Благословенный сказал: «Монахи, я не вижу ни одной другой вещи, из-за которой бы возникала невозникшая лень и апатия, а возникшая лень и апатия бы увеличивалась и разрасталась, как отсутствие удовлетворённости, вялость, ленивые потягивания, сонливость после принятия пищи, неповоротливость ума. У того, у кого ум неповоротлив, невозникшая лень и апатия возникает, а возникшая лень и апатия увеличивается и разрастается». 

…среди монахов, которые зарождают усердие, является Сона Коливиса».  …среди монахов, которые являются превосходными ораторами, является Сона Кутиканна». 

…среди монахинь, которые зарождают усердие, является Сона». 

И тогда брахман Джануссони подошёл к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и обратился к Благословенному: 

И тогда брахман Джануссони подошёл к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: «Мастер Готама, «напрямую видимая ниббана, напрямую видимая ниббана»—так говорят. В каком смысле ниббана видна напрямую, не зависит от времени, приглашает пойти и увидеть, ведёт к цели, познаётся мудрыми самостоятельно?» 

3.59. Джануссони  Джануссони сутта 
сутта аналогична предыдущей АН 3.58, но здесь к Будде приходит брахман по имени Джануссони, а также немного отличается вводная часть и стих, который короче на две строфы: 

И тогда брахман Джануссони подошёл к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. И тогда, сидя рядом, он сказал Благословенному: 

Оставив влечение к миру, он пребывает с осознанным умом, лишённым влечения. Он очищает свой ум от влечения. Оставив недоброжелательность и злость, он пребывает с осознанным умом, лишённым недоброжелательности, желающий блага всем живым существам. Он очищает свой ум от недоброжелательности и злости. Оставив апатию и сонливость, он пребывает с осознанным умом, лишённым апатии и сонливости—осознанный, бдительный, воспринимая свет. Он очищает свой ум от апатии и сонливости. Оставив неугомонность и сожаление, он пребывает без взволнованности, с внутренне умиротворённым умом. Он очищает свой ум от неугомонности и сожаления. Отбросив сомнение, он пребывает, выйдя за пределы сомнения, не имея неясностей в отношении благих умственных качеств. Он очищает свой ум от сомнения. 

4.234. Сонакайяна  «Брахман, я не припоминаю даже того, чтобы видел когда-либо ученика брахмана Сонакайяны. Так как же тогда могла бы произойти эта беседа? Брахман, есть четыре вида каммы, провозглашённые мной после того, как я реализовал их самостоятельно прямым знанием. Какие четыре?… 
«В прежние дни, Мастер Готама, давным-давно, ученик брахмана Сонакайяны подошёл ко мне и сказал: «Отшельник Готама предписывает прекращение всякой каммы, он проповедует аннигиляцию мира. Это мир, почтенный, имея камму своей сущностью, продолжается посредством осуществления каммы». 
Сонакайяна сутта 

Сона сутта 

(1) До его просветления, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому приснилось, что эта великая земля была остовом его кровати; Гималаи, царь всех гор, были его подушкой; его левая рука покоилась на восточном море, его правая рука покоилась на западном море, обе его ноги покоились на южном море. Это был первый великий сон, приснившийся Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой.  (2) Далее… Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому приснилось, что трава, называемая тирией, выросла из его пупка до самых небес. Это был второй великий сон… 
(3) Далее… Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому приснилось, что белые черви с чёрными головками наползли со ступней до колен и покрыли их. Это был третий великий сон… 
(4) Далее… Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому приснилось, что четыре птицы, каждая своего цвета, прилетели с четырёх сторон света, упали возле его ступней, и стали белыми. Это был четвёртый великий сон… 
(5) Далее, до его просветления, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому приснилось, что он взобрался на огромную навозную кучу, не запачкавшись ею. Это был пятый великий сон, приснившийся Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой. 
Когда Татхагате… приснилось, что белые черви с чёрными головками наползли со ступней до колен и покрыли их—то это было предзнаменованием того, что множество одетых в белое домохозяев на всю жизнь примут прибежище в Татхагате. Этот третий великий сон приснился ему как знамение того, что его пробуждение неизбежно. 
Когда Татхагате… приснилось, что трава, называемая тирией, выросла из его пупка до самых небес—то это было предзнаменованием того, что он пробудится в Благородный Восьмеричный Путь и хорошо провозгласит его среди богов и людей. Этот второй великий сон приснился ему как знамение того, что его пробуждение неизбежно. 
Когда Татхагате… приснилось, что четыре птицы, каждая своего цвета, прилетели с четырёх сторон света, упали возле его ступней, и стали белыми—то это было предзнаменованием того, что члены четырёх варн—кхаттии, брахманы, вессы, судды—покинут жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной в Дхамме и Винае, что были провозглашены Татхагатой, и реализуют непревзойдённое освобождение. Этот четвёртый великий сон приснился ему как знамение того, что его пробуждение неизбежно. 
Монахи, когда Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому—когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой—приснилось, что он взобрался на огромную навозную кучу, не запачкавшись ею—то это было предзнаменованием того, что он будет получать одеяния, еду с подаяний, жилища, лекарства и обеспечение для больных, и он будет использовать их не будучи привязанным к ним, не будучи очарованным ими, не будучи слепо поглощённым в них, видя опасность и понимая спасение. Этот пятый великий сон приснился ему как знамение того, что его пробуждение неизбежно. 
Монахи, когда Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому—когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой—приснилось, что эта великая земля была остовом его кровати; Гималаи, царь всех гор, были его подушкой; его левая рука покоилась на восточном море, его правая рука покоилась на западном море, обе его ноги покоились на южном море—то это было предзнаменованием того, что он пробудится в непревзойдённое, совершенное просветление. Этот первый великий сон приснился ему как знамение того, что его пробуждение неизбежно. 

(2) Далее, Нагита, бывает так, что я вижу проживающего в лесу монаха, который сидит и от сонливости клюёт носом в лесу. Тогда мысль приходит ко мне: «Скоро этот достопочтенный рассеет свою сонливость и утомление и обратит его на восприятие леса, состояние единения». По этой причине я доволен тем, что этот монах проживает в лесу. 

И тогда брахман Джануссони подошёл к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал Благословенному: 

