543 Джатака о Бхуридатте

перевод — Фарид
Редактура — Леша Тэль, Яна

 

«Какие бы драгоценности ни были» и т.д.

Эту историю Учитель рассказал, проживая в Саваттхи. Она была рассказана братьям-мирянах, которые соблюдали дни Упосатхи (Буддийских постов дней полнолуния и новолуния).

Говорят, что в день Упосатхи они вставали рано утром, принимали обеты восьми предписаний, участвовали в раздаче милостыни и пожертвовании еды после трапезы, а затем взяв благовония и гирлянды цветов, направлялись в Джеттавану, где Благословенный давал Учения Дхаммы.

Учитель пришел в зал и сев на подготовленное для него украшенное сиденье, посмотрел на собрание монахов и мирян.

Татхагаты любят беседовать с монахами и мирянами, которых интересуют духовные темы. Учитель знал, что в этот раз, в связи с этими мирянами будет религиозная беседа об одной из его прошлых жизней и спросил их: «О братья-миряне, соблюдаете ли вы Упосатху?»
Они ответили ему, что соблюдают, на что Будда сказал:
«Это правильно и хорошо с вашей стороны, о братья-миряне, но все же это неудивительно, что вы, у кого есть учитель Будда, соблюдаете Упосаттху. Но даже мудрецы древности, у которых не было Учителя, также соблюдали Упосатху».
И затем он рассказал им историю из прошлой жизни.

i.

Когда-то давным-давно в Бенаресе правил король Брахмадатта, а своего сына сделал вице-королем. И вот он, видя как сын его начинает получать все большую власть, испугался, что тот может захватить его царство. Поэтому он сказал сыну: «Тебе следует оставить дворец и отправиться жить туда, куда тебе заблагорассудится. А после моей смерти, ты вернешься и примешь это царство». Принц подчинился этому решению и, попрощавшись с отцом, направился к реке Ямуне. Там он построил хижину из листьев, между рекой и морем и поселился в ней, питаясь кореньями и плодами.

В то же самое время одна молодая женщина-нага, жила в мире Нагов, находящимся на дне океана. Она потеряла мужа из-за своей несдержанности.

Постоянно видя счастье других женщин-наг, у которых были мужья, оставив мир Нагов, она брела по берегу моря, и вдруг заметила отпечатки ног человека. Следуя по этим следам, пришла к хижине из листьев.

Это была хижина принца, который в этот момент отсутствовал, отправившись собирать различные фрукты для пропитания. Она вошла в хижину, увидела деревянную кровать и другую самодельную мебель и подумала про себя: «Это должно быть жилище какого-то аскета. Я проверю, является ли он действительно верующим аскетом или нет. Если он аскет и склонен к самоотречению, он не примет украшенную мною постель, но если он в глубине души любитель чувственных удовольствий, а не подлинный аскет, он ляжет на украшенную мною кровать. Тогда я воспользуюсь тем, что он не истинный аскет и, сделав его своим мужем, и поселюсь с ним здесь».

Затем, она отправилась в мир Нагов, где собрала божественные цветы и благовония для украшения кровати и, вернувшись в хижину, украсила кровать цветами, рассыпала вокруг душистую пудру и украсила хижину цветами. Закончив, она отправилась обратно в мир Нагов.

Когда принц вечером вернулся в хижину и  увидев, что она сделала, он спросил: «Кто приготовил эту постель?» Съев свежие фрукты, он счастливо воскликнул: «О, эти благоухающие цветы! О, эта постель приятно застелена!» Поскольку в душе он не был склонен к аскетизму, то лег на ложе из цветов и крепко заснул.

На следующий день он встал на рассвете и отправился собирать фрукты, не подметя свою хижину от листьев. Позже снова пришла женщина-Нага и, увидев рассыпанные цветы, сразу поняла: «Этот мужчина — любитель чувственных удовольствий и совсем не аскет. Я смогу обольстить его». Она убрала старые цветы и принесла новые, расстелила свежую постель, украсила хижину листьями и рассыпанными цветами, а затем вернулась в мир Нагов. И в эту ночь принц отдыхал на кровати, покрытой цветами, а на следующий день подумав: «Кто же это украшает мою хижину?». Решил выяснить это. На утро он не пошел собирать фрукты, а остался, спрятавшись недалеко от хижины. И потому позже, когда женщина-нага с благовониями и цветами, шла по тропинке к его хижине, принц, увидев ее, во всей ее великолепной красоте, сразу же влюбился. Войдя в хижину, пока она готовила ложе, он спросил ее, кто она такая.

«Мой господин, я женщина-нага»
«А есть ли у тебя муж?»
«Я вдова и у меня нет мужа. Почему ты живешь здесь?» — спросила она.
«Я Брахмадаттакумара, сын короля Бенареса. Но почему ты покинула мир нагов?»
«Мой господин, когда я вижу счастье других женщин-нагов, у которых есть мужья, я чувствую неудовлетворенность плотской страсти и поэтому я покинула мой мир в поисках мужа».
«Я не аскет, и пришел жить сюда, потому что мой отец прогнал меня. Не переживай, я буду твоим мужем и мы можем жить здесь вместе в любви и согласии»

Она сразу же согласилась и с этого времени пара счастливо жила вместе. Используя свою волшебную силу нага построила дорогой дом, создала дорогое ложе и подушки. С тех пор принц уже не питался кореньями и плодами — пара пировала божественными явствами и напитками. Через некоторое время нага родила сына, которого они назвали Сагара-Брахмадатта. Когда ребенок смог ходить, она снова родила, но уже дочь, и так как та родилась на берегу моря, молодые назвали ее Самуддаджа.

Однажды лесничий, проживавший в Бенаресе, случайно оказался в этой местности, так случилось, что они уже был знакомы с принцем раньше. Когда он зашел в их дом, они были рады встретиться вновь. Лесничий прожил у пары несколько дней и уходя сказал: «Мой господин, я скажу королевской семье, что вы живете здесь».

В это время неожиданно умер король, и на седьмой день после того, как его похоронили , министры собрались вместе и стали думать что им делать дальше: «Королевство без короля не может существовать. Мы не знаем, где живет принц и жив ли он вообще, надо разослать гонцов во все стороны на поиски нашего молодого короля.»

В это время лесничий как раз приехал в столицу и, услышав новость, придя к министрам и рассказал им, что только, что был в гостях у их принца.

Министры под руководством лесничего отправились к принцу, и после дружеского приветствия объявили ему, что король умер и попросили его править королевством.

Принц подумав, что ему необходимо посоветоваться с женой, пошел к ней и сказал: «Дорогая, мой отец умер, и его министры пришли, чтобы поднять надо мной королевский зонт. Пойдем с ними и мы оба будем править в Бенаресе, протяженность которого составляет двенадцать йоджан. Ты будешь главной среди шестнадцати тысяч королев».

«Мой господин, я не могу пойти», ответила она.
«Почему?»
«Мы наги обладаем смертельным ядом и нас легко вывести из себя по любому пустяковому поводу, а гнев жены — это серьезная вещь. Если я увижу или услышу что-нибудь что мне не понравиться и брошу на сердитый взгляд, то что меня злит мгновенно исчезает. Поэтому я не смогу пойти с тобой. Но наши дети — не юные наги. Они твои дети, и принадлежат к расе людей. Если ты действительно любишь меня — заботься о них. В их природе заложено много воды и это делает их тела очень нежными. Если они пойдут по дороге то не вынесут бремя ветра и солнечного света и погибнут. Поэтому слугам надо выдолбить лодку и наполнить ее водой. Так наши дети всю дорогу будут играть в воде, а когда ты доставишь их в город, ты должен приготовить для них озеро в окрестностях дворца»

С этими словами, высказав уважение принцу, прижав детей к своей груди и поцеловав, нага доверила их ему, после чего с горючими слезами и рыданиями отправилась в мир Нагов.

Принц также, охваченный печалью, с глазами, полными слез, вышел из дома и, вытерев глаза, направился к министрам. Он приказал им выдолбить лодку, поставить ее на телегу и наполнить водой. «Посыпьте поверхность воды всевозможными цветами разных оттенков и ароматов, потому что мои дети имеют природу воды и будут радостно играть там».

Служители так и сделали. Когда король прибыл в Бенарес, он вошел в украшенный по этому случаю город и воссел на террасе. Окруженный шестнадцатью тысячами танцовщиц, своими министрами и другими должностными лицами он устроил большой пир длившийся семь дней.

Также он велел приготовить озеро для своих детей, где они постоянно резвились. В тот момент, когда в озеро запускали воду, с нею в него попала черепаха, которая как-то всплыла на поверхность воды, как раз в том месте где играли дети. Она вынырнула из воды и, высунув голову, посмотрела на них, а затем погрузилась в воду. Увидев ее, юный принц и принцесса испугались и побежали к своему отцу и сказали ему: «О отец, чудовище напугало нас в озере».

Король приказал людям пойти и схватить черепаху, те забросили сеть, поймали ее и принесли королю. Когда дети увидели существо, они воскликнули: «О отец, это демон». Король из любви к своим детям разгневался на черепаху и приказал слугам наказать ее. Одни слуги говорили: «Это враг короля, его следует растолочь в порошок», другие говорили: «Давайте приготовим ее и съедим», третьи: «Запеките ее на горячих углях», или ее нужно запечь в кувшине». Однако, один служитель, боящийся воды, сказал: «Ее следует бросить в водоворот Ямуны, там она будет полностью уничтожена — за это нам не будет никакого наказания». Черепаха, услышав его слова, высунула голову и сказала: «Друг, какой грех я совершила, что ты обсуждаешь такое наказание для меня? Другие наказания я могу вытерпеть, но это последнее чрезмерно жестоко. Прошу не упоминай его».

Когда король услышал ее слова, он решил: «Это наказание как раз то, что нам нужно!». И черепаху бросили в водоворот Ямуны. Но там она поймала течение, ведущее к миру нагов, и направилась по нему туда. В это же время маленькие сыновья царя Наги Дхатаратты игравшие в этом же водовороте, увидели ее и закричали: «Схватите ее». Черепаха подумала: «Я вырвалась из рук короля Бенареса, чтобы попасть в руки этих свирепых нагов! Что мне сделать?» Придумав ложную историю, черепаха сказала им: «Почему вы так говорите? Вы принадлежащие ко двору царя Дхатараттхи? Я черепаха по имени Читтакума и я направляюсь к царю Дхатаратхе, как посланник царя Бенареса. Наш король послал меня, потому что он хочет отдать свою дочь в жены царю Дхатаратхе! Проведите же меня к нему!»

И стражи с удовольствием сопроводили ее к царю. Царь, увидев черепаху, был очень недоволен и сказал: «Те, у кого такие жалкие тела, не могут быть посланниками!»

