Джатака 511 — О Кимчхананде

перевод — Фарид
редактура — Леша Тэль

«Почему ты…»

Эту историю, о соблюдении поста Упосатхи, Учитель рассказал, живя в Джетаване.

Однажды, несколько мирян, соблюдаяя пост, пришли послушать Дхамму и сели в Зале Истины, Учитель спросил их, регулярно ли они соблюдают Упосатху. Они ответили, что регулярно выполняют обеты в дни Упосатхи и тогда Благословенный молвил: «Соблюдать обеты в дни Упосатхи – полезно. В древности люди, соблюдавшие даже половину поста, обретали великое счастье», и по их просьбе рассказал историю из прошлого.

Однажды в Бенаресе царь Брахмадатта праведно правил своим царством, и, будучи верующим, был усерден в соблюдении Упосатхи — в исполнении заповедей и в раздаче милостыни. Он также побуждал своих слуг и граждан следовать этим практикам. Но его семейный духовник-брамин был хитрецом, жадным до взяток и выносящим неправедные решения на назначенном царем посту. Царь в день Упосатхи, созвав своих советников, велел им соблюдать предписания нравственности. Брамин же не стал этому следовать и в течение дня брал взятки и выносил несправедливые решения в спорных вопросах. Царь по очереди опрашивал каждого из своих министров, получается ли у них соблюдать обеты и когда дошел до этого брамина тот солгал, ответив утвердительно. Через некоторое время некий служитель упрекнул его: «Ты же не соблюдал обеты Упосатхи сегодня».
«Я принял пищу после полудня, но когда ночью приду домой, то прополощу рот, чтобы ни кусочка от остатков трапезы случайно не было проглочено со слюной и не нарушило обет, буду соблюдать все предписания Упосатхи. Ночью я ничего не буду есть и буду соблюдать нравственность. Так я ограничиваю себя соблюдая половину постного дня» – ответил брамин
«Очень хорошо, господин»
И, придя домой, брамин всегда поступал именно так. Однажды, когда он работал в суде, одна женщина, соблюдавшая нравственные заповеди, долго ожидая своей очереди и не имея возможности вернуться и поесть, подумала: «Я не нарушу соблюдение поста». Когда время отказа от употребления пищи приблизилось, она решила прополоскать рот и остаться голодной. В это время брамину на обед принесли кусок спелого манго. Он понял, что женщина соблюдает пост, и видя голодную женщину и приближающийся полдень, послал ей часть своего обеда, сказав: «Съешь это. Это не нарушит обетов». Она так и сделала. Так поступил и сам брамин.

Вскоре он умер и переродился вновь в Гималаях, в прекрасном месте дэвов на берегу Косики, в манговой роще, протяженностью в три лиги, на великолепном царском ложе, в золотом дворце. Он родился спонтанно в теле духа, как только что пробудившийся ото сна, хорошо одетый и украшенный, существом необыкновенной красоты, в компании шестнадцати тысяч нимф. Всю ночь он наслаждался, ибо, родившись как дух, обрел результат, за свои заслуги прошлого. Но каждый день с наступлением рассвета его божественное тело исчезало, принимая форму пальмы высотой восемьдесят локтей горящей огнем. На каждой руке в тот момент у него было только по одному пальцу, ногти которых были большие, как пики. Этими ногтями он впивался в свою плоть на спине и, вырывая ее, поедал, обезумев от боли и издавая громкие крики.

На закате же это тело исчезало, и вновь появлялась божественная форма. Его опять сопровождали небесные танцовщицы с различными музыкальными инструментами в руках, и он, наслаждаясь великими могуществом и счастьем, возносился в божественный дворец в очаровательной манговой роще. Так брамин, в результате того, что дал плод манго женщине, соблюдавшей пост, приобрел манговую рощу, протяженностью в три лиги, но, в результате получения взяток и вынесения ложных приговоров, разрывает и съедает плоть со своей собственной спины. Благодаря тому, что он соблюдал половину поста, он наслаждается каждую ночь, окруженный эскортом из шестнадцати тысяч танцующих нимф.

