Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сандаловое дерево считается лучшим из деревьев в отношении уступчивости и податливости, то точно также, я не вижу ни одной другой вещи как ум, которая, будучи развитой и взращенной, была бы настолько уступчивой и податливой. Развитый и взращенный ум является уступчивым и податливым». 

«Брахман, Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый, зная и видя, провозгласил уровень старца и уровень юнца. Даже если некий человек стар и ему восемьдесят, девяносто, или же сто лет от рождения, и при этом он наслаждается чувственными удовольствиями, пребывает в чувственных удовольствиях, сгорает во взбудораженности чувственных удовольствий, поглощён мыслями о чувственных удовольствиях, жаждет поисков чувственных удовольствий, то тогда он считается глупым старцем. Но даже если некий человек молод, черноволос, наделён благословением молодости на первом этапе жизни, и при этом если он не наслаждается чувственными удовольствиями, не пребывает в чувственных удовольствиях, не сгорает во взбудораженности чувственных удовольствий, не поглощён мыслями о чувственных удовольствиях, не жаждет поисков чувственных удовольствий, то тогда он считается мудрым старцем». 

От мудреца нет опасности. От мудреца нет беды. От мудреца нет невзгоды. Поэтому, монахи, вот как вы должны тренировать себя: «Мы будем избегать трёх качеств, обладая которыми, человек считается глупцом, и мы будем предпринимать и практиковать три качества, обладая которыми, человек считается мудрецом». Вот как вы должны тренировать себя». 

Поэтому, монахи, вот как вы должны тренировать себя: «Мы будем избегать трёх качеств, обладая которыми, человек считается глупцом, и мы будем предпринимать и практиковать три качества, обладая которыми, человек считается мудрецом». Вот как вы должны тренировать себя». 

Поэтому, монахи, вот как вы должны тренировать себя: «Мы будем избегать трёх качеств, обладая которыми, человек считается глупцом, и мы будем предпринимать и практиковать три качества, обладая которыми, человек считается мудрецом». Вот как вы должны тренировать себя». 

Поэтому, монахи, вот как вы должны тренировать себя: «Мы будем избегать трёх качеств, обладая которыми, человек считается глупцом, и мы будем предпринимать и практиковать три качества, обладая которыми, человек считается мудрецом». Вот как вы должны тренировать себя». 

Поэтому, монахи, вот как вы должны тренировать себя: «Мы будем избегать трёх качеств, обладая которыми, человек считается глупцом, и мы будем предпринимать и практиковать три качества, обладая которыми, человек считается мудрецом». Вот как вы должны тренировать себя». 

Поэтому, монахи, вот как вы должны тренировать себя: «Мы будем избегать трёх качеств, обладая которыми, человек считается глупцом, и мы будем предпринимать и практиковать три качества, обладая которыми, человек считается мудрецом». Вот как вы должны тренировать себя». 

Лучшим считается в сравнении с ними.  Лучшим считается в сравнении с прежним. 

Авторитетом он её считает. 

«Если их принять и предпринимать, они ведут к благополучию и счастью или же нет, или как вы считаете?»  «Если их принять и предпринимать, они ведут к вреду и страданию или же нет, или как вы считаете?» 

«Если их принять и предпринимать, они ведут к благополучию и счастью или же нет, или как вы считаете?»  «Если их принять и предпринимать, они ведут к вреду и страданию или же нет, или как вы считаете?» 

(1) Точно также, монахи, если младший по сроку монашества монах является безнравственным, обладает плохим характером, то это, я говорю вам, считается его уродством. Подобно тому, как ткань из парусины является уродливой, таков, я говорю вам, и этот человек.  (2) Когда какие-либо люди общаются с ним, навещают его, прислуживают ему и следуют его примеру, это ведёт к их вреду и несчастью на долгое время. Это, я говорю вам, считается его неудобством. Подобно тому, как ткань из парусины является неудобной, таков, я говорю вам, и этот человек. 
(3) Когда он принимает одеяние, еду, жилище, лекарства и обеспечение для больных, это не приносит великого плода и пользы тем, кто преподносит ему эти дары. Это, я говорю вам, считается его дешевизной. Подобно тому, как ткань из парусины является дешёвой, таков, я говорю вам, и этот человек. 
Когда какие-либо люди общаются с ним, навещают его, прислуживают ему и следуют его примеру, это ведёт к их благополучию и счастью на долгое время. Это, я говорю вам, считается его удобностью. Подобно тому, как касийская ткань является удобной, таков, я говорю вам, и этот человек. 
Когда он принимает одеяние, еду, жилище, лекарства и обеспечение для больных, это приносит великий плод и пользу тем, кто преподносит ему эти дары. Это, я говорю вам, считается его дороговизной. Подобно тому, как касийская ткань является дорогой, таков, я говорю вам, и этот человек. 

Благословенный сказал: «Монахи, шерстяное покрывало считается наихудшим из вязаных предметов. Шерстяное покрывало холодное в холодную погоду, жаркое в жаркую погоду, безобразное, дурно пахнущее, неудобное. Точно также, доктрина Маккхали считается наихудшей из доктрин разных отшельников. Этот пустоголовый Маккхали учит такой доктрине и воззрению: «Нет каммы, нет действия, нет усердия». 

И тогда мысль пришла ко мне: «Эти почтенные не знают о том, кто является старцем, или же какие качества делают человека старцем. Пусть даже человек и стар—ему восемьдесят, девяносто, или сто лет от рождения—если он говорит в ненадлежащее время, лжёт, говорит бесполезное, говорит то, что противоречит Дхамме и Винае; если в ненадлежащее время он говорит пустые, необоснованные, беспорядочные, бесполезные слова, то тогда он считается глупым старцем.  Но пусть даже человек и молод, черноволос, наделён благословением молодости на первом этапе жизни—если он говорит истинное, говорит полезное, говорит по Дхамме и Винае, говорит в надлежащее время; если он в надлежащее время говорит слова, которые стоит запомнить, здравые, лаконичные, полезные, то тогда он считается мудрым старцем. 

И истиной считается другими. 

Если, странники, кто-либо считает, что эти четыре фактора Дхаммы стоит порицать и отвергать, то тогда в этой самой жизни он подвергает себя четырём видам небезосновательной критики, четырём основаниям для критики. Каким четырём?  Если, странники, кто-либо считает, что эти четыре фактора Дхаммы стоит порицать и отвергать, то тогда в этой самой жизни он подвергает себя этим четырём видам небезосновательной критики, четырём основаниям для критики. Даже странники Васса и Бханнья из Уккалы, которые были приверженцами беспричинности, бездействия, и нигилизма, не считали, что эти четыре фактора стоит порицать и отвергать. И почему? Из-за боязни обвинений, нападок, опровержений». И далее он добавил: 

(1) Каких бы в мире ни было живых существ—безногих или двуногих, четвероногих, многоногих, обладающих формой или бесформенных, обладающих восприятием или не обладающих восприятием, или ни обладающих восприятием, ни не обладающих восприятием—среди них Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, считается наивысшим. Те, кто обладают уверенностью по отношению к Будде, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат.  (2) Каких бы в мире ни было феноменов, которые являются обусловленными, Благородный Восьмеричный Путь считается наивысшим из них. Те, у кого есть уверенность в Благородном Восьмеричном Пути, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат. 
(3) Каких бы в мире ни было феноменов, которые являются либо обусловленными, либо необусловленными, бесстрастие считается наивысшим из них, то есть, сокрушение гордыни, устранение жажды, искоренение привязанности, прекращение круговерти сансары, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана. Те, у кого есть уверенность в Дхамме, в бесстрастии, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат. 
(4) Каких бы в мире ни было Сангх или групп, Сангха учеников Татхагаты считается наивысшей из них, то есть, четыре пары или восемь типов личностей—это Сангха учеников Благословенного: достойная даров, достойная гостеприимства, достойная подношений, достойная уважения, непревзойдённое поле заслуг для мира. Те, у кого есть уверенность в Сангхе, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат. 

Мы описываем некоего человека, который обладает этими четырьмя качествами, как великого человека с величайшей мудростью. Если Мастер Готама считает, что сказанное мной нужно одобрить, то пусть он одобрит. Если он считает, что это нужно опровергнуть, пусть он опровергнет». 

Не-искажение восприятия, ума, и воззрения, из-за которого непостоянное считается непостоянным; …то, что является страданием, считается страданием; …то, что является безличностным, считается безличностным; …то, что является непривлекательным, считается непривлекательным.  непостоянное считается постоянным; 
…то, что является безличностным, считается «собой»; 
…то, что является непривлекательным, считается привлекательным. 
…то, что является страданием, считается приятным; 

«Это правда, Кеси, что Благословенному непозволительно забирать чью-либо жизнь. Но если на приручаемого человека не оказывает влияние ни мягкое обучение, ни жёсткое, ни мягкое и жёсткое, то в этом случае Татхагата не считает его достойным того, чтобы с ним разговаривать и ему советовать. Его знающие друзья по святой жизни также не считают его достойным того, чтобы с ним разговаривать и ему советовать. Ведь вот что означает быть убитым в Учении и Дисциплине: когда Татхагата не считает человека достойным того, чтобы с ним разговаривать и ему советовать. Его знающие друзья по святой жизни также не считают его достойным того, чтобы с ним разговаривать и ему советовать». 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая четырьмя факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими четырьмя?  Обладая этими четырьмя факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. 

(1) Вот, монахи, некий человек не ценит нравственное поведение, или же не считает нравственное поведение важным; не ценит сосредоточение, или же не считает сосредоточение важным; не ценит мудрость, или же не считает мудрость важной.  (2) Другой человек ценит нравственное поведение и считает нравственное поведение важным, но не ценит сосредоточение, или же не считает сосредоточение важным; не ценит мудрость, или же не считает мудрость важной. 
(3) Ещё другой человек ценит нравственное поведение и считает нравственное поведение важным; ценит сосредоточение и считает сосредоточение важным, но не ценит мудрость, или же не считает мудрость важной. 
(4) Ещё другой человек ценит нравственное поведение и считает нравственное поведение важным; ценит сосредоточение и считает сосредоточение важным; ценит мудрость и считает мудрость важной. 

(1) Вот, монахи, некий проповедник Дхаммы говорит мало и его речь бессмысленна, и его собрание не умеет отличать значимое от бессмысленного. Такого проповедника Дхаммы считает проповедником Дхаммы только такое собрание.  (2) Другой проповедник Дхаммы говорит мало, но его речь значима, и его собрание умеет отличать значимое от бессмысленного. Такого проповедника Дхаммы считает проповедником Дхаммы только такое собрание. 
(3) Ещё другой проповедник Дхаммы говорит много, но его речь бессмысленна, и его собрание не умеет отличать значимое от бессмысленного. Такого проповедника Дхаммы считает проповедником Дхаммы только такое собрание. 
(4) Ещё другой проповедник Дхаммы говорит много, и его речь значима, и его собрание умеет отличать значимое от бессмысленного. Такого проповедника Дхаммы считает проповедником Дхаммы только такое собрание. 

(1) Болезненная практика с медленным прямым знанием считается низшей по двум причинам: потому что она болезненна и потому что прямое знание медленное.  (2) Болезненная практика с быстрым прямым знанием считается низшей из-за её болезненности. 
(3) Приятная практика с медленным прямым знанием считается низшей из-за её медлительности. 
(4) Приятная практика с быстрым прямым знанием считается высшей по двум причинам: потому что она приятная и потому что прямое знание быстрое. 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая четырьмя факторами, воин достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими четырьмя?  Обладая этими четырьмя факторами, воин достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Точно также, обладая четырьмя качествами, монах достоин даров, достоин гостеприимства, достоин подношений, достоин почтительного приветствия—непревзойдённое поле заслуг для мира. Какими четырьмя? Вот монах умелый в местах… раскалывает большое тело. 

Даже если воин знает множество трюков, которые можно выполнить с помощью стрел, только если он наделён тремя качествами, он достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими тремя? Он стрелок на дальние расстояния, меткий стрелок, и он тот, кто раскалывает большое тело. 

И каким образом монах подбирает? Вот монах считает, что  И как монах не подбирает? Вот монах не считает, что «форма—это «я», или что «я» владеет формой, или что «форма находится внутри «я», или что «я» находится внутри формы». Он не считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием, или что «сознание находится внутри «я», или что «я» находится в сознании. Вот как этот монах не подбирает. 
Он считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием, или что «сознание находится внутри «я», или что «я» находится в сознании. Вот каким образом этот монах подбирает. 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая четырьмя факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими четырьмя?  Обладая этими четырьмя факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. 

