Благословенный сказал: «Монахи, любые благие качества, связанные с благим, относящиеся к благому, имеют ум своей предтечей. Вначале возникает ум, а затем следуют благие качества».  Благословенный сказал: «Монахи, любые неблагие качества, связанные с неблагим, относящиеся к неблагому, имеют ум своей предтечей. Вначале возникает ум, а затем следуют неблагие качества». 

сутты аналогичны предыдущей АН 1.175, но фраза “проявлением великого видения” меняется на следующую: 

Благословенный сказал: «Монахи, в плохо разъяснённой Дхамме и Винае умеренность следует знать дающему дар, а не получающему. И почему? Потому что Дхамма плохо разъяснена».  Благословенный сказал: «Монахи, в хорошо разъяснённой Дхамме и Винае умеренность следует знать получающему дар, а не дающему. И почему? Потому что Дхамма хорошо разъяснена». 

быть тем, кто обретает свиту последователей. 

…из-за исследования…  развивает исследование феноменов как фактор просветления… 

Ананда, я решительно заявляю, что поступки, относящиеся к благому телесному поведению, словесному поведению, умственному поведению, следует совершать».  «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
И тогда Достопочтенный Ананда подошёл к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. Затем Благословенный сказал ему: «Ананда, я решительно заявляю, что поступки, относящиеся к неблагому телесному поведению, словесному поведению, умственному поведению, не следует совершать». 
«И что такое сила развития? Вот монах развивает осознанность как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. Он развивает исследование феноменов… усердие… восторг… успокоение… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении… 
И что такое сила развития? Сила развития—это сила учеников. Опираясь на силу ученика, человек отбрасывает жажду, злобу, и заблуждение. Отбросив жажду, злобу, и заблуждение, человек не совершает ничего неблагого. Он не преследует ничего плохого. Это называется силой развития. 
«Учитель, поскольку Благословенный решительно заявил, что поступки, относящиеся к благому телесному поведению, словесному поведению, умственному поведению, следует совершать, то какой пользы следует ожидать от подобных действий?» 
«Учитель, поскольку Благословенный решительно заявил, что поступки, относящиеся к неблагому телесному поведению, словесному поведению, умственному поведению, не следует совершать, то какой опасности следует ожидать от подобных действий?» 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Великолепно, Мастер Каччана! Великолепно, Мастер Каччана! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Каччана различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Каччана помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
Впоследствии большой приносит плод». 
«Домохозяин, в мире есть двое достойных подношений: ученик и тот, кто завершил тренировку. Таковы двое в мире, кто достоин подношений, и им следует давать дар». 
И тогда домохозяин Анатхапиндика подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал ему: «Господин, кто в мире достоин подношений, и куда следует давать дар?» 
«Мастер Каччана, я слышал следующее: «Этот отшельник Каччана не выражает почтения тем брахманам, которые старые, пожилые, отягощены годами, много прожившие, чьи дни подходят к концу. Он не встаёт перед ними и не предлагает им сиденья». И это действительно правда, ведь Мастер Каччана не выражает почтения тем брахманам, которые старые, пожилые, отягощены годами, много прожившие, чьи дни подходят к концу, не встаёт перед ними и не предлагает им сиденья. Не подобает так делать, Мастер Каччана». 
Монахи, те монахи, которые следуют смыслу и Дхамме хорошо обретёнными лекциями, чьи формулировки не являются лишь видимостью правильных формулировок, действуют ради благополучия многих людей, ради счастья многих людей, ради блага, благополучия, и счастья многих людей и божеств. Эти монахи порождают множество благих заслуг и продлевают благую Дхамму». 

эти четыре сутты, последовательно соединённые вместе, являются АН 4.176. 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать два вещи. Какие две? Успокоение и прозрение. Ради прямого знания жажды следует развивать эти две вещи». 

Монахи, того, кто обладает тремя качествами, следует знать глупцом. Какими тремя?  Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать глупцом. Того, кто обладает другими тремя качествами, следует знать мудрецом. Какими тремя? Телесным… словесным… умственным благим поведением. Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать мудрецом. 

Благословенный сказал: «Монахи, того, кто обладает тремя качествами, следует знать глупцом. Какими тремя? (1) Он не видит в своём проступке проступка. (2) Когда он видит в своём проступке проступок, он не исправляет его в соответствии с Дхаммой. (3) Когда другой человек сознаётся ему в собственном проступке, он не принимает его в соответствии с Дхаммой. Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать глупцом.  Того, кто обладает другими тремя качествами, следует знать мудрецом. Какими тремя? Он видит в своём проступке проступок. Когда он видит в своём проступке проступок, он исправляет его в соответствии с Дхаммой. Когда другой человек сознаётся ему в собственном проступке, он принимает его в соответствии с Дхаммой. Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать мудрецом. 

Благословенный сказал: «Монахи, того, кто обладает тремя качествами, следует знать глупцом. Какими тремя? (1) Он формулирует вопрос неумело. (2) Он отвечает на вопрос неумело. (3) Когда другой человек отвечает на вопрос умело, с самодостаточными и вразумительными терминами и фразами, он не одобряет его. Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать глупцом.  Того, кто обладает другими тремя качествами, следует знать мудрецом. Какими тремя? Он формулирует вопрос умело. Он отвечает на вопрос умело. Когда другой человек отвечает на вопрос умело, с самодостаточными и вразумительными терминами и фразами, он одобряет его. Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать мудрецом. 

Благословенный сказал: «Монахи, того, кто обладает тремя качествами, следует знать глупцом. Какими тремя?  Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать глупцом. Того, кто обладает другими тремя качествами, следует знать мудрецом. Какими тремя? Телесным… словесным… умственным благим поведением. Того, кто обладает этими тремя качествами, следует знать мудрецом. 

(1) Точно также, монахи, Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, праведный царь Дхаммы, полагается только на Дхамму, чтит, уважает и почитает Дхамму, берёт Дхамму в качестве мерила, знамени, авторитета, предоставляя праведную защиту, убежище, охрану в отношении телесного действия, говоря: «Такое телесное действие следует развивать. Такое телесное действие не следует развивать».  (2) Далее, Татхагата… в отношении словесного действия, говоря: «Такое словесное действие следует развивать. Такое словесное действие не следует развивать». 
(3) Далее, Татхагата… в отношении умственного действия, говоря: «Такое умственное действие следует развивать. Такое умственное действие не следует развивать». 

«Быть может, монахи, вы подумаете: «В том случае изготовителем колесниц был кто-то другой». Но вам не следует думать так. В том случае изготовителем колесниц был я сам. В то время я был умелым в вопросах искривления, изъянов и дефектов дерева. Но теперь я Арахант, Полностью Просветлённый, (1) умелый в вопросах искривления, изъянов и дефектов тела; (2) умелый в вопросах искривления, изъянов и дефектов речи; (3) умелый в вопросах искривления, изъянов и дефектов ума.  Спустя шесть месяцев без шести дней изготовитель колесниц закончил одно колесо. Царь Пачетана обратился к изготовителю колесниц: «Через шесть дней будет битва. Готова ли новая пара колёс?»—«За шесть месяцев без шести дней я закончил одно колесо»—«Но, дорогой изготовитель колесниц, можешь ли ты закончить для меня второе колесо за шесть дней?»—«Могу, Господин»—ответил изготовитель колесниц. И тогда за следующие шесть дней изготовитель колесниц закончил второе колесо. Он принёс новую пару колёс царю Пачетане и сказал: «Вот новая пара колёс, которую я сделал для вас, Господин»—«Но в чём отличие, дорогой изготовитель колесниц, между колесом, работа над которым заняла шесть месяцев без шести дней, и тем, работа над которым заняла шесть дней? Я не вижу каких-либо отличий между ними»—«Есть отличие, Господин. Понаблюдайте отличие». 

(3) И каким образом монах предаётся бодрствованию? Вот днём монах сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время первой стражи ночи он сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время срединной стражи ночи он ложится на правый бок в позе льва, положив одну ступню на другую, осознанный и бдительный, предварительно сделав в уме отметку, когда следует вставать. После подъёма, во время последней стражи ночи, он ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Вот каким образом монах предаётся бодрствованию. 

(3) И каким образом у монаха есть покровители? Вот время от времени монах подходит к тем монахам, которые учёные, наследники наследия, эксперты в Дхамме, эксперты в Винае, эксперты в основных положениях Дхаммы, и интересуется у них: «Достопочтенные, как это понять? Каково значение этого?» И те достопочтенные раскрывают ему то, что для него не было раскрыто, проясняют неясное, рассеивают его замешательства в отношении многочисленных трудных моментов. Вот каким образом у монаха есть покровители. 

Еда, лекарство, и сведущий прислужник предписаны именно тому больному, который выздоравливает от своей болезни только если получает… и не выздоравливает, если не может получить. Но, несмотря на наличие такого больного, за другими больными также следует ухаживать. Таковы три вида больных в мире.  Учение Дхаммы предписано именно той личности, которая вступает на твёрдый путь правильности в благих качествах только если увидит Татхагату, и не вступает, если не увидит его; только если слышит Дхамму и Винаю, что были провозглашены Татхагатой, и не вступает, если не слышит их. Но, несмотря на наличие такой личности, Дхамме также следует обучать и других. Таковы три типа личностей в мире, похожих на больных». 

(1) Вот монахи, некий человек порождает болезненные телесные волевые формирователи, болезненные словесные волевые формирователи, болезненные умственные волевые формирователи. Вследствие этого он перерождается в болезненном мире. Когда он перерождается в таком мире, его касаются болезненные контакты. Когда его касаются болезненные контакты, он испытывает болезненные чувства, всецело болезненные, как в случае с существами ада.  (2) Другой человек порождает не-болезненные телесные… словесные… умственные волевые формирователи. Вследствие этого он перерождается в не-болезненном мире. Когда он перерождается в таком мире, его касаются не-болезненные контакты. Когда его касаются не-болезненные контакты, он испытывает не-болезненные чувства, всецело приятные, как в случае с дэвами сверкающего великолепия. 
(3) Ещё другой человек порождает и болезненные, и не-болезненные телесные… словесные… умственные волевые формирователи. Вследствие этого он перерождается в мире, который и болезненный и не-болезненный. Когда он перерождается в таком мире, его касаются и болезненные и не-болезненные контакты. Когда его касаются и болезненные и не-болезненные контакты, он испытывает чувства, которые и болезненные и не-болезненные, смешанные удовольствие и боль, как в случае с человеческими существами, некоторыми дэвами, а также некоторыми существами в нижних мирах. 

(1) И с каким человеком не стоит общаться, не стоит следовать за ним, и не стоит служить ему? Вот некий человек является низшим по сравнению с вами в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости. С таким человеком не стоит общаться… служить ему.  (2) И с каким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему? Вот некий человек является таким же по сравнению с вами в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости. С таким человеком стоит общаться… служить ему. И почему? Потому что нужно рассуждать так: «Поскольку мы схожи в нравственном поведении, у нас случится беседа о нравственном поведении, и она будет протекать между нами плавно, мы будем чувствовать себя легко. Поскольку мы схожи в сосредоточении, у нас случится беседа о сосредоточении, и она будет протекать между нами плавно, мы будем чувствовать себя легко. Поскольку мы схожи в мудрости, у нас случится беседа о мудрости, и она будет протекать между нами плавно, мы будем чувствовать себя легко». Поэтому с таким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему. 
(3) И с каким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему с уважением и почтением? Вот некий человек является высшим по сравнению с вами в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости. С таким человеком стоит общаться… служить ему с уважением и почтением. И почему? Потому что нужно рассуждать так: «Вот таким образом я исполню совокупность нравственного поведения, которую я ещё не исполнил, или же различными отношениями посодействую мудростью совокупности нравственного поведения, которую я уже исполнил. Я исполню совокупность сосредоточения… Я исполню совокупность мудрости, которую я уже исполнил, или же различными отношениями посодействую мудростью совокупности мудрости, которую я уже исполнил». Поэтому с таким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему с уважением и почтением. 
Есть человек, с которым не стоит общаться, за ним не стоит следовать, и ему не стоит служить. Есть человек, с которым стоит общаться, за ним стоит следовать, и ему стоит служить. Есть человек, с которым стоит общаться, за ним стоит следовать, и ему стоит служить с уважением и почтением. 

(1) И каков, монахи, человек, на которого нужно смотреть с отвращением, с которым не стоит общаться, следовать за ним или же служить ему? Вот некий человек безнравственный, с плохим характером, нечист и подозрителен в поведении, скрытен в своих делах, не отшельник, хотя и заявляет о себе как о таковом, не соблюдает целомудрия, хотя заявляет о себе как о таковом—внутренне прогнивший, порочный, развращённый. На такого человека нужно смотреть с отвращением, с ним не стоит общаться, следовать за ним или же служить ему. И почему? Даже если не следовать примеру такого человека, всё равно о вас пойдёт плохая молва: «У него плохие друзья, плохие спутники, плохие товарищи». Подобно змее, проползшей по фекалиям: даже если она никого не покусает, она всё равно кого-нибудь да запачкает. Точно также, даже если не следовать примеру такого человека, всё равно о вас пойдёт плохая молва: «У него плохие друзья, плохие спутники, плохие товарищи». Поэтому на такого человека нужно смотреть с отвращением, с ним не стоит общаться, следовать за ним или же служить ему.  (2) И каков человек, на которого нужно смотреть с невозмутимостью, с которым не стоит общаться, следовать за ним или же служить ему? Вот некий человек склонен к злобе и легко раздражается. Если его хоть немного покритикуют, он выходит из себя, становится раздражительным, враждебным, упрямым. Он проявляет злость, ненависть, и горечь. Подобно тому, как если гнойную язву задеть палкой или острым обломком, вытечет лишь ещё больше гноя, то точно также, некий человек склонен к злобе… проявляет злость, ненависть, и горечь. Подобно головёшке из дерева тиндуки: если её ударить палкой или острым осколком, она зашипит и затрещит ещё больше, то точно также… Подобно отхожей яме: если её ударить палкой или острым осколком, она станет ещё более зловонной, то точно также некий человек склонен к злобе… проявляет злость, ненависть, и горечь. На такого человека нужно смотреть с невозмутимостью, с ним не стоит общаться, не стоит следовать за ним, не стоит служить ему. И почему? Потому что нужно рассуждать так: «Он может оскорбить меня, поругать меня, причинить мне вред». Вот почему на такого человека нужно смотреть с невозмутимостью, с ним не стоит общаться, не стоит следовать за ним, не стоит служить ему. 
(3) И каков человек, с которым стоит общаться, стоит следовать за ним, стоит служить ему? Вот некий человек нравственный, с хорошим характером. С таким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, стоит служить ему. И почему? Даже если не следовать примеру такого человека, всё равно о вас пойдёт благая молва: «У него хорошие друзья, хорошие спутники, хорошие товарищи». Поэтому с таким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, стоит служить ему. 
Есть человек, на которого нужно смотреть с отвращением, с ним не стоит общаться, не стоит следовать за ним, не стоит служить ему. Есть человек, на которого нужно смотреть с невозмутимостью, с ним не стоит общаться, не стоит следовать за ним, не стоит служить ему. Есть человек, с которым стоит общаться, стоит следовать за ним, стоит служить ему. 

«Сейчас подходящий момент, Благословенный. Сейчас подходящий момент, Счастливый. Благословенному следует научить Дхамме кратко. Ему следует научить Дхамме подробно. Ему следует научить Дхамме и кратко и подробно. Будут те, кто смогут понять Дхамму». 

(1) Любая камма, монахи, сформированная через жажду, рождённая из жажды, обусловленная жаждой, возникшая из жажды, созревает там, где перерождается существо. Когда эта камма созревает, то именно там оно и переживает её результат: либо в этой самой жизни, либо в следующем перерождении, либо в некоем последующем случае.  (2) Любая камма, сформированная через злобу… либо в следующем перерождении, либо в некоем последующем случае. 
(3) Любая камма, сформированная через заблуждение… либо в следующем перерождении, либо в некоем последующем случае. 
Представьте, монахи, семена, которые были бы не разбитыми, не испорченными, не повреждёнными ветром и жарой солнца, плодоносные, хорошо сохранённые. И их поместили бы в хорошо подготовленную почву в хорошем поле, а также проливалось бы достаточно дождя. Таким образом, эти семена дали рост, прибавление, созревание. Точно также, любая камма, сформированная через жажду… злобу… заблуждение, рождённая из заблуждения, обусловленная заблуждением, возникшая из заблуждения, созревает там, где перерождается существо. Когда эта камма созревает, то именно там оно и переживает её результат: либо в этой самой жизни, либо в следующем перерождении, либо в некоем последующем случае. 

Эту строфу, монахи, Сакка, царь богов, продекламировал плохо, а не хорошо. Она была сформулирована плохо, а не хорошо. И почему? Потому что Сакка, царь дэвов, не лишён страсти, ненависти, заблуждения. Но в случае с монахом, который арахант, чьи пятна умственных загрязнений уничтожены, который прожил святую жизнь, сделал то, что следовало сделать, сбросил тяжкий груз, достиг своей цели, полностью уничтожил оковы существования и всецело освободился посредством окончательного знания—именно ему подобает говорить: 

Эту строфу, монахи, Сакка, царь богов, продекламировал плохо, а не хорошо. Она была сформулирована плохо, а не хорошо. И почему? Потому что Сакка, царь дэвов, не освобождён от рождения, старости и смерти, от печали, стенания, боли, уныния и отчаяния. Он не освобождён от страданий, я говорю вам. Но в случае с монахом, который арахант, чьи пятна умственных загрязнений уничтожены, который прожил святую жизнь, сделал то, что следовало сделать, сбросил тяжкий груз, достиг своей цели, полностью уничтожил оковы существования и всецело освободился посредством окончательного знания - именно ему подобает говорить: 

Поступят также, следуя его примеру. 

Благословенный сказал: «Монахи, рвение следует прилагать в трёх случаях. Каких трёх? (1) Рвение следует прилагать ради не-возникновения невозникших плохих, неблагих качеств. (2) Рвение следует прилагать ради возникновения невозникших благих качеств. (3) Рвение следует прилагать ради терпения возникших телесных чувств—болезненных, мучительных, острых, пронзающих, раздирающих и неприятных, высасывающих жизненную силу. В этих трёх случаях следует прилагать рвение. 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Ваччха, те, кто говорят: «Отшельник Готама говорит так: «Подаяния следует давать только мне…»—не говорят того, что было сказано мной, искажают сказанное мной тем, что является неправдой, тем, что противоречит действительности. Тот, кто не даёт другому совершить дарение, создаёт преграду и камень преткновения для трёх людей. Каких трёх?  И тогда странник Ваччхаготта подошёл к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: «Мастер Готама, вот что я слышал: «Отшельник Готама говорит так: «Подаяния следует давать только мне, а не другим. Подаяния следует давать только моим ученикам, а не ученикам других. Только то, что было подарено мне, приносит большой плод, а не то, что подарено другим. Только то, что подарено моим ученикам, приносит большой плод, а не то, что подарено ученикам других». Те, кто говорят это, говорят ли именно так, как это было сказано Благословенным, и не говорят ли того, что было бы противоположным действительности? Объясняют ли они в соответствии с Дхаммой, так что их утверждение не влечёт за собой уместной почвы для критики? Потому что мы не хотели бы искажать сказанное Благословенным». 

(3) Когда его ум стал таким сосредоточенным… он направляет его к знанию уничтожения пятен загрязнений ума… Он распознаёт: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».  Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
Последнее кто тело своё носит. 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто… Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Восемнадцать умственных исследований  «Есть эти шесть элементов»—такова, монахи, Дхамма, которой я научил, и которая не опровергается… со стороны мудрых жрецов и отшельников. «Есть эти шесть сфер контакта»… «Есть эти восемнадцать умственных исследований»… «Есть эти Четыре Благородных Истины»—такова, монахи, Дхамма, которой я научил, и которая не опровергается… со стороны мудрых жрецов и отшельников. 
Когда так было сказано: «Есть эти восемнадцать умственных исследований…»—то вот почему так было сказано. 
Когда так было сказано: «Есть эти восемнадцать умственных исследований…»—то почему так было сказано? 
Те, кто отступают к отсутствию условия и причины как к основополагающей истине, не имеют желания делать то, что следует делать и избегать делания того, чего не следует делать, как и не прилагают в этом отношении усилий. Поскольку они не считают действительным и истинным то, что следует делать, и то, чего не следует делать, они пребывают с замутнёнными умами, не охраняют себя сдержанностью органов чувств, и даже определение «отшельник» не может быть оправданно применено к ним лично. Таковым было моё третье аргументированное опровержение тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения. 
Те, кто отступают к прошлым поступкам как к основополагающей истине, не имеют желания делать то, что следует делать и избегать делания того, чего не следует делать, как и не прилагают в этом отношении усилий. Поскольку они не считают действительным и истинным то, что следует делать, и то, чего не следует делать, они пребывают с замутнёнными умами, не охраняют себя сдержанностью органов чувств, и даже определение «отшельник» не может быть оправданно применено к ним лично. Таковым было моё первое аргументированное опровержение тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения. 
Те, кто отступают к созидательной деятельности Бога как к основополагающей истине, не имеют желания делать то, что следует делать и избегать делания того, чего не следует делать, как и не прилагают в этом отношении усилий. Поскольку они не считают действительным и истинным то, что следует делать, и то, чего не следует делать, они пребывают с замутнёнными умами, не охраняют себя сдержанностью органов чувств, и даже определение «отшельник» не может быть оправданно применено к ним лично. Таковым было моё второе аргументированное опровержение тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения. 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

(1) «Странники, если кто-либо скажет обо мне: «Хоть ты и заявляешь, что ты полностью просветлённый, всё же, ты не полностью просветлён в отношении этих вещей»—то я могу задать ему вопрос точности по этой самой теме, спрошу его, допрошу разными путями. Когда я задал ему вопрос, спросил, допросил разными путями, то не может быть такого, немыслимо, чтобы он не оказался бы в одном из этих трёх последствий: он либо станет отвечать уклончиво и переводить беседу на не относящуюся к делу тему; либо проявит злобу, ненависть, и горечь; либо придёт в смущение и замолкнет, поникнет, будет сидеть с потупленным взором угрюмым и безмолвным, точно как странник Сарабха.  В третий раз Благословенный сказал страннику Сарабхе: «Скажи мне, Сарабха, как ты выучил Дхамму отшельников, которые следуют за Сыном Сакьев? Если ты не полностью её выучил, я восполню для тебя этот пробел. Но если ты выучил её полностью, то я порадуюсь». Но и в третий раз странник Сарабха молчал. 
И во второй раз Благословенный сказал страннику Сарабхе: «Скажи мне, Сарабха, как ты выучил Дхамму отшельников, которые следуют за Сыном Сакьев? Если ты не полностью её выучил, я восполню для тебя этот пробел. Но если ты выучил её полностью, то я порадуюсь». Но и во второй раз странник Сарабха молчал. 
И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в парк странников, что на берегу реки Саппиники. Он подошёл к страннику Сарабхе, сел на подготовленное для него сиденье и сказал ему: «Правда ли, Сарабха, что ты говорил: «Я выучил Дхамму отшельников, следующих за Сыном Сакьев. После того как я выучил их Дхамму, я оставил их Дхамму и Винаю»? Когда так было сказано, странник Сарабха молчал. 
И тогда те странники сказали страннику Сарабхе: «Отшельник Готама предложил тебе взять то, о чём ты мог бы просить его, друг Сарабха. Говори, друг Сарабха! Как ты выучил Дхамму отшельников, которые следуют за Сыном Сакьев? Если ты не полностью её выучил, отшельник Готама восполнит для тебя этот пробел. Но если ты выучил её полностью, то он порадуется». Когда так было сказано, странник Сарабха пришёл в смущение и замолк, поник, сидел с потупленным взором угрюмый и безмолвный. 
Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе на горе Утёс Ястребов. И в то время странник по имени Сарабха недавно покинул эту Дхамму и Винаю. Он поведал собранию в Раджагахе: «Я выучил Дхамму отшельников, следующих за Сыном Сакьев. После того, как я выучил их Дхамму, я оставил их Дхамму и Винаю». 
«Учитель, странник Сарабха, который недавно покинул эту Дхамму и Винаю, рассказывал собранию в Раджагахе: «Я выучил Дхамму отшельников, следующих за Сыном Сакьев. После того как я выучил их Дхамму, я оставил их Дхамму и Винаю». Было бы хорошо, Учитель, если бы Благословенный отправился бы в парк странников, что на берегу реки Саппиники, и из сострадания подошёл бы к страннику Сарабхе». Благословенный молча согласился. 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Мы принимаем прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит нас как мирских последователей, принявших прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Вот какова вторая гарантия, которой он добился: «Если нет следующего мира, и если нет плода и результата благих и плохих поступков, то уже прямо здесь, в этой самой жизни, я поддерживаю себя в счастье, не имея вражды и недоброжелательности, будучи свободным от неприятностей». 
Вот какова первая гарантия, которой он добился: «Если есть следующий мир, и если есть плод и результат благих и плохих поступков, то есть возможность, что после распада тела, после смерти, я перерожусь в благом уделе, в небесном мире». 
наследия учения, 
Но когда вы знаете сами: «Эти вещи являются благими, эти вещи безукоризненны, эти вещи восхваляются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к благополучию и счастью»—то тогда вам следует жить в соответствии с ними. 
Но когда вы знаете сами: «Эти вещи являются неблагими, эти вещи достойны порицания, эти вещи порицаются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к вреду и страданию»—то тогда вам следует отбросить их. 
«Поэтому, Каламы, когда мы сказали: «Ну же, Каламы, не принимайте чего-либо только на основании устной традиции… но когда вы знаете сами… эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к благополучию и счастью—то тогда вам следует жить в соответствии с ними»—то вот почему так было сказано. 
«Поэтому, Каламы, когда мы сказали: «Ну же, Каламы, не принимайте чего-либо только на основании устной традиции… но когда вы знаете сами… эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к вреду и страданию—то тогда вам следует отбросить их»—то вот почему так было сказано. 

И тогда он понимает так: «Есть это. Есть низшее. Есть высшее. Есть дальнейшее спасение от всего, во что вовлечено восприятие». Когда он знает и видит так, его ум освобождается от пятна чувственности, от пятна существования, от пятна невежества. Когда он освобождён, приходит знание: «Он освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».  наследия учения, 
Но когда вы знаете сами: «Эти вещи являются неблагими, эти вещи достойны порицания, эти вещи порицаются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к вреду и страданию»—то тогда вам следует отбросить их. 
Ну же, Салха, не принимайте чего-либо только на основании устной традиции… «Этот отшельник—наш гуру». Но когда вы знаете сами: «Эти вещи являются благими, эти вещи безукоризненны, эти вещи восхваляются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к благополучию и счастью»—то тогда вам следует жить в соответствии с ними. 
«Поэтому, Салха, когда мы сказали: «Ну же, Салха, не принимайте чего-либо только на основании устной традиции… но когда вы знаете сами… эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к благополучию и счастью»—то тогда вам следует жить в соответствии с ними»—то вот почему так было сказано. 
«Поэтому, Салха, когда мы сказали: «Ну же, Салха, не принимайте чего-либо только на основании устной традиции… но когда вы знаете сами… эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к вреду и страданию»—то тогда вам следует отбросить их»—то вот почему так было сказано. 

(1) Представьте, если бы они спросили: «Но, друзья, в чём заключается причина того, что невозникшая жажда возникает, а возникшая жажда увеличивается и разрастается?» Вам следует ответить: «В привлекательном объекте. Ведь когда кто-либо немудро уделяет внимание привлекательному объекту, невозникшая жажда возникает, а возникшая жажда увеличивается и разрастается. Друзья, вот в чём причина того, что невозникшая жажда возникает, а возникшая жажда увеличивается и разрастается».  (2) Представьте, если бы они спросили: «Но, друзья, в чём заключается причина того, что невозникшая злоба возникает, а возникшая злоба увеличивается и разрастается?» Вам следует ответить: «В неприятном объекте. Ведь когда кто-либо немудро уделяет внимание неприятному объекту, невозникшая злоба возникает, а возникшая злоба увеличивается и разрастается. Друзья, вот в чём причина того, что невозникшая злоба возникает, а возникшая злоба увеличивается и разрастается». 
(3) Представьте, если бы они спросили: «Но, друзья, в чём заключается причина того, что невозникшее заблуждение возникает, а возникшее заблуждение увеличивается и разрастается?» Вам следует ответить: «В немудром внимании. Ведь когда кто-либо немудро уделяет внимание чему-либо, невозникшее заблуждение возникает, а возникшее заблуждение увеличивается и разрастается. Друзья, вот в чём причина того, что невозникшее заблуждение возникает, а возникшее заблуждение увеличивается и разрастается». 
«Монахи, если странники-приверженцы других учений зададут вам такой вопрос, то вот как вам следует ответить им: «Жажда, друзья, порицается не сильно, но она медленно угасает. Злоба очень сильно порицается, но она быстро угасает. Заблуждение очень сильно порицается, и оно медленно угасает». 
Представьте, если бы они спросили: «Но, друзья, в чём заключается причина того, что невозникшая жажда не возникает, а возникшая жажда отбрасывается?» Вам следует ответить: «В непривлекательном объекте. Ведь когда кто-либо мудро уделяет внимание непривлекательному объекту, невозникшая жажда не возникает, а возникшая жажда отбрасывается. Друзья, вот в чём причина того, что невозникшая жажда не возникает, а возникшая жажда отбрасывается». 
Представьте, если бы они спросили: «Но, друзья, в чём заключается причина того, что невозникшая злоба не возникает, а возникшая злоба отбрасывается?» Вам следует ответить: «В освобождении ума доброжелательностью. Ведь когда кто-либо мудро уделяет внимание освобождению ума доброжелательностью, невозникшая злоба не возникает, а возникшая злоба отбрасывается. Друзья, вот в чём причина того, что невозникшая злоба не возникает, а возникшая злоба отбрасывается». 
Представьте, если бы они спросили: «Но, друзья, в чём заключается причина того, что невозникшее заблуждение не возникает, а возникшее заблуждение отбрасывается?» Вам следует ответить: «В мудром внимании. Ведь когда кто-либо мудро уделяет внимание чему-либо, невозникшее заблуждение не возникает, а возникшее заблуждение отбрасывается. Друзья, вот в чём причина того, что невозникшее заблуждение не возникает, а возникшее заблуждение отбрасывается». 

(2) И как, Висакха, соблюдается Упосатха Нигантхов? Висакха, есть отшельники, которые зовутся Нигантхами. Они предписывают своим последователям следующее: «Ну же, почтенный, отбрось дубину по отношению к живым существам, проживающим на расстоянии более сотни йоджан в восточной части света. Отбрось дубину по отношению к живым существам, проживающим на расстоянии более сотни йоджан в западной… северной… южной части света». Так они предписывают им быть благожелательными и сострадательными к некоторым живым существам, но не к другим.  На день Упосатхи они предписывают своим последователям следующее: «Ну же, почтенный, отложив все вещи, декламируй: «Я нигде не являюсь принадлежностью кого-либо, как и нет ничего где-либо в любом месте, которое моё». Однако, его родители знают: «Это наш сын». И он знает: «Это мои родители». Его жена и дети знают: «Это тот, кто нас содержит». И он знает: «Это моя жена и дети». Его рабы, рабочие и слуги знают: «Это наш хозяин». И он знает: «Это мои рабы, рабочие и слуги». Таким образом, в том случае, когда им следует предписывать соблюдение правдивости, Нигантхи предписывают им говорить ложь. Это, я говорю тебе, является лживой речью. Когда прошла ночь, он пользуется имуществом, которое ему не было дано. Это, я говорю тебе, является взятием того, что не было дано. Вот каким образом соблюдается Упосатха Нигантхов. Подобным образом соблюдаемая Упосатха Нигантхов не приносит большого плода и результата, как и не является неимоверно сверкающей и всепроникающей. 

Великолепно, Господин! Великолепно, Господин! Благородный Ананда различными способами прояснил Дхамму, поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть. Господин Ананда, я принимаю прибежище в Благословенном, в Дхамме, и в Сангхе монахов. Пусть Благородный Ананда помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Однажды Достопочтенный Ананда пребывал в Косамби в Парке Гхоситы. И тогда некий домохозяин, последователь Адживаков, подошёл к Достопочтенному Ананде, поклонился ему, сел рядом и сказал ему: 

(1) Их следует наставлять, утверждать, укреплять в непоколебимой вере в Будду таким образом: «Благословенный—арахант, полностью просветлённый, совершенный в истинном знании и поведении, счастливый, знаток мира, непревзойдённый учитель тех, кто готов обучаться, учитель богов и людей, просветлённый, благословенный».  (2) Их следует наставлять, утверждать, укреплять в непоколебимой вере в Дхамму таким образом: «Дхамма превосходно разъяснена Благословенным, видимая здесь и сейчас, не зависящая от времени, приглашающая пойти и увидеть, ведущая к цели, познаваемая мудрыми самостоятельно». 
3.75. Следует утверждать 
(3) Их следует наставлять, утверждать, укреплять в непоколебимой вере в Сангху таким образом: «Сангха учеников Благословенного, идущих по хорошему пути, идущих по прямому пути, идущих по верному пути, идущих по совершенному пути, другими словами, четыре пары или восемь типов личностей—это Сангха учеников Благословенного: достойная даров, достойная гостеприимства, достойная подношений, достойная уважения, непревзойдённое поле заслуг для мира». 
Ананда, тех, к кому у тебя есть сострадание, и кто относится к тебе со вниманием—друзей или товарищей, родственников и родню—тебе следует наставлять, утверждать, укреплять в этих трёх вещах». 
И тогда Достопочтенный Ананда подошёл к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. Затем Благословенный сказал ему: «Ананда, тех, к кому у тебя есть сострадание, и кто относится к тебе со вниманием—друзей или товарищей, родственников и родню—тебе следует наставлять, утверждать, укреплять в трёх вещах. Каких трёх? 

