Sabbā āsattiyo chetvā,  Отрезав любые цепляния, 
Since they’ve cut off all clinging, 

Atha kho te paribbājakā acirapakkantassa bhagavato sarabhaṁ paribbājakaṁ samantato vācāyasannitodakena sañjambharimakaṁsu:  И затем, вскоре после того как Благословенный ушёл, те странники задали страннику Сарабхе основательную словесную порку, [сказав]: 
Soon after the Buddha left, those wanderers beset Sarabha on all sides with sneering and jeering. 
vācāyasannitodakena → vācāsattitodakena (bj) 

Idha bhikkhave, rañño nāgo saṅgāmagato khamo hoti sattippahārānaṁ asippahārānaṁ usuppahārānaṁ pharasuppahārānaṁ bheripaṇavasaṅkhatiṇavaninnādasaddānaṁ.  Вот, когда огромный царский слон ринулся в битву, он терпеливо переносит удары копьями, мечами, стрелами, и топорами. Он переносит звуки барабанов, литавр, горнов, и тамтамов. 
It’s when a royal bull elephant in battle endures being struck by spears, swords, arrows, and axes; it endures the thunder of the drums, kettledrums, horns, and cymbals. 

“taṇhaṁ vo, bhikkhave, desessāmi jāliniṁ saritaṁ visaṭaṁ visattikaṁ, yāya ayaṁ loko uddhasto pariyonaddho tantākulakajāto gulāguṇṭhikajāto muñjapabbajabhūto apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ saṁsāraṁ nātivattati.  “Монахи, я дам вам учение о жажде – Ловце, текучей, вездесущей, липкой – которой мир окутан и обёрнут, запутан как моток пряжи, будто спутанный клубок ниток, будто переплетённый тростник и камыш, и он не может выйти за пределы состояний лишений, плохих уделов, нижних миров, сансары. 
“Mendicants, I will teach you about craving—the weaver, the migrant, the creeping, the clinging. This world is choked by it, engulfed by it. It makes the world tangled like yarn, knotted like a ball of thread, and matted like rushes and reeds, not escaping the places of loss, the bad places, the underworld, transmigration. 
“Katamā ca sā, bhikkhave, taṇhā jālinī saritā visaṭā visattikā, yāya ayaṁ loko uddhasto pariyonaddho tantākulakajāto gulāguṇṭhikajāto muñjapabbajabhūto apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ saṁsāraṁ nātivattati? 
“И что такое, монахи, жажда – ловец, текучая… за пределы состояний лишений, плохих уделов, нижних миров, сансары? 
“And what is that craving …? 
Ayaṁ kho sā, bhikkhave, taṇhā jālinī saritā visaṭā visattikā, yāya ayaṁ loko uddhasto pariyonaddho tantākulakajāto guṇāguṇṭhikajāto muñjapabbajabhūto apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ saṁsāraṁ nātivattatī”ti. 
Такова, монахи, эта жажда – ловец, текучая, вездесущая, липкая – которой мир окутан и обёрнут, запутан как моток пряжи, будто спутанный клубок ниток, будто переплетённый тростник и камыш, и он не может выйти за пределы состояний лишений, плохих уделов, нижних миров, сансары”. 
This is that craving—the weaver, the migrant, the creeping, the clinging. This world is choked by it, engulfed by it. It makes the world tangled like yarn, knotted like a ball of thread, and matted like rushes and reeds, not escaping the places of loss, the bad places, the underworld, transmigration.” 

Sattisūlūpamā kāmā vuttā bhagavatā bahudukkhā bahupāyāsā, ādīnavo ettha bhiyyo.  со стойкой для мечей… 
swords and spears … 
Maṁsapesūpamā kāmā vuttā bhagavatā …pe… tiṇukkūpamā kāmā vuttā bhagavatā … aṅgārakāsūpamā kāmā vuttā bhagavatā … supinakūpamā kāmā vuttā bhagavatā … yācitakūpamā kāmā vuttā bhagavatā … rukkhaphalūpamā kāmā vuttā bhagavatā … asisūnūpamā kāmā vuttā bhagavatā … sattisūlūpamā kāmā vuttā bhagavatā … sappasirūpamā kāmā vuttā bhagavatā bahudukkhā bahupāyāsā, ādīnavo ettha bhiyyo. 
 
a scrap of meat … a grass torch … a pit of glowing coals … a dream … borrowed goods … fruit on a tree … a butcher’s knife and chopping board … swords and spears … a snake’s head, the Buddha says that sensual pleasures give little gratification and much suffering and distress, and they are all the more full of drawbacks. 

Idha, bhikkhave, rañño nāgo saṅgāmagato khamo hoti sattippahārānaṁ asippahārānaṁ usuppahārānaṁ pharasuppahārānaṁ bheripaṇavasaṅkhatiṇavaninnādasaddānaṁ.  Вот, когда огромный царский слон ринулся в битву, он терпеливо переносит удары копьями, мечами, стрелами, и топорами. Он переносит звуки барабанов, литавр, горнов, и тамтамов. 
It’s when a royal bull elephant in battle endures being struck by spears, swords, arrows, and axes; it endures the thunder of the drums, kettledrums, horns, and cymbals. 

Yasmiṁ, bhikkhave, samaye sīlavante pabbajite kulaṁ upasaṅkamante manussā yathāsatti yathābalaṁ saṁvibhajanti, mahābhogasaṁvattanikaṁ, bhikkhave, taṁ kulaṁ tasmiṁ samaye paṭipadaṁ paṭipannaṁ hoti.  Когда люди по средствам делятся тем, что у них есть, с нравственными монашествующими, то в этом случае семья практикует путь, ведущий к большому богатству. 
When ethical renunciates come to their family, the people share what they have as best they can. At that time the family is practicing a path leading to great wealth. 

sattimāni, bhikkhave, balāni.  “Монахи, есть эти семь сил. 
“Mendicants, there are these seven powers. 

“Sattimāni, bhikkhave, balāni.  “Монахи, есть эти семь сил. 
“Mendicants, there are these seven powers. 

“Sattimāni, bhikkhave, dhanāni.  “Монахи, есть эти семь видов богатства. 
“Mendicants, there are these seven kinds of wealth. 

