Ye ca kāmapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi, na so taṁ vedanaṁ vedeti. основанные на чувственных удовольствиях, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений.vighātā pariḷāhā → vighātapariḷāhā (sya-all, km) Idamakkhātaṁ kāmānaṁ nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением чувственных удовольствий. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno byāpādaṁ manasikaroto byāpāde cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на злонамеренность, ум не устремляется к злонамеренности, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в ней]; Abyāpādaṁ kho panassa manasikaroto abyāpāde cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на незлобивость, то его ум устремляется к незлобивости, успокаивается, устанавливается, утверждается [в ней]. Ye ca byāpādapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi, na so taṁ vedanaṁ vedeti. основанные на злонамеренности, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ byāpādassa nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением злонамеренности. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno vihesaṁ manasikaroto vihesāya cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на насилие, ум не устремляется к насилию, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в нем]; Avihesaṁ kho panassa manasikaroto avihesāya cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на ненасилие, то его ум устремляется к ненасилию, успокаивается, устанавливается, утверждается [в нем]. Ye ca vihesāpaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi, na so taṁ vedanaṁ vedeti. основанные на насилии, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ vihesāya nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением насилия. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno rūpe manasikaroto rūpesu cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на образы, ум не устремляется к образам, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в них]; Arūpaṁ kho panassa manasikaroto arūpe cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на лишенное образа, то его ум устремляется к лишенному образа, успокаивается, устанавливается, утверждается [в нем]. Ye ca rūpapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi, na so taṁ vedanaṁ vedeti. основанные на образах, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ rūpānaṁ nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением образов. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno sakkāyaṁ manasikaroto sakkāye cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на свое тело, ум не устремляется на его тело, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в нем]; Sakkāyanirodhaṁ kho panassa manasikaroto sakkāyanirodhe cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на уничтожение своего тела, то его ум устремляется к уничтожению его тела, успокаивается, устанавливается, утверждается [в этом]. Ye ca sakkāyapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi, na so taṁ vedanaṁ vedeti. основанные на его теле, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ sakkāyassa nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением своего тела. Pañca vimuttāyatanāni. Пять возможностей освобождения. Idhāvuso, bhikkhuno satthā dhammaṁ deseti aññataro vā garuṭṭhāniyo sabrahmacārī. Вот, друзья, учитель или же другой собрат, выступающий наставником, наставляет монаха в истине.
Ye ca kāmapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi. Na so taṁ vedanaṁ vedeti. и когда возникают порочные свойства, тревоги, возбуждения, основанные на чувственных удовольствиях, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ kāmānaṁ nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением чувственных удовольствий. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno byāpādaṁ manasikaroto byāpāde cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на злонамеренность, ум не устремляется к злонамеренности, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в ней]; Abyāpādaṁ kho panassa manasikaroto abyāpāde cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на незлобивость, то его ум устремляется к незлобивости, успокаивается, устанавливается, утверждается [в ней]. Ye ca byāpādapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi. Na so taṁ vedanaṁ vedeti. и когда возникают порочные свойства, тревоги, возбуждения, основанные на злонамеренности, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ byāpādassa nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением злонамеренности. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno vihesaṁ manasikaroto vihesāya cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на насилие, ум не устремляется к насилию, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в нем]; Avihesaṁ kho panassa manasikaroto avihesāya cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на ненасилие, то его ум устремляется к ненасилию, успокаивается, устанавливается, утверждается [в нем]. Ye ca vihesāpaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi. Na so taṁ vedanaṁ vedeti. и когда возникают порочные свойства, тревоги, возбуждения, основанные на насилии, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ vihesāya nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением насилия. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno rūpe manasikaroto rūpesu cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на образы, ум не устремляется к образам, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в них]; Arūpaṁ kho panassa manasikaroto arūpe cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на лишенное образа, то его ум устремляется к лишенному образа, успокаивается, устанавливается, утверждается [в нем]. Ye ca rūpapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi. Na so taṁ vedanaṁ vedeti. и когда возникают порочные свойства, тревоги, возбуждения, основанные на образах, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ rūpānaṁ nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением образов. Puna caparaṁ, āvuso, bhikkhuno sakkāyaṁ manasikaroto sakkāye cittaṁ na pakkhandati na pasīdati na santiṭṭhati na vimuccati. И далее, друзья, у монаха, направляющего внимание на свое тело, ум не устремляется на его тело, не успокаивается, не устанавливается, не утверждается [в нем]; Sakkāyanirodhaṁ kho panassa manasikaroto sakkāyanirodhe cittaṁ pakkhandati pasīdati santiṭṭhati vimuccati. когда же он направляет внимание на уничтожение своего тела, то его ум устремляется к уничтожению его тела, успокаивается, устанавливается, утверждается [в этом]. Ye ca sakkāyapaccayā uppajjanti āsavā vighātā pariḷāhā, mutto so tehi. Na so taṁ vedanaṁ vedeti. и когда возникают порочные свойства, тревоги, возбуждения, имеющие основу в его теле, то он свободен от них и не ведает подобных ощущений. Idamakkhātaṁ sakkāyassa nissaraṇaṁ. Это зовется преодолением своего тела. Ime pañca dhammā duppaṭivijjhā. В эти пять вещей трудно проникнуть. Katame pañca dhammā uppādetabbā? Какие же пять вещей следует привести к осуществлению?