Черепаха, услышав это, ответила ему: «Зачем королю нужны посланники высотой с пальму? Маленькое тело или большое тело не имеет значения! Реальное значение имеет способность выполнить поручение. У нашего короля, о монарх, много посланников — люди делают свое дело на суше, птицы в воздухе, а я в воде! Я любимец короля по имени Читтакуда и у меня особая должность! Не насмехайся надо мной!»

Тогда царь Дхатараттха спросил ее, зачем ее прислали, она ответил: «Король сказал мне, что подружился со всеми царями Джамбудипы, и что теперь он хочет отдать вам в жены свою дочь Самуддаджу для того, чтобы подружиться с правителем Нагов — Дхатараттхой! С этими словами он и послал меня. Ты, не медля, отправь со мной отряд за ней, назначив день встречи с девушкой!»

Царь был очень доволен, что король оказал ему такую великую честь и послал с черепахой четырех юношей-нагов, приказав им пойти и назначить день свадьбы после того, как они услышат подтверждение короля. Они вместе с черепахой покинули мир нагов.

Когда они проплывали между Ямуной и Бенаресом, черепаха увидела пруд с лотосами и, желая каким-нибудь образом сбежать, сказала: «О юноши-Наги, наш король, его королева и сын увидев, как я уходила в воду из королевского дворца, попросили меня принести им несколько цветков и корней лотоса. Я соберу их здесь. Если вы меня не дождетесь, то идите прямо к царю — я встречу вас там» Ей поверили и отпустили. Черепаха же спряталась.  Наги они не могли ее найти и  подумали, что она, должно быть, уже отправилась к королю, поэтому проследовали во дворец приняв облик молодых людей.

Король принял их с почестями и спросил, откуда они пришли.
«От царя Дхатараттхи, ваше величество»
«С какой целью?»
«О король, мы его посланники. Царь Дхатараттха спрашивает о твоем здоровье и говорит, что даст тебе все, что ты пожелаешь, когда ты отдашь ему твою дочь Самуддаджу в жены и королевы».

Чтобы разъяснить это, они сказали:

«Какие бы драгоценности
ни хранились во дворце Дхатараттхи,
Они все твои, о королевское величество;
Отдай свою дочь за нашего господина».

Когда король услышал это, он сказал:

«Никогда еще не было такого, чтобы человек выдал свою дочь замуж за короля нагов – это не приемлемо, как вы могли подумать о таком?»

Юноши ответили:
«Если союз с Дхатараттхой кажется вам таким неподобающим, тогда почему вы послали своего посланника, черепаху Читтакуду, к нашему царю, предлагая ему отдать свою дочь Самуддаджу в жены? И после такого предложения, вы, теперь, демонстрируете презрение к нашему царю! Нам следует поступить с вами так, как вы того заслуживаете!».

Сказав так, они произнесли слова угрозы:
«Ты приносишь в жертву свою жизнь, о король, — твой трон и королевство! Что они такое пред Нагой!? В его гневе меркнет вся слава смертных!»
Ты, бедный смертный, который из-за своего тщеславия погибнет вследствие презрения к Ямуну, императорскому сыну царя Варуны.»

Но король им ответил:

«Я не презираю вашего царя, Дхатараттху. всем известного, как царя многих Наг. Он по праву носит царскую корону;
Но каким бы великим и благородным он ни был, происходя из рода кхаттия Видехи,
моя дочь более чистой крови, — пусть он и не мечтает о моем ребенке».

Хотя юноши-Наги и хотели убить его на месте своим дыханием, все же они рассудили, что, поскольку их послали назначить день свадьбы, было бы неправильно уйти и оставить короля мертвым. Поэтому они сразу же исчезли, на прощание сказав: «Мы уходим и расскажем все нашему царю.»

Увидев их возвращение, царь Нагов спросил, привезли ли они принцессу. Наги в гневе ответили: «О царь, почему ты посылаешь нас без веской причины? Если ты хочешь убить нас, тогда просто убей нас здесь и сейчас! Король людей оскорбляет и порочит тебя, возводя свою дочь на вершину своей родовой гордости!» Рассказав ему слова царя людей наги посланники вызвали гнев царя Нагов. Он приказал им собрать армию:

«Ассатары и Камбалы, — призовите нагов всех до единого;
Пусть они стекаются в Бенарес, но не причиняют вреда никому — ни великим, ни малым».

Тогда наги спросили:
«Если ни одному человеку мы не причинять вреда, тогда что нам там делать?»

Он ответил:

«Над храмами и дворцами, общественными дорогами и верхушками деревьев,
Над воротами, обвитыми венками, пусть они витают в воздухе;
В то время как с белыми раскрытыми капюшонами они заполнят весь город
Ужас наполнит грудь каждого человека, видящего их».

Наги так и поступили.

Учитель так описал то, что произошло:
«Видя змей со всех сторон, женщины сбивались в дрожащие толпы.
А когда чудовища раздували свои капюшоны, громко визжали и причитали;
Город Бенарес был беспомощен перед ними,
Подняв ладони к небу все его жители умоляли и молили короля:
«Отдайте ему дочь, которую он требует!»

В этот день проснулся царь Бенареса от плача своих жен и жен горожан и, испугавшись угроз четырех юношей нагов, трижды воскликнул: «Я отдам Дхатараттхе, мою дочь Самуддаджу!»
Услышав это, Наги отлетели от города, на расстояние лиги, и, разбив там свой лагерь, построили на этом месте настоящий город богов. Затем отправили королю подарок в знак своего уважения, сказав: «Пусть царь, как и обещал, пришлет нам свою дочь.»

Король, получив этот дар, отпустил тех, кто его принес с посланием: «Можете идти, я отправлю вам свою дочь. Мои министры приведут ее»».
Затем он послал за своей дочерью и, выведя ее на террасу, открыл окно и сказал ей: «Дочь, посмотри на этот украшенный город; Построившие его говорят, что ты должна быть главной королевой его короля. Этот город находиться недалеко от нас — ты всегда можешь вернуться, когда почувствуешь тоску по дому, но ты должна отправиться туда сейчас».

Затем он, заставив слуг нарядить ее и украсить всевозможными украшениями, посадил ее в крытую карету и отправил к нагам вместе со своими министрами. Наги пришли встретить ее и оказали ей великие почести. Министры сопровождавшие ее, вернулись с большими богатствами. Принцессу отвели во дворец и уложили на божественно убранную кровать. Молодые женщины нага, приняв облик горбатых, а  другие уродливых людей, прислуживали ей. Все они выглядели просто человеческими слугами. Как только она легла на небесное ложе, то почувствовала божественно мягкое прикосновение и заснула.

Дхатараттха же — царь нагов, таким образом усыпив ее, мгновенно исчез со всем своим воинством и городом, появившись в мире нагов. Когда принцесса проснулась, увидела украшенное небесное ложе, золотые дворцы, украшенные драгоценными камнями, сады, бассейны и весь мир Нагов, который сам по себе был подобен украшенному городу богов, она спросила своих служанок: «Этот город великолепно украшен, он не похож на город куда меня привезли вначале. Чей он?»

«О госпожа, он принадлежит твоему господину. Ничтожные люди, не обретают подобное — ты получила это благодаря своей великой карме».

Затем Дхатараттха объявил новый закон по всему своему царству, которое простиралось на пятьсот йоджан. Провозгласил, что тот, кто выдаст, что царица Самуддадже находится в мире нагов, должен быть наказан.

Поэтому никто не осмеливался предстать перед ней в образе змеи. Она жила со своим мужем в любви и гармонии, пребывая в иллюзии, что это мир людей. Через какое-то время супруга Дхатараттхи родила сына, который обладал прекрасной внешностью и его нарекли именем Судассана. Вскоре после этого она родила второго сына, которого супруги назвали Датта. Он был Бодхисаттвой. Затем она родила третьего сына, которого назвали Субхага, а за ним четвертого, которого назвали Ариттха.

И все же, несмотря на то, что царица родила четырех сыновей, она не знала, что живет в мире нагов. Однажды наги сказали Ариттхе: «Твоя мать — женщина, а не нага». На что Ариттха сказал: «Я покажу ей кто я».  Однажды, когда он пил из ее груди материнское молоко, принял облик змеи и ударил ее по спине своим хвостом. Царица увидела его змеиный облик и, громко закричав от ужаса, бросила его на землю и случайно своим пальцем попала ему в глаз так, что оттуда хлынула кровь. Царь, услышав ее крик и узнав его причину крика, приказал слугам: «Схватите слугу бывшего с ней и предайте его смерти». Но царица, зная гневный характер мужа и пребывая в любви к сыну, попросила: «Мой господин, это я случайно попала Ариттхе в глаз».

Король успокоился. Так царица узнала, что живет среди нагов, а Аритху с тех пор стали называть Канариттха (одноглазый), потому что он остался с одним глазом.

Через некоторое время четверо принцев повзрослели, став мудрыми и благоразумными. Отец дал каждому из них по королевству площадью в сто йоджан. Каждый из них обладал великой властью и сопровождался шестнадцатью тысячами дев-наг. Королевство их отца также занимало сто йоджан и трое из его сыновей каждый месяц навещал своих родителей. Но сын Бодхисаттва приезжал к ним каждые две недели и обычно они обсуждали с отцом решение какой-нибудь проблемы, возникшей в царстве нагов.

Если она была сложной, то они отправлялись к великому царю Вирупаккхе, для получения совета. И вот однажды, сам Вирупаккха отправился с собранием нагов в мир высших богов. Пока они ожидали царя этого мира Сакку, среди собрания возник вопрос и никто не мог на него ответить. Бодхисатта, восседавший на благородном троне, рассудил его. Тогда царь богов поощрив его божественными цветами и плодами и обратился к нему: «О Датта, ты наделен мудростью, огромной, как земля! Отныне тебя будут звать Бхуридатта». Так Бодхисаттва обрел это имя.

С тех пор Бодхисатта часто приходил засвидетельствовать свое почтение Сакке, и, видя великолепие его двора с небесными нимфами, тосковал по небесному миру: «Что мне делать со своей змеиной, поедающей лягушек, природой? Я вернусь в мир змей, буду соблюдать пост и предписания нравственности обряды, и может однажды перерожусь среди богов». С такими мыслями, вернувшись в обитель змей, он сказал своим родителям, что решил соблюдать пост. Они согласились, но сказали, чтобы он соблюдал его в одном из пустующих дворцов в мира нагов. Потому, выйдя наружу. он будет испытывать большой соблазн нарушить предписания. Бодхисаттва согласился и поэтому это время проводил только в парках и садах пустого дворца. Наги продолжали прислуживать ему играя на музыкальных инструментах, и принц подумал, что если будет продолжать жить здесь, то соблюдать пост будет невозможно — лучше будет отправиться в мир людей и соблюдать пост там. Опасаясь, что родители будут против, он не сказал им о своем решении, но поделился со своей женой: «Госпожа, я отправлюсь в мир людей. Там на берегу Ямуны есть баньяновое дерево — неподалеку от холма термитов. Там я и буду соблюдать там свой пост. Когда пробуду там ночь, пусть десять твоих служанок придут на рассвете с музыкальными инструментами и, одарив меня благовониями и цветами, с песнями и танцами пусть проводят меня обратно в наш мир».

