цепь—золото может послужить этой цели. 

(2) И что такое неудача в средствах к жизни? Вот некий человек имеет неправильные средства к жизни и зарабатывает на жизнь, имея неправильные методы добывания средств к жизни. Это называется неудачей в средствах к жизни.  И что такое совершенство в средствах к жизни? Вот некий человек имеет правильные средства к жизни и зарабатывает на жизнь, имея правильные методы добывания средств к жизни. Это называется совершенством в средствах к жизни. 

В течение аж нираббуд сотни тысяч, 

Вот некий человек высоко учёный в различных областях знаний. Он понимает смысл различных утверждений и может сказать: «Вот каково значение этого утверждения; вот каково значение того утверждения». У него хорошая память. Он хранит в памяти и помнит то, что было сделано и сказано давным-давно. Он умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ домохозяина. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом. 

(4) Есть некоторые жрецы и отшельники, которые зарабатывают себе на жизнь неправильными способами добычи средств к жизни и не воздерживаются от неправильных способов добычи средств к жизни. Таково четвёртое загрязнение жрецов и отшельников, из-за которых некоторые жрецы и отшельники не сияют, не сверкают, не лучатся». И далее он добавил:  Эти ведомые рабы желания. 

(1) Домохозяин, вот с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием… ученик Благородных делает счастливым себя, доволен, и правильно поддерживает себя в счастье. Он делает счастливыми своих родителей, доволен, и правильно поддерживает себя в счастье. Он делает счастливыми свою жену и детей, своих рабов, рабочих и слуг, доволен, и правильно поддерживает себя в счастье. Он делает счастливыми своих друзей и товарищей, доволен, и правильно поддерживает себя в счастье. Таков первый случай, когда богатство тратится во благо, было правильно потрачено и использовано ради достойного дела.  С помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством—ученик Благородных предпринимает четыре достойных поступка. Какие четыре? 
Таковы, домохозяин, четыре достойных поступка, которые предпринимает ученик Благородных с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством. Если кто-либо полностью растрачивает своё богатство на что-либо иное помимо этих четырёх достойных поступков, то в таком случае говорится, что оно растратилось впустую, было разбазарено, было использовано легкомысленно. Но когда кто-либо полностью растрачивает своё богатство на эти четыре достойных поступка, то в таком случае говорится, что богатство было потрачено во благо, было правильно потрачено и использовано ради достойного дела». И далее он добавил: 

(1) И что такое, домохозяин, счастье владения? Бывает так, что представитель клана обрёл богатство усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытое праведное богатство. Когда он рассуждает: «Я обрёл это богатство усердным старанием… праведное богатство»—он переживает счастье и радость. Это называется счастьем владения.  (2) И что такое счастье наслаждения? Вот, имея богатство, обретённое усердным старанием, накопленное силой собственных рук, заработанное потом и кровью—праведно добытое праведное богатство—представитель клана наслаждается этим своим богатством и совершает накопления заслуг. Когда он рассуждает: «Имея богатство… я наслаждаюсь этим своим богатством и совершаю накопления заслуг»—он переживает счастье и радость. Это называется счастьем наслаждения. 

Тем самым укрепляют собственное рабство. 

Монахи, когда жену первый раз приводят в дом, то будь то день или ночь, вначале она утверждает в себе острое чувство стыда и боязнь совершить проступок по отношению к своей свекрови, к своему свёкру, к своему мужу, и даже к рабам, работникам, и слугам. Но, спустя какое-то время, в результате совместного проживания и близости, она говорит своей свекрови, своему свёкру, своему мужу: «Убирайся! Что ты понимаешь?» 

(1) И какова, монахи, личность, что направляется из тьмы во тьму? Вот некий человек родился в низшей семьей—семье чандал, работников по бамбуку, охотников, изготовителей повозок, собирателей цветов—т.е. в бедной семье, в которой мало еды и питья, и одежда добывается с трудом. И он безобразен, некрасив, уродлив, одолеваем хроническими болезнями—плохо видит, калека, хромой, или парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища, и лампы. Он совершает проступки телом, речью, умом. Сделав так, после распада тела, после смерти, он перерождается в состоянии лишений, в плохом уделе, в нижних мирах, в аду. Вот каким образом эта личность—это тот, кто направляется из тьмы во тьму. 

(1) И каков, монахи, человек, чей яд вырабатывается быстро, но он не смертельный? Бывает так, что некий человек часто злится, но его злость не сохраняется в течение длительного времени. Вот каким образом этот человек тот, чей яд вырабатывается быстро, но он не смертельный. Я говорю вам, этот человек подобен гадюке, чей яд вырабатывается быстро, но он не смертельный.  (2) И каков человек, чей яд вырабатывается медленно, но он смертельный? Бывает так, что некий человек злится не часто, но его злость сохраняется в течение длительного времени. Вот каким образом этот человек тот, чей яд вырабатывается медленно, но он смертельный. Я говорю вам, этот человек подобен гадюке, чей яд вырабатывается медленно, но он смертельный. 
(3) И каков человек, чей яд вырабатывается быстро, и он смертельный? Бывает так, что некий человек часто злится, и его злость сохраняется в течение длительного времени. Вот каким образом этот человек тот, чей яд вырабатывается быстро, и он смертельный. Я говорю вам, этот человек подобен гадюке, чей яд вырабатывается быстро, и он смертельный. 
(4) И каков человек, чей яд вырабатывается медленно, и он не смертельный? Бывает так, что некий человек злится не часто, и его злость не сохраняется в течение длительного времени. Вот каким образом этот человек тот, чей яд вырабатывается медленно, и он не смертельный. Я говорю вам, этот человек подобен гадюке, чей яд вырабатывается медленно, и он не смертельный. 
Таковы четыре вида гадюк. Точно также, есть эти четыре типа личностей в мире, похожих на гадюк. Какие четыре? Тот, чей яд вырабатывается быстро, но он не смертельный; чей яд вырабатывается медленно, но он смертельный; чей яд вырабатывается быстро, и он смертельный; чей яд вырабатывается медленно, и он не смертельный. 
та, чей яд вырабатывается быстро, и он смертельный; 
та, чей яд вырабатывается быстро, но он не смертельный; 
та, чей яд вырабатывается медленно, и он не смертельный. 
та, чей яд вырабатывается медленно, но он смертельный; 

И он говорит: «Пусть столько-то быков будет зарезано для жертвоприношения. Пусть столько-то волов… пусть столько-то тёлок… пусть столько-то коз… пусть столько-то овец будет зарезано для жертвоприношения. Пусть столько-то деревьев будет срублено на жертвенные столбы. Пусть столько-то растений и травы будет скошено для жертвенной травы». И его рабы, посыльные и слуги занимаются приготовлением, рыдая, с лицами, полными слёз, гонимые наказанием, гонимые страхом.  Он воздерживается от нанесения увечий, убийств, заключения под стражу, разбоя, грабежа и насилия. 
Он воздерживается от принятия золота и серебра, сырого зерна, сырого мяса, женщин и девушек, рабов и рабынь, овец и коз, птиц и свиней, слонов, коров, коней и кобыл, полей и земель. 

(1) Представьте, монахи, как если бы арестовали вора, преступника, и привели бы его к царю, сказав: «Ваше величество, это вор, преступник. Пусть ваше величество наложит на него наказание». Царь бы сказал: «Идите, почтенные, и прочно свяжите за спиной руки этого человека крепкой верёвкой, побрейте ему голову, ведите от улицы к улице, от площади к площади под барабанную дробь. Затем выведите его через южные ворота и отрубите ему голову к югу от города». Люди царя сделали бы так, как им приказано, и отрубили бы ему голову к югу от города. Стоящий в стороне человек подумал бы: «Воистину, этот человек, должно быть, совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое обезглавливанием, если люди царя связали у него за спиной руки… отрубили голову к югу от города. В самом деле, мне никогда не следует совершать такого злодеяния, предосудительного, наказуемого обезглавливанием». 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти пять загрязнений золота, имеющее которые, золото ни податливо, ни послушно, ни сияюще—но ломкое и не особо годится для работы с ним. Какие пять?  Таковы пять загрязнений золота, имеющее которые, золото ни податливо, ни послушно, ни сияюще—но ломкое и не особо годится для работы с ним. Но когда золото лишено этих пяти загрязнений, оно податливое, послушное, сияющее, гибкое, и годится для работы. Какое бы украшение человек ни пожелал бы сделать из него—браслет, серьги, ожерелье, золотой венок—он может достичь своей цели. 

(3) И вот ещё как вы должны тренировать себя: «Мы будем умелыми и прилежными в исполнении хозяйственных работ по дому мужа, будь то вязание или шитьё. Мы будем судить об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом». Вот как вы должны тренировать себя.  (4) И вот ещё как вы должны тренировать себя: «Мы будем выяснять, что сделали, а чего не сделали помощники по дому нашего мужа—рабы, посыльные, рабочие. Мы будем справляться о здоровье тех, кто болен. Мы будем распределять для каждого должную порцию еды». Вот как вы должны тренировать себя. 

Когда так было сказано, военачальник Сиха сказал Благословенному: «Господин, я не опираюсь на веру в Благословенного в отношении этих четырёх напрямую видимых плодов даяния, которые он провозгласил. Я и сам их знаю тоже. Ведь я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и я мил и приятен многим людям. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и хорошие люди следуют за мной. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и я заработал хорошую репутацию как жертвователь, спонсор, содержатель Сангхи. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и какому бы собранию я ни подходил—кхаттиев, брахманов, домохозяев, или отшельников—я подхожу к нему уверенным и невозмутимым. 

(1) «Поскольку мы содержали его, он будет содержать нас. (2) Или он будет выполнять работу за нас. (3) Продлится наша семейная линия. (4) Он будет управляться с наследством. (5) Или же, когда мы скончаемся, он будет совершать подношения от нашего имени». Рассматривая эти пять перспектив, отец и мать хотят, чтобы в их семье родился сын». И далее он добавил:  Или же будет исполнять нашу работу. 

(1) Вот, домохозяин, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством—ученик Благородных делает счастливым себя, доволен, и правильно поддерживает себя в счастье. Он делает счастливыми своих родителей, доволен, и правильно поддерживает себя в счастье. Он делает счастливыми свою жену и детей, своих рабов, рабочих и слуг, доволен, и правильно поддерживает себя в счастье. Таково первое использование богатства. 

Благословенный сказал: «Монахи, когда хороший человек рождается в семье, то это ведёт к благу, процветанию, счастью многих людей. Это ведёт к благу, процветанию, счастью (1) его отца и матери, (2) его жены и детей, (3) его рабов, рабочих, слуг, (4) его друзей и товарищей, (5) отшельников и жрецов. Подобно тому, как дождевое облако, питая все посевы, появляется для блага, процветания, и счастья многих людей, то точно также, когда хороший человек рождается в семье, это ведёт к благу, процветанию, и счастью многих людей. Это ведёт к благу, процветанию, счастью его отца и матери… отшельников и жрецов». И далее он добавил: 

Далее, у обученного ученика Благородных то, что подвержено болезни, заболевает… то, что подвержено смерти, умирает… что подвержено разрушению, разрушается… что подвержено утрате, теряется. Когда это происходит, он рассматривает это так: «Не только у меня то, что подвержено утрате, теряется. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено утрате, теряется. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено утрате, теряется—то я бы потерял аппетит, и мои черты лица стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены».  Когда это происходит, он не рассматривает это так: «Не только у меня то, что подвержено утрате, теряется. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено утрате, теряется. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено старости, стареет—то я бы потерял аппетит, и мои черты лица стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены». 
Монахи, у необученного заурядного человека то, что подвержено старости, стареет. Когда это происходит, он не рассматривает это так: «Не только у меня то, что подвержено старости, стареет. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено старости, стареет. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено старости, стареет—то я бы потерял аппетит, и мои черты лица стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены». 
Монахи, у обученного ученика Благородных то, что подвержено старости, стареет. Когда это происходит, он рассматривает это так: «Не только у меня то, что подвержено старости, стареет. У всех существ, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, всё, что подвержено старости, стареет. Если бы я печалился, горевал и плакал, рыдал, бил бы себя в груди, становился обезумевшим, когда то, что подвержено старости, стареет—то я бы потерял аппетит, и мои черты лица стали бы уродливыми. Я бы не смог выполнять свою работу, мои враги были бы рады, а друзья были бы опечалены». 

«Да, Ваше Величество»—ответил Пийяка. И затем он отправился к Достопочтенному Нараде, поклонился ему, сел рядом, и сказал: «Господин, жена царя Мунды, царица Бхадда, дорогая и любимая им, скончалась. С момента её смерти он ни купается, ни мажется мазями, ни принимает пищу, ни берётся за свою работу. Весь день и всю ночь он сидит над телом царицы Бхадды. Было бы хорошо, Господин, если бы Достопочтенный Нарада научил бы Дхамме царя Мунду так, чтобы он cмог бы отбросить дротик печали».  И тогда мысль пришла к казначею Пийяке: «Жена царя Мунды, царица Бхадда, дорогая и любимая им, скончалась. С момента её смерти он ни купается, ни мажется мазями, ни принимает пищу, ни берётся за свою работу. Весь день и всю ночь он сидит над телом царицы Бхадды. Какой бы жрец или отшельник мог бы навестить царя Мунду, так, чтобы, услышав его Дхамму, он мог бы отбросить дротик печали?» 
И тогда царь Мунда сказал казначею Пийяке: «Что ж, друг Пийяка, кремируй тело царицы Бхадды и построй для неё памятный курган. С этого дня я буду купаться, мазаться мазями, принимать пищу, и браться за свою работу». 
Однажды Достопочтенный Нарада пребывал в Паталипутте в Петушином Парке. И в то время жена царя Мунды, царица Бхадда, дорогая и любимая им, скончалась. С момента её смерти он ни купался, ни мазался мазями, ни принимал пищи, ни брался за свою работу. Весь день и всю ночь он сидел над телом царицы Бхадды. Затем царь Мунда обратился к своему казначею Пийяке: «Что ж, друг Пийяка, погрузи тело царицы Бхадды в железный чан, наполненный маслом, и закрой другим железным чаном, чтобы можно было и далее смотреть на тело царицы Бхадды». 

(1) Вот, Маханама, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством—представитель клана чтит, ценит, уважает, и почитает своих родителей. Его родители, будучи чтимыми, ценимыми, уважаемыми, и почитаемыми, проявляют сострадание к нему с добрым сердцем, думая: «Долгой тебе жизни, поддерживай длинный жизненный срок». Когда родители представителя клана проявляют к нему сострадание, то в отношении него можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка.  (2) Далее, Маханама, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством—представитель клана чтит, ценит, уважает, и почитает свою жену и детей, своих рабов, рабочих, и слуг. Будучи чтимыми, ценимыми, уважаемыми, и почитаемыми, они проявляют сострадание к нему с добрым сердцем, думая: «Долгой тебе жизни!» Когда жена и дети, рабы, рабочие, и слуги представителя клана проявляют к нему сострадание, то в отношении него можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 
(3) Далее, Маханама, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством—представитель клана чтит, ценит, уважает, и почитает владельцев соседних полей и тех, с кем он имеет деловые отношения. Будучи чтимыми, ценимыми, уважаемыми, и почитаемыми, они проявляют сострадание к нему с добрым сердцем, думая: «Долгой тебе жизни!» Когда владельцы соседних полей, и те, с кем он имеет деловые отношения, проявляют сострадание к представителю клана, то в отношении него можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 
(4) Далее, Маханама, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством—представитель клана чтит, ценит, уважает, и почитает божеств жертвований. Будучи чтимыми, ценимыми, уважаемыми, и почитаемыми, они проявляют сострадание к нему с добрым сердцем, думая: «Долгой тебе жизни!» Когда божества жертвований проявляют сострадание к представителю клана, то в отношении него можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 
(5) Далее, Маханама, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытым праведным богатством—представитель клана чтит, ценит, уважает, и почитает жрецов и отшельников. Будучи чтимыми, ценимыми, уважаемыми, и почитаемыми, они проявляют сострадание к нему с добрым сердцем, думая: «Долгой тебе жизни!» Когда жрецы и отшельники проявляют сострадание к представителю клана, то в отношении него можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 

(4) Далее, в будущем появятся монахи, которые неразвиты в теле, неразвиты в нравственности, неразвиты в уме, неразвиты в мудрости. Они, будучи неразвитыми в теле… нравственности… уме… мудрости, не будут слушать, когда декламируются беседы, что являются словами Татхагаты—глубокими, глубокими в своём значении, сверхмирскими, связанными с пустотностью. Они не будут склонять к ним ухо, не будут утверждать свои сердца в их познании, не будут считать, что эти учения стоит постичь и практиковать. Вместо этого они будут слушать, когда декламируются беседы, что являются литературными работами: трудами поэтов, что изящны в звучании и изящны в риторике, трудами чужаков, словами учеников. Они будут склонять к ним ухо. Они будут утверждать свои сердца в их познании. Они будут считать, что эти учения стоит постичь и практиковать. Таким образом, из искажённой Дхаммы проистекает искажённая дисциплина; из искажённой дисциплины—искажённая Дхамма. 

и он умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует делать для его товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом. 

наслаждение работой;  Эти пять качеств ведут к упадку монаха, который является учеником. Монахи, эти иные пять качеств ведут к не-упадку монаха, который является учеником. Какие пять? Отсутствие наслаждения работой… разговорами… сном… компанией, и он пересматривает то, до какой степени освобождён его ум. Эти пять качеств ведут к не-упадку монаха, который является учеником». 

(2) Далее, монах, являющийся учеником, тратит день на некую пустяковую работу, поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова вторая вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником.  Далее, монах, являющийся учеником, не тратит день на некую пустяковую работу… Такова вторая вещь, которая ведёт к не-упадку… 

И каким образом огромный царский слон не может терпеливо переносить звуки? Когда огромный царский слон отправился на битву, он, услышав звук слонов, конницы, колесниц, или пехоты, или же звуки барабанов, литавр, горнов, тамтамов, падает, рушится на землю, не может собраться с духом, не может идти на битву. Вот каким образом огромный царский слон не может терпеливо переносить звуки. 

И каким образом огромный царский слон является тем, кто терпеливо переносит? Вот, когда огромный царский слон ринулся в битву, он терпеливо переносит удары копьями, мечами, стрелами, и топорами. Он переносит звуки барабанов, литавр, горнов, и тамтамов. Вот каким образом огромный царский слон является тем, кто терпеливо переносит. 

Арабхати сутта 

Он раздувает проекты различных работ. 

(2) Поскольку он сделал дар почтительно, где бы ни созрел результат этого дара, он становится богатым, с большим богатством и имуществом, и его сыновья и жёны, рабы, рабочие и слуги послушны, охотно склоняют ухо, направляют свои умы на понимание того, что он говорит. 

наслаждение работой,  Эти пять вещей ведут к упадку монаха, который временно освобождён. Монахи, эти пять иных вещей ведут к не-упадку монаха, который временно освобождён. Какие пять? У него нет наслаждения работой… разговорами… сном… компанией… и он пересматривает то, до какой степени освобождён его ум. Эти пять вещей ведут к не-упадку монаха, который временно освобождён». 

наслаждение работой,  Эти пять вещей ведут к упадку монаха, который временно освобождён. Монахи, эти пять иных вещей ведут к не-упадку монаха, который временно освобождён. Какие пять? У него нет наслаждения работой… разговорами… сном… он охраняет двери органов чувств и умерен в еде. Эти пять вещей ведут к не-упадку монаха, который временно освобождён». 

(4) И каким образом, Дона, брахман является тем, кто пересёк границу? Вот брахман хорошо рождён с обеих сторон… Также, как выше …Сделав подношение вознаграждения своему учителю, он ищет жену как в соответствии с Дхаммой, так и вопреки Дхамме. Он берёт жену, покупая и продавая, а также и ту брахманку, которую отдали ему через поливание водой. Он совокупляется с женщиной из варны кхаттиев, судд, весс, или чандал, или с женщиной из семьи охотников, работников по бамбуку, изготовителей колесниц, или собирателей цветов. Он совокупляется с беременной женщиной, с кормящей женщиной, с женщиной вне надлежащего периода. Его жена-брахманка служит ему ради чувственных удовольствий, развлечения, чувственного наслаждения, а также для произведения потомства.  Он зарабатывает на жизнь всеми видами работ. Брахманы говорят ему: «Но почему, почтенный, заявляя о себе как о брахмане, ты зарабатываешь на жизнь всеми видами работ?» Он отвечает им: «Точно также, как огонь сжигает чистые вещи и нечистые вещи, но, всё же, не остаётся запачканным ими, точно также, почтенные, если брахман зарабатывает на жизнь любыми видами работ, он этим не загрязняется». Поскольку он зарабатывает на жизнь любыми видами работ, этот брахман зовётся чандалой брахмана. Вот каким образом брахман является чандалой брахмана. 
Сделав подношение вознаграждения своему учителю, он ищет жену исключительно в соответствии с Дхаммой, а не вопреки Дхамме. Дона, и что является Дхаммой в этом случае? Не покупая, не продавая, он берёт только ту брахманку, которую отдали ему через поливание водой. Он совокупляется только с брахманкой, но не с женщиной из варны кхаттиев, судд, весс, или чандал, как и не с женщиной из семьи охотников, работников по бамбуку, изготовителей колесниц, или собирателей цветов. Он не совокупляется ни с беременной женщиной, ни с кормящей женщиной, ни с женщиной вне надлежащего периода. 
Сделав подношение вознаграждения своему учителю, он ищет жену как в соответствии с Дхаммой, так и вопреки Дхамме. Он берёт жену, покупая и продавая, а также и ту брахманку, которую отдали ему через поливание водой. Он совокупляется с женщиной из варны кхаттиев, судд, весс, или чандал, или с женщиной из семьи охотников, работников по бамбуку, изготовителей колесниц, или собирателей цветов. Он совокупляется с беременной женщиной, с кормящей женщиной, с женщиной вне надлежащего периода. Его жена-брахманка служит ему ради чувственных удовольствий, развлечения, чувственного наслаждения, а также для произведения потомства. 

Однажды Благословенный пребывал в Весали в зале с остроконечной крышей в Великом Лесу. И тогда брахман Каранапали выполнял некую работу для Личчхави. Брахман Каранапали издали увидел идущего брахмана Пингияни и сказал ему: 

(1) C помощью богатства человек делает счастливым и довольным себя и правильно поддерживает себя в счастье. (2) Он делает счастливыми и довольными своих родителей и правильно поддерживает себя в счастье. (3) Он делает счастливыми и довольными своих жену и детей, своих рабов, рабочих и слуг и правильно поддерживает себя в счастье. (4) Он делает счастливыми и довольными своих друзей и товарищей и правильно поддерживает себя в счастье. (5) Он утверждает для жрецов и отшельников ведущее ввысь подаяние—небесное подношение, приводящее к счастью, ведущее в небесные миры. Таковы пять полезностей богатства». 

