Вторая секция декламации
перевод — Леша Тэль
редактор — Ксения Тэль
источник — тхеравада.рф
Объявление.
В то время Благословенный учил Дхамме в окружении большого числа людей, в котором находился и король. Тогда почтенный Девадатта, встал со своего места, организовав верхнюю робу в уважительной манере и высказав уважение Учителю, сказал ему: «О Благословенный, Учитель, постарел, одряхлел, прожил свою жизнь и находится на стадии ее завершения. Пусть Благословенный спокойно живет в безмятежности, передав монашеское сообщество мне. Пусть я буду им руководить.”
«Перестань, о Девадатта, не стоит тебе руководить Сообществом.”
И во второй раз … и в третий раз почтенный Девадатта просил Благословенного и каждый раз тот отвечал отказом.
«Я, Девадатта, не передал Сообщество монахов даже
Сарипутте и Могаллане. Как же я могу передать его тебе, живущему неправильным образом жизни и отринутый Сообществом Благородных?”
После такого ответа почтенный Девадатта, униженный словами Учителя, сказанными в присутствии большого числа людей, сердитый, недовольный, высказав ему свое почтение, вышел.
Таков был первый случай когда почтенный Девадатта испытал злость в отношении Благословенного.
Затем Учитель обратился к Сообществу: «Почтенные, пусть Сообщество выслушает меня. Если Сообществу покажется правильным, пусть почтенные объявят в Раджагахе о Девадатте: о том что он сильно изменился и что бы он теперь ни сделал, что бы не сказал и как бы себя ни повел, мирянам стоит понимать, что это не имеет никакого отношения к Сообществу или Учению Просветленного, но имеет отношение и должно пониматься, как поведение и идеи самого Девадатты. Это действие объявления также должно быть проведено опытным и уважаемым монахом в Сообществе, чтобы все монахи так же знали о Девадатте. Как я вижу сообщество согласно, так как никто против этого не возражает. Так я это понимаю.»
Затем Благословенный обратился к почтенному Сарипутте, сказав: «Хорошо. Тогда, ты, о Сарипутта, объявишь о Девадатте в Раджагахе.”
«Но раньше, о Учитель, я при людно хвалил его там, говоря: «Сын Годхи обладает великими сверх-способностями. Сын Годхи обладает великой силой.» Как же я могу говорить о нем так теперь?”
«Была ли правда в том, что ты тогда говорил о нем в Раджагахе?»
«Да, Благословенный.”
«Так же, о Сарипутта, будет и когда ты объявишь о нем там сейчас.”
”Согласен с вами, о Благословенный» ответил почтенный Сарипутта.
Затем Благословенный обратился к монахам, сказав: «Монахи,
пусть Сообщество назначит монаха Сарипутту объявляющим о Девадатте в Раджагахе. И как же, о монахи, Сарипутта должен быть назначен: вначале он должен быть опрошен; будучи опрошенным его кандидатура должна быть выставлена на согласование опытным уважаемым монахом.”
Тогда почтенный Сарипутта, назначенный и согласованный Сообществом, в компании нескольких монахов пришел в Раждагаху и сделал объявил все, что нужно было объявить ее жителям о почтенном Девадатте.
Те миряне Раджагахи, которые имели мало веры, не имели ее вовсе или те, кто не был сильно мудр, начали говорить так: «Эти отшельники, сыны Сакьи просто завидуют. Они завидуют дарам, уважению и славе получаемыми почтенным Девадаттой.»
Но люди, верующие и верящие в Учение, мудрые и умные, стали говорить между собой таким образом: «Наверно то, что Благословенный попросил монахов объявить в городе о почтенном Девадатте, имеет под собой веские причины.”
История Принца Аджатасатту
(перевод СВ на сайте theravada.ru)
Девадатта отправился к принцу Аджатасатту и сказал ему: «В прежние времена, принц, люди жили долго, но теперь короток срок их жизни. Поэтому может произойти так, что твой срок выйдет, пока ты ещё принц. Так что, давай же, принц, убей своего отца, и ты сможешь стать царём. А я убью Благословенного, и стану Буддой».