(1) Осуществление тренировки высшего нравственного поведения. (2) Осуществление тренировки высшего ума. (3) Осуществление тренировки высшей мудрости. Таковы три отшельнические задачи, которые следует практиковать отшельнику.  Благословенный сказал: «Монахи, есть эти три отшельнические задачи, которые следует практиковать отшельнику. Какие три? 

Благословенный сказал: «Монахи, представьте, как если бы осёл шёл за коровьим стадом, думая: «Я тоже корова, я тоже корова». Но его внешность была бы не такой, как у коров, его голос был бы не таким, как у коров, его следы были бы не такими, как у коров. И всё же он бы шёл за коровьим стадом, думая: «Я тоже корова, я тоже корова».  Точно также, монах может следовать прямо за Сангхой монахов, думая: «Я тоже монах, я тоже монах». (1) Но его желание осуществлять тренировку высшего нравственного поведения не такое, как у других монахов. (2) Его желание осуществлять тренировку высшего ума не такое, как у других монахов. (3) Его желание осуществлять тренировку высшей мудрости не такое, как у других монахов. И всё же он следует прямо за Сангхой монахов, думая: «Я тоже монах, я тоже монах». 

Вслед за тем и конечное знание 

(1) Если, Кассапа, старший по сроку монашества монах не желает тренироваться и не восхваляет осуществления тренировки; если он не побуждает к тренировке других монахов, которые не желают тренироваться; и если он не произносит подлинных, действительных, своевременных восхвалений тем монахам, которые желают тренироваться, то тогда я не восхваляю такого старшего монаха. И почему? Потому что другие монахи, услышав: «Учитель хвалит его», станут общаться с ним, а те, кто станут общаться с ним, могут последовать его примеру. Если они последуют его примеру, это приведёт к их вреду и страданию на долгое время. Поэтому я не восхваляю такого старшего монаха.  (3) Если, Кассапа, младший по сроку монашества монах не желает… Если они последуют его примеру, это приведёт к их вреду и страданию на долгое время. Поэтому я не восхваляю такого младшего монаха. 
Если, Кассапа, старший… средний… младший монах желает тренироваться и восхваляет осуществление тренировки; если он побуждает к тренировке других монахов, которые не желают тренироваться; и если он произносит подлинные, действительные, своевременные восхваления тем монахам, которые желают тренироваться, то тогда я восхваляю такого младшего монаха. И почему? Потому что другие монахи, услышав: «Учитель хвалит его», станут общаться с ним, а те, кто станут общаться с ним, могут последовать его примеру. Если они последуют его примеру, это приведёт к их благополучию и счастью на долгое время. Поэтому я восхваляю такого младшего монаха». 

сутта идентична АН 4.259, но здесь упоминаются только три фактора, отсутствует пункт о правильных пропорциях, а третий пункт заменён следующим: 

(2) Когда какие-либо люди общаются с ним, навещают его, прислуживают ему и следуют его примеру, это ведёт к их вреду и несчастью на долгое время. Это, я говорю вам, считается его неудобством. Подобно тому, как ткань из парусины является неудобной, таков, я говорю вам, и этот человек.  Если такой старший монах ведёт разговор в Сангхе, монахи говорят остальным: «Тише, достопочтенные. Старший монах говорит по Дхамме и Винае». И те его слова следует сохранить, подобно тому, как касийскую ткань сохраняют в ароматной шкатулке. 
Когда какие-либо люди общаются с ним, навещают его, прислуживают ему и следуют его примеру, это ведёт к их благополучию и счастью на долгое время. Это, я говорю вам, считается его удобностью. Подобно тому, как касийская ткань является удобной, таков, я говорю вам, и этот человек. 

Благословенный сказал: «Монахи, монах, намеревающийся тренировать высший ум, должен время от времени уделять внимание трём предметам. (1) Время от времени ему следует уделять внимание предмету сосредоточения. (2) Время от времени ему следует уделять внимание предмету старания. (3) Время от времени ему следует уделять внимание предмету невозмутимости. Если монах, намеревающийся тренировать высший ум, будет уделять внимание только предмету сосредоточения, то может статься так, что его ум начнёт склоняться к лени. Если он будет уделять внимание только предмету старания, то может статься так, что его ум начнёт склоняться к неугомонности. Если он будет уделять внимание только предмету невозмутимости, то может статься так, что его ум не будет правильно сосредоточен для уничтожения пятен умственных загрязнений. Но когда он время от времени уделяет внимание предмету сосредоточения, время от времени уделяет внимание предмету старания, время от времени уделяет внимание предмету невозмутимости—его ум мягкий, податливый, сияющий, не хрупкий. Он правильно сосредоточен для уничтожения пятен умственных загрязнений. 

Знание и видение возникло во мне: «Непоколебимо моё освобождение ума. Это моё последнее рождение. Не будет нового существования». 

Знание и видение возникло во мне: «Непоколебимо моё освобождение ума. Это моё последнее рождение. Не будет нового существования». 

(3) И что такое неудача в воззрении? Вот некий человек придерживается неправильного воззрения и имеет неправильную точку зрения: «Нет ничего, что дано; нет ничего, что предложено; нет ничего, что пожертвовано. Нет плода или результата хороших или плохих поступков. Нет этого мира, нет следующего мира; нет отца, нет матери, нет спонтанно рождающихся существ. Нет жрецов и отшельников, которые посредством правильной жизни и правильной практики истинно провозглашали бы, что познали и засвидетельствовали самостоятельно этот мир и следующий». Это называется неудачей в воззрении.  И что такое совершенство в воззрении? Вот некий человек придерживается правильного воззрения и имеет правильную точку зрения: «Есть то, что дано; есть то, что предложено; есть то, что пожертвовано. Есть плод и результат хороших или плохих поступков. Есть этот мир, есть следующий мир; есть отец, есть мать, есть спонтанно рождающиеся существа. Есть жрецы и отшельники, которые посредством правильной жизни и правильной практики истинно провозглашают, что познали и засвидетельствовали самостоятельно этот мир и следующий». Это называется совершенством в воззрении. 

(3) И что такое неудача в воззрении? Вот некий человек придерживается неправильного воззрения и имеет неправильную точку зрения: «Нет ничего, что дано; нет ничего, что предложено; нет ничего, что пожертвовано. Нет плода или результата хороших или плохих поступков. Нет этого мира, нет следующего мира; нет отца, нет матери, нет спонтанно рождающихся существ. Нет жрецов и отшельников, которые посредством правильной жизни и правильной практики истинно провозглашали бы, что познали и засвидетельствовали самостоятельно этот мир и следующий». Это называется неудачей в воззрении.  И что такое совершенство в воззрении? Вот некий человек придерживается правильного воззрения и имеет правильную точку зрения: «Есть то, что дано… засвидетельствовали самостоятельно этот мир и следующий». Это называется совершенством в воззрении. 

Поскольку я учу Дхамме посредством прямого знания… с противоядиями, а не без противоядий, то мои наставления следует претворять в жизнь, мои предписания следует претворять в жизнь. Их достаточно для того, чтобы вы возрадовались, достаточно для того, чтобы вы восхитились, достаточно для того, чтобы вы были радостными: «Благословенный—полностью просветлённый! Дхамма хорошо разъяснена Благословенным! Сангха практикует хороший путь!» 

(1) «Жажда, монахи, вот что означает «испачканность». (2) Недоброжелательность является «вонью». (3) Плохие неблагие мысли—это «мухи». Мухи неминуемо будут преследовать и нападать на того, кто испачкал себя, запятнал себя вонью». И далее он добавил:  Будут бежать за ним, преследовать его, 
«Монах, монах! Не испачкай себя! Ведь, монах, мухи неминуемо будут преследовать и нападать на того, кто испачкал себя, запятнал себя вонью». 
Ходит, преследуемый стаей мух. 

И затем, спустя какое-то время, Достопочтенный Ануруддха отбросил эти три качества и перестал уделять им внимание. Вместо этого он направил свой ум на бессмертный элемент. И затем, вскоре, пребывая в одиночестве, в уединении, будучи старательным, бдительным, решительным, реализовав это для себя посредством прямого знания, Достопочтенный Ануруддха здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Так Достопочтенный Ануруддха стал одним из арахантов. 

Благословенный сказал: «Монахи, следует общаться с другом, который обладает тремя факторами. Какими тремя? (1) Вот монах даёт то, что трудно дать. (2) Он делает то, что трудно сделать. (3) Он терпит то, что трудно вытерпеть. Следует общаться с другом, который обладает этими тремя факторами». 

все эти три сутты, поочерёдно следующие друг за другом, взятые вместе, представляют собой сутту АН 9.22. 

все эти три сутты, поочерёдно следующие друг за другом, взятые вместе, представляют собой сутту АН 9.22. 

все эти три сутты, поочерёдно следующие друг за другом, взятые вместе, представляют собой сутту АН 9.22. 

все эти три сутты, поочерёдно следующие друг за другом, взятые вместе, представляют собой сутту АН 11.10 за исключением последних двух пунктов №10 и 11 и стиха. 

все эти три сутты, поочерёдно следующие друг за другом, взятые вместе, представляют собой сутту АН 11.10 за исключением последних двух пунктов №10 и 11 и стиха. 

все эти три сутты, поочерёдно следующие друг за другом, взятые вместе, представляют собой сутту АН 11.10 за исключением последних двух пунктов №10 и 11 и стиха. 

«Вот монах развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания»…  «Вот монах развивает осознанность как фактор просветления, исследование феноменов как фактор просветления, усердие как фактор просветления, восторг как фактор просветления, успокоение как фактор просветления, сосредоточение как фактор просветления, невозмутимость как фактор просветления»… 

сутты идентичны предыдущей паре сутт АН 3.163 и АН 3.164, но в каждой следующей паре меняется качество: 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать три вещи. Какие три?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти три вещи». 

Благословенный сказал: «Монахи, пребывайте, соблюдая нравственное поведение, соблюдая Патимоккху. Пребывайте, обуздывая себя Патимоккхой, обладая хорошим поведением и подобающими средствами, видя опасность в мельчайших проступках. Возложив на себя правила тренировки, тренируйтесь в них. Когда вы сделали так, то что следует делать дальше? 

(3) И что такое старание посредством развития? Вот монах развивает осознанность… исследование феноменов… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. Вот что называется старанием посредством развития. 

И носит последнее это он тело, 

(2) Далее, он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

И тогда Благословенный сошёл с дороги и сел у подножья дерева, скрестив ноги, выпрямив тело, установив осознанность впереди. Идя по следам Благословенного, брахман Дона увидел Благословенного, сидящего у подножья дерева—грациозного, внушающего доверие, с умиротворёнными чертами и умиротворённым умом; того, кто достиг высочайшего укрощения и безмятежности, точно охраняемый укрощённый огромный слон, сдерживающий свои органы чувств. Тогда он подошёл к Благословенному и сказал ему:  Однажды Благословенный шёл по дороге между Уккаттхой и Сетавьей. Брахман Дона также шёл по дороге между Уккаттхой и Сетавьей. Затем брахман Дона увидел на отпечатках ступней Благословенного полные во всех отношениях колёса с тысячами спиц, ободьями и ступицами, и подумал: «Удивительно и поразительно! Это не могут быть следы человека!» 

(4) И каким образом монах предаётся бодрствованию? Вот днём монах сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время первой стражи ночи он сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время срединной стражи ночи он ложится на правый бок в позе льва, положив одну ступню на другую, осознанный и бдительный, предварительно сделав в уме отметку, когда следует вставать. После подъёма, во время последней стражи ночи, он сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Вот каким образом монах предаётся бодрствованию. 

Есть вопрос, который следует отложить в сторону. 

«Господин, существует ли возможность посредством передвижения познать, увидеть или дойти до края мира, где существо не рождается, не стареет, не умирает, не испускает последний вздох, не перерождается?»  «Удивительно, Господин! Поразительно, господин! Как хорошо сказал Благословенный: «Что касается края мира, друг, где существо не рождается, не стареет, не умирает, не испускает последний вздох, не перерождается—я утверждаю, что такового края мира нельзя познать, увидеть или достичь посредством передвижения». 
Удивительно, Господин! Поразительно, господин! Как хорошо сказал Благословенный: «Что касается края мира, друг, где существо не рождается, не стареет, не умирает, не испускает последний вздох, не перерождается—я утверждаю, что такового края мира нельзя познать, увидеть или достичь посредством передвижения». 
«Что касается края мира, друг, где существо не рождается, не стареет, не умирает, не испускает последний вздох, не перерождается—я утверждаю, что такового края мира нельзя познать, увидеть или достичь посредством передвижения». 
«Что касается края мира, друг, где существо не рождается, не стареет, не умирает, не испускает последний вздох, не перерождается—я утверждаю, что такового края мира нельзя познать, увидеть или достичь посредством передвижения. И всё же, друг, я также утверждаю, что, не дойдя до края мира, нельзя положить конец страданиям. Друг, именно в этом самом теле, длиной почти что в сажень, наделённом восприятием и сознанием, я провозглашаю (1) мир, (2) источник мира, (3) прекращение мира (4) и путь, ведущий к прекращению мира». И далее Благословенный добавил: 

(2) Далее, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием… ученик Благородных своим богатством делает запасы против утрат, которые могут возникнуть из-за огня или наводнений, царей или бандитов или же нежеланных наследников. Он предохраняет себя от этого. Таков второй случай, когда богатство тратится во благо, было правильно потрачено и использовано ради достойного дела.  (4) И что такое совершенство в мудрости? Если человек пребывает с умом, охваченным влечением и неправедной жадностью, он делает то, чего следует избегать, и пренебрегает своими обязанностями, так что его слава и счастье портятся. Если он пребывает с умом, охваченным недоброжелательностью… ленью и апатией… неугомонностью и сожалением… сомнением, он делает то, чего следует избегать, и пренебрегает своими обязанностями, так что его слава и счастье портятся. 

И тот, кто следует из-за речей, 

Благословенный сказал: «Монахи, того, кто обладает четырьмя качествами, следует знать как плохого человека. Какими четырьмя?  Того, кто обладает этими четырьмя качествами, следует знать как плохого человека. Монахи, того, кто обладает другими четырьмя качествами, следует знать как хорошего человека. Какими четырьмя? 
Того, кто обладает этими четырьмя качествами, следует знать как хорошего человека. 

(1) «Сарипутта, бывает так, что некий человек подходит к жрецу или отшельнику и спрашивает его о том, чего бы тот хотел, но впоследствии не даёт того, о чём было попрошено отшельником. Когда он умирает там в той жизни, то, если он возвращается обратно в этот мир, любое его дело, за которое он берётся, оканчивается неудачей. 

(1) Монахи, тот из них, кто обретает внутреннее успокоение ума, но не высшую мудрость прозрения в феномены, должен подойти к тому, кто обретает высшую мудрость прозрения в феномены и спросить у него: «Друг, как следует видеть обусловленные феномены? Как следует исследовать обусловленные феномены? Как следует различать обусловленные феномены прозрением?» И тогда другой ответит ему так, как он это увидел и понял сам: «Обусловленные феномены следует видеть так-то, исследовать так-то, различать прозрением так-то». И тогда, спустя какое-то время, он станет тем, кто обретает и внутреннее успокоение ума, и высшую мудрость прозрения в феномены.  (2) Тот из них, кто обретает высшую мудрость прозрения в феномены, но не внутреннее успокоение ума, должен подойти к тому, кто обретает внутреннее успокоение ума, и спросить у него: «Друг, как следует делать ум устойчивым? Как следует делать ум собранным? Как следует делать ум объединённым? Как следует делать ум сосредоточенным?» И тогда другой ответит ему так, как он это увидел и понял сам: «Ум следует делать устойчивым так-то, собранным так-то, объединённым так-то, сосредоточенным так-то». И тогда, спустя какое-то время, он станет тем, кто обретает и внутреннее успокоение ума, и высшую мудрость прозрения в феномены. 
(3) Тот из них, кто не обретает ни высшей мудрости прозрения в феномены, ни внутреннего успокоения ума, должен подойти к тому, кто обретает оба этих качества, и спросить у него: «Друг, как следует делать ум устойчивым? Как следует делать ум собранным? Как следует делать ум объединённым? Как следует делать ум сосредоточенным? Как следует видеть обусловленные феномены? Как следует исследовать обусловленные феномены? Как следует различать обусловленные феномены прозрением?» И тогда другой ответит ему так, как он это увидел и понял сам: «Ум следует делать устойчивым так-то, собранным так-то, объединённым так-то, сосредоточенным так-то. Обусловленные феномены следует видеть так-то, исследовать так-то, различать прозрением так-то». И тогда, спустя какое-то время, он станет тем, кто обретает и внутреннее успокоение ума, и высшую мудрость прозрения в феномены. 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Мастер Готама, в мире существуют эти четыре типа личностей. Из этих четырёх наивысшим и самым превосходным мне кажется тот, кто порицает того, кто заслуживает порицания, и это его порицание является точным, правдивым, и своевременным. И он также восхваляет того, кто заслуживает похвалы, и эта его похвала является точной, правдивой, и своевременной. И почему? Потому что самым лучшим, Мастер Готама, является знание надлежащего момента, когда следует говорить о чём-либо в каком-либо конкретном случае. 
«Поталия, в мире существуют эти четыре типа личностей. Из этих четырёх наивысшим и самым превосходным является тот, кто порицает того, кто заслуживает порицания, и это его порицание является точным, правдивым, и своевременным. И он также восхваляет того, кто заслуживает похвалы, и эта его похвала является точной, правдивой, и своевременной. И почему? Потому что самым лучшим, Поталия, является знание надлежащего момента, когда следует говорить о чём-либо в каком-либо конкретном случае». 

Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

(1) Монахи, возьмём в рассмотрение первый случай с поступком, который неприятный и в итоге окажется вредным. Нужно рассматривать это так, что этот поступок не следует совершать из-за обоих обстоятельств: потому что он неприятный, и потому что он окажется вредным. Нужно рассматривать это так, что этот поступок не следует совершать из-за обоих обстоятельств.  (4) Затем возьмём в рассмотрение четвёртый случай с поступком, который приятный и в итоге окажется полезным. Нужно рассматривать это так, что этот поступок следует совершать из-за обоих обстоятельств: потому что он приятный, и потому что он окажется полезным. Нужно рассматривать это так, что этот поступок следует совершать из-за обоих обстоятельств. 

Благословенный сказал: «Монахи, есть четыре случая, когда следует практиковать прилежание. Какие четыре? 

(1) Место, где родился Татхагата—это вдохновляющее место, которое следует увидеть представителям клана, наделённым верой.  (2) Место, где Татхагата пробудился в непревзойдённое совершенное просветление—это вдохновляющее место, которое следует увидеть представителям клана, наделённым верой. 
(3) Место, где Татхагата привёл в движение непревзойдённое колесо Дхаммы—это вдохновляющее место, которое следует увидеть представителям клана, наделённым верой. 
(4) Место, где Татхагата достиг окончательной ниббаны посредством элемента ниббаны без остатка—это вдохновляющее место, которое следует увидеть представителям клана, наделённым верой. 
Благословенный сказал: «Монахи, эти четыре вдохновляющие места следует увидеть представителям клана, наделённым верой. Какие четыре? 
Таковы, монахи, четыре вдохновляющих места, которые следует увидеть представителям клана, наделённым верой». 

И затем, после того, как он ушёл жить жизнью бездомной, его товарищи-монахи наставляют и советуют ему так: «Тебе следует идти вперёд так-то, назад возвращаться так-то; смотреть вперёд так-то, смотреть по сторонам так-то; сгибать члены своего тела так-то, распрямлять их так-то. Тебе следует носить свои одеяния и внешнее одеяние и чашу так-то». 

(1) Когда так было сказано: «Сестра, это тело произошло из питания, зависит от питания, и питание следует отбросить»—то почему так было сказано? Вот, сестра, тщательно это обдумывая, монах принимает пищу не ради развлечения, не ради опьянения, не ради физической красоты и привлекательности, но только для того, чтобы выжить и поддержать это тело, для того, чтобы устранить дискомфорт, ради ведения святой жизни, думая так: «Я устраню возникшие чувства голода и не создам новых чувств от переедания. Так я поддержу своё здоровье, не вызову порицаний, буду жить в благополучии». И спустя какое-то время, в зависимости от питания он отбрасывает питание. Когда так было сказано: «Сестра, это тело произошло из питания, зависит от питания, и питание следует отбросить»—то вот почему так было сказано.  (2) Когда так было сказано: «Это тело произошло из жажды, зависит от жажды, и жажду следует отбросить»—то почему так было сказано? Вот, сестра, монах слышит: «Такой-то и такой-то монах с уничтожением пятен загрязнений ума в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания». Он думает: «Когда же и я с уничтожением пятен в этой самой жизни войду и буду пребывать в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания?» И спустя какое-то время, в зависимости от жажды, он отбрасывает жажду. Когда так было сказано: «Это тело произошло из жажды, зависит от жажды, и жажду следует отбросить»—то вот почему так было сказано. 
(3) Когда так было сказано: «Это тело произошло из самомнения, зависит от самомнения, и самомнение следует отбросить»—то почему так было сказано? Вот, сестра, монах слышит: «Такой-то и такой-то монах с уничтожением пятен в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания». Он думает: «Такой-то и такой-то монах с уничтожением пятен… посредством прямого знания. Если он смог, то и я смогу!» И спустя какое-то время, в зависимости от самомнения, он отбрасывает самомнение. Когда так было сказано: «Это тело произошло из самомнения, зависит от самомнения, и самомнение следует отбросить»—то вот почему так было сказано. 
«Сестра, это тело произошло из питания, зависит от питания, и питание следует отбросить. Это тело произошло из жажды, зависит от жажды, и жажду следует отбросить. Это тело произошло из самомнения, зависит от самомнения, и самомнение следует отбросить. Это тело произошло от полового сношения, но в отношении полового сношения Благословенный объявил о разрушении моста. 

(1) Вот монах развивает прозрение после успокоения. По мере того как он развивает прозрение после успокоения, рождается путь. Он преследует этот путь, развивает его, взращивает его. По мере того как он преследует, развивает, взращивает этот путь, оковы оставляются и скрытые склонности искореняются.  (2) Далее, монах развивает успокоение после прозрения. По мере того как он развивает успокоение после прозрения, рождается путь. Он преследует этот путь… оковы оставляются и скрытые склонности искореняются. 
(3) Далее, монах развивает успокоение и прозрение в связке. По мере того как он развивает успокоение и прозрение в связке, рождается путь. Он преследует этот путь… оковы оставляются и скрытые склонности искореняются. 
(4) Далее, бывает так, когда ум монаха охвачен неугомонностью в отношении Дхаммы. Но наступает момент, когда его ум становится внутренне устойчивым, собранным, объединённым, и сосредоточенным. И тогда в нём рождается путь. Он преследует этот путь, развивает его, взращивает его. По мере того как он преследует, развивает, взращивает этот путь, оковы оставляются и скрытые склонности искореняются. 

Но, Учитель, какой вид дэвов следует понимать как обретение личностного существования, в котором не действует ни собственное волевое намерение, ни волевое намерение других?» 

«Друг, будучи спрошенным: «С безостаточным угасанием и прекращением шести сфер контакта есть ли что-либо?»—ты говоришь: «Не говори так, друг». А будучи спрошенным: «…нет ничего? …и есть что-то, и нет ничего? …нет ни чего-то, ни ничего?»—ты каждый раз также говоришь: «Не говори так, друг». Как следует понимать значение этого утверждения?»  «Друг, если кто-либо говорит: «С безостаточным угасанием и прекращением шести сфер контакта есть что-то»—то он разрастается в том, в чём не следует разрастаться. Если кто-либо говорит: «Друг, с безостаточным угасанием и прекращением шести сфер контакта нет ничего»—то он разрастается в том, в чём не следует разрастаться. Если кто-либо говорит: «Друг, с безостаточным угасанием и прекращением шести сфер контакта одновременно и есть что-то, и нет ничего»—то он разрастается в том, в чём не следует разрастаться. Если кто-либо говорит: «Друг, с безостаточным угасанием и прекращением шести сфер контакта нет ни чего-то, ни ничего»—то он разрастается в том, в чём не следует разрастаться. 

(1) «Рахула, внутренний элемент земли и внешний элемент земли—это просто элемент земли. Его следует видеть в соответствии с действительностью правильной мудростью так: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Увидев его в соответствии с действительностью правильной мудростью, человек теряет очарованность в отношении элемента земли. Он отсоединяет ум от элемента земли.  (2) Рахула, внутренний элемент воды… (3) Рахула, внутренний элемент огня… (4) Рахула, внутренний элемент воздуха и внешний элемент воздуха—это просто элемент воздуха. Его следует видеть в соответствии с действительностью правильной мудростью так: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Увидев его в соответствии с действительностью правильной мудростью, человек теряет очарованность в отношении элемента воздуха. Он отсоединяет ум от элемента воздуха. 

(1) Вот, монахи, монах может сказать: «В присутствии Благословенного я слышал так, в его присутствии я выучил так: «Это—Дхамма. Это—Виная. Это—учение Учителя». Утверждение этого монаха не нужно ни одобрять, ни отвергать. Не одобряя и не отвергая его, вам следует тщательно заучить те слова и фразы, а затем проверить, есть ли они в лекциях, и поискать их в Винае. Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что их нет в лекциях и их не найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это не слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было плохо заучено этим монахом». Поэтому вам следует отбросить это.  (2) Затем монах может сказать: «В такой-то и такой-то области проживает Сангха со старцами и известными монахами. В присутствии той Сангхи я слышал так, в её присутствии я выучил так: «Это—Дхамма. Это—Виная. Это—учение Учителя». Утверждение этого монаха не нужно ни одобрять, ни отвергать. Не одобряя и не отвергая его, вам следует тщательно заучить те слова и фразы, а затем проверить, есть ли они в лекциях, и поискать их в Винае. Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что их нет в лекциях и их не найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это не слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было плохо заучено той Сангхой». Поэтому вам следует отбросить это. 
(3) Затем монах может сказать: «В такой-то и такой-то области проживают несколько старших монахов, которые учёные, наследники наследия, эксперты в Дхамме, эксперты в Винае, эксперты в основных положениях Дхаммы. В присутствии тех старцев я слышал так, в их присутствии я выучил так: «Это—Дхамма. Это—Виная. Это—учение Учителя». Утверждение этого монаха не нужно ни одобрять, ни отвергать. Не одобряя и не отвергая его, вам следует тщательно заучить те слова и фразы, а затем проверить, есть ли они в лекциях, и поискать их в Винае. Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что их нет в лекциях и их не найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это не слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было плохо заучено теми старцами». Поэтому вам следует отбросить это. 
(4) Затем монах может сказать: «В такой-то и такой-то области проживает один старец, который учёный, наследник наследия, эксперт в Дхамме, эксперт в Винае, эксперт в основных положениях Дхаммы. В присутствии этого старца я слышал так, в его присутствии я выучил так: «Это—Дхамма. Это—Виная. Это—учение Учителя». Утверждение этого монаха не нужно ни одобрять, ни отвергать. Не одобряя и не отвергая его, вам следует тщательно заучить те слова и фразы, а затем проверить, есть ли они в лекциях, и поискать их в Винае. Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что их нет в лекциях и их не найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это не слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было плохо заучено тем старцем». Поэтому вам следует отбросить это. 
Но… Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что они есть в лекциях и их можно найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было хорошо заучено теми старцами». Вам нужно запомнить это третье великое отношение. 
Но… Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что они есть в лекциях и их можно найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было хорошо заучено тем старцем». Вам нужно запомнить это четвёртое великое отношение. 
Но… Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что они есть в лекциях и их можно найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было хорошо заучено той Сангхой». Вам нужно запомнить это второе великое отношение. 
Но монах может сказать: «В присутствии Благословенного я слышал так…» Если, после того как вы проверите, есть ли они в лекциях, и поищете их Винае, вы обнаружите, что они есть в лекциях и их можно найти в Винае, то вам следует сделать вывод: «Вне сомнений, это слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. Это было хорошо заучено этим монахом». Вам нужно запомнить это первое великое отношение. 

(1) Брахман, если, когда кто-либо говорит об увиденном, неблагие качества увеличиваются в нём, а благие качества уменьшаются, то в этом случае я утверждаю, что ему не следует говорить об увиденном. Но если, когда кто-либо говорит об увиденном, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то в этом случае я утверждаю, что ему следует говорить об увиденном.  (2) Если, когда кто-либо говорит об услышанном… (3) …почувствованном… (4) …познанном, неблагие качества увеличиваются в нём, а благие качества уменьшаются, то в этом случае я утверждаю, что ему не следует говорить о познанном. Но если, когда кто-либо говорит о познанном, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то в этом случае я утверждаю, что ему следует говорить о познанном». 
«Брахман, я не утверждаю, что следует говорить обо всём увиденном, но также и не утверждаю, что вообще ни о чём увиденном не следует говорить. Я не утверждаю, что следует говорить обо всём услышанном, но также и не утверждаю, что вообще ни о чём услышанном не следует говорить. Я не утверждаю, что следует говорить обо всём почувствованном, но также и не утверждаю, что вообще ни о чём почувствованном не следует говорить. Я не утверждаю, что следует говорить обо всём познанном, но также и не утверждаю, что вообще ни о чём познанном не следует говорить. 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Вслед за тем брахман Тодеййя подвёл их к умозаключению следующим способом: «Как вы думаете, почтенные, в вопросах, касающихся дел и административных обязанностей, указов и объявлений, разве не так оно, что царь Элеййя мудр и гораздо умнее даже самых умных» Они ответили: «Да, почтенный, в вопросах, касающихся дел… Элеййя мудр и гораздо умнее даже самых умных». Тодеййя ответил: «Но, почтенные, разве это так потому, что отшельник Рамапутта мудрее царя Элеййи, гораздо умнее этого умного царя в вопросах, касающихся дел и административных обязанностей, указов и объявлений—что царь Элеййя обладает полным доверием к отшельнику Рамапутте и выражает ему высочайшее уважение тем, что кланяется ему, встаёт перед ним, почтительно приветствует его, и соблюдает подобающий этикет по отношению к нему? 

(2) «Упака, я провозгласил: «То, что является неблагим, следует отбросить». У Татхагаты имеется безграничное учение Дхаммы на этот счёт с безграничными словами и фразами: «По таким-то и таким-то причинам неблагое следует отбросить».  (4) «Упака, я провозгласил: «То, что является благим, следует развить». У Татхагаты имеется безграничное учение Дхаммы на этот счёт с безграничными словами и фразами: «По таким-то и таким-то причинам благое следует развить». 

(1) Вот монах осваивает Дхамму: лекции, стихи и прозу, описания, строфы, вдохновенные изречения, цитаты, истории рождения, чудесные случаи, вопросы и ответы. Он последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением.  (2) Далее, монах осваивает Дхамму: лекции… вопросы и ответы. Он последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением. 
(3) Далее, монах осваивает Дхамму: лекции… вопросы и ответы. Он последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением. 
4.191. Следовал ухом 
(4) Далее, монах осваивает Дхамму: лекции… вопросы и ответы. Он последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением. 
Благословенный сказал: «Монахи, когда кто-либо последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением, то в отношении него можно ожидать четырёх видов благ. Каких четырёх? 
Воспоминания возникают в нём медленно, но затем это существо быстро достигает отличия. Представьте двух друзей, которые, будучи детьми, игрались бы в грязи. И потом, во взрослой жизни, они бы случайно встретились. Тогда один друг сказал бы другому: «Ты помнишь это, друг? Ты помнишь это, друг?» А другой бы сказал: «Я помню, друг, я помню». Точно также, воспоминания возникают в нём медленно, но затем это существо быстро достигает отличия. Таково четвёртое благо, которого можно ожидать, когда кто-либо последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением. 
Воспоминания возникают в нём медленно, но затем это существо быстро достигает отличия. Представьте человека, умелого в извлечении звука с помощью горна из морской раковины. Идя по дороге, он мог бы услышать звук горна из морской раковины и вовсе не пребывал бы в сомнениях и неуверенности в отношении происхождения этого звука. Но, наоборот, он бы сделал вывод: «Это звучание горна из морской раковины». Точно также, воспоминания возникают в нём медленно, но затем это существо быстро достигает отличия. Таково третье благо, которого можно ожидать, когда кто-либо последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением. 
Воспоминания возникают в нём медленно, но затем это существо быстро достигает отличия. Представьте человека, умелого в извлечении звука с помощью литавр. Идя по дороге, он мог бы услышать звук литавры и вовсе не пребывал бы в сомнениях и неуверенности в отношении происхождения этого звука. Но, наоборот, он бы сделал вывод: «Это звучание литавр». Точно также, воспоминания возникают в нём медленно, но затем это существо быстро достигает отличия. Таково второе благо, которого можно ожидать, когда кто-либо последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением. 
Он умирает с замутнённым умом и перерождается среди некоей группы дэвов. Там счастливые декламируют для него отрывки Дхаммы. Воспоминания возникают в нём медленно, но затем это существо быстро достигает отличия. Таково первое благо, которого можно ожидать, когда кто-либо последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением. 
Таковы четыре блага, которых можно ожидать, когда кто-либо последовал за учениями ухом, устно декламировал их вслух по памяти, исследовал их умом, и хорошо проникал в них воззрением». 