(1) Приходящих гостей не обслуживают вовремя. (2) Божеств, получающих жертвования, не обслуживают вовремя. (3) Жрецов и отшельников, которые едят один раз в день, воздерживаются от принятия пищи вечером, воздерживаются от принятия пищи в неположенное время, не обслуживают вовремя. (4) Рабы, рабочие, и слуги гримасничают, когда выполняют свою работу. (5) Большая часть не вовремя приготовленной пищи непитательна. Таковы пять опасностей для семьи в приготовлении пищи во второй половине дня.  Приходящих гостей… божеств… жрецов и отшельников… обслуживают вовремя. Рабы, рабочие, и слуги не гримасничают, когда выполняют свою работу. Большая часть вовремя приготовленной пищи питательна. Таковы пять видов пользы для семьи в приготовлении пищи в надлежащее время». 
Уссурабхатта сутта 

(1) Вот монах наслаждается работой, радуется работе, предаётся наслаждению работой. (2) Он наслаждается разговорами, радуется разговорам, предаётся наслаждению разговорами. (3) Он наслаждается сном, радуется сну, предаётся наслаждению сном. (4) Он наслаждается компанией, радуется компании, предаётся наслаждению компанией. (5) Он наслаждается связанностью, радуется связанности, предаётся наслаждению связанностью. (6) Он наслаждается разрастанием, радуется разрастанию, предаётся наслаждению разрастанием.  Вот монах не наслаждается работой… …не предаётся наслаждению разрастанием. Когда монах проводит своё время так, его ждёт хорошая смерть. Такой монах зовётся тем, кто радуется ниббане, кто отбросил личностное существование и полностью положил конец страданиям». И далее он добавил: 

(1) «Как вы думаете, монахи? Видели ли вы или слышали ли вы когда-нибудь о том, чтобы торговец рыбой, убивая рыбу и продавая её, мог бы посредством этой работы и средств к жизни путешествовать на слоне или лошади, в колеснице или ином средстве передвижения, или же наслаждаться или жить за счёт накопленного большого богатства?»  (2) Как вы думаете, монахи? Видели ли вы или слышали ли вы когда-нибудь о том, чтобы мясник, убивая и продавая коров… (3) …мясник, убивая и продавая овец… (4) …свиней… (5) …домашнюю птицу… (6) …мясник, убивая и продавая оленей, мог бы посредством этой работы и средств к жизни путешествовать на слоне или лошади, в колеснице или ином средстве передвижения, или же наслаждаться или жить за счёт накопленного большого богатства?» 

И когда минула ночь, Благословенный обратился к монахам: «Прошлой ночью, монахи, когда наступила глубокая ночь, некий дэва, обладающий поразительной красотой, освещая всю рощу Джеты, подошёл ко мне, поклонился, встал рядом, и сказал мне: «Господин, есть эти три качества, которые ведут к упадку монаха. Какие три? Наслаждение работой, наслаждение разговорами, наслаждение сном. Таковы три качества, которые ведут к упадку монаха». Так сказал тот дэва. Затем это божество поклонилось мне, обошло меня с правой стороны, и прямо там и исчезло.  наслаждение работой, 

отсутствие наслаждения работой, 

(6) Вот, будучи постоянно осознанным, монах идёт вперёд; будучи постоянно осознанным, он возвращается; будучи постоянно осознанным, он стоит; будучи постоянно осознанным, он сидит; будучи постоянно осознанным, он ложится спать; будучи постоянно осознанным, он берётся за работу. 

(2) И что такое непревзойдённое слушание? Вот некий человек отправляется послушать звуки барабанов, звуки лютни, звуки пения, или послушать иные различные звуки. Или же он отправляется послушать Дхамму жреца или отшельника с неправильными воззрениями, с неправильной практикой. Есть такое слушание, я не отрицаю этого. Но, всё же, это слушание низкое, обыденное, мирское, постыдное, неполезное. Оно не ведёт к разочарованию, к бесстрастию, прекращению, покою, прямому знанию, просветлению, ниббане. 

Искупавшись у восточных ворот и выйдя из водоёма, он встал в одном одеянии, высушивая себя. И в то время слон царя Пасенади Косальского по имени Сета проходил через восточные ворота в сопровождении инструментальной музыки и барабанов. Люди увидели его и сказали: «Этот царский огромный слон прекрасен! Этот царский огромный слон красив! Этот царский огромный слон грациозен! Этот царский огромный слон массивный! Он нага, воистину нага». 

«Богатство, брахман, вот какова цель домохозяев. Их поиск состоит в поиске мудрости. Их поддержка—их ремесло. Они стремятся к выполнению работы. Их конечная цель—выполнить свою работу». 

«Довольно, брахман Дхаммика! Теперь, когда ты пришёл ко мне, стоит ли волноваться тому, что тебя прогнали из тех мест? Как-то раз, брахман Дхаммика, некоторые торговцы-мореплаватели вышли в море, взяв с собой птицу для обнаружения земли. Когда с корабля всё ещё не было видно земли, они выпускали птицу. Она летела на восток, на запад, на север, на юг, вверх, а также в промежуточных направлениях. Если она видела где-либо землю, она летела прямо к ней. Но если не видела, она возвращалась на корабль. Точно также, когда тебя прогнали из тех мест, ты пришёл ко мне. 

(1) И каким образом, Ананда, некий человек чёрного класса порождает чёрное состояние? Бывает так, что некий человек перерождается в низшей семье—семье чандал, работников по бамбуку, охотников, изготовителей повозок, собирателей цветов—т.е. в бедной семье, в которой мало еды и питья, и одежда добывается с трудом. И он безобразен, некрасив, уродлив, одолеваем хроническими болезнями—плохо видит, калека, хромой, или парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду, и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища, и лампы. Он совершает проступки телом, речью, умом. Сделав так, после распада тела, после смерти, он перерождается в состоянии лишений, в плохом уделе, в нижних мирах, в аду. Вот каким образом этот человек чёрного класса порождает чёрное состояние. 

Представьте, как если бы царь или царский министр странствовал бы по дороге с четырёхчастной армией и к ночи разбил бы лагерь в лесной чаще. Из-за звуков слонов, лошадей, колесничих, и пехоты; звуков и грохота барабанов, литавр, горнов, и тамтамов, звук сверчков бы исчез. Разве можно было бы правдиво сказать: «Теперь звук сверчков никогда более не появится в этой лесной чаще»? 

(2) Далее, Татхагата понимает в соответствии с действительностью результат свершения каммы в прошлом, будущем, настоящем в плане возможностей и причин. Поскольку Татхагата понимает в соответствии с действительностью результат работы каммы… то это сила Татхагаты… приводит в движение колесо Брахмы. 

наслаждение работой,  Не отбросив эти шесть вещей, человек не способен созерцать тело в теле. Монахи, отбросив шесть вещей, человек способен созерцать тело в теле. Какие шесть? Наслаждение работой… неумеренность в еде. Отбросив эти шесть вещей, человек способен созерцать тело в теле». 

наслаждение работой,  Наслаждения работой… неумеренности в еде. Не отбросив эти шесть вещей, человек не способен созерцать феномены в феноменах внутренне и внешне. Монахи, отбросив шесть вещей, человек способен созерцать феномены в феноменах внутренне и внешне. Какие шесть? Наслаждение работой… неумеренность в еде. Отбросив эти шесть вещей, человек способен созерцать феномены в феноменах внутренне и внешне». 
Не отбросив эти шесть вещей, человек не способен созерцать тело в теле внутренне. Монахи, отбросив шесть вещей, человек способен созерцать тело в теле внутренне. Какие шесть? Наслаждение работой… неумеренность в еде. Отбросив эти шесть вещей, человек способен созерцать тело в теле внутренне. 

домохозяин Дживака Комарабхачча 

(1) Покуда монахи не наслаждаются работой, не находят наслаждения в работе, не предаются наслаждению работой, то в отношении них можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 

Монахи, эти семь качеств ведут к не-упадку монаха, который является учеником. Какие семь? Не наслаждение работой… разговорами… сном… компанией, охрана дверей органов чувств, умеренность в еде; и когда в отношении Сангхи есть некие дела, которые должны разрешаться в Сангхе, монах размышляет так: «В Сангхе есть старцы, которые уже давно находятся в монашестве, которые давно ушли в бездомную жизнь, ответственные, которые возьмут ответственность за эти дела». Он не берётся за них сам.  наслаждение работой, 

И что такое огонь домохозяина? Собственные дети, жена, рабы, слуги и рабочие называются огнём домохозяина. Поэтому этот огонь домохозяина, следует надлежащим образом и с радостью поддерживать, чтить, уважать, ценить, и почитать. 

(5) «Как ты думаешь, Сиха? Какой человек заработал бы хорошую репутацию: тот, кто не наделён верой, кто скупой, подлый, оскорбляет других; или тот, кто наделён верой, кто необычайно щедрый даритель, радующийся благотворительности?»  «Господин, с какой стати человек, который не наделён верой, кто скупой, подлый, оскорбляет других, заработал бы хорошую репутацию? Именно тот, кто наделён верой, кто необычайно щедрый даритель, радующийся благотворительности, заработал бы хорошую репутацию». 
Господин, я не опираюсь на веру в Благословенного в отношении тех шести напрямую видимых плодов даяния, которые он провозгласил. Я и сам их знаю тоже. Ведь я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и араханты вначале проявляют сострадание ко мне. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и араханты вначале подходят ко мне… вначале принимают подаяния от меня… вначале обучают Дхамме меня. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и я заработал хорошую репутацию: «Военачальник Сиха—жертвователь, спонсор, содержатель Сангхи». Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и какому бы собранию я ни подходил—кхаттиев, брахманов, домохозяев или отшельников—я подхожу к нему уверенным и невозмутимым. 

Затем, Моггаллана, ты должен так тренировать себя: «Я не буду посещать семьи мирян с гордыней». Вот как тебе следует тренировать себя. У мирян много дел и работы, а потому они не обращают внимания на подходящего к ним монаха. Если монах подойдёт к ним с гордыней, то он подумает: «Кто же поссорил меня с этой семьёй? Похоже, я не нравлюсь им». Уходя с пустыми руками, он становится расстроенным. Будучи расстроенным, он становится неугомонным. Будучи неугомонным, он становится несдержанным. А несдержанный ум далёк от сосредоточения. 

жена как раб.  Жена такая называется «рабыней». 
Ленивая обжора, не хотящая работать, 
«Начиная с этого дня, Господин, пусть Благословенный считает меня женой, подобной рабыне». 
Оберегает накопления, что заработал он: 
Рабыней, мамой, другом, и сестрою — 

(4) Далее, бывает так, что враг желает врагу: «Чтоб он не был богатым!» И почему? Потому что враг не радуется богатству своего врага. Когда злого человека одолевает и подавляет злоба, цари присваивают в свою царскую казну любое богатство, которое он обрёл усердным старанием, накопил силой своих рук, заработал потом и кровью—праведно добытое праведное богатство. Такова четвёртая вещь… выгодная врагу. 

(3) Через длительный период приходит время, когда появляется третье солнце. С появлением третьего солнца великие реки—Ганг, Ямуна, Чиравати, Сарабху, и Махи—высыхают и испаряются, и перестают существовать. Настолько непостоянны все обусловленные явления… чтобы освободиться от них. 

(5) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть крупный гарнизон—боевые слоны, кавалерия, колесницы, лучники, знаменосцы, офицеры, солдаты из запасных частей, знаменитые князья, герои, пехота и рабы—ради защиты тех, кто внутри и отражения атаки тех, кто нападет снаружи—так и ученик Благородных поддерживает усердие к оставлению неумелых умственных качеств и к взращиванию умелых умственных качеств, устойчив, неизменен в своём усердии, не избегает обязанностей по отношению к умелым умственным качествам. Имея усердие в качестве своей армии, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что не порицаемо, следит за собой с чистотой. Таково пятое благое качество, которым он наделён.  Далее, у царской приграничной крепости есть крупный гарнизон—боевые слоны, кавалерия, колесницы, лучники, знаменосцы, офицеры, солдаты из запасных частей, знаменитые князья, герои, пехота и рабы. Благодаря этой пятой необходимой вещи крепость хорошо защищает тех, кто находится внутри, и может отразить атаку тех, кто нападёт снаружи. 

Представьте, монахи, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака, такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах настроен на развитие, его оковы с лёгкостью разваливаются и прогнивают». 

(4) Подобно тому, как когда великие реки—Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху и Махи—достигают великого океана, они теряют свои прежние имена и обозначения и считаются просто «великим океаном»—то точно также, когда члены четырёх варн—кхаттии, брахманы, вессы и судды—оставляют жизнь домохозяйскую и живут жизнью бездомной в Дхамме и Винае, что была провозглашена Татхагатой, они отбрасывают прежние имена и кланы и считаются просто «отшельниками, следующими за Сыном Сакьев». Таково четвёртое удивительное и поразительное качество…  Далее, когда великие реки—Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху и Махи—достигают великого океана, они теряют свои прежние имена и обозначения и считаются просто «великим океаном». Таково четвёртое удивительное и поразительное качество… 

Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в манговой роще Дживаки. И тогда Дживака Комарабхачча отправился к Благословенному, поклонился ему, сел рядом, и сказал… 

Благословенный сказал: «Монахи, когда хороший человек рождается в семье, то это ведёт к благу, процветанию, счастью многих людей. Это ведёт к благу, процветанию, счастью (1) его отца и матери, (2) его жены и детей, (3) его рабов, рабочих, слуг, (4) его друзей и товарищей, (5) его умерших родственников, (6) царя, (7) божеств, (8) отшельников и жрецов. Подобно тому, как дождевое облако, питая все посевы, появляется для блага, процветания, и счастья многих людей, то точно также, когда хороший человек рождается в семье, это ведёт к благу, процветанию, и счастью многих людей. Это ведёт к благу, процветанию, счастью его отца и матери… отшельников и жрецов». И далее он добавил: 

(3) Она умелая и прилежная в исполнении хозяйственных работ по дому мужа, будь то вязание или шитьё. Она судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом.  (4) Она выясняет, что сделали, а чего не сделали помощники по дому её мужа—рабы, посыльные, рабочие. Она справляется о здоровье тех, кто болен. Она распределяет для каждого должную порцию еды. 
Встаёт с кровати рано и работает прилежно, 
И управляет она разными работами по дому. 
Она хранит богатство, что супруг смог заработать. 

(1) И каким образом, Висакха, женщина умелая в своей работе? Вот женщина умелая и прилежная в исполнении хозяйственных работ по дому мужа, будь то вязание или шитьё. Она судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом. Вот каким образом женщина умелая в своей работе.  (2) И каким образом женщина управляет домашними делами? Она выясняет, что сделали, а чего не сделали помощники по дому её мужа—рабы, посыльные, рабочие. Она справляется о здоровье тех, кто болен. Она распределяет для каждого должную порцию еды. 
(4) И каким образом женщина сберегает то, что он заработал? Вот женщина сохраняет и оберегает любой доход, который муж приносит домой—деньги, зерно, серебро или золото. Она не расточительница, не воровка, не транжирка, не мотовка в отношении его накоплений. 
«Висакха, обладая четырьмя качествами, женщина устремлена к победе в этом мире, и её жизнь в этом мире имеет успех. Какими четырьмя? Вот женщина умелая в своей работе, она управляет домашними делами, её поведение приятно её мужу, она сберегает то, что он заработал. 
И управляет она разными работами по дому. 
Она хранит богатство, что супруг смог заработать. 

Подобно тому, Ананда, как бродяжничающие грабители с лёгкостью нападают на те семьи, в которых много женщин и мало мужчин, точно также, в любой Дхамме и Винае, где женщины получают разрешение на оставление жизни домохозяйской ради жизни бездомной, святая жизнь не продлится долго. 

(1) И что такое совершенство в предприимчивости? Какими бы ни были те способы, которыми представитель клана зарабатывает себе на жизнь—сельское хозяйство, торговля, скотоводство, стрельба из лука, государственное служение, или какое-либо иное ремесло—он в этом умел и прилежен. Он судит о выполнении этой его работы уже только после её выполнения, чтобы довести её до конца и выполнить её подобающим образом. Это называется совершенством в предприимчивости.  (2) И что такое совершенство в защите? Вот представитель клана устанавливает защиту и охрану богатства, которое он обрёл посредством предприимчивости и старания, которое он накопил силой своих рук, заработал с потом на лице—праведно обретённое праведное богатство—думая так: «Как мне сделать так, чтобы цари и воры не забрали его, чтобы огонь не спалил его, чтобы наводнения не смыли его, чтобы недовольные наследники не забрали его?» Это называется совершенством в защите. 

Монахи, эти восемь качеств ведут к не-упадку монаха, который ещё ученик. Какие восемь? Отсутствие наслаждения работой… охрана дверей… умеренность в еде… отсутствие наслаждения в разрастании. Эти восемь качеств ведут к не-упадку монаха, который ещё ученик».  наслаждение работой, 

(1) Бывает так, что монаху нужно сделать некую работу. Мысль приходит к нему: «Мне нужно сделать некую работу. Пока работаю, моё тело устанет. Почему бы мне не прилечь?» И он ложится. Он не зарождает усердия для достижения ещё-не-достигнутого, для обретения ещё-не-обретённого, для осуществления ещё-не-осуществлённого. Такова первая основа для лени.  (2) Далее, монах выполнил некую работу. Мысль приходит к нему: «Я выполнил некую работу. Из-за работы моё тело устало. Почему бы мне не прилечь?» И он ложится. Он не зарождает усердия для достижения ещё-не-достигнутого… Такова вторая основа для лени. 
Бывает так, что монаху нужно сделать некую работу. Мысль приходит к нему: «Мне нужно сделать некую работу. Во время работы мне будет непросто взяться за учение будд. Почему бы мне заранее не зародить усердие для достижения ещё-не-достигнутого, для обретения ещё-не-обретённого, для осуществления ещё-не-осуществлённого?» Он зарождает усердие для достижения ещё-не-достигнутого, для обретения ещё-не-обретённого, для осуществления ещё-не-осуществлённого. Такова первая основа для зарождения усердия. 
Далее, монах выполнил некую работу. Мысль приходит к нему: «Я выполнил некую работу. Во время работы у меня не было возможности взяться за учение будд. Почему бы мне не зародить усердие для достижения ещё-не-достигнутого…» Такова вторая основа для зарождения усердия. 

Он грабит монаха.  Он грабит царскую сокровищницу. 
Он не нападает… он умелый в том, как прятать награбленное. Обладая этими восемью факторами, умелый вор нескоро попадает в беду и живёт долго». 
Он неумелый в том, как прятать награбленное. 

«Если, домохозяин, кто-либо даёт подаяния грубой или превосходной пищей, и даёт без уважения, без предварительного намерения, не собственными руками, даёт то, что будет выброшено, даёт, не думая о будущих последствиях, то когда созреет результат этого дара, ум этого человека не будет склоняться ни к наслаждению превосходной едой, ни к наслаждению превосходными средствами передвижения, ни к наслаждению всем превосходным среди пяти нитей чувственных удовольствий. Помимо прочего, его дети и жёны, рабы, слуги и работники не станут его слушать, не станут склонять к нему ухо, не станут направлять свои умы, чтобы понять его. И почему? Потому что таков результат действий, совершённых без уважения.  Если, домохозяин, кто-либо даёт подаяния грубой или превосходной пищей, и даёт уважительно, с предварительным намерением, собственными руками, даёт то, что не будет выброшено, даёт, думая о будущих последствиях, то когда созреет результат этого дара, ум этого человека будет склоняться к наслаждению превосходной едой, к наслаждению превосходными средствами передвижения, к наслаждению всем превосходным среди пяти нитей чувственных удовольствий. Помимо прочего, его дети и жёны, рабы, слуги и работники станут его слушать, станут склонять к нему ухо, станут направлять свои умы, чтобы понять его. И почему? Потому что таков результат действий, совершённых с уважением. 

(10) Подобно тому, как все великие реки—Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи—направляются к океану, склоняются, устремляются к океану, и океан считается наивысшим из них—то точно также, любые благие качества коренятся в прилежании, сливаются в прилежании, и прилежание считается наивысшим из них». 

(5) Далее, монах умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует выполнять для своих товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом. Поскольку монах умелый… подобающим образом, то это также является качеством, служащим как защитник. 

(5) Далее, монах умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует делать для его товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом… 

(2) Далее, Татхагата понимает в соответствии с действительностью результат свершения каммы в прошлом, будущем, настоящем в плане возможностей и причин. Поскольку Татхагата понимает в соответствии с действительностью результат работы каммы… то это сила Татхагаты… приводит в движение колесо Брахмы. 

(9) Порочную зависть, монахи, следует отбросить ни телом, ни речью, но она отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. И что такое порочная зависть? Вот домохозяин или сын домохозяина благоденствует в плане богатства или зерна, серебра или золота. Раб или кто-либо зависимый может подумать о нём так: «Ох, чтоб этот домохозяин или сын домохозяина не благоденствовал бы в плане богатства или зерна, серебра или золота!». Или же, бывает так, когда жрец или отшельник получает одеяния, еду, жилище, лекарства и обеспечение для того, кто болен. Другой жрец или отшельник может подумать о нём так: «Ох, чтоб этот достопочтенный не получал бы одеяний, еды, жилища, лекарств и обеспечения для того, кто болен!». Это называется порочной завистью. Порочную зависть следует отбросить ни телом, ни речью, но она отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. 

«В этом ваша беда и потеря, Сакьи! В то время как жизнь подвержена опасности печали и смерти, вы соблюдаете восьмифакторную Упосатху только лишь иногда, а иногда не соблюдаете. Как вы думаете, Сакьи? Представьте человека, который, не совершая ничего неблагого, зарабатывал бы половину кахапаны в день за свою работу. Этого было бы достаточно, чтобы звать его умным и предприимчивым человеком?»  «Как вы думаете, Сакьи? Если бы он зарабатывал сотню или тысячу кахапан день за днём, откладывал бы то, что заработал и жил бы сотню лет, то, прожив сотню лет, обрёл бы он огромную груду богатства?» 
«Как вы думаете, Сакьи? Представьте человека, который, не совершая ничего неблагого, зарабатывал бы две… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять… двенадцать… тридцать… сорок… пятьдесят кахапан в день за свою работу. Этого было бы достаточно, чтобы звать его умным и предприимчивым человеком?» 
«Как вы думаете, Сакьи? Представьте человека, который, не совершая ничего неблагого, зарабатывал бы целую кахапану в день за свою работу. Этого было бы достаточно, чтобы звать его умным и предприимчивым человеком?» 

(5) Далее, монах умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует делать для своих товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом… 

в рабах, рабочих и слугах; 

(6) «Этот достопочтенный наслаждается работой, радуется работе, предаётся наслаждению работой. Но в Дхамме и Винае, что были провозглашены Татхагатой, наслаждение работой является случаем упадка». 

