Древняя эпоха
Промежуточная эпоха 
Ближайшая эпоха

 

Древняя эпоха

перевод — Рената, правки khantibalo — русский
источник — https://tipitaka.theravada.su/ 

Это называется древней эпохой: якобы давным-давно, четыре асанкхейи и сто тысяч циклов назад был город Амаравати.
В этом городе проживал брахман Сумедха, родословная его семьи была безупречна с обеих сторон — с материнской и отцовской, он был чист по происхождению в семи поколениях, по рождению безупречен и уважаем, красивый, привлекательный, симпатичный, удивительной красоты.
Он изучал брахманские науки не отвлекаясь ни на что другое.
Его родители умерли когда он был ещё молодым.
Государственный министр, бывший опекуном его имущества принёс список того, что ему принадлежало, открыл хранилища, наполненные золотом и серебром, драгоценностями, жемчугом и прочим добром и сказал так: «Столько-то, молодой человек, принадлежало твоей матери, столько-то твоему отцу, столько-то твоим дедушкам и прадедушкам», — и указав ему на унаследованное имущество, накопленное в течении семи поколений, велел бережно к нему относиться.
Мудрый Сумедха подумал: «Накопив все это богатство мои родители и предки, уйдя в другой мир не смогли взять с собой ни гроша. Разве я смогу взять это богатство с собой, когда придёт время отойти?».
И, проинформировав короля о своих намерениях, он сделал, чтобы об этом объявили по городу, раздал людям щедрые дары и оставил мирскую жизнь, став аскетом.
Чтобы яснее понять это, здесь следует рассказать историю Сумедхи.
Хотя эта история полностью даётся в Буддхавансе, её трудно понять из-за того, что она в стихотворной форме.
Поэтому я буду давать объяснения в прозе, перемежая её стихами.
История аскета Сумедхи Таблица Палийский оригинал

Четыре асанкхейи и сто тысяч циклов назад был город Амаравати или Амара, в котором раздавалось 10 звуков. Об этом сказано в Буддхавансе.
Однажды мудрый Сумедха, отдыхая в одной из прекрасных верхних комнат своего дома со скрещенными ногами, подумал: «О! мудрый человек, мучительно перерождение в новом состоянии бытия и последующее разложение тела в каком бы следующем месте мы не перерождались. Я подвержен рождению, старости, смерти и правильно было бы стремиться к достижению умиротворённой великой бессмертной ниббаны, спокойствию, счастью и свободе от рождения и старости, болезни, печали; уверен, что должна быть дорога, приводящая к ниббане и освобождающая человека от бывания».
Дальше он размышлял следующим образом: «Так же как в этом мире есть удовольствие и соответственно страдание, так же если есть бывание, то должно быть и противоположность ему — прекращение бывания;
если существует жар, то существует и холод, нейтрализующий жар, точно так же где-то должна быть ниббана, гасящая (пламя) страсти и прочего;
и как в противоположность плохим и низменным видам поведения есть хорошие и не заслуживающие порицания, так и там, где есть порочное рождение должна быть и ниббана, зовущаяся нерожденной, ибо она прекращает всякое перерождение.
И далее он размышлял так: «Если человек упал в кучу грязи, находящуюся недалеко от озера, покрытого лотосами пяти цветов, то он должен искать это озеро, говоря: «Каким же путём мне следует идти к озеру?»
Но если он не ищет пути, то это не вина озера.
Точно так же есть озеро великой бессмертной ниббаны, смывающее скверну загрязнений, но если к ней не стремиться, то это не вина озера.
И подобно человеку, окружённому грабителями, если есть путь, по которому можно убежать, но он не убегает — это не вина пути, а вина человека,
точно так же когда есть благословенная дорога, ведущая к ниббане, для человека, окружённого и крепко удерживаемого умственными загрязнениями, если он не ищет этой дороги, это вина не дороги, а человека.
И так же как если человек, страдающий от болезни, при наличии врача, способного его исцелить, не идёт ко врачу и не лечится, то это вина не врача, а человека,
точно так же если человек страдает от болезни умственных загрязнений и не ищет находящегося поблизости духовного учителя, знающего путь прекращения загрязнений, то это вина человека, а не учителя, уничтожающего загрязнения».
И далее он размышлял: «Как человек, любящий украшения, сбрасывает скелет, висящий у него на плечах и уходит радостный, так и я должен, отбросив это подверженное разложению тело и освободившись от всех забот войти в город ниббаны.
И как мужчина и женщина выбрасывают экскременты в кучу фекалий, не собирая их в складку или подол одеяния, испытывая к ним лишь отвращение и никакого желания, так и мне следует без всякого сожаления отбросить это тело, подверженное разложению и войти в бессмертный город ниббаны.
И как моряки без сожаления бросают непригодный для плавания корабль, так и я покину это тело с его девятью гноящимися отверстиями и без сожаления войду в город ниббаны.
И как человек, имеющий при себе различные драгоценности не пойдёт по одной дороге с бандой грабителей, но из-за страха потерять свои драгоценности уходит от них, выбирая безопасную дорогу, так и это нечистое тело подобно грабителю, отнимающему драгоценности.
Если я направлю свою жажду на это [тело], то драгоценность благородного пути благотворного поведения будет утеряна для меня,
поэтому я должен войти в город ниббаны, оставив это подобное грабителю тело».
Размышляя с помощью девяти метафор о преимуществах оставления мирской жизни, мудрый Сумедха в своём собственном доме раздал как было сказано выше несчётные запасы драгоценностей нуждающимся, страждущим и бездомным и держал дом открытым. Отказавшись от материальных и чувственных удовольствий, покинул город Амара, удалившись от мира. В Гималаях возле горы Джаммаки он построил себе лачугу и дорожку, свободную от пяти недостатков мешающих медитации. И с намерением достичь сверхъестественного знания, которое характеризуют девять качеств, начинающихся со слов «С умом, успокоенным таким образом», он в этом месте стал вести аскетическую жизнь. Отбросив покровы с девятью недостатками он стал носить одеяние из коры, имеющее двенадцать достоинств.
И когда таким образом он оставил мир, то, оставив эту лачугу с её восемью недостатками он удалился к подножию дерева с его десятью достоинствами и, отвергнув все виды зерна стал питаться только дикими фруктами. Неустанно прилагая усилия сидя, стоя и при ходьбе через неделю он обрёл восемь достижений и пять сверхзнаний;
таким образом в соответствии со своим устремлением он обрёл силу сверхъестественного знания.
Когда он дошёл до деревни люди с большим рвением раздавали подаяние.
Завершив принятие пищи и придя в свою отшельническую хижину, он сел и задумался: «я стал отшельником не ради получения еды, эта мягкая пища приводит к росту самомнения, гордости, людских пристрастий, нет конца страданиям, коренящимся в пище.
Давай-ка я откажусь от еды из зерна, полученного сеянием и выращиванием и буду жить пищей имеющегося плода [достижений].»
Он так и сделал, стараясь, прилагая усилия в течение семи дней поддерживая состояние восьми достижений и пяти сверхзнаний.
И вот, в то время как отшельник Сумедха достиг силы сверхъестественного знания и пребывал в блаженстве восьми достижений, в мире появился учитель по имени Дипанкара.
В момент его зачатия, его рождения, его достижения состояния будды и его первой проповеди десятитысячная сфера миров дрожала, тряслась и колебалась, издавая могучий рёв и также проявлялись тридцать два признака.
Но отшельник Сумедха, пребывавший в блаженстве восьми достижений, не слышал этого шума и не заметил этих знаков.
В это время Будда Дипанкара странствовал переходами в сопровождении четырёх сотен тысяч свободных от влечений (архатов) и, дойдя до города Рамма поселился в великом монастыре Судассана.
Жители города Раммы узнав об этом сказали: «Дипанкара, величайший из отшельников, достигший высшего Постижения, запустивший колесо прекрасной Дхаммы странствуя переходами, прибыл в город Рамма и сейчас проживает в великом монастыре Судассана». И взяв топлёное и сливочное масло, а также другие лекарства, одеяния и ткани, неся в руках благоухающие гирлянды и другие подношения, с умом направленным, склоняющимся и устремлённым к Будде, Дхамме и Сообществу благородных, они пришли к Учителю, поклонились ему и, вручив свои благоухающие гирлянды и другие подношения сели с одной стороны. Услышав его разъяснения Учения а затем, пригласив его на следующий день, они встали со своих сидений и удалились.
И на следующий день, подготовив большую раздачу даров, жители украсили город и стали приводить в порядок дорогу по которой должен был пойти Будда, бросая землю в местах, размытых водой, чтобы дорога выровнялась, а потом засыпали её песком, напоминающим серебряные полосы. Также они разбрасывали жареный рис и цветы, поставили разноцветные флаги и знамёна, установили банановые арки и ряды кувшинов, до краёв наполненных водой.
Когда отшельник Сумедха летел, поднявшись в воздух прямо из своего места проживания, он оказался над этими жителями и увидев всеобщую радость подумал: «В чём же причина?» и, спустившись, стоя в стороне, спросил людей: «Почему вы украшаете эту дорогу?».
Ему ответили: «Почтенный Сумедха, разве ты не знаешь? Будда Дипанкара, осуществив совершенное Постижение и повернув колесо великой Дхаммы, странствуя переходами, дошёл до нашего города и остановился в великом монастыре Судассана;
мы пригласили Благословенного и подготавливаем дорогу по которой он придёт».
Отшельник Сумедха подумал: «Редко в этом мире удается услышать само слово «Будда», не говоря уже о реальном его появлении; мне следует присоединиться к работам по подготовке дороги».
И он сказал: «Раз вы готовите дорогу для Будды, то выделите мне участок и я тоже буду работать над ней вместе с вами».
Они согласились и, поняв что отшельник Сумедха обладает сверхъестественной силой, выбрали болотистый участок дороги и назначили его аскету со словами: «Готовь это место».
Сумедха, чьё сердце было переполнено радостью, причиной которой был Будда, подумал: «Я могу подготовить это место при помощи сверхъестественной силы, но это не принесёт мне удовлетворения. Сегодня мне надлежит сделать всё вручную», — и принеся землю стал забрасывать ею болотистый участок.
Но прежде чем он успел подготовить свой участок появилась вереница из четырёх сотен тысяч свободных от влечений (арахантов), наделённых шестью сверхъестественными знаниями и божеств с небесными благоухающими гирляндами. Звучали небесные гимны, а люди выражали почтение земными благоуханными гирляндами и прочим. Все они сопровождали Дипанкару, обладателя 10 сил, полного запредельного величия свойственного буддам, который, подобно льву вышедшему на алую [равнину в поисках добычи], появился на дороге, подготовленной и украшенной для него.
Отшельник Сумедха увидел приближающегося Будду, идущего по приготовленной для него дороге с немигающим взором, завидев облик, обладающий совершенной красотой, украшенный тридцатью двумя признаками великого человека и 80 второстепенными признаками, с исходящим от него светом размером в сажень, распространяющего лучи Будды шести цветов, с разными цветами связанными попарно и сплетёнными как всевозможные молнии, сверкающие в разукрашенном камнями небесном своде воскликнул: «В этот день мне следует пожертвовать своей жизнью для Будды. Пусть Благословенный не ступает на болотистый участок дороги, пусть он пройдёт с четырьмя сотнями тысяч свободных от влечений по моему телу как по мосту из драгоценных дощечек. Это принесёт мне благо и счастье надолго». Сказав так Сумедха распустил свои волосы, расстелил в грязной трясине свою мантию отшельника из шкуры животного, связку спутанных волос и одеяние из коры и лёг в болото, подобно мосту из драгоценных дощечек.
И лёжа в болоте, вновь увидя великолепие Будды Дипанкары с его немигающим взглядом, он подумал: «Если бы я захотел, то мог бы войти в город Рамму в качестве новообращённого монаха, уничтожившего все умственные загрязнения.
Но мне не следует скрываться путём достижения ниббаны с разрушением умственных загрязнений.
Вместо этого мне следует, подобно Дипанкаре, осуществить совершенное Постижение, и, взойдя на корабль Дхаммы, переправить множество людей через океан сансары и только после этого осуществить [окончательную] ниббану — вот что мне следует делать».
Затем, перечислив восемь условий (необходимых для достижения состояния Будды) и твёрдо решив стать Буддой, он лёг.
Устремление стать Буддой исполняется когда оно делается в человеческой форме, не в форме наги, супанны или божества.
Устремление исполняется когда оно делается в человеческой форме существом мужского пола, не женщиной, не пандакой, не евнухом, не гермафродитом.
Устремление исполняется, если в этой жизни мужчины он обладает полной возможностью стать арахантом, и не иначе.
Устремление исполняется, если обладающий возможностью стать арахантом делает его пред лицом живого Будды, не перед лицом памятника скончавшемуся Будде или у дерева Бодхи.
Устремление исполняется, если оно делается пред лицом Будды [человеком] с признаками [=в облике] отшельника, а не с признаками мирянина.
Устремление исполняется у человека, обладающего пятью сверхзнаниями и восемью достижениями, а не лишённого всей полноты этих достижений.
Если обладающий этими достижениями готов отдать свою жизнь за Будду, благодаря этой готовности его устремление исполнятся и не иначе.
У имеющего эту готовность, устремление исполняется если с целью обрести качества Будды у человека есть большое желание, стремление, усилие и устремление, не наоборот.
Вот каков пример сколь велико должно быть это желание: если такой человек способен своими силами пересечь состоящую из воды всю внутренность мировой системы, то его желание стать Буддой исполнится.
Или же если он способен через всю внутренность мировой системы, переполненную бамбуковыми зарослями, прорубаясь, пешком пройти на другой конец, его желание стать Буддой исполнится.
Или же если он способен через всю внутренность мировой системы, наталкиваясь на ножи (?), ступая на усеянную лезвиями ножей [поверхность] перейти на другой конец, его желание стать Буддой исполнится.
Или же если он способен через всю внутренность мировой системы, переполненную раскалёнными углями, давя угли ногами перейти на другой конец, его желание стать Буддой исполнится.
Кто всё это не считает для себя трудным, кто думает «я так пересекая и проходя достигну того берега», кто обладает этим огромным желанием, стремлением, усердием и поиском — его желание исполнится, и никак иначе.
Аскет Сумедха же собрав [в себе?] все эти 8 качеств, принял решение стать Буддой и лёг.
Тем временем благословенный Дипанкара дошёл до этого места и остановился возле головы отшельника Сумедхи. И как если бы кто-то открыл украшенное драгоценностями окно, Дипанкара раскрыл глаза, обладавшие пятью видами красоты, и увидев отшельника Сумедху, лежащего в болоте, подумал: «Этот отшельник, лежащий здесь, принял решение стать Буддой, исполнится ли его желание?». И направив свой пристальный взгляд в будущее он постиг что должно пройти четыре асанкхейи и сто тысяч циклов по прошествии которых отшельник Сумедха станет Буддой по имени Готама. И стоя там в окружении своей свиты он сделал следующее пророчество: «Видите этого лежащего в трясине аскета, следующего строгому аскетизму?».
«Да, почтенный», — ответили ему.