Вот человек, имея дело с другим человеком, знает: «Этот человек поступает таким образом, когда имеет дело с одним человеком, поступает иным образом, когда имеет дело с двумя людьми, ещё по-иному, когда имеет дело с тремя, и ещё по-иному, когда со многими. Его прошлые дела не согласуются с его последующими. Он нечист в своих делах». И бывает так, когда человек, имея дело с другим человеком, знает: «То, как этот человек имеет дело с одним, аналогично тому, как он имеет дело с двумя людьми, с тремя, со многими. Его прошлые дела согласуются с его последующими. Он чист в своих делах, а не нечист».  Вот человек переживает потерю близких, потерю богатства, потерю из-за болезни, и он не размышляет так: «Именно так и происходит, когда живёшь в мире. Именно так происходит, когда обретаешь собственное существование. Когда живёшь в мире, когда обретаешь собственное существование, то эти восемь мирских состояний преследуют мир, и мир вращается вокруг этих восьми мирских состояний: 
Вот человек, проживающий с другим, знает: «Уже долгое время этот человек слаб, разбит, запятнан в своих поступках. Он не последователен в своих поступках. Он не практиковал в соответствии с правилами поведения. Он безнравственный человек, а не добродетельный и с твёрдными принципами». И бывает так, когда человек, проживающий с другим, знает: «Уже долгое время этот человек не слаб, не разбит, не запятнан в своих поступках. Он был последователен в своих поступках. Он практиковал в соответствии с правилами поведения. Он нравственный, с твёрдыми принципами, а не тот, кто без твёрдых принципов». 
Страдая из-за потери родных, потери богатства, болезни, он печалится, горюет и плачет, бьёт себя в груди, становится обезумевшим. И бывает так, когда человек, переживая потерю родных, потерю богатства, болезни, отмечает: «Именно так происходит, когда живёшь в мире. Именно так и происходит, когда обреаешь собственное существование. Когда живёшь в мире, когда обретаешь собственное существование, то эти восемь мирских состояний преследуют мир, и мир вращается вокруг этих восьми мирских состояний: приобретения… боли». Переживая потерю родных, потерю богатства, болезни, он не печалится, не горюет и не плачет, не бьёт себя в груди, не становится обезумевшим. 

Бхаддия, хорошие люди в мире побуждают своих учеников так: «Ну же, хороший человек, тебе следует постоянно устранять жадность. Когда ты постоянно устраняешь жадность, ты не будешь делать каких-либо поступков, рождённых жадностью, ни телом, ни речью, ни умом. Тебе постоянно следует устранять ненависть… заблуждение… горячность. Когда ты постоянно устраняешь горячность, ты не будешь делать каких-либо поступков, рождённых горячностью, ни телом, ни речью, ни умом».  Когда так было сказано, Бхаддия из клана Личчхави сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно, Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
наследия учения, 
Но когда ты знаешь сам: «Эти вещи являются неблагими, эти вещи достойны порицания, эти вещи порицаются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к вреду и страданию»—то тогда тебе следует отбросить их. 
Ну же, Бхаддия, не принимай чего-либо только на основании… Но когда ты знаешь сам: «Эти вещи являются благими, эти вещи безукоризненны, эти вещи восхваляются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к благополучию и счастью»—то тогда тебе следует жить в соответствии с ними. 
«Поэтому, Бхаддия, когда мы сказали: «Ну же, Бхаддия, не принимай чего-либо только на основании… Но когда ты знаешь сам: «Эти вещи являются благими, эти вещи безукоризненны, эти вещи восхваляются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к благополучию и счастью»—то тогда тебе следует жить в соответствии с ними»—то вот из-за чего так было сказано. 
«Поэтому, Бхаддия, когда мы сказали: «Ну же, Бхаддия, не принимай чего-либо только на основании… Но когда ты знаешь сам: «Эти вещи являются неблагими, эти вещи достойны порицания, эти вещи порицаются мудрыми, эти вещи, если принять и предпринимать их, ведут к вреду и страданию»—то тогда тебе следует отбросить их»—то вот из-за чего так было сказано. 

Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Господин, я сообщу Благословенному, если признаю то, что следует признать, и отвергну то, что следует отвергнуть; и если я не пойму значения его слов, я спрошу его об этом далее, сказав: «Как это, Господин? Каково значение этого?» Так что давайте это обсудим». 
Тогда Благословенный сказал Ваппе из клана Сакьев: «Если, Ваппа, ты бы признал то, что следует признать, и отверг бы то, что следует отвергнуть; и если бы, когда ты не понимаешь значение моих слов, ты бы спросил меня об этом далее, сказав: «Как это, Господин? Каково значение этого?»—то тогда мы могли бы это обсудить». 

Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирскую последовательницу, принявшую в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Когда его ум стал таким сосредоточенным—очищенным, ярким, незамутнённым, лишённым загрязнений, податливым, мягким, устойчивым и достигшим непоколебимости—он направляет его к знанию уничтожения пятен загрязнений ума. Он понимает в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—пятна загрязнений ума… Это—источник пятен… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен». Когда он знает и видит так, его ум освобождается от пятна чувственности, от пятна существования, и от пятна невежества. Когда он освобождён, приходит знание: «Он освобождён». Он распознаёт: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 

(1) И каким образом, монахи, любовь рождена из любви? Вот некий человек желанен, мил, приятен другому человеку. Другие обращаются с этим человеком так, что это желанно, мило, приятно. Мысль приходит к последнему: «Другие обращаются с этим человеком, который желанен, мил, приятен мне, так, что это желанно, мило, приятно». И он чувствует к ним любовь. Вот каким образом любовь рождена из любви.  (2) И каким образом ненависть рождена из любви? Вот некий человек желанен, мил, приятен другому человеку. Другие обращаются с этим человеком так, что это нежеланно, немило, неприятно. Мысль приходит к последнему: «Другие обращаются с этим человеком, который желанен, мил, приятен мне, так, что это нежеланно, немило, неприятно». И он чувствует к ним ненависть. Вот каким образом ненависть рождена из любви. 
(3) И каким образом любовь рождена из ненависти? Вот некий человек нежеланен, немил, неприятен другому человеку. Другие обращаются с этим человеком так, что это нежеланно, немило, неприятно. Мысль приходит к последнему: «Другие обращаются с этим человеком, который нежеланен, немил, неприятен мне, так, что это нежеланно, немило, неприятно». И он чувствует к ним любовь. Вот каким образом любовь рождена из ненависти. 
(4) И каким образом ненависть рождена из ненависти? Вот некий человек нежеланен, немил, неприятен другому человеку. Другие обращаются с этим человеком так, что это желанно, мило, приятно. Мысль приходит к последнему: «Другие обращаются с этим человеком, который нежеланен, немил, неприятен мне, так, что это желанно, мило, приятно». И он чувствует к ним ненависть. Вот каким образом ненависть рождена из ненависти. 

(1) И что такое, монахи, тёмная камма с тёмным результатом? Вот некий человек задействует болезненный телесный волевой формирователь, болезненный словесный волевой формирователь, болезненный умственный волевой формирователь. Вследствие этого он перерождается в болезненном мире. Когда он перерождается в таком мире, его касаются болезненные контакты. Когда его касаются болезненные контакты, он испытывает болезненные чувства, всецело болезненные, как в случае с существами ада. Это называется тёмной каммой с тёмным результатом.  (2) И что такое яркая камма с ярким результатом? Вот некий человек задействует не-болезненный телесный… словесный… умственный волевой формирователь. Вследствие этого он перерождается в не-болезненном мире. Когда он перерождается в таком мире, его касаются не-болезненные контакты. Когда его касаются не-болезненные контакты, он испытывает не-болезненные чувства, всецело приятные, как в случае с дэвами сверкающего великолепия. Это называется яркой каммой с ярким результатом. 
(3) И что такое тёмная-и-яркая камма с тёмным-и-ярким результатом? Вот некий человек задействует и болезненный, и не-болезненный телесный… словесный… умственный волевой формирователь. Вследствие этого он перерождается в мире, который и болезненный и не-болезненный. Когда он перерождается в таком мире, его касаются и болезненные и не-болезненные контакты. Когда его касаются и болезненные и не-болезненные контакты, он испытывает чувства, которые и болезненные и не-болезненные, смешанные удовольствие и боль, как в случае с человеческими существами, некоторыми дэвами, а также некоторыми существами в нижних мирах. Это называется тёмной-и-яркой каммой с тёмным-и-ярким результатом. 

(4) И что такое ни тёмная, ни яркая камма, с ни-тёмным-ни-ярким результатом, ведущая к уничтожению каммы? Осознанность как фактор просветления, исследование феноменов как фактор просветления, усердие как фактор просветления, восторг как фактор просветления, безмятежность как фактор просветления, сосредоточение как фактор просветления, невозмутимость как фактор просветления: вот что называется ни тёмной, ни яркой каммой с ни-тёмным-ни-ярким результатом, ведущей к уничтожению каммы. 

Монахи, только здесь в этом Учении есть отшельник, второй отшельник, третий отшельник, и четвёртый отшельник. Другие учения пусты от отшельников. Вот каким образом вам следует правильно рычать своим львиным рыком». 

(1) Представьте, монахи, как если бы арестовали вора, преступника, и привели бы его к царю, сказав: «Ваше величество, это вор, преступник. Пусть ваше величество наложит на него наказание». Царь бы сказал: «Идите, почтенные, и прочно свяжите за спиной руки этого человека крепкой верёвкой, побрейте ему голову, ведите от улицы к улице, от площади к площади под барабанную дробь. Затем выведите его через южные ворота и отрубите ему голову к югу от города». Люди царя сделали бы так, как им приказано, и отрубили бы ему голову к югу от города. Стоящий в стороне человек подумал бы: «Воистину, этот человек, должно быть, совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое обезглавливанием, если люди царя связали у него за спиной руки… отрубили голову к югу от города. В самом деле, мне никогда не следует совершать такого злодеяния, предосудительного, наказуемого обезглавливанием».  (2) Представьте, монахи, как если бы человек завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы, водрузил бы на плечо дубину и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое побитием дубиной. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» Стоящий в стороне человек подумал бы: «Воистину, этот человек, должно быть, совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое побитием дубиной, раз он завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы, водрузил на плечо дубину и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое побитием дубиной. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» В самом деле, мне никогда не следует совершать такого злодеяния, предосудительного, наказуемого побитием дубинами». 
(3) Представьте, монахи, как если бы человек завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы, водрузил бы на плечо мешок с золой и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое мешком с золой. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» Стоящий в стороне человек подумал бы: «Воистину, этот человек, должно быть, совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое мешком с золой, раз он завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы, водрузил на плечо мешок с золой и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, наказуемое мешком с золой. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» В самом деле, мне никогда не следует совершать такого злодеяния, предосудительного, наказуемого мешком с золой». 
(4) Представьте, монахи, как если бы человек завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, достойное порицания. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» Стоящий в стороне человек подумал бы: «Воистину, этот человек, должно быть, совершил злодеяние, предосудительное, достойное порицания, раз он завернулся в чёрную ткань, распустил свои волосы и сказал большой толпе людей: «Многоуважаемые, я совершил злодеяние, предосудительное, достойное порицания. Что мне сделать, чтобы вы были довольны мной?» В самом деле, мне никогда не следует совершать такого злодеяния, предосудительного, достойного порицания». 

(2) И каким образом мудрость является её надзирателем? Учения были даны мной моим ученикам ради полного уничтожения страданий. Нужно тщательно исследовать эти учения мудростью именно так, как я научил этому моих учеников ради полного уничтожения страданий. Вот каким образом мудрость является её надзирателем.  А также осознанность должна быть внутренне хорошо утверждена так: «Именно таким образом я тщательно исследую мудростью учения, которые я ещё не исследовал тщательно мудростью, или же различными отношениями посодействую мудростью учениям, которые я уже тщательно исследовал». 

(1) И какие, монахи, вещи следует полностью понять прямым знанием? Пять совокупностей, подверженных цеплянию. Эти называются вещами, которые следует полностью понять прямым знанием.  (2) И какие вещи следует отбросить прямым знанием? Невежество и жажда к существованию. Эти называются вещами, которые следует отбросить прямым знанием. 
(3) И какие вещи следует развить прямым знанием? Успокоение и прозрение. Эти называются вещами, которые следует развить прямым знанием. 
(4) И какие вещи следует реализовать прямым знанием? Истинное знание и освобождение. Эти называются вещами, которые следует реализовать прямым знанием. 
Есть вещи, которые следует отбросить прямым знанием. 
Есть вещи, которые следует полностью понять прямым знанием. 
Есть вещи, которые следует развить прямым знанием. 
Есть вещи, которые следует реализовать прямым знанием. 

И затем, пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, Достопочтенный Малункьяпутта, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Так Достопочтенный Малункьяпутта стал одним из арахантов». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать четыре вещи. Какие четыре?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти четыре вещи». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать четыре вещи. Какие четыре?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти четыре вещи». 

(1) Вот, монахи, монах развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания. (2) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. (3) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. (4) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания.  Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать четыре вещи. Какие четыре? 
Ради прямого знания жажды следует развивать эти четыре вещи». 

(1) И где, монахи, следует видеть силу веры? Силу веры следует видеть в четырёх факторах вступления в поток. (2) И где следует видеть силу усердия? Силу усердия следует видеть в четырёх правильных усилиях. (3) И где следует видеть силу осознанности? Силу осознанности следует видеть в четырёх основах осознанности. (4) И где следует видеть силу сосредоточения? Силу сосредоточения следует видеть в четырёх джханах. (5) И где следует видеть силу мудрости? Силу мудрости следует видеть в четырёх благородных истинах».  5.15. Следует видеть 

(4) Далее, ни Учитель, ни товарищ-монах в роли учителя не обучает монаха Дхамме, как и он сам не обучает других Дхамме в подробностях так, как он это услышал и выучил. Он не декламирует Дхамму вслух по памяти так, как он это услышал и выучил, но он размышляет, изучает, внутренне исследует Дхамму так, как он это услышал и выучил. То, каким образом монах размышляет, изучает, внутренне исследует Дхамму так, как он это услышал и выучил, точно таким же образом в отношении этой Дхаммы он переживает вдохновение от смысла и вдохновение от Дхаммы.  (5) Далее, ни Учитель, ни товарищ-монах в роли учителя не обучает монаха Дхамме, как и он сам не обучает других Дхамме в подробностях так, как он это услышал и выучил. Он не декламирует Дхамму вслух по памяти так, как он это услышал и выучил, и он не размышляет, не изучает, внутренне не исследует Дхамму так, как он это услышал и выучил, но он хорошо ухватывает некоторый объект сосредоточения, хорошо настраивается на него, хорошо удерживает его, и хорошо проникает в него мудростью. 

«Господин, по отношению к какому учителю следует обладать уверенностью, чтобы после распада тела, после смерти, переродиться только в благом уделе, а не в плохом уделе? По отношению к какой Дхамме следует обладать уверенностью, чтобы после распада тела, после смерти, переродиться только в благом уделе, а не в плохом уделе? По отношению к какой Сангхе следует обладать уверенностью, чтобы после распада тела, после смерти, переродиться только в благом уделе, а не в плохом уделе? Какой вид нравственного поведения следует исполнять, чтобы после распада тела, после смерти, переродиться только в благом уделе, а не в плохом уделе?» 

(1) «Жертвователь, Сиха, необычайно щедрый даритель, мил и приятен многим людям. Таков напрямую видимый плод даяния. (2) Далее, хорошие люди следуют за жертвователем, необычайно щедрым дарителем. Это также напрямую видимый плод даяния (3) Далее, жертвователь, необычайно щедрый даритель, обретает хорошую репутацию. Это также напрямую видимый плод даяния. (4) Далее, к какому бы собранию жертвователь, необычайно щедрый даритель, ни подходил—кхаттиев, брахманов, домохозяев, или отшельников—он подходит к нему уверенным и невозмутимым. Это также напрямую видимый плод даяния. (5) Далее, после распада тела, после смерти, жертвователь, необычайно щедрый даритель, перерождается в благом уделе, в небесном мире. Таков плод даяния, относящийся к будущим жизням».  Когда так было сказано, военачальник Сиха сказал Благословенному: «Господин, я не опираюсь на веру в Благословенного в отношении этих четырёх напрямую видимых плодов даяния, которые он провозгласил. Я и сам их знаю тоже. Ведь я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и я мил и приятен многим людям. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и хорошие люди следуют за мной. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и я заработал хорошую репутацию как жертвователь, спонсор, содержатель Сангхи. Я—жертвователь, необычайно щедрый даритель, и какому бы собранию я ни подходил—кхаттиев, брахманов, домохозяев, или отшельников—я подхожу к нему уверенным и невозмутимым. 

(1) «Поскольку мы содержали его, он будет содержать нас. (2) Или он будет выполнять работу за нас. (3) Продлится наша семейная линия. (4) Он будет управляться с наследством. (5) Или же, когда мы скончаемся, он будет совершать подношения от нашего имени». Рассматривая эти пять перспектив, отец и мать хотят, чтобы в их семье родился сын». И далее он добавил:  И будет управляться он с наследством. 
Следуя их совету, 

Поступят также, следуя его примеру. 

(3) Далее, с помощью богатства, которое он обрёл усердным старанием… ученик Благородных своим богатством делает запасы против утрат, которые могут возникнуть из-за огня или наводнений, царей или бандитов или же нежеланных наследников. Он предохраняет себя от этого. Таково третье использование богатства. 

(3) И что такое богатство учёности? Вот ученик Благородных много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. Это называется богатством учёности. 

То следует смириться с подобным состоянием: 

То следует смириться с подобным состоянием: 

И затем, получив такое наставление от Благословенного, тот монах поднялся со своего сиденья, поклонился Благословенному, и ушёл, обойдя его с правой стороны. И затем, пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, вскоре тот монах, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Так тот монах стал одним из арахантов.  Поэтому, монах, вот как тебе следует тренировать себя: «Я буду охранять двери органов чувств, (2) буду умерен в еде, (3) буду предаваться бодрствованию. (4) У меня будет прозрение в благие качества, (5) и я буду пребывать настроенным на старание в развитии средств к просветлению на ранней или поздней фазе ночи». Вот так, монах, ты должен тренировать себя». 

И ради какой пользы… должен часто размышлять так: «Я владелец своей каммы, наследник своей каммы. Камма—моё происхождение, камма—моя родня, камма—моё прибежище. Я буду наследником любой каммы, которую я совершу—хорошую или же плохую»? Люди пускаются в неблагое поведение телом, речью, и умом. Но когда человек часто размышляет над этой темой, то подобное поведение либо полностью отбрасывается, либо уменьшается. Ради этой пользы женщина или мужчина, домохозяин или монах, ушедший в бездомную жизнь, должен часто размышлять так: «Я владелец своей каммы… хорошую или же плохую».  Этот ученик Благородных размышляет так: «Не только я владелец своей каммы, наследник своей каммы. Камма—моё происхождение, камма—моя родня, камма—моё прибежище. Я буду наследником любой каммы, которую я совершу—хорошую или же плохую. Все существа, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, являются владельцами своей каммы, наследниками своей каммы. Камма—их происхождение, камма—их родня, камма—их прибежище. Они будут наследниками любой каммы, которую они совершат—хорошую или же плохую». По мере того как он часто размышляет над этой темой, зарождается путь. Он следует по этому пути, развивает его, взращивает его. По мере того как он делает так, оковы всецело отбрасываются, и скрытые склонности искореняются». И далее он добавил: 
Этот ученик Благородных размышляет так: «Не только я подвержен старости, не освобождён от старости. Все существа, которые приходят и уходят, умирают и перерождаются, подвержены старости. Никто не освобождён он старости». По мере того как он часто размышляет над этой темой, зарождается путь. Он следует по этому пути, развивает его, взращивает его. По мере того как он делает так, оковы всецело отбрасываются, и скрытые склонности искореняются. 
«Я владелец своей каммы, наследник своей каммы. Камма—моё происхождение, камма—моя родня, камма—моё прибежище. Я буду наследником любой каммы, которую я совершу—хорошую или же плохую». 

Последователь Будды нравственный, 

(4) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания. 

(4) Я развивал и взращивал основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания. 

(4) Далее, бывает так, что монах размышляет, изучает, мысленно исследует услышанную и заученную им Дхамму. Он проводит день в размышлении о Дхамме, но пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такой монах зовётся тем, кто поглощён в мыслях, но не тем, кто пребывает в Дхамме. 

(4) Далее, бывает так, что монах размышляет, изучает, мысленно исследует услышанную и заученную им Дхамму, но он не продвигается дальше и не понимает её значения мудростью. Такой монах зовётся тем, кто поглощён в мыслях, но не тем, кто пребывает в Дхамме. 

Обладая таким сосредоточенным, очищенным и ярким, безукоризненным, лишённым изъянов, гибким, податливым, устойчивым, и достигшим непоколебимости умом, он направляет и склоняет его к знанию окончания пятен умственных загрязнений. Он видит в соответствии с действительностью: «Это—страдание… это—источник страдания… это—прекращение страдания… это—путь, ведущий к прекращению страдания… это—пятна умственных загрязнений… это—источник пятен… это—прекращение пятен… это—путь, ведущий к прекращению пятен». Его ум, зная так и видя так, освобождается от пятна чувственного желания, от пятна существования, от пятна невежества. С освобождением приходит знание: «Он освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Вот что в его случае является победой в битве. 

Он возвращается в монастырь и сообщает монахам: «Друзья, я одолеваем похотью… вернусь к низшей жизни». Его товарищи-монахи советуют ему и наставляют его: «Друг, Благословенный утверждал, что чувственные удовольствия приносят мало удовлетворения, много страдания, много отчаяния, а опасность в них заключённая и того больше. Приводя пример с куском мяса… с травяным факелом… с ямой пылающих углей… со сном… со взятым взаймы добром… с плодами дерева… с топором мясника и колодой для рубки мяса… со стойкой для мечей… со змеиной головой, Благословенный утверждал, что чувственные удовольствия приносят мало удовлетворения, много страдания, много отчаяния, а опасность в них заключённая и того больше. Наслаждайся святой жизнью. Не думай, что ты не способен следовать тренировке, не думай о том, чтобы всё бросить и вернуться к низшей жизни».  Он возвращается в монастырь и сообщает монахам: «Друзья, я одолеваем похотью… вернусь к низшей жизни». Его товарищи-монахи советуют ему и наставляют его: «Друг, Благословенный утверждал, что чувственные удовольствия приносят мало удовлетворения… Не думай, что ты не способен следовать тренировке, не думай о том, чтобы всё бросить и вернуться к низшей жизни». 
Получая от своих товарищей-монахов такой совет и наставление, он говорит: «Я попытаюсь, друзья, я буду продолжать, я буду наслаждаться святой жизнью. Я не буду думать, будто я не способен следовать тренировке, не буду думать о том, чтобы всё бросить и вернуться к низшей жизни». 
После принятия пищи, вернувшись с хождения за подаяниями, он отправляется в уединённое место: в лес, к подножию дерева, на гору, в узкую горную долину, в пещеру на склоне холма, на кладбище, в лесную чащу, на открытое пространство, к стогу сена… Здесь в точности повторяется весь последний фрагмент предыдущей сутты АН 5.75 …Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 

и он умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует делать для его товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

(1) Вот старший монах давно в монашестве, давно ушёл в бездомную жизнь. (2) Он известен и знаменит, имеет множество последователей, включая домохозяев и монахов. (3) Он получает одеяния, еду, жилища, лекарства и обеспечение для больных. (4) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. (5) Но он придерживается неправильного воззрения и имеет неправильную точку зрения.  Вот старший монах давно в монашестве… известен и знаменит, имеет множество последователей… получает одеяния, еду, жилища, лекарства… много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил… Он придерживается правильного воззрения и имеет правильную точку зрения. 
Он отводит многих людей от благой Дхаммы и утверждает их в плохой Дхамме. Думая: «Старший монах давно в монашестве, давно ушёл в бездомную жизнь»—они следуют его примеру. Думая: «Старший монах известен и знаменит, имеет множество последователей, включая домохозяев и монахов»—они следуют его примеру. Думая: «Старший монах получает одеяния, еду, жилища, лекарства и обеспечение для больных»—они следуют его примеру. Думая: «Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил»—они следуют его примеру. 
Он отводит многих людей от плохой Дхаммы и утверждает их в благой Дхамме. Думая: «Старший монах давно в монашестве, давно ушёл в бездомную жизнь»—они следуют его примеру. Думая: «Старший монах известен и знаменит, имеет множество последователей, включая домохозяев и монахов»—они следуют его примеру. Думая: «Старший монах получает одеяния, еду, жилища, лекарства и обеспечение для больных»—они следуют его примеру. Думая: «Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил»—они следуют его примеру. 

(1) Вот монах, являющийся учеником, имеет множество заданий и обязанностей, он сведущ в различных хозяйственных делах, которые следует выполнять, поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова первая вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником.  Вот монах, являющийся учеником, не имеет множества заданий и обязанностей. Хотя он сведущ в различных хозяйственных делах, которые следует выполнять, он не пренебрегает затворничеством, но посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова первая вещь, которая ведёт к не-упадку монаха, который является учеником. 

(1) Вот у монаха мало предпринимаемых им дел и заданий, его легко содержать, он легко довольствуется монашескими необходимостями для жизни. (2) Он мало ест и настроен на воздержанность в отношении еды. (3) Он редко дремлет и настроен на бодрствование. (4) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. (5) Он пересматривает то, до какой степени освобождён его ум. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

(1) Их следует побуждать, укреплять, и утверждать в обуздании Патимоккхой: «Ну же, друзья, будьте нравственны. Пребывайте, обуздывая себя Патимоккхой, обладая благим поведением и подобающими средствами, видя опасность в мельчайших проступках. Возложив на себя правила тренировки, тренируйтесь в них».  (2) Их следует побуждать, укреплять, и утверждать в сдерживании органов чувств: «Ну же, друзья, охраняйте двери органов чувств. Пусть осознанность будет вашим защитником. Будьте осознанны и бдительны, обладая защищённым умом, умом, который находится под защитой осознанности». 
(3) Их следует побуждать, укреплять, и утверждать в ограничении своих речей: «Ну же, друзья, не говорите помногу. Ограничивайте себя в речах». 
(4) Их следует побуждать, укреплять, и утверждать в телесном уединении: «Ну же, друзья, будьте теми, кто живёт в лесу. Затворяйтесь в уединённых обиталищах в лесах и рощах». 
(5) Их следует побуждать, укреплять, и утверждать в правильной точке зрения: «Ну же, друзья, придерживайтесь правильного воззрения, имейте правильную точку зрения». 

Если от немощного больного монаха не ускользают эти пять вещей, то в отношении него можно ожидать следующего: «Вскоре за счёт уничтожения пятен умственных загрязнений, прямо здесь и сейчас в этой самой жизни он войдёт и будет пребывать в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно».  «Монахи, если от немощного больного монаха не ускользают пять вещей, то в отношении него можно ожидать следующего: «Вскоре за счёт уничтожения пятен умственных загрязнений, прямо здесь и сейчас в этой самой жизни он войдёт и будет пребывать в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно». Какие пять? 

Далее, Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, праведный царь Дхаммы, полагается именно на Дхамму, почитая, уважая, выражая почтение Дхамме, и, беря Дхамму как мерило, знамя, владычество, он обеспечивает праведную защиту, убежище, охрану монахиням… мирянам… мирянкам, говоря: «Такое-то телесное действие следует взращивать… …в такую-то деревню или город не стоит ходить».  Монах, точно также Татхагата, Арахант, Полностью Просветлённый, праведный царь Дхаммы, полагается именно на Дхамму, почитая, уважая, выражая почтение Дхамме, и, беря Дхамму как мерило, знамя, владычество, он обеспечивает праведную защиту, убежище, охрану монахам, говоря: (1) Такое-то телесное действие следует взращивать; такое-то телесное действие не следует взращивать. (2) Такое-то словесное действие… (3) Такое-то умственное действие… (4) Такие-то средства к жизни стоит взращивать; такие-то средства к жизни не стоит взращивать. (5) В такую-то деревню или город стоит ходить; в такую-то деревню или город не стоит ходить». 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. Это подобно тому, как помазанный на царство кхаттийский царь богат, имеет много богатства и имущества, его кладовые и сокровищницы набиты до отказа. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

Монахи, тому, кто нарушает и затем сожалеет, и не понимает… где возникшие плохие, неблагие состояния прекращаются без остатка, следует сказать: «Пятна, рождённые нарушением, имеются в тебе, и пятна, рождённые сожалением, возрастают. Будь добр, отбрось пятна, рождённые нарушением, и развей пятна, рождённые сожалением. Затем развивай свой ум и мудрость. Таким образом, ты будешь в точности таким, каков пятый тип личности».  Монахи, тому, кто нарушает и не сожалеет, и не понимает… где возникшие плохие, неблагие состояния прекращаются без остатка, следует сказать: «Пятна, рождённые нарушением, имеются в тебе, но пятна, рождённые сожалением, не возрастают. Будь добр, отбрось пятна, рождённые нарушением. Затем развивай свой ум и мудрость. Таким образом, ты будешь в точности таким, каков пятый тип личности». 
Монахи, тому, кто не нарушает и не сожалеет, и не понимает… где возникшие плохие, неблагие состояния прекращаются без остатка, следует сказать: «Пятен, рождённых нарушением, в тебе нет, и пятна, рождённые сожалением, не возрастают. Будь добр, развивай свой ум и мудрость. Таким образом, ты будешь в точности таким, каков пятый тип личности». 
Монахи, тому, кто не нарушает, но, всё же, сожалеет, и не понимает… где возникшие плохие, неблагие состояния прекращаются без остатка, следует сказать: «Пятен, рождённых нарушением, в тебе нет, но, всё же, пятна, рождённые сожалением, возрастают. Будь добр, отбрось пятна, рождённые сожалением. Затем развивай свой ум и мудрость. Таким образом, ты будешь в точности таким, каков пятый тип личности». 

И ради какой пользы монаху следует пребывать, воспринимая неотвратительное в отвратительном? «Пусть во мне не возникнет злобы по отношению к вещам, провоцирующим злобу!»: ради этой пользы монаху следует пребывать, воспринимая неотвратительное в отвратительном.  И ради какой пользы монаху следует пребывать, воспринимая неотвратительное и в отвратительном и в неотвратительном? «Пусть во мне не возникнет злобы по отношению к вещам, провоцирующим злобу, и пусть во мне не возникнет жажды по отношению к вещам, провоцирующим жажду!»: ради этой пользы монаху следует пребывать, воспринимая неотвратительное и в отвратительном и в неотвратительном. 
И ради какой пользы монаху следует пребывать, воспринимая отвратительное в неотвратительном? «Пусть во мне не возникнет жажды по отношению к вещам, провоцирующим жажду!»: ради этой пользы монаху следует пребывать, воспринимая отвратительное в неотвратительном. 
И ради какой пользы монаху следует пребывать, воспринимая отвратительное и в неотвратительном и в отвратительном? «Пусть во мне не возникнет жажды по отношению к вещам, провоцирующим жажду, и пусть во мне не возникнет злобы по отношению к вещам, провоцирующим злобу!»: ради этой пользы монаху следует пребывать, воспринимая отвратительное и в неотвратительном и в отвратительном. 
И ради какой пользы монаху следует пребывать невозмутимым, осознанным и бдительным, отвратившись и от отвратительного и от неотвратительного? «Пусть вообще никакой жажды не возникнет во мне нигде и никоим образом по отношению к вещам, провоцирующим жажду! Пусть вообще никакой злобы не возникнет во мне нигде и никоим образом по отношению к вещам, провоцирующим злобу! Пусть вообще никакого заблуждения не возникнет во мне нигде и никоим образом по отношению к вещам, провоцирующим заблуждение!»: ради этой пользы монаху следует пребывать невозмутимым, осознанным и бдительным, отвратившись и от отвратительного и от неотвратительного». 

(5) Поскольку он сделал дар, не причиняя вреда себе и другим, где бы ни созрел результат этого дара, он становится богатым, с большим богатством и имуществом, и его имущество не повреждается по какой-либо причине: из-за огня, наводнений, царей, воров, или недовольных наследников. 

(5) Далее, монахи не размышляют, не изучают, мысленно не исследуют услышанную и заученную ими Дхамму. Такова пятая вещь, ведущая к упадку и исчезновению благой Дхаммы.  Вот монахи изучают Дхамму… …обучают… …заставляют других повторять… …декламируют вслух по памяти… …размышляют, изучают, мысленно исследуют услышанную и заученную ими Дхамму. Такова пятая вещь, ведущая к продолжительности и не-исчезновению благой Дхаммы. 

(3) Далее, те монахи, которые учёные, наследники наследия, эксперты в Дхамме, эксперты в Винае, эксперты в основных положениях Дхаммы, без уважения обучают лекциям по Дхамме других. Когда они умирают, лекции оказываются срубленными под корень, не остаётся никого, кто бы их сохранил. Такова третья вещь…  Далее, те монахи, которые учёные, наследники наследия, эксперты в Дхамме, эксперты в Винае, эксперты в основных положениях Дхаммы, с уважением обучают лекциям по Дхамме других. Когда они умирают, лекции не оказываются срубленными под корень, ведь есть те, кто их сохраняет. Такова третья вещь… 

(1) Решив: «Я буду давать последовательную лекцию», ему следует учить Дхамме других. (2) Решив: «Я буду давать лекцию, раскрывающую причины», ему следует учить Дхамме других. (3) Решив: «Я буду давать лекцию, исходя из сочувствия», ему следует учить Дхамме других. (4) Решив: «Я не буду давать лекцию, намереваясь получить материальное вознаграждение», ему следует учить Дхамме других. (5) Решив: «Я буду давать лекцию, не вредя ни себе, ни другим», ему следует учить Дхамме других. Тот, кто учит Дхамме других, вначале должен утвердить внутренне эти пять качеств». 

