Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.   When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Hoti so, bhikkhave, samayo yaṁ taṁ cittaṁ ajjhattaṁyeva santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.   But there comes a time when that mind is stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  

Yato ca kho, bhikkhave, adhicittamanuyutto bhikkhu kālena kālaṁ samādhinimittaṁ manasi karoti, kālena kālaṁ paggahanimittaṁ manasi karoti, kālena kālaṁ upekkhānimittaṁ manasi karoti, taṁ hoti cittaṁ muduñca kammaniyañca pabhassarañca, na ca pabhaṅgu, sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāya.   But when a mendicant dedicated to the higher mind focuses from time to time on the foundation of immersion, the foundation of exertion, and the foundation of equanimity, their mind becomes pliable, workable, and radiant, not brittle, and has become rightly immersed in samādhi for the ending of defilements.  
Yato ca kho, bhikkhave, adhicittamanuyutto bhikkhu kālena kālaṁ samādhinimittaṁ manasi karoti, kālena kālaṁ paggahanimittaṁ manasi karoti, kālena kālaṁ upekkhānimittaṁ manasi karoti, taṁ hoti cittaṁ muduñca kammaniyañca pabhassarañca, na ca pabhaṅgu, sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāya.  
When a mendicant dedicated to the higher mind focuses from time to time on the foundation of immersion, the foundation of exertion, and the foundation of equanimity, their mind becomes pliable, workable, and radiant, not brittle, and has become rightly immersed in samādhi for the ending of defilements.  

Hoti so, āvuso, samayo yaṁ taṁ cittaṁ ajjhattameva santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.   But there comes a time when their mind is stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  

Evamevaṁ kho, bhikkhave, pañcime cittassa upakkilesā, yehi upakkilesehi upakkiliṭṭhaṁ cittaṁ na ceva mudu hoti na ca kammaniyaṁ na ca pabhassaraṁ pabhaṅgu ca na ca sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāya.   In the same way, there are these five corruptions of the mind. When the mind is corrupted by these it’s not pliable, workable, or radiant. It’s brittle, and not rightly immersed in samādhi for the ending of defilements.  
ime kho, bhikkhave, pañca cittassa upakkilesā yehi upakkilesehi upakkiliṭṭhaṁ cittaṁ na ceva mudu hoti na ca kammaniyaṁ na ca pabhassaraṁ pabhaṅgu ca na ca sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāya.  
These are the five corruptions of the mind. When the mind is corrupted by these it’s not pliable, workable, or radiant. It’s brittle, and not rightly immersed in samādhi for the ending of defilements.  
Yato ca kho, bhikkhave, cittaṁ imehi pañcahi upakkilesehi vimuttaṁ hoti, taṁ hoti cittaṁ mudu ca kammaniyañca pabhassarañca na ca pabhaṅgu sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāya.  
But when the mind is free of these five corruptions it’s pliable, workable, and radiant. It’s not brittle, and is rightly immersed in samādhi for the ending of defilements.  

Sukhino cittaṁ samādhiyati.   And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.   When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
When you’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, you feel bliss. And when you’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

‘cittaṁ me samādhiyatū’ti.   ‘May my mind be immersed in samādhi!’  
Dhammatā esā, bhikkhave, yaṁ sukhino cittaṁ samādhiyati.  
It’s only natural for the mind to be immersed in samādhi when you feel bliss.  

‘cittaṁ me samādhiyatū’ti.   ‘May my mind be immersed in samādhi!’  
Dhammatā esā, bhikkhave, yaṁ sukhino cittaṁ samādhiyati.  
It’s only natural for the mind to become immersed in samādhi when you feel bliss.  

Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.   When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.   When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vediyati, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Sukhaṁ supati, sukhaṁ paṭibujjhati, na pāpakaṁ supinaṁ passati, manussānaṁ piyo hoti, amanussānaṁ piyo hoti, devatā rakkhanti, nāssa aggi vā visaṁ vā satthaṁ vā kamati, tuvaṭaṁ cittaṁ samādhiyati, mukhavaṇṇo vippasīdati, asammūḷho kālaṁ karoti, uttari appaṭivijjhanto brahmalokūpago hoti.   You sleep at ease. You wake happily. You don’t have bad dreams. Humans love you. Non-humans love you. Deities protect you. You can’t be harmed by fire, poison, or blade. Your mind quickly enters immersion. Your face is clear and bright. You don’t feel lost when you die. If you don’t penetrate any higher, you’ll be reborn in a Brahmā realm.  