6.55. Сона  «Да, Учитель»—ответил Достопочтенный Сона. 
Достигнув арахантства, Достопочтенный Сона подумал: «Что если я пойду к Благословенному и объявлю об окончательном знании в его присутствии?» И тогда он отправился к Благословенному, поклонился ему, сел рядом, и сказал: 
И затем, спустя некоторое время, Достопочтенный Сона настроился на сбалансированное усердие, достиг равномерности качеств, и взялся за объект. И затем, пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, вскоре Достопочтенный Сона, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И Достопочтенный Сона стал одним из арахантов. 
И когда Благословенный закончил давать Достопочтенному Соне это наставление, также быстро, как сильный человек мог бы распрямить согнутую руку или согнуть распрямлённую, Благословенный исчез из Прохладной Рощи и возник на горе Утёс Ястребов. 
И тогда, напрямую познав своим собственным умом размышление в уме Достопочтенного Соны, также быстро, как сильный человек мог бы распрямить согнутую руку или согнуть распрямлённую, Благословенный исчез с горы Утёс Ястребов и возник перед Достопочтенным Соной в Прохладной Роще. Благословенный сел на подготовленное для него сиденье. Достопочтенный Сона поклонился Благословенному и сел рядом. Затем Благословенный сказал ему: 
«Как ты думаешь, Сона? Когда струны были слишком сильно натянуты, хорошо ли была настроена твоя лютня, было ли на ней легко играть?» 
«Но, Сона, когда струны были натянуты ни слишком сильно, ни слишком слабо, но настроены на сбалансированную тональность, хорошо ли была настроена твоя лютня, было ли на ней легко играть?» 
«Скажи мне, Сона, не так ли оно, что в прошлом, когда ты проживал дома, ты был умелым в игре на лютне?» 
«Сона, не так ли оно, что, по мере того как ты пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло в твоём уме: «Я один из самых усердных учеников Благословенного, и, всё же, мой ум не освободился… вернусь к низшей жизни домохозяина…»? 
Сона сутта 
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе на горе Утёс Ястребов. И в то время Достопочтенный Сона пребывал в Раджагахе в Прохладной Роще. И тогда, по мере того как Достопочтенный Сона пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Я один из самых усердных учеников Благословенного, и, всё же, мой ум не освободился от загрязнений посредством не-цепляния. В моей семье есть богатство, и я мог бы наслаждаться своим богатством и совершать накопление заслуг. Что если я оставлю монашескую тренировку и вернусь к низшей жизни домохозяина, так чтобы я мог наслаждаться своим богатством и совершать накопление заслуг?» 
«Точно также, Сона, если усердие зарождено с чрезмерной силой, то это ведёт к неугомонности. Если усердие слишком слабое, это ведёт к лени. Поэтому, Сона, настройся на сбалансированное усердие, достигни равномерности качеств, и берись за объект». 

И тогда брахман Джануссони подошёл к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: «Заявляет ли также Мастер Готама и о том, что ведёт целомудренную жизнь?»  Когда так было сказано, брахман Джануссони сказал Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

(1) «В таком случае, Моггаллана, если у тебя есть какое-либо восприятие в уме, то когда на тебя наваливается сонливость, не обращайся к этому восприятию, не преследуй его. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости.  (2) Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, тогда вспомни в уме ту Дхамму, что ты слышал и запомнил, вновь исследуй её, поразмышляй над ней в своём уме. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости. 
(3) Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, тогда повторяй вслух, в подробностях и деталях, ту Дхамму, что ты услышал и запомнил. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости. 
(4) Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, тогда потяни обе мочки ушей и разотри члены своего тела руками. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости. 
(5) Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, тогда вставай со своего сиденья, и, промыв водой глаза, оглянись во всех направлениях, посмотри вверх на основные звёзды и созвездия. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости. 
(6) Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, тогда обратись к восприятию света, настройся на восприятие дня так: «Как ночью, так и днём, как днём, так и ночью». За счёт такого открытого и свободного ума, развивай сияющий ум. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости. 
(7) Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, то тогда, воспринимая то, что находится перед тобой и позади, отметь дистанцию и медитируй при ходьбе вперёд и назад, обратившись к внутренним ощущениям, не позволяя уму вырваться наружу к внешним объектам. Есть возможность, что если ты поступишь так, ты избавишься от сонливости. 
Но если, поступив так, ты не избавишься от сонливости, то тогда ложись на правый бок, приняв позу льва, положив одну ступню на другую, будучи осознанным, бдительным, настроив ум на то, чтобы вскоре встать. Как только проснёшься, тут же вставай с такой мыслью: «Я не буду потакать удовольствию от лежания, удовольствию от валяния, удовольствию от сонливости». Вот как ты должен тренировать себя. 

(4) Но, далее, бывает так, что я вижу монаха, который сидит в безлюдной местности и от сонливости клюёт носом. Тогда мысль приходит ко мне: «Скоро этот достопочтенный рассеет свою сонливость и утомление и, объединив свой ум, обратит его к восприятию дикой местности». И потому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности. 

И тогда мирянка Бодджха… Сирима… Падума… Сутана… Мануджа… Уттара… Мутта… Кхема… Сома… Пучи… принцесса Чунди… мирянка Бимби… принцесса Сумана… царица Маллика… мирянка Тисса… Сона, мать Тиссы… мать Соны… Канна… мать Каны… Уттара Нандамата… Висакха Мигарамата… мирянка Кхудджуттара… мирянка Самавати… дочь Колиев Суппаваса… мирянка Суппия… домохозяйка Накуламата… 

Сонливость и апатия, 

Если, исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно жадный, с недоброжелательными мыслями, одолеваем ленью и сонливостью, беспокойный, неуверенный, злобный, с грязными мыслями, с возбуждённым телом, ленивый, несосредоточенный»—то тогда он должен приложить дополнительное желание, усилие, прилежание, старание, неутомимость, осознанность и бдительность в отношении отбрасывания этих самых порочных, неумелых качеств.  Но, если исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно не жаден, без недоброжелательных мыслей, не одолеваем ленью и сонливостью, не обеспокоен, отбросил сомнения, не злой, без грязных мыслей, не возбуждён телом, пребываю с зарождённым усердием и в сосредоточении»—то тогда его обязанность заключается в том, чтобы приложить ещё больше усилий в утверждении этих самых умелых качеств, чтобы развить их до ещё большей степени ради окончательного уничтожения загрязнений ума». 
Одолеваем ли ленью и сонливостью, или нет? 

Часто ли я лишён лени и сонливости? … 

Оставив влечение к миру, он пребывает с осознанным умом, лишённым влечения. Он очищает свой ум от влечения. Оставив недоброжелательность и злость, он пребывает с осознанным умом, лишённым недоброжелательности, желающий блага всем живым существам. Он очищает свой ум от недоброжелательности и злости. Оставив апатию и сонливость, он пребывает с осознанным умом, лишённым апатии и сонливости—осознанный, бдительный, воспринимая свет. Он очищает свой ум от апатии и сонливости. Оставив неугомонность и сожаление, он пребывает без взволнованности, с внутренне умиротворённым умом. Он очищает свой ум от неугомонности и сожаления. Отбросив сомнение, он пребывает, выйдя за пределы сомнения, не имея неясностей в отношении благих умственных качеств. Он очищает свой ум от сомнения. 

«Да, Почтенный»—ответил брахман Джануссони. Благословенный сказал:  И тогда в день Упосатхи брахман Джануссони встал рядом, неподалёку от Благословенного, с помытой головой, новыми льняными одеждами, держа в руке пучок мокрой травы кусы. Благословенный увидел, что тот стоит там, и сказал ему: 

10.177. К Джануссонину  Джануссонин сутта 
И тогда брахман Джануссонин отправился к Благословенному и по прибытии обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. Затем он спросил Благословенного: «Мастер Готама, вы знаете, что мы, брахманы, совершаем дарения, делаем подношения, желая: «Пусть этот дар выпадет на долю наших умерших родственников. Пусть наши умершие родственники разделят этот дар». Так что же, Мастер Готама, достаётся ли этот дар нашим умершим родственникам?» 