«Этот человек, лежащий здесь, принял решение стать Буддой, его желание исполнится, по прошествии четырех асанкхей и ста тысяч циклов он станет Буддой по имени Готама.
И в той жизни его местом проживания будет город Капилаваттху, его матерью будет царица Майя, раджа Суддходана будет его отцом, его главным учеником будет старший монах Упатисса, вторым учеником будет старший монах Колита, личным помощником Будды будет Ананда, его главной ученицей будет монахиня Кхема, второй ученицей будет монахиня Уппалаванна. Когда он достигнет возраста зрелого знания, то отречётся от мира и приложит великое усилие. Получив у подножия баньяна рисовую кашу и питаясь ей на берегу реки Неранджары, он затем взойдет на сиденье под деревом бодхи после чего у подножия фигового дерева [Бодхи] обретёт состояние Будды.
Аскет Сумедха воскликнул: «По-видимому мое желание исполнится» и его стало переполнять счастье.
Толпа, услышав слова Будды Дипанкары, обрадовалась и восхитилась: «Похоже на то, что аскет Сумедха является семенем Будды, ростком Будды!».
Они подумали: «Как если бы человек переправлялся через реку и, не сумев достичь брода напротив, движется к броду расположенному ниже по течению, так и мы, если не сумеем достичь путей и плодов в системе Будды Дипанкары, то пусть когда вы станете Буддой мы сможем обрести пути и плоды в вашем присутствии», — так они зафиксировали своё желание.
И Будда Дипанкара тоже осыпал Бодхисатту похвалами, поднёс ему в знак почтения восемь горстей цветов, почтительно обошёл его и удалился. Четыреста тысяч арахантов также поднесли Бодхисатте благоуханные масла и гирлянды, почтительно обошли вокруг него и удалились.
Божества и люди, сделав аналогичные подношения, склонились перед ним и ушли своим путем.
После того как все ушли Бодхисатта поднялся и провозгласил: «Я буду изучать совершенства», а затем сел со скрещенными ногами на охапку цветов.
И когда он сел таким образом божества всех десяти тысяч мировых систем, собравшись, издали одобрительный возглас. «Почтенный отшельник Сумедха, — сказали они, — все знаки, которые появлялись, когда предыдущие бодхисатты сидели со скрещенными ногами, говоря: «мы будем изучать совершенства», все они появились сегодня. Воистину, ты станешь Буддой. Мы знаем — у кого появляются эти знаки, тот непременно становится Буддой. Напрягись и прилагай усилия». И они стали всевозможным образом восхвалять Бодхисатту.
И Бодхисатта, слышавший слова Будды Дипанкары и божеств десяти тысяч миров преисполнился энергией, думая про себя так: «Будды не говорят понапрасну, их слова не отступают от правды.
Как неизбежно падение кома земли, брошенного в воздух, как неизбежна смерть родившегося существа, как после восхода солнца неизбежен закат, как лев непременно рычит, покидая своё логово, как утроба беременной женщины неизбежно освободится с рождением ребенка — как очевидны и не подлежат сомнению все эти явления, так и слова будд не напрасны и неизбежно исполняются, воистину я стану Буддой».
И заключив: «Я непременно стану Буддой» он стал рассматривать условия, необходимые для обретения состояния Будды, воскликнув: «Где же находятся условия, необходимые для того чтобы стать Буддой? Вверху или внизу, в основных направлениях или в промежуточных?». Последовательно изучая природу всех вещей и узрев первое совершенство — дарение, которому следовали и которое практиковали все бодхисатты прошлого, Сумедха сам себя наставлял следующим образом: «Мудрый Сумедха, начиная с этого времени ты должен развивать совершенство дарения.
Как перевёрнутый сосуд с водой полностью опорожняется, так что ни капли воды не остается в нём и воду эту уже не вернуть, так и если ты, безразличный к богатству и славе, жене и ребенку, вещам большим и маленьким, будешь подавать всем, кто пришёл и попросил любую вещь до момента пока ничего не осталось, тогда ты воссядешь у подножия дерева Бодхи и станешь Буддой». И с этими словами он с твёрдо устремился к развитию первого совершенства — дарения.
Но размышляя далее он понял: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», — и узрев второе совершенство — нравственность, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство нравственности.
Как бык охраняет свой лохматый хвост даже ценой жизни, так и тебе, чтобы стать Буддой надо оберегать принципы нравственности даже ценой жизни». И он твёрдо устремился к развитию второго совершенства — нравственности.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», — и узрев третье совершенство — отрешение, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство отрешения.
Как долго сидящий заключенный не испытывает любви к своей тюрьме и, недовольный, не желает в ней больше находиться, так и ты, воспринимая все рождения как тюрьму, не довольствуясь этими рождениями, страстно желая избавиться от них должен направиться в сторону отрешения — так ты станешь Буддой». И он твёрдо устремился к развитию третьего совершенства — отрешения.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», — и узрев четвертое совершенство — мудрость, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство мудрости.
Не упуская ни одного предмета [познания] — великого, малого или среднего ты будешь подходить ко всем, кто наделён мудростью, и задавать им вопросы.
И как монах во время сбора подаяния обходит всех, не пропуская ни одного семейства, ни низкого ни высокого [происхождения], собирая еду от места к месту чтобы поддержать себя, так и тебе следует подходить к каждому мудрому человеку, задавать ему вопросы и так стать Буддой». И он твёрдо устремился к развитию четвёртого совершенства — мудрости.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», и узрев пятое совершенство — усердие, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство усердия.
И как лев, царь зверей, предельно напрягается в каждом своём движении, так и ты во всех своих рождениях и во всех своих действиях демонстрируй предельное усилие и если ты не будешь лениться, то станешь Буддой». И он твёрдо устремился к развитию пятого совершенства — усердия.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», и узрев шестое совершенство — терпение, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство терпения.
Будь терпелив, когда тебя хвалят и порицают.
И как человек бросает на землю вещи чистые и грязные, а земля не испытывает к ним желания или отвращения, но терпит их и принимает их, так и ты, если будешь терпелив, когда тебя хвалят и порицают, станешь Буддой». И он твёрдо устремился к развитию шестого совершенства — терпения.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», и узрев седьмое совершенство — правдивость, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство правдивости.
Даже если удар молнии поразит тебя в самую голову, ты не должен сознательно произносить ложь под влиянием желания или чего-либо другого, ради богатства или чего-либо другого.
И как планета Венера не отклоняясь следует своим курсом в течение всех времён года, так и ты если отрешишься от неправды и не будешь произносить ложь, станешь Буддой». И он твёрдо устремился к развитию седьмого совершенства — правдивости.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», и узрев восьмое совершенство — целеустремлённость, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство целеустремлённости.
Ничто не поколеблет тебя в этой целеустремлённости.
И как гора, которую ветер ударяет со всех сторон, не качается, не двигается, но остается на своем месте, так и ты, если будешь непоколебим в своей целеустремлённости, станешь Буддой». И он твёрдо устремился к развитию восьмого совершенства — целеустремлённости.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», и узрев девятое совершенство — дружелюбие, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство дружелюбия.
Ты будешь одинаково относиться и к друзьям, и к врагам.
И как вода наполняет свежестью и прохладой и хорошего и плохого человека, так и ты, если будешь одинаково дружелюбен ко всем существам, станешь Буддой». И он твёрдо устремился к развитию девятого совершенства — дружелюбия.
Но он продолжал размышлять: «Помимо этого совершенства для достижения состояния Будды должны быть и другие», и узрев десятое совершенство — безмятежное наблюдение, подумал: «Мудрый Сумедха, начиная с этого дня ты должен развивать совершенство безмятежного наблюдения.
Тебе надлежит иметь одинаковый настрой как в благополучии, так и в беде.
И как земля равнодушна к брошенным на неё чистым и к грязным вещам, так и если ты будешь иметь одинаковый настрой в благополучии и беде, то достигнешь состояния Будды». И он твёрдо устремился к развитию десятого совершенства — безмятежного наблюдения.
Затем он подумал: «В этом мире Бодхисатты должны развивать только эти условия, приводящие Постижение к совершенству и составляющие собой Будду, нет других совершенств помимо этих десяти. И эти десять совершенств не найти ни высоко в небе, ни глубоко под землей, ни на востоке, ни в других сторонах света, но только в этом моём сердце из плоти».
Поняв что совершенства укрепились в его сердце, имея твёрдое решение развивать их, постигая снова и снова, он освоил их в прямом и обратном направлении. Взяв их с конца он шёл к началу, взяв их в начале он ставил их в конец, взяв их в середине он переносил в края, взяв их по краям он переносил их в середину.
Размышляя: «Совершенством дарения называется пожертвование имущества, малым совершенством дарения называется пожертвование частей тела, высшим совершенством дарения является пожертвование своей жизни», — так он освоил их в виде совершенств, малых совершенств и высших совершенств подобно человеку, превращающему два похожих вида масла в один, или как если бы некто использовал гору Меру в качестве палки для взбивки чтобы взбить воду в океане мировой системы.
И по мере того, как он осваивал 10 совершенств, благодаря свету его праведности эта земля шириной в четыре нахуты и 800 тысяч йоджан в ширину возопила могучим рыком, задрожала, затряслась, заколебалась и завертелась как гончарное колесо или как мельница, подобно тому как [трещит] вязанка тростника, раздавленная слоном или работающая сахарная мельница.
И когда земля затряслась люди города Рамма не смогли устоять, подобно огромным саловым деревьям, поваленным ветром, который дует при окончании цикла вселенной. Люди начали падать в беспамятстве, в то время как горшки с водой и другие сосуды вращаясь как если бы они были на гончарном круге, стали ударяться друг о друга и рассыпаться на мелкие кусочки.
Толпа людей, трясшихся от страха пришла к Будде Дипанкаре и спросила: «Скажи нам, Благословенный, неужели наги послужили причиной этого явления или это дело рук нелюдей, яккхов или божеств? Мы не знаем в чём причина, но воистину всё это множество людей обеспокоено. Эти предзнаменования к добру или к бедам? Скажи нам, отчего случилось подобное?».
Учитель выслушал их и сказал: «Не надо бояться, никакая опасность вам не угрожает.
Мудрый Сумедха, которому я предсказал, что в будущем он станет Буддой по имени Готама, осваивает совершенства и пока он осваивает их, вертит их, благодаря свету его праведности десять тысяч мировых систем трясутся и гремят в едином порыве».
Люди, обрадованные и восхищённые словами Будды, взяли гирлянды, благоуханные масла и лечебные мази, покинули город Рамма и отправились к Бодхисатте. Выразив ему почтение цветами и другими подношениями, поклонившись ему и почтительно обойдя вокруг него, вернулись к город Рамма.
Бодхисатта, освоив десять совершенств, сделав твёрдое устремление, поднялся со своего сидения.
И когда он встал божества десяти тысяч мировых систем собрались, преподнесли ему гирлянды и благоуханные масла, прочитали эти и другие слова восхвалений и благословений: «Мудрый отшельник Сумедха, сегодня ты принял великое решение у ног Будды Дипанкары, пусть ты исполнишь его без затруднений, пусть у тебя не будет страха и остолбенения, пусть твоё тело не поразит даже самая незначительная болезнь, пусть ты быстро развив совершенства достигнешь совершенного Постижения.
Как цветущие и приносящие плоды деревья в подходящее время цветут и плодносят так и ты не упусти подходящее время, быстро достигни совершенного постижения», — сказав так они вернулись в свои небесные обители.
После того как божества оказали почести Бодхисатте, он сделал твёрдое устремление, сказав: «Развивая десять совершенств по окончании четырех асанкхей и ста тысяч циклов я стану Буддой». И поднявшись в воздух он вернулся в Гималаи.
Закончена история аскета Сумедхи.
А жители Раммы вернулись домой и совершили обильные пожертвования монашеской общине с Буддой Дипанкарой во главе.
Учитель разъяснил им Учение, укрепив их в Трёх Прибежищах и прочем, а затем покинул город Рамма и по окончании своего жизненного срока, сделав всё то, что должен сделать Будда, когда пришло время достиг окончательной ниббаны без остатка.
После него 90 циклов вселенной назад появился благословенный Випасси.
В то время наш бодхисатта родился сильным и могучим правителем нагов по имени Атула. Он подарил благословенному Випасси золотой трон, инкрустированный семью видами драгоценных камней.
Город, в котором жил этот будда назывался Бандхумати… Тело его было высотой в 80 локтей, свет от него распространялся на 7 йоджан и прожил он сто тысяч лет.
После него 31 цикл вселенной назад появились двое будд — Сикхи и Вессабху.
В то время бодхисатта был правителем Ариндама и он совершил монашеской общине во главе с буддой [Сикхи] большое подношение, включавшее монашеские одежды. И также он поднёс им слона, украшенного семью видами драгоценных камней и обеспечивал всем необходимым.
Родным городом был Арунавати… Его тело было высотой 37 локтей, свет распространялся на три йоджаны, прожил он тридцать семь тысяч лет.
После него появился учитель по имени Вессабху.
В то время бодхисатта был правителем по имени Судассана, он совершил монашеской общине, возглавляемой этим буддой, огромное пожертвование, включавшее монашеские одежды. Отринув мирскую жизнь под его руководством бодхисатта обладал благими качествами и испытывал большой восторг при медитации на этого будду.
Родным городом этого Будды был Анома… Его тело было высотой в 60 локтей, прожил он шестьдесят тысяч лет.
После них в этом цикле вселенной появилось четверо будд: Какусандха, Конагамана, Кассапа и наш Благословенный.
При жизни будды Какусандхи бодхисатта был правителем по имени Кхема, он совершил огромное подношение, включавшее в себя сосуды для подаяния и одежды для общины монахов во главе с буддой. Совершив также большое подношение глазных капель и других лекарств, услышав наставление по Дхамме он отринул мирскую жизнь.
Родным городом этого будды был Кхема… Его тело было высотой в 40 локтей и прожил он сорок тысяч лет.
После него появился учитель по имени Конагамана.
В то время бодхисатта был правителем по имени Паббата, он в сопровождении министров пришёл к учителю, услышал наставление по Дхамме, пригласил монашескую общину во главе с буддой, совершил большое подношение, подарив ткани из шёлка с прекрасными узорами, расшитые золотом. Затем он отринул мирскую жизнь под руководством учителя.
Родным городом его был Собхавати… Его рост был 30 локтей, прожил он 30 тысяч лет.
После него появился учитель по имени Кассапа.
В то время бодхисатта был юношей по имени Джотипала. Освоив три веды он стал хорошо известен на земле и в небе как друг гончара Гхатикары.
Придя вместе с ним к учителю, услышав объяснение Дхаммы он отринул мирскую жизнь. С большим усердием усвоив три корзины он прославил систему будды исполнением обязанностей с перевыполнением.
Его родным городом был Баранаси… Его тело было высотой в 20 локтей, он прожил двадцать тысяч лет.