Tassime pañca nīvaraṇe pahīne attani samanupassato pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.   Когда он видит себя отказавшимся от пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившийся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в уме.  
Seeing that the hindrances have been given up in them, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  

tassime pañcanīvaraṇe pahīne attani samanupassato pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.   Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград  
Seeing that the hindrances have been given up in them, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  

Tassime pañca nīvaraṇe pahīne attani samanupassato pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.   Когда он видит себя отказавшимся от пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившийся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в уме.  
Seeing that the hindrances have been given up in them, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  

tassime pañca nīvaraṇe pahīne attani samanupassato pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.    
Seeing that the hindrances have been given up in them, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  

Ajjhattaṁ kāye kāyānupassī viharanto tattha sammā samādhiyati, sammā vippasīdati.   Пребывая внутренне созерцающим тело в [своем] теле, он достигает здесь надлежащей сосредоточенности, надлежащего спокойствия.  
As they meditate in this way, they become rightly immersed in that, and rightly serene.  
Ajjhattaṁ dhammesu dhammānupassī viharanto tattha sammā samādhiyati, sammā vippasīdati.  
Пребывая внутренне созерцающим состояния в [воспринимаемых им] состояниях, он достигает здесь надлежащей сосредоточенности, надлежащего спокойствия.  
As they meditate in this way, they become rightly immersed in that, and rightly serene.  

Tassa atthapaṭisaṁvedino dhammapaṭisaṁvedino pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.   У постигающего суть и постигающего [слова] истины рождается удовлетворение, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокаивающийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность.  
Feeling inspired, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, one feels bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  
Tassa atthapaṭisaṁvedino dhammapaṭisaṁvedino pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
У постигающего суть и постигающего [слова] истины рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокаивающийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность.  
Feeling inspired, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, one feels bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  

Tassa atthappaṭisaṁvedino dhammapaṭisaṁvedino pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.   У постигающего суть и постигающего [слова] истины рождается удовлетворение, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокаивающийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность.  
Feeling inspired, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, one feels bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  
Tassa atthappaṭisaṁvedino dhammapaṭisaṁvedino pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
У постигающего суть и постигающего [слова] истины рождается удовлетворение, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокаивающийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность.  
Feeling inspired, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, one feels bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  
Tassa atthappaṭisaṁvedino dhammapaṭisaṁvedino pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
У постигающего суть и постигающего [слова] истины рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокаивающийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность.  
Feeling inspired, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, one feels bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  
Tassa atthappaṭisaṁvedino dhammapaṭisaṁvedino pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
У постигающего суть и постигающего [слова] истины рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокаивающийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность.  
Feeling inspired, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, one feels bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  
Tassa atthappaṭisaṁvedino dhammappaṭisaṁvedino pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
У постигающего суть и постигающего [слова] истины рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокаивающийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность.  
Feeling inspired, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, one feels bliss. And when blissful, the mind becomes immersed.  
Nava yonisomanasikāramūlakā dhammā, yonisomanasikaroto pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati, samāhite citte yathābhūtaṁ jānāti passati, yathābhūtaṁ jānaṁ passaṁ nibbindati, nibbindaṁ virajjati, virāgā vimuccati.  
Девять состояний, коренящихся в тщательном внимании. У наделенного тщательным вниманием рождается удовлетворение, у удовлетворенного рождается радость, у радующегося сердцем успокаивается тело, успокоившийся телом испытывает счастье, у счастливого ум обретает сосредоточенность, сосредоточенным умом он постигает и видит образы, как они есть; зная и видя [всё] в соответствии с истиной, он отвращается [от мира]; отвращаясь, он обретает бесстрастие; благодаря бесстрастию освобождается.  
Nine things rooted in rational application of mind. When you apply the mind rationally, joy springs up. When you’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, you feel bliss. And when you’re blissful, the mind becomes immersed. When your mind is immersed, you truly know and see. When you truly know and see, you grow disillusioned. Being disillusioned, desire fades away. When desire fades away you’re freed.  

Pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati;   и он обретает вдохновение в значении, обретает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, кто [пропитан] восторгом, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным 
 
pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, кто [пропитан] восторгом, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. 
 
pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.  
Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, кто [пропитан] восторгом, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным.  
When they’re joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when they’re blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Tassa taṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāti.   По мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность не становится утверждённой, его несосредоточенный ум не становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] не уничтожаются. Он не достигает непревзойдённой защиты от подневольности.  
As they do so, their mindfulness does not become established, their mind does not become immersed in samādhi, their defilements do not come to an end, and they do not arrive at the supreme sanctuary from the yoke.  
‘ahaṁ kho imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharāmi, tassa me imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāmi.  
«Я живу в этой лесной чаще, моя неутверждённая осознанность не становится утверждённой, мой несосредоточенный ум не становится сосредоточенным, мои неуничтоженные пятна [загрязнений ума] не уничтожаются. Я не достигаю непревзойдённой защиты от подневольности. 
‘While living close by this jungle thicket, my mindfulness does not become established, my mind does not become immersed in samādhi, my defilements do not come to an end, and I do not arrive at the supreme sanctuary from the yoke.  
Tassa taṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāti.  
По мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность не становится утверждённой, его несосредоточенный ум не становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] не уничтожаются. Он не достигает непревзойдённой защиты от подневольности.  
Their mindfulness does not become established …  
‘ahaṁ kho imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharāmi. Tassa me imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāmi.  
«Я живу в этой лесной чаще, моя неутверждённая осознанность не становится утверждённой, мой несосредоточенный ум не становится сосредоточенным, мои неуничтоженные пятна [загрязнений ума] не уничтожаются. Я не достигаю непревзойдённой защиты от подневольности.  
‘While living close by this jungle thicket, my mindfulness does not become established …  
Atha ca pana me imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāmī’ti.  
Более того, по мере того как я живу здесь, неутверждённая осознанность не становится утверждённой… не достигаю непревзойдённой защиты от подневольности».  
Moreover, while living close by this jungle thicket, my mindfulness does not become established …’  
Tassa taṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāti.  
По мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность становится утверждённой, его несосредоточенный ум становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] уничтожаются. Он достигает непревзойдённой защиты от подневольности.  
As they do so, their mindfulness becomes established, their mind becomes immersed in samādhi, their defilements come to an end, and they arrive at the supreme sanctuary from the yoke.  
Tassa me imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāmi.  
«Я живу в этой лесной чаще… достиг непревзойдённой защиты от подневольности…  
‘While living close by this jungle thicket, my mindfulness becomes established …  
Atha ca pana me imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāmī’ti.  
Более того, по мере того как я живу здесь, неутверждённая осознанность становится утверждённой… достиг непревзойдённой защиты от подневольности».  
Moreover, while living close by this jungle thicket, my mindfulness becomes established …’  
Tassa taṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāti.  
о мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность становится утверждённой, его несосредоточенный ум становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] уничтожаются. Он достигает непревзойдённой защиты от подневольности.  
Their mindfulness becomes established …  
‘ahaṁ kho imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharāmi. Tassa me imaṁ vanapatthaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāmi.  
«Я живу в этой лесной чаще… достиг непревзойдённой защиты от подневольности… 
‘While living close by this jungle thicket, my mindfulness becomes established …  
Tassa taṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāti.  
По мере того как он живёт в зависимости от некоего человека, его неутверждённая осознанность не становится утверждённой… не достигает непревзойдённой защиты от подневольности.  
As they do so, their mindfulness does not become established, their mind does not become immersed in samādhi, their defilements do not come to an end, and they do not arrive at the supreme sanctuary from the yoke.  
‘ahaṁ kho imaṁ puggalaṁ upanissāya viharāmi. Tassa me imaṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāmi.  
«Я живу в зависимости от этого человека… не достигаю непревзойдённой защиты от подневольности… 
‘… my mindfulness does not become established …  
Tassa taṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāti.  
 
Their mindfulness does not become established …  
‘ahaṁ kho imaṁ puggalaṁ upanissāya viharāmi. Tassa me imaṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāmi.  
 