“Sattimāni, bhikkhave, dhanāni.  “Монахи, есть эти семь видов богатства. 
“Mendicants, there are these seven kinds of wealth. 

“Sattimāni, bhikkhave, saṁyojanāni.  “Монахи, есть эти семь оков. 
“Mendicants, there are these seven fetters. 

“Sattimāni, bhikkhave, saṁyojanāni.  “Монахи, святая жизнь ведётся для того, чтобы отбросить и уничтожить эти семь оков. 
“Mendicants, there are these seven fetters. 

“Sattime, bhikkhave, anusayā.  “Монахи, есть эти семь скрытых склонностей. 
“Mendicants, there are these seven underlying tendencies. 

“Sattime, bhikkhave, puggalā āhuneyyā pāhuneyyā dakkhiṇeyyā añjalikaraṇīyā anuttaraṁ puññakkhettaṁ lokassa.  “Монахи, эти семь личностей достойны даров, достойны гостеприимства, достойны подношений, достойны почтительного приветствия – непревзойдённое поле заслуг для мира. 
“Mendicants, these seven people are worthy of offerings dedicated to the gods, worthy of hospitality, worthy of a religious donation, worthy of greeting with joined palms, and are the supreme field of merit for the world. 

“Sattime, bhikkhave, udakūpamā puggalā santo saṁvijjamānā lokasmiṁ.  “Монахи, есть эти семь типов личностей, существующих в мире. 
“Mendicants, these seven people found in the world are like those in water. 

“Sattime, bhikkhave, puggalā āhuneyyā pāhuneyyā dakkhiṇeyyā añjalikaraṇīyā anuttaraṁ puññakkhettaṁ lokassa.  “Монахи, эти семь личностей достойны даров, достойны гостеприимства, достойны подношений, достойны почтительного приветствия – непревзойдённое поле заслуг для мира. 
“Mendicants, these seven people are worthy of offerings dedicated to the gods, worthy of hospitality, worthy of a religious donation, worthy of greeting with joined palms, and are the supreme field of merit for the world. 

Sattime, bhikkhave, puggalā āhuneyyā …pe… anuttaraṁ puññakkhettaṁ lokassa.  Эти семь, монахи, личности достойны… непревзойденное поле блага миру. 
“Mendicants, these seven people are worthy of offerings dedicated to the gods, worthy of hospitality, worthy of a religious donation, worthy of greeting with joined palms, and are the supreme field of merit for the world. 

“Sattimāni, bhikkhave, niddasavatthūni.  “Монахи, есть семь оснований для [того, чтобы быть] “без десяти”. 
“Mendicants, there are these seven qualifications for graduation. 

“sattime, bhikkhave, dhammā sekhassa bhikkhuno parihānāya saṁvattanti.  “Монахи, эти семь качеств ведут к упадку монаха, который является учеником. 
“These seven things lead to the decline of a mendicant trainee. 
Sattime, bhikkhave, dhammā sekhassa bhikkhuno aparihānāya saṁvattanti. 
Монахи, эти семь качеств ведут к не-упадку монаха, который является учеником. 
These seven things don’t lead to the decline of a mendicant trainee. 

“Sattime, bhikkhave, dhammā upāsakassa parihānāya saṁvattanti.  “Монахи, эти семь вещей ведут к упадку мирянина. 
“These seven things lead to the decline of a lay follower. 
Sattime, bhikkhave, dhammā upāsakassa aparihānāya saṁvattanti. 
Эти семь вещей ведут к не-упадку мирянина. 
These seven things don’t lead to the decline of a lay follower. 

Sattimā, bhikkhave, upāsakassa vipattiyo …pe…  “Монахи, эти семь неудач мирянина… 
“Mendicants, there are these seven failures for a lay follower … 
sattimā, bhikkhave, upāsakassa sampadā …pe…. 
Эти семь удач мирянина… 
There are these seven accomplishments for a lay follower …” 

“Sattime, bhikkhave, upāsakassa parābhavā …pe…  “Монахи, эти семь видов краха мирянина… 
“Mendicants, there are these seven downfalls for a lay follower … 
sattime, bhikkhave, upāsakassa sambhavā. 
Эти семь побед мирянина… 
There are these seven successes for a lay follower. 

“Sattime, bhante, dhammā bhikkhuno aparihānāya saṁvattanti.  “Почтенный, есть эти семь качеств, что ведут к не-упадку монаха. 
“Sir, these seven things don’t lead to the decline of a mendicant trainee. 
‘sattime, bhante, dhammā bhikkhuno aparihānāya saṁvattanti. 
“Почтенный, есть эти семь качеств, что ведут к не-упадку монаха. 
 

‘sattime, bhante, dhammā bhikkhuno aparihānāya saṁvattanti.  “Почтенный, есть эти семь качеств, что ведут к не-упадку монаха. 
‘Sir, these seven things don’t lead to the decline of a mendicant trainee. 

‘sattime, bhante, dhammā bhikkhuno aparihānāya saṁvattanti.  “Почтенный, есть эти семь качеств, что ведут к не-упадку монаха. 
‘Sir, these seven things don’t lead to the decline of a mendicant trainee. 

‘sattime, bhante, dhammā bhikkhuno aparihānāya saṁvattanti.  “Почтенный, есть эти семь качеств, что ведут к не-упадку монаха. 
‘Sir, these seven things don’t lead to the decline of a mendicant trainee. 

“Sattimā, bhikkhave, viññāṇaṭṭhitiyo.  “Монахи, есть эти семь месторасположений для сознания. 
“Mendicants, there are these seven planes of consciousness. 

“Sattime, bhikkhave, samādhiparikkhārā.  “Монахи, есть эти семь вспомогательных средств для сосредоточения. 
“Mendicants, there are these seven prerequisites for immersion. 

“Sattime, bhikkhave, aggī.  “Монахи, есть эти семь видов огня. 
“Mendicants, there are these seven fires. 

