«…мало тех существ, которые обретают сосредоточение, однонаправленность ума, основанную на оставлении. Куда больше тех, которые не обретают…» 

развивает качество сосредоточения…  развивает основу сверхъестественных сил, которая наделена сосредоточением из-за желания и из-за формирователей старания… 
развивает Правильное Сосредоточение… 
развивает силу сосредоточения… 
развивает сосредоточение как фактор просветления… 

«И что такое сила развития? Вот монах развивает осознанность как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. Он развивает исследование феноменов… усердие… восторг… успокоение… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении… 

И что такое глубокое собрание? Собрание, в котором монахи не неугомонны, не напыщенны, не самовлюблённы, не болтливы, не бессвязны в своих разговорах, но с утверждённой осознанностью, бдительные, сосредоточенные, с однонаправленными умами и сдержанными органами чувств, называется глубоким собранием.  И что такое мелкое собрание? Собрание, в котором монахи неугомонны, напыщенны, самовлюблённы, болтливы, бессвязны в своих разговорах, с замутнёнными умами, без бдительности, несосредоточенные, с блуждающими умами и распущенными органами чувств, называется мелким собранием. 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти два вида счастья. Какие два? Счастье сосредоточения и счастье без сосредоточения. Таковы два вида счастья. Из этих двух видов счастья счастье сосредоточения является высочайшим». 

сила осознанности и сила сосредоточения 

Точно также, обладая тремя факторами, монах не способен достичь ещё не достигнутого благого состояния или же увеличить уже достигнутое благое состояние. Какими тремя? Вот монах не берётся с прилежанием за объект сосредоточения (1) утром, (2) днём, или (3) вечером. Обладая этими тремя факторами, монах не способен достичь ещё не достигнутого благого состояния или же увеличить уже достигнутое благое состояние.  Точно также, обладая тремя факторами, монах способен достичь ещё не достигнутого благого состояния… Какими тремя? Вот монах берётся с прилежанием за объект сосредоточения утром, днём, или вечером. Обладая этими тремя… увеличить уже достигнутое благое состояние». 

«Друг Сарипутта, из этих трёх типов личностей я считаю наиболее превосходным и высочайшим засвидетельствовавшего телом. И почему? Потому что преобладающим качеством этой личности является сосредоточение». 

(1) И с каким человеком не стоит общаться, не стоит следовать за ним, и не стоит служить ему? Вот некий человек является низшим по сравнению с вами в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости. С таким человеком не стоит общаться… служить ему.  (2) И с каким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему? Вот некий человек является таким же по сравнению с вами в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости. С таким человеком стоит общаться… служить ему. И почему? Потому что нужно рассуждать так: «Поскольку мы схожи в нравственном поведении, у нас случится беседа о нравственном поведении, и она будет протекать между нами плавно, мы будем чувствовать себя легко. Поскольку мы схожи в сосредоточении, у нас случится беседа о сосредоточении, и она будет протекать между нами плавно, мы будем чувствовать себя легко. Поскольку мы схожи в мудрости, у нас случится беседа о мудрости, и она будет протекать между нами плавно, мы будем чувствовать себя легко». Поэтому с таким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему. 
(3) И с каким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему с уважением и почтением? Вот некий человек является высшим по сравнению с вами в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости. С таким человеком стоит общаться… служить ему с уважением и почтением. И почему? Потому что нужно рассуждать так: «Вот таким образом я исполню совокупность нравственного поведения, которую я ещё не исполнил, или же различными отношениями посодействую мудростью совокупности нравственного поведения, которую я уже исполнил. Я исполню совокупность сосредоточения… Я исполню совокупность мудрости, которую я уже исполнил, или же различными отношениями посодействую мудростью совокупности мудрости, которую я уже исполнил». Поэтому с таким человеком стоит общаться, стоит следовать за ним, и стоит служить ему с уважением и почтением. 

Вот монах думает так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот каким образом, Ананда, монах может обрести такое состояние сосредоточения… …скрытой склонности к самомнению для того, кто входит и пребывает в этом. И именно в отношении этого я сказал в Параяне, в «Вопросах Пуннаки»:  И тогда Достопочтенный Ананда подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал ему: «Учитель, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, так что (1) у него не будет сотворения «я» и сотворения «моего», а также скрытой склонности к самомнению в отношении этого тела с его сознанием; (2) у него не будет сотворения «я» и сотворения «моего», а также скрытой склонности к самомнению в отношении всех внешних объектов; (3) он войдёт и будет пребывать в таком освобождении ума, освобождении мудростью, посредством которых более не происходит сотворения «я» и сотворения «моего», а также скрытой склонности к самомнению для того, кто входит и пребывает в этом?» 
«Но как, Учитель, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 

Затем он рассуждает так: «Неослабевающее усердие возникнет во мне. Незамутнённая осознанность будет установлена. Моё тело будет безмятежным, невзволнованным. Мой ум будет сосредоточенным и однонаправленным». Взяв в качестве своего авторитета Дхамму, он отбрасывает неблагое и развивает благое. Он отбрасывает то, что достойно порицания, и развивает безукоризненное. Он поддерживает себя в чистоте. Вот что такое «Дхамма как чей-либо авторитет».  Затем он рассуждает так: «Неослабевающее усердие возникнет во мне. Незамутнённая осознанность будет установлена. Моё тело будет безмятежным, невзволнованным. Мой ум будет сосредоточенным и однонаправленным». Взяв в качестве своего авторитета мир, он отбрасывает неблагое и развивает благое. Он отбрасывает то, что достойно порицания, и развивает безукоризненное. Он поддерживает себя в чистоте. Вот что такое «мир как чей-либо авторитет». 
Затем он рассуждает так: «Неослабевающее усердие возникнет во мне. Незамутнённая осознанность будет установлена. Моё тело будет безмятежным, невзволнованным. Мой ум будет сосредоточенным и однонаправленным». Взяв в качестве своего авторитета самого себя, он отбрасывает неблагое и развивает благое. Он отбрасывает то, что достойно порицания, и развивает безукоризненное. Он поддерживает себя в чистоте. Вот что такое «сам себе авторитет». 

сосредоточением, 

(1) Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, незамутнённым, лишённым загрязнений, податливым, мягким, устойчивым и достигшим непоколебимости, он направляет его к знанию воспоминания прошлых обителей… Эти три знания раскрываются также, как, например, в АН 4.198 …Так он вспоминает многочисленные прошлые обители в подробностях и деталях.  (2) Когда его ум стал таким сосредоточенным… он направляет его к знанию смерти и перерождения существ… Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, он видит смерть и перерождение существ, он различает низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой. 
(3) Когда его ум стал таким сосредоточенным… он направляет его к знанию уничтожения пятен загрязнений ума… Он распознаёт: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 
Сосредоточенным, однонаправленным — 

Сосредоточенным, однонаправленным, 

Далее, некий человек не заявляет на основании подсказок… или же из-за слышания звуков… или же из-за слышания звука отражённой мысли… но своим собственным умом он охватывает ум того, кто достиг сосредоточения без направления и удержания, и понимает: «Судя по тому, как расположены формации ума этого человека, он прямо сейчас подумает вот эту мысль». И даже если он делает много таких заявлений, они раскрывают всё именно так, как и есть на самом деле, а не иначе. 

Правильное Сосредоточение. 

Правильное Сосредоточение. 

С угасанием направления и удержания ума на объекте, я вхожу и пребываю во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

Загрязнённый ум, Висакха, очищается приложением старания. И как загрязнённый ум очищается приложением старания? Вот, Висакха, ученик Благородных памятует о своём нравственном поведении как о прочном, цельном, незапятнанном, освобождающем, восхваляемом мудрецами, ярком, ведущем к сосредоточению. Когда ученик Благородных памятует о своём нравственном поведении, его ум становится безмятежным, возникает радость, и загрязнения ума отбрасываются точно также, как если грязное зеркало вымыть с приложением старания. 

Правильное Сосредоточение. 

(2) И каково сосредоточение ученика? Вот, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний ума, монах входит и пребывает в первой джхане… Как в АН 9.32 …четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. Это называется сосредоточением ученика.  Вот каким образом, Маханама, Благословенный говорил о нравственности ученика и о нравственности того, кто окончил тренировку; о сосредоточении ученика и о сосредоточении того, кто окончил тренировку; о мудрости ученика и о мудрости того, кто окончил тренировку». 
«Долгое время, Господин, я понимал Дхамму, которой научил Благословенный, так: «Знание приходит к тому, кто сосредоточен, а не к тому, кто не имеет сосредоточения». Так ли оно, что сосредоточение предшествует знанию, Господин, или же знание предшествует сосредоточению?» 
И тогда Достопочтенный Ананда взял Маханаму из клана Сакьев за руку, отвёл в сторону и сказал ему: «Благословенный говорил о нравственности ученика и о нравственности того, кто окончил тренировку; о сосредоточении ученика и о сосредоточении того, кто окончил тренировку; о мудрости ученика и о мудрости того, кто окончил тренировку. 
Когда ученик Благородных подобным образом совершенен в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости, то тогда за счёт уничтожения пятен умственных загрязнений, прямо здесь и сейчас в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно. 

(3) Когда, Абхая, этот монах подобным образом совершенен в нравственности и сосредоточении, то тогда, за счёт уничтожения пятен умственных загрязнений, прямо здесь и сейчас в этой самой жизни он входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно. 

Другой монах исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но взращивает мудрость только до некоторой степени. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них. С полным уничтожением пяти нижних оков, он является тем, кто родится спонтанно в мире Чистых Обителей и обретёт там окончательную ниббану, никогда более не возвращаясь обратно из того мира в этот.  Другой монах исполняет нравственное поведение, но взращивает сосредоточение и мудрость только до некоторой степени. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них. С полным уничтожением трёх нижних оков, а также с уменьшением жажды, злобы, и заблуждения, он является однажды-возвращающимся—тем, кто, вернувшись назад в этот мир лишь ещё один раз, положит конец страданиям. 
Другой монах исполняет нравственное поведение, сосредоточение, и мудрость. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них. За счёт уничтожения пятен умственных загрязнений, в этой самой жизни он входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания. 
Монахи, вот монах исполняет нравственное поведение, но взращивает сосредоточение и мудрость только до некоторой степени. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них. С полным уничтожением трёх нижних оков он является вступившим в поток, непреклонным в своей участи, никогда более не способным родиться в низших мирах, устремлённым к просветлению. 

Другой монах исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но взращивает мудрость только до некоторой степени. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них.  Другой монах исполняет нравственное поведение, сосредоточение, и мудрость. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них. За счёт уничтожения пятен умственных загрязнений в этой самой жизни он входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания. 
Монахи, вот монах исполняет нравственное поведение, но взращивает сосредоточение и мудрость только до некоторой степени. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них. 

Вот монах исполняет нравственное поведение, сосредоточение, и мудрость. Он совершает нарушения правил тренировки в отношении незначительных и меньших правил и исправляется. И почему? Потому что я не сказал, что он неспособен на это. Но в отношении тех правил тренировки, которые являются основополагающими для святой жизни, которые соответствуют святой жизни, его поведение является постоянным и устойчивым. Предприняв правила тренировки, он тренируется в них. За счёт уничтожения пятен умственных загрязнений в этой самой жизни он входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания. 

Безмерным сосредоточением своим. 

Когда монахи живут в согласии, в гармонии, не ссорятся, подобны смешанному с водой молоку, смотрят друг на друга дружескими взорами, то в этом случае они порождают множество заслуг. В этом случае монахи пребывают в божественной обители, то есть, в освобождении ума посредством сорадования. Когда кто-либо рад, возникает восторг. У того, у кого ум насыщен восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным.  Подобно тому, как ливень проливается тяжёлыми каплями на вершину горы, и водяные потоки устремляются вниз по склону, заполняя расселины, канавки и протоки; а по заполнении этих—заполняют пруды; а по заполнении этих—заполняют озёра; а по заполнении этих—заполняют ручьи; а по заполнении этих—заполняют реки; а по заполнении этих—заполняют великий океан; то точно также, когда монахи живут в согласии, в гармонии, не ссорятся, подобны смешанному с водой молоку, смотрят друг на друга дружескими взорами, то в этом случае они порождают множество заслуг. В этом случае монахи пребывают в божественной обители, то есть, в освобождении ума посредством сорадования. Когда кто-либо рад, возникает восторг. У того, у кого ум насыщен восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. 

И когда он избавился от них, то остаются только мысли о Дхамме. Его сосредоточение пока ещё ни спокойное, ни утончённое. Оно ещё не достигло безмятежности и единства и удерживается приложением усилий. Но приходит время, когда его ум обретает внутреннюю устойчивость, успокаивается, объединяется, сосредотачивается. И тогда его сосредоточение умиротворённое и утончённое, достигло безмятежности и единства и более не удерживается приложением усилий. 

Благословенный сказал: «Монахи, монах, намеревающийся тренировать высший ум, должен время от времени уделять внимание трём предметам. (1) Время от времени ему следует уделять внимание предмету сосредоточения. (2) Время от времени ему следует уделять внимание предмету старания. (3) Время от времени ему следует уделять внимание предмету невозмутимости. Если монах, намеревающийся тренировать высший ум, будет уделять внимание только предмету сосредоточения, то может статься так, что его ум начнёт склоняться к лени. Если он будет уделять внимание только предмету старания, то может статься так, что его ум начнёт склоняться к неугомонности. Если он будет уделять внимание только предмету невозмутимости, то может статься так, что его ум не будет правильно сосредоточен для уничтожения пятен умственных загрязнений. Но когда он время от времени уделяет внимание предмету сосредоточения, время от времени уделяет внимание предмету старания, время от времени уделяет внимание предмету невозмутимости—его ум мягкий, податливый, сияющий, не хрупкий. Он правильно сосредоточен для уничтожения пятен умственных загрязнений.  Точно также, монах, намеревающийся тренировать высший ум, должен время от времени уделять внимание трём предметам… его ум мягкий, податливый, сияющий, не хрупкий. Он правильно сосредоточен для уничтожения пятен умственных загрязнений. 

(1) И каков, монахи, человек, которого легко измерить? Вот некий человек неугомонный, напыщенный, самовлюблённый, болтливый, бессвязный в своих разговорах, с замутнённым умом, без бдительности, несосредоточенный, с блуждающим умом и распущенными органами чувств. Такой зовётся тем, кого легко измерить.  (2) И каков тот, кого трудно измерить? Вот некий человек не является неугомонным, не напыщен и не самовлюблён, не болтлив и не бессвязный в своих разговорах, с утверждённой осознанностью, бдительный, сосредоточенный, с однонаправленным умом, сдержанный в органах чувств. Такой зовётся тем, кого трудно измерить. 

Однажды Благословенный пребывал в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, утром, Благословенный оделся, взял чашу и одеяние и вошёл в Варанаси за подаяниями. По мере того как он ходил в поисках подаяний, проходя возле фигового дерева, к которому привязывали крупный рогатый скот, Благословенный увидел недовольного ведением святой жизни монаха, ищущего удовольствия вовне, с замутнённым умом, не бдительного, не сосредоточенного, с блуждающим умом и распущенными органами чувств. Увидев его, он сказал тому монаху: 

(2) Когда ты думаешь: «Во мне зарождено неослабевающее усердие. У меня утверждена незамутнённая осознанность. Моё тело безмятежно и не имеет возбуждённости. Мой ум сосредоточен и однонаправлен»—это твоя неугомонность.  «Друг Сарипутта, божественным глазом, очищенным и превосходящим человеческий, я обозреваю системы тысячи миров. Во мне зарождено неослабевающее усердие. У меня утверждена незамутнённая осознанность. Моё тело безмятежно и не имеет возбуждённости. Мой ум сосредоточен и однонаправлен. Но всё же мой ум всё ещё не освобождён от пятен умственных загрязнений посредством не-цепляния». 

«Вот монах развивает качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, качество мудрости»…  «Вот монах развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания»… 
«Вот монах развивает осознанность как фактор просветления, исследование феноменов как фактор просветления, усердие как фактор просветления, восторг как фактор просветления, успокоение как фактор просветления, сосредоточение как фактор просветления, невозмутимость как фактор просветления»… 
«Вот монах развивает силу веры, силу усердия, силу осознанности, силу сосредоточения, силу мудрости»… 
Правильное Сосредоточение»… 

благородного сосредоточения,  Благородное нравственное поведение было понято и постигнуто. Благородное сосредоточение… мудрость… освобождение было понято и постигнуто. Жажда к существованию была отрезана. Проводник к существованию был уничтожен. Не будет более нового существования». 
«Нравственность, сосредоточение, и мудрость, 

(1) Того, кто не обладает благородным нравственным поведением, называют отпадшим от этой Дхаммы и Винаи. (2) Того, кто не обладает благородным сосредоточением… (3) …мудростью… (4) …освобождением, называют отпадшим от этой Дхаммы и Винаи. Того, кто не обладает этими четырьмя вещами, называют отпадшим от этой Дхаммы и Винаи.  Но, монахи, того, кто обладает четырьмя вещами, называют стойким в этой Дхамме и Винае. Какими четырьмя? Того, кто обладает благородным нравственным поведением… сосредоточением… мудростью… освобождением, называют стойким в этой Дхамме и Винае. Того, кто обладает этими четырьмя вещами, называют стойким в этой Дхамме и Винае». И далее он добавил: 

(1) Монахи, если монах избавился от хотения и недоброжелательности по мере того как он идёт; если он зародил неутомимое усердие; если его осознанность утверждённая и незамутнённая; если его тело безмятежно и спокойно; если его ум сосредоточен и однонаправлен—то тогда о таком монахе говорится, что он имеет рвение и боится совершить проступок. Он постоянно и непрестанно усерден и решителен по мере того как он идёт.  (2) Если монах избавился от хотения и недоброжелательности по мере того как он стоит… (3) Если монах избавился от хотения и недоброжелательности по мере того как он сидит… (4) Если монах избавился от хотения и недоброжелательности по мере того как он бдительно ложится; если он отбросил лень и апатию, неугомонность и сожаление, сомнение; если он зародил неутомимое усердие; если его осознанность утверждённая и незамутнённая; если его тело безмятежно и спокойно; если его ум сосредоточен и однонаправлен—то тогда о таком монахе говорится, что он имеет рвение и боится совершить проступок. Он постоянно и непрестанно усерден и решителен по мере того как он бдительно ложится». И далее он добавил: 

(3) И что такое старание посредством развития? Вот монах развивает осознанность… исследование феноменов… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. Вот что называется старанием посредством развития.  (4) И что такое старание посредством охранения? Вот монах оберегает возникший превосходный объект сосредоточения: восприятие скелета, восприятие червивого трупа, восприятие мёртвенно-бледного трупа, восприятие гниющего трупа, восприятие расчленённого трупа, восприятие вздутого трупа. Это называется старанием посредством охранения. 

(2) Ради осуществления неосуществлённой совокупности сосредоточения… 

Благословенный сказал: «Монахи, те монахи, которые обманщики, упрямцы, болтуны, притворщики, высокомерные, не сосредоточенные—не являются моими монахами. (2) Они отклонились от этой Дхаммы и Винаи, они не достигают роста, совершенствования, зрелости в этой Дхамме и Винае. (3) Но те монахи, которые честные, искренние, непреклонные, покладистые, хорошо сосредоточенные—это мои монахи. (4) Они не отклонились от этой Дхаммы и Винаи, они достигают роста, совершенствования, зрелости в этой Дхамме и Винае». И далее он добавил:  Сосредоточены, устойчивы, уступчивы— 

(1) Не-влечение является фактором Дхаммы—изначальным… от которого не отрекаются мудрые жрецы и отшельники. (2) Добрая воля является фактором… (3) Правильная осознанность является фактором… (4) Правильное сосредоточение является фактором Дхаммы—изначальным… от которого не отрекаются мудрые жрецы и отшельники.  Что внутренне сосредоточен хорошо». 

(4) Если кто-либо скажет: «Я отвергну это правильное сосредоточение как фактор Дхаммы и укажу на настоящего жреца или отшельника с блуждающим умом, который не сосредоточен—то я отвечу ему так: «Пусть он придёт, чтобы поговорить и побеседовать. Посмотрим, насколько он могущественен!» В самом деле, не может быть такого, чтобы он отверг правильное сосредоточение как фактор Дхаммы и указал на настоящего жреца или отшельника с блуждающим умом, который не сосредоточен.  Если ты порицаешь и отвергаешь это правильное сосредоточение как фактор Дхаммы, то тогда ты должен считать достойными поклонения и похвалы тех жрецов и отшельников с блуждающими умами, которые не сосредоточены». 
Не-влечение является фактором Дхаммы—изначальным… от которого не отрекаются мудрые жрецы и отшельники. Добрая воля является фактором… Правильная осознанность является фактором… Правильное сосредоточение является фактором Дхаммы—изначальным… от которого не отрекаются мудрые жрецы и отшельники. 
Он внутренне сосредоточен хорошо. 

Сосредоточен на Дхамме высокой. 

(1) И каково, монахи, развитие сосредоточения, которое ведёт к приятному пребыванию в этой самой жизни? Вот, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний ума, монах входит и пребывает в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием ума на объекте медитации, с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за этой отстранённости. С угасанием направления и удержания ума на объекте, он входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. С угасанием восторга он пребывает невозмутимым, осознанным, бдительным, и ощущает приятное телом. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Он невозмутим, осознан, пребывает в удовольствии». С оставлением удовольствия и боли, равно как и с предыдущим угасанием радости и недовольства, он входит и пребывает в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. Это называется развитием сосредоточения, которое ведёт к приятному пребыванию в этой самой жизни.  (2) И каково развитие сосредоточения, которое ведёт к обретению знания и видения? Вот монах уделяет внимание восприятию света так: «Как днём, так и ночью; как ночью, так и днём». Вот так, с открытым, с раскрытым умом, он развивает ум, пропитанный сиянием. Это называется развитием сосредоточения, которое ведёт к обретению знания и видения. 
(3) И каково развитие сосредоточения, которое ведёт к осознанности и бдительности? Вот монах знает чувства по мере того как они возникают, по мере того как пребывают, по мере того как исчезают. Он знает восприятия по мере того как они возникают, по мере того как пребывают, по мере того как исчезают. Он знает мысли по мере того как они возникают, по мере того как пребывают, по мере того как исчезают. Это называется развитием сосредоточения, которое ведёт к осознанности и бдительности». 
4.41. Развитие сосредоточения 
(4) И каково развитие сосредоточения, которое ведёт к уничтожению пятен умственных загрязнений? Вот монах пребывает в созерцании происхождения и исчезновения в пяти совокупностях, подверженных цеплянию: «Такова форма, таково её происхождение, таково её исчезновение; таково чувство… таково восприятие… таковы формации… таково сознание, таково его происхождение, таково его исчезновение». Это называется развитием сосредоточения, которое ведёт к уничтожению пятен умственных загрязнений. 
Благословенный сказал: «Монахи, есть эти четыре развития сосредоточения. Какие четыре? 
Есть развитие сосредоточения, которое ведёт к приятному пребыванию в этой самой жизни. Есть развитие сосредоточения, которое ведёт к обретению знания и видения. Есть развитие сосредоточения, которое ведёт к осознанности и бдительности. Есть развитие сосредоточения, которое ведёт к уничтожению пятен умственных загрязнений. 
Таковы четыре развития сосредоточения. И именно в отношении этого я сказал так в Параяне в «Вопросах Пуннаки»: 

(4) Далее ученик Благородных обладает нравственным поведением, которое дорого Благородным: прочным, цельным, незапятнанным, освобождающим, восхваляемым мудрецами, ярким, ведущим к сосредоточению. Таков четвёртый поток заслуг, поток благого, пища для счастья. 

наивысший вид сосредоточения, 

(1) И каким образом, монахи, человек является непреклонным отшельником? Вот монах является тем, кто имеет правильные воззрения, правильное устремление, правильную речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильную осознанность, и правильное сосредоточение. Вот каким образом этот монах является непреклонным отшельником.  (2) И каким образом человек является отшельником белого лотоса? Вот монах является тем, кто имеет правильные воззрения, правильное устремление, правильную речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильную осознанность, правильное сосредоточение, правильное знание, и правильное освобождение. Но, тем не менее, он не пребывает, касаясь телом некоторых из восьми освобождений. Вот каким образом этот человек является отшельником белого лотоса. 
(3) И каким образом человек является отшельником красного лотоса? Вот монах является тем, кто имеет правильные воззрения, правильное устремление, правильную речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильную осознанность, правильное сосредоточение, правильное знание, и правильное освобождение. И он пребывает, касаясь телом восьми освобождений. Вот каким образом этот человек является отшельником красного лотоса. 

4.92. Сосредоточение (I) 

4.93. Сосредоточение (II) 

(2) Тот из них, кто обретает высшую мудрость прозрения в феномены, но не внутреннее успокоение ума, должен подойти к тому, кто обретает внутреннее успокоение ума, и спросить у него: «Друг, как следует делать ум устойчивым? Как следует делать ум собранным? Как следует делать ум объединённым? Как следует делать ум сосредоточенным?» И тогда другой ответит ему так, как он это увидел и понял сам: «Ум следует делать устойчивым так-то, собранным так-то, объединённым так-то, сосредоточенным так-то». И тогда, спустя какое-то время, он станет тем, кто обретает и внутреннее успокоение ума, и высшую мудрость прозрения в феномены.  (3) Тот из них, кто не обретает ни высшей мудрости прозрения в феномены, ни внутреннего успокоения ума, должен подойти к тому, кто обретает оба этих качества, и спросить у него: «Друг, как следует делать ум устойчивым? Как следует делать ум собранным? Как следует делать ум объединённым? Как следует делать ум сосредоточенным? Как следует видеть обусловленные феномены? Как следует исследовать обусловленные феномены? Как следует различать обусловленные феномены прозрением?» И тогда другой ответит ему так, как он это увидел и понял сам: «Ум следует делать устойчивым так-то, собранным так-то, объединённым так-то, сосредоточенным так-то. Обусловленные феномены следует видеть так-то, исследовать так-то, различать прозрением так-то». И тогда, спустя какое-то время, он станет тем, кто обретает и внутреннее успокоение ума, и высшую мудрость прозрения в феномены. 
4.94. Сосредоточение (III) 

(2) Далее, с угасанием направления и удержания ума на объекте, некий человек входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

(1) Вот, монахи, некий человек не исполняет нравственного поведения, сосредоточения, и мудрости. (2) Другой человек исполняет нравственное поведение, но не исполняет сосредоточения и мудрости. (3) Ещё другой человек исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но не исполняет мудрости. (4) Ещё другой человек исполняет нравственное поведение, сосредоточение, и мудрость. 

(1) Вот, монахи, некий человек не ценит нравственное поведение, или же не считает нравственное поведение важным; не ценит сосредоточение, или же не считает сосредоточение важным; не ценит мудрость, или же не считает мудрость важной.  (2) Другой человек ценит нравственное поведение и считает нравственное поведение важным, но не ценит сосредоточение, или же не считает сосредоточение важным; не ценит мудрость, или же не считает мудрость важной. 
(3) Ещё другой человек ценит нравственное поведение и считает нравственное поведение важным; ценит сосредоточение и считает сосредоточение важным, но не ценит мудрость, или же не считает мудрость важной. 
(4) Ещё другой человек ценит нравственное поведение и считает нравственное поведение важным; ценит сосредоточение и считает сосредоточение важным; ценит мудрость и считает мудрость важной. 

сердцевина сосредоточения, 

качество сосредоточения. 

сила сосредоточения. 

сила сосредоточения, 

качество сосредоточения, 

качество сосредоточения,  Он пребывает, опираясь на эти пять сил ученика: силу веры… стыда… боязни совершить проступок… усердия… мудрости. Эти пять качеств возникают в нём немощно: качество веры… усердия… осознанности… сосредоточения… мудрости. 
Эти пять качеств возникают в нём мощно: качество веры… усердия… осознанности… сосредоточения… мудрости. Поскольку эти пять качеств сильны в нём, он быстро достигает непосредственного условия для уничтожения пятен загрязнений ума. Вот что называется болезненной практикой с быстрым прямым знанием. 

качество сосредоточения,  Эти пять качеств возникают в нём мощно: качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, качество мудрости. Поскольку эти пять качеств сильны в нём, он достигает ниббаны без усилия в этой самой жизни. Вот как человек достигает ниббаны без усилия в этой самой жизни. 
Эти пять качеств возникают в нём немощно: качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, качество мудрости. Поскольку эти пять качеств слабы в нём, он достигает ниббаны без усилия с распадом тела. 
Эти пять качеств возникают в нём немощно: качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, качество мудрости. Поскольку эти пять качеств слабы в нём, он достигает ниббаны с усилием с распадом тела. Вот как человек достигает ниббаны с усилием с распадом тела. 

(4) Далее, бывает так, когда ум монаха охвачен неугомонностью в отношении Дхаммы. Но наступает момент, когда его ум становится внутренне устойчивым, собранным, объединённым, и сосредоточенным. И тогда в нём рождается путь. Он преследует этот путь, развивает его, взращивает его. По мере того как он преследует, развивает, взращивает этот путь, оковы оставляются и скрытые склонности искореняются. 

С угасанием направления и удержания ума на объекте, он входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

(2) Подобно тому, как воин является стрелком на дальние расстояния, так и ученик Благородных обладает правильным сосредоточением. Любую форму—прошлую, настоящую, будущую, внутреннюю или внешнюю, грубую или утончённую, низшую или возвышенную, далёкую или близкую—ученик Благородных с помощью правильного сосредоточения видит правильной мудростью всякую форму в соответствии с действительностью: «Это не моё. Я не таков. Это не моё «я».  Любое сознание—прошлое, настоящее, будущее, внутреннее или внешнее, грубое или утончённое, низшее или возвышенное, далёкое или близкое—ученик Благородных с помощью правильного сосредоточения видит правильной мудростью всякое сознание в соответствии с действительностью: «Это не моё. Я не таков. Это не моё «я». 

Когда его ум стал таким сосредоточенным—очищенным, ярким, незамутнённым, лишённым загрязнений, податливым, мягким, устойчивым и достигшим непоколебимости—он направляет его к знанию воспоминания прошлых обителей. Он вспоминает многочисленные прошлые обители—одну жизнь, две жизни, три жизни, четыре, пять, десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч, многие циклы распада мира, многие циклы эволюции мира, вспоминая: «Там у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь. И там у меня тоже было такое-то имя… таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился теперь уже здесь». Так он вспоминает многочисленные прошлые обители в подробностях и деталях.  Когда его ум стал таким сосредоточенным—очищенным, ярким, незамутнённым, лишённым загрязнений, податливым, мягким, устойчивым и достигшим непоколебимости—он направляет его к знанию смерти и перерождения существ. Он видит за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ, он различает низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой: «Эти существа, что имели дурное поведение телом, речью и умом, оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений и действовавшие под влиянием неправильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в мире лишений, в плохих местах, в нижних мирах, в аду. Но эти существа, что имели хорошее поведение телом, речью и умом, не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавшие под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в приятных местах, в небесных мирах». Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, он видит смерть и перерождение существ, он различает низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой. 
Когда его ум стал таким сосредоточенным—очищенным, ярким, незамутнённым, лишённым загрязнений, податливым, мягким, устойчивым и достигшим непоколебимости—он направляет его к знанию уничтожения пятен загрязнений ума. Он понимает в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—пятна загрязнений ума… Это—источник пятен… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен». Когда он знает и видит так, его ум освобождается от пятна чувственности, от пятна существования, и от пятна невежества. Когда он освобождён, приходит знание: «Он освобождён». Он распознаёт: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 

(1) «И кто, монахи, является плохим человеком? Вот некий человек имеет неправильные воззрения, неправильные устремления, неправильную речь, неправильные действия, неправильные средства к жизни, неправильное усилие, неправильную осознанность, неправильное сосредоточение. Такой зовётся плохим человеком.  (2) И какой человек ещё хуже, чем плохой человек? Вот некий человек сам имеет неправильные воззрения и поощряет неправильные воззрения в других… Он сам имеет неправильное сосредоточение и поощряет неправильное сосредоточение в других. Такой зовётся человеком, который ещё хуже, чем плохой человек. 
(3) И кто является хорошим человеком? Вот некий человек имеет правильные воззрения… сосредоточение. Такой зовётся хорошим человеком. 
(4) И какой человек ещё лучше, чем хороший человек? Вот некий человек сам имеет правильные воззрения и поощряет правильные воззрения в других… Он сам имеет правильное сосредоточение и поощряет правильное сосредоточение в других. Такой зовётся человеком, который ещё лучше, чем хороший человек». 

(1) «И кто, монахи, является плохим человеком? Вот некий человек имеет неправильные воззрения, неправильные устремления, неправильную речь, неправильные действия, неправильные средства к жизни, неправильное усилие, неправильную осознанность, неправильное сосредоточение, неправильное знание, и неправильное освобождение. Такой зовётся плохим человеком. 

(1) «И что такое, монахи, плохое? Вот некий человек имеет неправильные воззрения, неправильные устремления, неправильную речь, неправильные действия, неправильные средства к жизни, неправильное усилие, неправильную осознанность, неправильное сосредоточение, неправильное знание, и неправильное освобождение. Это называется плохим. 

неправильное сосредоточение.  правильное сосредоточение. 

(4) И что такое ни тёмная, ни яркая камма, с ни-тёмным-ни-ярким результатом, ведущая к уничтожению каммы? Правильное воззрение, правильное устремление, правильная речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильная осознанность, правильное сосредоточение: вот что называется ни тёмной, ни яркой каммой с ни-тёмным-ни-ярким результатом, ведущей к уничтожению каммы. 

(4) И что такое ни тёмная, ни яркая камма, с ни-тёмным-ни-ярким результатом, ведущая к уничтожению каммы? Осознанность как фактор просветления, исследование феноменов как фактор просветления, усердие как фактор просветления, восторг как фактор просветления, безмятежность как фактор просветления, сосредоточение как фактор просветления, невозмутимость как фактор просветления: вот что называется ни тёмной, ни яркой каммой с ни-тёмным-ни-ярким результатом, ведущей к уничтожению каммы. 

Человек возрастает в благородном сосредоточении. 

сила сосредоточения, 

(1) Вот, монахи, монах развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания. (2) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. (3) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. (4) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания. 

сила сосредоточения, 

(4) И что такое сила сосредоточения? Вот, будучи отстранённым от чувственных удовольствий… ученик Благородных входит и пребывает в первой джхане… второй… третьей… в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. Это называется силой сосредоточения.  сила сосредоточения, 

(1) И где, монахи, следует видеть силу веры? Силу веры следует видеть в четырёх факторах вступления в поток. (2) И где следует видеть силу усердия? Силу усердия следует видеть в четырёх правильных усилиях. (3) И где следует видеть силу осознанности? Силу осознанности следует видеть в четырёх основах осознанности. (4) И где следует видеть силу сосредоточения? Силу сосредоточения следует видеть в четырёх джханах. (5) И где следует видеть силу мудрости? Силу мудрости следует видеть в четырёх благородных истинах».  сила сосредоточения, 

сила сосредоточения, 

(1) Вот монах совершенен сам в нравственном поведении, но не побуждает других становиться совершенными в нравственном поведении. (2) Он сам совершенен в сосредоточении, но не побуждает других становиться совершенными в сосредоточении. (3) Он сам совершенен в мудрости, но не побуждает других становиться совершенными в мудрости. (4) Он сам совершенен в освобождении, но не побуждает других становиться совершенными в освобождении. (5) Он сам совершенен в знании и видении освобождения, но не побуждает других становиться совершенными в знании и видении освобождения. 

(1) Вот монах не совершенен в нравственном поведении сам, но побуждает других становиться совершенными в нравственном поведении. (2) Он не совершенен в сосредоточении сам, но побуждает других становиться совершенными в сосредоточении. (3) Он не совершенен в мудрости сам, но побуждает других становиться совершенными в мудрости. (4) Он не совершенен в освобождении сам, но побуждает других становиться совершенными в освобождении. (5) Он не совершенен в знании и видении освобождения сам, но побуждает других становиться совершенными в знании и видении освобождения. 

