Благословенный сказал: «Монахи, видя два преимущества, я затворяюсь в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Какие два? Для себя в этом я вижу приятное пребывание в этой самой жизни, и проявляю сострадание будущим поколениям. Видя эти два преимущества, я затворяюсь в уединённых обиталищах в лесах и рощах». 

И что такое собрание высочайших? В этом виде собрания старшие монахи не являются теми, кто проживают в роскоши, апатичными, но отбрасывают своё падение и превосходят других в ведении жизни в затворничестве. Они прилагают усилия к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Они станут образцом для будущих поколений монахов, которые также не станут проживать в роскоши, не будут апатичными, но отбросят своё падение и будут превосходить других в ведении жизни в затворничестве. И они тоже будут прилагать усилия к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Это называется собранием высочайших.  И что такое собрание низших? В этом виде собрания старшие монахи являются теми, кто проживают в роскоши, апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от ведения жизни в затворничестве. Они не прилагают усилия к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Они станут образцом для будущих поколений монахов, которые также станут проживать в роскоши, будут апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от ведения жизни в затворничестве. Они также не будут прилагать усилия к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Это называется собранием низших. 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в парк странников, что на берегу реки Саппиники. Он подошёл к страннику Сарабхе, сел на подготовленное для него сиденье и сказал ему: «Правда ли, Сарабха, что ты говорил: «Я выучил Дхамму отшельников, следующих за Сыном Сакьев. После того как я выучил их Дхамму, я оставил их Дхамму и Винаю»? Когда так было сказано, странник Сарабха молчал. 

(1) И что такое, монахи, собрание высочайших? В этом виде собрания старшие монахи не являются теми, кто проживают в роскоши, апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от ведения жизни в затворничестве. Они прилагают усилия к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Они станут образцом для будущих поколений монахов, которые также не станут проживать в роскоши, не будут апатичными, но отбросят своё падение и будут жить в затворничестве. И они тоже будут прилагать усилия к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Это называется собранием высочайших. 

«Монахи, однажды я пребывал в Урувеле на берегу реки Нераньджары у подножья пастушьего баньяна сразу после того, как стал полностью просветлённым. И тогда, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое размышление возникло у меня в уме: «Человек пребывает в страдании, если у него нет уважения и почтения. Так какого же жреца или отшельника я мог бы чтить и уважать, и пребывать, подчиняясь ему?» 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в парк странников на берег реки Саппини. Он сел на подготовленное сиденье и сказал тем странникам: «Странники, есть эти четыре фактора Дхаммы—изначальных, существующих издавна, древних, подлинных и никогда не подвергавшихся подделке, которые не подвергаются подделке сейчас и не будут подвергаться подделке в будущем, от которых не отрекаются мудрые жрецы и отшельники. Какие четыре? 

(1) И каков, монахи, человек, который затворяется телом, но не умом. Вот некий человек отправляется в уединённые обиталища в лесах и рощах, но там он обдумывает чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. Вот каким образом этот человек затворяется телом, но не умом.  (2) И каков человек, который не затворяется телом, но затворяется умом. Вот некий человек не отправляется в уединённые обиталища в лесах и рощах, но он обдумывает мысли об отречении, доброжелательные мысли, мысли о непричинении вреда. Вот каким образом этот человек не затворяется телом, но затворяется умом. 
(3) И каков человек, который не затворяется ни телом, ни умом? Вот некий человек не отправляется в уединённые обиталища в лесах и рощах, и он обдумывает чувственные мысли, недоброжелательные мысли, мысли о причинении вреда. Вот каким образом этот человек не затворяется ни телом, ни умом. 
4.138. Затворяется 
(4) И каков человек, который затворяется и телом, и умом? Вот некий человек отправляется в уединённые обиталища в лесах и рощах, и там он обдумывает мысли об отречении, доброжелательные мысли, мысли о непричинении вреда. Вот каким образом этот человек затворяется и телом, и умом. 
Тот, кто затворяется и телом, и умом. 
Тот, кто затворяется телом, но не затворяется умом. 
Тот, кто не затворяется ни телом, ни умом. 
Тот, кто не затворяется телом, но затворяется умом. 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в Парк Странников, что на берегу реки Саппини. В то время странники-приверженцы других учений собрались и сидели вместе, и между ними случилась такая беседа: «Таковы истины брахманов, таковы истины брахманов». 

И пока шла эта беседа между Достопочтенным Махамоггалланой и Ваппой из клана Сакьев, вечером Благословенный вышел из затворничества и направился в зал для посетителей. Там он сел на подготовленное сиденье и сказал Достопочтенному Махамоггаллане: «Моггаллана, в какое обсуждение вы были вовлечены только что, по мере того как сидели здесь? О чём шла беседа?» Достопочтенный Махамоггаллана рассказал обо всей беседе, добавив: 

Благословенный сказал: «Монахи, обладая четырьмя качествами, монах не годен для того, чтобы затворяться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Какими четырьмя? Он обдумывает  Обладая другими четырьмя качествами, монах годен для того, чтобы затворяться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Какими четырьмя? Он обдумывает мысли об отречении, доброжелательные мысли, и мысли о непричинении вреда. И он мудрый, не глупый, не тупой. Обладая этими четырьмя качествами, монах годен для того, чтобы затворяться в уединённых обиталищах в лесах и рощах». 
Обладая этими четырьмя качествами, монах не годен для того, чтобы затворяться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. 

(1) Монах, бывает так, что монах изучает Дхамму: лекции, стихи и прозу, описания, строфы, вдохновенные изречения, цитаты, истории рождения, чудесные случаи, вопросы и ответы. Он проводит день в изучении Дхаммы, но пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такой монах зовётся тем, кто поглощён в изучении, но не тем, кто пребывает в Дхамме.  (2) Далее, бывает так, что монах обучает в подробностях услышанной и заученной им Дхамме других. Он проводит день в донесении Дхаммы, но пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такой монах зовётся тем, кто поглощён в донесении, но не тем, кто пребывает в Дхамме. 
(3) Далее, бывает так, что монах декламирует вслух по памяти услышанную и заученную им Дхамму. Он проводит день в декламации, но пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такой монах зовётся тем, кто поглощён в декламации, но не тем, кто пребывает в Дхамме. 
(4) Далее, бывает так, что монах размышляет, изучает, мысленно исследует услышанную и заученную им Дхамму. Он проводит день в размышлении о Дхамме, но пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такой монах зовётся тем, кто поглощён в мыслях, но не тем, кто пребывает в Дхамме. 
(5) Далее, бывает так, что монах изучает Дхамму: лекции, стихи и прозу, описания, строфы, вдохновенные изречения, цитаты, истории рождения, чудесные случаи, вопросы и ответы. Но он не проводит весь день в изучении Дхаммы. Он не пренебрегает затворничеством, но посвящает себя успокоению ума. Вот каким образом монах является тем, кто пребывает в Дхамме. 

(1) Вот монах рассуждает так: «Сейчас я молод, черноволос, наделён благословением молодости на первом этапе жизни. Но придёт время, когда старость одолеет это тело. Когда человек стар, отягощён годами, непросто ему взяться за учение будд. Непросто ему затвориться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Прежде чем это нежеланное, нежелательное, неприятное состояние случится со мной, почему бы мне заранее не зародить усердие ради достижения… ещё-не-осуществлённого? Таким образом, когда я буду находиться в такой ситуации, я буду пребывать умиротворённым, даже если буду стар». Такова первая будущая опасность, обдумывание которой монахом является достаточным для того, чтобы он пребывал прилежным, старательным, решительным ради достижения… ещё-не-осуществлённого.  (2) Далее, монах рассуждает так: «Сейчас я редко болею, редко бываю поражён болезнью, обладаю нормальным пищеварением—ни слишком холодным, ни слишком горячим, но умеренным и годным для старания. Но придёт время, когда болезнь одолеет это тело. Когда человек болен, поражён болезнью, непросто ему взяться за учение будд. Непросто ему затвориться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Прежде чем это нежеланное, нежелательное, неприятное состояние случится со мной, почему бы мне заранее не зародить усердие ради достижения… ещё-не-осуществлённого? Таким образом, когда я буду находиться в такой ситуации, я буду пребывать умиротворённым, даже если буду болен». Такова вторая будущая опасность… 
(3) Далее, монах рассуждает так: «Сейчас много еды, был хороший урожай, и еда раздаётся как подаяние обильно, так что можно легко прокормиться собирательством. Но придёт время голода, неурожая, когда еду с подаяний трудно получить и непросто прокормиться милостыней. Во время голода люди уходят в те места, где еды много, и жизнь там такая, что слишком много людей и толпы. А когда жизнь такая, что слишком много людей и толпы, то непросто взяться за учение будд. Непросто затвориться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Прежде чем это нежеланное, нежелательное, неприятное состояние случится со мной, почему бы мне заранее не зародить усердие ради достижения… ещё-не-осуществлённого? Таким образом, когда я буду находиться в такой ситуации, я буду пребывать умиротворённым даже во времена голода». Такова третья будущая опасность… 
(4) Далее, монах рассуждает так: «Сейчас люди живут в согласии, в гармонии, не ссорятся, подобны смешанному с водой молоку, смотрят друг на друга дружескими взорами. Но придёт время опасности и смуты в безлюдных местах, когда люди повсеместно взбираются на свои средства передвижения и бегут отовсюду. Во время опасности люди уходят в те места, где безопасно, и жизнь там такая, что слишком много людей и толпы. А когда жизнь такая, что слишком много людей и толпы, то непросто взяться за учение будд. Непросто затвориться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Прежде чем это нежеланное, нежелательное, неприятное состояние случится со мной, почему бы мне заранее не зародить усердие ради достижения… ещё-не-осуществлённого? Таким образом, когда я буду находиться в такой ситуации, я буду пребывать умиротворённым даже во времена опасности». Такова четвёртая будущая опасность… 
(5) Далее, монах рассуждает так: «Сейчас Сангха пребывает в умиротворении—в согласии, в гармонии, без споров, с единой декламацией текстов. Но придёт время, когда наступит раскол в Сангхе. А когда в Сангхе раскол, то непросто взяться за учение будд. Непросто затвориться в уединённых обиталищах в лесах и рощах. Прежде чем это нежеланное, нежелательное, неприятное состояние случится со мной, почему бы мне заранее не зародить усердие ради достижения… ещё-не-осуществлённого? Таким образом, когда я буду находиться в такой ситуации, я буду пребывать умиротворённым даже во времена раскола в Сангхе». Такова пятая будущая опасность… …осуществления ещё-не-осуществлённого. 

(5) Далее, в будущем появятся монахи, которые неразвиты в теле, неразвиты в нравственности, неразвиты в уме, неразвиты в мудрости. Они, будучи неразвитыми в теле… нравственности… уме… мудрости, будут старцами, что проживают в роскоши—апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от своей обязанности жить в затворничестве. Они не будут прилагать усилий к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Они станут образцом для будущих поколений, которые также станут проживать в роскоши, будут апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от своей обязанности жить в затворничестве. И те также не будут прилагать усилий к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Таким образом, из искажённой Дхаммы проистекает искажённая дисциплина; из искажённой дисциплины—искажённая Дхамма. 

(1) Вот монах, являющийся учеником, имеет множество заданий и обязанностей, он сведущ в различных хозяйственных делах, которые следует выполнять, поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова первая вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником.  (2) Далее, монах, являющийся учеником, тратит день на некую пустяковую работу, поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова вторая вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником. 
(3) Далее, монах, являющийся учеником, тесно общается с домохозяевами и монахами, беседуя с ними в ненадлежащей манере, свойственной мирянам, поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова третья вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником. 
(4) Далее, монах, являющийся учеником, входит в деревню слишком рано и возвращается днём слишком поздно, поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова четвёртая вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником. 
(5) Далее, монах, являющийся учеником, не может слушать без труда и сложностей беседу, связанную с аскетической жизнью, что ведёт к раскрытию сердца—то есть, беседы о малом количестве желаний, о довольствовании тем, что есть, об уединении, об отсутствии связанности с другими, о зарождении усердия, о нравственном поведении, о сосредоточении, о мудрости, об освобождении, о знании и видении освобождения. Поэтому он пренебрегает затворничеством и не посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова пятая вещь, которая ведёт к упадку монаха, который является учеником. 
Вот монах, являющийся учеником, не имеет множества заданий и обязанностей. Хотя он сведущ в различных хозяйственных делах, которые следует выполнять, он не пренебрегает затворничеством, но посвящает себя внутреннему успокоению ума. Такова первая вещь, которая ведёт к не-упадку монаха, который является учеником. 