Танханкара, Медханкара и также Сарананкара
И постигший Дипанкара, Конданья — лучший из людей
Мангала и Сумана, Ревата и мудрец Собхита
Аномадасси, Падума, Нарада, Падумуттара
Сумедха и Суджата, Пиядасси знаменитый
Аттхадасси, Дхаммадасси, Сиддхатха — вожак всего мира
Тисса и постигший Пхусса, Випасси, Сикхи, Вессабху
Какусандха, Конагамана, и также вожак Кассапа
Это были постигшие, лишённые страсти, сдержанные
Возникшие как солнца, рассеявшие кромешную тьму
Они и их ученики пылали как огонь и угасли.
И вознаграждения, пришедшие к нему на пути, как они приходят ко всем бодхисаттам, устремившимся стать буддами, восхваляются следующим образом:
Те люди, кому суждено стать Буддой, совершенные во всех частях,
путешествуют длинной дорогой через мириады циклов вселенной.
Они не рождаются в аду Авичи, ни в пространстве между мирами
Их не съедает голод, жажда и сильное желание
Они не рождаются маленькими животными, даже родившись в дурном уделе.
Родившись человеком они не бывают слепыми от рождения
Глухими не бывают и не бывают немыми.
Они не рождаются женщинами, гермафродитами или евнухами
Таковых нет среди тех, кому суждено стать Буддой.
Свободны от тяжелейших проступков, везде живут чистой жизнью.
Они не путаются с ложными взглядами, видя работу каммы.
Проживая в счастливых мирах [богов], они не рождаются среди «не имеющих способностей распознавания»
И также у них отсутствуют причины родиться среди божеств «чистых земель».
Склоняющиеся к отрешению достойные люди, непривязанные к тому или иному быванию
Они путешествуют на благо мира, развивая все совершенства.
Увидев пришедшего за едой я предложил себя
Нет равного мне в дарении, таково моё совершенство дарения.
Когда меня пронизывали кольями и копьями кололи
Я не злился на подонков — таково моё совершенство нравственности.
Я отрешился от королевства, которым управлял, как от [выплюнутой] слюны
Отрешившись, мне оно было безразлично — таково моё совершенство отрешения.
Исследуя проблему с помощью мудрости я освободил брахмана от страданий
Нет равного мне в мудрости, таково моё совершенство мудрости.
Не видя берега посреди воды все люди как будто мертвы
Нет другого образа мысли — таково моё совершенство усердия.
Даже когда меня ударили острым топором, как будто я неживая вещь
Я не злился на касийского короля, таково моё совершенство терпения.
Охраняя правдивое слово и предложив свою жизнь
Я освободил 100 кшатриев — таково моё совершенство правдивости.
У меня не было ненависти к родителям и репутации
Но мне было дорого всеведение, поэтому я был твёрд в целеустремлённости.
Никто не пугает меня и я никого не боюсь
Твёрдый в силе дружелюбия я наслаждаюсь чистотой.
Я сделал себе спальное место на кладбище, сделав подушку из костей
Деревенские дети придя не увидели никаких изменений во мне.

 

Промежуточная эпоха 

В то время когда Бодхисатта пребывал в городе божеств Тусита («Довольных») появилось так называемое «Провозглашение о Будде».
В этом мире бывают три вида провозглашений: провозглашение о цикле вселенной, провозглашение о Будде, провозглашение о царе-миродержце.
Божества мира страсти, чьи прекрасные одежды по большей части превратились в уродливые лохмотья, повесив голову, со спутанными волосами, с заплаканным лицом, руками слёзы утирая, скитаясь в местах проживания людей, провозглашают: «По истечении срока в сто тысяч лет произойдёт явление [нового] цикла вселенной. Этот мир исчезнет, огромный океан высохнет, эта огромная земля и Синеру — гора всех гор, сгорит и будет уничтожена, до мира брахм весь мир будет разрушен. Развивайте, о господа, дружелюбие, сострадание, сопереживающую радость и безмятежное наблюдение, ухаживайте за матерью, ухаживайте за отцом, почитайте старшего в роду».
Это называется провозглашением о цикле вселенной.
Когда они понимают, что через тысячу лет на земле появится всеведущий Будда, божества — стражи мира путешествуют от места к месту, провозглашая: «Господа, через тысячу лет Будда появится на земле.»
Это называется провозглашением о Будде.
Когда божества понимают, что через сто лет появится царь-миродержец, они путешествуют от места к месту и провозглашают: «Господа, через несколько сот лет царь-миродержец придёт на землю».
Это называется провозглашением о царе-миродержце.
Это три великих провозглашения.
Когда они слышат провозглашение о Будде, божества всех десяти тысяч мировых систем собираются вместе и устанавливают кто станет Буддой, после чего они идут к нему с мольбой стать Буддой.
И они просят его, когда появляются признаки, [что жизнь бодхисатты подходит к концу].
По этому случаю все они, с правителем каждого из миров [146-1] собираются в одном мире и идут к бодхисатте в мир «Довольных» божеств (Тусита) и умоляют его, говоря: «Сударь, когда ты развивал десять совершенств, ты делал это не для того, чтобы занять место Сакки, Мары, Брахмы или царя-миродержца; ты развивал их с целью достичь всеведения чтобы переправиться на другой берег мира! Пришло время, сударь, для состояния Будды, сейчас, сударь, это время наступило!».
Но Бодхисатта, как будто божества не обращались к нему с мольбой, размышлял о пяти важных вопросах в следующей последовательности, а именно: время; страна; семья; мать и срок её жизни.
И сначала он задумался о времени, размышляя: «Подходящее это время или нет?»
И по этому вопросу он думал: «Когда продолжительность жизни возрастает до ста тысяч лет — это не подходящее время.
Почему?
Потому что при такой долгой жизни человек не ощущает, что живые существа подвержены рождению, старости и смерти;
и трёхфакторая жемчужина в наставлениях будд по Дхамме [якобы] отсутствует,
и когда Будды говорят о непостоянстве, неудовлетворённости и безличности, люди не слушают и не верят им, думая: «О чем это они?». В такое время не может быть понимания, а без этого учение не приводит [к цели].
Вот почему такое время неподходящее.
Также не подходит то время, когда продолжительность жизни составляет менее чем сто лет.
И почему?
Потому что когда зло между людьми возрастает, замечание, адресованное порочным людям, не может устоять, как веточка, упавшая в реку.
Поэтому такое время также неподходяще.
А вот когда продолжительность жизни менее ста тысяч лет, но более ста лет, тогда это время подходящее.
В то время продолжительность жизни на земле составляла сто лет.
Великое Существо увидело, что наступило время его прихода.
Затем, размышляя о том, какая страна необходима для его рождения и рассматривая четыре великих континента с окружающими их островами, он понял: «На трёх континентах будды не рождаются, но они рождаются в Джамбудипе» и так он принял решение о стране.
Рассматривая место он думал: «Джамбудипа большая, протяжённостью десять тысяч йоджан, в какой её части появляются будды?» и он остановился на Срединной земле.
Срединной землёй называется: «В Восточном направлении город Каджангала, на дальней стороне от него — Махасала, за ними — дальние страны, к ближней стороне — середина [=Срединная земля].
В юго-восточном направлении — река Саллавати, за ней — дальние страны, в ближней стороне — середина.
В южном направлении город Сетаканника, за ним — дальние страны, в ближней стороне — середина.
В западном направлении: брахманская деревня Тхуна, за ней — дальние страны, в ближней стороне — середина.
В северном направлении: гора Усирадхаджа, за ней — дальние страны, в ближней стороне — середина.». Так это место объясняется в Виная Питаке.
Это срединное место размером 300 йоджан в ширину, 250 в длину и девятьсот вокруг. В этом месте появляются будды, паччекабудды, старшие ученики, 80 главных учеников и цари-миродержцы. Также там появляются, могущественные кшатрии, брахманы, и домохозяева из знатных и богатых родов.
Бодхисатта заключил: «Там есть город Капилаваттху, в нём мне и следует родиться».
Затем размышляя над семьёй он подумал: «Будды не рождаются ни в касте вайшьев, ни в касте шудр — они рождаются или в касте брахманов или в касте кшатриев, смотря какая из этих каст на данный момент имеет высшее положение.
Каста кшатриев сейчас выше, я должен быть рождён в ней
и раджа Суддходана будет моим отцом». Так он определился с семьёй.
Размышляя над вопросом о матери он подумал: «Мать Будды не может быть похотливой или любительницей выпить, она развивала Совершенства в течении ста тысяч циклов и с момента рождения неукоснительно соблюдала «Пять правил».
Царица Маха Майя именно такая, она будет моей матерью. Далее размышляя как долго будет длиться её жизнь он понял, что жизнь её продлится десять месяцев и семь дней.
Получив ответы на пять важнейших вопросов он благосклонно согласился с божествами, произнеся: «Господа, пришло время для меня стать Буддой». Затем он отпустил их со словами «ступайте» и в сопровождении «довольных» божеств вошёл в рощу Радости (Нандана), что находится в городе этих божеств.
В каждом из миров божеств есть такая же роща Радости.
Там божества расхаживают, напоминая тем, кто скоро покинет их мир о возможностях, обретённых благотворными поступками, совершёнными ими в прошлых жизнях: «Оставив этот мир иди в благой удел».
Так и Бодхисатта, прогуливаясь в окружении божеств, рассказывающих о его приобретённых заслугах, покинул тот мир и был зачат в утробе царицы Маха Майи.
Для лучшего объяснения далее это будет рассмотрено более подробно. Якобы в это время в городе Капилаваттху объявили празднество Середины лета и большое количество людей развлекались на празднике.
В течение семи дней перед полнолунием царица Маха Майя участвовала в празднестве; она была великолепна в своих гирляндах и духах, при этом не притронувшись к выпивке. На седьмой день она поднялась рано, умылась душистой водой и устроила огромную раздачу подаяний общей стоимостью в четыреста тысяч. Одев свой самый богатый наряд она приняла превосходную пищу. Устремившись к факторам дня особых предписаний она зашла в свою прекрасную комнату, прилегла на королевское ложе и увидела следующий сон. Четыре великих правителя подняли её вместе с ложем, отнесли в гималайские горы и расположили под огромным деревом сала, высотой в семь йоджан, на Темно-Красной равнине величиной в шестьдесят йоджан и стали в одной стороне.
Затем к ней подошли супруги великих правителей, отнесли её к озеру Анотатта и там искупали, чтобы освободить от человеческих загрязнений; одели в божественные одеяния, умастили благоуханными маслами и украсили небесными цветами. Рядом располагался Серебряный Холм, в котором находился золотой дворец. Там было установлено небесное ложе с изголовьем на восток, вот на него уложили царицу Маха Майю.
Затем бодхисатта, который принял вид великолепного белого слона, бродившего неподалеку по Золотому Холму, спустился оттуда и взошел на Серебряный Холм, подходя к Маха Майе с севера. Держа в серебряном хоботе белый цветок лотоса и издавая могучий звук, разносящийся повсюду, он вошел в золотой дворец и трижды почтительно обошёл ложе своей матери, держась к нему правой стороной, аккуратно шлёпнул её по правому боку и вошёл в ее утробу.
Так в конце празднества Середины лета бодхисатта был зачат.
Проснувшись на следующий день царица рассказала свой сон радже.
Были призваны шестьдесят четыре выдающихся брахмана, ради них были расстелены дорогие ковры для сиденья на месте, выделенном для государственных случаев, украшенные зелёными листьями и цветками, были приготовлены сосуды из золота и серебра, наполненные нежной рисовой кашей с добавлением топленого масла и сладкого мёда, накрытые золотыми и серебряными чашами. Такое угощение предложил им раджа; он также ублажил их подарками в виде новых одеяний, коричневых коров и прочего.
И когда он удовлетворил каждое их желание он поведал им сон царицы и спросил: «Что это предвещает?».
Брахманы сказали: «Не беспокойся, великий правитель! Твоя супруга зачала и в ее утробе мальчик, не девочка. У тебя будет сын.
И если он предпочтет мирскую жизнь, то станет царем-миродержцем, но если, покинув дом, он предпочтёт жизнь отшельника, то станет Буддой и в этом мире сорвёт покров [страсти, отвращения и др.]».
В тот самый момент, когда бодхисатта обрёл перерождение в утробе своей матери, десять тысяч мировых систем заколебались, содрогнулись и затряслись.
Также проявились тридцать два знака — предвестника. В десяти тысячах мировых систем появился неизмеримый свет.
Слепые начали видеть, как будто очень желали увидеть всё это великолепие. Глухие услышали звук. Немые заговорили. Горбатые выпрямились. Хромые начали ходить. Все заключённые освободились от оков и цепей. В адах погас огонь. В мире голодных духов были утолены голод и жажда. Дикие животные перестали бояться. Недуги покинули больных. Люди стали вежливыми. Лошади заржали, а слоны затрубили. Все музыкальные инструменты издали по ноте, хотя на них никто не играл. Браслеты и прочие украшения зазвенели сами по себе. Небеса очистились. Подул приятный ветерок. Пошел дождь, хотя был не сезон. Вода хлынула из земли, затопив все вокруг. Птицы перестали летать. Течение рек остановилось. Морская вода стала сладкой. Поверхность земли украсили разноцветные лотосы. Все цветы на земле и в воде зацвели. Стволы и ветки деревьев покрылись различными цветками. Лотосовые деревья, появляясь по семь, пробивались даже через камни, а лотосовые гирлянды, рожденные на небе, упали повсюду цветущим дождем. В небе заиграла божественная музыка. Десять тысяч мировых систем закрутились и помчались так близко друг к другу как охапка сорванных цветов и объединились в кольцо миров как сладко пахнущая великолепная связка гирлянд или священный алтарь, покрытый цветами.
С момента таким образом произошедшего зачатия будущего Будды четыре сына божеств с мечами в руках стояли с четырех сторон, охраняя Бодхисатту и его мать от всех опасностей.
С чистыми помыслами, достигшая высшего обретения и высочайшей почести, мать была счастлива и не утомлена.
Она видела ребёнка внутри себя так ясно, как можно видеть нить, проходящую через прозрачный драгоценный камень.
Но поскольку утроба, в которой пребывал Будда, подобно памятнику над реликвиями никогда не может быть заселена или использована другим, мать Бодхисатты умерла через семь дней после его рождения и переродилась в городе «Довольных» божеств.
Другие женщины рожают до истечения 10 месяцев, некоторые после, некоторые сидя, некоторые лежа. Но мать Бодхисатты рожает его не так.
Она рожает Бодхисатту стоя, после того как выносила его в утробе ровно десять месяцев.
В этом решающее отличие матери Будды.
Царица Маха Майя, в течение 10 месяцев бережно выносив Бодхисатту в своей утробе, как масло в сосуде, поняла, что приближаются роды и пожелала сделать это дома, в своей семье. Она пошла к радже Суддходане и сказала: «Ваше величество, я хочу отправиться в Девадаху, в город моих родственников».
Раджа согласился и велел разровнять дорогу от Капилаваттху до Девадахи, украсив её арками из платановых деревьев; он также установил вдоль дороги наполненные водой сосуды, флаги и знамена. И, усадив царицу в золотой паланкин, несомый тысячью слуг, он отпустил ее с большой свитой.