Благословенный сказал: «Монахи, когда монах неуважителен и непочтителен, когда его поведение неприятно его товарищам-монахам, (1) то не может быть такого, чтобы он исполнил фактор подобающего поведения. (2) Не исполнив фактора подобающего поведения, не может быть такого, чтобы он исполнил фактор ученика. (3) Не исполнив фактора ученика, не может быть такого, чтобы он исполнил нравственное поведение. (4) Не исполнив нравственного поведения, не может быть такого, чтобы он исполнил правильное воззрение. (5) Не исполнив правильного воззрения, не может быть такого, чтобы он исполнил правильное сосредоточение.  Но, монахи, когда монах уважителен и почтителен, когда его поведение приятно его товарищам-монахам, то есть возможность, что он исполнит свою обязанность вести себя подобающе. Исполнив свою обязанность вести себя подобающе, есть возможность, что он исполнит обязанность ученика. Исполнив обязанность ученика, есть возможность, что он исполнит нравственное поведение. Исполнив нравственное поведение, есть возможность, что он исполнит правильное воззрение. Исполнив правильное воззрение, есть возможность, что он исполнит правильное сосредоточение». 

Благословенный сказал: «Монахи, когда монах неуважителен и непочтителен, когда его поведение неприятно его товарищам-монахам, (1) то не может быть такого, чтобы он исполнил фактор подобающего поведения. (2) Не исполнив фактора подобающего поведения, не может быть такого, чтобы он исполнил фактор ученика. (3) Не исполнив фактора ученика, не может быть такого, чтобы он исполнил совокупность нравственного поведения. (4) Не исполнив совокупности нравственного поведения, не может быть такого, чтобы он исполнил совокупность сосредоточения. (5) Не исполнив совокупности сосредоточения, не может быть такого, чтобы он исполнил совокупность мудрости.  Но, монахи, когда монах уважителен и почтителен, когда его поведение приятно его товарищам-монахам, то есть возможность, что он исполнит свою обязанность вести себя подобающе. Исполнив свою обязанность вести себя подобающе, есть возможность, что он исполнит обязанность ученика. Исполнив обязанность ученика, есть возможность, что он исполнит совокупность нравственного поведения. Исполнив совокупность нравственного поведения, есть возможность, что он исполнит совокупность сосредоточения. Исполнив совокупность сосредоточения, есть возможность, что он исполнит совокупность мудрости». 

Таковы пять загрязнений ума, загрязнённый которыми, ум ни податлив, ни послушен, ни сияющ—но ломкий и не сосредотачивается правильным образом для уничтожения пятен. Но когда ум лишён этих пяти загрязнений, он становится податливым, послушным, сияющим, гибким, и правильно сосредоточен для уничтожения пятен. И тогда, когда есть такое подходящее основание, человек способен реализовать любое состояние, осуществляемое прямым знанием, к которому он бы направил ум. 

Благословенный сказал: «Монахи, когда у человека нет нравственного поведения, когда он неполноценен в нравственном поведении, то тогда у правильного сосредоточения отсутствует его непосредственная причина… 

(5) Далее, ни Учитель, ни товарищ-монах в роли учителя не обучает монаха Дхамме, как и он сам не обучает других Дхамме в подробностях так, как он это услышал и выучил. Он не декламирует Дхамму вслух по памяти так, как он это услышал и выучил, и он не размышляет, не изучает, внутренне не исследует Дхамму так, как он это услышал и выучил, но он хорошо ухватывает некоторый объект сосредоточения, хорошо настраивается на него, хорошо удерживает его, и хорошо проникает в него мудростью.  По мере того как он делает так, в нём возникает радость. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум насыщен восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. У того, кто ощущает удовольствие, ум становится сосредоточенным. Такова вторая сфера освобождения… защиты от подневольности. 
По мере того как он делает так, в нём возникает радость. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум насыщен восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. У того, кто ощущает удовольствие, ум становится сосредоточенным. Такова первая сфера освобождения, посредством которой, если монах пребывает прилежным, старательным, решительным, его неосвобождённый ум освобождается, его неуничтоженные пятна всецело уничтожаются, и он достигает непревзойдённой ещё-не-достигнутой защиты от подневольности. 
По мере того как он делает так, в нём возникает радость. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум насыщен восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. У того, кто ощущает удовольствие, ум становится сосредоточенным. Такова пятая сфера освобождения, посредством которой, если монах пребывает прилежным, старательным, решительным, его неосвобождённый ум освобождается, его неуничтоженные пятна всецело уничтожаются, и он достигает непревзойдённой ещё-не-достигнутой защиты от подневольности». 
По мере того как он делает так, в нём возникает радость. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум насыщен восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. У того, кто ощущает удовольствие, ум становится сосредоточенным. Такова третья сфера освобождения… защиты от подневольности. 
По мере того как он делает так, в нём возникает радость. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум насыщен восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. У того, кто ощущает удовольствие, ум становится сосредоточенным. Такова четвёртая сфера освобождения… защиты от подневольности. 
То, каким образом монах хорошо ухватил некоторый объект сосредоточения, хорошо настроился на него, хорошо удерживал его, и хорошо проникал в него мудростью, точно таким же образом в отношении этой Дхаммы он переживает вдохновение от смысла и вдохновение от Дхаммы. 

(1) Знание возникает, которое лично ваше: «Это сосредоточение в данный момент приятно и в будущем принесёт приятный результат». (2) Знание возникает, которое лично ваше: «Это сосредоточение благородное и духовное». (3) Знание возникает, которое лично ваше: «Это сосредоточение не практикуется низшими личностями». (4) Знание возникает, которое лично ваше: «Это сосредоточение умиротворённое и возвышенное, достигаемое полной безмятежностью, достигшее единения ума. Оно не контролируется и не сдерживается насильственным подавлением». (5) Знание возникает, которое лично ваше: «Я вхожу в это сосредоточение осознанно и выхожу из него осознанно».  5.27. Сосредоточение 
Благословенный сказал: «Монахи, будучи бдительными и осознанными, развивайте безмерное сосредоточение. Когда, будучи бдительными и осознанными, вы развиваете безмерное сосредоточение, то у вас возникают пять видов знаний, которые лично ваши. Какие пять? 
Монахи, будучи бдительными и осознанными, развивайте безмерное сосредоточение. Когда, будучи бдительными и осознанными, вы развиваете безмерное сосредоточение, то у вас возникают пять видов знаний, которые лично ваши». 

(2) Далее, с угасанием направления и удержания ума на объекте монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и счастье, что возникли посредством сосредоточения.  (5) Далее, монах хорошо ухватил объект пересмотра, хорошо настроился на него, хорошо удержал его, и хорошо проник в него мудростью. Подобно тому, как один человек смотрел бы на другого: стоящий мог бы смотреть на сидящего, сидящий мог бы смотреть на лежащего—точно также, монах хорошо ухватил объект пересмотра, хорошо настроился на него, хорошо удержал его, и хорошо проник в него мудростью. Таково пятое развитие благородного пятифакторного правильного сосредоточения. 
Благословенный сказал: «Монахи, я научу вас развитию благородного пятифакторного правильного сосредоточения. Слушайте внимательно. Я буду говорить». 
«И каково, монахи, развитие благородного пятифакторного правильного сосредоточения? 
Когда, монахи, благородное пятифакторное правильное сосредоточение было развито и взращено таким образом, то тогда, поскольку есть подходящее основание, он способен реализовать любое состояние, осуществляемое прямым знанием, к которому он бы направил ум. 
Он делает восторг и счастье, что возникли посредством сосредоточения, промачивающими, пропитывающими, заполняющими, распространяющимися по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. 
Подобно сидящему человеку, укрытому с ног до головы белой тканью так, что не было бы ни одной части его тела, не пропитанной белой тканью—то точно также, монах сидит, пропитывая это тело чистым ярким умом, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана чистым ярким умом. Таково четвёртое развитие благородного пятифакторного правильного сосредоточения. 
Подобно тому, как в озере с голубыми или с красными или с белыми лотосами, некоторые лотосы, которые родились и выросли в воде, расцветают, будучи погружёнными в воду, так и не взойдя над поверхностью воды, а прохладные воды промачивают, пропитывают, заполняют, распространяются от их кончиков до их корней—то точно также, монах делает счастье, отделённое от восторга, промачивающим, пропитывающим, заполняющим, распространяющимся по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана счастьем, отделённым от восторга. Таково третье развитие благородного пятифакторного правильного сосредоточения. 
Подобно тому, как умелый банщик или ученик банщика насыпал бы банный порошок в железный таз и, постепенно опрыскивая его водой, замешивал бы его, пока влага не пропитала бы этот его ком банного порошка, не промочила его внутри и снаружи, но, всё же, сам этот ком не сочился бы от воды—то точно также монах делает восторг и счастье, что возникли из-за этой отстранённости, промачивающими, пропитывающими, заполняющими, распространяющимися по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана восторгом и удовольствием, что возникли из-за этой отстранённости. Таково первое развитие благородного пятифакторного правильного сосредоточения. 
Точно также, монах делает восторг и счастье, что возникли посредством сосредоточения, промачивающими, пропитывающими, заполняющими, распространяющимися по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. Таково второе развитие благородного пятифакторного правильного сосредоточения. 
«Точно также, монахи, когда это благородное пятифакторное правильное сосредоточение было развито и взращено таки образом, то тогда, поскольку есть подходящее основание, он способен реализовать любое состояние, осуществляемое прямым знанием, к которому он бы направил ум. 
Точно также, монахи, когда это благородное пятифакторное правильное сосредоточение было развито и взращено таки образом, то тогда, поскольку есть подходящее основание, он способен реализовать любое состояние, осуществляемое прямым знанием, к которому он бы направил ум. 

Благословенный сказал: «Монахи, есть эти пять полезностей медитации при ходьбе. Какие пять? (1) Человек становится способен длительно путешествовать пешком. (2) Он становится способным в усердии. (3) Он становится здоровым. (4) То, что он съел, выпил, поглотил, и распробовал, правильно переваривается. (5) Сосредоточение, обретаемое с помощью медитации при ходьбе, длится долго. Таковы пять полезностей медитации при ходьбе». 

(5) Чунди, до той степени, до которой имеет место нравственное поведение, то нравственное поведение, которое дорого Благородным, считается наивысшим, то есть, когда оно цельное, безупречное, не имеющее изъянов, незапятнанное, освобождающее, восхваляемое мудрецами, яркое, ведущее к сосредоточению. Те, кто исполняют нравственное поведение, которое дорого Благородным, исполняют наивысшее, а у тех, кто исполняет наивысшее, наивысшим становится и результат». И далее он добавил:  Сосредоточен на Дхамме высокой. 

(1) Когда монах входит и пребывает в безмерном сосредоточении ума, используя одеяние, подаренное ему каким-либо человеком, то этот человек обретает безмерный поток заслуг, поток благого, пищу для счастья, ведущую к желаемому, желанному и приятному, к его собственному благополучию и счастью.  (5) Когда монах входит и пребывает в безмерном сосредоточении ума, используя лекарства и обеспечение для больных, подаренное ему каким-либо человеком, то этот человек обретает безмерный поток заслуг, поток благого, пищу для счастья, ведущую к желаемому, желанному и приятному, к его собственному благополучию и счастью. 
Когда монах входит и пребывает в безмерном сосредоточении ума, используя (2) еду, подаренную ему каким-либо человеком… (3) …жилище… (4) …постель и стул… 

(1) Вот монах совершенен в нравственном поведении сам, и он отвечает на вопросы, возникающие при обсуждении совершенства в нравственном поведении. (2) Он совершенен в сосредоточении сам, и он отвечает на вопросы, возникающие при обсуждении совершенства в сосредоточении. (3) Он совершенен в мудрости сам, и он отвечает на вопросы, возникающие при обсуждении совершенства в мудрости. (4) Он совершенен в освобождении сам, и он отвечает на вопросы, возникающие при обсуждении совершенства в освобождении. (5) Он совершенен в знании и видении освобождения сам, и он отвечает на вопросы, возникающие при обсуждении совершенства в знании и видении освобождения. 

(1) Вот монах совершенен в нравственном поведении сам, и он отвечает на вопросы, заданные во время обсуждения совершенства в нравственном поведении. (2) Он совершенен в сосредоточении… (3) …мудрости…. (4) …освобождении… (5) Он совершенен в знании и видении освобождения сам, и он отвечает на вопросы, заданные во время обсуждения совершенства в знании и видении освобождения. 

(1) Вот монах развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания.  (2) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. 
(3) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. 
(4) Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания. 

(1) Я развивал и взращивал основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания.  (2) Я развивал и взращивал основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. 
(3) Я развивал и взращивал основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. 
(4) Я развивал и взращивал основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания. 

Обладая таким сосредоточенным, очищенным и ярким, безукоризненным, лишённым изъянов, гибким, податливым, устойчивым, и достигшим непоколебимости умом, он направляет и склоняет его к знанию окончания пятен умственных загрязнений. Он видит в соответствии с действительностью: «Это—страдание… это—источник страдания… это—прекращение страдания… это—путь, ведущий к прекращению страдания… это—пятна умственных загрязнений… это—источник пятен… это—прекращение пятен… это—путь, ведущий к прекращению пятен». Его ум, зная так и видя так, освобождается от пятна чувственного желания, от пятна существования, от пятна невежества. С освобождением приходит знание: «Он освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Вот что в его случае является победой в битве.  Отбросив эти пять помех, изъянов ума, что ослабляют мудрость, он, полностью оставив чувственные удовольствия, оставив неумелые качества, входит и пребывает в первой джхане: восторг и удовольствие, рождённые этим оставлением сопровождаются направлением ума на объект медитации и удержанием ума на этом объекте. С успокоением направления и удержания ума, он входит и пребывает во второй джхане: его наполняют восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания—он пребывает во внутренней устойчивости. С успокоением восторга он становится невозмутимым, осознанным и бдительным, и ощущает удовольствие. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Непоколебимый и осознанный, он пребывает в приятном пребывании». С успокоением удовольствия и боли, вместе с более ранним исчезновением радости и недовольства, он входит и пребывает в четвёртой джхане: он пребывает в чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли. 

(5) Далее, монах, являющийся учеником, не может слушать без труда и сложностей беседу, связанную с аскетической жизнью, что ведёт к раскрытию сердца—то есть, беседы о малом количестве желаний, о довольствовании тем, что есть, об уединении, об отсутствии связанности с другими, о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. Поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова пятая вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником. 

совершенство в сосредоточении, 

(1) Вот у монаха мало предпринимаемых им дел и заданий, его легко содержать, он легко довольствуется монашескими необходимостями для жизни. (2) Он мало ест и настроен на воздержанность в отношении еды. (3) Он редко дремлет и настроен на бодрствование. (4) Он может слушать без труда и сложностей беседу, связанную с аскетической жизнью, что ведёт к раскрытию сердца—то есть, беседы о малом количестве желаний, о довольствовании тем, что есть, об уединении, об отсутствии связанности с другими, о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. (5) Он пересматривает то, до какой степени освобождён его ум. 

(4) Он пребывает как на людях, так и в частном порядке, разделяя вместе со своими товарищами-монахами нравственное поведение—цельное, безупречное, не имеющее изъянов, незапятнанное, освобождающее, восхваляемое мудрецами, яркое, ведущее к сосредоточению. 

совершенен в сосредоточении, 

совокупностью сосредоточения того, кто окончил тренировку. 

5.113. Сосредоточение  Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью качествами, монах не способен войти и пребывать в правильном сосредоточении. Какими пятью? Вот монах не может терпеливо переносить 
Монахи, обладая пятью качествами, монах способен войти и пребывать в правильном сосредоточении. Какими пятью? Вот монах может терпеливо переносить формы… …тактильные ощущения. Обладая этими пятью качествами, монах способен войти и пребывать в правильном сосредоточении». 
Обладая этими пятью качествами, монах не способен войти и пребывать в правильном сосредоточении. 

(1) И каким образом монах не может терпеливо переносить формы? Вот монах, увидев форму глазом, становится очарованным и соблазнённым формой, не может сосредоточить свой ум. Вот каким образом монах не может терпеливо переносить формы.  (2) И каким образом монах не может терпеливо переносить звуки? Вот монах, услышав ухом звук, становится очарованным и соблазнённым звуком, не может сосредоточить свой ум. Вот каким образом монах не может терпеливо переносить звуки. 
(3) И каким образом монах не может терпеливо переносить запахи? Вот монах, унюхав носом запах, становится очарованным и соблазнённым запахом, не может сосредоточить свой ум. Вот каким образом монах не может терпеливо переносить запахи. 
(4) И каким образом монах не может терпеливо переносить вкусы? Вот монах, распробовав языком вкус, становится очарованным и соблазнённым вкусом, не может сосредоточить свой ум. Вот каким образом монах не может терпеливо переносить вкусы. 
(5) И каким образом монах не может терпеливо переносить тактильные ощущения? Вот монах, ощутив тактильное ощущение телом, становится очарованным и соблазнённым тактильным ощущением, не может сосредоточить свой ум. Вот каким образом монах не может терпеливо переносить тактильные ощущения. 
И каким образом монах терпеливо переносит звуки… запахи… вкусы… тактильные ощущения? Вот монах, ощутив тактильное ощущение телом, не становится очарованным и соблазнённым тактильным ощущением и может сосредоточить свой ум. Вот каким образом монах терпеливо переносит тактильные ощущения. 
И каким образом монах терпеливо переносит формы? Вот монах, увидев форму глазом, не становится очарованным и соблазнённым формой и может сосредоточить свой ум. Вот каким образом монах терпеливо переносит формы. 

И во второй раз… и в третий раз Достопочтенный Сарипутта сказал: «Друзья, монах, совершенный в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости, может входить… Есть такая возможность». И в третий раз Достопочтенный Удайи сказал Достопочтенному Сарипутте: «Это невозможно, друг Сарипутта… Нет такой возможности».  И тогда Благословенный обратился к монахам: «Монахи, монах, совершенный в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости, может входить в прекращение восприятия и чувствования и выходить из этого состояния. Но если он не достигает окончательного знания в этой самой жизни, то тогда, переродившись среди некой группы созданных-из-разума божеств, которые превосходят тех, что кормятся съестной едой, он может вновь входить в прекращение восприятия и чувствования и выходить из этого состояния. Есть такая возможность». Так сказал Благословенный. И сказав так, Счастливейший поднялся со своего сиденья и ушёл в свою хижину. 
И тогда мысль пришла к Достопочтенному Сарипутте: «Достопочтенный Удайи опроверг моё утверждение в третий раз, и ни один монах не выразил своего согласия со мной. Что если я подойду к Благословенному?» И тогда Достопочтенный Сарипутта подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом, и обратился к монахам: «Друзья, монах, совершенный в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости, может входить… Есть такая возможность». Когда так было сказано, Достопочтенный Удайи сказал Достопочтенному Сарипутте: «Это невозможно, друг Сарипутта… Нет такой возможности». 
Там Достопочтенный Сарипутта сказал: «Друзья, монах, совершенный в нравственном поведении, сосредоточении, и мудрости, может входить в прекращение восприятия и чувствования и выходить из этого состояния. Есть такая возможность. Но если он не достигает окончательного знания в этой самой жизни, то тогда, переродившись среди некой группы созданных-из-разума божеств, которые превосходят тех, что кормятся съестной едой, он может вновь входить в прекращение восприятия и чувствования и выходить из этого состояния. Есть такая возможность». 

Но, Учитель, есть представители клана, ушедшие из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере. Они не коварные, не лицемерные, не обманчивые, не неугомонные, не чванливые, не самовлюблённые, не болтливые, не беспорядочные в беседах. Они охраняют двери органов чувств, умеренные в еде, предаются бодрствованию, настроенные на аскетическую жизнь, имеют глубокое почтение к тренировке. Они не проживают в роскоши и не апатичны. Они не превосходят других в своём падении и не уклоняются от своей обязанности жить в затворничестве. Они усердные, решительные, осознанные, бдительные, сосредоточенные, с однонаправленными умами, мудрые, умные. Когда я говорю им так, они принимают с уважением то, о чём я говорю».  «Учитель, бывает некие люди, лишённые веры, ушедшие из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не благодаря вере, но с намерением обеспечить себе жизнь. Они коварные, лицемерные, обманчивые, неугомонные, чванливые, самовлюблённые, болтливые, беспорядочные в беседах, не охраняют дверей органов чувств, неумеренные в еде, не предаются бодрствованию, безразличные к аскетической жизни, не имеют глубокого почтения к тренировке, проживают в роскоши, апатичные, превосходящие других в своём падении, уклоняющиеся от своей обязанности жить в затворничестве, ленивые, лишённые усердия, с замутнёнными умами, не имеющие бдительности, несосредоточенные, с блуждающими умами, немудрые, тупые. Когда я говорю им так, они не принимают с уважением то, о чём я говорю. 

(5) Далее, ученик Благородных обладает нравственным поведением, которое дорого Благородным: цельным, безупречным, не имеющим изъянов, незапятнанным, освобождающим, восхваляемым мудрецами, ярким, ведущим к сосредоточению. Таково четвёртое видимое приятное пребывание, что имеет отношение к высшему уму, которого он достиг ради очищения нечистого ума, ради отмывания грязного ума. 

(1) Человек очаровывается собственным распевом. (2) Другие очаровываются его распевом. (3) Домохозяева жалуются: «Как поём мы, так поют и эти отшельники, что следуют за Сыном Сакьев». (4) У того, кто хочет сделать распев более изящным, нарушается сосредоточение. (5) Следующее поколение монахов следует его примеру. 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью качествами, монах может давать высшее монашеское посвящение. Какими пятью? Вот монах (1) обладает совокупностью нравственного поведения того, кто окончил тренировку. (2) Он обладает совокупностью сосредоточения того, кто окончил тренировку. (3) Он обладает совокупностью мудрости того, кто окончил тренировку. (4) Он обладает совокупностью освобождения того, кто окончил тренировку. (5) Он обладает совокупностью знания и видения освобождения того, кто окончил тренировку. 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая пятью качествами, монах может давать зависимость. Какими пятью? Вот монах (1) обладает совокупностью нравственного поведения того, кто окончил тренировку. (2) Он обладает совокупностью сосредоточения того, кто окончил тренировку. (3) Он обладает совокупностью мудрости того, кто окончил тренировку. (4) Он обладает совокупностью освобождения того, кто окончил тренировку. (5) Он обладает совокупностью знания и видения освобождения того, кто окончил тренировку. Обладая этими пятью качествами, монах может давать зависимость». 

Благословенный сказал: «Монахи, когда монах обладает пятью качествами, ему может прислуживать послушник. Какими пятью? Вот монах (1) обладает совокупностью нравственного поведения того, кто окончил тренировку. (2) Он обладает совокупностью сосредоточения того, кто окончил тренировку. (3) Он обладает совокупностью мудрости того, кто окончил тренировку. (4) Он обладает совокупностью освобождения того, кто окончил тренировку. (5) Он обладает совокупностью знания и видения освобождения того, кто окончил тренировку. Когда монах обладает этими пятью качествами, ему может прислуживать послушник». 

качество сосредоточения, 

силу сосредоточения, 

качеством сосредоточения, 

(4) Далее, Маханама, ученик Благородных памятует о своём собственном нравственном поведении: цельном, безупречном, не имеющем изъянов, незапятнанном, освобождающем, восхваляемом мудрецами, ярком, ведущем к сосредоточению.  Когда ученик Благородных памятует о вере, нравственном поведении, учёности, щедрости, мудрости как в себе, так и в тех божествах, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой, или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на божества. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой называется учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о божествах. 
Когда ученик Благородных памятует о Дхамме, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой, или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на Дхамму. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой называется учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о Дхамме. 
Когда ученик Благородных памятует о Сангхе, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой, или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на Сангху. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой называется учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о Сангхе. 
Когда ученик Благородных памятует о своей щедрости, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой, или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на нравственное поведение. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой называется учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о щедрости. 
Когда ученик Благородных памятует о своём нравственном поведении, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой, или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на нравственное поведение. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой называется учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о нравственном поведении. 
Когда ученик Благородных памятует о Татхагате, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой, или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на Татхагату. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой называется учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о Будде. 

(5) Далее, монах пребывает как на людях, так и частным образом, разделяя вместе со своими товарищами-монахами нравственное поведение—цельное, безупречное, не имеющее изъянов, незапятнанное, освобождающее, восхваляемое мудрецами, яркое, ведущее к сосредоточению. Таков ещё один принцип радушия. 

умелый в выходе из сосредоточения,  умелый в гибкости сосредоточения, 
умелый в достижении сосредоточения, 
умелый в области сосредоточения, 
умелый в поддержании сосредоточения, 
умелый в решимости в отношении сосредоточения. 

(4) Далее, ученик Благородных памятует о своём собственном нравственном поведении: цельном, безупречном, не имеющем изъянов, незапятнанном, освобождающем, восхваляемом мудрецами, ярком, ведущем к сосредоточению. 

(4) Далее, ученик Благородных памятует о своём собственном нравственном поведении: цельном, безупречном, не имеющем изъянов, незапятнанном, освобождающем, восхваляемом мудрецами, ярком, ведущем к сосредоточению. 

Когда он высказался, ещё другой монах сказал ему: «Друг, это неподобающий случай для того, чтобы пойти и посетить уважаемого монаха. Вечером, когда уважаемый монах вышел из затворничества и сидит в тени своего жилища со скрещенными ногами, держа спину прямо, установив осознанность впереди—объект сосредоточения, на который он направлял внимание в течение дня, всё ещё наличествует в нём. Поэтому это неподобающий случай для того, чтобы пойти и посетить его. Но когда уважаемый монах поднялся по истечении ночи и сидит со скрещенными ногами, держа спину прямо, установив осознанность впереди—вот подобающий случай для того, чтобы посетить его». 

(1) Вот, Учитель, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний ума, монах входит и пребывает в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием ума на объекте медитации, с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за этой отстранённости. С угасанием направления и удержания ума на объекте, он входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. С угасанием восторга он пребывает невозмутимым, осознанным, бдительным и ощущает приятное телом. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Он невозмутим, осознан, пребывает в удовольствии». 

(1) Бывает так, Нагита, что я вижу монаха, проживающего на окраине деревни, сидящего в состоянии сосредоточения. Тогда мысль приходит ко мне: «Вскоре помощник по монастырю или саманера или товарищ по Дхамме потревожит этого достопочтенного, сбив его с этого сосредоточения». По этой причине я не доволен тем, что этот монах проживает на окраинах деревни.  (3) Далее, Нагита, бывает так, что я вижу проживающего в лесу монаха, который сидит не в состоянии сосредоточения. Тогда мысль приходит ко мне: «Вскоре этот достопочтенный сосредоточит свой несосредоточенный ум или будет охранять свой сосредоточенный ум». По этой причине я доволен тем, что этот монах проживает в лесу. 
(4) Далее, Нагита, бывает так, что я вижу проживающего в лесу монаха, который сидит в состоянии сосредоточения. Тогда мысль приходит ко мне: «Вскоре этот достопочтенный освободит свой неосвобождённый ум или будет охранять свой освобождённый ум». По этой причине я доволен тем, что этот монах проживает в лесу. 

Внутренне тщательно сосредоточен.  И сидя, также, он сосредоточен. 
Когда идёт, нага сосредоточен. 
Когда лежит, сосредоточен нага, 
Когда стоит, сосредоточен нага также. 
Который укротил себя, сосредоточен, 

(2) Но медитирующие монахи принижают монахов, которые являются специалистами в Дхамме, говоря: «Они неугомонны, напыщенны, самовлюблённы, болтливы, бессвязны в своих разговорах, с замутнёнными умами, без бдительности, несосредоточенные, с блуждающими умами и распущенными органами чувств, и они заявляют: «Мы специалисты в Дхамме, мы специалисты в Дхамме!» Почему они специалисты в Дхамме? Каким образом они специалисты в Дхамме? Как они специалисты в Дхамме?» В этом случае, те монахи, которые медитирующие, недовольны; и монахи, которые являются специалистами в Дхамме, недовольны; и они не практикуют ради блага многих, ради счастья многих, ради блага, благополучия и счастья многих, богов и людей. 

Тех, чьи умы сосредоточенными были— 

(6) И какие пятна, монахи, следует отбрасывать развитием, и которые были отброшены развитием? Вот монах, тщательно это осмыслив, развивает осознанность как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. Он развивает исследование феноменов… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который основывается на отречении, бесстрастии, прекращении, созревает в оставлении. 

(1) Если, домохозяин, монах, проживающий в лесу—неугомонный, напыщенный, самовлюблённый, болтливый, бессвязный в своих разговорах, с замутнённым умом, без бдительности, несосредоточенный, с блуждающим умом и распущенными органами чувств—то в этом отношении он подлежит порицанию. Но если монах, проживающий в лесу, не является неугомонным, не напыщен и не самовлюблён, не болтлив и не бессвязный в своих разговорах, с утверждённой осознанностью, бдительный, сосредоточенный, с однонаправленным умом, сдержанный в органах чувств—то в этом отношении он подлежит похвале.  (6) Если монах, который носит одеяния, подаренные домохозяевами—неугомонный, напыщенный, самовлюблённый, болтливый, бессвязный в своих разговорах, с замутнённым умом, без бдительности, несосредоточенный, с блуждающим умом и распущенными органами чувств—то в этом отношении он подлежит порицанию. Но если монах, который носит одеяния, подаренные домохозяевами, не является неугомонным, не напыщен и не самовлюблён, не болтлив и не бессвязный в своих разговорах, с утверждённой осознанностью, бдительный, сосредоточенный, с однонаправленным умом, сдержанный в органах чувств—то в этом отношении он подлежит похвале. 

(3) Далее, друзья, с угасанием направления и удержания ума на объекте, некий человек входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Думая: «Я тот, кто достигает второй джханы», он связывается с другими монахами, монахинями, мирянами и мирянками, царями, царскими министрами, учителями иных учений и учениками учителей иных учений. По мере того как он связывается с ними и сближается с ними, по мере того как он расслабляется и беседует с ними, жажда наводняет его ум. С умом, наводнённым жаждой, он оставляет монашескую тренировку и возвращается к низшей жизни домохозяина.  (6) Далее, друзья, за счёт не-внимания всем объектам, некий человек входит и пребывает в беспредметном сосредоточении ума. Думая: «Я тот, кто достигает беспредметного сосредоточения ума», он связывается с другими монахами, монахинями, мирянами и мирянками, царями, царскими министрами, учителями иных учений и учениками учителей иных учений. По мере того как он связывается с ними и сближается с ними, по мере того как он расслабляется и беседует с ними, жажда наводняет его ум. С умом, наводнённым жаждой, он оставляет монашескую тренировку и возвращается к низшей жизни домохозяина. 
«Точно также, за счёт не-внимания всем объектам, некий человек входит и пребывает в беспредметном сосредоточении ума. Думая: «Я тот, кто достигает беспредметного сосредоточения ума», он связывается с другими… возвращается к низшей жизни домохозяина». 

Правильное сосредоточение.  Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению восприятий, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению каммы, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению пятен, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению страданий, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению чувств, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 

(3) Далее, Татхагата понимает в соответствии с действительностью загрязнение, очищение, и выход к более высокому состоянию в отношении джхан, освобождений, сосредоточений, и медитативных достижений. Поскольку Татхагата понимает… то это сила Татхагаты… приводит в движение колесо Брахмы.  Если, монахи, другие подходят к Татхагате и задают ему вопрос, связанный с его действительным знанием о загрязнении, очищении, и выходе к более высокому состоянию в отношении джхан, освобождений, сосредоточений, и медитативных достижений—то тогда Татхагата, будучи спрошенным так, отвечает им в точности так, как он понял это знание. 
Поэтому, монахи, сосредоточение—это путь. Отсутствие сосредоточения—это неправильный путь». 
Я говорю вам, монахи, что действительное знание о возможном как о возможном, а о невозможном как о невозможном, возможно лишь для того, кто сосредоточен, а не для того, кто не обладает сосредоточением. 
Я говорю вам, монахи, что действительное знание о результате свершения каммы… о загрязнении, очищении, и выходе… о воспоминании прошлых жизней… о смерти и перерождении существ… о незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, возможно лишь для того, кто сосредоточен, а не для того, кто не обладает сосредоточением. 

Благословенный сказал: «Монахи, (1) не может быть такого, чтобы монах, который наслаждается компанией, рад компании, предаётся наслаждению компанией; который наслаждается сообществом, рад сообществу, предаётся наслаждению сообществом—наслаждался бы уединением, когда он один. (2) Не может быть такого, чтобы тот, кто не наслаждается уединением, когда он один, обрёл бы образ ума. (3) Не может быть такого, чтобы тот, кто не обретает образа ума, исполнил бы правильные воззрения. (4) Не может быть такого, чтобы тот, кто не исполняет правильных воззрений, исполнил бы правильное сосредоточение. (5) Не может быть такого, чтобы тот, кто не исполняет правильного сосредоточения, отбросил бы оковы. (6) Не отбросив оков, не может быть такого, чтобы он реализовал ниббану.  Монахи, есть возможность, что монах, который не наслаждается компанией, не рад компании, не предаётся наслаждению компанией; который не наслаждается сообществом, не рад сообществу, не предаётся наслаждению сообществом—будет наслаждаться, когда он один. Есть возможность, что тот, кто наслаждается уединением, когда он один, обретёт образ ума. Есть возможность, что тот, кто обретает образ ума, исполнит правильные воззрения. Есть возможность, что тот, кто исполняет правильные воззрения, исполнит правильное сосредоточение. Есть возможность, что тот, кто исполняет правильное сосредоточение, отбросит оковы. Отбросив оковы, есть возможность, что он реализует ниббану». 

сутта идентична АН 7.35, но здесь отсутствует пятый пункт о сосредоточении, а также имеется вступление: 

6.70. Сосредоточение  Благословенный сказал: «Монахи, не может быть такого, чтобы монах, не имеющий сосредоточения, которое умиротворённое, возвышенное, достигнутое посредством безмятежности, достигшее единения ума, мог бы (1) овладевать различными видами сверхъестественных сил: будучи одним, он бы становился многими… Эти стандартные описания раскрываются также, как, например, в АН 10.97 (пункты 5–10) …достигал бы даже мира Брахмы. (2) Не может быть такого, чтобы он слышал бы за счёт божественного уха, очищенного и превосходящего человеческое, различные виды звуков: божественные и человеческие, далёкие и близкие. (3) Не может быть такого, чтобы он знал бы умы других существ… …не-освобождённый ум как не-освобождённый ум. (4) Не может быть такого, чтобы он вспоминал бы многочисленные прошлые обители… …в подробностях и деталях. (5) Не может быть такого, чтобы он видел бы за счёт божественного глаза… … в соответствии с их каммой. (6) Не может быть такого, чтобы за счёт уничтожения пятен умственных загрязнений в этой самой жизни он входил бы и пребывал в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания. 
Монахи, есть возможность, что монах, имеющий сосредоточение, которое умиротворённое, возвышенное, достигнутое посредством безмятежности, достигшее единения ума, мог бы овладевать различными видами сверхъестественных сил… слышать за счёт божественного уха… знать умы других существ… вспоминать многочисленные прошлые обители… видеть за счёт божественного глаза… входить и пребывать в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, зная и проявляя эти состояния для себя самостоятельно посредством прямого знания». 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая шестью качествами, монах не способен обрести силу в сосредоточении. Какими шестью? Вот монах  неумелый в выходе из сосредоточения, 
неумелый в достижении сосредоточения, 
неумелый в поддержании сосредоточения, 
Обладая этими шестью качествами, монах не способен обрести силу в сосредоточении. Монахи, обладая шестью качествами, монах способен обрести силу в сосредоточении. Какими шестью? Вот монах умелый в достижении сосредоточения… знает, что является уместным. Обладая этими шестью качествами, монах способен обрести силу в сосредоточении». 