Время от времени, монахи, настает пора, когда по истечению длительного периода этот мир развертывается. Когда развертывается мир, то появляется пустой дворец Брахмы. И тогда то или иное существо, оттого ли, что окончился его срок или окончилось действие заслуг, оставляет существование в сонме сияния и вновь рождается во дворце Брахмы. Там оно находится долгое, длительное время, состоя из разума, питаясь радостью, излучая собой сияние, двигаясь в пространстве, пребывая во славе.  Есть, монахи, боги по имени «Бессознательные существа»—с возникновением сознания эти боги оставляют существование в этом сонме. И вот может произойти так, монахи, что то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего земного состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом и странствует бездомным. Оставив дом и будучи бездомным, оно, благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом возникновение своего сознания, но не вспоминает другого, кроме этого. И оно говорит: «И свое «я», и мир возникли без причины. Отчего же это? Потому что прежде меня не было, теперь же я есть; не существовав, я вступил в существование». 
Есть, монахи, боги по имени «Испорченные разумом». Долгое время они рассуждают друг о друге. Когда они долгое время рассуждают друг о друге, портятся их мысли друг о друге. Испорченные в мыслях друг о друге они ослаблены телом, ослаблены мыслями. Эти боги покидают существование в этом сонме. 
Есть, монахи, боги по имени «Испорченные удовольствием». Долгое время они пребывают в приверженности к веселью, удовольствиям, сладострастию. У них, пребывающих долгое время в приверженности к веселью, удовольствиям, сладострастию, теряется способность к самопознанию, и с утратой способности самопознания эти боги оставляют существование в этом сонме. 
И может произойти так, монахи, что то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего земного состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом и странствует бездомным. Оставив дом и будучи бездомным странником, оно благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом то место, где пребывало в прежнем существовании, но не вспоминает другого места, кроме него. И оно говорит: «Ведь те досточтимые боги, которые не «Испорченные удовольствием»,—те не пребывают долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию. У них, не пребывающих долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию, не теряется способность самопознания, и не утратив способности самосознания, те боги не оставляют существования в этом сонме, постоянны, стойкие, вечны, не подвержены изменению и вечно пребывают такими. Мы же, которые были «Испорченные удовольствием»,—мы пребывали долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию. У нас, пребывающих долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию, теряется способность самосознания и с утратой способности самосознания, мы, оставив существование в этом сонме, достигли здешнего состояния непостоянными, нестойкими, недолговечными, подверженными уходу из существования». 
И может произойти так, монахи, что то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего земного состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом и странствует бездомным. Оставив дом и будучи бездомным странником, оно благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастрою, обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом то место, где пребывало в прежнем существовании, но не вспоминает другого места, кроме него. И оно говорит: «Ведь тот досточтимый Брахма, великий Брахма, победоносный непобедимый, всевидящий, всесильный, владыка, творец, созидатель, наилучший устроитель, повелитель, отец бывшего и будущего—досточтимый Брахма, которым мы сотворены, постоянен, стоек, вечен, не подвержен изменению и вечно пребывает таким. Мы же, которые были сотворены этим Брахмой,—мы достигли здешнего земного состояния непостоянными, нестойкими, недолговечными, поверженными уходу из существования». 
И может произойти так, монахи, что-то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего (земного) состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом, странствует бездомным, оставив дом и, будучи бездомным странником, оно благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом то место, где пребывало в прежнем существовании, но не вспоминает другого места, кроме него. И оно говорит: «Ведь те досточтимые боги, которые не «Испорченные разумом»,—те не рассуждают долгое время друг о друге. Когда те не рассуждают, долгое время друг о друге, не портятся их мысли друг о друге. Неиспорченные в мыслях друг о друге, они не ослаблены телом, не ослаблены мыслями. Те боги не оставляют существования в этом сонме, постоянны, стойки, вечны, не подвержены изменению и вечно пребывают такими. Мы же, которые были «Испорченными разумом»,—мы долгое время рассуждали друг о друге. Когда мы долгое время рассуждали друг о друге, испортились наши мысли друг о друге. Испорченные в мыслях друг о друге, мы ослаблены телом, ослаблены мыслями. Оставив существование в этом сонме, мы достигли здешнего состояния непостоянными, нестойкими, недолговечными, подверженными уходу из существования. 
Там у него, пребывающего долгое время в одиночестве, возникает тревога, неудовлетворенность, беспокойство: «О, если бы и другие существа могли достичь здешнего состояния!» Тогда другие существа, оттого ли, что окончился срок или окончилось действие заслуг, оставляют существование в сонме сияния и вновь рождаются во дворце Брахмы спутниками того существа. Там они находятся долгое, длительное время, состоя из разума, питаясь радостью, излучая собой сияние, двигаясь в пространстве, пребывая во славе. 