“Sattimā, bhikkhave, saññā bhāvitā bahulīkatā mahapphalā honti mahānisaṁsā amatogadhā amatapariyosānā.  “Монахи, эти семь восприятий, будучи развитыми и взращенными, приносят великий плод и пользу, завершаются в бессмертном и имеют бессмертное своим завершением. 
“Mendicants, these seven perceptions, when developed and cultivated, are very fruitful and beneficial. They culminate in freedom from death and end in freedom from death. 

“Sattimā, bhikkhave, saññā bhāvitā bahulīkatā mahapphalā honti mahānisaṁsā amatogadhā amatapariyosānā.  “Монахи, эти семь восприятий, будучи развитыми и взращенными, приносят великий плод и пользу, завершаются в бессмертном и имеют бессмертное своим завершением. 
“Mendicants, these seven perceptions, when developed and cultivated, are very fruitful and beneficial. They culminate in freedom from death and end in freedom from death. 

“Sattime, bhikkhave, dhammā sapattakantā sapattakaraṇā kodhanaṁ āgacchanti itthiṁ vā purisaṁ vā.  “Монахи, есть эти семь вещей, случающихся со злым мужчиной или женщиной, доставляющих удовольствие и выгодных [его или её] врагу. 
“Mendicants, these seven things that please and assist an enemy happen to an irritable woman or man. 

katamaṁ nu kho varaṁ—yaṁ balavā puriso tiṇhāya sattiyā teladhotāya paccorasmiṁ pahareyya, yaṁ vā khattiyamahāsālānaṁ vā brāhmaṇamahāsālānaṁ vā gahapatimahāsālānaṁ vā añjalikammaṁ sādiyeyyā”ti?  Что лучше, чтобы сильный человек ударил бы кого-либо в грудь острым копьём, смазанным маслом, или же согласиться принять почтительные приветствия от зажиточных кхаттиев, брахманов или домохозяев?” 
Which is better—to have a strong man stab you in the chest with a sharp, oiled sword? Or to consent to well-to-do aristocrats or brahmins or householders revering you with joined palms?” 
“Etadeva, bhante, varaṁ—yaṁ khattiyamahāsālānaṁ vā brāhmaṇamahāsālānaṁ vā gahapatimahāsālānaṁ vā añjalikammaṁ sādiyeyya, dukkhañhetaṁ, bhante, yaṁ balavā puriso tiṇhāya sattiyā teladhotāya paccorasmiṁ pahareyyā”ti. 
“Куда лучше, почтенный, согласиться принять почтительные приветствия от зажиточных кхаттиев, зажиточных брахманов или домохозяев. Было бы болезненно, если бы сильный человек ударил бы кого-либо в грудь острым копьём, смазанным маслом”. 
“Sir, it would be much better to consent to well-to-do aristocrats or brahmins or householders revering you with joined palms. For it would be painful to have a strong man stab you in the chest with a sharp, oiled sword.” 
“Ārocayāmi vo, bhikkhave, paṭivedayāmi vo, bhikkhave, yathā etadeva tassa varaṁ dussīlassa …pe… kasambujātassa yaṁ balavā puriso tiṇhāya sattiyā teladhotāya paccorasmiṁ pahareyya. 
“Я уведомляю вас, монахи, что для безнравственного человека… было бы куда лучше, если бы сильный человек ударил бы его в грудь острым копьём, смазанным маслом. 
“I declare this to you, mendicants, I announce this to you! It would be better for that unethical man to have a strong man stab him in the chest with a sharp, oiled sword. 

“Sattime, bhikkhave, adhikaraṇasamathā dhammā uppannuppannānaṁ adhikaraṇānaṁ samathāya vūpasamāya.  “Таковы эти семь принципов урегулирования дисциплинарных случаев ради урегулирования и разрешения любых дисциплинарных случаев, которые могут возникнуть. 
“Mendicants, there are these seven principles for the settlement of any disciplinary issues that might arise. 

“Sattime, bhikkhave, asaddhammā.  “Монахи, эти семеро обладают нехорошим характером. 
“Mendicants, there are these seven bad qualities. 

“Sattime, bhikkhave, saddhammā.  “Монахи, эти семеро обладают хорошим характером. 
“Mendicants, there are these seven good qualities. 

“Sattime, bhikkhave, puggalā āhuneyyā …pe… dakkhiṇeyyā añjalikaraṇīyā anuttaraṁ puññakkhettaṁ lokassa.  “Монахи, эти семь личностей достойны даров, достойны гостеприимства, достойны подношений, достойны почтительного приветствия – непревзойдённое поле заслуг для мира. 
“Mendicants, these seven people are worthy of offerings dedicated to the gods, worthy of hospitality, worthy of a religious donation, worthy of greeting with joined palms, and are the supreme field of merit for the world. 

“Sattime, bhikkhave, puggalā āhuneyyā pāhuneyyā …pe… anuttaraṁ puññakkhettaṁ lokassa.  “Монахи, эти семь личностей достойны даров… непревзойдённое поле заслуг для мира. 
“Mendicants, these seven people are worthy of offerings … 

Te mayaṁ, bhante, paccuṭṭhimha abhivādimha āsanaṁ adamha, no ca kho yathāsatti yathābalaṁ saṁvibhajimha …pe…  Мы вставали [в знак приветствия], кланялись им, предлагали им сиденья, но не делились с ними вещами насколько были способны и могли… 
We politely rose for them, bowed, and offered a seat, but we didn’t share as best we could. …’ 
yathāsatti yathābalaṁ saṁvibhajimha, no ca kho upanisīdimha dhammassavanāya …pe… 
…делились с ними вещами насколько были способны и могли, но не присаживались рядом, чтобы послушать Дхамму… 
‘… we didn’t sit nearby to listen to the teachings. …’ 
Te mayaṁ, bhante, paccuṭṭhimha abhivādimha, āsanaṁ adamha, yathāsatti yathābalaṁ saṁvibhajimha, upanisīdimha dhammassavanāya, ohitasotā ca dhammaṁ suṇimha, sutvā ca dhammaṁ dhārayimha, dhātānañca dhammānaṁ atthaṁ upaparikkhimha, atthamaññāya dhammamaññāya dhammānudhammaṁ paṭipajjimha. 
…изучали смысл учений, которые удержали в уме, поняли смысл и Дхамму и затем практиковали в соответствии с Дхаммой. 
We politely rose, bowed, and offered them a seat. We shared as best we could. We sat nearby to listen to the teachings, lent an ear, memorized them, and examined their meaning. Understanding the teaching and the meaning we practiced accordingly. 