 

iii.

Один брамин жил в деревне недалеко от ворот Бенареса. Он зарабатывал на жизнь тем, что  ходил в лес со своим сыном Сомадаттой и ставил силки, сети и колья, убивая диких животных и, насаживая их мясо на шест, продавал его. Однажды им не удалось поймать даже маленькой ящерицы, и брамин сказал своему сыну: «Если мы вернемся домой с пустыми руками, твоя мама рассердится. Давай все-таки попробуем что-нибудь поймать». Они направились в сторону термитника, на котором лежал Бодхисаттва, и тут заметили следы оленя, который спустился к Ямуне напиться. Брамин сказал: «Сын мой, это олений водопой. Спрячься и подожди, пока я подстрелю какого-нибудь оленя, который придет сюда». Приготовив свой лук, он встал, высматривая оленя у подножия дерева. Вечером, когда олень пришел напиться воды, — брамин выстрелил в него, но только ранил. Животное, истекая кровью, убежало. Отец с сыном, следовали за ним и, найдя его труп, подобрали его. Уже ближе к закату солнца они вышли из леса рядом с баньяном, расположенным у термитника. «Сейчас неподходящее время, мы не можем идти дальше, мы останемся здесь», — сказал брамин. И они отложили мясо в сторону, взобрались на дерево и улеглись среди его ветвей. Брамин проснулся на рассвете от необычного шума.

Это появившиеся служанки-наги, готовили для Бодхисаттвы цветочные носилки. Юный нага, окончив свой пост изменил свой змеиный облик на тело божества, украшенное всевозможными драгоценностями.

Девы-Наги почтили его благовониями и гирляндами, сыграли на своих небесных инструментах и исполнили танец и песню. Когда Брамин слыша звук, решил узнать, кто это шумит? Он позвал своего сына, но не смог разбудить его. «Пусть поспит еще», — подумал он и спустился с дерева.

Служанки-наги, увидев его, погрузились в землю и сбежали в мир наг. Бодхисаттва остался один. Брамин, подойдя к нему спросил:

«Ты кто такой, о красноглазый и широкоплечий юноша, которого я вижу здесь? И что это за десять девушек, которые охраняли тебя, одетые в светлые одежды и украшенные золотыми браслетами! Кто ты среди этой лесной зелени, пылающий подобно огню, только что политому маслом гхи? Скажи ты Сакка или яккха, или какой-нибудь знаменитый принц Нага, обладающий могущественным влиянием?»

Когда Бодхисаттва услышал его, он подумал: «Если я скажу, что я один из Сакков, он поверит мне, потому что он брамин. Но я все еще должен держать обеты и говорить только правду.»

«Я Нага, великий по силе, непобедимый с ядовитым дыханием.
Мой гневный укус может поразить смертью всех сыновей процветающей земли.
Моя мать — Самуддаджа, царь Дхатараттха — мой отец, на трон которого я претендую,
Я младший брат Судассаны, и меня зовут Бхуридатта».

Но сказав это, он подумал: «Этот Брамин свиреп и безжалостен, он может выдать меня заклинателю змей и это помешает соблюдению обетов. Что, если я отведу его в мир нагов, окажу ему там великие почести, и таким образом мой пост не прервется. И вот Бодхисаттва сказал ему: «О брамин, я оказываю тебе великую честь — приглашаю тебя в приятный мир Нагов!» На это брамин ответил, что так как он здесь с сыном, то пойдет только вместе с ним.
«Иди, брамин, и приведи сына»,

Брамин пошел и рассказал обо всем своему сыну, тот согласился и вместе с Бодхисаттой они отправились на берег Ямуны, и, стоя там, принц нагов сказал:

«Не бойся, о брамин, — следуй моим словам, и вы будете жить почтенно и счастливо в моем мире со всеми удовольствиями, которые только я смогу вам дать».

Бодхисаттва привел их в мир нагов, где они жили в божественной роскоши. Он даровал каждому из них по четыреста девушек-нагов. И отец с сыном наслаждались жизнью полной счастья и процветания. Бодхисаттва же продолжал усердно соблюдать пост, и каждые две недели отправлялся высказывать уважение своим родителям и беседовать с ними о законе. Затем он заходил к брахману, интересовался его здоровьем и говорил ему, просить всего что тот только пожелает. Затем любезно поприветствовав сына Сомадатту, он направлялся к себе во дворец.

Брамин, прожив год в мире Нага, из-за недостатка хорошей кармы, начал испытывать неудовлетворенность и страстно захотел вернуться в мир людей. Мир нагов казался ему адом, украшенный дворец — тюрьмой, девушки-наги со всеми своими украшениями похожими на женщин яккх.

Он думал про себя: «Я недоволен этой жизнью, надо узнать, что о ней думает Сомадатта»; Навестив сына брамин спросил его:
«Разве ты не недоволен все этим, о сын мой?»
«Почему я должен быть недоволен отец? Я доволен, но почему недовольны вы?» «Потому что я не вижу твою мать и твоих братьев и сестер. Пойдем, сын мой — пойдем отсюда.»

Сын, несмотря на неоднократные уговоры отца, не хотел уходить, но в конце концов согласился.

Брамин же размышлял: «Я добился согласия сына, но если я скажу Бхуридатте, что недоволен — он осыплет меня еще большими почестями и я не смогу уйти. Моя цель может быть достигнута только одним способом — я буду восхвалять всю эту роскошь, а затем спрошу его почему же он оставляет ее и отправляется в мир людей для соблюдение поста. Когда же он ответит мне, что делает это ради обретения Рая, я скажу ему, что мы с сыном, раньше зарабатывали на жизнь убийством животных, но теперь подобно ему тоже отправимся в мир людей, и, повидав своих родных, оставим мирскую жизнь и станем аскетами. Услышав это Бхуридатта точно позволит нам уйти.»

Когда в следующий раз Бодхисаттва навестил его брамин так и поступил:

«Ваша земля ровная и со всех сторон покрыта прекрасными цветами и ярко зеленым ковром трав, со священными озерами в каждом лесу, наполненными лебедями, которые очаровывают глаз. У вас тысячеколонные дворцы с залами, где танцуют небесные девы! И колонны их все из драгоценных камней, сияющих в солнечном свете.

У вас действительно чудесный дворец обретенный из-за благой кармы прошлого. Все ваши желания исполняются, как только о них становится известно. Ты не завидуешь залам великого Сакки! Что его величественные дворы по сравнению с твоими? Твои дворцы еще более великолепны и сияют еще более ошеломляющим великолепием!»

Бодхисатта ответил: «Не говори так, брамин. Мое блаженство по сравнению с блаженством Сакки кажется горчичным зерном рядом с горой Меру. Я не равен ему по кармическим заслугам!» И затем проговорил:

«Мои самые возвышенные мысли не смогут представить себе императорскую пышность трона Сакки. Именно из-за моего желания получить Веджаянту я и практикую соблюдение поста. Я стремлюсь к дому бессмертных святых на небесах, поэтому на вершине этого муравейника я старательно соблюдаю обеты».

Услышав это, Брамин подумал: «Вот теперь пора действовать!» и, преисполненный радости, сказал:

«Я убил оленя, когда вместе со своим сыном встретил тебя. Родные и друзья, которых я оставил дома, не знают, жив я или мертв. О Бхуридатта, позволь нам уйти! Разреши нам отправиться и увидеть в наших родных местах!».

Бодхисатта ответил:

«Я хочу, чтобы ты жил со мной в счастье и роскоши!
Где в мире людей ты найдешь такую красоту и благополучие?
Ты если хочешь, можешь жить где-то еще в нашем мире!
Я сделаю все что бы ты был счастлив!»

Говоря это, принц нагов подумал: «Если я помогу ему быть счастливым то он никогда и никому не расскажет мой секрет. Я подарю этому брамину свой драгоценный камень, который исполняет все желания».

Он протянул брамину камень, сказав:
«Носителю этого небесного драгоценного камня помогают все в любом начинании.
Возьми его, о брамин и путешествуй где захочешь! С этим камнем тебе никогда не причинят вреда».

Брамин же ответил:
«Я слишком хорошо помню ваши слова. Как вы видите, я стар и решил вести аскетическую жизнь. Какие удовольствия мне теперь нужны?!»

И не взял камень.

Бодхисатта сказал сказал:
«Если ты потерпишь неудачу в этом начинании и нарушишь клятву аскета, ища простых радостей жизни, найди меня снова, и вновь осыплю тебя ими».

«О Бхуридатта, я с благодарностью принимаю твое предложение — если так случится, то я вернусь, чтобы просить твоей помощи».

Бодхисатта приказал нескольким молодым нагам отвести отца и сына в мир людей. Учитель так описал то, что произошло: «Тогда Бхуридатта приказал четырем своим молодым нагам: «Идите, взяв этого брамина и его сына под свою опеку, несите их туда, куда они захотят».

И повеление их господина было исполнено — наги принесли брамина с сыном к месту которое они указали.

Во время путешествия Брамин указывал своему сыну на знакомые места: «Сомадатта, мы ранили оленя в этом месте и кабана в этом». Увидев же по дороге озеро, он воскликнул: «Сомадатта, давай искупаемся». Они оба сняли свои божественные украшения и одежды, и, завернув их в сверток, собрались искупаться. В этот самый момент украшения исчезли. Вернувшись в мир Нагов, на их телах появились их прежние бедные засаленные одежды, а старое охотничье оружие обернулось в колчаны.
«Мы погибли, отец», — запричитал Сомадатта, но отец утешил его: «Не бойся; пока здесь есть олени, мы всегда заработаем на жизнь охотой».

Мать Сомадатты услышав об их приходе, радостно отправилась им навстречу, а затем отвела домой и накормила. Когда Брамин, поев, заснул, она спросила своего сына:
«Где ты был все это время?»
«О мама, царь нагов, Бхуридатта перенес нас в свое великое царство наг, но мы вернулись, так как были недовольны тамошней жизнью.»
«Вы принесли от туда что-нибудь ценное?»
«Нет, мам»
«Почему царь ничего вам не дал?»
«Мам, Бхуридатта хотел подарить отцу драгоценный камень, исполняющий все желания, но тот не принял его»
«Почему?»
«Он сказал, что собирается стать аскетом».
«После того, как он так надолго оставил меня с кучей детей и жил в царстве Нагов, он еще теперь аскетом собирается стать?!»