(1) Вот у монаха мало предпринимаемых им дел и заданий, его легко содержать, он легко довольствуется монашескими необходимостями для жизни. (2) Он мало ест и настроен на воздержанность в отношении еды. (3) Он редко дремлет и настроен на бодрствование. (4) Он живёт в лесу, затворяется в уединённых обиталищах. (5) Он пересматривает то, до какой степени освобождён его ум. 

(4) Их следует побуждать, укреплять, и утверждать в телесном уединении: «Ну же, друзья, будьте теми, кто живёт в лесу. Затворяйтесь в уединённых обиталищах в лесах и рощах». 

Однажды Благословенный пребывал в Весали в зале с остроконечной крышей в Великом Лесу. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и направился к лечебнице, где увидел некоего немощного больного монаха. Тогда он сел на подготовленное сиденье и обратился к монахам: 

(4) Далее, старшие монахи являются теми, кто проживает в роскоши—апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от своей обязанности жить в затворничестве. Они не прилагают усилий к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Они станут образцом для будущих поколений, которые также станут проживать в роскоши, будут апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от своей обязанности жить в затворничестве. И те также не будут прилагать усилий к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Такова четвёртая вещь…  Далее, старшие монахи не являются теми, кто проживает в роскоши—они не апатичные, не превосходящие других в своём падении, не уклоняющиеся от своей обязанности жить в затворничестве. Они зарождают усердие к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Они станут образцом для будущих поколений, которые также не станут проживать в роскоши, не будут апатичными, превосходящими других в своём падении, уклоняющимися от своей обязанности жить в затворничестве. И те также будут зарождать усердие к достижению ещё-не-достигнутого, к обретению ещё-не-обретённого, к осуществлению ещё-не-осуществлённого. Такова четвёртая вещь… 

Затем, вскоре после того как Благословенный ушёл, Достопочтенный Ананда подошёл к Достопочтенному Упаване и сказал ему: «Друг Упавана, они изнуряли другого старшего монаха, но мы не расспросили их. Не стоит удивляться, если сегодня вечером, когда он выйдет из затворничества, Благословенный сделает заявление на этот счёт, и он может обратиться к самому Достопочтенному Упаване, чтобы тот отчитался. А я чувствую застенчивость».  И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в зал для собраний. Он сел на подготовленное сиденье и обратился к Достопочтенному Упаване: 

Но, Учитель, есть представители клана, ушедшие из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере. Они не коварные, не лицемерные, не обманчивые, не неугомонные, не чванливые, не самовлюблённые, не болтливые, не беспорядочные в беседах. Они охраняют двери органов чувств, умеренные в еде, предаются бодрствованию, настроенные на аскетическую жизнь, имеют глубокое почтение к тренировке. Они не проживают в роскоши и не апатичны. Они не превосходят других в своём падении и не уклоняются от своей обязанности жить в затворничестве. Они усердные, решительные, осознанные, бдительные, сосредоточенные, с однонаправленными умами, мудрые, умные. Когда я говорю им так, они принимают с уважением то, о чём я говорю».  «Учитель, бывает некие люди, лишённые веры, ушедшие из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не благодаря вере, но с намерением обеспечить себе жизнь. Они коварные, лицемерные, обманчивые, неугомонные, чванливые, самовлюблённые, болтливые, беспорядочные в беседах, не охраняют дверей органов чувств, неумеренные в еде, не предаются бодрствованию, безразличные к аскетической жизни, не имеют глубокого почтения к тренировке, проживают в роскоши, апатичные, превосходящие других в своём падении, уклоняющиеся от своей обязанности жить в затворничестве, ленивые, лишённые усердия, с замутнёнными умами, не имеющие бдительности, несосредоточенные, с блуждающими умами, немудрые, тупые. Когда я говорю им так, они не принимают с уважением то, о чём я говорю. 

(5) И тогда, Ананда, мысль пришла к монаху Гавеси: «Я обретаю без сложностей и проблем непревзойдённое блаженство освобождения. О, пусть эти пятьсот монахов также смогут обрести без сложностей и проблем непревзойдённое блаженство освобождения!» И тогда, Ананда, проживая уединёнными в затворничестве, будучи прилежными, старательными, решительными, вскоре эти пятьсот монахов, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошли и пребывали в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную. Они напрямую познали: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».  И тогда Гавеси отправился к Благословенному, Араханту, Полностью Просветлённому Кассапе и сказал ему: «Господин, могу ли я получить младшее монашеское посвящение и высшее посвящение под учительством Благословенного?» И тогда мирской последователь Гавеси получил младшее и высшее посвящение под учительством Благословенного, Араханта, Полностью Просветлённого Кассапы. И вскоре после своего полного посвящения, пребывая уединённым в затворничестве, будучи прилежным, старательным, решительным, монах Гавеси, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». Так монах Гавеси стал одним из арахантов. 

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в зал для собраний, где сел на подготовленное сиденье. Также, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из своего затворничества и отправился в зал для собраний, где поклонился Благословенному и сел рядом. Также, вечером, Достопочтенный Махамоггаллана… Достопочтенный Махакассапа… Достопочтенный Махакаччаяна… Достопочтенный Махакоттхита… Достопочтенный Махачунда… Достопочтенный Махакаппина… Достопочтенный Ануруддха… Достопочтенный Ревата… Достопочтенный Ананда вышел из своего затворничества и отправился в зал для собраний, где поклонился Благословенному и сел рядом. 

Когда он высказался, ещё другой монах сказал ему: «Друг, это неподобающий случай для того, чтобы пойти и посетить уважаемого монаха. Вечером, когда уважаемый монах вышел из затворничества и сидит в тени своего жилища со скрещенными ногами, держа спину прямо, установив осознанность впереди—объект сосредоточения, на который он направлял внимание в течение дня, всё ещё наличествует в нём. Поэтому это неподобающий случай для того, чтобы пойти и посетить его. Но когда уважаемый монах поднялся по истечении ночи и сидит со скрещенными ногами, держа спину прямо, установив осознанность впереди—вот подобающий случай для того, чтобы посетить его».  Когда так было сказано, другой монах сказал ему: «Друг, это неподобающий случай для того, чтобы пойти и посетить уважаемого монаха. После принятия пищи, когда уважаемый монах вернулся с хождения за подаяниями, помыл ноги и сидит со скрещенными ногами, держа спину прямо, установив осознанность впереди—его усталость из-за хождения за подаяниями и из-за принятия пищи ещё не отступила. Поэтому это неподобающий случай для того, чтобы пойти и посетить его. Но вечером, когда уважаемый монах вышел из затворничества и сидит в тени своего жилища со скрещенными ногами, держа спину прямо, установив осознанность впереди—вот подобающий случай для того, чтобы посетить его». 

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, по мере того, как Достопочтенный Махамоггаллана пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Какие дэвы знают: «Я—вступивший в поток, не подвержен более к перерождению в нижних мирах, непреклонен в своей участи, устремлён к просветлению»? 

А хвост его затворничеством будет.  И тогда Благословенный вместе с Достопочтенным Анандой отправились в Особняк Мигараматы в Восточном Парке. И затем, вечером, Благословенный вышел из затворничества и обратился к Достопочтенному Ананде: «Ну же, Ананда, пойдём к восточным воротам, чтобы искупаться». 

«Сона, не так ли оно, что, по мере того как ты пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло в твоём уме: «Я один из самых усердных учеников Благословенного, и, всё же, мой ум не освободился… вернусь к низшей жизни домохозяина…»?  Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе на горе Утёс Ястребов. И в то время Достопочтенный Сона пребывал в Раджагахе в Прохладной Роще. И тогда, по мере того как Достопочтенный Сона пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Я один из самых усердных учеников Благословенного, и, всё же, мой ум не освободился от загрязнений посредством не-цепляния. В моей семье есть богатство, и я мог бы наслаждаться своим богатством и совершать накопление заслуг. Что если я оставлю монашескую тренировку и вернусь к низшей жизни домохозяина, так чтобы я мог наслаждаться своим богатством и совершать накопление заслуг?» 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Пхаггуне. Достопочтенный Пхаггуна увидел Благословенного издали и начал шевелиться, лёжа на кровати. Благословенный обратился к нему: «Довольно, монах, не двигайся, лёжа на своей кровати. Тут подготовлены сиденья, я присяду вот здесь». 

Тщательно это осмыслив, он использует жилище просто для того, чтобы защититься от холода, защититься от жары, защититься от контактов с мухами, комарами, от контактов с солнцем, ветром, и змеями; а также только просто для того, чтобы скрыться от непогоды и радоваться затворничеству. 

(1) Вот у монаха имеется сильное желание осуществлять монашескую тренировку, и он не теряет своей увлечённости осуществлять тренировку в будущем. (2) У него сильное желание взяться за Дхамму, и он не теряет своей увлечённости взяться за Дхамму в будущем. (3) У него сильное желание устранять бесполезные мечтания, и он не теряет своей увлечённости устранять бесполезные мечтания в будущем. (4) У него сильное желание к затворничеству, и он не теряет своей увлечённости к затворничеству в будущем. (5) У него сильное желание зарождать усердие, и он не теряет своей увлечённости к зарождению усердия в будущем. (6) У него сильное желание развивать осознанность и бдительность, и он не теряет своей увлечённости к развитию осознанности и бдительности в будущем. (7) У него сильное желание проникнуть в суть вещей воззрением, и он не теряет своей увлечённости к проникновению воззрением в будущем. Таковы семь оснований для того, чтобы быть «без десяти». 

(1) Вот у монаха имеется сильное желание осуществлять монашескую тренировку, и он не теряет своей увлечённости осуществления тренировки в будущем. (2) У него сильное желание взяться за Дхамму, и он не теряет своей увлечённости взяться за Дхамму в будущем. (3) У него сильное желание устранять бесполезные мечтания, и он не теряет своей увлечённости устранять бесполезные мечтания в будущем. (4) У него сильное желание к затворничеству, и он не теряет своей увлечённости к затворничеству в будущем. (5) У него сильное желание зарождать усердие, и он не теряет своей увлечённости к зарождению усердия в будущем. (6) У него сильное желание развивать осознанность и бдительность, и он не теряет своей увлечённости к развитию осознанности и бдительности в будущем. (7) У него сильное желание проникнуть в суть вещей воззрением, и он не теряет своей увлечённости к проникновению в суть вещей воззрением в будущем. Таковы семь оснований для того, чтобы быть «без десяти», которые я провозгласил после того, как реализовал их сам прямым знанием. 

(3) Далее, бывает так, что когда монах является засвидетельствовавшим телом, те дэвы знают о нём так: «Этот достопочтенный—засвидетельствовавший телом. Если этот достопочтенный затворится в подходящих обиталищах, будет полагаться на хороших друзей, сбалансирует качества, то, быть может, он уже в этой самой жизни реализует для себя посредством прямого знания то непревзойдённое совершенство святой жизни, ради которого представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, и, войдя в которое, будет пребывать в нём». И таким образом тоже те дэвы знают…  (6) Далее, бывает так, что когда монах является идущим-за-счёт-Дхаммы, те дэвы знают о нём так: «Этот достопочтенный—идущий-за-счёт-Дхаммы. Если этот достопочтенный затворится в подходящих обиталищах, будет полагаться на хороших друзей, сбалансирует качества, то, быть может, он уже в этой самой жизни реализует для себя посредством прямого знания то непревзойдённое совершенство святой жизни, ради которого представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, и, войдя в которое, будет пребывать в нём». И таким образом тоже те дэвы знают того, у кого есть остаток, как «того, кто с остатком», и того, у кого нет остатка, как «того, кто без остатка». 
(7) «Вот, Моггаллана, за счёт не-внимания всем объектам, монах входит и пребывает в беспредметном сосредоточении ума. Те дэвы знают о нём так: «За счёт не-внимания ко всем объектам, этот достопочтенный входит и пребывает в беспредметном сосредоточении ума. Если этот достопочтенный затворится в подходящих обиталищах, будет полагаться на хороших друзей, приведёт в баланс качества, то, быть может, он уже в этой самой жизни реализует для себя посредством прямого знания то непревзойдённое совершенство святой жизни, ради которого представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, и, войдя в которое, будет пребывать в нём». И таким образом тоже те дэвы знают того, у кого есть остаток, как «того, кто с остатком», и того, у кого нет остатка, как «того, кто без остатка». 