(1) Следует развивать доброжелательность по отношению к человеку, к которому проявляется негодование. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку.  (2) Следует развивать сострадание по отношению к человеку, к которому проявляется негодование. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 
(3) Следует развивать невозмутимость по отношению к человеку, к которому проявляется негодование. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 
(4) Следует проигнорировать человека, к которому проявляется негодование, и не обращать на него внимания. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 
(5) Следует применить идею о владении собственной каммой по отношению к человеку, к которому проявляется негодование: «Этот почтенный—владелец собственной каммы, наследник своей каммы, происходит из своей каммы, камма—это его родня и прибежище. Какую бы камму он ни свершил—плохую или хорошую—он унаследует её». Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 
Благословенный сказал: «Монахи, есть эти пять способов устранения негодования, посредством которых монаху следует всецело устранять негодование, когда оно возникло по отношению к кому-либо. Какие пять? 
Таковы пять способов устранения негодования, посредством которых монаху следует всецело устранять негодование, когда оно возникло по отношению к кому-либо». 

(1) И каким образом, друзья, следует устранять негодование к человеку, чьё телесное поведение нечистое, но словесное поведение чистое? Представьте монаха с одеянием из обносков, который видит тряпьё, лежащее возле дороги. Он бы прижал его своей левой ступнёй, развернул бы правой ступнёй, оторвал бы цельную часть, и забрал бы с собой. Точно также, когда телесное поведение человека нечистое, но его словесное поведение чистое, то в этом случае следует не обращать внимание на нечистоту его телесного поведения, но вместо этого следует обращать внимание на чистоту его словесного поведения. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку.  (2) И каким образом, друзья, следует устранять негодование к человеку, чьё телесное поведение чистое, но словесное поведение нечистое? Представьте пруд, покрытый тиной и водорослями. И к пруду подошёл бы человек, поражённый и угнетённый жаждой—изнурённый, жаждущий пить, высохший. Он бы нырнул в пруд, раздвинул тину и водоросли своими руками, напился бы из своих ладоней, а затем бы ушёл. Точно также, когда телесное поведение человека чистое, но его словесное поведение нечистое, то в этом случае следует не обращать внимание на нечистоту его словесного поведения, но вместо этого следует обращать внимание на чистоту его телесного поведения. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 
(3) И каким образом, друзья, следует устранять негодование к человеку, чьё телесное поведение и словесное поведение нечистое, но кто время от времени обретает открытие ума, спокойствие ума? Представьте лужу, в которой мало воды. И к ней подошёл бы человек, поражённый и угнетённый жаждой—изнурённый, жаждущий пить, высохший. Он бы подумал: «В этой луже мало воды. Если я попытаюсь выпить её, зачёрпнув ладонями или сосудом, я взволную её, взбаламучу её, сделаю так, что её нельзя будет пить. Что если я опущусь на четвереньки, высосу её как корова, и уйду?» И затем он опустился бы на четвереньки, высосал бы её как корова, и ушёл. Точно также, когда телесное поведение и словесное поведение человека нечистое, но он тот, кто время от времени обретает открытие ума, спокойствие ума, то в этом случае следует не обращать внимание на нечистоту его словесного и телесного поведения, но вместо этого следует обращать внимание на открытие ума, спокойствие ума, которое он обретает время от времени. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 
(4) И каким образом, друзья, следует устранять негодование к человеку, чьё телесное поведение и словесное поведение нечистое, и кто не обретает время от времени открытия ума, спокойствия ума? Представьте нездорового, поражённого болезнью, серьёзно больного человека, который шёл бы по дороге, тогда как прошлая деревня осталась далеко позади, а следующая была бы слишком далеко. Он не смог бы добыть подходящую еду или лекарства или пригодного прислужника. Он не смог бы встретиться с главой деревенского округа. И его заприметил бы идущий по дороге другой человек, и в нём пробудилось бы чистое сострадание, сочувствие, забота о нём, и он бы подумал: «О, пусть этот человек обретёт подходящую еду, лекарство, пригодного прислужника! Пусть он повстречает главу деревенского округа! И почему? Чтобы этот человек не повстречал бы беды и несчастья прямо на этот самом месте». Точно также, когда телесное и словесное поведение человека нечистое, и он не обретает время от времени открытия ума, спокойствия ума, то в этом случае следует пробудить чистое сострадание, сочувствие, заботу о нём, думая: «О, пусть этот достопочтенный отбросит телесное неблагое поведение и разовьёт телесное благое поведение. Пусть он отбросит неблагое словесное поведение и разовьёт словесное благое поведение. Пусть он отбросит умственное неблагое поведение и разовьёт умственное благое поведение! И почему? Чтобы после распада тела, после смерти, он не переродился бы в состоянии лишений, в плохом уделе, в нижних мирах, в аду». Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. 
(5) И каким образом, друзья, следует устранять негодование к человеку, чьё телесное поведение и словесное поведение чистое, и кто обретает время от времени открытие ума, спокойствие ума? Представьте пруд с чистой, вкусной, прохладной водой—чистый, с пологими берегами, восхитительное место в тени разнообразных деревьев. И к пруду подошёл бы человек, поражённый и угнетённый жаждой—изнурённый, жаждущий пить, высохший. Он бы нырнул в пруд, искупался, напился, а затем, выйдя из него, он бы прямо там присел или прилёг в тени дерева. Точно также, когда телесное и словесное поведение человека чистое, и он обретает время от времени открытие ума, спокойствие ума, то в этом случае следует обратить внимание на его чистое телесное поведение, на его чистое словесное поведение, и на открытие его ума, на спокойствие его ума, которое он обретает время от времени. Вот каким образом следует устранять негодование к этому человеку. Друзья, посредством человека, который во всех отношениях внушает доверие, ум обретает доверие. 
Бывает так, что телесное поведение человека нечистое, но его словесное поведение чистое. Следует устранять негодование к такому человеку. Бывает так, что словесное поведение человека нечистое, но его телесное поведение чистое. Следует также устранять негодование к такому человеку. Бывает так, что телесное и словесное поведение человека нечистое, но время от времени он обретает открытие ума, спокойствие ума. Следует также устранять негодование к такому человеку. Бывает так, что телесное и словесное поведение человека нечистое, и он не обретает время от времени открытия ума, спокойствия ума. Следует также устранять негодование к такому человеку. Бывает так, что телесное и словесное поведение человека чистое, и время от времени он обретает открытие ума, спокойствие ума. Следует также устранять негодование к такому человеку. 
«Друзья, есть эти пять способов устранения негодования, посредством которых монаху следует всецело устранять негодование, когда оно возникло по отношению к кому-либо. Какие пять? 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. 

Друзья, когда монаха упрекают путями, противоположными Дхамме, в нём следует пробудить не-сожаление пятью способами: «Друг, тебя упрекнули в неподходящее время, а не в подходящее. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Тебя упрекнули ошибочно, а не за действительное. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Тебя упрекнули грубыми словами, а не мягкими. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Тебя упрекнули так, что это приносит вред, а не пользу. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Тебя упрекнул тот, кто питает злобу, а не тот, у кого доброжелательный ум. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления». Когда монаха упрекают путями, противоположными Дхамме, в нём следует пробудить не-сожаление этими пятью способами.  Друзья, когда монаха упрекают путями, соответствующими Дхамме, в нём следует пробудить сожаление пятью способами: «Друг, тебя упрекнули в подходящее время, а не в неподходящее. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Тебя упрекнули за действительное, а не по ошибке. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Тебя упрекнули мягкими словами, а не грубыми. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Тебя упрекнули так, что это приносит пользу, а не вред. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Тебя упрекнул тот, у кого доброжелательный ум, а не тот, кто питает злобу. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление». Когда монаха упрекают путями, соответствующими Дхамме, в нём следует пробудить сожаление этими пятью способами. 
Друзья, когда монах упрекает путями, противоположными Дхамме, в нём следует пробудить сожаление пятью способами: «Друг, ты упрекал его в неподходящее время, а не в подходящее. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Ты упрекал его ошибочно, а не за действительное. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Ты упрекал его грубыми словами, а не мягкими. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Ты упрекал его так, что это приносит вред, а не пользу. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление. Ты упрекал его, питая злобу, а не с доброжелательным умом. Для тебя этого достаточно, чтобы испытывать сожаление». Когда монах упрекает путями, противоположными Дхамме, в нём следует пробудить сожаление этими пятью способами. И почему? Чтобы какой-нибудь другой монах не вздумал упрекать кого-либо по ошибке. 
Друзья, когда монах упрекает путями, соответствующими Дхамме, в нём следует пробудить не-сожаление пятью способами: «Друг, ты упрекал его в подходящее время, а не в неподходящее. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Ты упрекал его за действительное, а не по ошибке. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Ты упрекал его мягкими словами, а не грубыми. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Ты упрекал его так, что это приносит пользу, а не вред. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления. Ты упрекал его с доброжелательным умом, а не питая злобу. Для тебя этого достаточно, чтобы не испытывать сожаления». Когда монах упрекает путями, соответствующими Дхамме, в нём следует пробудить не-сожаление этими пятью способами. И почему? Чтобы какой-нибудь другой монах задумался о том, чтобы упрекать кого-либо за действительное. 
«Сарипутта, оставь этих людей, которые лишены веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не благодаря вере, но с намерением обеспечить себе жизнь… немудрые, тупые. Но, Сарипутта, тебе следует обращаться к тем представителям клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере. Которые не коварные… мудрые, умные. Наставляй своих товарищей-монахов, Сарипутта! Наставляй своих товарищей-монахов, Сарипутта, с такой мыслью: «Я сделаю так, что мои товарищи-монахи выйдут за пределы того, что является противоположным благой Дхамме, и укреплю их в благой Дхамме». Вот, Сарипутта, как ты должен тренировать себя». 

«Удивительно и поразительно, друг, как хорошо об этом сказал Достопочтенный Ананда! Мы считаем Достопочтенного Ананду тем, кто обладает этими пятью качествами. Достопочтенный Ананда умелый в значении… последовательности».  умелый в последовательности. 

«Друг, существует Брахма, покоритель, непобеждённый, вселенский провидец, владыка могущества. Увидеть Брахму и есть высочайшее видение. Есть дэвы лучезарного сияния, которые пропитаны, наводнены счастьем. Иногда они произносят следующее вдохновенное изречение: «О, какое счастье! О, какое счастье!». Услышать этот звук и есть высочайшее слушание. Есть дэвы сверкающего великолепия. Будучи счастливыми, они переживают самое умиротворённое счастье, что и есть высочайшее счастье. Есть дэвы сферы отсутствия всего, что и есть высочайшее восприятие. Есть дэвы сферы ни восприятия, ни не-восприятия, что и есть высочайшее состояние существования». 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью качествами, мирянин является чандалом мирянина, пятном мирянина, последним из мирян. Какими пятью?  Обладая этими пятью качествами, мирянин является чандалом мирянина, пятном мирянина, последним из мирян. 

«Домохозяева, вы преподнесли одеяния, еду, жилища, лекарства и обеспечение для больных Сангхе монахов. Вам не следует довольствоваться лишь только этим, думая: «Мы преподнесли одеяния, еду, жилища, лекарства и обеспечение для больных Сангхе монахов». Поэтому, домохозяева, вот как вы должны тренировать себя: «Как мы можем время от времени входить и пребывать в восторге уединения?» Вот как вы должны тренировать себя». 

Благословенный сказал: «Монахи, мирянину не следует заниматься этими пятью видами торговли. Какими пятью?  Мирянину не следует заниматься этими пятью видами торговли». 

И тогда домохозяин Анатхапиндика отправился к Благословенному в сопровождении пятисот мирян. Они поклонились ему и сели рядом. Затем Благословенный обратился к Достопочтенному Сарипутте: «Сарипутта, тебе следует знать, что когда какой-либо домохозяин, одетый в белые одежды, чьи действия сдерживаются пятью правилами тренировки, и кто обретает без сложностей и проблем четыре видимых приятных пребывания, что имеют отношение к высшему уму, то тогда, если он того пожелает, он может заявить о себе: «Я тот, кто покончил с адом, покончил с миром животных, покончил с миром страдающих духов, покончил с состояниями лишений, с плохими уделами, с нижними мирами. Я—вступивший в поток, не подвержен более перерождению в нижних мирах, непреклонен в своей участи, устремлён к просветлению».  Сарипутта, тебе следует знать, что когда какой-либо домохозяин, одетый в белые одежды, чьи действия сдерживаются этими пятью правилами тренировки, и кто обретает без сложностей и проблем эти четыре видимых приятных пребывания, что имеют отношение к высшему уму, то тогда, если он того пожелает, он может заявить о себе: «Я тот, кто покончил с адом, покончил с миром животных, покончил с миром страдающих духов, покончил с состояниями лишений, с плохими уделами, с нижними мирами. Я—вступивший в поток, не подвержен более перерождению в нижних мирах, непреклонен в своей участи, устремлён к просветлению». И далее он добавил: 

(5) И тогда, Ананда, мысль пришла к монаху Гавеси: «Я обретаю без сложностей и проблем непревзойдённое блаженство освобождения. О, пусть эти пятьсот монахов также смогут обрести без сложностей и проблем непревзойдённое блаженство освобождения!» И тогда, Ананда, проживая уединёнными в затворничестве, будучи прилежными, старательными, решительными, вскоре эти пятьсот монахов, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошли и пребывали в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную. Они напрямую познали: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».  «В прошлом, Ананда, в этом самом месте находился богатый, процветающий, густо населённый город, переполненный людьми. Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый Кассапа жил, завися в своём проживании от этого города. У Благословенного Кассапы был мирской последователь по имени Гавеси, который не исполнил нравственного поведения. И этот Гавеси обучал и направлял пятьсот мирян, которые также не исполнили нравственного поведения. 
И тогда Гавеси отправился к Благословенному, Араханту, Полностью Просветлённому Кассапе и сказал ему: «Господин, могу ли я получить младшее монашеское посвящение и высшее посвящение под учительством Благословенного?» И тогда мирской последователь Гавеси получил младшее и высшее посвящение под учительством Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого Кассапы. И вскоре после своего полного посвящения, пребывая уединённым в затворничестве, будучи прилежным, старательным, решительным, монах Гавеси, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Так монах Гавеси стал одним из арахантов. 
Так, Ананда, каждый из пятисот монахов под предводительством Гавеси, прилагая усердие в последовательности всё более возвышенных путей, реализовал непревзойдённое блаженство освобождения. Поэтому, Ананда, вот как вы должны тренировать себя: «Прилагая усердие в последовательности всё более возвышенных путей, мы реализуем непревзойдённое блаженство освобождения». Вот как, Ананда, вы должны тренировать себя». 

«Если дело обстоит так, Мастер Готама, то я не дотягиваю даже до чандалы брахмана. Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

сутта идентична СН 46.55 за исключением того, что в конце этой сутты отсутствуют несколько строк о семи факторах просветления, но сразу идёт желание Сангаравы стать мирским последователем. 

Великолепно, Мастер Пингияни! Великолепно Мастер Пингияни! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Пингияни различными способами прояснил Дхамму. Мастер Пингияни, я принимаю прибежище в Мастере Готаме, в Дхамме, и в Сангхе монахов. Пусть Мастер Пингияни считает меня мирским последователем, который принял прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

(1) Человек очаровывается собственным распевом. (2) Другие очаровываются его распевом. (3) Домохозяева жалуются: «Как поём мы, так поют и эти отшельники, что следуют за Сыном Сакьев». (4) У того, кто хочет сделать распев более изящным, нарушается сосредоточение. (5) Следующее поколение монахов следует его примеру. 

Следующее поколение следует примеру такого человека. 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти пять опасностей в богатстве. Какие пять? Его могут разделить огонь, вода, цари, воры, и недовольные наследники. Таковы пять опасностей в богатстве. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

эти сутты идентичны АН 5.217, но вместо “поведения, которое не внушает доверие” идут соответственно следующие фразы: 

эти сутты идентичны АН 5.217, но вместо “поведения, которое не внушает доверие” идут соответственно следующие фразы: 

эти сутты идентичны АН 5.217, но вместо “поведения, которое не внушает доверие” идут соответственно следующие фразы: 

эти сутты идентичны АН 5.217, но вместо “поведения, которое не внушает доверие” идут соответственно следующие фразы: 

(2) Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, который уже поставлен на должность распределяющего обеды, не следует отправлять. Какими пятью? Он пускается в неподобающее поведение из-за жажды… не знает, какой обед был распределён, а какой не был распределён. Монаха, обладающего этими пятью… не следует отправлять.  (3) Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, который уже поставлен на должность распределяющего обеды, следует считать глупым. Какими пятью? Он пускается в неподобающее поведение из-за жажды… не знает, какой обед был распределён, а какой не был распределён. Монаха, обладающего этими пятью… следует считать глупым. 
Благословенный сказал: «(1) Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего обеды. Какими пятью? Он пускается в неподобающее поведение из-за жажды. Он пускается в неподобающее поведение из-за злобы. Он пускается в неподобающее поведение из-за заблуждения. Он пускается в неподобающее поведение из-за страха. Он не знает, какой обед был распределён, а какой не был распределён. Монаха, обладающего этими пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего обеды. 
Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, который уже поставлен на должность распределяющего обеды, следует считать мудрым. Какими пятью? Он не пускается в неподобающее поведение из-за жажды… знает, какой обед был распределён, а какой не был распределён. Монаха, обладающего этими пятью… следует считать мудрым. 

«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность кладовщика. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие вещи должны оберегаться, а какие не должны оберегаться…  «Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность надсмотрщика за помощниками по монастырю. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, за какими помощниками по монастырю уже присматривают, а за какими нет… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность надсмотрщика за послушниками. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, за какими послушниками уже присматривают, а за какими нет… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность назначающего жилища. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие жилища были назначены, а какие не были назначены… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность получающего материал для шитья одеяний. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какой материал был получен, а какой не был получен… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность раздающего мелкие принадлежности. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие принадлежности были розданы, а какие не были… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего жилища. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие жилища были распределены, а какие не были распределены… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего материал для шитья одеяний. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какой материал был распределён, а какой не был распределён… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего рисовую кашу. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какая рисовая каша была распределена, а какая не была… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего ткани от дождя. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие ткани от дождя были распределены, а какие не были… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего торты. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие торты были распределены, а какие не были… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего фрукты. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие фрукты были распределены, а какие не были… 
«Монахи, монаха, обладающего пятью качествами, не следует ставить на должность распределяющего чаши. Какими пятью? Он пускается в неподобающее… не знает, какие чаши были распределены, а какие не были… 

последователь бритоголовых 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать пять вещей. Какие пять?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти пять вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать пять вещей. Какие пять?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти пять вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать пять вещей. Какие пять?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти пять вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать пять вещей. Какие пять?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти пять вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать пять вещей. Какие пять?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти пять вещей». 

Ему следует ответить: «Не так оно! Не говори так! Не искажай сказанного Благословенным, ведь не благостно это—искажать сказанное Благословенным. Без сомнений, Благословенный не мог бы такого сказать. Невозможно, немыслимо, друг, чтобы когда кто-либо отбросил бы ощущение «Я есть» и не относился к чему бы то ни было как «Я таков», и всё же дротик сомнения и замешательства всё ещё овладевал бы его умом. Нет такой возможности. Ведь это, друг, является спасением от дротика сомнения и замешательства—то есть, искоренение самомнения «Я есть».  Ему следует ответить: «Не так оно! Не говори так! Не искажай сказанного Благословенным, ведь не благостно это—искажать сказанное Благословенным. Без сомнений, Благословенный не мог бы такого сказать. Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил беспредметное освобождение ума, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, и, всё же, его ум всё ещё устремлялся бы вместе с объектами. Нет такой возможности. Ведь это, друг, является спасением от всех объектов—то есть, беспредметное освобождение ума». 
Ему следует ответить: «Не так оно! Не говори так! Не искажай сказанного Благословенным, ведь не благостно это—искажать сказанное Благословенным. Без сомнений, Благословенный не мог бы такого сказать. Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума доброжелательностью, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, и, всё же, недоброжелательность всё ещё овладевала бы его умом. Нет такой возможности. Ведь это, друг, является спасением от недоброжелательности—то есть, освобождение ума доброжелательностью». 
Ему следует ответить: «Не так оно! Не говори так! Не искажай сказанного Благословенным, ведь не благостно это—искажать сказанное Благословенным. Без сомнений, Благословенный не мог бы такого сказать. Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума невозмутимостью, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, и, всё же, страсть всё ещё овладевала бы его умом. Нет такой возможности. Ведь это, друг, является спасением от страсти—то есть, освобождение ума невозмутимостью». 
Ему следует ответить: «Не так оно! Не говори так! Не искажай сказанного Благословенным, ведь не благостно это—искажать сказанное Благословенным. Без сомнений, Благословенный не мог бы такого сказать. Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума сорадованием, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, и, всё же, недовольство всё ещё овладевало бы его умом. Нет такой возможности. Ведь это, друг, является спасением от недовольства—то есть, освобождение ума сорадованием». 
Ему следует ответить: «Не так оно! Не говори так! Не искажай сказанного Благословенным, ведь не благостно это—искажать сказанное Благословенным. Без сомнений, Благословенный не мог бы такого сказать. Невозможно, немыслимо, друг, чтобы кто-либо развил бы и взрастил освобождение ума состраданием, сделал его своим основанием и средством передвижения, установил его, упражнялся в нём, и надлежащим образом осуществлял его, и, всё же, мысль о причинении вреда всё ещё овладевала бы его умом. Нет такой возможности. Ведь это, друг, является спасением от мысли о причинении вреда—то есть, освобождение ума состраданием». 

(2) Быть может, домохозяин, что ты думаешь так: «После того, как я уйду, Накуламата возьмёт другого мужа». Но тебе не стоит смотреть на это так. Ты ведь и сам знаешь, как знаю и я, что последние шестнадцать лет мы вели мирскую целомудренную жизнь. Поэтому, домохозяин, не умирай в обеспокоенности… порицалось Благословенным.  (4) Быть может, домохозяин, что ты думаешь так: «Накуламата не исполняет нравственного поведения». Но тебе не стоит смотреть на это так. Ведь я одна из одетых в белое мирянок-последовательниц Благословенного, которая исполняет нравственное поведение. Если у кого-либо имеются сомнения или неуверенность в этом, то Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый пребывает в стране Бхаггов в Сунсумарагире в оленьем парке возле Рощи Бхесакалы. Они могут пойти и спросить у него. Поэтому, домохозяин, не умирай в обеспокоенности… порицалось Благословенным. 
(5) Быть может, домохозяин, что ты думаешь так: «Накуламата не обретает внутреннего успокоения ума». Но тебе не стоит смотреть на это так. Ведь я одна из одетых в белое мирянок-последовательниц Благословенного, которая обретает внутреннее успокоение ума. Если у кого-либо имеются сомнения или неуверенность в этом, то Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый пребывает в стране Бхаггов в Сунсумарагире в оленьем парке возле Рощи Бхесакалы. Они могут пойти и спросить у него. Поэтому, домохозяин, не умирай в обеспокоенности… порицалось Благословенным. 
(6) Быть может, домохозяин, что ты думаешь так: «Накуламата не достигла опоры, прочного основания, уверенности в этой Дхамме и Винае; не пересекла сомнений; не избавилась от замешательства, не достигла уверенности в себе и не стала независимой от других в учении Учителя». Но тебе не стоит смотреть на это так. Ведь я одна из одетых в белое мирянок-последовательниц Благословенного, которая достигла опоры… стала независимой от других в учении Учителя. Если у кого-либо имеются сомнения или неуверенность в этом, то Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый пребывает в стране Бхаггов в Сунсумарагире в оленьем парке возле Рощи Бхесакалы. Они могут пойти и спросить у него. Поэтому, домохозяин, не умирай в обеспокоенности… порицалось Благословенным». 
«Воистину, велика твоя удача и благо, домохозяин, что домохозяйка Накуламата имеет такое сострадание к тебе, желает тебе благополучия, советует тебе, и наставляет тебя. Накуламата—одна из моих одетых в белое мирянок-последовательниц, которая исполняет нравственное поведение. Она одна из моих одетых в белое мирянок-последовательниц, которая обретает внутреннее успокоение ума. Она одна из моих одетых в белое мирянок-последовательниц, которая достигла опоры, прочного основания, уверенности в этой Дхамме и Винае; пересекла сомнения; избавилась от замешательства, достигла уверенности в себе, и стала независимой от других в учении Учителя. Воистину, велика твоя удача и благо, домохозяин, что домохозяйка Накуламата имеет такое сострадание к тебе, желает тебе благополучия, советует тебе, и наставляет тебя». 

Поэтому, монахи, вот как вам следует тренировать себя: «Мы будем охранять двери органов чувств, будем умеренными в еде, будем предаваться бодрствованию. У нас будет прозрение в благие качества, мы будем пребывать настроенными на развитие средств к просветлению в ранних и поздних периодах ночи». Вот, монахи, как вам следует тренировать себя». 

(1) Вот, монах, когда ум монаха охвачен и подавлен чувственной жаждой, и он не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды, то в этом случае ему следует подойти к уважаемому монаху и сказать ему: «Друг, мой ум охвачен и подавлен чувственной жаждой, и я не понимаю в соответствии с действительностью спасения от возникшей чувственной жажды. Пожалуйста, научи меня Дхамме для отбрасывания чувственной жажды». Тогда тот уважаемый монах учит его Дхамме для отбрасывания чувственной жажды. Таков первый подобающий случай для того, чтобы посетить уважаемого монаха.  (2) Далее, когда ум монаха охвачен и подавлен недоброжелательностью… (3) …ленью и апатией… (4) …неугомонностью и сожалением… (5) …сомнением, и он не понимает в соответствии с действительностью спасения от возникшего сомнения, то в этом случае ему следует подойти к уважаемому монаху и сказать ему: «Друг, мой ум охвачен и подавлен сомнением, и я не понимаю в соответствии с действительностью спасения от возникшего сомнения. Пожалуйста, научи меня Дхамме для отбрасывания сомнения». Тогда тот уважаемый монах учит его Дхамме для отбрасывания сомнения. Таков пятый подобающий случай для того, чтобы посетить уважаемого монаха. 
(6) Далее, когда монах не знает и не видит на какой объект ему опереться и к какому объекту обратиться, чтобы достичь незамедлительного уничтожения пятен загрязнений ума, то в этом случае ему следует подойти к уважаемому монаху и сказать ему: «Друг, я не знаю и не вижу на какой объект мне опереться и к какому объекту обратиться, чтобы достичь незамедлительного уничтожения пятен. Пожалуйста, научи меня Дхамме для уничтожения пятен». Тогда тот уважаемый монах учит его Дхамме для уничтожения пятен. Таков шестой подобающий случай для того, чтобы посетить уважаемого монаха. 

Однажды группа старших монахов пребывала в Варанаси в оленьем парке в Исипатане. И тогда, после принятия пищи, вернувшись с хождения за подаяниями, те старшие монахи собрались и вместе сидели в зале, где следующая беседа случилась между ними: «Каков, друзья, подобающий случай для того, чтобы посетить уважаемого монаха?» 

сутта идентична АН 8.79, но здесь отсутствуют последние два пункта. 

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, по мере того, как Достопочтенный Махамоггаллана пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Какие дэвы знают: «Я—вступивший в поток, не подвержен более к перерождению в нижних мирах, непреклонен в своей участи, устремлён к просветлению»? 

(1) Бывает так, что монах злой и настроен враждебно. Когда монах злой и настроен враждебно, он пребывает без уважения и почтения к Учителю, к Дхамме, к Сангхе, и он не исполняет тренировку. Такой монах создаёт полемику в Сангхе, что ведёт к вреду многих, к несчастью многих, к погибели, вреду и страданиям богов и людей. Если, монахи, вы воспринимаете любой такой корень полемики либо в себе, либо в других, то вам следует практиковать так, чтобы этот порочный корень полемики не возник в будущем. Вот так этот порочный корень полемики отбрасывается и не возникает в будущем.  (2) Далее, бывает так, что монах клеветник и нахальный… (3) …завистливый и скупой… (4) …коварный и лицемерный… (5) …тот, у кого порочные желания и неправильные воззрения… (6) …тот, кто хватается за свои собственные воззрения, крепко их удерживает, с трудом их оставляет. Когда монах хватается за свои собственные воззрения, крепко их удерживает, с трудом их оставляет—он пребывает без уважения и почтения к Учителю, к Дхамме, к Сангхе, и он не исполняет тренировку. Такой монах создаёт полемику в Сангхе, что ведёт к вреду многих, к несчастью многих, к погибели, вреду и страданиям богов и людей. Если, монахи, вы воспринимаете любой такой корень полемики либо в себе, либо в других, то вам следует практиковать так, чтобы этот порочный корень полемики не возник в будущем. Вот так этот порочный корень полемики отбрасывается и не возникает в будущем. 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Господин Ананда, так как же следует понимать учение Благословенного, когда некто ведёт целомудренную жизнь, а другой не целомудренную, но оба имеют в точности одинаковую участь в будущей жизни? Мой отец Пурана вёл целомудренную жизнь, жил отдельно, воздерживался от половых сношений, которые привычны среди простых людей. Когда он скончался, то Благословенный объявил: «Он достиг состояния однажды-возвращающегося, переродился среди божеств небесного мира Туситы». Мой дядя по отцовской линии, Исидатта, не вёл целомудренной жизни, а жил, довольствуясь жизнью женатой. Когда он скончался, то Благословенный также объявил: «Он достиг состояния однажды-возвращающегося, переродился среди божеств небесного мира Туситы». Господин Ананда, так как же следует понимать учение Благословенного, когда некто ведёт целомудренную жизнь, а другой не целомудренную, но оба имеют в точности одинаковую участь в будущей жизни?» 

(5) Поэтому, друзья, вот как вам следует тренировать себя: «Те из нас, кто является специалистами в Дхамме, будут восхвалять тех монахов, которые медитирующие». Вот как вам следует тренировать себя. И почему? Потому что, друзья, эти личности удивительны и редки в мире, кто пребывает, коснувшись телом бессмертного элемента.  (6) Поэтому, друзья, вот как вам следует тренировать себя: «Те из нас, кто медитирующие, будут восхвалять тех монахов, которые являются специалистами в Дхамме». Вот как вам следует тренировать себя. И почему? Потому что, друзья, эти личности удивительны и редки в мире, которые видят глубокие и существенные вещи после тщательного проникновения в них мудростью». 

«Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Затем, прямо после того как Достопочтенный Кхема ушёл, Достопочтенный Сумана сказал Благословенному: «Учитель, когда монах—арахант, чьи пятна уничтожены, который прожил святую жизнь, сделал то, что следовало сделать, сбросил тяжкий груз, достиг своей цели, полностью уничтожил путы существования, и всецело освободился посредством окончательного знания—такой мысли не приходит к нему: (4) «Нет никого лучше, чем я», или (5) «нет никого равного мне», или (6) «нет никого хуже, чем я».  «Учитель, когда монах—арахант, чьи пятна загрязнений ума уничтожены, который прожил святую жизнь, сделал то, что следовало сделать, сбросил тяжкий груз, достиг своей цели, полностью уничтожил путы существования, и всецело освободился посредством окончательного знания—такой мысли не приходит к нему: (1) «Есть кто-то лучше меня», или (2) «есть кто-то равный мне», или (3) «есть кто-то хуже меня». 

«Бывает так, друг Сарипутта, (1) что монах изучает Дхамму: лекции, стихи и прозу, описания, строфы, вдохновенные изречения, цитаты, истории рождения, чудесные случаи, вопросы и ответы. (2) Он в подробностях обучает Дхамме других, как он сам её услышал и заучил. (3) Он побуждает других повторять вслух по памяти в подробностях ту Дхамму, как они её услышали и заучили. (4) Он и сам повторяет вслух по памяти в подробностях ту Дхамму, как он сам её услышал и заучил. (5) Он обдумывает, изучает, мысленно исследует Дхамму, как он сам её услышал и заучил. (6) Он начинает проводить сезон дождей в том местопребывании, где живут старшие монахи, которые учёные, наследники наследия, эксперты в Дхамме, эксперты в Винае, эксперты в основных положениях Дхаммы. Время от времени он подходит к ним и интересуется у них: «Достопочтенные, как это понять? Каково значение этого?» И те достопочтенные раскрывают ему то, что для него не было раскрыто, проясняют неясное, рассеивают его замешательства в отношении многочисленных трудных моментов. 

Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

(1) Подобно тому, брахман, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру, то точно также прилежание—это та одна вещь, которая, будучи развитой и взращенной, может исполнить оба вида блага: благо, относящееся к этой самой жизни, и благо, относящееся к будущей жизни.  (4) Подобно тому, как если отрезать стебель с гроздью манго, то все манго, растущие на этом стебле, последуют вслед за ним, то точно также, прилежание… и благо, относящееся к будущей жизни. 
«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

«Брахман Дхаммика, отшельник не оскорбляет того, кто оскорбляет его. Он не бранит того, кто бранит его. Он не спорит с тем, кто спорит с ним. Вот каким образом отшельник следует обязанности отшельника».  «Вот, божество, те, кому нужны корни, берут его корни. Те, кому нужна кора, берут его кору. Те, кому нужны листья, берут его листья. Те, кому нужны цветки, берут его цветки. А те, кому нужны плоды, берут его плоды. И, всё же, из-за этого божество не становится недовольным и раздосадованным. Вот как дерево следует обязанности дерева». 
«Если, божество, ты стало бы следовать обязанности дерева, то твоё жилище могло бы вернуться к своему прежнему состоянию». 
И тогда, брахман Дхаммика, некий человек съел так много плодов того дерева, сколько хотел, отломал ветку, и ушёл. Мысль пришла к божеству, живущему в дереве: «Удивительно и поразительно, насколько порочен этот человек! Он съел так много плодов дерева, сколько хотел, отломал ветку, и ушёл! Что если я сделаю так, чтобы в будущем царское баньяновое дерево не плодоносило?» И затем, в будущем, царское баньяновое дерево не плодоносило. За сим царь Коравья отправился к царю богов Сакке и сказал ему: «Послушай, достопочтенный. Тебе следует знать, что царское баньяновое дерево не плодоносит». 
И тогда, брахман Дхаммика, царь богов Сакка сотворил такое чудо сверхъестественными силами, так что наступил яростный шторм и водрузил на место царское баньяновое дерево, а корни стали покрыты корой. Точно также, брахман Дхаммика, следовал ли ты обязанности отшельника, когда миряне из твоего родного округа прогнали тебя из всех семи монастырей?» 
Как ты думаешь, брахман Дхаммика? Эти шесть учителей были основателями религиозных движений, были людьми без жажды к чувственным удовольствиям, имевшими свиты из многих сотен последователей. Если бы кто-либо с умом, полным ненависти, обругал и оскорбил бы как их самих, так и их общины учеников, то разве не накопил бы он этим самым много неблагих заслуг?» 
«Но, божество, следовало ли ты за обязанностью дерева, когда наступил яростный шторм, скрутил и вырвал с корнями твоё жилище?» 
«Но каким образом, Учитель, отшельник следует обязанности отшельника?» 
«Но, уважаемый, каким образом дерево следует обязанности дерева?» 
«Почтенный, я не следовало обязанности дерева, когда наступил яростный шторм, скрутил и вырвал с корнями моё жилище». 
Прозрение средь них является последним. 
«Учитель, я не следовал обязанности отшельника, когда миряне прогнали меня из всех семи монастырей». 
«Я буду, почтенный, следовать обязанности дерева. Пусть моё жилище будет прежним». 

(1) Может статься, Учитель, что некий достопочтенный подумает: «Может ли быть так, что этот достопочтенный устремлён к отречению из-за одной только веры?» Но не следует смотреть на это так. Монах, чьи пятна уничтожены, который прожил святую жизнь, сделал то, что следовало сделать, не видит в себе чего-либо, что ему ещё нужно было бы сделать, или же потребности взрастить то, что было сделано. Он устрёмлён к отречению, потому что он лишён жажды посредством тщательного уничтожения жажды. Он лишён злобы посредством тщательного уничтожения злобы. Он лишён заблуждения посредством тщательного уничтожения заблуждения.  (2) Может статься, что некий достопочтенный подумает: «Может ли быть так, что этот достопочтенный устремлён к уединению, потому что томится по обретениям, славе, и похвале?» Но не следует смотреть на это так. Монах, чьи пятна уничтожены… устремлён к уединению, потому что лишён жажды… злобы… заблуждения посредством тщательного уничтожения заблуждения. 
(3) Может статься, что некий достопочтенный подумает: «Может ли быть так, что этот достопочтенный устремлён к не-страданию, потому что он отпал к цеплянию за правила и предписания как за суть всей практики?» Но не следует смотреть на это так. Монах, чьи пятна уничтожены… устремлён к не-страданию, потому что лишён жажды… злобы… заблуждения посредством тщательного уничтожения заблуждения. 
И затем, спустя некоторое время, Достопочтенный Сона настроился на сбалансированное усердие, достиг равномерности качеств, и взялся за объект. И затем, пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, вскоре Достопочтенный Сона, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И Достопочтенный Сона стал одним из арахантов. 
«Сона, не так ли оно, что, по мере того как ты пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло в твоём уме: «Я один из самых усердных учеников Благословенного, и, всё же, мой ум не освободился… вернусь к низшей жизни домохозяина…»? 
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе на горе Утёс Ястребов. И в то время Достопочтенный Сона пребывал в Раджагахе в Прохладной Роще. И тогда, по мере того как Достопочтенный Сона пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Я один из самых усердных учеников Благословенного, и, всё же, мой ум не освободился от загрязнений посредством не-цепляния. В моей семье есть богатство, и я мог бы наслаждаться своим богатством и совершать накопление заслуг. Что если я оставлю монашескую тренировку и вернусь к низшей жизни домохозяина, так чтобы я мог наслаждаться своим богатством и совершать накопление заслуг?» 
«Учитель, когда монах—арахант, чьи пятна умственных загрязнений уничтожены, который прожил святую жизнь, сделал то, что следовало сделать, сбросил тяжкий груз, достиг своей цели, полностью уничтожил путы существования, и всецело освободился посредством окончательного знания, он устремлён к шести вещам: к отречению, к уединению, к не-страданию, к уничтожению жажды, к уничтожению цепляния, к не-замешательству. 

(3) Далее, бывает так, что ум монаха ещё не освобождён от пяти нижних оков. Будучи при смерти, ему не удаётся повидать Татхагату или ученика Татхагаты, но он размышляет, исследует, и мысленно изучает Дхамму так, как он её услышал и запомнил. По мере того как он делает так, его ум освобождается от пяти нижних оков. Таково третье преимущество изучения значения в должный момент.  (6) Далее, бывает так, что ум монаха освобождён от пяти нижних оков, но ещё не освобождён в непревзойдённом угасании обретений. Будучи при смерти, ему не удаётся повидать Татхагату или ученика Татхагаты, но он размышляет, исследует, и мысленно изучает Дхамму так, как он её услышал и запомнил. По мере того как он делает так, его ум освобождается в непревзойдённом угасании обретений. Таково шестое преимущество изучения значения в должный момент. 

Он описывал чёрный класс как забойщиков овец, свиней, домашней птицы, и оленей; как охотников и рыболовов; как воров, палачей, охранников тюрем; или тех, кто следует любому такому жестокому занятию. 

(1) И какие пятна, монахи, следует отбрасывать сдержанностью, и которые были отброшены сдержанностью? Вот монах, тщательно это осмыслив, пребывает в сдержанности качества глаза. Те пятна, беспокоящие и будоражащие, которые могли бы возникнуть в том, кто пребывает несдержанным в отношении качества глаза, не происходят в том, кто пребывает в сдержанности качества глаза.  (2) И какие пятна, монахи, следует отбрасывать использованием, и которые были отброшены использованием? Вот монах, тщательно это осмыслив, пользуется одеянием просто для того, чтобы защититься от холода, защититься от жары, защититься от контактов с мухами, комарами, от контактов с солнцем, ветром, и змеями; а также, чтобы скрыть интимные части тела. 
(3) И какие пятна, монахи, следует отбрасывать терпением, и которые были отброшены терпением? Вот монах, тщательно это осмыслив, терпит холод, жару, голод и жажду; контакты с мухами, комарами, солнцем, ветром, и змеями. Он терпит грубые и оскорбительные речи. Он терпит возникшие телесные ощущения—болезненные, раздирающие, острые, пронзающие, мучительные, неприятные, высасывающие жизненные силы. 
(4) И какие пятна, монахи, следует отбрасывать избеганием, и которые были отброшены избеганием? Вот монах, тщательно это осмыслив, избегает встреч с диким слоном, с дикой лошадью, с диким быком, с дикой собакой. Он избегает змей, пней, колючек, пропастей, обрывов, выгребных ям, канализаций. Тщательно это осмыслив, он избегает сидеть в ненадлежащих местах или ходить за подаяниями в неподходящие места; избегает общения с плохими друзьями, так что его мудрые товарищи-монахи могли бы заподозрить его в порочных делах. 
(5) И какие пятна, монахи, следует отбрасывать рассеиванием, и которые были отброшены рассеиванием? Вот монах, тщательно это осмыслив, не терпит возникшую мысль о чувственных удовольствиях. Он отбрасывает её, уничтожает её, рассеивает её, истребляет её. Тщательно это осмыслив, он не терпит возникшую мысль, основанную на недоброжелательности… Тщательно это осмыслив, он не терпит возникшую мысль о причинении вреда… Тщательно это осмыслив, он не терпит возникших неблагих умственных состояний. Он отбрасывает их, уничтожает их, рассеивает их, истребляет их. 
(6) И какие пятна, монахи, следует отбрасывать развитием, и которые были отброшены развитием? Вот монах, тщательно это осмыслив, развивает осознанность как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. Он развивает исследование феноменов… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. 
Вот, с помощью сдержанности монах отбросил те пятна умственных загрязнений, которые следует отбрасывать сдержанностью; использованием он отбросил те пятна, которые следует отбрасывать использованием; терпением он отбросил те пятна, которые следует отбрасывать терпением; избеганием он отбросил те пятна, которые следует отбрасывать избеганием; рассеиванием он отбросил те пятна, которые следует отбрасывать рассеиванием: развитием отбросил те пятна, которые следует отбрасывать развитием. 
Те пятна, беспокоящие и будоражащие, которые могли бы возникнуть в том, кто не избегает этого, не возникают в том, кто избегает. Таковы отброшенные избеганием пятна, которые следует отбрасывать избеганием. 
Те пятна, беспокоящие и будоражащие, которые могли бы возникнуть в том, кто не пользуется этими вещами, не возникают в том, кто пользуется ими. Таковы отброшенные использованием пятна, которые следует отбрасывать использованием. 
Те пятна, беспокоящие и будоражащие, которые могли бы возникнуть в том, кто не развивает этого, не возникают в том, кто развивает. Таковы отброшенные развитием пятна, которые следует отбрасывать развитием. 
Те пятна, беспокоящие и будоражащие, которые могли бы возникнуть в том, кто не рассеивает этого, не возникают в том, кто рассеивает. Таковы отброшенные рассеиванием пятна, которые следует отбрасывать рассеиванием. 
Те пятна, беспокоящие и будоражащие, которые могли бы возникнуть в том, кто не терпит этого, не возникают в том, кто терпит. Таковы отброшенные терпением пятна, которые следует отбрасывать терпением. 
Тщательно это осмыслив, он пребывает в сдержанности качества ума. Те пятна, беспокоящие и будоражащие, которые могли бы возникнуть в том, кто пребывает несдержанным в отношении этих вещей, не происходят в том, кто пребывает в сдержанности. Таковы отброшенные сдержанностью пятна, которые следует отбрасывать сдержанностью. 

И вскоре Читта Хаттхисарипутта обрил свои волосы и бороду, надел жёлтые одежды, и покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной. И затем, пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, вскоре Достопочтенный Читта Хаттхисарипутта, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И Достопочтенный Читта Хаттхисарипутта стал одним из арахантов. 

(1) Когда так было сказано, некий монах сказал старшим монахам: «Контакт, друзья, это один конец. Возникновение контакта—второй конец. Прекращение контакта—середина. А жажда—это швея. Ведь жажда пришивает человека к порождению того или иного существования. Вот каким образом монах напрямую знает то, что следует познать напрямую; полностью понимает то, что следует полностью понять. Сделав так в этой самой жизни, он кладёт конец страданиям».  (6) Когда так было сказано, другой монах сказал старшим монахам: «Личностное существование, друзья, это один конец. Источник личностного существования—второй конец. Прекращение личностного существования—середина. А жажда—это швея. Ведь жажда пришивает человека к порождению того или иного существования. Вот каким образом монах напрямую знает то, что следует познать напрямую; полностью понимает то, что следует полностью понять. Сделав так в этой самой жизни, он кладёт конец страданиям». 
«Контакт, друзья, это один конец. Возникновение контакта—второй. Прекращение контакта—середина. А жажда—это швея. Ведь жажда пришивает человека к порождению того или иного существования. Вот каким образом монах напрямую знает то, что следует познать напрямую; полностью понимает то, что следует полностью понять. Сделав так в этой самой жизни, он кладёт конец страданиям». 

Ананда, из первых трёх личностей один не подвержен упадку, один подвержен упадку, и один обречён на плохой удел, обречён на ад. Из последних трёх личностей один не подвержен упадку, один подвержен упадку, и один обязательно достигнет ниббаны».  «Сейчас подходящий момент, Благословенный! Сейчас подходящее время, Счастливый! Благословенному следует рассмотреть его знания качеств личностей. Услышав это от Благословенного, монахи запомнят то, что сказал Благословенный». 

(1) Когда было сказано: «Чувственные удовольствия следует понять… Путь, ведущий к прекращению чувственных удовольствий, следует понять»—то в отношении чего так было сказано?  (2) Когда было сказано: «Чувства следует понять… Путь, ведущий к прекращению чувств, следует понять»—то в отношении чего так было сказано? 
(3) Когда так было сказано: «Восприятия следует понять… Путь, ведущий к прекращению восприятий, следует понять»—то в отношении чего так было сказано? 
(4) Когда так было сказано: «Пятна умственных загрязнений следует понять… Путь, ведущий к прекращению пятен, следует понять»—то в отношении чего так было сказано? 
(5) Когда так было сказано: «Камму следует понять… Путь, ведущий к прекращению каммы, следует понять»—то в отношении чего так было сказано? 
(6) Когда так было сказано: «Страдания следует понять… Путь, ведущий к прекращению страданий, следует понять»—то в отношении чего так было сказано? 
Восприятия следует понять. Источник и происхождение восприятий следует понять. Разнообразие восприятий следует понять. Результат восприятий следует понять. Прекращение восприятий следует понять. Путь, ведущий к прекращению восприятий, следует понять. 
И каков результат каммы? Результат каммы, я говорю вам, троичен: переживаемый в этой самой жизни, или в следующем перерождении, или в некоторых последующих случаях. Это называется результатом каммы. 
И каков результат пятен? Человек, погружённый в невежество, порождает соответствующее личностное существование, которое может быть последствием либо заслуг, либо проступков. Таков результат пятен. 
И каков результат чувственных удовольствий? Человек порождает личностное существование, соответствующее тем чувственным удовольствиям, которых он желает, и которое может быть последствием заслуг или проступков. Таков результат чувственных удовольствий. 
И каков результат чувств? Человек порождает личностное существование, соответствующее тем чувствам, которых он желает, и которое может быть последствием заслуг или проступков. Таков результат чувств. 
Камму следует понять. Источник и происхождение каммы следует понять. Разнообразие каммы следует понять. Результат каммы следует понять. Прекращение каммы следует понять. Путь, ведущий к прекращению каммы, следует понять. 
Когда так было сказано: «Восприятия следует понять… Путь, ведущий к прекращению восприятий, следует понять»—то в отношении этого так было сказано. 
Когда так было сказано: «Камму следует понять… Путь, ведущий к прекращению каммы, следует понять»—то в отношении этого так было сказано. 
Когда так было сказано: «Пятна следует понять… Путь, ведущий к прекращению пятен, следует понять»—то в отношении этого так было сказано. 
Когда так было сказано: «Страдания следует понять… Путь, ведущий к прекращению страданий, следует понять»—то в отношении этого так было сказано. 
Когда так было сказано: «Чувства следует понять… Путь, ведущий к прекращению чувств, следует понять»—то в отношении этого так было сказано. 
Когда так было сказано: «Чувственные удовольствия следует понять… Путь, ведущий к прекращению чувственных удовольствий, следует понять»—то в отношении этого так было сказано. 
Пятна загрязнений ума следует понять. Источник и происхождение пятен следует понять. Разнообразие пятен следует понять. Результат пятен следует понять. Прекращение пятен следует понять. Путь, ведущий к прекращению пятен, следует понять. 
Страдания следует понять. Источник и происхождение страданий следует понять. Разнообразие страданий следует понять. Результат страданий следует понять. Прекращение страданий следует понять. Путь, ведущий к прекращению страданий, следует понять. 
Чувства следует понять. Источник и происхождение чувств следует понять. Разнообразие чувств следует понять. Результат чувств следует понять. Прекращение чувств следует понять. Путь, ведущий к прекращению чувств, следует понять. 
Чувственные удовольствия следует понять. Источник и происхождение чувственных удовольствий следует понять. Разнообразие чувственных удовольствий следует понять. Результат чувственных удовольствий следует понять. Прекращение чувственных удовольствий следует понять. Путь, ведущий к прекращению чувственных удовольствий, следует понять. 

(4) Далее, Татхагата вспоминает свои многочисленные прошлые жизни… Этот и следующий пункт раскрываются по стандартной формуле. См. АН 10.21 (где, в частности, упоминаются дополнительные силы Татхагаты) …в подробностях и деталях. Поскольку Татхагата вспоминает… то это сила Татхагаты… приводит в движение колесо Брахмы. 

Благословенный сказал: «Монахи, когда у монаха плохие друзья, плохие спутники, плохие товарищи; когда он идёт за ними, навещает их, прислуживает плохим друзьям, и следует их примеру, то (1) не может быть такого, чтобы он исполнил свою обязанность подобающего поведения. Не исполнив обязанность подобающего поведения, (2) не может быть такого, чтобы он исполнил обязанность ученика. Не исполнив обязанности ученика, (3) не может быть такого, чтобы он исполнил нравственность. Не исполнив нравственности, (4) не может быть такого, чтобы он отбросил чувственную жажду, (5) жажду к формам, и (6) жажду к бесформенному.  Монахи, когда у монаха хорошие друзья, хорошие спутники, хорошие товарищи; когда он идёт за ними, навещает их, прислуживает хорошим друзьям, и следует их примеру, то есть возможность, что он исполнит свою обязанность подобающего поведения. Исполнив обязанность подобающего поведения, есть возможность, что он исполнит обязанность ученика. Исполнив обязанность ученика, есть возможность, что он исполнит нравственность. Исполнив нравственность, есть возможность, что он отбросит чувственную жажду, жажду к формам, и жажду к бесформенному». 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая шестью качествами, монах не способен реализовать непревзойдённую прохладу. Какими шестью? (1) Вот монах не пресекает свой ум в том случае, когда его нужно пресечь. (2) Он не напрягает свой ум, когда его нужно напрячь. (3) Он не воодушевляет свой ум, когда его следует воодушевить. (4) Он не смотрит на ум с невозмутимостью, когда на него следует смотреть с невозмутимостью. (5) У него низкие предрасположенности, и (6) он радуется личностному существованию. Обладая этими шестью качествами, монах не способен реализовать непревзойдённую прохладу.  Монахи, обладая шестью качествами, монах способен реализовать непревзойдённую прохладу. Какими шестью? Вот монах пресекает свой ум в том случае, когда его нужно пресечь. Он напрягает свой ум, когда его нужно напрячь. Он воодушевляет свой ум, когда его следует воодушевить. Он смотрит на ум с невозмутимостью, когда на него следует смотреть с невозмутимостью. У него высшие предрасположенности, и он радуется ниббане. Обладая этими шестью качествами, монах способен реализовать непревзойдённую прохладу». 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти шесть случаев неспособности. Какие шесть? Человек, совершенный в воззрениях, (1) не способен считать какой-либо обусловленный феномен постоянным; (2) неспособен считать какой-либо обусловленный феномен приятным; (3) неспособен считать какой-либо феномен своим «я»; (4) не способен совершить пагубное деяние, дающее неизбежный результат; (5) не способен прибегнуть к мнению, что чистота наступает из-за следования суевериям или знамениям; (6) неспособен искать внешнюю по отношению к Дхамме личность, достойную подношений. Таковы шесть случаев неспособности». 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти три вида существования, которые следует отбросить; и следует тренироваться в трёх тренировках. И какие три вида существования следует отбросить?  Следует тренироваться в этих трёх тренировках. Когда монах отбросил эти три вида существования и выполнил эти три тренировки, то он зовётся монахом, который отрезал жажду, сбросил оковы, и, полностью пробившись сквозь самомнение, положил конец страданиям». 
Таковы три вида существования, которые следует отбросить. И в каких трёх тренировках следует тренироваться? 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти три вида жажды и эти три вида самомнения, которые следует отбросить. Какие три вида жажды следует отбросить?  Эти три вида жажды следует отбросить. И какие три вида самомнения следует отбросить? 
Эти три вида самомнения следует отбросить. Когда монах отбросил эти три вида жажды и эти три вида самомнения, то он зовётся монахом, который отрезал жажду, сбросил оковы, и, полностью пробившись сквозь самомнение, положил конец страданиям». 

Доброжелательность следует развить для отбрасывания ненависти.  Мудрость следует развить для отбрасывания заблуждения. 
Непривлекательность следует развить для отбрасывания жажды. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Словесное благое поведение следует развить для отбрасывания словесного неблагого поведения.  Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Телесное благое поведение следует развить для отбрасывания телесного неблагого поведения. 
Умственное благое поведение следует развить для отбрасывания умственного неблагого поведения. 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Доброжелательную мысль следует развить для отбрасывания недоброжелательной мысли.  Мысль о безвредности следует развить для отбрасывания мысли о причинении вреда. 
Мысль об отречении следует развить для отбрасывания чувственной мысли. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Восприятие безвредности следует развить для отбрасывания восприятия причинения вреда.  Восприятие отречения следует развить для отбрасывания чувственного восприятия. 
Доброжелательное восприятие следует развить для отбрасывания недоброжелательного восприятия. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три?  Элемент безвредности следует развить для отбрасывания элемента причинения вреда. 
Элемент доброжелательности следует развить для отбрасывания элемента недоброжелательности. 
Элемент отречения следует развить для отбрасывания элемента чувственности. 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Восприятие безличностности следует развить для отбрасывания воззрения о «я».  Восприятие непостоянства следует развить для отбрасывания воззрения о привлекательности. 
Правильное воззрение следует развить для отбрасывания неправильного воззрения. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Безвредность следует развить для отбрасывания причинения вреда.  Поведение в соответствии с Дхаммой следует развить для отбрасывания поведения, противоположного Дхамме. 
Сорадование следует развить для отбрасывания недовольства. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Бдительность следует развить для отбрасывания отсутствия бдительности.  Довольствование следует развить для отбрасывания не-довольствования. 
Немногочисленность желаний следует развить для отбрасывания сильных желаний. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Дружбу с хорошими друзьями следует развить для отбрасывания дружбы с плохими друзьями.  Лёгкость кого-либо исправить следует развить для отбрасывания трудности кого-либо исправить. 
Осознанность к дыханию следует развить для отбрасывания умственного отвлечения. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Безмятежность следует развить для отбрасывания неугомонности.  Прилежание следует развить для отбрасывания беспечности. 
Сдержанность следует развить для отбрасывания не-сдержанности. 
Таковы три вещи. Три иные вещи следует развить ради отбрасывания этих трёх вещей. Какие три? 
Эти три вещи следует развить ради отбрасывания первых трёх вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать шесть вещей. Какие шесть?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти шесть вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать шесть вещей. Какие шесть?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти шесть вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать шесть вещей. Какие шесть?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти шесть вещей». 

Тщательно должен исследовать Дхамму, 

(5) И что такое богатство учёности? Вот ученик Благородных много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. Это называется богатством учёности. 

«Есть такой вид богатства, Угга, я этого не отрицаю. Однако, этот вид богатства могут забрать огонь, вода, цари, воры или недовольные наследники. Тем не менее, Угга, эти семь видов богатства не могут забрать огонь, вода, цари, воры или недовольные наследники. Какие семь?  Эти семь видов богатства не могут забрать огонь, вода, цари, воры или недовольные наследники». И далее он добавил: 

сутта аналогична АН 9.17, но речь идёт о семи факторах, а не девяти, и, соответственно, здесь последние два фактора (8–9) отсутствуют. 

(1) Вот, монахи, некий человек пребывает в созерцании непостоянства во всех обусловленных феноменах, воспринимает непостоянство, переживает непостоянство—постоянно, продолжительно, и непрерывно направляя на это ум, исследуя это мудростью. За счёт уничтожения умственных загрязнений в этой самой жизни он входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания. Такова первая личность, достойная даров, достойная гостеприимства, достойная подношений, достойная почтительного приветствия—непревзойдённое поле заслуг для мира.  (2) Далее, некий человек пребывает в созерцании непостоянства во всех обусловленных феноменах, воспринимает непостоянство, переживает непостоянство—постоянно, продолжительно, и непрерывно направляя на это ум, исследуя это мудростью. В его случае истощение загрязнений и истощение жизни происходят в один и тот же момент. Такова вторая личность, достойная даров… 
(7) Далее, некий человек пребывает в созерцании непостоянства во всех обусловленных феноменах, воспринимает непостоянство, переживает непостоянство—постоянно, продолжительно, и непрерывно направляя на это ум, исследуя это мудростью. С полным уничтожением пяти нижних оков он становится тем, кто устремлён вверх, направляясь к высшему миру Чистых Обителей Аканиттхе. Такова седьмая личность, достойная даров… 

«пребывает в созерцании страдательности во всех обусловленных феноменах, воспринимает страдательность, переживает страдательность—постоянно, продолжительно, и непрерывно направляя на это ум, исследуя это мудростью». 

«пребывает в созерцании безличностности во всех феноменах, воспринимает безличностность, переживает безличностность—постоянно, продолжительно, и непрерывно направляя на это ум, исследуя это мудростью». 

«пребывает в созерцании счастья в ниббане, воспринимает такое счастье, переживает такое счастье—постоянно, продолжительно, и непрерывно направляя на это ум, исследуя это мудростью». 

(3) Покуда Вадджи не предписывают чего-либо, что не было предписано, или не отменяют того, что уже было предписано, но осуществляют и следуют древним вадджийским принципам так, как они были предписаны, то в отношении них можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка.  (4) Покуда Вадджи чтят, уважают, ценят, и почитают вадджийских старейшин, и считают, что их мнение следует принимать во внимание, то в отношении них можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 

(3) Ананда, слышал ли ты, чтобы Вадджи не предписывали чего-либо, что не было предписано, или не отменяли того, что уже было предписано, и осуществляли и следовали древним вадджийским принципам так, как они были предписаны?»  (4) Ананда, слышал ли ты, чтобы Вадджи чтили, уважали, ценили, и почитали вадджийских старейшин, и считали бы, что их мнение следует принимать во внимание?» 
«Ананда, покуда Вадджи не предписывают чего-либо, что не было предписано, или не отменяют того, что уже было предписано, и осуществляют и следуют древним вадджийским принципам так, как они были предписаны, то в отношении них можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 
«Ананда, покуда Вадджи чтят, уважают, ценят, и почитают вадджийских старейшин, и считают, что их мнение следует принимать во внимание, то в отношении них можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 

(3) Покуда монахи не предписывают чего-либо, что не было предписано или не отменяют того, что уже было предписано, но осуществляют и следуют правилам монашеской тренировки так, как они были предписаны, то в отношении них можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка.  (4) Покуда монахи чтят, уважают, ценят, и почитают тех монахов, которые старцы, которые уже давно находятся в монашестве, которые давно ушли в бездомную жизнь, которые отцы и вожаки Сангхи, и считают, что их мнение следует принимать во внимание, то в отношении них можно ожидать только лишь возрастания, а не упадка. 

(2) Покуда монахи развивают исследование феноменов как фактор просветления… 

Благословенный ответил: «Хорошо, хорошо, Сарипутта! Хорошо, что ты понимаешь в подробностях значение того, что было сказано мной вкратце. Вот монах сам чтит… Здесь Будда повторяет всё, что выше сказал Достопочтенный Сарипутта …хорошие друзья. Вот как следует понимать, Сарипутта, подробное значение того, что было сказано мной вкратце». 

Благословенный сказал: «Монахи, следует общаться с другом, который наделён этими семью факторами. Какими семью?  Следует общаться с другом, который наделён этими семью факторами». И далее он добавил: 
То вот такого человека следует искать». 

Благословенный сказал: «Монахи, следует общаться с другом-монахом, который наделён этими семью факторами. Следует посещать его и прислуживать ему, даже если он прогоняет тебя. Какими семью?  То вот такого человека следует искать». 

Затем, когда Достопочтенный Сарипутта походил по Саваттхи в поисках подаяний, после принятия пищи, вернувшись с хождения за подаяниями, он отправился к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. Затем он обратился к Благословенному: «Вот же, Учитель, я утром оделся… по мере того, как они сидели, следующая беседа случилась между ними: «Друзья, любой, кто живёт полной и чистой святой жизнью двенадцать лет, может называться монахом, который «без десяти». Я ни восхитился, ни отверг утверждений тех странников, но поднялся со своего сиденья и ушёл, думая: «Посмотрим, что Благословенный скажет об этом». Учитель, возможно ли в этой Дхамме и Винае описать монаха как «без десяти», просто лишь сосчитав количество лет, которые он уже провёл в монашестве»?  И тогда Достопочтенный Сарипутта отправился в парк странников-приверженцев иных учений. Он обменялся с теми странниками вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом. И в то время те странники собрались вместе, и по мере того как они сидели, следующая беседа случилась между ними: «Друзья, любой, кто живёт полной и чистой святой жизнью двенадцать лет, может называться монахом, который «без десяти». 

(1–3) Есть, брахман, эти три вида огня, которые следует отбросить и избегать, и не следует взращивать. Какие три? Огонь жажды, огонь злобы, огонь заблуждения.  (4–6) Есть, брахман, эти три вида огня, которые следует надлежащим образом и с радостью поддерживать, чтить, уважать, ценить, и почитать. Какие три? Огонь тех, кто достоин даров, огонь домохозяина, огонь тех, кто достоин подношений. 
(7) Но, брахман, этот лесной огонь в определённое время следует зажигать, в определённое время за ним следует присматривать с невозмутимостью, в определённое время его нужно тушить, и в определённое время его нужно отводить». 
«Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь. 
И почему огонь жажды следует отбросить и избегать, и не следует взращивать? Тот, кто возбуждён жаждой, одолеваем жаждой, с умом, охваченным ей, пускается в неблагое поведение телом, речью, и умом. В результате после распада тела, после смерти, он перерождается в состоянии лишений, в плохом уделе, в нижних мирах, в аду. Поэтому этот огонь жажды следует отбросить и избегать, и не следует взращивать. 
И почему огонь злобы… и почему огонь заблуждения следует отбросить и избегать, и не следует взращивать? Тот, кто заблуждается, одолеваем заблуждением, с умом, охваченным им, пускается в неблагое поведение телом, речью и умом. В результате после распада тела, после смерти, он перерождается в состоянии лишений, в плохом уделе, в нижних мирах, в аду. Поэтому этот огонь заблуждения следует отбросить и избегать, и не следует взращивать. 
И что такое огонь домохозяина? Собственные дети, жена, рабы, слуги и рабочие называются огнём домохозяина. Поэтому этот огонь домохозяина, следует надлежащим образом и с радостью поддерживать, чтить, уважать, ценить, и почитать. 
И что такое огонь тех, кто достоин даров? Собственные отец и мать называются огнём тех, кто достоин даров. И почему? Потому что из них ты возник и произошёл. Поэтому этот огонь тех, кто достоин даров, следует надлежащим образом и с радостью поддерживать, чтить, уважать, ценить, и почитать. 
И что такое огонь тех, кто достоин подношений? Те жрецы и отшельники, которые воздерживаются от опьянения и беспечности, которые утверждены в терпении и кротости, которые обуздывают себя, успокаивают себя, тренируют себя для достижения ниббаны—называются огнём тех, кто достоин подношений. Поэтому этот огонь тех, кто достоин подношений, следует надлежащим образом и с радостью поддерживать, чтить, уважать, ценить, и почитать. 
Таковы, брахман, эти три вида огня, которые следует надлежащим образом и с радостью поддерживать, чтить, уважать, ценить, и почитать. 
Таковы три вида огня, которые следует отбросить и избегать, и не следует взращивать. 

Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию безличностности в страдательном, его ум не лишён «сотворения Я» и «сотворения Моего», а также самомнения в отношении этого сознающего тела и всех внешних объектов, и если он не преодолел разграничения, не стал умиротворённым и хорошо освобождённым, то ему следует осознавать: «Я не развил восприятие безличностности в страдательном. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию безличностности в страдательном, его ум лишён «сотворения Я»… и хорошо освобождённый—то ему следует осознавать: «Я развил восприятие безличностности в страдательном. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это.  Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию не-восхищения целым миром, его ум склоняется к мирским красивым вещам, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие не-восхищения целым миром. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию не-восхищения целым миром, его ум избегает мирских красивых вещей, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём в отношении этого, то ему следует осознавать: «Я развил восприятие не-восхищения целым миром. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. 
Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию непостоянства, его ум склоняется к обретениям, славе, и похвале, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие непостоянства. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию непостоянства, его ум избегает обретений, славы, и похвалы, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём в отношении этого, то ему следует осознавать: «Я развил восприятие непостоянства. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. 
Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию непривлекательности, его ум склоняется к теме половых сношений, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие непривлекательности. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию непривлекательности, его ум избегает темы половых сношений, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём в отношении этой темы, то ему следует осознавать: «Я развил восприятие непривлекательности. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. 
Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию отвратительности еды, его ум склоняется к жажде ко вкусам, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие отвратительности еды. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию отвратительности еды, его ум избегает жажды ко вкусам, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём в отношении этого, то ему следует осознавать: «Я развил восприятие отвратительности еды. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. 
Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию смерти, его ум склоняется к привязанности к жизни, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие смерти. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию смерти, его ум избегает привязанности к жизни, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём в отношении этого, то ему следует осознавать: «Я развил восприятие смерти. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. 
Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию страдательности в непостоянном, острое восприятие опасности не утверждается в нём в отношении бездельничанья… с мечом наизготове, то ему следует осознавать: «Я не развил восприятие страдательности в непостоянном. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию страдательности в непостоянном, острое восприятие опасности утверждается в нём в отношении бездельничанья… с мечом наизготове—то ему следует осознавать: «Я развил восприятие страдательности в непостоянном. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. 