Ayaṁ vuccati, brāhmaṇā, ‘bhikkhu lokassa antamāgamma lokassa ante viharati tiṇṇo loke visattikan’”ti.  Такой зовётся монахом, который, дойдя до края мира, пребывает на краю мира, и который пересёк привязанность к миру”. 
This is called a mendicant who, having gone to the end of the world, meditates at the end of the world. And they’ve crossed over clinging to the world.” 

Ayaṁ vuccati, bhikkhave, ‘bhikkhu antamakāsi māraṁ, apadaṁ vadhitvā māracakkhuṁ adassanaṁ gato pāpimato tiṇṇo loke visattikan’ti.  то в этом случае он зовётся монахом, который ослепил Мару, всецело выколол глаза Мары и вышел за пределы взора Злого Мары. 
This is called a mendicant who has blinded Māra, put out his eyes without a trace, and gone where the Wicked One cannot see. 
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, ‘bhikkhu antamakāsi māraṁ, apadaṁ vadhitvā māracakkhuṁ adassanaṁ gato pāpimato tiṇṇo loke visattikan’”ti. 
то в этом случае он зовётся монахом, который ослепил Мару, всецело выколол глаза Мары и вышел за пределы взора Злого Мары, и который пересёк привязанность к миру”. 
This is called a mendicant who has blinded Māra, put out his eyes without a trace, and gone where the Wicked One cannot see. And they’ve crossed over clinging to the world.” 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā bhāvitā bahulīkatā tisso vijjā paripūrenti.  “Монахи, когда эти семь факторов просветления развиты и взращены, они исполняют три истинных знания. 
“Mendicants, when the seven awakening factors are developed and cultivated they fulfill three knowledges. 

‘sattime, mahārāja, kāyā akaṭā akaṭavidhā animmitā animmātā vañjhā kūṭaṭṭhā esikaṭṭhāyiṭṭhitā.  „Великий царь, эти семь элементов не созданы, и их не побуждали создать, не сотворены, и их не побуждали сотворить; [они] бесплодны, стоят, как вершина, установлены прочно, как столп. 
‘Great king, these seven substances are not made, not derived, not created, without a creator, barren, steady as a mountain peak, standing firm like a pillar. 

‘yo imāhi catūhi disāhi āgamissati samaṇo vā brāhmaṇo vā, tamahaṁ yathāsatti yathābalaṁ paṭipūjessāmī’ti.  „Я по возможности и по силам буду оказывать почет отшельникам или брахманам, приходящим с четырех сторон света“. 
‘When an ascetic or brahmin comes from the four quarters, I will honor them as best I can.’ 
‘yo imāhi catūhi disāhi āgamissati samaṇo vā brāhmaṇo vā, taṁ mayaṁ yathāsatti yathābalaṁ paṭipūjessāmā’”ti? 
„Я по возможности и по силам буду оказывать почет отшельникам или брахманам, приходящим с четырех сторон света?“” 
‘When an ascetic or brahmin comes from the four quarters, I will honor them as best I can’?” 

Atha kho kosinārakā mallā bhagavato sarīrāni sattāhaṁ sandhāgāre sattipañjaraṁ karitvā dhanupākāraṁ parikkhipāpetvā naccehi gītehi vāditehi mālehi gandhehi sakkariṁsu garuṁ kariṁsu mānesuṁ pūjesuṁ.  И тогда кусинарийские маллы, поместив кости Благостного за решетку копий в месте собраний и окружив [их] оградой луков, в течение семи дней оказывали внимание, служили, оказывали уважение, чтили [эти останки] танцами, пением, музыкой, венками, благовониями. 
Then the Mallas made a cage of spears for the Buddha’s relics in the town hall and surrounded it with a buttress of bows. For seven days they honored, respected, revered, and venerated them with dance and song and music and garlands and fragrances. 

Sattime, bhante, puggalā.  Это, господин, семь личностей: 
There are these seven persons. 
Sattime, bhante, sambojjhaṅgā satisambojjhaṅgo dhammavicayasambojjhaṅgo vīriyasambojjhaṅgo pītisambojjhaṅgo passaddhisambojjhaṅgo samādhisambojjhaṅgo upekkhāsambojjhaṅgo. 
Это, господин, семь звеньев просветления: звено просветления, состоящее в способности самосознания, звено просветления, состоящее в исследовании истины. Звено просветления, состоящее в усердии, звено просветления, состоящее в радости, звено просветления, состоящее в умиротворенности, звено просветления, состоящее в сосредоточенности, звено просветления, состоящее в уравновешенности. 
There are these seven awakening factors: the awakening factors of mindfulness, investigation of principles, energy, rapture, tranquility, immersion, and equanimity. 

Te tattha usūhipi vijjhanti, sattiyāpi vijjhanti, asināpi sīsaṁ chindanti.  Там их ранят стрелы и копья, головы отрубают мечами, 
There they are struck with arrows and spears, and their heads are chopped off, 
Te tattha usūhipi vijjhanti, sattiyāpi vijjhanti, chakaṇakāyapi osiñcanti, abhivaggenapi omaddanti, asināpi sīsaṁ chindanti. 
Там их ранят стрелы и копья, их поливают [со стен бастионов] кипящими жидкостями, крушат тяжестями, отрубают головы мечами, 
There they are struck with arrows and spears, splashed with dung, crushed by a superior force, and their heads are chopped off, 

Te tattha usūhipi vijjhanti, sattiyāpi vijjhanti, asināpi sīsaṁ chindanti.  Там их ранят стрелы и копья, головы отрубают мечами, 
There they are struck with arrows and spears, and their heads are chopped off, 
Te tattha usūhipi vijjhanti, sattiyāpi vijjhanti, chakaṇakāyapi osiñcanti, abhivaggenapi omaddanti, asināpi sīsaṁ chindanti. 
Там их ранят стрелы и копья, их поливают [со стен бастионов] кипящими жидкостями, крушат тяжестями, отрубают головы мечами, 
There they are struck with arrows and spears, splashed with dung, crushed by a superior force, and their heads are chopped off, 

sattisūlūpamā kāmā vuttā bhagavatā …  с мечами и копьями … 
swords and spears … 
sattisūlūpamā kāmā vuttā mayā … 
с мечами и копьями … 
swords and spears … 