4. Поучение брахмана Сонаданды  Брахманы о достоинствах Сонаданды 
Ведь досточтимый Сонаданда благороден с обеих сторон и по матери и по отцу,—из чистого лона вплоть до седьмого поколения предков, незапятнан, безупречного происхождения. А раз досточтимый Сонаданда благороден с обеих сторон—и по матери и по отцу,—из чистого лона вплоть до седьмого поколения предков, незапятнан, безупречного происхождения, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда богат, состоятелен, обладает большим имуществом. А раз досточтимый Сонаданда богат, состоятелен, обладает большим имуществом, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда начитан, сведущ в священных текстах, достиг совершенства в трех ведах вместе с объяснением слов, наставлением в ритуале, наукой разделения слогов, с итихасой—в пятых, умеет разбирать слово за словом, знает грамматику, постиг рассуждения о природе и знаки на теле великого человека. А раз досточтимый Сонаданда начитан, сведущ в священных текстах, достиг совершенства в трех ведах вместе с объяснением слов, наставлением в ритуале, наукой разделения слогов, с итихасой—в пятых, умеет разбирать слово за словом, знает грамматику, постиг рассуждения о природе и знаки на теле великого человека, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда прекрасен, приятен для глаз, доставляет отраду, наделен высшей красотой телосложения, превосходен, как Брахма, с телом, как у Брахмы, с обличьем, великим на взор. А раз досточтимый Сонаданда прекрасен, приятен для глаз, доставляет отраду, наделен высшей красотой телосложения, превосходен, как Брахма, с телом, как у Брахмы, с обличьем, великим на взор, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда нравственен, высокой нравственности, наделен высокой нравственностью. А раз досточтимый Сонаданда нравственен, высокой нравственности, наделен высокой нравственностью, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда обладает прекрасной речью, ведет прекрасные речи, наделен учтивой речью, ясной, безупречно текущей, наставляющей в пользе. А раз досточтимый Сонаданда обладает прекрасной речью, ведет прекрасные речи, наделен учтивой речью, ясной, безупречно текущей, наставляющей в пользе, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда—наставник многих наставников, обучает три сотни юношей священным текстам, и многие юноши с разных стран света, из разных земель приходят к досточтимому Сонаданде, стремясь к священным текстам, желая изучать священные тексты. А раз досточтимый Сонаданда—наставник многих наставников, обучает три сотни юношей священным текстам, и многие юноши с разных стран света, из разных земель приходят к досточтимому Сонаданде, стремясь к священным текстам, желая изучать священные тексты, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда стар, преклонных лет, много прожил, достиг конца жизненного пути, отшельник же Готама и молод, и лишь недавно странствует. А раз досточтимый Сонаданда стар, преклонных лет, много прожил, достиг конца жизненного пути, отшельник же Готама и молод, и лишь недавно странствует, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Магадхи Сении Бимбисары. А раз досточтимый Сонаданда пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением царя Магадхи Сении Бимбисары, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением брахмана Поккхарасади. А раз досточтимый Сонаданда пользуется вниманием, предупредительностью, уважением, почетом, преклонением брахмана Поккхарасади, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. Ведь досточтимый Сонаданда обитает в Чампе—месте, полном жителей, наделенном травой, лесом, водой, зерном,—царском наделе, отданном ему царем Магадхи Сенией Бимбисарой в полное владение в качестве царского дара. А раз досточтимый Сонаданда обитает в Чампе—месте, полном жителей, наделенном травой, лесом, водой, зерном,—царском наделе, отданном ему царем Магадхи Сенией Бимбисарой в полное владение в качестве царского дара, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. 
Вот, что я слышал. Однажды Блаженный, двигаясь по Анге с большой толпой монахов, пятьюстами монахов, прибыл в Чампу. И там в Чампе Блаженный остановился на берегу лотосного пруда Гаггары. И в это самое время брахман Сонаданда обитал в Чампе—месте, полном жителей, наделенном травой, лесом, водой, зерном,—царском наделе, отданном ему царем Магадхи Сенией Бимбисарой в полное владение в качестве царского дара. 
И Блаженный безмолвно согласился. Тогда брахман Сонаданда, узнав о согласии Блаженного, поднялся с сиденья, приветствовал Блаженного и, обойдя его с правой стороны, удалился. И когда прошла эта ночь, брахман Сонаданда, приказав приготовить в своем доме изысканную твердую пищу и нежную пищу, сообщил Блаженному о времени: «Пришло время, почтенный Готама,—пища готова». 
И вот Блаженный, видя умом, о чем размышляет в уме брахман Сонаданда, сказал себе так: «Этот брахман Сонаданда обеспокоен в своем сердце. Поэтому я задам сейчас брахману Сонаданде вопрос его наставников о тройном знании». 
И вот Блаженный сказал брахману Сонаданде: «Сколькими признаками должен быть наделен брахман, чтобы брахманы признали его брахманом и чтобы, говоря «я—брахман», он сказал правду и не повел лживой речи!» 
И вот брахман Сонаданда выпрямил тело, оглядел окружающих и сказал Блаженному: «Почтенный Готама, наделенного пятью признаками брахманы признают брахманом, и, говоря «я—брахман», он говорит правду и не ведет лживой речи. Каковы же пять признаков? Итак, почтенный, брахман благороден с обеих сторон—и по матери, и по отцу,—из чистого лона вплоть до седьмого поколения предков, незапятнан, безупречного происхождения. Он начитан, сведущ в священных текстах, достиг совершенства в трех ведах вместе с объяснением слов, наставлением в ритуале, наукой разделения слогов, с итихасой—в пятых, умеет разбирать слово за словом, знает грамматику, постиг рассуждения о природе и знаки на теле великого человека. Он прекрасен, приятен для глаз, доставляет отраду, наделен высшей красотой телосложения, превосходен, как Брахма, с телом, как у Брахмы, с обличьем, великим на взор. Он нравственен, высокой нравственности, наделен высокой нравственностью. Он мудр, разумен, бывает первым или вторым среди протягивающих жертвенную ложку. Наделенного этими пятью признаками, почтенный Готама, брахманы признают брахманом, и, говоря: «я—брахман», он говорит правду и не ведет лживой речи». 
И вот брахман Сонаданда приблизился к Блаженному. Приблизившись он обменялся с Блаженным дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И некоторые из брахманов-домохозяев Чампы, приветствовав Блаженного, сели в стороне; некоторые, обменявшись о Блаженным дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием, сели в стороне; некоторые, со сложенными ладонями поклонившись Блаженному, сели в стороне; некоторые, назвав свое имя и род, сели в стороне; некоторые, оставаясь безмолвными, сели в стороне. 
И вот брахман Сонаданда с большой толпой брахманов приблизился к лотосному пруду Гаггаре. 
И вот у брахмана Сонаданды, когда он проходил через густую рощу, возникло в уме такое размышление: «Если я задам вопрос отшельнику Готаме, а отшельник Готама скажет мне на это: «Не так, брахман, следует задавать этот вопрос—вот как, брахман, следует задавать этот вопрос»,—то из-за этого окружающие отнесутся ко мне с презрением и подумают: «Глуп брахман Сонаданда и неопытен, он не способен правильно задать вопрос отшельнику Готаме». К кому же окружающие отнесутся с презрением, у того уменьшится слава; у кого же уменьшится слава, у того уменьшатся богатства, ибо богатства у нас приобретаются славой. Или если отшельник Готама задаст мне вопрос, а я ответом на вопрос не удовлетворю его сердце, и отшельник Готама скажет мне на это: «Не так, брахман, следует отвечать на этот вопрос—вот как, брахман, следует отвечать на этот вопрос»,—из-за этого окружающие отнесутся ко мне с презрением и подумают: «Глуп брахман Сонаданда и неопытен, он не способен удовлетворить ответом на вопрос сердце отшельника Готамы». К кому же окружающие отнесутся с презрением, у того уменьшится слава; у кого же уменьшится слава, у того уменьшатся богатства, ибо богатства у нас приобретаются славой. Если же я, подойдя так близко, поверну назад, не увидев отшельника Готаму, то из-за этого окружающие отнесутся ко мне с презрением и подумают: «Глуп брахман Сонаданда и неопытен, он погряз в гордости, но труслив и не отваживается даже приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму. Как это он может, подойдя так близко, повернуть назад, не увидев отшельника Готаму?» К кому же окружающие отнесутся с презрением, у того уменьшится слава; у кого же уменьшится слава, у того уменьшатся богатства, ибо богатства у нас приобретаются славой». 
И в это самое время брахман Сонаданда отправился для дневного отдыха на верхнюю террасу своего дома. И брахман Сонаданда увидел, как брахманы-домоправители из Чампы, собравшись толпами и, оставив Чампу, приблизились к лотосному пруду Гаггара. Видя это, он обратился к стражнику: 