(5) И каким образом монах является тем, кто знает надлежащее время? Вот монах знает надлежащее время: «Вот время для изучения, вот время для вопрошания, вот время для приложения усилий в практике, вот время для затворничества». Если монах не знал бы надлежащего времени: «Вот время…»—то его бы не называли «тем, кто знает надлежащее время». Но поскольку он знает надлежащее время: «Вот время…»—он зовётся «тем, кто знает надлежащее время». Таким образом он является тем, кто знает Дхамму; тем, кто знает значение; тем, кто знает себя; тем, кто знает умеренность; и тем, кто знает надлежащее время. 

И затем, по мере того как Достопочтенный Сарипутта пребывал в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Что монаху следует чтить и уважать, и в зависимости от чего ему нужно пребывать, так чтобы он смог отбросить неблагое и развить благое?»  И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился к Благословенному. Он поклонился ему, сел рядом, и сказал: 
«Учитель, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у меня: «Что монаху следует чтить… …Так, они станут очищенными во мне ещё больше, и ещё больше будут известны как очищенные». 

(3) Далее, ум монаха с уничтоженными пятнами направляется, склоняется, устремляется к затворничеству. Он уединён, радуется отречению, всецело покончил со всеми вещами, которые являются основанием для проявления пятен. Такова сила монаха с уничтоженными пятнами… 

(1) «Эта Дхамма для того, у кого мало желаний, а не для того, у кого желания сильны. (2) Эта Дхамма для того, кто довольствуется тем, что есть, а не для того, кто не довольствуется. (3) Эта Дхамма для того, кто затворяется в уединении, а не для того, кто радуется компании. (4) Эта Дхамма для того, кто усерден, а не для того, кто ленив. (5) Эта Дхамма для того, у кого утверждена осознанность, а не для того, у кого ум замутнён. (6) Эта Дхамма для того, кто сосредоточен, а не для того, кто не сосредоточен. (7) Эта Дхамма для того, кто мудр, а не для того, кто немудр».  (3) Так было сказано: «Эта Дхамма для того, кто затворяется в уединении, а не для того, кто радуется компании». В отношении чего так было сказано? 
Вот, когда монах затворяется в уединении—монахи, монахини, миряне, мирянки, цари, царские министры, учителя других учений, ученики учителей других учений подходят к нему. В каждом случае, имея ум, который направляется, устремляется, склоняется к затворничеству, уединению, радуется отречению, он, ведя с ними беседу, неизменно думает о том, чтобы они оставили его одного. 
Вот у монаха мало желаний, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, у кого мало желаний». Когда он довольствуется тем, что есть, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто довольствуется». Когда он затворяется в уединении, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто затворяется в уединении». Когда он усерден, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто усерден». Когда он осознан, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто осознан». Когда он сосредоточен, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто сосредоточен». Когда он мудр, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто мудр». Когда он находит удовольствие в не-разрастании, он не желает: «Пусть люди знают меня как того, кто находит удовольствие в не-разрастании». 
«И каковы, монахи, восемь мыслей великого человека? «Эта Дхамма для того, у кого мало желаний, а не для того, у кого желания сильны. Эта Дхамма для того, кто довольствуется тем, что есть, а не для того, кто не довольствуется. Эта Дхамма для того, кто затворяется в уединении, а не для того, кто радуется компании. Эта Дхамма для того, кто усерден, а не для того, кто ленив. Эта Дхамма для того, у кого утверждена осознанность, а не для того, у кого ум замутнён. Эта Дхамма для того, кто сосредоточен, а не для того, кто не сосредоточен. Эта Дхамма для того, кто мудр, а не для того, кто немудр. Эта Дхамма для того, кто радуется не-разрастанию, находит удовольствие в не-разрастании, а не для того, кто радуется разрастанию и находит удовольствие в разрастании». 
Однажды Благословенный пребывал в стране Бхаггов в Сунсумарагире в оленьем парке Рощи Бхесакалы. И тогда Достопочтенный Ануруддха пребывал в стране Четиев в восточном Бамбуковом Парке. По мере того как Достопочтенный Ануруддха пребывал уединённым в затворничестве, следующая цепочка мыслей возникла в его уме: 

И тогда, вечером, Достопочтенный Ануруддха вышел из затворничества и подошёл к Благословенному. Он поклонился Благословенному, сел рядом, и сказал ему: «Учитель, я ушёл, чтобы провести остаток дня в затворничестве… … И тогда те божества, подумав: «Мастеру Ануруддхе не нравится», исчезли прямо на том самом месте.  Однажды Благословенный пребывал в Косамби в Парке Гхоситы. И в то время Достопочтенный Ануруддха ушёл, чтобы провести остаток дня в затворничестве. И тогда группа телесно-привлекательных божеств подошла к нему, они поклонились ему, встали рядом и сказали: 

(4) Он живёт в лесу. Он тот, кто затворяется в уединённых обиталищах. 

(7) Далее, бывает так, что я вижу проживающего в деревне монаха, который получает одеяния, еду, жилища, средства для лечения больных. Получив, как он любит, эти обретения, подношения, и славу, он пренебрегает затворничеством, пренебрегает уединёнными лесом и жилищами в безлюдной местности. Он живёт тем, что посещает деревни, поселения, и города. И поэтому я недоволен тем, что этот монах проживает в деревне.  (8) Далее, бывает так, что я вижу проживающего в безлюдной местности монаха, который получает одеяния, еду, жилища, средства для лечения больных. Отринув эти обретения, подношения, и славу, он не пренебрегает затворничеством, не пренебрегает уединёнными лесом и жилищами в безлюдной местности. И поэтому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности. 

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда Достопочтенный Нандака наставлял, воодушевлял, вдохновлял и радовал монахов беседой о Дхамме в зале для собраний. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в зал для собраний. Он стоял снаружи у двери и ждал, пока беседа закончится. Когда он понял, что беседа завершилась, он прокашлялся и постучал. Монахи открыли ему дверь. Благословенный вошёл в зал для собраний, сел на подготовленное сиденье и обратился к Достопочтенному Нандаке: «Ты дал монахам длинное изложение Дхаммы. Моя спина заболела, пока я стоял снаружи у двери и ждал окончания беседы». 

Он затворяется в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытом пространстве, у стога соломы. Уйдя в лес, к подножью дерева или в пустую хижину, он садится со скрещенными ногами, выпрямив тело и установив осознанность впереди. 

(3) Далее, Господин, долгое время Благословенный был тем, кто проживает в лесу, затворяется в уединённых лесных обиталищах и рощах. Поскольку это так, то это ещё одна причина, по которой я выражаю такое высочайшее почтение… 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в зал для собраний, где сел на подготовленное сиденье. Затем Благословенный обратился к монахам: 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в зал для собраний, где сел на подготовленное сиденье. Затем Благословенный обратился к монахам: «Монахи, в какое обсуждение вы были вовлечены только что, по мере того, как сидели здесь? О чём шла беседа?» 

(1) Наслаждение компанией является шипом для того, кто наслаждается затворничеством. (2) Стремление к привлекательным объектам является шипом для того, кто настроен на медитацию на характеристике непривлекательности. (3) Неуместное зрелище является шипом для того, кто охраняет двери органов чувств. (4) Общение с женщинами является шипом для ведения целомудренной жизни. (5) Шум является шипом для первой джханы. (6) Направление и удержание ума на объекте медитации является шипом для второй джханы. (7) Восторг является шипом для третьей джханы. (8) Вдох и выдох являются шипом для четвёртой джханы. (9) Восприятие и чувствование является шипом для достижения прекращения восприятия и чувствования. (10) Жажда—это шип, злоба—это шип, заблуждение—это шип. Пребывайте без шипов, монахи! У арахантов нет шипов. Араханты без шипов. У арахантов нет шипов и они без шипов». 

(9) Далее, монах не склонен к затворничеству и не восхваляет затворничества…  Далее, монах склонен к затворничеству и восхваляет затворничество… 

(3) Далее, ум монаха, загрязнения которого уничтожены, склоняется, направляется, устремляется к затворничеству. Он уединён, радуется отречению, всецело покончил со всеми вещами, что являются основанием для загрязнений. Такова сила монаха, загрязнения которого уничтожены… 

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда домохозяин Анатхапиндика средь бела дня покинул Саваттхи, чтобы повидать Благословенного. И затем мысль пришла к нему: «Сейчас неподходящее время, чтобы навещать Благословенного, который пребывает в затворничестве, как неподходящее и для того, чтобы повидаться с уважаемыми монахами, которые также в затворничестве. Что если я отправлюсь в парк странников-приверженцев иных учений». 

Однажды Благословенный пребывал в Чампе на берегу лотосового пруда Гаггары. И тогда домохозяин Вадджиямахита посреди дня покинул Чампу, чтобы повидать Благословенного. И затем мысль пришла к нему: «Сейчас неподходящее время, чтобы навещать Благословенного, который пребывает в затворничестве, как неподходящее и для того, чтобы повидаться с уважаемыми монахами, которые также в затворничестве. Что если я отправлюсь в парк странников-приверженцев иных учений». 

Точно также, можно ожидать в случае того, кто говорит: «Я не достигаю сосредоточения, но всё же затворюсь в уединённых обиталищах в лесах и рощах», что либо он утонет, либо его снесёт.  «Трудно вынести житие в уединённых обиталищах в лесах и рощах, Упали. Затворничество трудно осуществлять и трудно наслаждаться им. Лес крадёт ум уединённого монаха, который не достигает сосредоточения. Можно ожидать в случае того, кто говорит: «Я не достигаю сосредоточения, но всё же затворюсь в уединённых обиталищах в лесах и рощах», что либо он утонет, либо его снесёт. 

И в то время в царской столице появилось огромное собрание из шести миллионов восьмисот тысяч монахов. И когда Благословенный Будда Випасси отправился в затворничество, он подумал: «Теперь в столице такое огромное собрание монахов. Что если я дам им разрешение: «Скитайтесь по миру, монахи, ради благополучия многих, ради счастья многих, из-за сострадания к миру, ради блага и счастья богов и людей. Пусть двое не пойдут одной дорогой, и учат Дхамме, что прекрасна в начале, прекрасна в середине, прекрасна в конце—и в букве, и в духе—и отражает святую жизнь в полноте и совершенстве. Есть существа, у которых мало пыли в глазах, которые падут, не услышав Дхамму. Пусть они станут знающими Дхамму. Но ровно через шесть лет соберитесь вместе в царской столице Бандхумати, чтобы продекламировать дисциплинарные правила».  Сказав так, тот брахма поклонился Благословенному Будде Випасси и, обойдя его справой стороны, исчез. Тогда Благословенный Будда Випасси, выйдя из затворничества, рассказал монахам о происшедшем. 

Вторая—о затворничестве.  Вы тоже должны жить, радуясь затворничеству и наслаждаясь затворничеством. К вам, радующимся затворничеству и наслаждающимся затворничеством, часто будет приходить эта мысль: «Что является неумелым? Что ещё не отброшено? Что мы отбрасываем?» 
«Две мысли часто посещают Татхагату, достойного и правильно самопробуждённого: мысль о сохранности и мысль о затворничестве. 
Татхагата радуется затворничеству и наслаждается затворничеством. Для него—тому, кто радуется затворничеству и наслаждается затворничеством—часто приходит такая мысль: «Всё неумелое—отброшено». 

45. Житие в затворничестве 

Мудро осмыслив, он использует жилище просто для того, чтобы защититься от холода, защититься от жары, защититься от контактов с мухами, комарами, [от контактов с] солнцем, ветром и ползучими тварями; а также, только просто для того, чтобы скрыться от непогоды и радоваться затворничеству. 

Вот каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве.  Вот каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве. 
В этом младших монахов следует порицать по трём причинам. Как ученики Учителя, который проживает в затворничестве, они не тренируются в затворничестве… превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством. Их следует порицать по этой третьей причине. Младших монахов следует порицать по этим трём причинам. 
В этом средних монахов… В этом младших монахов хвалить по трём причинам. Как ученики Учителя, который живёт в затворничестве, они тренируются в затворничестве… они превосходят других в затворничестве. Их следует хвалить по этой третьей причине. Младших монахов следует хвалить по этим трём причинам. 
В этом средних монахов следует порицать по трём причинам. Как ученики Учителя, который проживает в затворничестве, они не тренируются в затворничестве… превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством. Их следует порицать по этой третьей причине. Средних монахов следует порицать по этим трём причинам. 
В этом старших монахов следует порицать по трём причинам. Как ученики Учителя, который проживает в затворничестве, они не тренируются в затворничестве. Их следует порицать по этой первой причине. Они не отбрасывают того, что Учитель говорит им отбрасывать. Их следует порицать по этой второй причине. Они проживают в роскоши, беспечны, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством. Их следует порицать по этой третьей причине. Старших монахов следует порицать по этим трём причинам. 
В этом старших монахов следует хвалить по трём причинам. Как ученики Учителя, который живёт в затворничестве, они тренируются в затворничестве. Их следует хвалить по этой первой причине. Они отбрасывают то, что Учитель говорит им отбрасывать. Их следует хвалить по этой второй причине. Они не проживают в роскоши, не беспечны, они усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве. Их следует хвалить по этой третьей причине. Старших монахов следует хвалить по этим трём причинам. 
«Друзья, каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве? Вот ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве. Они не отбрасывают того, что Учитель говорит им отбрасывать. Они проживают в роскоши, беспечны, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством. 
«Друзья, каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве? И каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве?» 
Затворничество 
И каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве? Вот ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве. Они отбрасывают то, что Учитель говорит им отбрасывать. Они не проживают в роскоши, не беспечны, они усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве. 