Разозлившись, жена ударила брамина по спине сковородой для жарки риса с криком: «О ты нечестивый брамин! Почему ты, сказав, что собираешься стать аскетом и отказавшись от драгоценного камня, пришел сюда, а не принял обеты!? Немедленно покинь мой дом!». Но он успокоил ее сказав: «Добрая жена, не сердись. Пока в лесу есть олени, я буду поддерживать тебя и наших детей». Так, на следующий день они вдвоем с сыном вновь отправились в лес на охоту, продолжив свою обычную жизнь.

iv.

В это время небесная птица гаруда, которая жила на шелковичном дереве в Химавате, около южного океана, подняла воду ветром своих крыльев и, спикировав над местом обитания нагов, схватила царя наг за голову. Но это было еще то время, когда гаруды не знали, как правильно хватать нагов чтобы сразу их убить. Они научились этому только позже, как описано в Пандара Джатаке. Поэтому, хотя птица схватила его за голову, не разбрызгивая воду, она понесла его, болтающегося, на вершину Химавата.

В это время один старый брамин, житель Каси, вел жизнь отшельника в районе Химават. Он жил в хижине из листьев, которую построил сам.  От хижины вела тропинка к огромному баньяновому дереву, в корнях которого он устроил свое место для практики.

Гаруда отнес Нагу на вершину баньяна, и тот, свесился вниз, пытался спастись, обвил его ветку. Гаруда, не подозревая об этом, благодаря своей огромной силе взлетел в небеса и вырвал баньяновое дерево с корнями. Затем птица отнесла Нагу к шелковичному дереву и своим клювом вспорола ему живот и, съев жир, бросила тело в середину моря. При падении баньяновое дерево издало сильный звук, и птица, удививишись, что это за шум, посмотрела вниз. Увидев дерево, подумала про себя: «Откуда я это унесла?» Она узнала, что это был баньян, росший в конце аллеи отшельника. Подумала: «Это дерево давало тень для аскета, — преследует ли меня теперь плохая карма за мой поступок или нет? Я спрошу его». Итак, она отправилась к нему в обличье юноши, в этот момент аскет как раз разравнивал землю, где до этого росло дерево.

Итак, царь гаруд, поприветствовав его и присев рядом, спросил о дереве. Аскет ответил: «Гаруда схватила нагу, которая обвила своим хвостом ветку баньянового дерева, чтобы спастись. Однако, птица благодаря своей огромной мощи поднялась в воздух и вырвала дерево, а это то место, из которого оно было вырвано».
«Какой вред нанесла птица себе? Ведь она сделала это, не зная, что так получится и это было всего лишь невежество, а не грех».
Отшельник ответил, что она не хватала дерево с намерением причинить дереву вред, поэтому безгрешна». Гаруда был доволен ответом и сказал: «Мой друг, я тот самый царь гаруд и я доволен твоим объяснением. Ты живешь здесь, в лесу, а я знаю заклинание Аламбаяны, имеющее безграничную ценность и способное контролировать нагов. В качестве платы за разъяснение кармы я дам тебе его — с уважением прими это».
«Я достаточно знаю заклинаний и твое мне не нужно»,  — ответил старик. Но гаруда настаивал и, в итоге убедив его принять заклинание, показал простые способы его использования и улетел.

В то же время один бедный брамин из Бенареса по уши влез в долги. Он испытывал давление со стороны своих кредиторов и подумал: «Почему я должен продолжать жить здесь? Я уверен, что будет лучше уйти в лес и умереть». Тогда он покинул свой дом и стал скитаться пока не пришел в уединенное место. Здесь он встретил отшельника и порадовал подвижника своим усердным исполнением обязанностей ученика. Отшельник подумал: «Этот брамин очень уважителен ко мне. Я дам ему божественное заклинание, которое дал мне царь гаруд». Поэтому он сказал ему: «О брамин, я знаю заклинание, Аламбаяна и передам его тебе». Но тот ответил: «Добрый друг, мне не нужно никакого заклинания.» Старик настаивал снова и снова, и в итоге убедил его. Так заклинание и все необходимые для него методы использования были заучены бедным брамином.

Выучив его, брамин подумал: «Я обрел средства к существованию». Прожичя у отшельника несколько дней, он сослался на приступ ревматизма, попросил прощения у аскета, почтительно простился с ним и направился на берег реки Ямуны, откуда пошел по большой дороге, все время повторяя заклинание.

В то же самое время тысяча юношей-нагов, которые прислуживали Бхуридатте, несли драгоценный камень, исполняющий все желания. Они вышли из мира нагов, остановились и положили его на песчаный холмик, и там, проиграли всю ночь в воде под его сиянием, а с наступлением утра надели все свои украшения, и, заставив драгоценный камень утратить свое великолепие, сели его охранять.

Брамин подошел к этому месту, повторяя свое заклинание. Они услышали заклинание и в ужасе, подумали, что это приближается царь гаруд. Тогда юноши нырнули в землю и сбежали в мир нагов, забыв драгоценный камень.

Брамин, увидев драгоценный камень, воскликнул: «Мое заклинание сразу же сработало.» И радостно подобрав его, продолжил свой путь.

В это время отверженный брамин входил в лес со своим сыном Сомадаттой, чтобы убить оленя. Когда он увидел драгоценный камень в руке другого брамина, сказал своему сыну:
«Разве это не тот драгоценный камень, который обещал нам Бхуридатта?»
«Да, — согласился его сын, — это он».
Отец сказал:
«Что ж, сейчас я солгу этому недотепе о дурных качествах камня и заполучу драгоценный камень себе».
«О, отец, ты не забрал драгоценный камень раньше, когда Бхуридатта давал его тебе. Брамин несомненно обманет тебя. Молчи».
«Сын мой, ты сейчас увидишь, кто из нас хитрее.»
Итак, он пошел и обратился к бедному брамину:
«Где ты взял этот свой драгоценный камень, приносящий удачу и привлекательный для глаз? Он имеет определенные признаки, по которым я могу его распознать.»
«Этим утром, когда я шел по лесу, увидел драгоценный камень. Его охраняла тысяча красноглазых охранников, но они сбежали и оставили его, чтобы он стал моей добычей».

Отверженный, желая обмануть собеседника и заполучить камень, стал рассказывать ему о дурных качествах драгоценного камня.  «За ним необходимо тщательно ухаживать, хорошо почитать и аккуратно хранить. Камень исполняет все желания владельца, какими бы они ни были, но если проявить к нему неуважение или небрежность, то сильно пожалеешь о том, что нашел его. Камень принесет тебе только несчастье.»
«У тебя нет навыков заботиться о такой вещи.»
«Отдай его мне и возьми взамен сто фунтов желтого золота».

Брамин с заклинанием Аламбаяна произнес в ответ:

«Я не продам драгоценный камень, даже если будут предложены скот или драгоценности. Его знаки и приметы я прекрасно знаю и его никогда не продам».

«Какова же цена, за которую ты его продашь? Дай мне услышать ее».

«Тот, кто может сказать мне, где найти могущественнейшего и величайшего царя нагов, тому я отдам этот драгоценный сверкающий камень».

«Может быть, ты — царь Гаруд, принявший обличье брамина, стремящийся, захватить Нагу в качестве пищи?»

«Я не гаруда. Я даже никогда их не видел. Я врач-брамин и мое направление — змеи и змеиные укусы».

«Какой особой силой ты обладаешь? Или же ты научился какому-то умению, дающему тебе иммунитет в обращении со змеями, чьи зубы могут убить?»

Обладатель камня рассказал о том, как получил заклинание.

«Отшельник Косия жил в лесу и хорошо, долго соблюдал аскезу.  Поэтому Гаруда открыл ему заклинание против змей. Этот святейший мудрец, уединенно обитает на одинокой горной вершине, а я прислуживал ему с искренним рвением без устали днем и ночью. И, в итоге, в награду за годы моего верного служения, мой благословенный учитель открыл мне эту небесную тайну. Используя это заклинание, теперь я не боюсь даже самых свирепых змей. Я защищен и могу защитить от самым смертоносных укусов. Я Аламбаяна-провидец».

Услышав его, отверженный брамин подумал про себя:

«Этот Аламбаяна готов отдать драгоценный камень любому, кто покажет ему царя нагов! Я покажу ему Бхуридатту и таким образом получу камень».

Он сказал сыну: «Давай получим этот драгоценный камень, о сын мой! Сомадатта, давай поторопимся и будем терять времени! Не будем дураками, которые разбивают тарелку с едой!».

Сомадатта же ответил: «Царь нагов оказал уважение тебе, когда мы его встретили. Мы не можем ограбить его. Так мы платим за его любезный прием? Если ты хочешь богатства — просто пойдем к Бхуридатте и будем жить как и раньше или попроси его и он с радостью даст тебе все, чего только пожелает твое сердцеи даже больше».

«Что по счастливой случайности принесено — лежит в миске или руке уже готовым, съешь это сразу и не задавай вопросов, чтобы не потерять дар судьбы».

Сомадатта ответил, что самые свирепые огни ада ждут подобного предателя в конце пути. Или же снедаемый чувством голода, он будет тосковать по смерти в мире духов. Если обманет друга.

«Попроси Бхуридатту — он даст желаемое тобой, если ты так хочешь богатства,
Но если ты согрешишь, я боюсь, что расплата ждет тебя, и придет она очень скоро».

Брамин сказал: «Благодаря принесению дорогой жертвы брамины могут грешить, оставаясь при этом безгрешными. Мы с тобой принесем великие жертвы и, став чистыми, избежим последствий этого поступка».

Сомадатта ответил отцу: «Прекрати свои мерзкие разговоры! Я ухожу! Низость терзает твое сердце!».

Мудрый юноша воскликнул громким голосом, что тот напугал божества, обитающие по соседству. «Я не буду иметь дел с таким грешником!» — и, ушел в пещеры Химавата, став там аскетом. Он практиковал там аскезу. Когда достигнул совершенства в медитации, переродился в мире Брахмы. Учитель объяснил это в следующей строфе:

«Благородный Сомадатта таким образом упрекнул своего отца и в том месте, где тот стоял, напугав духов этого места, повернулся и покинул этот лес.»

Отверженный брамин подумал про себя: «Куда пойдет Сомадатта, кроме как к себе домой?» Увидев, что Аламбаяна немного раздосадован, он сказал: «Не переживай, Аламбаяна, я познакомлю тебя с Бхуридаттой».  И повел его к месту, где змеиный король соблюдал обеты. Когда брамины увидели нага лежащим на вершине термитника с раздвинутым капюшоном, отверженный брамин произнес:

«Обуздай  короля-нагу там, где он лежит.  Немедленно отдай этот бесценный камень, ярко-красный, как божья коровка, сияющий в диадеме на его голове.
Смотри! Вон он возлегает на термитнике, свернувшись, без малейшего страха! Подкрадись и заколдуй его прежде, чем он сможет понять, что ты рядом».