Между двумя городами есть саловая роща для отдыха, принадлежащая жителям обоих городов и называется эта роща Лумбини. В это время ветки деревьев от корней до самого верха представляли собой одну сплошную массу из цветов и фруктов и между веток роились разноцветные пчелы, а стайки всевозможных птиц сладко щебетали.
Вся роща Лумбини выглядела как лес, полный пестрых лиан или как хорошо украшенный зал для приемов какого-нибудь могущественного правителя.
Царица преисполнилась желанием развлечься в роще саловых деревьев
и слуги внесли её в рощу.
Когда она подошла к подножию королевского салового дерева, ей захотелось взяться за его ветку и ветка склонилась, как тростник, нагретый паром, приблизившись к ее рукам.
Вытянув руку, она взялась за ветку
и тогда рожденные каммой ветра поколебали ее.
Челядь, развернув вокруг царицы завесу, отошла в сторону.
Стоя и держась за ветку салового дерева она родила.
Как раз в этот момент четыре чистых разумом великих брахмы пришли туда, принеся золотую сеть, и приняли на неё будущего Будду. Затем они положили его перед матерью, говоря: «Радуйся, царица! Ты родила могущественного сына!».
Другие живые существа покидают материнскую утробу вымазанные неприятными и грязными субстанциями. Не так было с Бодхисаттой.
Он покинул утробу своей матери как проповедник, сходящий с кафедры или человек, спускающийся по приставной лестнице, вытягивающий руки и ноги; не испачкавшись никакой грязью от контакта с материнской утробой, чистый и неосквернённый, сияющий как драгоценный камень, положенный на лучшую касийскую ткань.
Но несмотря на это два дождевых потока спустились с неба в их честь, освежили Бодхисатту и его мать и очистили ее тело.
Из рук брахм, принявших его на золотую сеть, его приняли четыре великих правителя, уложившие младенца на покрывало из шкур антилопы, столь мягкое на ощупь, какое используется на царских приёмах. Из их рук Бодхисатту приняли люди на свёрток прекрасной ткани
и покинув их руки Бодхисатта встал на землю и посмотрел на восток. Тысячи мировых систем стали видны ему как одно открытое пространство.
Люди и божества, поднося ему благоуханные масла, гирлянды и другие дары, сказали: «Великий Человек, нет никого, подобного тебе, кто может быть более велик?».
Ища в десяти направлениях и не найдя никого, подобного себе, он сделал семь больших шагов, говоря: «Это лучшее направление». И когда он делал эти шаги великий Брахма держал над ним белый зонт, и Суяма следовал за ним с веером, как и другие божества с королевскими символами в руках.
Затем, он, остановившись на седьмом шаге, показав свой величественный голос, львиным рыком изрёк: «Я — высший в мире» и т.д.
Бодхисатта уже в трёх жизнях при рождении издавал это восклицание немедленно после выхода из утробы матери: в его рождении Махосадхой, в его рождении Вессантарой и в этом рождении.
В его рождении Махосадхой правитель божеств Сакка пришёл к нему во время рождения и, положив палочку прекрасного сандала в его руку, ушел. Махосадха вышел из утробы, держа сандал в своем кулачке.
Мать спросила: «Дорогой, что это ты держишь, приходя в мир?».
Он ответил: «Лечебное растение, мама!».
И поскольку он пришел в мир, держа сандал, его прозвали ребенок-травник (Осадхадарака).
Лекарство, взятое из его рук, положили в глиняный горшок и оно стало снадобьем, благодаря которому исцелялись недуги слепых, глухих и прочих приходящих больных
и разнесся слух: «Это великое лекарство! Это великое лекарство!». И с тех пор его прозвали Махосадха (Великий человек-травник).
Затем при его рождении Вессантарой он, покидая материнскую утробу, вытянул правую руку и спросил: «Мама, есть ли что-нибудь в доме? Я буду делать подарок».
Тогда его мать сказала: «Дорогой, ты рожден в обеспеченной семье», взяла его руки в свои и положила в них мешочек с тысячей [монет].
И наконец в этом рождении он прорычал львиным рыком. Таким образом бодхисатта в трех рождениях показал свой величественный голос, выходя из материнской утробы.
И как в момент его зачатия, так и в момент его рождения проявились тридцать два знака-предвестника.
В тот же момент, когда наш Бодхисатта родился в роще Лумбини, родилась мать Рахулы, старший монах Ананда, слуга Чханна, министр Калудайи, королевский конь Кантхака. В то же время зародилось великое дерево Бодхи и на свет появились четыре сосуда, полные драгоценностей.
Первый из сосудов был размером в одну гавуту, второй — четыре, третий — шесть и четвёртый — восемь гавут.
Эти семь называются «возникшими вместе».
Жители обоих городов взяли Бодхисатту и отправились в Капилаваттху.
В этот день собрания божеств мира Тридцати трёх тоже были изумлены и обрадованы, они размахивали одеждами и радовались, говоря: «В Капилаваттху у раджи Суддходаны родился сын который, сидя под деревом Бодхи, станет Буддой».
В это время аскет Кала Девила, личный советник раджи Суддходаны, прошедший восемь уровней постижений, съел свою полуденную пищу и отправился в мир Тридцати трёх для послеполуденного отдыха. Сидя там он увидел ликующих божеств и спросил у них: «Отчего вы так радуетесь и ликуете? Назовите мне причину этого».
Божества отвечали: «Сударь, у раджи Суддходаны родился сын который, сидя под деревом Бодхи станет Буддой и повернёт колесо Дхаммы. Нам будет дано увидеть его бескрайнее мастерство и услышать Дхамму. Именно поэтому мы радостны!».
Аскет, услышав сказанное ими, немедленно спустился с мира божеств на землю, вошел в королевский дворец, сел на предназначенное для него сиденье и сказал: «Я слышал у тебя родился сын, о великий раджа! Дай мне увидеть его».
Раджа приказал одеть сына в великолепное одеяние и принести для того, чтобы он поклонился аскету. Но бодхисатта развернул свои ступни и поставил их на спутанные волосы аскета. [158-1]
Ибо в этом рождении никто не был достоин поклона Бодхисатты
и если бы эти невежественные люди положили бы голову будущего Будды к ногам аскета, несомненно голова аскета при этом раскололась бы на две части.
Аскет поднялся со своего сиденья, сказав: «Было бы неправильным для меня идти путем самоуничтожения», и сам поклонился Бодхисатте.
И раджа, видя такое чудо, тоже поклонился собственному сыну.
Тот аскет мог вспомнить случившееся за последние сорок циклов вселенной, а также познать то, что произойдёт в следующие сорок циклов.
Глядя на совершенство знаков [на теле] Бодхисатты он задумался: «Станет этот младенец Буддой или нет?». И аскету открылось, что сын раджи обязательно станет Буддой. Улыбнувшись, аскет сказал: «Какой удивительный человек».
Затем он подумал: «Будет ли мне дано увидеть его, когда он станет Буддой?». И ему открылось, что нет. «Умерев до того, как это случится, я перерожусь в нематериальном мире; вот так в то время когда сотни, а возможно тысячи будд появлялись среди людей я не могу стать учеником одного из них. И мне не повезёт увидеть этого удивительного человека, когда он станет Буддой. Увы, велика моя потеря!». И он заплакал.
Люди, видевшие это, вопрошали: «Наш учитель только что улыбался, а теперь начал плакать!
Скажите, почтенный, не приключится ли какое несчастье с сыном нашего владыки?».
«С ним все хорошо, он несомненно станет Буддой», — был ответ.
«Почему же тогда вы плачете?».
«Мне не будет дано, — отвечал аскет, — увидеть такого великого человека, когда он станет Буддой. Увы! Велика моя потеря! Жалея себя, я плачу».
Затем он задался вопросом: «Будет ли дано кому-либо из моих родственников увидеть его в качестве Будды?». И аскету открылось, что у его племянника, мальчика Налаки, такая возможность будет.
Он отправился к своей сестре и спросил у нее: «Где твой сын Налака?».
«В доме, брат».
«Позови его». Когда племянник подошел, аскет сказал ему: «В семье раджи Суддходаны родился сын, росток Будды. Он станет Буддой в тридцать пять лет и тебе будет дано увидеть его. Сегодня же оставь мирскую жизнь!».
Зная, что дядя не будет давать указания без особой на то причины молодой человек, хотя и был рожден в семье с богатством в 87 мириадов, немедленно взял из кладовой желтую одежду и глиняный сосуд для подаяния, обрил голову и переоделся. Сказав: «Я оставляю мирскую жизнь ради величайшего человека на земле» он, сложив руки в жесте уважения, поклонился «пятью частями» в направлении к Бодхисатте. Затем, положив сосуд для подаяния в сумку и повесив сумку себе на плечо он направился в Гималаи, где начал жить как отшельник.
Когда Татхагата достиг высшего Постижения, Налака пошел к нему и узнал о пути спасения. Затем Налака вернулся в Гималаи и достиг архатства. После этого он прожил еще семь месяцев как путешественник по великолепнейшему пути. Налака скончался, стоя около Золотого Холма, путём окончательного освобождения без остатка.
На пятый день голову Бодхисатты омыли со словами: «Мы совершаем обряд выбора имени для младенца». Запахи четырех различных благоуханных ароматов наполнили дворец раджи, его также украсили цветами далбергии и приготовили рисовую кашу. Затем послали за 108 брахманами, знатоками трех Вед, усадили их во дворце, предложили вкусную еду, оказали великие почести, попросили посмотреть на младенца и, основываясь на его признаках, предсказать кем он будет.
Среди этих брахманов были:
270. Рама и Дхаджа, Лаккхана и Мантин, Конданья и Бходжа, Суйама и Судатта.
Находившиеся там эти восемь брахманов с успокоенными чувствами изрекли заклинание.
Эти восемь брахманов умели распознавать знаки —
именно они истолковали сон, приснившийся [царице Маха Майе] в ночь зачатия.
Семь из них подняли вверх два пальца, указав на две возможности развития событий. «Если человек, имеющий такие признаки, останется в миру, он станет царём-миродержцем. Но если он оставит мирскую жизнь, он станет Буддой». Сказав так, они предсказали ему славу и могущество царя-миродержца.
Однако брахман Конданья, самый молодой из них, видя совершенство чудесных признаков Бодхисатты, поднял вверх один палец и однозначно предсказал: «Нет никаких признаков того, что он останется в мирской жизни. Воистину он станет Буддой и в мире сорвёт покров [страсти, отвращения и т.п.]».
Этот брахман [в прошлых жизнях] сделал устремление и это было его последнее рождение. Поэтому он превосходил остальных семерых в мудрости. Постигнув, что у Бодхисатты будет только эта одна жизнь он и поднял только один палец, сказав: «Обладающий такими признаками не может оставаться посреди домашних забот. Несомненно он станет Буддой».
Отсюда они дали ему имя «Сиддхаттха» (достигающий своей цели), потому что весь мир рад достижению своих целей.
Брахманы отправились домой и дали своим сыновьям следующее напутствие: «Дорогие дети, мы стары и потому неизвестно, доведется ли нам увидеть сына раджи Суддходаны после того как он достигнет всеведения, но вы, когда он достигнет всеведения, оставьте мир, вступив в его систему обучения».
И после того, как эти семеро прожили отведенный каждому из них срок, они переродились вновь в соответствии со своими деяниями. Но молодой брахман Конданья обладал хорошим здоровьем
и ради мудрости Великого Существа он отрекся от всего что у него было и направился в Урувелу. Там он подумал: «Как приятно это место! как подходит оно для приложения усилий выходца из рода». И он остался там жить. Услышав, что Великий Человек оставил мирскую жизнь, Конданья отправился к сыновьям семерых брахманов и сообщил им: «Принц Сиддхаттха оставил мирскую жизнь. Теперь он наверняка станет Буддой.
Если бы ваши отцы были в добром здравии, они бы сегодня же оставили свои дома и стали отшельниками
и теперь, если вы хотите, идите [в бездомную жизнь], подражая ему и я оставлю мир».
Не они не все согласились, трое не оставили мира.
Четверо других провозгласили брахмана Конданью своим главой и покинули мирскую жизнь.
Этих пятерых назовут «группой пяти монахов».
Затем раджа спросил: «Что увидит мой сын, после чего он оставит мир?».
«Четыре зрелища», — был ответ.
«Какие четыре?»
«Измождённый старик, тяжело больной человек, мертвец и отшельник».
Раджа подумал: «С этого времени ничего подобного не приблизится к моему сыну. Нехорошо если мой сын станет Буддой. Я бы хотел видеть как он правит четырьмя великими континентами и двумя тысячами островов, окружающими их, путешествуя по воздуху с неисчислимой свитой».
И вот он поставил стражников по четырем сторонам света вокруг дворца на расстоянии две гавуты друг от друга, чтобы четыре зрелища не попались на глаза его сыну.
В этот же день восемьдесят тысяч родственников раджи собрались в зале для празднеств и каждый посвятил своего сына со словами: «Кем бы ни стал этот ребенок, Буддой или правителем, каждый из нас отдаст своего сына;
и если сын раджи станет Буддой, его будут сопровождать и оказывать почтение монахи из касты кшатриев,
а если он станет правителем, его будут сопровождать и оказывать почтение юноши из касты кшатриев».
Раджа подобрал для Бодхисатты безупречных нянек с прекрасной внешностью
и так Бодхисатта рос в большом великолепии, окруженный неисчислимой свитой.
Как-то раз раджа устраивал праздник начала пахотных работ.
В этот день город украсили как дворец богов.
Все рабы и слуги в новых одеждах, украшенные цветочными гирляндами, [окроплённые] благоуханными веществами и прочим, собрались во дворце.
Тысячи плугов были подготовлены к царским пахотным работам.
Плуги, вожжи и ярмо ста семи волов были украшены серебром. Но сто восьмой плуг, предназначенный для раджи, украсили красным золотом
и так же золотом были украшены рога волов, вожжи и хлыст [раджи].
Раджа, вышедший из дворца с большой свитой взял сына и отправился на поляну
где росло дерево джамбу с очень густой листвой, дающей плотную тень.
Под ним раджа велел поставить диван для ребёнка. Над ними установили балдахин, усыпанный золотыми звездами и окружили балдахин завесой. Затем, оставив охранника, раджа в роскошных одеяниях в сопровождении министров отправился пахать.
В ту минуту когда раджа взялся за золотой плуг его министры взялись за сто семь серебряных плугов, а крестьяне взялись за остальные плуги.
Держась за плуги они начали боронить поле.
Раджа двигался от одного конца поля к другому, после чего возвращался назад.
Он явно был в ударе;
и няньки, сидевшие вокруг Бодхисатты, подумали: «Пойдём посмотрим как славно работает раджа», — и, выйдя из-за завесы, пошли.
Бодхисатта оглянулся вокруг и поняв что он один, быстро поднялся, сел, скрестив ноги и, следя за своим дыханием, вошел в первую джхану.
Нянек привлекли к приготовлению различных видов кушаний и они немного задержались.
Тени деревьев передвинулись и только тень дерева джамбу оставалась на своем месте и была круглой по форме.