И в это самое время пятьсот брахманов из разных стран находились в Чампе по некоторому делу. И те брахманы услышали: «Ведь брахман Сонаданда приблизится, чтобы увидеть отшельника Готаму». И тогда те брахманы приблизились к брахману Сонаданде и, приблизившись к брахману Сонаданде, сказали так: 
И в это самое время юноша по имени Ангака, сын сестры брахмана Сонаданды, уселся среди окружающих его. И тогда брахман Сонаданда сказал тем брахманам: «Видите ли вы, досточтимые, этого юношу Ангаку, сына нашей сестры?» 
И тогда Блаженный, наставив, возбудив, воодушевив, порадовав брахмана Сонаданду беседой об истине, поднялся с сиденья и удалился. 
И тогда Блаженный оделся утром, взял сосуд для подаяний и верхнюю одежду, приблизился с толпой монахов к дому брахмана Сонаданды, приблизившись, сел на предложенное сиденье. Тогда брахман Сонаданда своей рукой угостил и насытил толпу монахов во главе с Буддой изысканной твердой пищей и нежной пищей. Когда Блаженный, поев, омыл сосуд для подаяний и руки, брахман Сонаданда выбрал другое низкое сиденье и сел в стороне. И сидя в стороне брахман Сонаданда сказал Блаженному: 
И тогда Блаженный сказал тем брахманам: «Если вы, брахманы, считаете: «И мало учен брахман Сонаданда, и неискусен в речах брахман Сонаданда, и слаб разумом брахман Сонаданда, и не способен брахман Сонаданда ответить отшельнику Готаме на эту речь»,—то пусть брахман Сонаданда остается в покое, вы обсуждайте со мной эту речь. Если же вы, брахманы, считаете: «И весьма учен брахман Сонаданда, и искусен в речах брахман Сонаданда, и мудр брахман Сонаданда, и способен брахман Сонаданда отвечать отшельнику Готаме на эту речь»,—то вы оставайтесь в покое, а брахман Сонаданда путь обсуждает со мной эту речь». 
И тогда брахман Сонаданда сказал тем брахманам: «Не говорите так, досточтимые, не говорите так, досточтимые: «Ведь раз досточтимый Сонаданда отвергает красоту, отвергает священные тексты, отвергает происхождение, то, несомненно, досточтимый Сонаданда присоединяется к учению отшельника Готамы». Я не отвергаю, почтенные, ни красоты, ни священных текстов, ни происхождения». 
Когда так было сказано, брахман Сонаданда сказал Блаженному: «Оставайся в покое, досточтимый Готама! Пребывай в безмолвии, досточтимый Готама! Я сам дам им должный ответ». 
Когда так было сказано, брахман Сонаданда сказал Блаженному: «Превосходно, почтенный Готама! Превосходно, почтенный Готама! Подобно тому, почтенный Готама, как поднимают упавшее, или раскрывают сокрытое, или указывают дорогу заблудившемуся, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы наделенные зрением различали образы, так же точно почтенный Готама с помощью многих наставлений преподал истину. И вот я иду как к прибежищу к Блаженному Готаме, и к дхарме, и к сангхе монахов. Пусть же досточтимый Готама примет меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь нашедшего здесь прибежище. Пусть досточтимый Готама вместе с толпой монахов согласится принять у меня завтра утром пищу». 
Когда так было сказано, брахман Сонаданда сказал тем брахманам: «Выслушайте же меня, почтенные, почему именно мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму, но не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас. Ведь отшельник Готама, почтенные, благороден с обеих сторон—и по матери и по отцу,—из чистого лона вплоть до седьмого поколения предков, незапятнан, безупречного происхождения. А раз отшельник Готама, почтенные, благороден с обеих сторон—и по матери и по отцу,—из чистого лона вплоть до седьмого поколения предков, незапятнан, безупречного происхождения, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует, оставив большую общину родичей. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует, оставив большую общину родичей, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь досточтимый Готама, почтенные, странствует, оставив много золота и денег—и скрытых под землей, и находящихся на поверхности земли,—то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом еще молодым, совсем черноволосым, наделенным счастливой юностью, в ранние годы. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом еще молодым, совсем черноволосым, наделенным счастливой юностью, в ранние годы, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом, обрив волосы и бороду и надев желтые одеяния, хотя мать и отец не желали этого, плакали, и лица их были в слезах. А раз отшельник Готама, почтенные, странствует бездомный, оставив дом, обрив волосы и бороду и надев желтые одеяния, хотя мать и отец не желали этого, плакали, и лица их были в слезах, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. Ведь отшельник Готама, почтенные, прекрасен, приятен для глаз, доставляет отраду, наделен высшей красотой телосложения, превосходен, как Брахма, с телом, как у Брахмы, с обличьем, великим на взор. А раз отшельник Готама, почтенные, прекрасен, приятен для глаз, доставляет отраду, наделен высшей красотой телосложения, превосходен, как Брахма, с телом, как у Брахмы, с обличьем, великим на взор, то по этой причине не досточтимый Готама должен приблизиться, чтобы увидеть нас, но мы должны приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Готаму. 
Когда так было сказано, те брахманы сказали брахману Сонаданде: 
Когда так было сказано, те брахманы сказали брахману Сонаданде: «Досточтимый Сонаданда так говорит о преимуществах отшельника Готамы, что даже если бы этот досточтимый Готама остановился в ста йоджанах, верующий из славного семейства, даже неся котомку с едой, должен был бы приблизиться, чтобы увидеть его. Поэтому, почтенный, мы все приблизимся, чтобы увидеть отшельника Готаму». 
—«Не говори так, досточтимый Сонаданда, не говори так, досточтимый Сонаданда! Ведь раз досточтимый Сонаданда отвергает красоту, отвергает священные тексты, отвергает происхождение, то, несомненно, досточтимый Сонаданда присоединяется к учению отшельника Готамы». 
Но и тогда, усевшись, брахман Сонаданда продолжал пребывать в размышлении: «Если я задам вопрос отшельнику Готаме, а отшельник Готама скажет мне на это: «Не так, брахман, следует задавать этот вопрос—вот как, брахман, следует задавать этот вопрос»,—то из-за этого окружающие отнесутся ко мне с презрением и подумают: «Глуп брахман Сонаданда и неопытен, он не способен правильно задать вопрос отшельнику Готаме». К кому же окружающие отнесутся с презрением, у кого уменьшится слава, у того уменьшатся богатства, ибо богатства у нас приобретаются славой. Или если отшельник Готама задаст мне вопрос, а я ответом на вопрос не удовлетворю его сердце, и отшельник Готама скажет мне на это: «Не так, брахман, следует отвечать на этот вопрос—вот как, брахман, следует отвечать на этот вопрос»,—то из-за этого окружающие отнесутся ко мне с презрением и подумают: «Глуп брахман Сонаданда и неопытен; он не способен удовлетворить ответом на вопрос сердце отшельника Готамы». К кому же окружающие отнесутся с презрением, у того уменьшится слава; у кого же уменьшится слава, у того уменьшатся богатства, ибо богатства у нас приобретаются славой. О, если бы отшельник Готама задал мне вопрос моих наставников о тройном знании! Тогда я несомненно удовлетворил бы его сердце ответом на вопрос». 
Окончена четвертая Сонаданда сутта 
—«Почтенные, брахман Сонаданда говорит так: «Пусть досточтимые подождут. Брахман Сонаданда тоже приблизится, чтобы увидеть отшельника Готаму». 
—«Правда ли, что досточтимый Сонаданда приблизится, чтобы увидеть отшельника Готаму?» 
—«Пусть досточтимый Сонаданда не приближается, чтобы увидеть отшельника Готаму. Досточтимый Сонаданда не должен приближаться, чтобы увидеть отшельника Готаму. Если досточтимый Сонаданда приблизится, чтобы увидеть отшельника Готаму, то уменьшится слава досточтимого Сонаданды, и возрастет слава отшельника Готамы. А раз уменьшится слава досточтимого Сонаданды и возрастет слава отшельника Готамы, то по этой причине не досточтимый Сонаданда должен приблизиться, чтобы увидеть отшельника Готаму, но отшельник Готама должен приблизиться, чтобы увидеть досточтимого Сонаданду. 
Сомнения Сонаданды 
Сонаданда и брахманы 
Сонаданда и Будда 
Сонаданда о достоинствах Будды 
Сонаданда принимает Прибежище у Будды 
Сонаданда сутта 
Тогда брахман Сонаданда сказал себе так: «Ведь чего я хотел, чего желал, к чему стремился, чего просил, думая: «О если бы отшельник Готама задал мне вопрос моих наставников о тройном знании! Тогда я несомненно удовлетворил бы его сердце ответом на вопрос»,—о том мне теперь и задает вопрос отшельник Готама—вопрос моих наставников о тройном знании. Я несомненно удовлетворю его сердце ответом на вопрос». 
—«Тогда, почтенный стражник, приблизься к брахманам-домоправителям из Чампы и, приблизившись к брахманам-домоправителям из Чампы, скажи так: «Брахман Сонаданда говорит так: «Пусть досточтимые подождут, Брахман Сонаданда тоже приблизится, чтобы увидеть отшельника Готаму». 
—«Хорошо, почтенный»,—согласился с Блаженным брахман Сонаданда. 
—«Хорошо, почтенный»,—согласился этот стражник с брахманом Сонадандой, приблизился к брахманам-домоправителям из Чампы и, приблизившись к брахманам- домоправителям из Чампы, сказал так: 