Таковы пять сил ученика. Из этих пяти сил ученика сила мудрости считается наивысшей, которая удерживает вместе все остальные, которая объединяет их. Подобно тому, как вершина—это высшая часть дома с остроконечной крышей, часть, которая удерживает вместе все остальные, которая объединяет их—то точно также, из этих пяти сил ученика сила мудрости считается наивысшей, которая удерживает вместе все остальные, которая объединяет их. 

Таковы пять сил. Из этих пяти сил ученика сила мудрости считается наивысшей, которая удерживает вместе все остальные, которая объединяет их. Подобно тому, как вершина—это высшая часть дома с остроконечной крышей, часть, которая удерживает вместе все остальные, которая объединяет их—то точно также, из этих пяти сил ученика сила мудрости считается наивысшей, которая удерживает вместе все остальные, которая объединяет их». 

(1) «Чунди, каких бы в мире ни было живых существ—безногих или двуногих, четвероногих, многоногих, обладающих формой или бесформенных, обладающих восприятием или не обладающих восприятием, или ни обладающих восприятием, ни не обладающих восприятием—среди них Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, считается наивысшим. Те, кто обладают уверенностью по отношению к Будде, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат.  (2) Чунди, каких бы в мире ни было феноменов, которые являются обусловленными, Благородный Восьмеричный Путь считается наивысшим из них. Те, у кого есть уверенность в Благородном Восьмеричном Пути, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат. 
(3) Чунди, каких бы в мире ни было феноменов, которые являются либо обусловленными, либо необусловленными, бесстрастие считается наивысшим из них, то есть, сокрушение гордыни, устранение жажды, искоренение привязанности, прекращение круговерти сансары, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана. Те, у кого есть уверенность в Дхамме, в бесстрастии, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат. 
(4) Чунди, каких бы в мире ни было Сангх или групп, Сангха учеников Татхагаты считается наивысшей из них, то есть, четыре пары или восемь типов личностей—это Сангха учеников Благословенного: достойная даров, достойная гостеприимства, достойная подношений, достойная уважения; несравненное поле заслуг для мира. Те, у кого есть уверенность в Сангхе, имеют уверенность в наивысшем, а у тех, у кого имеется уверенность в наивысшем, наивысшим становится и результат. 
(5) Чунди, до той степени, до которой имеет место нравственное поведение, то нравственное поведение, которое дорого Благородным, считается наивысшим, то есть, когда оно цельное, безупречное, не имеющее изъянов, незапятнанное, освобождающее, восхваляемое мудрецами, яркое, ведущее к сосредоточению. Те, кто исполняют нравственное поведение, которое дорого Благородным, исполняют наивысшее, а у тех, кто исполняет наивысшее, наивысшим становится и результат». И далее он добавил: 

Когда, монахи, ученик Благородных обладает этими пятью потоками заслуг, потоками благого, то непросто измерить его заслугу так: «Такого-то объёма этот поток заслуг, поток благого, пища для счастья—божественный, созревающий в счастье, ведущий в небесные миры—ведущий к желаемому, желанному и приятному, к собственному благополучию и счастью». Вместо этого это считается попросту неизмеримой, безмерной, огромной грудой заслуг.  Монахи, подобно тому, как непросто измерить воду в великом океане так: «Вот столько-то галлонов воды здесь» или «Здесь столько-то сотен галлонов воды» или «Здесь столько-то тысяч галлонов воды» или «Здесь столько-то сотен тысяч галлонов воды»—но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой воды—то точно также непросто измерить заслугу от такого подношения так: «Такого-то объёма этот поток заслуг… Вместо этого это считается попросту неизмеримой, безмерной, огромной грудой заслуг». И далее он добавил: 

(1) Он считает, что уже сформировались близкие отношения, хотя это всего лишь знакомство. (2) Он распределяет вещи, которые ему не принадлежат. (3) Он общается с теми, кто находится в ссоре друг с другом. (4) Он шепчет на ухо. (5) Он делает непомерные запросы.  Монахи, обладая пятью качествами, монах, который посещает семьи, мил и приятен им; уважается и почитается ими. Какими пятью? Он не считает, что уже сформировались близкие отношения… не делает непомерных запросов. Обладая этими пятью качествами, монах, который посещает семьи, мил и приятен им, и уважается и почитается ими». 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью факторами, огромный царский слон является поедателем еды, занимателем места, испускателем фекалий, билетёром, но, всё же, он всё равно считается огромным царским слоном. Какими пятью? Он не может терпеливо переносить (1) формы… (2) звуки… (3) запахи… (4) вкусы… (5) и не может терпеливо переносить тактильные ощущения. Обладая этими пятью факторами, огромный царский слон является поедателем еды… считается огромным царским слоном.  Точно также, монахи, обладая пятью качествами, монах является поедателем еды, занимателем места, сокрушителем стульев, билетёром, но, всё же, он всё равно считается монахом. Какими пять? Вот монах не может терпеливо переносить формы… …тактильные ощущения. Обладая этими пятью качествами, монах является поедателем еды… всё равно считается монахом». 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью факторами, огромный царский слон недостоин царя, не является принадлежностью царя, не считается одним из факторов царствования. Какими пятью? Он не может терпеливо переносить формы… звуки… запахи… вкусы… и не может терпеливо переносить тактильные ощущения.  Монахи, обладая пятью факторами, огромный царский слон достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими пятью? Он терпеливо переносит формы… звуки… запахи… вкусы… тактильные ощущения. 
Обладая этими пятью факторами, огромный царский слон достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. 
Обладая этими пятью факторами, огромный царский слон недостоин царя, не является принадлежностью царя, не считается одним из факторов царствования. 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью факторами, огромный царский слон достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими пятью? Вот огромный царский слон является  Обладая этими пятью факторами, огромный царский слон достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. 

И тогда те пятьсот мирян подошли к Гавеси и сказали ему: «Отныне пусть Мастер Гавеси считает нас теми, кто ест один раз в день, воздерживаясь от принятия пищи вечером, воздерживаясь от принятия пищи в неположенное время».  И тогда те пятьсот мирян подошли к Гавеси и сказали ему: «Отныне пусть Мастер Гавеси считает нас теми, кто исполняет нравственное поведение». 
И тогда те пятьсот мирян подошли к Гавеси и сказали ему: «Отныне пусть Мастер Гавеси считает нас теми, кто соблюдает целомудрие, кто живёт отдельно, кто воздерживается от половых сношений, которые привычны среди простых людей». 

Подобно тому, как корова даёт молоко; из молока получаются сливки; из сливок—масло; из масла—топлёное масло; из топлёного масла—сливки топлёного масла, и это считается наилучшим, точно также, тот, кто начинает жить в лесу ради малого количества желаний… величайшим из этих пяти видов тех, кто живёт в лесу». 

Великолепно, Мастер Пингияни! Великолепно Мастер Пингияни! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Пингияни различными способами прояснил Дхамму. Мастер Пингияни, я принимаю прибежище в Мастере Готаме, в Дхамме, и в Сангхе монахов. Пусть Мастер Пингияни считает меня мирским последователем, который принял прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Что вы можете сказать об уровне мудрости отшельника Готамы? Считаете ли вы его мудрым?» 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими пятью?  Обладая этими пятью факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. 

(3) Поскольку он пускается в нечистое телесное, словесное, умственное действие, его хорошо себя ведущие товарищи-монахи держатся от него подальше. Вот каким образом, я говорю вам, он считается опасным. Как кладбище считается опасным, таков, я говорю вам, и этот человек. 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая шестью факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими шестью?  Вот царский превосходный скакун терпеливо выносит (1) формы, терпеливо выносит (2) звуки… (3) запахи… (4) вкусы… (5) тактильные ощущения и (6) наделён красотой. Обладая этими шестью факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. 

Монахи, подобно тому, как непросто измерить воду в великом океане так: «Вот столько-то галлонов воды здесь» или «Здесь столько-то сотен галлонов воды» или «Здесь столько-то тысяч галлонов воды» или «Здесь столько-то сотен тысяч галлонов воды»—но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой воды—то точно также непросто измерить заслугу от такого подношения так: «Такого-то объёма этот поток заслуг… Вместо этого это считается попросту неизмеримой, безмерной, огромной грудой заслуг». И далее он добавил:  Непросто измерить заслугу от такого подношения так: «Такого-то объёма этот поток заслуг, поток благого, пища для счастья—божественный, созревающий в счастье, ведущий в небесные миры—ведущий к желаемому, желанному и приятному, к собственному благополучию и счастью». Вместо этого это считается попросту неизмеримой, безмерной, огромной грудой заслуг. 

(1) Подобно тому, брахман, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру, то точно также прилежание—это та одна вещь, которая, будучи развитой и взращенной, может исполнить оба вида блага: благо, относящееся к этой самой жизни, и благо, относящееся к будущей жизни.  (2) Подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим, то точно также, прилежание… и благо, относящееся к будущей жизни. 
(5) Подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим, то точно также, прилежание… и благо, относящееся к будущей жизни. 
(6) Подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим, то точно также, прилежание—это та одна вещь, которая, будучи развитой и взращенной, может исполнить оба вида блага: благо, относящееся к этой самой жизни, и благо, относящееся к будущей жизни. 

Благословенный сказал: «Монахи, (1) не может быть такого, чтобы монах, который считает какой-либо обусловленный феномен постоянным, будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. (2) Не может быть такого, чтобы тот, кто не обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. (3) Не может быть такого, чтобы тот, кто не вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, (4) плод однажды-возвращения, (5) плод не-возвращения, (6) или плод арахантства.  Монахи, есть возможность, что монах, который считает все обусловленные феномены непостоянными, будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. Есть возможность, что тот, кто обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. Есть возможность, что тот, кто вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, плод однажды-возвращения, плод не-возвращения, или плод арахантства». 

Благословенный сказал: «Монахи, (1) не может быть такого, чтобы монах, который считает какой-либо обусловленный феномен приятным, будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. (2) Не может быть такого, чтобы тот, кто не обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. (3) Не может быть такого, чтобы тот, кто не вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, (4) плод однажды-возвращения, (5) плод не-возвращения, (6) или плод арахантства.  Монахи, есть возможность, что монах, который считает все обусловленные феномены страдательными, будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. Есть возможность, что тот, кто обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. Есть возможность, что тот, кто вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, плод однажды-возвращения, плод не-возвращения, или плод арахантства». 

Благословенный сказал: «Монахи, (1) не может быть такого, чтобы монах, который считает какой-либо феномен своим «я», будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. (2) Не может быть такого, чтобы тот, кто не обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. (3) Не может быть такого, чтобы тот, кто не вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, (4) плод однажды-возвращения, (5) плод не-возвращения, (6) или плод арахантства.  Монахи, есть возможность, что монах, который считает все феномены безличностными, будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. Есть возможность, что тот, кто обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. Есть возможность, что тот, кто вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, плод однажды-возвращения, плод не-возвращения, или плод арахантства». 

Благословенный сказал: «Монахи, (1) не может быть такого, чтобы монах, который считает ниббану страданием, будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. (2) Не может быть такого, чтобы тот, кто не обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. (3) Не может быть такого, чтобы тот, кто не вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, (4) плод однажды-возвращения, (5) плод не-возвращения, (6) или плод арахантства.  Монахи, есть возможность, что монах, который считает ниббану счастьем, будет обладать убеждённостью, согласующейся с Дхаммой. Есть возможность, что тот, кто обладает убеждённостью, согласующейся с Дхаммой, вступит на твёрдый путь правильности. Есть возможность, что тот, кто вступает на твёрдый путь правильности, реализует плод вступления в поток, плод однажды-возвращения, плод не-возвращения, или плод арахантства». 

«Начиная с этого дня, Господин, пусть Благословенный считает меня женой, подобной рабыне». 

Считает это вредным. 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая восемью факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. Какими восемью?  Вот царский превосходный чистокровный скакун хорошо рождён с обеих сторон—как с материнской, так и с отцовской. Он рождён в той области, где рождены и другие превосходные чистокровные скакуны. Он почтительно ест ту еду, которую ему дают, влажную или сухую, не разбрасывая её. Ему отвратительно сидеть или лежать рядом с фекалиями или мочой. С ним легко и приятно проживать, он не тревожит других лошадей. Он раскрывает своему тренеру свои выходки, хитрости, уловки, и ухищрения в соответствии с действительностью, так чтобы его тренер мог приложить усилия для их устранения. Он несёт на себе груз, решив для себя так: «Я буду нести груз вне зависимости от того, будут ли нести его другие лошади или нет». Когда он передвигается, то передвигается только по прямому пути. Он силён и показывает свою силу до конца своих дней. Обладая этими восемью факторами, царский превосходный чистокровный скакун достоин царя, является принадлежностью царя, считается одним из факторов царствования. 

