Если какой-либо монах, испорченный, гневный, недовольный, используя в качестве уловки указание на обстоятельство, относящееся к другому делу, обвиняет другого монаха в нарушении класса параджика, думая: «Возможно, я могу вызвать его выпадение из целомудренной жизни», то, независимо от того, подвергается ли он позже перекрестному допросу, если указание на обстоятельство, относящееся к другому делу, было использовано в качестве уловки, и монах признается в своем гневе, это влечёт за собой первоначальное и последующие собрания Общины.
«В то время последователи Меттии и Бхуммаджи, спускавшиеся с горы Пик Грифа, увидели козла, совокупляющегося с козой.
Увидев их, они сказали: «Послушайте, друзья, давайте назовем этого козла Дабба Маллапутта, и эту козу Меттия бхиккхуни.
Тогда мы сможем выражаться вот так: «Раньше, друзья, мы обвиняли Даббу Маллапутту в том, о чём мы слышали, но теперь мы и увидели своими глазами, как он блудит с Меттией Бхикхуни!».
Некоторые обиды живучи.
Это правило почти совпадает с предыдущим и включает в себя те же факторы, за исключением одного из пунктов в разделе «Усилия»: «необоснованное обвинение» здесь становится «обвинением, основанным на обстоятельстве (adhikaraṇa), относящемся к другому делу».
Фраза звучит странно, но история происхождения дает прекрасный пример, объясняющий, что она означает.
Точная разница между двумя правилами заключается в следующем: в случае необоснованного обвинения некто не видел, что нарушение было совершено, не слышал и не подозревал об этом; или некто подменил статус доказательств, если таковые имелись, — например, некто высказывается о том, что заподозрил, как о чем-то, что он слышал, или о том, что слышал, как о том, что он видел.
В случае обвинения, основанного на обстоятельстве, имеющем отношение к другому делу, некто видел действие, которое было бы нарушением, если б его совершил монах, и некто не подменяет статус доказательств, но искажает факты дела.
Вибханга перечисляет десять факторов, которые могут быть использованы в качестве уловок при искажении фактов.
Они таковы: происхождение (каста), имя, клан (родовое имя), физические характеристики, проступки, чаша, одеяние, наставник, инструктор, жильё.
Учитывая то, каким образом Вибханга иллюстрирует эти факторы в действии, они делятся на два класса: (1) проступки, и (2) остальные девять факторов.
1) Пример использования проступка в качестве уловки: некто видит монаха Y на самом деле совершающим нарушение. Хотя некто воспринимает это как меньшее нарушение, он преувеличивает обвинение до класса параджика.
Например, некто видит его вступившим в спор с монахом Z и в порыве гнева наносящим Z удар по голове. Z теряет сознание, падает на пол и получает тяжелое сотрясение мозга, что приводит к его смерти. Поскольку намерение Y было просто причинить Z боль, а не убивать его, он берет на себя только пачиттию.
Если некто осознает характер намерения Y и тот факт, что наказанием является пачиттия, однако все же обвиняет его в совершении параджики, некто примет на себя сангхадисесу, согласно рассматриваемому правилу.
Для простоты запоминания использование этой уловки можно назвать «человек тот, нарушение другое».
2) Пример использования любого из девяти других факторов в качестве уловки: X, который может быть или не быть монахом, имеет что-то общее с монахом Y — они оба высокие, низкие, смуглые, светлые, у них одинаковые имена, они ученики одного и того же наставника, живут в одном жилище, имеют внешне похожие чаши или одеяния и т.д.
Некто видит, как X совершает действие, которое, если бы он был монахом, соответствовало бы нарушению класса параджика; на основе сходства между Х и монахом Y некто утверждает, что видел Y, совершающего параджику. Например, Х и Y оба очень высокие.
Поздно ночью некто видит Х и понимает, что Х совершает кражу инструментов из монастырской кладовой.
Некто имеет зуб на Y и поэтому обвиняет его в том, что он вор, говоря: «Я видел, как большой высокий парень ворует инструменты, и он выглядел так же, как и Вы.
» Наверняка это и были Вы».
Для простоты запоминания использование этой уловки можно назвать «нарушение то, человек другой».
Ни один из текстов не упоминает сценарий двойной уловки – то есть, «другое нарушение, другой человек», но, судя по тому, как Вибханга определяет обстоятельство, имеющее отношение к другому делу, двойная уловка также будет соответствовать определению.
Другими словами, если некто, видевший, как X осуществляет похотливый контакт с женщиной, обвиняет монаха Y, носящего одно родовое имя с Х, в совершении полового акта, то случай, по-видимому, подпадает под это правило.
Случай, который не подпадает под это правило, основан на том, что некто видит или слышит, как Y совершает действия, которые имеют некоторое сходство с нарушением, но на самом деле таковыми не являются.
Например, некто подслушивает наставления по Винае, которые монах читает некоторым новым монахам, цитируя, в качестве иллюстрации, некоторые из утверждений, которые могут считаться претензиями на обладание сверхспособностями.
Поскольку это не является нарушением, то это не может быть тем, что в противном случае являлось бы обстоятельством (adhikaraṇa), относящимся к другому делу, использованным в качестве уловки.
» В сокращённых терминах это можно назвать — «тот человек, нарушений нет».
Если позже, разобравшись в ситуации, некто обвинит монаха в нарушении Pr 4, обвинение будет считаться необоснованным, и, таким образом, попадёт под действие предыдущего правила (Sg 8).
Остальные объяснения этого правила в точности такие же, как и в предыдущем правиле, за исключением того, что в оговорках относительно того, что не является нарушением, Вибханга утверждает, что, если некто, сам или заставив сделать это кого-то ещё, выдвигает обвинение на основании того, что некто действительно воспринимает как проступок, то нет никакого нарушения, даже если обстоятельство окажется относящимися к другому делу.
Например, из уже приведенных примеров: некто видит X, крадущего инструменты в темноте, и, из-за его сходства с Y, на самом деле думает, что вором является Y.
Некто видит, как Y наносит смертельный удар Z, и на самом деле считает, что намерением Y было убийство Z.
В любом из этих случаев, если некто обвиняет Y в нарушении класса параджика, он не совершает никаких нарушений независимо от того, как обстояли дела, хотя, как и в предыдущем правиле, нужно быть осторожным, спросить разрешение у Y, прежде чем сделать обвинение, и не иметь цели оскорбить его.
Резюме: Искажение доказательств при выдвижении обвинения в нарушении класса параджика монаху, в надежде, что он оставит монашество, — является нарушением класса сангхадисеса.