Когда так было сказано, брахман Джануссони сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Покуда, брахман, я видел, что я не отбросил той или иной из этих семи уз сексуальности, я не заявлял о том, что пробудился в непревзойдённое совершенное просветление в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколениями жрецов и отшельников, богов и людей. Но когда я увидел, что не было даже и одной из этих семи уз сексуальности, которой я бы не отбросил, тогда я заявил, что пробудился в непревзойдённое совершенное просветление в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколениями жрецов и отшельников, богов и людей. Знание и видение возникли во мне: «Непоколебимо моё освобождение ума. Это моё последнее рождение. Не будет более нового существования». 

«В таком случае, друзья, приходите в следующий день Упосатхи, и, возможно, вы услышите Дхамму из уст самого Благословенного».  Затем в следующий день Упосатхи миряне из Чампы пришли к Достопочтенному Сарипутте и, по прибытии, поклонившись ему, встали рядом. Тогда Достопочтенный Сарипутта вместе с мирянами из Чампы отправился к Благословенному и, по прибытии, поклонившись ему, сел рядом. Затем Достопочтенный Сарипутта обратился к Благословенному: «Может ли быть так, что когда человек даёт какой-либо дар, это не приносит большого плода, большой пользы, тогда как другой человек даёт точно такой же дар, и это приносит большой плод, большую пользу?» 

(5) «Достопочтенный, это не единственное моё удивительное и поразительное качество. Есть и другое. С того момента, как я объявила себя последовательницей Будды, я не припоминаю, чтобы когда-либо намеренно нарушила бы хотя бы одно правило тренировки».  «Хорошо, сестра! И пусть это также станет твоим гостевым подарком мне: Завтра, до принятия пищи, Сангха монахов во главе с Сарипуттой и Моггалланой придёт в Велукантаку. Тебе следует обслужить их и посвятить это твоё подношение мне. Это будет твоим гостевым подарком мне». 

(1) «В таком случае, Моггаллана, если у тебя есть какое-либо восприятие в уме, то когда на тебя наваливается сонливость, не обращайся к этому восприятию, не преследуй его. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости.  (2) Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, тогда вспомни в уме ту Дхамму, что ты слышал и запомнил, вновь исследуй её, поразмышляй над ней в своём уме. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости. 
Затем, Моггаллана, ты должен так тренировать себя: «Я не буду посещать семьи мирян с гордыней». Вот как тебе следует тренировать себя. У мирян много дел и работы, а потому они не обращают внимания на подходящего к ним монаха. Если монах подойдёт к ним с гордыней, то он подумает: «Кто же поссорил меня с этой семьёй? Похоже, я не нравлюсь им». Уходя с пустыми руками, он становится расстроенным. Будучи расстроенным, он становится неугомонным. Будучи неугомонным, он становится несдержанным. А несдержанный ум далёк от сосредоточения. 

(1) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть прочный фундамент, что глубоко укоренён, хорошо уложен, неподвижный и непоколебимый, что защищает тех, кто внутри и отражает атаку тех, кто нападает снаружи—так и ученик Благородных имеет веру, убеждён в Пробуждении Татхагаты: «В самом деле Благословенный—достойный, воистину самопробуждённый, совершенный в знании и поведении, достигший блага, знаток мира, непревзойдённый учитель тех, кто готов обучаться, учитель богов и людей, пробуждённый, благословенный». Имея веру в качестве своего прочного фундамента, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что непорицаемо, следит за собой с чистотой. Таково первое благое качество, которым он наделён.  (2) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть ров—глубокий и широкий, что защищает тех, кто внутри и отражает атаку тех, кто нападает снаружи—так и ученик Благородных имеет чувство стыда. Он стыдится неблагого поведения телом, речью и умом. Он стыдится падения в неблагие неумелые действия. Имея стыд в качестве своего рва, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что непорицаемо, следит за собой с чистотой. Таково второе благое качество, которым он наделён. 
(3) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть окружная дорога—высокая и широкая, что защищает тех, кто внутри и отражает атаку тех, кто нападает снаружи—так и ученик Благородных имеет боязнь совершить проступок. Он боится совершить проступок телом, речью и умом. Он боится падения в неблагие неумелые действия. Имея боязнь совершить проступок в качестве своей окружной дороги, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что непорицаемо, следит за собой с чистотой. Таково третье благое качество, которым он наделён. 
(4) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть арсеналы с многочисленными оружиями, стрелами и снарядами для метания—ради защиты тех, кто внутри и отражения атаки тех, кто нападет снаружи—так и ученик Благородных много слышал, запомнил то, что услышал, сохранил то, что услышал. Все те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, как в букве, так и в духе, провозглашающие святую жизнь во всей полноте и чистоте: всё это он часто слушал, запоминал, обсуждал, накапливал, изучал в своём уме, исправлял свои воззрения в соответствии с этим. Имея изучение в качестве своего оружия, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что непорицаемо, следит за собой с чистотой. Таково четвёртое благое качество, которым он наделён. 
(5) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть крупный гарнизон—боевые слоны, кавалерия, колесницы, лучники, знаменосцы, офицеры, солдаты из запасных частей, знаменитые князья, герои, пехота и рабы—ради защиты тех, кто внутри и отражения атаки тех, кто нападет снаружи—так и ученик Благородных поддерживает усердие к оставлению неумелых умственных качеств и к взращиванию умелых умственных качеств, устойчив, неизменен в своём усердии, не избегает обязанностей по отношению к умелым умственным качествам. Имея усердие в качестве своей армии, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что не порицаемо, следит за собой с чистотой. Таково пятое благое качество, которым он наделён. 
(6) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть стражник, следящий за воротами—мудрый, опытный, умный—не впускающий тех, кого не знает и впускающий тех, кого знает—ради защиты тех, кто внутри и отражения атаки тех, кто нападет снаружи—так и ученик Благородных внимателен, крайне дотошен к мелочам, запоминает и может вспомнить даже то, что было сказано и сделано давным-давно. Имея осознанность в качестве своего стражника, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что не порицаемо, следит за собой с чистотой. Таково шестое благое качество, которым он наделён. 
(7) Подобно тому, как у царской приграничной крепости есть бастионы—высокие и прочные, полностью покрытые штукатуркой, что защищают тех, кто внутри и отражает атаку тех, кто нападает снаружи—так и ученик Благородных мудр, наделён мудростью, различающей происхождение и исчезновение—благородной, проникающей, ведущей к правильному окончанию страданий. Имея мудрость в качестве бастионов, ученик Благородных отбрасывает то, что неумело, развивает то, что умело, отбрасывает то, что порицаемо, развивает то, что не порицаемо, следит за собой с чистотой. Таково седьмое благое качество, которым он наделён. Таковы семь благих качеств, которыми он наделён. 
Далее, у царской приграничной крепости есть стражник, следящий за воротами—мудрый, опытный, умный—он не впускает тех, кого не знает и впускает тех, кого знает. Благодаря этой шестой необходимой вещи крепость хорошо защищает тех, кто находится внутри, и может отразить атаку тех, кто нападёт снаружи. 

(6) И каким образом монах является тем, кто знает собрание? Вот монах знает собрание: «Это собрание кхаттиев, это собрание брахманов, это собрание домохозяев, это собрание отшельников. У этих следует подходить к собранию так-то; следует остановиться так-то; следует действовать так-то; следует присаживаться так-то; следует говорить так-то; следует пребывать в молчании так-то». Если монах не знал бы собрания: «Это собрание…»—то его бы не называли «тем, кто знает собрание». Но поскольку он знает собрание: «Это собрание…»—он зовётся «тем, кто знает собрание». Таким образом он является тем, кто знает Дхамму; тем, кто знает значение; тем, кто знает себя; тем, кто знает умеренность; тем, кто знает надлежащее время; и тем, кто знает собрание. 

Вот каким образом, Сарипутта, следует в подробностях понимать значение утверждения, сказанного мной вкратце».  И затем, по мере того как Достопочтенный Сарипутта пребывал в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Что монаху следует чтить и уважать, и в зависимости от чего ему нужно пребывать, так чтобы он смог отбросить неблагое и развить благое?» 
«Учитель, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у меня: «Что монаху следует чтить… …Так, они станут очищенными во мне ещё больше, и ещё больше будут известны как очищенные». 

Когда, монахи, плотник или ученик плотника видит следы углублений от пальцев и большого пальца на рукоятке своего тесла, он не знает: «Вот на столько-то рукоятка тесла износилась сегодня, вот на столько-то вчера, вот на столько-то ранее». Но когда она износилась, он знает, что она износилась. 

Как вы думаете, монахи? Эти семь учителей были основателями религиозных движений, были людьми без жажды к чувственным удовольствиям, имевшими свиты из многих сотен последователей. Если бы кто-либо с умом, полным ненависти, обругал и оскорбил бы их и их общины учеников, то разве не накопил бы он этим самым много неблагих заслуг?» 

(1) Подобно тому, как капля росы на кончике травинки быстро исчезает на рассвете и не длится долго, то точно также, брахманы, человеческая жизнь подобна капле росы. Она ограниченна и скоротечна. Она полна страданий, полна мучений. Следует мудро осознать это. Следует делать благое и вести святую жизнь, ведь никто рождённый не может избежать смерти.  (7) Подобно тому, как когда корову ведут на убой в скотобойню, какую бы ногу она ни поднимала, она лишь всё ближе к убою, ближе к смерти, то точно также, брахманы, человеческая жизнь подобна корове, обречённой на убой. Она ограниченна и скоротечна. Она полна страданий, полна мучений. Следует мудро осознать это. Следует делать благое и вести святую жизнь, ведь никто рождённый не может избежать смерти». 
Благословенный сказал: «Монахи, в прошлом был учитель по имени Арака, основатель религиозного движения без жажды к чувственным удовольствиям. У учителя Араки было много сотен учеников, которых он учил Дхамме так: «Брахманы, жизнь людей коротка, ограниченна и скоротечна. Она полна страданий, полна мучений. Следует мудро осознать это. Следует делать благое и вести святую жизнь, ведь никто рождённый не может избежать смерти. 
И хотя у людей был такой длительный срок жизни, и хотя они жили так долго, и хотя у них было так мало недугов, тем не менее, учитель Арака давал своим ученикам это учение: «Брахманы, жизнь людей коротка, ограниченна и скоротечна. Она полна страданий, полна мучений. Следует мудро осознать это. Следует делать благое и вести святую жизнь, ведь никто рождённый не может избежать смерти». 
Но ныне, монахи, кто-либо мог бы правдиво сказать: «Жизнь людей ограниченна и скоротечна. Она полна страданий, полна мучений. Следует мудро осознать это. Следует делать благое и вести святую жизнь, ведь никто рождённый не может избежать смерти». Ведь ныне тот, кто проживает долгую жизнь, живёт лишь сотню лет или чуть больше. И если он живёт сотню лет, он проживает всего лишь триста сезонов: сотню зим, сотню лет, сотню сезонов дождей. Проживая триста сезонов, он проживает всего лишь двенадцать сотен месяцев: четыре сотни зимних месяцев, четыре сотни летних месяцев и четыре сотни месяцев дождей. 

«Упали, те вещи, о которых ты мог бы знать: «Эти вещи не ведут к (1) полному разочарованию, (2) к бесстрастию, (3) прекращению, (4) покою, (5) прямому знанию, (6) просветлению, (7) ниббане», тебе следует чётко распознать: «Это не Дхамма. Это не Виная. Это не учение Учителя». Но те вещи, о которых ты мог бы знать: «Эти вещи ведут к полному разочарованию, к бесстрастию, прекращению, покою, прямому знанию, просветлению, ниббане», тебе следует чётко распознать: «Это Дхамма. Это Виная. Это учение Учителя». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать семь вещей. Какие семь?  Исследование феноменов как фактор просветления, 
Ради прямого знания жажды следует развивать эти семь вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать семь вещей. Какие семь?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти семь вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать семь вещей. Какие семь?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти семь вещей». 

(5) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. Таково пятое условие и причина… 

Монаху полезно преодолеть обретение, как только оно возникает. Для него полезно преодолеть утрату… славу… плохую репутацию… честь… бесчестие… порочные желания… дружбу с плохими друзьями, как только она возникает. И почему монаху следует преодолевать обретение, как только оно возникает? Почему ему следует преодолевать утрату… славу… плохую репутацию… честь… бесчестие… порочные желания… дружбу с плохими друзьями, как только она возникает?  Поэтому, монахи, вот как вы должны тренировать себя: «Мы преодолеем обретение, как только оно возникнет. Мы преодолеем утрату… дружбу с плохими друзьями, как только она возникнет». Вот как вам следует тренировать себя». 

«Как удивительно и поразительно, достопочтенный, как хорошо вы сказали об этом: «Всё хорошо сказанное—всё это слово Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого. И другие, и я сам, выводят наши собственные слова из сказанного им». Однажды, Достопочтенный Уттара, Благословенный пребывал в Раджагахе на горе Утёс Ястребов вскоре после того, как Девадатта ушёл. Там он обратился к монахам, имея в виду Девадатту: «Монахи, время от времени монаху полезно пересматривать собственные неудачи… Здесь повторяется вся предыдущая сутта, АН 8.7, целиком …Вот как вам следует тренировать себя». Достопочтенный Уттара, это изложение Дхаммы не было провозглашено где-либо среди четырёх человеческих собраний, то есть среди монахов, монахинь, мирян и мирянок. Достопочтенный, выучите это изложение Дхаммы, освойте это изложение Дхаммы и удержите это изложение Дхаммы в своём уме. Это изложение Дхаммы полезно. Оно относится к основам святой жизни». 

И вот как Нанда предаётся бодрствованию: днём Нанда сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время первой стражи ночи он сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время срединной стражи ночи он ложится на правый бок в позе льва, положив одну ступню на другую, осознанный и бдительный, предварительно сделав в уме отметку, когда следует вставать. После подъёма, во время последней стражи ночи, он ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Вот так Нанда предаётся бодрствованию. 

Знать следует его таким, какой он есть.  Однажды Благословенный пребывал в Чампе на берегу лотосового пруда Гаггары. И в то время монахи делали выговор монаху за проступок. И когда они делали ему выговор, тот монах отвечал уклончиво, переводил беседу на другую тему, выражал злобу, ненависть и негодование. Тогда Благословенный обратился к монахам: «Монахи, выбросьте этого человека! Монахи, выбросьте этого человека! Этого человека следует изгнать. Стоит ли оно того, что сын других утомляет вас?» 
С решительностью выгнать следует его. 

Когда так было сказано, брахман Вераньджа обратился к Благословенному: «Мастер Готама—самый старший! Мастер Готама—самый лучший! Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  Когда ум был подобным образом сосредоточен, очищен, ярок, безупречен, избавлен от загрязнений, гибок, податлив, устойчив и непоколебим, я направил его к познанию уничтожения умственных загрязнений. Я распознал в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—пятна загрязнений ума… Это—источник пятен… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен». Когда я узнал и увидел это, мой ум освободился от пятна чувственности, освободился от пятна существования, освободился от пятна невежества. Когда он освободился, пришло знание: «Он освобождён». Я напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 
Это, брахман, было третьим знанием, которое я получил в последнюю стражу ночи. Невежество было уничтожено; знание появилось; тьма была рассеяна, возник свет—так происходит с тем, кто пребывает прилежным, старательным и решительным. Это, брахман, было моим третьим пробитием, подобно тому, как цыплёнок вылупливается из скорлупы». 

«Господин, этим я удовлетворён и доволен ещё больше, когда Благословенный говорит мне: «Прежде обдумай это, Сиха! Ведь это полезно для таких известных людей как ты—прежде хорошо всё обдумать». Ведь если бы приверженцы иных учений заполучили бы меня в качестве своего ученика, они бы несли знамя по всему Весали и объявляли: «Военачальник Сиха стал нашим учеником!» Но Благословенный, напротив, говорит мне: «Прежде обдумай это, Сиха! Ведь это полезно для таких известных людей как ты—прежде хорошо всё обдумать». Так что, во второй раз, Господин, я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный примет меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».  «Господин, этим я удовлетворён и доволен ещё больше, когда Благословенный говорит мне: «Сиха, твоя семья долгое время была основной поддержкой для Нигантхов. Поэтому тебе стоит подумать о том, чтобы продолжать давать им подаяния, когда они будут подходить к тебе». Ведь я слышал: «Отшельник Готама говорит так: «Подаяния следует давать только мне, а не другим. Подаяния следует давать только моим ученикам, а не ученикам других. Только то, что было подарено мне, приносит большой плод, а не то, что подарено другим. Только то, что подарено моим ученикам, приносит большой плод, а не то, что подарено ученикам других». И, всё же, Благословенный призывает меня давать Нигантхам тоже. Мы будем знать, когда для этого будет подходящий момент. Так что, в третий раз, Господин, я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный примет меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
И тогда Благословенный дал ему последовательное наставление: о щедрости, о нравственности, о небесных мирах; объяснил опасность, тщетность, и порочность чувственных удовольствий и преимущества отречения. И когда Благословенный увидел, что его ум был готовым, гибким, лишённым помех, вдохновлённым и уверенным, тогда он изложил ему высочайшее учение, свойственное только Буддам: то есть, учение о страдании, причине страданий, прекращении, и Пути. И подобно тому, как чистая ткань, с которой были смыты все пятна, стала готовой к покраске, то точно также военачальник Сиха, сидя прямо на том самом месте, обрёл чистое и незапятнанное Око Истины, то есть понимание: «Всё что возникает—подвержено распаду». Так военачальник Сиха увидел Дхамму, постиг Дхамму, понял Дхамму, и проник в Дхамму, вышел за пределы сомнений, избавившись от замешательства, стал уверенным в себе и независимым от других в отношении учения Учителя. Затем он обратился к Благословенному: 
Когда так было сказано, военачальник Сиха обратился к Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно Господин! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный примет меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти восемь пятен. Какие восемь? (1) Не-повторение вслух по памяти является пятном священных гимнов. (2) Пятном домов является недостаток поддержания. (3) Пятном красоты является лень. (4) Беспечность является пятном охранника. (5) Неблагое поведение является пятном женщины. (6) Скупость является пятном дарителя. (7) Плохие неблагие качества являются пятном этого мира и следующего. (8) Пятном, худшим, нежели это, является невежество—худшее из пятен. Таковы, монахи, восемь пятен». И далее он добавил: 

(4) Подобно тому, как когда великие реки—Ганг, Ямуна, Ачиравати, Сарабху и Махи—достигают великого океана, они теряют свои прежние имена и обозначения и считаются просто «великим океаном»—то точно также, когда члены четырёх варн—кхаттии, брахманы, вессы и судды—оставляют жизнь домохозяйскую и живут жизнью бездомной в Дхамме и Винае, что была провозглашена Татхагатой, они отбрасывают прежние имена и кланы и считаются просто «отшельниками, следующими за Сыном Сакьев». Таково четвёртое удивительное и поразительное качество… 

(2) С верующим умом я посетил Благословенного. Благословенный дал мне последовательное наставление: о щедрости, о нравственности, о небесных мирах; объяснил опасность, тщетность и порочность чувственных удовольствий и преимущества отречения. И когда Благословенный увидел, что мой ум был готовым, гибким, лишённым помех, вдохновлённым и уверенным—тогда он изложил мне высочайшее учение, свойственное только Буддам, то есть учение о страдании, причине страданий, прекращении и Пути. И подобно тому, как чистая ткань, с которой были смыты все пятна, стала готовой к покраске, то точно также я, сидя прямо на том самом месте, обрёл чистое и незапятнанное Око Истины, то есть понимание: «Всё что возникает—подвержено распаду». Я увидел Дхамму, постиг Дхамму, понял Дхамму и проник в Дхамму, вышел за пределы сомнений, избавившись от замешательства, стал уверенным в себе и независимым от других в отношении учения Учителя. Прямо там я принял прибежище в Будде, Дхамме, и Сангхе, и принял четыре правила тренировки с целомудрием как пятым. Таково второе удивительное и поразительное качество, которое можно найти во мне.  Благословенный ответил: «Хорошо, хорошо, монах! Я объявил, что домохозяин Угга обладает теми же самыми восемью удивительными и поразительными качествами, которые он правдиво разъяснил тебе. Тебе следует запомнить домохозяина Уггу как того, кто обладает этими восемью удивительными и поразительными качествами». 
«Монахи, вам следует запомнить домохозяина Уггу из Весали как того, кто обладает восемью удивительными и поразительными качествами». Так сказал Благословенный. Сказав так, Счастливый поднялся со своего сиденья и ушёл в свою хижину. 

(2) С верующим умом я посетил Благословенного. Благословенный дал мне последовательное наставление… (3) У меня было четыре молодых жены. И тогда я отправился к ним и сказал: «Сёстры, я принял правила тренировки с целомудрием как пятым… (4) Моя семья богатая, но этим богатством легко делится… (5) Когда я прислуживаю монаху, я прислуживаю ему с уважением, а не без уважения. Таково пятое удивительное и поразительное качество, которое можно найти во мне.  «Монахи, вам следует запомнить домохозяина Уггу из Хаттхигамы как того, кто обладает восемью удивительными и поразительными качествами». Так сказал Благословенный. Сказав так, Счастливый поднялся со своего сиденья и ушёл в свою хижину. 
Таковы, Достопочтенный, восемь удивительных и поразительных качеств… Концовка в точности как в предыдущей сутте, АН 8.21 …Тебе следует запомнить домохозяина Уггу как того, кто обладает этими восемью удивительными и поразительными качествами». 

«Монахи, вам следует запомнить Хаттхаку из Алави как того, кто обладает семью удивительными и поразительными качествами. Какими семью? Хаттхака из Алави наделён (1) верой. (2) Он нравственный, обладает (3) чувством стыда и (4) боязнью совершить проступок. (5) Он учёный в Дхамме, (6) щедрый, (7) мудрый. Вам следует запомнить Хаттхаку из Алави как того, кто обладает этими семью удивительными и поразительными качествами». Так сказал Благословенный. Сказав так, Счастливый поднялся со своего сиденья и ушёл в свою хижину.  «Хорошо, хорошо, монах! Этот представитель клана имеет мало желаний, поскольку не хочет, чтобы о его внутренних благих качествах узнали другие. Поэтому, монах, тебе следует запомнить Хаттхаку из Алави как того, кто обладает этим восьмым удивительным и поразительным качеством, то есть—(8) малым количеством желаний». 

«Монахи, вам следует запомнить Хаттхаку из Алави как того, кто обладает восемью удивительными и поразительными качествами. Какими восемью? Хаттхака из Алави наделён (1) верой. (2) Он нравственный, обладает (3) чувством стыда и (4) боязнью совершить проступок. (5) Он учёный в Дхамме, (6) щедрый, (7) мудрый. (8) У него мало желаний. Вам следует запомнить Хаттхаку из Алави как того, кто обладает этими восемью удивительными и поразительными качествами». 

(6) Далее, в мире возник Татхагата… И учат Дхамме… И человек в это время переродился в центральных провинциях, но он придерживается неправильных воззрений, имеет искажённую точку зрения: «Нет ничего, что дано; нет ничего, что предложено; нет ничего, что пожертвовано. Нет плода или результата хороших или плохих поступков. Нет этого мира, нет следующего мира; нет отца, нет матери, нет спонтанно рождающихся существ. Нет жрецов и отшельников, которые посредством правильной жизни и правильной практики истинно провозглашали бы другим, что познали и засвидетельствовали самостоятельно этот мир и следующий». Таков шестой неподходящий момент, что не является подобающим случаем для ведения святой жизни.  Ведь упустившие впоследствии горюют, 

И затем Достопочтенный Ануруддха провёл следующий сезон дождей в стране Четиев в восточном Бамбуковом Парке. Пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, Достопочтенный Ануруддха, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И Достопочтенный Ануруддха стал одним из арахантов. И по тому случаю, когда он достиг арахантства, Достопочтенный Ануруддха произнёс эти строфы:  Однажды Благословенный пребывал в стране Бхаггов в Сунсумарагире в оленьем парке Рощи Бхесакалы. И тогда Достопочтенный Ануруддха пребывал в стране Четиев в восточном Бамбуковом Парке. По мере того как Достопочтенный Ануруддха пребывал уединённым в затворничестве, следующая цепочка мыслей возникла в его уме: 
Поэтому, Ануруддха, тебе следует провести следующий сезон дождей здесь, в стране Четиев в восточном Бамбуковом Парке. 

А тот, кто совершенным стал впоследствии в уме, 

Мирянка, следует которая за Буддой,  Обладая иными четырьмя качествами, женщина устремлена к победе в другом, следующем мире, и её жизнь в другом мире имеет успех. Какими четырьмя? Вот женщина совершенна в вере, совершенна в нравственном поведении, совершенна в щедрости, совершенна в мудрости. 
Обладая этими четырьмя качествами, Висакха, женщина устремлена к победе в другом, следующем мире, и её жизнь в другом мире имеет успех». И далее он добавил: 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

Но, Готами, те вещи, которые ты могла бы узнать таковыми: «Эти вещи ведут к бесстрастию, а не к страсти… к лёгкости поддержания, а не к сложности поддержания»—то тебе следует чётко распознать: «Это Дхамма, это Виная, это учение Учителя».  — то тебе следует чётко распознать: «Это не Дхамма, это не Виная, это не учение Учителя». 

(2) И что такое совершенство в защите? Вот представитель клана устанавливает защиту и охрану богатства, которое он обрёл посредством предприимчивости и старания, которое он накопил силой своих рук, заработал с потом на лице—праведно обретённое праведное богатство—думая так: «Как мне сделать так, чтобы цари и воры не забрали его, чтобы огонь не спалил его, чтобы наводнения не смыли его, чтобы недовольные наследники не забрали его?» Это называется совершенством в защите. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине, и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме, и тщательно проникал в них воззрением. 

(2–4) Когда, монах, это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует тренировать себя так: «Я буду развивать и взращивать освобождение ума состраданием… освобождение ума сорадованием… освобождение ума невозмутимостью, сделаю его своим средством передвижения, сделаю его своим основанием, установлю его, буду упражняться в нём, и буду надлежащим образом осуществлять его». Вот как ты должен тренировать себя.  (5) Когда, монах, это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует тренировать себя так: «Я буду пребывать в созерцании тела в теле, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив жажду и недовольство в отношении мира». Вот как ты должен тренировать себя. 
(6–8) Когда, монах, это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует тренировать себя так: «Я буду пребывать в созерцании чувств в чувствах… ума в уме… феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив жажду и недовольство в отношении мира». Вот как ты должен тренировать себя. 
Когда это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует развивать это сосредоточение с направлением и удержанием ума на этом объекте медитации. Тебе следует развивать его без направления, но с удержанием. Тебе следует развивать его без направления и без удержания. Тебе следует развивать его с восторгом. Тебе следует развивать его без восторга. Тебе следует развивать его с сопровождающим его удобством. Тебе следует развивать его с сопровождающей его невозмутимостью. 
Получив такое наставление от Благословенного, тот монах поднялся со своего сиденья, поклонился Благословенному и ушёл, обойдя его с правой стороны. И затем, пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, вскоре тот монах, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И тот монах стал одним из арахантов. 

(3) Мысль пришла ко мне, монахи: «Если я буду воспринимать свет и видеть формы, а также общаться с этими божествами, беседовать с ними, вовлекаться с ними в разговоры, то в таком случае это моё знание и видение станет ещё более очищенным». Так, спустя некоторое время, по мере того, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видел формы, а также общался с этими божествами, беседовал с ними, вовлекался с ними в разговоры. Но, всё же, я не знал об этих божествах следующего: «Эти божества из такого-то или такого-то класса божеств».  (4) Мысль пришла ко мне, монахи: «Если я буду воспринимать свет и видеть формы, общаться с этими божествами, беседовать с ними, вовлекаться с ними в разговоры, а также знать об этих божествах: «Эти божества из такого-то или такого-то класса божеств»—то в таком случае это моё знание и видение станет ещё более очищенным». Так, спустя некоторое время, по мере того, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видел формы, общался с этими божествами, беседовал с ними, вовлекался с ними в разговоры, и я также знал об этих божествах следующее: «Эти божества из такого-то или такого-то класса божеств». Но, всё же, я не знал об этих божествах следующего: «После смерти здесь, эти божества переродились там в результате этой каммы». 
(5) Мысль пришла ко мне, монахи: «Если я буду воспринимать… видение станет ещё более очищенным». Так, спустя некоторое время… я знал об этих божествах: «После смерти здесь, эти божества переродились там в результате этой каммы». Но, всё же, я не знал об этих божествах следующего: «В результате этой каммы, эти божества существуют здесь, питаясь такой-то едой и переживают такое-то удовольствие и боль». 
(6) Мысль пришла ко мне, монахи: «Если я буду воспринимать… видение станет ещё более очищенным». Так, спустя некоторое время… я знал об этих божествах: «В результате этой каммы, эти божества существуют здесь, питаясь такой-то едой и переживают такое-то удовольствие и боль». Но, всё же, я не знал об этих божествах следующего: «В результате этой каммы эти божества имеют срок жизни такой-то длины». 
Покуда, монахи, моё знание и видение в отношении дэвов с его восемью гранями не было тщательно очищено, я не заявлял о том, что пробудился в непревзойдённое совершенное просветление в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколениями жрецов и отшельников, богов и людей. Но когда моё знание и видение в отношении дэвов с его восемью гранями было тщательно очищено, то тогда я заявил, что пробудился в непревзойдённое совершенное просветление в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколениями жрецов и отшельников, богов и людей. Знание и видение возникли во мне: «Непоколебимо моё освобождение ума. Это моё последнее рождение. Не будет более нового существования». 

… Здесь, включая нижеследующее четверостишие, идёт вся сутта СН 51.10 целиком. … 

(2) Монах может обладать верой и быть нравственным, но не быть учёным. Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой и быть нравственным, но также и быть учёным?» Но когда монах обладает верой и нравственен, а также и когда он учёный, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора.  Благословенный сказал: «Монахи, монах (1) может обладать верой, но он безнравственен. Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой, но также и быть нравственным?» Но когда монах обладает верой, а также он нравственный, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора. 

Но, если, рассмотрев это, монах знает: «Во мне нет каких-либо плохих, неблагих качеств, которые не были бы отброшены, и которые могли бы стать помехой для меня, если я сегодня днём умру»—то тогда ему следует пребывать в этом самом восторге и радости, тренируясь днём и ночью в развитии благих качеств.  Но если, рассмотрев это, монах знает: «Во мне нет каких-либо плохих, неблагих качеств, которые не были бы отброшены, и которые могли бы стать помехой для меня, если я сегодня ночью умру»—то тогда ему следует пребывать в этом самом восторге и радости, тренируясь днём и ночью в развитии благих качеств. 
Этому монаху нужно рассуждать так: «Есть ли во мне какие-либо плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня днём умру?» Если, рассмотрев это, монах знает: «Во мне есть плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня днём умру»—то тогда ему следует приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность ради отбрасывания этих плохих, неблагих качеств. 
Этому монаху нужно рассуждать так: «Есть ли во мне какие-либо плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня ночью умру?» Если, рассмотрев это, монах знает: «Во мне есть плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня ночью умру»—то тогда ему следует приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность ради отбрасывания этих плохих, неблагих качеств. 

сутта идентична АН 10.83, но здесь Будда говорит только о первых 8 факторах. Последние два не упомянуты. 

Будучи спрошенными так, монахи, вот как вам следует ответить тем странникам-приверженцам иных учений».  «Монахи, если странники-приверженцы иных учений спросят вас: «В чём, друзья, коренятся все вещи»… то вот как вам следует ответить: «Друзья, 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать восемь вещей. Какие восемь?  Ради прямого знания жажды, следует развивать эти восемь вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать восемь вещей. Какие восемь?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти восемь вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать восемь вещей. Какие восемь?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти восемь вещей». 

«Монахи, если странники-приверженцы иных учений спросят вас: «В чём, друзья, заключается непосредственная причина для развития средств к просветлению?»—то вот как вам следует ответить:  Утвердившись в этих пяти вещах, далее монаху следует развивать другие четыре вещи. Какие четыре? 

Опираясь на эти пять вещей, монаху далее следует полагаться на четыре вещи. Какие четыре? (6) Вот монах осмотрительно использует некоторые вещи; (7) он осмотрительно терпит некоторые вещи; (8) он осмотрительно избегает некоторых вещей; (9) он осмотрительно рассеивает некоторые вещи. 

И тогда Достопочтенный Мегхия отправился к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал: «Вот же как, Учитель, по мере того, как я пребывал в этой манговой роще, три вида плохих, неблагих мыслей часто приходили ко мне: чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. И тогда я подумал: «Воистину удивительно и поразительно! Я отправился в бездомную жизнь, покинув жизнь домохозяйскую благодаря вере, и всё равно меня преследуют эти три вида мыслей: чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда».  И тогда Достопочтенный Мегхия поднялся со своего сиденья, поклонился Благословенному, обошёл его с правой стороны и отправился в манговую рощу. Он вошёл в неё и сел под неким деревом, чтобы провести здесь остаток дня. И тогда, по мере того, как Достопочтенный Мегхия пребывал в этой манговой роще, три вида плохих, неблагих мыслей часто приходили к нему: чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. И тогда он подумал: «Воистину удивительно и поразительно! Я отправился в бездомную жизнь, покинув жизнь домохозяйскую благодаря вере, и всё равно меня преследуют эти три вида мыслей: чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда». 
Утвердившись в этих пяти вещах, далее монаху следует развивать другие четыре вещи. Какие четыре? (6) Восприятие непривлекательности должно быть развито, чтобы оставить жажду. (7) Доброжелательность должна быть развита, чтобы отбросить злобу. (8) Осознанность к дыханию должна быть развита, чтобы отсечь мысли. (9) Восприятие непостоянства должно быть развито, чтобы устранить самомнение «я». Когда человек воспринимает непостоянство, то в нём утверждается восприятие безличностности. Тот, кто воспринимает безличностность, тот искореняет самомнение «я», что и есть ниббана в этой самой жизни». 