‘… my mindfulness does not become established …  
Atha ca pana me imaṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati na upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ na samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā na parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ nānupāpuṇāmī’ti.  
 
Tassa taṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāti.  
 
Their mindfulness becomes established …  
‘ahaṁ kho imaṁ puggalaṁ upanissāya viharāmi. Tassa me imaṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāmi.  
 
‘… my mindfulness becomes established …  
Atha ca pana me imaṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāmī’ti.  
 
Tassa taṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāti.  
По мере того как он живёт в зависимости от некоего человека, его неутверждённая осознанность становится утверждённой… достигает непревзойдённой защиты от подневольности.  
As they do so, their mindfulness becomes established, their mind becomes immersed in samādhi, their defilements come to an end, and they arrive at the supreme sanctuary from the yoke.  
‘ahaṁ kho imaṁ puggalaṁ upanissāya viharāmi. Tassa me imaṁ puggalaṁ upanissāya viharato anupaṭṭhitā ceva sati upaṭṭhāti, asamāhitañca cittaṁ samādhiyati, aparikkhīṇā ca āsavā parikkhayaṁ gacchanti, ananuppattañca anuttaraṁ yogakkhemaṁ anupāpuṇāmi.  
«Я живу… достиг непревзойдённой защиты от подневольности…  
‘While living supported by this person, my mindfulness becomes established …  

Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.   С их оставлением его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным.  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным. 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их оставлением его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным.  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным. 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их оставлением его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным.  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
он старается забыть эти мысли, [старается] не уделять им внимание… ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным. 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их оставлением его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным.  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным. 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их оставлением его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным.  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их оставлением его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным.  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
 
 
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их оставлением его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единению, сосредоточенным.  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  

Tassa sabbehi imehi pāpakehi akusalehi dhammehi visuddhamattānaṁ samanupassato (…) pāmojjaṁ jāyati, pamuditassa pīti jāyati, pītimanassa kāyo passambhati, passaddhakāyo sukhaṁ vedeti, sukhino cittaṁ samādhiyati.   Когда он видит это, в нём рождается радость. Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, у кого есть восторг, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, чувствует удовольствие. Ум того, кто чувствует удовольствие, становится сосредоточенным.  
Seeing this, joy springs up. Being joyful, rapture springs up. When the mind is full of rapture, the body becomes tranquil. When the body is tranquil, they feel bliss. And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati.   У того, чьё тело безмятежно и кто ощущает удовольствие, ум становится сосредоточенным. ",  
When the body is tranquil and they feel bliss, the mind becomes immersed in samādhi.  
Yasmiṁ samaye, bhikkhave, bhikkhuno passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati, samādhisambojjhaṅgo tasmiṁ samaye bhikkhuno āraddho hoti, samādhisambojjhaṅgaṁ tasmiṁ samaye bhikkhu bhāveti, samādhisambojjhaṅgo tasmiṁ samaye bhikkhuno bhāvanāpāripūriṁ gacchati.  
Каждый раз, когда ум становится сосредоточенным у монаха, чьё тело безмятежно и кто ощущает удовольствие, – в этом случае в нём возникает фактор просветления «сосредоточение». Он развивает его, и благодаря развитию он осуществляется в нём. ",  
At such a time, a mendicant has activated the awakening factor of immersion; they develop it and perfect it.  
Passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati.  
",  
 
Yasmiṁ samaye, bhikkhave, bhikkhuno passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati, samādhisambojjhaṅgo tasmiṁ samaye bhikkhuno āraddho hoti, samādhisambojjhaṅgaṁ tasmiṁ samaye bhikkhu bhāveti, samādhisambojjhaṅgo tasmiṁ samaye bhikkhuno bhāvanāpāripūriṁ gacchati.  
фактор просветления «сосредоточение»… ",  
immersion …  

Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.   С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. ",  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. ",  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. ",  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. ",  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. ",  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. ",  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  
Tesaṁ pahānā ajjhattameva cittaṁ santiṭṭhati, sannisīdati ekodi hoti samādhiyati.  
С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. ",  
Their mind becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  

Dukkhino cittaṁ na samādhiyati.   When one is suffering, the mind does not become immersed in samādhi.  
Dukkhino cittaṁ na samādhiyati.  
When one is suffering, the mind does not become immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Evameva kho, bhikkhave, yato kho bhikkhuno chasu phassāyatanesu cittaṁ udujitaṁ hoti sudujitaṁ, ajjhattameva santiṭṭhati, sannisīdati, ekodi hoti, samādhiyati.   In the same way, when a mendicant’s mind is subdued, well subdued when it comes to the six fields of contact, becomes stilled internally; it settles, unifies, and becomes immersed in samādhi.  