И принц Аджатасатту подумал: «Этот достойный Девадатта наделён могущественными силами и величием. Он знает [что правильно]». И, пристегнув к бедру кинжал, он, в порыве ярости, хоть и испуганный, взволнованный, возбуждённый и встревоженный, в неожиданный час ворвался в покои царя. И когда министры, ожидавшие приёма в царских покоях, увидели его, то схватили его. И тогда, обыскав, они нашли у него кинжал, пристёгнутый к бедру. И они спросили: «О принц, что ты задумал?»
«Я хотел убить своего отца».
«И кто же подбил тебя на такое?»
«Достойный Девадатта».
И тогда одни министры стали советовать так: «Нужно убить принца, Девадатту и всех монахов». Другие министры стали советовать так: «Не нужно убивать монахов, ведь они невиновны, но нужно убить принца и Девадатту». Третьи стали советовать так: «Ни принца, ни Девадатту, ни монахов убивать нельзя. Но нужно рассказать об этом царю, и сделать так, как он прикажет».
И тогда министры, взяв с собой принца, отправились к царю Магадхи, к Сении Бимбисаре, и рассказали ему о случившемся.
[И царь спросил]: «Друзья, и какие советы давали министры?»
[Они рассказали ему, и царь ответил]: «Какое отношение, друзья, может иметь Будда, Дхамма или Сангха ко всему этому? Не обнародовал ли Благословенный во всей Раджагахе постановление насчёт Девадатты о том, что раньше он был одним, а теперь стал другим, и что бы он ни сделал словом или делом — ни Будда, ни Дхамма, ни Сангха не будут иметь к этому отношение, но [будет] лишь только сам Девадатта?».
И тогда те министры, что советовали убить принца, Девадатту и всех монахов, лишились [своих должностей]. Те министры, что советовали убить принца и Девадатту, были понижены в должностях. Те министры, что советовали не убивать ни принца, ни Девадатту, ни монахов, но известить о случившемся царя и сделать так, как он прикажет, были повышены в должностях.
И царь Магадхи, Сения Бимбисара, сказал принцу Аджатасатту: «Почему ты хотел убить меня, О принц?»
«Я хочу царство, Великий Царь!»
«Если хочешь царство, О принц, то пусть оно станет твоим!» — и он передал царство принцу Аджатасатту.
Тогда Девадатта отправился к принцу Аджатасатту и сказал: «О царь, отдай такие-то приказы своим людям, чтобы я смог лишить отшельника Готаму жизни». И царь Аджатасатту отдал приказы своим людям: «Всё, что достойный Девадатта скажет вам, то и делайте!».
И тогда Девадатта приказал одному из людей: «Иди, друг мой, отшельник Готама пребывает в таком-то месте. Убей его и возвращайся назад вот этой дорогой». И затем на этой дороге он разместил двух людей, сказав им: «Когда вы увидите, как тот человек идёт по этой дороге, убейте его, и возвращайтесь назад этой дорогой». И затем на этой дороге он разместил четырёх людей, сказав им: «Когда вы увидите, как те двое человек идут по этой дороге, убейте их, и возвращайтесь назад этой дорогой». И затем на этой дороге он разместил восьмерых людей, сказав им: «Когда вы увидите, как те четыре человека идут по этой дороге, убейте их, и возвращайтесь назад этой дорогой». И затем на этой дороге он разместил шестнадцать человек, сказав им: «Когда вы увидите, как те восемь человек идут по этой дороге, убейте их, и возвращайтесь назад этой дорогой».
И тот человек взял щит и меч, повесил на спину лук и колчан, и отправился к тому месту, где пребывал Благословенный. И когда до Благословенного оставалось дойти лишь чуть-чуть, его охватил ужас, волнение, возбуждение и тревога, и он замер в остолбенении. Благословенный, увидев его, обратился к нему: «Иди же сюда, друг, не бойся».