(1) Нандака, монах может обладать верой, но он безнравственен. Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой, но также и быть нравственным?» Но когда монах обладает верой, а также он нравственный, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора.  (2) Монах может обладать верой и быть нравственным, но не обретать внутреннего успокоения ума. Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой и быть нравственным, но также и обретать внутреннее успокоение ума?» Но когда монах обладает верой, когда он нравственный, а также обретает внутреннее успокоение ума, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора. 
(3) Монах может обладать верой и быть нравственным, может обретать внутреннее успокоение ума, но не обретать высшей мудрости прозрения в феномены. Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Подобно тому, как четвероногое животное с одной хромой или увеченной ногой было бы неполноценным в плане этой части тела, то точно также, когда монах обладает верой, когда он нравственный, обретает внутреннее успокоение ума, но не обретает высшей мудрости прозрения в феномены, то он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой и быть нравственным, обретать внутреннее успокоение ума и высшую мудрость прозрения в феномены?» 
(9) Далее, монах обучает монахов Дхамме, которая прекрасна в начале, прекрасна в середине и прекрасна в конце, правильна и в духе и в букве, провозглашающая идеально полную и чистую святую жизнь. Каким бы образом монах ни обучал монахов Дхамме, которая прекрасна в начале, прекрасна в середине и прекрасна в конце, правильна и в духе и в букве, провозглашающая идеально полную и чистую святую жизнь, слушая такую Дхамму, те монахи, которые ещё ученики, не достигшие идеала своего ума, которые пребывают в стремлении к непревзойдённой защите от подневольности, зарождают усердие к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Но, услышав эту Дхамму, те монахи, которые араханты, чьи пятна умственных загрязнений уничтожены, которые прожили святую жизнь, сделали то, что следовало сделать, сбросили тяжкий груз, достигли своей цели, полностью уничтожили путы существования и всецело освободились посредством окончательного знания—просто предаются приятному пребыванию в этой самой жизни. Таково пятое преимущество своевременного слушания Дхаммы, своевременного обсуждения Дхаммы. 
И тогда Благословенный, увидев смущение Достопочтенного Нандаки, сказал ему: «Хорошо, хорошо, Нандака! Подобает таким как ты, тем, кто благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, сидеть вместе ради ведения беседы о Дхамме. Когда вы собираетесь, Нандака, то вам следует осуществлять одну из этих двух вещей: либо беседовать о Дхамме, либо пребывать в благородной тишине. 

(1) И что такое, монахи, сила мудрости? Вот человек чётко увидел и исследовал мудростью те качества, которые неблагие и считаются неблагими; те, которые благие и считаются благими; те, которые порицаемые и считаются порицаемыми; те, которые безукоризненные и считаются безукоризненными; те, которые тёмные и считаются тёмными; те, которые яркие и считаются яркими; те, которые не стоит взращивать, и считаются теми, которые не стоит взращивать; те, которые стоит взращивать, и считаются теми, которые стоит взращивать; те, которые недостойны Благородных, и считаются недостойными Благородных; те, которые достойны Благородных, и считаются достойными Благородных. Это называется силой мудрости. 

(1) Когда так было сказано: «Друзья, следует понимать, что люди двояки: те, с которыми можно общаться, и те, с которыми нельзя»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о человеке: «Когда я общаюсь с этим человеком, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются. А также четыре необходимых вещи для монашеской жизни—одеяния, еда, кров, лекарства и обеспечение для больных монахов—обретаются с трудом. А также цель отшельнической жизни, ради которой я ушёл из домохозяйской жизни в жизнь бездомную, не достигает во мне совершенства за счёт развития»—то тогда ему следует покинуть этого человека в любое время дня или ночи, даже предварительно не уведомив его об этом. Ему не стоит следовать за этим человеком.  (2) Если кто-либо знает о человеке: «Когда я общаюсь с этим человеком, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются. Однако четыре необходимых вещи для монашеской жизни—одеяния, еда, кров, лекарства и обеспечение для больных монахов—обретаются без сложностей и проблем, но всё равно цель отшельнической жизни, ради которой я ушёл из домохозяйской жизни в жизнь бездомную, не достигает во мне совершенства за счёт развития»—то тогда ему следует осмотрительно покинуть этого человека после уведомления его об этом. Ему не стоит следовать за этим человеком. 
(3) Если кто-либо знает о человеке: «Когда я общаюсь с этим человеком, то неблагие качества уменьшаются во мне, благие качества увеличиваются. Однако четыре необходимых вещи для монашеской жизни—одеяния, еда, кров, лекарства и обеспечение для больных монахов—обретаются с трудом, но всё же цель отшельнической жизни, ради которой я ушёл из домохозяйской жизни в жизнь бездомную, достигает во мне совершенства за счёт развития»—то тогда ему следует осмотрительно продолжать следовать за этим человеком. Ему не стоит покидать его. 
(4) Если кто-либо знает о человеке: «Когда я общаюсь с этим человеком, то неблагие качества уменьшаются во мне, благие качества увеличиваются. А также четыре необходимых вещи для монашеской жизни—одеяния, еда, кров, лекарства и обеспечение для больных монахов—обретаются без сложностей и проблем, а также цель отшельнической жизни, ради которой я ушёл из домохозяйской жизни в жизнь бездомную, достигает во мне совершенства за счёт развития»—то тогда ему надлежит следовать за этим человеком в течение всей своей жизни. Ему не следует покидать его, даже если его прогнали. 
(5) Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что одеяния двояки: те, которыми можно воспользоваться, и те, которыми нельзя»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает об одеянии: «Когда я использую это одеяние, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует использовать такое одеяние. Но если он знает об одеянии: «Когда я использую это одеяние, то благие качества увеличиваются во мне, неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует использовать такое одеяние. Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что одеяния двояки: те, которыми можно воспользоваться, и те, которыми нельзя»—то вот почему так было сказано. 
(6) Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что еда, полученная как подаяние, двояка: та, которой можно воспользоваться, и та, которой нельзя»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о еде: «Когда я использую эту еду, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует использовать такую еду. Но если он знает о еде: «Когда я использую эту еду, то благие качества увеличиваются во мне, неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует использовать такую еду. Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что еда, полученная как подаяние, двояка: та, которой можно воспользоваться, и та, которой нельзя»—то вот почему так было сказано. 
(7) Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что жилища двояки: те, которыми можно воспользоваться, и те, которыми нельзя»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о жилище: «Когда я использую это жилище, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует использовать такое жилище. Но если он знает о жилище: «Когда я использую это жилище, то благие качества увеличиваются во мне, неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует использовать такое жилище. Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что жилища двояки: те, которыми можно воспользоваться, и те, которыми нельзя»—то вот почему так было сказано. 
(8) Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что деревни или города двояки: те, которые можно посещать, и те, которые нельзя посещать»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о деревне или городе: «Когда я посещаю эту деревню или город, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует посещать такую деревню или город. Но если он знает о деревне или городе: «Когда я посещаю эту деревню или город, то благие качества увеличиваются во мне, а неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует посещать такую деревню или город. Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что деревни или города двояки: те, которые можно посещать, и те, которые нельзя посещать»—то вот почему так было сказано. 
(9) Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что страны и регионы двояки: те, которые можно посещать, и те, которые нельзя посещать»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о стране или регионе: «Когда я посещаю эту страну или регион, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует посещать такую страну или регион. Но если он знает о стране или регионе: «Когда я посещаю эту страну или регион, то благие качества увеличиваются во мне, а неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует посещать такую страну или регион. Когда так было сказано: «Следует понимать, друзья, что страны и регионы двояки: те, которые можно посещать, и те, которые нельзя посещать»—то вот почему так было сказано». 
«Друзья, следует понимать, что люди двояки: те, с которыми можно общаться, и те, с которыми нельзя. Следует понимать, что одеяния также двояки: те, которыми можно воспользоваться, и те, которыми нельзя. Следует понимать, что еда, полученная как подаяние, также двояка: та, которой можно воспользоваться, и та, которой нельзя. Следует понимать, что жилища также двояки: те, которыми можно воспользоваться, и те, которыми нельзя. Следует понимать, что деревни или города также двояки: те, которые можно посещать, и те, которые нельзя посещать. Следует понимать, что и страны и регионы также двояки: те, которые можно посещать, и те, которые нельзя посещать. 
Когда так было сказано: «Друзья, следует понимать, что люди двояки: те, с которыми можно общаться, и те, с которыми нельзя»—то вот почему так было сказано. 

«Господин, однажды Благословенный пребывал здесь, в Раджагахе, в Горной Крепости. И тогда, в присутствии Благословенного, я услышал и узнал вот о чём: «Сутава, монах, который арахант, чьи пятна умственных загрязнений уничтожены, который прожил святую жизнь, сделал то, что следовало сделать, сбросил тяжкий груз, достиг своей цели, полностью уничтожил путы существования и всецело освободился посредством окончательного знания—неспособен на проступок в пяти случаях. 

сутта идентична предыдущей АН 9.7, но здесь Будда беседует со странником по имени Садджха, а также меняются последние 4 пункта: 

Затем, когда Достопочтенный Сарипутта походил по Саваттхи в поисках подаяний, после принятия пищи, вернувшись с хождения за подаяниями, он отправился к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. Затем он обратился к Благословенному: «Вот же, Учитель, я утром оделся… по мере того, как они сидели, следующая беседа случилась между ними: «Друзья, любой, кто умирает с остатком, не освобождён от ада, от мира животных, от мира страдающих духов. Он не освобождён от состояний лишений, от плохих уделов, от нижних миров». Я ни восхитился, ни отверг утверждений тех странников, но поднялся со своего сиденья и ушёл, думая: «Посмотрим, что Благословенный скажет об этом».  И тогда Достопочтенный Сарипутта отправился в парк странников-приверженцев других учений. Он обменялся с теми странниками вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом. И в то время те странники собрались вместе, и по мере того, как они сидели, следующая беседа случилась между ними: «Друзья, любой, кто умирает с остатком, не освобождён от ада, от мира животных, от мира страдающих духов. Он не освобождён от состояний лишений, от плохих уделов, от нижних миров». 

«Если, домохозяин, кто-либо даёт подаяния грубой или превосходной пищей, и даёт без уважения, без предварительного намерения, не собственными руками, даёт то, что будет выброшено, даёт, не думая о будущих последствиях, то когда созреет результат этого дара, ум этого человека не будет склоняться ни к наслаждению превосходной едой, ни к наслаждению превосходными средствами передвижения, ни к наслаждению всем превосходным среди пяти нитей чувственных удовольствий. Помимо прочего, его дети и жёны, рабы, слуги и работники не станут его слушать, не станут склонять к нему ухо, не станут направлять свои умы, чтобы понять его. И почему? Потому что таков результат действий, совершённых без уважения.  Если, домохозяин, кто-либо даёт подаяния грубой или превосходной пищей, и даёт уважительно, с предварительным намерением, собственными руками, даёт то, что не будет выброшено, даёт, думая о будущих последствиях, то когда созреет результат этого дара, ум этого человека будет склоняться к наслаждению превосходной едой, к наслаждению превосходными средствами передвижения, к наслаждению всем превосходным среди пяти нитей чувственных удовольствий. Помимо прочего, его дети и жёны, рабы, слуги и работники станут его слушать, станут склонять к нему ухо, станут направлять свои умы, чтобы понять его. И почему? Потому что таков результат действий, совершённых с уважением. 
И ты можешь подумать, домохозяин: «Это был кто-то иной, этот брахман Велама, который тогда раздавал такие великие дары». Но тебе не следует так думать. Это я был брахманом Веламой, который тогда раздавал такие великие дары. 

Благословенный сказал: «Монахи, когда ум монаха хорошо объединён мудростью, то он способен заявить: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».  Когда, монахи, ум монаха хорошо объединён мудростью, то он способен заявить: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 

«Друзья, Девадатта учит монахов Дхамме так: «Когда ум монаха объединён умом, то ему подобает заявить: «Я понимаю: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».  И в третий раз Достопочтенный Сарипутта обратился к Достопочтенному Чандикапутте: «Друг Чандикапутта, не так этот Девадатта учит монахов Дхамме. Девадатта учит монахов Дхамме вот как: «Когда ум монаха хорошо объединён умом, то ему подобает заявить: «Я понимаю: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 
Тогда Достопочтенный Сарипутта обратился к Достопочтенному Чандикапутте: «Друг Чандикапутта, не так этот Девадатта учит монахов Дхамме. Девадатта учит монахов Дхамме вот как: «Когда ум монаха хорошо объединён умом, то ему подобает заявить: «Я понимаю: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 

9.31. Последовательное прекращение  Благословенный сказал: «Монахи, есть эти девять последовательных прекращений. Какие девять? 
Таковы, монахи, девять последовательных прекращений». 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти девять последовательных обиталищ. Какие девять?  Таковы, монахи, эти девять последовательных обиталищ». 

(1) О том состоянии, где прекращаются чувственные удовольствия, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив чувственные удовольствия, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли чувственность и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где чувственные удовольствия прекращаются? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив чувственные удовольствия? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний ума, монах входит и пребывает в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием ума на объекте медитации, с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за этой отстранённости. Здесь прекращаются чувственные удовольствия, и вот кто пребывает, тщательно завершив чувственные удовольствия».  (2) О том состоянии, где прекращаются направление и удержание ума на объекте медитации, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив направление и удержание, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращаются направление и удержание? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив направление и удержание? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с угасанием направления и удержания ума на объекте, монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Здесь прекращаются направление и удержание, и вот кто пребывает, тщательно завершив направление и удержание». 
(3) О том состоянии, где прекращается восторг, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив восторг, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращается восторг? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив восторг? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с угасанием восторга монах пребывает невозмутимым, осознанным, бдительным и ощущает приятное телом. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Он невозмутим, осознан, пребывает в удовольствии». Здесь прекращается восторг, и вот кто пребывает, тщательно завершив восторг». 
(4) О том состоянии, где прекращается счастье, связанное с невозмутимостью, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив счастье, связанное с невозмутимостью, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращается счастье, связанное с невозмутимостью? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив счастье, связанное с невозмутимостью? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с оставлением удовольствия и боли, равно как и с предыдущим угасанием радости и недовольства, монах входит и пребывает в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. Здесь прекращается счастье, связанное с невозмутимостью, и вот кто пребывает, тщательно завершив счастье, связанное с невозмутимостью». 
(5) О том состоянии, где прекращаются восприятия форм, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив восприятия форм, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращаются восприятия форм? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив восприятия форм? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с полным преодолением восприятий форм, с угасанием восприятий, вызываемых органами чувств, не обращающий внимания на восприятие множественности, воспринимая: «безграничное пространство», монах входит и пребывает в сфере безграничного пространства. Здесь прекращаются восприятия форм, и вот кто пребывает, тщательно завершив восприятия форм». 
(6) О том состоянии, где прекращается восприятие сферы безграничного пространства, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы безграничного пространства, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращается восприятие сферы безграничного пространства? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив восприятие сферы безграничного пространства? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с полным преодолением сферы безграничного пространства, воспринимая: «сознание безгранично», монах входит и пребывает в сфере безграничного сознания. Здесь прекращается восприятие сферы безграничного пространства, и вот кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы безграничного пространства». 
(7) О том состоянии, где прекращается восприятие сферы безграничного сознания, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы безграничного сознания, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращается восприятие сферы безграничного сознания? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив восприятие сферы безграничного сознания? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с полным преодолением сферы безграничного сознания, воспринимая: «здесь ничего нет», монах входит и пребывает в сфере отсутствия всего. Здесь прекращается восприятие сферы безграничного сознания, и вот кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы безграничного сознания». 
(8) О том состоянии, где прекращается восприятие сферы отсутствия всего, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы отсутствия всего, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращается восприятие сферы отсутствия всего? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив восприятие сферы отсутствия всего? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с полным преодолением сферы отсутствия всего монах входит и пребывает в сфере ни восприятия ни не-восприятия. Здесь прекращается восприятие сферы отсутствия всего, и вот кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы отсутствия всего». 
(9) О том состоянии, где прекращается восприятие сферы ни восприятия ни не-восприятия, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы ни восприятия ни не-восприятия, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращается восприятие сферы ни восприятия ни не-восприятия? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив восприятие сферы ни восприятия ни не-восприятия? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с полным преодолением сферы ни восприятия ни не-восприятия монах входит и пребывает в прекращении восприятия и чувствования. Здесь прекращается восприятие сферы ни восприятия ни не-восприятия, и вот кто пребывает, тщательно завершив восприятие сферы ни восприятия ни не-восприятия». 
Благословенный сказал: «Монахи, я научу вас достижению девяти последовательных обиталищ. Слушайте внимательно, я буду говорить». 
Вне сомнений, монахи, тот, кто не коварен и не лицемерен, должен восхититься и возрадоваться этому утверждению, сказав: «Хорошо!». Сделав так, поклонившись в почтительном приветствии, ему следует прислуживать им. 
«И каково, монахи, достижение девяти последовательных обиталищ? 
Таково, монахи, достижение девяти последовательных обиталищ». 

(3) Затем следующая мысль приходит к нему: «С угасанием восторга я войду и буду пребывать невозмутимым, осознанным, бдительным и буду ощущать приятное телом. Мне нужно войти и пребывать в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Он невозмутим, осознан, пребывает в удовольствии». Не нанося вреда третьей джхане, с угасанием восторга… он входит и пребывает в третьей джхане… Он рассматривает этот объект, развивает и взращивает его, утверждается тщательно в нём.  (4) Затем следующая мысль приходит к нему: «С оставлением удовольствия и боли, равно как и с предыдущим угасанием радости и недовольства, мне следует войти и пребывать в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости». Не нанося вреда четвёртой джхане, с оставлением удовольствия и боли… он входит и пребывает в четвёртой джхане… Он рассматривает этот объект, развивает и взращивает его, утверждается тщательно в нём. 
(5) Затем следующая мысль приходит к нему: «С полным преодолением восприятий форм, с угасанием восприятий, вызываемых органами чувств, не обращая внимания на восприятие множественности, воспринимая: «пространство безгранично», мне следует войти и пребывать в сфере безграничного пространства». Не нанося вреда сфере безграничного пространства, с полным преодолением восприятий форм… он входит и пребывает в сфере безграничного пространства. Он рассматривает этот объект, развивает и взращивает его, утверждается тщательно в нём. 
(6) Затем следующая мысль приходит к нему: «С полным преодолением сферы безграничного пространства, воспринимая: «сознание безгранично», мне следует войти и пребывать в сфере безграничного сознания». Не нанося вреда сфере безграничного сознания, с полным преодолением сферы безграничного пространства… он входит и пребывает в сфере безграничного сознания. Он рассматривает этот объект, развивает и взращивает его, утверждается тщательно в нём. 
(7) Затем следующая мысль приходит к нему: «С полным преодолением сферы безграничного сознания, воспринимая: «здесь ничего нет», мне следует войти и пребывать в сфере отсутствия всего». Не нанося вреда сфере отсутствия всего, с полным преодолением сферы безграничного сознания… он входит и пребывает в сфере отсутствия всего. Он рассматривает этот объект, развивает и взращивает его, утверждается тщательно в нём. 
(8) Затем следующая мысль приходит к нему: «С полным преодолением сферы отсутствия всего мне следует войти и пребывать в сфере ни восприятия, ни не-восприятия». Не нанося вреда сфере ни восприятия, ни не-восприятия, с полным преодолением сферы отсутствия всего он входит и пребывает в сфере ни восприятия, ни не-восприятия. Он рассматривает этот объект, развивает и взращивает его, утверждается тщательно в нём. 
(9) Затем следующая мысль приходит к нему: «С полным преодолением сферы ни восприятия, ни не-восприятия, мне следует войти и пребывать в прекращении восприятия и чувствования». Не нанося вреда прекращению восприятия и чувствования, с полным преодолением сферы ни восприятия, ни не-восприятия, он входит и пребывает в прекращении восприятия и чувствования. 
Мысль приходит к нему: «С угасанием направления и удержания ума на объекте, мне нужно войти и пребывать во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения». Но он не может войти и пребывать во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Тогда следующая мысль приходит к нему: «Будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний ума, мне следует войти и пребывать в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием ума на объекте медитации, с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за этой отстранённости». Но он не может войти и пребывать в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием ума на объекте медитации, с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за этой отстранённости. 

Подобно лучнику или ученику лучника, который, тренируясь в стрельбе по соломенному чучелу или куче глины, впоследствии становится стрелком на дальние расстояния, снайпером, способным пронзить большое тело, то точно также, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний ума, монах входит и пребывает в первой джхане… переродится спонтанно в мире Чистых Обителей и обретёт окончательную ниббану там, никогда более не возвращаясь из того мира обратно в этот.  Подобно лучнику или ученику лучника, который, тренируясь в стрельбе по соломенному чучелу или куче глины, впоследствии становится стрелком на дальние расстояния, снайпером, способным пронзить большое тело, то точно также, с полным преодолением восприятий форм… переродится спонтанно и обретёт окончательную ниббану там, никогда более не возвращаясь из того мира обратно в этот. 

Благословенный сказал: «Монахи, как-то раз дэвы и асуры выстроились на битву. В той битве асуры победили, а дэвы проиграли. Потерпев поражение, дэвы отступали на север, а асуры преследовали их. И тогда мысль пришла к дэвам: «Асуры всё ещё преследуют нас. Что если мы сразимся с ними во второй раз?» И во второй раз дэвы сразились с асурами, и во второй раз асуры победили, а дэвы проиграли. Потерпев поражение, дэвы отступали на север, а асуры преследовали их. И тогда мысль пришла к дэвам: «Асуры всё ещё преследуют нас. Что если мы сразимся с ними в третий раз?» И в третий раз дэвы сразились с асурами, и в третий раз асуры победили, а дэвы проиграли. Потерпев поражение и испугавшись, дэвы вошли в свой город.  Монахи, как-то раз дэвы и асуры выстроились на битву. В той битве дэвы победили, а асуры проиграли. Потерпев поражение, асуры отступали на юг, а дэвы преследовали их. И тогда мысль пришла к асурам: «Дэвы всё ещё преследуют нас. Что если мы сразимся с ними во второй раз?» И во второй раз асуры сразились с дэвами, и во второй раз дэвы победили, а асуры проиграли. Потерпев поражение, асуры отступали на юг, а дэвы преследовали их. И тогда мысль пришла к асурам: «Дэвы всё ещё преследуют нас. Что если мы сразимся с ними в третий раз?» И в третий раз асуры сразились с дэвами, и в третий раз дэвы победили, а асуры проиграли. Потерпев поражение и испугавшись, асуры вошли в свой город. 

Покуда, Ананда, я не достиг и не вышел из этих девяти достижений последовательных пребываний в прямом порядке и в обратном порядке, я не заявлял о том, что пробудился в непревзойдённое совершенное просветление в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколениями жрецов и отшельников, богов и людей. Но когда я достиг и вышел из этих девяти достижений последовательных пребываний в прямом порядке и в обратном порядке, то тогда я заявил, что пробудился в непревзойдённое совершенное просветление в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколениями жрецов и отшельников, богов и людей. Знание и видение возникли во мне: «Непоколебимо моё освобождение ума. Это моё последнее рождение. Не будет более нового существования».  «Это, домохозяин, следует обсуждать с Благословенным. Ну же, пойдём к Благословенному и расскажем ему об этом. Затем мы запомним объяснение Благословенного». 

последовательная безмятежность 

последовательное прекращение 

Таковы пять регрессов в тренировке. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти регрессов в тренировке. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти регрессов в тренировке». 

Таковы пять помех. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти помех. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти помех». 

Таковы пять нитей чувственных удовольствий. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти нитей чувственных удовольствий. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти нитей чувственных удовольствий». 

Таковы пять совокупностей, подверженных цеплянию. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти совокупностей, подверженных цеплянию. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти совокупностей, подверженных цеплянию». 

Таковы пять нижних оков. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти нижних оков. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти нижних оков». 

Таковы пять уделов. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти уделов. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти уделов». 

Таковы пять видов скупости. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти видов скупости. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти видов скупости». 

Таковы пять высших оков. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти высших оков. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти высших оков». 

Таковы пять видов умственного бесплодия. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти видов умственного бесплодия. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти видов умственного бесплодия». 

Таковы пять видов подневольности ума. Четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти видов подневольности ума. Какие четыре?  Эти четыре основы осознанности следует развивать ради отбрасывания этих пяти видов подневольности ума». 

Таковы пять регрессов в тренировке. Четыре правильных усилия следует развивать ради отбрасывания этих пяти регрессов в тренировке. Какие четыре?  Эти четыре правильных усилия следует развивать ради отбрасывания этих пяти регрессов в тренировке». 

Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания.  Таковы пять регрессов в тренировке. Четыре основы сверхъестественных сил следует развивать ради отбрасывания этих пяти регрессов в тренировке. Какие четыре? 
Эти четыре основы сверхъестественных сил следует развивать ради отбрасывания этих пяти регрессов в тренировке». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать девять вещей. Какие девять?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти девять вещей». 

Благословенный сказал: «Монахи, ради прямого знания жажды следует развивать девять вещей. Какие девять?  Ради прямого знания жажды следует развивать эти девять вещей». 

Так, Ананда, смысл и польза благого нравственного поведения—в не-сожалении. Смысл и польза не-сожаления—в радости. Смысл и польза радости—в восторге. Смысл и польза восторга—в безмятежности. Смысл и польза безмятежности—в удовольствии. Смысл и польза удовольствия—в сосредоточении. Смысл и польза сосредоточения—в знании и видении вещей в соответствии с действительностью. Смысл и польза знания и видения вещей в соответствии с действительностью—в разочаровании и бесстрастии. А смысл и польза разочарования и бесстрастия—в знании и видении освобождения. Так, Ананда, благое нравственное поведение последовательно ведёт к высочайшему». 

Так, монахи, один этап перетекает в следующий этап; один этап заполняет следующий этап, чтобы можно было перебраться с ближнего берега на берег дальний». 

(2) Монах может обладать верой и быть нравственным, но не быть учёным. Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой и быть нравственным, но также и быть учёным?» Но когда монах обладает верой и нравственен, а также и когда он учёный, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора.  Благословенный сказал: «Монахи, монах (1) может обладать верой, но он безнравственен. Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой, но также и быть нравственным?» Но когда монах обладает верой, а также он нравственный, то в этом случае он полноценен в отношении этого фактора. 
Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой… …быть тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений прямо здесь и сейчас в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно?» 

Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой… …быть тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений прямо здесь и сейчас в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно?» 

Таким образом, он неполноценен в отношении этого фактора. Ему следует исполнить этот фактор с помощью такого рассуждения: «Как мне обладать верой… …быть тем, кто за счёт уничтожения умственных загрязнений прямо здесь и сейчас в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно?» 

(10) В этом обиталище проживают монахи, которые учёные, наследники наследия, эксперты в Дхамме, эксперты в Винае, эксперты в основных положениях Дхаммы. Время от времени он подходит к ним и интересуется у них: «Достопочтенный, как это понять? Каково значение этого?» И те достопочтенные раскрывают ему то, что для него не было раскрыто, проясняют неясное, рассеивают его замешательство в отношении многочисленных трудных моментов. 

(2) Подобно тому, как след слона покрывает след любого ходячего животного, и след слона считается величайшим среди них по размеру—то точно также, любые благие качества коренятся в прилежании, сливаются в прилежании, и прилежание считается наивысшим из них. 

(2) Далее, монах много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. Поскольку монах много изучал… проникал в них воззрением, то это также является качеством, служащим как защитник.  (5) Далее, монах умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует выполнять для своих товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом. Поскольку монах умелый… подобающим образом, то это также является качеством, служащим как защитник. 

(2) Далее, монах много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением…  (5) Далее, монах умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует делать для его товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом… 

«Ананда, я заявляю, что уверен в тех вещах, которые ведут к реализации различных доктринальных принципов посредством прямого знания, и поэтому я способен обучать Дхамме разных людей разными способами так, что они, практикуя соответствующе, будут знать о существующем, что оно существует, а о несуществующем, что оно не существует; будут знать о низшем, что оно низшее, а о возвышенном, что оно возвышенное; будут знать о том, что можно превзойти, как о том, что это можно превзойти, и о том, что невозможно превзойти, как о том, что это невозможно превзойти; так, что будет возможность того, что они познают, увидят и реализуют это так, как это следует познать, увидеть и реализовать. 

(10) Порочное желание, монахи, следует отбросить ни телом, ни речью, но оно отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. И что такое порочное желание? Вот, человек, не имеющий веры, желает: «Пусть они думают, что я обладаю верой». Безнравственный человек желает: «Пусть они думают, что я нравственный». Тот, кто изучал мало, желает: «Пусть они думают, что я учёный». Тот, кто радуется компании, желает: «Пусть они думают, что я отшельник». Тот, кто ленивый, желает: «Пусть они думают, что я усердный». Тот, ум кого замутнён, желает: «Пусть они думают, что я осознан». Тот, кто не сосредоточен, желает: «Пусть они думают, что я сосредоточен». Тот, кто не мудрый, желает: «Пусть они думают, что я мудрый». Тот, чьи загрязнения ума не уничтожены, желает: «Пусть они думают, что я тот, чьи загрязнения уничтожены». Это называется порочным желанием. Порочное желание следует отбросить ни телом, ни речью, но оно отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью.  (9) Порочную зависть, монахи, следует отбросить ни телом, ни речью, но она отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. И что такое порочная зависть? Вот домохозяин или сын домохозяина благоденствует в плане богатства или зерна, серебра или золота. Раб или кто-либо зависимый может подумать о нём так: «Ох, чтоб этот домохозяин или сын домохозяина не благоденствовал бы в плане богатства или зерна, серебра или золота!». Или же, бывает так, когда жрец или отшельник получает одеяния, еду, жилище, лекарства и обеспечение для того, кто болен. Другой жрец или отшельник может подумать о нём так: «Ох, чтоб этот достопочтенный не получал бы одеяний, еды, жилища, лекарств и обеспечения для того, кто болен!». Это называется порочной завистью. Порочную зависть следует отбросить ни телом, ни речью, но она отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. 
Благословенный сказал: «Монахи, есть вещи, которые следует отбросить телом, но не речью. Есть вещи, которые следует отбросить речью, но не телом. Есть вещи, которые следует отбросить ни телом, ни речью, но за счёт постоянного видения мудростью. 
Если, монахи, жадность одолевает этого монаха и продолжается… если ненависть… заблуждение… злость… враждебность… клеветнические измышления… презрение… скупость… порочная зависть… порочное желание одолевает этого монаха и продолжается, то этого монаха следует понимать таковым: «Этот достопочтенный не понимает так, чтобы у него не было жадности. Поэтому жадность одолевает его и продолжается. Этот достопочтенный не понимает так, чтобы у него не было ненависти… заблуждения… злости… враждебности… клеветнических измышлений… презрения… скупости… порочной зависти… порочного желания. Поэтому порочное желание одолевает его и продолжается». 
Если, монахи, жажда не одолевает этого монаха и не продолжается; если ненависть… заблуждение… злость… враждебность… клеветнические измышления… презрение… скупость… порочная зависть… порочное желание не одолевает этого монаха и не продолжается, то этого монаха следует понимать таковым: «Этот достопочтенный понимает так, чтобы у него не было жадности. Поэтому жадность не одолевает его и не продолжается. Этот достопочтенный понимает так, чтобы у него не было ненависти… заблуждения… злости… враждебности… клеветнических измышлений… презрения… скупости… порочной зависти… порочного желания. Поэтому порочное желание не одолевает его и не продолжается». 
И каковы вещи, которые следует отбросить ни телом, ни речью, но которые отбрасываются за счёт постоянного видения мудростью? (1) Жадность следует отбросить ни телом, ни речью, но она отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. (2) Ненависть… (3) Заблуждение… (4) Злость… (5) Враждебность… (6) Клеветнические измышления… (7) Презрение… (8) Скупость следует отбросить ни телом, ни речью, но она отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. 
И каковы вещи, которые следует отбросить речью, но не телом? Вот монах совершил некий неблагой поступок речью. Его мудрые товарищи-монахи расспрашивают его и говорят так: «Ты совершил некий неблагой поступок речью. Было бы в самом деле хорошо, если бы ты отбросил словесное неблагое поведение и развивал бы словесное благое поведение». Когда его мудрые товарищи-монахи расспрашивают его и говорят ему, он отбрасывает словесное неблагое поведение и развивает словесное благое поведение. Это называется вещами, которые следует отбросить речью, но не телом. 
И каковы, монахи, вещи, которые следует отбросить телом, но не речью? Вот монах совершил некий неблагой поступок телом. Его мудрые товарищи-монахи расспрашивают его и говорят так: «Ты совершил некий неблагой поступок телом. Было бы в самом деле хорошо, если бы ты отбросил телесное неблагое поведение и развивал бы телесное благое поведение». Когда его мудрые товарищи-монахи расспрашивают его и говорят ему, он отбрасывает телесное неблагое поведение и развивает телесное благое поведение. Это называется вещами, которые следует отбросить телом, но не речью. 

