“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

Yadā, bhikkhave, bodhisatto tusitā kāyā cavitvā sato sampajāno mātukucchiṁ okkamati, atha sadevake loke samārake sabrahmake sassamaṇabrāhmaṇiyā pajāya sadevamanussāya appamāṇo uḷāro obhāso pātubhavati atikkammeva devānaṁ devānubhāvaṁ.  Когда, монахи, бодхисатта умирает в небесном мире Туситы и осознанно и бдительно входит в утробу своей матери [в мире людей], то тогда в этом мире с его дэвами, Марой, Брахмой, с его поколением жрецов и отшельников, богов и людей, проявляется безмерное блистательное сияние, превосходящее божественное величие дэвов. 
When the being intent on awakening passes away from the host of joyful gods, he’s conceived in his mother’s womb, mindful and aware. And then—in this world with its gods, Māras, and divinities, this population with its ascetics and brahmins, gods and humans—an immeasurable, magnificent light appears, surpassing the glory of the gods. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, yadā bodhisatto sato sampajāno mātukucchimhā nikkhamati, atha sadevake loke samārake sabrahmake sassamaṇabrāhmaṇiyā pajāya sadevamanussāya appamāṇo uḷāro obhāso pātubhavati atikkammeva devānaṁ devānubhāvaṁ. 
Далее, когда бодхисатта осознанно и бдительно покидает утробу матери… 
Furthermore, the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, mindful and aware. And then … an immeasurable, magnificent light appears … 

“Pubbevāhaṁ, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddho bodhisattova samāno pañca dhamme bhāvesiṁ, pañca dhamme bahulīkāsiṁ.  “Монахи, до моего просветления, когда я был всё ещё не полностью просветлённым бодхисаттой, я развивал и взращивал пять вещей. 
“Mendicants, before my awakening—when I was still not awake but intent on awakening—I developed and cultivated five things. 

“Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato pañca mahāsupinā pāturahesuṁ.  “Монахи, до его просветления, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, пять великих снов приснились Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому. 
“Mendicants, before his awakening five great dreams appeared to the Realized One, the perfected one, the fully awakened Buddha, when he was still not awake but intent on awakening. 
Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ayaṁ mahāpathavī mahāsayanaṁ ahosi, himavā pabbatarājā bibbohanaṁ ahosi, puratthime samudde vāmo hattho ohito ahosi, pacchime samudde dakkhiṇo hattho ohito ahosi, dakkhiṇe samudde ubho pādā ohitā ahesuṁ. 
До его просветления, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому [приснилось], что эта великая земля была остовом его кровати; Гималаи, царь всех гор, были его подушкой; его левая рука покоилась на восточном море, его правая рука покоилась на западном море, обе его ноги покоились на южном море. 
This great earth was his bed. Himalaya, king of mountains, was his pillow. His left hand was laid down in the eastern sea. His right hand was laid down in the western sea. And both his feet were laid down in the southern sea. 
Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ayaṁ paṭhamo mahāsupino pāturahosi. 
Это был первый великий сон, приснившийся Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой. 
This is the first great dream that appeared to the Realized One before his awakening. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato tiriyā nāma tiṇajāti nābhiyā uggantvā nabhaṁ āhacca ṭhitā ahosi. 
Далее… Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому [приснилось], что трава, называемая тирией, выросла из его пупка до самых небес. 
Next, a kind of grass called ‘the crosser’ grew up from his navel and stood pushing against the cloudy sky. 
Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ayaṁ dutiyo mahāsupino pāturahosi. 
Это был второй великий сон… 
This is the second great dream that appeared to the Realized One before his awakening. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato setā kimī kaṇhasīsā pādehi ussakkitvā (…) yāva jāṇumaṇḍalā paṭicchādesuṁ. 
Далее… Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому [приснилось], что белые черви с чёрными головками наползли со ступней до колен и покрыли их. 
Next, white caterpillars with black heads crawled up from his feet and covered his knees. 
Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ayaṁ tatiyo mahāsupino pāturahosi. 
Это был третий великий сон… 
This is the third great dream that appeared to the Realized One before his awakening. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato cattāro sakuṇā nānāvaṇṇā catūhi disāhi āgantvā pādamūle nipatitvā sabbasetā sampajjiṁsu. 
Далее… Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому [приснилось], что четыре птицы, каждая своего цвета, прилетели с четырёх сторон света, упали возле его ступней, и стали белыми. 
Next, four birds of different colors came from the four quarters. They fell at his feet, turning pure white. 
Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ayaṁ catuttho mahāsupino pāturahosi. 
Это был четвёртый великий сон… 
This is the fourth great dream that appeared to the Realized One before his awakening. 
Puna caparaṁ, bhikkhave, tathāgato arahaṁ sammāsambuddho pubbeva sambodhā anabhisambuddho bodhisattova samāno mahato mīḷhapabbatassa uparūpari caṅkamati alippamāno mīḷhena. 
Далее, до его просветления, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому [приснилось], что он взобрался на огромную навозную кучу, не запачкавшись ею. 
Next, he walked back and forth on top of a huge mountain of filth while remaining unsoiled. 
Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ayaṁ pañcamo mahāsupino pāturahosi. 
Это был пятый великий сон, приснившийся Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой. 
This is the fifth great dream that appeared to the Realized One before his awakening. 
Yampi, bhikkhave, tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ayaṁ mahāpathavī mahāsayanaṁ ahosi, himavā pabbatarājā bibbohanaṁ ahosi, puratthime samudde vāmo hattho ohito ahosi, pacchime samudde dakkhiṇo hattho ohito ahosi, dakkhiṇe samudde ubho pādā ohitā ahesuṁ; 
Монахи, когда Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому – когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой – [приснилось], что эта великая земля была остовом его кровати; Гималаи, царь всех гор, были его подушкой; его левая рука покоилась на восточном море, его правая рука покоилась на западном море, обе его ноги покоились на южном море – 
Now, as to when, before his awakening, the Realized One, the perfected one, the fully awakened Buddha was still not awake but intent on awakening. This great earth was his bed. Himalaya, king of mountains, was his pillow. His left hand was laid down in the eastern sea. His right hand was laid down in the western sea. And both his feet were laid down in the southern sea. 
Yampi, bhikkhave, tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato tiriyā nāma tiṇajāti nābhiyā uggantvā nabhaṁ āhacca ṭhitā ahosi; 
Когда Татхагате… [приснилось], что трава, называемая тирией, выросла из его пупка до самых небес – 
As to when a kind of grass called ‘the crosser’ grew up from his navel and stood pushing against the cloudy sky. 
Yampi, bhikkhave, tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato setā kimī kaṇhasīsā pādehi ussakkitvā yāva jāṇumaṇḍalā paṭicchādesuṁ; 
Когда Татхагате… [приснилось], что белые черви с чёрными головками наползли со ступней до колен и покрыли их – 
As to when white caterpillars with black heads crawled up from his feet and covered his knees. 
Yampi, bhikkhave, tathāgatassa arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato cattāro sakuṇā nānāvaṇṇā catūhi disāhi āgantvā pādamūle nipatitvā sabbasetā sampajjiṁsu; 
Когда Татхагате… [приснилось], что четыре птицы, каждая своего цвета, прилетели с четырёх сторон света, упали возле его ступней, и стали белыми – 
As to when four birds of different colors came from the four quarters. They fell at his feet, turning pure white. 
Yampi, bhikkhave, tathāgato arahaṁ sammāsambuddho pubbeva sambodhā anabhisambuddho bodhisattova samāno mahato mīḷhapabbatassa uparūpari caṅkamati alippamāno mīḷhena; 
Монахи, когда Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому – когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой – [приснилось], что он взобрался на огромную навозную кучу, не запачкавшись ею – 
As to when he walked back and forth on top of a huge mountain of filth while remaining unsoiled. 
Tathāgatassa, bhikkhave, arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato ime pañca mahāsupinā pāturahesun”ti. 
Таковы, монахи, пять великих снов, что приснились Татхагате, Араханту, Полностью Просветлённому, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой”. 
Before his awakening these five great dreams appeared to the Realized One, the perfected one, the fully awakened Buddha, when he was still not awake but intent on awakening.” 