До моего просветления, когда я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я также рассуждал так: «Удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть… лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения». Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники с неочищенным телесным поведением затворяются в удалённых обиталищах в лесных чащах, то из-за изъяна их неочищенного телесного поведения эти почтенные жрецы и отшельники пробуждают [в себе] неблагой страх и ужас. Но я не отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах с неочищенным телесным поведением. Я чист в телесном поведении. Я отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах как те благородные с очищенным телесным поведением». Видя в себе эту чистоту телесного поведения, я обнаружил великое утешение в пребывании в лесу.  И теперь, брахман, ты можешь подумать: «Быть может, отшельник Готама не освобождён от жажды, злобы, заблуждения даже и сегодня, и вот почему он всё ещё затворяется в удалённых обиталищах в лесах». Но тебе не следует думать так. Именно потому, что я вижу два вида пользы, я всё ещё затворяюсь в удалённых обиталищах в лесах. Я вижу [в этом] для себя приятное пребывание здесь и сейчас, а также [этим проявляю] сострадание к будущим поколениям [монахов]». 
«Но, Мастер Готама, удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть, затворничество трудно практиковать, трудно радоваться уединению. Ведь, можно полагать, лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения». 
«Так оно, брахман, так оно. Удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть, затворничество трудно практиковать, трудно радоваться уединению. Ведь, можно полагать, лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения. 
Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, лишённые мудрости, тупоумные, затворяются в удалённых обиталищах в лесных чащах, то из-за изъяна, состоящего в их отсутствии мудрости и [наличия] тупоумия, эти почтенные жрецы и отшельники пробуждают [в себе] неблагой страх и ужас. Но я не отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах, будучи лишённым мудрости и тупоумным. Я наделён мудростью. Я отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах как те благородные, наделённые мудростью». Видя в себе это обладание мудростью, я обнаружил великое утешение в пребывании в лесу. 
Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники с неочищенным словесным поведением… с неочищенным умственным поведением… с неочищенными [способами добычи] средств к жизни затворяются в удалённых обиталищах в лесных чащах, то из-за изъяна их неочищенных средств к жизни эти почтенные жрецы и отшельники пробуждают [в себе] неблагой страх и ужас… Я чист в средствах к жизни. Я отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах как те благородные с очищенными средствами к жизни». Видя в себе эту чистоту средств к жизни, я обнаружил великое утешение в пребывании в лесу. 

Если [другие] видят и слышат, что сферы этих порочных, неблагих желаний не отброшены в каком-либо монахе, то для всех он может быть тем, кто живёт в лесу, часто [затворяется] в уединённых обиталищах, ест [только ту еду], что получена [им лично] с [хождения за] подаяниями, ходит [собирать подаяния] от дома к дому [не пропуская ни одного], носит [только] обноски, носит грубые одежды, но всё равно его товарищи по святой жизни не чтят, не почитают, не уважают [его], не выражают ему почтения. И почему? Потому что [они] видят и слышат, что сферы этих порочных, неблагих желаний не отброшены в этом достопочтенном.  Но есть представители клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере, которые не жульнические… не беспорядочные в своих речах; которые охраняют органы чувств, предаются бодрствованию, интересуются затворничеством, имеют великое уважение к тренировке, не проживают в роскоши и не беспечны, усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве, усердные, решительные, утверждены в осознанности, бдительные, сосредоточенные, с собранными умами, обладающие мудростью, не тупоумные. Эти, услышав лекцию по Дхамме от Достопочтенного Сарипутты, словом и мыслью как будто бы едят и пьют её. Воистину благостно, что он делает так, что его товарищи по святой жизни покидают неблагое и утверждаются в благом. 
Точно также, друг, бывают люди, не имеющие веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не из-за веры, а ради того, чтобы добыть себе средства к жизни. Они жульнические, лживые, предательские, высокомерные, неискренние, самовлюблённые, грубые, беспорядочные в своих речах, не охраняют органы чувств, неумеренны в еде, не предаются бодрствованию, не интересуются затворничеством, не особо уважают тренировку, проживают в роскоши, беспечные, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством, ленивые, не имеющие усердия, не осознанные, не бдительные, не сосредоточенные, с блуждающими умами, лишённые мудрости, тупоумные. Достопочтенный Сарипутта своей лекцией по Дхамме выправляет их изъяны, как если бы он знал мой ум своим умом! 

Затворничество  Сарипутта, я помню, что жил святой жизнью, которая была наделена четырьмя факторами. Я был аскетом—высочайшим аскетом. Я был суровым [в аскезе]—неимоверно суровым. Я был щепетильным—неимоверно щепетильным. Я затворялся—неимоверно затворялся. 
Таким было моё затворничество, Сарипутта, что я уходил в какой-нибудь лес и жил там. И когда я видел пастуха или чабана, или того, кто собирает траву или хворост, или лесника, я уходил из рощи в рощу, из чащи в чащу, из лощины в лощину, с холма на холм. И почему? Чтобы они не увидели меня, или чтобы я не увидел их. Точно выросший в лесу олень, увидев людей, уходит из рощи в рощу, из чащи в чащу, из лощины в лощину, с холма на холм, то точно также и я, увидев пастуха… с холма на холм. Таковым было моё затворничество. 

Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда группа монахов из родных земель [Благословенного], которые там провели сезон дождей, отправилась к Благословенному, поклонились ему и сели рядом. Благословенный спросил их: «Монахи, кто на [моей] родной земле уважается монахами, его товарищами по святой жизни, следующим образом: «Сам имея мало желаний, он говорит с монахами о малом количестве желаний. Довольствуясь [тем, что у него есть] сам, он говорит с монахами о довольствовании. Затворяясь сам, он говорит с монахами о затворничестве. Сторонясь общества сам, он говорит с монахами об отчуждённости от общества. Будучи усердным сам, он говорит с монахами о зарождении усердия. Достигнув нравственности сам, он говорит с монахами о достижении нравственности. Достигнув сосредоточения сам, он говорит с монахами о достижении сосредоточения. Достигнув мудрости сам, он говорит с монахами о достижении мудрости. Достигнув освобождения сам, он говорит с монахами о достижении освобождения. Достигнув знания и видения освобождения сам, он говорит с монахами о достижении знания и видения освобождения. Он тот, кто советует, инструктирует, наставляет, призывает, побуждает, радует своих товарищей по святой жизни»? 

И он даёт им посвящение. Уйдя в бездомную жизнь [под его учительством], они проживают в уединении, в затворничестве, прилежные, старательные, решительные, и вскоре достигают и пребывают в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, зная и проявляя это для себя самостоятельно здесь и сейчас. И они говорят: «Как близки мы были к погибели! Как близки мы были к погибели! Прежде, хотя мы не были отшельниками, мы считали себя отшельниками. Хотя мы не были жрецами, мы считали себя жрецами. Хотя мы не были арахантами, мы считали себя арахантами. Но теперь мы отшельники, теперь мы жрецы, теперь мы араханты». 

«Вот, друг Сарипутта, монах сам является тем, кто проживает в лесу, и восхваляет проживание в лесу. Он сам ест [только ту] еду, что получена с хождения за подаяниями и восхваляет употребление [только той] еды, что получена с хождения за подаяниями. Он сам носит одеяние из обносков и восхваляет ношение одеяния из обносков. Он сам является тем, кто использует комплект [только] из трёх одежд и восхваляет использование комплекта из трёх одежд. У него у самого мало пожеланий, и он восхваляет малое количество пожеланий. Он сам довольствуется [тем, что есть] и восхваляет [такое] довольствование. Он сам проживает в затворничестве и восхваляет затворничество. Он сам сторонится общества и восхваляет отчуждённость от общества. Он сам усердный и восхваляет зарождение усердия. Он сам достиг нравственности и восхваляет достижение нравственности. Он сам достиг сосредоточения и восхваляет достижение сосредоточения. Он сам достиг мудрости и восхваляет достижение мудрости. Он сам достиг освобождения и восхваляет достижение освобождения. Он сам достиг знания и видения освобождения и восхваляет достижение знания и видения освобождения. Этот монах мог бы осветить этот Лес Саловых Деревьев Госинги». 

И что ещё необходимо осуществить? Вот, монахи, монах затворяется в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытом пространстве, у стога соломы. 

Я слышал, что однажды Благословенный проживал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда Достопочтенный Махакоттхита, выйдя из затворничества во второй половине дня, отправился к Достопочтенному Сарипутте и по прибытии обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. 

«Друг Висакха, когда монах вышел из достижения прекращения восприятия и чувствования, его ум склоняется к затворничеству, направляется к затворничеству, устремляется к затворничеству». 

1) Вот монах, затворившись в лесу, или у подножья дерева, или в пустом жилище, размышляет так: «Есть ли какая-либо охваченность, не отброшенная мной, которая могла бы так охватить мой ум, что я не смог бы знать и видеть вещи в соответствии с действительностью?» Если монах охвачен чувственной жаждой, то его ум охвачен. Если он охвачен недоброжелательностью, то его ум охвачен. Если он охвачен ленью и апатией, то его ум охвачен. Если он охвачен неугомонностью и сожалением, то его ум охвачен. Если он охвачен сомнением, то его ум охвачен. Если монах погружён в рассуждения об этом мире, то его ум охвачен. Если монах погружён в рассуждения о следующем мире, то его ум охвачен. Если монах начинает ссориться и браниться, погрязает в пререканиях, нанося ранения другим остриём своего языка, то его ум охвачен. Он понимает так: «Нет какой-либо охваченности, не отброшенной мной, которая могла бы охватить мой ум так, чтобы я не смог бы знать и видеть вещи в соответствии с действительностью. Мой ум хорошо предрасположен к пробуждению в истины». Таково первое знание, обретённое им, которое благородное, сверхмирское, которого не имеют обычные заурядные люди. 

Наделённый этой совокупностью благородного нравственного поведения, этой благородной сдержанностью чувств, этой благородной осознанностью и бдительностью, он затворяется в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытой местности, у стога соломы. 

Бхаддали, бывает так, когда некий монах исполняет тренировку в Учении Учителя. Он рассуждает так: «Что если я затворюсь…? Быть может, я смогу реализовать сверхчеловеческое состояние…» Он затворяется… Учитель не порицает его, его мудрые товарищи по святой жизни после изучения не порицают его, божества не порицают его, и он не порицает сам себя. Будучи не порицаемым Учителем… собой, он реализует сверхчеловеческое состояние, исключительность в знании и видении, что достойна Благородных.  Бхаддали, бывает так, когда некий монах не исполняет тренировки в Учении Учителя. Он рассуждает так: «Что если я затворюсь в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытом пространстве, у стога соломы? Быть может, я смогу реализовать сверхчеловеческое состояние, исключительность в знании и видении, что достойна Благородных». Он затворяется в таком уединённом обиталище. По мере того как он живёт затворившись, Учитель порицает его, его мудрые товарищи по святой жизни после изучения порицают его, божества порицают его, и он порицает сам себя. Будучи порицаемым Учителем… собой, он не реализует какого-либо сверхчеловеческого состояния, исключительности в знании и видении, что достойна Благородных. И почему? Потому что так оно происходит с тем, кто не исполняет тренировку в Учении Учителя. 

Вот, Удайи, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], монах входит и пребывает в первой джхане… второй… третьей… четвёртой… Это называется блаженством отречения, блаженством затворничества, блаженством умиротворения, блаженством просветления. Я утверждаю, что этот вид удовольствия стоит преследовать, стоит развивать, стоит взращивать, его не нужно бояться. 