Бодхисатта открыл глаза и, увидев брамина, изгнанника, подумал: «Я взял его в свой мир Нага, где тот жил в большом достатке, но он не приняв предлагаемую мной драгоценность.  Теперь он пришел сюда с заклинателем змей! Если я разозлюсь на него за это предательство, моему совершенствованию в Нравственности будет нанесен ущерб. Первая из всех обязанностей для меня сейчас — соблюдать предписания поста Упосатхи. Они должны сохраняться нерушимыми, поэтому, пусть меня хоть режут на куски, готовят на огне или насадят на вертел — я ни в коем случае не должен сердиться».

Закрыв глаза и следуя высшему идеалу решимости, он спрятал голову под капюшоном, остался совершенно неподвижен.

v.

Когда отверженный брамин воскликнул: «О Аламбаяна, возьми нагу и отдай мне камень». Тот, обрадовавшись и нисколько не заботясь о драгоценном камне, бросил его ему в руку, сказав: «Возьми его, брамин» Но драгоценный камень выскользнул у того из рук, и как только упал на землю, ушел в нее, затерявшись в мире нагов. Обнаружив, что лишился сразу трех вещей: бесценного камня, дружбы Бхуридатты и своего сына, отверженый брамин отправился домой, громко причитая: «Я потерял все, потому, что не прислушался к словам своего сына!!».

А Аламбаяна, предварительно помазав свое тело божественными снадобьями, немного поев, укрепив себя изнутри, произнес божественное заклинание. Он подошел к Бодхисаттве, схватил его за хвост и, крепко держа, заклинатель, открыл рот наге и съеденным снадобьем, плюнул в него. Король Нага не позволял себе испытывать никакого гнева из-за страха нарушить моральные предписания, и хотя и приоткрыл глаза, не раскрыл их в полностью. После того, как он напоил змея волшебным снадобьем, держа его за хвост головой вниз, брамин встряхнул его и заставил извлечь проглоченную пищу. Затем он растянул Бодхисаттву во всю длину по земле. Прижимая его руками ,заклинатель раздробил его кости на куски, а затем, схватив за хвост, стал колотить им о землю, как будто выбивал ткань. Бодхисатта не испытывал гнева, хотя и страдал от сильной боли.

Учитель описал это:

«С помощью лекарств, магической силы и заклинаний с дьявольским искусством он схватил нага без страха и подчинил его своей воле».

Таким образом сделав Бодхисаттву беспомощным, брамин приготовил корзину из лиан и бросил его в нее. Сначала огромное тело наги не помещалось в нее, но, заклинатель затолкал его туда ногами. Придя в одну из деревень, он поставил корзину в ее середине и начал громко возвещать: «Пусть придут все, кто хочет увидеть танец змей» Все жители деревни скоро столпились вокруг него. Затем брамин позвал царя нагов и Бодхисатта подумал: «Для меня будет лучше всего порадовать толпу и потанцевать сегодня. Возможно, этот человек заработает много денег и, довольный, отпустит меня. Что бы он ни заставил меня сделать, я сделаю это». Аламбаяна  достал его из корзины  и велел вырасти. Змей принял свой обычный размер. Потом когда ему велели стать маленьким, скрутится, надуть капюшон или два капюшона, три, четыре, пять,  десять, или двадцать, стать высоким или низким, или сделать свое тело видимым или невидимым, или стать синим, или желтым, или красным, или белым, или розовым, испускать воду или испускать воду и дым одновременно — слушался приказов брамина.

Тот заставлял Бодхисаттву принимать различные обличья и демонстрировать разные способности. Никто из тех, кто был свидетелем этого чуда, не мог сдержать слез восхищения — люди приносили золотые монеты, позолоту, одежду, украшения и тому подобное. Так заклинатель получил сто тысяч монет только в одной этой деревне.

Брамин намеревался отпустить Бодхисатту, когда заработает тысячу сотен золотых. Однако, когда получил эту сумму, подумал: «Я собрал эти деньги лишь в одной маленькой деревне. Какое же состояние я получу в городе!» Итак, переехав в город, заклинатель заказал корзину, всю усыпанную драгоценностями, и, бросив в нее Бодхисатту, сел в роскошную карету и отправился в тур с большой свитой слуг. Он заставлял змея танцевать в каждой деревне и городке, которые они проезжали по дороге до Бенареса. Брамин давал змеиному царю мед и жареное зерно, убивал лягушек, чтобы тот поел, но Бодхисаттва не ел из страха, что его не выпустят из плена. Даже несмотря на то, что нага не ел, заклинатель заставлял его развлекать толпу.  Представление началось в четырех деревнях у ворот Бенареса, где они выступали около месяца. Затем, в пятнадцатый день полнолуния Упосатхи, заклинатель объявил царю, что в этот раз покажет ему лично танец волшебного змея. В результате король выступил с обращением к народу города под бой барабана и собрал большую толпу, а во внутреннем дворе дворца были возведен амфитеатр.

vi.

В день, когда брамин-заклинатель пленил Бодхисатту, его мать увидела во сне, что чернокожий человек с красными глазами отрубил ей руку мечом и, истекающую кровью, забрал ее с собой. В ужасе и смятении проснулась царица нагов, ощупав свои руки, поняла, что это был всего лишь сон. Затем она подумала про себя: «Я видела дьявольски страшный сон. Это предвещает какое-то несчастье либо моим четырем сыновьям, либо царю Дхатараттхе, либо мне самой».

Обдумывая сон, она пришла к выводу, что предзнаменование касается Бодхисаттвы потому, что сейчас все остальные близкие ей существа жили в мире нагов, а он ушел в мир людей, соблюдать там предписания. Там его может поработить какой-нибудь заклинатель змей или гаруда. Все больше и больше она впадала в раздумья, волнуясь. Она впала в уныние и по прошествии двух недель сказала: «Мой сын не смог бы прожить целых две недели без меня, — несомненно, какое-то зло должно быть постигло его». Прошел месяц. Ее слезам не было конца. Она сидела, наблюдая за дорогой, по которой ему следовало вернуться, постоянно повторяя: «Конечно, он скоро вернется домой. Конечно, он скоро вернется домой».

Однажды ее старший сын Судассана пришел с большой свитой навестить своих родителей по причине месячного отсутствия и не получил от матери никакого ответа, потому что она продолжала скорбеть о Бхуридатте. Принц подумал: «Когда бы я ни приходил раньше, моя мать всегда была радостна и оказывала мне добрый прием, а сегодня она в глубоком отчаянии. В чем же причина?»

Он спросил ее: «Ты видишь, что я пришел, я счастлив — каждое мое желание достигает цели;
И все же ты не проявляешь никаких признаков радости и лицо твое мрачно.
Мрачно, как сорванный лотос, который увядает в руке;
И это прием, который ты оказываешь, когда я приезжаю из чужой страны?»

Даже на эти его слова мать по-прежнему ничего не ответила. Тогда Судассана подумал: «Может быть, кто-то оскорбил ее или оклеветал?»
Он спросил: «Кто-нибудь упрекал тебя или может тебя терзает тайная боль, поэтому твое лицо такое мрачное, хотя ты видишь своего сына?»

Она ответила: «Я видела дурной сон, сын мой. Месяц назад, в этот самый день
Пришел человек, который отрубил мне руку, когда я спала в своей кровати
и унес кровоточащую руку, — даже мои слезы не могли удержать его.
Ужас переполняет мое сердце с тех пор, как я увидела это. Я не знаю ни минуты покоя или счастья ни днем, ни ночью»

Сказав это, она расплакалась: «Я уже давно не вижу моего дорогого сына, твоего младшего брата. Должно быть, с ним случилось какое-то зло», — и она воскликнула:
«Тот, кому раньше с гордостью прислуживали прекрасные девушки в расцвете сил,
С волосами украшенными золотыми сетками — Бхуридатта. Увы! Ушел;
Тот, кого отважные солдаты охраняли с обнаженными мечами. Я напрасно жду его!
Я должна пойти по следу твоего брата и найти место, где он решил поселиться, выполняя свой аскетический обет,
И учиться тому же, что и он, сама, если все с ним хорошо».

Произнеся эти слова, она отправилась в путь со своей и его свитами.

Вначале жены Бхуридатты, даже придя и не найдя его на вершине термитника, не встревожились, поскольку подумали, что он, без сомнения, отправился в дом матери, но услышав, как она проходит мимо его дворца, плача, и причитая о том, что давно не может увидеть своего сына, пошли ей навстречу и, заплакав, упали к ее ногам: «О госпожа, сегодня прошел месяц с тех пор, как и мы в последний раз видели твоего сына».

Учитель описал это следующим образом:

«Жены Бхуридатты увидели, как его мать приближается, и, простирая руки, заплакали громким горьким плачем; «Бхуридатта, твой сын, ушел отсюда месяц назад, мы не знаем, куда; Жив он или мертв, мы не можем сказать».

Мать присоединилась к своим невесткам в их причитаниях, зайдя с ними в его дом, и там ее горе снова вырвалось наружу словами, когда она посмотрела на кровать сына:

«Как у одинокой птицы, чей выводок убит, когда она видит свое пустое гнездо, такая же печаль наполняет мою грудь, когда я тщетно ищу Бхуридатту.
Глубоко в сердце моя скорбь по нему пылает яростным пламенем, точно так же, как огонь в печи, которой кузнец разжигает и затем поддерживает».

Когда она плакала, дом Бхуридатты, казалось, наполнился одним непрерывным звуком, подобным глухому реву океана. Никто не мог остаться равнодушным и все жилище было похоже на лес, пораженный бурей судного дня.

Учитель так описал это так: «Подобно деревьям, поверженным бурей, когда их ветви сломаны, корни вырваны, так и мать его, жены и дети лежали в этом одиноком жилище, одинокие и брошенные».

Братья Аритта и Субхага, которые пришли навестить своих родителей, услышав шум, вошли в жилище Бхуридатты и попытались утешить свою мать.

Учитель так описал это: «Аритта и Субхага, стремящиеся помочь и утешить, пришли, услышав звуки дикого плача, наполнившие дворец Бхуридатты. «Мама, успокойся, пусть твои стенания прекратятся, — таков удел всех, кто живет. Все они должны переходить от рождения к рождению: все постоянно меняется — не горюй».

Самуддаджа ответила: «Дети мои, я знаю это слишком хорошо — это удел всех, кто живет, но теперь я могу только горевать.
Воистину, если я не увижу его, мое сокровище и отраду моей души, моего Бхуридатту,
я закончу свою жалкую жизнь этой самой ночью».

Ее сыновья ответили: «Не горюй, дорогая мама, — мы вернем нашего брата;
По всем сторонам широкой земли мы будем искать его через холмы и долины, через деревни, поселки и города мы будем идти, пока он не будет найден.
В течение десяти дней мы обещаем тебе доставить его в целости и сохранности».