Первый в сонме богов, с досадой 

Когда в нем присутствуют лень и сонливость, он распознает, что в нем есть лень и сонливость, либо, когда в нем отсутствуют лень и сонливость, он распознает, что в нем нет лени и сонливости. Он распознает, как происходит возникновение невозникших лени и сонливости; он распознает, как происходит исчезновение возникших лени и сонливости; он распознает, как происходит невозникновение в будущем исчезнувших лени и сонливости.  Лень и сонливость 

Кости, женщины, алкоголь, танцы, пение, сон днем, гуляние в неподходящие часы, порочные товарищи, жадность—эти девять причин разрушают человека.  Поздний сон, прелюбодеяние, раздражительность, недоброжелательность, порочные товарищи, жадность—эти шесть причин разрушают человека. 

Бодрствование лучше чем сон. 

Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда брахман Джануссони отправился к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал: «Мастер Готама, когда представители клана оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной из веры в Мастера Готаму, то [получается ли так, что] Мастер Готама—их предводитель, их помощник, их проводник? И следуют ли эти люди примеру Мастера Готамы?» 

И представь, как если бы они непрерывно задавали бы мне вопросы о четырёх основах осознанности, и будучи спрошенным, я бы отвечал им, и они бы запоминали каждый мой ответ и никогда бы не задавали второстепенного вопроса и не останавливались бы кроме как на то, чтобы поесть, попить, употребить пищу, распробовать её на вкус, помочиться, испражниться, отдохнуть, чтобы устранить сонливость и усталость. И всё равно изложение Татхагатой Дхаммы, его объяснение факторов Дхаммы, и его ответы на вопросы не подошли бы к концу, а эти четыре моих ученика со сроком жизни в сотню лет [уже] скончались бы по истечении этих ста лет. 

SC 12Nya 12Ms 9M_674И опять же, монахи, когда монах ведёт целомудренную жизнь в стремлении попасть в сонм божеств, рассуждая: «Благодаря добродетели, соблюдению правил, аскезе или целомудренной жизни, я стану божеством или одним из низших божеств», - его ум не устремляется к ревности, настойчивости, старанию, рвению. Поскольку его ум не устремляется к ревности, настойчивости, старанию, рвению, это - пятые неразрешённые кандалы ума.  SC 22Nya 24Ms 9M_684И опять же, монахи, когда монах не ведёт целомудренную жизнь в стремлении попасть в сонм божеств, рассуждая: «Благодаря добродетели, соблюдению правил, аскезе или целомудренной жизни, я стану божеством или одним из низших божеств», - его ум устремляется к ревности, настойчивости, старанию, рвению. Поскольку его ум устремляется к ревности, настойчивости, старанию, рвению, это - пятые разрешённые кандалы ума. 

В целом мире с сонмом богов 

Затем брахман Джануссонин отправился к Благословенному и, по прибытии обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. Сидя там, он рассказал Благословенному обо всей своей беседе со странником Пилотикой. Когда он закончил, Благословенный сказал ему: «Не полон в своих подробностях, брахман, этот пример со следами слона. А что касается примера полного в своих подробностях, то слушай внимательно. Я буду говорить».  «Как скажете, Почтенный»—ответил брахман Джануссонин. 
Когда так было сказано, брахман Джануссонин сказал Благословенному: «Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 
Когда так было сказано, брахман Джануссонин слез со своей белоснежной крытой колесницы и, закинув верхнее одеяние за плечо, сложив руки в уважительном приветствии по направлению к Благословенному, воскликнул три раза: 
Оставляя алчность к миру, он пребывает с осознанным умом, лишённым алчности. Он очищает ум от алчности. Оставляя недоброжелательность и злость, он пребывает с осознанным умом, лишённым злобы, желающий блага всем живым существам. Он очищает ум от недоброжелательности и злости. Оставляя апатию и сонливость, он пребывает с осознанным умом, лишённым апатии и сонливости—осознанным, бдительным, воспринимая свет. Он очищает свой ум от апатии и сонливости. Отбрасывая неугомонность и беспокойство, он пребывает непоколебимым, с внутренне успокоенным умом. Он очищает ум от неугомонности и беспокойства. Отбрасывая сомнение, он выходит за пределы сомнения, не имея замешательства в отношении умелых умственных качеств. Он очищает свой ум от сомнения. 
Я слышал, что однажды Благословенный пребывал рядом с Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда брахман Джануссонин выехал днём из Саваттхи на своей белоснежной крытой колеснице. Издали он увидел идущего странника Пилотику, и завидев его, сказал: «Откуда же это средь бела дня идёт Мастер Ваччхаяна?» 

Оставив влечение к миру, он пребывает с осознанным умом, лишённым влечения. Он очищает свой ум от влечения. Оставив недоброжелательность и злость, он пребывает с осознанным умом, лишённым недоброжелательности, желающий блага всем живым существам. Он очищает свой ум от недоброжелательности и злости. Оставив апатию и сонливость, он пребывает с осознанным умом, лишённым апатии и сонливости—осознанный, бдительный, воспринимая свет. Он очищает свой ум от апатии и сонливости. Оставив неугомонность и сожаление, он пребывает без взволнованности, с внутренне умиротворённым умом. Он очищает свой ум от неугомонности и сожаления. Отбросив сомнение, он пребывает, выйдя за пределы сомнения, не имея неясностей в отношении благих [умственных] качеств. Он очищает свой ум от сомнения. 

Сон 

Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Иччханангале, в лесу, что рядом с Иччханангалой. И в то время группа известных и зажиточных брахманов пребывала в Иччханангале, а именно, брахман Чанки, брахман Таруккха, брахман Поккхарасати, брахман Джануссони, брахман Тодеййя, и другие известные и зажиточные брахманы. 

И в то время брахман Джануссони выехал днём из Саваттхи на своей белоснежной колеснице, запряжённой белыми лошадьми. Издали он увидел брахманского ученика Субху, сына Тодеййи, и спросил его: «Откуда же это средь бела дня идёт Мастер Бхарадваджа?»  Когда так было сказано, брахман Джануссони спустился со своей белоснежной колесницы, запряжённой белыми лошадьми, и, закинув верхнее одеяние за плечо, сложил руки в почтительном приветствии Благословенного и произнёс это изречение: «Какое благо для царя Пасенади Косальского! Какое великое благо для царя Пасенади Косальского, что Татхагата, совершенный и полностью просветлённый, проживает в его царстве!» 
«Точно также, ученик, брахман Поккхарасати слеп и незряч. Не может быть такого, чтобы он мог бы знать или видеть или реализовать сверхчеловеческое состояние, исключительность в знании и видении, что достойна благородных. Как ты думаешь, ученик? Что лучше для тех зажиточных брахманов из Косалы, таких как брахман Чанки, брахман Таруккха, брахман Поккхарасати, брахман Джануссони, или твой отец, брахман Тодеййя—чтобы те утверждения, которые они делают, согласовывались бы с принятыми в миру условностями, или шли бы наперекор принятым в миру условностям?» 

Сонливость и апатия—последняя вот двойка. 

4.7. Сон 

Зачем с лицом сонливым засыпаешь?» 

Зачем же нужен тебе сон? 

Сочувствием к такой персоне. 

12.47. Джануссони  В Саваттхи. И тогда брахман Джануссони подошёл к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: 
Джануссони сутта 
Когда так было сказано, брахман Джануссони обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно, Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь». 