И тот человек положил меч и щит, снял лук и колчан, подошёл к Благословенному и, упав ему в ноги, сказал: «Проступок совершил я, Господин, из-за своей безрассудности, своей глупости, своей нечестивости, [состоящий в том, что] я пришёл сюда со злым и кровожадным намерением. Пусть Благословенный примет моё признание этого проступка, так чтобы впредь я мог сдерживать себя [от подобного]!»
«В самом деле, друг, проступок совершил ты из-за своей безрассудности, своей глупости, своей нечестивости, [состоящий в том, что] ты пришёл сюда со злым и кровожадным намерением. Но поскольку ты видишь в своём проступке проступок, и в надлежащее время исправляешься, то мы принимаем [твоё признание]. Ибо таково, друг, совершенствование в этой дисциплине Благородных — когда кто-либо видит свой проступок как проступок, и в надлежащее время исправляется, становится способным впредь сдерживать себя [от подобного]».
И тогда Благословенный дал ему последовательное наставление — о щедрости, о нравственности, о небесных мирах, объяснил опасность, тщетность и порочность чувственных наслаждений и преимущества отречения. И когда Благословенный увидел, что его ум был готовым, гибким, лишённым помех, вдохновлённым и уверенным — тогда он изложил ему высочайшее учение, свойственное [только] Буддам — то есть о страдании, причине (страданий), прекращении и Пути. И подобно тому, как чистая ткань, с которой были смыты все пятна, стала готовой к покраске, то точно также этот человек, сидя прямо на том самом месте, обрёл чистое и незапятнанное Око Истины: [то есть понимание, что] «Всё что возникает — подвержено распаду». Так он увидел, постиг, пережил и проникнул в Дхамму, вышел за пределы сомнений и обрёл совершенную веру в Учение Будды, не полагаясь в этом на кого-либо иного со стороны. И он обратился к Благословенному:
«Великолепно, Господин! Великолепно! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Благословенный — различными способами — прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь».
И Благословенный сказал ему: «Не ходи, друг, обратно этой дорогой. Иди вот этой дорогой», и так направил его [назад] по другой дороге.
И тогда два человека подумали: «Где же этот человек, что должен пойти по этой дороге? Что-то он долго задерживается». И они, отправившись [вперёд] на его поиски, увидели Благословенного, сидящего у подножья одного из деревьев. Увидев его, они подошли, поприветствовали его, и сели рядом. И тогда Благословенный дал им последовательное наставление — о щедрости, нравственности [и т.д. как выше]… …«с этого дня и на всю жизнь».
И Благословенный сказал им: «Не ходите, друзья, обратно этой дорогой. Идите вот этой дорогой», и так направил их [назад] по другой дороге.
И тогда четыре человека подумали…
И тогда восемь человек подумали…
И тогда шестнадцать человек подумали: «Где же эти восемь человек, что должны пойти по этой дороге? Что-то они долго задерживаются». И они, отправившись [вперёд] на их поиски, увидели Благословенного, сидящего у подножья одного из деревьев. Увидев его, они подошли, поприветствовали его, и сели рядом. И тогда Благословенный дал им последовательное наставление — о щедрости, нравственности [и т.д. как выше]… …«с этого дня и на всю жизнь».
И Благословенный сказал им: «Не ходите, друзья, обратно этой дорогой. Идите вот этой дорогой», и так направил их [назад] по другой дороге.
И тот человек вернулся к Девадатте и сказал ему: «Господин, я не могу лишить жизни Благословенного. Велика сила сверхспособностей2 и могущества Благословенного».
«Достаточно, друг. Тебе не нужно делать этого. Я сам убью Благословенного».
Пролив кровь
И в то время Благословенный [медитируя] ходил вперёд и назад в тени горы, называемой Вершиной Ястребов. И Девадатта забрался на Вершину Ястребов и сбросил вниз огромный валун с намерением лишить Благословенного жизни. Но два гористых утёса сошлись вместе и остановили валун, и только лишь осколок, отколовшийся от валуна, ранил ступню Благословенного.