(10) Подобно тому, как все великие реки—Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи—направляются к океану, склоняются, устремляются к океану, и океан считается наивысшим из них—то точно также, любые благие качества коренятся в прилежании, сливаются в прилежании, и прилежание считается наивысшим из них».  (2) Подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в прилежании, сливаются в прилежании, и прилежание считается наивысшим из них. 
(3) Подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в прилежании, сливаются в прилежании, и прилежание считается наивысшим из них. 
(4) Подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также… 
(5) Подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также… 
(6) Подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также… 
(7) Подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также… 
(8) Подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также… 
Благословенный сказал: «Монахи, (1) каких бы в мире ни было живых существ—безногих или двуногих, четвероногих, многоногих, обладающих формой или бесформенных, обладающих восприятием или не обладающих восприятием, или ни обладающих восприятием, ни не обладающих восприятием—среди них Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, считается наивысшим. Точно также, все благие качества коренятся в прилежании, сливаются в прилежании, и прилежание считается наивысшим из них. 

«Некоторые жрецы и отшельники, сестра, для которых достижение (1) тотальности земли считается наивысшим, порождают его в качестве своей конечной цели. Благословенный напрямую познал, до какой степени достижение тотальности земли является наивысшим. Напрямую познав это, он увидел происхождение, опасность и спасение, а также увидел знание и видение пути и не-пути. Видя происхождение, опасность, спасение, а также видя знание и видение пути и не-пути, он познал достижение цели, покой в сердце.  Некоторые жрецы и отшельники, сестра, для которых достижение (2) тотальности воды… (3) тотальности огня… (4) тотальности воздуха… (5) тотальности голубого… (6) тотальности жёлтого… (7) тотальности красного… (8) тотальности белого… (9) тотальности пространства… (10) тотальности сознания считается наивысшим, порождают его в качестве своей конечной цели. Благословенный напрямую познал, до какой степени достижение тотальности сознания является наивысшим. Напрямую познав это, он увидел происхождение, опасность и спасение, а также увидел знание и видение пути и не-пути. Видя происхождение, опасность, спасение, а также видя знание и видение пути и не-пути, он познал достижение цели, покой в сердце. 

(2) Монахи, там, докуда вращающиеся луна и солнце освещают своим светом все направления, простирается система тысячи миров. В этой системе тысячи миров существуют тысяча лун, тысяча солнц, тысяча царей гор Сумеру, тысяча континентов Джамбудипы, тысяча континентов Апарагояны, тысяча континентов Уттаракуру, тысяча континентов Пуббавидехи, тысяча четырёх великих океанов; тысяча Четырёх Великих Царей, тысяча небесных миров, управляемых Четырьмя Великими Царями, тысяча небесных миров Таватимсы, тысяча небесных миров Ямы, тысяча небесных миров Туситы, тысяча небесных миров дэвов, наслаждающихся творениями, тысяча небесных миров дэвов, имеющими власть над творениями других, тысяча миров брахм. И там, монахи, докуда простирается эта система тысячи миров, Маха Брахма считается наивысшим. Но даже в Маха Брахме существуют перемены, существуют изменения. Видя это так, обученный ученик Благородных разочаровывается этим. Будучи разочарованным, он становится бесстрастным к наивысшему, не говоря уже о низшем.  Благословенный сказал: «Монахи, (1) там, докуда простирается Каси и Косала, докуда простирается царство царя Пасенади Косальского, царь Пасенади Косальский считается наивысшим. Но даже в царе Пасенади существуют перемены, существуют изменения. Видя это так, обученный ученик Благородных разочаровывается этим. Будучи разочарованным, он становится бесстрастным к наивысшему, не говоря уже о низшем. 

Подобно тому, как корова даёт молоко; из молока получаются сливки; из сливок—масло; из масла—топлёное масло; из топлёного масла—сливки топлёного масла, и это считается наилучшим, точно также из этих десяти типов личностей в мире, которые наслаждаются чувственными удовольствиями, главнейшей, лучшей, превосходящей других, высочайшей и наивысшей является… …понимая спасение». 

И тогда домохозяин Анатхапиндика отправился в парк странников-приверженцев иных учений. И в то время странники-приверженцы иных учений собрались и шумели по мере того, как громко и возбуждённо обсуждали различные бессмысленные темы. Странники увидели Анатхапиндику издали и стали унимать друг друга: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт домохозяин Анатхапиндика, ученик отшельника Готамы, один из мирян-последователей отшельника Готамы, одетых в белые одежды, проживающих в Саваттхи. Эти почтенные любят тишину, дисциплинированны в тишине, восхваляют тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники-приверженцы иных учений замолкли. 

И тогда домохозяин Вадджиямахита отправился в парк странников-приверженцев иных учений. И в то время странники-приверженцы иных учений собрались и шумели по мере того, как громко и возбуждённо обсуждали различные бессмысленные темы. Странники увидели Вадджиямахиту издали и стали унимать друг друга: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт домохозяин Вадджиямахита, ученик отшельника Готамы, один из мирян-последователей отшельника Готамы, одетых в белые одежды, проживающих в Саваттхи. Эти почтенные любят тишину, дисциплинированны в тишине, восхваляют тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники-приверженцы иных учений замолкли. 

И как, Сандха, медитирует чистокровный скакун? Когда отличный чистокровный скакун привязан возле кормушки, он не медитирует так: «Корм, корм!». И почему? Потому что когда отличный чистокровный скакун привязан возле кормушки, он задаётся вопросом: «Какое задание даст мне сегодня дрессировщик? Что мне сделать, чтобы угодить ему?». Привязанный возле кормушки, он не медитирует: «Корм, корм!», потому что этот отличный чистокровный конь считает применение заострённого прута для подгонки долгом, оковами, потерей, неудачей. Точно также, отличный безупречный человек, отправившись в лес, к подножью дерева, в пустое жилище, не пребывает с умом, охваченным и угнетаемым чувственной жаждой, и он понимает в соответствии с действительностью спасение от возникшей чувственной жажды. Он не пребывает с умом, охваченным и угнетаемым недоброжелательностью… ленью и апатией… неугомонностью и сожалением… сомнением, и он понимает в соответствии с действительностью спасение от возникшего сомнения. 

Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь раз сердце вкушает там счастье, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое «я», отказавшись от счастья, отказавшись от несчастья, избавившись от прежней удовлетворенности и неудовлетворенности, достигает четвертой ступени созерцания—лишенной несчастья, лишенной счастья, очищенной уравновешенностью и способностью самосознания—и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире».—Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.99. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, проповедующие освобождение в зримом мире, на пяти основаниях учащие о высшем освобождении живого существа в зримом мире. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые проповедуют освобождение в зримом мире и учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире, делают так на пяти этих основаниях или на каком-нибудь одном из них—нет кроме этого других оснований.  Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь раз там есть достижение радости и веселья в сердце, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое «я» отвращается от радости и пребывает в уравновешенности, наделенной способностью самосознания и вдумчивостью, и, испытывая телом то счастье, которое праведные описывают: «Уравновешенный, наделенный способностью самосознания, пребывающий в счастье», достигает третьей ступени созерцания и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире».—Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире. 
Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причины? Ведь раз там есть устремленный рассудок и углубленное рассуждение, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое «я», подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующей радость и счастье—и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире».—Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире. 

Тогда Блаженный так сказал тем юношам: «Если вы, юноши, считаете: «И неблагороден юный Амбаттха и не из славного семейства юный Амбаттха, и мало ученый юный Амбаттха, и не искусен в речах юный Амбаттха, и слаб разумом юный Амбаттха, и не способен юный Амбаттха ответить отшельнику Готаме на эту речь»,—то пусть юный Амбаттха остается в покое, а вы обсуждайте со мной эту речь. Если же вы, юноши, считаете: «И благороден юный Амбаттха, и из славного рода юный Амбаттха, и весьма учен юный Амбаттха, и искусен в речах юный Амбаттха, и мудр юный Амбаттха, и способен юный Амбаттха ответить отшельнику Готаме на эту речь», то вы оставайтесь в покое, а юный Амбаттха пусть обсуждает со мной эту речь». 

И тогда Блаженный сказал тем брахманам: «Если вы, брахманы, считаете: «И мало учен брахман Сонаданда, и неискусен в речах брахман Сонаданда, и слаб разумом брахман Сонаданда, и не способен брахман Сонаданда ответить отшельнику Готаме на эту речь»,—то пусть брахман Сонаданда остается в покое, вы обсуждайте со мной эту речь. Если же вы, брахманы, считаете: «И весьма учен брахман Сонаданда, и искусен в речах брахман Сонаданда, и мудр брахман Сонаданда, и способен брахман Сонаданда отвечать отшельнику Готаме на эту речь»,—то вы оставайтесь в покое, а брахман Сонаданда путь обсуждает со мной эту речь». 

Ананда, когда монах не считает чувство своим «я», не считает «я» лежащим вне опыта чувства, и не считает: «Моё «я» чувствует, ведь моё «я» подвержено чувствованию»,—то тогда, не имея таких рассуждений, он не цепляется ни за что в мире. Не цепляясь, он не взволнован. Не будучи взволнованным, он лично достигает ниббаны. Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать. Не будет более возвращения в это состояние существования».  Поэтому тот, кто говорит: «Чувство—это моё «я», считает своим «я» нечто такое, что даже здесь и сейчас является непостоянным, смесь удовольствия и боли, подверженную возникновению и угасанию. Таким образом, Ананда, из-за этого не подобает рассуждать так: «Чувство—это моё «я». 