сила сосредоточения, 

(6) И что такое сила сосредоточения? Вот, будучи отстранённым от чувственных удовольствий… ученик Благородных входит и пребывает в первой джхане… второй… третьей… в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. Это называется силой сосредоточения.  сила сосредоточения, 

(6) Покуда монахи развивают сосредоточение как фактор просветления… 

Старательный, он ценит сосредоточение,  уважение к сосредоточению, 

Старательный, он ценит сосредоточение,  уважение к сосредоточению, 

Старательный, он ценит сосредоточение,  уважение к сосредоточению, 

Когда так было сказано, Достопочтенный Сарипутта обратился к Благословенному: «Учитель, я так понимаю в подробностях значение того, что было сказано Благословенным вкратце. Вот монах сам чтит Учителя и восхваляет почитание Учителя. Он побуждает других монахов, которые не чтят Учителя, развивать почтение к Учителю и, в должный момент, искренне и правдиво, он восхваляет тех монахов, которые чтят Учителя. Он сам чтит Дхамму… Сангху… практику… сосредоточение… его легко исправить… сам дружит с хорошими друзьями и восхваляет дружбу с хорошими друзьями. Он побуждает других монахов, которые не имеют хороших друзей, найти хороших друзей и, в должный момент, искренне и правдиво, он восхваляет тех монахов, у которых есть хорошие друзья. Вот каким образом, Учитель, я понимаю в подробностях значение того, что было сказано Благословенным вкратце».  уважение к сосредоточению, 

умелый в выходе из сосредоточения,  умелый в гибкости сосредоточения, 
умелый в достижении сосредоточения, 
умелый в области сосредоточения, 
умелый в поддержании сосредоточения, 
умелый в решимости в отношении сосредоточения. 
умелый в сосредоточении, 

умелый в выходе из сосредоточения,  умелый в гибкости сосредоточения, 
умелый в достижении сосредоточения, 
умелый в области сосредоточения, 
умелый в поддержании сосредоточения, 
умелый в решимости в отношении сосредоточения. 
умелый в сосредоточении, 

7.45. Средства для сосредоточения  Благословенный сказал: «Монахи, есть эти семь вспомогательных средств для сосредоточения. Какие семь? 
Однонаправленность ума, наделённая этими семью факторами, называется благородным правильным сосредоточением «с его опорами», а также и «с его вспомогательными средствами». 

(7) «Вот, Моггаллана, за счёт не-внимания всем объектам, монах входит и пребывает в беспредметном сосредоточении ума. Те дэвы знают о нём так: «За счёт не-внимания ко всем объектам, этот достопочтенный входит и пребывает в беспредметном сосредоточении ума. Если этот достопочтенный затворится в подходящих обиталищах, будет полагаться на хороших друзей, приведёт в баланс качества, то, быть может, он уже в этой самой жизни реализует для себя посредством прямого знания то непревзойдённое совершенство святой жизни, ради которого представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, и, войдя в которое, будет пребывать в нём». И таким образом тоже те дэвы знают того, у кого есть остаток, как «того, кто с остатком», и того, у кого нет остатка, как «того, кто без остатка». 

… к сосредоточению; 

Далее, Моггаллана, ты должен так тренировать себя: «Я не буду спорить». Вот как ты должен тренировать себя. Когда начинается спор, то можно ожидать длительных бесед. Когда много длительных бесед, появляется неугомонность. Будучи неугомонным, человек становится несдержанным. А несдержанный ум далёк от сосредоточения.  Затем, Моггаллана, ты должен так тренировать себя: «Я не буду посещать семьи мирян с гордыней». Вот как тебе следует тренировать себя. У мирян много дел и работы, а потому они не обращают внимания на подходящего к ним монаха. Если монах подойдёт к ним с гордыней, то он подумает: «Кто же поссорил меня с этой семьёй? Похоже, я не нравлюсь им». Уходя с пустыми руками, он становится расстроенным. Будучи расстроенным, он становится неугомонным. Будучи неугомонным, он становится несдержанным. А несдержанный ум далёк от сосредоточения. 
«Моггаллана, вот монах слышит: «Не стоит цепляться ко всем феноменам». Услышав это, он полностью знает все вещи. Полностью зная все вещи, он целиком постигает все вещи. Целиком постигнув все вещи, что бы он ни испытывал—удовольствие, боль, или ни-удовольствие-ни-боль—он остаётся пребывать сосредоточенным на непостоянстве, сосредоточенным на бесстрастности, сосредоточенным на прекращении, сосредоточенным на оставлении в отношении этого чувства. Пребывая сосредоточенным на непостоянстве, сосредоточенным на бесстрастности, сосредоточенным на прекращении, сосредоточенным на оставлении в отношении этого чувства, он не цепляется ни к чему в этом мире. Когда нет цепляния, он не тревожится. Когда он не тревожится, он лично достигает ниббаны. Он распознаёт: «Рождение закончено, святая жизнь прожита, задача выполнена. Нет более ничего для этого мира». 

благородного сосредоточения,  «Нравственность, сосредоточение, и мудрость, 
Теперь же благородное нравственное поведение, монахи, было понятно и постигнуто. Благородное сосредоточение было понятно и постигнуто. Благородная мудрость была понята и постигнута. Благородное освобождение было понятно и постигнуто. Жажда к существованию была отрезана. Проводник к существованию был уничтожен. Не будет более нового существования». И далее он добавил: 

Подобно тому, как в царской приграничной крепости имеются большие запасы риса и ячменя, способствующие удовольствию, удобству и комфорту тех, кто находится внутри, и отражению атаки тех, кто нападёт снаружи—так и ученик Благородных с успокоением направления и удержания ума, входит и пребывает во второй джхане: его наполняют восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания—он пребывает во внутренней устойчивости—ради своего собственного удовольствия, удобства, комфорта, и восхождения к ниббане. 

(4) Когда с угасанием направления и удержания ума на объекте ученик Благородных входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения—то в этом случае произошло его разделение, подобно коралловому дереву париччхатаки дэвов Таватимсы. 

И тогда мысль пришла к нему: «(1) Монах должен чтить и уважать, и пребывать в зависимости от Учителя, так чтобы он смог отбросить неблагое и развить благое. (2) Он должен чтить и уважать, и пребывать в зависимости от Дхаммы… (3) …Сангхи… (4) …практики… (5) …сосредоточения… (6) …прилежания… (7) …гостеприимства, так чтобы он смог отбросить неблагое и развить благое».  Не может быть такого, Учитель, чтобы монах, у которого нет уважения к Учителю, Дхамме, Сангхе, и практике, мог бы иметь уважение к сосредоточению. У монаха, у которого нет уважения к Учителю, Дхамме, Сангхе, и практике, также нет уважения и к сосредоточению. 
Не может быть такого, Учитель, чтобы монах, у которого нет уважения к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, сосредоточению, мог бы иметь уважение к прилежанию. У монаха, у которого нет уважения к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, сосредоточению, также нет уважения и к прилежанию. 
Не может быть такого, Учитель, чтобы монах, у которого нет уважения к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, сосредоточению, прилежанию, мог бы иметь уважение к гостеприимству. У монаха, у которого нет уважения к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, сосредоточению, прилежанию, также нет уважения и к гостеприимству. 
Не может быть такого, Учитель, чтобы у монаха, у которого есть уважение к Учителю и Дхамме… к Учителю, Дхамме, и Сангхе… к Учителю, Дхамме, Сангхе, и практике… к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, и сосредоточению… к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, сосредоточению, и прилежанию, не было бы уважения к гостеприимству. У монаха, у которого есть уважение к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, сосредоточению, и прилежанию, есть и уважение к гостеприимству. 
«Хорошо, хорошо, Сарипутта! Монах должен чтить и уважать, и пребывать в зависимости от Учителя, так чтобы он смог отбросить неблагое и развить благое. Он должен чтить и уважать, и пребывать в зависимости от Дхаммы… Сангхи… практики… сосредоточения… прилежания… гостеприимства, так чтобы он смог отбросить неблагое и развить благое». 
«Хорошо, хорошо, Сарипутта! Хорошо, что ты так понимаешь в подробностях значение утверждения, сказанного мной вкратце. Действительно, Сарипутта, не может быть такого, чтобы монах, у которого нет уважения к Учителю, мог бы иметь уважение к Дхамме. У монаха, у которого нет уважения к Учителю, также нет уважения и к Дхамме… Будда повторяет всё утверждение Сарипутты целиком …У монаха, у которого есть уважение к Учителю, Дхамме, Сангхе, практике, сосредоточению, и прилежанию, есть и уважение к гостеприимству. 

Сосредоточение как фактор просветления, 

Когда мой ум был подобным образом сосредоточен, очищен, ярок, безупречен, избавлен от загрязнений, гибок, податлив, устойчив и непоколебим, я направил его к познанию воспоминаний собственных прошлых обителей. Я вспомнил свои многочисленные жизни—одну, две, пять, десять, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч, многие циклы свёртывания мира, многие циклы развёртывания мира, вспоминая: «Там у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь. И там у меня тоже было такое-то имя… таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился теперь уже здесь. Здесь также у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь». Так я вспомнил свои многочисленные прошлые обители в подробностях и деталях.  Когда ум был подобным образом сосредоточен, очищен, ярок, безупречен, избавлен от загрязнений, гибок, податлив, устойчив и непоколебим, я направил его к познанию смерти и перерождения существ. Я увидел за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ. Я распознал низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой: «Эти существа, что имели дурное поведение телом, речью и умом, оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений и действовавшие под влиянием неправильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в мире лишений, в плохих местах, в нижних мирах, в аду. Но эти существа, что имели хорошее поведение телом, речью и умом, не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавшие под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в приятных местах, в небесных мирах». Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, я увидел смерть и перерождение существ, я распознал низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой. 
Когда ум был подобным образом сосредоточен, очищен, ярок, безупречен, избавлен от загрязнений, гибок, податлив, устойчив и непоколебим, я направил его к познанию уничтожения умственных загрязнений. Я распознал в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—пятна загрязнений ума… Это—источник пятен… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен». Когда я узнал и увидел это, мой ум освободился от пятна чувственности, освободился от пятна существования, освободился от пятна невежества. Когда он освободился, пришло знание: «Он освобождён». Я напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». 
Моё усердие, брахман, было неослабевающим. Моя осознанность была незамутнённой. Моё тело было безмятежным, не имеющим взволнованности. Мой ум был сосредоточенным и однонаправленным. 
С угасанием направления и удержания ума на объекте, я вошёл и пребывал во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

(1) Вот монах нравственный. Он пребывает, обуздывая себя Патимоккхой, обладая хорошим поведением и подобающими средствами, видя опасность в мельчайших проступках. Возложив на себя правила тренировки, он тренируется в них. (2) Он почтительно ест ту еду, которую ему дают, грубую или превосходную, не раздражаясь. (3) Ему отвратительно неблагое телесное, словесное, и умственное поведение. Ему отвратительно обретение многочисленных плохих, неблагих качеств. (4) С ним легко и приятно проживать, он не тревожит других монахов. (5) Он раскрывает Учителю или своим мудрым товарищам-монахам свои выходки, хитрости, уловки, и ухищрения в соответствии с действительностью, так чтобы они могли приложить усилия для их устранения. (6) Он тот, кто осуществляет практику, решив для себя так: «Я буду практиковать вне зависимости от того, будут ли практиковать другие монахи или нет». (7) Когда он передвигается, то передвигается только по прямому пути. И в этом отношении вот что является прямым путём: правильные воззрения, правильное устремление, правильная речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильная осознанность, правильное сосредоточение. (8) Он зарождает усердие так: «Пусть останутся только кожа, сухожилия и кости, пусть высохнет плоть и кровь в моём теле, но я не позволю своему усердию ослабнуть, пока не достигну того, что может быть достигнуто человеческой силой, старанием, рвением». Обладая этими восемью факторами, монах достоин даров, достоин гостеприимства, достоин подношений, достоин почтительного приветствия—непревзойдённое поле заслуг для мира». 

(1) «Эта Дхамма для того, у кого мало желаний, а не для того, у кого желания сильны. (2) Эта Дхамма для того, кто довольствуется тем, что есть, а не для того, кто не довольствуется. (3) Эта Дхамма для того, кто затворяется в уединении, а не для того, кто радуется компании. (4) Эта Дхамма для того, кто усерден, а не для того, кто ленив. (5) Эта Дхамма для того, у кого утверждена осознанность, а не для того, у кого ум замутнён. (6) Эта Дхамма для того, кто сосредоточен, а не для того, кто не сосредоточен. (7) Эта Дхамма для того, кто мудр, а не для того, кто немудр».  (6) Так было сказано: «Эта Дхамма для того, кто сосредоточен, а не для того, кто не сосредоточен». В отношении чего так было сказано? 
Вот у монаха мало желаний, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, у кого мало желаний». Когда он довольствуется тем, что есть, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто довольствуется». Когда он затворяется в уединении, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто затворяется в уединении». Когда он усерден, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто усерден». Когда он осознан, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто осознан». Когда он сосредоточен, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто сосредоточен». Когда он мудр, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто мудр». Когда он находит удовольствие в не-разрастании, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто находит удовольствие в не-разрастании». 
«И каковы, монахи, восемь мыслей великого человека? «Эта Дхамма для того, у кого мало желаний, а не для того, у кого желания сильны. Эта Дхамма для того, кто довольствуется тем, что есть, а не для того, кто не довольствуется. Эта Дхамма для того, кто затворяется в уединении, а не для того, кто радуется компании. Эта Дхамма для того, кто усерден, а не для того, кто ленив. Эта Дхамма для того, у кого утверждена осознанность, а не для того, у кого ум замутнён. Эта Дхамма для того, кто сосредоточен, а не для того, кто не сосредоточен. Эта Дхамма для того, кто мудр, а не для того, кто немудр. Эта Дхамма для того, кто радуется не-разрастанию, находит удовольствие в не-разрастании, а не для того, кто радуется разрастанию и находит удовольствие в разрастании». 
Когда ты обдумываешь эти восемь мыслей великой личности, то тогда, до той степени, до которой ты пожелаешь, с угасанием направления и удержания ума на объекте, ты будешь входить и пребывать во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

Бывает так, что жрецы или отшельники имеют неправильные воззрения… устремления… речь… действия… средства к жизни… усилие… осознанность… неправильное сосредоточение. Дар, данный жрецам или отшельникам, которые не обладают этими восемью факторами, не принесёт великого плода и пользы, он не сверкает и не сияет.  Бывает так, что жрецы или отшельники имеют правильные воззрения… устремления… речь… действия… средства к жизни… усилие… осознанность… правильное сосредоточение. Дар, данный жрецам или отшельникам, которые обладают этими восемью факторами, принесёт великий плод и пользу, он сверкает и сияет». И далее он добавил: 

(2–4) Когда, монах, это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует тренировать себя так: «Я буду развивать и взращивать освобождение ума состраданием… освобождение ума сорадованием… освобождение ума невозмутимостью, сделаю его своим средством передвижения, сделаю его своим основанием, установлю его, буду упражняться в нём, и буду надлежащим образом осуществлять его». Вот как ты должен тренировать себя.  (5) Когда, монах, это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует тренировать себя так: «Я буду пребывать в созерцании тела в теле, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив жажду и недовольство в отношении мира». Вот как ты должен тренировать себя. 
(6–8) Когда, монах, это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует тренировать себя так: «Я буду пребывать в созерцании чувств в чувствах… ума в уме… феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив жажду и недовольство в отношении мира». Вот как ты должен тренировать себя. 
Когда, монах, это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то когда ты идёшь, ты будешь идти в умиротворении. Когда ты стоишь, ты будешь стоять в умиротворении. Когда ты сидишь, ты будешь сидеть в умиротворении. Когда ты лежишь, ты будешь лежать в умиротворении». 
Когда это сосредоточение было таким образом развито и взращено тобой, то тогда тебе следует развивать это сосредоточение с направлением и удержанием ума на этом объекте медитации. Тебе следует развивать его без направления, но с удержанием. Тебе следует развивать его без направления и без удержания. Тебе следует развивать его с восторгом. Тебе следует развивать его без восторга. Тебе следует развивать его с сопровождающим его удобством. Тебе следует развивать его с сопровождающей его невозмутимостью. 

Возрадовавшись внутренне, сосредоточенный—разбил он 

Благословенный сказал: «Монахи, (1) когда у человека нет осознанности и бдительности, когда он неполноценен в осознанности и бдительности, то тогда (2) у чувства стыда и боязни совершить проступок отсутствует их непосредственная причина. Когда у человека нет чувства стыда и боязни совершить проступок, когда он неполноценен в чувстве стыда и боязни совершить проступок, то тогда (3) у сдержанности органов чувств отсутствует её непосредственная причина. Когда у человека нет сдержанности органов чувств, когда он неполноценен в сдержанности органов чувств, то тогда (4) у нравственного поведения отсутствует его непосредственная причина. Когда у человека нет нравственного поведения, когда он неполноценен в нравственном поведении, то тогда (5) у правильного сосредоточения отсутствует его непосредственная причина. Когда у человека нет правильного сосредоточения, когда он неполноценен в правильном сосредоточении, то тогда (6) у знания и видения вещей в соответствии с действительностью отсутствует его непосредственная причина. Когда у человека нет знания и видения вещей в соответствии с действительностью, когда он неполноценен в знании и видении вещей в соответствии с действительностью, то тогда (7) у разочарования и бесстрастия отсутствует их непосредственная причина. Когда у человека нет разочарования и бесстрастия, когда он неполноценен в разочаровании и бесстрастии, то тогда (8) у знания и видения освобождения отсутствует его непосредственная причина.  Монахи, когда у человека есть осознанность и бдительность, у того, кто обладает осознанностью и бдительностью, у того чувство стыда и боязнь совершить проступок имеют свою непосредственную причину. Когда у человека есть чувство стыда и боязнь совершить проступок, у того, кто обладает чувством стыда и боязнью совершить проступок, у того сдержанность органов чувств имеет свою непосредственную причину. Когда у человека есть сдержанность органов чувств, у того, кто осуществляет сдержанность в отношении органов чувств, у того нравственное поведение имеет свою непосредственную причину. Когда у человека есть нравственное поведение, у того, чьё поведение нравственно, у того правильное сосредоточение имеет свою непосредственную причину. Когда у человека есть правильное сосредоточение, у того, кто обладает правильным сосредоточением, у того знание и видение вещей в соответствии с действительностью имеет свою непосредственную причину. Когда у человека есть знание и видение вещей в соответствии с действительностью, у того, кто обладает знанием и видением вещей в соответствии с действительностью, у того разочарование и бесстрастие имеет свою непосредственную причину. Когда у человека есть разочарование и бесстрастие, у того, кто обладает разочарованием и бесстрастием, у того знание и видение освобождения имеет свою непосредственную причину. 

Они возглавляются сосредоточением. 

(3) Далее, бывает так, что я вижу монаха, который сидит в сосредоточении, находясь в хижине в деревне. Тогда мысль приходит ко мне: «Вскоре помощник по монастырю или саманера потревожит этого достопочтенного тем или иным образом и выведет его из сосредоточения». И поэтому я недоволен тем, что этот монах проживает в деревне.  (5) Далее, бывает так, что я вижу в безлюдной местности лесного монаха, который сидит несосредоточенным. Тогда мысль приходит ко мне: «Вскоре этот достопочтенный сосредоточит свой несосредоточенный ум или защитит свой сосредоточенный ум». И потому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности. 
(6) Далее, бывает так, что я вижу в безлюдной местности лесного монаха, который сидит сосредоточенным. Тогда мысль приходит ко мне: «Вскоре этот достопочтенный освободит свой неосвобождённый ум, или защитит свой освобождённый ум». И потому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности. 

Правильное сосредоточение. 

(3) Далее, друзья, монах слушает по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью, которая ведёт к раскрытию сердца, то есть—беседу о малом количестве желаний, о довольствовании тем, что есть, об уединении, об отсутствии связанности с другими, о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. Такова третья непосредственная причина для развития средств к просветлению. 

(3) Далее, монах слушает по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью, которая ведёт к раскрытию сердца, то есть—беседу о малом количестве желаний, о довольствовании тем, что есть, об уединении, об отсутствии связанности с другими, о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. Когда освобождение ума не созрело, такова третья вещь, которая ведёт к его созреванию. 

(1) Вот, Сарипутта, некий человек исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но взращивает мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением пяти нижних оков этот человек достигает ниббаны в промежутке. Такова первая личность, умирающая с остатком, которая освобождена от ада, от мира животных, от мира страдающих духов; освобождена от состояний лишений, от плохих уделов, от нижних миров.  (2) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но взращивает мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением пяти нижних оков этот человек достигает ниббаны по приземлении… 
(3) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но взращивает мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением пяти нижних оков этот человек достигает ниббаны без приложения усилий… 
(4) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но взращивает мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением пяти нижних оков этот человек достигает ниббаны с приложением усилий… 
(5) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение и сосредоточение, но взращивает мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением пяти нижних оков этот человек устремляется вверх, направляясь к высшему миру Чистых Обителей Аканиттха. Такова пятая личность, умирающая с остатком, которая освобождена от ада, от мира животных, от мира страдающих духов; освобождена от состояний лишений, от плохих уделов, от нижних миров. 
(6) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение, но взращивает сосредоточение и мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением трёх нижних оков, а также с ослаблением жажды, злобы, и заблуждения, он является однажды-возвращающимся—тем, кто, вернувшись назад в этот мир лишь ещё один раз, положит конец страданиям. Таковая шестая личность… 
(7) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение, но взращивает сосредоточение и мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением трёх нижних оков он является восходящим-лишь-один-раз—тем, кто, переродившись ещё один раз человеком, положит конец страданиям. Таковая седьмая личность… 
(8) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение, но взращивает сосредоточение и мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением трёх нижних оков он является идущим-из-семьи-в-семью—тем, кто, после двух или трёх странствий и скитаний по хорошим семьям положит конец страданиям. Таковая восьмая личность… 
(9) Далее, некий человек исполняет нравственное поведение, но взращивает сосредоточение и мудрость только до некоторой степени. С полным уничтожением трёх нижних оков он является достигающим-за-семь-жизней-максимум—тем, кто после максимум семи странствий и скитаний среди дэвов и людей положит конец страданиям. Такова девятая личность, умирающая с остатком, которая освобождена от ада, от мира животных, от мира страдающих духов; освобождена от состояний лишений, от плохих уделов, от нижних миров. 

«Они возглавляются сосредоточением». 

(9) Он наделён нравственным поведением, которое дорого Благородным: прочным, цельным, незапятнанным, освобождающим, восхваляемым мудрецами, ярким, ведущим к сосредоточению. 

(2) С угасанием направления и удержания ума на объекте, он входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

(2) О том состоянии, где прекращаются направление и удержание ума на объекте медитации, и о тех, кто пребывает, тщательно завершив направление и удержание, я говорю так: «Воистину, эти достопочтенные—угасшие и не имеющие потребности. Они пересекли это и вышли за пределы в этом самом отношении». Если кто-либо скажет: «Где прекращаются направление и удержание? Кто они, те, кто пребывают, тщательно завершив направление и удержание? Я не знаю этого, я не вижу этого»—то ему следует ответить так: «Вот, друг, с угасанием направления и удержания ума на объекте, монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Здесь прекращаются направление и удержание, и вот кто пребывает, тщательно завершив направление и удержание». 

(2) Далее, бывает так, что монах с успокоением направления и удержания ума, входит и пребывает во второй джхане: его наполняют восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания—он пребывает во внутренней устойчивости. Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, направленное на воcприятие джхановых факторов направления ума и удержания ума, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, направленное на воcприятие направления ума и удержания ума, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным—страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна. 

(2) Мысль приходит к нему: «С угасанием направления и удержания ума на объекте мне нужно войти и пребывать во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения». Не нанося вреда второй джхане, c угасанием направления и удержания, он входит и пребывает во второй джхане… Он рассматривает этот объект, развивает и взращивает его, утверждается тщательно в нём.  Когда, монахи, монах входит и выходит из каждого из этих медитативных достижений, его ум становится податливым и послушным. С податливым и послушным умом его сосредоточение становится безмерным и хорошо развитым. С безмерным, хорошо развитым сосредоточением, к какому бы состоянию, реализуемому посредством прямого знания, он бы ни направлял свой ум, чтобы реализовать его прямым знанием, он способен реализовать его, есть для этого подходящая основа. 
Мысль приходит к нему: «С угасанием направления и удержания ума на объекте, мне нужно войти и пребывать во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения». Но он не может войти и пребывать во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Тогда следующая мысль приходит к нему: «Будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний ума, мне следует войти и пребывать в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием ума на объекте медитации, с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за этой отстранённости». Но он не может войти и пребывать в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием ума на объекте медитации, с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за этой отстранённости. 

(9) Когда она меня спросила так, я ответил: «Сестра, сосредоточение, которое не уклоняется вперёд и не льнёт назад, не сдерживается насильственным подавлением—будучи освобождённым, оно устойчиво. Будучи устойчивым, оно удовлетворено. Будучи удовлетворённым, ум медитирующего не взволнован. Благословенный сказал, что плодом этого сосредоточения является окончательное знание». Когда он воспринимает и так тоже, друг, он также не переживает эту сферу».  Однажды, друг, я пребывал в Сакете в оленьем парке у Рощи Аньджаны. И тогда монахиня Джатилагахия подошла ко мне, поклонилась, встала рядом и сказала: «Достопочтенный Ананда, сосредоточение, которое не уклоняется вперёд и не льнёт назад, не сдерживается насильственным подавлением—будучи освобождённым, оно устойчиво. Будучи устойчивым, оно удовлетворено. Будучи удовлетворённым, ум медитирующего не взволнован. Достопочтенный Ананда, что, по словам Благословенного, является плодом этого сосредоточения?» 

(2) Затем, Ананда, мысль пришла ко мне: «Что если я с угасанием направления и удержания ума на объекте войду и буду пребывать во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения?» И всё же мой ум не склонялся к отсутствию направления ума на объект, не становился безмятежным, утверждённым, освобождённым в этом, хотя я видел это умиротворяющим. Мысль пришла ко мне: «Почему мой ум не склоняется…?» Мысль пришла ко мне: «Я не увидел опасности в направлении ума на объект и не взрастил этого прозрения. Я не достиг блага в отсутствии направления ума и не устремлялся к этому. Поэтому мой ум не склоняется к отсутствию направления ума и не становится безмятежным, утверждённым, освобождённым в этом, хотя я вижу это умиротворяющим».  И через некоторое время, Ананда, с угасанием направления и удержания ума на объекте, я вошёл и пребывал во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. По мере того как я пребывал в этом состоянии, восприятие и внимание, сопровождаемые направлением ума, возникли во мне, и я ощутил это недугом. Подобно тому, как в человеке, переживающем приятное, возникшая боль только лишь беспокоила бы его—то точно также, когда восприятие и внимание, сопровождаемые направлением ума, возникли во мне, я ощутил это недугом. 

(2) Далее, друг, с угасанием направления и удержания ума на объекте монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. И до этой степени Благословенный говорил о достижении бреши среди ограничений в условном смысле. Ведь здесь также есть ограничение. И какое здесь ограничение? Любой восторг, который не прекратился здесь, является в данном случае ограничением. 

Вот монах развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания.  Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания. 
Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. 
Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. 

(8) «А в чём, Учитель, смысл и польза сосредоточения?»  «Смысл и польза сосредоточения—в знании и видении вещей в соответствии с действительностью». 
«Смысл и польза удовольствия—в сосредоточении». 
Так, Ананда, смысл и польза благого нравственного поведения—в не-сожалении. Смысл и польза не-сожаления—в радости. Смысл и польза радости—в восторге. Смысл и польза восторга—в безмятежности. Смысл и польза безмятежности—в удовольствии. Смысл и польза удовольствия—в сосредоточении. Смысл и польза сосредоточения—в знании и видении вещей в соответствии с действительностью. Смысл и польза знания и видения вещей в соответствии с действительностью—в разочаровании и бесстрастии. А смысл и польза разочарования и бесстрастия—в знании и видении освобождения. Так, Ананда, благое нравственное поведение последовательно ведёт к высочайшему». 

(7) Тому, кто переживает удовольствие, нет необходимости прилагать усилие воли: «Пусть мой ум будет сосредоточенным!». Ум того, кто переживает удовольствие, естественным образом становится сосредоточенным.  (8) Тому, кто сосредоточен, нет необходимости прилагать усилие воли: «Пусть я буду знать и видеть вещи в соответствии с действительностью!» Тот, кто сосредоточен, естественным образом знает и видит вещи в соответствии с действительностью. 
Так, монахи, знание и видение освобождения является смыслом и пользой разочарования и бесстрастия. Разочарование и бесстрастие является смыслом и пользой знания и видения вещей в соответствии с действительностью. Знание и видение вещей в соответствии с действительностью, является смыслом и пользой сосредоточения. Сосредоточение является смыслом и пользой удовольствия. Удовольствие является смыслом и пользой безмятежности. Безмятежность является смыслом и пользой восторга. Восторг является смыслом и пользой радости. Радость является смыслом и пользой не-сожаления. Не-сожаление является смыслом и пользой нравственного поведения. 

Благословенный сказал: (1) «Монахи, у безнравственного человека, у того, чьё нравственное поведение неполноценно, (2) отсутствует непосредственная причина для не-сожаления. У того, у кого нет не-сожаления, чьё не-сожаление неполноценно, (3) отсутствует непосредственная причина для радости. У того, у кого нет радости, чья радость неполноценна, (4) отсутствует непосредственная причина для восторга. У того, у кого нет восторга, чей восторг неполноценен, (5) отсутствует непосредственная причина для безмятежности. У того, у кого нет безмятежности, чья безмятежность неполноценна, (6) отсутствует непосредственная причина для удовольствия. У того, у кого нет удовольствия, чьё удовольствие неполноценно, (7) отсутствует непосредственная причина для правильного сосредоточения. У того, у кого нет правильного сосредоточения, чьё правильное сосредоточение неполноценно, (8) отсутствует непосредственная причина для знания и видения вещей в соответствии с действительностью. У того, у кого нет знания и видения вещей в соответствии с действительностью, чьё знание и видение вещей в соответствии с действительностью неполноценно, (9) отсутствует непосредственная причина для разочарования и бесстрастия. У того, у кого нет разочарования и бесстрастия, чьё разочарование и бесстрастие неполноценны, (10) отсутствует непосредственная причина для знания и видения освобождения.  Монахи, у нравственного человека, у того, чьё поведение нравственно, имеется непосредственная причина для не-сожаления. Когда есть не-сожаление, у того, кто наделён не-сожалением, имеется непосредственная причина для радости. Когда есть радость, у того, кто наделён радостью, имеется непосредственная причина для восторга. Когда есть восторг, у того, кто наделён восторгом, имеется непосредственная причина для безмятежности. Когда есть безмятежность, у того, кто наделён безмятежностью, имеется непосредственная причина для удовольствия. Когда есть удовольствие, у того, кто наделён удовольствием, имеется непосредственная причина для сосредоточения. Когда есть сосредоточение, у того, кто наделён сосредоточением, имеется непосредственная причина для знания и видения вещей в соответствии с действительностью. Когда есть знание и видение вещей в соответствии с действительностью, у того, кто наделён знанием и видением вещей в соответствии с действительностью, имеется непосредственная причина для разочарования и бесстрастия. Когда есть разочарование и бесстрастие, у того, кто наделён разочарованием и бесстрастием, имеется непосредственная причина для знания и видения освобождения. 

10.6. Сосредоточение  «Вот, Ананда, монах воспринимает так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот так, Ананда, этот монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать землю в отношении земли… …иной мир в отношении иного мира, но, при этом, всё равно что-то будет воспринимать». 
«Но как, Учитель, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 
«Учитель, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать: 

«Друг Сарипутта, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать:  «Но как, друг Сарипутта, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 
«Однажды, друг Ананда, я пребывал прямо здесь, в Саваттхи, в роще Слепых. И тогда я достиг такого состояния сосредоточения, что я не воспринимал землю в отношении земли… …иной мир в отношении иного мира, но, при этом, всё равно что-то воспринимал». 

И поведением нравственным и сосредоточением  совокупностью сосредоточения того, кто окончил тренировку; 

(7) Далее, Татхагата понимает в соответствии с действительностью загрязнение, очищение и выход к более высокому состоянию в отношении джхан, освобождений, сосредоточений и медитативных достижений. Поскольку Татхагата понимает… то это сила Татхагаты… приводит в движение колесо Брахмы. 

(10) Порочное желание, монахи, следует отбросить ни телом, ни речью, но оно отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. И что такое порочное желание? Вот, человек, не имеющий веры, желает: «Пусть они думают, что я обладаю верой». Безнравственный человек желает: «Пусть они думают, что я нравственный». Тот, кто изучал мало, желает: «Пусть они думают, что я учёный». Тот, кто радуется компании, желает: «Пусть они думают, что я отшельник». Тот, кто ленивый, желает: «Пусть они думают, что я усердный». Тот, ум кого замутнён, желает: «Пусть они думают, что я осознан». Тот, кто не сосредоточен, желает: «Пусть они думают, что я сосредоточен». Тот, кто не мудрый, желает: «Пусть они думают, что я мудрый». Тот, чьи загрязнения ума не уничтожены, желает: «Пусть они думают, что я тот, чьи загрязнения уничтожены». Это называется порочным желанием. Порочное желание следует отбросить ни телом, ни речью, но оно отбрасывается за счёт постоянного видения мудростью. 

(6) Далее, Господин, Благословенный слушает по желанию, без сложностей и проблем, беседу, связанную с отшельнической жизнью, которая ведёт к уничтожению загрязнений ума, ведёт к раскрытию сердца, то есть—беседу о малом количестве желаний, о довольствовании тем, что есть, об уединении, об отсутствии связанности с другими, о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. Это ещё одна причина, по которой я выражаю такое высочайшее почтение… 

Если, исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно жадный, с недоброжелательными мыслями, одолеваем ленью и сонливостью, беспокойный, неуверенный, злобный, с грязными мыслями, с возбуждённым телом, ленивый, несосредоточенный»—то тогда он должен приложить дополнительное желание, усилие, прилежание, старание, неутомимость, осознанность и бдительность в отношении отбрасывания этих самых порочных, неумелых качеств.  Но, если исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно не жаден, без недоброжелательных мыслей, не одолеваем ленью и сонливостью, не обеспокоен, отбросил сомнения, не злой, без грязных мыслей, не возбуждён телом, пребываю с зарождённым усердием и в сосредоточении»—то тогда его обязанность заключается в том, чтобы приложить ещё больше усилий в утверждении этих самых умелых качеств, чтобы развить их до ещё большей степени ради окончательного уничтожения загрязнений ума». 
Сосредоточен ли, или же нет?». 

Они возглавляются сосредоточением. 

о сосредоточении, 

(7) Монах сам совершенен в сосредоточении и говорит с монахами о совершенстве в сосредоточении. Таково основание для похвалы: … 

(7) Он знает умы других существ, других личностей, направив на них свой собственный ум. Он различает ум со страстью как ум со страстью, а ум без страсти как ум без страсти. Он различает ум с отвращением как ум с отвращением, а ум без отвращения, как ум без отвращения. Он различает ум с невежеством как ум с невежеством, а ум без невежества, как ум без невежества. Он различает суженный ум как суженный ум, расширенный ум, как расширенный ум. Он различает увеличенный ум как увеличенный ум, а не-увеличенный ум как не-увеличенный ум. Он различает сильный ум который ещё не достиг наивысшего уровня как сильный ум, и непревзойдённый в силе ум как непревзойдённый в силе ум. Он различает сосредоточенный ум как сосредоточенный ум, а не-сосредоточенный ум как не-сосредоточенный ум. Он различает освобождённый ум как освобождённый ум, а не-освобождённый ум как не-освобождённый ум. 

