Точно также, монахи, тот монах, чей ум охвачен приобретениями, уважением и похвалой, одевается утром, берёт чашу и верхнее одеяние, входит в деревню или город в поисках подаяний, не охраняя тело, речь и ум, не устанавливая осознанности, не сдерживая своих органов чувств. Там он видит легко одетую женщину, и его ум наводняется похотью. С умом, наводнённым похотью, он оставляет тренировку и возвращается к низшей жизни домохозяина. Кто-то забирает его одежду, кто-то—его чашу, кто-то—его коврик, кто-то—его футляр для хранения игл, как в случае с птицей, которую швыряет штормовыми ветрами. 

Точно также, монахи, бывает так, когда некий монах одевается рано утром, берёт чашу и одеяние и входит в деревню или город собирать подаяния, не охраняя тело, речь и ум, не установив осознанность, будучи несдержанным в органах чувств. Там он видит легко одетую, легко облачённую женщину, и похоть вторгается в его ум. С наводнённым похотью умом он встречает смерть или смертельные мучения, потому что это, монахи, называется смертью в Дисциплине Благородных: когда кто-либо оставляет монашескую тренировку и возвращается к низшей жизни мирянина. А это называется смертельными муками: когда кто-либо совершает омрачённый проступок, в отношении которого позволительно исправление.