22.49. Сона  Видя так, Сона, обученный ученик Благородных испытывает разочарование в отношении формы… чувства… восприятия… формаций… сознания. Испытывая разочарование, он становится беспристрастным. Посредством беспристрастия его ум освобождён. Когда он освобождён, приходит знание: «Освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 
Как ты думаешь, Сона, постоянна ли форма или непостоянна?» 
«Поэтому, Сона, любой вид формы—прошлой, настоящей, будущей, внутренней или внешней, грубой или утончённой, низшей или возвышенной, далёкой или близкой—всякую форму следует видеть в соответствии с действительностью правильной мудростью: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». Любой вид чувства… любой вид восприятия… любой вид формаций… любой вид сознания—прошлого, настоящего, будущего, внутреннего или внешнего, грубого или утончённого, низшего или возвышенного, далёкого или близкого—всякое сознание следует видеть в соответствии с действительностью правильной мудростью: «Это не моё, я не таков, это не моё «я». 
«Сона, когда какие-либо жрецы и отшельники на основании формы, которая непостоянна, страдательна и подвержена изменениям, считают себя таковыми: «Я лучше» или «Я такой же» или «Я хуже», то не от того ли это, что они не видят вещи в соответствии с действительностью? 
Сона сутта 
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда Сона, сын домохозяина, подошёл к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. Затем Благословенный обратился к Соне, сыну домохозяина: 

22.50. Сона (II)  Дутия сона сутта 
Но, Сона, те жрецы и отшельники, которые понимают форму, её происхождение, её исчезновение, и путь, ведущий к её исчезновению; понимают чувство… восприятие… формации… сознание, его происхождение, его исчезновение, и путь, ведущий к его исчезновению—тех я считаю жрецами среди жрецов и отшельниками среди отшельников, и эти почтенные, познав это для себя самостоятельно посредством прямого знания в этой самой жизни, входят и пребывают в цели отшельничества или в цели жречества». 
«Сона, те жрецы и отшельники, которые не понимают формы, её происхождения, её исчезновения, и пути, ведущего к её исчезновению; не понимают чувства… восприятия… формаций… сознания, его происхождения, его исчезновения, и пути, ведущего к его исчезновению—таких я не считаю жрецами среди жрецов и отшельниками среди отшельников, и эти почтенные не входят, познав это для себя самостоятельно посредством прямого знания в этой самой жизни, и не пребывают в цели отшельничества или в цели жречества. 
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда Сона, сын домохозяина, подошёл к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. Затем Благословенный обратился к Соне, сыну домохозяина: 

35.128. Сона  Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда Сона, сын домохозяина, отправился к Благословенному…» 
Сона сутта 

И соблюдение поста, сон без кровати на земле, 

Было бы лучше, монахи, просто спать—ведь сон, я говорю вам, непродуктивен для святой жизни, бесплоден для святой жизни, незначителен для святой жизни—чем обдумывать такие мысли, которые бы побудили того, кто попал под их влияние, к созданию раскола в Сангхе. Увидев эту опасность, я говорю так.  Оставлю-ка я в стороне сон. Вместо этого лучше настроюсь только на это: «Ум непостоянен, ментальные феномены непостоянны, сознание ума непостоянно, контакт ума непостоянен, любое чувство, которое возникает, имея в качестве причины контакт ума—приятное, болезненное, или же ни-приятное-ни-болезненное—также непостоянно». 

В Саваттхи. И тогда, утром, Достопочтенный Ананда оделся, взял чашу и одеяние и вошёл в Саваттхи собирать подаяния. Достопочтенный Ананда увидел брахмана Джануссони, выезжающего из Саваттхи на белоснежной колеснице, запряжённой лошадьми. Запряжённые лошади были белыми, орнаменты были белыми, колесница была белой, обивка была белой, поводья, стрекало, навес были белыми, его тюрбан, одежды и сандалии были белыми, и его обмахивали белым опахалом. Люди, завидев это, говорили: «Как же божественна, почтенный, эта колесница! Похоже, что это и вправду божественная колесница, почтенный!»  И тогда, после того как Достопочтенный Ананда сходил за подаяниями в Саваттхи и вернулся с хождения за подаяниями, после принятия пищи он отправился к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал: «Учитель, утром я оделся, взял чашу и одеяние и вошёл в Саваттхи собирать подаяния. Я увидел брахмана Джануссони, выезжающего из Саваттхи на белоснежной колеснице… Люди, завидев это, говорили: «Как же божественна, почтенный, эта колесница! Похоже, что это и вправду божественная колесница, почтенный!» Можно ли указать на божественную колесницу в этой Дхамме и Винае?» 

Существуют, монахи, недовольство, вялость, ленивые потягивания, сонливость после принятия пищи, апатичность ума. Частое направление немудрого внимания на них является питанием для возникновения невозникшей лени и апатии и для увеличения и разрастания возникшей лени и апатии. 

И каково питание, монахи, для возникновения невозникшей лени и апатии и для увеличения и разрастания возникшей лени и апатии? Существуют, монахи, недовольство, вялость, ленивые потягивания, сонливость после принятия пищи, апатичность ума. Частое направление немудрого внимания на них является питанием для возникновения невозникшей лени и апатии и для увеличения и разрастания возникшей лени и апатии. 

«Сонливость, леность, преданность гневу, любовь к пиршествам, неуверенность,—вот причина потери для теряющего». 

До сорока восьми лет юношеское целомудрие хранили они: в примерной жизни и в искании мудрости свершали брахманы верный здесь путь свой. Не женились брахманы на женщинах другой касты и никогда не покупали себе жён: вступая в брак, они вели добрую жизнь в любви и взаимной верности. Они никогда не оскверняли жён своих, всегда соблюдая с ними должное время. Они восхваляли целомудрие, восхваляли смирение и сострадание, добродетель и честность, покаяние и терпение. Самые лучшие из них, строгие брахманы, даже и в сонном видении не испытывали сладострастия. Подражая их обычаям, и из светских людей многие прославляли целомудрие и терпение. 

Что за сон недужным, 

Побеждает сонливость, беспечность и леность; 

5.8. Сонна, мать десятерых детей 

«Сонмы дэвов и множество людей, 

Сона вагга 

«Именно так, Ананда, матери бодхисатт действительно живут недолго. Через семь дней после рождения бодхисатт, их матери умирают и возникают среди сонма дэвов Туситы».  Сона вагга 
Так я слышал: Однажды Благословенный пребывал вблизи Саваттхи, в роще Джеты, в монастыре Анатхапиндики. Тогда Достопочтенный Ананда, выйдя из уединения в вечернее время, пошел к Благословенному, поклонившись и сев напротив он сказал: «Это поразительно, это удивительно, Достопочтенный, как недолго, мать Благословенного прожила. Всего через семь дней, после того как Благословенный родился, его мать умерла и возникла среди сонма дэвов Туситы». 