В течение аж нираббуд сотни тысяч,  «Можно, монах. Представь, монах, косальскую повозку, что нагружена двадцатью мерами горчичных зерён. В конце каждого столетия приходил бы человек и брал оттуда одно зёрнышко. Благодаря этим усилиям та косальская повозка с двадцатью мерами горчичных зерён опустела бы и истощилась куда быстрее, чем (1) минул бы один ад Аббуды. Двадцать адов Аббуды равноценны (2) одному аду Нираббуды. Двадцать адов Нираббуды равноценны (3) одному аду Абабы. Двадцать адов Абабы равноценны (4) одному аду Ататы. Двадцать адов Ататы равноценны (5) одному аду Ахахи. Двадцать адов Ахахи равноценны (6) одному аду Кумбуды. Двадцать адов Кумбуды равноценны (7) одному аду Согандхике. Двадцать адов Согандхики равноценны (8) одному аду Уппалы. Двадцать адов Уппалы равноценны (9) одному аду Пундарике. Двадцать адов Пундарики равноценны (10) одному аду Падумы. Монах, и вот монах Кокалика переродился в аду Падумы, поскольку питал враждебность к Сарипутте и Моггаллане». 

Он воздерживается от нанесения увечий, убийств, заключения под стражу, разбоя, грабежа и насилия.  Он воздерживается от принятия золота и серебра, сырого зерна, сырого мяса, женщин и девушек, рабов и рабынь, овец и коз, птиц и свиней, слонов, коров, коней и кобыл, полей и земель. 

Благословенный сказал: «Монахи, врачи назначают слабительное для устранения болезней, возникающих из-за желчи, слизи и ветра. Есть такое слабительное, монахи, я не отрицаю этого. Но, всё же, иногда это слабительное срабатывает, а иногда подводит.  «И каково, монахи, благородное слабительное, которое всегда срабатывает и никогда не подводит? 
Однако, монахи, я научу вас благородному слабительному, которое всегда срабатывает и никогда не подводит. В зависимости от этого слабительного существа, подверженные рождению, освобождаются от рождения. Существа, подверженные старости, освобождаются от старости. Существа, подверженные смерти, освобождаются от смерти. Существа, подверженные печали, стенанию, боли, унынию и мучению, освобождаются от печали, стенания, боли, уныния и мучений. Поэтому, слушайте внимательно. Я буду говорить». 
Таково, монахи, благородное слабительное, которое всегда срабатывает и никогда не подводит. В зависимости от этого слабительного, существа, подверженные рождению, освобождаются от рождения. Существа, подверженные старости, освобождаются от старости. Существа, подверженные смерти, освобождаются от смерти. Существа, подверженные печали, стенанию, боли, унынию и мучению, освобождаются от печали, стенания, боли, уныния и мучений». 

«Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. Маханама, тебе следует развивать это памятование о Будде… Дхамме… Сангхе… нравственном поведении… божествах когда ты идёшь, стоишь, сидишь, лежишь. Тебе следует развивать его во время работы и по мере пребывания в своём доме, полном детей». 

И тогда Благословенный начал проводить сезон дождей в Саваттхи. Нандия из клана Сакьев также начал проводить сезон дождей в Саваттхи, где стал работать и время от времени посещать Благословенного. И в то время группа монахов изготавливала одеяние для Благословенного, размышляя так: «По истечении трёх месяцев сезона дождей, когда эта одежда будет готова, Благословенный отправится в странствие». Нандия из клана Сакьев услышал об этом, подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал:  Однажды Благословенный пребывал в стране Сакьев в Капилаваттху в Баньяновом Парке. И в то время Благословенный собирался проводить сезон дождей в Саваттхи. Нандия из клана Сакьев услышал об этом, и мысль пришла к нему: «Я тоже буду проводить сезон дождей в Саваттхи. Там я буду работать и время от времени буду посещать Благословенного». 

(5) Далее, монах умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует делать для его товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом. Это также проявление веры в том, кто обладает верой.  Учитель, этот монах нравственен… много изучал… у него есть хорошие друзья… его легко поправить… он умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ… любит Дхамму… зарождает усердие… достигает по желанию, без труда или проблем, четырёх джхан… вспоминает свои многочисленные прошлые обители… видит смерть и перерождение существ… за счёт уничтожения умственных загрязнений, прямо здесь и сейчас в этой самой жизни, этот монах входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно. 

«В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища—а именно, танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, волшебные сцены, акробатические трюки чандал, борьбу слонов, борьбу коней, борьбу буйволов, борьбу быков, борьбу козлов, борьбу баранов, борьбу петухов, борьбу перепелов, борьбу на дубинках, борьбу на кулаках, схватку, учебное сражение, сбор воинов, боевой строй, смотр войск,—отшельник Готама избегает посещать подобным образом зрелища»—вот что, монахи, способен произнести мирской человек, произнося хвалу Татхагате.  истолковывая знаки на драгоценностях, знаки на палках, знаки на одеждах, знаки на мечах, знаки на стрелах, знаки на луках, знаки на оружии, знаки на женщинах, знаки на мужчинах, знаки на юношах, знаки на девушках, знаки на рабах, знаки на рабынях, знаки на слонах, знаки на конях, знаки на буйволах, знаки на быках, знаки на коровах, знаки на козлах, знаки на баранах, знаки на петухах, знаки на перепелах, знаки на ящерицах, знаки на длинноухих животных, знаки на черепахах, знаки на диких зверях—отшельник Готама избегает подобным образом низменных знаний и неправедной жизни»,—вот что, монахи, способен произнести мирской человек, произнося хвалу Татхагате. 
Отшельник Готама избегает принимать рабынь и рабов. 
Отшельник Готама избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие—вот что, монахи, способен произнести мирской человек, произнося хвалу Татхагате. 

А в это время Дживака Комарабхачча, пребывая в безмолвии, сидел недалеко от царя Магадхи Аджатасатту Ведехипутты. И царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта так сказал Дживаке Комарабхачче: «Почему же ты безмолвствуешь, дорогой Дживака?»  Вот что я слышал. Однажды Блаженный с большой толпой монахов, двенадцатью с половиной сотнями монахов пребывал в Раджагахе, в манговой роще Дживаки Комарабхаччи. И в это самое время в тот день упосатхи что перед пятнадцатым днем комуди, завершающим четырехмесячный цикл, в ночь полнолуния царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта сидел окруженный царскими приближенными на превосходной верхней террасе дворца. И вот в тот день упосатхи царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта взволнованно воскликнул: «Поистине, почтенные, восхитительная лунная ночь! Поистине, почтенные, прекрасна лунная ночь! Поистине, почтенные, приятна для глаз лунная ночь! Поистине, почтенные, отрадна лунная ночь! Поистине, почтенные, благоприятна лунная ночь! Какого же отшельника или брахмана, могли бы мы сейчас почтить посещением, чтобы удостоенный посещения он доставил отраду нашему сердцу?» 
В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища, а именно: танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, волшебные сцены, акробатические трюки чандал, борьбу слонов, борьбу коней, борьбу буйволов, борьбу быков, борьбу коз, борьбу баранов, борьбу петухов, борьбу перепелов, борьбу на дубинках, борьбу на кулаках, схватку, учебное сражение, сбор воинов, боевой строй, смотр войск,—он избегает посещать подобным образом зрелища. Это и есть часть его нравственности. 
И вот, господин, я спрашиваю Блаженного: «Существуют ведь, господин, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, господин, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
И вот неподалеку от манговой рощи царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта ощутил страх, ощутил оцепенение,—ощутил дрожь волосков. И вот царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта устрашенный, возбужденный, с поднявшимися на теле волосками, так сказал Дживаке Комарабхачче: «Не обманываешь ли ты меня, дорогой Дживака? Не вводишь ли ты меня в заблуждение, дорогой Дживака? Не предаешь ли ты меня недругам, дорогой Дживака? Как же это от столь большой толпы монахов, двенадцати с половиной сотен монахов, не слышно ни звуков чиханья, ни звуков кашля, ни шума?» 
И вот царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта проехав на слоне, сколько позволяла слону дорога, опустился со слона и пешком приблизился ко входу в беседку. И приблизившись, так сказал Дживаке Комарабхачче: «Где же Блаженный, дорогой Дживака?» 
истолковывая знаки на драгоценностях, знаки на палках, знаки на одеждах, знаки на мечах, знаки на стрелах, знаки на луках, знаки на оружии, знаки на женщинах, знаки на мужчинах, знаки на юношах, знаки на девушках, знаки на рабах, знаки на рабынях, знаки на слонах, знаки на конях, знаки на буйволах, знаки на быках, знаки на коровах, знаки на козлах, знаки на баранах, знаки на петухах, знаки на перепелах, знаки на ящерицах, знаки на длинноухих животных, знаки на черепахах, знаки на диких зверях,—он избегает подобным образом низменных знаний и неправедной жизни. Это и есть часть его нравственности. 
И тогда царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта, усадив каждую из жен на одну из пятисот слоних и взойдя на предназначенного для него слона, с великим царским блеском, в сопровождении несущих факелы, выступил из Раджагахи и направился в манговую рощу Дживаки Комарабхаччи. 
Как ты думаешь, великий царь? Вот был бы у тебя слуга, раб, исполняющий работу, рано встающий и поздно ложащийся, послушно выполняющий все, приятно ведущий себя, сладкоречивый, не спускающий с тебя глаз. И он бы сказал себе: «Сколь чудесны, сколь необычны пути заслуг и созревание плодов заслуг! Ведь этот царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта—человек, и я—человек. Ведь этот царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта будучи наделен и снабжен пятью признаками чувственности, услаждается и я сказал бы, словно бог,—я же—его раб, исполняющий работу, рано встающий, поздно ложащийся, послушно выполняющий все, приятно ведущий себя, сладкоречивый, не спускающий с тебя глаз. Право, и я мог бы совершить его заслуги. Ведь я мог бы сбрить волосы и бороду, надеть желтые одеяния и, оставив дом, странствовать бездомным». И со временем он может сбрить волосы и бороду, надеть желтые одеяния и, оставив дом, странствовать бездомным. Так, будучи странником, он станет жить, обуздывая тело, станет жить, обуздывая речь, станет жить, обуздывая разум, довольствуясь самым ничтожным пропитанием и рубищем, радуясь уединению. И люди смогли бы так сказать тебе о нем: «Угодно ли узнать тебе, божественный, что тот, твой слуга, раб, исполняющий работу, рано встающий и поздно ложащийся, послушно выполняющий все, приятно ведущий себя, сладкоречивый, не спускающий с тебя глаз—он, божественный, сбрил волосы и бороду, надел желтые одеяния и, оставив дом, стал странствовать бездомным. Так, будучи странником, он живет, обуздывая тело, живет, обуздывая речь, живет, обуздывая разум, довольствуясь самим ничтожным пропитанием и рубищем, радуясь уединению». Сказал ли бы ты тогда так: «Пусть этот слуга придет ко мне, пусть снова будет рабом, исполняющим работу, рано встающим и поздно ложащимся, послушно выполняющим все, приятно ведущим себя, сладкоречивым, следящим за моим лицом»? 
Когда так было сказано, господин, Пурана Кассапа так сказал мне: «Великий царь, когда человек действует или побуждает действовать, калечит или побуждает калечить, мучает или побуждает мучить, несет горе или побуждает нести горе, изнуряет или побуждает изнурять, приводит в трепет или побуждает приводить в трепет, уничтожает живое или берет то, что не дано ему, врывается в дом, уносит награбленное, совершает воровство, стоит в засаде у дороги, идет к чужой жене, говорит ложь—делая так, он не делает греха! И пусть диском с краями острыми, как бритва, он сделает живых существ на этой земле одним месивом из мяса, одной грудой мяса—нет от этого греха, нет причастности к греху. И пусть он пойдет по южному берегу Ганга, убивая или побуждая убивать, калеча или побуждая калечить, мучая или побуждая мучить,—нет от этого греха, нет причастности к греху. И пусть он пойдет по северному берегу Ганга, подавая или побуждая подавать, совершая жертвоприношения,—нет от этого заслуги, нет причастности к заслуге. От подаяния, самообуздания, воздержанности, правдивости нет заслуги, нет причастности к заслуге». 
«Однажды, господин, я приблизился к Аджите Кесакамбали. Приблизившись, я обменялся с Аджитой Кесакамбали дружескими, дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Аджите Кесакамбали: «Существуют ведь, досточтимый Аджита, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Аджита, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
«Однажды, господин, я приблизился к Маккхали Госале. Приблизившись, я обменялся с Маккхали Госалой дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Маккхали Госале: «Существуют ведь, досточтимый Госале в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Госала, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
«Однажды, господин, я приблизился к Нигантхе Натапутте. Приблизившись, я обменялся с Нигантхой Натапуттой дружескими, дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Нигантхе Натапутте: «Существуют ведь, досточтимый Аггивессана, занятые в различных отраслях ремесел—а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Аггивессана, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
«Однажды, господин, я приблизился к Пакудхе Каччаяне. Приблизившись, я обменялся с Пакудхой Каччаяной дружескими, дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Пакудхе Каччаяне: «Существуют ведь, досточтимый Каччаяна, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Каччаяна, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
«Однажды, господин, я приблизился к Пуране Кассапе. Приблизившись, я обменялся с Пураной Кассапой дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Пуране Кассапе: «Существуют ведь, досточтимый Кассапа, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Кассапа, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
Однажды, господин, я приблизился к Санджае Беллаттхипутте. Приблизившись, я обменялся с Санджаей Беллаттхипуттой дружескими, дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Санджае Беллаттхипутте: «Существуют ведь, досточтимый Санджая, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Санджая, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
Он избегает принимать рабынь и рабов. 
Он избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие. 
Подобно тому, великий царь, как если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочет, и со временем освободиться от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, и сможет сказать себе: «Вот прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу»,—он получит от этого радость, достигнет удовлетворения. 
Подобно тому, великий царь, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить, из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишённой нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним. Становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух. Опускается в землю и поднимается из неё, словно из воды. Не погружаясь идёт по воде, словно по земле, сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица. Касается рукой и схватывает Солнце и Луну—эти столь великие, столь чудесные светила, своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, великий царь, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба вида звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
«Существуют ведь, господин, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода—и они живут в этом зримом мире зримым плодом своего ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли господин, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?» 
Так же точно, великий царь, и монах, не отказавшись от этих пяти преград, видит себя словно в долгу, словно в болезни, словно в темнице, словно в рабстве, словно на труднопроходимой дороге. 
—«Хорошо, божественный»,—согласился Дживака Комарабхачча с царем Магадхи Аджатасатту Ведехипуттой, приготовил пятьсот слоних и слона, предназначенного для царя, и сообщил царю Магадхи Аджатасатту Ведехипутте: «Божественный, повозки со слонами приготовлены для того, что ты сейчас считаешь своевременным». 

В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, добывают подобным образом средства к существованию низменными знаниями и неправедной жизнью, а именно: истолковывая знаки на драгоценностях, знаки на палках, знаки на одеждах, знаки на мечах, знаки на стрелах, знаки на луках, знаки на оружии, знаки на женщинах, знаки на мужчинах, знаки на юношах, знаки на девушках, знаки на рабах, знаки на рабынях, знаки на слонах, знаки на конях, знаки на буйволах, знаки на быках, знаки на коровах, знаки на козлах, знаки на баранах, знаки на петухах,знаки на перепелах, знаки на ящерицах, знаки на длинноухих животных, знаки на черепахах, знаки на диких зверях,—он избегает подобным образом низменных знаний и неправедной жизни. Это и есть часть его нравственности.  В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища, а именно: танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, 
«Если вполне можно вспомнить, Амбаттха, с самого начала твое происхождение по матери и отцу, то оказывается, что сакья—дети господ, а ты—сын рабыни сакьев. Все Сакьи, Амбаттха, считают своим предком царя Оккаку. Когда-то давно, Амбаттха, царь Оккака, желая передать царство сыну своей любимой и дорогой первой супруги, побудил оставить страну старших сыновей Оккамукху, Каранду, Хаттинию, Синупучу. Оставив страну, они нашли прибежище на склонах Гималаев на берегу лотосного пруда, в большой роще деревьев сака. Из боязни нарушить чистоту рода они вступили в сожительство со своими сестрами. 
И вот, с тех пор, Амбаттха, они известны как сакьи. Он и есть предок сакьев. А у царя Оккаки, Амбаттха, была рабыня по имени Диса. Она родила черного ребенка. Едва родившись, Канха заговорил: «Омой меня, мама, искупай меня, мама, освободи меня, мама, от этой нечистоты, я принесу вам пользу». И вот, подобно тому, Амбаттха, как люди называют теперь демонов демонами, так же точно, Амбаттха, люди называли в то время демонов «черными». Они говорили так: «Едва родившись, он заговорил. Родился «черный», родился демон». И вот с тех пор, Амбаттха, его потомки известны как род Канхаяна. Он и есть предок Канхаяны. Итак, Амбаттха, если вспомнить с самого начала твое происхождение по матери и отцу, то оказывается, что сакьи—дети господ, а ты—сын рабыни сакьев». 
Когда так было сказано, те юноши так сказали Блаженному: «Не надо, досточтимый Готама, чрезмерно унижать юного Амбаттху, говоря, что он сын рабыни. Благороден юный Амбаттха, почтенный Готама, и из славного семейства юный Амбаттха, и весьма учен юный Амбаттха, и искусен в речах юный Амбаттха, и мудр юный Амбаттха, и способен юный Амбаттха ответить почтенному Готаме на эту речь». 
Когда так было сказано, юноши, крича, подняв шум, с громким шумом сказали: «Право же, неблагороден юный Амбаттха, право же, не из славного семейства юный Амбаттха, право же, сын рабыни сакьев юный Амбаттха, право же, сакьи—дети господ юного Амбаттхи. Право же, истинна речь отшельника Готамы, которого мы сочли достойным упрека!» 
Он избегает принимать рабынь и рабов. 
Он избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие. 
Подобно тому, Амбаттха, как если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочет, и со временем освободиться от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, и сможет сказать себе: «Вот прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу»,—он получит от этого радость, достигнет удовлетворения. 
Подобно тому, Амбаттха, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает. Или же подобно тому, Амбаттха, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд, какой пожелает. Или же подобно тому, Амбаттха, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним; становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух; опускается в землю и поднимается из нее, словно из воды; не погружаясь, идет по воде, словно по земле; сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица; касается рукой и схватывает Солнце и Луну—это столь великие, столь чудесные светила; своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, Амбаттха, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так же точно, Амбаттха, и монах, не отказавшись от этих пяти преград, видит себя словно в долгу, словно в болезни, словно в темнице, словно в рабстве, словно на труднопроходимой дороге. И подобно этому, Амбаттха, монах, отказавшись от этих пяти преград, так же точно видит себя, великий царь, словно свободным от долга, словно свободным от болезни, словно освободившимся от заточения, словно раскрепощенным, словно находящемся в спокойном пристанище. 
Тогда Блаженный, подумав, сказал так: «Эти юноши чрезмерно унижают юного Амбаттху, говоря, что он сын рабыни, и теперь я избавлю его от этого. И Блаженный так сказал тем юношам: «Не надо вам, юноши, чрезмерно унижать юного Амбаттху, говоря, что он сын рабыни. Этот Канха был великим мудрецом. Уйдя в южную страну и изучив священные брахманские тексты, он предстал перед царем Оккакой и попросил в жены его дочь Кхуддарупи. Тогда, воскликнув: «Кто же это такой, будучи сыном рабыни, просит в жены мою дочь Кхуддарупи!»—царь Оккака, разгневавшись и выйдя из себя, наложил стрелу на тетиву. И вот он не смог снять ее с тетивы. Тогда юноши, приближенные, советники, подойдя к мудрецу Канхе, сказали так: 
Тогда юноши и приближенные обратились к Оккаке: «Оккака, направь стрелу в старшего сына—мальчик пребудет в благополучии и ни один волосок не упадет с его тела». И вот царь Оккака направил стрелу в старшего сына, и мальчик продолжал пребывать в благополучии, и ни один волосок не упал с его тела. Тогда устрашенный царь Оккака в страхе перед божественным наказанием отдал ему дочь. Не надо вам, юноши, чрезмерно унижать юного Амбаттху, говоря, что он сын рабыни. Этот Канха был великим мудрецом». 
Что же ты думаешь об этом, Амбаттха? Вот царь Пасенади, сидя на шее слона, или сидя на спине коня, или стоя на подстилке на колеснице, будет держать о чем-нибудь совет с начальниками или принцами. Он сойдет со своего места, станет в стороне, и затем придет шудра или раб шудры. Став на это место, он станет держать совет, говоря: «Так сказал царь Пасенади из Косалы». Но говорит ли он, как говорит царь, и советуется ли, как советовался царь,—разве станет он от этого царем или равным царю?» 

В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, добывают подобным образом средства к существованию низменными знаниями и неправедной жизнью, а именно: истолковывая знаки на драгоценностях, знаки на палках, знаки на одеждах, знаки на мечах, знаки на стрелах, знаки на луках, знаки на оружии, знаки на женщинах, знаки на мужчинах, знаки на юношах, знаки на девушках, знаки на рабах, знаки на рабынях, знаки на слонах, знаки на конях, знаки на буйволах, знаки на быках, знаки на коровах, знаки на козлах, знаки на баранах, знаки на петухах, знаки на перепелах, знаки на ящерицах, знаки на длинноухих животных, знаки на черепахах, знаки на диких зверях,—он избегает подобным образом низменных знаний и неправедной жизни. Это и есть часть его нравственности.  В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища, а именно: танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, волшебные сцены, акробатические трюки чандал, борьбу слонов, борьбу коней, борьбу буйволов, борьбу быков, борьбу коз, борьбу баранов, борьбу петухов, борьбу перепелов, борьбу на дубинках, борьбу на кулаках, схватку, учебное сражение, сбор воинов, боевой строй, смотр войск,—он избегает посещать подобным образом зрелища. Это и есть часть его нравственности. 
Он избегает принимать рабынь и рабов. 
Он избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие. Это и есть часть его нравственности. 
Подобно тому, брахман, как если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочет, и со временем освободиться от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, и сможет сказать себе: «Вот прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу»,—он получит от этого радость, достигнет удовлетворения. 
Подобно тому, брахман, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, брахман, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд, какой пожелает. Или же подобно тому, брахман, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, брахман, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: 
Подобно тому, брахман, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, брахман, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так же точно, брахман, и монах, не отказавшись от этих пяти преград, видит себя словно в долгу, словно в болезни, словно в темнице, словно в рабстве, словно на труднопроходимой дороге. И, подобно этому, брахман, монах, отказавшись от этих пяти преград, так же точно видит себя, брахман, словно свободным от долга, словно свободным от болезни, словно освободившимся от заточения, словно раскрепощенным, словно находящемся в спокойном пристанище. 