—Нет, мастер Кассапа. И почему? Потому что эта выгребная яма грязная, зловонная, омерзительная и отвратительная, и таковой и считается.  —Представьте, как если бы мне привели бандита, преступника и представили мне, сказав: «Господин, это бандит, преступник, накажите его, как посчитаете нужным.» И я отвечаю: «Хорошо, господа, взвесьте этого человека на весах, пока он ещё жив. Затем задушите его тетивой от лука и взвесьте снова.» Они соглашаются, и выполняют как сказано. И пока он жив, он легче, мягче, более гибкий. Но когда он мёртв, он тяжелее, жёстче, менее гибкий. Вот как я могу доказать, что нет следующей жизни. 
—Представьте, как если бы мне привели бандита, преступника и представили мне, сказав: «Господин, это бандит, преступник, накажите его, как посчитаете нужным.» И я отвечаю: «Хорошо, господа, лишите этого человека жизни, не повреждая его кожу снаружи, изнутри, плоть, связки, кости или костный мозг. Надеюсь, мы увидим, как его душа уходит.» Они соглашаются и делают, как я велел. И когда он наполовину мёртв, я прошу их положить этого человека на спину в надежде увидеть, как его душа уходит. Они так и делают. Но мы не видим, как душа уходит. Я прошу их положить его развёрнутым, положить на бок, на другой бок, поставить вертикально, поставить вверх ногами, побить его кулаками, камнями, палками, мечами, а также хорошенько потрясти в надежде увидеть, как его душа выходит. Они всё это делают. Но мы не видим, как душа уходит. Для него, глаз наличествует, и образы тоже наличествуют. Однако, он не ощущает это поле восприятия. Ухо наличествует, как и звуки. Однако, он не ощущает это поле восприятия. Нос наличествует, как и запахи. Однако, он не ощущает это поле восприятия. Язык наличествует, как и вкусы. Однако, он не ощущает это поле восприятия. Тело наличествует, как и прикосновения. Однако, он не ощущает это поле восприятия. Вот как я могу доказать, что нет последующей жизни. 
—Представьте, как если бы мне привели бандита, преступника и представили мне, сказав: «Господин, это бандит, преступник, накажите его, как посчитаете нужным.» И я отвечаю: «Хорошо, господа, посадите этого человека живым в котёл. Заткните ему рот, свяжите, его влажной кожей, и замуруйте толстым слоем влажной глины. Затем поместите котёл на плиту и разведите огонь.» Они соглашаются и делают, как я сказал. Когда мы знаем, что человек мёртв, мы снимаем котёл, раскалываем его, раскрываем [преступнику] рот, и медленно смотрим внутрь, думая: «Вероятно, его душа уходит.» Но мы не видим его уходящей души. Вот как я могу доказать, что нет следующей жизни. 
—Представьте, как если бы мне привели бандита, преступника и представили мне, сказав: «Господин, это бандит, преступник, накажите его, как посчитаете нужным.» И я отвечаю: «Хорошо, господа, снимите с этого человека внешнюю кожу заживо. Надеюсь, мы увидим его душу.» Они снимают с него внешнюю кожу, но мы не видим его души. Я говорю: «Что ж, господа, снимите с него внутреннюю кожу, плоть, связки, сломайте кости, достаньте костный мозг. Надеюсь, мы увидим его душу.» Они так и делают, но мы не видим его душу. Вот как я могу доказать, что следующей жизни нет. 
—Что ж, предводитель, я произнесу вам метафору. С помощью метафоры некоторые здравомыслящие люди понимают значение сказанного. Однажды, большой караван из тысячи повозок направлялся из страны на востоке на запад. Куда бы они ни приходили, они быстро расходовали траву, дерево, воду и зелёную листву. Ещё в караване было два главных караванщика, у каждого в подчинении по пятьсот повозок. Тогда они подумали: «Это большой караван из тысячи повозок. Куда бы мы ни пришли, мы быстро расходуем траву, дерево, воду и зелёную листву. Почему бы нам не разделить караван на две половины?» Так они и сделали. Один из караванщиков, заготовив много травы, дерева и воды, двинулся в путь. Через два или три дня он увидел тёмного человека с красными глазами, едущего в другую сторону на повозке с грязными колёсами, запряжённой ослом. Он был вооружён колчаном, был покрыт жёлтыми лотосами, и все его волосы и одежда были мокрые. Увидев его, караванщик сказал: «Господин, откуда вы?» - «Из такой-то и такой-то страны.» - «И куда вы направляетесь?» - «В страну, которая называется так-то.» - «Но что, в пустыне впереди был сильный дождь?» - «В самом деле, господин. Пути смочены водой, и там много травы, дерева, воды. Выкиньте свою траву, дерево и воду. Ваши повозки будут идти быстрее ненагруженными, так что не утомляйте своих носильщиков.» И караванщик обратился к своим погонщикам: «Этот человек говорит, что в пустыне впереди был сильный дождь. Он советует нам выкинуть траву, дерево и воду. Повозки поедут быстрее ненагруженными, и наши носильщики не будут утомлены. Так что давайте выкинем траву, дерево и воду, и караван поедет налегке.» - «Да, господин,» - ответили погонщики, и так и поступили. Но на первой стоянке они не нашли ни травы, ни дерева, ни воды. Как и ни на второй, ни на третьей, ни на четвёртой, ни на пятой, ни на шестой и ни на седьмой. И все они получили лишь погибель и трагедию. И люди, и животные из этого каравана были все сожраны тем нечеловеческим духом. Остались лишь кости. В то время, второй главный караванщик, зная, что первый караван уже далеко ушёл, заготовил много травы, дерева и воды, и караван тронулся в путь. Через два или три дня он увидел тёмного человека с красными глазами, едущего в другую сторону на повозке с грязными колёсами, запряжённой ослом. Он был вооружён колчаном, был покрыт жёлтыми лотосами, и все его волосы и одежда были мокрые. Увидев его, караванщик сказал: «Господин, откуда вы?» - «Из такой-то и такой-то страны.» - «И куда вы направляетесь?» - «В страну, которая называется так-то.» - «Но что, в пустыне впереди был сильный дождь?» - «В самом деле, господин. Пути смочены водой, и там много травы, дерева, воды. Выкиньте свою траву, дерево и воду. Ваши повозки будут идти быстрее ненагруженными, так что не утомляйте своих носильщиков.» И караванщик обратился к своим погонщикам: «Этот человек говорит, что в пустыне впереди был сильный дождь. Он советует нам выкинуть траву, дерево и воду. Повозки поедут быстрее ненагруженными, и наши носильщики не будут утомлены. Но этот человек нам ни друг, ни родственник. Как мы можем ему довериться? Не стоит выкидывать ни траву, ни дерево, ни воду, поедем дальше загруженными, как и ранее. Не стоит выбрасывать ничего из старых припасов.» - «Да, господин,» - ответили погонщики, и караван продолжил путь с теми же запасами. И на первой стоянке они не обнаружили ни травы, ни дерева, ни воды. И на второй, и на третьей, и на четвёртой, и на пятой, и на шестой, и на седьмой стоянке они не нашли ни травы, ни дерева, ни воды. И они увидели, что первый караван встретил погибель. И они увидели кости тех людей и животных, сожранных тем нечеловеческим духом. Так, главный караванщик обратился к своим погонщикам: «Караван встретил погибель, как случается под руководством глупого лидера. Что ж, господа, выбросьте всё из нашего груза, что представляет малую ценность, и возьмите с того каравана то, что ценно.» - «Да, господин,» - ответили погонщики, и так и сделали. Они безопасно пересекли пустыню, как и бывает под руководством умелого лидера. Таким же образом, предводитель, будучи глупым и некомпетентным, вы встретите погибель в бездумных поисках другого мира, как тот первый караванщик. И все те, кто считает, что к вам стоит прислушаться, также встретят погибель, как погонщики. Отпустите это пагубное заблуждение, предводитель, отпустите его! Не создавайте длительный вред и страдания самому себе! 
—Что ж, предводитель, я спрошу вас в ответ, а вы можете ответить, как посчитаете нужным. Как вы думаете, предводитель? Допустим, арестовали бандита, преступника, и представили его вам, сказав: «Господин, это бандит, преступник. Накажите его, как посчитаете нужным.» И тогда бы вы ответили: «Что ж, мои люди, свяжите этому человеку руки покрепче за спиной. Обрейте его голову и проведите по улицам и площадям под удары жёсткого барабана. Затем отведите его к южным вратам, и там, на месте казней к югу от города, отрубите ему голову.» Ответив: «Хорошо,» - они бы сделали как приказано и отвели его на место казни. Смог бы этот бандит заставить палачей подождать, сказав: «Пожалуйста, милостивые палачи! У меня есть друзья и родственники в такой-то и такой-то деревне или городе. Подождите, пока я их навещу, и вернусь»? Или же они бы просто отрубили ему голову, пока он болтает? 
—Что ж, предводитель, я спрошу вас в ответ, а вы можете ответить, как посчитаете нужным. Как ты думаешь, предводитель? Луна и Солнце – в этом мире, или в другом мире? Боги они или люди? 
—Что ж, предводитель, я спрошу вас в ответ, а вы можете ответить, как посчитаете нужным. Можете ли вы припомнить когда-нибудь, чтобы вы предались полуденному сну, и увидели прекрасные парки, леса, луга и лотосовые пруды во сне? 
—Что ж, предводитель, я спрошу вас в ответ, а вы можете ответить, как посчитаете нужным. Сто человеческих лет равны одному дню и одной ночи для богов мира Тридцати Трёх. Тридцать таких дней составляют месяц, двенадцать месяцев составляют год. Боги мира Тридцати Трёх имеют жизненный срок в тысячу таких лет. Теперь что касается ваших друзей, что переродились в мире богов Тридцати Трёх. Если они подумают: «Для начала я поразвлекусь два или три дня, будучи одарённым пятью видами чувственных удовольствий. Потом я пойду к Паяси и скажу ему, что существует следующая жизнь.» Пришли бы они к вам, чтобы сказать, что существует следующая жизнь? 

То, что в те дни, Васеттха, считалось безнравственным, в наши дни считается хорошим. И тех существ, которые в то время поддавались страстям, не пускали после этого в деревню или в город на протяжение месяца или двух. И поскольку этих существ в то время осуждали за безнравственность, им пришлось начать строить себе жилища, чтобы утаить свою безнравственность. 

«Кто угодно—монах или монахиня—в ком не отброшена страсть, не отброшена злоба, не отброшено заблуждение, считается тем, кто не переплыл океан с его волнами, огромными волнами, водоворотами, с его монстрами и демонами. Кто угодно—монах или монахиня—в ком отброшена страсть, отброшена злоба, отброшено заблуждение, считается тем, кто переплыл океан с его волнами, огромными волнами, водоворотами, с его монстрами и демонами. Переплыв океан, добравшись до дальнего берега, он или она стоит на твёрдой земле, будучи брахманом». Таково значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано: 

Среди всевозможных качеств—сформированных или несформированных—качество бесстрастия, устранения отравления, уничтожения жажды, искоренения привязанности, разбивания круговерти [сансары], разрушения жажды, бесстрастие, прекращение, осуществление ниббаны—считается наивысшим. Тот, у кого есть вера в качество бесстрастия, имеет веру в то, что является наивысшим; тот, у кого есть вера в наивысшее, [того ждёт] наивысший результат. Среди всевозможных сформированных качеств—Благородный Восьмеричный Путь: правильные воззрения, правильное устремление, правильная речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильная осознанность, правильное сосредоточение—считается наивысшим. Тот, у кого есть вера в Благородный Восьмеричный Путь, имеет веру в то, что является наивысшим; тот, у кого есть вера в наивысшее, [того ждёт] наивысший результат.  Среди всевозможных сообществ и групп, Сангха учеников Татхагаты считается наивысшей—то есть четыре [группы Благородных учеников, взятые как] пары, [или] восемь [типов личностей], взятые как отдельные личности. Тот, у кого есть вера в Сангху, имеет веру к тому, что является наивысшим; тот, у кого есть вера в наивысшее, [того ждёт] наивысший результат. 
Среди всевозможных существ—безногих, двуногих, четырёхногих, многоногих; c формой или бесформенных; с восприятием или без восприятия, с ни восприятием, ни не-восприятием—Татхагата, достойный и правильно самопробуждённый, считается наивысшим. Тот, у кого есть вера в Пробуждённого, имеет веру в то, что является наивысшим; тот, у кого есть вера в наивысшее, [того ждёт] наивысший результат. 

SC 18Nya 21Ms 9M_585«В таком случае, братья нигантхи, я задам вам встречный вопрос. Ответьте, как считаете нужным. Как по-вашему, может ли правитель Магадхи Сения Бимбисара, находясь без движения, не произнося ни единого слова, испытывать наивысшее блаженство на протяжении семи дней и ночей?» 

Жрецы и отшельники третьего вида подумали: «Те жрецы и отшельники первого вида, действовав неосторожно, не смогли освободиться от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники второго вида, подумав о том, как жрецы и отшельники первого вида потерпели неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили, с осторожностью уйдя в дикие леса, также не смогли освободиться от управления и власти Мары. Что если мы сделаем своим обиталищем место рядом с наживкой, которую разместил Мара, [рядом] с теми материальными вещами мира? И тогда, сделав так, мы будем есть еду, не имея беспокойства, и не добираясь до наживки, которую разместил Мара, [не добираясь] до материальных вещей мира. Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, Мара не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой наживки и тех материальных вещей мира». И так они и поступили.  Жрецы и отшельники четвёртого вида подумали: «Те жрецы и отшельники первого вида, действовав неосторожно, не смогли освободиться от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники второго вида, подумав о том, как жрецы и отшельники первого вида потерпели неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили, с осторожностью уйдя в дикие леса, также не смогли освободиться от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники третьего вида, подумав о том, как жрецы и отшельники первого вида и жрецы и отшельники второго вида потерпели неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили, с осторожностью сделав своим обиталищем место рядом с наживкой, которую разместил Мара, [рядом] с теми материальными вещами мира, также потерпели неудачу и не смогли освободиться от управления и власти Мары. Что если мы сделаем своим обиталищем место, докуда Мара и его свита не смогут дойти? И тогда, сделав так, мы будем есть еду, не имея беспокойства, и не добираясь до наживки, которую разместил Мара, [не добираясь] до тех материальных вещей мира. Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, Мара не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой наживки и тех материальных вещей мира». И так они и поступили. Вот как жрецы и отшельники четвёртого вида освободились от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники, я говорю вам, точно те олени четвёртого стада. 
Олени третьего стада подумали: «Олени того первого стада, действовав неосторожно, не смогли освободиться от управления и власти ловца оленей. Олени того второго стада, подумав о том, как олени первого стада потерпели неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили, с осторожностью уйдя в дикие леса, также не смогли освободиться от управления и власти ловца оленей. Что если мы сделаем своим обиталищем место рядом с наживкой ловца оленей? И тогда, сделав так, мы будем есть еду, не имея беспокойства, и не добираясь до наживки, которую разместил ловец оленей. Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, ловец оленей не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой наживки». И так они и поступили. 
Олени четвёртого стада подумали: «Олени того первого стада, действовав неосторожно, не смогли освободиться от управления и власти ловца оленей. Олени того второго стада, подумав о том, как олени первого стада потерпели неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили, с осторожностью уйдя в дикие леса, также не смогли освободиться от управления и власти ловца оленей. Олени того третьего стада, подумав о том, как олени первого стада и олени второго стада потерпели неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили, с осторожностью сделав своим обиталищем место рядом с наживкой ловца оленей, также потерпели неудачу и не смогли освободиться от управления и власти ловца оленей. Что если мы сделаем своим обиталищем место, докуда ловец оленей и его помощники не смогут дойти? И тогда, сделав так, мы будем есть еду, не имея беспокойства, и не добираясь до наживки, которую разместил ловец оленей. Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, ловец оленей не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой наживки». И так они и поступили. 