«Господин, я вижу пять качеств в Благословенном, из-за которых его ученики, уважают, ценят, и почитают его, как и живут в зависимости от него, уважая и почитая его. Какие пять? Во-первых, Господин, Благословенный мало ест и восхваляет малое потребление еды. В этом я вижу первое качество Благословенного, из-за которого его ученики чтят, уважают, ценят… почитая его. Далее, Господин, Благословенный довольствуется любым одеянием и восхваляет довольствование любым одеянием. В этом я вижу второе качество… Далее, Господин, Благословенный довольствуется любой едой с подаяний и восхваляет довольствование любой едой с подаяний… В этом я вижу третье качество… Далее, Господин, Благословенный довольствуется любым жилищем и восхваляет довольствование любым жилищем… В этом я вижу четвёртое качество… Далее, Благословенный затворяется и восхваляет затворничество. В этом я вижу пятое качество, из-за которого его ученики чтят, уважают, ценят, и почитают его, как и живут в зависимости от него, уважая и почитая его».  Удайин, представь, как если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама затворяется и восхваляет затворничество». Но есть мои ученики, которые живут в лесах, живут в уединённых обиталищах, живут, затворившись в уединённых обиталищах в лесных чащах, и которые возвращаются в Сангху раз в полмесяца на декламацию Патимоккхи. Но я иногда живу, будучи окружённым монахами и монахинями, мирянами и мирянками, царями и царскими министрами, учителями других учений и их учениками. Поэтому, если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама затворяется и восхваляет затворничество», то тогда те мои ученики, которые проживают в лесах… не жили бы в зависимости от меня, уважая и почитая меня. 

Плотник Панчаканга покинул Саваттхи посреди дня, чтобы повидать Благословенного. Затем он подумал: «Сейчас неподходящее время для того, чтобы повидать Благословенного. Он всё ещё в затворничестве. Сейчас также неподходящее время повидать достойных уважения монахов. Они всё ещё в затворничестве. Что если я отправлюсь в Парк Маллики к страннику Уггахамане Саманамандикапутте?» И тогда он отправился в Парк Маллики. 

И затем, по мере того как Достопочтенный Ангулимала пребывал в затворничестве, переживая блаженство освобождения, он произнёс это изречение: 

Затем, я вижу неких учёных отшельников… И оборачивается всё так, что они просят его о разрешении [посвятить их в монахи], и оставить жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной. И он даёт им посвящение. И вскоре после того как они ушли в бездомную жизнь [под его учительством], они проживают в уединении, в затворничестве, прилежные, старательные, решительные, и вскоре достигают и пребывают в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной, зная и проявляя это для себя самостоятельно здесь и сейчас. И они говорят: «Как близки мы были к погибели! Как близки мы были к погибели! Прежде, хотя мы не были отшельниками, мы заявляли, что были отшельниками. Хотя мы не были жрецами, мы заявляли, что были жрецами. Хотя мы не были арахантами, мы заявляли, что были арахантами. Но теперь мы отшельники, теперь мы жрецы, теперь мы араханты». И поэтому также, Господин, я делаю в отношении Благословенного вывод: «Благословенный—полностью просветлённый. Дхамма хорошо провозглашена Благословенным. Сангха учеников Благословенного практикует хороший путь».  Прохаживаясь и прогуливаясь в парке, чтобы размяться, царь Пасенади увидел чудесные и восхитительные подножья деревьев—тихие и непобеспокоенные голосами, с атмосферой затворничества, уединённые от людей, подходящие для затвора. Вид этих [деревьев] напомнил ему о Благословенном, [и он подумал]: «Эти подножья деревьев чудесные и восхитительные—тихие и непобеспокоенные голосами, с атмосферой затворничества, уединённые от людей, подходящие для затвора, [точно] как те места, где мы обычно кланяемся Благословенному, совершенному и полностью просветлённому». И тогда он сказал Дигхе Караяне о том, что подумал, и спросил: «Где сейчас проживает Благословенный, совершенный и полностью просветлённый?» 

Когда Благословенный дал благословение этими строфами, он поднялся со своего сиденья и ушёл. И вскоре после получения полного посвящения, пребывая в уединении, в затворничестве, прилежными, старательными, решительными, Достопочтенный Села и его свита, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошли и пребывали в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Они напрямую познали: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И Достопочтенный Села со своей свитой стали арахантами. 

Затворничество  Когда, брахман, монах [стал] обладать [достаточной] осознанностью и бдительностью, то тогда Татхагата обучает его далее: «Ну же, монах, затворись в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытом пространстве, у стога соломы». 
Когда так было сказано, брахман Ганака Моггаллана сказал Благословенному: «Бывают люди, не имеющие веры, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную не из-за веры, а ради того, чтобы добыть себе средства к жизни. Они жульнические, лживые, предательские, высокомерные, неискренние, самовлюблённые, грубые, беспорядочные в своих речах, не охраняют органы чувств, неумеренны в еде, не предаются бодрствованию, не интересуются затворничеством, не особо уважают тренировку, проживают в роскоши, беспечные, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством, ленивые, не имеющие усердия, не осознанные, не бдительные, не сосредоточенные, с блуждающими умами, лишённые мудрости, тупоумные. Мастер Готама не пребывает с такими. 
Но есть представители клана, которые ушли из жизни домохозяйской в жизнь бездомную благодаря вере, которые не жульнические… не беспорядочные в своих речах; которые охраняют органы чувств, предаются бодрствованию, интересуются затворничеством, имеют великое уважение к тренировке, не проживают в роскоши и не беспечны, усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве, усердные, решительные, утверждены в осознанности, бдительные, сосредоточенные, с собранными умами, обладающие мудростью, не тупоумные. Мастер Готама пребывает с такими. 
Он затворяется в уединённом обиталище. Вернувшись с хождения за подаяниями, после принятия пищи, он садится со скрещенными ногами, выпрямив тело и установив осознанность впереди. 

«Я надеюсь, Мастер Ананда, что Бамбуковая Роща приятная, тихая, не тревожима голосами, с атмосферой затворничества, удалённая от людей, подходящая для уединения». 

«Ананда, монах не сияет, когда он наслаждается компанией, находит наслаждение в компании, предаётся наслаждению компанией; когда он наслаждается обществом, находит наслаждение в обществе, радуется обществу. Воистину, Ананда, не может быть такого, чтобы монах, который наслаждается компанией… радуется обществу, обретёт по желанию, без сложностей и проблем, блаженство отречения, блаженство затворничества, блаженство покоя, блаженство просветления. Но можно ожидать, что когда монах проживает в уединении, отдельно от общества, он обретёт по желанию… блаженство просветления.  И в то время Достопочтенный Ананда вместе со многими монахами был занят приготовлением одеяний в жилище Гхаты из клана Сакьев. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в жилище Гхаты из клана Сакьев. Там он сел на подготовленное сиденье и спросил Достопочтенного Ананду: 
И каким образом наступает погибель того, кто живёт святой жизнью? Вот в мире возникает Татхагата—совершенный, полностью просветлённый, совершенный в знании и поведении, высочайший, знаток миров, непревзойдённый вожак тех, кто должен обуздать себя, учитель богов и людей, просветлённый, благословенный. Он затворяется в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытом пространстве, у стога соломы. По мере того как он проживает там затворённым, брахманы и домохозяева из города или сельской местности навещают его, но он не сбивается с пути, не переполняется желанием, не поддаётся жажде, не возвращается к роскоши. Но ученик этого учителя, подражая затворничеству учителя, затворяется в уединённом обиталище: в лесу… у стога соломы. По мере того как он проживает там затворённым, брахманы и домохозяева из города или сельской местности навещают его, и в итоге он сбивается с пути… возвращается к роскоши. Говорится, что этот, живущий святой жизнью, погиб погибелью того, кто живёт святой жизнью. Его сразили порочные неблагие состояния, которые загрязняют, ведут к новому существованию, создают проблемы, созревают в страдании, ведут к будущему рождению, старению, и смерти. Вот как происходит погибель того, кто живёт святой жизнью. 
И каким образом наступает погибель учителя? Вот некий учитель затворяется в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытом пространстве, у стога соломы. По мере того как он проживает там затворённым, брахманы и домохозяева из города или сельской местности навещают его, и в итоге он сбивается с пути, переполняется желанием, поддаётся жажде, возвращается к роскоши. Говорится, что этот учитель погиб погибелью учителя. Его сразили порочные неблагие состояния, которые загрязняют, ведут к новому существованию, создают проблемы, созревают в страдании, ведут к будущему рождению, старению, и смерти. Вот как происходит погибель учителя. 
И как происходит погибель ученика? Ученик этого учителя, подражая затворничеству учителя, затворяется в уединённом обиталище: в лесу… у стога соломы. По мере того как он проживает там затворённым, брахманы и домохозяева из города или сельской местности навещают его, и в итоге он сбивается с пути… погиб погибелью ученика… Вот как происходит погибель ученика. 

Затворничество  Когда, Аггивессана, ученик Благородных [стал] обладать [достаточной] осознанностью и бдительностью, то тогда Татхагата обучает его далее: «Ну же, монах, затворись в уединённом обиталище: в лесу, у подножья дерева, на горе, в узкой горной долине, в пещере на склоне холма, на кладбище, в лесной роще, на открытом пространстве, у стога соломы». 
Он затворяется в уединённом обиталище. Вернувшись с хождения за подаяниями, после принятия пищи он садится со скрещенными ногами, выпрямив тело и установив осознанность впереди. 

Вот, монахи, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], монах входит и пребывает в первой джхане… второй… третьей… четвёртой джхане… Формулы джхан раскрываются также как в МН 8 …Это называется блаженством отречения, блаженством затворничества, блаженством покоя, блаженством просветления. Я говорю вам, этот вид удовольствия стоит преследовать, стоит развивать, стоит взращивать, и его не нужно бояться.  Монахи, блаженство отречения, блаженство затворничества, блаженство покоя, блаженство просветления—это состояние без страданий… правильный путь. Поэтому—это состояние без конфликта. 

«Учитель, было бы хорошо, если бы Благословенный дал бы мне краткий совет. Услышав Дхамму от Благословенного, я буду пребывать в уединении, затворившись, прилежным, старательным, решительным». 

Домохозяева, если странники-приверженцы иных учений спросят вас: «Но каковы ваши основания, каковы ваши свидетельства в отношении тех достопочтенных, что вы говорите о них так: «Вне сомнений, эти достопочтенные либо лишены страсти, либо практикуют ради устранения страсти; лишены злобы, либо практикуют ради устранения злобы; лишены заблуждения, либо практикуют ради устранения заблуждения?»—будучи спрошенными так, вам следует ответить тем странникам-приверженцам иных учений вот как: «Потому что эти достопочтенные затворяются в лесных жилищах в уединённых лесных чащах. Там нет каких-либо форм, познаваемых глазом, на которые они могли бы смотреть и наслаждаться этим. Там нет каких-либо звуков, познаваемых ухом, которые они могли бы слушать и наслаждаться этим. Там нет каких-либо запахов, познаваемых носом, которые они могли бы нюхать и наслаждаться этим. Там нет каких-либо вкусов, познаваемых языком, которые они могли бы пробовать и наслаждаться этим. Там нет каких-либо осязаемых вещей, познаваемых телом, которые они могли бы трогать и наслаждаться этим. Таковы, друзья, наши основания, наши свидетельства в отношении тех достопочтенных, что мы говорим об этих достопочтенных: «Вне сомнений, эти достопочтенные либо лишены страсти, злобы, и заблуждения, либо практикуют ради их устранения». Будучи спрошенными так, домохозяева, вот как вам следует ответить тем странникам-приверженцам иных учений». 

В Саваттхи. Сидя рядом, царь Пасенади Косальский сказал Благословенному: «Так вот, Господин, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у меня в уме: «Кто же сам себе дорог, и кто сам себе враг?» И затем, Господин, мысль пришла ко мне: «Тот, кто ведёт себя неподобающе телом, речью, умом—тот сам себе враг. Даже если они сказали бы: «Мы сами себе дороги», всё равно они сами себе враги. И почему? Потому что по собственной воле они поступают с собой так, как враг мог бы поступать с врагом. Вот почему они сами себе враги. Но те, кто имеет благое поведение телом, речью, умом—те сами себе дороги. Даже если они сказали бы: «Мы сами себе враги», всё равно они сами себе дороги. И почему? Потому что по собственной воле они поступают с собой так, как дорогой человек мог бы поступать с дорогим ему человеком. Вот почему они сами себе дороги». 