(2) Далее, Упали, c угасанием направления и удержания ума на объекте медитации он входит и пребывает во второй джхане, которая характерна внутренней устойчивостью и единением ума, не имеет направления и удержания, наделена восторгом и удовольствием, что рождены сосредоточением. Как ты думаешь, не было бы это пребывание куда более превосходным и возвышенным, чем те, что предшествовали ему?»  Точно также, можно ожидать в случае того, кто говорит: «Я не достигаю сосредоточения, но всё же затворюсь в уединённых обиталищах в лесах и рощах», что либо он утонет, либо его снесёт. 
«Трудно вынести житие в уединённых обиталищах в лесах и рощах, Упали. Затворничество трудно осуществлять и трудно наслаждаться им. Лес крадёт ум уединённого монаха, который не достигает сосредоточения. Можно ожидать в случае того, кто говорит: «Я не достигаю сосредоточения, но всё же затворюсь в уединённых обиталищах в лесах и рощах», что либо он утонет, либо его снесёт. 

сосредоточение как фактор просветления, 

(1) У кого есть неправильные воззрения, у того (2) возникают неправильные устремления. У кого есть неправильные устремления, у того (3) возникает неправильная речь. У кого есть неправильная речь, у того (4) возникают неправильные действия. У кого есть неправильные действия, у того (5) возникают неправильные средства к жизни. У кого есть неправильные средства к жизни, у того (6) возникают неправильные усилия. У кого есть неправильные усилия, у того (7) возникает неправильная осознанность. У кого есть неправильная осознанность, у того (8) возникает неправильное сосредоточение. У кого есть неправильное сосредоточение, у того (9) возникает неправильное знание. У кого есть неправильное знание, у того (10) возникает неправильное освобождение. 

Благословенный сказал: «Монахи, у человека с (1) неправильными воззрениями, (2) неправильными устремлениями, (3) неправильной речью, (4) неправильными действиями, (5) неправильными средствами к жизни, (6) неправильными усилиями, (7) неправильной осознанностью, (8) неправильным сосредоточением, (9) неправильным знанием и (10) неправильным освобождением—любая телесная камма, словесная камма и умственная камма, которую он вызывает и предпринимает в соответствии с этим его воззрением, как и любым его намерением, хотением, склонностью и волевыми формирователями—вся эта камма приведёт его к нежелательному, неприятному, к вреду и страданиям. И почему? Потому что воззрение плохое.  Монахи, у человека с правильными воззрениями, правильными устремлениями, правильной речью, правильными действиями, правильными средствами к жизни, правильными усилиями, правильной осознанностью, правильным сосредоточением, правильным знанием и правильным освобождением—любая телесная камма, словесная камма и умственная камма, которую он побуждает и предпринимает в соответствии с этим его воззрением, как и любым его намерением, хотением, склонностью и волевыми формирователями—вся эта камма приведёт его к желательному, желанному, приятному, к благополучию и счастью. И почему? Потому что воззрение хорошее. 

Благословенный сказал: «Монахи, невежество, сопровождаемое бесстыдством и безбоязненностью совершить проступок, является предтечей вхождения в неблагие состояния ума. (1) У глупца, погружённого в невежество, возникает неправильное воззрение. (2) У того, у кого имеется неправильное воззрение, возникает неправильное устремление. (3) У того, у кого имеется неправильное устремление, возникает неправильная речь. (4) У того, у кого имеется неправильная речь, возникают неправильные действия. (5) У того, у кого имеются неправильные действия, возникают неправильные средства к жизни. (6) У того, у кого имеются неправильные средства к жизни, возникает неправильное усилие. (7) У того, у кого имеется неправильное усилие, возникает неправильная осознанность. (8) У того, у кого имеется неправильная осознанность, возникает неправильное сосредоточение. (9) У того, у кого имеется неправильное сосредоточение, возникает неправильное знание. (10) У того, у кого имеется неправильное знание, возникает неправильное освобождение.  Монахи, истинное знание, сопровождаемое чувством стыда и боязнью совершить проступок, является предтечей вхождения в благие состояния ума. У мудреца, дошедшего до истинного знания, возникает правильное воззрение. У того, у кого имеется правильное воззрение, возникает правильное устремление… правильная речь… правильные действия… правильные средства к жизни… правильное усилие… правильная осознанность… правильное сосредоточение… правильное знание… правильное освобождение». 

(8) У того, у кого имеется правильное сосредоточение, неправильное сосредоточение изнашивается… 

(8) У того, у кого имеется правильное сосредоточение, неправильное сосредоточение смывается… 

(8) У того, у кого имеется правильное сосредоточение, неправильное сосредоточение счищается… 

(8) У того, у кого имеется правильное сосредоточение, неправильное сосредоточение выбрасывается… 

«Монах, вот монах обладает (1) правильными воззрениями того, кто окончил тренировку. Он обладает (2) правильным устремлением… (3) правильной речью… (4) правильными действиями… (5) правильными средствами к жизни… (6) правильным усилием… (7) правильной осознанностью… (8) правильным сосредоточением… (9) правильным знанием… (10) правильным освобождением того, кто окончил тренировку. 

правильное сосредоточение… 

неправильное сосредоточение, 

(8) Неправильное сосредоточение… 

(8) Неправильное сосредоточение… 

«Брахман, (1) неправильные воззрения—это ближний берег; правильные воззрения—это дальний берег. (2) неправильное устремление… (3) неправильная речь… (4) неправильные действия… (5) неправильные средства к жизни… (6) неправильное усилие… (7) неправильная осознанность… (8) неправильное сосредоточение… (9) неправильное знание… (10) неправильное освобождение—это ближний берег; правильное освобождение—это дальний берег. Одно, брахман, это берег ближний; другое—берег дальний». И далее Благословенный добавил: 

(2–9) Далее, брахман, ученик Благородных размышляет так: «Результат неправильного устремления… неправильной речи… неправильных действий… неправильных средств к жизни… неправильного усилия… неправильной осознанности… неправильного сосредоточения… неправильного знания… 

(2–9) Далее, ученик Благородных размышляет так: «Результат неправильного устремления… неправильной речи… неправильных действий… неправильных средств к жизни… неправильного усилия… неправильной осознанности… неправильного сосредоточения… неправильного знания… 

Благословенный сказал: «Монахи, подобно тому, как рассвет является предтечей и предшественником восхода солнца, точно также (1) правильные воззрения являются предтечей и предшественником благих качеств. (2) У того, у кого имеются правильные воззрения, возникает правильное устремление. (3) У того, у кого имеется правильное устремление, возникает правильная речь. (4) У того, у кого имеется правильная речь, возникают правильные действия. (5) У того, у кого имеются правильные действия, возникают правильные средства к жизни. (6) У того, у кого имеются правильные средства к жизни, возникает правильное усилие. (7) У того, у кого имеется правильное усилие, возникает правильная осознанность. (8) У того, у кого имеется правильная осознанность, возникает правильное сосредоточение. (9). У того, у кого имеется правильное сосредоточение, возникает правильное знание. (10) У того, у кого имеется правильное знание, возникает правильное освобождение». 

правильное сосредоточение, 

неправильное сосредоточение, 

правильное сосредоточение, 

правильное сосредоточение, 

правильным сосредоточением, 

(6) Он говорит грубо. Он произносит такие слова, которые грубые, жёсткие, ранящие других, оскорбительны для других, граничащие со злобой, не ведущие к сосредоточению. 

(6) Он говорит грубо. Он произносит такие слова, которые грубые, жёсткие, ранящие других, оскорбительны для других, граничащие со злобой, не ведущие к сосредоточению. 

Правильное сосредоточение, 

(8) «А в чём, Учитель, смысл и польза сосредоточения?»  «Смысл и польза бесстрастия—в знании и видении освобождения. Так, Ананда, смысл и польза благого нравственного поведения—в не-сожалении. Смысл и польза не-сожаления—в радости. Смысл и польза радости—в восторге. Смысл и польза восторга—в безмятежности. Смысл и польза безмятежности—в удовольствии. Смысл и польза удовольствия—в сосредоточении. Смысл и польза сосредоточения—в знании и видении вещей в соответствии с действительностью. Смысл и польза знания и видения вещей в соответствии с действительностью—в разочаровании. Смысл и польза разочарования—в бесстрастии. А смысл и польза бесстрастия—в знании и видении освобождения. Так, Ананда, благое нравственное поведение последовательно ведёт к высочайшему». 
«Смысл и польза сосредоточения—в знании и видении вещей в соответствии с действительностью». 
«Смысл и польза удовольствия—в сосредоточении». 

(7) Тому, кто переживает счастье, нет необходимости прилагать усилие воли: «Пусть мой ум будет сосредоточенным!». Ум того, кто переживает счастье, естественным образом становится сосредоточенным.  (8) Тому, кто сосредоточен, нет необходимости прилагать усилие воли: «Пусть я буду знать и видеть вещи в соответствии с действительностью!» Тот, кто сосредоточен, естественным образом знает и видит вещи в соответствии с действительностью. 
Так, монахи, знание и видение освобождения является смыслом и пользой бесстрастия. Бесстрастие является смыслом и пользой разочарования. Разочарование является смыслом и пользой знания и видения вещей в соответствии с действительностью. Знание и видение вещей в соответствии с действительностью является смыслом и пользой сосредоточения. Сосредоточение является смыслом и пользой счастья. Счастье является смыслом и пользой безмятежности. Безмятежность является смыслом и пользой восторга. Восторг является смыслом и пользой радости. Радость является смыслом и пользой не-сожаления. Не-сожаление является смыслом и пользой нравственного поведения. 

Благословенный сказал: (1) «Монахи, у безнравственного человека, у того, чьё нравственное поведение неполноценно, (2) отсутствует непосредственная причина для не-сожаления. У того, у кого нет не-сожаления, чьё не-сожаление неполноценно, (3) отсутствует непосредственная причина для радости. У того, у кого нет радости, чья радость неполноценна, (4) отсутствует непосредственная причина для восторга. У того, у кого нет восторга, чей восторг неполноценен, (5) отсутствует непосредственная причина для безмятежности. У того, у кого нет безмятежности, чья безмятежность неполноценна, (6) отсутствует непосредственная причина для счастья. У того, у кого нет счастья, чьё счастье неполноценно, (7) отсутствует непосредственная причина для правильного сосредоточения. У того, у кого нет правильного сосредоточения, чьё правильное сосредоточение неполноценно, (8) отсутствует непосредственная причина для знания и видения вещей в соответствии с действительностью. У того, у кого нет знания и видения вещей в соответствии с действительностью, чьё знание и видение вещей в соответствии с действительностью неполноценно, (9) отсутствует непосредственная причина для разочарования. У того, у кого нет разочарования, чьё разочарование неполноценно, (10) отсутствует непосредственная причина для бесстрастия. У того, у кого нет бесстрастия, чьё бесстрастие неполноценно, (11) отсутствует непосредственная причина для знания и видения освобождения.  Монахи, у нравственного человека, у того, чьё поведение нравственно, имеется непосредственная причина для не-сожаления. Когда есть не-сожаление, у того, кто наделён не-сожалением, имеется непосредственная причина для радости. Когда есть радость, у того, кто наделён радостью, имеется непосредственная причина для восторга. Когда есть восторг, у того, кто наделён восторгом, имеется непосредственная причина для безмятежности. Когда есть безмятежность, у того, кто наделён безмятежностью, имеется непосредственная причина для счастья. Когда есть счастье, у того, кто наделён счастьем, имеется непосредственная причина для сосредоточения. Когда есть сосредоточение, у того, кто наделён сосредоточением, имеется непосредственная причина для знания и видения вещей в соответствии с действительностью. Когда есть знание и видение вещей в соответствии с действительностью, у того, кто наделён знанием и видением вещей в соответствии с действительностью, имеется непосредственная причина для разочарования. Когда есть разочарование, у того, кто наделён разочарованием, имеется непосредственная причина для бесстрастия. Когда есть бесстрастие, у того, кто наделён бесстрастием, имеется непосредственная причина для знания и видения освобождения. 

«Вот, Ананда, монах воспринимает так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот так, Ананда, этот монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но, при этом, всё равно что-то будет воспринимать».  «Вот, друг Ананда, монах воспринимает так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот так, друг Ананда, этот монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но, при этом, всё равно что-то будет воспринимать». 
«Друг Сарипутта, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но чтобы, при этом, всё равно что-то бы воспринимал?». 
«Но как, друг Сарипутта, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 
«Но как, Учитель, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 
«Учитель, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать: 

«Вот, Ананда, монах обращает внимание так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот так, Ананда, этот монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет обращать внимание на глаз и формы, ухо и звуки, нос и запахи, язык и вкусы, тело и тактильные ощущения; а также не будет обращать внимания на землю… …видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом—но, при этом, всё равно на что-то будет обращать внимание».  «Но как, Учитель, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 
«Учитель, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет обращать внимание на глаз и формы, ухо и звуки, нос и запахи, язык и вкусы, тело и тактильные ощущения; а также не будет обращать внимание на 

совокупностью сосредоточения того, кто окончил тренировку; 

(9) Далее, Маханама, тебе следует памятовать о своём собственном нравственном поведении: цельном, безупречном, не имеющем изъянов, незапятнанном, освобождающем, восхваляемом мудрецами, ярком, ведущем к сосредоточению.  Когда ученик Благородных памятует о вере, нравственном поведении, учёности, щедрости, мудрости как в себе, так и в тех божествах, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на божества. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой зовётся учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о божествах». 
Когда ученик Благородных памятует о Дхамме, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на Дхамму. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой зовётся учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о Дхамме. 
Когда ученик Благородных памятует о Сангхе, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на Сангху. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой зовётся учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о Сангхе. 
Когда ученик Благородных памятует о своей щедрости, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на нравственное поведение. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой зовётся учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о щедрости. 
Когда ученик Благородных памятует о своём нравственном поведении, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на нравственное поведение. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой зовётся учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о нравственном поведении. 
Когда ученик Благородных памятует о Татхагате, то в этом случае его ум не охвачен жаждой, злобой или заблуждением. В этом случае его ум выпрямлен, опираясь на Татхагату. Ученик Благородных с выпрямленным умом черпает вдохновение в значении, черпает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, возникает восторг. У того, чей ум пропитан восторгом, тело становится безмятежным. Тот, у кого тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой зовётся учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о Будде. 
Маханама, (1) преуспевает лишь человек, обладающий верой, а не тот, кто не обладает верой. (2) Преуспевает лишь человек, обладающий усердием, а не тот, кто ленив. (3) Преуспевает лишь тот, у кого утверждена осознанность, а не тот, ум кого замутнён. (4) Преуспевает лишь тот, кто сосредоточен, а не тот, кто не сосредоточен. (5) Преуспевает лишь мудрый, а не тот, кто не мудр. Утвердив в себе эти пять качеств, тебе далее следует развивать шесть вещей. 

«Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. И такой зовётся учеником Благородных, который пребывает устойчивым среди людей неустойчивых, пребывает неугнетённым среди людей угнетённых. Ведь тот, кто вступил в поток Дхаммы, развивает памятование о…»  «Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. Маханама, тебе следует развивать это памятование о Будде… Дхамме… Сангхе… нравственном поведении… божествах когда ты идёшь, стоишь, сидишь, лежишь. Тебе следует развивать его во время работы и по мере пребывания в своём доме, полном детей». 

Нандия, (1) преуспевает лишь человек, обладающий верой, а не тот, кто не обладает верой. (2) Преуспевает лишь человек нравственный, а не безнравственный. (3) Преуспевает лишь человек, обладающий усердием, а не тот, кто ленив. (4) Преуспевает лишь тот, у кого утверждена осознанность, а не тот, ум кого замутнён. (5) Преуспевает лишь тот, кто сосредоточен, а не тот, кто не сосредоточен. (6) Преуспевает лишь мудрый, а не тот, кто не мудр. Утвердив в себе эти шесть качеств, тебе следует утвердить осознанность внутренне в отношении пяти вещей. 

11.18. Сосредоточение (I)  «Вот, монахи, монах воспринимает так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот так, монахи, этот монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но, при этом, всё равно что-то будет воспринимать». 
«Но как, Учитель, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 
«Учитель, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать: 

11.19. Сосредоточение (II)  «Вот, монахи, монах воспринимает так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот так, монахи, этот монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но, при этом, всё равно что-то будет воспринимать». 
«Монахи, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать: (1) землю в отношении земли… Как в предыдущей сутте, АН 11.18 …(11) что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но чтобы, при этом, он всё равно что-то бы воспринимал?» 
«Монахи, монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать: землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но чтобы, при этом, он всё равно что-то бы воспринимал». 
«Но как, Учитель, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 

11.20. Сосредоточение (III)  И тогда группа монахов подошла к Достопочтенному Сарипутте и обменялась с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями, они сели рядом и сказали Достопочтенному Сарипутте: «Друг Сарипутта, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения… 

11.21. Сосредоточение (IV)  «Вот, монахи, монах воспринимает так: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббана». Вот так, монахи, этот монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но, при этом, всё равно что-то будет воспринимать». 
«Монахи, монах может обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать: землю в отношении земли… …что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но чтобы, при этом, он всё равно что-то бы воспринимал». 
«Но как, друг, он может обрести такое состояние сосредоточения?» 
Там Достопочтенный Сарипутта обратился к монахам: «Монахи, может ли монах обрести такое состояние сосредоточения, что он не будет воспринимать: (1) землю в отношении земли… Как в АН 11.18 … (11) что-либо видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, достигаемое, измышляемое и изучаемое умом, но чтобы, при этом, он всё равно что-то бы воспринимал?» 

Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман, благодаря усердию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысяче рождений, в сотне тысяч рождений, во многих сотнях рождений, во многих тысячах рождений, во многих сотнях тысяч рождений: «Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достигнув такого-то срока жизни. Вслед за тем оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. И он говорит: «Вечны и свое «я» и мир—бесплодный, стоящий, как вершина, установленный прочно, как столп, и когда эти существа странствуют, переходят из одного существования в другое, оставляют существование, вновь рождаются, это также вечно. В чем же причина? Ведь благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, я обретаю такую сосредоточенность разума, что вспоминаю сосредоточенным разумом различные места, где пребывал в прежних существованиях—а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысяче рождений, в сотне тысяч рождений, во многих сотнях рождений, во многих тысячах рождений, во многих сотнях тысяч рождений:—«Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, с таким- то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился здесь»—так вспоминаю я во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. Отсюда я и знаю то, что вечны и свое «я» и мир—бесплодный, стоящий, как вершина, установленный прочно, как столп, что когда эти существа странствуют, переходят из одного существования в другое, оставляют существование, вновь рождаются, то это также вечно».  Вот, монахи, какой- нибудь отшельник или брахман, благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом различные места, где пребывал в прежних существованиях,—а именно: в десяти периодах свертывания и развертывания мира, в двадцати периодах свертывания и развертывания мира, в тридцати периодах свертывания и развертывания мира, в сорока периодах свертывания и развертывания мира».—Там я был под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. И он говорит: «Вечны и свое «я» и мир—бесплодный, стоящий, как вершина, установленный прочно, как столп,—и когда эти существа странствуют, переходят из одного существования в другое, оставляют существование, вновь рождаются, это также вечно. 
Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман, благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном периоде свертывания и развертывания мира, в двух периодах свертывания и развертывания мира, в трех периодах свертывания и развертывания мира, в четырех периодах свертывания и развертывания мира, в пяти периодах свертывания и развертывания мира, в десяти периодах свертывания и развертывания мира—«Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким- то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. И он говорит: «Вечны и свое «я» и мир—бесплодный, стоящий, как вершина, установленный прочно, как столп,—и когда эти существа странствуют, переходят из одного существования в другое, оставляют существование, вновь рождаются, это также вечно. В чем же причина? Ведь благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, я обретаю такую сосредоточенность разума, что вспоминаю сосредоточенным разумом различные места, где пребывал в прежних существованиях—именно: в одном периоде свертывания и развертывания мира, в трех периодах свертывания и развертывания мира, в четырех периодах свертывания и развертывания мира, в пяти периодах свертывания и развертывания мира, в десяти периодах свертывания и развертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком- то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте, там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь».—Так вспоминаю я во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. Отсюда я и знаю то, что вечны свое «я» и мир—бесплодный, стоящий, как вершина, установленный прочно, как столп—и что когда эти существа странствуют, переходят из одного существования в другое, оставляют существование, вновь рождаются, то это также вечно». 
Вот, монахи, какой- нибудь отшельник или брахман, благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, обретает такую сосредоточенность разума, что пребывает сосредоточенным разумом в создании бесконечности мира. И он говорит: «Мир этот бесконечен, неограничен. Те отшельники и брахманы, которые говорят: «Мир этот конечен, ограничен вокруг»,—не правы. Мир этот бесконечен, неограничен. Почему же? Потому, что благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, я обретаю такую сосредоточенность разума, что пребываю сосредоточенным разумом в создании бесконечности мира. Отсюда я и знаю то, что мир этот бесконечен, безграничен». 
Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман, благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению обретает такую сосредоточенность разума, что пребывает сосредоточенным разумом в сознании конечности мира. И он говорит: «Мир этот конечен, ограничен вокруг. Почему же? Потому, что благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, я обретаю такую сосредоточенность разума, что пребываю сосредоточенным разумом в сознании конечности мира. Отсюда я и знаю то, что мир этот конечен, ограничен вокруг». 
Вот, монахи, какой- нибудь отшельник или брахман, благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению обретает такую сосредоточенность разума, что пребывает сосредоточенным разумом в сознании конечности мира сверху и снизу и в сознании бесконечности его—поперёк. И он говорит: «Мир этот и конечен, и бесконечен. Те отшельники и брахманы, которые говорят: «Мир этот конечен, ограничен вокруг»,—неправы. И те отшельники и брахманы, которые говорят: «Мир этот бесконечен, безграничен»,—также не правы. Мир этот и конечен и бесконечен. Почему же? Потому, что благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, я обретаю такую сосредоточенность разума, что пребываю сосредоточенным разумом в сознании конечности мира сверху и снизу, и в сознании бесконечности его—поперек. Отсюда я и знаю то, что мир этот и конечен и бесконечен». 
В чем же причина? Ведь благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, я обретаю такую сосредоточенность разума, что вспоминаю сосредоточенным разумом различные места, где пребывали в прежних существованиях—а именно: в десяти периодах свертывания и развертывания мира, в двадцати периодах свертывания и развертывания мира, в сорока периодах свертывания и развертывания мира :—«Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни, вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»,—так вспоминаю я во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. Отсюда я и знаю то, что вечны и свое «я» и мир—бесплодный, стоящий, как вершина, установленный прочно, как столп,—и что, когда эти существа странствуют, переходят из одного существования в другое, оставляют существование, вновь рождаются, то это также вечно. 
Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причины? Ведь раз там есть устремленный рассудок и углубленное рассуждение, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое «я», подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующей радость и счастье—и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире».—Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире. 
Есть, монахи, боги по имени «Бессознательные существа»—с возникновением сознания эти боги оставляют существование в этом сонме. И вот может произойти так, монахи, что то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего земного состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом и странствует бездомным. Оставив дом и будучи бездомным, оно, благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению, обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом возникновение своего сознания, но не вспоминает другого, кроме этого. И оно говорит: «И свое «я», и мир возникли без причины. Отчего же это? Потому что прежде меня не было, теперь же я есть; не существовав, я вступил в существование». 
И может произойти так, монахи, что то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего земного состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом и странствует бездомным. Оставив дом и будучи бездомным странником, оно благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом то место, где пребывало в прежнем существовании, но не вспоминает другого места, кроме него. И оно говорит: «Ведь те досточтимые боги, которые не «Испорченные удовольствием»,—те не пребывают долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию. У них, не пребывающих долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию, не теряется способность самопознания, и не утратив способности самосознания, те боги не оставляют существования в этом сонме, постоянны, стойкие, вечны, не подвержены изменению и вечно пребывают такими. Мы же, которые были «Испорченные удовольствием»,—мы пребывали долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию. У нас, пребывающих долгое время в приверженности к веселью, удовольствию, сладострастию, теряется способность самосознания и с утратой способности самосознания, мы, оставив существование в этом сонме, достигли здешнего состояния непостоянными, нестойкими, недолговечными, подверженными уходу из существования». 
И может произойти так, монахи, что то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего земного состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом и странствует бездомным. Оставив дом и будучи бездомным странником, оно благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастрою, обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом то место, где пребывало в прежнем существовании, но не вспоминает другого места, кроме него. И оно говорит: «Ведь тот досточтимый Брахма, великий Брахма, победоносный непобедимый, всевидящий, всесильный, владыка, творец, созидатель, наилучший устроитель, повелитель, отец бывшего и будущего—досточтимый Брахма, которым мы сотворены, постоянен, стоек, вечен, не подвержен изменению и вечно пребывает таким. Мы же, которые были сотворены этим Брахмой,—мы достигли здешнего земного состояния непостоянными, нестойкими, недолговечными, поверженными уходу из существования». 
И может произойти так, монахи, что-то или иное существо, оставив существование в этом сонме, достигает здешнего (земного) состояния. Достигнув здешнего состояния, оно оставляет дом, странствует бездомным, оставив дом и, будучи бездомным странником, оно благодаря усердию, благодаря усилию, благодаря прилежанию, благодаря серьезности, благодаря правильному умонастроению обретает такую сосредоточенность разума, что вспоминает сосредоточенным разумом то место, где пребывало в прежнем существовании, но не вспоминает другого места, кроме него. И оно говорит: «Ведь те досточтимые боги, которые не «Испорченные разумом»,—те не рассуждают долгое время друг о друге. Когда те не рассуждают, долгое время друг о друге, не портятся их мысли друг о друге. Неиспорченные в мыслях друг о друге, они не ослаблены телом, не ослаблены мыслями. Те боги не оставляют существования в этом сонме, постоянны, стойки, вечны, не подвержены изменению и вечно пребывают такими. Мы же, которые были «Испорченными разумом»,—мы долгое время рассуждали друг о друге. Когда мы долгое время рассуждали друг о друге, испортились наши мысли друг о друге. Испорченные в мыслях друг о друге, мы ослаблены телом, ослаблены мыслями. Оставив существование в этом сонме, мы достигли здешнего состояния непостоянными, нестойкими, недолговечными, подверженными уходу из существования. 

И далее, великий царь, монах, подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующий радость и счастье—и пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью.  Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившиеся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в мыслях. 
Наделенную страстью мысль он постигает как наделенную страстью мысль. Свободную от страсти мысль он постигает как свободную от страсти мысль. Наделенную ненавистью мысль он постигает как наделенную ненавистью мысль. Свободную от ненависти мысль он постигает как свободную от ненависти мысль. Наделенную заблуждением мысль он постигает как наделенную заблуждением мысль. Свободную от заблуждения мысль он постигает как свободную от заблуждения мысль. Собранную мысль он постигает как собранную мысль. Несобранную мысль он постигает как несобранную мысль. Великую мысль он постигает как великую мысль. Невеликую мысль он постигает как невеликую мысль. Превзойденную мысль он постигает как превзойденную мысль. Непревзойденную мысль он постигает как непревзойденную мысль. Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. Освобожденную мысль он постигает как освобожденную мысль. Не освобожденную мысль он постигает как не освобожденную мысль. 
Наделенный этим праведным сводом нравственных предписаний, и наделенный этой праведной воздержанностью и жизненными силами, и наделенный этой праведной внимательностью и вдумчивостью, и наделенный этой праведной удовлетворенностью он удаляется в уединенную обитель—в лесу у подножия дерева, на горе, в пещере, в расщелине скалы, у кладбища, в лесной чаще, на открытом месте, на груде соломы. Возвратившись с чашей для милостыни, он сидит там после еды, скрестив под собой ноги, держа прямо тело, пребывая в сосредоточенном внимании. 
Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. 
Подобно тому, великий царь, как если драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, прозрачный, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—продета нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая нить—и человек, наделенный зрением, взяв его в руку, может понять: «Вот драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, чистый, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—и в него продета эта нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая»—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». 
Подобно тому, великий царь, как если зрячий человек, стоя на берегу окруженного горами озера, прозрачного спокойного, незамутненного, видит устриц и раковин, песок и гальку, стаи рыб, двигающихся и останавливающихся, он может сказать себе: «Вот это озеро, прозрачное, спокойное, незамутненное, а в нем эти устрицы и раковины, песок и галька, стаи рыб, что двигаются и останавливаются»,—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он постигает в согласии с истиной: «Это страдание», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению страдания», постигает в согласии с истиной: «Это греховные свойства», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению греховных свойств». 
Подобно тому, великий царь, как если человек пойдет из своей деревни в другую деревню, а из этой деревни пойдет в другую деревню, а из этой деревни возвратится в свою деревню, он может сказать себе: «Вот я пришел из своей деревне в другую деревню—там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни пришел в ту деревню—и там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни возвратился в свою деревню»—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком- то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Подобно тому, великий царь, как если человек, стоящий на террасе над серединой перекрестка, видит, как люди входят в дом, выходят, двигаются по проезжей дороге, сидят на середине перекрестка, он может сказать себе: «Эти люди входят в дом, эти выходят, эти двигаются по проезжей дороге, эти сидят на середине перекрестка»,—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию о том, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются. Очищенный божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются; он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведением тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Подобно тому, великий царь, как женщина или мужчина, или юноша, молодой и любящий наряжается, разглядывая отраженье своего лица в чистом, ясном зеркале или в сосуде с прозрачной водой, может или узнать, что на нем пятнышко, когда на нем есть пятнышко, или узнать, что на нем нет пятнышка, когда на нем нет пятнышка, так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Подобно тому, великий царь, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить, из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишённой нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним. Становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух. Опускается в землю и поднимается из неё, словно из воды. Не погружаясь идёт по воде, словно по земле, сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица. Касается рукой и схватывает Солнце и Луну—эти столь великие, столь чудесные светила, своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, великий царь, как озеро, питаемое водой, бьющей из-под земли, хоть и не будет иметь ни притока воды с восточной стороны, ни притока воды с западной стороны, ни притока воды с северной стороны, ни притока воды с южной стороны, и божество не будет время от времени надлежащим образом доставлять ему дождь,—но потоки прохладной воды, бьющей из-под земли, питая его озеро, обольют, зальют, переполнят, пропитают это озеро прохладной водой, и не останется во всем озере ничего, что не было бы пропитано прохладной водой, так же точно, великий царь, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
Подобно тому, великий царь, как человек, извлекая тростинку из влагалища мунджи, может сказать себе: «Вот мунджа, вот—тростинка, одно—мунджа, другое—тростинка, но ведь тростинка извлечена из мунджи», или же подобно тому, великий царь, как человек, извлекая меч из ножен, может сказать себе: «Вот—меч, вот—ножны, одно—меч, другое—ножны. Но ведь меч извлечен из ножен», или же подобно тому, великий царь, как человек, вытаскивая змею из сбрасываемой ею кожи, может сказать себе: « Вот—змея, вот—кожа, одно—змея, другое—кожа, но ведь змея вытащена из кожи»—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к сотворению тела, состоящего из разума. Из этого своего тела он творит другое тело, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях. 
Подобно тому, великий царь, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба вида звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. 
Так со сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысли к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысль к сотворению тела, состоящего из разума. Из этого своего тела он творит другое тело, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, о том, как существа оставляют свою жизнь и вновь рождаются. Очищенным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведение тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой, он и обращает и направляет мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях. Он вспоминает различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким- то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом мире. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого- то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он обращает и направляет мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он 

И далее, Амбаттха, монах, подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующий радость и счастье—и пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью.  Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившиеся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в мыслях. 
Наделенную страстью мысль он постигает как наделенную страстью мысль. Свободную от страсти мысль он постигает как свободную от страсти мысль. Наделенную ненавистью мысль он постигает как наделенную ненавистью мысль. Свободную от ненависти мысль он постигает как свободную от ненависти мысль. Наделенную заблуждением мысль он постигает как наделенную заблуждением мысль. Свободную от заблуждения мысль он постигает как свободную от заблуждения мысль. Собранную мысль он постигает как собранную мысль. Несобранную мысль он постигает как несобранную мысль. Великую мысль он постигает как великую мысль. Невеликую мысль он постигает как невеликую мысль. Превзойденную мысль он постигает как превзойденную мысль. Непревзойденную мысль он постигает как непревзойденную мысль. Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. Освобожденную мысль он постигает как освобожденную мысль. Не освобожденную мысль он постигает как не освобожденную мысль. 
Наделенный этим праведным сводом нравственных предписаний, и наделенный этой праведной воздержанностью и жизненными силами, и наделенный этой праведной внимательностью и вдумчивостью, и наделенный этой праведной удовлетворенностью он удаляется в уединенную обитель—в лесу у подножия дерева, на горе, в пещере, в расщелине скалы, у кладбища, в лесной чище, на открытом месте, на груде соломы. Возвратившись с чашей для милостыни, он сидит там после еды, скрестив под собой ноги, держа прямо тело, пребывая в сосредоточенном внимании. 
Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. 
Подобно тому, Амбаттха как если драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, прозрачный, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—продета нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая нить—и человек, наделенный зрением, взяв его в руку, может понять: «Вот драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, чистый, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—и в него продета эта нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая»—так же точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». 
Подобно тому, Амбаттха, как если зрячий человек, стоя на берегу окруженного горами озера, прозрачного спокойного, незамутненного, видит устриц и раковин, песок и гальку, стаи рыб, двигающихся и останавливающихся, он может сказать себе: «Вот это озеро, прозрачное, спокойное, незамутненное, а в нем эти устрицы и раковины, песок и галька, стаи рыб, что двигаются и останавливаются»,—так же точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он постигает в согласии с истиной: «Это страдание», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению страдания», постигает в согласии с истиной: «Это греховные свойства», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению греховных свойств». У него, знающего так, видящего так, мысль освобождается от греховного свойства чувственности, мысль освобождается от греховного свойства повторного существования, мысль освобождается от греховного свойства невежества. В освобожденном возникает знание, что он освобожден. Он постигает: «Уничтожено вторичное рождение, исполнен обет целомудрия, сделано то, что надлежит сделать, нет ничего вслед за этим состоянием». Это и есть часть его знания. Таково, Амбаттха, его знание. 
Подобно тому, Амбаттха, как если человек пойдет из своей деревни в другую деревню, а из этой деревни пойдет в другую деревню, а из этой деревни возвратится в свою деревню, он может сказать себе: «Вот я пришел из своей деревне в другую деревню—там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни пришел в ту деревню—и там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни возвратился в свою деревню»—так же точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком- то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Подобно тому, Амбаттха, как если человек, стоящий на террасе над серединой перекрестка, видит, как люди входят в дом, выходят, двигаются по проезжей дороге, сидят на середине перекрестка, он может сказать себе: «Эти люди входят в дом, эти выходят, эти двигаются по проезжей дороге, эти сидят на середине перекрестка»,—точно так же, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию о том, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются. Очищенный божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются; он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведением тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Подобно тому, Амбаттха, как женщина или мужчина, или юноша, молодой и любящий наряжается, разглядывая отраженье своего лица в чистом, ясном зеркале или в сосуде с прозрачной водой, может или узнать, что на нем пятнышко, когда на нем есть пятнышко, или узнать, что на нем нет пятнышка, когда на нем нет пятнышка, точно так же, Абаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Подобно тому, Амбаттха, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает. Или же подобно тому, Амбаттха, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд, какой пожелает. Или же подобно тому, Амбаттха, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним; становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух; опускается в землю и поднимается из нее, словно из воды; не погружаясь, идет по воде, словно по земле; сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица; касается рукой и схватывает Солнце и Луну—это столь великие, столь чудесные светила; своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, Амбаттха, как озеро, питаемое водой, бьющей из-под земли, хоть и не будет иметь ни притока воды с восточной стороны, ни притока воды с западной стороны, ни притока воды с северной стороны, ни притока воды с южной стороны, и божество не будет время от времени надлежащим образом доставлять ему дождь,—но потоки прохладной воды, бьющей из-под земли, питая его озеро, обольют, зальют, переполнят, пропитают это озеро прохладной водой, и не останется во всем озере ничего, что не было бы пропитано прохладной водой, так же точно, Амбаттха, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
Подобно тому, Амбаттха, как человек, извлекая тростинку из влагалища мунджи, может сказать себе: «Вот мунджа, вот—тростинка, одно—мунджа, другое—тростинка, но ведь тростинка извлечена из мунджи», или же подобно тому, Амбаттха, как человек, извлекая меч из ножен, может сказать себе: «Вот—меч, вот—ножны, одно—меч, другое—ножны. Но ведь меч извлечен из ножен», или же подобно тому, великий царь, как человек, вытаскивая змею из сбрасываемой ею кожи, может сказать себе: «Вот—змея, вот—кожа, одно—змея, другое—кожа, но ведь змея вытащена из кожи»—так же точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к сотворению тела, состоящего из разума. Из этого своего тела он творит другое тело, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях. 
Подобно тому, Амбаттха, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, Амбаттха, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысли к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысль к совершенному знанию. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». Это и есть часть его знания. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, о том, как существа оставляют свою жизнь и вновь рождаются. Очищенным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведение тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой, он и обращает и направляет мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях. Он вспоминает различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысяче рождений, в сотне тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким- то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом мире. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого- то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба вида звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он обращает и направляет мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он 

И далее, брахман, монах, подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующий радость и счастье—и пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью.  Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившиеся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в мыслях. Освободившись от чувственных удовольствий, освободившись от нехороших свойств, он достигает первой ступени созерцания,—связанной с устремленным рассудком и углубленным рассуждением, рожденной уединенностью, дарующей радость и счастье—и пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным уединенностью, и не остается во всем теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным уединенностью. 
Наделенный этим праведным сводом нравственных предписаний, и наделенный этой праведной воздержанностью и жизненными силами, и наделенный этой праведной внимательностью и вдумчивостью, и наделенный этой праведной удовлетворенностью он удаляется в уединенную обитель—в лесу у подножия дерева, на горе, в пещере, в расщелине скалы, у кладбища, в лесной чище, на открытом месте, на груде соломы. Возвратившись с чашей для милостыни, он сидит там после еды, скрестив под собой ноги, держа прямо тело, пребывая в сосредоточенном внимании. 
Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. 
Подобно тому, брахман, как если человек пойдет из своей деревни в другую деревню, а из этой деревни пойдет в другую деревню, а из этой деревни возвратится в свою деревню, он может сказать себе: «Вот я пришел из своей деревне в другую деревню—там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни пришел в ту деревню—и там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни возвратился в свою деревню»—так же точно, брахман, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком- то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Подобно тому, брахман, как если человек, стоящий на террасе над серединой перекрестка, видит, как люди входят в дом, выходят, двигаются по проезжей дороге, сидят на середине перекрестка, он может сказать себе: «Эти люди входят в дом, эти выходят, эти двигаются по проезжей дороге, эти сидят на середине перекрестка»,—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию о том, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются. Очищенный божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются; он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведением тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Подобно тому, брахман, как женщина или мужчина, или юноша, молодой и любящий наряжается, разглядывая отраженье своего лица в чистом, ясном зеркале или в сосуде с прозрачной водой, может или узнать, что на нем пятнышко, когда на нем есть пятнышко, или узнать, что на нем нет пятнышка, когда на нем нет пятнышка, так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Подобно тому, брахман, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, брахман, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд, какой пожелает. Или же подобно тому, брахман, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, брахман, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: 
Подобно тому, брахман, как озеро, питаемое водой, бьющей из-под земли, хоть и не будет иметь ни притока воды с восточной стороны, ни притока воды с западной стороны, ни притока воды с северной стороны, ни притока воды с южной стороны, и божество не будет время от времени надлежащим образом доставлять ему дождь,—но потоки прохладной воды, бьющей из-под земли, питая его озеро, обольют, зальют, переполнят, пропитают это озеро прохладной водой, и не останется во всем озере ничего, что не было бы пропитано прохладной водой, так же точно, брахман, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
Подобно тому, брахман, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, брахман, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. 
Так со сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». Это и есть часть его постижения. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, о том, как существа оставляют свою жизнь и вновь рождаются. Очищенным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведением тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой, он и обращает и направляет мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях. Он вспоминает различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким- то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом мире. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого- то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он обращает и направляет мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. 