Тогда Судассана подумал:
«Если мы все трое пойдем в одном направлении, потребуется слишком много времени: мы должны отправиться в три разных стороны. Один из нас будет искать брата в мире богов. Другой в Химавате. Третий же отправиться в мир людей. Но если Канариттха отправится к людям, то подожжет деревню или город, где найдет Бхуридатту, потому что у него слишком жестокий характер. Нельзя его туда посылать». Поэтому он сказал одноглазому наге: «Отправляйся в мир богов. Если они перенесли его в свой мир, чтобы научиться у него Дхамме, тогда приведи его оттуда». Затем он сказал Субхаге: «Отправляйся в Химават, обыщи пятиречье и затем возвращайся».

Сам же, решив отправиться в мир людей, он принял решение: «Если я приму образ юноши люди не будут уважать меня. Я должен выглядеть как аскет, ибо аскеты дороги и желанны людям». Поэтому он облачился в одеяние аскета и, попрощавшись со своей матерью, отправился в путь.

У Бодхисатты так же была сестра, рожденная от другой матери, по имени Аччимукхи, которая очень его любила. Увидев, что Субхага отправляется в путь, она сказала: «Брат, я очень встревожена и пойду с тобой».
«Сестра, — ответил он, — Ты не можешь пойти со мной, потому что я пойду в образе аскета».
«Я приму образ маленькой лягушки и залезу в твои спутанные волосы».

С его согласия она превратилась и улеглась в его спутанных волосах. Субхага решил, что начнет искать его сейчас же, поэтому спросил его жен, где брат проводил день упосатхи, и первым делом отправился туда. Когда он увидел кровь на том месте, где Бодхисатта был схвачен брамином, и на том месте, где последний сделал корзину из лиан, он понял, что брат схвачен заклинателем змей.

Охваченный горем и с глазами, полными слез, он пошел по следу брамина. Когда принц пришел в деревню, где Бодхисатта впервые демонстрировал танец, он спросил людей, показывал ли там заклинатель змей какое-либо представление.
«Да, он демонстрировал его около месяца назад».
«Получил ли он что-нибудь за это?»
«Да, на этом он заработал сто тысяч монет.»
Он спросил куда потом отправился заклинатель и ему указали направление. Так проходя по местам, где побывали брамин и его брат, принц нага, наконец подошел к дворцовым воротам Бенареса.

В этот же момент ко дворцу шел и заклинатель Аламбана, омытый и умащенный маслами, одетый в тунику из тонкой ткани. За ним шел слуга с украшенной драгоценными камнями корзиной. Внутри дворца собралась большая толпа. Для короля была приготовлена особая ложа. Он все еще находясь во дворце, послал брамину сообщение: «Я иду. Пусть он заставит короля змей танцевать». Заклинатель Аламбана поставив украшенную драгоценными камнями корзину на середину сцены, подал знак, сказав: «Выходи, о змеиный царь». В этот момент Судассана стоял скраю в толпе, и Бодхисатта высунув голову, чтобы оглядеться, осматривая людей увидел своего брата в толпе, и, сдерживая слезы, которые наполнили его глаза, вылез из корзины и пополз к нему. (Наги осматриваются перед тем как полностью вылезли из убежища по двум причинам: чтобы увидеть, нет ли рядом какой-нибудь гаруды или каких-нибудь божественных-актеров; если они увидят гаруду, они не танцуют из-за страха, если каких-нибудь актеров, они не танцуют из-за стыда, что танцуют хуже.)

Толпа, видя его приближение, в страхе отступила, лишь Судассана остался. Приблизившись к нему, Бодхисаттва положил голову ему на ногу и заплакал. Судассана тоже заплакал. Потом пленный змей наконец перестав плакать, вернулся и забрался в корзину. Заклинатель Аламбана же подумал, что нага, должно быть, укусил аскета, и что он должен успокоить его. Поэтому он подошел к нему и сказал: «Змей выскользнул из моего плена, укусил тебя. Не бойся, в его укусе нет ничего опасного».

Судассана ответил:

«Твоя змея не может причинить мне вреда, я умею общаться с ними. Ищите, где хотите, но вы не найдете того, кто сможет так обуздывать змей, как я.»

Аламбана, не зная, кто это, сердито произнес : «Этот грубиян, переодетый в обличье отшельника, бросает мне вызов. Пусть все собрание услышит мои слова и будет свидетелями нашего соревнования!».

Судассана же ответил: «Лягушка будет моим чемпионом, а змея будет твоим. Приз — пять тысяч монет. Давай продемонстрируем наши силы».

Аламбана сказал: «Я человек, обеспеченный, а ты — бедняк; Кто поручится за то что ты проиграв отдашь деньги? Вот моя ставка на случай, если я проиграю пари. Пять тысяч монет выдаст моя охрана, так что я принимаю твой вызов».

Судассана сказал: «Что ж, давай покажем наши силы, за пять тысяч монет!» и непринужденно он поднявшись к королю — своему тестю, сказал ему:

«О благородный монарх, услышь мои слова — пусть удача никогда не покинет тебя. Будешь ли моим поручителем? Ставка — пять тысяч монет.»

Король подумал про себя:
«Этот аскет просит очень большую сумму. Что это может означать?» Поэтому ответил: «Есть какое-то наследство, оставленное тебе твоим отцом или  собственность? С чего ты просишь меня о таком неслыханном доверии?»

Судассана повторил:

«Аламбана со своей змеей намеревается победить меня, но я со своей лягушкой сломлю его браминскую гордость. Помоги, о царь, чтобы со всей своей свитой, увидеть поражение, ожидающее его здесь».

Король согласился и поддержал аскета. Когда заклинатель Аламбана увидел это, он подумал: «Этот аскет привлек короля на свою сторону, он, должно быть, какой-то друг королевской семьи» Испугавшись, он обратился к Судассане: «Я не хочу унижать тебя. Я вообще не буду хвастаться. Но ты недооцениваешь меня и способности моей змеи. Аккуратнее — в этом споре может пострадать твоя гордость.»

Судассана произнес: «Я не пытаюсь унизить тебя или твое мастерство, о брамин. Просто не могу понять зачем ты пугаешь людей безвредными змеями, которые не могут никого убить? Если бы люди знали твою настоящую суть так же хорошо, как я, это давно стало было бы ясно. И какое уж тогда тебе золото? Даже немного пищи стало бы пределом твоих мечтаний.»

Аламбана рассердился и сказал: «Ты нищий в ослиной шкуре, нечесаный и убогий на вид! Ты смеешь унижать мою змею и говорить, что она не может укусить. Подойди поближе и попробуй, на что она способна. Испытай если тебе это похоже так необходимо. Я гарантирую, что ее безобидный укус превратит тебя в пыль.»

Судассана произнес, насмехаясь над ним: «Крыса или же водяная змея, возможно, действительно смогут укусить и отравить, если ты их разозлишь. Твоя же оранжевая змея безобидна — она не укусит, сколько бы ни шипела.»

Аламбана ответил:
«Мне рассказывали святые, непрестанно практикующие аскезу,
Те, кто в этой жизни подает милостыню, попадут на небеса, когда умрут;
Я советую тебя дать ее сейчас, если тебе конечно есть что,
потому, что эта змея превратит тебя в пыль, тебе осталось жить совсем немного».

Судассана ответил:

«Я тоже слышал от святых, что те, кто подает милостыню, попадут на небеса;
Подай и ты свою милостыню, пока еще можешь, если у тебя есть что-нибудь, что можно дать.
У меня не обычное существо, оно принизит уровень твоего хвастовства;
Это дочь короля нага, моя сводная сестра Акчимукхи, ее рот извергает пламя; ее яд — один из самых смертоносных из известных».

Затем он позвал стоя в толпе»
О Аччимукхи, выйди из моих спутанных локонов и спустись мне на мою руку» и вытянул свою руку. Когда она, услышав его голос, трижды квакнула, и вылезла из волос на плечо, подпрыгнула и плюнула три капли яда ему на ладонь. А затем снова залезла в его волосы.

Судассана стоял, держа в своей ладони яд, и трижды произнес:
«Эта страна будет уничтожена, эта страна будет полностью разрушена». Звук его голос заполнил весь Бенарес протяженностью в двенадцать лиг. Король спросил:
«Что способно уничтожить это все?»
«О царь, я не вижу места, куда я мог бы вылить яд из моей ладони».
«Во дворе много земли вылей яд туда».
«Это невозможно», — ответил нага: «Если он попадет на землю, о царь, трава, растения и разнотравье во всем городе засохнут и погибнут».
«Что ж, тогда брось яд в небо».
«Это так же невозможно. Если я подброшу его в небо, пока не пройдет семь лет, ни дождь, ни снег больше не упадут с небес».
«Тогда брось в воду».
«Это невозможно. Если я сделаю это, то все рыбы и черепахи умрут, как и все остальные живые существа, что обитают в воде вплоть до моря».

Тогда король воскликнул:
«Я в полной растерянности, не подскажешь ли ты какой—нибудь способ предотвратить бедствие?».
«О царь, прикажи вырыть здесь три ямы одну в другой».
Король так и сделал. Судассана наполнил нижнюю лекарствами, среднюю — коровьим навозом, а верхнюю — небесными лекарствами. Затем он позволил каплям яда с ладони упасть в яму. Из нее вырвалось пламя, которое наполнило дыру дымом. Оно охватило и дыру с коровьим навозом, а затем, вырвавшись снова, охватило дыру, заполненную небесными лекарствами и, поглотив их все, погасло.

Аламбаяна стоявший возле этой ямы, был поражен миазмами яда — цвет его кожи стал белым с язвами на нем. Охваченный ужасом, он трижды воскликнул: «Я освобожу короля змей». Услышав его, Бодхисаттва выполз из украшенной драгоценными камнями корзины и, приняв форму, сияющую всевозможными украшениями, предстал перед толпой во всей славе Индры. Судассана и Аччимукхи встали рядом. Затем Судассана сказал царю:
«Разве ты не знаешь, чьи это дети?»
«Я не знаю».
«Ты не знаешь нас, но ты знаешь, что царь Каси дал дочь Самуддаджу – царю нагов Дхатараттхе в жены».
«Я хорошо это знаю, потому что она была моей младшей сестрой».
«Мы ее сыновья. Ты — наш дядя».

Тогда царь обнял их, поцеловал в головы и заплакал. Приведя их во дворец, он оказал им великие почести. Проявляя всю возможную доброту к Бхуридатте, он спросил его, как заклинатель Аламбана мог поймать его — ведь он тоже обладает таким ужасным ядом.

Судассана рассказал дяде свою историю, а затем сказал: «О великий монарх, король должен управлять своим королевством таким образом», — и научил своего дядю Закону Дхаммы.