“pubbāhaṁ, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddho bodhisattova samāno obhāsaññeva kho sañjānāmi, no ca rūpāni passāmi.  “Монахи, до моего пробуждения, пока я всё ещё был непробужденным бодхисаттой, я воспринимал только свет, но я не видел форм. 
“Mendicants, before my awakening—when I was still not awake but intent on awakening—I perceived light but did not see forms. 

Puna caparaṁ, ānanda, yadā bodhisatto tusitā kāyā cavitvā sato sampajāno mātukucchiṁ okkamati, tadāyaṁ pathavī kampati saṅkampati sampakampati sampavedhati.  Далее, когда бодхисатта умирает в мире Туситы, памятующий и сознательный, он входит в утробу матери, и эта земля шатается, содрогается, трепещет. 
Furthermore, when the being intent on awakening passes away from the host of joyful gods, he’s conceived in his mother’s belly, mindful and aware. Then the earth shakes and rocks and trembles. 
Puna caparaṁ, ānanda, yadā bodhisatto sato sampajāno mātukucchismā nikkhamati, tadāyaṁ pathavī kampati saṅkampati sampakampati sampavedhati. 
Далее, когда бодхисатта, памятующий и бдительный, появляется из утробы матери, то эта земля шатается, содрогается, трепещет. 
Furthermore, when the being intent on awakening comes out of his mother’s belly mindful and aware, the earth shakes and rocks and trembles. 

Mayhampi kho, ānanda, pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  До моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
Before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I too thought, 