В Саваттхи. Сидя рядом, царь Пасенади Косальский сказал Благословенному: «Так вот, Господин, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у меня в уме: «Кто защищает сам себя, и кто оставляет себя незащищённым?» И тогда, Господин, мысль пришла ко мне: «Кто совершает проступки телом, речью, умом, тот оставляет себя незащищённым. Даже если отряд боевых слонов будет защищать их, или отряд конницы, или отряд боевых колесниц, или отряд пехоты, всё равно они оставляют себя незащищённым. И почему? Потому что такая защита—внешняя, а не внутренняя. Поэтому они оставляют себя незащищёнными. Но те, кто совершают благое поведение телом, речью, умом, те защищают себя. Даже если их не защищает ни отряд боевых слонов, ни отряд конницы, ни отряд боевых колесниц, ни отряд пехоты, всё равно они защищают себя. И почему? Потому что эта защита внутренняя, а не внешняя. Поэтому они защищают себя». 

В Саваттхи. Сидя рядом, царь Пасенади Косальский сказал Благословенному: «Так вот, Господин, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у меня в уме: «Мало тех людей в мире, которые, обретая наилучшее имущество, не становятся ослеплёнными и беспечными, не предаются чувственным наслаждениям и не обращаются плохо с другими существами. Куда больше тех людей в мире, которые, обретая наилучшее имущество, становится ослеплёнными и беспечными, предаются чувственным наслаждениям и плохо обращаются с другими существами». 

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в Восточном Парке в Особняке Матери Мигары. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и сидел у внешних ворот. И тогда царь Пасенади Косальский подошёл к Благословенному, поклонился ему и сел рядом. 

В Саваттхи. Сидя рядом, царь Пасенади Косальский обратился к Благословенному: «Так вот, Господин, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у меня в уме: «Дхамма хорошо была разъяснена Благословенным, и она для того, у кого хорошие друзья, хорошие приятели, хорошие товарищи, а не для того, у кого плохие друзья, плохие приятели, плохие товарищи». 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Урувеле на берегу реки Нераньджары у подножья пастушьего баньяна сразу после того, как стал полностью просветлённым. И тогда, по мере того как Благословенный пребывал уединённым в затворничестве, такое размышление возникло у него в уме: «Воистину, освободился я от изнуряющей аскезы! Как хорошо, что я освободился от бесполезной изнуряющей аскезы! Как хорошо, что, будучи неколебимым и осознанным, я достиг просветления!» 

«Кто затворяется, чтоб жить в пустом жилище, 

Однажды Благословенный пребывал в стране Косал в небольшой лесной хижине в районе Гималаев. И по мере того как Благословенный пребывал уединённым в затворничестве, следующее рассуждение возникло у него в уме: «Есть ли возможность осуществлять владычество праведно: не убивая, не побуждая других убивать, не отбирая, не побуждая других отбирать, без печали и без причинения печали?» 

И во второй раз, по мере того как Достопочтенный Самиддхи пребывал уединённым в затворничестве, следующее размышление возникло у него в уме… И во второй раз Злой Мара… сотворил громкий шум, ужасающий и пугающий, как если бы разверзлась земля.  Однажды Благословенный пребывал в стране Сакьев в Силавати. И тогда Достопочтенный Самиддхи пребывал неподалёку от Благословенного прилежным, старательным, решительным. И тогда, по мере того как Достопочтенный Самиддхи пребывал уединённым в затворничестве, следующее размышление возникло у него в уме: «В самом деле, это благо, какое благо для меня, что мой учитель—Арахант, Полностью Просветлённый! В самом деле, это благо, какое благо для меня, что я ушёл в бездомную жизнь в этой хорошо провозглашённой Дхамме и Винае! В самом деле, это благо, какое благо для меня, что мои товарищи по святой жизни нравственны и обладают хорошим характером!» 

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Алавике, желая нарушить её затворничество, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:  И тогда мысль пришла к монахине Алавике: «Кто же произнёс эту строфу—человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё затворничество». И тогда монахиня Алавика, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами: 
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, утром, монахиня Алавика оделась, взяла чашу и одеяние и отправилась в Саваттхи за подаяниями. Походив по Саваттхи в поисках подаяний, вернувшись с хождения за подаяниями, после обеда она отправилась в Рощу Слепых для затворничества. 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Урувеле на берегу реки Нераньджары у подножья пастушьего баньяна сразу после того, как стал полностью просветлённым. И тогда, по мере того как Благословенный пребывал уединённым в затворничестве, такое размышление возникло у него в уме: «Эта Дхамма, которую я открыл—глубока, трудно узреть её, трудно понять, она умиротворённа и возвышенна, лежит вне рамок умозаключений, утончённа, может быть пережита только мудрыми. Но это поколение наслаждается прилипанием, лелеет наслаждение в прилипании, радуется прилипанию. Такому поколению это состояние трудно узреть, то есть, специфическую обусловленность, зависимое возникновение. И это состояние ему также трудно узреть, то есть, успокоение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббану. Если бы я стал учить Дхамме и, при этом, другие не поняли бы меня, то это было бы утомительно для меня, это было бы хлопотно». 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Урувеле на берегу реки Нераньджары у подножья пастушьего баньяна сразу после того, как стал полностью просветлённым. И тогда, по мере того как Благословенный пребывал уединённым в затворничестве, такое размышление возникло у него в уме: «Человек пребывает в страдании, если у него нет уважения и почтения. Так какого же жреца или отшельника я мог бы чтить и уважать и пребывать, подчиняясь ему?» 

В Саваттхи. И тогда Благословенный ушёл, чтобы провести свой остаток дня в затворничестве. Затем независимые брахмы Субрахма и Суддхаваса отправились к Благословенному и встали каждый возле притолоки двери. Тогда независимый Брахма Субрахма обратился к независимому Брахме Суддхавасе: «Сейчас неподходящее время для того, чтобы навещать Благословенного. Благословенный ушёл, чтобы провести свой остаток дня в затворничестве. Такой-то и такой-то мир брахм—богатый и процветающий, а брахма, проживающий там, пребывает в беспечности. Ну же, почтенный, отправимся в тот мир брахм и пробудим в том брахме чувство безотлагательности». 

В Саваттхи. И тогда Благословенный ушёл, чтобы провести свой остаток дня в затворничестве. Затем независимые брахмы Субрахма и Суддхаваса отправились к Благословенному и встали каждый возле притолоки двери. И тогда, имея в виду монаха Кокалику, независимый брахма Субрахма продекламировал эту строфу в присутствии Благословенного: 

В Саваттхи. И тогда Благословенный ушёл, чтобы провести свой остаток дня в затворничестве. Затем независимые брахмы Субрахма и Суддхаваса отправились к Благословенному и встали каждый возле притолоки двери. И тогда, имея в виду монаха Катаморакатиссаку, независимый брахма Субрахма продекламировал эту строфу в присутствии Благословенного: 

«И стоит отправиться в дальний затвор,  И стоит отправиться в дальний затвор, 

Безмолвный созерцатель затворён в лесах! 

9.1. Затворничество  «Преследуя затворничество, ты вошёл в леса, 
Так я слышал. Однажды некий монах пребывал в стране Косал в определённой части леса. И тогда, по мере того как тот монах пребывал в затворничестве, чтобы провести так остаток дня, он продолжал обдумывать плохие, неблагие мыли, связанные с мирской жизнью. И тогда божество, проживавшее в этой части леса, из сострадания к этому монаху, желая ему благополучия, желая побудить в нём ощущение безотлагательности практики, подошло к нему и обратилось к нему строфами: 

Однажды некий монах пребывал в стране Косал в определённой части леса. И тогда, по мере того как тот монах пребывал в затворничестве, чтобы провести так остаток дня, он заснул. И тогда божество, проживавшее в этой части леса, из сострадания к этому монаху, желая ему благополучия, желая пробудить в нём ощущение безотлагательности практики, подошло к нему и обратилось к нему строфами: 

Однажды Достопочтенный Кассапаготта пребывал в стране Косал в определённой части леса. И тогда, по мере того как он пребывал в затворничестве, чтобы провести так остаток дня, Достопочтенный Кассапаготта наставлял в Дхамме некоего охотника. И тогда божество, проживавшее в этой части леса, из сострадания к этому монаху, желая ему благополучия, желая побудить в нём ощущение безотлагательности практики, подошло к нему и обратилось к нему строфами: 

Однажды некий монах пребывал в стране Косал в определённой части леса. И тогда, по мере того как тот монах пребывал в затворничестве, чтобы провести так остаток дня, он продолжал обдумывать плохие, неблагие мыли, то есть мысли, связанные с чувственностью, недоброжелательностью и причинением вреда. И тогда божество, проживавшее в этой части леса, из сострадания к этому монаху, желая ему благополучия, желая пробудить в нём ощущение безотлагательности практики, подошло к нему и обратилось к нему строфами: 

В Саваттхи. «Монахи, как-то раз, когда Сакка, царь дэвов, пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье возникло у него в уме: «Даже если кто-либо—мой заклятый враг, мне не следует совершать проступок даже по отношению к нему». 

В Саваттхи в роще Джеты. В то время Благословенный ушёл, чтобы провести в одиночестве остаток дня и пребывал в затворничестве. И тогда Сакка, царь дэвов, и Верочана, царь асуров, отправились к Благословенному и встали каждый возле притолоки двери. И тогда Верочана, царь асуров, продекламировал следующие строфы в присутствии Благословенного: 

В Саваттхи в роще Джеты. В то время Благословенный ушёл, чтобы провести остаток дня в затворничестве. И тогда Сакка, царь дэвов, а также Брахма Сахампати, подошли к Благословенному и встали каждый возле притолоки двери. Затем Сакка, царь дэвов, произнёс эту строфу перед Благословенным: 

И тогда, вечером, Достопочтенный Бхумиджа вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Сарипутте. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом и сказал ему: 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Натике в Кирпичной Зале. И тогда, по мере того как Благословенный находился уединённым в затворничестве, он произнёс следующее изложение Дхаммы: 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали рядом с Варанаси в Оленьем Парке Исипатаны. И тогда, вечером, выйдя из своего затворничества, Достопочтенный Махакоттхита отправился к Достопочтенному Сарипутте и по прибытии обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. Затем он обратился к Достопочтенному Сарипутте: «Скажи мне, друг Сарипутта: старение и смерть самосотворяются, сотворяются кем-то, или и самосотворяются и сотворяются кем-то, или же без самосотворения или сотворения кем-то они возникают спонтанно?» 

Так я слышал. Однажды Достопочтенный Махакассапа и Достопочтенный Сарипутта пребывали в Варанаси в Оленьем Парке возле Исипатаны. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Махакассапе. Он обменялся вежливыми приветствиями с Достопочтенным Махакассапой, и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: 

Однажды Достопочтенный Махакассапа и Достопочтенный Сарипутта пребывали в Варанаси в Оленьем Парке возле Исипатаны. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Махакассапе. Он обменялся вежливыми приветствиями с Достопочтенным Махакассапой и, после обмена вежливыми приветствиями и любезностями, он сел рядом и сказал ему: 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло у меня в уме: «Благородная тишина, благородная тишина»—так говорят. Что же такое благородная тишина?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло у меня в уме: «Есть ли что-либо в мире, из-за изменения и перемены которого во мне могли бы возникнуть печаль, стенание, боль, неудовольствие и отчаяние?» И мысль пришла ко мне: «Нет ничего в мире, из-за изменения и перемены которого во мне могли бы возникнуть печаль, стенание, боль, неудовольствие и отчаяние». 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И в то время Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махамоггаллана пребывали в Раджагахе в одной хижине в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и подошёл к Достопочтенному Махамоггаллане. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями, и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: «Друг Моггаллана, ты умиротворён, черты твоего лица ярки и чисты. Не провёл ли весь день Достопочтенный Махамоггаллана в умиротворённом пребывании?» 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в зал для собраний. Там он сел на подготовленное сиденье и обратился к монахам так: «Монахи, кто из вас наставлял, воодушевлял, вдохновлял и радовал монахов беседой о Дхамме в зале для собраний, речью, что была утончённой, ясной, c чёткими формулировками, умело раскрывающей смысл, глубокой, непривязанной?» 