Няньки, вспомнив что принц один, заторопились к дереву и подняв завесу увидели Бодхисатту. Он сидел со скрещенными ногами под чудесным образом остановившейся тенью дерева. Няньки побежали к радже с криками: «Ваше величество! принц сидит так-то и так-то и когда тень от других деревьев ушла, тень от дерева джамбу осталась на месте в форме круга!».
Раджа поспешил к дереву, увидел это чудо и поклонился сыну со словами: «Дорогой, уже второй раз я оказываю тебе почтение».
Прошло время, Бодхисатта достиг совершеннолетия
и раджа выстроил три дворца для трех времён года — один девятиэтажный, один семиэтажный и один пятиэтажный. Во дворцах танцевало сорок тысяч танцовщиц.
Бодхисатта, в окружении изящно одетых танцовщиц походил на божество, которого окружали толпы небесных дев, ухо его услаждали звуки музыкальных инструментов, которые играли сами собой; он жил, переходя из дворца в дворец согласно временам года, наслаждаясь великим богатством.
И мать Рахулы была его главной женой.
В то время как сын раджи наслаждался своим богатством, среди родственников раджи на собраниях поползли следующие разговоры: «Сиддхаттха живёт одними удовольствиями, ничему не учится. Что он будет делать, если вдруг случится война?».
Раджа послал за бодхисаттой и сказал ему: «Твои родственники, мой дорогой, говорят что ты ничего не изучаешь, проводя всё своё время в удовольствиях. Что ты сам думаешь об этом?».
«Ваше величество, нет такого искусства, которое мне надо изучить. Прикажи под бой барабанов сделать объявление по всему городу о том, что я собираюсь показать своё мастерство. Семь дней я буду демонстрировать родственникам свои умения».
Раджа так и сделал.
Бодхисатта собрал искусных лучников, способных расщепить надвое даже волос, а стреляли они молниеносно; в присутствии многих зрителей принц показал своим родственникам навыки в 12 искусствах, и никто из тех лучников не смог превзойти его.
Это следует понимать согласно подробному объяснению в Сарабханга джатаке (522).
После этого родня больше не сомневалась в Бодхисатте.
Однажды бодхисатта захотел отправиться в свой парк удовольствий и велел возничему запрячь колесницу.
Возничий украсил как подобает моменту прекрасную колесницу со всей её сбруей и запряг в неё четырех белоснежных, как цветок лотоса лошадей породы синдхи. После этого он оповестил Бодхисатту.
И вот бодхисатта взошел на колесницу, ослепительную как небесный дворец и отправился в парк.
Божества подумали: «Близко время, когда принц Сиддхаттха достигнет высшего Постижения, надо нам показать ему зрелища». Так они и сделали, превратив одного из своих сыновей в измождённого старика с гниющими зубами и седыми волосами, его скрюченное тело опиралось на костыль.
Но видеть этого старика мог только бодхисатта и его возничий.
Тогда Бодхисатта спросил возничего (это рассказано в Махападане): «Что это за человек, у которого волосы не такие, как у других людей?» Затем, услышав ответ слуги он сказал: «Позор этому рождению, раз очевидно старение рождённого!». Потрясенный до самого сердца он велел повернуть колесницу назад и вернулся в свой дворец.
«Почему мой сын так быстро вернулся?» — спросил раджа.
«Он увидел старика», — был ответ.
«И увидя старика он оставит мир», — воскликнул раджа, — вы смерти моей хотите! Быстро подготовьте спектакли для показа моему сыну. До тех пор пока его радуют мирские удовольствия, он не оставит мир». Затем, увеличив количество стражников, он расставил их по всем сторонам света с интервалом в половину йоджаны.
И опять в один прекрасный день бодхисатта направлялся в парк удовольствий и увидел тяжело больного человека, в которого превратился один из божеств; задав тот же вопрос, что и прежде, он получил ответ и, потрясенный, вернулся во дворец.
Раджа опять разузнал в чем дело и дал похожие указания: увеличил стражу, расположив ее по кругу на расстоянии трёх гавут.
И еще один раз бодхисатта направлялся в парк удовольствий и увидел мертвеца, показанного божествами, он задал вопрос, получил ответ и вернулся в свой дворец ошеломленный.
Раджа опять разузнал в чем дело и снова увеличил количество стражников, поставив их вокруг дворца на расстоянии йоджаны.
Наконец, направлявшийся в парк удовольствий бодхисатта увидел человека, оставившего мир. Он был аккуратно и прилично одет. Бодхисатта спросил возничего: «Друг, что это за человек?».
В те времена в мире не было будды и возничий не знал что такое отшельник и каковы его признаки, тем не менее, вдохновенный божествами он сказал: «Ваше величество, это отшельник» и описал преимущества оставления мира.
В этот день у бодхисатты зародилась мысль об оставлении мира и он продолжил свой путь в парк удовольствий.
Однако декламаторы Дигха Никаи утверждают, что все четыре зрелища Бодхисатта увидел в один день, после чего отправился в парк удовольствий.
Там он предавался наслаждениям в течении дня, затем искупался в прекрасном озере и на закате сел на царском камне для отдыха, где его должны были облачить в одеяния.
Слуги принесли ему одежды разных цветов, украшенных различными орнаментами, гирлянды, духи и притирания, и встали вокруг него.
В этот момент трон, на котором сидел Сакка, стал горячим. [168-2]
И подумав: «Кто это хочет, чтобы я сошёл со своего места?», — он понял, что настало время одеть украшения на бодхисатту. И он сказал Виссакамме: «Друг Виссакамма, сегодня в полночь состоится Великое Отрешение молодого Сиддхаттхи. В последний раз он наденет украшения. Спустись в парк удовольствий и надень на него небесные украшения».
С помощью сверхсилы, которой в совершенстве владеют божества, Виссакамма в ту же секунду приблизился к королевскому брадобрею и, взяв у него из рук ткань для тюрбана, обернул ее вокруг головы Бодхисатты.
Ощутив прикосновение к своей голове Бодхисатта понял: «Это не человек, это сын божества».
Когда первый кусок тюрбана был обёрнут вокруг головы Бодхисатты на нем появилась тысяча складок, подобно тому, как на диадеме появляются драгоценные камни.
Когда тюрбан был обёрнут во второй раз, снова возникла тысяча складок, на десятом обороте возникло 10 тысяч складок.
Вообразить невозможно как такое количество складок могло украсить всего одну голову.
Крупнейшая из них была подобна цветку чёрного плюща пиангу, остальные были как цветы кусумбака.
И голова бодхисатты стала похожа на цветок куйака в пору его полного цветения.
Когда он был наряжен всеми украшениями во всём своём великолепии, созвали прекрасных музыкантов, каждый из которых демонстрировал своё мастерство, брахманы стали славить Бодхисатту песнопениями, люди низших каст заходились в праздничных восклицаниях и похвальбе; и вот он взошел на свою великолепно украшенную колесницу.
В это время раджа Суддходана, услышав, что мать Рахулы родила сына, послал весть: «Расскажите сыну о моей радости».
Услышав об этом бодхисатта сказал: «Препятствие возникло, оковы возникли».
Узнав как отреагировал сын на его послание, раджа приказал: «Начиная с этого момента пусть моего внука будут звать Рахула (препятствие)».
И Бодхисатта въехал в город на своей великолепной колеснице в славе и великолепии.
В это время девушка из кшатриев Киса Готами поднялась на мансарду своего дворца и увидела красоту и величие Бодхисатты во время его шествия по городу. Восхищенная увиденным она воскликнула следующий клич:
271. Воистину спокойна мать, воистину спокоен отец
Воистину спокойна жена, имеющая такого мужа!
Услышав это, Бодхисатта подумал: » ‘Сердце матери успокаивается, сердце отца успокаивается, сердце жены успокаивается, когда они видят его’ — так она говорит.
Но где то, в отношении чего наше сердце может быть спокойно?»
И ему, чей ум был отстранён от загрязненений, пришел ответ: «Когда пламя страсти угасает, тогда обретается покой; когда пламя отвращения угасает, тогда обретается покой; когда пламя неведения угасает, тогда обретается покой; когда загрязнения ума, вызванные самомнением, взглядами и прочим угасли, тогда обретается покой!
Благодаря ей я услышал нечто полезное, ведь я пытаюсь найти Ниббану (успокоение). Именно в этот день я оставлю мирские заботы! Отрекшемуся от мирской жизни должно искать Ниббану!».[170-1] Затем, сняв со своей шеи жемчужное ожерелье, стоящее сто тысяч, он отправил его Кисе Готаме в качестве платы за урок.
Восхищенная подарком она подумала: «Принц Сиддхаттха влюбился в меня и поэтому прислал ожерелье».
Но Бодхисатта, прибыв в свой дворец во всём великолепии, прилёг на великолепное ложе.
В то самое время пришли женщины, наряженные во все украшения, мастерицы танца и пения, прекрасные как небесные девы, принесли свои музыкальные инструменты, выстроились по порядку и начали развлекать его танцами, пением, музыкой и прочим.
Но Бодхисатта, с отстранёным от загрязнений умом, не прельстившись представлением, уснул.
И женщины, сказав: «Тот, для кого мы выступаем, уснул. Зачем же нам стараться?» — положили свои инструменты и легли спать. Догорали лампы, наполненные душистым маслом.
Бодхисатта проснулся, сел скрестив ноги на своем ложе и увидел этих женщин, уснувших возле музыкальных инструментов — у некоторых изо рта вытекала струйка слюны, кто-то скрипел зубами, кто-то похрапывал, другие бормотали во сне, зевали, у иных спуталась одежда — всё это ясно показывало неприятные проявления мирского.
Глядя на разительную перемену, произошедшую с обликом этих девиц, Бодхисатта проникался всё большей отстранённостью к чувственным удовольствиям.
Для него этот великолепный зал, подобный дворцу самого Сакки, стал выглядеть как огромная выгребная яма, набитая требухой, как кладбище, полное трупов. Жизнь на трёх уровнях бытия для Бодхисатты стала подобна нахождению в доме, охваченном со всех сторон пламенем. [172-1] И у него вырвались следующие слова: «Это невыносимо! Это нестерпимо!». На том его ум сильно устремился к оставлению мирской жизни.
Решив именно в этот день осуществить Великое Отрешение, он поднялся со своего ложа, подошёл к двери и спросил: «Есть здесь кто-нибудь?».
Чханна, который спал положив голову на порог, ответил: «Господин, здесь я, Чханна».
Бодхисатта сказал: «Сегодня я хочу осуществить Великое Отрешение. Седлай мне коня».
«Хорошо, ваше высочество», — сказал Чханна и, взяв упряжь пошел на конюшню, освещенную лампами и увидел коня Кантхаку, величайшего среди коней, стоящего на мягкой подстилке под балдахином из материи, расшитой узором цветов жасмина. «Именно его мне следует седлать сегодня», — подумал слуга и начал седлать Кантхаку.
Пока его седлали, конь думал: «Он седлает меня так туго, не так как для поездок в парки развлечений, потому что мой хозяин сегодня совершит Великое Отрешение».
И, радостный, издал могучее ржание
и этот звук мог бы распространиться по всему городу если бы божества не сделали так, что его никто не услышал.
После того как Бодхисатта отослал Чханну с поручением он подумал: «Я только взгляну на моего сына». Он поднялся из своего положения со скрещенными ногами и пошел в комнаты матери Рахулы и открыл дверь её опочивальни.
Внутри опочивальни тускло горела лампа, наполненная душистым маслом. Мать Рахулы спала на кровати, усыпанной цветками жасмина, ее рука покоилась на голове сына.
Остановившись ногой на пороге, Бодхисатта подумал: «Если я подниму ее руку, чтобы взять сына, она проснется и не даст мне уйти. Я вернусь и увижу сына когда стану Буддой». И он покинул дворец.
В комментариях к Джатакам утверждается, что в то время Рахула был семи дней от роду, однако подтверждения этому в других комментариях не найдено. Поэтому следует принять мнение, приведённое выше.
Бодхисатта покинул дворец, подошел к коню и сказал: «Дорогой Кантхака, перенеси меня на себе этой ночью, а я, став благодаря тебе Буддой, перенесу весь мир с его людьми и божествами».
Затем он вскочил на коня.
Кантхака был восемнадцати локтей в длину и соответствующей высоты, он был силен и лоснился; белоснежный как чистая раковина.
Когда он ржал или бил копытом, звук распространялся по всему городу.
Но божества приглушили звук ржания, чтобы никто не услышал его, а чтобы заглушить топот копыт они клали ладони своих рук в те места, где он ступал.
Бодхисатта, восседая на великолепной спине прекрасного коня, велел Чханне взяться за его хвост и так они достигли главных городских ворот.
Чтобы Бодхисатта не смог открыть городские ворота и уйти, раджа выставил по тысяче стражников у каждого из двух ворот.
Бодхисатта был могуч и силен как десять миллиардов слонов или триллион воинов.
Он подумал: «Если ворота не откроются то, сидя на Кантхаке, с Чханной, держащимся за хвост, я пришпорю коня и перепрыгну крепостной вал высотой в восемнадцать локтей; я смогу уйти!».
Чханна подумал: «Если ворота не откроются, я посажу господина себе на плечи, обхвачу правой рукой подпругу Кантхаки, держась за него близ моей поясницы, и, перепрыгнув через крепостной вал, смогу уйти!».
Кантхака подумал: «Если ворота не откроются, я подскочу и, с хозяином на спине и Чханной, держащимся за хвост, перенесусь через крепостной вал и умчусь прочь!».
И воистину, если бы ворота не открылись, то какой-нибудь из этих трех планов мог осуществиться.
Но божество, жившее у ворот, открыло их.
Тогда подошел Мара с намерением остановить Бодхисатту; повиснув в воздухе он воскликнул: «Сударь, не уходите! Через семь дней появится колесо-сокровище и сделает вас правителем четырех континентов и двух тысяч прилегающих к ним островов. Остановитесь, о сударь!».
«Кто ты?» — спросил Бодхисатта.
«Я Васаватти», — был ответ.
«Мара! Я прекрасно знаю что колесо-сокровище явится мне, но это не то господство, к которому я стремлюсь. Я стану Буддой и сделаю так, что десять тысяч мировых систем воскликнут от радости».
Тогда Мара решил: «С этого времени я буду следить за Бодхисаттой и когда в нем появится страстная мысль, мысль ненависти или причинения вреда я узнаю об этом». И он постоянно следовал за Бодхисаттой, стремясь поймать его на ошибке, подобно тени, не оставляющей свой предмет.
Но бодхисатта, оставив возможность стать царём-миродержцем с той же легкостью с какой другие люди сплевывают слюну, с большим почётом покинул город в полнолуние месяца Асалхи, когда луна была в лунном доме Уттарасалхи (т.е. первого июля).
И когда он покинул город желание оглянуться охватило его
и в это мгновение земля, повернулась как гончарное колесо, и замерла, как бы говоря ему: «О Великий Человек, не надо останавливаться из-за этого желания».
Так что Бодхисатта пристально посмотрел на город (то место он определил для памятника в честь остановки Кантхаки) и направляя Кантхаку в сторону, в которую он двигался, продолжил свой путь с большим почётом и великой славой.