2. Bodhisattadhammatā  2. Правила для бодхисатт 
2. What’s Normal For One Intent on Awakening 
Atha kho, bhikkhave, vipassī bodhisatto tusitā kāyā cavitvā sato sampajāno mātukucchiṁ okkami. 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси, оставив существование в сонме [божеств] тусита, наделенный способностью самосознания и вдумчивостью, вошел в материнское лоно. 
When Vipassī, the being intent on awakening, passed away from the host of joyful gods, he was conceived in his mother’s womb, mindful and aware. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto tusitā kāyā cavitvā mātukucchiṁ okkamati. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, оставив существование в сонме [божеств] тусита, входит в материнское лоно. 
It’s normal that, when the being intent on awakening passes away from the host of joyful gods, he is conceived in his mother’s womb. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, cattāro naṁ devaputtā catuddisaṁ rakkhāya upagacchanti: ‘mā naṁ bodhisattaṁ vā bodhisattamātaraṁ vā manusso vā amanusso vā koci vā viheṭhesī’ti. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва входит в материнское лоно, четверо сыновей богов направляются для охраны в четыре стороны света, [говоря]: „Пусть никто — ни человек, ни не-человек, ни кто-либо другой — не причинит вреда ни этому бодхисаттве, ни матери бодхисаттвы!' 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, four godlings approach to guard the four quarters, so that no human or non-human or anyone at all shall harm the being intent on awakening or his mother. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, pakatiyā sīlavatī bodhisattamātā hoti, viratā pāṇātipātā, viratā adinnādānā, viratā kāmesumicchācārā, viratā musāvādā, viratā surāmerayamajjappamādaṭṭhānā. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, входит в материнское лоно, мать бодхисаттвы — нравственна по своей природе, избегает уничтожать живое, избегает брать то, что не дано [ей], избегает неправедного поведения в области чувственного, избегает лживой речи, избегает хмельных, спиртных, опьяняющих напитков, вызывающих легкомыслие. 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she becomes naturally ethical. She refrains from killing living creatures, stealing, sexual misconduct, lying, and beer, wine, and liquor intoxicants. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu purisesu mānasaṁ uppajjati kāmaguṇūpasaṁhitaṁ, anatikkamanīyā ca bodhisattamātā hoti kenaci purisena rattacittena. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, входит в материнское лоно, у матери бодхисаттвы не возникает в мыслях признаков чувственного влечения к мужчинам, и мать бодхисаттвы неспособна преступить свой долг из-за какого-либо мужчины, охваченного страстью. 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she no longer feels sexual desire for men, and she cannot be violated by a man of lustful intent. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, lābhinī bodhisattamātā hoti pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ. Sā pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricāreti. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва входит в материнское лоно, мать бодхисаттвы обладает пятью признаками чувственности; она услаждается будучи наделена и снабжена пятью признаками чувственности. 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she obtains the five kinds of sensual stimulation and amuses herself, supplied and provided with them. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati. Sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā, bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgiṁ ahīnindriyaṁ. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, входит в материнское лоно, мать бодхисаттвы не бывает подвержена никакому недугу, мать бодхисаттвы пребывает счастливой, здоровой телом, и мать бодхисаттвы видит находящегося в ее лоне бодхисаттву [с телом], наделенным всеми большими и малыми частями, не знающим ущерба в жизненных способностях. 
It’s normal that, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty. 
Evameva kho, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati, sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā, bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgiṁ ahīnindriyaṁ. 
Так же точно, монахи, когда бодхисаттва входит в материнское лоно, мать бодхисаттвы не бывает подвержена никакому недугу, мать бодхисаттвы пребывает счастливой, здоровой телом, и мать бодхисаттвы видит находящегося в ее лоне бодхисаттву [с телом], наделенным всеми большими и малыми частями, не знающим ущерба в жизненных способностях. 
In the same way, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty. 
Dhammatā esā, bhikkhave, sattāhajāte bodhisatte bodhisattamātā kālaṁ karoti tusitaṁ kāyaṁ upapajjati. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что на седьмой день после рождения бодхисаттвы исполняется срок матери бодхисаттвы, и она рождается в сонме [божеств] тусита. 
It’s normal that, seven days after the being intent on awakening is born, his mother passes away and is reborn in the host of joyful gods. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yathā aññā itthikā nava vā dasa vā māse gabbhaṁ kucchinā pariharitvā vijāyanti, na hevaṁ bodhisattaṁ bodhisattamātā vijāyati. Daseva māsāni bodhisattaṁ bodhisattamātā kucchinā pariharitvā vijāyati. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что на седьмой день после рождения бодхисаттвы исполняется срок матери бодхисаттвы, и она рождается в сонме [божеств] тусита. 
It’s normal that, while other women carry the infant in the womb for nine or ten months before giving birth, not so the mother of the being intent on awakening. She gives birth after exactly ten months. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yathā aññā itthikā nisinnā vā nipannā vā vijāyanti, na hevaṁ bodhisattaṁ bodhisattamātā vijāyati. Ṭhitāva bodhisattaṁ bodhisattamātā vijāyati. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что в то время, когда другие женщины рожают сидя или лежа, мать бодхисаттвы рожает бодхисаттву не так — мать бодхисаттвы рожает бодхисаттву лишь стоя. 
It’s normal that, while other women give birth while sitting or lying down, not so the mother of the being intent on awakening. She only gives birth standing up. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, devā paṭhamaṁ paṭiggaṇhanti, pacchā manussā. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, выходит из материнского лона, то сначала его принимают боги, а потом уже — люди. 
It’s normal that, when the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, gods receive him first, then humans. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, appattova bodhisatto pathaviṁ hoti, cattāro naṁ devaputtā paṭiggahetvā mātu purato ṭhapenti: ‘attamanā, devi, hohi; mahesakkho te putto uppanno’ti. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва выходит из материнского лона, то прежде чем бодхисаттва коснется земли, четверо сыновей богов принимают его и подносят матери, [говоря]: „Будь довольна, божественная, — у тебя родился сын великого могущества!'. 
It’s normal that, when the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, before he reaches the ground, four godlings receive him and place him before his mother, saying: ‘Rejoice, O Queen! An illustrious son is born to you.’ 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, visadova nikkhamati amakkhito udena amakkhito semhena amakkhito ruhirena amakkhito kenaci asucinā suddho visado. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва выходит из материнского лона, он выходит [из него] чистым, незапятнанным водами, незапятнанным слизью, незапятнанным кровью, незапятнанным чем-либо грязным, [выходит из него] непорочным, чистым. 