В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, добывают подобным образом средства к существованию низменными знаниями и неправедной жизнью, а именно: истолковывая знаки на драгоценностях, знаки на палках, знаки на одеждах, знаки на мечах, знаки на стрелах, знаки на луках, знаки на оружии, знаки на женщинах, знаки на мужчинах, знаки на юношах, знаки на девушках, знаки на рабах, знаки на рабынях, знаки на слонах, знаки на конях, знаки на буйволах, знаки на быках, знаки на коровах, знаки на козлах, знаки на баранах, знаки на петухах, знаки на перепелах, знаки на ящерицах, знаки на длинноухих животных, знаки на черепахах, знаки на диких зверях,—он избегает подобным образом низменных знаний и неправедной жизни. Это и есть часть его нравственности.  В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища, а именно: танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, волшебные сцены, акробатические трюки чандал, борьбу слонов, борьбу коней, борьбу буйволов, борьбу быков, борьбу коз, борьбу баранов, борьбу петухов, борьбу перепелов, борьбу на дубинках, борьбу на кулаках, схватку, учебное сражение, сбор воинов, боевой строй, смотр войск,—он избегает посещать подобным образом зрелища. Это и есть часть его нравственности. 
И вот, брахман, зависимые кшатрии—горожане и деревенские жители—установили раздачу подаяний к востоку от ямы для царского жертвоприношения; приближенные и советники—горожане и деревенские жители—установили раздачу подаяний к югу от ямы для жертвоприношения; богатые брахманы-горожане и деревенские жители—установили раздачу подаяний к западу от ямы для жертвоприношений; домоправители-горожане и деревенские жители—установили раздачу подаяний к северу от ямы для жертвоприношения. И при этих жертвоприношениях, брахман, не убивали быков, не убивали коз и овец, не убивали петухов и свиней, не подвергали уничтожению каких-либо живых существ, не срубали деревьев для установления жертвенного столба, не срывали даббху для подстилки жертвенной травы, и бывшие там рабы, посланцы, слуги не были побуждаемы палками, не были побуждаемы страхом, не исполняли дел плача, со слезами на лице. Те, кто хотели, трудились; те, кто не хотели, не трудились; трудились над тем, чего хотели; не трудились над тем, чего не хотели. И эти жертвоприношения были совершены лишь очищенным маслом, сезамовым маслом, свежим маслом, творогом, медом и патокой. 
И при этом жертвоприношении, брахман, не убивали быков, не убивали коз и овец, не убивали петухов и свиней, не повергали уничтожению каких-либо живых существ, не срубали деревьев для установления жертвенного столба, не срывали даббху для подстилки жертвенной травы, и бывшие там рабы, посланцы, слуги не были побуждаемы палками, не были побуждаемы страхом, не исполняли дел плача, со слезами на лице. Те, кто хотели, трудились; те, кто не хотели, не трудились; трудились над тем, чего хотели, не трудились над тем, чего не хотели. И это жертвоприношение было совершенно лишь очищенным маслом, сезамовым маслом, свежим маслом, творогом, медом и патокой. 
Когда, брахман, так было сказано, царский жрец-брахман сказал царю Махавиджите: «Страна досточтимого царя испытывает тревогу и гнет. Встречаются грабители селений, встречаются грабители торговых поселков, встречаются грабители городов, встречаются разбойники на дорогах. И если досточтимый царь станет повышать подати в стране, испытывающей тревогу и гнет, тем самым досточтимый царь сделает то, чего не следует делать. Может быть, досточтимый царь скажет себе так: «Я прекращу этот вражеский разбой, убив, заточив, лишив имущества, опозорив, отправив в изгнание виновных. Но этот вражеский разбой не будет, таким образом, полностью искоренен. Те, кто останутся в живых, будут впоследствии приносить вред стране царя. Лишь благодаря вот какому средству этот вражеский разбой будет полностью искоренен. Тем, досточтимый царь, которые в стране досточтимого царя занимаются земледелием и скотоводством, пусть досточтимый царь доставит зерно и пропитание; тем, которые в стране царя занимаются торговлей, пусть досточтимый царь доставит денежные средства; тем, которые в стране досточтимого царя занимаются царской службой, пусть досточтимый царь снабдит пропитанием и платой. Тогда эти люди, следуя своим занятиям, не будут приносить вреда стране царя; у царя возникнет великий доход, умиротворенная страна избавиться от тревоги и гнета, и радостные люди, радуясь, танцуя с детьми на руках, поистине, будут жить, не запирая домов». 
Он избегает принимать рабынь и рабов. 
Он избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие. Это и есть часть его нравственности. 
Подобно тому, брахман, как если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочет, и со временем освободиться от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, и сможет сказать себе: «Вот прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу»,—он получит от этого радость, достигнет удовлетворения. 
Так же точно, брахман, и монах, не отказавшись от этих пяти преград, видит себя словно в долгу, словно в болезни, словно в темнице, словно в рабстве, словно на труднопроходимой дороге. И подобно этому, брахман, монах, отказавшись от этих пяти преград, так же точно видит себя, великий царь, словно свободным от долга, словно свободным от болезни, словно освободившимся от заточения, словно раскрепощенным, словно находящемся в спокойном пристанище. 

В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, добывают подобным образом средства к существованию низменными знаниями и неправедной жизнью, а именно: истолковывая знаки на драгоценностях, знаки на палках, знаки на одеждах, знаки на мечах, знаки на стрелах, знаки на луках, знаки на оружии, знаки на женщинах, знаки на мужчинах, знаки на юношах, знаки на девушках, знаки на рабах, знаки на рабынях, знаки на слонах, знаки на конях, знаки на буйволах, знаки на быках, знаки на коровах, знаки на козлах, знаки на баранах, знаки на петухах, знаки на перепелах, знаки на ящерицах, знаки на длинноухих животных, знаки на черепахах, знаки на диких зверях,—он избегает подобным образом низменных знаний и неправедной жизни. Это и есть часть его нравственности.  В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища, а именно: танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, волшебные сцены, акробатические трюки чандал, борьбу слонов, борьбу коней, борьбу буйволов, борьбу быков, борьбу коз, борьбу баранов, борьбу петухов, борьбу перепелов, борьбу на дубинках, борьбу на кулаках, схватку, учебное сражение, сбор воинов, боевой строй, смотр войск,—он избегает посещать подобным образом зрелища. Это и есть часть его нравственности. 
Он избегает принимать рабынь и рабов. 
Он избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие. Это и есть часть его нравственности. 
Подобно тому, достопочтенные, как если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочет, и со временем освободиться от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, и сможет сказать себе: «Вот прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу»,—он получит от этого радость, достигнет удовлетворения. 
Подобно тому, достопочтенные, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд из слоновой кости, какой пожелает, или же подобно тому, достопочтенные, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним; становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух; опускается в землю и поднимается из нее, словно из воды; не погружаясь идет по воде, словно по земле; сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица; касается рукой и схватывает Солнце и Луну—эти столь великие, столь чудесные светила; своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, достопочтенные, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так же точно, достопочтенные, и монах, не отказавшись от этих пяти преград, видит себя словно в долгу, словно в болезни, словно в темнице, словно в рабстве, словно на труднопроходимой дороге. И подобно этому, достопочтенные, монах, отказавшись от этих пяти преград, так же точно видит себя, достопочтенные, словно свободным от долга, словно свободным от болезни, словно освободившимся от заточения, словно раскрепощенным, словно находящемся в спокойном пристанище. 

В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, добывают подобным образом средства к существованию низменными знаниями и неправедной жизнью, а именно: истолковывая знаки на драгоценностях, знаки на палках, знаки на одеждах, знаки на мечах, знаки на стрелах, знаки на луках, знаки на оружии, знаки на женщинах, знаки на мужчинах, знаки на юношах, знаки на девушках, знаки на рабах, знаки на рабынях, знаки на слонах, знаки на конях, знаки на буйволах, знаки на быках, знаки на коровах, знаки на козлах, знаки на баранах, знаки на петухах, знаки на перепелах, знаки на ящерицах, знаки на длинноухих животных, знаки на черепахах, знаки на диких зверях,—он избегает подобным образом низменных знаний и неправедной жизни. Это и есть часть его нравственности.  В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища, а именно: танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, волшебные сцены, акробатические трюки чандал, борьбу слонов, борьбу коней, борьбу буйволов, борьбу быков, борьбу коз, борьбу баранов, борьбу петухов, борьбу перепелов, борьбу на дубинках, борьбу на кулаках, схватку, учебное сражение, сбор воинов, боевой строй, смотр войск,—он избегает посещать подобным образом зрелища. Это и есть часть его нравственности. 
Он избегает принимать рабынь и рабов. 
Он избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие. Это и есть часть его нравственности. 
Подобно тому, достопочтенные, как если человек будет рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочет, и со временем освободиться от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, и сможет сказать себе: «Вот прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу»,—он получит от этого радость, достигнет удовлетворения. 
Подобно тому, достопочтенные, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд из слоновой кости, какой пожелает, или же подобно тому, достопочтенные, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним; становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух; опускается в землю и поднимается из нее, словно из воды; не погружаясь идет по воде, словно по земле; сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица; касается рукой и схватывает Солнце и Луну—эти столь великие, столь чудесные светила; своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, достопочтенные, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так же точно, достопочтенные, и монах, не отказавшись от этих пяти преград, видит себя словно в долгу, словно в болезни, словно в темнице, словно в рабстве, словно на труднопроходимой дороге. И подобно этому, достопочтенные, монах, отказавшись от этих пяти преград, так же точно видит себя, достопочтенные, словно свободным от долга, словно свободным от болезни, словно освободившимся от заточения, словно раскрепощенным, словно находящемся в спокойном пристанище. 

Кусавати, Ананда, денно и нощно оглашался десятью звуками – ревом слонов, ржанием лошадей, грохотом колесниц, барабанным боем, музыкой и песнями, приветствиями, хлопаньем в ладоши, и криками – еда, питье и будьте счастливы!» 

2.2. Работа с эмоциями 

Он вызывает у себя желание, прилагает все силы, вырабатывает настойчивость, поддерживает и проявляет свое намерение ради подержания, сохранения, увеличения, обилия, развития и совершенства уже возникших умелых умственных качеств.  Он вызывает у себя желание, прилагает все силы, вырабатывает настойчивость, поддерживает и проявляет свое намерение ради развития еще невозникших умелых умственных качеств (кусала-дхамма). 
Он вызывает у себя желание, прилагает все силы, вырабатывает настойчивость, поддерживает и проявляет свое намерение ради устранения уже возникших неумелых умственных качеств. 
При этом монах вызывает у себя желание (чханда), прилагает все силы, вырабатывает настойчивость (вирья), поддерживает и проявляет свое намерение (читта) ради предотвращения еще невозникших неумелых умственных качеств (акусала-дхамма) 

—В то время, присматривали ли за вами служанки – горбуньи и карлики, рабыни и девочки?  —Пока шар полон жара и воздуха – раскалённый, обжигающий и светящийся – он легче, мягче и более обрабатываемый. Но когда в нём нет жара и воздуха – остывшем и погасшем – он тяжелее, жёстче, менее обрабатываемый. 
—Что ж, предводитель, я произнесу вам метафору. С помощью метафоры некоторые здравомыслящие люди понимают значение сказанного. Допустим, человек бы нагревал металлический шар весь день, пока бы он не стал раскалённым, обжигающим и светящимся, и взвесил бы его на весах. Через некоторое время, когда шар бы остыл и потух, его бы снова взвесили. Когда бы этот шар был легче, мягче, более обрабатываемым – когда он горячий или когда он холодный? 
—Что ж, предводитель, я спрошу вас в ответ, а вы можете ответить, как посчитаете нужным. Как вы думаете, предводитель? Допустим, арестовали бандита, преступника, и представили его вам, сказав: «Господин, это бандит, преступник. Накажите его, как посчитаете нужным.» И тогда бы вы ответили: «Что ж, мои люди, свяжите этому человеку руки покрепче за спиной. Обрейте его голову и проведите по улицам и площадям под удары жёсткого барабана. Затем отведите его к южным вратам, и там, на месте казней к югу от города, отрубите ему голову.» Ответив: «Хорошо,» - они бы сделали как приказано и отвели его на место казни. Смог бы этот бандит заставить палачей подождать, сказав: «Пожалуйста, милостивые палачи! У меня есть друзья и родственники в такой-то и такой-то деревне или городе. Подождите, пока я их навещу, и вернусь»? Или же они бы просто отрубили ему голову, пока он болтает? 

«Господин, вот что говорят брахманы: «Только сословие брахманов—высшее, другие сословия—низшие; только у брахманов светлый цвет лица, у остальных он смуглый; только потомки брахманов чисты, не являющиеся же ими—нечисты; только брахманы—это истинные дети Брахмы, рождённые из его рта, рождённые от Брахмы, потомки Брахмы. А вы, вы покинули высшее сословие и перешли на низший уровень бритоголовых недалёких отшельников, смуглолицых рабов, невежд, рождённых от ноги Брахмы! Это неправильно, что вы, оставив высшее сословие, стали нищими бритоголовыми монахами, низкими [подобно рабам], смуглолицыми, ничтожествами, попираемыми ногами наших родственников». Такими словами брахманы, не скупясь и не сдерживаясь, упрекают и оскорбляют нас, Господин». 

5. Обязанности работников и хозяев  назначая им работу согласно их способностям, 
обеспечивая их пищей и заработной платой, 
Он совсем не работает, говоря: 
Пятью способами должен хозяин служить своим слугам и работникам как Надиру: 
Слуги и работники, которым их хозяин так служит как Надиру, проявляют свое сострадание к нему пятью способами: 
Слуги и работники—Надир, 
слуг и работников Надиром, 
Такими пятью способами служащие и работники, которым их хозяин служит как Надиру, проявляют к нему свое сострадание. Так он охватывает Надир, делая его безопасным и надежным. 

«Как-то раз, брат, обитая в Гириббадже близ Раджагахи, я в первой половине дня, облачившись в рясу и взявши патру, пришёл в Раджагаху за подаянием. В тот момент Самити, сын каретника, обрабатывал обод колеса. При этом присутствовал адживака Пандупутта, сын бывшего каретника, и у него возникла мысль: «Пусть Самити, сын каретника, устранит с обода неровности, задорины и дефекты, чтобы после устранения неровностей, задорин и дефектов он был изготовлен из идеальной ядровой древесины.» И как сын бывшего каретника адживака Пандупутта подумал, так сын каретника Самити и сделал, принявшись обрабатывать неровности, задорины и дефекты. Тогда довольный сын бывшего каретника адживака Пандупутта произнёс: «Он поступает так, будто знает мои желания.» 

Если имущество не приходит к представителю клана по мере того, как он работает, старается, прилагает усилие, то тогда он печалится, горюет и плачет, бьёт себя в груди, становится обезумевшим, рыдая: «Моя работа была напрасной, мои усилия были тщетными!» И это также опасность в отношении чувственных удовольствий—груды страданий… Причина этому [страданию]—просто лишь чувственные удовольствия.  Если имущество приходит к представителю клана по мере того, как он работает, старается, прилагает усилие, он переживает боль и печаль, оберегая его: «Как сделать так, чтобы ни цари, ни воры не забрали бы его; чтобы огонь не сжёг его; чтобы вода не смыла бы его; чтобы ненавистные наследники не забрали бы его?» По мере того как он охраняет и защищает своё имущество, цари и воры забирают его, или огонь сжигает его, или вода смывает его, или ненавистные наследники забирают его. И тогда он печалится, горюет и плачет, бьёт себя в груди, становится обезумевшим, рыдая: «У меня больше нет того, что было прежде!» И это также опасность в отношении чувственных удовольствий—груды страданий… Причина этому [страданию]—просто лишь чувственные удовольствия. 
Например, молодой человек, зарабатывая на жизнь неким ремеслом – будь то учёт, счетоводство, бухгалтерия, земледелие, торговля, животноводство, стрельба из лука, придворная служба или что-либо другое – сталкивается с холодом, сталкивается с жарой, страдает от укусов оводов, комаров, воздействия ветра, солнца, от укусов гадов, умирая от голода и жажды. 

Например, молодой человек, зарабатывая на жизнь неким ремеслом – будь то учёт, счетоводство, бухгалтерия, земледелие, торговля, животноводство, стрельба из лука, придворная служба или что-либо другое – сталкивается с холодом, сталкивается с жарой, страдает от укусов оводов, комаров, воздействия ветра, солнца, от укусов гадов, умирая от голода и жажды. 

SC 12Nya 9Ms 9M_757Msdiv _226Монахи, некогда здесь же в Саваттхи жила домохозяйка по имени Ведехика, слывшая женщиной с добрым нравом: «Хозяйка Ведехика мягка, хозяйка Ведехика тиха, хозяйка Ведехика смиренна.» Была у неё служанка по имени Кали, расторопная, трудолюбивая, добросовестно выполнявшая возложенную на неё работу.  SC 13Ms 9M_758И вот у Кали возникла мысль: «Моя госпожа слывёт женщиной с добрым нравом: «Хозяйка Ведехика мягка, хозяйка Ведехика тиха, хозяйка Ведехика смиренна.» Но потому ли это, что в ней не сидит злоба, или потому, что она её не проявляет, и потому ли она её не проявляет, что я добросовестно выполняю возложенную на меня работу, а не потому что в ней она не сидит? Что если я её испытаю?» 
И она была злой, недовольной, взяла скалку и треснула ей по голове, разбив ей голову. И тогда служанка Кали со струящейся по разбитой голове кровью, донесла на свою госпожу соседям: «Посмотрите, дамы, на великодушную работу госпожи! Посмотрите, дамы, на смиренную работу госпожи! Посмотрите, дамы, на спокойную работу госпожи! [Посмотрите] насколько она становится злой и недовольной своей единственной служанкой из-за того, что та встаёт поздно. Как она могла взять скалку, треснуть её по голове и разбить ей голову?» И тогда позже о госпоже Ведехике распространилась дурная молва: «Госпожа Ведехика грубая, госпожа Ведехика жестокая, госпожа Ведехика безжалостная». 
И она была злой, недовольной, и недовольно ворчала. И тогда служанка Кали подумала: «В действительности оно так, что хотя моя госпожа не проявляет злости, всё же, она на самом деле присутствует в ней, а не отсутствует. Именно потому, что моя работа аккуратна, моя госпожа не проявляет злости, хотя на самом деле она присутствует в ней, а не отсутствует. Что если я ещё немного проверю свою госпожу?» 
И она была злой, недовольной, хмурой. И тогда служанка Кали подумала: «В действительности оно так, что хотя моя госпожа не проявляет злости, всё же, она на самом деле присутствует в ней, а не отсутствует. Именно потому, что моя работа аккуратна, моя госпожа не проявляет злости, хотя на самом деле она присутствует в ней, а не отсутствует. Что если я ещё немного проверю свою госпожу?» 
Прежде, монахи, в этом самом Саваттхи жила домохозяйка по имени Ведехика. И об этой госпоже Ведехике распространилась славная молва: «Госпожа Ведехика великодушна, госпожа Ведехика смиренна, госпожа Ведехика спокойна». И у госпожи Ведехики была служанка по имени Кали, которая была умной, проворной, аккуратной в своей работе. Служанка Кали подумала: «О моей госпоже распространилась такая славная молва: «Госпожа Ведехика великодушна, госпожа Ведехика смиренна, госпожа Ведехика спокойна». Интересно как оно: хотя она не проявляет злости, присутствует ли она в ней в действительности или же отсутствует? Или же только лишь потому, что моя работа аккуратна, моя госпожа не проявляет злости, хотя в действительности она в ней присутствует? Что если я проверю свою госпожу?» 
Тогда Кали подумала: «Потому ли это, что в моей госпоже не сидит злоба, или потому, что она её не проявляет, и потому ли она её не проявляет, что я добросовестно выполняю возложенную на меня работу, а не потому что в ней она не сидит? Что если я её испытаю?» 
Тогда Кали подумала: «Так потому ли это, что в моей госпоже не сидит злоба, или потому, что она её не проявляет, и потому ли она её не проявляет, что я добросовестно выполняю возложенную на меня работу, а не потому что в ней она не сидит? Что если я её испытаю?» 

SC 10Nya 8Ms 9M_942А что, монахи, можно сказать подвержено болезни? Потомство и жёны подвержены болезни, рабы и рабыни подвержены старости болезни, козы и овцы подвержены болезни, птица и свиньи подвержены болезни, слоны, скот и лошади подвержены болезни. Подвержено болезни, монахи, это добро. Когда им опутаны, опьянены, преданы ему, тогда, будучи подверженными болезни, ищут то, что также подвержено болезни.  SC 11Nya 9Ms 9M_943А что, монахи, можно сказать подвержено смерти? Потомство и жёны подвержены смерти, рабы и рабыни подвержены смерти болезни, козы и овцы подвержены смерти, птица и свиньи подвержены смерти слоны, скот и лошади подвержены смерти. Подвержено смерти, монахи, это добро. Когда им опутаны, опьянены, преданы ему, тогда, будучи подверженными смерти, ищут то, что также подвержено смерти. 
SC 12Nya 10Ms 9M_944А что, монахи, можно сказать подвержено горю? Потомство и жёны подвержены горю, рабы и рабыни подвержены горю, козы и овцы подвержены горю, птица и свиньи подвержены горю, слоны, скот и лошади подвержены горю. Подвержено горю, монахи, это добро. Когда им опутаны, опьянены, преданы ему, тогда, будучи подверженными горю, ищут то, что также подвержено горю. 
SC 13Nya 11Ms 9M_945А что, монахи, можно сказать подвержено сквернам? Потомство и жёны подвержены сквернам, рабы и рабыни подвержены сквернам, козы и овцы подвержены сквернам, птица и свиньи подвержены сквернам, слоны, скот и лошади подвержены сквернам, золото и серебро подвержены сквернам. Подвержено сквернам, монахи, это добро. Когда им опутаны, опьянены, преданы ему, тогда, будучи подверженными сквернам, ищут то, что также подвержено сквернам. Это, монахи, низменные искания. 
SC 8Nya 6Ms 9M_940И что, монахи, можно сказать подвержено рождению? Потомство и жёны подвержены рождению, рабы и рабыни подвержены рождению, козы и овцы подвержены рождению, птица и свиньи подвержены рождению, слоны, скот и лошади подвержены рождению, золото и серебро подвержены рождению. Подвержено рождению, монахи, это добро. Когда им опутаны, опьянены, преданы ему, тогда, будучи подверженными рождению, ищут то, что также подвержено рождению. 
SC 9Nya 7Ms 9M_941А что, монахи, можно сказать подвержено старости? Потомство и жёны подвержены старости, рабы и рабыни подвержены старости, козы и овцы подвержены старости, птица и свиньи подвержены старости, слоны, скот и лошади подвержены старости, золото и серебро подвержены старости. Подвержено старости, монахи, это добро. Когда им опутаны, опьянены, преданы ему, тогда, будучи подверженными старости, ищут то, что также подвержено старости. 
И о чём можно сказать как о подверженном рождению? Жена и дети подвержены рождению, рабы и рабыни, козы и овцы, домашняя птица и свиньи, слоны, рогатый скот, кони и кобылы, золото и серебро подвержены рождению. Эти обретения подвержены рождению. И тот, кто привязан к этим вещам, очарован ими, всецело предан им, будучи сам подверженным рождению, ищет то, что также подвержено рождению. 
ударять в барабан Бессмертного». 
Я собираюсь в барабан Бессмертного побить». 