Затем он сказал: «О дядя, моя мать тоскует из-за того, что хочет видеть Бхуридатту. Мы не можем больше оставаться вдали от нее».
«Это правильно — вы должны идти, но я тоже хочу увидеть свою сестру. Как мне ее увидеть?»
«О дядя, где наш дедушка, царь Каси?»
«Он не смог вынести жизни без моей сестры, поэтому покинул свое королевство и, став аскетом, теперь живет в таком-то лесу».
«Дядя, моя мать жаждет увидеть тебя и моего дедушку. Мы возьмем ее и отправимся вместе к нашему дедушке. Тогда ты тоже увидишь ее».
Итак, они назначив день встречи, покинули дворец, и царь, расставшись с сыновьями своей сестры, вернулся во дворец в слезах. Принцы же и принцесса погрузившись в землю, отправились в мир нагов.

vii.

Когда Бодхисаттва появился среди нагов, весь город наполнился единым мировым криком. Будучи утомлен своим месячным пребыванием в корзине, он слег с болезнью. Не было предела числу нагов, которые приходили навестить его. Ботхисатва сильно уставал, беседуя с ними. Тем временем Канариттха, который отправился в мир богов — не нашел его там. Он был первым, кто вернулся из поисков и стал привратником в жилище больного Бодхисаттвы. Он был гневливым и по необходимости отпугивал нагов. Субхага также, обыскав весь Химават и Великий океан, а также другие реки, в ходе своих странствий отправился в Ямуну.

Но когда отверженный брамин увидел, как Аламбана стал прокаженным, подумал: «Он стал прокаженным, потому что побеспокоил Бхуридатту. Подобное теперь может постичь и меня, из-за вожделения к драгоценному камню и предательства моего благодетеля. Прежде чем наступит воздаяние, отправлюсь кая к Ямуне и смою вину в священном месте омовения». Он спустился в воду, чтобы смыть грех своего предательства. В этот момент Субхага, подойдя к тому месту и, услышав его слова, сказал себе: «Этот злой негодяй ради драгоценного камня предал моего брата, давшего ему такое благополучие. Я не пощажу его жизни». Обвив хвостом его ноги и затащив его в воду, нага удерживал его под водой, пока у брамина не перехватило дыхание. Позволил ему на некоторое время поднять голову из воды змей снова затащил его под воду и удерживал там. Повторив подобное несколько раз, пока, брамин не вскричал:
«Я совершаю омовение в этом священном месте. Здесь, в священном потоке Паяги,
я мокрый от священных капель, — какой жестокий демон жаждет моей крови?»

Субхага ответил ему:
«Тот, кто, как говорят люди, в древние времена пришел к гордому разгневанному царю Каси,
И победил его — это был змеиный король огромной славы.
Я — его сын, который держит тебя сейчас: Субхага, мое имя».

Брамин подумал:
«Брат Бхуридатты не пощадит меня, но что, если я пробужу в нем симпатию, восхваляя его отца и мать, а затем попрошу сохранить мне жизнь?»

И он проговорил:
«Отпрыск божественной королевской расы Каси,
твоя мать, рожденная от этого прославленного рода,
ты не оставишь раба, даже самого подлого брамина погибнуть,
тонуть под безжалостной волной.

Субхага подумал:
«Этот нечестивый брамин думает обмануть меня и убедить отпустить его, но я подарю ему его жизнь»

Он ответил, напомнив ему о его прежних деяниях:
«Измученный жаждой олень подошел напиться,
а из укрытия на дереве полетела твоя стрела.
В страхе и боли твоя жертва бежала,
побуждаемая чужой злой волей;

В лесу ты нашел его труп и понес его на своем шесте для переноски
туда, где побеги баньяна росли густо вокруг ствола.
Попугаи резвились на ветвях, песня кокиля звучала мелодично,
зелень расстилалась по травянистому газону внизу, вечер располагал к отдыху.

Там твой жестокий глаз увидел моего брата, который был среди этой летней пышности красок.
Он в своей радости не причинил тебе вреда, но ты по злобе сделал его рабом.
Невинная жертва. И вот сегодня последствия преступления возвращаются к тебе,
Я не пощажу тебя, это моя месть — ты заплатишь.»

Тогда Брамин подумал:
«Он не отдаст мне мою жизнь, но я должен сделать все возможное, чтобы спастись»;

Поэтому он произнес: «Учеба, вознесение молитв, возлияния в священный огонь — эти три вещи делают жизнь брамина неприкосновенной для гнева смертных»

Когда услышал это, Субхага,  начав колебаться, подумал:
«Я отнесу его в мир нагов и там посоветуюсь с братьями»;
Затем сказал:
«Под священным потоком Ямуны, простирающемся до подножия далеких Гималаев,
глубоко лежит столица нагов, где Дхатараттха занимает свое место.
Там обитают все мои братья-герои,
и как решит их суд, таков и будет твой окончательный приговор».

Затем он схватил Брамина за шею, тряся и громко ругая его, понес к воротам дворца Бодхисаттвы.

viii.

Там сидел Канариттха, ставший привратником, и увидя, что кого-то грубо тащат за собой, пошел им навстречу и сказал:
«Субхага, не причиняй ему вреда;
все брахманы — сыновья великого духа Брахмана;
если бы он узнал, что мы причиняем боль его сыну
он был бы разгневан и уничтожил бы весь наш мир нагов.
В мире брахманы занимают самое высокое положение
и обладают набольшей добродетелью;
ты не знаешь, в чем она, но я знаю».

Говорили, что Канариттха в рождении, непосредственно предшествовавшем этому, был брамином, приносящим жертвы, и поэтому он так сказал. Более того, будучи сведущим в знаниях о жертвоприношениях из своей прошлой жизни, он сказал Субхаге и собранию нагов:
«Подойдите, я опишу вам характер брахманов, приносящих жертвы». Ипродолжил: «Веда и жертвоприношение, вещи высокой ценности, принадлежат браминам по праву, какими бы никчемными они ни были. Великая честь — их привилегия, и тот, кто пренебрегает ими в своем презрении, теряет свое богатство и нарушает Закон, будет жить с чувством вины и одиночества».

Затем Канариттха спросил Субхагу, знает ли он, кто сотворил мир; а когда тот признался в своем невежестве, он рассказал, что мир был создан Брахмой, дедом брахманов.

«Брахманов он создал для изучения,
для управления он создал кшатриев,
вассов для земледелия,
шудр же, как слуг, для повиновения остальным.
Так с самого начала исходило повеление Господа».
Затем он сказал:
«Брахманы обладают великой силой, и тому, кто поклоняется им и подает дары, не суждено войти в новое рождение — он сразу отправляется в мир богов». И повторил эти строфы:
«Кувера, Сома, Варуна, Дхата, Видхата, а также боги Солнце и Луна
В своих предыдущих жизнях приносили многочисленные жертвы
Священникам-браминам и оказывали им всяческую помощь.
Великан Аджун, тоже причинивший столько горя,
вокруг огромного тела которого когда-то росли тысячи рук,
каждая из нескольких пар со своим собственным луком,
сложил в священный огонь причитающиеся браминам подношения.»

Затем он продолжил описывать славу брахманов и то, как им следует преподносить лучшие дары.

«Рассказывают старые истории о том, что тот древний король, который так хорошо угощал их стал, наконец, богом,.
Король змей Мучалинда обожал огонь, утоляя его жажду топленым маслом, которым он поливал его.
В конце это принесло ему заслуженную награду — он нашел путь к небесам, который так искал.»

Он также повторил эти строфы, чтобы проиллюстрировать урок:
«Всего Дуджипа прожил тысячу лет.
По его зову собирались бесчисленные колесницы и войска.
Но жизнь он закончил аскетом и из своего убежища он отправился на небеса.
Сагара воздвиг золотой жертвенный столб, никто не поклонялся огню более рьяно, чем он и он тоже стал божеством.

Молоко и творог, которые Анга, господь Каси,
так обильно изливал в своих долгих подношениях,
превратили Гангу в океан, наводнили все и послужили его рождению во дворце Сакки.

Благодаря подношениям сомы, Полководец великого Сакки на небесной равнине, заработал великую честь.
Он сейчас управляет бессмертными силами.
А вырос он из такой же запятнанной смертным грехом семьи, как наша.

Брахма, великий Творец,
тот, кто создал окрестности гор на своем алтарном дворе,
чьему повелению повиновался Ганг на своем пути,
жертвоприношением достиг своей великой награды».

Затем он обратился к своему брату:
«Брат, знаешь ли ты, как это море стало соленым и непригодным для питья?»
«Я не знаю, Ариттха».
«Только ты знаешь , как обижать браминов, — послушай меня.
Однажды как рассказывают, отшельник, сведущий в молитвах и заклинаниях,
стоял на берегу.
Он коснулся моря, и оно тотчас поглотило его.
С того момента оно стало непригодно для питья»

«Все брахманы такие как этот»

он добавил: «Когда Сакка впервые взошел на свой королевский трон, он сиял особой милостью к браминам. На востоке, западе, севере, юге — они сделали свой ритуал и наконец, обрели свою Веду».

Так Ариттха описал брахманов, их жертвоприношения и Веды.

Тогда много нагов, пришедших навестить больного Бодхисаттву, выслушав его, сказали друг другу, что он рассказал легенду прошлого и есть опасность что это ложное Учение.

Бодхисатта услышал это.  Лежа в своей постели, подумал: «Ариттха рассказал ложную легенду, — я изложу собранию Истину».

Он встал, совершил омовение, надел все свои украшения и собрал нагов вместе. Затем он послал за Ариттхой и сказал ему:

«Ариттха, ты говорил неправду, когда описывал браминов и Веды,
ибо приношение жертв во всех этих церемониях Вед
не считается желательным и не ведет на небеса.
Посмотри, какая ошибка есть в твоих словах»
Ион повторил четверостишья, описывающие различные виды жертвоприношений:

«Изучение вед — это труды мудреца, приманка и соблазняющая ловушка;
Мираж, созданный для того, чтобы привлечь неосторожный взгляд,
который благоразумное сердце благополучно пропускает мимо ушей.
В Ведах нет скрытой силы, способной спасти предателя, труса или негодяя;

Огонь, хотя за ним хорошо ухаживали в течение долгих прошедших лет,
В итоге оставляет своего хозяина без надежды.
Даже если все деревья земли свалить в одну огромную кучу,
чтобы удовлетворить ненасытное дитя огня,
оно все еще будет жаждать большего, становясь все ненасытнее.

Как может нага надеяться накормить эту пасть?

Молоко всегда меняется,
молоко может превратиться в сливочное масло и творог.
И та же жажда перемен пронизывает и огонь.

Однажды пробужденный к жизни, он поднимается все выше и выше.
Огонь не вспыхивает сам даже на сухой и новой древесине
нужно приложить усилие, прежде чем он появится на поверхности.
Если бы сухая свежая древесина могла гореть сама по себе, то лес бы давно загорелся сам.