It’s normal that, when the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, he emerges already clean, unsoiled by waters, mucus, blood, or any other kind of impurity, pure and clean. 
Evameva kho, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, visadova nikkhamati amakkhito, udena amakkhito semhena amakkhito ruhirena amakkhito kenaci asucinā suddho visado. 
Так же точно, монахи, когда бодхисаттва выходит из материнского лона, он выходит [из него] чистым, незапятнанным водами, незапятнанным слизью, незапятнанным кровью, незапятнанным чем-либо грязным, [выходит из него] непорочным, чистым. 
In the same way, when the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, he emerges already clean, unsoiled by waters, mucus, blood, or any other kind of impurity, pure and clean. 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, dve udakassa dhārā antalikkhā pātubhavanti—ekā sītassa ekā uṇhassa yena bodhisattassa udakakiccaṁ karonti mātu ca. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва, выходит из материнского лона, то в воздушном пространстве появляются два потока воды, один — холодной, один — горячей, и с их помощью бодхисаттва и [его] мать совершают омовение. 
It’s normal that, when the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, two showers of water appear from the sky, one cool, one warm, for bathing the being intent on awakening and his mother. 
Dhammatā esā, bhikkhave, sampatijāto bodhisatto samehi pādehi patiṭṭhahitvā uttarābhimukho sattapadavītihārena gacchati setamhi chatte anudhāriyamāne, sabbā ca disā anuviloketi, āsabhiṁ vācaṁ bhāsati ‘aggohamasmi lokassa, jeṭṭhohamasmi lokassa, seṭṭhohamasmi lokassa, ayamantimā jāti, natthi dāni punabbhavo’ti. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что, едва родившись, бодхисаттва твердо становится на ноги, обращает лицо к северу, проходит семь шагов, и в то время как над ним держат белый зонт, оглядывает все стороны света и произносит могучим голосом: „Я — главный в мире, я — старший в мире, я — лучший в мире, это — последнее рождение, не будет теперь следующего существования!“ 
It’s normal that, as soon as he’s born, the being intent on awakening stands firm with his own feet on the ground. Facing north, he takes seven strides with a white parasol held above him, surveys all quarters, and makes this dramatic proclamation: ‘I am the foremost in the world! I am the eldest in the world! I am the first in the world! This is my last rebirth; now there’ll be no more future lives.’ 
Dhammatā esā, bhikkhave, yadā bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, atha sadevake loke samārake sabrahmake sassamaṇabrāhmaṇiyā pajāya sadevamanussāya appamāṇo uḷāro obhāso pātubhavati, atikkammeva devānaṁ devānubhāvaṁ. 
Этот порядок вещей, монахи, таков, что когда бодхисаттва выходит из материнского лона, то в мирах богов, Мары, Брахмы, отшельников и брахманов, богов и людей появляется безграничное, великое сияние, превосходящее божественный блеск богов. 
It’s normal that, when the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, then—in this world with its gods, Māras, and divinities, this population with its ascetics and brahmins, gods and humans—an immeasurable, magnificent light appears, surpassing the glory of the gods. 
9. Bodhisattapabbajjā 
9. Бодхисатта оставляет мир 
9. The Going Forth 
Atha kho, so bhikkhave, mahājanakāyo caturāsītipāṇasahassāni kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā vipassiṁ bodhisattaṁ agārasmā anagāriyaṁ pabbajitaṁ anupabbajiṁsu. 
И вот, монахи, это большое сборище людей — восемьдесят четыре тысячи человек, сбрили волосы и бороду, надели желтые одеяния и, оставив дом, стали странствовать бездомными вслед за странствующим царевичем Випасси. 
Then that great crowd of 84,000 people shaved off their hair and beard, dressed in ocher robes, and followed the one intent on awakening, Vipassī, by going forth from the lay life to homelessness. 
Tāya sudaṁ, bhikkhave, parisāya parivuto vipassī bodhisatto gāmanigamajanapadarājadhānīsu cārikaṁ carati. 
И тогда, монахи, окруженный этим собранием бодхисаттва Випасси стал ходить по селениям, торговым поселкам и царским городам. 
Escorted by that assembly, Vipassī wandered on tour among the villages, towns, and capital cities. 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa rahogatassa paṭisallīnassa evaṁ cetaso parivitakko udapādi: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, предающегося раздумьям в уединении, возникло в сердце такое размышление: 
Then as he was in private retreat this thought came to his mind, 
Atha kho, bhikkhave, vipassī bodhisatto aparena samayena eko gaṇamhā vūpakaṭṭho vihāsi, aññeneva tāni caturāsītipabbajitasahassāni agamaṁsu, aññena maggena vipassī bodhisatto. 
И вот, монахи, в последующее время бодхисаттва Випасси жил один, отделившись от толпы. И отдельно ходили эти восемьдесят четыре тысячи странников, отдельно — бодхисаттва Випасси. 
After some time he withdrew from the group to live alone. The 84,000 went one way, but Vipassī went another. 
11. Bodhisattaabhinivesa 
11. Bodhisattaabhinivesa 
11. Vipassī’s Reflections 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa vāsūpagatassa rahogatassa paṭisallīnassa evaṁ cetaso parivitakko udapādi: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, находящегося в обители и предающегося раздумьям в уединении, возникло в сердце такое размышление: 
Then as Vipassī, the one intent on awakening, was in private retreat in his dwelling, this thought came to his mind, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
‘Samudayo samudayo’ti kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa pubbe ananussutesu dhammesu cakkhuṁ udapādi, ñāṇaṁ udapādi, paññā udapādi, vijjā udapādi, āloko udapādi. 
„Возникновение! Возникновение!“ — так, монахи, [с этой мыслью] у бодхисаттвы Випасси возникло видение неслыханных прежде вещей, возникло постижение, возникла мудрость, возник свет. 
‘Origination, origination.’ Such was the vision, knowledge, wisdom, realization, and light that arose in Vipassī, the one intent on awakening, regarding teachings not learned before from another. 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И вот, монахи, у бодхисаттвы Випасси, направившего внимание к истокам, благодаря постижению возникло понимание: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom, 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И вот, монахи, бодхисаттва Випасси подумал так: 
Then Vipassī thought, 
‘Nirodho nirodho’ti kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa pubbe ananussutesu dhammesu cakkhuṁ udapādi, ñāṇaṁ udapādi, paññā udapādi, vijjā udapādi, āloko udapādi. 
„Уничтожение! Уничтожение!“ — так, монахи, [с этой мыслью] у бодхисаттвы Випасси возникло ви́дение неслыханных прежде вещей, возникло знание, возникло постижение, возникла мудрость, возник свет. 
‘Cessation, cessation.’ Such was the vision, knowledge, wisdom, realization, and light that arose in Vipassī, the one intent on awakening, regarding teachings not learned before from another. 
Atha kho, bhikkhave, vipassī bodhisatto aparena samayena pañcasu upādānakkhandhesu udayabbayānupassī vihāsi: 
И вот, монахи, в последующее время бодхисаттва Випасси пребывал в рассуждении о появлении и исчезновении пяти [групп] составляющих, основанных на стремлении: 
After some time he meditated observing rise and fall in the five grasping aggregates. 