Достопочтенный Сарипутта сказал: «Друзья, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается наибольшим среди них по размеру, то точно также и все умелые качества [ума] сходятся в четырёх благородных истинах. Сходятся в каких четырёх? Сходятся в истине о страдании, сходятся в истине о причине страдания, сходятся в истине о прекращении страдания, сходятся в истине о пути, ведущем к прекращению страданий. 

И тогда, зная, что Благословенный согласился, Саччака сын Нигантхов обратился к Личчхави: «Услышьте меня, Личчхави. Отшельник Готама вместе с Сангхой хороших монахов был приглашён мной на завтрашний обед. Вы [также] можете принести всё, что посчитаете уместным для него».  «Как ты думаешь, Аггивессана? Когда человек хватается за страдание, обращается к страданию, держится за страдание, считает страдание таковым: «Это моё, я таков, это моё «я», может ли он когда-нибудь полностью понять страдание сам или же пребывать со всецело уничтоженным страданием?» 

«C прекращением невежества [происходит] прекращение формирователей»—так было сказано. И теперь, монахи, прекращаются ли формирователи с прекращением невежества или же нет, или как вы считаете в этом случае?»  «С невежеством как условием, формирователи [возникают]»—так было сказано. И теперь, монахи, имеют ли формирователи невежество своим условием или же нет, или как вы считаете в этом случае?» 
«С прекращением рождения [происходит] прекращение старения-и-смерти»—так было сказано. И теперь, монахи, прекращается ли старение-и-смерть с прекращением рождения или же нет, или как вы считаете в этом случае?» 
«С рождением как условием, старение-и-смерть [возникают]»—так было сказано. И теперь, монахи, имеет ли старение-и-смерть рождение своим условием или же нет, или как вы считаете в этом случае?» 
[Это] подобно тому, как огонь рассматривается на основании определённого условия, в зависимости от которого он горит. Когда огонь горит в зависимости от поленьев, он считается огнём поленьев. Когда огонь горит в зависимости от охапки хвороста, он считается огнём охапки хвороста. Когда огонь горит в зависимости от травы, он считается огнём травы. Когда огонь горит в зависимости от коровьего навоза, он считается огнём коровьего навоза. Когда огонь горит в зависимости от сена, он считается огнём сена. Когда огонь горит в зависимости от мусора, он считается огнём мусора. Точно также, сознание рассматривается на основании определённого условия, в зависимости от которого оно возникает. Когда сознание возникает в зависимости от глаза… Когда сознание возникает в зависимости от ума и умственных объектов, оно рассматривается как сознание ума. 

Страсть, друг, это создание границ. Злость—это создание границ. Заблуждение—это создание границ. В монахе, чьи загрязнения окончились, эти [три корня] были отброшены, уничтожены, сделаны подобными обрубку пальмы, лишены всяческих условий для развития, не могут возникнуть в будущем. Если говорить о безмерном освобождении ума, то непровоцируемое освобождение ума считается самым наилучшим. И это непровоцируемое освобождение ума лишено страсти, лишено злости, лишено заблуждения.  Страсть—это сотворение объектов. Злость—это сотворение объектов. Заблуждение—это сотворение объектов. В монахе, чьи загрязнения окончились, эти [три корня] были оставлены, уничтожены, сделаны подобными обрубку пальмы, лишены всяческих условий для развития, не могут возникнуть в будущем. Если говорить о беспредметном освобождении ума, то непровоцируемое освобождение ума считается самым наилучшим. И это непровоцируемое освобождение ума лишено страсти, лишено злости, лишено заблуждения. 
Страсть—это что-то. Злость—это что-то. Заблуждение—это что-то. В монахе, чьи загрязнения окончились, эти [три корня] были отброшены, уничтожены, сделаны подобными обрубку пальмы, лишены всяческих условий для развития, не могут возникнуть в будущем. Если говорить об освобождении ума отсутствием всего, то непровоцируемое освобождение ума считается самым наилучшим. И это непровоцируемое освобождение ума лишено страсти, лишено злости, лишено заблуждения. 

«Вот, друг Висакха, необученный заурядный человек, который не уважает Благородных, который неумелый и необученный в их Дхамме, который не уважает правдивых людей, который неумелый и необученный в их Дхамме, считает что  «Вот, друг Висакха, хорошо обученный ученик Благородных—тот, кто уважает Благородных и кто умелый и обученный в их Дхамме, который уважает правдивых людей, умелый и обученный в их Дхамме, не считает, что материальная форма—это «я»… … или что «я» находится в сознании. 
Он считает, что чувство… восприятие… формации [ума]… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 

Благословенный молча согласился. Увидев, что Благословенный согласился, Сакьи из Капилаваттху встали со своих сидений, поклонились ему, обошли его справа, и затем отправились в новый зал для гостей. По прибытии они постелили там шерстяные ковры, подготовили сиденья, выставили сосуд с водой, зажгли масляную лампу. Потом они отправились к Благословенному и по прибытии, поклонившись, встали рядом. По мере того как они стояли там, они обратились к нему: «Господин, зал для гостей застелён шерстяными коврами, сиденья приготовлены, сосуд с водой выставлен, масляная лампа зажжена. Пусть Благословенный теперь поступает так, как считает нужным». 

Есть некоторые жрецы и отшельники, которые придерживаются такой доктрины, имеют такие воззрения: «Нет абсолютного прекращения существования». Некоторые жрецы и отшельники, напрямую противореча этим жрецам и отшельникам, говорят так: «Есть абсолютное прекращение существования». Как вы считаете, домохозяева? Не говорят ли эти жрецы и отшельники полностью противоположные вещи?»  Как вы считаете, домохозяева? Не говорят ли эти жрецы и отшельники полностью противоположные вещи?» 

Когда жеребёнок стал спокойным в этих действиях, тренер лошадей вознаграждает его растиранием и разглаживанием. Когда отличный чистокровный жеребёнок обладает этими десятью факторами, он достоин царя, достоин царской службы, считается одним из факторов царя. 

Аггивессана, мудрый человек среди тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения: «Я согласен со всем», считает так: «Если я упрямо буду цепляться за своё воззрение «Я согласен со всем» и заявлять: «Только это правда, а всё остальное ошибочно», то тогда я могу схватиться [в дебатах] с другими двумя: со жрецом или отшельником, который придерживается доктрины и воззрения: «Нет ничего, с чем я согласен», а также со жрецом или отшельником, который придерживается доктрины и воззрения: «С чем-то я согласен, а с чем-то я не согласен». Я смогу схватиться с этими двумя, и когда есть схватка, то есть и дебаты. Когда есть дебаты, то есть и ссоры. Когда есть ссоры, то есть и досада». Так, видя себя в схватке, в дебатах, в ссоре, в досаде, он отбрасывает это воззрение и не принимает какого-либо другого воззрения. Вот как происходит отбрасывание этих воззрений. Вот как происходит оставление этих воззрений.  Мудрый человек среди тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения: «Нет ничего, с чем я согласен», считает так: «Если я упрямо буду цепляться за своё воззрение «Нет ничего, с чем я согласен» и заявлять: «Только это правда, а всё остальное ошибочно», то тогда я могу схватиться [в дебатах] с другими двумя… Так, видя себя в схватке, в дебатах, в ссоре, в досаде, он отбрасывает это воззрение… Вот как происходит оставление этих воззрений. 
Мудрый человек среди тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения: «С чем-то я согласен, а с чем-то я не согласен», считает так: «Если я упрямо буду цепляться за своё воззрение «С чем-то я согласен, а с чем-то я не согласен» и заявлять: «Только это правда, а всё остальное ошибочно», то тогда я могу схватиться [в дебатах] с другими двумя… Так, видя себя в схватке, в дебатах, в ссоре, в досаде, он отбрасывает это воззрение… Вот как происходит оставление этих воззрений. 

2) Далее, Сандака, бывает так, когда некий учитель—приверженец традиции, тот, кто считает, что устная традиция [передачи учения] является правдой. Он учит Дхамме посредством устной традиции, посредством дошедших легенд, посредством авторитета собраний [заученных текстов]. Но когда учитель—приверженец традиции, тот, кто считает, что устная традиция [передачи учения] является правдой, то в этом случае [может быть так], что что-то хорошо было передано, а что-то плохо было передано, что-то является правдой, а что-то нет.  И тогда странник Сандака увидел Достопочтенного Ананду издали. Увидев его, он стал успокаивать своё собрание так: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт отшельник Ананда, ученик отшельника Готамы, который сейчас в Косамби. Эти почтенные любят тишину, дисциплинированны в тишине, восхваляют тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники замолкли. 

И тогда странник Сакулудайин увидел Благословенного издали. Увидев его, он стал успокаивать своё собрание так: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт отшельник Готама. Этот почтенный любит тишину, дисциплинирован в тишине, восхваляет тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники замолкли. 

И тогда странник Уггахамана Саманамандикапутта увидел плотника Панчакангу издали. Увидев его, он стал успокаивать своё собрание так: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт плотник Панчаканга, ученик отшельника Готамы, один из мирских последователей отшельника Готамы, одетых в белое, которые сейчас проживают в Саваттхи. Эти почтенные любят тишину, дисциплинированны в тишине, восхваляют тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники замолкли. 

И тогда странник Сакулудайин увидел Благословенного издали. Увидев его, он стал успокаивать своё собрание так: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт отшельник Готама. Этот почтенный любит тишину, дисциплинирован в тишине, восхваляет тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники замолкли. 

Когда так было сказано, странник Векханасса сказал: «Удивительно, Мастер Готама, поразительно, как Мастер Готама сказал об этом: «Так, чувственное удовольствие [возникает] через чувственные удовольствия, но за гранью чувственного удовольствия есть удовольствие на вершине чувственного, и оно считается наивысшим из них».  Таковы пять нитей чувственных удовольствий. Каччана, удовольствие и радость, возникающие на основании этих пяти нитей чувственных удовольствий, называются чувственными удовольствиями. Так, чувственное удовольствие [возникает] через чувственные удовольствия, но за гранью чувственного удовольствия есть удовольствие на вершине чувственного, и оно считается наивысшим из них». 

«Мы бы казнили его, Мастер Каччана, или же оштрафовали бы его, или же сослали его, или же сделали с ним так, как он того заслуживает. И почему? Потому что он утратил свой статус брахмана… торговца… рабочего, и считается просто грабителем».  «Мы бы казнили его, Мастер Каччана, или же оштрафовали бы его, или же сослали его, или же сделали с ним так, как он того заслуживает. И почему? Потому что он утратил свой статус знатного, и считается просто грабителем». 
«Мы бы кланялись ему, Мастер Каччана, или же мы бы вставали перед ним, или же приглашали его присесть; или же мы бы предлагали ему принять одеяния, еду, жилища, необходимые для лечения вещи: или же мы бы организовали для него законную охрану, защиту, покровительство. И почему? Потому что он утратил свой статус знатного и считается просто отшельником». 
«Мы бы кланялись ему, Мастер Каччана… И почему? Потому что он утратил свой статус брахмана… торговца… рабочего и считается просто отшельником». 

Подобно огню, который считается таковым в зависимости от тех определённых условий из-за которых он горит—если огонь горит в зависимости от поленьев, он считается огнём поленьев; если огонь горит в зависимости от вязанки хвороста, он считается огнём вязанки хвороста; если огонь горит в зависимости от травы, он считается огнём травы; если огонь горит в зависимости от навоза, он считается огнём навоза—то точно также, брахман, я провозглашаю благородную сверхмирскую Дхамму… …переродился в клане рабочих, он считается рабочим.  Я, брахман, провозглашаю благородную сверхмирскую Дхамму как собственное богатство человека. Но если припоминать его древнюю семейную линию по отцу и по матери, то человек определяется в зависимости от того, где он переродился. Если он переродился в клане знати, то он считается знатным. Если он переродился в клане брахманов, он считается брахманом. Если он переродился к клане торговцев, он считается торговцем. Если он переродился в клане рабочих, он считается рабочим. 

