Seyyathāpi, bhikkhave, khattiyakaññā vā brāhmaṇakaññā vā gahapatikaññā vā pannarasavassuddesikā vā soḷasavassuddesikā vā, nātidīghā nātirassā nātikisā nātithūlā nātikāḷī nāccodātā paramā sā, bhikkhave, tasmiṁ samaye subhā vaṇṇanibhāti?  Представьте пятнадцатилетнюю или шестнадцатилетнюю девушку из варны знати или варны брахманов или из домохозяйства – ни слишком высокую, ни слишком низкую, ни слишком худую, ни слишком толстую, ни слишком тёмную, ни слишком светлую. Не была бы её красота и миловидность в таком случае наибольшей? 
Suppose there was a girl of the brahmins, aristocrats, or householders in her fifteenth or sixteenth year, neither too tall nor too short, neither too thin nor too fat, neither too dark nor too fair. Is she not at the height of her beauty and prettiness?” 
Yaṁ kho, bhikkhave, subhaṁ vaṇṇanibhaṁ paṭicca uppajjati sukhaṁ somanassaṁ— 
– Удовольствие и радость, возникающие из-за этой красоты и миловидности, 
“The pleasure and happiness that arise from this beauty and prettiness 
yā purimā subhā vaṇṇanibhā sā antarahitā, ādīnavo pātubhūtoti? 
Не исчезла ли её красота и миловидность, и не стала ли видна опасность? 
Has not that former beauty vanished and the drawback become clear?” 
yā purimā subhā vaṇṇanibhā sā antarahitā, ādīnavo pātubhūtoti? 
Не исчезла ли её красота и миловидность, и не стала ли видна опасность? 
Has not that former beauty vanished and the drawback become clear?” 
yā purimā subhā vaṇṇanibhā sā antarahitā, ādīnavo pātubhūtoti? 
Не исчезла ли её красота и миловидность, и не стала ли видна опасность? 
Has not that former beauty vanished and the drawback become clear?” 
Taṁ kiṁ maññatha, bhikkhave, yā purimā subhā vaṇṇanibhā sā antarahitā, ādīnavo pātubhūtoti? 
 
 
Taṁ kiṁ maññatha, bhikkhave, yā purimā subhā vaṇṇanibhā sā antarahitā, ādīnavo pātubhūtoti? 
 
 
yā purimā subhā vaṇṇanibhā sā antarahitā, ādīnavo pātubhūtoti? 
Не исчезла ли её красота и миловидность, и не стала ли видна опасность? 
Has not that former beauty vanished and the drawback become clear?” 

Atha kho susimassa devaputtassa devaputtaparisā āyasmato sāriputtassa vaṇṇe bhaññamāne attamanā pamuditā pītisomanassajātā uccāvacā vaṇṇanibhā upadaṁseti.  И тогда, по мере того как произносилась эта похвала достопочтенного Сарипутты, молодые божества собрания Сусимы – довольные, порадованные, полные радости и восторга – заиграли разными сияющими цветами. 
While this praise of Sāriputta was being spoken, the gods of Susīma’s assembly—uplifted and overjoyed, full of rapture and happiness—generated a rainbow of bright colors. 
evamevaṁ susimassa devaputtassa devaputtaparisā āyasmato sāriputtassa vaṇṇe bhaññamāne attamanā pamuditā pītisomanassajātā uccāvacā vaṇṇanibhā upadaṁseti. 
молодые божества собрания Сусимы — довольные, порадованные, полные радости и восторга — заиграли разными сияющими цветами. 
In the same way, the gods of Susīma’s assembly generated a rainbow of bright colors. 
evamevaṁ susimassa devaputtassa devaputtaparisā āyasmato sāriputtassa vaṇṇe bhaññamāne attamanā pamuditā pītisomanassajātā uccāvacā vaṇṇanibhā upadaṁseti. 
молодые божества собрания Сусимы — довольные, порадованные, полные радости и восторга — заиграли разными сияющими цветами. 
In the same way, the gods of Susīma’s assembly generated a rainbow of bright colors. 
evamevaṁ susimassa devaputtassa devaputtaparisā āyasmato sāriputtassa vaṇṇe bhaññamāne attamanā pamuditā pītisomanassajātā uccāvacā vaṇṇanibhā upadaṁseti. 
молодые божества собрания Сусимы — довольные, порадованные, полные радости и восторга — заиграли разными сияющими цветами. 
In the same way, the gods of Susīma’s assembly generated a rainbow of bright colors. 
evamevaṁ susimassa devaputtassa devaputtaparisā āyasmato sāriputtassa vaṇṇe bhaññamāne attamanā pamuditā pītisomanassajātā uccāvacā vaṇṇanibhā upadaṁseti. 
молодые божества собрания Сусимы — довольные, порадованные, полные радости и восторга — заиграли разными сияющими цветами. 
In the same way, the gods of Susīma’s assembly generated a rainbow of bright colors. 

Atha kho māro pāpimā, bhagavato bhayaṁ chambhitattaṁ lomahaṁsaṁ uppādetukāmo, yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavato avidūre uccāvacā vaṇṇanibhā upadaṁseti, subhā ceva asubhā ca.  И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в Благословенном, подошёл к Благословенному и неподалёку от него стал проявлять различные блестящие формы – прекрасные и ужасные. 
Then Māra the Wicked, wanting to make the Buddha feel fear, terror, and goosebumps, approached him, and while not far away generated a rainbow of bright colors, both beautiful and ugly.