Затем, как говорят, вышли божества и встали спереди от Бодхисатты держа шестьдесят тысяч факелов, а также позади него, с правой стороны и с левой стороны. И когда одни божества находились на краю горизонта держа факелы над головой, другая их часть вместе с нагами, супаннами и другими существами сопровождала Бодхисатту оказывая почести божественными благоуханными маслами, гирляндами, сандаловым порошком и благовониями.
И все небо было заполнено цветами париччатака как если бы густые облака разразились ливнем. Божественные песни зазвучали в каждом уголке под аккомпанемент тысячи музыкальных инструментов, это было подобно грому посреди моря или оглушающим ударам океанических волн на границах мира.
Двигаясь с этой славой и величием Бодхисатта в одну ночь пересек расстояние в тридцать йоджан, пройдя три царства, и оказался на берегу реки Аномы.
Но почему же конь не мог идти дальше?
Это было невозможно.
Он ведь мог идти от одного края поперечника мировой системы до другого с такой лёгкостью как человек перешагивает лежащее на земле колесо, и, пройдя это расстояние утром, он мог вернуться домой, чтобы принять приготовленную пищу.
Но в данном случае его постоянно задерживали помехи из гирлянд и цветов, через которые ему приходилось протискиваться. Божества, наги и супанны бросали их с неба с такой интенсивностью, что даже его бока были не видны. Поэтому он смог пройти только 30 йоджан.
Бодхисатта остановился на берегу реки и спросил Чханну: «Как называется эта река?».
«Анома, ваше высочество».
«Пусть тогда наш уход из мира называется «Анома» (выдающийся)», — сказал он и пришпорил коня,
конь перенёсся через реку шириной в 1120 локтей и встал на противоположном берегу.
Бодхисатта, спешившись, встал на песчаный берег, растянувшийся серебряной полосой и сказал Чханне: «Дорогой Чханна, сейчас ты вернешься, взяв мои украшения и Кантхаку. А я оставлю мир».
«Ваше высочество, но я тоже оставлю мир».
«Тебе не разрешается покидать мир, ты вернешься назад», — сказал Бодхисатта. Три раза он отказывал Чханне в его просьбе, затем он отдал ему украшения и Кантхаку. Затем он подумал: «Эти мои кудри не полагаются для отшельника.
Никто не может остричь волосы будущему Будде, поэтому я сам отрежу их своим мечом.» Взяв меч в правую руку и держа заплетенные вместе с диадемой волосы левой рукой, он отрезал их. Таким образом его волосы укоротились до длины в два пальца и, завившись справа, плотно прилегли к голове.
Они оставались такой же длины в течении всей его жизни, так же как и борода. Не было необходимости когда-либо стричься или бриться.
Бодхисатта сказал себе: «Если я стану Буддой пусть эти волосы останутся в воздухе, если нет — пусть упадут на землю», — и с этими словами подбросил волосы с диадемой высоко в небо.
Заплетенные волосы и украшенный драгоценностями тюрбан поднялись на высоту одной йоджаны и зависли в воздухе.
Сакка, правитель [33х] богов, увидел их своим божественным зрением, и, поймав в шкатулку для драгоценностей в йоджану высотой, поместил их в мемориал диадемы в мире 33 богов.
272. Срезав свои волосы, испускающие прекрасный аромат, Великий Человек подбросил их в небо.
Тысячеглазый Сакка почтительно принял их в золотую шкатулку.
И снова Бодхисатта подумал: «Моё одеяние из превосходной касийской ткани не подобает отшельнику».
Тогда великий брахма Гхатикара, который когда-то, во времена Будды Кассапы был его другом, ведомый своей дружбой, не утраченной за это долгое время, подумал: «Сегодня мой друг осуществит Великое Отрешение, я пойду и обеспечу его всем необходимым для жизни отшельника».
273. Три части одеяния, сосуд для подаяния, бритва, иголка, пояс,
фильтр для воды — эти восемь предметов составляют имущество благочестивого монаха.
Взяв эти принадлежности отшельника он отдал их Бодхисатте.
Облачившись в знамя Араханта, приняв высший облик отрешения, Бодхисатта велел Чханне идти и передать родным что с ним все в порядке.
И Чханна, поклонившись Бодхисатте, почтительно обойдя вокруг него, отправился прочь.
Кантхака стоял и слушал разговор Бодхисатты с Чханной. Подумав «с этой минуты я никогда больше не увижу своего хозяина!» он не мог вынести такого горя. Отойдя подальше, чтобы его не было видно, он умер от разрыва сердца и переродился сыном божества по имени Кантхака в мире 33 богов.
До того момента у Чханны был один повод печалиться, а теперь, раздираемый к тому же печалью от смерти Кантхаки, он вернулся в город рыдая и скорбя.
Отрешившись от мирской жизни Бодхисатта провел семь дней в находящейся недалеко от того места манговой роще Анупия, наслаждаясь отрешением. Затем он пешком прошел тридцать йоджан до Раджагахи
и вошел в город прося подаяния от двери к двери.
Увидев образ Бодхисатты во всём городе начались волнения, как было в Раджагахе, кода туда привели [слона] Дханапалаку или как было в городе богов при визите правителя Асуров.
К радже пришли слуги и сказали: «Ваше величество, вот такой-то человек пришел в город просить подаяние. Мы не можем понять, то ли он божество, то ли человек, то ли нага, то ли суппанна, кто он вообще такой».
Раджа, увидев Великого Человека из своего дворца, преисполнился удивления и отдал следующий приказ слугам: «Пойдите и проследите за ним. Если это нелюдь — он исчезнет, как только покинет город; если божество, он уйдет по воздуху; если нага, он уйдет под землю; если человек, он просто будет есть свою пищу».
Великий Человек собрал разную еду. И когда он понял, что еды достаточно, чтобы поддержать его силы, то покинул город через те же ворота, в которые вошел. Затем сел лицом к востоку под тенью горы Пандавы и начал есть.
Но его желудок сжался и вся пища вышла у него изо рта.
Затем, хотя и потрясённый тем, как его желудок отреагировал на пищу, подобную которой Бодхисатта в этой жизни никогда не видел, он сказал: «Сиддхаттха, хоть ты и родился в семье где еда и питье были в изобилии, где принято было в приятно пахнущий рис третьего сбора добавлять лучшие сорта специй, но с тех пор как ты увидел человека в одежде отшельника, ты подумал: ‘Когда же я стану подобным ему и буду есть пищу, полученную на сборе подаяния?’. Не пришло ли это время? И сейчас, когда ради этой самой цели ты оставил всё, что ты делаешь?».
Так он сделал сам себе внушение и преодолев свои чувства съел еду.
Слуги, наблюдавшие за Бодхисаттой, вернулись во дворец и рассказали всё радже.
Услышав рассказ слуг раджа быстро выехал из города и поспешил к Бодхисатте. Увидев Бодхисатту раджа так восхитился его поведением что предложил ему все свое государство.
Бодхисатта сказал: «О раджа, во мне нет желания богатства или загрязняющих чувственных удовольствий. Я всё оставил в надежде достичь полного Постижения».
Безрезультатно раджа снова и снова уговаривал Бодхисатту. Наконец он сказал: «Несомненно ты достигнешь состояния Будды! Нижайше прошу тебя: когда ты станешь Буддой в первую очередь посети мое государство», предложив уговор.
Это краткое описание событий, более подробно о них можно прочитать в Паббаджджа сутте, начинающейся со слов: «Я расскажу об отрешении, о том как Мудрый оставил мир» и в комментарии к ней.
И, согласившись с предложенным раджой уговором, Бодхисатта пошел своей дорогой. Он пошёл к Аларе Каламе и Уддаке Рамапутте и обрёл преподаваемые ими достижения. Однако он не был удовлетворён этими состояниями, поняв, что они не ведут к Постижению. И с намерением приложить великое усилие, демонстрируя своё устремление людям и божествам, он отправился в Урувелу. Сказав «Прекрасное место!» он выбрал для проживания это место и посвятил себя великому усилию.
Между тем пять аскетов во главе с Конданьей скитались по деревням, торговым городам и столицам, питаясь подаянием. Наконец они встретились с Бодхисаттой.
И шесть лет они были с ним пока он прилагал великое усилие, прислуживали ему различными способами, такими как уборка места проживания и прочее, постоянно думая при этом: «Вот сейчас он станет Буддой! Вот сейчас он станет Буддой!».
Бодхисатта решил: «Я исполню высшую аскезу!». И он позволял себе съедать только одно семечко подсолнуха или одно зернышко риса, а то и вовсе ничего не ел, но божества поддерживали Бодхисатту собирая питательную сущность и вливая её Бодхисатте через поры кожи.
Однако из-за воздержания от принятия пищи он стал тощим, как скелет, а кожа его, когда-то сиявшая золотом, потемнела.
Тридцать два признака великого человека исчезли.
И однажды, практикуя медитацию без дыхания, он во время ходьбы упал без чувств под действием сильнейшей боли.
Тогда часть божеств сказала: «Он мертв». Но другие божества сказали: «Это удел Достойных (арахантов)».
И те кто решил, что он умер, пошли и сказали радже Суддходане: «Твой сын мёртв».
«Он умер после того как стал Буддой или до того?».
«Он не смог достичь состояния Будды. Он упал и умер во время приложения великого усилия».
Услышав это раджа сказал: «Я не верю. Мой сын не мог умереть не достигнув Постижения!».
Если вы спросите: «Почему раджа не поверил такому известию?»
то это потому что он видел чудо у подножия дерева Джамбу, а также помнил тот день, когда Кала Девила был вынужден поклониться Бодхисатте.
Бодхисатта очнулся от обморока и встал. И те божества пришли к радже и сказали: «С твоим сыном все хорошо».
Раджа ответил: «Я знал, что мой сын не умер».
И шесть лет аскез Великого Человека стали распространяться как звук большого колокола, слышный в небе.
Но он понял, что аскезы не приводят к Постижению и отправился по городам и деревням, собирая подаяние. Этим он и жил. И поскольку он стал есть достаточно для поддержания своего тела, тридцать два признака великого человека возникли вновь, а кожа засияла золотым светом.
Тогда пять аскетов, прислуживающих ему, подумали: «Если этот человек не смог за шесть лет строжайшей аскезы достичь всеведения, то как он сможет сделать это сейчас, прося подаяния в деревнях и т.п. и питаясь грубой пищей? Этот отступник от усилий живёт теперь в роскоши, он подобен желающему помыть голову, используя при этом всего каплю росы. Нам бессмысленно находиться с ним, что мы от него получим?». Они взяли свои одеяния и сосуды для подаяния и покинули Великого Человека. Пройдя восемнадцать йоджан они вошли в Исипатану.
В Урувеле, в деревне Сенани жила девушка по имени Суджата, рожденная в доме землевладельца Сенани и когда она выросла то приняла следующий обет у баньяна: «Если меня выдадут замуж в семью, равную по положению моей семье и если мой первый ребенок будет мальчиком я буду каждый год совершать подношение [тебе] стоимостью в сто тысяч монет».
И ее желание исполнилось.
В мае месяце в день полной луны и на шестой год аскез Великого Человека Суджата гнала перед собой тысячу коров на луг, полный хорошей травы, чтобы совершить своё подношение. Их молоком он напоила пятьсот коров, затем взяла молоко от этих пятисот коров и напоила им двести пятьдесят коров и так далее, пока не осталось восемь коров, напоенных молоком. Стремясь к количеству, сладости и крепости они сделала то, что называется «многократная переработка молока».
И вот в полнолуние месяца висакха, подумав: «Сегодня я сделаю подношение», она поднялась рано утром и подоила этих восьмерых коров.
Телята, будто сговорившись, не приближались к вымени этих коров и как только сосуды подносили к коровам потоки молока сами выливались в них.
Видя такое чудо Суджата своими руками налила молоко в новый горшок и, сама разведя огонь, начала готовить.
Когда рисовая каша закипела, появились огромные пузыри, образуя круг они двигались вправо, при этом ни одна капля не упала и не потерялась, а из очага дым не исходил вовсе.
В это время четыре защитника мира пришли чтобы следить за огнем. Великий Брахма держал над огнем величественный зонт. Сакка складывал поленья и зажигал их.
Пользуясь своей божественной силой божества собрали столько питательной сущности, что её хватило бы для всех людей и божеств четырех континентов и окружающих их двух тысяч островов и с лёгкостью как человек, ломая соты, образовавшиеся на палке, достал бы мёд, они вселили эту сущность в рисовую кашу.
Обычно божества вливали питательную сущность в комочек риса перед тем как Бодхисатта его съедал, но в день его становления Буддой как и в день его кончины они влили питательную сущность во весь рис в сосуде.
Суджата, видя как много чудес случилось всего за один день, сказала своей рабыне Пунне: «Дорогая Пунна! Наше божество сегодня необычайно милостиво! Никогда раньше не видела я таких чудес. Сходи и посмотри что там делается на святом месте».
«Хорошо, госпожа», — ответила Пунна и поспешила к подножию дерева.
Бодхисатта видел этой ночью пять сновидений и основываясь на их смысле заключил: «Воистину сегодня я стану Буддой». И когда ночь закончилась он умылся, оделся и, в ожидании времени когда пора будет отправляться за подаянием, вышел рано и сел у подножия дерева освещая его до самого верха сиянием своей славы.
Пунна увидела Бодхисатту сидящего у подножия дерева, освещающего всю восточную область, и дерево, все в золотом свете от лучей, исходивших от тела Бодхисатты.
Она подумала: «Сегодня наше божество спустилось с дерева и сидит здесь чтобы в свои руки принять наши подношения». И в полном восторге она быстро вернулась к Суджате с новостью.
Обрадованная Суджата дала рабыне одежды, приличествующие дочери и сказала ей: «С этого дня ты будешь как старшая дочь для меня!».
И поскольку в день достижения Бодхисаттой состояния будды ему положено получать золотой сосуд стоимостью в сто тысяч монет она задумала: «Мы положим рисовую кашу в золотой сосуд». И, послав за сосудом стоимостью в сто тысяч, она вылила в него хорошо приготовленную пищу.
Каша заполнила сосуд до самого верха, как вода стекшая с лепестка лотоса.
Взяв сосуд она накрыла его золотой тарелкой и завернула в ткань. Затем украсила себя лучшим, что у нее было, поставила сосуд на голову и с великим достоинством отправилась к баньяну. Увидев Бодхисатту она преисполнилась радости приняв его за божество дерева, и приблизилась с поклонами с того места, где увидела его. Она сняла с головы сосуд с едой и открыла его. Она также принесла ему приятно пахнущую воду в золотой вазе, и, подойдя к Бодхисатте, встала.
Глиняный сосуд для подаяния, данный Бодхисатте божеством Гхатикарой, с которым Бодхисатта никогда не расставался, в этот момент исчез. Не видя своего сосуда он протянул правую руку и взял вазу с водой.
Суджата подала сосуд с рисовой кашей в руки Великого Человека. Великий Человек посмотрел на неё.