Он воздерживается от нанесения увечий, казней, заключения под стражу, разбоя, грабежа, и насилия.  Он воздерживается от принятия неприготовленного риса… сырого мяса… женщин и девушек… рабов и рабынь… овец и коз… птиц и свиней… слонов, коров, жеребцов и кобыл… полей и хозяйств. 

Если вся знать будет помнить этих троих представителей клана с преданным сердцем, то это приведёт эту знать к их длительному благополучию и счастью. Если все брахманы… если все купцы… если все рабочие будут помнить этих троих представителей клана с преданным сердцем, то это приведёт этих рабочих к их длительному благополучию и счастью. 

И в то время пятьсот Личчхави собрались вместе в зале для собраний по некоему делу. Тогда Саччака сын Нигантхов отправился к ним и сказал: «Приходите, почтенные Личчхави, приходите! Сегодня будет беседа между мной и отшельником Готамой. Если отшельник Готама будет придерживаться [в разговоре] со мной того же, чего придерживался прежде [в разговоре] со мной один из его знаменитых учеников, монах по имени Ассаджи, то тогда, подобно тому как сильный человек мог бы схватить длинношёрстного барана за шерсть и тягать его туда-сюда, точно также в дебатах я буду тягать отшельника Готаму туда-сюда. Подобно сильному рабочему пивоварни, который может бросить большое сито пивовара в глубокую ёмкость с водой и, взяв его за углы, тягать его туда-сюда, точно также в дебатах я буду тягать отшельника Готаму туда-сюда. Подобно сильному смесителю пивоварни, который может взять дуршлаг за углы и трясти его, [мотая] то вверх, то вниз, ударяя им, точно также в дебатах я буду трясти отшельника Готаму, [мотая] то вверх, то вниз, ударяя им. Подобно шестидесятилетнему слону, который может плюхнуться в глубокий пруд и наслаждаться игрой в мытьё пеньки, то точно также я буду наслаждаться игрой в мытьё пеньки с отшельником Готамой. Приходите, почтенные Личчхави, приходите! Сегодня будет беседа между мной и отшельником Готамой».  «Подобно тому как любого вида семена и растения достигают роста, возрастания, созревания, и все они делают так в зависимости от земли, основываясь на земле; а также подобно тому как если любая трудная работа выполняется, то вся она выполняется в зависимости от земли, то точно также, Мастер Готама, «я» человека—это материальная форма, и, основываясь на материальной форме, он порождает благие заслуги или плохие заслуги. «Я» человека—это чувство… это восприятие… это формации… это сознание, и, основываясь на сознании, он порождает благие заслуги или плохие заслуги». 
«Представьте, Господин, как если бы неподалёку от деревни или города был бы лотосовый пруд, в котором бы жил краб. И затем несколько мальчиков и девочек вышли бы из деревни или города и отправились бы к [этому] пруду. Они бы вытащили краба из воды и положили на сухую землю. И затем, как только краб распрямлял бы одну из конечностей, они отрубали бы её, ломали бы её, разбивали на куски палками и камнями. Так, когда все его конечности были бы отрезаны, поломаны и разбиты на куски, тот краб не смог бы вернуться в тот пруд. Точно также, Господин, все те искривления, манёвры, колебания Саччаки сына Нигантхов были отрублены, поломаны и разбиты на куски Благословенным. И теперь у него нет возможности приблизиться вновь к Благословенному, чтобы поспорить». 

Я подумал: «Я помню, как однажды, когда мой отец из клана Сакьев работал, я сидел в прохладе тенистого миртового дерева, и тогда, полностью оставив чувственные удовольствия и неумелые умственные качества, я вошёл и пребывал в первой джхане: восторг и удовольствие, рождённые [этим] оставлением, сопровождались направлением ума и удержанием ума. Могло ли это быть путём к просветлению?» Вслед за этим воспоминанием пришло озарение: «Это путь к Пробуждению!». Я подумал: «Так почему я боюсь этого удовольствия [джханы], которое не имеет ничего общего ни с чувственным удовольствием, ни с неумелыми умственными качествами?» Я подумал: «Более я не боюсь этого удовольствия, которое не имеет ничего общего ни с чувственным удовольствием, ни с неумелыми умственными качествами, но которого трудно достичь с настолько истощённым телом. Что если я приму какую-нибудь твёрдую пищу—немного риса и каши?» Так я принял твёрдую пищу: немного риса и каши. В то время пять монахов, которые ухаживали за мной, думали: «Если наш отшельник Готама достигнет какого-либо высшего состояния, он скажет нам». Но когда они увидели, как я ем твёрдую пищу—немного риса и каши—они в отвращении покинули меня, думая так: «Отшельник Готама живёт в роскоши. Он оставил своё старание и ниспадает к роскоши». 

Или представьте, как если бы человек был бы рабом, не независимым, но зависимым от других. Он не мог бы идти туда, куда пожелает. Но позже он бы освободился от рабства, стал бы зависим только от себя, независимым от других, и мог бы идти туда, куда пожелает. И тогда, осознав это, он был бы довольным и полным радости.  Точно также, монахи, когда эти пять помех не отброшены в нём, монах видит их соответствующим образом как долг, болезнь, тюрьму, рабство, дорогу через пустыню. Но когда эти пять помех были отброшены в нём, он видит это как свободу от долга, здоровье, освобождение из тюрьмы, освобождение от рабства, безопасную землю. 

Если кто-либо из клана брахманов… клана торговцев… клана рабочих… из любого клана оставляет жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, и за счёт уничтожения пятен… то тогда он уже отшельник из-за уничтожения пятен [умственных загрязнений]».  Если кто-либо из клана брахманов… клана торговцев… клана рабочих… из любого клана оставляет жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, то после встречи с Дхаммой и Винаей… он развивает доброжелательность… практикует подобающий для отшельника путь, я говорю вам. 

И он говорит: «Пусть столько-то быков будет зарезано для жертвоприношения. Пусть столько-то волов… пусть столько-то тёлок… пусть столько-то коз… пусть столько-то овец будет зарезано для жертвоприношения. Пусть столько-то деревьев будет срублено на жертвенные столбы. Пусть столько-то растений и травы будет скошено для жертвенной травы». И его рабы, посыльные и слуги занимаются приготовлением, рыдая, с лицами, полными слёз, гонимые угрозами наказания и страхом.  Он воздерживается от нанесения увечий, убийств, заключения под стражу, разбоя, грабежа, и насилия. 
Он воздерживается от принятия золота и серебра. Он воздерживается от принятия сырого зерна… сырого мяса… женщин и девушек… рабов и рабынь… овец и коз… птиц и свиней… слонов, коров, коней и кобыл… полей и земель. 
Удивительно, Господин! Поразительно, как среди людской запутанности, развращённости, обмана, Благословенный знает благополучие и вред существ. Ведь люди запутаны, а животные достаточно открыты. Господин, я могу управлять слоном, которого ещё нужно приручить, и за время, которое требуется, чтобы совершить поездку до Чампы и обратно, этот слон покажет каждый вид обмана, двуличности, изворотливости, притворства, [на которые он только способен]. Но те, кого называют рабами, посыльными, слугами, ведут себя одним образом [своим] телом, другим образом речью, тогда как их умы работают ещё иначе. Удивительно, Господин! Поразительно, как среди людской запутанности, развращённости, обмана, Благословенный знает благополучие и вред существ. Ведь люди запутаны, а животные достаточно открыты». 

«И всё же, Мастер Готама, я оставил все свои работы и отринул все свои дела».  «Каким образом, домохозяин, ты оставил все свои работы и отринул все свои дела?» 
«Мастер Готама, я оставил всё своё богатство, зерно, серебро и золото своим детям в качестве наследства. Я не советую им и не порицаю их в отношении этого, но живу только едой и одеждой. Вот как я оставил все свои работы и отринул все свои дела». 

Когда так было сказано, Дживака Комарабхачча сказал Благословенному: «Удивительно, Господин, поразительно! Монахи поддерживают себя позволительной едой. Монахи поддерживают себя безукоризненной едой.  Когда это было сказано, Дживака Комарабхачча обратился к Благословенному: «Замечательно, Господин, это чудесно! Монахи поддерживают себя с помощью разрешённой, приемлемой, и безупречной пищи… Великолепно, Господин, великолепно, Господин! Пусть Благословенный запомнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Манговой Роще Дживаки Комарабхаччи. И тогда Дживака Комарабхачча подошёл к Благословенному и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом и обратился к Благословенному: 
Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Раджагахе в Манговой Роще Дживаки Комарабхаччи. И тогда Дживака Комарабхачча отправился к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал Благословенному: 

«Благоприятна эта обращающая магия, почтенный, хороша эта обращающая магия! Почтенный, если бы мои любимые родственники и родня были бы обращены этим обращением, это привело бы к благополучию и счастью моих любимых родственников и родни на долгое время. Если бы вся знать была обращена… все брахманы… все торговцы… все рабочие… весь мир с его богами, Марами, с его Брахмами, с его поколениями жрецов и отшельников, князей и [простых] людей, был бы обращён этим обращением, то это привело бы этот мир к благополучию и счастью на долгое время. И что касается этого, почтенный, я приведу тебе пример. Ведь бывает так, что некие мудрые люди понимают значение утверждения посредством примера.  И теперь, Господин, я пойду к отшельнику Готаме и опровергну доктрину отшельника Готамы на основании этого утверждения. Если отшельник Готама будет придерживаться [в разговоре] со мной того [утверждения], которое Достопочтенный Дигха Тапасси заставил его подтвердить, то тогда, подобно тому, как сильный человек мог бы схватить длинношёрстного барана за шерсть и тягать его туда-сюда, точно также в дебатах я буду тягать отшельника Готаму туда-сюда. Подобно сильному рабочему пивоварни, который может бросить большое сито пивовара в глубокую ёмкость с водой и, взяв его за углы, тягать его туда-сюда, точно также в дебатах я буду тягать отшельника Готаму туда-сюда. Подобно сильному смесителю пивоварни, который может взять дуршлаг за углы и трясти его, [мотая] то вверх, то вниз, ударяя им, точно также в дебатах я буду трясти отшельника Готаму, [мотая] то вверх, то вниз, ударяя им. Подобно шестидесятилетнему слону, который может плюхнуться в глубокий пруд и наслаждаться игрой в мытьё пеньки, то точно также я буду наслаждаться игрой в мытьё пеньки с отшельником Готамой. Господин, я пойду к отшельнику Готаме и опровергну доктрину отшельника Готамы на основании этого утверждения». 

Представь, Малункьяпутта, как если бы человека ранили стрелой, густо смазанной ядом, и его друзья и товарищи, его родственники и родня, привели бы хирурга, чтобы излечить его. Человек бы сказал: «Я не позволю хирургу вытащить эту стрелу до тех пор, пока не узнаю, был ли тот человек, который ранил меня, знатным или брахманом, купцом или рабочим». И он бы сказал: «Я не позволю хирургу вытащить эту стрелу до тех пор, пока не узнаю имя и клан человека, который ранил меня… пока не узнаю был ли человек, который ранил меня, высоким, низкорослым, или среднего роста… с кожей тёмного цвета, коричневого, золотистого… живёт в такой-то деревне или городе… лук, из которого он меня ранил, был длинным луком или арбалетом… тетива, которая ранила меня, была из волокна, или из тростника, или из пеньки, или из коры… стрела, которая ранила меня, была грубой или обработанной… какими были перья стрелы, которая ранила меня—грифа, цапли, ястреба, павлина, аиста… каким видом сухожилия была укреплена стрела—быка, буйвола, оленя, обезьяны… какой тип наконечника ранил меня—с шипами, обоюдоострый, изогнутый, с зазубринами, формы зуба телёнка, или формы ланцета». 

Благословенный сказал следующее: «Вот, Ананда, необученный заурядный человек, который не уважает Благородных, который неумелый и необученный в их Дхамме, который не уважает чистых людей, который неумелый и необученный в их Дхамме—пребывает с умом, охваченным и порабощённым воззрением о «я». Он не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшего воззрения о «я», и когда это воззрение о «я» стало привычным и неустранённым в нём—то тогда это является нижней оковой. Он пребывает с умом, охваченным и порабощённым сомнением… цеплянием за правила и предписания… чувственным желанием… недоброжелательностью. Он не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей недоброжелательности, и когда эта недоброжелательность стала привычной и неустранённой в нём—то тогда это является нижней оковой.  Хорошо обученный ученик Благородных—тот, кто уважает Благородных, и кто умелый и обученный в их Дхамме, который уважает чистых людей, умелый и обученный в их Дхамме—не пребывает с умом, охваченным и порабощённым воззрением о «я». Он понимает в соответствии с действительностью спасение от возникшего воззрения о «я», и воззрение о «я» вместе со скрытой склонностью к нему отброшены в нём. Он не пребывает с умом, охваченным и порабощённым сомнением… цеплянием за правила и предписания… чувственным желанием… недоброжелательностью. Он понимает в соответствии с действительностью спасение от возникшей недоброжелательности, и недоброжелательность вместе со скрытой склонностью к ней отброшены в нём. 

Удайи, представь богатого домохозяина или сына домохозяина с большим богатством и имуществом, с большим количеством золотых слитков, с многочисленными амбарами с зерном, с многочисленными полями, с многочисленными жёнами, с многочисленными рабами и рабынями. Он бы увидел монаха в монастырском парке, сидящего в тени дерева, с вымытыми руками и ногами, съевшего вкуснейший обед, предающегося [развитию] высшего ума. Он бы подумал: «Как приятно быть отшельником! Как здоров этот отшельник! Если бы я только мог сбрить волосы и бороду, надеть жёлтые одежды, и оставить жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной!» И он способен отбросить это его большое количество золотых слитков… многочисленных рабов и рабынь. Он способен сбрить свои волосы и бороду, надеть жёлтые одежды, и покинуть жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной. Представь, некий человек сказал бы: «Привязи, которыми привязан этот домохозяин или сын домохозяина, так что он способен оставить это его большое количество золотых слитков… являются для него сильной, прочной, крепкой, непрогнившей привязью, мощным ярмом. Правильно ли он говорил бы?» 

И какой тип личности является достигшим воззрения? Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, но некоторые из его пятен [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью, а также он пересмотрел и изучил мудростью учения, провозглашённые Татхагатой. Этот тип личности зовётся достигшим воззрения. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ… ему всё ещё нужно работать с прилежанием.  И какой тип личности является засвидетельствовавшим телом? Вот некий человек касается телом и пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и некоторые из его пятен [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью. Этот тип личности зовётся засвидетельствовавшим телом. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ, и общается с хорошими друзьями, и подпитывает свои духовные качества, то тогда он может реализовать для себя посредством прямого знания, и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Видя этот плод прилежания для такого монаха, я говорю, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. 
И какой тип личности является идущим-за-счёт-веры? Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, но всё же у него есть достаточная вера и любовь к Татхагате. Кроме того, у него есть эти качества: качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, и качество мудрости. Этот тип личности зовётся идущим-за-счёт-веры. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ… ему всё ещё нужно работать с прилежанием. 
И какой тип личности является идущим-за-счёт-Дхаммы? Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, но те учения, что были провозглашены Татхагатой, приняты им после их достаточного рассмотрения мудростью. Кроме того, у него есть эти качества: качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, и качество мудрости. Этот тип личности зовётся идущим-за-счёт-Дхаммы. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ… ему всё ещё нужно работать с прилежанием. 
И какой тип личности является освобождённым верой? Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, но некоторые из его пятен [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью, и его вера в Татхагату взращена, укоренена, утверждена. Этот тип личности зовётся освобождённым верой. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ… ему всё ещё нужно работать с прилежанием. 
И какой тип личности является освобождённым в обоих отношениях? Вот некий человек касается телом и пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью. Этот тип личности зовётся освобождённым в обоих отношениях. Я не говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Он выполнил свою работу с прилежанием. Он более неспособен стать беспечным. 
И какой тип личности является освобождённым мудростью? Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, но его пятна [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью. Этот тип личности зовётся освобождённым мудростью. Я не говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Он выполнил свою работу с прилежанием. Он более неспособен стать беспечным. 
Монахи, я не говорю обо всех монахах, что им всё ещё нужно работать с прилежанием. Но я не говорю и обо всех монахах, что им не нужно более работать с прилежанием. 
Но я говорю о тех монахах, которые [ученики] в высшей тренировке, которые не достигли цели, которые пребывают в стремлении к непревзойдённой защите от подневольности, что им всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда эти достопочтенные пользуются одним из подходящих жилищ, и общаются с хорошими друзьями, и подпитывают свои духовные качества, то тогда они могут реализовать для себя посредством прямого знания и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Видя этот плод прилежания для этих монахов, я говорю, что им всё ещё нужно работать с прилежанием. 
Я не говорю о тех монахах, которые араханты, чьи пятна [загрязнений ума] уничтожены, которые прожили святую жизнь, сделали то, что следовало сделать, сбросили тяжкий груз, достигли своей цели, полностью уничтожили оковы существования и всецело освободились посредством окончательного знания, что им всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что они выполнили свою работу с прилежанием, и они неспособны стать беспечными. 

Аггивессана, это тело, состоящее из материальной формы, состоящее из четырёх великих элементов, порождённое отцом и матерью, выстроенное из варёного риса и каши—подвержено непостоянству, износу, стиранию, распаду и разложению. К нему нужно относиться как к непостоянному, как к страданию, как к опухоли, как к [отравленному] дротику, как к бедствию, как к болезненности, как к чужому, как к распадающемуся, как к пустому, как к безличностному. Когда кто-либо относится к этому телу так, то тогда он отбрасывает желание к телу, влечение к телу, раболепие перед телом. 

Существует четырнадцать сотен тысяч основных видов рождения и [ещё] шесть тысяч и [ещё] шестьсот. Существует пятьсот видов каммы, пять видов каммы и три вида каммы, есть полная камма и половинчатая камма. Есть шестьдесят два пути, шестьдесят два цикла существования мира, шесть классов, восемь этапов жизни человека, сорок девять способов зарабатывать на жизнь, сорок девять сотен видов странников, сорок девять сотен видов жилищ нагов, двадцать сотен качеств, тридцать сотен адов, тридцать шесть элементов пыли, семь видов существ с восприятием, семь видов существ без восприятия, семь видов тех, кто не имеет оболочки, семь видов богов, семь видов человеческих существ, семь видов демонов, семь озёр, семь узлов, семь пропастей, семь сотен [ещё других] видов пропастей, семь видов сновидений, семь сотен [ещё других] видов сновидений, восемьдесят четыре сотни тысяч великих циклов существования мира, через которые странствуют глупцы и мудрые, и после которых они одинаково положат конец страданиям. 

Далее, Удайин, я провозгласил своим ученикам путь к такому пониманию: «Это моё тело, состоящее из материальной формы, состоящее из четырёх великих элементов, порождённое отцом и матерью—выстроено из варёного риса и каши, подвержено непостоянству, износу, стиранию, распаду и разложению. А это моё сознание поддерживается им и связано с ним». Представь берилл, красивый драгоценный камень чистейшей воды, с восемью гранями, тщательно обработанный, чистый и прозрачный, обладающий всеми прекрасными качествами. И в него была бы продета голубая, жёлтая, красная, белая, или коричневая нить. Тогда человек с хорошим зрением, взяв его в руку, мог бы рассмотреть его так: «Вот этот берилл, красивый драгоценный камень чистейшей воды, с восемью гранями, тщательно обработанный, чистый и прозрачный, обладающий всеми прекрасными качествами. А вот в него продета голубая, жёлтая, красная, белая, или коричневая нить». Точно также, я провозгласил своим ученикам путь к такому пониманию: «Это моё тело, состоящее из материальной формы… А это моё сознание поддерживается им и связано с ним».  Подобно тому, как умелый гончар или его ученик мог бы создать и сформировать из хорошо приготовленной глины горшок любой формы, какой бы он ни пожелал; или подобно тому, как умелый работник со слоновой костью мог бы создать и сформировать любое творение, какое бы он ни пожелал; или подобно тому, как умелый золотых дел мастер или его ученик мог бы создать и сформировать любое золотое изделие, какое бы он ни пожелал; точно также, я провозгласил своим ученикам путь овладения различными видами сверхъестественных сил. Будучи одними, они становятся многими… мира Брахмы. 

«Если бы это было так, плотник, то тогда лежащий младенец является завершённым в благом, совершенным в благом, он непобедимый отшельник, достигший высшего достижения, по утверждению странника Уггахаманы. Ведь у лежащего младенца нет даже представления о теле, так как же он может совершить плохой телесный поступок, [делая что-либо] помимо просто лишь ёрзания? У лежащего младенца нет даже представления о речи, так как же он может произнести плохие слова, [произнося что-либо] помимо просто лишь хныканья? У лежащего младенца нет даже представления об устремлении, так как у него могут быть плохие устремления помимо просто лишь обиды? У лежащего младенца нет даже представления о средствах к жизни, так как он может зарабатывать себе на жизнь плохими способами добычи средств к жизни, помимо сосания груди своей матери? Если бы это было так, плотник, лежащий младенец является завершённым… по утверждению странника Уггахаманы.  «Плотник, когда человек обладает четырьмя качествами, я описываю его как завершённого в благом, совершенного в благом, он непобедимый отшельник, достигший высшего достижения. Какими четырьмя? Вот он не совершает плохих телесных поступков, не произносит плохих слов, не имеет плохих устремлений, не зарабатывает себе на жизнь плохими способами добыть средства к существованию. Когда человек обладает этими четырьмя качествами, я описываю его как завершённого, совершенного в благом, он непобедимый отшельник, достигший высшего достижения». 
Плотник, когда человек обладает четырьмя качествами, я описываю его не как завершённого в благом или же совершенного в благом или же как непобедимого отшельника, достигшего высшего достижения, но как того, кто находится на том же самом уровне, что и лежащий младенец. Какими четырьмя? Вот он не совершает плохих телесных поступков, не произносит плохих слов, не имеет плохих устремлений, не зарабатывает себе на жизнь плохими способами добывать средства к существованию. Когда человек обладает этими четырьмя качествами, я описываю его не как завершённого… но как того, кто находится на том же самом уровне, что и лежащий младенец. 