Puna caparaṁ, ānanda, yadā bodhisatto tusitakāyā cavitvā sato sampajāno mātukucchiṁ okkamati, tadāyaṁ pathavī kampati saṅkampati sampakampati sampavedhati.  И далее, Ананда, когда бодхисаттва, оставив существование в сонме [божеств] тусита, наделенный способностью самосознания и вдумчивостью, входит в материнское лоно, то эта земля приходит в дрожь, дрожит, содрогается, сотрясается. 
Furthermore, when the being intent on awakening passes away from the host of joyful gods, he’s conceived in his mother’s belly, mindful and aware. Then the earth shakes and rocks and trembles. 
Puna caparaṁ, ānanda, yadā bodhisatto sato sampajāno mātukucchismā nikkhamati, tadāyaṁ pathavī kampati saṅkampati sampakampati sampavedhati. 
И далее, Ананда, когда бодхисаттва, наделенный способностью самосознания и вдумчивостью, выходит из материнского лона, то эта земля приходит в дрожь, дрожит, содрогается, сотрясается. 
Furthermore, when the being intent on awakening comes out of his mother’s belly mindful and aware, the earth shakes and rocks and trembles. 

Mayhampi kho, brāhmaṇa, pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  До моего просветления, когда я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я также рассуждал так: 
Before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I too thought, 

Mayhampi kho, mahānāma, pubbeva sambodhā, anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato,  До моего пробуждения, пока я всё ещё был только лишь непробужденным бодхисаттой, я тоже ясно видел как-есть правильным пониманием, 
Before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I too clearly saw with right wisdom that: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  – Монахи, до моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

Ahampi sudaṁ, bhikkhave, pubbeva sambodhā anabhisambuddho bodhisattova samāno attanā jātidhammo samāno jātidhammaṁyeva pariyesāmi, attanā jarādhammo samāno jarādhammaṁyeva pariyesāmi, attanā byādhidhammo samāno byādhidhammaṁyeva pariyesāmi, attanā maraṇadhammo samāno maraṇadhammaṁyeva pariyesāmi, attanā sokadhammo samāno sokadhammaṁyeva pariyesāmi, attanā saṅkilesadhammo samāno saṅkilesadhammaṁyeva pariyesāmi.  Монахи, до моего просветления, пока я всё ещё был лишь непросветлённым бодхисаттой, я, тоже будучи подвержен рождению, искал то, что подвержено рождению. Будучи подвержен старению, болезни, смерти, печали и загрязнению, я искал то, что подвержено старению… загрязнению. 
Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I too, being liable to be reborn, sought what is also liable to be reborn. Myself liable to grow old, fall sick, die, sorrow, and become corrupted, I sought what is also liable to these things. 

Idha me, aggivessana, pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  Перед моим просветлением, когда я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я подумал: 
Before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Mayhampi kho, rājakumāra, pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Царевич, до своего просветления, когда я всё ещё был только лишь непросветлённым бодхисаттой, я также думал так: 
“Prince, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I too thought: 

Idha me, bhāradvāja, pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  Бхарадваджа, до своего просветления, когда я всё ещё был только лишь непросветлённым бодхисаттой, я думал так: 
Before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