Указав на еду Суджата сказала: «Господин! Прими моё подношение и приняв, ступай куда тебе угодно». И добавила: «Пусть твоя радость будет столь же велика, что и у меня!». И она ушла, оставив золотой сосуд стоимостью в сто тысяч, ценя его не больше засохшего листа.
Бодхисатта поднялся со своего места, почтительно обошел вокруг дерева, взял сосуд и отправился на берег реки Неранжары, куда множество тысяч бодхисатт отправлялись в день высшего Постижения. Это место для омовения называется Переправой Супатиттхиты. Поставив сосуд Бодхисатта спустился к реке и искупался, а затем облачился в одеяние арахантов, которое до него носили многие тысячи будд. Он сел лицом к востоку и разделил рис на сорок девять шариков каждый из которых был размером с косточку односеменного плода пальмиры; он ел эту сладкую рисовую кашу не запивая водой.
Это была единственная еда за сорок девять дней, семь недель провел он после становления Буддой у подножия дерева Бодхи.
В течение всего этого времени у него не было другой пищи, он не мылся, не чистил зубы, не испытывал естественных потребностей. Он пребывал в радости джханы, радости пути, радости плода.
Когда Бодхисатта поел каши он взял золотой сосуд и сказал: «Если сегодня я смогу стать Буддой пусть этот сосуд плывет против течения, а если нет, то пусть плывет по течению», — и он бросил сосуд в реку.
Несмотря на течение сосуд проплыл восемь локтей вверх посреди реки так быстро как скакун. Погрузившись в водоворот сосуд отправился во дворец Калы Нагараджи (короля черных нагов) где он ударился о сосуды из которых ели три предыдущих будды, издав звук «кили-кили» и остановился как самый низкий из них.
Кала, король нагов, услышав звон провозгласил: «Вчера появился один Будда, а сегодня возник ещё один!», — и принялся восхвалять нового Будду многими сотнями стихотворных строф.
Жаркую часть дня Бодхисатта провел у подножия цветущего салового дерева на берегу реки, а к вечеру, когда цветки опали, он пошел вперед как пробудившийся лев к дереву Бодхи по тропе шириной 1120 локтей, украшенной божествами.
Наги, яккхи, супанны и другие нечеловеческие существа поднесли ему приятно пахнущие небесные цветы и пели небесные песни. Десять тысяч мировых систем наполнились ароматами, гирляндами и возгласами одобрения.
В это время с другой стороны проходил человек, занимавшийся покосом травы, по имени Соттхия. В руках его была трава и узнав Великого Человека он дал ему восемь вязанок травы.
Бодхисатта взял траву и, взойдя по поднимающейся к дереву Бодхи земле, он встал на южной стороне лицом на север.
В это время показалось что южный горизонт опустился до уровня низшего ада, а северный горизонт вознесся вверх к высшему уровню бытия.
Бодхисатта, сказав: «Полагаю, это не может быть подходящим местом для достижения состояния Будды», — и, почтительно обойдя [правым плечом к дереву], пришёл к западной стороне и встал лицом к востоку. Тогда показалось, что западный горизонт опустился до уровня низшего ада, а восточный вознесся к высшему уровню бытия,
и в месте, где он стоял, ему казалось, что земля наклонялась вверх и вниз, подобно большому колесу телеги, лежащему на своей оси, когда на его обод наступили.
Бодхисатта, сказав: «Полагаю, это не может быть подходящим местом для достижения состояния Будды», и, почтительно обойдя пришёл на северную сторону и встал лицом к югу. Тогда показалось, что северный горизонт опустился до уровня низшего ада, а южный вознесся к высшему уровню бытия.
Бодхисатта сказал: «Полагаю это не подходящее место для достижения состояния Будды» — и, почтительно обойдя пришёл на западную сторону и встал лицом к востоку.
Восток — это место, где все будды сидели скрестив ноги и это место никогда не колеблется и не трясется.
Великий понял: «Вот оно, надёжное место выбранная всеми буддами; место для избавления от клетки умственных загрязнений», — взял в охапку траву и рассыпал ее там. И немедленно образовалось сиденье в четырнадцать локтей длиной.
И сиденье, в которое собрались рассыпанные травинки, было такой совершенной формы, какой не смогли бы добиться ни один самый талантливый художник или резчик по дереву.
Бодхисатта, направив спину к стволу дерева Бодхи, лицом повернувшись на восток, твердо решил:
«Слезет моя кожа, распадутся сухожилия, развалятся кости,
высохнет моя плоть и кровь
но пока я не достигну полного самостоятельного Постижения я не покину этого места!» — и он сел скрестив ноги твердый и неподвижный, будто пригвождённый сотнями ударами молний.
В это время Мара, подумав: «Принц Сиддхаттха хочет освободиться от моего владычества. Я не дам ему сейчас освободиться!» — пошел к своим полчищам и рассказал им о происходящем. И под клич, зовущийся «клич Мары», он повёл свои полчища.
Армия Мары растянулась на двенадцать йоджан перед ним, двенадцать йоджан справа и слева от него, за ним армия заполонила все пространство вплоть до каменной гряды, которой заканчивается мир, возвышаясь на девять йоджан над ним и воинственный клич был слышен на расстоянии двенадцати йоджан от войска, подобно шуму землетрясения.
Затем Мара взобрался на своего слона по имени Гримекхала высотой двести пятьдесят йоджан. Он создал себе тысячу рук и схватил в них все виды оружия.
И все остальные приспешники Мары взяли всевозможные виды оружия, у всех они были разные. Приняв различный облик и цвет они выступили чтобы сразить Великого.
Но божества десяти тысяч мировых систем продолжали воспевать Великого,
а Сакка, правитель богов, стоял, дуя в свою трубу Виджаюттара.
Эта труба имеет сто двадцать локтей в длину.
Она сама может заставить воздух входить в себя и издавать звук, который будет слышен 4 месяца после того, как она закончит звучать.
Правитель нагов Махакала также стоял там, восхваляя будущего Будду многими сотнями стихотворных строф. Маха Брахма стоял там, держа над ним превосходный белый зонт.
Когда полчища Мары дошли до дерева Бодхи и окружили сиденье под ним, выяснилось, что никто из них не может там находиться и они бежали с места встречи.
Король нагов Кала погрузился в землю и ушел в дворец нагов по имени Манджерика, чья длина составляла пятьсот йоджан, и лег там, закрыв лицо руками.
Сакка, повесив Виджаюттару за спину, встал на каменной границе мира.
Маха Брахма, поставив белый зонт на вершину скал каменной границы мира, ушел в мир брахм.
Великий Человек остался один. Ни одно божество не могло находиться с ним.
И Мара сказал своим сторонникам: «О любезные, нет другого такого человека как Сиддхаттха, сын Суддходаны. Мы не можем сразиться с ним лицом к лицу. Давайте нападем на него сзади!».
Великий Человек осмотрелся и понял что пространство с трех сторон вокруг него опустело, божества ушли,
а полчища Мары с севера встали плотными рядами перед ним. Бодхисатта подумал: «Против меня одного все они прикладывают всю свою силу и мощь. И нет ни отца, ни матери, ни брата, никакого другого родственника чтобы помочь мне. Но мои десять совершенств подобны помощникам, питающимися моими запасами. Используя их как щит и как меч я смогу сокрушить эту армию!». И он сел медитировать на десять совершенств.
Затем Мара сказал: «Сейчас я прогоню Сиддхаттху», — и создал ураган.
И в то же мгновение с четырёх сторон света подули такие ветры, которые могли сорвать вершины гор высотой с йоджану, две йоджаны, три йоджаны, которые могли вырвать кусты и деревья в лесу, а города и деревни могли бы превратить в груду руин. Но благодаря свету заслуг Великого Человека они достигли его, утратив всю свою силу и не поколебав даже краешка его одеяния.
Затем сказав: «Я сокрушу его с помощью воды, вода уничтожит его», — Мара сделал так, что начался ужасный ливень.
Собрались тучи, находя одна на другую сотнями и тысячами, испуская дождь
и под обрушенными на неё потоками земля размякла.
И огромное наводнение, выше лесных деревьев, приблизившись к Бодхисатте, не смогло намочить его одеяние даже на размер одной капли.
Тогда Мара вызвал дождь из падающих камней.
Гигантские, огромные горные вершины падали с неба, испуская пламя и дым. Но достигнув Бодхисатты, они превратились в небесные гирлянды.
Тогда он вызвал дождь из смертельного оружия.
С неба падали мечи с одним и двумя лезвиями, копья и стрелы, испускавшие пламя и дым. Но достигнув Бодхисатты они превращались в небесные цветы.
Тогда он вызвал дождь из углей.
С неба падали угли, подобные красным цветам кимсука. Но достигнув Бодхисатты они превращались в разбросанные у его ног небесные цветы.
Тогда он вызвал дождь из пепла.
С неба падал раскалённый пепел цветом как огонь. Но достигнув Бодхисатты он падал к его ногам, превращаясь в сандаловый порошок.
Тогда он вызвал дождь из песка.
С неба падал тончайший песок, испуская пламя и дым. Но достигнув Бодхисатты он превращался в небесные цветы, падавшие к его ногам.
Тогда он вызвал дождь из грязи.
С неба падала грязь, испуская пламя и дым. Но достигнув Бодхисатты она превращалась в лечебную мазь, падавшую к его ногам.
Тогда подумав: «Этим напугав я прогоню Сиддхатху!» — он наслал кромешную тьму.
Эта тьма была четырёхфакторной, но достигнув будущего Будду она исчезла как исчезает всякая тьма при солнечном свете.
Таким образом ни одним из девяти способов — ни ветром, ни ливнем, ни камнями, ни оружием, ни углями, ни пеплом, ни песком, ни грязью, ни тьмой не смог Мара обратить в бегство будущего Будду. Он созвал своих сторонников и сказал: «Ну что вы стоите? Схватите, или убейте, или прогоните этого принца Сиддхаттху!». И он сам взобрался на своего слона Гримекхалу и сидя на его спине приблизился к будущему Будде и закричал: «Сиддхаттха! Поднимайся с этого сиденья! Оно не принадлежит тебе! Оно принадлежит мне!».
Великий, выслушав его, ответил: «Мара! Ты не развивал ни десять совершенств, ни малые совершенства, ни высшие совершенства. Ты не жертвовал собой во время пяти великих актов отрешения, ты не развил путь блага в знании, ты не развил путь блага для мира, ты не развил путь мудрости. Я развил всё это. Это сиденье не принадлежит тебе, оно принадлежит мне».
Тогда взбешенный Мара, будучи не в силах вынести силу своего гнева, бросил в Великого Человека своё оружие «Чаккавудха» [острие которого было заточено как колесо].
Но оружие превратилось в цветочный балдахин, повисший над тем, кто размышлял о десяти совершенствах.
Обычно когда Злой бросал своё оружие «Чаккавудха» оно раскалывало на куски скалу из цельного камня как если бы это был нежный росток бамбука. Когда оружие превратилось в цветочный баладахин, сторонники Мары закричали: «Сейчас он поднимется со своего сиденья и сбежит!» — и стали забрасывать Бодхисатту огромными камнями.
Но все они также падали в виде гирлянд к ногам того, кто размышлял о десяти совершенствах.
Божества, стоящие на гряде скал, ограждающих землю, вытягивая шею поднимали голову, переговаривались: «Увы! Не выжить великолепному принцу Сиддхаттхе! Что он может сделать?».
Тогда Великий Человек подумал: «Мне принадлежит место на котором сидели развившие совершенства Бодхисатты в день своего Постижения». И он сказал стоящему перед ним Маре: «Мара, есть ли у тебя свидетели того, что ты раздавал дары?».
Мара протянул руку в направлении своих полчищ и сказал: «Это и есть множество моих свидетелей».
В этот момент поднялся шум как при землетрясении, это кричали приспешники Мары: «Я его свидетель! Я его свидетель!».
Тогда Мара обратился к Великому Человеку и спросил: «Сиддхаттха! Где свидетели того, что ты раздавал дары?».
Великий Человек ответил: «У тебя есть живые свидетели как ты раздавал дары, у меня же сейчас нет ни одного живого свидетеля [моих добрых дел]. Но не счесть даров, которые я давал в предыдущих рождениях и пусть великая и твёрдая земля, хоть она не обладает сознанием, будет свидетелем семисот великих подношений которые я сделал в своем рождении Вессантарой!». И достав правую руку, скрытую под одеянием, он вытянул её к земле: «Ты была или не была свидетелем семисот великих даров данных мною в моем рождении Вессантарой?».
И великая земля произнесла: «Я свидетельница этого!» и этот глас пересилил шум сотни, тысячи или сотни тысяч воинов полчищ Мары.
Тогда слон Гримекхала, поняв какова была щедрость Вессантары, сказал: «Великий, величайший дар был совершен тобою, Сиддхаттха!». И слон упал на колени перед Великим Человеком. И приспешники Мары в беспорядке бежали всеми возможными путями, не оставаясь даже по двое, побросав свои одеяния и тюрбаны прямо пред лицом предводителя.
Божества увидев бегство полчищ Мары воскликнули: «Мара повержен! Принц Саддхаттха победил! Прославим победителя!». И наги, супанны, божества и брахмы каждый со своими товарищами пришли к Великому Человеку к подножию дерева Бодхи неся цветы, благоуханные масла и прочее.
И когда все собрались
274. «Благословенный Будда одержал победу! Злой Мара повержен!» —
воскликнули собрания нагов у подножия дерева Бодхи радуясь победе Великого провидца.
275. «Благословенный Будда одержал победу! Злой Мара повержен!» —
воскликнули собрания супанн у подножия дерева Бодхи радуясь победе Великого Провидца.
276. «Благословенный Будда одержал победу! Злой Мара повержен!» —
воскликнули собрания божеств у подножия дерева Бодхи радуясь победе Великого Провидца.
277. «Благословенный Будда одержал победу! Злой Мара повержен!» —
воскликнули собрания брахм у подножия дерева Бодхи радуясь победе Великого Провидца.
Все остальные божества десяти тысяч мировых систем выражали почтение гирляндами, благоуханными маслами, косметикой и декламировали хвалебные песни.
Солнце еще не зашло когда Великий Человек обратил полчища Мары в бегство. В то время как дерево Бодхи оказывало ему свое почтение, осыпая его одеяние внезапно проросшими побегами, напоминающими кусочки красного коралла, он во время первой стражи обрёл знание прошлого, во вторую стражу — божественное зрение, а в третью стражу — знание обусловленного возникновения.
И когда он двигался в своём познании в том и другом направлении, рассматривая вперёд и назад и полностью постигая 12-звенную цепь обусловленного возникновения, десять тысяч мировых систем двенадцать раз вздрогнули до самых границ океана.
Великий Человек, заставивший десять тысяч мировых систем воскликнуть от радости, достиг к рассвету всеведения и все десять тысяч мировых систем засияли как в день празднества.
Ленты флагов и знамен, установленных на каменной границе мира в восточном направлении доставали до самого запада, а те, что на западе, севере и юге, достигали восточной, южной и северной стороны. И таким же образом флаги и знамена на поверхности земли достигали мира брахм, а те флаги, что были поставлены в том мире, начали касаться земли. По всей вселенной способные цвести деревья расцвели, а способные плодоносить были усыпаны гроздьями фруктов.