И далее, брахман, монах, подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующий радость и счастье—и пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью.  Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившиеся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в мыслях. Освободившись от чувственных удовольствий, освободившись от нехороших свойств, он достигает первой ступени созерцания,—связанной с устремленным рассудком и углубленным рассуждением, рожденной уединенностью, дарующей радость и счастье—и пребывает в ней. Это жертвоприношение, брахман,—и менее трудно, и менее беспокойно, и более плодоносно, и более достославно, чем предыдущие жертвоприношения 
Наделенный этим праведным сводом нравственных предписаний, и наделенный этой праведной воздержанностью и жизненными силами, и наделенный этой праведной внимательностью и вдумчивостью, и наделенный этой праведной удовлетворенностью он удаляется в уединенную обитель—в лесу у подножия дерева, на горе, в пещере, в расщелине скалы, у кладбища, в лесной чище, на открытом месте, на груде соломы. Возвратившись с чашей для милостыни, он сидит там после еды, скрестив под собой ноги, держа прямо тело, пребывая в сосредоточенном внимании. 
Подобно тому, брахман, как если драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, прозрачный, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—продета нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая нить—и человек, наделенный зрением, взяв его в руку, может понять: «Вот драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, чистый, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—и в него продета эта нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая»—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». 
Подобно тому, брахман, как если зрячий человек, стоя на берегу окруженного горами озера, прозрачного спокойного, незамутненного, видит устриц и раковин, песок и гальку, стаи рыб, двигающихся и останавливающихся, он может сказать себе: «Вот это озеро, прозрачное, спокойное, незамутненное, а в нем эти устрицы и раковины, песок и галька, стаи рыб, что двигаются и останавливаются»,—так же точно, брахман, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он постигает в согласии с истиной: «Это страдание», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению страдания», постигает в согласии с истиной: «Это греховные свойства», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению греховных свойств». 
Подобно тому, брахман, как озеро, питаемое водой, бьющей из-под земли, хоть и не будет иметь ни притока воды с восточной стороны, ни притока воды с западной стороны, ни притока воды с северной стороны, ни притока воды с южной стороны, и божество не будет время от времени надлежащим образом доставлять ему дождь,—но потоки прохладной воды, бьющей из-под земли, питая его озеро, обольют, зальют, переполнят, пропитают это озеро прохладной водой, и не останется во всем озере ничего, что не было бы пропитано прохладной водой, так же точно, великий царь, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Это жертвоприношение, брахман,—и менее трудно, и менее беспокойно, и более плодоносно, и более достославно, чем предыдущие жертвоприношения. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он обращает и направляет мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. 

Вот и далее, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в западную сторону, сосредоточенный на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он видит в западной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышит небесных звуков, приятных несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных.  —«Вот, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в восточную сторону, сосредоточенный на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он видит в восточной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышит небесных звуков, приятных, несущих удовольствие восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
Вот, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в восточную сторону, сосредоточенный на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит в восточной стороне небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
Вот, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в восточную сторону, сосредоточенный на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в восточной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. 
И вот далее,Махали, монахом, обратившим взор вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обратив взор вверх, вниз или поперек, сосредоточенный на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он видит наверху, внизу или поперек небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышит небесных звуков, приятных несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обратившим взор вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
И вот далее, Махали, монахом, обратившим взор и слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обратив взор и слух вверх, вниз или поперек, сосредоточенный на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит наверху, вниз или поперек небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обратившим взор и слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. 
И вот далее, Махали, монахом, обратившим слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, так несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, несущих удовольствие, восхитительных. Обратив слух вверх, вниз или поперек, сосредоточенный на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит наверху, внизу или поперек небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обратившим слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одной—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в западную сторону, сосредоточенный на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит в западной стороне небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в западную сторону, сосредоточенный на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в западной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в северную сторону, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в северную сторону, сосредоточенный на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он видит в северной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышит небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в северную сторону владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в северную сторону, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в северную сторону, сосредоточенный на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит в северной стороне небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в северную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в северную сторону, сосредоточенный на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в северной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в северную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в южную сторону владеет сосредоточенность и на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в южную сторону, сосредоточенный на том или другом—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в южной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в южную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом—и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в южную сторону, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в эту южную сторону, сосредоточенный на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он видит в южной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышит небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь Махали, монахом, обращенным в южную сторону, владеет сосредоточенность на одном—видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не слышать небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в южную сторону, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие восхитительных. Обращенный в южную сторону, сосредоточенный на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит в южной стороне небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Вот здесь, Махали, монахом, обращенный в южную сторону, владеет сосредоточенность на одном—слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. 
И далее, достопочтенные, монах, подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующий радость и счастье—и пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившиеся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в мыслях. Освободившись от чувственных удовольствий, освободившись от нехороших свойств, он достигает первой ступени созерцания,—связанной с устремленным рассудком и углубленным рассуждением, рожденной уединенностью, дарующей радость и счастье—и пребывает в ней. Он сидит, пропитав это тело чистым, совершенным разумом, и не остается во всем теле ничего, что не было бы пропитано чистым, совершенным разумом. 
Наделенный этим праведным сводом нравственных предписаний, и наделенный этой праведной воздержанностью и жизненными силами, и наделенный этой праведной внимательностью и вдумчивостью, и наделенный этой праведной удовлетворенностью он удаляется в уединенную обитель—в лесу у подножия дерева, на горе, в пещере, в расщелине скалы, у кладбища, в лесной чище, на открытом месте, на груде соломы. Возвратившись с чашей для милостыни, он сидит там после еды, скрестив под собой ноги, держа прямо тело, пребывая в сосредоточенном внимании. 
—«Не ради того, Махали, чтобы испытать подобные состояния сосредоточенности, монахи ведут при мне целомудренную жизнь. Есть, Махали, другие состояния, превосходнее и возвышеннее, чтобы испытать которые монахи ведут при мне целомудренную жизнь». 
Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. 
Подобно тому, достопочтенные, как если драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, прозрачный, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—продета нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая нить—и человек, наделенный зрением, взяв его в руку, может понять: «Вот драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, чистый, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—и в него продета эта нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая»—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной чистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». И вот, достопочтенные, когда монах знает так и видит так, то подобает ли ему говорить: «жизненное начало—то же, что и тело» или «жизненное начало—одно, а тело другое»? 
Подобно тому, достопочтенные, как если зрячий человек, стоя на берегу окруженного горами озера, прозрачного спокойного, незамутненного, видит устриц и раковин, песок и гальку, стаи рыб, двигающихся и останавливающихся, он может сказать себе: «Вот это озеро, прозрачное, спокойное, незамутненное, а в нем эти устрицы и раковины, песок и галька, стаи рыб, что двигаются и останавливаются»,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он постигает в согласии с истиной: «Это страдание», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению страдания», постигает в согласии с истиной: «Это греховные свойства», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению греховных свойств». 
Подобно тому, достопочтенные, как если человек пойдет из своей деревни в другую деревню, а из этой деревни пойдет в другую деревню, а из этой деревни возвратится в свою деревню, он может сказать себе: «Вот я пришел из своей деревне в другую деревню—там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни пришел в ту деревню—и там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни возвратился в свою деревню»—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком- то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Подобно тому, достопочтенные, как если человек, стоящий на террасе над серединой перекрестка, видит, как люди входят в дом, выходят, двигаются по проезжей дороге, сидят на середине перекрестка, он может сказать себе: «Эти люди входят в дом, эти выходят, эти двигаются по проезжей дороге, эти сидят на середине перекрестка»,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию о том, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются. Очищенный божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются; он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведением тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Подобно тому, достопочтенные, как женщина или мужчина, или юноша, молодой и любящий наряжается, разглядывая отраженье своего лица в чистом, ясном зеркале или в сосуде с прозрачной водой, может или узнать, что на нем пятнышко, когда на нем есть пятнышко, или узнать, что на нем нет пятнышка, когда на нем нет пятнышка, так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. Наделенную страстью мысль он постигает как наделенную страстью мысль. Свободную от страсти мысль он постигает как свободную от страсти мысль. Наделенную ненавистью мысль он постигает как наделенную ненавистью мысль. Свободную от ненависти мысль он постигает как свободную от ненависти мысль. Наделенную заблуждением мысль он постигает как наделенную заблуждением мысль. Свободную от заблуждения мысль он постигает как свободную от заблуждения мысль. Собранную мысль он постигает как собранную мысль. Несобранную мысль он постигает как несобранную мысль. Великую мысль он постигает как великую мысль. Невеликую мысль он постигает как невеликую мысль. Превзойденную мысль он постигает как превзойденную мысль. Непревзойденную мысль он постигает как непревзойденную мысль. Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. Освобожденную мысль он постигает как освобожденную мысль. Не освобожденную мысль он постигает как не освобожденную мысль. 
Подобно тому, достопочтенные, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд из слоновой кости, какой пожелает, или же подобно тому, достопочтенные, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним; становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух; опускается в землю и поднимается из нее, словно из воды; не погружаясь идет по воде, словно по земле; сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица; касается рукой и схватывает Солнце и Луну—эти столь великие, столь чудесные светила; своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, достопочтенные, как озеро, питаемое водой, бьющей из-под земли, хоть и не будет иметь ни притока воды с восточной стороны, ни притока воды с западной стороны, ни притока воды с северной стороны, ни притока воды с южной стороны, и божество не будет время от времени надлежащим образом доставлять ему дождь,—но потоки прохладной воды, бьющей из-под земли, питая его озеро, обольют, зальют, переполнят, пропитают это озеро прохладной водой, и не останется во всем озере ничего, что не было бы пропитано прохладной водой, так же точно, достопочтенные, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
Подобно тому, достопочтенные, как человек, извлекая тростинку из влагалища мунджи, может сказать себе: «Вот мунджа, вот—тростинка, одно—мунджа, другое—тростинка, но ведь тростинка извлечена из мунджи», или же подобно тому, достопочтенные, как человек, извлекая меч из ножен, может сказать себе: «Вот—меч, вот—ножны, одно—меч, другое—ножны. Но ведь меч извлечен из ножен», или же подобно тому, достопочтенные, как человек, вытаскивая змею из сбрасываемой ею кожи, может сказать себе: «Вот—змея, вот—кожа, одно—змея, другое—кожа, но ведь змея вытащена из кожи»—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной чистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к сотворению тела, состоящего из разума. Из этого своего тела он творит другое тело, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях. 
Подобно тому, достопочтенные, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. 
—«Так ради того ли, господин, чтобы испытать подобные состояния сосредоточенности, монахи ведут при Блаженном целомудренную жизнь?» 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысль к сотворению тела, состоящего из разума. Из этого своего тела он творит другое тело, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной чистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной чистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысли к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, о том, как существа оставляют свою жизнь и вновь рождаются. Очищенным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведение тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой, он и обращает и направляет мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях. Он вспоминает различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким- то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом мире. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого- то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он обращает и направляет мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он 
—«Это праведный восьмичленный путь, а именно: правильное воззрение, правильное намерение, правильная речь, правильное действие, правильное поддержание жизни, правильное условие, правильная способность самосознания, правильная сосредоточенность. Таков, Махали, путь, таков способ испытать эти состояния». 

И далее, достопочтенные, монах, подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания—несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующий радость и счастье—и пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью.  Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград, в нем рождается удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце успокаивается тело, успокоившиеся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен в мыслях. Освободившись от чувственных удовольствий, освободившись от нехороших свойств, он достигает первой ступени созерцания,—связанной с устремленным рассудком и углубленным рассуждением, рожденной уединенностью, дарующей радость и счастье—и пребывает в ней. Он сидит, пропитав это тело чистым, совершенным разумом, и не остается во всем теле ничего, что не было бы пропитано чистым, совершенным разумом. 
Наделенный этим праведным сводом нравственных предписаний, и наделенный этой праведной воздержанностью и жизненными силами, и наделенный этой праведной внимательностью и вдумчивостью, и наделенный этой праведной удовлетворенностью он удаляется в уединенную обитель—в лесу у подножия дерева, на горе, в пещере, в расщелине скалы, у кладбища, в лесной чище, на открытом месте, на груде соломы. Возвратившись с чашей для милостыни, он сидит там после еды, скрестив под собой ноги, держа прямо тело, пребывая в сосредоточенном внимании. 
Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. 
Подобно тому, достопочтенные, как если драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, прозрачный, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—продета нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая нить—и человек, наделенный зрением, взяв его в руку, может понять: «Вот драгоценный камень велурия—прекрасный, благородный, восьмигранный, превосходно отшлифованный, чистый, сияющий, безупречный, наделенный всеми достоинствами,—и в него продета эта нить—синяя, или оранжевая, или красная, или белая, или желтоватая»—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». И вот, достопочтенные, когда монах знает так и видит так, то подобает ли ему говорить: «жизненное начало—то же, что и тело» или «жизненное начало—одно, а тело другое»? 
Подобно тому, достопочтенные, как если зрячий человек, стоя на берегу окруженного горами озера, прозрачного спокойного, незамутненного, видит устриц и раковин, песок и гальку, стаи рыб, двигающихся и останавливающихся, он может сказать себе: «Вот это озеро, прозрачное, спокойное, незамутненное, а в нем эти устрицы и раковины, песок и галька, стаи рыб, что двигаются и останавливаются»,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он постигает в согласии с истиной: «Это страдание», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение страдания», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению страдания», постигает в согласии с истиной: «Это греховные свойства», постигает в согласии с истиной: «Это возникновение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это уничтожение греховных свойств», постигает в согласии с истиной: «Это путь, ведущий к уничтожению греховных свойств». 
Подобно тому, достопочтенные, как если человек пойдет из своей деревни в другую деревню, а из этой деревни пойдет в другую деревню, а из этой деревни возвратится в свою деревню, он может сказать себе: «Вот я пришел из своей деревне в другую деревню—там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни пришел в ту деревню—и там я так-то стоял, так-то сидел, так-то говорил, так-то молчал,—а из этой деревни возвратился в свою деревню»—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком- то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом месте. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Подобно тому, достопочтенные, как если человек, стоящий на террасе над серединой перекрестка, видит, как люди входят в дом, выходят, двигаются по проезжей дороге, сидят на середине перекрестка, он может сказать себе: «Эти люди входят в дом, эти выходят, эти двигаются по проезжей дороге, эти сидят на середине перекрестка»,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию о том, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются. Очищенный божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются; он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведением тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Подобно тому, достопочтенные, как женщина или мужчина, или юноша, молодой и любящий наряжается, разглядывая отраженье своего лица в чистом, ясном зеркале или в сосуде с прозрачной водой, может или узнать, что на нем пятнышко, когда на нем есть пятнышко, или узнать, что на нем нет пятнышка, когда на нем нет пятнышка, так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. Наделенную страстью мысль он постигает как наделенную страстью мысль. Свободную от страсти мысль он постигает как свободную от страсти мысль. Наделенную ненавистью мысль он постигает как наделенную ненавистью мысль. Свободную от ненависти мысль он постигает как свободную от ненависти мысль. Наделенную заблуждением мысль он постигает как наделенную заблуждением мысль. Свободную от заблуждения мысль он постигает как свободную от заблуждения мысль. Собранную мысль он постигает как собранную мысль. Несобранную мысль он постигает как несобранную мысль. Великую мысль он постигает как великую мысль. Невеликую мысль он постигает как невеликую мысль. Превзойденную мысль он постигает как превзойденную мысль. Непревзойденную мысль он постигает как непревзойденную мысль. Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. Не сосредоточенную мысль он постигает как не сосредоточенную мысль. Освобожденную мысль он постигает как освобожденную мысль. Не освобожденную мысль он постигает как не освобожденную мысль. 
Подобно тому, достопочтенные, как искусный гончар или ученик гончара может сделать и изготовить из хорошо обработанной глины сосуд, какой пожелает, или же подобно тому, великий царь, как искусный резчик по слоновой кости или ученик резчика по слоновой кости может сделать и изготовить из хорошо обработанной слоновой кости такой сосуд из слоновой кости, какой пожелает, или же подобно тому, достопочтенные, как искусный золотых дел мастер или ученик золотых дел мастера может сделать и изготовить из хорошо обработанного золота сосуд, какой пожелает,—так же точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: будучи одним, становится многочисленным, будучи многочисленным, становится одним; становится видимым для глаз, скрытым от глаз, беспрепятственно проходит через стену, через ограду, через гору, словно через воздух; опускается в землю и поднимается из нее, словно из воды; не погружаясь идет по воде, словно по земле; сидя со скрещенными ногами, возносится в небо, словно крылатая птица; касается рукой и схватывает Солнце и Луну—эти столь великие, столь чудесные светила; своим телом он достигает даже мира Брахмы. 
Подобно тому, достопочтенные, как озеро, питаемое водой, бьющей из-под земли, хоть и не будет иметь ни притока воды с восточной стороны, ни притока воды с западной стороны, ни притока воды с северной стороны, ни притока воды с южной стороны, и божество не будет время от времени надлежащим образом доставлять ему дождь,—но потоки прохладной воды, бьющей из-под земли, питая его озеро, обольют, зальют, переполнят, пропитают это озеро прохладной водой, и не останется во всем озере ничего, что не было бы пропитано прохладной водой, так же точно, достопочтенные, и монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью. 
Подобно тому, достопочтенные, как человек, извлекая тростинку из влагалища мунджи, может сказать себе: «Вот мунджа, вот—тростинка, одно—мунджа, другое—тростинка, но ведь тростинка извлечена из мунджи», или же подобно тому, достопочтенные, как человек, извлекая меч из ножен, может сказать себе: «Вот—меч, вот—ножны, одно—меч, другое—ножны. Но ведь меч извлечен из ножен», или же подобно тому, достопочтенные, как человек, вытаскивая змею из сбрасываемой ею кожи, может сказать себе: «Вот—змея, вот—кожа, одно—змея, другое—кожа, но ведь змея вытащена из кожи»—так же точно, великий царь, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—направляет и обращает мысль к сотворению тела, состоящего из разума. Из этого своего тела он творит другое тело, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях. 
Подобно тому, достопочтенные, как человек, который, находясь на главной дороге, слышит звук литавр, звук барабана, звук раковины, цимбал, гонга, может сказать себе: «Вот звук литавр, вот звук барабана, вот звук раковины, цимбал, гонга»,—также точно, достопочтенные, и монах с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Сосредоточенную мысль он постигает как сосредоточенную мысль. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и вращает мысль к совершенному видению. Он постигает: «Вот это мое тело имеет форму, состоит из четырех великих элементов, рождено матерью и отцом, представляет собой скопление вареного риса и кислого молока, непостоянно, подвержено разрушению, стиранию, распаду, уничтожению, и вот здесь заключено, здесь к нему привязано мое сознание». 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысли к разным видам сверхъестественных способностей. Он осуществляет различные виды сверхъестественных способностей: 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, возвышенной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он направляет и обращает мысль к сотворению тела, состоящего из разума. Их этого своего тела он творит другое тело, имеющее форму, состоящее из разума, наделенное всеми большими и малыми частями, не знающее ущерба в жизненных способностях 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—направляет и обращает мысль к знанию, о том, как существа оставляют свою жизнь и вновь рождаются. Очищенным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными: «Поистине, почтенные, те существа, что наделены дурным поведением тела, наделены дурным поведением в речи, наделены дурным поведением разума, злословят о праведных, придерживаются ложных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в бедствии, несчастье, страдании, аду. Те же существа, почтенные, что наделены добрым поведение тела, наделены добрым поведением в речи, наделены добрым поведением разума, не злословят о праведных, придерживаются истинных воззрений, наделены действиями, проистекающими из истинных воззрений, с распадом тела после смерти вновь рождаются в счастье, в небесном мире».—Так, очищенным божественным зрением, выходящим за пределы человеческого, он видит, как существа оставляют жизнь и вновь рождаются, он постигает как существа, согласно своим действиям, становятся низкими, возвышенными, красивыми, некрасивыми, счастливыми, несчастными. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой, он и обращает и направляет мысль к знанию, основанную на воспоминании о местах, где он пребывал в прежних существованиях. Он вспоминает различные места, где пребывал в прежних существованиях, а именно: в одном рождении, в двух рождениях, в трех рождениях, в четырех рождениях, в пяти рождениях, в десяти рождениях, в двадцати рождениях, в тридцати рождениях, в сорока рождениях, в пятидесяти рождениях, в ста рождениях, в тысячи рождений, в сотни тысяч рождений, во многих периодах свертывания мира, во многих периодах развертывания мира, во многих периодах развертывания и свертывания мира: «Там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким- то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого-то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я вновь родился в другом мире. А там я жил под таким-то именем, в таком-то роду, в таком-то сословии, таким-то пропитанием, испытывал такое-то счастье и несчастье, достиг такого- то срока жизни. Вслед за тем, оставив существование, я был вновь рожден здесь»—так вспоминает он во всех обстоятельствах и подробностях различные места, где пребывал в прежних существованиях. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к божественному слуху. Очищенным божественным слухом, выходящим за пределы человеческого, он слышит оба видов звуков—и божественные и человеческие, далекие и близкие. 
Так, с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой—он направляет и обращает мысль к знанию, охватывающему сердце. Охватывая сердцем сердце других существ, других личностей, он постигает их. 
Так с сосредоточенной мыслью—чистой, ясной, незапятнанной, лишенной нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой,—он обращает и направляет мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он 

Господин, все Архаты и в совершенстве Пробудившиеся прошлого избавились от пяти препятствий, умственных загрязнений, которые ослабляют мудрость; основательно укрепили свой ум в четырех основах сосредоточенности; должным образом взращивали семь факторов Постижения, и полностью обрели непревзойденное, наивысшее Постижение.  И Благословенный также, Господин, пребывающий здесь и сейчас Архат и в совершенстве Пробудившийся избавился от пяти препятствий, умственных загрязнений, которые ослабляют мудрость; основательно укрепил свой ум в четырех основах сосредоточенности; должным образом взрастил семь факторов Постижения, и полностью обрел непревзойденное, наивысшее Постижение». 
И в Весали, в роще Амбапали, Благословенный часто давал наставления монахам таким образом: «То-то и то-то является нравственностью, то-то и то-то является сосредоточением; то-то и то-то является мудростью. Великим становится плод, велика польза от сосредоточения, когда оно полностью развито добродетельным поведением; великим становится плод, велика польза от мудрости, когда она полностью развита сосредоточением; полностью развитый в мудрости ум освобождается от всех влечений, – а именно, от влечения к чувственным удовольствиям, от влечения к становлению, и от влечения к невежеству». 
И, Господин, все Архаты и в совершенстве Пробудившиеся будущего избавятся от пяти препятствий, умственных загрязнений, которые ослабляют мудрость; основательно укрепят свой ум в четырех основах сосредоточенности; должным образом будут взращивать семь факторов Постижения, и полностью обретут непревзойденное, наивысшее Постижение. 
И он одарен добродетелями, дорогими для Благородных, полными и совершенными, незапятнанными, чистыми, освобождающими, прославленными мудрыми, неотуманенными желанием будущих жизней и верой в силу пустых обрядов, способствующими сосредоточению. 
И также в Катигаме Благословенный часто давал наставления монахам таким образом: «То-то и то-то является нравственностью, то-то и то-то является сосредоточением; то-то и то-то является мудростью. Великим становится плод, велика польза от сосредоточения, когда оно полностью развито добродетельным поведением; великим становится плод, велика польза от мудрости, когда она полностью развита сосредоточением; полностью развитый в мудрости ум освобождается от всех влечений, – а именно, от влечения к чувственным удовольствиям, от влечения к становлению, и от влечения к невежеству». 
И также в Наланде, в Манговой Роще Паварики, Благословенный часто давал наставления монахам таким образом: «То-то и то-то является нравственностью, то-то и то-то является сосредоточением; то-то и то-то является мудростью. Великим становится плод, велика польза от сосредоточения, когда оно полностью развито добродетельным поведением; великим становится плод, велика польза от мудрости, когда она полностью развита сосредоточением; полностью развитый в мудрости ум освобождается от всех влечений, – а именно, от влечения к чувственным удовольствиям, от влечения к становлению, и от влечения к невежеству». 
И также в Натике, в Каменной Обители, Благословенный часто давал наставления монахам таким образом: «То-то и то-то является нравственностью, то-то и то-то является сосредоточением; то-то и то-то является мудростью. Великим становится плод, велика польза от сосредоточения, когда оно полностью развито добродетельным поведением; великим становится плод, велика польза от мудрости, когда она полностью развита сосредоточением; полностью развитый в мудрости ум освобождается от всех влечений, – а именно, от влечения к чувственным удовольствиям, от влечения к становлению, и от влечения к невежеству». 
находясь в компании со своими братьями, они будут тренировать себя в правилах поведения, которые полны и совершенны, незапятнанны и чисты, освобождающи, восхваляемы мудрыми, неподвержены мирским влияниям, и благоприятствуют сосредоточению ума; 
О монахи, и как же монах внимателен? Когда он живет осознавая тело само по себе – настоятельно, с чистым осознанием, глубоко сосредоточенно и внимательно, оставив желания и скорби мирской жизни; и когда он живет осознавая ощущения в ощущениях, ум сам по себе, умственные качества в умственных качествах – настоятельно, с чистым осознанием, глубоко сосредоточенно и внимательно, оставив желания и скорби мирской жизни, тогда говорится, что он внимателен. 
Пока монахи взращивают семь факторов Постижения, которые есть внимательность, различение состояний, подвижничество, вдохновение, безмятежная ясность, сосредоточенность, бесстрастие. 
Потом, Ананда, отшельник или брахмана великой духовной силы, обуздавший все свои чувства, или бог великой силы и мощи, сосредоточенной мыслью может двинуть, поколебать и сотрясти землю. Вот второе основание, вторая причина для страшного землетрясения. 
Пусть он живет, осознавая тело само по себе – настоятельно, с чистым осознанием, глубоко сосредоточенно и внимательно, оставив желания и скорби мирской жизни; и когда он живет осознавая ощущения в ощущениях, ум сам по себе, умственные качества сами по себе – настоятельно, с чистым осознанием, глубоко сосредоточенно и внимательно, оставив желания и скорби мирской жизни – тогда, воистину, он будет опорой самому себе, прибежищем самому себе, не ища другого прибежища; опираясь на Дхамму, прибегая к Дхамме, как к прибежищу, не ища другого прибежища. 
Тогда Благословенный, нисходя из состояния, когда прекращения распознавания и ощущения, вступил в состояние ни-распознавания-ни-нераспознавания; и нисходя вступил в сферу отсутствия чего бы то ни было; и нисходя из сферы отсутствия чего бы то ни было, вступил в сферу бесконечного сознания; и нисходя из сферы бесконечного сознания, вступил в сферу бесконечного пространства, и нисходя перешел в четвертое состояние сосредоточения (джхана), и в третье, и во второе, и в первое. И вновь восходя из первого, перешел во второе, и восходя вступил в третье, и восходя вступил в четвертое. И восходя из четвертого, Благословенный мгновенно скончался. 
Тогда Благословенный обратился к монахам и сказал: «Монахи, от неведения четырех принципов, от незнания их, – вот от чего этот длинный путь рождений и смертей был мною пройден и перенесен, равно как и вами. Каковы же те четыре? Это благородная нравственность, благородное сосредоточение, благородная мудрость, благородное освобождение! Но сейчас, монахи, когда благородная нравственность познана и достигнута, когда благородное сосредоточение познано и достигнуто, когда благородная мудрость познана и достигнута, когда познано и достигнуто благородное освобождение, – вырвана с корнем жажда жизни, прекращено то, что вело к новым воплощениям, и не будет новых рождений». 
Тогда Благословенный углубился в первое глубокое сосредоточение, и восходя вступил во второе, и восходя вступил в третье, и восходя вступил в четвертое, и восходя вступил в состояние осознавания сферы бесконечного пространства; потом перешел в состояние осознавания сферы бесконечного сознания; от сферы бесконечного сознания он перешел к осознаванию сферы отсутствия чего бы то ни было; и оставляя сферу отсутствия чего бы то ни было, перешел в состояние ни-распознавания-ни-отсутствия-распознавания, перешел в состояние отсечения распознавания и ощущения. 
Тогда подумал тот человек: «Как непостижимо, чудесно, что покинувшие мирское могут пребывать в состоянии столь глубокого сосредоточия, так, что даже бодрствуя и сознавая, человек не видит и не слышит, что пятьсот повозок прошли мимо одна за другой, почти задевая его». И, выразив свою глубокую веру в Алару Каламу, тот человек отошел». 
«То-то и то-то является нравственностью, то-то и то-то является сосредоточением; то-то и то-то является мудростью. Великим становится плод, велика польза от сосредоточения, когда оно полностью развито добродетельным поведением; великим становится плод, велика польза от мудрости, когда она полностью развита сосредоточением; полностью развитый в мудрости ум освобождается от всех влечений, – а именно, от влечения к чувственным удовольствиям, от влечения к становлению, и от влечения к невежеству». 

Поглощённый, сосредоточенный, собранный 

А что такое правильное сосредоточение?  Когда в нем присутствует просветляющий фактор сосредоточения (самадхи), монах распознает, что в нем есть просветляющий фактор сосредоточения, либо, когда в нем отсутствует просветляющий фактор сосредоточения, он распознает, что в нем нет просветляющего фактора сосредоточения; и он распознает, как происходит возникновение невозникшего просветляющего фактора сосредоточения; и как приходит совершенство в развитии возникшего просветляющего фактора сосредоточения. 
правильное сосредоточение (самадхи). 
Сосредоточение 
Сосредоточенное состояние ума, как сосредоточенное состояние ума; не сосредоточенное состояние ума, как не сосредоточенное состояние ума; 
С остановкой рассуждения и изучения, он входит и остается во второй джхане: восторг и удовольствие, рожденные сосредоточением (самадхи-джам), объединение сознания (четасо экодибхавам), свободным от рассуждения и изучения, внутренняя уверенность (аджджхаттам-сампасаданам). 
С отбрасыванием удовольствия и страдания,—так же, как перед этим исчезли радость и горе,—он входит и остается в четвертой джхане: памятовании, очищенном безмятежным наблюдением (упекха-сати-париcуддхи), ни удовольствии, ни страдании (адуккхам-асукха): вот что называется правильным сосредоточением. 