Sukhino cittaṁ samādhiyati.   And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
 
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati.   When the body is tranquil and one feels bliss, the mind becomes immersed in samādhi.  
Yasmiṁ samaye, bhikkhave, bhikkhuno passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati, samādhisambojjhaṅgo tasmiṁ samaye bhikkhuno āraddho hoti; samādhisambojjhaṅgaṁ tasmiṁ samaye bhikkhu bhāveti; samādhisambojjhaṅgo tasmiṁ samaye bhikkhuno bhāvanāpāripūriṁ gacchati.  
At such a time, a mendicant has activated the awakening factor of immersion; they develop it and perfect it.  

Evameva kho, bhikkhave, pañcime cittassa upakkilesā, yehi upakkilesehi upakkiliṭṭhaṁ cittaṁ na ceva mudu hoti na ca kammaniyaṁ, na ca pabhassaraṁ pabhaṅgu ca, na ca sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāya.   In the same way, there are these five corruptions of the mind. When the mind is corrupted by these it’s not pliable, workable, or radiant. It’s brittle, and not rightly immersed in samādhi for the ending of defilements.  
Kāmacchando, bhikkhave, cittassa upakkileso, yena upakkilesena upakkiliṭṭhaṁ cittaṁ na ceva mudu hoti na ca kammaniyaṁ, na ca pabhassaraṁ pabhaṅgu ca, na ca sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāya …pe…  
Sensual desire, ill will, dullness and drowsiness, restlessness and remorse, and doubt.  
ime kho, bhikkhave, pañca cittassa upakkilesā, yehi upakkilesehi upakkiliṭṭhaṁ cittaṁ na ceva mudu hoti na ca kammaniyaṁ, na ca pabhassaraṁ pabhaṅgu ca, na ca sammā samādhiyati āsavānaṁ khayāyā”ti.  
These are the five corruptions of the mind. When the mind is corrupted by these it’s not pliable, workable, or radiant. It’s brittle, and not rightly immersed in samādhi for the ending of defilements.” 

Tassa kāye kāyānupassino viharato cittaṁ na samādhiyati, upakkilesā na pahīyanti.   As they meditate observing an aspect of the body, their mind doesn’t enter immersion, and their corruptions aren’t given up.  
Tassa dhammesu dhammānupassino viharato cittaṁ na samādhiyati, upakkilesā na pahīyanti.  
As they meditate observing an aspect of principles, the mind doesn’t enter immersion, and the corruptions aren’t given up.  
Tassa kāye kāyānupassino viharato cittaṁ samādhiyati, upakkilesā pahīyanti.  
As they meditate observing an aspect of the body, their mind enters immersion, and their corruptions are given up.  
Tassa dhammesu dhammānupassino viharato cittaṁ samādhiyati, upakkilesā pahīyanti.  
As they meditate observing an aspect of principles, their mind enters immersion, and their corruptions are given up.  

Sukhino cittaṁ samādhiyati.   And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  

Passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati.   When the body is tranquil and one feels bliss, the mind becomes immersed in samādhi.  
Yasmiṁ samaye, ānanda, bhikkhuno passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati— 
At such a time, a mendicant has activated the awakening factor of immersion; they develop it and perfect it.  

Passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati.    
Yasmiṁ samaye, bhikkhave, bhikkhuno passaddhakāyassa sukhino cittaṁ samādhiyati— 
 

Dukkhino cittaṁ na samādhiyati.   When one is suffering, the mind does not become immersed in samādhi.  
Dukkhino cittaṁ na samādhiyati.  
When one is suffering, the mind does not become immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.  
Sukhino cittaṁ samādhiyati.  
And when blissful, the mind becomes immersed in samādhi.