«Господин, оно прекрасно как берилл, прекрасный драгоценный камень чистой воды, с восемью гранями, хорошо обработанный, лежащий на красной парче, сияющий, сверкающий, лучащийся. И именно таким сверканием является «я», которое [остаётся] нетронутым после смерти».  «Удайин, ты можешь так продолжать очень долго. Ты говоришь: «Господин, это сверкание является совершенным сверканием, которого не может превзойти любое другое сверкание, возвышенное и высочайшее», но всё же ты не обозначаешь, что это за сверкание. Представь, как если бы человек сказал: «Я влюблён в самую прекрасную девушку в этой стране». Его бы спросили: «Почтенный, что касается этой самой прекрасной девушки в этой стране, в которую ты влюблён—знаешь ли ты, происходит ли она из варны знати, или же из варны брахманов, или же из варны торговцев, или же из варны рабочих?», и он бы ответил: «Нет». Тогда его бы спросили: «Почтенный, что касается этой самой прекрасной девушки…—знаешь ли ты её имя и имя её клана?… Высокая она, низкая, или среднего роста?… У неё тёмная, коричневая, или золотистая кожа?… В какой деревне или городе она живёт?», и он бы ответил: «Нет». И тогда они бы спросили его: «Почтенный, так не выходит ли, что ты влюблён в девушку, о которой ты ничего не знаешь, и которую ты никогда не видел?», и он бы ответил: «Да». Как ты думаешь, Удайин, если это так, то не были бы слова этого человека полной ерундой?» 

«Великий царь, именно по этой причине Благословенный—тот, кто знает и видит, совершенный и полностью просветлённый—сказал: «Этот мир неполноценный, ненасытный, раб жажды». Когда я узнал и увидел и услышал это, я оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной».  И как грабитель, пойманный на взломе, 
И тогда рабыня, принадлежавшая одному из его родственников, собиралась выбросить старую кашу. Увидев это, Достопочтенный Раттхапала сказал ей: «Сестра, если это на выброс, то лучше вылейте это в мою чашу вот сюда». И когда она так делала, она распознала характерные черты его рук, его ног, и его голос. И тогда она отправилась к его матери и сказала: «Моя госпожа, знайте же, что Раттхапала, сын моего господина, вернулся». 
«Как ты считаешь, великий царь? Представь, если бы надёжный и заслуживающий доверия человек пришёл бы к тебе с востока и сказал: «Знай же, великий царь, что я пришёл с востока, и там я видел большую страну, могущественную и богатую, многолюдную и переполненную людьми. Там много боевых слонов, много кавалерии, боевых колесниц и пехоты. Там много слоновой кости, много золотых монет и золотых слитков, как обработанных, так и нет. Много женщин, которых можно взять в жёны. С твоими нынешними войсками ты мог бы покорить её. Завоюй же её, великий царь». Что бы ты тогда сделал?» 
«Как ты считаешь, великий царь? Представь, если бы надёжный и заслуживающий доверия человек пришёл бы к тебе с запада… с севера… с юга и сказал: «Знай же, великий царь, что я пришёл с юга, и там я видел большую страну, могущественную и богатую, многолюдную и переполненную людьми. Там много боевых слонов, много кавалерии, боевых колесниц и пехоты. Там много слоновой кости, много золотых монет и золотых слитков, как обработанных, так и нет. Много женщин, которых можно взять в жёны. С твоими нынешними войсками ты мог бы покорить её. Завоюй же её, великий царь». Что бы ты тогда сделал?» 
Мастер Раттхапала сказал: «Этот мир неполноценный, ненасытный, раб жажды». Как следует понимать смысл этого утверждения?» 
«Не может быть! Если то, что ты говоришь—правда, то ты больше не рабыня!». 
«Удивительно, Мастер Раттхапала, как чудесно и как хорошо выразил это Благословенный—тот, кто знает и видит, совершенный и полностью просветлённый: «Этот мир неполноценный, ненасытный, раб жажды». В самом деле, так оно!» 
«Этот мир неполноценный, ненасытный, раб жажды». 

«Если бы брахман… торговец… рабочий был таков, Мастер Каччана, он бы переродился в состоянии лишений… в аду. Вот как я считаю в этом случае, и так я слышал от арахантов».  «Если бы брахман… торговец… рабочий был таков, Мастер Каччана, он бы переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире. Вот как я считаю в этом случае, и так я слышал от арахантов». 
«Как ты думаешь, великий царь? Если брахман возрастает в богатстве, зерне, серебре, или золоте, будут ли такие из брахманов, которые будут вставать… будут ли другие, кто будет делать также, из [варн] знати, торговцев, рабочих?» 
«Как ты думаешь, великий царь? Если рабочий возрастает в богатстве, зерне, серебре, или золоте, будут ли такие из торговцев, которые будут вставать… будут ли другие, кто будет делать также, из [варн] знати, брахманов, торговцев?» 
«Как ты думаешь, великий царь? Если торговец возрастает в богатстве, зерне, серебре, или золоте, будут ли такие из торговцев, которые будут вставать… будут ли другие, кто будет делать также, из [варн] знати, брахманов, рабочих?» 
Как ты думаешь, великий царь? Представь, как если бы брахман… торговец… рабочий врывался бы в дома… то как бы ты с ним поступил?» 
Как ты думаешь, великий царь? Представь, как если бы брахман… торговец… рабочий обрил бы волосы и бороду, надел жёлтые одежды… Как бы ты с ним обращался?» 
«Мы бы казнили его, Мастер Каччана, или же оштрафовали бы его, или же сослали его, или же сделали с ним так, как он того заслуживает. И почему? Потому что он утратил свой статус брахмана… торговца… рабочего, и считается просто грабителем». 
«Мы бы казнили его, Мастер Каччана, или же оштрафовали бы его, или же сослали его, или же сделали с ним так, как он того заслуживает. И почему? Потому что он утратил свой статус знатного, и считается просто грабителем». 
«Мы бы кланялись ему, Мастер Каччана… И почему? Потому что он утратил свой статус брахмана… торговца… рабочего и считается просто отшельником». 
«Так просто лишь говорят в мире, великий царь: «Брахманы—высшая варна… наследники Брахмы». И есть способ понять почему это утверждение брахманов—это просто лишь то, как говорят в мире. Как ты думаешь, великий царь? Если человек [из варны] знати возрастает в богатстве, зерне, серебре, или золоте, будут ли такие из [варны] знати, которые будут вставать перед ним и уходить [только] после него, которые будут охотно прислуживать ему, которые будут искать способа угодить ему, говорить с ним мягко, и будут ли другие, кто будет делать также, из [варн] брахманов, торговцев, рабочих?» 
«Хорошо, хорошо, великий царь! То, как ты думаешь, великий царь, является благим, и то, что ты слышал от арахантов, является благим. Как ты думаешь, великий царь? Представь, как если бы брахман… торговец… рабочий воздерживался бы от убийства живых существ… придерживался бы правильных воззрений. С распадом тела, после смерти, он бы переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире, или же нет, или как ты считаешь в этом случае?» 
«Хорошо, хорошо, великий царь! То, как ты думаешь, великий царь, является благим, и то, что ты слышал от арахантов, является благим. Как ты думаешь, великий царь? Представь, как если бы брахман… торговец… рабочий убивал бы живых существ… придерживался неправильных воззрений. С распадом тела, после смерти, он переродился бы в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду, или же нет, или как ты считаешь в этом случае?» 

«Господин, как мои качества могли бы быть ненарушенными? Ведь мой единственный дорогой и любимый сын скончался. После того, как он умер, у меня нет желания ни работать, ни есть. Я продолжаю приходить на кладбище и рыдаю: «Мой единственный сын, где же ты?! Мой единственный сын, где же ты?!»  Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И в то время дорогой и любимый сын некоего домохозяина скончался. После смерти его сына у него не было желания ни работать, ни есть. Он продолжал приходить на кладбище и рыдал: «Мой единственный сын, где же ты?! Мой единственный сын, где же ты?!» 

«Великий царь, есть эти четыре варны: знать, брахманы, торговцы, рабочие. Две из них, то есть знать и брахманы, считаются высшими, так как люди выражают им почтение, встают перед ними, приветствуют почтительным приветствием и вежливым услужением».  Великий царь, есть эти четыре варны: знать, брахманы, торговцы, рабочие. Если они обладают этими пятью факторами старания, то это приведёт к их благополучию и счастью на долгое время». 
«Господин, есть эти четыре варны: знать, брахманы, торговцы, рабочие. Если бы они обладали этими пятью факторами старания, было бы между ними какое-либо отличие в этом отношении?» 
Господин, есть эти четыре варны: знать, брахманы, торговцы, рабочие. Если бы они обладали этими пятью факторами старания, и если бы их старание было бы правильным, было бы между ними какое-либо отличие в этом отношении?» 
Господин, есть эти четыре варны: знать, брахманы, торговцы, рабочие. Есть ли какое-либо отличие между ними?» 
«Господин, я спрашивал не об этой нынешней жизни. Я спрашивал о жизни, которая наступит [после смерти]. Господин, есть эти четыре варны: знать, брахманы, торговцы, рабочие. Есть ли какое-либо отличие между ними?» 

«Да будет так, о Славный!»—так говоря, друзья и прислужники, близкие и родственники Кенье-аскета, угождая его просьбе, принялись за работу: одни очищали место для огня, другие рубили дрова для очага, третьи мыли котлы, ставили горшки с водою, приготовляли сиденья. Сам Кенья по другую сторону раскидывал круглый шатер. 

«Как ты думаешь, Ассалаяна? Представь, как если бы брахман воздерживался бы от убийства живых существ, от взятия того, что не было дано, от неблагого поведения в чувственных удовольствиях, от лжи, от злонамеренной речи, от грубой речи, от пустословия, был бы неалчным, имел бы ум без недоброжелательности, придерживался бы правильных воззрений. С распадом тела, после смерти, только лишь он бы переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире—а не знатный, торговец, или рабочий?»  «Как ты думаешь, Ассалаяна? Представь как если бы помазанный на царствование царь из знатного рода собрал бы сотню человек разного рождения и сказал бы им: «Ну же, почтенные, пусть тот, кто родился в знатном клане, или брахманском клане, или царском клане, возьмёт верхнюю палку для розжига из салового дерева, салалового дерева, сандалового дерева, дерева падумаки, и зажжёт огонь, породит тепло. И пусть также тот, кто рождён в клане презренных, в клане охотников, в клане рабочих по плетению, в клане изготовителей повозок, в клане мусорщиков, возьмёт верхнюю палку для розжига, сделанную из собачьей миски, из свиной миски, из мусорного ящика, из касторового дерева, и зажжёт огонь, породит тепло». 
«Как ты думаешь, Ассалаяна? Представь, как если бы человек из [варны] знати убивал бы живых существ, брал то, что не дано, пускался в неблагое поведение в чувственных удовольствиях, лгал, говорил злонамеренно, говорил грубо, пустословил, был бы алчным, имел недоброжелательный ум, придерживался неправильных воззрений. С распадом тела, после смерти, только лишь он переродился бы в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду—а не брахман? Представь, как если бы торговец… рабочий убивал бы живых существ… только лишь он переродился бы в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду—а не брахман?» 
«Как ты думаешь, Ассалаяна? Слышал ли ты, что в Йоне и Камбодже и других внешних странах существуют только две варны—господа и рабы—и что господа становятся рабами, а рабы—господами?» 
«Как ты думаешь, Ассалаяна? Только брахман способен взять люфу и банный порошок, пойти к реке, смыть пыль и грязь, а не знатный, или торговец, или рабочий?» 
«Как ты думаешь, Ассалаяна? Только брахман способен развивать доброжелательный ум к этой области, без враждебности, без недоброжелательности, а не знатный, или торговец, или рабочий?» 
«Нет, Мастер Готама. Будь то человек из [варны] знати, или брахман, или торговец, или рабочий—каждый из этих четырёх варн, кто воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений с распадом тела, после смерти, переродился бы в счастливом уделе, даже в небесном мире». 
«Нет, Мастер Готама. Будь то человек из [варны] знати, или брахман, или торговец, или рабочий—каждый из этих четырёх варн, кто убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений с распадом тела, после смерти, переродился бы в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду». 
«Нет, Мастер Готама. Будь то человек из [варны] знати, или брахман, или торговец, или рабочий—каждый из этих четырёх варн способен взять люфу и банный порошок, пойти к реке, смыть пыль и грязь». 
«Нет, Мастер Готама. Будь то человек из [варны] знати, или брахман, или торговец, или рабочий—каждый из этих четырёх варн способен развивать доброжелательный ум к этой области, без враждебности, без недоброжелательности». 
«Но, почтенные, уверены ли вы в том, что этот гандхабба является знатным, брахманом, торговцем, или рабочим?» 
«Почтенный, мы не уверены в том, является ли этот гандхабба знатным, брахманом, торговцем, или рабочим». 

«Брахман, есть два вида собраний. Какие два? Бывает собрание, которое жаждет драгоценностей и [золотых] серег, ищет [для себя] жён и детей, рабов и рабынь, [ищет] поля и земли, золото и серебро. Но бывает собрание, которое не жаждет драгоценностей и [золотых] серег, но оставив жён и детей, рабов и рабынь, поля и земли, золото и серебро, оставляет жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной. И есть этот тип личности, который не мучает себя… других… сам став святым. В каком из двух видов собраний ты обычно видишь такого человека, брахман—в собрании, которое жаждет… или в собрании, которое не жаждет… оставляет жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной?» 

В этом отношении, Мастер Готама, брахманы предписывают это как уровень услужения брахману: брахман может служить брахману, знатный может служить брахману, торговец может служить брахману, рабочий может служить брахману. Таков уровень услужения брахману, как то предписывают брахманы.  Если, брахман, кто-либо из клана знати оставляет жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, и, после встречи с Дхаммой и Винаей, что были провозглашены Татхагатой, он воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, то он является тем, кто завершает истинный путь, благую Дхамму. Если, брахман, кто-либо из клана брахманов… торговцев… рабочих оставляет жизнь домохозяйскую… придерживается правильных воззрений, то он является тем, кто завершает истинный путь, благую Дхамму. 
Если бы у брахмана спросили… у торговца спросили… у рабочего спросили… отвечая правильно, рабочий ответил бы так: «Мне не стоит прислуживать тому, из-за служения которому я бы стал хуже, а не лучше, когда бы служил ему. Мне стоит прислуживать тому, из-за служения которому я бы стал лучше, а не хуже, когда бы служил ему». 
Как ты думаешь, брахман? Представь как если бы помазанный на царствование царь из знатного рода собрал бы сотню человек разного рождения и сказал бы им: «Ну же, почтенные, пусть тот, кто родился в знатном клане, или брахманском клане, или царском клане, возьмёт верхнюю палку для розжига из салового дерева, салалового дерева, сандалового дерева, дерева падумаки, и зажжёт огонь, породит тепло. И пусть также тот, кто рождён в клане презренных, в клане охотников, в клане работников по плетению, в клане изготовителей повозок, в клане мусорщиков, возьмёт верхнюю палку для розжига, сделанную из собачьей миски, из свиной миски, из мусорного ящика, из касторового дерева, и зажжёт огонь, породит тепло. 
Как ты думаешь, брахман? Только брахман способен взять люфу и банный порошок, пойти к реке, смыть пыль и грязь, а не знатный, или торговец, или рабочий?» 
Как ты думаешь, брахман? Только брахман способен развивать доброжелательный ум к некоей области, без враждебности, без недоброжелательности, а не знатный, или торговец, или рабочий?» 
Когда так было сказано, брахман Есукари сказал Благословенному: «Мастер Готама, брахманы предписывают четыре типа богатства. Они предписывают богатство брахмана, богатство знатного, богатство торговца, богатство рабочего. 
«Мастер Готама, брахманы предписывают четыре уровня услужения. Они предписывают уровень услужения брахману, уровень услужения человеку из [варны] знати, уровень услужения торговцу, уровень услужения рабочему. 
Мастер Готама, брахманы предписывают это как богатство рабочего—серп и коромысло. Рабочий, который с презрением отвергает своё собственное богатство, серп и коромысло, позорит свой долг, как охранник, который берёт то, что не было дано. Таково богатство рабочего, которое предписывают брахманы. Что Мастер Готама скажет на это?» 
Мастер Готама, брахманы предписывают это как уровень услужения знатному: знатный может служить знатному, торговец может служить знатному, рабочий может служить знатному. Таков уровень услужения знатному, как то предписывают брахманы. 
Мастер Готама, брахманы предписывают это как уровень услужения рабочему: только рабочий может служить рабочему, ведь кто ещё стал бы служить рабочему? Таков уровень услужения рабочему, как то предписывают брахманы. Что Мастер Готама скажет на это?» 
Мастер Готама, брахманы предписывают это как уровень услужения торговцу: торговец может служить торговцу, рабочий может служить торговцу. Таков уровень услужения торговцу, как то предписывают брахманы. 
«Нет, Мастер Готама. Будь то человек из [варны] знати, или брахман, или торговец, или рабочий—все люди из этих четырёх варн способны взять люфу и банный порошок, пойти к реке, смыть пыль и грязь». 
«Нет, Мастер Готама. Будь то человек из [варны] знати, или брахман, или торговец, или рабочий—все люди из этих четырёх варн способны развивать доброжелательный ум к некоей области, без враждебности, без недоброжелательности». 
Подобно огню, который считается таковым в зависимости от тех определённых условий из-за которых он горит—если огонь горит в зависимости от поленьев, он считается огнём поленьев; если огонь горит в зависимости от вязанки хвороста, он считается огнём вязанки хвороста; если огонь горит в зависимости от травы, он считается огнём травы; если огонь горит в зависимости от навоза, он считается огнём навоза—то точно также, брахман, я провозглашаю благородную сверхмирскую Дхамму… …переродился в клане рабочих, он считается рабочим. 
Я, брахман, провозглашаю благородную сверхмирскую Дхамму как собственное богатство человека. Но если припоминать его древнюю семейную линию по отцу и по матери, то человек определяется в зависимости от того, где он переродился. Если он переродился в клане знати, то он считается знатным. Если он переродился в клане брахманов, он считается брахманом. Если он переродился к клане торговцев, он считается торговцем. Если он переродился в клане рабочих, он считается рабочим. 

«Дхананьджани, есть другие виды работы, доходные и соответствующие Дхамме, посредством которых человек может освежать и питать это тело и в то же самое время избегать совершения плохого и практиковать [накопление] заслуг».  «Дхананьджани, есть другие виды работы, доходные и соответствующие Дхамме, посредством которых человек может поддерживать своих родителей и в то же самое время избегать совершения плохого и практиковать [накопление] заслуг. 
«Как мы можем быть прилежными, Мастер Сарипутта, когда нам нужно содержать наших родителей, жену и детей, наших рабов, слуг, рабочих. Нам нужно исполнять свой долг по отношению к друзьям и товарищам, родственникам и родне, нашим гостям, нашим умершим предкам, божествам, царю; и к тому же, ещё и когда это тело тоже нужно освежать и питать». 
«Как ты думаешь, Дхананьджани? Представь как если бы человек вёл бы себя так, что это было бы противоположно Дхамме, вёл себя неправедно ради своей жены и детей… рабов, слуг, рабочих… друзей и товарищей… родственников и родни… своих гостей… умерших предков… божеств… царя… ради освежения и питания этого тела, и из-за такого поведения стражи ада утащили бы его в ад. Смог бы он [освободиться, умоляя]: «Это ведь ради освежения и питания этого тела я вёл себя так, что это было противоположно Дхамме, вёл себя неправедно. Пусть стражи ада [не утаскивают меня] в ад!»? Или могли бы другие [освободить его мольбой]: «Это ведь ради освежения и питания этого тела он вёл себя так, что это было противоположно Дхамме, вёл себя неправедно. Пусть стражи ада [не утаскивают его] в ад!»? 

«Мастер Готама, брахман Поккхарасати не знает ума даже своей рабыни Пунники, охватив её [ум] своим собственным умом. Так как он может так познать умы всех жрецов и отшельников?»  «Мастер Готама, брахманы говорят так: «Поскольку работа в домохозяйской жизни подразумевает бурную активность, бурную деятельность, множество вовлечений, множество осуществлений, то это приносит великий плод. Поскольку работа тех, кто ушёл в бездомную жизнь, подразумевает слабую активность, слабую деятельность, малые вовлечения, малые осуществления, то это приносит малый плод». Что Мастер Готама скажет на это?» 
Подобно тому, ученик, как земледелие—это та работа, которая подразумевает бурную активность… но в случае провала приносит малый плод, такова и работа в домохозяйской жизни—она подразумевает бурную активность, бурную деятельность, множество вовлечений, множество осуществлений, но в случае провала приносит малый плод. Подобно тому как земледелие—это та работа, которая подразумевает бурную активность… но в случае успеха приносит великий плод, такова и работа в домохозяйской жизни—она подразумевает бурную активность… но в случае успеха приносит великий плод. 
Подобно тому, ученик, как торговля—это та работа, которая подразумевает слабую активность… и в случае провала приносит малый плод, такова и работа тех, кто ушёл в бездомную жизнь—она подразумевает слабую активность… и в случае провала приносит малый плод. Подобно тому как торговля—это та работа, которая подразумевает слабую активность… но в случае успеха приносит великий плод, такова и работа тех, кто ушёл в бездомную жизнь—она подразумевает слабую активность… но в случае успеха приносит великий плод». 
Ученик, и какая работа подразумевает бурную активность… в случае провала приносит малый плод? Земледелие—это работа, которая подразумевает бурную активность… в случае провала приносит малый плод. И какая работа подразумевает бурную активность… в случае успеха приносит великий плод? Земледелие—это, опять же, та работа, которая подразумевает бурную активность… в случае успеха приносит великий плод. И какая работа подразумевает слабую активность… в случае провала приносит малый плод? Торговля—это работа, которая подразумевает слабую активность… в случае провала приносит малый плод. И какая работа подразумевает слабую активность… в случае успеха приносит великий плод? Торговля—это, опять же, та работа, которая подразумевает слабую активность… в случае успеха приносит великий плод. 
«Ученик, опять-таки я говорю об этом после рассмотрения. Я не говорю об этом однобоко. Бывает работа, которая подразумевает бурную активность, бурную деятельность, множество вовлечений, множество осуществлений, но которая в случае провала приносит малый плод. Бывает работа, которая подразумевает бурную активность, бурную деятельность, множество вовлечений, множество осуществлений, и которая в случае успеха приносит великий плод. Бывает работа, которая подразумевает слабую активность, слабую деятельность, малые вовлечения, малые осуществления, и которая в случае провала приносит малый плод. Бывает работа, которая подразумевает слабую активность, слабую деятельность, малые вовлечения, малые осуществления, но которая в случае успеха приносит великий плод. 

И среди счетоводов, таких как мы, тех, кто зарабатывает на жизнь подсчётами, можно увидеть постепенную тренировку, постепенную практику, постепенное совершенствование, а именно—в подсчёте. Ведь когда у нас появляется ученик, то вначале мы заставляем его считать: один плюс один, два плюс два, три плюс три, четыре плюс четыре, пять плюс пять, шесть плюс шесть, семь плюс семь, восемь плюс восемь, девять плюс девять, десять полюс десять. И мы заставляем его считать [таким образом] и до ста. 