Тогда Благословенный, посмотрев вверх, сказал Девадатте: «Огромно, о глупец, свершённое тобой злодеяние, что с таким злым и кровожадным намерением ты сделал так, что потекла кровь Татхагаты».
И Благословенный сказал монахам: «Это первый раз, когда Девадатта создал камму, что даст в будущем незамедлительный результат (неизбежного перерождения в аду после смерти), [то есть] когда он со злым и кровожадным намерением сделал так, что потекла кровь Татхагаты».
И монахи, услышав, что Девадатта добивается смерти Благословенного, стали ходить вокруг Вихары, высоко и громко декламируя [Дхамму] ради защиты и сохранности Благословенного. Услышав этот шум, Благословенный спросил Достопочтенного Ананду о том, что это было. Когда Ананда объяснил, Благословенный сказал: «В таком случае, Ананда, позови монахов от моего имени так: «Учитель зовёт вас, друзья».
И после того, как он сделал так, монахи пришли, поклонились Благословенному и сели рядом. И затем Благословенный обратился к монахам: «Монахи, не существует такой возможности, не может произойти так, чтобы Татхагата лишился жизни в результате действия, предпринимаемого кем-либо, кроме него самого. Татхагаты, о монахи, угасают [в момент смерти] в должное время [согласно закону природы]. Поэтому, монахи, отправляйтесь каждый в свою вихару, Татхагатам не нужна защита».
(далее перевод тхеравада.рф)
Послав Налагири
В то время в Раджагахе жил свирепый слон, убийца,
прозванный Налагири. Девадатта, войдя в Раджагаху и придя в слоновник, сказал погонщикам слонов: “Я , о мои добрые друзья, близок к королю. Я могу возвеличить имеющего низкое положение и добиться увеличения его заработка и пищи. Итак, о друзья, когда отшельник Готама пойдет по этой проезжей дороге, отпустив слона Налагири, погоните его по ней.”
«Очень хорошо, уважаемый сэр», — согласились погонщики.
На следующее утро Благословенный, одевшись и взяв свои чаши и робы, в компании нескольких монахов пошел в Раджагаху. Когда Учитель вышел на проезжую дорогу, погонщики слонов, увидев его и отпустив слона Налагири, погнали его вниз.
Слон Налагири, издалека увидев Благословенного, вздыбился и побежал на него, с напряженными ушами и хвостом. Монахи, шедшие в компании Учителя и издалека увидев слона, сказали:
“Учитель, слон Налагири, известный как слон-убийца-людей, бежит по проезжей дороге. О Благословенный, пусть Учитель свернет с дороги. Пусть Доброжелательный свернет с нее.”
«Подождите, о монахи. Не бойтесь. Просто невозможно чтобы кто-то из-за гнева лишил Открывшего Истину жизни. Открывшие Истину не могут достичь окончательного Освобождения из-за нападения.»
И во второй раз … и в третий раз эти монахи обращались к Благословенному, но его ответ оставался тем же.
Тогда же много людей наблюдали за этой ситуацией, сидя на коньках крыш, башнях и других возвышенностях. Те миряне, которые имели мало веры, не имели ее вовсе, или те, кто не был сильно мудр, начали говорить так: «Этот великий Отшельник действительно прекрасен. Этот большой слон сильно ранит его.»
Но люди, верующие и верящие в Учение, мудрые и умные, стали говорить между собой таким образом: «Сейчас, о добрые господа, этот большой слон вступит в противоборство с лучшим из людей.»
Затем Благословенный излил на слона Налагири свою Любящую-доброту. Тогда слон объятый и залитый Любящей-добротой, подошел к Благословенному и лег у его ног. Затем Учитель, своей правой рукой погладив лоб слона, сказал ему:
«Не надо, о слон, обижать лучшего из людей,
Это болезненно, о слон, причинять ему вред
Ибо не будет ничего, хорошего,
В настоящем и будущем для убийцы лучшего из людей.