Ayaṁ vuccati, bhikkhave, bhikkhu andhamakāsi māraṁ, apadaṁ vadhitvā māracakkhuṁ adassanaṁ gato pāpimato tiṇṇo loke visattikan”ti.  Говорится, что этот монах ослепил Мару, стал невидим Злому, лишив глаз Мары своей возможности, и пересёк привязанность к миру. 
This is called a mendicant who has blinded Māra, put out his eyes without a trace, and gone where the Wicked One cannot see. And they’ve crossed over clinging to the world.” 

Tiṇṇo loke visattikaṁ vissattho gacchati, vissattho tiṭṭhati, vissattho nisīdati, vissattho seyyaṁ kappeti.  Он ходит уверенно, стоит уверенно, сидит уверенно, лежит уверенно. 
They’ve crossed over clinging to the world. And they walk, stand, sit, and lie down in confidence. 

Sattime, bhikkhave, puggalā santo saṁvijjamānā lokasmiṁ.  Монахи, есть семь типов личностей в мире. 
Mendicants, these seven people are found in the world. 

‘sattime kāyā akaṭā akaṭavidhā animmitā animmātā vañjhā kūṭaṭṭhā esikaṭṭhāyiṭṭhitā,  “Есть эти семь тел, которые не сотворены, не рождены, не созданы – у них нет создателя, они бесплодны, устойчивы как вершины гор, устойчивы как колонны. 
‘There are these seven substances that are not made, not derived, not created, without a creator, barren, steady as a mountain peak, standing firm like a pillar. 
sattime kāyā akaṭā akaṭavidhā animmitā animmātā vañjhā kūṭaṭṭhā esikaṭṭhāyiṭṭhitā. 
 
 

Sabbepime bhonto samaṇabrāhmaṇā uddhaṁ saraṁ āsattiṁyeva abhivadanti:  Все эти уважаемые жрецы и отшельники, мчась вперёд, утверждают свою привязанность таким образом: 
Because they think: ‘All of those ascetics and brahmins only assert their attachment to heading upstream: 

So hoti āraññako nāgo khamo sattippahārānaṁ asippahārānaṁ usuppahārānaṁ sarapattappahārānaṁ bheripaṇavavaṁsasaṅkhaḍiṇḍimaninnādasaddānaṁ sabbavaṅkadosanihitaninnītakasāvo rājāraho rājabhoggo rañño aṅganteva saṅkhaṁ gacchati.  Лесной слон способен выдержать удары копий, удары мечей, удары стрел, удары других существ, грохочущие звуки барабанов, литавр, горнов, тамтамов. Избавившись от всех изъянов и дефектов, смыв все недостатки, он достоин царя, находится на царской службе, считается одним из факторов царя. 
The wild bull elephant endures being struck by spears, swords, arrows, and axes; it endures the thunder of the drums, kettledrums, horns, and cymbals. Rid of all crooks and flaws, and purged of defects, it is worthy of a king, fit to serve a king, and considered a factor of kingship. 

‘gacchatha, bho, imaṁ purisaṁ pubbaṇhasamayaṁ sattisatena hanathā’ti.  “Утром идите и ударьте его сотней копий”. 
‘Go, my men, and strike this man in the morning with a hundred spears!’ 
Tamenaṁ pubbaṇhasamayaṁ sattisatena haneyyuṁ. 
Утром его бы ударили сотней копий. 
The king’s men did as they were told. 
‘gacchatha, bho, taṁ purisaṁ majjhanhikasamayaṁ sattisatena hanathā’ti. 
“Идите и днём ударьте его ещё одной сотней копий”. 
‘Go, my men, and strike this man in the midday with a hundred spears!’ 
Tamenaṁ majjhanhikasamayaṁ sattisatena haneyyuṁ. 
Тогда днём его бы ударили ещё одной сотней копий. 
The king’s men did as they were told. 
‘gacchatha, bho, taṁ purisaṁ sāyanhasamayaṁ sattisatena hanathā’ti. 
“Идите и вечером ударьте его ещё одной сотней копий”. 
‘Go, my men, and strike this man in the late afternoon with a hundred spears!’ 
Tamenaṁ sāyanhasamayaṁ sattisatena haneyyuṁ. 
Тогда вечером его бы ударили ещё одной сотней копий. 
The king’s men did as they were told. 
api nu so puriso tīhi sattisatehi haññamāno tatonidānaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvediyethā”ti? 
Из-за удара тремя сотнями копий ощущал бы этот человек боль и грусть?” 
Would that man experience pain and distress from being struck with three hundred spears?” 
“Ekissāpi, bhante, sattiyā haññamāno so puriso tatonidānaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvediyetha, ko pana vādo tīhi sattisatehī”ti? 
“Уважаемый, даже если бы его ударили одним копьём, он ощущал бы боль и грусть, что уж говорить про триста копий”. 
“Sir, that man would experience pain and distress from being struck with one spear, let alone three hundred spears!” 
“Evameva kho, bhikkhave, yaṁ so puriso tīhi sattisatehi haññamāno tatonidānaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvedeti taṁ nirayakassa dukkhassa upanidhāya saṅkhampi na upeti, kalabhāgampi na upeti, upanidhampi na upeti. 
“Точно так же, монахи, боль и грусть, которые бы человек пережил из-за удара тремя сотнями копий, в сравнении с адом даже не идут в расчёт, не выдерживают никакого сопоставления, не могут сравниться даже с частью [страданий в аду]. 
“In the same way, compared to the suffering in hell, the pain and distress experienced by that man due to being struck with three hundred spears doesn’t count, it’s not worth a fraction, there’s no comparison. 

tiṇṇaṁ loke visattikan”ti.  К миру привязанность он пересёк”. 
he’s crossed over clinging to the world.” 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 
Sattisutta 
Меч 
A Sword 
“Sattiyā viya omaṭṭho, 
“Как если б был мечом сражён, 
“Like they’re struck by a sword, 
“Sattiyā viya omaṭṭho, 
“Как если б был мечом сражён, 
“Like they’re struck by a sword, 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 

3. Sattivagga  3. Меч 
3. A Sword 
Sattivaggo tatiyo. 
 
Sattiyā phusati ceva, 
 

tiṇṇā loke visattikan”ti.  Привязанности к миру они пересекли”. 
they’ve crossed over clinging to the world.” 

tiṇṇā loke visattikan”ti.  К миру привязанность пересекли”. 
they’ve crossed over clinging to the world.” 
tiṇṇe loke visattikan”ti. 
К миру привязанность пересекли”. 
they’ve crossed over clinging to the world.” 