Если кто-то получает заслуги за подношение огню дров и соломы,
то такие же заслуги получают повара за разжигание костров
или кузнецы, занимающиеся своим ремеслом,
или те, кто сжигает трупы умерших.

Но никто, как бы усердно он ни молился ему,
или разбрасывал топливо, чтобы раздуть пламя,
не получает какой-либо хорошей кармы.

Огонь, несмотря на все его клубы дыма, вскоре погаснет.
Был ли Огонь церемониальным, о котором ты говорил,
будет ли он жечь мусором и испуская вонью и питаясь падалью
от которого люди в ужасе спешат уйти?

Некоторые поклоняются как богу хохлатому пламени,
а варвары дают воде это высокое звание.
Но все одинаково сбились со своего пути,
ни то, ни другое не достойны называться Богом.

Поклоняться огню, бессмысленному, слепому и глухому к каждому зову,
потом жить греховной жизнью,
как можно было мечтать,
что это может привести в рай?

Браминам требуются средства к существованию,
поэтому они говорят нам, что Брахма поклоняется огню.
Зачем создавать того, кто планировал, поклоняться самому себе, творению своих рук?
Наши предки, абсурдные и тщеславные, придумали собственные доктрины и правила, чтобы получить богатство и власть.

Браминов он создал для науки,
кшатриев — для управления,
васс — для земледелия, шудр, как слуг, чтобы повиновались остальным;
Так с самого начала исходило его высокое повеление.

Мы видим, как эти правила соблюдаются сейчас.
Никто, кроме браминов, не приносит жертвоприношений,
никто, кроме кшатриев, не управляет,
вассы пашут, шудры должны служить.

Эти жадные лжецы распространяют обман.
И дураки верят в выдумки, которые им повторяют.
Тот, у кого есть глаза, может видеть это отвратительное зрелище.
Почему Брахма не исправляет своих созданий?

Если нет никаких пределов его могуществу,
почему его рука так редко простирается для благословения?
Почему все его создания обречены на боль?
Почему он не всем дарит счастье?

Почему преобладают мошенничество, ложь и невежество?
Почему торжествует ложь, а Истина и Справедливость терпят неудачу?

Я считаю твоего Брахму одним из самых несправедливых
среди тех, кто создал мир, в котором можно укрываться во лжи.
Чистыми считаются те люди, которые убивают лягушек, червей, пчел, змей или насекомых, у которых дикие обычаи, которые я ненавижу.
Такие, которым могли бы подражать орды Камбоджи.

Если тот, кто убивает, считается невиновным,
а жертва благополучно отправляется на небеса,
пусть брахманы убивают брахманов — и все будет хорошо,
или тех, кто прислушивается к словам, которые они говорят.

Мы не видим ни одного животного, просящего убить его для того,
чтобы оно могло обрести новую и лучшую жизнь.
Скорее всего, они идут на смерть неохотно,
и тщетная борьба приводит к их последнему вздоху.

Чтобы скрыть это брамины пускают в ход свою отборную риторику.
Пост Упосатхи, как полная молока корова — обеспечит исполнения всех желаний твоего сердца.

Но если бы древесина для огня давала бы благо,
столько сокровищ, как они говорят, столько же серебра, золота и драгоценных камней для нас,
с неизведанными небесными наслаждениями, сколько, они предполагают.
И создавала богатое перерождение.

Они бы предлагали огню только сами и свое,
и сохраняя хорошую карму для себя самих.
Эти жестокие обманщики, столь же невежественные, сколь и подлы,
плетут свои аферы, чтобы обманывать.
Просто отдай свое богатство, подстриги ногти, бороду и волосы,
и ты услышишь самую горячую молитву в своей груди».

Если предлагающий простодушно, приходит со своим кошельком,
они быстро собираются вокруг него, как вороны вокруг совы, склонные к воровству,
оставляют его, нищим и раздетым догола.
Твердая монета, которой он когда-то владел, обменена на обещания, которые никто не может проверить.

Как сборщики налогов, посланные теми,
кто правит, чтобы ограничить, доходы земледельцев,
эти грабят везде, куда только не падет их дьявольский взгляд.
Ни один закон не осуждает их, а все живые существа жертвы — должны умереть.

Священники, стреляющие на церемониях их ритуальной Бутеи,
Объявляют это священнодействием с незапамятных времен.
Это называется правая рука Индры;
Но если бы он делал так же, восторжествовал бы он над своим врагом-демоном?
Даже его собственная рука Индры окажет ему больше помощи, чем подобная церемония
не это притворство, напугало когда то воинство ада.

«Каждый горный хребет, который сейчас охраняет какое-нибудь королевство,
когда-то был кучей камней,
благочестивые молящиеся терпеливыми руками
насыпали курган по приказу какого-то великого лорда.»

А как говорят брахманы,
«Горы возносятся ввысь по другому,
и кирпичный холм, как бы вы ни искали,
не содержит в причинах своего возникновения усилий и страданий каменщика.»

Легенда гласит, что святой провидец,
хорошо известный в древние времена,
молился на берегу моря. Там он утонул,
и с тех пор океанские волны стали непригодны для питья.

Реки топили своих ученых мужей по своему желанию сотнями
и сохранили свои воды неизмененными,
их потоки текут дальше,
и никогда вкус воды не становился хуже.

Почему только море должно подвергаться проклятию?
И соленые течения, которые текут из-под земли, не страдают от проклятия.

Сначала не было ни женщин, ни мужчин;
Это ум породил человека,
Хотя все начинается одинаково в этой гонке,
грехи заставляют людей меняться.
Делают неудачные заслуги прошлого недостатки, которые сделали их лучшими и худшими.

Умному парню из низшей касты
следовало бы использовать свой ум,
а не читать гимны до головной боли
Брамины создали Веды для себя,
когда другие обретали настоящие знания,
которые они сами давно уже потеряли.

Предложения составляются и заучиваются наизусть
в метрических формах, которые нелегко забыть.
Неясность искушает глупый ум,
он проглатывают все, что ему говорят — импульсивно и слепо.

Брахманы не похожи на жестоких хищных зверей,
на тигров, лесных львов.
Они сродни коровам и быкам,
отличаясь снаружи, они такие же тупые внутри.

Если бы победоносный король прекратил сражаться
жил в мире со своими друзьями и следовал Истине,
побеждая страсти, раздирающие его грудь,
какую счастливую жизнь вели бы все его подданные!

Веда браминов и политика кшатриев,
как случайно, так и намеренно,
каким-то огромным наводнением разлились везде.
Лишь вслепую нащупывают свой путь в этом мире Самсары.

В Веде браминов, политике кшатриев
лишь один тайный смысл,
который я вижу, это, в итоге,
потеря богатства и благополучия и позор в глазах мудрых.

Относитесь к четырем кастам одинаково.
Как домохозяева, чтобы получить средства к существованию,
считают все занятия законными и хорошими,
также, брахманы сейчас, в наши вырождающееся время,
добывают средства к существованию любым способом.

Мирянином руководит любовь к наживе.
Он слепо следует за ней, тащась за чувственными удовольствиями,
пробуя все профессии, он лжив и глуп,
павший, увы, так далеко от правил истинной мудрости.»

Опровергнув таким образом их доводы, Бодхисатта, объявил свою собственную доктрину. Тогда собрание нагов преисполнилось радости, услышав это изложение. Бодхисатта освободил отверженного Брамина из мира нагов и не ранил его ни единым презрительным словом. Когда наступил назначенный день, Сагара-брахмадатта отправился со всем своим войском в жилище своего отца. Бодхисатта также, провозгласив ударом барабана, что направляется к своим дяде и дедушке, переправился через Ямуну и первым с большой помпой и великолепием отправился в это уединенное место. Оставшиеся братья, отец и мать пришли позже. В этот момент Сагара-брахмадатта, не узнав Бодхисаттву, окруженного своей огромной свитой, спросил своего отца:

«Чьи это барабаны? Чьи трубы, раковины и другие инструменты? Чей голос наполняет воздух глубоким звучанием и заставляет сердце монарха радоваться? Кто этот юноша, который марширует там, с колчаном и луком наготове, в золотой короне, которая сияет, словно круглая молния, вокруг его головы? Кто это приближается? Чье юное лицо сияет ярко, подобно дереву акации, сгорающей в кузнечном горне? Чей яркий зонтик золотистого оттенка освещает солнце в гордости полудня?

Посмотрите, как павлиньи хвосты на золотых палочках развеваются у его лица в цветах, в то время как его яркие серьги украшают, подобно молниям пронзающим небосвод! Какому герою принадлежат эти удлиненные большие глаза, волосы в форме капли между бровями, зубы белые, как бутоны или ракушки? Их линия такая безупречная и ровная! Эти руки, выкрашенные лаком! Эти прекрасные губы! Он сияет, как солнце на небесах!

Подобно высокому цветущему дереву сал, одиноко стоящему на вершине горы, Индра в своем триумфальном наряде повергнувший всех демонических врагов! Кто это появляется в наше поле зрения, вытаскивая из чехла свой флаг, его украшенная драгоценными камнями ручка и богатая работа сияют великолепием в его руке! Кто сейчас снимает свои золотые башмаки, богато украшенные разнообразной вышивкой и, низко склонившись в почтении, изливает почести на голову Мудреца?»

На вопрос своего сына Сагара-брахмадатты аскет, обладавший сверхъестественным знанием и силой, ответил:
«О сын мой, это сыновья царя Дхатараттхи, сыновья наги — твоей сестры»;

и повторил в стихах:

«Все это сыновья Дхатараттхи,
известные мощью и окруженные уважением,
Все они чтут Самуддаджу — свою общую мать».

Пока они разговаривали, подошло воинство наг и преклонилось к стопам аскета, а уселось вокруг. Самуддаджа также приветствовала своего отца, а затем, поплакав, вернулась с нагами в их мир. Сагара-брахмадатта пробыл несколько дней, а затем отправился в Бенарес. Самуддаджа так и умерла в мире нагов. Бодхисаттва, всю свою жизнь выполнявший заповеди и соблюдавший все Упосатхи, в конце своей жизни переродился на небесах в компании большого числа нагов.

________________________________________

Закончив беседу, Учитель воскликнул: «Таким образом, благочестивые ученики, мудрецы прежних времен, до рождения Будды, отказывались от славы и уважения царя нагов и неукоснительно соблюдали предписания Упосатхи» затем, добавил: «В то время родители великого царя были моими отцом и матерью. Девадатта был брахманом-изгнанником. Ананда был Сомадаттой. Уппалаванна был Ачимукхи. Сариппутта был Судассаной. Моггаллана был Субхагой. Сунакхатта был Канариттхой, а Бхуридаттой был я».