22.6. Затворничество  В Саваттхи. «Монахи, прилагайте усердие к затворничеству». Уединённый монах понимает вещи в соответствии с действительностью… 

И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в парк Нигродхи. Он сел на подготовленное для него сиденье и посредством сверхъестественных сил сделал так, что монахи приходили к нему застенчиво, по одиночке или парами. Подойдя, они кланялись Благословенному и садились рядом. Затем Благословенный сказал им:  И тогда, по мере того как Благословенный пребывал уединённым в затворничестве, следующее раздумье пришло к нему: «Я распустил сангху монахов. В ней есть монахи, которые совсем недавно получили посвящение, совсем недавно ушли в бездомную жизнь, совсем недавно пришли в эту Дхамму и Винаю. Если они меня не увидят, то в них могут произойти некоторые изменения и перемены. Подобно тому, как молодой телёнок не видит свою мать, и в нём могут произойти некоторые изменения и перемены, то точно также там есть монахи, которые совсем недавно получили посвящение, совсем недавно ушли в бездомную жизнь, совсем недавно пришли в эту Дхамму и Винаю. Если они меня не увидят, то в них могут произойти некоторые изменения и перемены. Подобно тому, как если не поливать молодые побеги, то в них могут произойти изменения и перемены, то, точно также, там есть монахи, которые совсем недавно получили посвящение, совсем недавно ушли в бездомную жизнь, совсем недавно пришли в эту Дхамму и Винаю. Если они меня не увидят, то в них могут произойти некоторые изменения и перемены. Сейчас мне нужно посодействовать Сангхе монахов точно также, как я содействовал ей в прошлом». 

И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества. Он подошёл к Достопочтенному Ямаке и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После этого он сел рядом и сказал: «Правда ли, друг Ямака, что такое пагубное воззрение возникло у тебя: «Как я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, монах, чьи пятна загрязнений ума уничтожены, разрушается и исчезает после распада тела и не существует после смерти»? 

И тогда, вечером, те старшие монахи вышли из затворничества и обратились к Достопочтенному Дасаке: «Ну же, друг Дасака, отправляйся к монаху Кхемаке и скажи ему: «Старшие монахи передают тебе, друг Кхемака: «Мы надеемся, ты поправляешься, друг, мы надеемся, тебе становится лучше. Мы надеемся, твои болезненные ощущения спадают, а не возрастают, и что можно увидеть их спад, а не увеличение». 

Однажды группа монахов пребывала в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Чханна вышел из затворничества и, взяв свой ключ, стал ходить от хижины к хижине, говоря старшим монахам: «Пусть достопочтенные старцы посоветуют мне, пусть они наставят меня, пусть они дадут мне беседу по Дхамме так, чтобы я смог увидеть Дхамму». 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Махакоттхита вышел из затворничества, подошёл к Достопочтенному Сарипутте, обменялся с ним приветствиями и сказал ему: «Друг Сарипутта, что нравственный монах должен тщательно рассматривать?» 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали в Варанаси, в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Махакоттхита вышел из затворничества, подошёл к Достопочтенному Сарипутте и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сказал ему…» 

И затем, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился в рощу Джеты в монастырь Анатхапиндики. Достопочтенный Ананда увидел Достопочтенного Сарипутту издали и сказал ему: «Друг Сарипутта, ты умиротворён, черты твоего лица ярки и чисты. В каком пребывании провёл день Достопочтенный Сарипутта?» 

И затем, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился в рощу Джеты в монастырь Анатхапиндики. Достопочтенный Ананда увидел Достопочтенного Сарипутту издали и сказал ему: «Друг Сарипутта, ты умиротворён, черты твоего лица ярки и чисты. В каком пребывании провёл день Достопочтенный Сарипутта?» 

Мигаджала, даже если монах, который живёт таким образом, уединяется в леса и рощи, в уединённые жилища, где мало звуков и шума, которые изолированы, спрятаны от людей и подходят для затворничества—он всё равно называется «тем, кто сожительствует». И почему? Потому что жажда—его сожитель, и он не оставил её. Поэтому он называется «тем, кто сожительствует». 

Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И в то время Достопочтенный Сарипутта, Достопочтенный Махачунда и Достопочтенный Чханна пребывали на горе Утёс Ястребов, и Достопочтенный Чханна был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества, подошёл к Достопочтенному Махачунде и сказал ему: «Ну же, друг Чунда, пойдём навестим Достопочтенного Чханну и справимся о его здоровье?» 

35.100. Затворничество  Благословенный сказал: «Монахи, прилагайте усердие в затворничестве. Уединённый монах понимает вещи в соответствии с действительностью»… 

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, по мере того как Благословенный пребывал в затворничестве, такое раздумье возникло у него в уме: «Те состояния, что созревают в освобождении, достигли зрелости в Рахуле. Что если я поведу его дальше, к уничтожению пятен умственных загрязнений». 

Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Манговой Роще Дживаки. Там он обратился к монахам так: «Монахи, прилагайте усердие в затворничестве. Когда монах уединён, вещи становятся ему видны в соответствии с действительностью»… 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Махакоттхита вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Сарипутте. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: 

Однажды Достопочтенный Ананда и Достопочтенный Камабху пребывали в Косамби в Парке Гхоситы. И тогда, вечером, Достопочтенный Камабху вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Ананде. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: 

Однажды Достопочтенный Ананда и Достопочтенный Удайи пребывали в Косамби в Парке Гхоситы. И тогда, вечером, Достопочтенный Удайи вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Ананде. Он обменялся вежливыми приветствиями с Достопочтенный Анандой, и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: 

Однажды Благословенный пребывал в Весали в Великом Лесу в Павильоне с Остроконечной Крышей. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился в хижину для больных монахов, где сел на подготовленное сиденье и обратился к монахам так: 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«первая джхана, первая джхана». Что же такое первая джхана?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«вторая джхана, вторая джхана». Что же такое вторая джхана?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«третья джхана, третья джхана». Что же такое третья джхана?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«четвёртая джхана, четвёртая джхана». Что же такое четвёртая джхана?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«сфера безграничного пространства, сфера безграничного пространства». Что же такое сфера безграничного пространства?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«сфера безграничного сознания, сфера безграничного сознания». Что же такое сфера безграничного сознания?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«сфера отсутствия всего, сфера отсутствия всего». Что же такое сфера отсутствия всего?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«сфера ни восприятия, ни не-восприятия; сфера ни восприятия, ни не-восприятия». Что же такое сфера ни восприятия, ни не-восприятия?» 

«Вот, друзья, по мере того как я пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в моём уме: «Так говорят—«беспредметное сосредоточение ума, беспредметное сосредоточение ума». Что же такое беспредметное сосредоточение ума?» 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Махакоттхита вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Сарипутте. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом и сказал: 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Махакоттхита вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Сарипутте. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом и сказал: 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Махакоттхита вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Сарипутте. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом и сказал: 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махакоттхита пребывали в Варанаси в Оленьем Парке в Исипатане. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Махакоттхите. Он обменялся с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сел рядом и сказал: 

В Саваттхи. «Монахи, я хочу уйти в затворничество на полмесяца. Никто не должен подходить ко мне кроме того, кто будет мне приносить пищу, полученную с подаяний».  Затем, по истечении половины месяца, Благословенный вышел из затворничества и обратился к монахам: «Монахи, я пребывал в той части пребывания, в которой пребывал сразу после того, как стал полностью просветлённым. Я понял так: «Существует чувство, имеющее своей причиной неправильное воззрение, а также чувство, имеющее своей причиной правильное воззрение. Существует чувство, имеющее своей причиной неправильное устремление… речь… действия… средства к жизни… усилие… осознанность… неправильное сосредоточение, а также чувство, имеющее своей причиной правильное сосредоточение. Есть чувство, имеющее своей причиной желание, а также чувство, имеющее своей причиной мысль, а также чувство, имеющее своей причиной восприятие. 

В Саваттхи. «Монахи, я хочу уйти в затворничество на полмесяца. Никто не должен подходить ко мне кроме того, кто будет мне приносить пищу, полученную с подаяний».  Затем, по истечении половины месяца, Благословенный вышел из затворничества и обратился к монахам: «Монахи, я пребывал в той части пребывания, в которой пребывал сразу после того, как стал полностью просветлённым. Я понял так: «Существует чувство, имеющее своей причиной неправильное воззрение, а также чувство, имеющее своей причиной угасание неправильного воззрения. Существует чувство, имеющее своей причиной правильное воззрение, а также чувство, имеющее своей причиной угасание правильного воззрения. Существует чувство, имеющее своей причиной неправильное устремление… речь… действия… средства к жизни… усилие… осознанность… неправильное сосредоточение, а также чувство, имеющее своей причиной угасание неправильного сосредоточения. Существует чувство, имеющее своей причиной правильное сосредоточение, а также чувство, имеющее своей причиной угасание правильного сосредоточения. 

Так я слышал. Однажды Достопочтенный Ананда и Достопочтенный Бхадда пребывали в Паталипутте в Петушином Парке. И тогда, вечером, Достопочтенный Бхадда вышел из затворничества, подошёл к Достопочтенному Ананде и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал Достопочтенному Ананде: 

В Саваттхи. И тогда Достопочтенный Уттия подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал: «Учитель, когда я пребывал в затворничестве, следующие мысли возникли в моём уме: «О пяти нитях чувственных удовольствий говорил Благословенный. Но каковы же эти пять нитей чувственных удовольствий?» 

Однажды Достопочтенный Упавана и Достопочтенный Сарипутта пребывали в Косамби в Парке Гхоситы. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Упаване. Он обменялся с Достопочтенным Упаваной вежливыми приветствиями, и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: 

Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда Достопочтенный Махакассапа пребывал в Пещере Пиппхали. Он был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Махакассапе. Он сел на подготовленное сиденье и сказал Достопочтенному Махакассапе: 

Однажды Благословенный пребывал в Урувеле на берегу реки Нераньджары у подножья баньянового дерева вскоре после достижения им полного просветления. И тогда, по мере того как Благословенный пребывал уединённым в затворничестве, такое рассмотрение возникло в нём: «Таков прямой путь к очищению существ, к преодолению печали и стенания, к прекращению боли и недовольства, к достижению метода, к реализации ниббаны—то есть, четыре основы осознанности. Какие четыре? 

Так я слышал. Однажды Достопочтенный Ананда и Достопочтенный Бхадда пребывали в Паталипутте в Петушином Парке. И тогда, вечером, Достопочтенный Бхадда вышел из затворничества, подошёл к Достопочтенному Ананде, и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал Достопочтенному Ананде: 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махамоггаллана пребывали в Сакете в Терновой Роще. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махамоггаллана вышли из затворничества, отправились к Достопочтенному Ануруддхе, и обменялись с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями они сели рядом, и Достопочтенный Сарипутта сказал Достопочтенному Ануруддхе: 

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в Восточном Парке в особняке Матери Мигары. И тогда, вечером, Благословенный вышел из затворничества и сел, чтобы погреть спину последними лучами солнца. 

Однажды Благословенный пребывал в Урувелле, на берегу реки Нераньджары у подножья баньянового дерева, сразу после того, как стал полностью просветлённым. И тогда у Благословенного, пребывавшего в затворничестве, в уме возникло такое рассмотрение: «Пять качеств, будучи развитыми и взращенными, имеют Бессмертное своим основанием, Бессмертное своим пунктом назначения, Бессмертное своей окончательной целью. Какие пять? 

Так я слышал. Однажды Достопочтенный Ануруддха пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, по мере того как Достопочтенный Ануруддха пребывал уединённым в затворничестве, такие мысли пришли к нему: «Те, кто пренебрегали этими четырьмя основами осознанности, пренебрегали и благородным путём, ведущим к полному уничтожению страданий. Те, кто практиковали эти четыре основы осознанности, практиковали и благородный путь, ведущий к полному уничтожению страданий». 

В Саваттхи. И тогда, по мере того как Достопочтенный Ануруддха пребывал уединённым в затворничестве, такие мысли пришли к нему: «Те, кто пренебрегали этими четырьмя основами осознанности, пренебрегали и благородным путём, ведущим к полному уничтожению страданий. Те, кто практиковали эти четыре основы осознанности, практиковали и благородный путь, ведущий к полному уничтожению страданий». 

Однажды Достопочтенный Ануруддха, Достопочтенный Сарипутта, Достопочтенный Махамоггаллана пребывали в Сакете в Роще Тернового Куста. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Махамоггаллана вышли из затворничества, подошли к Достопочтенному Ануруддхе и обменялись с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями они сели рядом. Достопочтенный Сарипутта обратился к Достопочтенному Ануруддхе: 

Однажды Достопочтенный Ануруддха и Достопочтенный Сарипутта пребывали в Весали в Роще Амбапали. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества, подошёл к Достопочтенному Ануруддхе и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. Достопочтенный Сарипутта обратился к Достопочтенному Ануруддхе: 

Вот, монахи, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева или в пустом жилище, садится. Скрестив ноги, выпрямив тело, он устанавливает осознанность впереди. Будучи осознанным, он вдыхает, будучи осознанным, он выдыхает. 