Примерно в это время царь Бенареса, осознав греховность желаний, принял аскетические обеты и поселился в хижине из листьев в приятном месте на нижнем берегу Ганга, питаясь тем, что мог собрать с растений вокруг нее. Однажды большое, спелое манго из рощи, где теперь жил дэва-брамин, упало в Гангу и было отнесено потоком в место, где поселился этот аскет. Когда он полоскал рот, то увидел манго, гиганский фрукт плывущий посреди потока, и, поймав его, положил в келью, где хранился священный огонь. Затем, разрезав его ножом, он съел ровно столько мякоти, чтобы поддержать жизнь, а остальное прикрыл листьями подорожника. Так день за днем отшельник ел этот фрукт. Когда же все было съедено, он уже не мог есть никаких других фруктов. Имея сильное влечение к вкусу божественного манго, аскет поклялся, что будет есть только спелое манго. Спустившись на берег реки, отшельник сел, глядя на ее поток, решив не вставать, пока не поймает новое манго. Так он постился шесть дней подряд, сидя в ожидании фрукта, пока его тело не высохло от ветра и жары.

На седьмой день богиня реки, поняла причину его необычного поведения: «Этот аскет, будучи рабом своего аппетита, семь дней постится, глядя на Ганг. Неправильно будет отказать ему в спелом манго, ибо без него он погибнет. Я дам ему его». И она, проявившись над Гангом, произнесла:
«Почему ты остаешься на берегу этой реки в летний зной? Брамин, в чем твоя тайная надежда? Какой цели ты хочешь достичь?»
Услышав это, аскет ответил:
«Плывущее по теченью, прекрасная нимфа, манго я увидел;
протянув руку, схватил плод и принес его домой.
Так сладок он был на вкус и запах, что я счел его за подарок.
Его прекрасная форма могла бы соперничать
по размеру с самым большим кувшином.
Я спрятал его среди листьев подорожника и нарезал ножом.
Недолго оно послужило пищей и питьем для простого человека.

Его запас израсходован, он утолял голод долго,
но все же я горюю, в других фруктах,
что я могу найти, теперь нет мне удовольствия.
Я тоскую по тому сладкому манго, что я выловил в водах.
Я боюсь, это приведет меня к смерти. Никаких других фруктов я не хочу.
Я уже говорил, почему я пощусь, хотя и живу у ручья.
Чьи широкие волны, как говорят, кишат всякой рыбой.
Молю тебя, скажи мне, и не беги в страхе,
о прекрасная дева, кто ты и зачем ты здесь.
Прекрасны служанки богов, золотом сияющие,
грациозны, как пантеры, что играют на склонах гор.
Здесь, в мире людей, женщины прекрасны на вид,
но ни одна из них, ни среди богов, ни среди людей не сравнится с тобой.
Я прошу тебя, о прекрасная нимфа, наделенная небесной благодатью,
скажи мне имя твое и откуда произошел род твой».

 

Тогда богиня произнесла:
«Этим прекрасным потоком, у которого ты сидишь, о брамин,
я владею, и обитаю глубинах под Гангом, текущим.
Я владею тысячей горных пещер, скрытых лесной растительностью,
откуда вытекают источники, смешиваясь с моими волнами.
Каждый лес и роща посылают полноводные ручьи,
даря свои воды и мой обильный поток наполняя.
Часто в их потоки несут плоды всех деревьев,
розовые яблоки, хлебные плоды, финики и инжир, и манго.
И все, что растет на обоих берегах
попадает в пределы моего владения,
я получаю их как законное подношение,
и никто не может лишить меня этого дара.
Зная это, послушай меня, о мудрый и ученый царь,
перестань потакать желаниям своего сердца
— откажись от проклятой вещи.
О бывший владыка, твой поступок я не могу похвалить,
жаждать смерти — великая глупость и предательство.
Брамины и ангелы, боги и люди, знают деяние и имя твое,
и мудрецы, что святостью своей достигли земель рая рожденья.
Все, кто мудр, о греховном деянии твоем возвещают».