Монахи, бывает так, что некий отшельник или жрец с оставлением воззрений о прошлом и будущем, за счёт полного отсутствия настроенности на оковы чувственного удовольствия, а также с преодолением восторга отречения, немирского счастья, и ни-приятного-ни-болезненного чувства считает себя таковым: «[Это] я умиротворён, [это] я достиг ниббаны, [это] я не имею цепляния».  Татхагата, монахи, понимает это так: «Эти почтенные жрецы и отшельники, которые описывают «я» ни воспринимающим, ни невоспринимающим, и неповреждённым после смерти, описывают это «я»… как материальное… либо ни материальное, ни не материальное. Если какие-либо жрецы или отшельники описывают, что вхождение в эту сферу происходит посредством [определённой] доли формаций в отношении видимого, слышимого, ощущаемого, познаваемого—то это считается бедствием для вхождения в эту сферу. Ведь, как утверждается, эта сфера не достигается как достижение с формациями. Эта сфера, как утверждается, достигается как достижение с остаточными формациями. Это обусловленное и грубое, но ведь есть прекращение формаций». Познав: «Здесь есть это», видя спасение от этого, Татхагата вышел за пределы этого. 
Татхагата, монахи, понимает это так: «Этот почтенный отшельник или жрец с оставлением воззрений… считает себя таковым: «[Это] я умиротворён, [это] я достиг ниббаны, [это] я не имею цепляния». Вне сомнений, этот почтенный утверждает путь, направленный к ниббане. Но, тем не менее, этот отшельник или жрец всё ещё цепляется: цепляется либо к воззрению о прошлом, либо к воззрению о будущем, либо к оковам чувственного наслаждения, либо к восторгу отречения, либо к немирскому счастью, либо к ни-приятному-ни-болезненному чувству. И когда этот достопочтенный считает себя таковым: «[Это] я умиротворён, [это] я достиг ниббаны, [это] я не имею цепляния»—то это также считается цеплянием у этого почтенного жреца или отшельника. Это обусловленное и грубое, но ведь есть прекращение формаций». Познав: «Здесь есть это», видя спасение от этого, Татхагата вышел за пределы этого. 

Подобно тому, как чёрный фиалковый корень считается наилучшим из благоуханных кореньев, и красное сандаловое дерево считается наилучшим из благоуханной древесины, и жасмин считается наилучшим из благоуханных цветов, то точно также совет Мастера Готамы—высочайшее из сегодняшних учений. 

«Вот, монах, необученный заурядный человек, который не уважает Благородных, который неумелый и необученный в их Дхамме, который не уважает чистых людей, который неумелый и необученный в их Дхамме, считает что  «Вот, монах, хорошо обученный ученик Благородных—тот, кто уважает Благородных и кто умелый и обученный в их Дхамме, который уважает чистых людей, умелый и обученный в их Дхамме, не считает, что материальная форма—это «я»… …или что «я» находится в сознании. 
Он считает, что чувство… восприятие… формации [ума]… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 

«Вне сомнений, Ананда, ты услышал это правильно… запомнил это правильно. Как прежде, Ананда, так и сейчас я часто пребываю в пустотности. Ананда, подобно тому, как этот дворец матери Мигары пуст от слонов, рогатого скота, коней и кобыл, пуст от золота и серебра, пуст от собраний мужчин и женщин, и здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, единственность, зависящая от Сангхи монахов, то точно также, монах—не обращая внимания на восприятие деревни, не обращая внимание на восприятие людей—обращает внимание на единственность, зависящую от восприятия леса. Его ум входит в это восприятие леса и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия деревни, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия людей, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, единственность, зависящая от восприятия леса». Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия деревни. Это поле восприятия пусто от восприятия людей. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, единственность, зависящая от восприятия леса». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность.  Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие земли, не обращая внимания на восприятие сферы безграничного пространства—обращает внимание на единственность, зависящую от восприятия сферы безграничного сознания. Его ум входит в это восприятие сферы безграничного сознания и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия земли, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы безграничного пространства, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы безграничного сознания». Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия земли. Это поле восприятия пусто от восприятия сферы безграничного пространства. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы безграничного сознания». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность. 
Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие леса, не обращая внимания на восприятие земли—обращает внимание на единственность, зависящую от восприятия сферы безграничного пространства. Его ум входит в это восприятие сферы безграничного пространства и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия леса, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия земли, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы безграничного пространства». Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия леса. Это поле восприятия пусто от восприятия земли. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы безграничного пространства». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность. 
Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие людей, не обращая внимания на восприятие леса—обращает внимание на единственность, зависящую от восприятия земли. Его ум входит в это восприятие земли и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Подобно тому как шкура быка становится свободной от складок, когда её целиком растянули с помощью сотни колышков, то точно также монах—не обращая внимания на восприятие людей, не обращая внимания на восприятие леса—обращает внимание на единственность, зависящую от восприятия земли. Его ум входит в это восприятие земли и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия людей, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия леса, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, единственность, зависящая от восприятия земли». Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия людей. Это поле восприятия пусто от восприятия леса. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, единственность, зависящая от восприятия земли». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность. 
Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие сферы безграничного пространства, не обращая внимания на восприятие сферы безграничного сознания—обращает внимание на единственность, зависящую от восприятия сферы отсутствия всего. Его ум входит в это восприятие сферы отсутствия всего и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы безграничного пространства, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы безграничного сознания, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы отсутствия всего». Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия сферы безграничного пространства. Это поле восприятия пусто от восприятия сферы безграничного сознания. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы отсутствия всего». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность. 
Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие сферы безграничного сознания, не обращая внимания на восприятие сферы отсутствия всего—обращает внимание на единственность, зависящую от восприятия сферы ни восприятия, ни не-восприятия. Его ум входит в это восприятие сферы ни восприятия, ни не-восприятия и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы безграничного сознания, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы отсутствия всего, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы ни восприятия, ни не-восприятия». Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия сферы безграничного сознания. Это поле восприятия пусто от восприятия сферы отсутствия всего. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, единственность, зависящая от восприятия сферы ни восприятия, ни не-восприятия». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность. 
Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие сферы отсутствия всего, не обращая внимания на восприятие сферы ни восприятия, ни не-восприятия—обращает внимание на единственность, зависящую от беспредметного сосредоточения ума. Его ум входит в это беспредметное сосредоточение ума и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы отсутствия всего, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы ни восприятия, ни не-восприятия, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью. Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия сферы отсутствия всего. Это поле восприятия пусто от восприятия сферы ни восприятия, ни не-восприятия. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность. 
Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие сферы отсутствия всего, не обращая внимания на восприятие сферы ни восприятия, ни не-восприятия—обращает внимание на единственность, зависящую от беспредметного сосредоточения ума. Его ум входит в это беспредметное сосредоточение ума и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Это беспредметное сосредоточение ума обусловлено и порождено волевым намерением. Но всё обусловленное и порождённое волевым намерением является непостоянным, подвержено прекращению». Когда он знает так, когда он видит так, его ум освобождён от пятна чувственного желания, от пятна существования, от пятна невежества. Когда он освобождён, приходит знание: «Он освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Он понимает так: «Любые возмущения, зависящие от пятна чувственного желания, которые могли бы быть, не присутствуют здесь. Любые возмущения, зависящие от пятна существования, которые могли бы быть, не присутствуют здесь. Любые возмущения, зависящие от пятна невежества, которые могли бы быть, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью». Он понимает так: «Это поле восприятия пусто от пятна чувственного желания. Это поле восприятия пусто от пятна существования. Это поле восприятия пусто от пятна невежества. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность—высшее и непревзойдённое. 

Если, Аггивессана, царский слон умирает в старости неукрощённым и неприрученным, то он считается старым слоном, который умер неукрощённой смертью. Если царский слон умирает в среднем возрасте неукрощённым и неприрученным, то он считается слоном среднего возраста, который умер неукрощённой смертью. Если царский слон умирает в молодом возрасте неукрощённым и неприрученным, то он считается молодым слоном, который умер неукрощённой смертью.  Если, Аггивессана, царский слон умирает в старости хорошо укрощённым и прирученным, то он считается старым слоном, который умер укрощённой смертью. Если царский слон умирает в среднем возрасте… Если царский слон умирает в молодом возрасте хорошо укрощённым и прирученным, то он считается молодым слоном, который умер укрощённой смертью. 
И затем слоновий укротитель тренирует его далее так: «Бери, положи!» Когда царский слон слушается приказов своего укротителя брать и класть, исполняет его указания, тогда слоновий укротитель тренирует его далее так: «Иди вперёд, иди назад!» Когда царский слон слушается приказов своего укротителя идти вперёд и идти назад, исполняет его указания, тогда слоновий укротитель тренирует его далее так: «Вставай, садись!» Когда царский слон слушается приказов своего укротителя вставать и садиться, исполняет его указания, тогда слоновий укротитель обучает его далее заданию, которое называется «непоколебимость». Он привязывает к его хоботу огромную доску. Человек с пикой в руке садится ему на шею. Люди с пиками в руках окружают его со всех сторон. А слоновий укротитель сам встаёт перед ним и держит пику с длинным древком. Когда слона обучают заданию «непоколебимости», он не двигает своими передними или задними ногами. Он не двигает ни передней, ни задней частью. Он не двигает своей головой, ушами, бивнями, хвостом, хоботом. Царский слон способен выдержать удары копий, удары мечей, удары стрел, удары других существ, грохочущие звуки барабанов, литавр, горнов, тамтамов. Избавившись от всех изъянов и дефектов, смыв все недостатки, он достоин царя, находится на царской службе, считается одним из факторов царя. 
Точно также, Аггивессана, если старший монах… Если монах среднего срока в монашестве… Если недавно получивший посвящение монах умирает с уничтоженными пятнами [умственных загрязнений], то он считается только что получившим посвящение монахом, который умер укрощённой смертью». 
Точно также, Аггивессана, если старший монах умирает с неуничтоженными пятнами [умственных загрязнений], то он считается старшим монахом, который умер неукрощённой смертью. Если монах среднего срока в монашестве… Если недавно получивший посвящение монах умирает с неуничтоженными пятнами [умственных загрязнений], то он считается только что получившим посвящение монахом, который умер неукрощённой смертью. 

И каким образом, монахи, человек неодолим в отношении возникших в данный момент состояний? Вот, монахи, хорошо обученный ученик Благородных—тот, кто уважает Благородных и кто умелый и обученный в их Дхамме, который уважает чистых людей, умелый и обученный в их Дхамме, не считает, что материальная форма—это «я»… …или что «я» находится в сознании. Вот как он неодолим в отношении возникших в данный момент состояний.  И каким образом, монахи, человек побеждён в отношении возникших в данный момент состояний? Вот, монахи, необученный заурядный человек, который не уважает Благородных, который неумелый и необученный в их Дхамме, который не уважает чистых людей, который неумелый и необученный в их Дхамме, считает что 
Он считает, что чувство… восприятие… формации [ума]… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Вот как он побеждён в отношении возникших в данный момент состояний. 

“И что же мы скажем старшим монахам, если молодой монах считает, что его Учитель нуждается в защите? Брат Самиддхи, намеренно совершив деяние тела, речи или ума, что человек ощущает?” 

1) И что такое шесть видов радости, основанных на домохозяйской жизни? Когда человек считает обретением обретение форм, познаваемых глазом, которые желанны, притягательны, приятны, доставляют удовольствие, и связаны с миром—или же когда он вспоминает то, что прежде обрёл, но что уже исчезло, прекратилось, и изменилось—то возникает радость. Такая радость называется радостью, основанной на домохозяйской жизни. Когда человек считает обретением обретение звуков… запахов… вкусов… осязаемых вещей… умственных объектов, познаваемых умом, которые желанны, притягательны, приятны, доставляют удовольствие, и связаны с миром—или же когда он вспоминает то, что прежде обрёл, но что уже исчезло, прекратилось, и изменилось—то возникает радость. Такая радость называется радостью, основанной на домохозяйской жизни. Таковы шесть видов радости, основанных на домохозяйской жизни.  3) И что такое шесть видов печали, основанных на домохозяйской жизни? Когда человек считает не-обретением не-обретение форм, познаваемых глазом, которые желанны, притягательны, приятны, доставляют удовольствие, и связаны с миром—или же когда он вспоминает то, чего прежде не обрёл, но что уже исчезло, прекратилось, и изменилось—то возникает печаль. Такая печаль называется печалью, основанной на домохозяйской жизни. Когда человек считает не-обретением не-обретение звуков… запахов… вкусов… осязаемых вещей… умственных объектов, познаваемых умом, которые желанны, притягательны, приятны, доставляют удовольствие, и связаны с миром—или же когда он вспоминает то, чего прежде не обрёл, но что уже исчезло, прекратилось и изменилось—то возникает печаль. Такая печаль называется печалью, основанной на домохозяйской жизни. Таковы шесть видов печали, основанных на домохозяйской жизни. 