И тогда Достопочтенный Ананда отправился на работу к брахману Гопака Моггаллане. Брахман Гопака Моггаллана увидел Достопочтенного Ананду издали и сказал ему: «Пусть Мастер Ананда подойдёт! Добро пожаловать, Мастер Ананда! Долгое время у Мастера Ананды не было возможности прийти сюда. Пусть Мастер Ананда присядет, вот здесь подготовлено сиденье». Достопочтенный Ананда сел на подготовленное сиденье. Брахман Гопака Моггаллана выбрал более низкое сиденье, сел рядом, и спросил Достопочтенного Ананду:  И тогда, утром, Достопочтенный Ананда оделся, взял чашу и верхнее одеяние, и отправился в Раджагаху за подаяниями. И тогда мысль пришла к Достопочтенному Ананде: «Слишком рано ходить по Раджагахе за подаяниями. Что если я отправлюсь туда, где работает брахман Гопака Моггаллана?» 
Но эта беседа между Достопочтенным Анандой и брахманом Гопакой Моггалланой была прервана, так как брахман Вассакара, главный министр Магадхи, осматривая [проводящиеся] работы в Раджагахе, отправился к Достопочтенному Ананде к тому месту, где работал брахман Гопака Моггаллана. Он обменялся с Достопочтенным Анандой вежливыми приветствиями, и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и спросил Достопочтенного Ананду: «Ради какой беседы вы сидите сейчас здесь, Мастер Ананда? В чём состояла незавершённая вами беседа?» 

Сарипутта, если бы вся знать понимала бы так подробное значение моего утверждения, которое я произнёс вкратце, то это привело бы к их благополучию и счастью на долгое время. Если бы все брахманы… все торговцы… все рабочие понимали бы так… Если бы мир с его богами, Марами, Брахмами, c его поколением жрецов и отшельников, князей и [простых] людей, понимал бы подробное значение моего утверждения, которое я произнёс вкратце, то это привело бы к благополучию и счастью мира на долгое время». 

«Ты можешь запомнить эту лекцию по Дхамме, Ананда, как «Многие виды Элементов» или как «Четыре цикла» или как «Зеркало Дхаммы» или как «Барабан Бессмертного» или как «Непревзойдённая Победа в Битве». 

Саттхар и Паваттар, Сарабханга, Ломахамса, 

Далее, монахи, вот монах обладает верой… мудростью. И он слышит, что брахма Десяти Тысяч [миров] живёт долго, красив, наслаждается великим счастьем. Брахма Десяти Тысяч [миров] пребывает, настроившись на распространение [своего ума] на систему десяти тысяч миров, и он пребывает, настроившись на распространение [ума на] существ, родившихся там. Подобно тому, как берилл, драгоценный камень чистой воды, с восемью гранями, тщательно обработанный, лежащий на красной парче, сиял бы, светился, и излучался, то точно также брахма Десяти Тысяч [миров] пребывает, настроившись на распространение [своего ума] на систему десяти тысяч миров, и он пребывает, настроившись на распространение [ума на] существ, родившихся там. 

Я слышал и заучил из уст самого Благословенного следующее: «Когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, в ней не возникало какой-либо болезненности. Она пребывала в блаженстве и была свободна от телесного утомления. Она видела бодхисатту в своей утробе со всеми частями его тела, не имевшими [изъянов] в качествах. Представь берилл, красивый драгоценный камень чистейшей воды, с восемью гранями, тщательно обработанный, чистый и прозрачный, обладающий всеми прекрасными качествами. И в него была бы продета голубая, жёлтая, красная, белая, или коричневая нить. Тогда человек с хорошим зрением, взяв его в руку, мог бы рассмотреть его так: «Вот этот берилл, красивый драгоценный камень чистейшей воды, с восемью гранями, тщательно обработанный, чистый и прозрачный, обладающий всеми прекрасными качествами. А вот в него продета голубая, жёлтая, красная, белая, или коричневая нить». Точно также, когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери… со всеми частями его тела, не имевшими [изъянов] в качествах». Это я также помню как удивительное и поразительное качество Благословенного. 

И затем слоновий укротитель тренирует его далее так: «Бери, положи!» Когда царский слон слушается приказов своего укротителя брать и класть, исполняет его указания, тогда слоновий укротитель тренирует его далее так: «Иди вперёд, иди назад!» Когда царский слон слушается приказов своего укротителя идти вперёд и идти назад, исполняет его указания, тогда слоновий укротитель тренирует его далее так: «Вставай, садись!» Когда царский слон слушается приказов своего укротителя вставать и садиться, исполняет его указания, тогда слоновий укротитель обучает его далее заданию, которое называется «непоколебимость». Он привязывает к его хоботу огромную доску. Человек с пикой в руке садится ему на шею. Люди с пиками в руках окружают его со всех сторон. А слоновий укротитель сам встаёт перед ним и держит пику с длинным древком. Когда слона обучают заданию «непоколебимости», он не двигает своими передними или задними ногами. Он не двигает ни передней, ни задней частью. Он не двигает своей головой, ушами, бивнями, хвостом, хоботом. Царский слон способен выдержать удары копий, удары мечей, удары стрел, удары других существ, грохочущие звуки барабанов, литавр, горнов, тамтамов. Избавившись от всех изъянов и дефектов, смыв все недостатки, он достоин царя, находится на царской службе, считается одним из факторов царя. 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда плотник Панчаканга обратился к некоему человеку: «Ну же, почтенный, пойди к Достопочтенному Ануруддхе, поклонись ему в ноги от моего имени и скажи: «Достопочтенный, плотник Панчаканга кланяется [вам] в ноги и просит: «Достопочтенный, пусть Достопочтенный Ануруддха с тремя другими [монахами] примет приглашение на завтрашний обед от плотника Панчаканги. И пусть Достопочтенный Ануруддха прибудет точно в срок, поскольку плотник Панчаканга очень занят, у него много работы, которую нужно сделать для царя». 

И все, кто грабят королевство —  Он победил меня, ограбил» — 

Далее, самоцвет-сокровище предстаёт царю-миродержцу—берилл, прекрасный драгоценный камень чистейшей воды, с восемью гранями, тщательно обработанный. Сияние от самоцвета-сокровища простирается на целую лигу. И случается так, что когда царь-миродержец проверяет самоцвет-сокровище, он выстраивает в боевом порядке свою четырёхчастную армию, водружает самоцвет-сокровище на навершие знамени и шествует во мрак и тьму ночи. И все [жители] близлежащих деревень начинают работать из-за его свечения, думая, что наступил день. Таков самоцвет-сокровище, который предстаёт царю-миродержцу. 

И что такое, друзья, правильные средства к жизни? Вот ученик Благородных, отбросив неправильные средства к жизни, зарабатывает на жизнь правильными средствами. Это называется правильными средствами к жизни. 

То робкого, не храброго похвалят тогда в этом, 

Освобождаются от рабства Мары. 

Домашний скот—вот сослуживец тех, живёт работой кто.  Кто сослуживец тех, живёт работой кто? 

Убийство злобы, О Ватрабху — 

И тогда, по мере того как произносилась эта похвала Достопочтенного Сарипутты, молодые дэвы собрания Сусимы—восхищённые, радостные, полные радости и восторга—заиграли различными сияющими цветами. Подобно тому, как берилл, прекрасный драгоценный камень чистой воды, о восьми гранях, тщательно обработанный, лежащий на красной парче, сиял бы, светился и излучался, то точно также молодые дэвы в собрании Сусимы—восхищённые, радостные, полные радости и восторга—заиграли различными сияющими цветами. 

В Саваттхи. И тогда великое жертвоприношение было устроено в честь царя Пасенади Косальского. Пятьсот быков, пятьсот волов, пятьсот тёлок, пятьсот коз, пятьсот баранов были приведены к жертвенному столбу. И его рабы, слуги, рабочие, подгоняемые наказанием и страхом, занимались приготовлениями, рыдающие, с полными слёз лицами.  И тогда, утром, группа монахов, одевшись, взяв чаши и одеяния, вошла в Саваттхи за подаяниями. Походив по Саваттхи в поисках подаяний, они вернулись с хождения за подаяниями, подошли к Благословенному, поклонились ему, сели рядом и сказали: «Так вот, Учитель, великое жертвоприношение устроено в честь царя Пасенади Косальского. Пятьсот быков… баранов были приведены к жертвенному столбу. И его рабы, слуги, рабочие, подгоняемые наказанием и страхом, занимались приготовлениями, рыдающие, с полными слёз лицами». 

«И грабить будет он покуда  Но коль другой его ограбит, 
Ограбленным будет грабитель. 
Ограбленным будет грабитель». 

Но, великий царь, когда высший человек обретает великое богатство, он делает счастливым и довольным себя, он делает счастливыми и довольными отца и мать, своих жену и детей, своих рабов, рабочих и слуг, своих друзей и сослуживцев. Он делает подношение жрецам и отшельникам, которое ведёт ввысь, приносит небесный плод, имеет своим следствием счастье, устремляет дающего в небесные миры. Поскольку его богатство используется надлежащим образом, цари не забирают его, воры не забирают его, пожар не сжигает его, вода не уносит его, и нелюбимые наследники не присваивают его себе. Так оно случается, великий царь, что если богатство используется надлежащим образом, оно не тратится впустую, а используется.  «Так оно, великий царь! Так оно, великий царь! Когда низший человек обретает великое богатство, он не делает счастливым и довольным ни себя, не делает счастливыми и довольными ни своих мать и отца, ни своих жену и детей, ни своих рабов, рабочих и слуг, ни своих друзей и сослуживцев. Он не делает подношения жрецам и отшельникам, которое ведёт ввысь, приносит небесный плод, имеет своим следствием счастье, устремляет дающего в небесные миры. Поскольку его богатство не используется надлежащим образом, цари забирают его, или воры забирают его, или пожар сжигает его, или вода уносит его, или нелюбимые наследники присваивают его себе. Так оно случается, великий царь, что если богатство не используется надлежащим образом, оно тратится впустую, а не используется. 

Посыльные, работники, рабы,  «Так оно, великий царь! Так оно, великий царь! Когда-то в прошлом, великий царь, этот ростовщик-домохозяин подал еду паччека-будде по имени Тагарасикхи. Сказав: «Дайте еду отшельнику», он встал со своего сиденья и ушёл. Но потом после даяния он пожалел об этом и подумал: «Лучше бы рабы или рабочие съели бы ту еду!». Более того, он убил единственного сына своего брата, чтобы заполучить его состояние . 

И какова, великий царь, личность, что направляется из тьмы во тьму? Вот некий человек родился в низшей семьей—семье чандал, работников по бамбуку, охотников, изготовителей повозок, собирателей цветов—т.е. в бедной семье, в которой мало еды и питья, и одежда добывается с трудом. И он безобразен, некрасив, уродлив, одолеваем хроническими болезнями—плохо видит, калека, хромой или парализован. Он не тот, кто получает еду, напитки, одежду и средства передвижения; гирлянды, благовония, мази; постели, жилища и лампы. Он совершает проступки телом, речью, умом. Сделав так, после распада тела, после смерти, он перерождается в состоянии лишений, в плохом уделе, в нижних мирах, в аду. 

«Затем к тебе пришёл бы молодой брахман… молодой весса… молодой судда—обученный, умелый, имеющий практику и опыт, храбрый, отважный, смелый, готовый проявить твёрдость. Стал бы ты держать на службе этого человека, нужен был бы тебе такой человек?»  «Как ты думаешь, великий царь? Представь, что ты на войне, и вот-вот разразится сражение. И к тебе пришёл бы молодой кхаттий—обученный, умелый, имеющий практику и опыт, храбрый, отважный, смелый, готовый проявить твёрдость. Стал бы ты держать на службе этого человека, нужен был бы тебе такой человек?» 

«Представь, почтенный, как если бы неподалёку от деревни или города был бы лотосовый пруд, в котором бы жил краб. И затем несколько мальчиков и девочек вышли бы из деревни или города и отправились бы к этому пруду. Они бы вытащили краба из воды и положили на твёрдую землю. И затем, как только краб распрямлял бы одну из конечностей, эти девочки и мальчики отрубали бы её, ломали бы её, разбивали на куски палками и камнями. Так, когда все его конечности были бы отрезаны, поломаны и разбиты на куски, тот краб не смог бы вернуться в тот пруд. Точно также, почтенный, все те искривления, манёвры, колебания в отношении «моего» были отрублены, поломаны и разбиты на куски Благословенным. И теперь, почтенный, у меня нет возможности подойти к Благословенному, чтобы попытаться добраться до него вновь». И затем Злой Мара в присутствии Благословенного произнёс эти строфы разочарования: 

Нагой корабль был схвачен на Ганге,  Тех, кто заслуги себе заработал. 
Храбро корабль тот освободив: 
Это сто тысяч нираббуд всего лишь». 

В течение аж нираббуд сотни тысяч, 

«Можно, монах. Представь, монах, косальскую повозку, что нагружена двадцатью мерами горчичных зерён. В конце каждого столетия приходил бы человек и брал оттуда одно зёрнышко. Благодаря этим усилиям та косальская повозка с двадцатью мерами горчичных зерён опустела бы и истощилась куда быстрее, чем минул бы один ад Аббуды. Двадцать адов Аббуды равноценны одному аду Нираббуды. Двадцать адов Нираббуды равноценны одному аду Абабы. Двадцать адов Абабы равноценны одному аду Ататы. Двадцать адов Ататы равноценны одному аду Ахахи. Двадцать адов Ахахи равноценны одному аду Кумбуды. Двадцать адов Кумбуды равноценны одному аду Согандхике. Двадцать адов Согандхики равноценны одному аду Уппалы. Двадцать адов Уппалы равноценны одному аду Пундарике. Двадцать адов Пундарики равноценны одному аду Падумы. Монах, и вот монах Кокалика переродился в аду Падумы, поскольку питал враждебность к Сарипутте и Моггаллане». 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в стране Магадхов у Даккхинагири возле брахманской деревни Эканалы. И в то время у брахмана Каси Бхарадваджи было пятьсот пристёгнутых к своим хомутам плугов во времена посева. И тогда, утром, Благословенный оделся, взял чашу и одеяние и отправился к тому месту, где работал брахман Каси Бхарадваджа.  «Ты заявляешь, что работаешь ты с плугом. 
Усердие—то мой рабочий скот, 

«В какой же вид работы ты вовлечён  Однажды Благословенный пребывал в стране Косал в определённой части леса. И тогда брахман Навакаммика Бхарадваджа выполнял некую работу в этой части леса. Брахман Навакаммика увидел Благословенного, сидящего у подножья одного из саловых деревьев со скрещёнными ногами, держащего тело выпрямленным, установившего осознанность впереди. Увидев его, он подумал: «Я наслаждаюсь выполнением работы в этой части леса. Выполнением чего наслаждается этот отшельник Готама?» И тогда брахман Навакаммика Бхарадваджа подошёл к Благословенному и обратился к нему строфой: 

Хотя дурак ими порабощён. 

Не свершая работы, царь Сакка—  Работы где нет, и где нет и упадка, 

И почему? Потому что, монахи, Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, лишён жажды, лишён злобы, лишён заблуждения. Он храбр, отважен, смел, способен настоять на своём». 

В целом, Каччаяна, этот мир находится в рабстве привязанностей, цепляний и склонностей. Но такой человек с правильными воззрениями не вовлекается и не цепляется к этим привязанностям, к цепляниям, к завязкам ума, к его склонностям или одержимостям. Также он не утверждает, что «это—я». У него нет неуверенности и сомнений, что только лишь страдание, возникая, возникает. Что только лишь страдание, угасая, угасает. И в этом своём знании он независим от других. Вот до какой степени говорится, что это правильные воззрения. 

«Вне сомнений, Сусима, ты совершил проступок—столь глупым, столь запутанным, столь нелепым ты был, что подобно вору ты получил посвящение в этой хорошо провозглашённой Дхамме и Винае. Представь, Сусима, как если бы арестовали бандита, преступника, и привели бы его к царю, сказав: «Ваше Величество, этот человек—бандит, преступник. Наложите на него такое наказание, которое сочтёте нужным». Царь сказал бы: «Ну же, почтенные, скрутите его руки за спиной крепкой верёвкой, постригите его налысо, водите его под дробь звонкого барабана по улицам, от перекрёстка до перекрёстка, выведите его через южные ворота и там, к югу от города, отрубите ему голову». Как ты думаешь, Сусима, испытал бы в этом случае тот человек боль и недовольство?» 

В Саваттхи. «Монахи, представьте, как если бы человек в месте встречи и слияния этих великих рек—Ганги, Ямуны, Ачиравати, Сарабху, Махи—извлёк бы две или три капли воды. Как вы думаете, монахи, чего больше: этих двух или трёх извлечённых капель воды, или же воды в месте слияния этих великих рек?» 

В Саваттхи. «Монахи, представьте, как если бы в месте встречи и слияния этих великих рек—Ганги, Ямуны, Ачиравати, Сарабху, Махи—вода была бы уничтожена и устранена, кроме двух или трёх капель. Как вы думаете, монахи, чего больше: воды в месте слияния, что была уничтожена и устранена, или же двух или трёх капель воды, что остались?» 

Представьте, как если бы длинношёрстная коза зашла бы в колючки. Она бы зацепилась тут и там, застряла тут и там, поймалась тут и там—и тут и там она бы повстречала беду и несчастье. Точно также, монахи, бывает так, когда монах, чей ум охвачен и порабощён приобретениями, уважением и похвалой, одевается ранним утром, берёт чашу и верхнее одеяние, входит в деревню или в город в поисках подаяний. Он зацепляется тут и там, застревает тут и там, ловится тут и там—и тут и там встречает беду и несчастье. 

Точно также, монахи, бывает так, когда монах, чей ум охвачен и порабощён приобретениями, уважением и похвалой, одевается ранним утром, берёт чашу и верхнее одеяние, входит в деревню или в город в поисках подаяний. Там он ест столько, сколько хочет, и его приглашают на завтрашний обед, и у него много еды, полученной с подаяний. Когда он возвращается обратно в монастырь, он хвастается перед другими монахами: «Я съел столько, сколько хотел, меня пригласили на завтрашний обед, у меня много еды, полученной с подаяний. Мне дают одежды, еду, кров и лекарства, а у этих других монахов мало заслуг и влияния, и им не дают одежду, еду, кров и лекарства». Так, поскольку его ум охвачен и порабощён приобретениями, уважением и похвалой, он унижает других, хороших монахов. Это приведёт этого глупого человека к длительному вреду и страданию. 

В Саваттхи. «Монахи, подобно тому, как грабителям легко напасть на те семьи, в которых много женщин и мало мужчин, то точно также нечеловеческим существам легко напасть на монаха, который не развил и не взрастил освобождение ума доброжелательностью.  Подобно тому, как грабителям трудно напасть на те семьи, где мало женщин, но много мужчин, то точно также нечеловеческим существам трудно напасть на монаха, который развил и взрастил освобождение ума доброжелательностью. 

20.7. Штифт для барабана  Аналогичным образом, монахи, подобное произойдёт и в будущем. Когда будут декламироваться беседы, произнесённые Татхагатой—глубокие, глубокие в своём значении, сверхмирские, связанные с пустотностью—у людей не будет желания их слушать, они не будут склонять к ним ухо, не будут утверждать свои сердца в их познании, не будут считать, что эти учения стоит изучать и практиковать. Но вместо этого они будут слушать, когда декламируются беседы, что являются книжными работами—трудами поэтов, что изящны в звучании и изящны в риторике, трудами чужаков, словами учеников. Они будут склонять к ним ухо. Они будут утверждать свои сердца в их познании. Они будут считать, что эти учения стоит изучать и практиковать. Вот таким образом, монахи, те беседы, произнесённые Татхагатой—глубокие, глубокие в своём значении, сверхмирские, связанные с пустотностью—исчезнут. 
В Саваттхи. «Монахи, когда-то давным-давно у Дасарахов был барабан под названием «Призыватель». Когда Призыватель трескался, Дасарахи вставляли в него очередной штифт. В один прекрасный момент изначальный корпус Призывателя исчез, а остался только набор одних штифтов. 

Представьте, монахи, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах живёт, посвящая себя развитию, его оковы с лёгкостью разваливаются и прогнивают». 

«Сестра, те жрецы и отшельники, которые зарабатывают себе на жизнь унизительным искусством гадания по земле—неправильным средством к существованию—такие жрецы и отшельники называются теми, кто едят, смотря вниз. Те жрецы и отшельники, которые зарабатывают себе на жизнь унизительным искусством астрологии—неправильным средством к существованию—такие жрецы и отшельники называются теми, кто едят, смотря вверх. Те жрецы и отшельники, которые зарабатывают себе на жизнь доставлением посланий и выполнением поручений—неправильным средством к существованию—такие жрецы и отшельники называются теми, кто едят, смотря во все четыре стороны. Те жрецы и отшельники, которые зарабатывают себе на жизнь унизительным искусством гадания по руке—неправильным средством к существованию—такие жрецы и отшельники называются теми, кто едят, смотря в промежуточных направлениях. 

И телом ощутив контакт приятный—не будь ему рабом, 

Однажды Достопочтенный Махакаччана пребывал в стране Аванти в лесной хижине у Маккаракаты. И тогда группа молодых брахманов, учеников брахмана Лохиччи, собирая хворост, подошли к лесной хижине Достопочтенного Махакаччаны. Подойдя, они потоптались вокруг хижины и в шумной и буйной манере пустились в глупые ребяческие выходки, приговаривая: «Эти бритые аскеты, прислужники, смуглые отпрыски ступней Владыки восхваляемы, почитаемы, уважаемы, ценимы и обожаемы их раболепными последователями». 

«Монахи, я не говорю обо всех монахах, что им всё ещё нужно работать с прилежанием в отношении шести сфер контакта, но и не говорю обо всех монахах, что им не нужно работать с прилежанием в отношении шести сфер контакта.  Но я говорю о тех монахах, которые ученики, которые не достигли идеала своего ума, которые пребывают в стремлении к непревзойдённой защите от подневольности, что им всё ещё нужно работать с прилежанием в отношении шести сфер контакта. Почему? Существуют, монахи, формы, познаваемые глазом, которые приятны и которые неприятны. Следует практиковать так, чтобы эти формы не охватывали ум даже в том случае, когда они постоянно переживаются. Когда ум не охвачен, возникает неослабевающее усердие, утверждается незамутнённая осознанность, тело становится умиротворённым и безмятежным, ум становится сосредоточенным и однонаправленным. Видя этот плод прилежания, монахи, я говорю, что тем монахам всё ещё нужно работать с прилежанием в отношении шести сфер контакта. 
Существуют, монахи, звуки… запахи… вкусы… тактильные ощущения… ментальные феномены, познаваемые умом, которые приятны и которые неприятны. Следует практиковать так, чтобы эти ментальные феномены не охватывали ум даже в том случае, когда они постоянно переживаются. Когда ум не охвачен, возникает неослабевающее усердие, утверждается незамутнённая осознанность, тело становится умиротворённым и безмятежным, ум становится сосредоточенным и однонаправленным. Видя этот плод прилежания, монахи, я говорю, что тем монахам всё ещё нужно работать с прилежанием в отношении шести сфер контакта». 
Я не говорю о тех монахах, которые араханты, чьи пятна загрязнений ума уничтожены, которые прожили святую жизнь, сделали то, что следовало сделать, сбросили тяжкий груз, достигли своей цели, полностью уничтожили оковы существования, и всецело освободились посредством окончательного знания, что им всё ещё нужно работать с прилежанием в отношении шести сфер контакта. Почему? Потому что они выполнили свою работу с прилежанием, и они неспособны стать беспечными. 

