Представьте, как если бы младенец, невежественный, лежащий на спине, засунул бы себе в рот палку или камень из-за беспечности его няньки. Его нянька тут же бросилась бы к нему и попыталась вытащить это. Если бы она не смогла вытащить это, она бы ухватила голову малыша своей левой рукой и, согнув палец своей правой руки, она бы вытащила это, даже если ей пришлось бы сделать так, что у него пошла кровь. И почему? Для малыша это было бы до некоторой степени болезненным, я не отрицаю этого, но няньке пришлось бы сделать так ради его благополучия, из сострадания к нему. Однако, когда малыш бы вырос и понимал бы что к чему, нянька не волновалась бы о нём, думая так: «Малыш может сам за собой присмотреть. Он не будет беспечным». 

То, что в те дни, Васеттха, считалось безнравственным, в наши дни считается хорошим. И тех существ, которые в то время поддавались страстям, не пускали после этого в деревню или в город на протяжение месяца или двух. И поскольку этих существ в то время осуждали за безнравственность, им пришлось начать строить себе жилища, чтобы утаить свою безнравственность. 

Сарипутта, даже если бы тебе пришлось носить меня на кровати, всё равно не было бы перемены в ясности мудрости Татхагаты. 

SC 10Ms 9M_755Как опытный колесничий, объезчик строптивых лошадей, взойдя на колесницу, запряжённую племенными лошадьми, стоящую на ровной поверхности перепутья четырёх дорог, с кнутом лежащим наизготове, взяв поводья в левую руку, а кнут - в правую, направил бы её по любой из дорог, передвигаясь на ней туда и обратно, точно так же мне не пришлось их ещё и наставлять. Мне было достаточно обратить их внимание.  SC 9Nya 7Ms 9M_754Msdiv _225Затем, обращаясь к монахам, Благословенный сказал: «Однажды монахи мне доставили радость. Когда я к ним обратился с такими словами: «Монахи, я ем свою трапезу в один присест. Съедая свою трапезу в один присест, я нахожу себя свободным от докуки, от недомогания, ощущаю состояние лёгкости, энергию и комфорт. И вы, монахи, съедайте свою трапезу в один присест. Съедая свою трапезу в один присест, вы найдёте себя свободными от докуки, от недомогания, ощутите состояние лёгкости, энергию и комфорт»,- мне не пришлось их ещё и наставлять. Мне было достаточно обратить их внимание. 

«Воистину, друг, мы и не знали, что беседуем с Достопочтенным Сарипуттой, учеником, который подобен самому Учителю! Если бы мы знали, что это был Достопочтенный Сарипутта, мы бы не говорили так много. Удивительно, друг, поразительно! Каждый глубокий вопрос, который шаг за шагом был задан Достопочтенным Сарипуттой, [был задан так], как [его и задавал бы] учёный ученик, который правильно понимает Учение Учителя. Какое благо для его товарищей по святой жизни, какое великое благо для них, что у них есть возможность видеть и почитать Достопочтенного Сарипутту. Даже если бы, чтобы увидеть и почитать его, им пришлось бы носить Достопочтенного Сарипутту на подушке, [подпираемой] их головами, это [всё равно] было бы благом для них, великим благом. И вне сомнений, это благо для нас, великое благо, что у нас есть возможность увидеть и выразить уважение Достопочтенному Сарипутте».  «Удивительно, друг, поразительно! Пунна Мантанипутта шаг за шагом ответил на каждый глубокий вопрос, который ему был задан, как [и ответил бы] учёный ученик, который правильно понимает Учение Учителя. Какое благо для его товарищей по святой жизни, какое великое благо для них, что у них есть возможность видеть и почитать Достопочтенного Пунну Мантанипутту. Даже если бы, чтобы увидеть и почитать его, им пришлось бы носить Достопочтенного Пунну Мантанипутту на подушке, [подпираемой] их головами, это [всё равно] было бы благом для них, великим благом. И вне сомнений, это благо для нас, великое благо, что у нас есть возможность увидеть и выразить уважение Достопочтенному Пунне Мантанипутте». 

Итак, друг Сарипутта, что же отшельник Готама говорит об этом? Чему он учит? Как нам отвечать, если бы нам пришлось говорить о том, что говорил отшельник Готама, так чтобы не сказать того, что было бы противоположным действительности. Как нам следует объяснять в соответствии с Дхаммой, так чтобы наше утверждение не повлекло бы за собой уместной почвы для критики?» 

Итак, друг Сарипутта, что же Благословенный говорит об этом? Чему он учит? Как нам отвечать, если бы нам пришлось говорить о том, что говорил Благословенный, чтобы не сказать того, что было бы противоположным действительности. Как нам следует объяснять в соответствии с Дхаммой, чтобы наше утверждение не повлекло бы за собой уместной почвы для критики?» 

Так как же, Учитель, что же Благословенный говорит об этом? Чему он учит? Как нам отвечать, если бы нам пришлось говорить о том, что говорил Благословенный, чтобы не сказать того, что было бы противоположным действительности. Как нам следует объяснять в соответствии с Дхаммой, чтобы наше утверждение не повлекло бы за собой уместной почвы для критики?» 

«Учитель, я не опираюсь на веру в Благословенного в отношении этого: то, что качество веры… усердия… осознанности… сосредоточения… мудрости, будучи полностью развитым и взращенным, имеет Бессмертное своим основанием, Бессмертное своим пунктом назначения, Бессмертное своей конечной целью. Те, кто не узнали, не увидели, не поняли, не реализовали и не контактировали с мудростью—тем пришлось бы опираться на веру в других в отношении этого: то, что качество веры… …мудрости, будучи полностью развитым и взращенным, имеет Бессмертное своим основанием… Но те, кто узнали, увидели, поняли, реализовали и контактировали с мудростью—у тех не было бы замешательства или сомнения в отношении этого: то что качество веры… …мудрости, будучи полностью развитым и взращенным, имеет Бессмертное своим основанием…  «Хорошо, Сарипутта, хорошо! Те, кто не узнали… тем пришлось бы опираться на веру… Но те, кто узнали…—у тех не было бы замешательства или сомнения в отношении этого: то, что качество веры… …мудрости, будучи полностью развитым и взращенным, имеет Бессмертное своим основанием, Бессмертное своим пунктом назначения, Бессмертное своей конечной целью».