“Sattiyā viya omaṭṭho,  “Как если б был мечом сражён, 
“Like they’re struck by a sword, 
“Sattiyā viya omaṭṭho, 
“Как если б был мечом сражён, 
“Like they’re struck by a sword, 

tiṇṇaṁ loke visattikan”ti.  К миру привязанность он пересёк”. 
he has crossed over clinging to the world.” 

tiṇṇā loke visattikan”ti.  К миру привязанность пересекли”. 
they’ve crossed over clinging to the world.” 
tiṇṇe loke visattikan”ti. 
К миру привязанность пересекли”. 
they’ve crossed over clinging to the world.” 

“Yassa jālinī visattikā,  “Не рыщет больше жажда в нём, 
“For them there is no craving— 

tiṇṇā loke visattikan”ti.  Которые пересекли привязанности к миру”. 
has crossed over clinging to the world.” 

Sattisūlūpamā kāmā,  Услады чувств подобны кольям и мечам, 
Sensual pleasures are like swords and spears; 

Sabbā āsattiyo chetvā,  Привязанности все свои отрезав, 
Since they’ve cut off all clinging, 

‘gacchatha, bho, imaṁ purisaṁ pubbaṇhasamayaṁ sattisatena hanathā’ti.  “Ну же, почтенные, утром ударьте его сотней копий”. 
‘Go, my men, and strike this man in the morning with a hundred spears!’ 
Tamenaṁ pubbaṇhasamayaṁ sattisatena haneyyuṁ. 
Утром его бы ударили сотней копий. 
The king’s men did as they were told. 
‘gacchatha, bho, taṁ purisaṁ majjhanhikasamayaṁ sattisatena hanathā’ti. 
“Тогда идите и днём ударьте его ещё одной сотней копий”. 
‘Go, my men, and strike this man in the middle of the day with a hundred spears!’ 
Tamenaṁ majjhanhikasamayaṁ sattisatena haneyyuṁ. 
Тогда днём они бы ударили его ещё одной сотней копий. 
The king’s men did as they were told. 
‘gacchatha, bho, taṁ purisaṁ sāyanhasamayaṁ sattisatena hanathā’ti. 
“Тогда идите и вечером ударьте его ещё одной сотней копий”. 
‘Go, my men, and strike this man in the late afternoon with a hundred spears!’ 
Tamenaṁ sāyanhasamayaṁ sattisatena haneyyuṁ. 
Тогда вечером они ударили бы его ещё одной сотней копий. 
The king’s men did as they were told. 
api nu so puriso divasaṁ tīhi sattisatehi haññamāno tatonidānaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvediyethā”ti? 
пережив удар трёхсот копий, ощущал бы этот человек из-за этого боль и недовольство?” 
Would that man experience pain and distress from being struck with three hundred spears a day?” 
“Ekissāpi, bhante, sattiyā haññamāno tatonidānaṁ dukkhaṁ domanassaṁ paṭisaṁvediyetha; 
“Почтенный, даже если бы его ударили одним копьём, он ощущал бы из-за этого боль и недовольство, 
“Sir, that man would experience pain and distress from being struck with one spear, 
ko pana vādo tīhi sattisatehi haññamāno”ti. 
что уж говорить про триста копий”. 
let alone three hundred spears!” 

2. Dutiyavagga  Глава Вторая 
Chapter Two 
Dutiyavagga → sattimā (pts1ed, pts2ed) 
“Sattimā, bhikkhave, dhātuyo. 
“Монахи, есть эти семь элементов. 
“Mendicants, there are these seven elements. 

Sattimā sanidānañca,  Семерка и с условием, 
 

Sattisutta  Сутта Копья-волосы тела 
Spear Hairs 
Sattisutta → sattilomasuttaṁ (bj); satti-māgavi (pts1ed, pts2ed) 
“Idhāhaṁ, āvuso, gijjhakūṭā pabbatā orohanto addasaṁ sattilomaṁ purisaṁ vehāsaṁ gacchantaṁ. 
“Вот я, товарищ, спускающийся с горы Пик Грифов, увидел мужчину с копьями-волосами тела, движущегося в воздухе. 
“Just now, reverend, as I was descending from Vulture’s Peak Mountain I saw a man whose body hairs were spears flying through the air. 
Tassa tā sattiyo uppatitvā uppatitvā tasseva kāye nipatanti. 
Его эти копья взлетев в его тело попадают. 
And those spears kept rising up and falling on his body 

Asi sūkariko sattimāgavi,  Мечи забойщик свиней, копья - охотник на оленей, 
 

Sattisutta  Сутта Копьё 
A Spear 
“Seyyathāpi, bhikkhave, satti tiṇhaphalā. 
“Монахи, представьте себе копьё с острым лезвием, 
“Mendicants, suppose there was a sharp-pointed spear. 
‘ahaṁ imaṁ sattiṁ tiṇhaphalaṁ pāṇinā vā muṭṭhinā vā paṭileṇissāmi paṭikoṭṭissāmi paṭivaṭṭessāmī’ti. 
“Что если я своей рукой или кулаком погну это копьё с острым лезвием, согну вдвое и завяжу узлом”. 
‘With my hand or fist I’ll fold this sharp spear over, crumple it, and bend it back!’ 
bhabbo nu kho so puriso amuṁ sattiṁ tiṇhaphalaṁ pāṇinā vā muṭṭhinā vā paṭileṇetuṁ paṭikoṭṭetuṁ paṭivaṭṭetun”ti? 
Сможет ли этот человек своей рукой или кулаком погнуть это копьё с острым лезвием, согнуть вдвое и завязать узлом?” 
Is that man capable of doing so?” 
“Asu hi, bhante, satti tiṇhaphalā na sukarā pāṇinā vā muṭṭhinā vā paṭileṇetuṁ paṭikoṭṭetuṁ paṭivaṭṭetuṁ. 
Потому что копьё с острым лезвием непросто погнуть, согнуть вдвое или завязать узлом. 
Because it’s not easy to fold that sharp spear over, crumple it, and bend it back with the hand or fist. 