Сона вагга 

Сона вагга 

Сона вагга 

5.6. Высказывание о Соне  Во второй раз Достопочтенный Махакаччана сказал мирскому последователю Соне Кутиканне: «Одна трапеза, одинокое ложе и целибат на протяжении всей жизни — это сложно… …И тогда решительность мирского последователя Соны Кутиканны ослабела. 
Во второй раз, когда мирской последователь Сона Кутиканна пребывал в уединении, у него возникли такие мысли: «Согласно тому, как учитель Махакаччана учит Дхамме… …я мог бы оставить дом ради жизни бездомной». 
Во второй раз мирской последователь Сона Кутиканна пошел к Достопочтенному Махакаччане… …Пусть Достопочтенный Махакаччана даст мне посвящение». 
В то время в южном государстве Аванти было мало монахов. Затем, спустя три года, Достопочтенный Махакаччана, с большим трудом собрал по округе монахов, и вместе с бхиккху сангхой в составе десяти монахов, дал Достопочтенному Соне полное монашеское посвящение. 
В третий раз, когда мирской последователь Сона Кутиканна пребывал в уединении, у него возникли такие мысли: «Согласно тому, как учитель Махакаччана учит Дхамме… …я мог бы оставить дом ради жизни бездомной». 
В третий раз мирской последователь Сона Кутиканна пошел к Достопочтенному Махакаччане… …Пусть Достопочтенный Махакаччана даст мне посвящение». 
«Да, Достопочтенный», — сказал Достопочтенный Сона, обрадованный словами Достопочтенного Махакаччаны. Затем он поклонился и обошел по кругу Достопочтенного Махакаччану, привел в порядок свое жилище, и взяв с собой чашу и верхнее одеяние, отправился в путешествие в Саваттхи. Двигаясь пешими переходами, спустя некоторое время он достиг Саваттхи, рощи Джеты, монастыря Анатхапиндики, где пребывал Благословенный. 
«Да, Достопочтенный», — сказал Достопочтенный Сона, после чего он мелодично продекламировал все шестнадцать сутт из Аттхакавагги. 
Затем Благословенный, проведя большую часть ночи, сидя на открытом воздухе, омыв ноги, вошел в жилое помещение. Достопочтенный Сона, также проведя большую часть ночи на открытом воздухе, омыв ноги, вошел в жилое помещение. Поднявшись с рассветом, Благословенный сказал Достопочтенному Соне: «Продекламируй пожалуйста Дхамму, монах». 
Затем, когда мирской последователь Сона Кутиканна пребывал в уединении, у него возникли такие мысли: «Согласно тому, как учитель Махакаччана учит Дхамме — нелегко, живя в доме, жить возвышенной жизнью, абсолютно совершенной, абсолютно чистой, как полированная раковина. Теперь, обрив волосы на голове и бороду, надев одежду, окрашенную охрой, я мог бы оставить дом ради жизни бездомной». 
Затем мирской последователь Сона Кутиканна пошел к Достопочтенному Махакаччане. Придя, он поклонился Достопочтенному Махакаччане, сел напротив и сказал: «Пребывая в уединении, такие мысли возникли у меня: «Согласно тому, как учитель Махакаччана учит Дхамме — нелегко, живя в доме, жить возвышенной жизнью, абсолютно совершенной, абсолютно чистой, как полированная раковина. Теперь, обрив волосы на голове и бороду, надев одежду, окрашенную охрой, я мог бы оставить дом ради жизни бездомной». Пусть Достопочтенный Махакаччана даст мне посвящение». 
Затем, по окончанию мелодичной декламации Достопочтенного Соны, Благословенный очень обрадовался, сказав: «Прекрасно, прекрасно монах! Ты хорошо заучил, хорошо запомнил, хорошо сохранил в уме все шестнадцать сутт из Аттхакавагги, ты наделен хорошим голосом, хорошей дикцией и чистой артикуляцией, что способствует четкому пониманию у слушающих. Сколько у тебя васс, монах?» 
Затем у Достопочтенного Соны, когда он пребывал в уединении во время затворничества сезона дождей, возникли такие мысли: «Я не видел Благословенного лицом к лицу, но я слышал, что Благословенный таков и такой-то. Если бы мой наставник позволил, я мог бы отправиться в путь, чтобы увидеть Благословенного, Араханта, Саммасамбудду». 
И тогда Достопочтенный Ананда подумал: «Когда Благословенный сказал мне: «Пожалуйста, подготовь жилище, Ананда, для этого пришедшего монаха», он пожелал жить вместе с этим монахом в одном помещении, Благословенный хочет жить вместе с Достопочтенным Соной в одном жилище». И тогда он отправился в жилище, в котором жил Благословенный и подготовил там место для Достопочтенного Соны. 
И тогда Достопочтенный Махакаччана дал Соне Кутиканне посвящение. 
И тогда Достопочтенный Сона, выйдя из уединения в вечернее время, пошел к Достопочтенному Махакаччане, поклонившись и сев напротив он сказал: «Когда я пребывал в уединении, у меня возникли такие мысли: «Я не видел Благословенного лицом к лицу, но я слышал, что Благословенный таков и такой-то. Если бы мой наставник позволил, я мог бы отправиться в путь, чтобы увидеть Благословенного, Араханта, Саммасамбудду». 
Когда это было сказано, Достопочтенный Махакаччана сказал мирскому последователю Соне Кутиканне: «Одна трапеза, одинокое ложе и целибат на протяжении всей жизни — это сложно. Давай, Сона, прямо сейчас, живя как домохозяин, посвяти себя буддийскому Учению, и на определенное время принимай соблюдение одной трапезы, одинокого ложа и целибата». И тогда решительность мирского последователя Соны Кутиканны ослабела. 
Подойдя и поклонившись Благословенному, Достопочтенный Сона сел напротив и сказал: «Мой наставник — Достопочтенный Махакаччана, кланяется вам в ноги и справляется, свободны ли вы от недугов и болезней, в здравии ли вы, в силах ли, и хорошо ли себя чувствуете?» 
Сона вагга 
Так я слышал: Однажды Благословенный пребывал вблизи Саваттхи, в роще Джеты, в монастыре Анатхапиндики. В то время Достопочтенный Махакаччана жил среди народа Аванти, недалеко от Курарагхары, на горе Паватта. Живший там мирской последователь Сона Кутиканна поддерживал (подаянием) Достопочтенного Махакаччану. 
«Хорошо, хорошо, Сона, ты должен идти, чтобы увидеть Благословенного, Араханта, Саммасамбудду. Ты увидишь, Сона, что Благословенный — тот, кто уверен, внушает доверие, с умиротворенными чувствами, с умиротворенным умом, достигший высшего самообладания и спокойствия, контроля, охраны и сдержанности чувств, истинный Нага. Увидев Благословенного, поклонись ему в ноги от моего имени и спроси, свободен ли он от недугов и болезней, в здравии ли он, в силах ли, и хорошо ли себя чувствует». 

Сона вагга 

Сона вагга 

Сона вагга 

Сона вагга 

Шестьдесят тысяч музыкальных инструментов играют, чтобы разбудить меня от моего сна. Многие боги, таких, как Аламба, Гаггара, Бхима, Садхувадин, Самсая, Поккара и Супасса и многие богини, такие как Винамоккха, Нанда, Сунанда, Сонадинна, Сучимита. 

23. Вимана Сонадинны (Sonadinna-vimana)  «Достопочтенный, в человеческом мире есть город, названный Наланда. Там я была женщиной, мирской последовательницей Благословенного Будды. Меня звали Сонадинна. 
Когда Благословенный (Будда) пребывал в Саваттхи, в Джетаване. В то время, в Наланде жила мирская последовательница по имени Сонадинна, с верой и радостью с сердце, гостеприимная и постоянно практиковавшая нравственность [пять обетов], обладавшая большой нравственной чистотой, снабжавшая монахов четырьмя необходимыми вещами и соблюдавшая восемь обетов в дни Упосатхи. Она имела возможность слушать Дхамму, и усердно размышляя на о Четырех Благородных Истинах, сделав их ее темой для созерцания, она стала Вступившей в Поток. Затем, страдая от некой болезни, она умерла и возникла в мире Таватимса (небе Тридцати Трех). Достопочтенный тхера Маха-Моггаллана спрашивал ее такими стихами… 

Шестьдесят тысяч музыкальных инструментов играют, чтобы разбудить меня от моего сна. Многие боги, таких, как Аламба, Гаггара, Бхима, Садхувадин, Самсая, Поккара и Супасса и многие богини, такие как Винамоккха, Нанда, Сунанда, Сонадинна, Сучимита.