Стволы и ветки деревьев, и даже ползучих растений, покрылись цветами, лотосовые венки висели, закреплённые в небе. Везде, даже на скалах, проросли кустики лилий, в каждом кустике было по семь лилий, каждый цветок располагался над другим.
Десять тысяч мировых систем поворачиваясь казались падающими венками или искусно составленными букетами,
а пустоты между ними — ады, чью тьму не могут рассеять и семь солнц, наполнилась светом. Вода в море стала сладкой даже в самых глубоких расщелинах, а реки остановили своё течение. Слепые от рождения прозрели, глухие смогли слышать, хромые пошли своими ногами; все цепи и оковы открылись и упали наземь.
Вот как в несравненной славе и почёте и с множеством произошедших вокруг чудес он достиг всеведения, и, дав волю чувствам, разразился восклицанием, которое произносят все Будды.
278. Я безрезультатно странствовал через много циклов рождений,
в поисках строителя дома, мучительно рождение вновь и вновь.
Строитель дома, ты обнаружен! Тебе больше не построить дом.
Сломаны твои стропила, разрушена крыша.
Мой ум пришёл к разрушению [=Ниббане], я достиг прекращения всех видов жажды. Дхаммапада 153-154
Этот период, начинающийся с жизни в городе «Довольных» божеств до обретения всеведения под деревом Бодхи, следует понимать как промежуточную эпоху.

 

Ближайшая эпоха

… Сидя там, провозгласив своё восклицание победы, Благословенный подумал: «Для того чтобы воссесть здесь я прошёл множество перерождений в течении четырёх асанкхей и ста тысяч циклов; я отрубал свою венценосную голову и отдавал её, я вырывал свои смазанные [косметикой] глаза и свое сердце, я отдавал в услужение своих сыновей, таких как принц Джали, дочерей, таких как принцесса Канха Джина, жён, таких как королева Мадди. Это сиденье моей победы и славы,
сидя здесь я достиг своих целей и я пока не уйду отсюда». И он провел семь дней сидя в состоянии бесчисленных сотен тысяч мириадов достижений.
В отношении этого сказано: «И затем Благословенный сидел в неподвижности семь дней испытывая блаженство ниббаны».
Некоторые божества начали беспокоиться, думая: «Сейчас Сиддхаттха должен сделать так много, а он все медлит, сидя там».
Учитель, узнав эти мысли, чтобы успокоить божеств поднялся в воздух и явил двойное чудо.
Он явил двойное чудо у дерева Бодхи, при встрече с родственниками, при встрече с Патикапуттой, при встрече со всеми собравшимися у подножия дерева кандамба.
Развеяв с помощью этого чуда сомнения божеств Учитель встал с северо-восточной стороны от сиденья и подумал: «На этом месте я обрел всеведение». И он провёл семь дней, непоколебимо вглядываясь в то место, где он обрёл плод совершенств, полученный в результате их развития в течение четырёх асанкхей и ста тысяч циклов. Это место известно как мемориал непоколебимому взору.
Затем он сделал между сиденьем и тем местом, где он стоял, закрытую тропинку и провёл семь дней, шагая взад-вперёд по этой драгоценной тропе, протянувшейся с востока на запад. И это место стало известно как мемориал драгоценной закрытой тропы.
На четвертую неделю божества создали дом-сокровище. Он находился на северо-западе от дерева Бодхи и Благословенный провел в нем неделю, сидя со скрещенными ногами и размышляя об Абхидхамма Питаке, в особенности обо всей Паттхане с её бесконечными методами.
(Но декламаторы Абхидхаммы утверждают что дом-сокровище означает либо дворец, построенный из семи различных видов драгоценностей, либо место, где было продумано семь книг [Абхидхаммы]
и поскольку они дают эти два объяснения, оба могут считаться правильными).
С того момента это место стало известно как мемориал дома-сокровища.
Проведя четыре недели возле дерева Бодхи на пятую неделю Благословенный переместился к пастушьему баньяну и сел там, обдумывая Учение и наслаждаясь счастьем освобождения.
А в это время Мара думал: «Так долго следовал я за этим человеком поджидая возможность и не нашел в нём никакого изъяна, а уж теперь он и подавно недоступен моей власти». И преисполнившись печали он сел на дороге и думая о шестандцати вещах начертил на земле шестнадцать линий. Думая: «Я не достиг, а он достиг совершенства дарения, поэтому я не стал таким как он», — так Мара начертил одну линию.
Затем думая: «Я не достиг, а он достиг совершенств нравственности, отрешения, мудрости, усердия, терпения, правдивости, целеустремлённости, дружелюбия и безмятежного наблюдения, поэтому я не стал таким как он», — он начертил еще девять линий.
Затем думая: «Я не развил десять совершенств — условий необходимых для постижения, а также необыкновенной способности познания намерений других, поэтому я не стал таким как он» , — Мара начертил одиннадцатую линию.
Затем подумав: «Я не развил десять совершенств — условий необходимых для постижения, а также необыкновенных знаний: знание склонностей и предрасположенностей, входа в состояние великого сострадания, двойного чуда, устранения препятствий, всеведения, поэтому я не стал таким как он», — Мара начертил пять новых линий.
И вот так сидя на дороге он начертил шестнадцать линий согласно своим мыслям.
А в это время три дочери Мары — Жажда, Недовольство и Страсть — сбились с ног, разыскивая отца. И когда наконец увидели его, полного печали, чертящего что-то на земле, то подошли и спросили: «Дорогой, почему ты горюешь и опечален?».
И он ответил: «Девочки мои, этот великий отшельник ушел от моей власти. Долго я следил за ним пытаясь найти в нём какой-нибудь изъян, но тщетно. Именно поэтому я горюю и опечален».
«Если это причина, — ответили они, — не думай больше об этом. Мы подчиним его нашему влиянию и схватив приведем к тебе».
«Девочки мои, — сказал Мара, — никоим образом не сможете вы подчинить его; этот человек непоколебим в своей уверенности».
«Дорогой отец, не думай так. Мы женщины и даже сейчас мы сможем привести его, связанного сладостью вожделения». Затем они пришли к Благословенному и сказали: «Отшельник, мы будем тебе смиренно прислуживать».
Но Благословенный не обратил на эти слова никакого внимания и не поднял глаз чтобы посмотреть на них. В его рассудке были полностью искоренены условия для нового перерождения, и он сидел, наслаждаясь блаженством отрешения.
Дочери Мары подумали: «Вкусы у мужчин очень разные. Некоторые влюбляются в юных девушек, некоторые в молодых женщин, некоторые в зрелых женщин. Мы соблазним его если покажем разные образы». И каждая из них изобразила сотню девушек, молодых женщин не имевших детей, или имевших только одного ребёнка, или только двух, женщин среднего возраста, пожилых женщин и шесть раз они приходили к Благословенному со словами: «Отшельник, мы будем тебе смиренно прислуживать»,
и на это Благословенный также не обратил никакого внимания, настолько он был освобождён, исчерпав все причины для перерождения.
Некоторые учителя говорят что когда Благословенный увидел их в обличье пожилых женщин, то приказал им: «Оставайтесь такими, какие вы сейчас — лысыми и со сломанными зубами». Этому не следует верить,
потому что Учитель не даёт таких указаний.
На самом деле Благословенный сказал: «Убирайтесь! Что вы видели, что так стараетесь? Подобные вещи можно делать в присутствии человека, не избавившегося от страсти и прочего, но Татхагата отбросил страсть, отбросил отвращение, отбросил неведение».
Чью победу нельзя обратить в поражение, ничто побеждённое в этом мире его не преследует
Каким путём вы поведёте такого Будду, бесследного, чья сфера бесконечна?
Того, в ком нет связывающей и опутывающей жажды, ведущей в какое-либо [бывание]
Каким путём вы поведёте такого Будду, бесследного, чья сфера бесконечна? Дхаммапада 179-180
Он объяснил им истину, сказав эти две строфы Дхаммапады из «главы о Будде».
И дочери Мары сказали: «Воистину наш отец сказал правду. Араханта, достигшего блага в этом мире не сбить с пути страстью» и т.д. И они вернулись к отцу.
Благословенный же проведя неделю в этом месте отправился к подножию дерева Мучалинды.
Там он провел неделю. Мучалинда, король нагов, во время бури укрыл его семью складками своего капюшона, так что Благословенный наслаждался блаженством освобождения и чувствовал себя беззаботно как в благоухающей келье. Затем он отправился к дереву раджаятана, под которым он сидел, наслаждаясь блаженством освобождения.
Так прошло семь недель,
в течение которых не возникала потребность умываться, ухаживать за телом или заниматься вопросами пропитания. Он питался лишь блаженством джхан и блаженством плода.
По окончании 7 недель у сидящего там на 49 день возникло желание умыться.
Сакка, правитель божеств, принёс ему плод миробалана. Учитель съел его, после чего возникла необходимость по уходу за телом.
И тогда Сакка принёс зубочистку из отростков плюща, а также воду для умывания.
Учитель почистил зубы, умылся и сел у подножия дерева раджаятана.
В это самое время два купца, братья Тапассу и Бхаллука путешествовали из Ориссы в центральную Индию с караваном из пятисот повозок. Божество, которое было их родственником, остановило повозки и внушило им желание предложить еду Учителю. Они взяли рисовый пирог и медовый пирог и отправились к Учителю со словами: «Благословенный! Из сострадания к нам прими, пожалуйста, эту пищу!».
Но у Благословенного не было сосуда для подаяния, ведь он исчез ещё в тот день, когда ему поднесли рисовую кашу и он подумал: «Будды никогда не принимают подаяние прямо в руки, как же мне взять эту пищу?».
Тогда четыре великих правителя сторон света познали его мысли и, спустившись с четырёх сторон неба поднесли Благословенному сапфировые сосуды для подаяния. Благословенный отверг их.
Затем они поднесли Благословенному другие четыре сосуда для подаяния — из нефрита.
Благословенный, из сострадания к четырём божествам, взял сосуды, поставил друг на друга и приказал: «Пусть они станут одним сосудом». И они сложились в один сосуд среднего размера, их было видно только по тонким линиям вокруг края.
Благословенный принял еду в этот новый сосуд, поел и поблагодарил братьев.
Братья приняли прибежище в Будде и Дхамме и стали мирскими последователями Будды, произнесшими два слова.
В ответ на просьбу: «Почтенный, дайте нам что-то, чему мы сможем выражать своё почтение» он правой рукой вырвал из головы и подарил им волосы как реликвию.
И они построили мемориал в своем родном городе и поместили реликвию вовнутрь.
А Постигший в совершенстве встал и вернулся к пастушьему баньяну и сел у его подножия.
И как только он там уселся и стал размышлять о глубине постигнутой им истины, в его уме возникли сомнения (возникающие у всех будд, когда они понимают, что постигли эту истину) в том, обладает ли он возможностью объяснить Учение об этой истине другим.
Тогда брахма Сахампати воскликнул: «Увы! Мир пропал. Увы! Мир совсем пропал!» и приведя с собой Сакку, Суяму, Сантуситу, Суниммиту, Васаватти и Махабрахму из десяти тысяч мировых систем отправился к Учителю и сказал: «Пусть Благословенный проповедует Учение!» и другими подобными словами попросил проповедовать Учение.
Тогда Учитель, исполняя его просьбу, подумал о том, кому первому следует объяснить Учение. Благословенный вспомнил о своем бывшем наставнике Аларе [Каламе] как о человеке, который смог бы быстро понять Учение. Но осмотрев [землю] он постиг, что Алара умер семь дней назад. Тогда он остановился на Уддаке [Рамапутте],
но понял что тот умер этим вечером. Тогда Благословенный подумал: «Пять аскетов много помогали мне». «Где они сейчас?» — задался он вопросом и постиг, что они находятся в Баранаси, в Оленьем парке. И он принял решение, сказав: «Я пойду туда и запущу колесо Учения». Однако несколько дней Благословенный оставался у дерева Бодхи, прося подаяния в той же местности, так как решил войти в Баранаси в полнолуние дня Асалхи. И в четырнадцатый день от новолуния, рано утром он оделся, взял свой сосуд для подаяния и прошёл восемнадцать йоджан, что составляло половину пути. Там он встретил странника-адживаку Упаку. Благословенный объявил ему, что стал Буддой. К вечеру того же дня Благословенный достиг жилища аскетов, которое находилось недалеко от Баранаси.
Пять аскетов уже издалека увидели приближающегося Татхагату и стали говорить между собой так: «Друзья, вот идёт отшельник Готама. Он вернулся к вольному использованию всего необходимого для жизни, округлился в формах, с довольством в способностях восприятия, прекрасно выглядит. Мы не будем оказывать ему почести, но поскольку он всё-таки произошел из хорошей семьи, то заслуживает места для сидения. Так что мы только подготовим ему место». На том они и порешили.
Благословенный с помощью способности познания происходящего в умах существ всего мира с его божествами задался вопросом о чём они думают и понял что они решили.
Затем, сосредоточив дружелюбие, которое могло охватить всех существ, где бы они ни были, на земле или на небе, он направил его на аскетов.
Чувство дружелюбия Благословенного затронуло их и по мере того как он подходил ближе и ближе аскеты, не в силах больше соблюдать свою договорённость, поднялись с сидений, склонились перед ним и поприветствовали его всеми видами уважения и почтения. Но, не зная что он стал Буддой, аскеты продолжали обращаться к нему во всех случаях или по имени или словом «друг».
Благословенный объявил им о своем достижении состояния Будды, сказав: «Монахи, не обращайтесь к Татхагате по имени или словом «друг». Татхагата, о монахи, является арахантом (достойным) и постигшим в совершенстве». Затем, сев на приготовленное для него сиденье, окруженный мириадами божеств, он обратился к монахам группы пяти когда луна выходила из соединения со звездой Уттарасалха и преподал им наставление о запуске колеса Учения (Дхаммы).
Среди них Конданья-понявший, когда читалось это наставление применил глубокое знание и по окончании проповеди вместе с мириадами божеств укрепился в плоде вхождения в поток.
Учитель, оставшийся в том месте на время сезона дождей, на следующий день, в то время как остальные ходили за подаянием, сел в том же месте, где они находились, и наставлял Ваппу.
И Ваппа утром достиг плода вхождения в поток.
И таким же образом на следующий день он укрепил во вхождении в поток монаха Бхаддию, на следующий день Маханаму, на следующий день Ассаджи. На пятый день, собрав всех пятерых он прочёл им наставление о характеристике безличности.
По окончании проповеди пятеро монахов укрепились в плоде архатства.
Затем Учитель постиг, что Яса, молодой человек из хорошей семьи, обладает необходимыми условиями. И на рассвете, когда Яса покинул дом, Учитель позвал его, сказав: «Подойди, Яса!» и в ту же ночь он укрепил его во вхождении в поток, а на следующий день — в архатстве. 54 человека из его свиты он также принял в монахи словами «идите, монахи» и привёл к архатству.
И также учитель присвоил обоим статус главных учеников.
Именно в день достижения Сарипуттой архатства он провёл собрание учеников.