okkhā satti dhanuggaho;  Котёл, копье, лучник; 
 

‘sattime kāyā akaṭā, akaṭavidhā, animmitā, animmātā, vañjhā, kūṭaṭṭhā, esikaṭṭhāyiṭṭhitā;  “Есть эти семь тел, которые не сотворены, не рождены, не созданы – у них нет создателя, они бесплодны, устойчивы как вершины гор, устойчивы как колонны. 
‘There are these seven substances that are not made, not derived, not created, without a creator, barren, steady as a mountain peak, standing firm like a pillar. 
Ime satta kāyā akaṭā, akaṭavidhā, animmitā, animmātā, vañjhā, kūṭaṭṭhā esikaṭṭhāyiṭṭhitā; 
Эти семь тел не сотворены… 
These seven substances are not made, not derived, not created, without a creator, barren, steady as a mountain peak, standing firm like a pillar. 
satta → jīve. sattime (bahūsu) 
‘sattime kāyā akaṭā, akaṭavidhā …pe… 
“Есть эти семь тел, которые не сотворены, не рождены, не созданы… 
‘There are these seven substances that are not made … 
‘sattime kāyā akaṭā, akaṭavidhā …pe… 
“Есть эти семь тел, которые не сотворены, не рождены, не созданы… 
‘There are these seven substances that are not made … 
‘sattime kāyā akaṭā akaṭavidhā …pe… 
“Есть эти семь тел, которые не сотворены, не рождены, не созданы… 
 
‘sattime kāyā akaṭā akaṭavidhā …pe… 
“Есть эти семь тел, которые не сотворены, не рождены, не созданы… 
 

Varaṁ, bhikkhave, tiṇhāya sattiyā ādittāya sampajjalitāya sajotibhūtāya kāyindriyaṁ sampalimaṭṭhaṁ, na tveva kāyaviññeyyesu phoṭṭhabbesu anubyañjanaso nimittaggāho.  Было бы лучше, монахи, если качество тела было бы раздираемо острым копьём – горящим, пылающим, полыхающим – чем если кто-либо посредством очертаний ухватывал бы образ в тактильном ощущении, познаваемом телом. 
You’d be better off mutilating your body faculty with a sharp spear, burning, blazing and glowing, than getting caught up in the features by way of the details in touches known by the body. 
Tiṭṭhatu tāva tiṇhāya sattiyā ādittāya sampajjalitāya sajotibhūtāya kāyindriyaṁ sampalimaṭṭhaṁ. 
Оставлю-ка я [в стороне] раздирание качества тела острым копьём – горящим, пылающим, полыхающим. 
Forget mutilating the body faculty with a sharp spear, burning, blazing and glowing! 

Tattha yo samaṇo vā brāhmaṇo vā vāsaṁ upeti, tenāhaṁ yathāsatti yathābalaṁ saṁvibhajāmi.  Когда там останавливаются какие-либо жрецы и отшельники, я делюсь с ними всем этим насколько могу. 
Whenever an ascetic or brahmin comes to stay, I share what I have as best I can. 

“Sattime, bhikkhave, anusayā.  “Есть семь, монахи, залежей. 
“Mendicants, there are these seven underlying tendencies. 

“Sattime, āvuso, bojjhaṅgā.  “Друзья, есть эти семь аспектов Пробуждения. 
“There are these seven awakening factors. 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā bhāvitā bahulīkatā anuppannā uppajjanti, nāññatra tathāgatassa pātubhāvā arahato sammāsambuddhassa.  “Монахи, эти семь аспектов Пробуждения, развитые и взращенные, будучи невозникшими, не возникают без появления [в мире] Татхагаты, Араханта, Правильно Пробуждённого. 
“Mendicants, these seven awakening factors don’t arise to be developed and cultivated except when a Realized One, a perfected one, a fully awakened Buddha has appeared. 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā bhāvitā bahulīkatā anuppannā uppajjanti, nāññatra sugatavinayā.  “Монахи, эти семь аспектов Пробуждения, развитые и взращенные, будучи невозникшими, не возникают без Учения-Выведения Благого. 
“Mendicants, these seven awakening factors don’t arise to be developed and cultivated apart from the Holy One’s training. 

“Sattime, kassapa, bojjhaṅgā mayā sammadakkhātā bhāvitā bahulīkatā abhiññāya sambodhāya nibbānāya saṁvattanti.  “Кассапа, эти семь Факторов Пробуждения мною в совершенстве познаны, будучи развитыми и применяемыми, – Знание, Пробуждение, Освобождение дают. 
“Kassapa, I’ve rightly explained these seven awakening factors. When developed and cultivated, they lead to direct knowledge, to awakening, and to extinguishment. 

“Sattime, moggallāna, bojjhaṅgā mayā sammadakkhātā bhāvitā bahulīkatā abhiññāya sambodhāya nibbānāya saṁvattanti.  “Моггаллана, эти семь Факторов Пробуждения мною в совершенстве познаны, будучи развитыми и применяемыми, – Знание, Пробуждение, Освобождение дают. 
“Moggallāna, I’ve rightly explained these seven awakening factors. When developed and cultivated, they lead to direct knowledge, to awakening, and to extinguishment. 