Затем аскет произнес:
«Тот, кто знает, как бренна наша жизнь и как преходящи чувства,
никогда не думая убить другого, в нравственности пребывает.
Почтенный когда-то святыми в совете, обладатель добродетельного имени,
теперь же, я снискал себе дурную славу.
Если б я на берегах твоих погиб, Нимфа, прекрасным обликом наделенная,
дурная слава легла бы на тебя, как тень облака.
Поэтому, богиня прекрасная, молю тебя,
от всякого грешного дела воздержись,
чтоб, в народе известного, ты не оплакивала мою смерть.»

Выслушав его, богиня ответила:
«Хорошо, я, зная тоску, что ты терпеливо переносишь,
отдаю себя в рабство тебе и манго даю тебе.
О! Отказавшись от греховных наслаждений,
от наслаждений, которых трудно избежать,
ты когда то обрел, святость и душевный покой.
Теперь же тот, кто, освободившись от рабства,
вновь обнимает оковы, которые когда-то клял,
кто опрометчиво ступает по нечестивым путям,
тот начинает грешить все больше и больше.

Я исполню твое искреннее желание и утешу страданье,
направляя тебя в прохладные места, где ты можешь пребывать в мире.

Цапли, птицы майны и кукушки,

с гусями, которые любят нектар с цветка собирать,
стаи лебедей над головой, птицы и павлины,
своей песней пробуждающие ту рощу.
Цветы шафрана и кадамбы усыпают землю,
спелые финики, украшающие пальмы,
гроздьями висят вокруг, и, среди грузных ветвей,
смотри, как манго здесь изобилует!»

Так, воспевая хвалу манговой роже девы брамина, она перенесла подвижника туда и, велев ему есть манго, пока он не утолит свой голод, исчезла. Аскет, ел манго, пока не утолил свой аппетит. Затем, бродя по роще, он увидел этого дэву брамина в состоянии страдания, и у него не хватило смелости сказать этому духу хоть слово. Но на закате когда аскет увидел его наслаждающимся в компании нимф то спросил:
«Всю ночь помазан и обласкан, с венцом на челе твоем,
шея и руки твои украшены драгоценностями
но весь день в муках пребываешь ты!
Тысячи нимф сопровождают тебя. Что за волшебная сила!
Как удивителен твой переход
из состояния горя в состояние блаженства!
Что привело к состоянью такому?
Что за грех, о котором ты сожалеешь?
Почему от своей собственной спины
каждый день заново плоть ты вкушаешь?»

Дух узнал его и сказал:
«Ты не узнал меня, а когда-то я был твоим духовником.
Этим счастьем, которым я наслаждаюсь ночью,
я обязан тебе, когда соблюдал половину поста,
в то время страдания, которые я испытываю днем,
являются результатом зла, которое я совершал.
Ибо я поставлен был тобой на судейское место,
брал взятки, несправедливые решения выносил
был скупердяем, и в результате зла, которое я совершал днем,
я теперь испытываю эти страдания.
Когда-то в святых практиках понуждаемый,
я греховные поступки совершал,
творя зло для ближних, сквозь годы жизни я шел.
Тот, кто, злословя другим, любит их доброе имя порочить,
плоть со спины своей будет рвать и есть, как я сейчас»

Сказав так, дух спросил отшельника, зачем тот пришел сюда. Аскет подробно рассказал всю свою историю.
«А теперь, святой господин, — сказал дэва, — останешься ли ты здесь или уйдешь?»
«Я не останусь, я вернусь в свой скит».
«Хорошо, святой господин, я буду постоянно жертвовать тебе спелые манго»
Затем дэва брамин с помощью своей магической силы перенес отшельника в его скит, и, пожелал ему жить там в довольстве. Наслаждаясь божественными плодами, аскет вскоре достиг медитативных поглощение ума и, после своей смерти, переродился в мире Брахмы.

 

Учитель, заканчивая свою беседу разъяснил слушателям Благородные Истины, после чего некоторые из них достигли разных уровней Просветления. В самом завершении беседы Благословенный молвил: «В то время богиней Ганга была Уппалава. А аскетом был я».