«Друзья, делая заявление о знании… Друзья, делая заявление о развитии… Друзья, делая заявление о знании и развитии, монах говорит: «Я знаю эту Дхамму, я вижу эту Дхамму. Я развит в теле, нравственном поведении, уме и мудрости». Если жадность не одолевает этого монаха и не удерживается; если ненависть… заблуждение… злость… враждебность… клеветнические измышления… презрение… скупость… порочная зависть… порочное желание не одолевает этого монаха и не удерживается, то этого монаха следует понимать таковым: «Этот достопочтенный понимает так, чтобы у него не было жадности. Поэтому жадность не одолевает его и не удерживается. Этот достопочтенный понимает так, чтобы у него не было ненависти… заблуждения… злости… враждебности… клеветнических измышлений… презрения… скупости… порочной зависти… порочного желания. Поэтому порочное желание не одолевает его и не удерживается».  «Друзья, делая заявление о знании, монах говорит: «Я знаю эту Дхамму, я вижу эту Дхамму». Однако, если жадность одолевает этого монаха и удерживается в нём; если ненависть… заблуждение… злость… враждебность… клеветнические измышления… презрение… скупость… порочная зависть… порочное желание одолевает этого монаха и удерживается, то этого монаха следует понимать таковым: «Этот достопочтенный не понимает так, чтобы у него не было жадности. Поэтому жадность одолевает его и удерживается. Этот достопочтенный не понимает так, чтобы у него не было ненависти… заблуждения… злости… враждебности… клеветнических измышлений… презрения… скупости… порочной зависти… порочного желания. Поэтому порочное желание одолевает его и удерживается». 
Друзья, делая заявление о развитии, монах говорит: «Я развит в теле, нравственном поведении, уме и мудрости». Однако, если жадность одолевает этого монаха и удерживается… …порочное желание одолевает этого монаха и удерживается, то этого монаха следует понимать таковым: «Этот достопочтенный не понимает так, чтобы у него не было жадности. Поэтому жадность одолевает его и удерживается. Этот достопочтенный не понимает так, чтобы у него не было ненависти… …порочного желания. Поэтому порочное желание одолевает его и удерживается». 
Точно также, друзья, делая заявление о знании и развитии, монах говорит: «Я знаю эту Дхамму, я вижу эту Дхамму. Я развит в теле, нравственном поведении, уме и мудрости». Если жадность не одолевает этого монаха и не удерживается; если ненависть… заблуждение… злость… враждебность… клеветнические измышления… презрение… скупость… порочная зависть… порочное желание не одолевает этого монаха и не удерживается, то этого монаха следует понимать таковым: «Этот достопочтенный понимает так, чтобы у него не было жадности. Поэтому жадность не одолевает его и не удерживается. Этот достопочтенный понимает так, чтобы у него не было ненависти… заблуждения… злости… враждебности… клеветнических измышлений… презрения… скупости… порочной зависти… порочного желания. Поэтому порочное желание не одолевает его и не удерживается». 

Вот как, сестра, следует понимать в подробностях значение этого утверждения, которое Благословенный произнёс вкратце в «Вопросах дев»:  Как, Господин, следует в подробностях понимать значение этого утверждения, которое Благословенный произнёс вкратце?» 

«Монахи, когда странники-приверженцы других учений говорят так, то их следует спросить вот как: «Вопрос насчёт одного, краткое утверждение насчёт одного, объяснение одного. Вопрос насчёт двух, краткое утверждение насчёт двух, объяснение двух. Вопрос насчёт трёх… четырёх… пяти… шести… семи… восьми… девяти… десяти, краткое утверждение насчёт десяти, объяснение десяти». Если странников-приверженцев других учений спросить так, то они не смогут ответить и, поэтому, повстречают лишь одну только досаду. И почему? Потому что это лежит вне их области понимания. Я не вижу никого, монахи, в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколением жрецов и отшельников, богов и людей, кто мог бы удовлетворительно ответить на эти вопросы кроме Татхагаты или ученика Татхагаты или того, кто услышал об этом от них. 

«Достопочтенная, так было сказано Благословенным в «Великих Вопросах»: «Вопрос насчёт одного, краткое утверждение насчёт одного, объяснение одного. Вопрос насчёт двух, краткое утверждение насчёт двух, объяснение двух. Вопрос насчёт трёх… четырёх… пяти… шести… семи… восьми… девяти… десяти, краткое утверждение насчёт десяти, объяснение десяти». Каким образом, достопочтенная, следует в подробностях понимать значение этого утверждения, сказанного Благословенным вкратце?»  «Хорошо, хорошо, домохозяева! Монахиня из Каджангалы мудра, обладает великой мудростью. Если бы вы подошли ко мне и спросили бы меня о том же самом, то я бы ответил в точности так, как ответила монахиня из Каджангалы. Таково значение этого и именно так вам и следует это запомнить». 

(1) Вот, монах нравственен. Он пребывает, обуздывая себя Патимоккхой, обладая хорошим поведением и подобающими средствами, видя опасность в мельчайших проступках. Возложив на себя правила тренировки, он тренируется в них. (2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. (3) Ему были хорошо и в подробностях переданы обе Патимоккхи, они были хорошо им прояснены, тщательно освоены, хорошо определены в плане правил и их детального разъяснения. (4) Он твёрд в дисциплине, непоколебим. (5) Он способен убедить обе спорящих стороны, объяснить им предмет вопроса, убедить их, показать им аргументы, унять их. (6) Он умелый в знании инцидента возникновения и прецедента разрешения дисциплинарных случаев. (7) Он знает о том, каков это дисциплинарный случай. (8) Он знает происхождение дисциплинарного случая. (9) Он знает прекращение дисциплинарного случая. (10) Он знает путь, ведущий к прекращению дисциплинарного случая. 

(1) Вот, монах нравственен. Он пребывает, обуздывая себя Патимоккхой, обладая хорошим поведением и подобающими средствами, видя опасность в мельчайших проступках. Возложив на себя правила тренировки, он тренируется в них. (2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. (3) Ему были хорошо и в подробностях переданы обе Патимоккхи, они были хорошо им прояснены, тщательно освоены, хорошо определены в плане правил и их детального разъяснения. (4) Он способен присматривать за больным или найти кого-либо, кто мог бы присматривать за ним. (5) Он способен устранить чьё-либо недовольство или найти кого-либо, кто мог бы устранить недовольство этого монаха. (6) Он способен с помощью Дхаммы рассеять сожаления, которые могут возникнуть в его учениках. (7) Он способен посредством Дхаммы разубедить их в возникших неправильных воззрениях. (8) Он способен воодушевить их на высшее нравственное поведение. (9) Он способен воодушевить их на высший ум. (10) Он способен воодушевить их на высшую мудрость. 

(4) Далее, монах, который желает покритиковать другого, должен изучить себя так: «Много ли я изучал, помню ли то, что учил, накапливаю в своём уме то, что изучил? Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—много ли я изучил таких учений, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением? Существует во мне это качество или нет?» Если монах не изучал… не проникал в них воззрением, то найдутся те, кто скажут ему так: «Будь добр, вначале изучи наследие». Найдутся те, кто скажут ему так.  В отношении этих пяти вещей он должен изучить себя. И в каких пяти вещах он должен утвердиться? Ему следует принимать во внимание: 

«Достиг ли я сверхчеловеческих достижений, истинно благородного различения в знании и видении—такого, что когда мои товарищи по святой жизни спросят меня об этом в последние дни моей жизни—я бы не чувствовал себя смущённым?»: над этим должен часто размышлять ушедший в бездомную жизнь.  «Могут ли мои товарищи по святой жизни после тщательного исследования порицать меня в отношении моей нравственности?»: … 
«Я владелец собственной каммы, наследник собственной каммы, рождён своей каммой, породнён со своей каммой, моя камма будет мне судьёй. Что бы я ни делал—хорошее или плохое—я унаследую результат этого»: … 

(2) Далее, монах много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. Поскольку монах много изучал… проникал в них воззрением, то это является принципом, радушия… к единству.  (5) Далее, монах умелый и прилежный в исполнении различных бытовых работ, которые следует делать для своих товарищей-монахов. Он судит об этих работах уже только после их выполнения, чтобы довести их до конца и выполнить их подобающим образом… 

Если, исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно жадный, с недоброжелательными мыслями, одолеваем ленью и сонливостью, беспокойный, неуверенный, злобный, с грязными мыслями, с возбуждённым телом, ленивый, несосредоточенный»—то тогда он должен приложить дополнительное желание, усилие, прилежание, старание, неутомимость, осознанность и бдительность в отношении отбрасывания этих самых порочных, неумелых качеств.  Но, если исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно не жаден, без недоброжелательных мыслей, не одолеваем ленью и сонливостью, не обеспокоен, отбросил сомнения, не злой, без грязных мыслей, не возбуждён телом, пребываю с зарождённым усердием и в сосредоточении»—то тогда его обязанность заключается в том, чтобы приложить ещё больше усилий в утверждении этих самых умелых качеств, чтобы развить их до ещё большей степени ради окончательного уничтожения загрязнений ума». 

(10) Когда так было сказано: «Люди, я говорю вам, также двояки: те, с которыми можно общаться и те, с которыми нельзя»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о человеке: «Когда я общаюсь с этим человеком, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует общаться с этим человеком. Но если он знает о человеке: «Когда я общаюсь с этим человеком, то благие качества увеличиваются во мне, неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует общаться с этим человеком. Когда так было сказано: «Люди, я говорю вам, также двояки: те, с которыми можно общаться и те, с которыми нельзя»—то вот почему так было сказано».  (1) Если посредством такого самонаблюдения монах знает: «Я обретаю внутреннее успокоение ума, но не высшую мудрость прозрения в феномены»—то ему следует утвердиться во внутреннем успокоении ума и приложить усилие к обретению высшей мудрости прозрения в феномены. Затем, спустя некоторое время, он обретёт и внутреннее успокоение ума, и высшую мудрость прозрения в феномены. 
(2) Но, если посредством такого самонаблюдения он знает: «Я обретаю высшую мудрость прозрения в феномены, но не внутреннее успокоение ума»—то ему следует утвердиться в высшей мудрости прозрения в феномены и приложить усилие к обретению внутреннего успокоения ума. Затем, спустя некоторое время, он обретёт и высшую мудрость прозрения в феномены, и внутреннее успокоение ума. 
(3) Но, если посредством такого самонаблюдения он знает: «Я не обретаю ни внутреннего успокоения ума, ни высшей мудрости прозрения в феномены»—то ему следует приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность и бдительность ради обретения этих обоих благих качеств. Подобно тому, как тот, у кого загорелась бы одежда или волосы на голове, приложил бы дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность и бдительность для того, чтобы потушить пламя на своей одежде или голове—то точно также этот монах должен приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность и бдительность ради обретения этих обоих благих качеств. Затем, спустя некоторое время, он обретёт и внутреннее успокоение ума, и высшую мудрость прозрения в феномены. 
(4) Но, если посредством такого самонаблюдения он знает: «Я обретаю и внутреннее успокоение ума и высшую мудрость прозрения в феномены»—то ему следует утвердиться в этих самых благих качествах и приложить дальнейшее усилие к достижению уничтожения загрязнений ума. 
(5) Когда так было сказано: «Одеяния, я говорю вам, двояки: те, которыми можно воспользоваться и те, которыми нельзя»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает об одеянии: «Когда я использую это одеяние, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует использовать такое одеяние. Но если он знает об одеянии: «Когда я использую это одеяние, то благие качества увеличиваются во мне, неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует использовать такое одеяние. Когда так было сказано: «Одеяния, я говорю вам, двояки: те, которыми можно воспользоваться и те, которыми нельзя»—то вот почему так было сказано. 
(6) Когда так было сказано: «Еда, полученная как подаяние, я говорю вам, также двояка: та, которой можно воспользоваться и та, которой нельзя»—почему так было сказано? Если кто-либо знает о еде: «Когда я использую эту еду, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует использовать такую еду. Но если он знает о еде: «Когда я использую эту еду, то благие качества увеличиваются во мне, неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует использовать такую еду. Когда так было сказано: «Еда, полученная как подаяние, я говорю вам, также двояка: та, которой можно воспользоваться и та, которой нельзя»—то вот почему так было сказано. 
(7) Когда так было сказано: «Жилища, я говорю вам, также двояки: те, которыми можно воспользоваться и те, которыми нельзя»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о жилище: «Когда я использую это жилище, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует использовать такое жилище. Но если он знает о жилище: «Когда я использую это жилище, то благие качества увеличиваются во мне, неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует использовать такое жилище. Когда так было сказано: «Жилища, я говорю вам, двояки: те, которыми можно воспользоваться и те, которыми нельзя»—то вот почему так было сказано. 
(8) Когда так было сказано: «Деревни или города, я говорю вам, также двояки: те, которые можно посещать и те, которые нельзя посещать»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о деревне или городе: «Когда я посещаю эту деревню или город, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует посещать такую деревню или город. Но если он знает о деревне или городе: «Когда я посещаю эту деревню или город, то благие качества увеличиваются во мне, а неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует посещать такую деревню или город. Когда так было сказано: «Деревни или города, я говорю вам, также двояки: те, которые можно посещать и те, которые нельзя посещать»—то вот почему так было сказано. 
(9) Когда так было сказано: «Страны и регионы, я говорю вам, также двояки: те, которые можно посещать и те, которые нельзя посещать»—то почему так было сказано? Если кто-либо знает о стране или регионе: «Когда я посещаю эту страну или регион, то неблагие качества увеличиваются во мне, благие качества уменьшаются»—то тогда ему не следует посещать такую страну или регион. Но если он знает о стране или регионе: «Когда я посещаю эту страну или регион, то благие качества увеличиваются во мне, а неблагие качества уменьшаются»—то тогда ему следует посещать такую страну или регион. Когда так было сказано: «Страны и регионы, я говорю вам, также двояки: те, которые можно посещать и те, которые нельзя посещать»—то вот почему так было сказано. 
Точно также, когда монах изучает сам себя следующим образом, то это очень полезно для монаха в отношении возрастания его благих качеств: «Обретаю ли я внутренне успокоение ума или нет? Обретаю ли я высшую мудрость прозрения в феномены или нет?» 

Друзья, монах, который не обладает умением видеть направления умов других, должен тренировать себя так: «Я буду обладать умением видеть направления своего собственного ума». Вот как вам следует тренировать себя.  Если посредством такого самонаблюдения монах не видит в себе наличия этих благих качеств, то ему следует приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность и бдительность ради обретения этих благих качеств. Подобно тому, как тот, у кого загорелась бы одежда или волосы на голове, приложил бы дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность и бдительность для того, чтобы потушить пламя на своей одежде или голове—то точно также этот монах должен приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность и бдительность ради обретения этих благих качеств. 
И каким образом, друзья, монах обладает умением видеть направления своего собственного ума? Подобно молодому человеку, или девушке—юной, молодой, которой нравится красота—которая изучает отражение своего лица в ярком чистом зеркале или в чаше с чистой водой. Если она увидит грязь или пятно, она постарается устранить его. Если она не увидит ни грязи, ни пятна, она будет рада этому, её желание будет исполнено и она подумает: «Как прекрасно, что я чиста!» Точно также, когда монах изучает сам себя, то это очень полезно для монаха в отношении возрастания его благих качеств. И ему следует спросить себя: 
Но если посредством такого самонаблюдения монах видит в себе наличие некоторых из этих благих качеств, но не остальных, то ему следует утвердиться в этих благих качествах, которые он видит в себе, и приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность и бдительность ради обретения тех благих качеств, которых он не видит в себе. Подобно тому, как тот, у кого загорелась бы одежда…—то точно также этому монаху следует утвердиться в этих благих качествах, которые он видит в себе, и приложить дополнительное желание… ради обретения тех благих качеств, которых он не видит в себе. 
Но если посредством такого самонаблюдения монах видит, что все эти благие качества наличествуют в нём, то ему следует утвердиться в этих самых благих качествах и приложить дальнейшие усилия для достижения уничтожения загрязнений ума». 

Будучи спрошенными так, монахи, вот как вам следует ответить тем странникам-приверженцам других учений».  «Монахи, если странники-приверженцы других учений спросят вас: «В чём, друзья, коренятся все вещи»… то вот как вам следует ответить: «Друзья, 

Благословенный сказал: «Поэтому, монахи, вот как вам следует тренировать себя: «Наши умы будут укреплены в соответствии с духом нашего ухода в бездомную жизнь, и возникшие неблагие качества не будут овладевать нашими умами. (1) Наши умы будут укреплены восприятием непостоянства. (2) Наши умы будут укреплены восприятием безличностности. (3) Наши умы будут укреплены восприятием непривлекательности. (4) Наши умы будут укреплены восприятием опасности. (5) Мы будем знать ровные и ухабистые пути мира, и наши умы будут укреплены восприятием этого. (6) Мы будем знать проявление и уничтожение мира, и наши умы будут укреплены восприятием этого. (7) Мы будем знать происхождение и исчезновение мира, и наши умы будут укреплены восприятием этого. (8) Наши умы будут укреплены восприятием оставления. (9) Наши умы будут укреплены восприятием бесстрастия. (10) Наши умы будут укреплены восприятием прекращения». Вот так вам следует тренировать себя. 

(10) «Общение с правильными людьми»—так следует ответить.  (2) «Семь факторов просветления»—так следует ответить. Семь факторов просветления, монахи, также имеют питание. Они не без питания. И что является питанием семи факторов просветления? 
(3) «Четыре основы осознанности»—так следует ответить. Четыре основы осознанности, монахи, также имеют питание. Они не без питания. И что является питанием четырёх основ осознанности? 
(4) «Три вида правильного поведения»—так следует ответить. Три вида правильного поведения, монахи, также имеют питание. Они не без питания. И что является питанием трёх видов правильного поведения? 
(5) «Сдержанность чувств»—так следует ответить. Сдержанность чувств, монахи, также имеет питание. Она не без питания. И что является питанием сдержанности чувств? 
(6) «Осознанность и бдительность»—так следует ответить. Осознанность и бдительность, монахи, также имеют питание. Они не без питания. И что является питанием осознанности и бдительности? 
(7) «Мудрое внимание»—так следует ответить. Мудрое внимание, монахи, также имеет питание. Оно не без питания. И что является питанием мудрого внимания? 
(8) «Вера»—так следует ответить. Вера, монахи, также имеет питание. Она не без питания. И что является питанием веры? 
(9) «Слушание подлинной Дхаммы»—так следует ответить. Слушание подлинной Дхаммы, монахи, также имеет питание. Оно не без питания. И что является питанием слушания подлинной Дхаммы? 
«Недостаток веры»—так следует ответить. У недостатка веры, монахи, есть питание. Он не без питания. И что является питанием недостатка веры? 
«Недостаток осознанности и бдительности»—так следует ответить. У недостатка осознанности и бдительности, монахи, есть питание. Он не без питания. И что является питанием недостатка осознанности и бдительности? 
«Недостаток сдержанности чувств»—так следует ответить. У недостатка сдержанности чувств, монахи, есть питание. Он не без питания. И что является питанием недостатка сдержанности чувств? 
«Немудрое внимание»—так следует ответить. У немудрого внимания, монахи, есть питание. Оно не без питания. И что является питанием немудрого внимания? 
«Общение с неправильными людьми»—так следует ответить. 
«Пять помех»—так следует ответить. У пяти помех, монахи, есть питание, они не без питания. И что является питанием пяти помех? 
«Слушание того, что не является подлинной Дхаммой»—так следует ответить. У слушания того, что не является подлинной Дхаммой, монахи, есть питание. Оно не без питания. И что является питанием слушания того, что не является подлинной Дхаммой? 
«Три вида неправильного поведения»—так следует ответить. У трёх видов неправильного поведения, монахи, есть питание. Они не без питания. И что является питанием трёх видов неправильного поведения? 

«Невежество»—так следует ответить. У невежества, монахи, есть питание, оно не без питания. И что является питанием невежества?  «Недостаток веры»—так следует ответить. У недостатка веры, монахи, есть питание. Он не без питания. И что является питанием недостатка веры? 
«Недостаток осознанности и бдительности»—так следует ответить. У недостатка осознанности и бдительности, монахи, есть питание. Он не без питания. И что является питанием недостатка осознанности и бдительности? 
«Недостаток сдержанности чувств»—так следует ответить. У недостатка сдержанности чувств, монахи, есть питание. Он не без питания. И что является питанием недостатка сдержанности чувств? 
«Немудрое внимание»—так следует ответить. У немудрого внимания, монахи, есть питание. Оно не без питания. И что является питанием немудрого внимания? 
«Общение с неправильными людьми»—так следует ответить. 
«Пять помех»—так следует ответить. У пяти помех, монахи, есть питание, они не без питания. И что является питанием пяти помех? 
«Слушание того, что не является подлинной Дхаммой»—так следует ответить. У слушания того, что не является подлинной Дхаммой, монахи, есть питание. Оно не без питания. И что является питанием слушания того, что не является подлинной Дхаммой? 
«Три вида неправильного поведения»—так следует ответить. У трёх видов неправильного поведения, монахи, есть питание. Они не без питания. И что является питанием трёх видов неправильного поведения? 

Эти пятеро достигают цели, покинув этот мир. Все те, монахи, кто достиг уверенности в отношении меня, совершенны в воззрении. Из тех, кто совершенен в воззрениях, первые пятеро достигают цели в этом мире, а последние пятеро достигают цели, покинув этот мир». 

Благословенный сказал: «Монахи, те, кто обладают непоколебимой уверенностью по отношению ко мне, являются вступившими в поток. Из этих вступивших в поток пятеро достигают цели в этом мире и пятеро достигают цели, покинув этот мир… Фрагмент сутты идентичен тому, что идёт в предыдущей сутте, АН 10.63 …Из этих вступивших в поток, первые пятеро достигают цели в этом мире, а последние пятеро достигают цели, покинув этот мир». 

Когда есть довольствование, то можно ожидать следующего счастья: Во время ходьбы он счастлив и спокоен, во время стояния… …находясь в компании монахов, он счастлив и спокоен. Когда есть довольствование, то можно ожидать этого счастья».  «Отсутствие удовлетворённости ведением святой жизни, друг, является страданием в этой Дхамме и Винае. Довольствование ведением святой жизни является счастьем. Когда имеет место отсутствие удовлетворённости, то можно ожидать следующего страдания: 

И затем Благословенный, расстелив четырежды сложенное внешнее одеяние, лёг на правый бок, приняв позу льва, положив одну ступню на другую, осознанный и бдительный, отметив для себя, когда следует вставать. Тогда Достопочтенный Сарипутта обратился к монахам так: «Друзья монахи!» 

и, соответственно, далее перечисляются следующие противоположности: 

«Господин Ананда, так как же следует понимать учение Благословенного, когда некто ведёт целомудренную жизнь, а другой не целомудренную, но оба имеют в точности одинаковую участь в будущей жизни? Мой отец Пурана вёл целомудренную жизнь, жил отдельно, воздерживался от половых сношений, которые привычны среди простых людей. Когда он скончался, то Благословенный объявил: «Он достиг состояния однажды-возвращающегося, переродился среди божеств небесного мира Туситы». Мой дядя по отцовской линии, Исидатта, не вёл целомудренной жизни, а жил, довольствуясь жизнью женатой. Когда он скончался, то Благословенный также объявил: «Он достиг состояния однажды-возвращающегося, переродился среди божеств небесного мира Туситы». Господин Ананда, так как же следует понимать учение Благословенного, когда некто ведёт целомудренную жизнь, а другой не целомудренную, но оба имеют в точности одинаковую участь в будущей жизни?» 

(4) Не отбросив этих трёх вещей, человек не способен отбросить воззрения о «я», сомнение, цепляния за правила и предписания. Каких трёх? Немудрого внимания, следования по неправильному пути, косности ума. Не отбросив этих трёх вещей, человек не способен отбросить воззрения о «я», сомнение, цепляния за правила и предписания.  (5) Не отбросив этих трёх вещей, человек не способен отбросить немудрое внимание, следование по неправильному пути, косность ума. Каких трёх? Замутнённости ума, отсутствия бдительности, умственного отвлечения. Не отбросив этих трёх вещей, человек не способен отбросить немудрое внимание, следование по неправильному пути, косность ума. 
Монахи, тот, кто бесстыден и не боится совершить проступок, является беспечным. Кто беспечен, тот не способен отбросить неуважение, не способен отбросить трудность исправить себя, не способен отбросить плохих друзей. У кого плохие друзья, тот не способен отбросить недостаток веры, отсутствие щедрости и лень. Кто ленив, тот не способен отбросить беспокойность, несдержанность, безнравственность. Кто безнравственен, тот не способен отбросить недостаток желания встретиться с Благородными, недостаток желания услышать благородную Дхамму, настроенный на критику ум. Тот, чей ум настроен на критику, не способен отбросить замутнённость ума, отсутствие бдительности, умственное отвлечение. Кто отвлекается умом, тот не способен отбросить немудрое внимание, следование по неправильному пути, косность ума. Тот, у кого косный ум, не способен отбросить воззрения о «я», сомнение, цепляния за правила и предписания. Тот, кто имеет сомнение, не способен отбросить жажду, злобу, заблуждение. Не отбросив жажду, злобу, заблуждение, он не способен отбросить рождение, старость и смерть. 
Монахи, тот, у кого есть чувство стыда и кто боится совершить проступок, является прилежным. Кто прилежен, тот способен отбросить неуважение, способен отбросить трудность исправить себя, способен отбросить плохих друзей. У кого хорошие друзья, тот способен отбросить недостаток веры, отсутствие щедрости и лень. Кто усерден, тот способен отбросить беспокойность, несдержанность, безнравственность. Кто нравственен, тот способен отбросить недостаток желания встретиться с Благородными, недостаток желания услышать благородную Дхамму, настроенный на критику ум. Тот, чей ум не настроен на критику, способен отбросить замутнённость ума, отсутствие бдительности, умственное отвлечение. Кто не отвлекается умом, тот способен отбросить немудрое внимание, следование по неправильному пути, косность ума. Тот, у кого не косный ум, способен отбросить воззрения о «я», сомнение, цепляния за правила и предписания. Тот, кто не имеет сомнения, способен отбросить жажду, злобу, заблуждение. Отбросив жажду, злобу, заблуждение, он способен отбросить рождение, старость и смерть». 

«Друзья, бывает так, когда монах заявляет о своём окончательном знании так: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Татхагата или его ученик, достигающий джханы—умелый в достижении, умелый в умах других, умелый в направлениях умов других—задаёт ему вопросы, спрашивает его, допрашивает его разными путями. Когда Татхагата или его ученик задаёт ему вопросы, спрашивает его, допрашивает разными путями—он в своих ответах заходит в тупик и нервничает. На него нисходит бедствие, несчастье, бедствие и несчастье.  Татхагата или его ученик, достигающий джханы—умелый в достижении, умелый в умах других, умелый в направлениях умов других—охватывает его ум своим собственным умом и смотрит: «Почему этот достопочтенный заявил о своём окончательном знании так: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования»? Татхагата или его ученик, охватив его ум своим умом, понимает: 

(1) «Долгое время поведение этого достопочтенного было слабым, некорректным, ущербным, запятнанным. Он не последователен в соблюдении и следовании нравственному поведению. Это достопочтенный безнравственен. Но в Дхамме и Винае, что были провозглашены Татхагатой, безнравственность является случаем упадка». 

«Друзья, бывает так, когда монах заявляет о своём окончательном знании так: «Я понимаю: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Татхагата или его ученик, достигающий джханы—умелый в достижении, умелый в умах других, умелый в направлениях умов других—задаёт ему вопросы, спрашивает его, допрашивает его разными путями. Когда Татхагата или его ученик задаёт ему вопросы, спрашивает его, допрашивает разными путями—он в своих ответах заходит в тупик и нервничает. На него нисходит бедствие, несчастье, бедствие и несчастье.  Татхагата или его ученик, достигающий джханы… охватывает его ум своим собственным умом и смотрит: «Почему этот достопочтенный переоценил себя, вообразил, будто его самооценка правильна… Из-за переоценки самого себя заявил о своём окончательном знании так: «Я понимаю: «Рождение уничтожено…»? Татхагата или его ученик, охватив его ум своим умом, понимает: «Этот достопочтенный много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением. Поэтому этот достопочтенный переоценил себя, вообразил, будто его самооценка правильна… Из-за переоценки самого себя заявил о своём окончательном знании так: «Я понимаю: «Рождение уничтожено…». 
Татхагата или его ученик, достигающий джханы—умелый в достижении, умелый в умах других, умелый в направлениях умов других—охватывает его ум своим собственным умом и смотрит: «Почему этот достопочтенный заявил о своём окончательном знании так: «Я понимаю: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования»? Татхагата или его ученик, охватив его ум своим умом, понимает: «Этот достопочтенный переоценил себя, вообразил, будто его самооценка правильна, думает, что он достиг того, чего на самом деле не достиг, исполнил то, чего на самом деле не исполнил, добился того, чего на самом деле не добился. Из-за переоценки самого себя он заявил о своём окончательном знании так: «Я понимаю: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 

И вскоре после того, как домохозяин Анатхапиндика ушёл, Благословенный обратился к монахам: «Монахи, если какой-либо монах, даже который посвящён в монашество уже как сотню лет в этой Дхамме и Винае, станет тщательно опровергать разумным доводом странников-приверженцев иных учений, то ему следует опровергать их точно так, как это сделал домохозяин Анатхапиндика».  И тогда домохозяин Анатхапиндика отправился в парк странников-приверженцев иных учений. И в то время странники-приверженцы иных учений собрались и шумели по мере того, как громко и возбуждённо обсуждали различные бессмысленные темы. Странники увидели Анатхапиндику издали и стали унимать друг друга: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт домохозяин Анатхапиндика, ученик отшельника Готамы, один из мирян-последователей отшельника Готамы, одетых в белые одежды, проживающих в Саваттхи. Эти почтенные любят тишину, дисциплинированны в тишине, восхваляют тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники-приверженцы иных учений замолкли. 

(1–2) Если, домохозяин, когда человек практикует некую аскезу, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются в нём, то тогда, я говорю тебе, ему не следует практиковать такую аскезу. Но если, когда он практикует некую аскезу, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует практиковать такую аскезу.  (3–4) Если, домохозяин, когда человек предпринимает некое предписание, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются в нём, то тогда, я говорю тебе, ему не следует предпринимать такое предписание. Но если, когда он предпринимает некое предписание, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует предпринимать такое предписание. 
(5–6) Если, домохозяин, когда человек прилагает усилия неким образом, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются в нём, то тогда, я говорю тебе, ему не следует прилагать усилий таким образом. Но если, когда он прилагает усилия неким образом, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует прилагать усилия таким образом. 
(7–8) Если, домохозяин, когда человек оставляет что-либо, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются в нём, то тогда, я говорю тебе, ему не следует свершать такой вид оставлений. Но если, когда он оставляет что-либо, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует свершать такой вид оставлений. 
(9–10) Если, домохозяин, когда человек достигает некоего освобождения, неблагие качества увеличиваются, а благие качества уменьшаются в нём, то тогда, я говорю тебе, ему не следует достигать такого освобождения. Но если, когда он достигает некоего освобождения, неблагие качества уменьшаются, а благие качества увеличиваются, то тогда, я говорю тебе, ему следует достигать такого освобождения». 
Домохозяин, я не говорю, что тот или иной вид аскезы следует практиковать. Но я также и не говорю, что тот или иной вид аскезы не следует практиковать. Я не говорю, что тот или иной вид предписаний следует предпринимать. Но я также и не говорю, что тот или иной вид предписаний не следует предпринимать. Я не говорю, что следует прилагать усилия по всякому. Но я также и не говорю, что не следует прилагать усилия по всякому. Я не говорю, что следует свершать тот или иной вид оставлений. Но я также и не говорю, что не следует свершать того или иного вида оставлений. Я не говорю, что следует достичь того или иного вида освобождения. Но я также и не говорю, что не следует достичь того или иного вида освобождения. 
И вскоре после того, как домохозяин Вадджиямахита ушёл, Благословенный обратился к монахам: «Монахи, если какой-либо монах, даже который уже долгое время имеет мало пыли в глазах в отношении этой Дхаммы и Винаи, станет тщательно опровергать разумным доводом странников-приверженцев иных учений, то ему следует опровергать их точно так, как это сделал домохозяин Вадджиямахита». 
И тогда домохозяин Вадджиямахита отправился в парк странников-приверженцев иных учений. И в то время странники-приверженцы иных учений собрались и шумели по мере того, как громко и возбуждённо обсуждали различные бессмысленные темы. Странники увидели Вадджиямахиту издали и стали унимать друг друга: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт домохозяин Вадджиямахита, ученик отшельника Готамы, один из мирян-последователей отшельника Готамы, одетых в белые одежды, проживающих в Саваттхи. Эти почтенные любят тишину, дисциплинированны в тишине, восхваляют тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники-приверженцы иных учений замолкли. 

«Из группы отшельников, следующих за Сыном Сакьев».  «Когда я спросил тебя: «Так как же, почтенный, придерживаешься ли ты такого воззрения: «Мир вечен…»—ты ответил: «Я не придерживаюсь такого воззрения, друг». Но когда я спросил тебя: «Так как же, почтенный, придерживаешься ли ты такого воззрения: «Мир не вечен… Татхагата ни существует, ни не существует после смерти?»—ты также ответил: «Я не придерживаюсь такого воззрения, друг». Когда я спросил тебя: «В таком случае, быть может, ты не знаешь и не видишь?»—ты ответил: «Не так оно, друг, что я не знаю и не вижу. Я знаю и вижу». Как же следует понимать значение этого утверждения, друг?» 

(2) Он много изучал, помнит то, что учил, накапливает в своём уме то, что он изучил. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце, правильны и в духе и в букве, провозглашающие идеально полную и чистую святую жизнь—таких учений он много изучал, удерживал в уме, повторял вслух по памяти, исследовал их в уме и тщательно проникал в них воззрением.