Не будь гордым, не опьяняйся гордыней,
Не живи в бессмысленности, о добрый слон.
Делай только то, что приведет тебя к счастью
Это приведет к тебя к радости .”
Тогда слон Налагири, своим хоботом собрав пыль с ног Благословенного и посыпав им свою голову, кланяясь и не отрывая глаз от Учителя, стал отходить назад. Затем этот слон сам вернулся в свой загон, сделав это так смирно, как будто был полностью приучен.
Тогда люди, видевшие это, стали распевать четверостишие:
«Некоторые приручают палкой, ошейниками и хлыстами.
Но великий Провидец приручил слона без палки и оружия.”
Затем миряне начали презрительно и критически высказываться между собой:
«Как же зол этот Девадатта, как он несведующ в своей попытке убить отшельника Готаму, обладающего такими великими сверх-способностями и таким великим могуществом». Так они потеряли уважение и почтение к Девадатте, обретя еще большее уважение и почтение к Благословенному.
О просьбе пяти правил
Когда Девадатта, потерявший свои славу и уважение, в компании своих сторонников начал есть вкусную пищу выпрошенную у мирян, те начали критиковать их, распространяя молву:
«Как могут эти отшельники, сыновья Сакьи, просить об особой еде у мирян? Кто из нас не любит вкусно приготовленные вещи? Кто не любит сладости?» (Имеется ввиду, что монахи отличаются от мирян самоограничением и отрешенностью и за эти качества должны быть уважаемыми ими. Если же монахи ничем не отличаются от мирян в своем поведении, тогда становиться непонятно за что их следует уважать и поддерживать. — прим.переводчика.)
Монахи так же слышали эти слова. Те из них, кто был скромными, так же были недовольны и говорили: «Как может Девадатта со своими сторонниками поступать так?”
Они рассказали об этом Благословенному и он, позвав к себе Девадатту, спросил:
«Правда ли, о Девадатта, что ты и твои друзья поступаете так, как о вас говорят?”
«Это правда, о Благословенный.»
Тогда укорив его и, дав разъясняющую беседу, Учитель обратился к монахам:
«Ну что ж, монахи, сейчас я разъясню вам причины объявления предписания касающегося группового принятия пищи монахами среди мирян: для сдерживания монахов охваченных влечениями; для удобства сдержанных и отрешенных монахов опасающихся, что порочные монахи расколят Сообщество; из сострадания к поддерживающим их мирянам.
При групповом приеме пище монахам следует делать это в соответствии с этим правилом.»
Тогда Девадатта пришел к Кокалике Катаморакатисаке, сыну леди Кханды и Самуддадатты, и сказал ему: “Давай, о почтенный, расколем Сообщество монахов отшельника Готамы, разрушив в нем согласие.”
Услышав это Кокалика ответил ему:
«Но, почтенный, отшельник Готама обладает могучими сверх-способностями и великим могуществом. Как мы сможем создать раскол и несогласие в Сообществе его монахов?”
«Почтенный, приди к отшельнику Готаме и попроси его утвердить пять правил, словами: «Благословенный, вы многими способами прославляете малые потребности, удовлетворенность, растворение загрязнений, старательность в добродетели, растворение (умственных) помех и приложение усилий. О Учитель, утверждение пяти правил помогут развитию этих качеств.
1. Было бы хорошо, о Благословенный, если бы монахи, в течении всей своей жизни жили только в лесу и если бы кто-то из них начал жить на краю деревни это бы считалось провинностью.
2. В течении всей своей жизни просили бы подаяния пищи, и если бы кто-то из них начал принимать приглашения мирян в их домах, это бы считалось провинностью.
3. В течении всей своей жизни носили бы робы сшитые из выброшенной ткани, и если бы кто-то из них начал носить робу пожертвованную мирянином, это бы считалось провинностью.
4. В течении всей своей жизни жили бы у корней деревьев и если бы кто-то из них начал жить под крышей, это бы считалось провинностью.