Cetaso pariyādānā uttāsavā ca hoti vighātavā ca apekkhavā ca anupādāya ca paritassati. Поскольку его ум охвачен, он встревожен, обеспокоен, озабочен, и из-за цепляния становится взволнованным. Vedanaṁ …pe… Он считает, что чувство… saññaṁ … восприятие… saṅkhāre … формации [ума]… Cetaso pariyādānā uttāsavā ca hoti vighātavā ca apekkhavā ca anupādāya ca paritassati. Поскольку его ум охвачен, он встревожен, обеспокоен, озабочен, и из-за цепляния становится взволнованным. Evaṁ kho, āvuso, anupādā paritassanā hoti. Вот каким образом имеет место взволнованность из-за цепляния. Kathañcāvuso, anupādānā aparitassanā hoti? И почему, друзья, имеет место не-взволнованность из-за не-цепляния? Idhāvuso, sutavā ariyasāvako ariyānaṁ dassāvī ariyadhammassa kovido ariyadhamme suvinīto sappurisānaṁ dassāvī sappurisadhammassa kovido sappurisadhamme suvinīto Вот, монах, хорошо обученный благородный ученик, который уважает Благородных, умелый и тренированный в их Дхамме, который уважает чистых людей, умелый и тренированный в их Дхамме, Cetaso pariyādānā na cevuttāsavā hoti na ca vighātavā na ca apekkhavā anupādāya ca na paritassati. Поскольку его ум не охвачен, он не встревожен, не обеспокоен, не озабочен, и из-за не-цепляния не становится взволнованным.na cevuttāsavā → na ceva uttāsavā (bj, sya-all) Na vedanaṁ … Он не считает, что чувство… na saññaṁ … восприятие… na saṅkhāre … формации [ума]… Cetaso pariyādānā na cevuttāsavā hoti na ca vighātavā na ca apekkhavā, anupādāya ca na paritassati. Поскольку его ум не охвачен, он не встревожен, не обеспокоен, не озабочен, и из-за не-цепляния не становится взволнованным. Evaṁ kho, āvuso, anupādā aparitassanā hoti. Вот каким образом имеет место не-взволнованность из-за не-цепляния. Yaṁ kho no, āvuso, bhagavā saṅkhittena uddesaṁ uddisitvā vitthārena atthaṁ avibhajitvā uṭṭhāyāsanā vihāraṁ paviṭṭho: Друзья, когда Благословенный поднялся со своего сиденья и ушёл в своё жилище, дав краткую сводку, но не дав подробного разъяснения, то есть: ‘tathā tathā, bhikkhave, bhikkhu upaparikkheyya yathā yathā upaparikkhato bahiddhā cassa viññāṇaṁ avikkhittaṁ avisaṭaṁ, ajjhattaṁ asaṇṭhitaṁ anupādāya na paritasseyya. «Монахи, монах должен исследовать вещи так, чтобы по мере того как он исследует их, его сознание не отвлекалось и не распылялось внешне, но и не застревало внутренне, и чтобы он посредством не-цепляния не становился взволнованным.
Evameva kho, bhikkhave, yo hi koci samaṇo vā brāhmaṇo vā uppannaṁ visamagataṁ saññaṁ na khippameva pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti, so diṭṭhe ceva dhamme dukkhaṁ viharati savighātaṁ saupāyāsaṁ sapariḷāhaṁ; Точно также, если любой жрец или отшельник быстро не отбросит, не рассеет, не удалит и не изничтожит неблагие восприятия, что возникли в нём, то он будет пребывать в страдании в этой самой жизни – с недовольством, отчаянием, взбудораженностью. kāyassa ca bhedā paraṁ maraṇā duggati pāṭikaṅkhā. А после распада тела, после смерти, можно ожидать, что он попадёт в плохой удел. Sanidānaṁ, bhikkhave, uppajjati nekkhammavitakko, no anidānaṁ; sanidānaṁ uppajjati abyāpādavitakko, no anidānaṁ; sanidānaṁ uppajjati avihiṁsāvitakko, no anidānaṁ. Монахи, мысль об отречении возникает благодаря причине, а не беспричинно. Мысль, [основанная на] доброжелательности возникает благодаря причине, а не беспричинно. Мысль, [основанная на] безвредности возникает благодаря причине, а не беспричинно. Kathañca, bhikkhave, sanidānaṁ uppajjati nekkhammavitakko, no anidānaṁ; sanidānaṁ uppajjati abyāpādavitakko, no anidānaṁ; sanidānaṁ uppajjati avihiṁsāvitakko, no anidānaṁ? И как? Evameva kho, bhikkhave, yo hi koci samaṇo vā brāhmaṇo vā uppannaṁ visamagataṁ saññaṁ khippameva pajahati vinodeti byantīkaroti anabhāvaṁ gameti, so diṭṭhe ceva dhamme sukhaṁ viharati avighātaṁ anupāyāsaṁ apariḷāhaṁ; Точно также, если любой жрец или отшельник быстро отбросит, рассеет, удалит и изничтожит неблагие восприятия, что возникли в нём, то он будет пребывать в счастье в этой самой жизни – без недовольства, отчаяния, взбудораженности. kāyassa ca bhedā paraṁ maraṇā sugati pāṭikaṅkhā”ti. А после распада тела, после смерти, можно ожидать, что он попадёт в благой удел». Dutiyaṁ. " "