“Sattime, bhante, bojjhaṅgā bhagavatā sammadakkhātā bhāvitā bahulīkatā abhiññāya sambodhāya nibbānāya saṁvattanti.  “Бханте, эти семь Факторов Пробуждения Бхагавантом в совершенстве познаны, будучи развитыми и применяемыми, – Знание, Пробуждение, Освобождение дают. 
“Sir, the Buddha has rightly explained these seven awakening factors. When developed and cultivated, they lead to direct knowledge, to awakening, and to extinguishment. 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā bhāvitā bahulīkatā apārā pāraṁ gamanāya saṁvattanti.  “Монахи, эти семь аспектов Пробуждения, будучи развитыми и взращенными, переправляют с ближнего берега на берег дальний. 
“Mendicants, when these seven awakening factors are developed and cultivated they lead to going from the near shore to the far shore. 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā bhāvitā bahulīkatā ariyā niyyānikā nīyanti takkarassa sammā dukkhakkhayāya.  “Монахи, эти семь аспектов Пробуждения, будучи развитыми и взращенными, являются благородными и освобождающими. Они ведут того, кто действует в соответствии с ними, к полному исчерпанию боли. 
“Mendicants, when these seven awakening factors are developed and cultivated they are noble and emancipating, and bring one who practices them to the complete ending of suffering. 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā bhāvitā bahulīkatā ekantanibbidāya virāgāya nirodhāya upasamāya abhiññāya sambodhāya nibbānāya saṁvattanti.  “Монахи, эти семь аспектов Пробуждения, будучи развитыми и взращенными, ведут к полной утрате очарованности, к бесстрастию, к истечению, к покою, к прямому знанию, к пробуждению, к ниббане. 
“Mendicants, the seven awakening factors, when developed and cultivated, lead solely to disillusionment, dispassion, cessation, peace, insight, awakening, and extinguishment. 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā anāvaraṇā anīvaraṇā cetaso anupakkilesā bhāvitā bahulīkatā vijjāvimuttiphalasacchikiriyāya saṁvattanti.  “Семь, монахи, аспектов Пробуждения не-препятствия, не-покровы разума не-загрязнения развитые преумноженные к различение-высвобождение-плоду-реализации приводят. 
“Mendicants, these seven awakening factors are not obstacles, hindrances, or corruptions of the mind. When developed and cultivated they lead to the realization of the fruit of knowledge and freedom. 

“Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā bhāvitā bahulīkatā buddhiyā aparihānāya saṁvattanti.  “Монахи, эти семь аспектов Пробуждения, будучи развитыми и взращенными, ведут к возрастанию, к не-упадку. 
“Mendicants, when the seven awakening factors are developed and cultivated they lead to growth and progress. 

Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā anāvaraṇā anīvaraṇā cetaso anupakkilesā bhāvitā bahulīkatā vijjāvimuttiphalasacchikiriyāya saṁvattanti.  Есть, монахи, эти семь аспектов Пробуждения, которые являются не-препятствиями, не-помехами, не-загрязнениями ума, не-ослабителями понимания. 
There are these seven awakening factors that are not obstacles, hindrances, or corruptions of the mind. When developed and cultivated they lead to the realization of the fruit of knowledge and freedom. 

Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā anāvaraṇā anīvaraṇā cetaso anajjhāruhā bhāvitā bahulīkatā vijjāvimuttiphalasacchikiriyāya saṁvattanti.  Таковы, монахи, эти семь аспектов Пробуждения, которые являются не-препятствиями, не-помехами, не-загрязнениями ума, не-ослабителями понимания. Будучи развитыми и взращенными, они ведут к реализации плода истинного знания и освобождения. 
These seven awakening factors are not obstacles, hindrances, or parasites of the mind. When developed and cultivated they lead to the realization of the fruit of knowledge and freedom. 

Sattime, bhikkhave, bojjhaṅgā cakkhukaraṇā ñāṇakaraṇā paññābuddhiyā avighātapakkhiyā nibbānasaṁvattanikā.  Монахи, эти семь аспектов Пробуждения являются создателями видения, творцами знания, способствуют росту мудрости, свободны от отягощения, ведут к ниббане. 
These seven awakening factors are creators of vision and knowledge. They grow wisdom, they’re on the side of solace, and they lead to extinguishment. 

Sattime, brāhmaṇa, bojjhaṅgā anāvaraṇā anīvaraṇā cetaso anupakkilesā bhāvitā bahulīkatā vijjāvimuttiphalasacchikiriyāya saṁvattanti.  Эти семь аспектов Пробуждения, брахман, являются не-препятствиями, не-помехами, не-загрязнениями ума. Будучи развитыми и взращенными, они ведут к реализации плода истинного знания и освобождения. 
These seven awakening factors are not obstacles, hindrances, or corruptions of the mind. When developed and cultivated they lead to the realization of the fruit of knowledge and freedom. 

Sattisatasutta  Сутта Одежда 
A Hundred Spears 
‘ehambho purisa, pubbaṇhasamayaṁ taṁ sattisatena hanissanti, majjhanhikasamayaṁ sattisatena hanissanti, sāyanhasamayaṁ sattisatena hanissanti. 
'давай-ка, дорогой человек, утренней порой тебя сотней копий ударят, в среднюю часть дня сотней копий ударят, в последнюю часть дня сотней копий ударят. 
‘Come now, my good man, they’ll strike you with a hundred spears in the morning, at midday, and in the late afternoon. 
So kho tvaṁ, ambho purisa, divase divase tīhi tīhi sattisatehi haññamāno vassasatāyuko vassasatajīvī vassasatassa accayena anabhisametāni cattāri ariyasaccāni abhisamessasī’ti. 
И так ты, дорогой человек, день за днём, тремя сотнями ударяемый со сроком жизни — сто лет, живущий сто лет, по прохождению сотни лет непроясненные Четыре благородные истины ты прояснишь'. 
And you’ll live for a hundred years being struck with three hundred spears every day. But when a hundred years have passed, you will comprehend the four noble truths for the first time.’ 
pubbā koṭi nappaññāyati sattippahārānaṁ asippahārānaṁ usuppahārānaṁ pharasuppahārānaṁ. 
первый момент ударов копий, ударов мечей, ударов стрел, ударов топоров не может быть понят. 
No first point is found of blows by spears, swords, arrows, and axes. 

celā sattisatena ca;