‘sato sampajāno, ānanda, bodhisatto tusitaṁ kāyaṁ upapajjī’ti.  “Осознанным и бдительным, Ананда, бодхисатта возник в небесном мире Туситы”. 
‘Mindful and aware, the being intent on awakening was reborn in the host of joyful gods.’ 
Yampi, bhante, sato sampajāno bodhisatto tusitaṁ kāyaṁ upapajji idampāhaṁ, bhante, bhagavato acchariyaṁ abbhutadhammaṁ dhāremi. 
То, что бодхисатта возник в небесном мире Туситы осознанным и бдительным – это я помню как удивительное и поразительное качество Благословенного. 
This I remember as an incredible quality of the Buddha. 
‘sato sampajāno, ānanda, bodhisatto tusite kāye aṭṭhāsī’ti. 
“Осознанным и бдительным бодхисатта оставался в небесном мире Туситы”. 
‘Mindful and aware, the being intent on awakening remained in the host of joyful gods.’ 
Yampi, bhante, sato sampajāno bodhisatto tusite kāye aṭṭhāsi idampāhaṁ, bhante, bhagavato acchariyaṁ abbhutadhammaṁ dhāremi. 
Это я также помню как удивительное и поразительное качество Благословенного. 
This too I remember as an incredible quality of the Buddha. 
‘yāvatāyukaṁ, ānanda, bodhisatto tusite kāye aṭṭhāsī’ti. 
“Весь свой срок жизни бодхисатта оставался в небесном мире Туситы”. 
‘For the whole of that life, the being intent on awakening remained in the host of joyful gods.’ 
Yampi, bhante, yāvatāyukaṁ bodhisatto tusite kāye aṭṭhāsi idampāhaṁ, bhante, bhagavato acchariyaṁ abbhutadhammaṁ dhāremi. 
Это я также помню как удивительное и поразительное качество Благословенного. 
This too I remember as an incredible quality of the Buddha. 
‘sato sampajāno, ānanda, bodhisatto tusitā, kāyā cavitvā mātukucchiṁ okkamī’ti. 
“Будучи осознанным и бдительным, бодхисатта скончался в небесном мире Туситы и низошёл в утробу своей матери”. 
‘Mindful and aware, the being intent on awakening passed away from the host of joyful gods and was conceived in his mother’s womb.’ 
Yampi, bhante, sato sampajāno bodhisatto tusitā kāyā cavitvā mātukucchiṁ okkami idampāhaṁ, bhante, bhagavato acchariyaṁ abbhutadhammaṁ dhāremi. 
Это я также помню как удивительное и поразительное качество Благословенного. 
This too I remember as an incredible quality of the Buddha. 
‘yadā, ānanda, bodhisatto tusitā kāyā cavitvā mātukucchiṁ okkamati, 
“Когда бодхисатта скончался в небесном мире Туситы и низошёл в утробу своей матери, 
‘When the being intent on awakening passes away from the host of joyful gods, he is conceived in his mother’s womb. 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, cattāro devaputtā catuddisaṁ ārakkhāya upagacchanti—mā naṁ bodhisattaṁ vā bodhisattamātaraṁ vā manusso vā amanusso vā koci vā viheṭhesī’ti. 
“Когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, четыре молодых божества пришли с четырёх сторон света, чтобы защитить его, так чтобы ни люди, ни нечеловеческие существа, ни кто бы то ни было в мире не навредил бодхисатте или его матери”. 
‘When the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, four godlings approach to guard the four quarters, so that no human or non-human or anyone at all shall harm the being intent on awakening or his mother.’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, pakatiyā sīlavatī bodhisattamātā hoti viratā pāṇātipātā viratā adinnādānā viratā kāmesumicchācārā viratā musāvādā viratā surāmerayamajjapamādaṭṭhānā’ti. 
“Когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, она естественным образом стала нравственной, воздерживаясь от убийства живых существ, от взятия того, что не дано, от неблагого поведения в чувственных удовольствиях, от лжи, от вина, спиртного, одурманивающих веществ, что являются основой для беспечности”. 
‘When the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she becomes naturally ethical. She refrains from killing living creatures, stealing, sexual misconduct, lying, and beer, wine, and liquor intoxicants.’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu purisesu mānasaṁ uppajjati kāmaguṇūpasaṁhitaṁ, anatikkamanīyā ca bodhisattamātā hoti kenaci purisena rattacittenā’ti. 
“Когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, в ней более не возникали чувственные мысли по отношению к мужчинам, она стала недоступной любому мужчине с похотливым умом”. 
‘When the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she no longer feels sexual desire for men, and she cannot be violated by a man of lustful intent.’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, lābhinī bodhisattamātā hoti pañcannaṁ kāmaguṇānaṁ. Sā pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricāretī’ti. 
“Когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, она обрела пять множителей желания, и будучи наделённой ими, она услаждала себя ими”. 
‘When the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, she obtains the five kinds of sensual stimulation and amuses herself, supplied and provided with them.’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati; sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā; bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgaṁ ahīnindriyaṁ. 
“Когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, в ней более не возникало какой-либо болезненности. Она пребывала в блаженстве и была свободна от телесного утомления. Она видела бодхисатту в своей утробе со всеми частями его тела, со всеми способностями [органов чувств]. 
‘When the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty. 
Evameva kho, ānanda, yadā bodhisatto mātukucchiṁ okkanto hoti, na bodhisattamātu kocideva ābādho uppajjati; sukhinī bodhisattamātā hoti akilantakāyā; bodhisattañca bodhisattamātā tirokucchigataṁ passati sabbaṅgapaccaṅgaṁ ahīnindriyan’ti. 
Точно также, когда бодхисатта низошёл в утробу своей матери, в ней более не возникало какой-либо болезненности. Она пребывала в блаженстве и была свободна от телесного утомления. И она видела бодхисатту в своей утробе со всеми частями его тела, со всеми способностями [органов чувств]. 