—Предводитель, рассмотрим жертвоприношение, где забивается крупный рогатый скот, козы и овцы, куры и свиньи, и другие различные создания. И те, кто получает жертвоприношение, обладают неправильным воззрением, неправильными мыслями, неправильной речью, неправильным действием, неправильными средствами к жизни, неправильным усилием, неправильной осознанностью, неправильным сосредоточением. Такой вид жертвоприношения не является плодотворным, или благотворным, или великолепным, или щедрым. Представьте, как фермер собирался пойти в лес, взяв семена и плуг. И на этом неплодородном поле, на этой неплодородной земле, с нерасчищенными корягами, он бы посеял повреждённые, в том числе погодой, испорченные, бесплодные, плохо хранившиеся семена. И небеса не дали достаточно дождя, когда было надо. Выросли бы такие семена, созрели бы, и дали бы много плодов фермеру?  —Таким же образом, предводитель, можно рассмотреть жертвоприношение, где забивается крупный рогатый скот, козы и овцы, куры и свиньи, и другие различные создания. И те, кто получает жертвоприношение, обладают неправильным воззрением, неправильными мыслями, неправильной речью, неправильным действием, неправильными средствами к жизни, неправильным усилием, неправильной осознанностью, неправильным сосредоточением. Однако рассмотрим жертвоприношение, где не забивается крупный рогатый скот, козы и овцы, куры и свиньи, и другие различные создания. И те, кто получает жертвоприношение, обладают правильным воззрением, правильными мыслями, правильной речью, правильным действием, правильными средствами к жизни, правильным усилием, правильной осознанностью, правильным сосредоточением. Такое жертвоприношение очень плодотворно, благотворно, великолепно, и щедро. Представьте, как фермер собирался пойти в лес, взяв семена и плуг. И на плодородном поле, плодородной земле, хорошо расчищенной от коряг, он бы посеял целые, неиспорченные, в том числе и погодой, плодовитые и хорошо хранившиеся семена. И небеса давали достаточно дождя, когда необходимо. Выросли бы такие семена, созрели бы, и дали бы много плодов фермеру? 
—Таким же образом, предводитель, можно рассмотреть жертвоприношение, где не забивается крупный рогатый скот, козы и овцы, куры и свиньи, и другие различные создания. И те, кто получает жертвоприношение, обладают правильным воззрением, правильными мыслями, правильной речью, правильным действием, правильными средствами к жизни, правильным усилием, правильной осознанностью, правильным сосредоточением. Такое жертвоприношение очень плодотворно, благотворно, великолепно, и щедро. 

Теперь, когда он сдержан таким образом – его аскеза подготовлена, чтобы он продвигался к более высоким ступеням, и не сворачивал обратно, к более низким вещам. Он выбирает уединенное место для сидения: в лесу, у подножия дерева, на склоне горы, в горном ущелье, или в пещере, или на кладбище, или на куче соломы в чистом поле. И вернувшись туда после хождения за подаянием, закончив прием пищи, он садится, скрестив ноги, сохраняя свое тело прямым, а свой ум бдительным и сосредоточенным. Отказавшись от жажды к мирскому, он пребывает с бесстрастным сердцем, и очищает свой ум от жажды. Отказавшись от изъяна недоброжелательности, он пребывает с сердцем, свободным от неприязни; с доброжелательностью и состраданием ко всем живым существам, он очищает свой ум от недоброжелательности. Отказавшись от лени и апатии, он пребывает свободным от них; восприимчивый к свету, с внимательностью и самообладанием, он очищает свой ум от лени и апатии. Отказавшись от волнений и тревог, он пребывает свободным от волнения; с сердцем, безмятежным внутри, он очищает свой ум от волнений и тревог. Отказавшись от сомнений, он пребывает в уверенности, оставив недоумение; он больше не испытывает неопределенности относительно того, что является благим, он очищает свой ум от сомнений. 

«Наделённый этими тремя качествами, монах вышел из-под власти Мары и сияет как солнце. Какими тремя? Вот монах наделён нравственностью того, кто окончил тренировку, сосредоточением того, кто окончил тренировку, мудростью того, кто окончил тренировку. Наделённый этими тремя качествами, монах вышел из-под власти Мары и сияет подобно солнцу». Таково значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано:  «Нравственность, сосредоточение, мудрость: 

Его сосредоточение не дрогнет, 

Среди всевозможных качеств—сформированных или несформированных—качество бесстрастия, устранения отравления, уничтожения жажды, искоренения привязанности, разбивания круговерти [сансары], разрушения жажды, бесстрастие, прекращение, осуществление ниббаны—считается наивысшим. Тот, у кого есть вера в качество бесстрастия, имеет веру в то, что является наивысшим; тот, у кого есть вера в наивысшее, [того ждёт] наивысший результат. Среди всевозможных сформированных качеств—Благородный Восьмеричный Путь: правильные воззрения, правильное устремление, правильная речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильная осознанность, правильное сосредоточение—считается наивысшим. Тот, у кого есть вера в Благородный Восьмеричный Путь, имеет веру в то, что является наивысшим; тот, у кого есть вера в наивысшее, [того ждёт] наивысший результат. 

«Это низший способ добывания средств к существованию—сбор подаяний. В мире обычно говорят в качестве оскорбления: «Ты ходишь как попрошайка, с чашей в руке!» И, всё же, благоразумные молодые люди из хороших семей начинают вести так свою жизнь, имея на то серьёзную причину. Их не принуждают к этому насильно ни цари, ни разбойники, ни [тяготы] долгов, ни страх, ни потеря [прежних] средств к существованию. Но [они делают так] с этой мыслью: «Мы осаждены рождением, старением, и смертью; печалями, стенаниями, болью, беспокойствами, и отчаянием; осаждены страданиями, одолены страданиями. Ох, нужно узнать, как положить конец этой груде страданий!» Но некий молодой человек из хорошей семьи, уйдя в бездомную жизнь таким образом, может желать чувственных удовольствий, иметь сильную страсть, злобу в уме, порочность в своих намерениях, замутнённую осознанность; он не бдительный, несосредоточенный, с рассеянным умом, и отсутствием контроля органов чувств. Подобно полену из погребального костра—обожжённому с обоих концов, а в середине измазанному нечистотами—которое нельзя использовать для розжига огня ни в деревне, ни в лесу—я говорю вам, именно таков и этот человек. Он упустил радости жизни домохозяина и не исполнил цели жизни отшельника». Таково значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано: 

«Даже если монах, держась за моё верхнее одеяние, будет идти за мной след в след, но при этом он будет желать чувственных удовольствий, иметь сильную страсть, злобу в уме, порочность в своих намерениях—с замутнённой осознанностью, не бдительный, несосредоточенный, с рассеянным умом, и отсутствием контроля органов чувств—то в этом случае он будет далеко от меня, а я—от него. Почему? Потому что он не видит Дхаммы. Не видя Дхаммы, он не видит меня.  Но даже если монах будет жить в сотне лиг от меня, но при этом у него не будет ни жажды к чувственным удовольствиям, ни сильных страстей, ни злобы в уме, ни порочности в своих решениях—с установленной осознанностью, бдительный, сосредоточенный, собранным умом, и хорошо сдержанный в органах чувств—он будет близко ко мне, а я—к нему. Почему? Потому что он видит Дхамму. Видя Дхамму, он видит меня». Таково значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано: 

Общаясь с такими монахами, вопрошая их, навещая их, ещё-не-доведённое-до-совершенства качество нравственности доходит до совершенства в своём развитии; ещё-не-доведённое-до-совершенства качество сосредоточения доходит до совершенства в своём развитии; ещё-не-доведённое-до-совершенства качество мудрости доходит до совершенства в своём развитии; ещё-не-доведённое-до-совершенства качество освобождения доходит до совершенства в своём развитии; ещё-не-доведённое-до-совершенства качество знания и видения освобождения доходит до совершенства в своём развитии. Такие монахи считаются учителями, вожаками, отбрасывателями вредного, рассеивателями тьмы, создателями света, создателями сияния, создателями яркости, создателями блеска, создателями освещения, благородными, наделёнными глазами, которые видят». Таково значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано:  «Эти совершенные в нравственности, совершенные в сосредоточении, совершенные в мудрости, совершенные в освобождении, совершенные в знании и видении освобождения монахи, которые восхваляют, показывают, наставляют, подбадривают, побуждают, воодушевляют; которые могут правильно указать на подлинную Дхамму: [даже] видение их, я говорю вам, уже осуществляет многое; [даже] слушание их, подхождение [с вопросами] к ним, посещение их, памятование о них, следование за ними в бездомной жизни [монаха], уже осуществляет многое. Почему? 

Если во время лежания всякая жажда в нём устранена, [как и] всякая недоброжелательность, всякая лень и апатия, всякая неугомонность и сожаление, всякие сомнения; если его усердие поддерживается и не ослабевает; если его осознанность утверждается и не замутняется; если его тело спокойное и не взбудораженное; если его ум сосредоточен и объединён—тогда монах, лежащий с подобным старанием и заботой [об устранении этих помех], зовётся постоянно и непрерывно решительным, поддерживающим усердие». Таково значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано:  Если во время ходьбы всякая жажда в монахе устранена, [как и] всякая недоброжелательность, всякая лень и апатия, всякая неугомонность и сожаление, всякие сомнения; если его усердие поддерживается и не ослабевает; если его осознанность утверждается и не замутняется; если его тело спокойное и не взбудораженное; если его ум сосредоточен и объединён—тогда монах, идущий с подобным старанием и заботой [об устранении этих помех], зовётся постоянно и непрерывно решительным, поддерживающим усердие. 

И какие пятна [загрязнений ума], монахи, следует отбрасывать развитием? Вот монах, мудро осмысливая, развивает осознанность как фактор просветления, который поддерживается отречением, бесстрастием, прекращением, созревает в оставлении. Он развивает исследование состояний… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который поддерживается отречением, бесстрастием, прекращением, созревает в оставлении. 

И что, братья, это за Срединный Путь, дающий ви́дение, дающий мудрость, ведущий к покою, к непосредственному знанию, к пробуждению, к ниббане. Вот этот самый Восьмеричный Благородный Путь, а именно правильное воззрение, правильное намерение, правильная речь, правильное поведение, правильные средства к существованию, правильное усилие, правильное памятование, правильное сосредоточение. Это и есть тот самый Срединный Путь, дающий ви́дение, дающий знание, ведущий к покою, к непосредственному знанию, к пробуждению, к ниббане.  Правильное Сосредоточение. 

До моего просветления, когда я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я также рассуждал так: «Удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть… лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения». Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники с неочищенным телесным поведением затворяются в удалённых обиталищах в лесных чащах, то из-за изъяна их неочищенного телесного поведения эти почтенные жрецы и отшельники пробуждают [в себе] неблагой страх и ужас. Но я не отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах с неочищенным телесным поведением. Я чист в телесном поведении. Я отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах как те благородные с очищенным телесным поведением». Видя в себе эту чистоту телесного поведения, я обнаружил великое утешение в пребывании в лесу.  Когда мой ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, я направил его к знанию уничтожения пятен [загрязнений ума]. Я напрямую познал в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—пятна [загрязнений ума]… Это—источник пятен [загрязнений]… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен». 
Когда мой ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым и непоколебимым, я направил его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней. Я вспомнил свои многочисленные жизни—одну, две, пять, десять, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч, многие циклы свёртывания мира, многие циклы развёртывания мира, [вспоминая]: «Там у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь. Здесь также у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь». Так я вспомнил свои многочисленные прошлые рождения в подробностях и деталях. 
Когда мой ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, я направил его к познанию смерти и перерождения существ. Я увидел за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ. [Я распознал] низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями: «Эти достойные существа, что имели дурное поведение телом, речью и умом, оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений и действовавшие под влиянием неправильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в мире лишений, в плохих местах, в погибели, даже в аду. Но эти достойные существа, что имели хорошее поведение телом, речью и умом, не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавшие под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в благом уделе, даже в небесных мирах». Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, я увидел смерть и перерождение существ, я распознал низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями. 
Неутомимое усердие было зарождено во мне, и утверждена неослабевающая осознанность. Моё тело было безмятежным, не имеющим взволнованности. Мой ум был сосредоточенным и собранным. 
«Но, Мастер Готама, удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть, затворничество трудно практиковать, трудно радоваться уединению. Ведь, можно полагать, лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения». 
С угасанием направления и удержания [ума на объекте], я вошёл и пребывал во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 
«Так оно, брахман, так оно. Удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть, затворничество трудно практиковать, трудно радоваться уединению. Ведь, можно полагать, лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения. 
Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, несосредоточенные, с блуждающими умами… Я обладаю сосредоточением… 

Nya 33Как девушка или юноша-любители украшений, с вымытой головой, получив венок из кувшинок, венок из жасмина, венок из жимолости, взяли бы его обеими руками и водрузили себе на голову, точно так же молодые люди, из веры дом ради бездомной жизни оставившие, нелукавые, нелживые, нековарные, несамонадеянные, недерзкие, нелегкомысленные, в речах негрубые, непразднословные, чувства хранящие, в еде умеренные, бдение практикующие, отшельничество блюдущие, практикой не пренебрегающие, в изобилии не живущие, не беспечные, отступничество от учения оставляющие, скоро в уединение вступающие, усердные, непоколебимые, внимательные, проницательные, собранные, с сосредоточенным умом, мудрые, смышлёные, слушая проповедь Дхаммы из уст достопочтенного Сарипутты, как бы утоляют жажду и голод, говоря и думая: «Хорошо, почтенный, что ты своих собратьев по целомудренной жизни, отвратив от неблагого, наставляешь на благое.»  SC 29Ms 9M_151С другой стороны, молодые люди, из веры дом ради бездомной жизни оставившие, нелукавые, нелицемерные, нековарные, несамонадеянные, недерзкие, нелегкомысленные, в речах негрубые, не празднословы, чувства хранящие, в еде умеренные, бдение практикующие, отшельничество блюдущие, практикой не пренебрегающие, в изобилии не живущие, не беспечные, отступничество от учения оставляющие, скоро в уединение вступающие, усердные, непоколебимые, внимательные, проницательные, собранные, с сосредоточенным умом, мудрые, смышлёные, слушая проповедь Дхаммы из уст достопочтенного Сарипутты, как бы утоляют жажду и голод, говоря и думая: «Хорошо, почтенный, что ты своих собратьев по целомудренной жизни, отвратив от неблагого, наставляешь на благое.» 
Но есть представители клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере, которые не жульнические… не беспорядочные в своих речах; которые охраняют органы чувств, предаются бодрствованию, интересуются затворничеством, имеют великое уважение к тренировке, не проживают в роскоши и не беспечны, усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве, усердные, решительные, утверждены в осознанности, бдительные, сосредоточенные, с собранными умами, обладающие мудростью, не тупоумные. Эти, услышав лекцию по Дхамме от Достопочтенного Сарипутты, словом и мыслью как будто бы едят и пьют её. Воистину благостно, что он делает так, что его товарищи по святой жизни покидают неблагое и утверждаются в благом. 
Точно также, друг, бывают люди, не имеющие веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не из-за веры, а ради того, чтобы добыть себе средства к жизни. Они жульнические, лживые, предательские, высокомерные, неискренние, самовлюблённые, грубые, беспорядочные в своих речах, не охраняют органы чувств, неумеренны в еде, не предаются бодрствованию, не интересуются затворничеством, не особо уважают тренировку, проживают в роскоши, беспечные, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством, ленивые, не имеющие усердия, не осознанные, не бдительные, не сосредоточенные, с блуждающими умами, лишённые мудрости, тупоумные. Достопочтенный Сарипутта своей лекцией по Дхамме выправляет их изъяны, как если бы он знал мой ум своим умом! 

Если монах желает: «Пусть я буду знать умы других существ, других личностей, направив на них свой собственный ум. Буду различать ум со страстью как ум со страстью, а ум без страсти как ум без страсти. Буду различать ум с отвращением как ум с отвращением, а ум без отвращения, как ум без отвращения. Буду различать ум с невежеством как ум с невежеством, а ум без невежества, как ум без невежества. Буду различать суженный ум как суженный ум, расширенный ум, как расширенный ум. Буду различать увеличенный ум как увеличенный ум, а не-увеличенный ум как не-увеличенный ум. Буду различать сильный ум [который ещё не достиг наивысшего уровня] как сильный ум, и непревзойдённый в силе ум как непревзойдённый в силе ум. Буду различать сосредоточенный ум как сосредоточенный ум, а не-сосредоточенный ум как не-сосредоточенный ум. Буду различать освобождённый ум как освобождённый ум, а не-освобождённый ум как не-освобождённый ум»—то тогда пусть он исполнит… 

Когда он до определённой степени оставил, исключил, отпустил, отбросил, выкинул [эти загрязнения ума], он размышляет так: «Я наделён непоколебимой уверенностью в Будде», и он обретает вдохновение в значении, обретает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, кто [пропитан] восторгом, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным.  Монахи, если монах такой нравственности, такого состояния [сосредоточения], и такой мудрости ест собранную как подаяние пищу, состоящую из отборного горного риса с различными соусами и карри, то даже это не будет для него помехой. Подобно тому, как с помощью чистой воды загрязнённая и запятнанная ткань становится чистой и яркой, или же подобно тому, как золото становится чистым и ярким с помощью печи, то точно также, если монах такой нравственности, такого состояния [сосредоточения], и такой мудрости ест собранную как подаяние пищу, состоящую из отборного горного риса с различными соусами и карри, то даже это не будет для него помехой. 
Он размышляет так: «[Эти загрязнения ума] были до определённой степени оставлены, исключены, отпущены, отброшены, выкинуты мной», и он обретает вдохновение в значении, обретает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, кто [пропитан] восторгом, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. 
Он размышляет так: «Я наделён непоколебимой уверенностью в Дхамме», и он обретает вдохновение в значении, обретает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, кто [пропитан] восторгом, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. 
Он размышляет так: «Я наделён непоколебимой уверенностью в Сангхе», и он обретает вдохновение в значении, обретает вдохновение в Дхамме, обретает радость, связанную с Дхаммой. Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, кто [пропитан] восторгом, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, ощущает удовольствие. Ум того, кто ощущает удовольствие, становится сосредоточенным. 

SC 29Ms 9M_220«У других будет неправильное сосредоточение, у нас же будет правильное сосредоточение», так должно практиковать аскезу.   SC 4Nya 4Ms 9M_195Может статься, Чунда, что с успокоением направленной мысли и рефлексии вступив во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными направленной мысли и рефлексии внутренней удовлетворённостью и единством ума с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывая, некий монах подумает: «Я пребываю в аскезе». Однако в Дисциплине благородных не это именуется аскезой. В Дисциплине благородных это именуется «состоянием блаженства уже в этом мире». 
Может быть так, что с угасанием направления и удержания [ума на объекте], некий монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 
Приверженного неправильному сосредоточению правильное сосредоточение увлекает в высшие сферы. (18) 
Своё неправильное сосредоточение заменить правильным сосредоточением. (18) 
Тот, у кого неправильное сосредоточение, имеет правильное сосредоточение, посредством которого он мог бы избежать [неправильного]. 
«У других будет неправильное сосредоточение. У нас будет правильное сосредоточение»—вот как следует практиковать стирание. 

И что такое путь, ведущий к прекращению страдания? Это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. Это называется путём, ведущим к прекращению страдания.  Правильное Сосредоточение. 
Рождение существ в различных группах существ, их приход к рождению, низвержение [в утробу], порождение, проявление совокупностей, обретение сфер для контакта—это называется рождением. С возникновением существования происходит возникновение рождения. С прекращением существования происходит прекращение рождения. Путь, ведущий к прекращению рождения—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением жажды происходит возникновение цепляния. С прекращением жажды происходит прекращение цепляния. Путь, ведущий к прекращению цепляния—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением контакта происходит возникновение чувства. С прекращением контакта происходит прекращение чувства. Путь, ведущий к прекращению чувства—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением ментальности-и-материи происходит возникновение шести сфер. С прекращением ментальности-и-материи происходит прекращение шести сфер. Путь, ведущий к прекращению шести сфер—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением невежества происходит возникновение пятен. С прекращением невежества происходит прекращение пятен. Путь, ведущий к прекращению пятен—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением невежества происходит возникновение формирователей. С прекращением невежества происходит прекращение формирователей. Путь, ведущий к прекращению формирователей—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением пятен [загрязнений ума] происходит возникновение невежества. С прекращением пятен [загрязнений ума] происходит прекращение невежества. Путь, ведущий к прекращению невежества—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением рождения происходит возникновение старения и смерти. С прекращением рождения происходит прекращение старения и смерти. Путь, ведущий к прекращению старения и смерти—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением сознания происходит возникновение ментальности-и-материи. С прекращением сознания происходит прекращение ментальности-и-материи. Путь, ведущий к прекращению ментальности-и-материи—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением формирователей происходит возникновение сознания. С прекращением формирователей происходит прекращение сознания. Путь, ведущий к прекращению сознания—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением цепляния происходит возникновение существования. С прекращением цепляния происходит прекращение существования. Путь, ведущий к прекращению существования—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением чувства происходит возникновение жажды. С прекращением чувства происходит прекращение жажды. Путь, ведущий к прекращению жажды—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
С возникновением шести сфер происходит возникновение контакта. С прекращением шести сфер происходит прекращение контакта. Путь, ведущий к прекращению контакта—это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть, правильные воззрения… правильное сосредоточение. 

SC 77Ms 9M_389При наличии внутри слагаемой сосредоточения, монах осознаёт: «Внутри меня есть слагаемая сосредоточения», при отсутствии внутри слагаемой сосредоточения, осознаёт: «Внутри меня нет слагаемой сосредоточения», осознаёт то, как прежде отсутствовавшая слагаемая сосредоточения возникает, и как наступает совершенство в развитии возникшей слагаемой сосредоточения.   И как, монахи, монах пребывает в созерцании ума как ума? Вот монах понимает ум со страстью как ум со страстью, а ум без страсти как ум без страсти. Он понимает ум со злобой как ум со злобой, а ум без злобы, как ум без злобы. Он понимает ум с заблуждением как ум с заблуждением, а ум без заблуждения, как ум без заблуждения. Он понимает суженный ум как суженный ум, отвлечённый ум, как отвлечённый ум. Он понимает увеличенный ум как увеличенный ум, а не-увеличенный ум как не-увеличенный ум. Он понимает превосходящий ум, [который ещё не достиг наивысшего уровня] как превосходящий ум, и непревзойдённый ум как непревзойдённый ум. Он понимает сосредоточенный ум как сосредоточенный ум, а не-сосредоточенный ум как не-сосредоточенный ум. Он понимает освобождённый ум как освобождённый ум, а не-освобождённый ум как не-освобождённый ум. 
Когда в нём наличествует сосредоточение как фактор просветления… 

7) Далее, Татхагата понимает в соответствии с действительностью загрязнение, очищение и выход [к более высокому состоянию] в отношении джхан, освобождений, сосредоточений и медитативных достижений. Это также сила Татхагаты…  Подобно тому, как монах, наделённый нравственностью, сосредоточением, мудростью, здесь и сейчас мог бы владеть окончательным знанием, то и в этом случае [с Сунаккхаттой] я говорю, что если он не оставит этого утверждения, этого состояния ума, не оставит этого воззрения, тогда, как если бы его туда затянули силой, он окажется в аду. 

SC 25Nya 33-35Ms 9M_562И опять же, монахи, с успокоением направленной мысли и рефлексии он вступает во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными направленной мысли и рефлексии внутренней удовлетворённостью и единством ума с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывает...  Далее, с угасанием направления и удержания [ума на объекте], монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за желания и формирователей старания.  Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и формирователей старания. 
Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за ума и формирователей старания. 
Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и формирователей старания. 

Вот, монахи, монах живёт в некоей лесной чаще. По мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность не становится утверждённой, его несосредоточенный ум не становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] не уничтожаются. Он не достигает непревзойдённой защиты от подневольности. Но средства к жизни, которые следует добывать тому, кто ушёл в жизнь бездомную—одеяния, еда, жилища, необходимые для лечения вещи—добываются с лёгкостью.  Вот, монахи, монах живёт в некоей лесной чаще. По мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность становится утверждённой, его несосредоточенный ум становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] уничтожаются. Он достигает непревзойдённой защиты от подневольности. Но средства к жизни, которые следует добывать тому, кто ушёл в жизнь бездомную—одеяния, еда, жилища, необходимые для лечения вещи—добываются с трудом. 
Вот, монахи, монах живёт в некоей лесной чаще. По мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность становится утверждённой, его несосредоточенный ум становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] уничтожаются. Он достигает непревзойдённой защиты от подневольности. Помимо этого, средства к жизни, которые следует добывать тому, кто ушёл в жизнь бездомную—одеяния, еда, жилища, необходимые для лечения вещи—добываются с лёгкостью. 
«Монахи, вот монах живёт в некоей лесной чаще. По мере того как он живёт там, его неутверждённая осознанность не становится утверждённой, его несосредоточенный ум не становится сосредоточенным, его неуничтоженные пятна [загрязнений ума] не уничтожаются. Он не достигает непревзойдённой защиты от подневольности. Помимо этого, средства к жизни, которые следует добывать тому, кто ушёл в жизнь бездомную—одеяния, еда, жилища, необходимые для лечения вещи—добываются с трудом. 

Монахи, я привёл этот пример, чтобы донести смысл. Смысл таков: «Великое болото в низине»—это обозначение чувственных удовольствий. «Большое стадо оленей»—это обозначение существ. «Человек, желавший погибели, вреда и неволи»—это обозначение Злого Мары. «Ложный путь»—это обозначение неправильного Восьмеричного Пути, то есть: неправильных воззрений, неправильных устремлений, неправильной речи, неправильных действий, неправильных средств к жизни, неправильных усилий, неправильной осознанности, неправильного сосредоточения. «Приманка»—это обозначение наслаждения и страсти. «Кукла»—это обозначение невежества. «Человек, желающий добра, благополучия, защиты»—это обозначение Татхагаты, совершенного и полностью просветлённого. «Безопасный и хороший проход, ведущий к благополучию, по которому радостно ходить»—это Благородный Восьмеричный Путь, то есть: правильные воззрения, правильное устремление, правильная речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильная осознанность, правильное сосредоточение.  Неутомимое усердие было зарождено во мне, и утверждена неослабевающая осознанность. Моё тело было безмятежным, не имеющим взволнованности. Мой ум был сосредоточенным и собранным. 
По мере того как я пребывал так, будучи прилежным, старательным, решительным, мысль об отречении возникла во мне. И я понял: «Эта мысль об отречении возникла во мне. Она не ведёт к моей собственной болезненности, болезненности других, болезненности моей и других. Она способствует мудрости, не создаёт сложностей, ведёт к ниббане. Даже если я буду обдумывать эту мысль в течение ночи, в течение дня, в течение дня и ночи, я не вижу ничего такого, чего бы следовало опасаться из-за неё. Но чрезмерным размышлением и обдумыванием я утомлю своё тело, а когда тело усталое, то и ум становится напряжённым, а когда ум напряжён, он далёк от сосредоточения». Поэтому я внутренне утверждал свой ум, успокаивал его, объединял, сосредотачивал. Почему? Чтобы мой ум не был напряжённым. 
По мере того как я пребывал так, будучи прилежным, старательным, решительным, мысль о не-недоброжелательности возникла во мне… мысль о непричинении вреда возникла во мне. Я понял: «Эта мысль о непричинении вреда возникла во мне. Она не ведёт к моей собственной болезненности, болезненности других, болезненности моей и других. Она способствует мудрости, не создаёт сложностей, ведёт к ниббане. Даже если я буду обдумывать эту мысль в течение ночи, в течение дня, в течение дня и ночи, я не вижу ничего такого, чего бы следовало опасаться из-за неё. Но чрезмерным размышлением и обдумыванием я утомлю своё тело, а когда тело усталое, то и ум становится напряжённым, а когда ум напряжён, он далёк от сосредоточения». Поэтому я внутренне утверждал свой ум, успокаивал его, объединял, сосредотачивал. Почему? Чтобы мой ум не был напряжённым. 

Бывает, что плохие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением, заблуждением, возникают в уме монаха, когда он уделяет внимание определённой теме, обращается к ней. Ему следует уделять внимание другой теме, отдельной от этой, связанной с тем, что является умелым. Когда он уделяет внимание этой другой теме, связанной с тем, что является умелым, отдельной от той, то тогда эти плохие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением, заблуждением, отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как умелый плотник или его ученик использовал бы небольшой колышек, чтобы выбить, выдворить, вытащить большой, то точно также, когда плохие, неумелые мысли… оставляются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным.  Если плохие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением, заблуждением, всё ещё возникают в уме монаха, по мере того как он не уделяет им внимания, ему следует расслабить формирование мыслей в отношении этих мыслей. По мере того как он расслабляет формирование мыслей в отношении этих плохих, неумелых мыслей, они отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как если бы идущий быстрым шагом человек подумал бы: «Зачем я иду быстро? Почему бы мне не пойти медленно?» И вот он идёт медленно. Мысль приходит к нему: «Зачем я иду медленно? Почему бы мне не встать?» И вот он встаёт. Мысль приходит к нему: «Зачем я стою? Почему бы мне не сесть?» И вот он садится. Мысль приходит к нему: «Зачем я сижу? Почему бы мне не лечь?» И вот он ложится. Таким образом, оставляя более грубую позу, он принимает более утончённую. Точно также, если плохие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением, заблуждением, всё ещё возникают в [уме] монаха, по мере того как он не уделяет им внимания, ему следует расслабить формирование мыслей в отношении этих плохих, неумелых мыслей. По мере того как он расслабляет формирование мыслей в отношении этих плохих, неумелых мыслей, они отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. 
Если плохие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением, заблуждением, всё ещё возникают в [уме] монаха, по мере того как он пристально рассматривает изъяны этих мыслей, ему следует перестать уделять внимание этим мыслям. И по мере того как он перестаёт уделять внимание этим плохим, неумелым мыслям, они отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как человек с хорошим зрением, который не хотел бы видеть формы, что попадают в поле его зрения, закрыл бы глаза или отвернулся, то точно также, если плохие, неумелые мысли… отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. 
Если плохие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением, заблуждением, всё ещё возникают в уме монаха, по мере того как он расслабляет формирование мыслей в отношении этих мыслей, то тогда со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком ему следует сбить, сдержать, сокрушить свой ум своим умом. И по мере того как он со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком сбивает, сдерживает, сокрушает свой ум своим умом, эти плохие, неумелые мысли отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как если бы сильный человек схватил слабого за голову, горло или плечи, и стал бы бить его, сдерживать, крушить, то точно также, если плохие, неумелые мысли… отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. 
Если плохие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением, заблуждением, всё ещё возникают в [уме] монаха, по мере того как он уделяет внимание этой другой теме, связанной с тем, что является умелым, то ему нужно пристально рассмотреть изъяны этих мыслей [следующим образом]: «Воистину, эти мои мысли неумелы, эти мои мысли заслуживают порицания, эти мои мысли приведут к страданию». И по мере того как он пристально рассматривает изъяны этих плохих, неумелых мыслей, насыщенных желанием, отвращением, заблуждением, они отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как молодая девушка или молодой человек, довольствующийся украшениями, был бы шокирован, унижен, испытал бы отвращение, если бы труп змеи, собаки или человека повесили бы ему не шею—то точно также, если плохие, неумелые мысли всё ещё возникают в [уме] монаха, пока он уделяет внимание этой другой теме… отбрасываются и утихают. С их оставлением он тут же утверждает ум, успокаивает его, делает его собранным, сосредоточенным. 
И теперь, когда монах… уделяет внимание другой теме… пристально рассматривает изъяны этих мыслей… перестаёт уделять внимание этим мыслям… расслабляет формирование мыслей в отношении этих мыслей… сбивает, сдерживает, сокрушает ум своим умом… утверждает свой ум, делает его собранным, сосредоточенным, то тогда такого монаха можно назвать хозяином путей последовательностей мыслей. Он думает такие мысли, которые хочет думать, и не думает таких мыслей, которых не хочет думать. Он разрубил жажду, отбросил путы, и за счёт правильного прозрения в самомнение положил конец страданиям». 

SC 2PTS vp Pali 1.146Ms 9M_856«Монахи, о ком из своих собратьев по целомудренной жизни в наших родных краях наши соотечественники-монахи отзываются хвалебно: «Он и сам скромен в желаниях, и говорит с монахами о скромности в желаниях; и сам удовлетворён, и говорит с монахами об удовлетворённости; и сам живёт уединённо, и говорит с монахами об уединённости; и сам отчуждён от мира, и говорит с монахами об отчуждённости от мира; и сам усерден, и говорит с монахами об усердии; и сам в добродетели совершенен, и говорит с монахами о совершенстве в добродетели; и сам в сосредоточении совершенен, и говорит с монахами о совершенстве в сосредоточении; и сам в мудрости совершенен, и говорит с монахами о совершенстве в мудрости; и сам в освобождении совершенен, и говорит с монахами о совершенстве в освобождении; и сам в знании и ви́дении освобождения совершенен, и говорит с монахами о совершенстве в знании и ви́дении освобождения, наставляя, просвещая, обучая, вдохновляя, приохочивая, заинтересовывая своих собратьев по целомудренной жизни»?»  Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда группа монахов из родных земель [Благословенного], которые там провели сезон дождей, отправилась к Благословенному, поклонились ему и сели рядом. Благословенный спросил их: «Монахи, кто на [моей] родной земле уважается монахами, его товарищами по святой жизни, следующим образом: «Сам имея мало желаний, он говорит с монахами о малом количестве желаний. Довольствуясь [тем, что у него есть] сам, он говорит с монахами о довольствовании. Затворяясь сам, он говорит с монахами о затворничестве. Сторонясь общества сам, он говорит с монахами об отчуждённости от общества. Будучи усердным сам, он говорит с монахами о зарождении усердия. Достигнув нравственности сам, он говорит с монахами о достижении нравственности. Достигнув сосредоточения сам, он говорит с монахами о достижении сосредоточения. Достигнув мудрости сам, он говорит с монахами о достижении мудрости. Достигнув освобождения сам, он говорит с монахами о достижении освобождения. Достигнув знания и видения освобождения сам, он говорит с монахами о достижении знания и видения освобождения. Он тот, кто советует, инструктирует, наставляет, призывает, побуждает, радует своих товарищей по святой жизни»? 

SC 19Nya 13Ms 9M_923И более того, с успокоением направленной мысли и рефлексии он вступает во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными раздумий и размышления внутренней удовлетворённостью и единством ума с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывает. Об этом монахе можно сказать, что он лишил Мару зрения, глаза его поразив, незаметно прошёл для злодея. 

SC 66Nya 35Ms 9M_998И более того, о монахе, с успокоением раздумий и размышления вступившем во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными раздумий и размышления внутренней удовлетворённостью и единством ума с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывающем, можно сказать, что он лишил Мару зрения, глаза его поразив, незаметно прошёл для злодея.  Я подумал: «Не только Алара Калама имеет веру, усердие, осознанность, сосредоточение, и мудрость. У меня тоже есть вера, усердие, осознанность, сосредоточение, и мудрость. Что если я постараюсь реализовать Дхамму, о которой Алара Калама заявляет, что входит и пребывает в ней, реализовав для себя посредством прямого знания»? 
Я подумал: «Не только у Рамы была вера, усердие, осознанность, сосредоточение, и мудрость. У меня тоже есть вера, усердие, осознанность, сосредоточение, и мудрость. Что если я постараюсь реализовать Дхамму, о которой Рама заявлял, что входил и пребывал в ней, реализовав для себя посредством прямого знания»? 

Затем, с успокоением направления и удержания ума он входит и пребывает во второй джхане: [его наполняют] восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и однонаправленность осознанного ума, который свободен от направления и удержания—[он пребывает] во внутренней устойчивости.  Когда его ум является столь сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, лишённым изъянов, податливым, мягким, утверждённым, и достигшим непоколебимости, он направляет его на воспоминание прошлых жизней. Он вспоминает многочисленные прошлые жизни—одну жизнь, две жизни, три жизни, четыре, пять, десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч, многие циклы распада мира, многие циклы эволюции мира, [вспоминая]: «Там у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь. И там у меня тоже было такое-то имя… таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился [теперь уже] здесь». Так он вспоминает многочисленные прошлые жизни в подробностях и деталях. 
Когда его ум является столь сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, лишённым изъянов, податливым, мягким, утверждённым, и достигшим непоколебимости, он направляет его на познание окончания умственных загрязнений. Он распознаёт в соответствии с действительностью, то есть: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения ума… Это—источник загрязнений… Это—прекращение загрязнений… Это—путь, ведущий к прекращению загрязнений». 
Когда его ум является столь сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, лишённым изъянов, податливым, мягким, утверждённым, и достигшим непоколебимости, он направляет его на познание смерти и перерождения существ. Божественным глазом, очищенным и превосходящим человеческий, он видит смерть и перерождение существ. Он различает низших и высших, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой: «Эти существа, которые имели плохое поведение телом, речью, и умом, оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений и действовавшие под влиянием неправильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в состоянии лишений, в плохих уделах, в нижних мирах, в аду. Но эти существа, которые имели хорошее поведение телом, речью, и умом, не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавшие под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в благих уделах, в небесном мире». Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, он видит смерть и перерождение существ, он различает низших и высших, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой. 