5. В течении всей своей жизни не ели бы мясо и рыбу и если бы кто-то из них начал бы питаться ими, это бы считалось провинностью.»
Отшельник Готама не позволит этого. Тогда мы при помощи этих пяти правил захватим умы монахов.”
«Возможно, о почтенный, с этими пятью правилами у нас получится расколоть Сообщество монахов и нарушить согласие в нем. Люди ценят строгость.”
Тогда Девадатта вместе со своими сторонниками пришли к Благословенному, высказав ему свое почтение и сев на уважительном расстоянии, Девадатта обратился к Учителю с просьбой об утверждении в Сообществе пяти правил.
«Хватит, Девадатта.» — ответил Благословенный “Пусть те из монахов, кто желает того, живут в лесу, а те из них, кто желает иного, остается жить в окрестностях деревни; пусть тот кто желает, будет просить пищу, а другие же принимают приглашение мирян в свои дома; пусть тот, кто желает того, носит робы сшитые из выброшенной одежды, другие же пусть носят робы принятые от мирян. В течении восьми месяцев, о Девадатта, проживание у корня деревьев разрешено мной. Потребление рыбы и мяса не является провинностью в трех случаях: если монах употребляющий ее, не видел, не слышал или не подозревает, что живые существа были убиты специально для него.”
Тогда Девадатта подумал: «Господь не допустил эти пять правил.» Довольный и обрадованный, со своими сторонниками поднялся, и, высказав ему свое почтение, ушел придерживаясь от него правой стороны. Затем Девадатта в компании своих сторонников, войдя в Раджагаху, обратились к людям города: «Мы, друзья, подойдя к отшельнику Готаме, попросили об объявлении этих пяти правил, но он не позволил их принять. Мы же живем в соответствии с ними.”
Те миряне, которые имели мало веры, не имели ее вовсе, или те, кто не был достаточно мудр начали говорить так: «Эти отшельники, сыны Сакьи, действительно старательны в растворении загрязнений ума. Отшельник Готама же не сдержан и имеет много желаний.»
Но люди, верующие и верящие в Учение, мудрые и умные, стали говорить между собой таким образом: «Как может этот Девадатта раскалывать Сообщество монахов Благословенного, нарушая согласие в нем?” Монахи слышали эти разговоры. Те из них, кто был скромным монахами возмущались и рассказали об этом Благословенному. Услышав об этом он позвал Девадатту и спросил его: «Правду ли о тебе говорят, что ты и твои сторонники пытаетесь расколоть Сообщество и нарушить его согласие?”
«Это правда, Благословенный.”
«Остановись, о Девадатта, не создавай раскол Сообщества, ибо это очень серьезный проступок. Кто, о Девадатта, раскалывает единое Сообщество, создает очень неблагоприятную камму, которая даст болезненные результаты в течении очень долгого времени. Все это время он будет гореть в аду. Но кто бы он ни был, о Девадатта, если он объединит расколотое Сообщество, он создаст высшую каммическую заслугу, приносящую радость рая в течении очень долгого времени. Остановись, о Девадатта, не позволяй расколу случиться, это очень серьезный проступок.”
Затем через некоторое время, когда почтенный Ананда утром, переодевшись и, взяв свои чашу и робы, пошел в Раджагаху за подаяниями еды, его увидел Девадатта. Увидев его, он подошел к почтенному Ананде и сказал ему: «С этого дня и впредь я, о почтенный Ананда, буду проводить Патимокху и формальные действия отдельно от Благословенного и Сообщества его монахов.»
Тогда почтенный Ананда, вернувшись из Раджагахи и приняв пищу, пришел к Благословенному, и, высказав ему почтение и сев на уважительном расстоянии, рассказал ему об услышанном от Девадатты. Сказав так, он добавил: «Сегодня, о Благословенный, Девадатта расколол Сообщество.”
Тогда Учитель, поняв важность этого момента, произнес:
«Легко для доброго добро, а зло творить трудно,
Легко для злого творить зло, а добрые поступки будут ему в тягость.”