In the same way, when the being intent on awakening is conceived in his mother’s belly, no afflictions beset her. She’s happy and free of bodily fatigue. And she sees the being intent on awakening in her womb, whole in his major and minor limbs, not deficient in any faculty.’ 
‘sattāhajāte, ānanda, bodhisatte bodhisattamātā kālaṁ karoti, tusitaṁ kāyaṁ upapajjatī’ti. 
“Через семь дней после рождения бодхисатты его мать умерла и переродилась в небесном мире Туситы”. 
‘Seven days after the being intent on awakening is born, his mother passes away and is reborn in the host of joyful gods.’ 
‘yathā kho panānanda, aññā itthikā nava vā dasa vā māse gabbhaṁ kucchinā pariharitvā vijāyanti, na hevaṁ bodhisattaṁ bodhisattamātā vijāyati. Daseva māsāni bodhisattaṁ bodhisattamātā kucchinā pariharitvā vijāyatī’ti. 
“Другие женщины рожают, выносив ребёнка в утробе в течение девяти или десяти месяцев, но с матерью бодхисатты не так. Мать бодхисатты рожает его, выносив его в утробе в течение ровно десяти месяцев”. 
‘Other women carry the infant in the womb for nine or ten months before giving birth. Not so the mother of the being intent on awakening. She gives birth after exactly ten months.’ 
‘yathā kho panānanda, aññā itthikā nisinnā vā nipannā vā vijāyanti, na hevaṁ bodhisattaṁ bodhisattamātā vijāyati. Ṭhitāva bodhisattaṁ bodhisattamātā vijāyatī’ti. 
“Другие женщины рожают сидя или лёжа, но с матерью бодхисатты не так. Мать бодхисатты рожает его стоя”. 
‘Other women give birth while sitting or lying down. Not so the mother of the being intent on awakening. She only gives birth standing up.’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, devā naṁ paṭhamaṁ paṭiggaṇhanti pacchā manussā’ti. 
“Когда бодхисатта вышел из утробы своей матери, то вначале божества приняли его, а затем человеческие существа”. 
‘When the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, gods receive him first, then humans.’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, appattova bodhisatto pathaviṁ hoti, cattāro naṁ devaputtā paṭiggahetvā mātu purato ṭhapenti—attamanā, devi, hohi; mahesakkho te putto uppanno’ti. 
“Когда бодхисатта вышел из утробы своей матери, он не коснулся земли. Четыре молодых божества приняли его и поднесли его матери, говоря: “Возрадуйся, царица, сын величайшего могущества родился у тебя”. 
‘When the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, before he reaches the ground, four godlings receive him and place him before his mother, saying: “Rejoice, O Queen! An illustrious son is born to you.”’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, visadova nikkhamati amakkhito udena amakkhito semhena amakkhito ruhirena amakkhito kenaci asucinā suddho visado. 
“Когда бодхисатта вышел из утробы своей матери, он вышел незапятнанным, незапачканным водами, слизью, кровью или какими-либо нечистотами – он чист и незапятнан. 
‘When the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, he emerges already clean, unsoiled by waters, mucus, blood, or any other kind of impurity, pure and clean. 
Evameva kho, ānanda, yadā bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, visadova nikkhamati amakkhito udena amakkhito semhena amakkhito ruhirena amakkhito kenaci asucinā suddho visado’ti. 
Точно также, когда бодхисатта вышел из утробы своей матери, он вышел незапятнанным, незапачканным водами, слизью, кровью или какими-либо нечистотами – он чист и незапятнан”. 
In the same way, when the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, he emerges already clean, unsoiled by waters, mucus, blood, or any other kind of impurity, pure and clean.’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, dve udakassa dhārā antalikkhā pātubhavanti—ekā sītassa, ekā uṇhassa; yena bodhisattassa udakakiccaṁ karonti mātu cā’ti. 
“Когда бодхисатта вышел из утробы своей матери, две струи воды возникли, чтобы пролиться с небес и искупать бодхисатту и его мать – одна холодная, а другая горячая”. 
‘When the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, two showers of water appear from the sky, one cool, one warm, for bathing the being intent on awakening and his mother.’ 
‘sampatijāto, ānanda, bodhisatto samehi pādehi pathaviyaṁ patiṭṭhahitvā uttarābhimukho sattapadavītihārena gacchati, setamhi chatte anudhāriyamāne, sabbā ca disā viloketi, āsabhiñca vācaṁ bhāsati—aggohamasmi lokassa, jeṭṭhohamasmi lokassa, seṭṭhohamasmi lokassa. Ayamantimā jāti, natthi dāni punabbhavo’ti. 
“Когда бодхисатта родился, он прочно встал ногами на землю. Затем под белым балдахином, что держали над ним, он сделал семь шагов на север, окинул взором каждую сторону света и произнёс эти слова Вожака Стада: “Я высочайший в мире. Я наилучший в мире. Я непревзойдённый в мире. Это моё последнее рождение. Для меня не будет более нового существования”. 
‘As soon as he’s born, the being intent on awakening stands firm with his own feet on the ground. Facing north, he takes seven strides with a white parasol held above him, surveys all quarters, and makes this dramatic proclamation: “I am the foremost in the world! I am the eldest in the world! I am the first in the world! This is my last rebirth; now there’ll be no more future lives.”’ 
‘yadā, ānanda, bodhisatto mātukucchimhā nikkhamati, atha sadevake loke samārake sabrahmake sassamaṇabrāhmaṇiyā pajāya sadevamanussāya appamāṇo uḷāro obhāso loke pātubhavati atikkammeva devānaṁ devānubhāvaṁ. 
“Когда бодхисатта вышел из утробы своей матери, великий безмерный свет, превосходящий сияние божеств, возник в мире с его богами, с его Марами, с его Брахмами, в этом поколении с его жрецами и отшельниками, князьями и [простыми] людьми. 
‘When the being intent on awakening emerges from his mother’s womb, then—in this world with its gods, Māras, and divinities, this population with its ascetics and brahmins, gods and humans—an immeasurable, magnificent light appears, surpassing the glory of the gods. 