* и [когда их] плохо организованная работа терпит неудачу, 

Далее, градоначальник, я утверждаю так: «Солому может искать тот, кому нужна солома. Древесину может искать тот, кому нужна древесина. Телегу может искать тот, кому нужна телега. Рабочую силу может искать тот, кому нужна рабочая сила». Но я не утверждаю, что отшельник каким-либо образом мог бы искать или принимать золото и серебро». 

Далее, градоначальник, бывает так, что можно увидеть некоего человека с прочно связанными крепкой верёвкой руками за спиной, с обритой головой, которого ведут по улицам, от площади к площади под барабанную дробь, а затем выводят через южные ворота и отрубают ему голову к югу от города. И о нём спрашивают: «Почтенный, что сделал этот человек, что он шёл со связанными крепкой верёвкой руками за спиной… и ему отрубили голову к югу от города?» И они отвечают: «Почтенный, этот человек—враг царя, забрал жизнь мужчины или женщины. Вот почему правители, схватив его, приговорили его к такому наказанию».  Далее, градоначальник, бывает так, что можно увидеть некоего человека с прочно связанными крепкой верёвкой руками за спиной, с обритой головой, которого ведут по улицам, от площади к площади под барабанную дробь, а затем выводят через южные ворота и отрубают ему голову к югу от города. И о нём спрашивают: «Почтенный, что сделал этот человек, что он шёл со связанными крепкой верёвкой руками за спиной… и ему отрубили голову к югу от города?» И они отвечают: «Почтенный, этот человек—враг царя, он украл кое-что из деревни или из леса, совершил кражу. Вот почему правители, схватив его, приговорили его к такому наказанию». 
«Их работа, Господин, в том, чтобы арестовывать воров для Колиев и доставлять послания Колиев». 
«Как ты думаешь, градоначальник? В чём заключается работа наёмников Колиев со свисающими головными уборами?» 

И что такое, монахи, правильные средства к жизни? Вот ученик Благородных, отбросив неправильное ведение жизни, зарабатывает на жизнь правильной добычей средств к существованию. Это называется правильными средствами к жизни. 

река Сарабху 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи 

все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану  река Сарабху… склоняется к океану 

45.158. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает Благородный Восьмеричный Путь, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти пять загрязнений золота, имеющее которые, золото ни податливое, ни послушное, ни сияющее—но ломкое и не особенно хорошо подходит для обработки. Какие пять?  примесь серебра является загрязнением золота, имеющее которое, золото ни податливое, ни послушное, ни сияющее—но ломкое и не особенно хорошо подходит для обработки. 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи  все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану 
река Сарабху 
река Сарабху… склоняется к океану 

46.108. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает семь факторов просветления, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи  все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану 
река Сарабху 
река Сарабху… склоняется к океану 

47.82. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает четыре основы осознанности, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи  все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану 
река Сарабху 
река Сарабху… склоняется к океану 

48.102. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает пять качеств, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи  все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану 
река Сарабху 
река Сарабху… склоняется к океану 

49.32. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает четыре правильных усилия, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи  все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану 
река Сарабху 
река Сарабху… склоняется к океану 

50.32. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает пять сил, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи  все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану 
река Сарабху 
река Сарабху… склоняется к океану 

51.64. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает четыре основы сверхъестественной силы, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

все великие реки Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи  все великие реки: Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи… склоняются к океану 
река Сарабху 
река Сарабху… склоняется к океану 

53.32. Корабль  Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы морской корабль был бы оснащён такелажем, который бы изнашивался в воде в течение шести месяцев. Его бы вытащили на сушу во время холодного сезона, и его такелаж далее подвергался бы атакам ветра и солнца. Затопленный дождём из дождевого облака такелаж легко бы обвалился и прогнил. Точно также, монахи, когда монах развивает и взращивает четыре джханы, его оковы легко обваливаются и прогнивают. 

Монахи, точно также, как в том месте, где встречаются и сливаются воедино эти великие реки—Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи—непросто измерить объём воды так: «Вот столько-то галлонов воды здесь» или «Здесь столько-то сотен галлонов воды» или «Здесь столько-то тысяч галлонов воды» или «Здесь столько-то сотен тысяч галлонов воды»—но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой воды. Точно также, когда ученик Благородных обладает этими четырьмя потоками заслуг… это считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой заслуг». 

Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы человек в месте встречи и слияния этих великих рек—Ганги, Ямуны, Ачиравати, Сарабху, Махи—извлёк бы две или три капли воды. Как вы думаете, монахи, чего больше: этих двух или трёх извлечённых капель воды, или же воды в месте слияния этих великих рек?» 

Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы в месте встречи и слияния этих великих рек—Ганги, Ямуны, Ачиравати, Сарабху, Махи—вода была бы уничтожена и устранена, кроме двух или трёх капель. Как вы думаете, монахи, чего больше: воды в месте слияния, что была уничтожена и устранена, или же двух или трёх капель воды, что остались?» 

«…мало тех существ, которые воздерживаются от принятия рабов и рабынь. Но куда больше тех, которые не воздерживаются…» 

«…мало тех существ, которые воздерживаются от грабежа. Но куда больше тех, которые не воздерживаются…» 

Кого не поработила себе жадность, 

Тогда брахман вылил рисовое молоко в чистую воду. Тогда рисовое молоко, вылитое в воду, забрызгало, зашипело, задымилось клубами. Как разогретый дневною работою сошник, будучи опущен в воду, брызгает, шипит и дымит клубами, так брызгало, шипело и дымило клубами рисовое молоко, вылитое в воду. Тогда брахман, испуганный и пораженный, приблизился к Совершенному и, приблизившись к нему и припав головою к его ногам, так сказал Совершенному: 

Парабхава сутта 

Не страшится греховного, кто порабощен завистью, злом и бесстыдством,— 

«Да будет так, о Славный!»—так говоря, друзья и прислужники, близкие и родственники Кенье-аскета, угождая его просьбе, принялись за работу: одни очищали место для огня, другие рубили дрова для очага, третьи мыли котлы, ставили горшки с водою, приготовляли сиденья. Сам Кенья по другую сторону раскидывал круглый шатер. 

Кто между людьми живёт скотоводством, тот мирянин, а не брахман,—знай же то, о Васеттха. Кто между людьми живёт ручным трудом, тот ремесленник, а не брахман,—знай же то, о Васеттха. Кто между людьми живёт торговлей, тот купец, а не брахман,—знай же то, о Васеттха. Кто между людьми живёт, прислуживая другим, тот слуга, а не брахман,—знай же то, о Васеттха. Кто среди людей живет разбоем, тот грабитель, а не брахман,—знай же то, о Васеттха. Кто среди людей живет стрельбой из лука, тот воин, а не брахман,—знай же то, о Васеттха. Кто между людьми живет, свершая домашние священные обряды, тот жрец, а не брахман,—знай же то, о Васеттха. Кто между людьми владеет многими землями и селениями, тот царь, а не брахман,—знай же то, о Васеттха.  Ничем не порабощённого, назову я брахманом. 

Порабощённую жаждою жизни,— 

Которые порабощены тем или иным учением, 

Пурабхеда сутта 

И он ли поработит себя той или иной зависимости? 

Гнетущая, порабощающая в смерти,  И, свободная от рабства, не имеющая долгов, 
Рабов, рабочих, 

В то время Повелитель дэвов Таватимсы — Сакка, желая сделать подаяние еды Достопочтенному Махакассапе, принял облик ткача, работающего на ткацком станке, в то время, как его супруга асура Суджа, продевала челнок. Достопочтенный Махакассапа шел по Раджагахе от дома к дому, собирая подаяния, приближаясь к дому, где находился Сакка.  Тогда Сакка, правитель дэвов, желая сделать подношение уважаемому Махакассапе, принял облик ткача работающего за ткацким танком, а Суджа, его жена асура, помогала ему. Когда преподобный Махакассапа, прося подаяние от дома к дому, подошел к дому Сакки правителя богов, тот, увидя издали монаха, вышел из дома ему навстречу. Взяв чашу из его рук, Сакка наполнил ее вареным рисом, добавив большое количество божественно- вкусных подлив и приправ, отдал ее обратно уважаемому Махакассапе. 

Не зарабатывающий ремеслом, не привязанный, стремящийся к истинному 

«Преподобный, у Благословенного уже нет работы которую следует закончить, у меня же есть еще столько всего, что следует пережить и познать! Если бы Господин разрешил мне пойти в рощу, я бы сейчас же начал практиковать». Благословенный во второй раз попросил преподобного Мегхию подождать, но тот, продолжая настаивать, в третий раз обратился к Учителю с той же просьбой. 

4. Далее, все великие реки—такие как Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи—достигая океана, теряют свои прежние имена и считаются просто «океаном» … —это четвёртая удивительная и поразительная вещь насчёт океана, и когда Асуры видят [этот факт] вновь и вновь, это доставляет им огромное удовольствие.  4. Далее, подобно тому, как все великие реки—такие как Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи—достигая океана, теряют свои прежние имена и считаются просто «океаном»—то точно также, когда представители четырёх варн—благородные воины, жрецы, купцы, рабочие—оставляют жизнь домохозяина и живут бездомной жизнью в Учении и Дисциплине, провозглашёнными Татхагатой, они отбрасывают прежние имена и кланы, и считаются просто «отшельниками, сынами Сакьев» … —это четвёртая удивительная и поразительная вещь насчёт этого Учения и Дисциплины, и когда монахи видят [этот факт] вновь и вновь, это доставляет им огромное удовольствие. 
Кроме того, монахи, какими бы великими не были реки, будь то Ганга, Ямуна, Ачиравати, Сарабху и Махи, но впадая в Великий океан, они отказываются от своих прежних направлений и имен, а далее обозначаются как Великий океан. То, что какими бы великими не были реки, будь то Ганга, Ямуна, Ачиравати, Сарабху и Махи, но впадая в Великий океан, они отказываются от своих прежних направлений и имен, а далее обозначаются как Великий океан — является четвертой поразительной и удивительной вещью в Великом океане, увидев и рассмотрев которую, асуры восхищаются Великим океаном. 
Подобно тому, монахи, как какими бы великими не были реки, будь то Ганга, Ямуна, Ачиравати, Сарабху и Махи, но впадая в Великий океан, они отказываются от своих прежних направлений и имен, а далее обозначаются как Великий океан, также и люди из этих четырех классов: кхаттии, брахманы, вессы и судды, которые оставили свои дома для жизни бездомной, ради Дхаммы и Винаи, которым учит Татхагата, отказываются от своих прежних социальных классов и имен, а далее обозначаются как отшельники сакья. То, что люди из этих четырех классов: кхаттии, брахманы, вессы и судды, которые оставили свои дома для жизни бездомной, ради Дхаммы и Винаи которым учит Татхагата, отказываются от своих прежних социальных классов и имен, а далее обозначаются как отшельники сакья — является четвертой поразительной и удивительной вещью в Дхамме и Винае, увидев и рассмотрев которую, монахи восхищаются Дхаммой и Винаей. 

Затем в святилище Чапалы, Благословенный намеренно, полностью осознанно, отказался от процесса жизни. С отказом от жизненного процесса Благословенного, произошло великое землетрясение и ударил страшный и ужасный гром барабана дэвов. 

Делая из Дхаммы заработок». 

Глупцу, находящемуся в рабстве привязанностей, 

Благословенный (Будда) пребывал в Раджагахе в Беличьем павильоне в бамбуковой роще. В то время, бедный человек Пунна, жил в подчинении у казначея Раджагахи. Его жена и дочь Уттара, находились одни дома. Тогда в Раджагахе проходил семидневный праздник. Банкир слышал о нем, и когда Пунна пришел рано утром, он сказал: «Уважаемый, мои слуги хотят отмечать праздник, вы будете отмечать праздник, или работать за зарплату?» «Хозяин»—сказал Пунна,—«такое понятие, как праздник—для богатых, а в моем доме нет даже риса, чтобы приготовить кашу завтра. Что для меня праздник? Лучше я возьму волов и пойду пахать». «Ну, тогда бери волов»,—сказал хозяин. Пунна взял мощных волов, острый плуг, и сказал своей жене: «Дорогая, в городе народные гуляния и празднества. Но мне нужно зарабатывать деньги, так как мы очень бедны. Когда будешь готовить еду, приготовь порцию для меня и принеси ее мне». Затем он отправился в поле.  Ее муж подумал: «Завтра будет Паварана», стоя у окна, и глядя на кухню, он удивился: «Теперь эта глупая женщина занята?» Он увидел, что она работает мокрая от пота, испачканная золой и пеплом, измазанная углем и сажей, от своей готовки, и подумал: «Глупая женщина, не наслаждается роскошью и комфортом в таком месте. Она ходит со счастливым сердцем, только потому, что исполнится ее желание служить бритоголовым монахам»,—он засмеялся и ушел. 
Как только Пунна увидел тхеру, он прекратил работать, почтительно приветствовал его пятикратным поклоном, и подумал: «он нуждается в зубочистке», дав ему зубочистку, он сделал ее допустимой для использования». Тогда старец вытащил миску и фильтр для очистки воды из своей сумки для переноски чаши, и дал (их) ему, он подумал: «Он нуждается в питьевой воде», Пунна взял фильтр, процедил питьевую воду и дал ему». Сарипутта подумал: «Этот человек живет в самом последнем доме. Если я пойду от дома к дому (за подаянием), то его жена не сможет меня увидеть. Я останусь здесь, пока его жена не пойдет сюда по дороге со своей едой». Он подождал еще немного, и, когда он узнал, что она была в пути, он отправился в сторону города. Когда женщина увидела тхеру на дороге, она подумала: «Иногда, когда у меня что-то есть, но я не встречаю никого достойного получения даров, иногда, когда я вижу достойного человека, у меня ничего нет, сегодня же, я вижу достойного человека, и в то же время, у меня есть достойный дар. Несомненно, это будет благом для меня». Она поставила блюдо с едой, и поприветствовав тхеру пятикратным поклоном, сказала: «Достопочтенный, не откажите мне, примите эту простую пищу, окажите милость услужить вам». Тогда тхера протянул свою чашу, и она, держа блюдо одной рукой, накладывала ему рис другой. Он сказал «хватит», когда ровно половина блюда была подана, и он накрыл свою чашу рукой. Она сказала: «Достопочтенный, одна порция не может быть разделена на две части. Если Вы не будете делать благо вашей слуге в отношении этого мира, сделайте его ради следующего (мира). Я хочу дать все, без какого-либо остатка»,—и сказав так, она положила каждый кусочек в его миску, она сделала устремление: «Позвольте мне быть мирским последователем Дхаммы, постигнутой вами». Старец сказал: «Да будет так». Поблагодарив ее, он сел в удобном месте, где была вода, и стал есть свою пищу. Женщина пошла домой, нашла немного риса, и стала готовить еду (для мужа). Между тем Пунна уже вспахал половину земли Карисы, и, будучи не в силах терпеть голод, он распряг волов, ушел в тень дерева и сел смотреть на дорогу. Когда его жена принесла еду и увидела его, она подумала: «Он сидит и смотрит на меня, угнетаемый голодом. Если он станет ругать меня, говоря: «Она очень поздно», и захочет ударить меня палкой для погона быков, от поступка, который я совершила, не будет никакого эффекта. Я поговорю с ним, чтобы предотвратить это». С этой мыслью она сказала: «Господин, сегодня, именно в этот день, я набралась решимости в сердце, и совершила поступок, который не останется бездейственным. Я несла вам еду очень рано, но по дороге я увидела Учителя Дхаммы. Я отдала ему вашу еду, потом я пошла домой, приготовила еду (еще раз), и пришла. Не сердитесь господин». Он спросил: «Что ты говоришь, жена?», и когда он снова услышал эту историю, он сказал: «Жена, ты совершенно права, что отдала мою еду этому достойному. Я тоже, сегодня, очень рано, дал ему зубочистку и воду для питья», и с умом, наполненным счастьем, он был доволен ее историей, и уставший, после приема пищи в конце дня, он положил голову ей на колени, и заснул. 
С того момента ей не позволяли приближаться к монахам или монахиням, чтобы дать милостыню или послушать Дхамму. Когда, таким образом прошло два с половиной месяца она попросила слуг, которые ухаживали за ней: «Сколько осталось времени до сезона дождей?» «Полтора месяца, госпожа»,—сказали они. Она послала сообщение своему отцу: «Почему они поместили меня в такое заключение? Было бы лучше, если бы вы заклеймили меня, и отдали меня в рабство, чем отдали в такую семью неверующих. С того времени, как я приехала сюда, мне не было позволено сделать еще ни одной заслуги, мне нельзя даже видеть монахов». Тогда ее отец, после того, как он выразил свое сожаление, сказав: «Как несчастна моя дочь!», он передал ей пятнадцать тысяч кахапан, и отправил сообщение: «В этом городе есть куртизанка, по имени Сирима. Она берет тысячу кахапан в день. Пригласи ее в ваш дом с помощью этих денег, и предложи ее своему мужу, а сама в это время совершай благие поступки (заслуги), какие тебе угодно». Уттара так и сделала, и когда ее муж увидел Сириму, и спросил: «Кто это?» она ответила: «Муж, в эту половину месяца, пусть эта моя знакомая заботится о вас, но в течении этой половины месяца, я хочу ничего не делать, но давать милостыню и слушать Дхамму». Он посмотрел на эту прекрасную женщину с вожделением, и согласился, сказав: «Очень хорошо». Уттара, в свою очередь, отправила приглашение Сангхе, с Буддой во главе: «Достопочтенный, в эту половину месяца не ходите больше никуда, но получайте подаяние только здесь», и когда она получила согласие Благословенного (Будды), она сказала: «С сегодняшнего дня, до Павараны, я смогу прислуживать Учителю (Будде) и услышу Дхамму», и с удовлетворением в сердце от этого, она отправилась организовывать работу на кухне, говоря: «Варите кашу—таким образом, готовьте выпечку—так». 

Дэви: «Достопочтенный, в моей предыдущей жизни я была девушкой в мире людей. Я была служанкой, работавшей в доме других людей. Мне очень повезло стать мирской последовательницей Благословенного (Будды). 

10. «Я работала в чужом доме, как служанка. Я не ленилась и относилась к своим обязанностям добросовестно. Я не была заносчива и не держала зла на других. Я была всегда рада поделиться тем, что у меня было, с другими…» 11. «Я предложила рис, сваренный в молоке, монаху, идущему за подаянием…» 

Он слепит глаза как молния. Громкие звуки лютни, барабана и тарелок, великолепные, как в городе Индры, полном развлечений. 

Служанка, работающая на моих родственников, каждый день приносила мне цветочные гирлянды. Я с радостью поднесла эти цветочные гирлянды к тхупе с останками Великого Будды. 

Благословенный (Будда) пребывал в Раджагахе. В то время в Раджагахе был мирской последователь, поддерживающий (подаянием) тхеру Маха-Могаллану. Одна из его дочерей, наделенная верой и радостью, также имела большое почтение к монахам. Однажды Достопочтенный тхера Маха-Моггаллана, отправившийся за подаянием в Раджагаху подошел к их дому. Девушка, увидев его, переполнялась радостью, подготовила место (для сидения), и, когда тхера сидел там, она выразила почтение, поднеся гирлянду из жасмина и наполнила его чашу патокой. Желая отблагодарить ее, тхера остался сидеть [чтобы дать наставления]. Девушка, объяснила, что из-за большого количества домашней работы, ей некогда слушать, сказав: «Я буду слушать Дхамму в другой день», почтительно поклонилась тхере и простилась с ним. И в тот же день она умерла и возродилась среди дэвов мира Тридцати Трех (Таватимса). Достопочтенный тхера Маха-Моггаллана, путешествуя по божественным мирам, как описано выше, подошел к ней и спросил ее в стихах… 

Благословенный (Будда) пребывал в Саваттхи, в Джетаване. В это время Висакху—великую мирскую последовательницу, в один из праздничных дней, друзья уговорили совершить прогулку по парку в большой компании друзей и слуг. Искупавшись, умастившись душистым маслом и поев вкусной еды, она надела свою «великую диадему» и, окруженная свитой из пяти сотен спутников, выдвинулась из дома с этой великой процессией. Направляясь в сторону парка, она подумала: «Какая польза для меня от этих забав и светских бесед, будто бы я молодая девица? Лучше я пойду в монастырь, поклониться Благословенному (Будде) и Достопочтенным [монахам], и буду слушать Дхамму, вдохновляющую ум». Добравшись до монастыря, она спешилась, сняла «великую диадему», отдав ее в руки служанки. Подойдя к Благословенному, она почтительно поприветствовала его и села в стороне. Она слушала Дхамму, после чего почтительно поклонилась Благословенному (Будде), и церемониально обойдя вокруг него, ушла из монастыря. Отойдя на некоторое расстояние от монастыря, она сказала девушке-служанке: «Подай мою «великую диадему» я надену ее». Девушка завернула диадему в ткань, и положив ее рядом со входом в монастырь, гуляла туда-сюда с другими служанками, а когда пришло время уходить, забыла про нее. Она призналась: «Госпожа, я забыла ваше украшение. Оно должно быть там. Я принесу его». Она хотела вернуться, но Висакха сказала: «Если она была положена и забыта в монастыре, то пускай послужит для пользы монастыря»,—и она вернулась в монастырь, подошла к Благословенному (Будде), поклонилась и объявила о своем намерении, сказав: «Достопочтенный, я хотела бы построить новый монастырь, пусть Благословенный (Будда) из сострадания даст свое согласие. И Благословенный (Будда) дал согласие, сохраняя молчание. Когда Висакха отдала в дар украшение, которое стоило 90 100 000 крор, Достопочтенный тхера Маха-Моггаллана руководил постройкой нового монастыря. Постройка монастыря была завершена за девять месяцев. Для Будды и собрания монахов было построено сооружение, достойное для их обители, с тысячью прекрасных комнат: пятью сотнями комнат на нижнем этаже и пятью сотнями комнат на верхнем этаже. Как говорили, он был подобен дворцам дэвов, его пол походил на мозаику из драгоценных камней, украшенный прекрасными орнаментами и узорами, гармоничное распределение пространства, ровные стены с прекрасной белой штукатуркой, украшенные красивой резной работой по дереву, отполированные столбы, стропила, балки, карнизы, дверные косяки, окна, лестницы и т.д. Также качественно и искусно были устроены вспомогательные здания, павильоны и аллеи обители. Когда монастырь был закончен, смета составила 90,000,000 крор. Когда Висакха поднялась в здание, вместе с пятью сотнями спутниц, и увидев его великолепие, радостно сказала им: «Какие бы заслуги я не приобрела от строительства этого великолепного монастыря, сорадуйтесь этому, так как я разделяю эти заслуги с вами». «Действительно, так оно и будет, так оно и будет»—сказали они, и преисполненные веры, радовались.