И почему, друзья, имеет место взволнованность из-за цепляния? Вот необученный заурядный человек, который не уважает Благородных, который неумелый и необученный в их Дхамме, который не уважает чистых людей, который неумелый и необученный в их Дхамме, считает что  И почему, друзья, имеет место не-взволнованность из-за не-цепляния? Вот хорошо обученный ученик Благородных—тот, кто уважает Благородных и кто умелый и обученный в их Дхамме, который уважает чистых людей, умелый и обученный в их Дхамме, не считает, что материальная форма—это «я»… …или что «я» находится в сознании. 
Он считает, что чувство… восприятие… формации [ума]… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 

Монахи, вот каков путь, ведущий к возникновению личности. Кто-либо считает глаз таковым: «Это моё, я таков, это моё «я». Он считает формы… сознание глаза… контакт глаза… чувство… жажду таковой: «Это моё, я таков, это моё «я».  Монахи, вот каков путь, ведущий к прекращению личности. Кто-либо считает глаз таковым: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Он считает формы… сознание глаза… контакт глаза… чувство… жажду таковой: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». 
Он считает нос… 
Он считает тело… 
Он считает ум таковым: «Это моё, я таков, это моё «я». Он считает умственные объекты… сознание ума… контакт ума… чувство… жажду таковой: «Это моё, я таков, это моё «я». 
Он считает ум таковым: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Он считает умственные объекты… сознание ума… контакт ума… чувство… жажду таковой: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». 
Он считает ухо… 
Он считает язык… 

«Лучшей горой считается Випула 

Дурак считает, что удачлив, 

«Прилежание, великий царь. Подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру, то точно также прилежание—это та вещь, которая оберегает оба вида блага: благо, что относится к нынешней жизни и что относится к будущей жизни». И далее он добавил: 

«Дурак считает, что победу одержал, 

Когда глупец считает тебя таковым: 

Когда глупец считает тебя таковым: 

«Кассапа, если кто-либо считает: «Тот, кто совершает поступок—это тот же самый, кто испытывает результат поступка», то он утверждает так, подразумевая кого-то, существующего с самого начала: «Страдания созданы собой». Когда он утверждает так, то это относится к этернализму.  Но, Кассапа, если кто-либо считает: «Тот, кто совершает поступок—это один, а тот, кто испытывает результат поступка—это другой», то он утверждает так, подразумевая того, кто пронзаем конкретным чувством: «Страдания созданы другим». Когда он утверждает так, то это относится к аннигиляционизму. 

Но, Тимбарука, если кто-либо считает: «Чувство—это одно, а тот, кто чувствует—это иное», то он утверждает так, подразумевая того, кто пронзаем конкретным чувством: «Удовольствие и боль созданы другим». Но и так я тоже не говорю.  «Тимбарука, если кто-либо считает: «Чувство и тот, кто чувствует—это одно и то же», то он утверждает так, подразумевая кого-то, существующего с самого начала: «Удовольствие и боль созданы собой». Но я не говорю так. 

«И как, домохозяин, тело поражено болезнью, и ум поражён болезнью? Вот, домохозяин, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  И что, домохозяин, означает иметь тело, поражённое болезнью, но не ум? Вот, домохозяин, обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что: 
Он не считает, что: 
Он считает, что: 

«И когда, монахи, есть волнение из-за цепляния? Вот, монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  И когда, монахи, нет волнения из-за отсутствия цепляния? Вот, монахи, обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что форма—это «я»; или что «я» владеет формой; или что форма находится внутри «я»; или что «я» находится в форме. Эта его форма претерпевает изменение и перемены. С изменением и переменой формы его ум не становится озабоченым изменением формы. У него нет волнения и образования умственных состояний, рождённых озабоченностью изменением формы, что охватывали бы его ум. Поскольку его ум не охвачен, он не напуган, не обеспокоен, не встревожен, и из-за отсутствия цепляния он не становится взволнованным. 
Он не считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Это его сознание претерпевает изменение и перемены. С изменением и переменой сознания его ум не становится озабоченым изменением сознания. У него нет волнения и образования умственных состояний, рождённых озабоченностью изменением сознания, что охватывали бы его ум. Поскольку его ум не охвачен, он не напуган, не обеспокоен, не встревожен и из-за отсутствия цепляния он не становится взволнованным. 
Он считает, что восприятие—это «я»… 
Он считает, что сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Это его сознание претерпевает изменение и перемены. С изменением и переменой сознания его ум становится озабоченым изменением сознания. Волнение и образование умственных состояний, рождённых озабоченностью изменением сознания, охватывают его ум. Поскольку его ум охвачен, он напуган, обеспокоен, встревожен и из-за цепляния он становится взволнованным. 
Он считает, что формации ума—это «я»… 
Он считает, что чувство—это «я»… 

И, монахи, из чего рождаются печаль, стенание, боль, горе и отчаяние? Как они возникают? Вот, монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  Он считает, что чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Это его сознание претерпевает изменение и перемены. С изменением и переменой сознания в нём возникает печаль, стенание, боль, горе и отчаяние. 

И каков, монахи, путь, ведущий к возникновению самоопределения? Вот, монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  И каков, монахи, путь, ведущий к прекращению самоопределения? Вот, монахи, обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что форма—это «я»; или что «я» владеет формой; или что форма находится внутри «я»; или что «я» находится в форме. Он не считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 
Он считает, что чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 

Вот, монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  Он считает чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 

«Вот, монах, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  Обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что: 
Он не считает, что чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 
Он считает, что чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 

И как, монахи, следует знать, как следует видеть, чтобы произошло незамедлительное уничтожение пятен? Вот, монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что форма—это «я». Такое отношение, монахи, является формацией. И что касается этой формации: Каков её источник, каково её происхождение, откуда она взялась и произвелась? Когда необученный заурядный человек встречается с чувством, рождённым невежественным контактом, в нём возникает жажда: вот откуда берётся эта формация. Поэтому, монахи, эта формация непостоянна, обусловлена, возникла зависимо. Эта жажда непостоянна, обусловлена, возникла зависимо. Это чувство непостоянно, обусловлено, возникло зависимо. Этот контакт непостоянен, обусловлен, возник зависимо. Это невежество непостоянно, обусловлено, возникло зависимо. Когда человек видит и знает так, монахи, происходит незамедлительное уничтожение пятен загрязнений ума. 

«Монах, вот необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что форма—это «я», или что «я» владеет формой, или что форма находится внутри «я», или что «я» находится внутри формы. Он считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием, или что сознание находится внутри «я», или что «я» находится внутри сознания. Вот как возникает воззрение о «я».  «Монах, вот обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что форма—это «я», или что «я» владеет формой, или что форма находится внутри «я», или что «я» находится внутри формы. Он не считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием, или что сознание находится внутри «я», или что «я» находится внутри сознания. Вот как не возникает воззрения о «я». 

Но, друг, обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что форма—это «я», или что «я» владеет формой, или что форма находится внутри «я», или что «я» находится внутри формы. Он не считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием, или что сознание находится внутри «я», или что «я» находится внутри сознания.  «Точно также, друг Ямака, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что форма—это «я», или что «я» владеет формой, или что форма находится внутри «я», или что «я» находится внутри формы. Он считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием, или что сознание находится внутри «я», или что «я» находится внутри сознания. 

Достопочтенный Дасака отправился к старшим монахам и сообщил о том, что сказал Достопочтенный Кхемака. Они сказали ему: «Ну же, друг Дасака, отправляйся к монаху Кхемаке и скажи ему: «Старшие монахи говорят тебе, друг Кхемака: «Таковы пять совокупностей, подверженных цеплянию, друг, о которых рассказал Благословенный… Если Достопочтенный Кхемака ничего не считает своим «я» или принадлежащим своему «я» в отношении этих пяти совокупностей, подверженных цеплянию, то тогда он арахант, чьи пятна загрязнений ума уничтожены».  Считает ли Достопочтенный Кхемака что-либо своим «я» или принадлежащим своему «я» в отношении этих пяти совокупностей, подверженных цеплянию?» 

Он считает, что восприятие—это «я»…  Он считает, что сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Это его сознание распадается и, таким образом, он встречает беду и несчастье. 
Он считает, что формации ума—это «я»… 
Он считает, что чувство—это «я»… 
Точно также, монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что: 

Но обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что:  Он не считает, что чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 
Он считает, что восприятие—это «я»… 
Он считает, что сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. 
Он считает, что формации ума—это «я»… 
Он считает, что чувство—это «я»… 
Представьте, монахи, собаку на привязи, что была бы привязана к прочному столбу или колонне. Она бы просто так бы и бегала и крутилась вокруг этого самого столба или колонны. Точно также, монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что: 

Точно также, монахи, необученный заурядный человек считает форму таковой: «Это моё, я таков, это моё «я». Он считает чувство… восприятие… формации… сознание таковым: «Это моё, я таков, это моё «я». Если он ходит, то ходит рядом с этими пятью совокупностями, подверженными цеплянию. Если он стоит, то стоит рядом с этими пятью совокупностями, подверженными цеплянию. Если он сидит, то сидит рядом с этими пятью совокупностями, подверженными цеплянию. Если он лежит, то лежит рядом с этими пятью совокупностями, подверженными цеплянию. 

Подобно тому, монахи, как все князья являются вассалами царя-миродержца, и царь-миродержец считается их главой, то точно также, когда восприятие непостоянства развито… оно вырывает с корнем всякое самомнение «Я есть».  Подобно тому, монахи, как все стропила в доме с остроконечной крышей ведут к острию крыши, склоняются к острию крыши, сходятся в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим, то точно также, когда восприятие непостоянства развито… оно вырывает с корнем всякое самомнение «Я есть». 
Подобно тому, монахи, как сияние всех звёзд не сравнится и с одной шестнадцатой частью сияния луны, и сияние луны считается наивысшим среди них, то точно также, когда восприятие непостоянства развито… оно вырывает с корнем всякое самомнение «Я есть». 
Подобно тому, монахи, как среди всех ароматных кореньев чёрный корень фиалки считается наилучшим, то точно также, когда восприятие непостоянства развито… оно вырывает с корнем всякое самомнение «Я есть». 
Подобно тому, монахи, как среди всех ароматных сердцевин дерева сердцевина красного сандалового дерева считается наилучшей, то точно также, когда восприятие непостоянства развито… оно вырывает с корнем всякое самомнение «Я есть»… 
Подобно тому, монахи, как среди всех ароматных цветов жасмин считается наилучшим, то точно также, когда восприятие непостоянства развито… оно вырывает с корнем всякое самомнение «Я есть». 

В Саваттхи. «Монахи, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  Но, монахи, обученный ученик Благородных, навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме, не считает, что форма—это «я»; или что «я» владеет формой; или что форма находится внутри «я»; или что «я» находится в форме. 
Он не считает, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Такой, монахи, зовётся обученным учеником Благородных, который не привязан оковами к сознанию, который не привязан внутренними и внешними оковами, который видит ближний берег и берег дальний. Он свободен от страданий, я говорю вам». 
Он считает, что чувство—это «я»… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Такой, монахи, зовётся необученным заурядным человеком, который привязан оковами к сознанию… который переходит в оковах из этого мира в другой мир. 

В Саваттхи. «Монахи, как вы думаете, считаете ли форму таковой: «Это—моё, я таков, это моё «я»?»  Считаете ли вы восприятие… 
Считаете ли вы сознание таковым: «Это—моё, я таков, это моё «я»? 
Считаете ли вы формации… 
Считаете ли вы чувство… 

В Саваттхи. «Монахи, как вы думаете, считаете ли форму таковой: «Это не моё, я не таков, это не моё «я»?»  Считаете ли вы восприятие… 
Считаете ли вы сознание таковым: «Это не моё, я не таков, это не моё «я»? 
Считаете ли вы формации… 
Считаете ли вы чувство… 

В Саваттхи. «Монахи, из-за чего существующего, и из-за цепляния к чему, прилипая к чему, человек считает вещи таковыми: «Это моё, я таков, это моё «я»?  «Когда есть форма, монахи, когда есть цепляние к форме, прилипая к форме, человек считает вещи таковыми: «Это моё, я таков, это моё «я». Когда есть чувство… восприятие… формации… сознание, когда есть цепляние к сознанию, прилипая к сознанию, человек считает вещи таковыми: «Это моё, я таков, это моё «я». 

Подобно тому, монахи, как корова даёт молоко; из молока получаются сливки; из сливок—масло; из масла—топлёное масло; из топлёного масла—сливки топлёного масла, и это считается наилучшим, точно также, тот практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в достижении в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации».  Таким образом, монахи, практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в достижении в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации. 

Подобно тому, монахи, как корова даёт молоко; из молока получаются сливки; из сливок—масло; из масла—топлёное масло; из топлёного масла—сливки топлёного масла, и это считается наилучшим, точно также тот практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в поддержании в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации».  Таким образом, монахи, практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в поддержании в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации. 