«И как, Ариттха, осознанность к дыханию осуществляется в подробностях? Вот, Ариттха, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева или в пустом жилище, садится. Скрестив ноги, выпрямив тело, он устанавливает осознанность впереди. Будучи осознанным, он вдыхает, будучи осознанным, он выдыхает. Делая долгий вдох, он знает: «Я делаю долгий вдох»; или, делая долгий выдох, он знает: «Я делаю долгий выдох»… Здесь идут все этапы анапанасати, описываемые в СН 54.1 …Он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду вдыхать»; он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду выдыхать». 

Вот, монахи, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева или в пустом жилище, садится. Скрестив ноги, выпрямив тело, он устанавливает осознанность впереди. Будучи осознанным, он вдыхает, будучи осознанным, он выдыхает. Делая долгий вдох, он знает: «Я делаю долгий вдох»; или, делая долгий выдох, он знает: «Я делаю долгий выдох»… Здесь идут все шаги, перечисляемые в СН 54.1 …Он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду вдыхать»; он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду выдыхать». 

Вот, монахи, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева или в пустом жилище, садится… Здесь перечисляются все 16 шагов, описанные в СН 54.1 …он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду выдыхать». Вот так, монахи, осознанность к дыханию, будучи развитой и взращенной, приносит великий плод и благо. 

Вот, монахи, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева или в пустом жилище, садится. Скрестив ноги, выпрямив тело, он устанавливает осознанность впереди… Здесь перечисляются все 16 шагов, описанные в СН 54.1 …он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду выдыхать».  Затем, по истечении половины месяца, Благословенный вышел из затворничества и обратился к Достопочтенному Ананде: «Ананда, почему Сангха монахов так малочисленна?» 
И затем Благословенный обратился к монахам так: «Монахи, я хочу уйти в затворничество на полмесяца. Никто не должен подходить ко мне, кроме того, кто будет мне приносить пищу, полученную с подаяний». 

«И, как, Ананда, это сосредоточение осознанности к дыханию развивается и взращивается так, что это приносит великий плод и благо? Вот, Ананда, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева или в пустом жилище, садится. Скрестив ноги, выпрямив тело, он устанавливает осознанность впереди… Здесь перечисляются все 16 шагов, описанные в СН 54.1 …он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду выдыхать». 

Затем, по истечении трёх месяцев, Благословенный вышел из затворничества и обратился к монахам: «Монахи, если странники-приверженцы иных учений, спросят вас: «В каком пребывании, друзья, в основном пребывал Благословенный в период сезона дождей?» то будучи спрошенными так, вам следует ответить этим странникам так: «В период сезона дождей, друзья, Благословенный в основном пребывал в сосредоточении осознанности к дыханию».  Однажды Благословенный пребывал в Иччханангале в Лесу Иччханангалы. Там Благословенный обратился к монахам: «Монахи, я хочу уйти в затворничество на три месяца. Никто не должен подходить ко мне, кроме того, кто будет мне приносить пищу, полученную с подаяний». 

И следующим способом тоже, друг Маханама, можно понять, почему пребывание ученика—это одно, а пребывание Татхагаты—иное. Однажды, друг Маханама, Благословенный пребывал в Иччханангале в Лесу Иччханангалы. Там Благословенный обратился к монахам: «Монахи, я хочу уйти в затворничество на три месяца… Здесь перечисляются все 16 шагов, описанные в СН 54.11 …Если кто-либо, монахи, говорил бы о чём-либо правдиво так: «Это—благородное пребывание, божественное пребывание, пребывание Татхагаты»—то он бы правдиво так сказал именно о сосредоточении осознанности к дыханию». 

И как, Ананда, сосредоточение осознанности к дыханию, будучи развитым и взращенным, ведёт к реализации четырёх основ осознанности? Вот, Ананда, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева, или в пустом жилище, садится. Скрестив ноги, выпрямив тело, он устанавливает осознанность впереди. Будучи осознанным, он вдыхает, будучи осознанным, он выдыхает… Здесь перечисляются все 16 шагов, описанные в СН 54.1 …он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду выдыхать». Каждый раз, Ананда, когда монах, делая долгий вдох, знает: «Я делаю долгий вдох»… Здесь перечисляются все 16 шагов с более подробным разъяснением, описанные в СН 54.10 … монах пребывает в созерцании феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив жажду и неудовольствие по отношению к миру. Вот так, Ананда, сосредоточение осознанности к дыханию, будучи развитым и взращенным, ведёт к реализации четырёх основ осознанности. 

Вот, монахи, монах, затворившись в лесу, у подножья дерева или в пустом жилище, садится. Скрестив ног, выпрямив тело, он устанавливает осознанность впереди. Будучи осознанным, он вдыхает, будучи осознанным, он выдыхает. Делая долгий вдох, он знает: «Я делаю долгий вдох» … Здесь перечисляются все 16 шагов, описанные в СН 54.1 …он тренируется так: «Созерцая оставление, я буду выдыхать». 

Однажды Достопочтенный Сарипутта и Достопочтенный Ананда пребывали в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, вечером, Достопочтенный Ананда вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Сарипутте. Подойдя к нему, он поклонился и сел рядом. И затем Достопочтенный Ананда сказал Достопочтенному Сарипутте: 

Однажды Достопочтенный Ананда и Достопочтенный Сарипутта пребывали в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества, подошёл к Достопочтенному Ананде, и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями, он сел рядом, и сказал Достопочтенному Ананде: 

Благословенный сказал: «И как, Нандия, ученик Благородных живёт в беспечности? Вот ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Благословенному: «В самом деле Благословенный—достойный, истинно самопробуждённый, совершенный в знании и поведении, достигший блага, знаток мира, непревзойдённый учитель тех, кто готов обучаться, учитель богов и людей, пробуждённый, благословенный». Довольствуясь этой убеждённостью, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности.  Далее, ученик Благородных наделён нравственными качествами, которые дороги Благородным: прочными, цельными, незапятнанными, освобождающими, восхваляемыми мудрецами, яркими, ведущими к сосредоточению. Довольствуясь этими нравственными качествами, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности. 
Далее, ученик Благородных наделён нравственными качествами, которые дороги Благородным: прочными, цельными, незапятнанными, освобождающими, восхваляемыми мудрецами, яркими, ведущими к сосредоточению. Не довольствуясь только лишь этими нравственными качествами, которые дороги Благородным, он прилагает дальнейшие усилия к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в прилежании, то появляется радость. У того, у кого есть радость, возникает восторг. У того, у кого есть восторг, тело становится безмятежным. Когда тело безмятежно, он чувствует счастье. Ощущая счастье, ум сосредотачивается. Когда ум сосредоточен, феномены становятся видны. Когда феномены видны, такой ученик Благородных считается живущим в прилежании. 
Далее, ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Дхамме: «Дхамма превосходно разъяснена Благословенным, видимая здесь и сейчас, не зависящая от времени, приглашающая пойти и увидеть, ведущая к цели, познаваемая мудрыми самостоятельно». Довольствуясь этой убеждённостью, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности. 
Далее, ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Сангхе: «Сангха учеников Благословенного, идущих по хорошему пути, идущих по прямому пути, идущих по верному пути, идущих по совершенному пути, другими словами, четыре пары или восемь типов личностей—это Сангха учеников Благословенного: достойная даров, достойная гостеприимства, достойная подношений, достойная уважения, непревзойдённое поле заслуг для мира». Довольствуясь этой убеждённостью, он не прилагает дальнейших усилий к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в беспечности, у него нет радости. Когда нет радости, нет восторга. Когда нет восторга, нет безмятежности. Поскольку нет безмятежности, он живёт в болезненности. Когда он живёт в болезненности, его ум не сосредотачивается. Если ум не сосредоточен, то феномены не видны. Когда феномены не видны, то такой ученик Благородных считается живущим в беспечности. 
И как, Нандия, ученик Благородных живёт в прилежании? Вот ученик Благородных наделён убеждённостью по отношению к Благословенному… Не довольствуясь только лишь этой убеждённостью по отношению к Благословенному, он прилагает дальнейшие усилия к пребыванию в уединении днём или в затворничестве ночью. Поскольку таким образом он живёт в прилежании, то появляется радость. У того, у кого есть радость, возникает восторг. У того, у кого есть восторг, тело становится безмятежным. Когда тело безмятежно, он чувствует счастье. Ощущая счастье, ум сосредотачивается. Когда ум сосредоточен, феномены становятся видны. Когда феномены видны, такой ученик Благородных считается живущим в прилежании. 

56.2. Затворничество  «Монахи, прилагайте усилие к затворничеству. Монах, находящийся в затворничестве, понимает вещи в соответствии с действительностью»… 

Когда Благословенный дал благословение этими строфами, он поднялся со своего сиденья и ушёл. И вскоре после получения полного посвящения, пребывая в уединении, в затворничестве, прилежными, старательными, решительными, Достопочтенный Села и его свита, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошли и пребывали в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяина и ведут жизнь бездомную. Они напрямую познали: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования». И Достопочтенный Села со своей свитой стали арахантами. 

Он не говорит много, затворившись в мудрости, 

С духом, затворенным от внешнего,— 

Пусть затворится он в себе,— 

Кто шествует, затворившись в своем духе, 

Он затворился в себе от всяких прикосновений, 

Затворившийся в себе в уединённом раздумье,— 

Настроившись на затворничество. 

Но затворившись в расселинах гор, 

Зайди в хижину, затвори засов. 

«Да, Достопочтенный», — сказали те монахи, встали со своих мест, поклонились и обошли по кругу Благословенного, после чего, приведя в порядок свои жилища и взяв свои чаши и одеяния, они отправились в путь. Двигаясь в направлении страны Ваджей пешими переходами, они добрались до реки Ваггумуды, и, сделав на ее берегу хижины из листьев шалаши, они остались там на период затворничества сезона дождей.  Затем Достопочтенный Ясоджа, с началом затворничества сезона дождей, обратился к монахам, сказав: «Друзья, мы были выдворены Благословенным, из сострадания по отношению к нам, он желает нам благополучия, он желает нам пользы. И теперь, Достопочтенные, мы должны жить так, чтобы Благословенный был доволен нашей жизнью». 
И тогда те монахи, живя в уединении, будучи внимательными, старательными, решительными, в течении этого затворничества сезона дождей, все обрели три Истинных Знания. 
«Хорошо, о Преподобный»—поклонились монахи и, по очереди в порядке старшинства, встав со своих мест и забрав свои чаши и робы, отправились путешествовать по территории Вадджжей. Странствия привели их на берег реки Вагумуды, где они, построив себе хижины из пальмовых листьев, начали затвор сезона дождей. 

Затем Достопочтенный Мегхия, прервав свое затворничество, в вечернее время отправился к Благословенному. Поклонившись и сев напротив, он сказал: «Достопочтенный, когда я жил в той манговой роще, три вида плохих, неблагих мыслей стали одолевать меня: мысли о чувственных удовольствиях, недоброжелательные мысли и мысли о причинения вреда. И тогда, я подумал: «Это поразительно, это удивительно, что я, ради веры оставивший свой дом, для жизни бездомной, теперь оказался пойманным в ловушку этими тремя видами плохих, неблагих мыслей: мыслями о чувственных удовольствиях, недоброжелательными мыслями и мыслями о причинении вреда»». 

Так я слышал: Однажды Благословенный пребывал вблизи Раджагахи, в бамбуковой роще, в Беличьем Святилище. В то время, когда Достопочтенный Упасена Вангантапутта пребывал в затворничестве, в уединении, такие мысли возникли в его уме: «Для меня, безусловно большое благо и великая польза в том, что мой Учитель — Благословенный, Арахант, Саммасамбудда; и что я оставил свой дом для жизни бездомной, ради такой, прекрасно разъясненной Дхаммы и Винаи; и что мои товарищи по возвышенной жизни — нравственные, с хорошим характером; и то, что я исполнил тренировку в нравственных правилах; и то, что мой ум умиротворен и сосредоточен; и то, что я Арахант, свободный от загрязнений, и то что я обладаю великими силами и могуществом. Моя жизнь была благоприятной, и моя смерть будет благоприятной. 

Затем у Достопочтенного Соны, когда он пребывал в уединении во время затворничества сезона дождей, возникли такие мысли: «Я не видел Благословенного лицом к лицу, но я слышал, что Благословенный таков и такой-то. Если бы мой наставник позволил, я мог бы отправиться в путь, чтобы увидеть Благословенного, Араханта, Саммасамбудду». 

Так я слышал: Однажды Благословенный пребывал вблизи Саваттхи, в Восточном парке, в особняке матери Мигары. Выйдя в вечернее время из затворничества, Благословенный сидел у ворот.