И если другие люди будут нападать на монаха нежеланными, нежелательными, неприятными способами—контактами кулаков, камней, палок, ножей—то монах распознаёт: «Это [моё] тело имеет такую природу, что соприкасается с [ударами] кулаков, камней, палок, ножей. А Благословенный сказал, приведя пример с пилой: «Монахи, даже если разбойники будут с жестокостью отрезать вам одну часть тела за другой двуручной пилой, те из вас, кто даже в этом случае позволят себе разозлиться, не будут исполнять моих наставлений». Поэтому моё усердие будет зарождённым и неутомимым, моя осознанность будет утверждённой и незамутнённой, моё тело спокойным и невозбуждённым, ум объединённым и сосредоточенным. И пусть теперь тело соприкасается [с ударами] кулаков, пусть соприкасается [с ударами] камней, пусть соприкасается [с ударами] палок, соприкасается [с ударами] ножей, ведь вот как следует исполнять наставление Будды». 

Монахи, бывает так, что представитель клана, который благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, размышляет: «Я—жертва рождения… можно [ведь как-нибудь] познать окончание всей этой груды страданий». Когда он подобным образом уходит в жизнь бездомную, он [далее] получает обретения, славу, известность… его намерение [за счёт этого] не исполнено… обретает достижение нравственности… его намерение [за счёт этого] не исполнено… обретает достижение сосредоточения… его намерение [за счёт этого] не исполнено… Будучи прилежным, он обретает знание и видение. Он доволен этим знанием и видением, и его намерение [за счёт этого] исполнено. Из-за этого он возвышает себя и унижает других так: «Я живу, зная и видя, но те другие монахи живут, не зная и не видя». Он становится опьянённым этим знанием и видением, возрастает в беспечности, впадает в беспечность, и, будучи беспечным, он живёт в страдании.  Монахи, бывает так, что представитель клана, который благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, размышляет: «Я—жертва рождения… можно [ведь как-нибудь] познать окончание всей этой груды страданий». Когда он подобным образом уходит в жизнь бездомную, он [далее] получает обретения, славу, известность… его намерение [за счёт этого] не исполнено… обретает достижение нравственности… его намерение [за счёт этого] не исполнено… обретает достижение сосредоточения… его намерение [за счёт этого] не исполнено… обретает знание и видение. Он доволен этим знанием и видением, но его намерение не исполнено. Из-за этого он не возвышает себя и не унижает других. Он не становится опьянённым этим знанием и видением, не возрастает в беспечности, не впадает в беспечность. Будучи прилежным он достигает постоянного освобождения. И не может быть такого, чтобы этот монах отпал от этого постоянного освобождения. 
Монахи, бывает так, что представитель клана, который благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, размышляет: «Я—жертва рождения… можно [ведь как-нибудь] познать окончание всей этой груды страданий». Когда он подобным образом уходит в жизнь бездомную, он [далее] получает обретения, славу, известность. Он не доволен этими обретениями, славой, известностью, и его намерение [за счёт этого] не исполнено. Из-за этого он не возвышает себя и не унижает других. Он не становится опьянённым обретениями, славой, известностью, не возрастает в беспечности, не впадает в беспечность. Будучи прилежным он обретает достижение нравственности. Он доволен этим достижением нравственности, но его намерение [за счёт этого] не исполнено. Из-за этого он не возвышает себя и не унижает других. Он не становится опьянённым достижением нравственности. Он не возрастает в беспечности, не впадает в беспечность. Будучи прилежным он обретает достижение сосредоточения. Он доволен этим достижением сосредоточения и его намерение [за счёт этого] исполнено. Из-за этого он возвышает себя и унижает других так: «Я сосредоточен, мой ум объединён, но те другие монахи не сосредоточены, их умы блуждают». Он становится опьянённым этим достижением сосредоточения, возрастает в беспечности, впадает в беспечность, и, будучи беспечным, он живёт в страдании. 
Сосредоточение 
Так, монахи, эта святая жизнь не имеет своим [наивысшим] благом обретения, славу, известность; [не имеет своим наивысшим] благом достижение нравственности; [не имеет своим наивысшим] благом достижение сосредоточения; [не имеет своим наивысшим] благом знание и видение. Но именно это непоколебимое освобождение ума является целью этой святой жизни, её сердцевиной, её окончанием». 

SC 13Nya 14Ms 9M_1107И опять же, с успокоением раздумий и размышления монах вступает во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными раздумий и размышления внутренней удовлетворённостью и единством ума с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывает. Это есть более возвышенное состояние, превосходящие знание и ви́дение.  Брахман, бывает так, что представитель клана, который благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, размышляет: «Я—жертва рождения… окончание всей этой груды страданий». Когда он подобным образом уходит в жизнь бездомную, он [далее] получает обретения… его намерение [за счёт этого] не исполнено. Он обретает достижение нравственности. Он доволен этим достижением нравственности, но его намерение [за счёт этого] не исполнено… Он обретает достижение сосредоточения. Он доволен этим достижением сосредоточения, но его намерение [за счёт этого] не исполнено… Он обретает знание и видение, и [за счёт этого] его намерение исполнено. Из-за этого он возвышает себя и унижает других так: «Я живу, зная и видя, но те другие монахи живут, не зная и не видя». Поэтому он не порождает желания действовать, не прилагает усилия к реализации тех других состояний, которые являются более высокими и более возвышенными, чем обретение знания и видения. Он упирается и слабеет. Я говорю тебе, что этот человек подобен тому человеку… он срезал заболонь и унёс бы её, думая, что это и есть сердцевина. Что бы ни хотел этот почтенный сделать с сердцевиной дерева, это не послужило бы его цели. 
Брахман, бывает так, что представитель клана, который благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, размышляет: «Я—жертва рождения… окончание всей этой груды страданий». Когда он подобным образом уходит в жизнь бездомную, он [далее] получает обретения… обретает достижение нравственности… обретает достижение сосредоточения… обретает знание и видение. Он доволен этим знанием и видением, но его намерение [за счёт этого] не исполнено. Из-за этого он не возвышает себя и не унижает других. Он порождает желание действовать, прилагает усилия к реализации тех других состояний, которые являются более высокими и более возвышенными, чем знание и видение. Он не упирается и не слабеет. 
Брахман, бывает так, что представитель клана, который благодаря вере покинул жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, размышляет: «Я—жертва рождения… окончание всей этой груды страданий». Когда он подобным образом уходит в жизнь бездомную, он [далее] получает обретения, славу, известность. Он не доволен этими обретениями, славой, известностью, и его намерение [за счёт этого] не исполнено. Он обретает достижение нравственности. Он доволен этим достижением нравственности, но его намерение [за счёт этого] не исполнено. Из-за этого он не возвышает себя и не унижает других. Он порождает желание действовать, прилагает усилия к реализации тех других состояний, которые являются более высокими и более возвышенными, чем достижение нравственности. Он не упирается и не слабеет. Он обретает достижение сосредоточения. Он доволен этим достижением сосредоточения, и его намерение [за счёт этого] исполнено. Из-за этого он возвышает себя и унижает других так: «Я сосредоточен, мой ум объединён, но те другие монахи не сосредоточены, их умы блуждают». Поэтому он не порождает желания действовать, не прилагает усилия к реализации тех других состояний, которые являются более высокими и более возвышенными, чем достижение сосредоточения. Он упирается и слабеет. Я говорю тебе, что этот человек подобен тому человеку… он срезал внутреннюю кору и унёс бы её, думая, что это и есть сердцевина. Что бы ни хотел этот почтенный сделать с сердцевиной дерева, это не послужило бы его цели. 
Сосредоточение 
Так, брахман, эта святая жизнь не имеет своим [наивысшим] благом обретения, славу, известность; [не имеет своим наивысшим] благом достижение нравственности; [не имеет своим наивысшим] благом достижение сосредоточения; [не имеет своим наивысшим] благом знание и видение. Но именно это непоколебимое освобождение ума является целью этой святой жизни, её сердцевиной, её окончанием». 

«Вот, друг Сарипутта, монах сам является тем, кто проживает в лесу, и восхваляет проживание в лесу. Он сам ест [только ту] еду, что получена с хождения за подаяниями и восхваляет употребление [только той] еды, что получена с хождения за подаяниями. Он сам носит одеяние из обносков и восхваляет ношение одеяния из обносков. Он сам является тем, кто использует комплект [только] из трёх одежд и восхваляет использование комплекта из трёх одежд. У него у самого мало пожеланий, и он восхваляет малое количество пожеланий. Он сам довольствуется [тем, что есть] и восхваляет [такое] довольствование. Он сам проживает в затворничестве и восхваляет затворничество. Он сам сторонится общества и восхваляет отчуждённость от общества. Он сам усердный и восхваляет зарождение усердия. Он сам достиг нравственности и восхваляет достижение нравственности. Он сам достиг сосредоточения и восхваляет достижение сосредоточения. Он сам достиг мудрости и восхваляет достижение мудрости. Он сам достиг освобождения и восхваляет достижение освобождения. Он сам достиг знания и видения освобождения и восхваляет достижение знания и видения освобождения. Этот монах мог бы осветить этот Лес Саловых Деревьев Госинги». 

И затем , когда я принял твёрдую пищу и восполнил силы, полностью оставив чувственные удовольствия и неумелые умственные качества, я вошёл и пребывал в первой джхане: восторг и удовольствие, рождённые [этим] оставлением, сопровождались направлением ума [на объект медитации] и удержанием ума [на объекте медитации]. Но приятное чувство, которое возникло благодаря этому, не наводнило мой ум и не осталось в нём. С успокоением направления и удержания ума я вошёл и пребывал во второй джхане: [меня наполняли] восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания—[я пребывал] во внутренней устойчивости. Но приятное чувство, которое возникло благодаря этому, не наводнило мой ум и не осталось в нём. С успокоением восторга я был невозмутимым, осознанным, и бдительным, и ощущал приятное телом. Я вошёл и пребывал в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Невозмутимый и осознанный, он находится в приятном пребывании». Но приятное чувство, которое возникло благодаря этому, не наводнило мой ум и не осталось в нём. С успокоением удовольствия и боли, вместе с более ранним исчезновением радости и недовольства, я вошёл и пребывал в четвёртой джхане—[в] чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли. Но приятное чувство, которое возникло благодаря этому, не наводнило мой ум и не осталось в нём.  Когда ум был столь сосредоточен, очищен, ярок, безупречен, лишён загрязнений, гибок, податлив, устойчив, и непоколебим, я направил его к знанию воспоминаний своих прошлых жизней. Я вспомнил свои многочисленные жизни… Это и следующие знания раскрываются по стандартной формуле, как например в МН 6 …в подробностях и деталях. 
Когда ум был столь сосредоточен… я направил его к знанию окончания умственных загрязнений. Я распознал в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения [ума]… Это—источник загрязнений… Это—прекращение загрязнений… Это—путь, ведущий к прекращению загрязнений». Мой ум, зная это, и видя это таким образом, был освобождён от загрязнения чувственности, освобождён от загрязнения становления, освобождён от загрязнения невежества. С освобождением пришло знание: «Освобождён». Я распознал: «Рождение закончено, святая жизнь прожита, задача выполнена. Нет более чего-либо для этого мира». 
Когда ум был столь сосредоточен… я направил его к познанию смерти и перерождения существ. Я увидел за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ… в соответствии с их каммой. 
Я вспоминаю, что обучал Дхамме собрание из многих сотен [людей], и, тем не менее, каждый из них утверждает обо мне: «Отшельник Готама учит Дхамме, просто критикуя меня», но это не так. Татхагата праведно учит их Дхамме просто с целью донесения знания. В конце той самой лекции я внутренне утвердил ум, установил его, сосредоточил его, и объединил его на том же самом предмете сосредоточения, что и прежде, в котором я пребываю практически постоянно». 

Далее, монахи, с угасанием направления и удержания [ума на объекте], монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения.  Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к знанию уничтожения пятен [умственных загрязнений]. Он понимает в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—пятна… Это—источник пятен [загрязнений ума]… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен». 
Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней… Это, как и остальные два знания, раскрываются по стандартной формуле, также как, например, в МН 4 …Так он вспоминает свои многочисленные прошлые жизни в подробностях и деталях. 
Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию смерти и перерождения существ… …распознаёт низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями. 
Он делает восторг и счастье, что возникли посредством сосредоточения, промачивающими, пропитывающими, заполняющими, распространяющимися по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. 
Точно также, монах делает восторг и счастье, что возникли посредством сосредоточения, промачивающими, пропитывающими, заполняющими, распространяющимися по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. 

Он видит себя очищенным от всех этих плохих, неблагих состояний, видит себя освобождённым от них. Когда он видит это, то в нём рождается радость. Когда он рад, в нём рождается восторг. Тело того, у кого есть восторг, становится безмятежным. Тот, чьё тело безмятежно, переживает счастье. Ум того, кто переживает счастье, становится сосредоточенным. 

Он говорит грубо. Он произносит такие слова, которые грубые, жёсткие, ранящие других, оскорбительны для других, граничащие со злобой, не ведущие к сосредоточению. 

И что такое беспредметное освобождение ума? Вот монах перестаёт уделять внимание всем объектам и входит и пребывает в беспредметном сосредоточении ума. Это называется беспредметным состоянием освобождённого ума 

«Достопочтенная, что такое сосредоточение? Что является основой сосредоточения? Что является оснащением сосредоточения? Что является развитием сосредоточения?»  «Друг Висакха, это этот самый Благородный Восьмеричный Путь: Правильные Воззрения… Правильное Сосредоточение». 
«Единение ума, друг Висакха, является сосредоточением. Четыре основы осознанности являются основой сосредоточения. Четыре правильных старания являются оснащением сосредоточения. Повторение, развитие, взращивание этих самых состояний является в этом плане развитием сосредоточения». 
Правильное Сосредоточение». 
Сосредоточение 
«Три совокупности не включены в Благородный Восьмеричный Путь, друг Висакха, но Благородный Восьмеричный Путь включён в три совокупности [пути практики]. Правильная речь, правильное действие, правильные средства к жизни—эти состояния включены в совокупность нравственности. Правильное усилие, правильная осознанность, правильное сосредоточение—эти состояния включены в совокупность сосредоточения. Правильные воззрения и правильное устремление—эти состояния включены в совокупность мудрости». 

5) Далее, монах пребывает, как в частном порядке, так и прилюдно, разделяя со своими товарищами по святой жизни те нравственные качества, что не разбиты, не разрушены, не запятнаны, освобождающие, восхваляемые мудрецами, не понятые ошибочно, ведущие к сосредоточению. Это тоже принцип радушия... к единству. 

Когда его ум стал таким сосредоточенным… достигшим непоколебимости, он направляет его к знанию уничтожения пятен [умственных загрязнений]. Он напрямую познаёт в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения [ума]… Это—источник пятен [загрязнений]… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен».  Когда его ум стал таким сосредоточенным… достигшим непоколебимости, он направляет его к познанию смерти и перерождения существ… …распознаёт низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями. 
Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от изъянов, гибким, податливым, устойчивым, и достигшим непоколебимости, он направляет его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней… …Так он вспоминает свои многочисленные прошлые жизни в подробностях и деталях. 

Далее, с угасанием направления и удержания [ума на объекте], монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Он рассматривает это и понимает это так: «Эта вторая джхана является обусловленной, она порождена волевым намерением. Но всё, что обусловлено и порождено волевым намерением, является непостоянным, подвержено прекращению». Если он устойчив в этом, он достигает уничтожения пятен [умственных загрязнений]. Но если он не достигает уничтожения пятен, то из-за этого желания к Дхамме, из-за этой восторженности в Дхамме, с уничтожением пяти нижних оков он становится тем, кто возникнет спонтанно [в мире Чистых Обителей] и там достигнет окончательной ниббаны, никогда более не возвращаясь из того мира [обратно в этот]. 

И как ученик Благородных достигает легко, без проблем и сложностей, четырёх джхан, что являются высшим умом и приятным пребыванием здесь и сейчас? Вот ученик Благородных, полностью оставивший чувственные удовольствия, оставивший неумелые умственные качества, входит и пребывает в первой джхане: восторг и удовольствие, рождённые [этим] оставлением сопровождаются направлением ума [на объект медитации] и удержанием ума [на этом объекте]. С успокоением направления и удержания ума он входит и пребывает во второй джхане: [его наполняют] восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания—[он пребывает] во внутренней устойчивости. С успокоением восторга он становится невозмутимым, осознанным и бдительным, и ощущает приятное телом. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Невозмутимый и осознанный, он пребывает в удовольствии». С оставлением удовольствия и боли вместе с более ранним исчезновением радости и недовольства он входит и пребывает в четвёртой джхане: [он пребывает] в чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли. Вот так ученик Благородных достигает легко, без проблем и сложностей, четырёх джхан, что являются высшим умом и приятным пребыванием здесь и сейчас. 

И какое же, Ананда, другое удовольствие, более возвышенное и утончённое нежели это? Вот монах с успокоением направления и удержания ума входит и пребывает во второй джхане: [его наполняют] восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания—[он пребывает] во внутренней устойчивости. Это другое удовольствие, более возвышенное и утончённое, нежели то. И хотя кто-то может сказать: «Это высочайшее удовольствие, которое [только могут] переживать существа», я не соглашусь с ним в этом. Почему? Потому что есть другое удовольствие, более возвышенное и утончённое, нежели это. 

Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к знанию уничтожения пятен [умственных загрязнений]… Когда он знает и видит так, его ум освобождается от пятна чувственного желания, от пятна существования, от пятна невежества. Когда он освободился, пришло знание: «Он освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И почему? Потому что так оно происходит с тем, кто исполняет тренировку в Учении Учителя.  Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней… Это, как и остальные два знания, раскрываются по стандартной формуле, также как, например, в МН 4 …Так он вспоминает свои многочисленные прошлые жизни в подробностях и деталях. И почему? Потому что так оно происходит с тем, кто исполняет тренировку в Учении Учителя. 
Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию смерти и перерождения существ… …распознаёт низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями. И почему? Потому что так оно происходит с тем, кто исполняет тренировку в Учении Учителя. 
Правильным сосредоточением… 

Вот мирянка слышит: «Мирянка, которую звали так-то и так-то, скончалась. Благословенный объявил о ней: «С уничтожением трёх [нижних] оков она стала вступившей в поток, более не подверженной нижним мирам, утверждённой [в своей участи], направляющейся к просветлению». И она либо видела эту сестру сама, либо слышала, что о ней говорили так: «У этой сестры была такая-то нравственность, её состояние [сосредоточения] было таким-то, её мудрость была такой-то, её пребывание [в медитативных достижениях] было таким-то, её освобождение было таким». Памятуя о её вере, нравственности, учёности, щедрости, и мудрости, она направляет свой ум к такому состоянию. И таким образом также эта мирянка имеет спокойное пребывание.  Вот монахиня слышит так: «Монахиня, которую звали так-то и так-то, скончалась. Благословенный объявил о ней: «Она была утверждена в окончательном знании». И она либо видела эту сестру сама, либо слышала, что о ней говорили так: «У этой сестры была такая-то нравственность, её состояние [сосредоточения] было таким-то, её мудрость была такой-то, её пребывание [в медитативных достижениях] было таким-то, её освобождение было таким». Памятуя о её вере, нравственности, учёности, щедрости, и мудрости, она направляет свой ум к такому состоянию. Вот каким образом эта монахиня имеет спокойное пребывание. 
Вот монах слышит так: «Монах, которого звали так-то и так-то, скончался. Благословенный объявил о нём: «Он был утверждён в окончательном знании». И он либо видел этого достопочтенного сам, либо слышал, что о нём говорили так: «У этого достопочтенного была такая-то нравственность, его состояние [сосредоточения] было таким-то, его мудрость была такой-то, его пребывание [в медитативных достижениях] было таким-то, его освобождение было таким». Памятуя о его вере, нравственности, учёности, щедрости, и мудрости, он направляет свой ум к такому состоянию. Вот каким образом этот монах имеет спокойное пребывание. 

Монах, проживающий в лесу, должен быть сосредоточенным. Если он не сосредоточен, то найдутся те, кто скажут о нём: «Чего добился этот достопочтенный, проживающий в лесу, своим житием в уединении в лесу, поступая так, как он хочет, ведь он не сосредоточен?» Поскольку найдутся те… должен быть сосредоточенным. 

И какой тип личности является идущим-за-счёт-веры? Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, но всё же у него есть достаточная вера и любовь к Татхагате. Кроме того, у него есть эти качества: качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, и качество мудрости. Этот тип личности зовётся идущим-за-счёт-веры. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ… ему всё ещё нужно работать с прилежанием.  И какой тип личности является идущим-за-счёт-Дхаммы? Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, но те учения, что были провозглашены Татхагатой, приняты им после их достаточного рассмотрения мудростью. Кроме того, у него есть эти качества: качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения, и качество мудрости. Этот тип личности зовётся идущим-за-счёт-Дхаммы. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием. Почему? Потому что когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ… ему всё ещё нужно работать с прилежанием. 

Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к знанию уничтожения пятен [умственных загрязнений]. Он напрямую познаёт в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения [ума]… Это—источник пятен [загрязнений]… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен».  Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней… Это, как и остальные два знания, раскрываются по стандартной формуле, также как, например, в МН 4 …Мудрый человек вне сомнений вёл бы святую жизнь с учителем, под [учительством] которого ученик достигает такого высочайшего отличия, и живя ею, он бы достиг истинного пути, Дхаммы, которая благая. 
Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию смерти и перерождения существ… …распознаёт низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями. Мудрый человек вне сомнений вёл бы святую жизнь с учителем, под [учительством] которого ученик достигает такого высочайшего отличия, и живя ею, он бы достиг истинного пути, Дхаммы, которая благая. 

Далее, Удайин, я провозгласил своим ученикам путь к пониманию умов других существ, других личностей, посредством охватывания их собственным умом. Они понимают ум со страстью как ум со страстью, а ум без страсти как ум без страсти. Они понимают ум со злобой как ум со злобой, а ум без злобы, как ум без злобы. Они понимают ум с заблуждением как ум с заблуждением, а ум без заблуждения, как ум без заблуждения. Они понимают суженный ум как суженный ум, расширенный ум, как расширенный ум. Они понимают увеличенный ум как увеличенный ум, а не-увеличенный ум как не-увеличенный ум. Они понимают сильный ум, [который ещё не достиг наивысшего уровня] как сильный ум, и непревзойдённый в силе ум как непревзойдённый в силе ум. Они понимают сосредоточенный ум как сосредоточенный ум, а несосредоточенный ум как несосредоточенный ум. Они понимают освобождённый ум как освобождённый ум, а неосвобождённый ум как неосвобождённый ум.  Далее, Удайин, я провозгласил своим ученикам путь развития Благородного Восьмеричного Пути. Вот монах развивает правильные воззрения, правильное устремление, правильную речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильную осознанность, и правильное сосредоточение. И таким образом многие мои ученики пребывают, достигнув завершения и совершенства прямого знания. 
Далее, Удайин, я провозгласил своим ученикам путь развития пяти качеств. Вот монах развивает качество веры, которое ведёт к покою, ведёт к просветлению. Он развивает качество усердия… осознанности… сосредоточения… мудрости, которое ведёт к покою, ведёт к просветлению. И таким образом многие мои ученики пребывают, достигнув завершения и совершенства прямого знания. 
Далее, Удайин, я провозгласил своим ученикам путь развития пяти сил. Вот монах развивает силу веры, которая ведёт к покою, ведёт к просветлению. Он развивает силу усердия… осознанности… сосредоточения… мудрости, которая ведёт к покою, ведёт к просветлению. И таким образом многие мои ученики пребывают, достигнув завершения и совершенства прямого знания. 
Далее, Удайин, я провозгласил своим ученикам путь развития семи факторов просветления. Вот монах развивает осознанность как фактор просветления, который поддерживается уединением, бесстрастием, прекращением, и созревает в оставлении. Он развивает исследование состояний… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который поддерживается уединением, бесстрастием, прекращением, и созревает в оставлении. И таким образом многие мои ученики пребывают, достигнув завершения и совершенства прямого знания. 
Далее, Удайин, я провозгласил своим ученикам путь развития четырёх основ сверхъестественной силы. Вот монах развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за рвения и решительного старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за усердия и решительного старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за [чистоты] ума и решительного старания. Он развивает основу сверхъестественной силы, которая наделена сосредоточением из-за исследования и решительного старания. И таким образом многие мои ученики пребывают, достигнув завершения и совершенства прямого знания. 

Вот монах обладает правильными воззрениями того, кто окончил тренировку, правильными устремлениями… речью… действиями… средствами к жизни… усилием… осознанностью… сосредоточением… знанием… правильным освобождением того, кто окончил тренировку. Когда человек обладает этими десятью качествами, я описываю его как завершённого в благом, совершенного в благом, как непобедимого отшельника, достигшего высшего достижения».  И где эти благие устремления прекращаются без остатка? Об их прекращении говорится: вот с угасанием направления и удержания [ума на объекте] монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Вот где благие устремления прекращаются без остатка. 

Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к знанию уничтожения пятен [умственных загрязнений]. Он напрямую познаёт в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения [ума]… Это—источник пятен [загрязнений]… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен».  Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней… Это, как и остальные два знания, раскрываются по стандартной формуле, также как, например, в МН 4 …Так он вспоминает свои многочисленные прошлые жизни в подробностях и деталях. Это, Удайин, также более возвышенное и высочайшее состояние, ради реализации которого монахи ведут святую жизнь под моим [учительством]. 
Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, он направляет его к познанию смерти и перерождения существ… …распознаёт низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями. Это, Удайин, также более возвышенное и высочайшее состояние, ради реализации которого монахи ведут святую жизнь под моим [учительством]. 

И теперь, Ананда, ты можешь подумать так: «Вне сомнений, в том случае этим царём Макхадэвой, который установил эту благую практику, был кто-то другой». Но тебе не следует так считать. Я был этим царём Макхадэвой. Я установил эту благую практику, и последующие поколения продолжали эту благую практику, установленную мной. Но тот вид практики не ведёт к разочарованию, к бесстрастию, к прекращению, к покою, к прямому знанию, к просветлению, к ниббане, но [ведёт] только к перерождению в мире Брахмы. Но есть этот вид благой практики, который был установлен мной сейчас, и который ведёт к полному разочарованию… ниббане. И что это за вид практики? Это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть правильные воззрения… устремления… речь… действия… средства к жизни… усилия… осознанность… сосредоточение. Этот вид благой практики был установлен мной сейчас, и он ведёт к полному разочарованию… ниббане. 

Далее, с угасанием направления и удержания [ума на объекте], монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Это также восторг, который отделён от чувственных удовольствий, отделён от неблагих состояний. 

Когда его ум является столь сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, лишённым изъянов, податливым, мягким, утверждённым, и достигшим непоколебимости, он направляет его на воспоминание прошлых жизней…Это, как и остальные два знания, раскрываются по стандартной формуле, также как, например, в МН 4… Это также [показывает], как старание плодотворно, как усердие продуктивно.  Когда его ум является столь сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, лишённым изъянов, податливым, мягким, утверждённым, и достигшим непоколебимости, он направляет его на познание окончания умственных загрязнений. Он распознаёт в соответствии с действительностью, то есть: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения ума… Это—источник загрязнений… Это—прекращение загрязнений… Это—путь, ведущий к прекращению загрязнений». 
Когда его ум является столь сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, лишённым изъянов, податливым, мягким, утверждённым, и достигшим непоколебимости, он направляет его на познание смерти и перерождения существ… …счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой. Это также [показывает], как старание плодотворно, как усердие продуктивно. 

5) Далее, монах пребывает, как в частном порядке, так и прилюдно, разделяя со своими товарищами по святой жизни те нравственные качества, что не разбиты, не разрушены, не запятнаны, освобождающие, восхваляемые мудрецами, не понятые ошибочно, ведущие к сосредоточению. Это тоже принцип радушия… к единству. 

Когда так было сказано, брахман Ганака Моггаллана сказал Благословенному: «Бывают люди, не имеющие веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не из-за веры, а ради того, чтобы добыть себе средства к жизни. Они жульнические, лживые, предательские, высокомерные, неискренние, самовлюблённые, грубые, беспорядочные в своих речах, не охраняют органы чувств, неумеренны в еде, не предаются бодрствованию, не интересуются затворничеством, не особо уважают тренировку, проживают в роскоши, беспечные, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством, ленивые, не имеющие усердия, не осознанные, не бдительные, не сосредоточенные, с блуждающими умами, лишённые мудрости, тупоумные. Мастер Готама не пребывает с такими.  Но есть представители клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере, которые не жульнические… не беспорядочные в своих речах; которые охраняют органы чувств, предаются бодрствованию, интересуются затворничеством, имеют великое уважение к тренировке, не проживают в роскоши и не беспечны, усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве, усердные, решительные, утверждены в осознанности, бдительные, сосредоточенные, с собранными умами, обладающие мудростью, не тупоумные. Мастер Готама пребывает с такими. 
С угасанием направления и удержания [ума на объекте] он входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. 

Далее, монахи, с угасанием направления и удержания [ума на объекте], Сарипутта вошёл и пребывал во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения.  Монахи, если правильно говорящий стал бы говорить о ком-либо: «Он достиг мастерства и совершенства в благородной нравственности, достиг мастерства и совершенства в благородном сосредоточении, достиг мастерства и совершенства в благородной мудрости, достиг мастерства и совершенства в благородном освобождении»—то именно о Сарипутте, воистину, правильно говорящий мог бы сказать так. 

…вошёл и пребывал в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. Когда мой ум был так сосредоточен, очищен, ярок, незамутнён, лишён изъянов, податлив, мягок, утверждён и наделён непоколебимостью, я направил его на познание окончания пятен [умственных загрязнений]. Я распознал в соответствии с действительностью, то есть: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения [ума]… Это—источник загрязнений… Это—прекращение загрязнений… Это—путь, ведущий к прекращению загрязнений». 

Он говорит грубо. Он произносит такие слова, которые грубые, жёсткие, ранящие других, оскорбительны для других, граничащие со злобой, не ведущие к сосредоточению. 

В этом отношении, монахи, правильное воззрение идёт первым. И каким образом правильное воззрение идёт первым? У кого есть правильное воззрение, у того возникает правильное устремление. У кого есть правильное устремление, у того возникает правильная речь. У кого есть правильная речь, у того возникает правильное действие. У кого есть правильное действие, у того возникают правильные средства к жизни. У кого есть правильные средства к жизни, у того возникает правильное усилие. У кого есть правильное усилие, у того возникает правильная осознанность. У кого есть правильная осознанность, у того возникает правильное сосредоточение. У кого есть правильное сосредоточение, у того возникает правильное знание. У кого есть правильное знание, у того возникает правильное освобождение  «И что такое, монахи, благородное правильное сосредоточение с его опорами и вспомогательными средствами, то есть, с правильными воззрениями, правильным устремлением, правильной речью, правильным действием, правильными средствами к жизни, правильным усилием, и правильный осознанностью? Единение ума, наделённое этими семью факторами называется благородным правильным сосредоточением с его опорами и вспомогательными средствами. 
«Монахи, я научу вас благородному правильному сосредоточению с его опорами и вспомогательными средствами. Слушайте внимательно то, о чём я буду говорить». 
У кого есть правильное сосредоточение… 

6) У того, чьё тело безмятежно и кто ощущает счастье, ум становится сосредоточенным. Каждый раз, когда ум становится сосредоточенным у монаха, чьё тело безмятежно и кто счастлив—в этом случае в нём возникает фактор просветления «сосредоточение». Он развивает его, и благодаря развитию он приходит к исполнению в нём.  7) Он пристально, с невозмутимостью, рассматривает такой сосредоточенный ум. Каждый раз, монахи, когда монах пристально, с невозмутимостью, рассматривает такой сосредоточенный ум—в этом случае в нём возникает фактор просветления «невозмутимость». Он развивает его, и благодаря развитию он приходит к исполнению в нём. 
Вот, монахи, монах развивает осознанность как фактор просветления, который основан на отречении, бесстрастии, прекращении, созревающий в оставлении. Он развивает исследование состояний… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который основан на отречении, бесстрастии, прекращении, созревающий в оставлении. 
Каждый раз, монахи, когда монах пребывает в созерцании чувств как чувств… ума как ума… умственных объектов как умственных объектов, будучи старательным, бдительным, осознанным, устраняя алчность и уныние в отношении мира, то в этом случае незамутнённая осознанность утверждается в этом монахе… Каждый раз, когда незамутнённая осознанность утвердилась в монахе—в этом случае в нём возникает фактор просветления «осознанность»… фактор просветления «исследование состояний»… фактор просветления «усердие»… фактор просветления «восторг»… фактор просветления «безмятежность»… фактор просветления «сосредоточение»… фактор просветления «невозмутимость». Он развивает его, и благодаря развитию он приходит к исполнению в нём. 
— то в этом случае монах пребывает в созерцании ума как ума, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив алчность и уныние по отношению к миру. Я не говорю о том, что есть развитие сосредоточения осознанности к дыханию у того, кто забывчив, кто не бдителен. Вот почему в этом случае монах пребывает в созерцании ума как ума, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив алчность и уныние по отношению к миру. 

Далее, монахи, с угасанием направления и удержания [ума на объекте], монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения.  Он делает восторг и удовольствие, что возникли посредством сосредоточения, промачивающими, пропитывающими, заполняющими, распространяющимися по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. 
По мере того как он пребывает так, будучи прилежным, старательным, решительным, его воспоминания и устремления, связанные с домохозяйской жизнью, отбрасываются. С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. Вот каким образом монах развивает осознанность к телу. 
По мере того как он пребывает так, будучи прилежным, старательным, решительным, его воспоминания и устремления, связанные с домохозяйской жизнью, отбрасываются. С их отбрасыванием его ум становится внутренне утверждённым, успокоенным, приведённым к единству, сосредоточенным. И таким образом тоже монах развивает осознанность к телу. 
Точно также монах делает восторг и удовольствие, что возникли посредством сосредоточения, промачивающими, пропитывающими, заполняющими, распространяющимися по этому телу, так что во всём его теле нет ни единой части, которая не была бы пропитана восторгом и удовольствием, что возникли посредством сосредоточения. 

Беспредметное сосредоточение ума  Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие сферы отсутствия всего, не обращая внимания на восприятие сферы ни восприятия, ни не-восприятия—обращает внимание на единственность, зависящую от беспредметного сосредоточения ума. Его ум входит в это беспредметное сосредоточение ума и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы отсутствия всего, не присутствуют здесь. Любые возмущения, которые могли бы зависеть от восприятия сферы ни восприятия, ни не-восприятия, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью. Он понимает: «Это поле восприятия пусто от восприятия сферы отсутствия всего. Это поле восприятия пусто от восприятия сферы ни восприятия, ни не-восприятия. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность. 
Далее, Ананда, монах—не обращая внимания на восприятие сферы отсутствия всего, не обращая внимания на восприятие сферы ни восприятия, ни не-восприятия—обращает внимание на единственность, зависящую от беспредметного сосредоточения ума. Его ум входит в это беспредметное сосредоточение ума и обретает уверенность, устойчивость, решительность. Он понимает так: «Это беспредметное сосредоточение ума обусловлено и порождено волевым намерением. Но всё обусловленное и порождённое волевым намерением является непостоянным, подвержено прекращению». Когда он знает так, когда он видит так, его ум освобождён от пятна чувственного желания, от пятна существования, от пятна невежества. Когда он освобождён, приходит знание: «Он освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Он понимает так: «Любые возмущения, зависящие от пятна чувственного желания, которые могли бы быть, не присутствуют здесь. Любые возмущения, зависящие от пятна существования, которые могли бы быть, не присутствуют здесь. Любые возмущения, зависящие от пятна невежества, которые могли бы быть, не присутствуют здесь. Здесь наличествует только вот такое-то количество возмущения, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью». Он понимает так: «Это поле восприятия пусто от пятна чувственного желания. Это поле восприятия пусто от пятна существования. Это поле восприятия пусто от пятна невежества. Здесь наличествует только эта не-пустотность, то есть, то, что связано с шестью сферами [чувств], которые зависят от этого тела и обусловлены жизнью». Так он считает это пустым от того, чего здесь нет, а что касается того, что остаётся, он понимает, что это наличествует: «Это наличествует». Ананда, это также его подлинное, неискажённое, чистое погружение в пустотность—высшее и непревзойдённое. 