Подобно тому, монахи, как корова даёт молоко; из молока получаются сливки; из сливок—масло; из масла—топлёное масло; из топлёного масла—сливки топлёного масла, и это считается наилучшим, точно также тот практик медитации, который является умелым и в достижении в отношении сосредоточения, и в поддержании в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации».  Таким образом, монахи, практик медитации, который является умелым и в достижении в отношении сосредоточения, и в поддержании в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации. 

Счастьем считается всё это 

«Вот, домохозяин, необученный заурядный человек—не навещающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий чистых умом людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме—считает, что:  «Вот, домохозяин, обученный ученик Благородных—навещающий Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий чистых умом людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме—не считает, что форма—это «я»; или что «я» владеет формой; или что форма находится внутри «я»; или что «я» находится в форме. Он не считает, что чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Вот так не возникает воззрения о «я». 
Он считает, что чувство… восприятие… формации ума… сознание—это «я»; или что «я» владеет сознанием; или что сознание находится внутри «я»; или что «я» находится в сознании. Вот как возникает воззрение о «я». 

«Ваччха, странники-приверженцы иных учений считают глаз таковым: «Это—моё, я таков, это моё «я». Они считают ухо… нос… язык… тело… сознание таковым: «Это—моё, я таков, это моё «я». Вот почему, когда странникам-приверженцам иных учений задают такие вопросы, они дают такие ответы как: «Мир вечен» … «Татхагата ни существует, ни не существует после смерти». Но, Ваччха, Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, считает глаз таковым: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Он считает ухо… нос… язык… тело… сознание таковым: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Вот почему, когда Татхагате задают такие вопросы, он не даёт таких ответов».  Но, Ваччха, Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, считает глаз таковым: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Он считает ухо… нос… язык… тело… сознание таковым: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Вот почему, когда Татхагате задают такие вопросы, он не даёт таких ответов». 

«Ваччха, странники-приверженцы иных учений считают, что «форма—это «я», или что «я» владеет формой, или что «форма находится внутри «я», или что «я» находится внутри формы». Они считают, что чувство… восприятие… формации… сознание—это «я», или что «я» владеет сознанием, или что «сознание находится внутри «я», или что «я» находится в сознании». Вот почему, когда странникам-приверженцам иных учений задают такие вопросы, они дают такие ответы как: «Мир вечен» … «Татхагата ни существует, ни не существует после смерти». Но, Ваччха, Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый не считает, что «форма—это «я»… …когда Татхагате задают такие вопросы, он не даёт таких ответов». 

«Мастер Готама, когда пламя подхвачено ветром и перемещается, то что Мастер Готама считает его топливом в этом случае?»  «Мастер Готама, когда существо оставило это тело, но ещё не переродилось в другом теле, то что Мастер Готама считает его топливом в этом случае?» 

В Саваттхи. И тогда один монах подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал Благословенному: «Учитель, так говорят—«ученик, ученик». В каком случае кто-либо считается учеником?»  «Монах, вот человек наделён правильными воззрениями ученика, правильным устремлением ученика, правильной речью ученика, правильными действиями ученика, правильными средствами к жизни ученика, правильным усилием ученика, правильной осознанностью ученика, правильным сосредоточением ученика. В этом случае он считается учеником». 

Благословенный сказал: «Монахи, среди каких бы то ни было существ—безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из форм или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия—Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь. 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь… 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь… 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит Благородный Восьмеричный Путь… 

Благословенный сказал: «Монахи, любые благие качества, способствующие благому, относящиеся к благому—все они коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, можно ожидать, что он разовьёт семь факторов просветления. 

Благословенный сказал: «Монахи, любые благие качества, способствующие благому, относящиеся к благому—все они коренятся в мудром внимании, сливаются в мудром внимании, и мудрое внимание считается наивысшим из них. Когда монах совершенен в отношении мудрого внимания, то можно ожидать, что он разовьёт семь факторов просветления. 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления… 
В Саваттхи. «Монахи, среди каких бы то ни было существ — безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из форм или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия — Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит семь факторов просветления. 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… 
Благословенный сказал: «Монахи, среди каких бы то ни было существ—безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из форм или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия—Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы осознанности… Монахи, и как усердный монах развивает и взращивает четыре основы осознанности? 

«Монахи, подобно тому, как среди животных лев, царь зверей, считается их вождём в отношении силы, скорости, и отваги—то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости является их вождём в отношении достижения просветления.  Подобно тому, как среди животных лев, царь зверей, считается их вождём в отношении силы, скорости, и отваги—то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости является их вождём в отношении достижения просветления». 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру, то точно также среди всех следов, ведущих к просветлению, качество мудрости считается величайшим среди них в отношении достижения просветления.  Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру, то точно также среди всех следов, ведущих к просветлению, качество мудрости считается величайшим среди них в отношении достижения просветления». 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди благоухающих сердцевин дерева сердцевина красного сандалового дерева считается величайшей—то точно также, среди этих состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается величайшим среди них в отношении достижения просветления.  Монахи, подобно тому, как среди благоухающих сердцевин дерева сердцевина красного сандалового дерева считается величайшей, то точно также среди этих состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается величайшим среди них в отношении достижения просветления». 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди деревьев Джамбудипы розовая яблоня считается наивысшей—то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления.  Подобно тому, монахи, как среди деревьев Джамбудипы розовая яблоня считается наивысшей, то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления». 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди деревьев небесного мира дэвов Таватимсы коралловое дерево считается наивысшим—то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления.  Подобно тому, монахи, как среди деревьев небесного мира дэвов Таватимсы коралловое дерево считается наивысшим, то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления». 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди деревьев мира, где живут асуры—дерево Табебуйя считается наивысшим, то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления.  Подобно тому, монахи, как среди деревьев мира, где живут асуры, дерево Табебуйя считается наивысшим, то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления». 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди деревьев мира, где живут супанны, шёлковое дерево считается наивысшим—то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления.  Подобно тому, монахи, как среди деревьев мира, где живут супанны, шёлковое дерево считается наивысшим, то точно также, среди состояний, ведущих к просветлению, качество мудрости считается наивысшим для достижения просветления». 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств… 
В Саваттхи. «Монахи, среди каких бы то ни было существ—безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из форм или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия—Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять качеств. 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия… 
Благословенный сказал: «Монахи, среди каких бы то ни было существ—безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из форм или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия—Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре правильных усилия. 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил… 
В Саваттхи. «Монахи, среди каких бы то ни было существ—безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из форм или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия—Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит пять сил. 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы… 
Благословенный сказал: «Монахи, среди каких бы то ни было существ—безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из форм или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия—Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре основы сверхъестественной силы. 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все князья являются вассалами царя-миродержца, а царь-миродержец считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы…  Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как все стропила в доме с остроконечной крышей направлены к острию крыши, сливаются в острие крыши, и острие крыши считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как осенью, когда небо чистое и безоблачное, восходящее солнце рассеивает всю темноту пространства по мере того как оно сияет, лучится, сверкает—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как сияние всех звёзд не составляет и одной шестнадцатой сияния луны, и сияние луны считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих корней чёрный фиалковый корень считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих сердцевин деревьев сердцевина красного сандалового дерева считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех благоухающих цветов жасмин считается наивысшим—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как среди всех сотканных тканей касианская ткань считается наивысшей—то точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы… 
Благословенный сказал: «Монахи, среди каких бы то ни было существ—безногих, двуногих, четвероногих, многоногих, состоящих из формы или бесформенных, с восприятием, без восприятия, ни-с-восприятияем-ни-без-восприятия—Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый считается наивысшим из них. Точно также, любые благие качества коренятся в усердии, сливаются в усердии, и усердие считается наивысшим из них. Когда монах усерден, то можно ожидать, что он разовьёт и взрастит четыре джханы. 

«Маханама, когда человек принял прибежище в Будде, в Дхамме, в Сангхе—то тогда он считается мирским последователем».  Однажды Благословенный пребывал среди Сакьев в Капилаваттху в Парке Нигродхи. И тогда Маханама из клана Сакьев отправился к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. Затем он сказал: «Господин, каким образом человек считается мирским последователем Будды?» 

Благословенный сказал: «И как, Нандия, ученик Благородных живёт в беспечности? Вот ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Благословенному: «В самом деле Благословенный—достойный, истинно самопробуждённый, совершенный в знании и поведении, достигший блага, знаток мира, непревзойдённый учитель тех, кто готов обучаться, учитель богов и людей, пробуждённый, благословенный». Довольствуясь этой убеждённостью, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности.  Далее, ученик Благородных наделён нравственными качествами, которые дороги Благородным: прочными, цельными, незапятнанными, освобождающими, восхваляемыми мудрецами, яркими, ведущими к сосредоточению. Довольствуясь этими нравственными качествами, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности. 
Далее, ученик Благородных наделён нравственными качествами, которые дороги Благородным: прочными, цельными, незапятнанными, освобождающими, восхваляемыми мудрецами, яркими, ведущими к сосредоточению. Не довольствуясь только лишь этими нравственными качествами, которые дороги Благородным, он прилагает дальнейшие усилия к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в прилежании, то появляется радость. У того, у кого есть радость, возникает восторг. У того, у кого есть восторг, тело становится безмятежным. Когда тело безмятежно, он чувствует счастье. Ощущая счастье, ум сосредотачивается. Когда ум сосредоточен, феномены становятся видны. Когда феномены видны, такой ученик Благородных считается живущим в прилежании. 
Далее, ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Дхамме: «Дхамма превосходно разъяснена Благословенным, видимая здесь и сейчас, не зависящая от времени, приглашающая пойти и увидеть, ведущая к цели, познаваемая мудрыми самостоятельно». Довольствуясь этой убеждённостью, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности. 
Далее, ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Сангхе: «Сангха учеников Благословенного, идущих по хорошему пути, идущих по прямому пути, идущих по верному пути, идущих по совершенному пути, другими словами, четыре пары или восемь типов личностей—это Сангха учеников Благословенного: достойная даров, достойная гостеприимства, достойная подношений, достойная уважения, непревзойдённое поле заслуг для мира». Довольствуясь этой убеждённостью, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности. 
И как, Нандия, ученик Благородных живёт в прилежании? Вот ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Благословенному… Не довольствуясь только лишь этой убеждённостью по отношению к Благословенному, он прилагает дальнейшие усилия к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в прилежании, то появляется радость. У того, у кого есть радость, возникает восторг. У того, у кого есть восторг, тело становится безмятежным. Когда тело безмятежно, он чувствует счастье. Ощущая счастье, ум сосредотачивается. Когда ум сосредоточен, феномены становятся видны. Когда феномены видны, такой ученик Благородных считается живущим в прилежании. 

Когда, монахи, ученик Благородных обладает этими четырьмя потоками заслуг, потоками благого, то непросто измерить его заслуги так: «Вот таков объём его потока заслуг, потока благого, пищи для счастья». Но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой заслуг.  Монахи, подобно тому, как непросто измерить объём воды в океане: «Вот столько-то галлонов воды здесь» или «Здесь столько-то сотен галлонов воды» или «Здесь столько-то тысяч галлонов воды» или «Здесь столько-то сотен тысяч галлонов воды»—но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой воды, точно также, когда ученик Благородных обладает этими четырьмя потоками заслуг… это считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой заслуг». Так сказал Благословенный. И сказав это, Счастливейший, Учитель, добавил: 

Когда, монахи, ученик Благородных обладает этими четырьмя потоками заслуг, потоками благого, то непросто измерить его заслуги так: «Вот таков объём его потока заслуг, потока благого, пищи для счастья». Но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой заслуг.  Монахи, точно также, как в том месте, где встречаются и сливаются воедино эти великие реки—Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху, Махи—непросто измерить объём воды так: «Вот столько-то галлонов воды здесь» или «Здесь столько-то сотен галлонов воды» или «Здесь столько-то тысяч галлонов воды» или «Здесь столько-то сотен тысяч галлонов воды»—но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой воды. Точно также, когда ученик Благородных обладает этими четырьмя потоками заслуг… это считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой заслуг». 

Когда, монахи, ученик Благородных обладает этими четырьмя потоками заслуг, потоками благого, то непросто измерить его заслуги так: «Вот таков объём его потока заслуг, потока благого, пищи для счастья». Но вместо этого этот объём считается неизмеримым, безмерным, огромной грудой заслуг. 

Он считает, что познаёт, созерцая «непорочного». 

Считает высшим в мире,  Человек считает всё остальное низшим. 
Что он считает дурным,— 

В нём, который в этом мире ничего не считает за лучшее. 

Он не считает себя ни ниже другого, 

Кто только себя считает верным мерилом, 

И вот, когда всякий считает только свое мнение подлинным, 

Пусть ничего в этом мире он не считает «своим». 

Мня все себе принадлежащим, недуг считает он своим,