Ahampi sudaṁ, anuruddhā, pubbeva sambodhā anabhisambuddho bodhisattova samāno obhāsañceva sañjānāmi dassanañca rūpānaṁ.  До моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я тоже воспринимал и свет, и видение форм. 
Before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I too perceived light and vision of forms. 

“vipassissa, bhikkhave, bhagavato arahato sammāsambuddhassa pubbeva sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до его просветления, когда он всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, мысль пришла к Випасси, Благословенному, Араханту, Полностью Просветлённому: 
“Mendicants, Vipassī the Blessed One, the perfected one, the fully awakened Buddha had this thought before his awakening, when he was still unawakened but intent on awakening: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
И тогда, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī, the one intent on awakening, thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
‘Samudayo, samudayo’ti kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa pubbe ananussutesu dhammesu cakkhuṁ udapādi, ñāṇaṁ udapādi, paññā udapādi, vijjā udapādi, āloko udapādi. 
“Возникновение, возникновение” – так, монахи, в отношении вещей, неслыханных прежде, видение возникло у бодхисатты Випасси, знание, мудрость, истинное знание и свет. 
‘Origination, origination.’ While Vipassī was intent on awakening, such was the vision, knowledge, wisdom, realization, and light that arose in him regarding teachings not learned before from another. 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
С прекращением чувства происходит прекращение жажды”. 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
“Что не наличествует, так что не возникает чувство? С прекращением чего происходит прекращение чувства?” И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa etadahosi: 
Затем, монахи, мысль пришла бодхисатте Випасси: 
Then Vipassī thought: 
Atha kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa yoniso manasikārā ahu paññāya abhisamayo: 
И тогда, монахи, через тщательно [направленное] внимание, постижение посредством мудрости возникло у бодхисатты Випасси: 
Then, through rational application of mind, Vipassī comprehended with wisdom: 
‘Nirodho, nirodho’ti kho, bhikkhave, vipassissa bodhisattassa pubbe ananussutesu dhammesu cakkhuṁ udapādi, ñāṇaṁ udapādi, paññā udapādi, vijjā udapādi, āloko udapādī”ti. 
“Прекращение, прекращение” – так, монахи, в отношении вещей, неслыханных прежде, видение возникло у бодхисатты Випасси, знание, мудрость, истинное знание и свет”. 
‘Cessation, cessation.’ Such was the vision, knowledge, wisdom, realization, and light that arose in Vipassī, the one intent on awakening, regarding teachings not learned before from another.” 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  Монахи, до моего просветления, когда я всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbe me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего просветления, когда я всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего пробуждения, пока я всё ещё был бодхисаттой, ещё не полностью пробуждённым, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 
Pubbeva → pubbe (pts1ed, mr) | bodhisattasseva → bodhisattassa (pts1ed, mr) 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего пробуждения, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего пробуждения, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, мысль пришла ко мне: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Перед моим, монахи, пробуждением непробуждённому бодхисатте так явилось: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего пробуждения, непробужденному бодхисатте, так явилось: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

“Pubbeva me, bhikkhave, sambodhā anabhisambuddhassa bodhisattasseva sato etadahosi:  “Монахи, до моего пробуждения, непробужденному бодхисатте, так явилось: 
“Mendicants, before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I thought: 

Ahampi sudaṁ, bhikkhave, pubbeva sambodhā anabhisambuddho bodhisattova samāno iminā vihārena bahulaṁ viharāmi.  Я тоже, монахи, до моего просветления, пока всё ещё был не полностью просветлённым бодхисаттой, я, по большей части, пребывал в этом пребывании. 
Before my awakening—when I was still unawakened but intent on awakening—I too usually practiced this kind of meditation. 

“So bodhisatto ratanavaro atulyo,  [Дэвы]: “В селении Лумбини во владениях Сакьев, 
“The being intent on awakening, a peerless gem, 

Yā bodhisattaṁ parihariya kucchinā,  Выносив бодхисатту под сердцем своим, 
Having borne the Bodhisatta in her belly, 

“Evametaṁ, ānanda, appāyukā hi, ānanda, bodhisattamātaro honti.  “Именно так, Ананда, матери бодхисатт действительно живут недолго. 
“That’s so true, Ānanda! For the mothers of beings intent of awakening are short-lived. 
Sattāhajātesu bodhisattesu bodhisattamātaro kālaṁ karonti, tusitaṁ kāyaṁ upapajjantī”ti. 
Через семь дней после рождения бодхисатт, их матери умирают и возникают среди сонма дэвов Туситы”. 
Seven days after the beings intent on awakening are born, their mothers pass away and are reborn in the host of joyful gods.”