«Ананда, монаху не следует искать компании Учителя ради лекций, строф, изложений. И почему? Долгое время, Ананда, вы заучивали учения, запоминали их, повторяли вслух [по памяти], исследовали их умом, проникали в них воззрением. Но что касается таких разговоров, которые связаны со стиранием [загрязнений], которые способствуют освобождению ума, которые ведут к полному разочарованию, бесстрастию, прекращению, покою, прямому знанию, просветлению, ниббане, то есть, разговоры о малом количестве желаний, о довольствовании [тем, что есть], об уединении, об отчуждённости от общества, о зарождении усердия, о нравственности, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения—ради таких разговоров ученику следует искать компании Учителя, даже если его прогоняют.  Беспредметное сосредоточение ума 
Но он намеревается [так]: «Разговоры, которые связаны со стиранием [загрязнений], которые способствуют освобождению ума, которые ведут к полному разочарованию, бесстрастию, прекращению, покою, прямому знанию, просветлению, ниббане, то есть, разговоры о малом количестве желаний, о довольствовании [тем, что есть], об уединении, об отчуждённости от общества, о зарождении усердия, о нравственности, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения—в такие разговоры я буду пускаться». Подобным образом он полностью осознаёт это. 
Поэтому, Ананда, если монах пожелает: «Пусть я войду и буду пребывать внутренне в пустотности», то ему следует внутренне утвердить свой ум, успокоить его, подвести к единению, сосредоточить его. И как он внутренне утверждает свой ум, успокаивает его, подводит к единению, сосредотачивает его? 
Тогда этому монаху следует внутренне утвердить свой ум, успокоить его, подвести к единению, сосредоточить его на этом же самом объекте сосредоточения, что и прежде. Затем он внутренне уделяет внимание пустотности. Когда он внутренне уделяет внимание пустотности, его ум входит в пустотность внутренне или же обретает уверенность устойчивость, решимость. Когда это так, он понимает: «Когда я уделяю внимание пустотности, мой ум входит в пустотность внутренне или же обретает уверенность, устойчивость, решимость». Подобным образом он полностью осознаёт это. 

Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И в то время группа монахов сидела в зале для собраний, где они собрались вместе после принятия пищи, вернувшись с хождения за подаяниями. И тогда следующая беседа случилась между ними: «Удивительно, друзья, поразительно, как силён и могущественен Татхагата! Ведь он способен узнать о буддах прошлого—которые достигли окончательной ниббаны, срезали разрастание, разбили цикл, завершили круговерть, преодолели все страдания—что рождение этих Благословенных было таким-то, их звали так-то, они были из таких-то кланов, их нравственность была такой-то, их состояние [сосредоточения] было таким-то, их мудрость была такой-то, их пребывание в [медитативных достижениях] было таким-то, их освобождение было таким-то». 

С угасанием направления и удержания [ума на объекте], он входит и пребывает во второй джхане… третьей… четвёртой… Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым и непоколебимым, он направляет его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней… к познанию смерти и перерождения существ… к знанию уничтожения пятен [умственных загрязнений]. Он напрямую познаёт в соответствии с действительностью: «Это—страдание… Это—источник страдания… Это—прекращение страдания… Это—путь, ведущий к прекращению страдания… Это—загрязнения [ума]… Это—источник пятен [загрязнений]… Это—прекращение пятен… Это—путь, ведущий к прекращению пятен». 

«Вне сомнений, Бхумиджа, когда тебе задали такой вопрос… ты сказал так, как это было сказано мной… не влечёт за собой уместной почвы для критики. Если какие-либо жрецы и отшельники имеют неправильные воззрения, неправильное устремление, неправильную речь, неправильные действия, неправильные средства к жизни, неправильное усилие, неправильную осознанность, неправильное сосредоточение, то если они желают [чего-либо] и ведут святую жизнь, они не могут добыть какого-либо плода… ни желают, ни не желают, они не могут добыть какого-либо плода. И почему? Потому что этот [неправильный путь] не является надлежащим методом для добычи плода [их пожелания].  Если какие-либо жрецы и отшельники имеют правильные воззрения, правильное устремление, правильную речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильную осознанность, правильное сосредоточение, то если они желают [чего-либо] и ведут святую жизнь, они могут добыть плод… ни желают, ни не желают, они всё равно могут добыть плод. И почему? Потому что этот [правильный путь] является надлежащим методом для добычи плода [их пожелания]. 

10) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Восприятие множественности возникло во мне, и из-за восприятия множественности моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие, ни сильное стремление, ни восприятие множественности более не возникали во мне вновь».  11) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Чрезмерная медитация на формах возникла во мне, и из-за чрезмерной медитации на формах моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни бездействие, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие, ни сильное стремление, ни восприятие множественности, ни чрезмерная медитация на формах более не возникали во мне вновь». 
1) «Вам нужно обнаружить причину этого, Ануруддха. До моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я тоже воспринимал и свет, и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Сомнение возникло во мне, и из-за сомнения моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы сомнение более не возникло во мне вновь». 
2) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Невнимательность возникла во мне, и из-за невнимательности моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность более не возникали во мне вновь». 
3) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Лень и апатия возникли во мне, и из-за лени и апатии моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия более не возникали во мне вновь». 
4) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Страх возник во мне, и из-за страха моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы на путешественника с двух сторон напали бы убийцы. По этой причине страх возник бы в нём. Точно также, страх возник во мне, и из-за страха моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Тогда я подумал: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх более не возникали во мне вновь». 
5) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Эйфория возникла во мне, и из-за эйфории моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы человек искал [секретный] вход к спрятанным сокровищам, но обнаружил сразу пять [секретных] входов к спрятанным сокровищам, и по этой причине эйфория возникла бы в нём. Точно также, эйфория возникла во мне, и из-за эйфории моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Тогда я подумал: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория более не возникали во мне вновь». 
6) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Инертность возникла во мне, и из-за инертности моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность более не возникали во мне вновь». 
7) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Чрезмерное усердие возникло во мне, и из-за чрезмерного усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы человек слишком крепко схватил бы перепёлку обеими руками. Она бы тут же умерла. Точно также, чрезмерное усердие возникло во мне, и из-за чрезмерного усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Я понял: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие более не возникали во мне вновь». 
8) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Слишком слабое усердие возникло во мне, и из-за слишком слабого усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы человек слишком слабо схватил бы перепёлку. Она бы выпорхнула из его рук. Точно также, слишком слабое усердие возникло во мне, и из-за слишком слабого усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Я понял: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие более не возникали во мне вновь». 
9) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Сильное стремление возникло во мне, и из-за сильного стремления моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие, ни сильное стремление более не возникали во мне вновь». 
И тогда, Ануруддха, я развивал сосредоточение с направлением ума [на объект медитации] и с удержанием ума [на объекте медитации]. Я развивал сосредоточение без направления, но только с одним удержанием. Я развивал сосредоточение без направления и без удержания. Я развивал сосредоточение с восторгом. Я развивал сосредоточение без восторга. Я развивал сосредоточение, сопровождаемое удовольствием. Я развивал сосредоточение, сопровождаемое невозмутимостью. 
Когда, Ануруддха, я понял, что сомнение—это изъян ума, и [когда я] отбросил сомнение, [этот] изъян ума; когда я понял, что невнимательность—это изъян ума и [когда я] отбросил невнимательность… отбросил лень и апатию… страх… эйфорию… инертность… чрезмерное усердие… слишком слабое усердие… сильное стремление… восприятие множественности… чрезмерную медитацию на формах, [этот] изъян ума, то тогда я подумал: «Я отбросил эти изъяны ума. Теперь буду развивать сосредоточение тремя способами». 
Когда, Ануруддха, я развил сосредоточение с направлением и удержанием… когда я развил сосредоточение, сопровождаемое невозмутимостью, знание и видение возникли во мне: «Непоколебимо моё освобождение. Это моё последнее рождение. Не будет больше нового существования». 
Нюансы развития божественного глаза и сосредоточения 
По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал ограниченный свет и видел ограниченные формы; я воспринимал безграничный свет и видел безграничные формы—даже в течение целой ночи, или целого дня, или целого дня и ночи. Я подумал: «В чём причина и условие этого?» Тогда я подумал: «Когда моё сосредоточение ограничено, моё видение ограничено. С ограниченным видением я воспринимаю ограниченный свет и ограниченные формы. Но когда моё сосредоточение безгранично, моё видение безгранично. С безграничным видением я воспринимаю безграничный свет и вижу безграничные формы—даже в течение целой ночи, или целого дня, или целого дня и ночи». 
Помехи сосредоточению 

SC 11Nya 9Ms 11M_905Msdiv _301Например, Ананада, благодаря ревности, усилию, настойчивости, прилежанию и правильному вниманию некий отшельник или брахман достигает такого сосредоточенности ума, при которой божественным зрением, чистым, превосходящим человеческое, он видит некоего человека, который здесь убивает живых существ, берёт, что не дано, вступает в нездоровые половые связи, лжив, злоречив, грубиян, пустослов, алчен, недоброжелателен и привержен ложным воззрениям, и который после распада тела, после смерти перерождается в сфере лишений, в скверном месте, на нижних уровнях, в аду. И он заявляет: “Воистину, существуют злые деяния, и у дурного поведения есть последствия. Потому как я видел человека, который здесь убивал живых существ... и был привержен ложным воззрениям, и который после распада тела, после смерти, переродился в сфере лишений, в скверном месте, на нижних уровнях, в аду.” Он заявляет: “Воистину, всякий, кто убивает живых существ... и привержен ложным воззрениям после распада тела, после смерти, переродится в сфере лишений, в скверном месте, на нижних уровнях, в аду. Те, кто познаёт это, познают истину, а кто познаёт нечто другое, те ошибаются.” Таким образом он упорно держится и цепляется за то, что сам познал, увидел и воспринял, утверждая: “Только это истинно, остальное несостоятельно.” (1)  SC 12Nya 10PTS vp Pali 3.211Ms 11M_906С другой стороны, Ананда, благодаря ревности, усилию, настойчивости, прилежанию и правильному вниманию некий отшельник или брахман достигает такого сосредоточенности ума, при которой божественным зрением, чистым, превосходящим человеческое, он видит некоего человека, который здесь убивает живых существ, берёт, что не дано, вступает в нездоровые половые связи, лжив, злоречив, грубиян, пустослов, алчен, недоброжелателен и привержен ложным воззрениям, и который после распада тела, после смерти перерождается в счастливом месте, в небесном миру. И он заявляет: “Воистину, не существует злых деяний, и у дурного поведения нет последствий. Потому как я видел человека, который здесь убивал живых существ... и был привержен ложным воззрениям, и который после распада тела, после смерти, переродился в счастливом месте, в небесном миру.” Он заявляет: “Воистину, всякий, кто убивает живых существ... и привержен ложным воззрениям после распада тела, после смерти, переродится в счастливом месте, в небесном миру. Те, кто познаёт это, познают истину, а кто познаёт нечто другое, те ошибаются.” Таким образом он упорно держится и цепляется за то, что сам познал, увидел и воспринял, утверждая: “Только это истинно, остальное несостоятельно.” (2) 
SC 13Nya 11Ms 11M_907Например, Ананада, благодаря ревности, усилию, настойчивости, прилежанию и правильному вниманию некий отшельник или брахман достигает такого сосредоточенности ума, при которой божественным зрением, чистым, превосходящим человеческое, он видит некоего человека, который здесь воздерживается от убийства живых существ, от взятия того, что не дано, от нездоровых половых связей, от лжи, от злоречия, от грубостей, от пустословия, неалчен, доброжелателен и привержен правильным воззрениям, и который после распада тела, после смерти перерождается в счастливом месте, в небесном миру. И он заявляет: “Воистину существуют добрые деяния, и у благого поведения есть последствия. Потому как я видел человека, который здесь воздерживался от убийства живых существ... и был привержен правильным воззрениям, и который после распада тела, после смерти, переродился в счастливом месте, в небесном миру.” Он заявляет: “Воистину, всякий, кто воздерживается от убийства живых существ... и привержен правильным воззрениям после распада тела, после смерти, переродится в счастливом месте, в небесном миру. Те, кто познаёт это, познают истину, а кто познаёт нечто другое, те ошибаются.” Таким образом он упорно держится и цепляется за то, что сам познал, увидел и воспринял, утверждая: “Только это истинно, остальное несостоятельно.” (3) 
SC 14Nya 12PTS vp Pali 3.212Ms 11M_908С другой стороны, Ананда, благодаря ревности, усилию, настойчивости, прилежанию и правильному вниманию некий отшельник или брахман достигает такого сосредоточенности ума, при которой божественным зрением, чистым, превосходящим человеческое, он видит некоего человека, который здесь воздерживается от убийства живых существ, от взятия того, что не дано, от нездоровых половых связей, от лжи, от злоречия, от грубостей, от пустословия, неалчен, доброжелателен и привержен правильным воззрениям, и который после распада тела, после смерти перерождается в сфере лишений, в скверном месте, на нижних уровнях, в аду. И он заявляет: “Воистину не существует добрых деяний, и у благого поведения нет последствий. Потому как я видел человека, который здесь воздерживался от убийства живых существ... и был привержен правильным воззрениям, и который после распада тела, после смерти, переродился в сфере лишений, в скверном месте, на нижних уровнях, в аду.” Он заявляет: “Воистину, всякий, кто воздерживается от убийства живых существ... и привержен правильным воззрениям после распада тела, после смерти, переродится в сфере лишений, в скверном месте, на нижних уровнях, в аду. Те, кто познаёт это, познают истину, а кто познаёт нечто другое, те ошибаются.” Таким образом он упорно держится и цепляется за то, что сам познал, увидел и воспринял, утверждая: “Только это истинно, остальное несостоятельно.” (4) 
Вот, Ананда, посредством рвения… некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума… божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий, он видит некоего человека, который воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире. Он говорит так: «Воистину, есть хорошие поступки, есть результат благого поведения. Ведь я видел человека, который воздерживается от убийства… придерживается правильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире». Он говорит так: «С распадом тела, после смерти, каждый, кто воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире. Те, кто знают так, знают правильно. Те, кто думают иначе—ошибаются». Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно». 
Вот, Ананда, посредством рвения, стремления, благочестия, прилежания, и правильного внимания, некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума, что когда его ум сосредоточен, то божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий, он видит некоего человека, который убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду. Он говорит так: «Воистину, есть плохие поступки, есть результат неблагого поведения. Ведь я видел человека, который убивает… придерживается неправильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в состоянии лишений… аду». Он говорит так: «С распадом тела, после смерти, каждый, кто убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, перерождается в состоянии лишений… в аду. Те, кто знают так, знают правильно. Те, кто думают иначе—ошибаются». Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно». 
Но, Ананда, посредством рвения… некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума… божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий, он видит некоего человека, который воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в состоянии лишений… аду. Он говорит так: «Воистину, нет хороших поступков, нет результата благого поведения. Ведь я видел человека, который воздерживается от убийства… придерживается правильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в состоянии лишений… аду». Он говорит так: «С распадом тела, после смерти, каждый, кто воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, перерождается в состоянии лишений… даже в аду. Те, кто знают так, знают правильно. Те, кто думают иначе—ошибаются». Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно». 
Но, Ананда, посредством рвения… некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума… божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий, он видит некоего человека, который убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире. Он говорит так: «Воистину, нет плохих поступков, нет результата неблагого поведения. Ведь я видел человека, который убивает… придерживается неправильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире». Он говорит так: «С распадом тела, после смерти, каждый, кто убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире. Те, кто знают так, знают правильно. Те, кто думают иначе—ошибаются». Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно». 

Th-Bh 13Или, когда с успокоением направленной мысли и рефлексии он вступает во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными направленной мысли и рефлексии внутренней удовлетворённостью и единством сознания с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывает, и его сознание следует за радостью и блаженством, возникшим из сосредоточения, связывается… cковывается… опутывается радостью и блаженством, возникшим из сосредоточения, тогда сознание отклоняется внутри.  Th-Bh 17Или когда с успокоением направленной мысли и рефлексии он вступает во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными направленной мысли и рефлексии с внутренней удовлетворённостью и единством сознания с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывает, и его сознание не следует за радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения… тогда сознание не отклоняется внутри. 
Далее, с угасанием направления и удержания [ума на объекте], монах входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Если его сознание следует за восторгом и удовольствием, которые возникли посредством сосредоточения… то тогда его ум называется «застрявшим внутренне». 

Правильное Сосредоточение.  С успокоением направленной мысли и рефлексии он вступает во вторую джхану, которая сопровождается лишёнными направленной мысли и рефлексии внутренней удовлетворённостью и единством ума с радостью и блаженством, возникшими из сосредоточения, и в ней пребывает. 
Это просто Восьмеричный Благородный Путь, а именно правильное воззрение, правильное намерение, правильная речь, правильное поведение, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное памятование, правильное сосредоточение. 

И что такое, друзья, правильное сосредоточение? Вот, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], монах входит и пребывает в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием [ума на объекте медитации], с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за [этой] отстранённости. С угасанием направления и удержания [ума на объекте] он входит и пребывает во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. С угасанием восторга он пребывает невозмутимым, осознанным, бдительным, и ощущает приятное телом. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Он невозмутим, осознан, пребывает в удовольствии». С оставлением удовольствия и боли, равно как и с предыдущим угасанием радости и недовольства, он входит и пребывает в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости. Это называется правильным сосредоточением.  Правильное Сосредоточение. 

Вот, сёстры, монах развивает осознанность как фактор просветления, который поддерживается отречением, бесстрастием, прекращением, и созревает в оставлении. Он развивает исследование состояний… усердие… восторг… безмятежность… сосредоточение… невозмутимость как фактор просветления, который поддерживается отречением, бесстрастием, прекращением, и созревает в оставлении. Таковы семь факторов просветления, посредством развития и взращивания которых… для себя самостоятельно посредством прямого знания». 

Воззрение такого человека является правильным воззрением. Его устремление является правильным устремлением, его усилие является правильным усилием, его осознанность является правильной осознанностью, его сосредоточение является правильным сосредоточением. Но его телесное действие, его словесное действие, и его средства к жизни уже были хорошо очищены прежде. Так этот Благородный Восьмеричный Путь приходит к исполнению в нём за счёт развития. Когда он развивает Благородный Восьмеричный Путь, то четыре основы осознанности также приходят к исполнению в нём за счёт развития. Четыре правильных старания также приходят к исполнению в нём за счёт развития. Четыре основы сверхъестественных сил также приходят к исполнению в нём за счёт развития. Пять качеств также приходят к исполнению в нём за счёт развития. Пять сил также приходят к исполнению в нём за счёт развития. Семь факторов просветления также приходят к исполнению в нём за счёт развития. 

И мудрецом не стать тому, кто не сосредоточен:  «Отбросив самомнение, сосредоточив ум свой хорошо, 

«Сосредоточены монахи эти. 

Затем другой дэва произнёс это вдохновенное изречение в присутствии Благословенного: «Узрите его хорошо развитое сосредоточение и его хорошо освобождённый ум, который не уклоняется ни вперёд, ни назад, не зафиксирован и не сдерживаем насильственным подавлением! Если кто-либо посчитал бы, что такому можно было бы помешать, такому нагу среди людей, льву среди людей, чистокровному скакуну среди людей, быку-вожаку среди людей, вьючному зверю среди людей, укрощённому среди людей, то разве не из недостатка видения такое могло бы произойти?»  И мудрецом не стать тому, кто не сосредоточен: 
Отбросив самомнение, сосредоточив ум свой хорошо, 

«Очень трудно сосредоточить ум, Благословенный».  «Сосредотачивают то, сосредоточить что непросто, 

Те совершенное имеют сосредоточение». 

Кто сосредоточен и мудр, 

Так я слышал. Однажды группа монахов пребывала в стране Косал в небольшой лесной хижине на склоне Гималаев. Они были неугомонными, чванливыми, самовлюблёнными, грубыми, беспорядочными в беседах, со спутанными умами, не имевшими бдительности, не сосредоточенными, легкомысленными, слабыми в контроле своих органов чувств. 

И как, Ананда, монах, у которого хороший друг, хороший спутник, хороший товарищ, развивает и взращивает Благородный Восьмеричный Путь? Вот, Ананда, монах развивает правильные воззрения, которые основаны на уединении, бесстрастии, прекращении и созревают в оставлении. Он развивает правильное устремление… правильную речь… правильные действия… правильные средства к жизни… правильное усилие… правильную осознанность… правильное сосредоточение, которое основано на уединении, бесстрастии, прекращении и созревает в оставлении. 

Совокупностью сосредоточения того, кто окончил тренировку; 

Нравственность, сосредоточение и мудрость— 

Мой ум сосредоточен хорошо. 

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Соме, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:  И тогда мысль пришла к монахине Соме: «Кто же произнёс эту строфу—человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Сома, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами: 
Коль ум сосредоточен, 

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Кисаготами, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:  И тогда мысль пришла к монахине Кисаготами: «Кто же произнёс эту строфу—человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Кисаготами, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами: 

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Виджае, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:  И тогда мысль пришла к монахине Виджае: «Кто же произнёс эту строфу—человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Виджая, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами: 

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Уппалаванне, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:  И тогда мысль пришла к монахине Уппалаванне: «Кто же произнёс эту строфу—человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Уппалаванна, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами: 

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Селе, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:  И тогда мысль пришла к монахине Селе: «Кто же произнёс эту строфу—человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Села, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами: 

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Ваджире, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:  И тогда мысль пришла к монахине Ваджире: «Кто же произнёс эту строфу—человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Ваджира, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами: 

Ради осуществления неосуществлённой совокупности сосредоточения… 

Всегда сосредоточенный, мой ум сияет, 

Умелый, в сосредоточении натренирован, 

Однонастроенным, сосредоточенным. 

Однажды группа монахов пребывала в стране Косал в определённой части леса. Они были неугомонными, чванливыми, самовлюблёнными, грубыми, беспорядочными в беседах, со спутанными умами, не имевшими бдительности, несосредоточенными, легкомысленными, слабыми в сдерживании своих органов чувств. 

И долго сосредоточение ума практиковал, 

С сосредоточением как непосредственной причиной, знание и видение вещей… возникает.  С счастьем как непосредственной причиной, сосредоточение возникает. 
Я говорю вам, монахи, что у знания и видения вещей в соответствии с действительностью также есть непосредственная причина. Не так оно, чтобы у него не было непосредственной причины. И какова непосредственная причина для знания и видения вещей в соответствии с действительностью? На это следует ответить так: «Сосредоточение». 
Я говорю вам, монахи, что у сосредоточения также есть непосредственная причина. Не так оно, чтобы у него не было непосредственной причины. И какова непосредственная причина для сосредоточения? На это следует ответить так: «Счастье». 

Правильное Сосредоточение. 

И что такое, монахи, старение-и-смерть?… Здесь перечисляются все звенья в точности как в предыдущей сутте, СН 12.27 …именно этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению волевых формирователей, то есть правильные воззрения… правильное сосредоточение. 

Правильное Сосредоточение.  С возникновением невежества происходит возникновение волевых формирователей. С прекращением невежества происходит прекращение волевых формирователей. Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению волевых формирователей, то есть: Правильные Воззрения… Правильное Сосредоточение. 

Он наделён добродетелями, которые дороги благородным: прочными, цельными, незапятнанными, освобождающими, восхваляемыми мудрецами, яркими, ведущими к сосредоточению. 

Правильное Сосредоточение. 

«В таком случае, зная и видя так, достопочтенные, знаете ли вы умы других существ, других личностей, направив на них свой собственный ум. Должно быть, вы различаете ум со страстью как ум со страстью, а ум без страсти как ум без страсти. Вы различаете ум с отвращением как ум с отвращением, а ум без отвращения, как ум без отвращения. Вы различаете ум с невежеством как ум с невежеством, а ум без невежества, как ум без невежества. Вы различаете суженный ум как суженный ум, расширенный ум, как расширенный ум. Вы различаете увеличенный ум как увеличенный ум, а не-увеличенный ум как не-увеличенный ум. Вы различаете сильный ум который ещё не достиг наивысшего уровня как сильный ум, и непревзойдённый в силе ум как непревзойдённый в силе ум. Вы различаете сосредоточенный ум как сосредоточенный ум, а не-сосредоточенный ум как не-сосредоточенный ум. Вы различаете освобождённый ум как освобождённый ум, а не-освобождённый ум как не-освобождённый ум?» 

14.23. Не сосредоточенный  В Саваттхи. «Монахи, именно из-за элементов эти существа сходятся вместе и объединяются. Те, у кого нет достаточной веры, сходятся вместе и объединяются с теми, у кого нет достаточной веры; бесстыдные—с бесстыдными; не боящиеся проступков—с теми, кто не боится проступков; не сосредоточенные—с не сосредоточенными; немудрые—с немудрыми. 
Те, у кого есть вера, сходятся вместе и объединяются с теми, у кого есть вера; те, у кого есть чувство стыда—с теми, у кого есть чувство стыда; те, кто боится совершить проступок—с теми, кто боится совершить проступок; сосредоточенные—с сосредоточенными; мудрые—с мудрыми». 

Те, кто имеет неправильное сосредоточение, сходятся вместе и объединяются с теми, кто имеет неправильное сосредоточение.  Те, кто имеет правильные воззрения… устремления… речь… действия… средства к жизни… усердие… осознанность… сосредоточение, сходятся вместе и объединяются с теми, кто имеет правильное сосредоточение». 

Те, кто имеет неправильное сосредоточение…  Те, кто имеет правильные воззрения… устремление… речь… действия… средства к жизни… усердие… осознанность… сосредоточение… знание… освобождение, сходятся вместе и объединяются с теми, кто имеет правильное освобождение». 

Монахи, до той степени, до которой я пожелаю, с угасанием направления и удержания ума на объекте, я вхожу и пребываю во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения. Кассапа тоже, до той степени, до которой он пожелает, с угасанием направления и удержания входит и пребывает во второй джхане.  Монахи, до той степени, до которой я пожелаю, я знаю умы других существ, других личностей, направив на них свой собственный ум. Я различаю ум со страстью как ум со страстью, а ум без страсти как ум без страсти. Я различаю ум с отвращением как ум с отвращением, а ум без отвращения как ум без отвращения. Я различаю ум с невежеством как ум с невежеством, а ум без невежества как ум без невежества. Я различаю суженный ум как суженный ум, расширенный ум как расширенный ум. Я различаю увеличенный ум как увеличенный ум, а не-увеличенный ум как не-увеличенный ум. Я различаю сильный ум, который ещё не достиг наивысшего уровня, как сильный ум, и непревзойдённый в силе ум как непревзойдённый в силе ум. Я различаю сосредоточенный ум как сосредоточенный ум, а несосредоточенный ум как несосредоточенный ум. Я различаю освобождённый ум как освобождённый ум, а не освобождённый ум как не освобождённый ум. Кассапа тоже, до той степени, до которой он пожелает, знает умы других существ, других личностей, направив на них свой собственный ум. 

Вот монахи, монахини, миряне и мирянки живут без уважения, без почтения к сосредоточению.  И есть эти пять качеств, что ведут к устойчивости, к отсутствию спутанности, к сохранению подлинной Дхаммы. Какие пять? Вот монахи, монахини, миряне и мирянки живут с уважением и с почтением к Будде. Они живут с уважением и с почтением по отношению к Дхамме… к Сангхе… к практике… к сосредоточению. Таковы пять качеств, что ведут к устойчивости, к отсутствию спутанности, к сохранению подлинной Дхаммы». 

Его сосредоточенность не дрогнет, 

И тогда, друзья, мысль пришла ко мне: «Вот, c угасанием направления и удержания ума на объекте медитации монах входит и пребывает во второй джхане, которая характерна внутренней устойчивостью и единением ума, не имеет направления и удержания, наделена восторгом и удовольствием, что рождены сосредоточением. Это называется благородной тишиной».  Тогда, друзья, Благословенный пришёл ко мне посредством сверхъестественных сил и сказал так: «Моггаллана, Моггаллана, не будь беспечным, брахман, в отношении благородной тишины. Утверди свой ум в благородной тишине, объедини свой ум в благородной тишине, сосредоточь свой ум в благородной тишине». И далее, друзья, спустя какое-то время, с угасанием направления и удержания я вошёл и пребывал во второй джхане, которая характерна внутренней устойчивостью и единением ума, не имеет направления и удержания, наделена восторгом и удовольствием, что рождены сосредоточением. 

22.5. Сосредоточение  В Саваттхи. И тогда Благословенный сказал так: «Монахи, развивайте сосредоточение. Монах, который сосредоточен, понимает в соответствии с действительностью. 

И что такое, монахи, форма? Четыре великих элемента и форма, основанная на этих четырёх элементах—вот что называется формой. С возникновением питания возникает форма. С прекращением питания прекращается форма. Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению формы, то есть: правильные воззрения… правильное сосредоточение.  Это называется восприятием. С возникновением контакта возникает восприятие. С прекращением контакта прекращается восприятие. Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению восприятия, то есть: правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
Это называется сознанием. С возникновением имени-и-формы возникает сознание. С прекращением имени-и-формы прекращается сознание. Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению сознания, то есть: правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
Это называется формациями. С возникновением контакта возникают формации. С прекращением контакта прекращаются формации. Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению формаций, то есть: правильные воззрения… правильное сосредоточение. 
Это называется чувством. С возникновением контакта возникает чувство. С прекращением контакта прекращается чувство. Этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём, ведущим к прекращению чувства, то есть: правильные воззрения… правильное сосредоточение. 

И что такое форма? Четыре великих элемента и производная от них форма: это называется формой. С возникновением питания происходит происхождение формы. С прекращением питания происходит прекращение формы. И именно этот самый Благородный Восьмеричный Путь является путём практики, ведущим к прекращению формы: правильные воззрения, правильное устремление, правильная речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильная осознанность, правильное сосредоточение. Тот факт, что в зависимости от формы появляются удовольствие и счастье—является привлекательностью формы. Тот факт, что форма непостоянна, неудовлетворительна, подвержена изменению—является изъяном формы. Ослабление желания и страсти к форме, оставление желания и страсти к форме—является избавлением от формы. 

Они сосредоточенны, как наги величавые, 

Вот так, монахи, этот человек уходит жить бездомной жизнью. Но, приняв такой образ жизни, он алчный, сгорает от жажды к чувственным удовольствиям, имеет недоброжелательный ум, искажённые злобой намерения, замутнённый ум; он не бдительный, не сосредоточенный, с рассеянным умом и распущенными органами чувств. Подобно полену из погребального костра, обожжённому с обоих концов, а в середине измазанному нечистотами, которое нельзя использовать как древесину ни в деревне, ни в лесу—я говорю вам, именно таков и этот человек. Он упустил радости жизни домохозяина и не исполнил целей отшельничества.  Монахи, есть три вида неблагих мыслей: мысли, основанные на чувственности, мысли, основанные на недоброжелательности, мысли о причинении вреда. И где, монахи, эти три неблагих мысли прекращаются без остатка? В том, кто пребывает с умом, хорошо утверждённым в четырёх основах осознанности или в том, кто развивает беспредметное сосредоточение. Это достаточная причина, монахи, для того, чтобы развивать беспредметное сосредоточение. Когда беспредметное сосредоточение взращено и развито, монахи, оно приносит великий плод и благо. 

Я привёл этот пример, Тисса, чтобы донести смысл. А смысл таков: «Необученный в пути человек—это обозначение обычного заурядного человека. Обученный в пути человек—это обозначение Татхагаты, Араханта, Полностью Просветлённого. Развилка на дороге—это обозначение сомнения. Дорога налево—это обозначение неправильного восьмеричного пути, то есть: неправильных воззрений, неправильного устремления, неправильной речи, неправильных действий, неправильных средств к жизни, неправильного усилия, неправильной осознанности, неправильного сосредоточения. Дорога направо—это обозначение Благородного Восьмеричного Пути: правильных воззрений… правильного сосредоточения. Чаща—это обозначение невежества. Большая болотная топь—это обозначение чувственных наслаждений. Крутой обрыв—это обозначение отчаяния из-за злости. Большая восхитительная равнина—это обозначение ниббаны. 

«Прежде, Учитель, когда я был болен, я поддерживал успокоение телесных формаций, но теперь я не обретаю сосредоточения. Поскольку я не обретаю сосредоточения, мысль приходит ко мне: «Только бы мне не пасть!».  «Те жрецы и отшельники, Ассаджи, которые считают сосредоточение сутью святой жизни и соотносят сосредоточение с отшельничеством, когда не могут обрести сосредоточения, могут подумать: «Только бы мне не пасть!».3 

И что такое доля пути, ведущего к прекращению самоопределения? Этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть: правильные воззрения… правильное сосредоточение. Это называется долей пути, ведущего к прекращению самоопределения. 

Правильное Сосредоточение. 

«Вот, друг, с угасанием направления и удержания ума на объекте медитации, я вошёл и пребывал во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и счастье, что рождены сосредоточением. 

34.1. Достижение сосредоточения  Вот, монахи, практик медитации не является умелым ни в сосредоточении в отношении сосредоточения, ни в достижении в отношении сосредоточения. 
Вот, монахи, практик медитации является умелым в достижении в отношении сосредоточения, но не является умелым в сосредоточении в отношении сосредоточения. 
Вот, монахи, практик медитации является умелым в сосредоточении в отношении сосредоточения, но неумелым в достижении в отношении сосредоточения. 
Вот, монахи, практик медитации является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в достижении в отношении сосредоточения. 
Подобно тому, монахи, как корова даёт молоко; из молока получаются сливки; из сливок—масло; из масла—топлёное масло; из топлёного масла—сливки топлёного масла, и это считается наилучшим, точно также, тот практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в достижении в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации». 
Таким образом, монахи, практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в достижении в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации. 

Вот, монахи, практик медитации не является умелым ни в сосредоточении в отношении сосредоточения, ни в поддержании в отношении сосредоточения.  Вот, монахи, практик медитации является умелым в поддержании в отношении сосредоточения, но неумелым в сосредоточении в отношении сосредоточения. 
Вот, монахи, практик медитации является умелым в сосредоточении в отношении сосредоточения, но неумелым в поддержании в отношении сосредоточения. 
Вот, монахи, практик медитации является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в поддержании в отношении сосредоточения. 
Подобно тому, монахи, как корова даёт молоко; из молока получаются сливки; из сливок—масло; из масла—топлёное масло; из топлёного масла—сливки топлёного масла, и это считается наилучшим, точно также тот практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в поддержании в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации». 
Таким образом, монахи, практик медитации, который является умелым и в сосредоточении в отношении сосредоточения, и в поддержании в отношении сосредоточения—считается главой, лучшим, самым выдающимся, наивысшим, величайшим среди этих четырёх видов практиков медитации. 

«…является аккуратным практиком в отношении сосредоточения…»